- Сколько?
      - 200000.
      - Как же я столько унесу?
      - Я Вам дам небольшой банковский мешок из-под денег, вот возьмите...
      Чиновник протягивает брезентовый мешочек, испачканный черной краской.
      Я заталкиваю пачки денег туда, а потом, прикинув... запихиваю мешочек под рубаху. Получился мужик с большим животом.
      - Скажите, - обращаюсь напоследок к чиновнику, - а чего так президент расщедрился?
      - Так все... уехали, а в такой обстановке банк живые деньги не сохранит, вот и раздаем...
      - Представляю, как много людей станет богатыми в этот день.
      Чиновник только хмыкнул.
      В городе - паника, весь подвижный транспорт, машины, велосипеды, тачки двигаются в одном направлении, судя по всему, на южное шоссе. В отеле меня встретил расстроенный Мамонтов.
      - Командир, все сорвалось.
      - Что произошло?
      - Прямо у ворот казначейства Сабурова и Иону схватили солдаты и увезли в президентский дворец, готовить к полету вертолет. Президент хочет покинуть город на нем.
      - Но я же командир этого вертолета.
      - Им было все равно, был бы летчик. Если бы первым из дверей появился ты, взяли бы тебя.
      - Вот, дьявол. Оружейников, заправщиков, ремонтников взяли тоже?
      Оператор кивает головой.
      - И этих увезли отсюда.
      - Тогда мы сейчас отправляемся в порт одни.
      Порт оцеплен солдатами, которые никого туда не пускают без специальных пропусков. Толпы беженцев скопились у больших ворот. Мы попробовали прорваться, но охрана прочно стояла на своих местах. Пришлось выбраться из толпы и отойти к портовому базару.
      - Что же делать? - расстроен Мамонтов.
      - Смотри - колонна машин.
      К порту приближался грузовик охраны, набитый солдатами, за ним несколько открытых "Джипов" и "Виллисов", из которых торчали сияющие от позолоты кокарды высшего офицерского состава. Колонна замедлила ход перед толпой беженцев, и тут я, оттолкнув Мамонтова, сорвался с места и бросился ко второму "Джипу".
      - Господин генерал, вы меня помните, я летчик, капитан Петров.
      Хмурое лицо генерала Шарке уставилось на меня. И тут я вспомнил, что он ни черта по-английски не понимает.
      - Что вы хотите, капитан? - услышал я английскую речь.
      На заднем сидении развалился с большим чемоданом аккуратненький лейтенант в темных очках.
      - Мне и моему другу, необходимо попасть в порт.
      Лейтенант затараторил перевод генералу, тот закивал головой.
      Машина медленно движется в толпе. Догадливый Мамонтов бежит за мной.
      - Прыгайте сзади, - слышим перевод слов генерала.
      Я запрыгиваю на сиденье рядом с лейтенантом. Оператор сваливается на наши шеи.
      У самой пристани лейтенантик выталкивает нас из машины.
      - Вас в списках отъезжающих нет, - объясняет он, - поэтому на эту посудину вас не пустят.
      Посудина - это эсминец, стоящий у пирса, куда ручеечком стекался высший офицерский состав республики со своими женами, домочадцами, детьми и чемоданами.
      - А куда же нам?
      - Вот к тем...
      Лейтенант показал рукой на обшарпанные сейнера, собранные метрах в трехстах отсюда у деревянных мостков.
      - Спасибо, лейтенант.
      - Удачи вам.
      У сейнеров тоже толпа, но попадают на суденышки только те, кто имеет деньги. Капитаны дерут с каждого по 1000 долларов. Здоровенные грязные негры, вооруженные мачете, выкидывают нежелающих платить за посадку.
      Я залез за пазуху и на ощупь выдернул пачку долларов.
      - Пошли, Мамонтов, я плачу.
      Слышны крики, потом топот по палубе, вскоре дверь нашей каюты со скрипом открылась, свет от фонариков пробежался по нашим лицам.
      - Прошу приготовить документы, - на хорошем английском с американским акцентом произнес голос.
