— Я хотела переговорить с тобой наедине.

Джоанна, вздрогнув, отвернулась и устремила взор на густой лес за стенами Рошмарена.

— Что-нибудь случилось?

Не дождавшись ответа, она посмотрела на Агнес, которая вытирала глаза широким узорчатым рукавом. Улыбка исчезла с ее лица так же быстро, как и появилась.

— Что тебя беспокоит, Агнес?

Агнес вскинула голову и попыталась улыбнуться.

— Могила, — пояснила она. — Вся эта суета насчет Самхейна напомнила мне о могиле Ольтера. Мне бы хотелось, чтобы на ней как можно скорее установили каменное надгробие с его изображением.

Если на то будет воля Божья, Джоанне уже никогда не придется увидеть это надгробие. Она успокаивающим жестом положила руку на плечо Агнес.

— Раз уж ты так хочешь, найди каменщика для работы в часовне. Возможно, Молеон поможет тебе в этом… Агнес улыбнулась:

— Да, я непременно его спрошу. Он приедет к нам сегодня? Если нет, завтра я сама к нему отправлюсь.

Завтра… Завтра в лесу ее должен подстерегать убийца. Если Агнес поедет вперед…

Джоанна сжала ее плечо.

— Лучше жди его здесь. Не надо ехать одной к Молеону.

— Почему?

"Деньги были предложены только за вашу жизнь” — так, кажется, говорил ей человек в черном.

Джоанна уже подумывала о том, не сообщить ли Агнес о предостережении незнакомца, но затем отвергла эту мысль. Если вследствие праздных сплетен или злого умысла по замку распространится слух, что вдова Мальби знает об угрожающей ей опасности, ее враги могут прибегнуть к иным способам, чтобы добиться своей цели. Ночной гость рисковал жизнью, чтобы ее предупредить, и она не собиралась сводить его усилия на нет из-за собственной болтливости. Тем не менее она предпочла бы, чтобы завтра Агнес оказалась как можно дальше от Рошмарена.

— Агнес, почему бы нам с тобой не отправиться завтра утром в Динан, чтобы найти там каменщика? Ты ни разу не покидала замок с тех пор, как я впервые появилась здесь. Разве тебе не хочется снова побывать в Динане?

— Адам Молеон приносит мне все новости из Динана. Мне незачем ехать туда самой. Давай попросим Адама привезти нам заодно и каменщика. Ты дашь мне золото?

Джоанна, посмотрев на Агнес, нахмурилась. Похоже, девушка настолько влюблена в Адама Молеона, что не сделает ни шага без его совета. Не Молеон ли был тем человеком, который предложил золото наемному убийце? Его помолвка с Агнес превращала его в хозяина замка Рошмарен. И в качестве супруга юной наследницы Молеон мог присоединить Рошмарен к собственным владениям, как только обнаружится, что Джоанна не носит под сердцем ребенка покойного сеньора.

Но если бы Адам Молеон хотел ее гибели, зачем же тогда ему было намекать Джоанне, что он не прочь на ней жениться? Он не производил впечатления человека, способного убить женщину, однако кто еще мог извлечь выгоду из ее смерти? И не будет ли лучшим выходом для Агнес, если Джоанна просто уедет отсюда, предоставив в распоряжение Молеона свои земли и наследницу?

Она вздохнула.

— Я напишу своему дяде, Агнес, и попрошу его о помощи. Те сбережения, которые у нас сейчас есть, пойдут на твое приданое, сестренка.

— Адам уже говорил с тобой об этом? — взволнованно спросила Агнес.

— Он говорил с Ольтером, — ответила Джоанна. — Разве он тебе ничего не сказал?

— Но после того как Ольтера не стало, у нас не было возможности…

— Сейчас еще слишком рано заводить речь о свадьбе, — сказала Джоанна. — Вряд ли Молеон захочет оскорблять тебя излишней поспешностью.

— Когда земли остаются без хозяина, поспешность бывает необходима. Ты не знаешь.., ну, словом.., как это водится среди знати.

Джоанна пропустила обидное замечание мимо ушей.

— Тогда он очень скоро поговорит с тобой сам. Не пройдет и месяца, как…

— Ты ждешь ребенка?

