Что мне оставалось делать? Конечно я пошел прочь, и даже потратил пару минут, по дороге в космопорт, прикидывая а так ли уж нужен этому инопланетному району центурион?
      Впрочем, когда эти минуты миновали, я забыл об этой любопытной теме, поскольку нашел еще одну, более важную, тоже требующую размышлений.
      Собственно, в нескольких словах он сводилась к тому, что я совершеннейший кретин, который пятнадцать минут назад имел возможность выскользнуть из западни в которую попал, и все-таки предпочел в ней остаться.
      Зачем я это сделал? И как иначе кроме как временным помрачением рассудка этот поступок можно назвать? Причем, что любопытно, всегда вслед за таким помрачением наступает момент, когда ты понимаешь какого дурака свалял и хочется выть от досады.
      Ну вот, он наступил. Что дальше? Вернуться и смирив гордыню заявить Медоку что передумал? Как же, не подействует. Знаю я этих больших банкиров. Они заботятся только о себе.
      И если вдруг, случайно, они делают то, чего вам очень хочется, это является большой удачей, которую надо ловить на лету. Ловить и сейчас же сматывать удочки. Второй раз это не повторится. А если вы хотя бы намекнете о том, что вам чего-то очень хочется, и при этом они не будут иметь гарантии, что это дельце принесет им не менее ста процентов прибыли, нет такой силы которая могла бы их заставить хотя бы шевельнуть пальцем. Почему? Да потому что они сейчас же заподозрят вас в желании получить от него эти самые пресловутые сто процентов прибыли, и тем самым их обмануть.
      Ладно, с банкирами все ясно. Но вот какого черта я не воспользовался представившимся мне шансом? Может быть мне, где-то в глубине души, и в самом деле нравится быть центурионом? Да вроде бы нет. Но почему, почему..?
      Из гордыни? По принципу: взялся за дело, и обязательно должен его закончить?
      Я горестно покачал головой.
      О-хо-хо!
      Гордыня, рано или поздно губит всех, даже таких хитрых чистильщиков банковских сейфов как я. И стоит ей поддаться, как ты сейчас же оказываешься по уши в дерьме. Что конкретно, в данный момент со мной и приключилось.
      О-хо-хо...
      У входа в космопорт меня встретила та самая девица, у которой я покупал билет на корабль. Только, теперь она была передо мной во плоти. И от этого стала еще более красивой, и одновременно желанной, и как ни странно, даже более недоступной, поскольку, в ту первую встречу, когда я покупал билет, ее недоступность держалась на том что я видел перед собой всего лишь фантом, изображение, а сейчас...
      Ладно, хватит об этом. Нет времени. И вообще, пора переходить к делу.
      - Где труп? - спросил я.
      - Все еще находится в своем кабинете. Я провожу вас.
      Где находится кабинет Ухула я знал, но от предложения проводить в него не отказался. Разве можно это сделать, когда предложение исходит от такой хорошей девочки? Кроме того, мне наверняка придется задать ей кое-какие вопросы.
      Войдя вслед за администраторшей в зал космопорта, я спросил:
      - Кто обнаружил тело?
      - Я, - призналась она. - Сначала я подумала что Ухул заснул. Но это так на него не похоже. На моей памяти он никогда не позволял себе ничего подобного на рабочем месте.
      - Кстати, а как вас зовут?
      - Айбигель.
      - У вас красивое имя.
      - Спасибо. Я рада что оно вам понравилось. Кстати, судя по тому что вы теперь центурион, обвинения согласно которым вас разыскивали стражи порядка, с вас сняты?
      Гм... Что можно ответить на этот вопрос?
      - Безусловно сняты. Иначе как бы я оказался в этой должности?
      - Стало быть, новый начальник космопорта, который прилетит через два дня, снимет ограничение на ваш свободный билет? И тогда вы сможете улететь?
      Я моментально навострил уши.
      - Что за ограничение?