      Мы подаем невидимому собеседнику свои паспорта. Тот долго освещает каждый листок документа:
      - Господин Петроф и господин Мамонтоф, прошу выйти наверх.
      - Мы российские подданные, - сопротивляется Мамонтов. - Не имеете права.
      - Господа, выходите!
      Это уже требовательный голос. Я первый поднимаюсь и иду на выход.
      Палуба сейнера освещена прожектором стоящего рядом судна. Рядом со мной появились матросы с автоматами.
      -Да это - американцы, - первым сказал Мамонтов. - Этим-то что от нас надо?
      Матросы стали подталкивать нас к борту, рядом с которым качалась шлюпка, вскоре мы все очутились в ней.
      - Мамонт, нас, кажется, взяли в плен.
      - Эй, заткнись, - потребовал сидящий рядом моряк.
      Мы попали на корвет американских ВМС, где нас сначала обыскали, отняв всю наличность, потом разместили в карцер, несмотря на наши вопли, что мы иностранцы. Неизвестно куда плывем, но отношение нормальное, кормят, не бьют, не пристают, но и не разговаривают.
      Прошло шесть суток.
      Ночью нас вывели на палубу, предварительно заковав в наручники . Корвет стоял у причала, а где-то там, за акваторией порта море огней. Световые рекламы, лампочки, освещенные дома и склады ошеломили нас.
      - Кто-нибудь может сказать, - спросил я охрану, - где мы?
      - Давай, иди, - скомандовал офицер, - и поменьше вопросов.
      У причала стоит микроавтобус, окруженный матросами с автоматами. Нас с Мамонтовым затолкали туда.
      - Мы в Америке, - говорю оператору.
      - Почему ты так думаешь?
      - А ты присмотрелся бы к вывескам и рекламе. Все на английском.
      - Ну и что? Даже в Мали было полно английской рекламы.
      - Верно. Но там она для иностранцев, а здесь для своих. Я приметил...
      И опять окрик конвоиров, чтобы молчали, а для острастки я получил удар прикладом по ребрам.
      Привезли нас на аэродром и на маленьком самолетике отправили в глубь континента. Я по звездам и луне, определил, что мы где-то в Северной Америке.
      Под утро, лишь солнце на четверть показалось над горизонтом, прилетели в пустынную местность. В небольшом городке, обнесенном колючей проволокой и защищаемом электронными охранными сюрпризами, нам, наконец-то, освободили руки от наручников и оставили в небольшом двухэтажном домике. Когда полицейские ушли, мы поняли, что нас никто не охраняет, двери открыты, на улице нет поста. В домике гостиная с большим телевизором, кухня, две спальни на втором этаже, ванна и туалет. Мамонтов обследует комнаты и шкафы, а я вышел на крыльцо и присел на ступеньку. Мимо проходят военные и гражданские. Все с любопытством разглядывают меня. Через тридцать минут к домику подъезжает на "Джипе" сержант. Не вылезая из машины, он орет мне.
      - Сэр, вы капитан Петроф?
      - Да.
      - Вас и капитана Мамонтова, приглашает генерал Симонс.
      - Сейчас?
      - Да. Я вас довезу.
      - Хорошо, я позову капитана.
      Захожу в дом и сдергиваю Мамонтова с дивана, на котором он только что прилег отдохнуть.
      - Пошли, нас ждут.
      - Кто?
      - Зовут на прием к генералу.
      Моложавый, седой генерал; толстенький, лысенький гражданский и бравый полковник с орлиным носом сидели вокруг стола и с любопытством уставились на нас.
      - .Здравствуйте. Садитесь, господа, - раздвигает губы в улыбке генерал.
      Мы вежливо здороваемся и усаживаемся в приготовленные для нас кресла.
      - Я, генерал Симонс - командующий военно-воздушной базой. Полковник Глински, представитель министерства обороны, а это - представитель министерства иностранных дел Дэвид Манштад. Не могли бы вы представиться, господа?
      - Мы русские подданные, - начал я, - я, летчик капитан Петров, а это капитан Мамонтов.
      Сидящие напротив нас кивают головами. Генерал раскрывает толстую папку.
