– Вы мне угрожаете, сэр? – без своей обычной уверенности слабо прошептал Льюис.
– Non, – мягко произнес Брэнд, казалось, он жалеет стоящего перед ним человека. – Если вы снова прикоснетесь к леди Бринне, я вас убью. Вот и все.
Английский рыцарь метнул недоверчивый взгляд на Бринну.
– Не смотреть на нее! – рявкнул Брэнд, не сдерживая гнев.
Бринна побледнела. Она боялась взглянуть на него, зная, что улыбки на его лице больше нет, и не хотела видеть, что сменило ее. А сэр Льюис просто замер на месте, ибо смертельная угроза в глазах норманна буквально парализовала его. Он даже не смел открыть рот и что-нибудь сказать в свою защиту.
– И никто тебя не спасет, если ты снова подойдешь к ней, – предупредил Брэнд. – Даже твой король не остановит меня. Клянусь.
Он ждал, осмелится ли английский рыцарь вызвать его на поединок. Не получив вызова, он сжал руку невесты и молча увел ее с собой.
Бринна, еще не оправившаяся от страха, смотрела на сильные пальцы, чувствовала их нежное давление и снова удивлялась, какой ласковой могла быть рука, которая всего лишь минуту назад собиралась убить. Хотя Бринна еще не решалась смотреть на него, она умирала от желания увидеть его лицо и осторожно скосила глаза. Его взгляд был устремлен на стол, за которым ждал Данте, и в этом взгляде остался только след огня. Кудри – чернее беззвездного неба, светящиеся, как море под луной. Брови и необыкновенно длинные ресницы, столь же темные, бросали тень на его глаза. Забыв про страх, она изучала его норманнский прямой нос, твердую линию подбородка, на котором осталась легкая темнота, хотя он тщательно побрился. Губы сейчас мягкие, соблазнительные. Вспомнив, как он целовал ее, Бринна вздохнула. Он красив, этот мрачный воин, способный изменить свое лицо простой улыбкой и превратиться в ангела.
Когда Бринна отвела взгляд от его рта, то заметила, что на нее смотрят холодные, бездонные глаза. Она почти улыбалась, любуясь его варварской и в то же время необычайной красотой. Она быстро опустила глаза, но щеки успели порозоветь. Долго ли он наблюдал за ней? Что она заметила в его взгляде: насмешку или нежность? Бринна попыталась высвободить руку, но он лишь крепче сжал ее.
– Сегодня вы еще красивее, – вдруг сказал Брэнд, снова глядя вдаль.
– Благодарю, милорд. – Она улыбнулась, довольная, что в конце концов выбрала этот наряд. – Вы не заставите меня снова целовать вас?
Брэнд фыркнул и повернул голову:
– Заставлю? Мадемуазель, насколько я помню, вы хотели получить этот поцелуй не меньше, чем Я хотел подарить его вам.
– Память вам изменяет, милорд, – дерзко ответила Бринна.
Когда они подошли к столу, Данте моментально встал и поднес ее руку к губам, с завистью глядя на брата.
– Я уведомил короля, что женюсь на вас. – Брэнд выдвинул для нее стул. – Отныне вы будете сидеть рядом со мной.
От его высокомерного тона Бринна окаменела. Проклятие! Она почти забыла, каким грубияном оказался ее Тритон.
– Потрясена вашей снисходительностью, милорд, – гневно процедила она, отвесив ему легкий поклон. – Но поскольку я не была уведомлена о вашей доброте, то уже дала распоряжения, что сяду с моим отцом.
Вызов в ее обжигающем взгляде пронзил Брэнда, светящаяся глубина его глаз подернулась льдом. Но ее это уже не заботило. Страх не существовал для нее, когда ее охватывал гнев. Как она могла провести столько ночей в мечтах о таком звере?
– Что вы решили, для меня не столь важно, миледи, – холодно произнес Брэнд. – Моя жена будет сидеть за моим столом.
– Я пока не ваша жена и буду сидеть там, где захочу, – не менее холодно возразила Бринна и встала, готовая к битве.
