Тильда подавилась шоколадкой.
      – Нечего тут рассказывать, – прохрипела она, чуть отдышавшись. – Лучше признайся, что там у тебя с Эндрю?
      И, подняв покрывало, принялась деловито трясти его, пока оно не развернулось над Ив и песиком. Аппликации из листьев казались лесной дорогой, ведущей через разрисованную кровать.
      – Брось, Вилма, – усмехнулась сестра, – не скрытничай…
      Тильда отломила еще кусочек от плитки.
      – Сначала объясни, почему Эндрю так расстроен.
      – Дело в Луизе. Знаешь, в баре был один парень… в общем, очень даже ничего, а я на этот вечер все закончила и решила выпить. То есть Луиза решила выпить. Не думаю, что я в его вкусе. – Она пожала плечами. – Эндрю просто перестраховщик.
      – Вернее, слишком большой собственник, – поправила Тильда. – Хочет, чтобы ты сидела дома и была милой маленькой Ив, и никем больше.
      – В таком случае ему не следует платить мне за то, что я изображаю роковую Луизу, – объявила Ив, перевернувшись на спину. – Мне не нравится, что он заставляет меня чувствовать себя виноватой. Он никогда не ревновал тебя к Скотту.
      – Он вообще меня никогда не ревновал, – справедливо заметила Тильда.
      – Он знал, что Скотт – не тот, кто тебе нужен. И знал, что это долго не продлится. – Ив протянула руку. – Дай еще кусочек шоколада.
      Тильда бросила ей остаток плитки.
      – Скотт был абсолютно безупречен, – заметила она, похлопав по покрывалу. – Ко мне, Стив.
      Стив немедленно выполнил приказ, неуклюже повалился на колени Тильды, и она рассмеялась, радуясь его искренней любви.
      – Видишь, его действительно зовут Стив, – торжествовала Ив. – И вообще, идеальный парень тебе ни к чему. Думаю, в тебе есть нечто от Луизы, и тебе нужен кто-то вроде ночного взломщика.
      – Но я же не Луиза, – усмехнулась Тильда.
      – Как Барбара Стенвик в «Леди Еве», – не слушая ее, упорно продолжала Ив. – Там она говорит, что хотела бы, чтобы парень застал ее врасплох, как ночной грабитель. – Ив приподнялась на локте, жуя шоколад и широко раскрыв невинные голубые глаза, – Так расскажи о своем грабителе. Он горячий парень?
      – Значит, Эндрю на тебя злится, – подытожила Тильда, поднимая собаку.
      – Настолько хорош? – завистливо спросила Ив, отламывая еще кусочек. – Само совершенство?
      – Нет. – Тильда вспомнила о поцелуе в шкафу и вздрогнула. – Ничего похожего.
      – О-о, – протянула Ив с упоением. – Значит, совершенство.
      – Вот поэтому я никогда не говорю с тобой о мужчинах, – рассердилась Тильда. – Поощряешь меня на всякие глупости. И из-за тебя я вечно попадаю в какие-то неприятности.
      – Еще бы!
      – Дай мне этот чертов шоколад! – рявкнула Тильда, опустив Стива на кровать и ловко поймав требуемое.
      – Так почему же он украл для тебя картину?
      – Наверное, просто пожалел, – объяснила Тильда, отломив кусочек шоколада.
      – А что насчет сгустка похоти? Давай выкладывай.
      – Ничего не было, – чопорно объявила Тильда, невольно ухмыляясь.
      – А у Тиль-ды се-крет, – пропела Ив. Даже сейчас ее голос звучал изумительно, и Стив навострил уши.
      – Сколько тебе лет? – фыркнула Тильда, стараясь казаться взрослой и солидной.
      – Тридцать пять, но я не встречаюсь с грабителями, а уж тем более не проделываю с ними Бог знает что.
      – Подумаешь, всего лишь поцелуй, – призналась Тильда и рассмеялась, когда Ив восторженно взвизгнула, а Стив подпрыгнул.
      – И дальше?
      – Да ничего и не было, – изобразила она равнодушие. – Я открыла дверцу шкафа, а он напал на меня и вызвал приступ астмы, поэтому я укусила его. А он начал критиковать мою одежду, заявил, что не джентльмен, и поцеловал меня.
      – Вот это да! – восхитилась Ив. – И как это было?
      – Классно, – кивнула Тильда, чувствуя себя здесь, в подвале, наедине с Ив в достаточной безопасности, чтобы сказать правду. – Я растаяла и дальше… страстный поцелуй… впрочем, это была моя инициатива.
      – Еще бы, – хихикнула Ив, и Тильда снова засмеялась.
      – Я не виновата, – оправдывалась Тильда, откровенно наслаждаясь шоколадом. – Мне было так страшно, а он отделял меня от несчастья.
      – Заметь, ты могла просто поблагодарить человека, вместо того чтобы лизать его гланды.
      – Это все адреналин. Он ударил куда-то, а завершилось все во рту. Кроме того, я знала, что больше никогда его не увижу, и мы были в темном шкафу, так что, можно сказать, это была и не я.
      Тильду удовлетворила собственная рассудительность. Звучало все вполне разумно.
      – И ты действительно больше его не видела? – разочарованно протянула Ив.