      - Ну, вы же помните, на ваше имя лежит свободный билет, - сказала Айбигель, - Вы можете в любой момент улететь с Бриллиантовой. Вот только, сначала новый начальник космопорта должен подтвердить что у вас нет трений с законом и снять с билета ограничение. Ничего, потерпите, два дня - не такой уж долгий сок.
      Вот это была уже забавная информация. Стало быть, ограничение на мой вылет было наложено Ухулом, а вовсе не советом мыслящих. Если подумать, то так оно и должно было быть. Медок попросил, а Ухул своей властью сделал. Одобрит ли это новый начальник космопорта? И вообще, кто мешает ему проигнорировать наше соглашение с Ухулом и выдать меня стражам порядка? Да никто. Разве что совет мыслящих попросит восстановить это соглашение, а новый начальник космопорта, которого наверняка обязали поддерживать с этим советом хорошие отношения...
      Охо-хо... Опять этот совет и его председатель Медок.
      Мы вышли на космодром.
      Я не удержался и остановившись на пару секунд, окинул взглядом поле, и стоявшие на нем корабли. Всего их было четыре.
      И не лопухнись я полчаса назад, там, на пустыре, можно было бы прямо сейчас пройти к любому из этих кораблей и улететь прочь с Бриллиантовой. А потом мне пришлось бы заметать следы, и искать планету, на которой можно спрятаться, для того чтобы провести остаток жизни в тривиальном безмятежном ничегонеделанье.
      Конечно, может быть, через некоторое время безмятежная жизнь должна была мне так надоесть, что я, взвыв от нее волком, мог бы наделать глупостей или даже пустить себе пулю в лоб, но это было бы потом, а сейчас...
      Эх...
      Я махнул рукой и стал подниматься вслед за Айбигель по лестнице, в кабинет Ухула. В бывший его кабинет, поскольку, отдав концы Ухул перестал быть начальником космопорта, и стал самым обыкновенным, тривиальным покойником.
      - Безусловно потерплю, - безмятежно сказал я, миновав первый пролет лестницы. - Однако, мне интересно, неужели это ограничение способен снять только новый начальник?
      - Да, в ограничении указано, что снять его может лишь кто-то в ранге не ниже начальника космопорта.
      - А вы, моя птичка? - голосом опытного соблазнителя спросил я. Неужели вам не доверяют даже в таких мелочах? Кто знает, может быть в течении следующих двух дней мне срочно понадобиться совершить поездку на другую планету? Неужели вы не сможете сделать мне небольшое одолжение?
      - Конечно смогу, - улыбнувшись, сказал Айбигель. - Но не сделаю.
      - Почему?
      - Потому, что одолжения, связанные с формальным нарушением обязанностей могут себе позволить лишь служащие частных фирм. Вы забываете об обязательном ежегодном сканировании памяти. Если я допущу подобное, пусть крохотное и только формальное нарушение, оно не останется безнаказанным. Неужели вам будет приятно если меня накажут?
      - Конечно нет, - сказал я. - Видите ли, я до этого работал только в частных компаниях, и поэтому не принимал в расчет сканирование памяти.
      - Оно и сейчас вам не грозит, - сообщила Айбигель. - Насколько я знаю, центурионы этой процедуре не подвергаются. Не так ли?
      К счастью в этот момент мы вошли в кабинет Ухула и у меня появился повод не отвечать на ее вопрос. Прежде всего, нужно было осмотреть место преступления.
      Я и осмотрел. И никаких следов преступника, конечно же, не нашел.
      Кабинет, за сутки ничуть не изменился. Единственным отличием было то, что его хозяин не восседал в кресле, покуривая сигару, а лежал на полу, мертвым. Причем, кто-то успел уже засунуть его в герметичный контейнер с прозрачными стенками. Именно в этой оболочке тело Ухула доставят на планету с которой он родом, и похоронят там, в соответствии с местными обрядами.
      Да и вообще, а было ли преступление?
