Чейну не повезло. Я заметил движение на балконе и приготовился вновь увидеть свою загадочную белокурую красавицу. Но это была всего лишь Дженнифер, она стояла у перил, напротив коридора, ведущего к моей комнате, и, пораженная, побледневшая, смотрела вниз. Через минуту прямо над нами загремел бас Питерса. - Какого черта?! - Перепрыгивая через ступеньки, он побежал вниз. - Побудь с ним, - сказал я Морли. - А я к ней. - Я кивнул на Дженнифер. Черный Пит буквально засыпал Морли вопросами, не давая вставить ни слова и не слушая ответов. Я же рысью побежал наверх - и опять запыхался. Мамой клянусь, как только покончу с этим делом, каждый день буду тренироваться, вот посплю эдак с недельку и начну. Теперь щеки у Дженнифер пылали, будто она целую милю мчалась, не останавливаясь.
      - Где ты был? - выпалила она. - Я десять минут не могла тебя добудиться. - Чего? Она вздрогнула и потупилась. - Ты сказал... я думала, ты хочешь... Проклятие, совсем забыл. Чертовски повезло, что она не пришла раньше, и вдвойне повезло, что я не дал ей ключ. Но она стояла передо мной такая робкая и стыдливая, такая беспомощная; легкая ночная сорочка почти не скрывала округлые формы... Меня наконец проняло. И как - просто слюнки потекли. Только бормотание Питерса внизу не давало мне начисто забыть о деле. Какая-то маленькая частичка мозга помнила о нем, но маленькая, очень маленькая частичка. - Что ты знаешь об этом? - Я указал на Чейна. Дженнифер сделала большие глаза. - Ничего. - Как это ничего? Совсем ничего не видеть и не слышать ты не могла.
      - Ладно. Не сердись. - Все еще трепеща, она придвинулась чуть ближе. О деле, парень, думай, о деле. - Полчаса назад я тихонько вышла из комнаты, прошла по коридору и посмотрела с балкона вниз. Чейн с Питерсом сидели у фонтана. Просто сидели, ждали чего-то. Я не могла спуститься по лестнице незамеченной и поэтому тоже ждала. И боялась все сильней, уже готова была отказаться от свидания с тобой, но тут Питерс что-то сказал Чейну и начал подниматься. Чейн повернулся спиной, и я поспешила, пока Питерс не обратил на меня внимания, прошмыгнуть на четвертый этаж... Наверное, Чейн все-таки заметил меня, он что-то крикнул, но я быстренько взбежала на четвертый этаж и сразу по коридору к тебе. Чейн тоже поднялся, я видела, как он прошел к отцу. Я стучалась, но ты не отзывался. А потом b.b вопль... Я не знала, что делать, вконец перепугалась и хотела спрятаться в коридоре, в темноте - и тут услышала твой голос. - Ты не видела никого, кроме Питерса и Чейна? - Нет, я же сказала.
      - Угу. - Я с минуту подумал. - Возвращайся лучше к себе, пока не вышел еще кто-нибудь. Питерс и так уже достал нас своими вопросами. - О! - Именно. Уходи. - Я проводил Дженнифер через верхний этаж. Она свободно ориентировалась в темноте. На лестничной площадке третьего этажа мы расстались. - Зайду к тебе, как освобожусь. - Хорошо, - пискнула она. Да, девчушка перепугалась до смерти. Да и неудивительно, я сам струсил. Чейн мертв. Моя опора, мой любимый подозреваемый. Мой почти пойманный убийца. Ушел в лучший мир. Выходит, я сел в лужу. Правда, можно допустить, что Чейн на кого-то напал и жертва, обороняясь, убила его. Я поднялся на балкон, с которого он предположительно был сброшен. Морли с Питерсом замолчали и следили за мной. - Он носил шерстяные брюки? - спросил я. - Да. На перилах остались обрывки шерсти, кусочки кожи, царапины. Видимо, Чейн цеплялся за них. Крошечные улики, но они не оставляли сомнений, что убийца столкнул его. Я представил, как Чейн стоял здесь и смотрел вниз, может, говорил с кем-то - и вдруг толчок. Скорей всего недостаточно сильный. Вероятно, потом его толкнули еще раз. Порой я чересчур чувствителен. Судьба безвременно погибших не дает мне покоя. Я воображаю, как все это происходило и что испытал человек, осознав неотвратимость гибели. Упасть и разбиться насмерть, по-моему, ужасный конец. Я сочувствовал Чейну больше, чем следователь обычно сочувствует жертве преступления. Что чувствовал он в эти секунды падения? Страх, отчаяние, тщетную надежду - вдруг удастся ослабить удар, уцелеть? Я содрогнулся. Чейн будет являться мне бессонными ночами. Я с трудом взял себя в руки и поплелся вниз. Все тело ныло, и настроение было прескверное.