Но битва кончилась прежде, чем началась. Он с улыбкой отступил в сторону, давая ей пройти к отцу. Бринна секунду колебалась. Может, он пнет ее под зад, когда она будет проходить мимо? Или оскорбит каким-нибудь из своих безжалостных заявлений?
Нет, он был намного почтительнее. Обняв ее за талию, он предложил ей пройти.
– Вы свободны и можете идти к своему отцу, – сказал он с ледяным презрением, сопровождавшим его рыцарское предложение. – И уехать вместе с ним… если пожелаете.
Бринна с яростью проскочила мимо него. Если б на карту не была поставлена судьба Эверлоха, она бы пошла в комнату, тут же упаковала вещи и уехала с отцом. Лучше жить с дядей и со всем на свете недовольным сэром Натаном, чем еще минуту провести с Брэндом. Она хотела посмеяться над собой, но горло перехватило рыдание. Она не может уехать. Она любила Эверлох и каждого его обитателя. Она хотела любить мужчину из лагуны, но тот исчез. Так же, как должен был исчезнуть ее отец. Потерять еще и дом она просто не может.
– Теперь я понимаю, что ты имел в виду насчет языка леди. – Данте постарался скрыть насмешку. – Она будет интересной женой.
– Если я сначала не высеку ее, – пригрозил Брэнд, отпивая вино и следя за невестой поверх кубка.
– Она с тобой играет, – сказал Вильгельм, занимая стул, на котором должна была сидеть Бринна.
– Знаю.
– Она… великолепна. – Герцог положил квадратный подбородок на руку и мечтательно вздохнул. – А судя по выбору платья, я думаю, она будет старательной женой.
– Игры могут стать опасными, – кипел от злости Брэнд. – Меня сейчас не интересует, будет она старательной или нет.
Герцог захохотал, увесисто хлопнул его по спине и поддразнил:
– Отлично. Красавица уже заставляет тебя пыхтеть.
Вильгельм поднялся со стула, но Брэнд не смотрел на уходящего друга. С каждой секундой в нем росла ярость. Ему не следовало ее отпускать. Ее место рядом с ним, и теперь он выглядит дураком, сидя возле пустого стула. Ладно, сегодня он позволил ей победить, но эта ее победа будет последней.
Даже со своего места Бринна чувствовала его раздражение и была весьма довольна собой. Но, повернув голову, чтобы посмотреть на него, она заметила в его взгляде мужскую расчетливость, и ей стало не по себе. Он выглядел охотничьей собакой, готовой загрызть ее. Она расправила плечи, но взгляд отвела.
Наконец подали еду, и Бринна с удивлением наблюдала, как слуги ломают хлеб вместе с рыцарями и знатью.
– Что он делает, отец? – спросила она, склонившись к уху Ричарда.
– Перед твоим приходом лорд Брэнд заявил, что отныне все будут обедать вместе, – ответил Ричард, отрывая кусок хлеба, потом взглянул в сторону нового хозяина Эверлоха. Но того уже не было за столом. – Я говорил тебе, что он странный.
Бринне понравилась мысль о совместной трапезе. Большинство этих мужчин и женщин – ее друзья, с ними она прожила много лет. Она улыбнулась садовнику Джеральду, сидевшему напротив. Конюхи Деннис и Питер, ее служанки Блайт и Лили – все были здесь, столько знакомых лиц. Некоторые выглядели смущенными, другие улыбались и смеялись вместе с рыцарями. Увидев под конец мрачную ухмылку сэра Льюиса, она пожалела, что покинула место рядом с женихом, и в очередной раз посмотрела на возвышение. К ее удивлению, стул новоиспеченного жениха пустовал, Брэнд склонился над ее служанкой Ребеккой, положив руку на спину девушки. Бринна мысленно выругала себя за то, что не отводит взгляд и смотрит, как Ребекка смеется в ответ на его слова. Затем он подошел к Алисии, что-то зашептал ей на ухо. Оба – новый хозяин Эверлоха и ее лучшая подруга – обернулись, чтобы посмотреть на Данте, который шел к ним с половиной фазана в одной руке и кубком в другой. Брэнд улыбался шутке, понятной только им с Алисией, потом взглянул на герцога Нормандского и засмеялся.