      - Вы, наверно, удивлены тем, что находитесь здесь?
      - Конечно, хотелось бы получить разъяснения.
      - Руководство Народного Фронта Мали объявило вас преступниками и просило наше правительство способствовать вашей поимке и выдаче.
      - За что же нас объявили преступниками?
      - Здесь написано, что вы провели штурмовку мирного городка Ванин. Погибло 27 человек, и 40 было ранено; при штурмовке поселения на реке Майрес погибло до 60 человек мирных жителей, и более ста получили ранения. Кроме того, при штурмовке городка Ванин погибли видные члены совета Национального фронта.
      - Это - война.
      - Правительство Соединенных Штатов официально не признали Народный Фронт Мали, поэтому мы и не выдали вас еще.
      - Так, может, не стоило нас задерживать и увозить так далеко от Родины?
      - Стоило. Экипаж, сбивший знаменитого Адамса и новейшую "Черную пантеру", стоило задержать. Престиж Америки нарушен, и с вашей помощью мы его будем поднимать.
      - Что за чушь? - удивляется Мамонтов.
      - Это не чушь, мы вам предлагаем потренировать наших летчиков. Конечно, у вас есть право выбора. Либо мы вас отдаем новому правительству Мали, либо вы работаете на нас.
      - Как вы предлагаете учить ваших летчиков?
      - Либо вы их собьете, либо они - вас.
      - Не понял? Это что, по-настоящему?
      - По-настоящему. Мы вас обеспечиваем боевыми вертолетами МИ-28, только ликвидируем ракетное вооружение, со своей стороны выставляем различные системы боевых вертолетов с полным вооружением.
      - Мы - в неравных условиях, выходит, на ваших вертолетах - все виды ракет и, конечно, множество новинок, от броневой мощидо компьютерного управления системами наведения пушек и ракет, а мы даже не можем получить боевого усиления.
      - Выходит так, но вы - опытные ребята.
      - Смертники.
      - Слушайте, капитан Петрофф и капитан Мамонтофф, мы вас вытащили из дерьма, а теперь вы начинаете артачиться...
      - Простите, генерал, вы, уменьшив нашу огневую мощь, не научите своих летчиков сбивать чужие вертолеты.
      - Я понимаю, но ваша квалификация и профессионализм компенсируют эту потерю.
      - Хорошо, чтобы нам окончательно решиться, еще несколько уточняющих вопросов. Не могли бы вы сказать, есть ли какая-нибудь гарантия, что мы выйдем отсюда? Вернее, не составить ли нам контракт, по которому, после него окончания, мы смогли бы уехать домой?
      Они переглядываются и, я вижу, весьма одобрительно.
      - Мы как раз это и хотели вам предложить, - подал голос представитель министерства иностранных дел. - Было бы нелогично силком заставлять вас летать.
      - На какой срок?
      - Год, - сказал полковник. - Даем гарантию, что через год вы улетите на родину.
      - Но это же... Я не знаю. Мамонтов, ты как? - последний вопрос я задал по-русски.
      - Я тоже не знаю, командир. Если они через каждый день будут заставлять нас сбивать этих вшивых летчиков, то нам просто не хватит физических сил свалить все воздушные силы США.
      И тут рассмеялся представитель МИДа, он взял и перевел офицерам наш разговор. Американцы начали хохотать. Генерал отдышался и сказал нам:
      - Нет, каждый день мы вас не будем заставлять летать и сбивать наших летчиков, но вот раз в месяц вы нам устроите показательный бой.
      - Соглашайся, командир, я что-то не хочу возвращаться в Мали.
      - Ты понимаешь, чем мы рискуем?
      - Понимаю. Но я надеюсь на тебя.
      - Черт с тобой. Мы согласны, но... у нас есть еще одно но, помимо контракта. На военном корабле у нас изъяли честно заработанные в Мали деньги, не могли бы вы вернуть нам их?
      - Нет проблем, - сказал полковник. - Если вы согласны с нами работать, то деньги вернем.
      - Мне очень приятно, что мы нашли общий язык, - подводит итог генерал, - теперь вы можете быть свободными. Сегодня мы попросим юристов составить контракт и вечером представить вам. До завтра, господа офицеры.