      - Ну-с, ваша версия, сержант. Питерса неприятно поразил мой тон, но он сдержался.
      - Мы караулили мертвеца. - У фонтана была разложена целая коллекция смертоносных орудий, я ее сперва не заметил. - Наше дежурство кончалось примерно через час. Потом черед Кида и Уэйна. Мне приспичило отлучиться. Выходить на улицу не хотелось, и я отправился к себе в комнату. - Что-то долго вы мочились .
      - Дело в том, что мне захотелось по-большому. Хочешь проверить? Оно еще теплое.
      - Поверим ему на слово, Гаррет. - Морли не из тех дотошных сыщиков, что готовы в поисках улик обнюхать все грязные горшки. Откровенно говоря, это и не в моем вкусе тоже. Кроме того, я верил Питерсу. Реши он спихнуть когонибудь с балкона, он выбрал бы алиби поумней. Похоже, подозреваемых нет. Значит, надо начать все сначала и вновь подозревать всех, принимая во внимание даже маловероятные кандидатуры. Питерс, кухарка, Уэйн. Кто? По непонятной причине я отдавал предпочтение Уэйну. Это сразу обеляло кухарку, хотя у нее-то алиби - комар носа не подточит. Но алиби еще не доказательство. Доля в наследстве выросла теперь до шестисот тысяч, если стоимость поместья не падала быстрей, чем рассчитывал убийца. - Полагаю, убийца знает о копиях завещания, - сказал я Питерсу. - Следовательно, угроза жизни генерала возрастает. - Почему?
      - Убийца боится, что другие копии тоже будут уничтожены и усилия его пропадут зря. Возможно, он захочет убрать старика, пока тот не сжег последнюю копию. Надо бы точно выяснить, сколько их всего и где они сейчас. Я похлопал по карману рубашки, убедился, что моя копия цела и невредима. Хотя никаких гарантий нет - я ведь тоже смертен, как Чейн, Хокес и Брэдон. Я вспомнил Снэйка и подумал о его картинах. Надо принести их в дом. Но на улице лил дождь, даже хуже - несколько раз сверкнула молния. - Погодка как раз подходящая для этого места, - заметил я. Не хватает только жутких завываний и резвых привидений.
      - Зато есть кое-что получше, - фыркнул Питерс. - Резвый мертвячок. - Он ткнул пальцем в сторону черного хода. Мертвец вернулся. Он опять напал с тыла. Молния осветила его, я пригляделся. Этот разложился сильнее других. Питерс выбрал несколько предметов из кучи оружия у фонтана. - Займемся им?
      - Вот, Морли, каков мой старый сержант - смело смотрит в лицо опасности.
      - Ага. - Морли тоже подошел к арсеналу. Некоторые вещи ему определенно приглянулись. - Ладно, давай кончать, эти ребята чересчур навязчивы. Я порылся в куче оружия. Все лучшее уже разобрали. Опоздавшие всегда вынуждены довольствоваться объедками. Придется мне умерить свой кровожадный пыл.
      ГЛАВА 35 Морли привалился к ограде фонтана и ощупывал сломанные ребра. Питерс, схватившись за живот, корчился на полу в луже рвоты, собрав все свое мужество, чтобы сдержать стоны. Я отделался пустяками: ушиб голени, вывих ступни, чепуха, тем более на разных ногах. В следующий раз, черт с ним, пусть убивают, будет не так больно.
      - Почему ты не сказал, что при жизни этот молодчик был боксером? прохныкал Морли. - Нечего на меня бочку катить! Почем я знаю, кто он такой?! Повсюду были разбросаны куски трупа, некоторые еще шевелились. - Теперь что? - Что?.. - Два трупа сожжены, верно? - Насколько мне известно, один.