Его смех ласкал, словно пение сирены, которое влекло к нему Бринну год назад. Холод покинул Эверлох. На миг вернулся ее Тритон. Сейчас он был спокойным и осторожным, простодушная улыбка смягчала резкие черты лица. Он выглядел почти нежным и беззащитным, сверкающие берилловые глаза совершенно преобразили его. Как и все женщины в зале, Алисия казалась околдованной, ее оливковая кожа приобрела цвет бургундского вина, когда он улыбался ей.
Бринна вонзила ногти в ладонь. Значит, вот какой теперь будет ее жизнь? С мужем, который дарит восхитительную улыбку служанкам, когда жена сидит в нескольких шагах от него? Хлопнув ладонями по столу, она поднялась, быстро пожелала отцу доброго вечера и направилась к дверям. Бринна даже не заметила, что жених следит за каждым ее движением. Она что, не заслуживает ни улыбки, ни ласкового взгляда? Оказывается, этот варвар все-таки способен на человеческие чувства, но только не к ней.
Внезапно твердая рука схватила ее запястье.
– Куда вы направляетесь? – Брэнд развернул ее к себе лицом.
– Иду… в свою… комнату, – с презрением ответила Бринна, отчеканивая слова.
Его пальцы крепче сжали ей запястье, взгляд обжег ее кожу, словно горящие угли.
– Вы уже оставили меня в одиночестве, после того как я уведомил короля о нашей свадьбе. Но теперь вы не покинете зал.
– Вы уведомили короля. А вам не пришла мысль уведомить меня?
– Зачем? – Брэнд высокомерно поднял бровь. – Подчиняться моему решению – это ваша обязанность.
– Да, – с таким же высокомерием ответила Бринна и зловеще усмехнулась: – Мне жаль, что я никогда вас не полюблю.
Брэнд сдержал улыбку. Она подслушала его разговор с лордом Ричардом у лестницы и теперь хотела выиграть битву. Он решил продолжить ее игру.
Гордая. Пылкая. Красивая.
Он долго с хищным любопытством изучал ее, но Бринна уже знала его уловку и не поддалась.
– Без любви нам будет лучше, – наконец сказал он. – Мы оба станем намного счастливее.
Щеки у нее пылали. Неужели она так задета его проклятым уверением не любить ее?
– Отпустите мою руку, лорд Брэнд, – выпалила она, собрав остатки гордости. – Вас ждет моя служанка, идите к ней.
Бринне хотелось быть столь же холодной и бесчувственной, как он. Но с той минуты, как она увидела радость жизни в его сверкающих бирюзовых глазах, услышала мелодичный смех, она опасалась, что может в него влюбиться. Больше года она мечтала о нем, всем сердцем желая, чтобы это ее он держал тогда в воде, и не думала, что когда-нибудь снова встретит его. Лучше б этого вообще не произошло. Да, Брэнд страстно ее целовал, но поцелуй не имел для него значения, он только хотел показать ей свое превосходство. Всю оставшуюся жизнь она проведет с человеком, для которого безразлично, жива она или нет. Впервые после смерти матери Бринна вдруг почувствовала глубокую печаль. Тритон околдовал ее своей улыбкой, когда плавал в лагуне.
Но все это лишь детские фантазии, сон закончился.
Прищурившись, Брэнд смотрел на нее, как будто старался прочесть ее мысли. Легкая дрожь нижней губы сказала ему, что на сегодня битва окончена. Поражение Бринны очевидно. И тут его намерения казаться жестоким и холодным рухнули.
Ведь не поступки этой красивой девушки заставили его жениться на ней. Ведь не она его обманула. Просто она попала в сети предательства Эдуарда, так же как ее отец, и как он сам. Эта неопытная девушка готова сражаться за свой дом. Брэнд вспомнил ее угрозы, когда Вильгельм обманул ее, сказав, что Эверлох будет сожжен дотла, если он не женится на ней. Она готова стать его женой и родить ему детей. Ее жертвенность привлекала его, не говоря уж о губах, которые он снова жаждал поцеловать.
– Леди?
– Что? – спросила она, глядя в зал.
– Я прошу вас остаться в Эверлохе и быть моей женой. Что вы скажете?