      Может быть, как раз этот случай является исключением? Он произошел днем. Причем, в тот момент когда кто-то, каким-то неведомым мне способом остановил сердце Ухула, тот наверняка не спал. Более того, начальник космопорта в этот момент вероятнее всего был не один. Искны, как я понял, не отходили от него ни на шаг.
      Искны... любопытно...
      - А где же телохранители Ухула? - спросил я.
      Айбигель пожала плечами.
      - Никто после смерти Ухула их не видел. Они исчезли, причем, в неизвестном направлении.
      Я задумчиво покачал головой.
      Вот это было уже плохо. Кто знает какая программа была заложена в этих головорезов на случай смерти их хозяина? Может быть, это была очень простая команда на самоуничтожение? И подчиняясь ей, искны спустились по лестнице, прошли на поле космодрома и устроились под дюзами готовящегося взлететь корабля. В таком случае, ничего и никогда про них мы больше не услышим.
      А вдруг они сейчас рыщут по инопланетному району в поисках неведомого убийцы их хозяина? И что они будут делать когда его не найдут? Начнут крушить дома и убивать ни в чем не повинных мыслящих? Причем, лично я в таком случае, должен буду их остановить. И как я это смогу сделать? Вот этим самым древним кольтом?
      Стоп, а не слишком ли я рано паникую?
      Позаимствовав из стоявшего на столе ящичка одну сигару, я с наслаждением ее закурил. Нет, все-таки в работе государственного чиновника были и свои плюсы. Конечно, им приходится каждый год проходить сканирование памяти. Однако, оплачивается это неудобство более чем щедро.
      Ну да, в данный момент я тоже могу себе позволить курить подобные сигары до тех пор пока дым из ушей не пойдет. Но что стоит раз в год подвергнуться сканированию памяти, по сравнению с опасностью нарваться на стражей порядка, вроде тех с которыми я столкнулся совсем недавно, на челноке?
      - Именно вы обнаружили труп Ухула?
      - Да. Причем, кибермедик установил что он умер за пять минут до моего появления в кабинете.
      - И искнов уже не было?
      - Нет, не было.
      - О-ч-чень забавно.
      Вот теперь мне положено было усесться в кресло и немного подумать. Что я и сделал, постаравшись придать своему лицу глубокомысленное выражение.
      Минуты через две Айбигель спросила:
      - Кажется, вы не нуждаетесь более в моем присутствии?
      В самом деле? Каких либо вопросов, которые я мог ей задать, мне в голову не приходило. А стало быть...
      - Да, вы можете идти, - сказал я. - А я тут еще посижу, подумаю.
      - Надеюсь, вы найдете убийцу, - на прощанье сказала Айбигель. - Ухул был хорошим мыслящим. И тот кто его убил, должен быть наказан.
      Прислушиваясь к ее удаляющимся шагам, я подумал, что у меня в отношении Ухула выработалось мнение, несколько отличающееся от мнения этой хорошей девочки.
      Скорее всего, начальник космопорта был редкостным хитрецом, способным буквально на все. Впрочем, теперь это и в самом деле не имело большого значения.
      Выждав еще минуты две, я осторожно положил сигару в пепельницу и прокравшись к двери, прислушался.
      Нет, на лестнице судя по всему никого не было. И это означало что кабинет начальника космопорта на некоторое время остался в полном моем распоряжении. Грех этим было бы не воспользоваться.
      Начал я со стола. И быстро обнаружил что ни одна из лежавших на нем бумаг не представляет для меня ни малейшего интереса. Причем, все ящики стола были заперты, а взломать их не представлялось возможным.
      Эх, будь со мной тот набор предметов, который я оставил на челноке... Ну да ладно, сожалениями делу не поможешь.
      Насчет компа я не питал особых надежд. Тот, кто позаботился о том, чтобы его письменный стол превратился в неприступный сейф, уж наверняка постарается защитить свой комп от любых попыток вторжения.
      Несмотря на эти соображения я все же попробовал. И быстро убедился, что они были совершенно правильными. Защитил, и еще как.