      - Оба, - выговорил Питерс. Он стоял на коленях, костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели. Он получил очень нехороший удар в пах. - Куски второго мертвяка покидали в горящую конюшню, когда поняли, что потушить ее не удастся. - Питерс выплевывал слова маленькими порциями, по два-три зараз, но эта реплика стоила ему нового приступа тошноты, но он уже изверг из себя все и теперь позывы были сухими. Я сочувствовал сержанту, но был слишком занят своими болячками, и поэтому участие мое было не таким уж горячим.
      - Завершим хотя бы начатую работу. - Я поднялся: куски трупа, похоже, снова стягивались в одно место. Прихрамывая, я обошел поле боя и разбросал их подальше. - Тысяча чертей, что стряслось? - услышал я и поднял глаза. Уэйн с Кидом стояли на третьем этаже. Готовились принять смену.
      - Спускайтесь. Мы совсем выдохлись. Они бросились вниз. Уэйн опередил Кида. Он взглянул на тело Чейна, на куски разложившегося трупа, опять на Чейна.
      - Боже, Боже мой! - Ничего лучшего он придумать не смог, только повторил вопрос: - Что стряслось? Тут к нам присоединился Кид, и я поведал им о последних событиях.
      - Боже, Боже мой! - Уэйн безумно испугался. В первый раз до этих людей дошло, что они тоже смертны . - Ну-ну. Теперь ты на сто тысяч богаче.
      - Слушай, ты, плевать мне на деньги. Обойдусь. Они этого не стоят. Дождусь рассвета, чтобы этот гад не напал на меня, и все - уношу ноги. - Но...
      - На деньгах свет клином не сошелся. А мертвому от них и вовсе толку чуть. Я ухожу. - Он был близок к истерике. Я глянул на Питерса. Сержант доплелся до бортика фонтана, взгромоздился на него и весь сжался, поглощенный своей болью. Больше у него ни на что не осталось сил. Морли тоже не помощник. Да он и не знает этих людей и все равно не смог бы помочь. Я посмотрел на Кида. Старик был бледен как полотно и испуган не меньше Sэйна. Оба они заглянули в лицо смерти, ставшей частой гостьей в их доме. Здесь не так уж много места и волей-неволей приходит в голову мысль - чья очередь следующая? Кид несколько раз судорожно сглотнул. - Генерал. Кто-то должен заботиться о генерале.
      - Пусть сам о себе заботится, проклятый ублюдок, - огрызнулся Уэйн. - Я ухожу, я не стану жертвовать жизнью ни за него, ни за его деньги. Боль мешает сосредоточиться, но моя не была невыносимой и не занимала меня целиком. Я не лишился способности соображать и сейчас лихорадочно обдумывал - что дальше? Кто из трех притворяется и как ему удается притворяться так мастерски? Трудно представить в роли убийцы кухарку, Дженнифер или генерала. Но что, если убийц несколько? Этот вариант практически не проработан. Между тем он объяснил бы многие алиби. Кстати, моя возлюбленная, изящная, словно статуэтка из слоновой кости. Кто она? Сказочная принцесса? Или - дело идет к этому - злодейка с черной душой? Кто же она? Кто? С грацией бегемота я спрыгнул с ограды фонтана. Кид и Уэйн немного опомнились и взялись за работу. Кид сходил в кухню и принес несколько холщовых мешков. Не произнося ни слова, они собрали в них остатки трупа и наглухо завязали. Простуда спасала меня от многих неприятных ощущений - я не чувствовал вони. Морли смирно стоял в сторонке. - Как ты? - спросил я.
      - Утром сматываюсь. - Он состроил гримасу, сплюнул на пол, наклонился рассмотреть плевок и опять сморщился. - Ты чего? - Смотрю, нет ли крови в слюне.
      - Да просто весь перемазался. Он сверкнул на меня глазами и чуть усмехнулся. Я прикусил язык: понятно, работает напоказ. Пусть, мол, думают, что Морли совсем плох. Впоследствии может пригодиться. Питерс очухался. - Что теперь, Гаррет? - Не знаю. - Как прекратить этот кошмар, пока всех нас не перебили? - Не знаю. Разве только разбежаться? Сделать ноги.
      - Но в таком случае убийца останется победителем. И так Уэйн завтра уходит. Уйти - все равно что быть убитым.