Нежность в голосе Брэнда заставила ее наконец повернуться к нему и открыть от изумления рот. Сверкающий взгляд был полон жизни. Человеческих, замечательных эмоций. Не только страсть, которую она видела в его глазах, когда он целовал ее, но излучающее свет чувство. Было там и что-то еще: печаль, раздражение, сочувствие, ярость – отголосок того, что давало жизнь всем этим чувствам. Оно дожидалось в темноте выхода на свободу.
– Да, – прошептала Бринна. – Я стану вашей женой. – Что изменилось для него в этот краткий миг? Когда он делал ей предложение, она заглянула ему в душу и увидела, что там еще остался свет. Его пальцы нежно скользнули по ее рукаву и переплелись с ее пальцами. Как долго она мечтала прикоснуться к нему. Мечтала быть страстно любимой человеком, которого переполняла радость жизни. Брэнд медленно склонил голову. Боже, он снова хочет поцеловать ее, и теперь она была готова к этому. Не думая сопротивляться, она смотрела на него, пока не почувствовала тепло его дыхания. Язык скользнул по ее губам, потом Брэнд завладел ее ртом, обнял за талию и прижал к себе. Поцелуй становился все более страстным, и она всецело отдалась ему. Она слышала его дыхание, вдыхала его запах, чувствовала вкус сладкого вина на его губах. Волны его страсти все уносили ее куда-то, Бринна перестала сознавать себя, был только он.
Когда Брэнд отпустил ее, она почувствовала еще большее одиночество, чем раньше. Он заклеймил ее своими поцелуями, страстными, многозначительными, и она поняла, что уже никогда полностью не обретет себя, если не будет принадлежать ему. Он тихо засмеялся, увидев ее мечтательную улыбку. Смех у него такой же, как и голос, – низкий, бархатный, очень мужской.
– Что? – спросил он, когда она прикусила нижнюю губу.
– Вы мне улыбаетесь, – покраснела Бринна. – Первый раз улыбаетесь, не скрывая другой смысл за своим взглядом.
– Не думаю, что мой взгляд скрывал желание поцеловать вас и раньше, – серьезно ответил Брэнд. – Но если б я знал, как вас украшает счастье, то сразу бы попросил вас стать моей женой.
Вспомнив его лицо тогда, в лагуне, Бринна подумала, что именно это и побуждало ее узнать мрачного лорда получше. Что с ним случилось? Ей захотелось прикоснуться к его улыбке, и она протянула руку.
– Что она сделала, чтобы это настолько вас ожесточило?
Рука Бринны замерла на полпути, ибо его улыбка сразу исчезла, как и свет, только что горевший в его взгляде.
– Она заставила меня полюбить ее, – ответил Брэнд.
Глава 8
Проводив Бринну к своему столу, где она согласилась занять предложенное ей место, Брэнд объявил всем в зале о помолвке. Сразу раздался хор здравиц от рыцарей и знати, но Бринна была уверена, что громче всех радовались обитатели Эверлоха.
Она села рядом с женихом и, хотя не видела уже ничего похожего на любовь, заметила, что его настроение определенно улучшилось. Он приветствовал одобрительными возгласами состязание, на которое Данте вызвал сэра Анри Лефора, рыцаря герцога Нормандского: кто больше выпьет эля, а затем с двадцати футов попадет кинжалом в мишень, установленную Вильгельмом. Подняв кубок в молчаливом поздравлении, Брэнд улыбнулся победившему Данте и как хозяин Эверлоха обошел зал. Он беседовал почти с каждым гостем, присутствующим на его первом обеде, и во время разговоров со своими новыми вассалами поглядывал на Бринну. От его чувственной улыбки у нее всякий раз подскакивало сердце.
– Похоже, мои люди приняли вас, лорд Брэнд, – сказала она, когда жених вернулся на свое место и сел рядом с ней. – Особенно служанки. А больше всех Алисия, – прибавила она, заметив, как девушка стеснительно улыбается, когда новый хозяин смотрит на нее.
– Глаза Алисии следят только за моим братом.
– Поэтому она так улыбается вам? – Бринна с сомнением подняла бровь.