      Все, аут, похоже мне тут не светит.
      Нет, конечно, я мог призвать хорошую девочку Айбигель, и попросить ее в интересах следствия открыть стол Ухула. И наверняка где-то были ключи способные его открыть. И может быть, я даже нашел бы в столе какие-то документы, содержащие сведенья, используя которые я мог удрать с этой планеты.
      Вот только, мне почему-то теперь казалось что девочка Айбигель не только очень красивая, но еще и жутко умная. И наверняка, оставила она меня здесь одного лишь потому, что была твердо уверена - добраться до каких либо секретов мне не удастся. А если я попытаюсь заставить ее открыть стол Ухула, то может например выяснится что ключ от стола куда-то задевались. И найти их именно сейчас не представляется никакой возможности.
      Короче - совершенно гиблый вариант.
      А стало быть мне нужно в очередной раз наплевать на мысль о побеге, и вернуться к исполнению обязанностей центуриона.
      Я посмотрел на Ухула.
      Лицо у него было совершенно спокойное, я бы даже рискнул сказать безмятежное. Как будто, перед смертью, до него и в самом деле дошло что жизнь и в самом деле сама по себе, прекрасна и удивительна. А такие гнусные вещи как власть или деньги, на самом деле, не приносят с собой ни счастья, ни удачи, ни отсрочки гибели. Ни-че-го. Так стоит ли тратить столько усилий, чтобы добыть эти проклятую власть и эти не менее проклятые деньги? Может быть, стоит просто жить и радоваться тому, что завтра, если судьба не повернется к тебе задом, эта жизнь продолжится.
      Жить и радоваться... О-хо-хо...
      Я встал с кресла, аккуратно потушил сигару и покинул кабинет. Потом спустился по лестнице и вышел на поле космодрома.
      За то время когда я находился в кабинете начальника космопорта, начался дождь.
      Он был зеленый, этот дождь и явственно пах розами. Видимо, в воду, которая лилась с неба, каким-то образом попали споры местных растений, или нечто другое, придающее воде зеленый цвет, и запах роз. Неважно что именно.
      Просто шел зеленый дождь. И возле входа в здание космопорта стояла, прячась от дождя под зонтом, красивая девочка Айбигель. Между прочем, в свободной руке она держала еще один зонт, и когда я шагнул под дождь, протянула его мне со словами:
      - Наверняка вам это понадобится.
      Что мне оставалось делать?
      Я взял зонт и сказал:
      - Спасибо.
      Мы молча прошли через зал космопорта. Прежде чем снова выйти под дождь, я открыл зонт и еще раз поблагодарил Айбигель за него.
      - Не стоит, - сказала она. - Самое главное, найдите его.
      - Кого? - спросил я. - Убийцу?
      - Да, - сказала Айбигель. - Только, обещайте мне одну вещь.
      - Какую?
      - Если это будет возможно, не убивайте его.
      - Из милосердия? - спросил я.
      - Нет. Всего лишь для того чтобы он попал на одну из тех ужасных планет - тюрем и гнил на ней всю оставшуюся жизнь.
      Сказав это, Айбигель резко повернулась и ушла. А я как болван, пока она не скрылась за какой-то дверью, очевидно ведущей в служебные помещения космопорта, пялился ей вслед и все пытался понять что именно такие красивые и умные девочки как Айбигель находят в таких подонках как Ухул.
      А потом до меня дошло что ответа на этот вопрос я так и не найду, пусть даже мне несказанно повезет и я проживу например еще лет сто. Не найду и все. А стало быть незачем об этом думать. Тем более сейчас.
      И все же, прежде чем выйти под зеленый дождь, я не удержался и посмотрел на ту дверь за которой скрылась Айбигель. И конечно подумал что сейчас она, наверное, сидит в своей кабинке, из которой возникает перед желающими купить билет на очередной рейс, и плачет, плачет навзрыд.
      А может быть и не плачет. Может быть, она сидит с крепко сжатыми кулаками, глядит перед собой невидящим взглядом и представляет что она могла бы сделать с убийцей, попадись он ей в руки.