      - А ведь парень облегчает тебе работу, Гаррет, - заметил Морли. Лицо его опять перекосилось. Переигрываешь, дружок, переигрываешь. - Как так? - Сами видите, я был не в лучшей форме. - Можешь еще одного вычеркнуть из списка. - Гаррет, как изловить его?! - взорвался Черный Пит. Его? Теперь я отнюдь не был в этом уверен. Если Уэйн уходит, а Питерс невиновен, то остается только накинуться на Кида. Но Кид стар и слаб, а многие преступления потребовали недюжинной силы.
      - Нет зацепки, сержант. Не давите на меня. Вы лучше знаете друг друга вот вы и скажите мне, кто злодей. - Мы по уши в дерьме. Никто, если рассуждать логически, никто. Разве та фантастическая блондинка, которую только ты и видел.
      - Я видел, - вмешался Морли. Я в изумлении воззрился на приятеля Он что, оказывает моральную поддержку? Не он ли ночью говорил прямо противоположное? Или это был другой Морли? Я и забыл об оборотне, способном превратиться в кого угодно. Или пошаливает злой дух, в присутствии которого не сомневался доктор Стоун? Час от часу не легче.
      - Картина, - шепнул мне Морли. Я нахмурился. - Предъяви картину, пусть наконец скажут, кто она такая и чем замечательна - молчу, конечно, о ее достоинствах в постели. Может быть, Морли прав. Может быть. Но мне ужасно хотелось послать его ко всем чертям. Сейчас мы в относительной безопасности. С трупом покончено. Убийца тоже скорей всего на время угомонился. Раны ноют не переставая. Мне хотелось убраться подобру-поздорову наверх и заняться делом, от которого меня так бестактно оторвали, то есть задать храпака. Но однажды я на несколько минут опоздал на свидание с Брэдоном - и вот что из этого вышло. Не говоря уж о конюшне и тех картинах... Словом, надо ковать железо, пока горячо. Я встал. - Питерс, у вас найдется что-нибудь непромокаемое? Плащ, зонтик? Морли тоже встал, лицо его сморщилось от боли, он ухватился за бок. - Зонтик? Какого черта тебе понадобилось на улице? - Нужно срочно перенести кое-что в дом. Пит взглянул на меня как на ненормального. Допускаю, что он не ошибся.
      - Налево, до конца холла и под арку. В бывшем туалете для гостей. - Он по-прежнему говорил отрывистыми, короткими фразами. Мы с Морли зашли под невысокую, меньше пяти футов, арку. Под ней оказалась дверца, ведущая в небольшую нишу. В нише было две двери, одна прямо передо мной, другая слева. Я открыл первую, а Морли занялся второй. За дверкой я обнаружил женскую уборную. До сих пор я не знал, что в доме есть туалеты, и ходил на улицу: Возможно, помещение теперь не использовалось по назначению. Там просто устроили кладовку. Плащей я не нашел и пошел проведать Морли. Его комнатка была, как и следовало ожидать, мужской уборной. Мраморные пол и стены. Но труба, по которой поступала вода, проржавела. Плащ я нашел, но Морли исчез. - Ты где?
      - Здесь, -откликнулся он из левого заваленного швабрами, метелками и вениками угла. Морли отыскал еще одну выдвигающуюся панель. За ней начиналась лесенка. - Позже разведаем. Среди прочего хлама, наваленного на крышке громадного мраморного унитаза - по-моему, на нем могли усесться разом четыре человека, - я откопал фонарь. Похоже, им сравнительно недавно пользовались. Морли выбрался из угла, и я зажег фонарь.
      - Если бы не это, - сказал Морли, - я бы подумал, что уборной лет двадцать не пользовались.
      - Да. - Я облачился в длинный клеенчатый плащ. - Выбери что-нибудь для себя. Пока Морли возился в поисках одеяния размером хоть чуть-чуть поменьше цирковой палатки, я прихватил еще несколько тряпок, чтобы завернуть полотна Брэдона. Снарядившись таким образом, мы смело отдались на волю разбушевавшейся стихии. На самом деле мы тащились как черепахи, беспрерывно спотыкаясь. У меня почти все силы уходили на то, чтобы не дать фонарю погаснуть. Дул сильный ветер, нас окружали потоки воды. Сверху тоже лило. Гремел гром, сверкала молния, мы как будто попали на поле жесточайшего сражения, но, несмотря на все препятствия, благополучно добрались до коровника. - Слава Богу, мы надели плащи, - сказал Морли. - А то промокли бы. Нашел за что благодарить, придурок. Все равно -промокли насквозь. Я с трудом докопался до места, где припрятал картины. - Черт побери! Не так все плохо. - А что хорошего? - Они все еще здесь.