      Нас отвезли обратно в домик, и, только мы собрались отдохнуть, как в дверь постучались. На пороге стоял лейтенант и два солдата. Один из них держал в руке коробку.
      - Сэр, - сказал лейтенант, - мне приказано возвратить Вам ваши личные вещи.
      Солдат подносит мне коробку.
      - Хорошо. Расписаться где-нибудь надо?
      - Нет, сэр. До свидания.
      Они ушли, и я вскрыл верхнюю крышку. Знакомый брезентовый мешок банка Мали мелькнул передо мной, рядом в полиэтиленовом мешке лежали доллары Мамонтова, два паспорта, часы и две картонки с нашими фотографиями с надписью: "Пропуск".
      Вечером мы пошли знакомиться с городком. Несколько магазинов, кафе, бары, рестораны - все забегаловки выглядят гораздо богаче, чем в Мали. Зашли в шикарный бар. Он полон военными и женщинами. У стойки попросили у бармена пива, и вдруг в зале наступила тишина. Я оглянулся. Все смотрели на нас.
      - Чего это они? - слышу шепот Мамонтова.
      - Видно их смущают наши гражданские костюмы.
      Ко мне подошел огромный военный с эмблемами летчика.
      - Шли-ка вы, ребята, отсюда.
      - Что это ты вдруг так разволновался?
      - Я знаю, кто вы и совсем не хочу чувствовать вашу вонь в своей стране.
      - Придется тебе потерпеть. Я вот, например, хочу выпить пива и выпью...
      - Не выпьешь, ты сейчас уйдешь.
      - Мамонт, дай мне бутылку.
      Капитан подсовывает мне бутылку с пивом, я перехватываю ее за горлышко и с силой бью о стойку бара. Пиво льется на пол , зато у меня в руках хорошее оружие.
      - Мамонт, дай еще одну бутылочку.
      Тот протягивает вторую бутылку, у этой крышку я открываю зубами и начинаю пить глотками, внимательно оглядывая зал. Все застыли, огромный летчик, как замороженный следит за острыми краями разбитой бутылки. Я допил пиво.
      - Мамонт, заплати и возьми с собой еще пару бутылок.
      - Сделано, командир.
      - Тогда пошли.
      - Слушай ты, вонючка, - говорю американцу, - не дай бог тебе встретится со мной в воздухе.
      Тот отшатнулся, а я двинулся к выходу, Мамонтов за мной. Никто нас не задерживал. Только вышли из бара, как позади нас раздался женский голос.
      - Мальчики, постойте.
      В дверях стоит девушка лет двадцати пяти с белыми длинными волосами.
      - Вы к нам обращаетесь?
      - Да. Здесь бар для офицеров, вам лучше пойти в другой. Если хотите, я проведу. Меня зовут Мэри Флаин.
      - Мэри Флаин, мы тоже офицеры. Меня зовут Николай, а его - Виктор.
      - Знаю. Сейчас весь городок только и говорит о вас, но здешние ребята боятся вас и ненавидят.
      - Пойдем, Мэри, покажешь нам дорогу.
      Она идет на полкорпуса впереди и энергично размахивает руками.
      - Вы хотите есть?
      - Еще как.
      - Тогда вам лучше сюда. Это - бар "Марионетка", здесь всегда неплохо кормят.
      - Вы здешняя?
      - Нет. Меня на каникулы пригласила сюда сестра. Она вышла замуж за майора и теперь мучается здесь.
      Мы вошли в бар и увидели здесь разношерстную публику, много гражданских и мало военных. Огромное помещение имело антресоли; внизу несколько столиков стояли в нишах, другие - вдоль широкого прохода, на антресолях тоже стояли столики, отделенные друг от друга фанерными перегородками.
      - Пойдемте лучше туда, - предлагает Мэри, кивком показывая наверх.
      - Пошли... А как заказывать?
      - Подойдет официант, ему все и закажете.
      Здесь повторяется та же история, что и в предыдущем баре, люди затихают и смотрят на нас, как будто мы - привидения.