— Ты уже не раз задавала мне этот вопрос, Агнес. Я полагаю, что нет.

— Тогда так прямо ему и скажи. Он спрашивает меня об этом всякий раз, когда приезжает сюда. Может быть, поэтому он и тянет со свадьбой.

Джоанна глубоко вздохнула. Видя нетерпение Агнес и ее юное, безрассудное увлечение, она не знала, как ей убедить девушку в необходимости отправиться в Динан, где она могла бы оставаться за надежными стенами города под опекой Адама Молеона. Для самой же Джоанны единственная возможность спасения заключалась в бегстве. Тайном бегстве.

Агнес поднялась с места и одарила Джоанну обворожительной улыбкой.

— Ты спустишься вниз вместе со мной?

— Нет, Агнес. Я приду позже.

Джоанна заперла дверь на засов, вернулась к окну, из которого любовалась рассветом, и ее, как и каждое утро, охватила мучительная тоска по дому, по просторным полям и крутым склонам Йоркшира. После гибели ее супруга эта тоска превратилась почти в одержимость. Стоя на коленях на каменном полу часовни и слушая погребальную мессу по Ольтеру Мальби, Джоанна Мерко испытывала невольный стыд оттого, что горе ее от разлуки с домом было таким острым, а скорбь по мужу столь незначительной.

Будучи замужем в течение всего одного короткого, стремительно пролетевшего года за нормандским рыцарем с неукротимыми желаниями зеленого юнца, чья умственная зрелость значительно уступала телесной, Джоанна испытала почти облегчение, когда Ольтер Мальби объявил о своем намерении отправиться в Нант. За минувшую зиму и начало весны Мальби успел растратить почти все деньги Мерко, доставшиеся ей в приданое, якобы на восстановление разрушенных строений Рошмарена, однако большая их часть пошла на приобретение предметов роскоши, без которых, как он полагал, род Мальби не мог вновь обрести былую славу.

Когда от приданого ничего не осталось, Ольтер Мальби начал поговаривать о том, что не следовало ему брать в жены дочь простого торговца шерстью — женщину, которая не смогла зачать от него ребенка и, похоже, вообще не способна подарить ему наследника.

Слыша от мужа подобные упреки, Джоанна начала подумывать о возвращении домой. Она надеялась, что вскоре Мальби сам оставит ее и возьмет себе другую женщину. А когда это случится, она получит наконец право покинуть мрачные, кишащие нечистой силой леса Бретани и вернуться в родной Йоркшир.

Потом, всего за день до того, как мертвое тело Ольтера Мальби внесли через ворота Рошмарена, до нее докатились невероятные слухи — будто бы он пал жертвой негодяев, которые забрали все золото, которое при нем оказалось. Джоанне пришлось на время отложить свой отъезд и вместо этого взвалить на себя множество разных печальных обязанностей, какие обычно выпадают на долю недавно овдовевшей женщины.

И вот теперь из слов незнакомца Джоанна поняла, что ее желание покинуть Бретань превратилось в необходимость. За ближайшие сутки она должна составить план побега и осуществить его на деле, пока не наступил праздник Всех Святых — день, на который было намечено покушение.

Джоанна коснулась резной крышки сундука с одеждой и снова вспомнила о своей старой спальне в Уитби, окна которой выходили на берег реки. Два дня назад, когда приступ тоски по дому оказался особенно острым, она уже готова была отправиться в Динан, где можно было найти корабль, следовавший вниз по реке к морю и оттуда к берегам Англии. И только Агнес Мальби, совсем молоденькая и на редкость простодушная для своих лет, удерживала пока Джоанну в Рошмарене. Юную Агнес, которая с обескураживающей искренностью меняла свои увлечения, нельзя было оставлять без присмотра ни на один день.