      - Проверь все же, нет ли ловушки. Морли пошутил, но я готов был принять его совет всерьез. Впрочем, ловушки не оказалось, мне повезло. Я встряхнулся, как вылезшая из воды собака. Морли поставил фонарь и, ругаясь, принялся отмахиваться от летучих мышей.
      - Этих плащей недостаточно. Схожу поищу еще. - Он исчез, оставив меня в почти полной уверенности, что больше мы никогда не увидимся. Однако он вернулся и притащил два тяжеленных куска брезента. Мы сложили полотна Снэйка в две пачки, завернули и вышли под дождь. Каждый взял по одной пачке. Я опять промок до нитки и вымазался по колени в грязи, но картины не пострадали. Мы добрели до дома, разделись. - Наверное, лучше взять их наверх, - сказал я. Морли взглянул на картины. - Психиатру его вовремя не показали. - Но какой талант! Вот она.
      - Я сражен. - Он уставился на портрет блондинки, как будто хотел /`.#+.b(bl его. - Пойдем наверх, насладимся в спокойной обстановке. Но нам пришлось пройти мимо Кида, Уэйна и Питерса. - Что это у вас? - поинтересовался Черный Пит. Причин скрывать правду у меня не было. - Кое-что из работ Брэдона. Я спас их из огня. Им стало любопытно: Брэдон никому не показывал своих картин. - Вот это да! - воскликнул Кид, просмотрев две военные сцены. - Да он больной! - Нет, - возразил Уэйн. - Так оно и было, так мы чувствовали. - Чепуха, все выглядело иначе. - Знаю. Я говорю, так мы чувствовали.
      - Смотрите, мужики, - включился в обсуждение Питерс, - а ведь он недолюбливал Дженнифер. Как-то вышло, что я спас четыре портрета - блондинку и три Дженнифер. Ребятам повезло, что их изображений я не вытащил. Они бы не оценили мастерство живописца. Портреты Дженнифер я схватил просто второпях. Питерс разложил картины у фонтана. Третий (наверное, недавний) портрет Дженнифер я раньше не разглядывал. Он был самым ужасающим из всех, он словно источал ужас и заставлял усомниться в здравом рассудке художника.
      - Мы знали, что Снэйк псих, но не до такой же степени. Гаррет, не вздумайте показать его мисс Дженни. Это слишком жестоко, - сказал сердобольный Кид.
      - И не собираюсь. Я хватал наугад. Но вот она, блондинка. Этот портрет я захватил не случайно. Вот женщина, которую я видел много раз. Кто она? Они посмотрели на меня, на картину, опять на меня. Наверное, подумали, что я тоже не крепок на голову и позволил себе увлечься первым подвернувшимся под руку предметом, но сдержались и не высказали своего впечатления вслух.
      - Понятия не имею, Гаррет, - рубанул Питерс. - Никогда ее не видел. А вы, ребята? Уэйн и Кид покачали головами.
      - Хотя... вроде бы... - промямлил Уэйн. В голове у Кида тоже мелькнула какая-то мысль, он наморщил лоб, подошел ближе. - Узнаешь? - спросил я. - Нет. Секундочку... Нет. Просто игра воображения. Я не стал спорить. Все равно доказательств пока нет. - Пошли, Морли. Мы начали собирать картины. Теперь Питерс, нахмурившись, рассматривал блондинку, мучительно пытаясь что-то сообразить. Он побледнел немного, вконец растерялся, но так ничего и не сказал. Мы собрали полотна и направились к лестнице. Поднялись на четвертый этаж, и я, меня точно подтолкнул кто, подошел к перилам балкона. Питерс и Кид о. чем-то возбужденно шептались. У Морли слух острей моего.
      - Не знаю точно, о чем они говорят, но они пытаются убедить друг друга, что это невозможно. - Они узнали ее?
      - Они думают, что она как две капли воды похожа на ту, кем быть не может. Да, кажется, я не ослышался. Все это мне совсем не нравилось.