      - Как ты считаешь, Мэри, нам не попадется такой же тип, как в том баре?
      - Нет. Здесь другая публика. Эти более любопытны. Вы у них как звезды, но только ужасные...
      Забираемся наверх и выбираем кабинку. Виден весь зал бара с одной стороны. Появляется пожилая женщина с ужасающим макияжем и в несвежем переднике.
      - Здравствуйте. Что господа хотят заказать?
      - Мне двойную отбивную, бутылку водки, селедочку, крепкий кофе.
      - Бутылку, вам, одному?
      - Да, а что тут такого?
      - Ничего.
      - Мэри, ты что закажешь?
      - Текилу, пирог с яблоком и тоже кофе.
      - А мне, кусок жареного мяса потолще, салат и четыре бутылки пива, заказывает Мамонтов.
      Женщина исчезает. В зале опять устанавливается обычный шум, а я спрашиваю Мэри:
      - Мэри, скажи, вся база знает о нас?
      - Да, конечно. О вас только и идут разговоры.
      - Неужели мы такие свирепые, что нас надо бояться?
      - Нет, конечно, но наши летчики обозлены на вас за Адамса и Джимми Смита.
      - А это кто такой, я его не знаю.
      - Джимми - самый лучший летчик Америки, его отправили за границу опробовать новый вертолет "Черная пантера". Вы его сбили.
      - А Адамс?
      - Адамс служил здесь на базе, поэтому его все помнят. У Адамса в послужном списке - одни победы, в небе Анголы он даже сбивал русских и кубинских летчиков, а вот... на вас накололся.
      - А ты знаешь, почему мы здесь?
      - Конечно, об этом уже знают все. Будет большое шоу. Вы и один из наших летчиков проведете воздушный бой, не понарошку, а настоящий. Этот городок вскоре превратится в большой театр. Тысячи людей со всей Америки хлынут сюда, чтобы увидеть это. Телевизионщики уже пронюхали, что вы дали согласие, и теперь идет драка, чтобы поставить везде свои камеры.
      Вошла официантка с подносом и расставила всем тарелки, рюмки и заказанную еду.
      - Что еще нужно, господам?
      - Потом... Мы еще посидим.
      - Хорошо.
      Она уходит. Я наливаю водку в рюмку.
      - Хочешь, я тебе налью, - предлагаю Мэри.
      Девушка колеблется, потом отчаянно кивает головой:
      - Давайте.
      Наливаю ей, Мамонтову и первым поднимаю рюмку:
      - За то, чтобы мы выжили.
      В это время к нам заглядывает милое личико женщины:
      - Ой, простите. Мэри, я тебя ищу, ищу...
      - Знакомьтесь, это моя сестра Сьюзен. А это Николай, это Виктор, представляет нас Мэри.
      - Заходите к нам, - предлагает Мамонтов. - Мы вам нальем...
      - Да нет, не надо, муж послал меня на поиски сестры. Вот я и нашла.
      - Прекрасно...
      Но я все равно наливаю в рюмку водку и протягиваю ей. Она быстро перехватывает рюмку и ловко выпивает, потом морщится и смешно разевает рот. Я успеваю затолкнуть в него кусок селедки. Сьюзен трясет головой и торопливо жует.
      - Ох, до чего же крепкая. Ну, я пошла, скажу, что тебя не нашла, а ты приходи вовремя домой, Мэри.
      Дальше все пошло как по маслу. Мы долго сидели в кабинке, болтали, шутили, наконец наелись и пошли домой, забрав с собой в стельку пьяную Мэри.
      За дверью на полу лежит толстый конверт. Я вовремя подобрал его, потому что Мэри чуть не наступила на него. Она сразу подошла к дивану и рухнула на него.
      - До чего я упилась.
      Вскрываю конверт. В нем договор и его копии. Не обманул генерал и здесь.
      - Мамонт, нам прислали договор.
      - Ну и черт с ним.
      Мой напарник стал подниматься наверх. Похоже Мэри отключилась, она чуть похрапывает. Я пошел в ванну, облился холодной водой и почувствовал себя лучше. Потом забрался к себе в спальню и стал изучать условия контракта.