В Адаме Молеоне, самой давней и глубокой привязанности Агнес, Джоанна видела выход из того затруднительного положения, в которое попала. Еще до гибели Ольтера Адам попросил руки Агнес, и помолвка между ними считалась делом уже почти решенным, но именно тогда Ольтер отправился в Нант. Его смерть положила конец длительным переговорам относительно приданого, платы за невесту и вдовьей доли; более того, во время своих частых визитов в Рошмарен Молеон осторожно намекал, что теперь, когда Джоанна стала свободной, он охотнее отдаст предпочтение вдове Мальби. Агнес, слава Пресвятой Деве, как будто не догадывалась о внезапной перемене в настроении Адама и по истечении первых дней траура только и говорила, что о своем желании выйти за него замуж.

Джоанна вздохнула. Если ей удастся убедить Молеона объявить о своей помолвке с Агнес официально, тогда вопрос безопасности девушки отпадет сам собой и Джоанна сможет наконец сесть на корабль и отплыть в Англию.

Взяв свой самый теплый плащ, Джоанна открыла дверь и спустилась по лестнице в длинный узкий коридор. Если она будет избегать встреч с людьми, окружавшими ее в Рошмарене, это даст пищу подозрениям и может заставить ее врагов нанести упреждающий удар. Уж если она поверила сообщению незнакомца о покушении на ее жизнь, то должна была принять на веру и его слова касательно места и времени предполагаемого убийства. Если он говорил правду, у Джоанны оставалось в запасе чуть больше суток, чтобы составить план побега и покинуть Рошмарен.

Она пересекла огромный зал и направилась во двор конюшни, чтобы выяснить, где хранится ее седло. Когда она оставит замок, рядом не будет никого из конюших, чтобы подвести ей лошадь.

Адам Молеон застал ее в конюшне.

— Мне сказали, что вы здесь. Что-нибудь случилось? Джоанна выступила вперед в тусклом свете осеннего дня, не забыв одарить гостя улыбкой.

— Я уже начала опасаться, что моя кобыла перестанет меня узнавать, — пояснила она. — Последние две недели я ни разу не выезжала за ворота Рошмарена.

Волосы Молеона, чуть тронутые лучами солнца, казались золотистыми. То же самое говорила о кем Агнес, когда впервые призналась невестке в своем чувстве к Адаму.

Джоанна снова улыбнулась.

— Агнес сейчас в зале. Не угодно ли вам пройти туда со мной?

Они вместе пересекли двор замка.

— Завтра, — сообщил ей Молеон, — когда вы отправитесь в аббатство с пожертвованиями, я поеду туда вместе с вами и Агнес.

Итак, он знал. Адам Молеон знал о планах убийцы. Джоанна глубоко вздохнула.

— В этом нет необходимости. Молеон изумленно посмотрел на нее.

— Агнес говорила мне, что в праздник Всех Святых вы сами повезете дары в аббатство Святого Мартина, как это делал прежде ваш муж. Или вы решили отказаться от поездки? Ходят слухи, что Меркадье со своей армией расположился лагерем всего в трех сутках пути отсюда, так что лучше мне быть с вами на случай каких-нибудь осложнений.

Ни во взгляде серо-голубых глаз Молеона, ни в его спокойной, неторопливой речи не было и намека на враждебность. Возможно ли, чтобы этот знатный сеньор, не обделенный ни богатством, ни славой, принимал участие в заговоре, направленном против нее?

Джоанна съела полную миску похлебки и вышла из-за стола, оставив Молеона в обществе млеющей от восторга Агнес. Одна из служанок, заметив, как она спускалась по лестнице, метнула на нее вопросительный взгляд.

— Вам нездоровится, госпожа? — осведомилась она.

— Нет, — ответила Джоанна. — Просто я очень устала. Луна всю ночь не давала мне уснуть.

— В этом году в канун Самхейна сила луны особенно велика. Постарайтесь сделать так, чтобы ее свет не падал на вас.

— Как вы поступаете в ночь Самхейна, когда луна становится особенно могущественной? — спросила Джоанна. — Неужели ваши мужчины не боятся оставаться на страже всю ночь?

— Когда наступает Самхейн, страх охватывает всех — мужчин, женщин, даже малых детей. Это луна мертвых, госпожа. И в ночь Самхейна она возвращает мертвых к жизни и поднимает их из могил.