Он помолчал, выказывая свое удивление, потом слегка улыбнулся:
– Тяжело видеть ревность в ваших прекрасных зеленых глазах, леди.
– Уверяю вас, я не ревнива! – негодующе фыркнула Бринна. – И не имею на то причин.
– Да, не имеете. – Он полностью развернулся к ней. Ярость в его взгляде смягчалась только бархатистостью голоса. – Я постараюсь, чтобы у вас не было причин искать удовольствий в чужой постели.
Бринна не знала, должна ли она улыбнуться или испуганно посмотреть на этого человека, который станет ее мужем. Да, он может быть мягким, когда захочет. Но он был мягок и с крестьянами. Он мягок с теми, кто хотел от него лишь крова, где можно спать, и пищи, чтобы наполнить желудок. До тех пор пока она не попросит у него сердце, лорд Ризанде будет великолепным хозяином Эверлоха.
Способна ли она жить с ним, зная, что он никогда ее не полюбит? А как насчет его постели? Мысль об этом волновала Бринну и ужасала ее. Соблазнительное обещание жениха доставить ей удовольствие в постели не слишком убедило ее в том, что он не доставит такое же удовольствие любой женщине, которая предложит ему себя. Бринна даже удивилась глубине своего гнева. Она не потерпит никаких любовниц. У отца никогда их не было, но ведь он любил свою жену. Боже правый, а вдруг она уже влюбилась в этого негодяя? Покачав головой, она упрекнула себя за столь детские представления о любви. К несчастью, тут нахлынули воспоминания о том, как Брэнд обнимал ее, и она поняла, что ее собственной любви еще недостаточно. Она хотела быть любимой им.
Брэнд поднялся, глядя на Вильгельма, который жестом приглашал его к длинному столу, осажденному пьяными норманнами. Брэнд нехотя кивнул, потом опять сел и, вздохнув, посмотрел на Бринну.
– Мне нужно идти, – честно сказал он. Она не могла сдержать улыбку.
– Конечно, милорд.
На миг ей показалось, что он передумал и останется. Он даже придвинулся к ней, совсем чуть-чуть, она бы и не заметила, если б так пристально не наблюдала за ним.
– Тогда простите меня, прекрасная леди, – прошептал он.
Бринна поняла, зачем он придвигался. Он хотел оставить с нею свой запах. Хотел, чтоб она боролась с дрожью, которую вызвало в ней его горячее дыхание. Чтоб она до боли желала снова почувствовать рядом тепло его тела. Глядя, как он идет к столу, где сидел Вильгельм со своими людьми, такими же варварами на вид, как и сам герцог, она решила, что в лорде Ризанде все было мужественным, даже печаль, которую он пытался скрыть.
Оборвав мысли об этом, Бринна посмотрела на людей, сидевших за длинными столами. Рыцари, вассалы, крестьяне – все перемешались, громкий смех разносился по большому залу Эверлоха. Удивительно, чего сумел добиться новый лорд. Обычно крестьяне сражались за своих хозяев, но лишь по необходимости, чтобы во время беды оставаться под их защитой, а теперь, глядя вокруг, Бринна поняла, что скоро мужчины Эверлоха будут сражаться за Брэнда из любви к нему и преданности. Каждую минуту кто-нибудь искал глазами нового лорда и широко улыбался, когда встречал его взгляд. Он сделал всех равными, он уважал каждого, будь то рыцарь или крестьянин, и его уважали в ответ.
На другом конце зала Бринна увидела отца, стоявшего с одним из своих рыцарей, и направилась к нему. Даже среди королевского окружения и необузданных рыцарей-норманнов лорд Дюмон заметно выделялся. Эверлох принадлежал ему, пусть лишь еще несколько дней.
– Бриннафар, – улыбнулся он, протянув ей руку, затем повернулся к рыцарю, который оценивающе глядел на его дочь. – Это все, Эддред! – рявкнул он.
Когда рыцарь ушел, отец сердито взглянул на нее:
– Такой наряд может быть для тебя опасным, дочь.
– Не волнуйся, отец. – Бринна погладила его руку. – Я под твоей защитой, и никто из мужчин не осмелится меня обидеть.