      Или то, или другое. И скорее всего второе чем первое.
      Зеленый дождь был теплым. Но пока я шел под ним до резиденции, мне было холодно, очень холодно.
      12.
      - А вот и он, наш неустрашимый борец с преступностью, - заявил Мараск, едва я вошел в резиденцию. - Между прочим, к тебе посетитель.
      Собственно, то что меня ожидает посетитель я уже видел и сам. Было бы странно его не заметить. Перед барьером за которым возвышался Мараск сидел очень, очень старый абориген. Когда я вошел, он медленно встал.
      Нет, конечно, я не большой знаток аборигенов Бриллиантовой, Собственно, все что я знаю о них почерпнуто из сведений хранившихся на компе Старины Эда. А было их так не очень много. Но все-таки, посетитель отличался от тех молодцов, которых я до сих пор видел шляющимися по инопланетному кварталу в поисках работы.
      Одет он был в балахон, с ленточками светлого оранжевого цвета. Судя по лицу и кистям рук, он был здорово худ. Круглые глаза были серого цвета, но тоже, кажется сильно поблекшего от времени. Практически безносое лицо украшало множество морщин.
      Я прикинул что скорее всего передо мной кто-то вроде старейшины аборигенов. И скорее всего, явился он ко мне вовсе не для того чтобы засвидетельствовать свое почтение.
      И нападать на меня с целью перерезать горло он тоже не станет. Старейшины подобными делами не занимаются, а поручают их молодым и крепким воинам, жаждущим доказать свое мужество и ради этого готовым рисковать жизнью.
      - Центу...ион, - промолвил старейшина. - У меня посла...гхм.. ние.
      Голос у него был тусклый и невыразительный.
      - Ко мне? - спросил я.
      - Нет, к вам, к инопла... гр-гр... нетянам.
      Если исключить некоторые дефекты речи, понять его речь было вполне возможно. К слову сказать, начало ее мне не понравилось. Обычно, подобные заявления предшествуют предъявлению ультиматума.
      Ну-ну, посмотрим.
      Я кинул взгляд на Мараска. Краб-кусака сидел на барьере неподвижно, прикрыв клешнями глаза и вроде бы даже спал.
      Нашел время. Тут кажется назревают события более важные, чем нападение аборигенов-отщепенцев. Судя по ленточкам, этот старец принадлежал к клану, и вполне мог сейчас что-то потребовать от имени всех инопланетян. Причем, вряд ли удовлетворить его требования будет легко.
      Ну, да посмотрим...
      - Что за послание ты должен нам сообщить? - учтиво поинтересовался я.
      - Пожела...хма.. ние. Вы должны вернуть нам нашу царицу личинок. Ее жизни грозит опасность... грм... Решили все кланы.
      Я бросил на старика недоверчивый взгляд.
      - Ты хочешь сказать, что в нашем районе находится царица личинок бриллиантовых муравьев?
      - Да. Она у вас и вы должны ее вернуть. Сроку - два дня. Потом мы объявим вам хасс.
      - Хасс? Что это такое?
      - Я сказал.
      Церемонно склонив голову, старейшина неторопливо прошествовал к выходу. Как только за ним закрылась дверь я схватился за бормоталку.
      Чем бы не был этот самый хасс, скорее всего ничего хорошего жителям инопланетного района он не сулил. А стало быть, первым делом надо было уведомить о полученном предупреждении Медока. Он обладал действительной властью, а стало быть должен был быть в курсе происходящего.
      Долго ждать мне не пришлось. В бормоталке послышался несколько раздраженный голос большого банкира.
      - Да? Кто это?
      Я сообщил ему кто с ним разговаривает, а потом коротко описал визит старейшины и передал его предупреждение.
      - Так я и думал, - заявил Медок. - Этот полоумный старикашка решил нанести визит и тебе.
      - А кто он собственно такой?