Лицо Ольтера Мальби, лежащего в выдолбленном из камня саркофаге, последние две недели неотступно преследовало Джоанну. Если призраки мертвых и впрямь способны были выходить из могил, как в то верили все обитатели Рошмарена, не поднимется ли Ольтер Мальби по лестнице в спальню своей вдовы убедиться в том, что она до сих пор оплакивает его гибель?

Лицо горничной побледнело от испуга.

— Я вижу, вы вспомнили нашего покойного хозяина, госпожа. Вы уже прочли молитвы у его могилы, так что ему не в чем будет вас упрекнуть.

Она молилась не столько за мужа, сколько за саму себя — за свое благополучное возвращение домой и избавление из этого мрачного, населенного нечистой силой места.

— Нет, — произнесла Джоанна. — Он не станет нас беспокоить.

Агнес встала со скамьи и направилась к лестнице. Бросив напоследок взгляд на Молеона, она повернулась к Джоанне:

— После нашего разговора я сразу пошла в часовню.

Джоанна заставила себя улыбнуться.

— И конечно, ты придумала прекрасный надгробный памятник для Ольтера.

— Прошлой ночью я молилась за него. А золотое кольцо, доставшееся мне от матери, я отдам настоятелю аббатства Святого Мартина, чтобы тот отслужил мессу за упокой его души. До тех пор, пока убийцы не будут найдены, это все, что мы можем сделать. Это и еще надгробие.

Агнес вбила себе в голову, что люди, убившие и ограбившие ее брата, были не простыми разбойниками. В последнее время она слишком часто списывала все на интриги королевского двора и неких тайных недоброжелателей. У Джоанны просто не хватало духа рассказать ей о том, что Ольтера вместе с его людьми нашли в самом обычном притоне и золото, за которым он отправился в Нант, — старый долг, который он должен был забрать у друга своего отца, недавно вернувшегося из Палестины, — пропало из его кошелька. В ту же ночь некая молодая блудница бесследно исчезла из своего залитого кровью дома. Либо она была убита теми же разбойниками, либо ее похитили сразу после резни.

— У Ольтера наверняка были враги, — продолжала Агнес. — Влиятельные враги, которые хорошо его знали и следили за каждым его шагом. Адам согласился подать прошение судьям графства, чтобы те помогли нам выяснить правду.

— А ты не боишься? — спросила Джоанна. — Если у твоего брата действительно имелись враги, кто может поручиться, что ты или я не станем их следующими жертвами?

Агнес вздрогнула.

— Да, это вполне возможно.

— Тогда нам лучше поехать в Динан и искать помощи там, — небрежно бросила Джоанна. Глаза Агнес вспыхнули оживлением.

— Мессир Адам поможет нам. Он уже предложил нам свою защиту.

Адам Молеон между тем поднялся из-за стола и, проследовав через весь огромный зал, остановился рядом с Джоанной.

— Может быть, вы с Агнес согласитесь остановиться в моих владениях сразу же по возвращении из аббатства? — заметил он. — Моя сестра примет вас с радостью и, как и я сам, без сомнения, станет настаивать на том, чтобы вы провели эту зиму с нами. Я пришлю сюда своих людей, чтобы навести порядок в гарнизоне. Вряд ли для этого понадобится больше одного сержанта — разве что Меркадье опять примется совершать набеги в наших краях. Бледное лицо Агнес порозовело от волнения.

— Что скажешь, Джоанна? Мы обе будем чувствовать себя в большей безопасности под опекой Адама.

— Разумеется, — ответила Джоанна и посмотрела прямо в чистые глаза Адама Молеона. — Вы останетесь у нас на ночь в канун Самхейна?

Искорка тепла вспыхнула в его взгляде и тут же погасла.

— Нет, — ответил он. — У меня есть много неотложных дел, которые требуют решения. Но завтра, еще до полудня, я вернусь, чтобы сопровождать вас в аббатство.

Джоанна решила этой же ночью под покровом темноты покинуть Рошмарен, уповая на то, что суеверные страхи, связанные с Самхейном, помешают бретонским часовым последовать за ней в чащу леса, простиравшегося за стенами замка.

Как только ей удастся благополучно добраться до Динана, она сможет прислать сюда небольшую армию, чтобы увезти Агнес подальше от опасности.