      Когда проснулся, то услышал шум воды в ванне. Вскоре появился Мамонтов.
      - Пора вставать, сейчас за нами приедут.
      - А где Мэри?
      - Не знаю. Утром встал, а диван пустой.
      Генерал принял нас в своем кабинете, но уже в другом составе. Вместо представителя МИДа сидел худощавый парень с пачкой бумаг. После того, как мы поздоровались, генерал начал говорить:
      - Это наш юрист - мистер Стив Горшаин. Вы, надеюсь, ознакомились с контрактом?
      - Да, - поспешил ответить я.
      - Есть ли у вас какие-нибудь возражения?
      - Есть. И весьма много. Во-первых, в любом бою есть степень сложности. Судя по всему, у вас будут разные типы вертолетов, а у нас - только МИ-28. За каждый бой вы даете нам по 100000 долларов, однако, мы говорили еще раньше , что огневая мощь у нас постоянна, а у вас нет. С увеличением огневой мощности у нас увеличивается риск. Риск всегда оплачивается очень дорого. Поэтому я предлагаю ввести дополнения, 100000 долларов за каждый сбитый обычный армейский вертолет, если же на нем увеличивается вооружение, хотя бы на одну ракету, или один ствол, или толщина брони хотя бы на один миллиметр, оплата возрастает на 50000 долларов.
      - А вы, однако, очень самонадеянны, - говорит генерал. - Неужели вы думаете, что всех собьете?
      - Мечтаю.
      - Стив, это можно принять? - спрашивает у юриста генерал.
      - Можно, сэр. Это же колоссальная реклама.
      - Принято, что еще?
      - Если кто-то из нас, не дай бог, будет ранен, то должна быть компенсация, одна треть оплаты боя.
      - Принято. Дальше.
      - Ремонт поврежденного вертолета не должен производится за наш счет. Ремонт должна сделать база.
      - Нет. Этого мы сделать не можем.
      - Тогда мы вправе поехать в Мали.
      - Но у меня есть лимит затрат на базу, я не могу производить лишних расходов.
      - Сэр, вы же соберете денег за это шоу в сто раз больше, чем лимит базы.
      - Черт с вами, принято. Выкладывайте дальше.
      - Расчет. Расчет должен производится через наш Внешторгбанк, причем каждый раз мы должны получать подтверждение о переводе денег.
      И так я тащил почти каждый пункт, Мамонтов только таращил глаза и кряхтел, шепча мне на ухо:
      - Ну, ты даешь, старик.
      Уговорил генерала дать нам пробный вылет для ознакомления с районом. В контракте есть скверный пункт, который никак не мог изменить. В особых условиях записано, что район боя огражден специальными датчиками, если я перелечу невидимую границу, то вертолет, после предварительного предупреждения, взорвется. Я доказывал, что нельзя иметь электронную мину в боевом вертолете, так как она может сдетонировать от попаданий в него пуль, снарядов, но... у юристов на это есть очень сильный аргумент.
      - Вы же набиты снарядами, патронами, и они не взрываются.
      После того как это все же записали в контракт, генерал сказал.
      - Полетайте завтра с утра, познакомьтесь с местностью.
      Вечером идем в бар. Похоже, настроение в городке меняется. Прохожие начинают с нами здороваться, и злобных взглядов меньше. В баре сразу же занимаем на антресолях кабинку и только заказываем ужин, как к нам врывается молодая энергичная девушка с копной темных волос.
      - Привет. Я корреспондент СиЭнЭн, Эли Грифс. К вам можно?
      - Забирайтесь.
      Она присаживается и сразу же начинает быстро говорить:
      - Я знаю, кто вы такие и хотела бы взять у вас интервью.
      - Что же вы о нас знаете?
      - Вы были завербованы республиканским правительством Мали для борьбы с повстанцами и там совершили много преступлений...
      - Чего же мы там такое натворили, что за преступления совершили?
      Она споткнулась:
      - Ну..., бомбили поселки, стреляли по нашим вертолетам...
      - Похоже, последнее - это очень большое преступление, - ядовито замечаю я.