      - Слишком долго объяснять иерархическую систему аборигенов. Да и не к чему. Короче, если он сказал что устроит нам хасс, то так оно и будет.
      - А что это такое?
      - Пока не имею понятия. Мои клерки это выясняют. Но думаю, что ничего хорошего это означать не может.
      Вот тут я с ним был согласен.
      - Хасс, это религиозная церемония, - вдруг подал голос Мараск. - После проведения которой вы для аборигенов перестанете существовать, сроком на десять лет. Конечно, изгоев, поскольку они вышли из племени, этот хасс не коснется. Но ведь личинками торгуют не они.
      Я прилежно передал его слова Медоку.
      После этого бормоталка зловеще замолчала.
      Испытывая некоторое злорадство, я представил как великий банкир падает в обморок, или отправляется на поиски оружия с помощью которого можно относительно безболезненно покончить счеты с жизнью.
      Впрочем, это удовольствие длилось совсем недолго. Бормоталка ожила буквально через минуту и из нее донесся отчаянный рев Медока:
      - А ну повтори еще раз!
      Я повторил.
      На этот раз пауза длилась не более полминуты.
      - И это сказал Мараск, тот самый, который был помощником старины Эда в течении двадцати лет? - уточнил Медок.
      - Да.
      - Угу, - пробормотал Медок. - И если он это говорит, то стало быть так оно и есть. Вопрос: что теперь делать?
      - Как что? - удивился я. - Конечно, найти эту царицу личинок и вернуть аборигенам.
      - Тебя не спрашивают! - гаркнул Медок. - Вот еще, не хватало мне советоваться со всякими...
      Тут он опять замолчал. И молчал не менее пары минут. Я уж стал подозревать что он положил свою бормоталку на какой-нибудь стол и забыв о ней, занялся делами, как вдруг Медок заговорил снова.
      - Послушай-ка, Маршевич, а что ты намерен предпринять?
      - Пока не знаю, - сказал я. - Для начала попробую осмыслить полученные сведенья. Думаю, часа через два у меня будет готов план действий.
      Тут я конечно же приврал. У меня было такое ощущение, что этот самый план действий, на основе имеющихся у меня на данный момент сведений, не удастся составить и за последующие две недели. Единственная причина почему я так сказал состояла в том, что у меня вдруг возникло четкое ощущение что у Медока уже готов свой собственный план. При этом, конечно, мой его не интересовал ни в какой мере.
      - Таким образом, пока ты не будешь предпринимать никаких действий?
      Сказано это было тоном, которым опытный заговорщик предлагает кучке, юных упившихся вдрызг офицеров, совершить какую-нибудь мелкую и невинную шалость, вроде государственного переворота.
      - Наверняка, - сказал я.
      - И находишься ты в своей резиденции?
      - Да.
      - В таком случае, не могу ли я попросить тебя и в самом деле ничего не предпринимать, до тех пор пока я к тебе не приеду? Вообще ничего. Понимаешь? Жди меня, и все. Я буду у тебя самое большее через десять минут.
      - Хорошо, - ошарашено сказал я. - Буду ждать.
      - Кстати, а у тебя сейчас в резиденции нет ли посторонних?
      - Нет. Только я да Мараск.
      - Это прекрасно. Если до моего приезда кто-то появится, то что бы он не говорил, выпроводи его, выпроводи немедленно. В тот момент когда я приеду, у тебя в резиденции посторонних быть не должно.
      - Хорошо, - сказал я. - Но зачем...
      - Все, все объясню когда приеду, - торопливо проговорил Медок и выключил бормоталку.
      Мне ничего не оставалось как в свою очередь отключить собственную. Сделав это, я ошарашено потер лоб и закурил сигарету.
      - Как я понял, эта акула банковского бизнеса намерена нанести нам визит, - сказал Мараск.
      Я кивнул.
      - И он просил тебя соблюдать тайну, а также немедленно выпроводить любого постороннего, заглянувшего в эту берлогу до его приезда?
      Я кивнул еще раз.