Нежность, которую она увидела на красивом лице Ричарда, напомнила, что она скоро потеряет единственного человека, любившего ее. Горло Бринны вдруг сдавила невыразимая тоска.
– Я буду по тебе ужасно скучать, – с болью прошептала она.
– А я по тебе, моя дорогая, любимая Бриннафар. – Отец ласково погладил ее по голове. – Но мы должны оставаться сильными. Нам уготовлен иной жребий, дочь, и мы должны принять его, а не бороться с ним.
– Куда ты поедешь?
Ричард посмотрел на герцога Нормандского, который совещался за столом с небольшой группой своих приближенных.
– Бринна, – сказал отец, заглядывая ей в глаза и явно рассчитывая на ее понимание. – Герцог Вильгельм предложил мне присоединиться к нему и сейчас как раз обсуждает это с лордом Ризанде.
– Ты собираешься в Нормандию? – тихо спросила она и прижала руку к груди, когда отец кивнул. Глаза наполнились слезами. – Я думала, ты останешься в Англии.
Трудно быть дочерью воина, ждать его, молиться, чтобы он вернулся с поля битвы. Отец всегда возвращался, а теперь собирается в Нормандию, и это значит, что она может никогда его не увидеть.
– Что еще заберут у меня норманны?
– Бриннафар, норманны убили твою мать, – с горечью ответил Ричард. – Однако ненавидеть их всех несправедливо.
– Отец, я не…
– Танит научила меня прощению. Мои люди уничтожали кельтов, разрушали целые деревни, забирали все, что им не принадлежало. Мы превращали кельтов в наших слуг. Твоя мать ненавидела меня за то, кем я был, но со временем поняла, что я не имею отношения к тому, что случилось с ее людьми. Она смогла полюбить меня. Нельзя обвинять всех за то, что сделали некоторые. – Ричард ласково вытер слезы с ее щек. – Лорд Ризанде – благородный человек, это важнее, чем то, из какой страны он прибыл и чья кровь в нем течет.
От стола Вильгельма донесся смех, и Бринна подняла голову, чтобы взглянуть на человека, за которого собиралась замуж.
– Маме, думаю, он бы понравился. Кажется, он всем здесь нравится.
– Да, – согласился Ричард. – Он страшен на поле битвы, но в замке Грейклифф его все очень любили. Ты научишься любить его, как твоя мать научилась любить меня.
Бринна хотела спросить отца, что станет с ней, если ее любовь окажется безответной. Но разве она могла признаться, что шпионила за голым мужчиной, плавающим в озере, когда тот делил любовь с другой женщиной? Если даже отца и не возмутит ее неприличное поведение, как она могла сказать ему, что давно хотела быть любимой этим Тритоном?
– Я знаю свой долг, – ответила Бринна. Какой смысл говорить отцу о том, что ее беспокоило? Того Тритона уже не существует. Она вздохнула, потом все-таки сумела улыбнуться: – Боже мой, ты станешь норманном?
Ричард усмехнулся:
– Сражаясь на стороне Вильгельма, я не изменюсь. Кроме того, Эдуард нездоров, думаю, после смерти короля трон займет Гарольд. А ты знаешь мое отношение к Гарольду.
– Да. Я просто хочу, чтоб ты был счастлив.
– Буду, – заверил отец. – Вильгельм – прекрасный воин. Меня огорчает только одно – что я не смогу видеться с дочерью.
– Меня тоже. – Бринна кивнула в сторону Брэнда и герцога. – Возможно, мы не будем так надолго разлучены, как боимся. Они большие друзья. Полагаю, герцог Нормандский будет частым гостем в Эверлохе. Что не могло бы доставить мне удовольствия… до сегодняшнего дня.
– Тогда будем надеяться, что лорд Брэнд тоже сочтет это приятным.
– Какое имеет значение, приятно ему или нет? – возмутилась Бринна. – Разве ему мало того, что он уже забрал у тебя? Почему он должен вмешиваться в твои дела?
– Не должен, если я поеду куда угодно, только не в Нормандию, – объяснил Ричард. – Это дело чести, Бриннафар. Некоторые люди могут принять как оскорбление то, что их лорд нанял человека, которого они победили в битве.