      И тут Эли засмущалась.
      - Вы смеетесь надо мной?
      - Конечно. Раз, как вы говорите, там были ваши вертолеты, то выходит, что правительство США тоже участвовало в войне против республики Мали?
      - Конечно, нет. Ладно, ладно, я ляпнула что-то лишнее. Перейдем к другому, ни слова о том, что вы делали в Мали или другом месте.
      Вдруг через занавеску входа появляется Мэри.
      - Мальчики к вам можно?
      - Заходи, Мэри.
      Девушка по-хозяйски садится на стул и с удивлением смотрит на корреспондентку:
      - А вы кто?
      - Я Эли Грифс, корреспондентка.
      - Зачем вы пригласили сюда эту идиотку? Она все, что скажете, исказит так, что вся Америка будет плевать на вас.
      - Да кто ты такая, чтобы меня учить?
      В это время входит официантка, сервирует стол, раскладывает еду и исчезает. Я начинаю есть, а женщины продолжают препираться.
      - Это не важно, кто я. Зато я знаю, кто ты. Ты - дрянь.
      Эли подпрыгивает и пытается схватить тарелку с мясом Мамонтова, но тот успевает подвинуть тарелку к себе.
      - А ты...
      И тут я не успел уберечь свою рюмку с водкой, Мэри сумела выплеснуть ее в лицо корреспондентки. Та схватилась за глаза и... выругалась, да как виртуозно... потом выскочила из кабинки вон. Мамонтов, жуя мясо, спрашивает:
      - Мэри, тебе что-нибудь заказать?
      - Да, если можно. Я сегодня с сестрой поругалась из-за того, что ночевала у вас, так она в отместку перестала меня кормить.
      - Целый день ничего не ела?
      - Ела, конечно, посидела в кафе.
      - Эй, - кричит Мамонтов через ограду балкончика, - где официантка?
      Влетает официантка, и Мэри заказывает жратву.
      В этот раз Мэри выпила немного и раньше нас исчезла из бара.
      Утром нас ждал "Джип", который доставил нас на аэродром. Прикатили к огромному ангару. Когда я вошел в него, то ахнул - пять МИ-28 стояли в разных частях ангара.
      - Откуда они у вас? - спрашиваю сержанта.
      - Со всего мира натаскали.
      - А где обслуживающий персонал?
      - Сейчас придут. Вон они в будке мастера сидят, сейчас к нам явятся.
      Из будки выходит несколько человек, и тут я срываюсь с места.
      - Иона...
      Маленького румына я держал в охапке, как ребенка
      - Командир, командир, отпусти.
      - Как ты здесь оказался?
      - Так и не сумели убежать из Мали. Вертолет с Сабуровым и президентом улетел, а мы на машинах не смогли пробиться к границе. Повстанцы нас схватили и передали американцам.
      - Как устроились, деньги есть?
      - Устроились нормально, поселили в коттеджах, а деньги..., те, что заплатили в Мали, отняли повстанцы, а здесь мы перешли на казенное обслуживание.
      - Знаете, зачем вы здесь?
      - Знаем. Всыпьте им за нас, командир. Всыпьте так, чтобы век помнили.
      - Я попрошу генерала, чтобы составил с вами контракт.
      - Мы уже... Оформили и подписали.
      - Вон оно как... Сегодня мы летим на разведку. Какой вертолет дашь?
      - Берите первый у входа. Этот - более проверенный. Эй, ребята, - кричит он своей команде, - выкатим машину из ангара.
      Только поднялись метров на сто, и тут же Мамонтов докладывает.
      - Командир в воздухе еще два вертолета, один гражданский, другой армейский.
      - Вижу.
      Боевая машина американцев - последняя разработка "Лонгбау Апачи", кажется типа АН-64Д. Скоростенка побольше нашей и вооружения побольше.
      - Чего это они?
      - Наверно, боятся, что мы удерем.
      - Интересно, эти сволочи мину поставили?
      - Не знаю, но мы это еще проверим. Слушай, другой вертолет я определил. Это настырные репортеры, видишь блики от камер.