      - Забавно, - сказал Мараск. - Я много слышал про этого типа. И вот, кажется, сподоблюсь его увидеть.
      - Другими словами, за последние двадцать лет, которые ты находишься в этом доме, Медок не соизволил заглянуть в него ни разу?
      - А зачем бы ему было это делать? Что может заинтересовать в скромном жилище какого-то центуриона, такую птицу как этот Медок?
      Немного поразмыслив над его словами, я уточнил:
      - А теперь, стало быть, заинтересовало?
      - Хм, - промолвил Мараск. - Может статься я судил о твоих умственных способностях несколько превратно. В том-то и суть, что заинтересовало. Поэтому, мой тебе совет.
      - Держать ухо востро?
      - Вот именно. Держи. И тщательно контролируй каждое слово, которое скажешь, каждый свой шаг. Мыслящие подобные Медоку, несутся куда либо забыв обо всем, в том числе и о чувстве собственного достоинства лишь в двух случаях. Либо, когда они могут предотвратить потерю большей части своего богатства, либо когда надеются сорвать огромный куш.
      Я кивнул в четвертый раз.
      Да, наверняка, так оно и есть. А стало быть, сейчас, мне предстоит очень серьезный разговор.
      Ну чтож, поговорим. Может быть, даже, мне удастся узнать что-нибудь интересное.
      - Слушай-ка, - спросил я у Мараска. - А откуда ты все это знаешь? Я имею в виду не только о Медоке, но и о аборигенах. Каким образом ты узнал о хассе? Насколько я помню, в официальных данных о Бриллиантовой, это слово даже не упоминается.
      Краб-кусака выбил зубами мелкую дробь, скорее всего означавшую насмешливое хихиканье и ответил:
      - Я тебе уже говорил. Каждый вечер, в течении двадцати лет мы разговаривали со стариной Эдом о его дневных делах. Делал он это не постольку поскольку любил поболтать, а потому что я частенько давал ему дельные советы.
      Ну да, конечно. Я и в самом деле забыл, что настоящим коньком Мараска, по его утверждению, были дельные советы.
      Потушив окурок сигареты, я облокотился на барьер рядом с крабом-кусакой и преданно заглядывая Мараску в глаза, спросил:
      - Кстати, а не мог бы ты дать мне один мудрый совет?
      - Советами мы займемся в свое время, - послышалось из-за моей спины. А сейчас необходимо действовать.
      Резко обернувшись, я увидел Медока. Он стояла возле двери. Судя по его виду, он хоть сейчас был готов свернуть голыми руками горы, избить дюжину подвыпивших кремниидов или положить в словесном споре на обе лопатки фининспектора.
      - И каким же образом? - поинтересовался я.
      - Самым непосредственным, - почти ласково улыбнулся Медок. - Но сначала, нам необходимо кое-что обсудить. Это и есть тот самый премудрый Мараск?
      Он ткнул пальцем в помощника центуриона.
      - А ты тот самый Юк Медок, великий банкир, председатель совета инопланетного района, побочный сын лисы и шакала? - промолвил краб-кусака.
      - Ого, а помощничек у тебя с характером, - отметил Медок.
      - И еще каким, - подтвердил Мараск, прежде чем я успел открыть рот.
      - А знаешь ли ты что я могу с тобой сделать? - спросил Медок и сопроводил свои слова улыбкой, способной превратить в лед парочку огнедышащих драконоидов.
      - Ничего. Ровным счетом ничего, - заявил Мараск. - А я вот могу записать тебя в число своих врагов.
      - Ого, довольно серьезная угроза, - не моргнув глазом заявил Медок. - И в другое время я бы пожалуй не оставил ее без последствий. Но только не сейчас. Сегодня у меня есть дела поважнее. Итак, Маршевич, где мы можем поговорить?
      Пожав плечами, я провел его в соседнюю комнату.
      Быстро оглядев ее убранство, Медок спросил:
      - Жилая комната выглядит так же?
      - Да.