      ГЛАВА 36 В гостиной Морли водрузил портрет таинственной дамы на полку у камина и принялся сосредоточенно изучать его. Я неверно истолковал этот интерес, что простительно: слабость Морли к женскому полу ни для кого не секрет. - И не мечтай, дружок. Место занято.
      - Спокойно. Садись и смотри на картину. Не случись чего-то очень важного, Морли не стал бы говорить со мной подобным тоном. Я устроился поудобнее и воззрился на портрет. Морли поднялся, задул несколько ламп. Комната погрузилась в полумрак. Потом он отдернул занавески. Теперь ничто не скрывало от наших глаз неистовствующую за окном бурю. Устроив все таким образом, Морли продолжал изучать картину. Женщина на ней казалась все более и более живой, ."+ $%" + постепенно всем моим существом. Мне хотелось взять ее за руку и увести прочь, спасти от той жути, что настигала ее. Буря как бы перекликалась с фоном картины и еще усиливала эти ощущения. Проклятый Снэйк Брэдон был колдуном. Портрет, если долго смотреть на него, действовал даже сильнее, чем пейзаж с болотом и виселицей, но природа этого воздействия оставалась неуловимой, секрет его ускользал от меня. Я почти слышал ее мольбы о помощи.
      - У, ведьма! - пробормотал Морли. - Она затмевает все. Сейчас мы ее уберем. - Что ты сказал? - Там есть еще что-то. Но нас отвлекает женщина. Точно. Фон картины казался мне лишь украшением, подчеркивающим ее удивительную красоту. Морли взял с моего стола бумагу и с помощью небольшого ножичка вырезал силуэт блондинки - чтобы прикрыть ее. - Упаси тебя Господь испортить картину. Прирежу. Я уже знал, куда повешу ее. У меня дома в кабинете как раз есть пустое местечко.
      - Я скорей сам себе глотку перережу, Гаррет. Твой Брэдон псих, но псих гениальный. Любопытно, Морли называет Снэйка сумасшедшим, а ведь они никогда не встречались. Морли задул еще одну лампу и закрыл незнакомку на портрете. - Будь я проклят... Картина не утратила выразительности, но теперь стали заметны и детали. - Не думай ни о чем, - шепнул Морли, - просто погружайся в нее. Я старался как мог. Снаружи черт знает что творилось. Раскаты грома, сверкание молний. Вот как раз вспышка - и тут же на картине тоже словно вспыхнуло что-то, шевельнулось во тьме. - Ну? Это длилось лишь долю секунды - и больше не вернулось. Напрасно я пялил глаза. - Ты видел лицо? - спросил Морли. - Лицо в тени? - Да. Но только секунду и больше не вижу. - Я тоже. - Он убрал бумагу. - Она бежит не от чего-то, а от кого-то.
      - И к кому-то взывает. Думаешь, Брэдон имел в виду определенного человека? - Бежит от кого-то к кому-то? - уточнил дотошный Морли. - Может быть. - К нему, к художнику? - Может быть. - Я пожал плечами, - К тебе? Ты ведь... - Ты сказал, что видел ее.
      - Я не уверен. Я видел женщину, но лишь мельком. Чем больше я смотрю, тем больше уверяюсь, что видел другую. - Дженнифер? - Да. Они очень похожи. Я попытался уловить сходство.
      - Нет, не нахожу. В Дженни много от Стэнтноров, а в этой ни капли. Наверное, голос мой дрогнул. - Ну? - Лицо в темноте. В нем тоже много стэнтноровского. - Дженнифер? Брэдон изображал ее весьма скверной девчонкой. - Не думаю. Кажется, это мужское лицо. - Мужчине около тридцати и лицо совершенно безумное? За окном опять сверкнула молния. Я вскочил и зажег лампы. - Ничего не могу поделать. Озноб бьет, - пояснил я.
      - Да уж. Все страшней и страшней становится. Как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Холод пробирал до костей - внутренний холод. Не удивлюсь, если окажется, что за нами все время наблюдали. - Нужно разжечь огонь. - Эврика! Повтори, что ты сказал. - Сказал, разожгу огонь. Надоело мерзнуть. - Гаррет, ты гений. - Спасибо. - Что я такого гениального сморозил?