Краем уха слушая отца, Бринна следила за парой мужчин, идущих к ним, неряшливый герцог обнимал рукой плечи друга.
Брэнд не выпускал невесту из виду, и чем ближе он подходил к ней, тем сильнее пленяла его красоты Бринны. Он смотрел на нее горящим взглядом, а когда Вильгельм хлопнул сэра Ричарда по спине, Брэнд одарил невесту улыбкой, которая выдала его тайные мысли и заставила Бринну вспыхнуть до корней волос.
– Итак, лорд Вильгельм, в какую сторону я должен направиться, когда покину Эверлох? – дерзко спросил Ричард.
– В Нормандию, конечно!
Улыбка герцога была широкой, как его плечи. Бринна чуть не засмеялась, глядя на него, потом вспомнила грубую шутку Вильгельма и отвернулась, чтобы поцеловать отца.
– Ты этого хотел. Я рада за тебя.
Герцог подмигнул сэру Ричарду:
– Там, естественно, мы отрежем вам два пальца… вы же сакс. И придумаем что-нибудь еще…
Стиснув зубы, Бринна пронзила мошенника уничтожающим взглядом:
– Не тратьте понапрасну свой жалкий юмор, пытаясь меня запугать, ваша светлость. Бессердечные шутки насчет моего дома и благосостояния моего отца доказывают, что вы просто хам. Да и притом весьма надоедливый.
Лорд Ричард замер на месте, открыв рот. Брэнд опустил голову, чтобы скрыть ухмылку. А Вильгельм, жестокий герцог Нормандский, с благоговейным восхищением глядел на разъяренную красавицу.
– Вы потрясающая женщина, – задумчиво произнес он.
Плечи у Брэнда тряслись, и Бринна поняла, что он смеется. Она чуть не топнула ногой. Слишком рассерженная, чтобы говорить, она просто развернулась и второй раз за этот вечер бросилась к дверям.
Проглотив смех, который мог оскорбить ее отца, Брэнд толкнул друга в бок.
– Ублюдок, – прошептал он, а затем, уже серьезно, посмотрел на лорда Ричарда: – Герцог абсолютно лишен нравственности, сэр. Вы уверены, что хотите с ним ехать?
Ричард еще не оправился от потрясения, вызванного опасной выходкой дочери, но Вильгельм хлопнул его по спине в знак того, что не сердится.
– Боюсь, я слишком жестоко подшутил над леди. Но ваша дочь и правда замечательная женщина. Как ее мать?
– Да. – Ричард сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Да, как ее мать.
– Тогда вы благословенный Господом человек, – тихо произнес герцог, вспомнив россказни о безумном саксонском лорде, который устроил резню тем, кто три года назад убил его жену.
– Вы говорили, что ваша жена была убита, сэр Ричард, – сказал Брэнд, тронутый печалью рыцаря. – Вы уже нашли тех, кто лишил вас любимой?
– Да.
Ричард взглянул на герцога. Они условились не говорить Брэнду, как умерла леди Танит Дюмон, опасаясь, что тот использует ненависть Бринны к норманнам как предлог отказаться от женитьбы на ней. Теперь это не имело значения. Вильгельм положил огромную руку на плечо Ричарда, но стальной взгляд был устремлен на друга.
– Мы нашли, – сказал он.
Бринна была уже почти у двери комнаты, но тут ей преградил дорогу сэр Льюис.
– Похоже, этим платьем вы своего добились, миледи. Ваш норманн больше не хочет идти на битву. – Говоря, он похотливым взглядом ощупывал ее грудь, и Бринна с трудом удержалась от пощечины.
– Уйдите с дороги, сэр, – процедила она сквозь зубы.
Льюис подчинился, но когда она проходила мимо, добавил:
– Жаль, что ваша служанка познает лорда Брэнда раньше, чем вы.
– Кого вы имеете в виду?
– Алисию, – отвратительно ухмыльнулся он и вытер ладонью слюну. – Кое-кто слышал, как она сказала герцогу Нормандскому, что не может прийти ночью в его постель, ее потребовал к себе новый лорд.
– Вы лжете! – заявила Еринна, но тут же вспомнила, как Брэнд с нежной улыбкой склонился к Алисии. – Нет, ей нравится сэр Данте.