      - Это непорядок. Это надо исправить. Центурион инопланетного района не должен жить в таком убожестве.
      - Однако, старина Эд жил в нем двадцать лет, - напомнил я.
      - Да жил. Но старина Эд был большим оригиналом. Ну и потом, он не мог жить по-другому, в силу своего характера.
      - Если точнее, то в силу своих принципов.
      - И это тоже, - подтвердил Медок. - Но старины Эда уже нет. И скоро тут появится новый центурион. Вероятнее всего, он пожелает жить в более приемлемых условиях. И совет конечно пойдет ему навстречу.
      Я кивнул.
      Ну да, вот и мотив. Старый Эд в силу своих принципов не устраивал Медока. Чем не повод чтобы его убрать? Вот только, причем тут еще два центуриона? Нет, что-то не складывается, что-то не так. Хотя, мысль довольно любопытная. Стоит запомнить.
      - Если он, в отличии от старины Эда не будет брыкаться, - сказал я.
      - А с чего ты решил что старина Эд брыкался? - поинтересовался Медок. Он был очень хорошим центурионом, знавшим свое дело до тонкостей. Просто, у него были некоторые причуды, касающиеся его жилища.
      - Несомненно, - примирительным тоном сказал я. - Похоже, я понял тебя неправильно. Кстати, чему я обязан таким поздним визитом?
      - Неужели непонятно? - удивился Медок.
      - Нет.
      Сев в одно из стоявших в комнате кресел, Медок одарил меня удивленным взглядом и сказал:
      - Насколько я понял, ты узнал о том, что в инопланетном районе находится царица личинок?
      - Да.
      - И если мы не вернем ее аборигенам, они объявят нам хасс. Другими словами, прекратят торговлю личинками на ближайшие десять лет. Представляешь что будет твориться в районе, если об этом узнает кто-то кроме нас?
      - А что будет твориться?
      Вытащив из кармана носовой платок, Медок аккуратно убрали им попавшую на один из своих огромных глаз пылинку и промолвил:
      - Страшный переполох. Все знают что личинки стоят больших денег. Но вот царица личинок может стоить совершенно астрономическую сумму. Главная ценность личинок в том, что они обладают различными дополнительными свойствами. Свойства же которыми обладает царица личинок совершенно уникальны.
      - А откуда это известно? - спросил я. - Может быть, царица личинок как раз и не обладает никакими свойствами? В конце-концов, каковы ее функции? Если брать за аналогию земные муравейники, то царица личинок должна всего лишь воспроизводить бриллиантовых муравьев. Зачем ей еще какие-то свойства?
      Аккуратно свернув платок, Медок сунул его в карман и покачал головой.
      - Все это было бы верно, если бы мы не знали совершенно точно дополнительные свойства есть. Причем, у каждой царицы личинок они свои. Конечно, ни одного случая когда царицы личинок попадали в руки кого-нибудь из жителей инопланетного квартала не зарегистрировано. Однако, история освоения этой планеты насчитывает несколько сотен лет. И за это время было два случая, когда продажа личинок прерывалась. Причем, как ни странно, оба раз эти периоды длились ровно десять лет. Понимаешь что это означает?
      - Еще бы, - сказал я. - Понимаю. Однако, это не доказывает что царицы личинок обладают какими-либо необычными свойствами.
      - Может быть, - промолвил Медок. - Но в свое время я потратил некоторую сумму денег на то, чтобы провести небольшой информационный поиск, и в результате узнал о любопытных фактах. Ровно через неделю после начала первой десятилетней блокады, правитель одной из планет, расположенной как раз в неделе полета от Бриллиантовой, и медленно умиравший от неизлечимой болезни, вдруг чудесным образом выздоровел, и объявил о том, что его планета выходит из состава федерации. Естественно, к мятежной планете был послано несколько крейсеров. Они исчезли, бесследно растворились, как будто их и не было. Все последующие попытки оказать силовое давление на эту планету неизбежно терпели крах. Смекаешь на что это похоже?