      - Пожар в конюшне. Ты правильно подумал тогда: не ты причина поджога, а что-то, что Брэдон прятал. А что ты нашел в тайнике? Картины. - Морли ткнул пальцем в блондинку. - Эту картину. - Не знаю...
      - Я знаю. Что такое остальные полотна? Бред сумасшедшего. Портреты людей, которых мы и так видим каждый день, и виды Кантарда. Я еще раз взглянул на картину.
      - Вот ключ к разгадке преступлений. Вот из-за чего погиб Брэдон. Вот почему загорелась конюшня. Вот твой убийца. - Морли рассмеялся безумным, как все в этом доме, смехом. - А ты спал с ней. - Он хотел продолжать, но запнулся, подошел и положил руку мне на плечо. - Прости, старина. Самому-то ему не заржавело б, он способен переспать с виновницей массовых убийств, а потом с улыбкой перерезать ей горло. И хоть бы хны. Милейший мошенник мой Морли, но есть в нем этакое жутковатое хладнокровие. Впрочем, поняв, как подействовал его удар, он попытался как-то поддержать меня. Я думал, что долго не очухаюсь, но пришел в себя довольно быстро, хоть и был потрясен до глубины души. - Мне надо пройтись. Морли не удерживал меня. Я подумал, что быстрой ходьбой смогу утихомирить боль, но испытанное средство не помогало. Не способствовало и завывание ветра за окнами, а гром действовал на нервы, как кошачий концерт в полночь. Тогда-то я и вспомнил обещание, данное Дженнифер. Я обещал попозже заглянуть к ней. Что ж, убьем, как говорят в народе, одним выстрелом двух зайцев. - Ты куда? - окликнул Морли.
      - Так, обещал кое-кому, чуть не забыл. - Я поспешил уйти, пока он не помешал мне. Но я вовсе не был уверен, что принял верное решение.
      ГЛАВА 37 Я перегнулся через перила. Кид с Уэйном молча сидели у фонтана друг напротив друга. Кровь Чейна подтерли; Питерс ушел. Им-то чего не спится? Правда, не им одним: у меня тоже сна ни в одном глазу, несмотря на изнеможение и многочисленные раны и ушибы. Я поднялся наверх и проскользнул на третий этаж. Никто меня не заметил. Этот домина словно создан для тайных свиданий. На цыпочках я подкрался к двери Дженнифер и постучал. Она не ответила. Учитывая все обстоятельства, я другого и не ожидал. Я толкнул дверь - заперта. Весьма благоразумно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться принять эту меру предосторожности. Я постучал вновь. Ответа не последовало. Ладно, шум поднимать не стоит. Я собрался было уходить, но остановился. Не знаю, что двигало мной, но я вернулся и попытался самостоятельно справиться с замком. Пустяковая работенка - пара минут, и дело в шляпе. Я вошел и запер за собой дверь. Дженнифер не любила темноты. С полдюжины ламп горело в гостиной, абсолютно такой же, как у ее отца. Расположения комнат я не знал, но решил, что искать Дженни нужно за той дверью, из которой обычно появлялся генерал. Я затрудняюсь определить это помещение - точно не спальня, скорее маленькая гостиная, скудно обставленная, с большим, выходящим на запад окном. Полутемно: горит только одна свеча. Дженнифер сидела на стуле лицом к окну. Занавески были откинуты, буря не утихала, но она крепко спала. Вряд ли она услыхала мой стук, даже если б бодрствовала. Что теперь, умная твоя голова? Одно неверное движение - сюда набежит народ, и ты оглянуться не успеешь, как станешь евнухом. Ладно, не впервой мне попадать в такие непростые положения. Я тронул девушку за плечо. - Проснись, Дженни. Дженнифер отшатнулась, подпрыгнула на стуле и заверещала. Но небеса смилостивились надо мной: очередной удар грома заглушил ее крик, а потом .- узнала меня и - более или менее - опомнилась.