      Делаю разгон и пролетаю недалеко от легкого вертолета, из его двери кто-то машет рукой.
      - Да это наша знакомая, Эли Грифс. Ну их к черту. Занялись делом.
      Смотрю на карту и сравниваю с видимой местностью. Каньон извилист и глубок, невысокие горы и возвышенности мелькают тут и там. Леса нет, только мелкие кустарники, выжженная земля, да и только. Я разгоняю машину и вижу, как два вертолета неотрывно следуют за мной. По карте минут через двадцать граница полигона, которую мне пересекать нельзя. Где же эти проклятые датчики?
      Они сработали метров за триста. Милый женский голос, похожий на голос Мэри, забубнил в динамиках:
      - Опасная зона, опасная зона. Вернитесь в разрешенную зону.
      - Это же, Мэри, - воскликнул Мамонтов.
      - Похоже.
      Разворачиваю машину вправо и лечу вдоль невидимой границы. Сопровождающие летят сзади, соблюдая дистанцию. Каньон расширяется, и тощий ручеек, вернее подобие речки, мечется от одного крутого обрывистого берега до другого. Горы здесь покруче, скальные выступы, "чертовы пальцы" выбрасывают свои вершины в небо.
      - Опасная зона, опасная зона. Вернитесь в разрешенную зону, - ноет милый голосок.
      - Тьфу ты, черт, - ругается Мамонтов. - Туда нельзя, сюда нельзя.
      Опять беру вправо, но вынужден подняться повыше. Через полчаса выходим на почти голое место, здесь - небольшие оазисы зелени и резкий скальный подъем на несколько километров. Я успел заметить заброшенную строительную площадку и черный провал в гряде.
      - Пошли на базу.
      - Разве ты все посмотрел, командир?
      - Дальше неинтересно, дальше начинается полупустыня.
      - Тогда пошли.
      Только приземлились у ангара, как над нами пронеслись два вертолета сопровождения.
      - Как машина, командир? - спрашивает подбежавший Иона.
      - Все в порядке. Одно только не могу понять. Иона скажи, мы заминированы или нет?
      - Заминированы.
      - И ты знаешь где?
      - Знаю. Но мне ее не извлечь. Американцы поставили ее под цепью хвоста машины.
      - Так думай, елки-палки, думай... как ее убрать оттуда.
      - Она не простая, там проводов... не поймешь, куда и как...
      - Иона, надо разобраться.
      - Постараюсь, командир.
      - Приходи вечером в бар "Марионетка". Мы тебя там познакомим с девчонками.
      - Будет время - приду.
      Мэри сидит на диване у нас дома. Когда я открыл двери, то тупо уставился на нее.
      - Как ты сюда попала?
      - Открыла дверь пластиковой карточкой.
      Мамонтов без дипломатии сразу понес на нее:
      - Так ты говоришь, приехала в гости к сестре?
      - Да, а что?
      - А то, что твой прелестный голосок преследовал нас весь полет.
      - Ну что тут такого? Меня пригласил однажды командующий базы и сказал: "Мэри, ты хочешь заработать?". "Хочу", - сказала я. Вот тогда он и предложил мне наговорить текст на магнитофон.
      - Когда это было?
      - За два дня до вашего прибытия. А что, что-нибудь не так?
      - Все так. Но почему пригласили именно тебя?
      - Не только меня. Сьюзен тоже приглашали, она наговаривала на магнитофон такой текст, как и я.
      Я - в сомнении, можно ли доверять этой девчонке. Чувствую, Мамонтов тоже ей не верит.
      - Почему ты оказалась здесь?
      - Мальчики, извините, но мне теперь негде жить. Муж Сьюзен выкинул меня из дома. Я понимаю, что нехорошо поступила, но мне некуда идти. В этом городке все как с ума посходили; за то, что с вами посидела в баре, спала здесь, меня считают... предательницей. Вы не беспокойтесь, я два дня поживу у вас, а потом уеду домой. Жалко только, что так и не увижу великолепного шоу, когда вы будете драться с нашими...
      - Капитан, разрешим ей? - спрашиваю Мамонтова.
      - Пусть живет.