– В таком случае пусть он поостережется, – заржал англичанин. – Сэр Александр Ларош, близкий друг вашего лорда Ризанде, уже почувствовал холод стального клинка в сердце, когда взял то, что хотел Ризанде. Ваш жених не щадит никого. Убивает и друзей, и врагов.
– Нет. Вы лжец. – Зачем она слушает этого негодяя? – Сэр Льюис, если вы еще раз подойдете ко мне, я пожалуюсь королю.
Льюис равнодушно пожал плечами:
– Как хотите. Но пока вы будете наполнять словами уши короля, ваш жених будет наполнять семенем вашу служанку.
– Это не имеет значения. Меня вообще не интересует, чем он занимается, – ответила Бринна, впиваясь ногтями в ладони. Она не покажет этому подлецу своих чувств. – Брэнд может взять хоть сотню моих служанок, но я скорей отдам свое тело ему, чем вам.
Она влетела в свою комнату и упала на кровать. Алисия! Лучшая подруга! Как она могла поверить Брэнду?! Она же видела его нежные улыбки, предназначенные знойной служанке, их тайное перешептывание и смешки над бедным Данте. Может, они смеялись и над ней? И будут смеяться, когда он сегодня возьмет ее в свою постель? Как она могла снова проявить слабость, поддавшись чарам обманщика? Бринна тряхнула головой. Он правда убил своего друга? Нет. Льюис наверняка лжет. В противном случае человек, о котором она мечтала, был только плодом ее воображения, а человек, за которого она собиралась замуж, – холодным, расчетливым, бездушным варваром, убивающим собственных друзей. Но отец предупреждал, что его ангельская улыбка обманчива. Разве она в этом не убедилась? Неужели она так глупа? Наверное, ту женщину он тоже не любил. Только испытывал на ней свои чары.
«Но я сама видела, что он безумно любит ее», – говорила себе Бринна. Всему этому должно быть какое-то объяснение. Нельзя верить тому, что она сегодня видела. Иначе брак с ним окажется безнадежным. Вскочив с кровати, Бринна побежала к двери. Она поговорит с ним, спросит об Алисии, о том «друге», которого он якобы убил. Она должна посмотреть ему в глаза, увидеть в нем что-нибудь еще, кроме мертвящего холода.
Залы Эверлоха опустели, но из большого зала доносился смех. Она замедлила шаг, вспомнив герцога Нормандского. Она должна обуздать этого дикаря, который, видимо, получал громадное удовольствие, наблюдая, как леди Дюмон теряет самообладание.
Бринна ощутила сзади какое-то движение и оглянулась. По стенам плясали тени от многочисленных факелов, горящих вдоль длинных коридоров. Она чувствовала взгляд, следящий за нею, взгляд стервятника, наблюдающего за умирающим животным. Под тонким шелком вдруг поползли мурашки. Она хотела бежать, но чьи-то руки, словно демоны, вырвавшиеся из ада, уже схватили ее: одна сжала талию, другая закрыла ей рот и нос. Бринна даже не могла вздохнуть и впилась ногтями в лицо нападавшего, но боль, казалось, не существовала для того, кто полутащил-полунес ее по длинному коридору в маленький сад. Там противник грубо придавил ее к каменной стене, потом развернул, и она наконец увидела его лицо.
– Этим утром я сказал, что возьму тебя.
Льюис опять зажал ей рот ладонью, чтобы заглушить крик. От его дыхания, пахнувшего вином и элем, Бринну затошнило.
– Мне до смерти надоело твое сопротивление! – рычал он, сжимая пальцами ее щеки. – Разгуливаешь по замку, одетая как шлюха, и думаешь, что мужчины будут держать свое желание в штанах? – Льюис засмеялся, ощупывая свободной рукой ее грудь. – Тебя хочет каждый рыцарь в Эверлохе, дорогая Бринна. Каждый рыцарь, за исключением Брэнда.
Он сорвал с нее платье и сорочку, обнажив грудь. Бринна исступленно отбивалась, но тщетно. Правда, на миг ей удалось повернуть голову, рот оказался свободным.