      - Ты ужасно напугал меня, Гаррет. Что ты здесь делаешь? - прижав руку к сердцу и задыхаясь, спросила она. Прямо признаться было неловко, и я уклончиво ответил:
      - Я ведь говорил, что зайду. Я и пришел, постучался, но ты не отворила. Тогда я заволновался, все ли в порядке, взломал замок и вошел. Ты была такая бледная... Прости, я только коснулся твоего плеча, я вовсе не хотел тебя испугать. Достаточно ли искренне звучали мои слова? По-моему, да. Я играл эдакого чистосердечного парнишку - и небезуспешно: уроки Морли не пропали зря. Она немного расслабилась и придвинулась ближе. - Бог мой, надеюсь, мой визг не перебудил весь дом. Я еще поизвинялся, а затем - это казалось совершенно естественным приобнял Дженнифер за плечи: чтоб ей было уютней. Через минуту-другую Дженни почти перестала дрожать и спросила голоском маленькой девочки: - А теперь ты меня изнасилуешь? Ну и ну, удружила, лучше не придумаешь. Я разразился хохотом. Напряжения как не бывало, я даже слишком разошелся, пришлось взять себя в руки. - Я сказала что-нибудь смешное? - Мой смех задел Дженнифер.
      - Нет, Дженни дорогая, нет. Я не над тобой смеюсь - над собой, честное слово, над собой. Я не собираюсь тебя насиловать. Я дико устал. По правде говоря, я в таком состоянии, что не способен изнасиловать даже бурундучка. Меня сначала подожгли, потом трахнули по башке, а потом избили до полусмерти. У меня все болит, и я чертовски расстроен из-за Чейна. Сейчас мне ничего не надо, тем более кого-то насиловать. Просто хочется побыть рядом с женщиной - чтобы мы могли утешить и успокоить друг друга. Я разливался соловьем. Учитесь. Ставлю восемь против пяти, что таким манером можно уломать любую, самую непорочную девственницу, уговорить ее пригреть и утешить вас. Это несложно - прикиньтесь безобидным, беспомощным, простодушным, жаждущим материнской ласки - и готово дело. Слово за слово... Я вел свою партию безукоризненно, а ведь ничего не планировал, все на вдохновении. Через пятнадцать минут мы очутились в постели. Еще через пятнадцать минут мне пришлось напомнить себе, что я безобидный, беспомощный и ищу только поддержки. А славно все-таки просто полежать с кем-то рядом, особенно если до этого вас били, обижали и вообще травили, как волки травят хромую лисицу. Но, лежа рядом с такой девушкой, недолго и позабыть обо всей этой мясорубке. Мы пошептались - в основном о вполне невинных вещах, но... Почему-то она не могла лежать спокойно, вертелась как юла. Я же теперь чувствовал себя относительно свободно. Вот Дженни шевельнулась, нащупала что-то, вздрогнула. - Это то самое и есть - о чем я думаю? Намек понятен.
      - Да, прости ради Бога, ничего не могу с собой поделать. Наверное, мне лучше уйти. - Разумеется, я не собирался уходить. Нет, от Гаррета вам этого не дождаться. - Не верю. Нет, это невозможно. Почему невозможно? Обидно, ей-богу. На некоторое время все картины, бури, раны и болячки вылетели у меня из головы. Спали только урывками: почти всю ночь мы раздвигали границы возможного. Тем не менее утром я возненавидел лишь свое бренное тело. Я ощущал себя столетним старцем, но голова была ясная - не считая простуды. Я поцеловал Дженни в лобик, в носик и в подбородок и только потом заторопился к себе пока не проснулись домочадцы. Уэйн и Кид не покинули свой пост, хотя Кид клевал носом, а Уэйн - тот просто растянулся на бортике фонтана и громко храпел. Кухарка сердито гремела посудой и бранилась, даже с четвертого этажа я слышал ее голос. Интересно, чего она разошлась? Ничего, скоро узнаем, что стряслось с этим оплотом сдержанности и стоицизма. Поднявшись наверх, я, прежде чем углубиться в свой коридор, взглянул на балкон напротив. Блондинка пристально смотрела на меня. Я нерешительно махнул рукой, она не ответила. "О Господи, начинается выяснение отношений", - простонал я и направился к двери. Сперва я подумал, что белокурая красотка опередила меня, но потом понял, что передо мной портрет. Это было так странно и жутко, что я повернул * `b(-c изображением к стене. - Хорошо провел время? Морли развалился в огромном кресле. Похоже, он только проснулся. - Потрясно .
      - То-то, смотрю, рожа у тебя довольная, прямо лоснится. Ступай умойся, скоро завтрак. - Ему что, не терпится отведать кухаркиной стряпни? - Я, пожалуй, пропущу завтрак. Лучше сосну немного.