      – Если не считать двадцати минут в закусочной, где он угрожал мне, сказал, что у меня вытаращенные глаза, и сбежал, предоставив мне оплатить чек.
      – Непонятно. Вразрез с традициями. Почти как возрастные причуды нашей матери.
      – Верно, – согласилась Тильда, решив, что они уже достаточно обсудили ее грехи. – Ты хочешь сказать, что в последнее время Гвенни кажется тебе странной?
      – Она всегда казалась мне странной, – покачала головой Ив и выпрямилась. – И это одна из многих причин, почему я ее люблю. Я уже рассказывала тебе, как она пошла в магазин Эдди Бауэра и вернулась с пятью свитерами: для тебя, для нее, для Надин, для меня и для Луизы. Я сказала: «Гвенни, получается, что у меня два свитера», – а она ответила: «Не будь дурочкой, дорогая, в отличие от Луизы ты никогда не носишь черное».
      – И она абсолютно права. Хотя я никогда не думала о Луизе как о клиентке Эдди Бауэра.
      – Именно поэтому тебе нужен этот парень, а не Скотт, – постановила Ив. – Грабитель в ночи, а не адвокат при дневном свете. Луиза, которая в тебе, нуждается в грабителе, так же как Луиза во мне требует черного свитера.
      – Нет во мне никакой Луизы, – вздохнула Тильда, чувствуя себя немного угнетенной по этому поводу. Поднявшись, она отдала Ив последний кусочек шоколада и опустила Стива на пол.
      – В каждой женщине есть хоть немного от Луизы, – возразила Ив, наклоняясь и поправляя картину. – То, что тебя назвали Вилмой, еще не означает, что на самом деле это не Луиза.
      – А грабитель в ночи мне ни к чему. – Тильде вдруг стало стыдно за свое неприличное поведение. Просить взломщика спасти ее… да она просто спятила! – Этот парень будит во мне все самое худшее.
      – Это твоя внутренняя Луиза, – одобрительно заметила Ив. – Освободи ее. Честно говоря, не знаю, что бы я делала без Луизы. Как раз к тому времени, когда я уже готова вопить и биться в истерике, настает ночь среды, и вот она является и в дин счета выпускает весь мой пар.
      – Может быть. Но ведь я не преподаю в начальной школе. И рисую фрески. Крайне спокойное занятие. У меня нет никакого пара. И выпускать мне нечего.
      – Только запомни три правила, – продолжала Ив так, словно Тильда ничего не говорила. – Она появляется только четыре ночи в неделю, никогда не занимается сексом дома и никогда никому не говорит, что она – это ты.
      – Тебе еще не поздно лечиться. Уверена, что твоя школьная страховка покроет все расходы.
      – Зачем? – удивилась Ив, вставая и поправляя пижаму. – Я вполне счастлива. И к тому же получила два свитера.
      – Рада за тебя, – съязвила Тильда. – Послушай, парень в шкафу не был таким уж горячим. Я немного преувеличила.
      – Знаешь, если будешь отговаривать себя от всего хорошего, никогда ничего не получишь.
      – Уже получила, – раздраженно отозвалась Тильда. – У нас со Скоттом был классный секс. Я каждый раз кончала. – Стив поставил лапы на ее ногу, и она снова подхватила его. – Этот человек заслуживает того, чтобы помнить его имя.
      – Он был слишком спокойным, – возразила Ив. – Ты когда-нибудь чувствовала себя растерзанной, изнасилованной, похищенной? Казалось ли тебе, что если не получишь его – просто умрешь?
      – Говорю тебе в последний раз: никакой внутренней Луизы во мне нет. Мало того, даже внутренняя Скарлет куда-то испарилась. – Тильда отдала песика Ив и натянула чехол на кровать, пряча изголовье, покрывало и картину. – У меня куча дел. Нужно придумать, как украсть картину.
      От этой мысли ей стало немного не по себе. А может, она просто переела шоколада.
      – И это еще одна причина, почему нельзя отпускать грабителя, – оживилась Ив.
      – Я его не отпускала. Это он отпустил меня. – Тильда заставила себя улыбнуться. – И спасибо Богу за это.
      – Угу, – фыркнула Ив. – Потому что даже самые вкусные поцелуи со временем выдыхаются. Кстати, Вилма, по-моему, наверху еще остался шоколад.
      – Веди меня туда, Луиза, – вздохнула Тильда.

* * *

      Утром, ровно в девять, Гвен налила себе кофе, настроила автомат на прелестное попурри на тему «Баккара», вытащила из пакета одну из ананасно-апельсиновых булочек, купленных Эндрю в кондитерской и заброшенных в галерею по пути на утреннюю пробежку, и направилась в галерею, к мраморной стойке и неразгаданным кроссвордам. Справа от нее сквозь разбитое окно над витриной с экспонатами струились солнечные лучи. Оторвавшаяся металлическая балка под потолком чуть колыхалась от ветерка калорифера.
      За спиной Джеки Дешаннон пела «Приди и уведи меня», и Гвен подумала: «Черта с два дождешься этого! Я застряла тут навеки».
      Так. «Когда-то популярная марка автомобиля». Это, конечно, «нэш». Гвен никак не могла понять, почему в кроссвордах всегда фигурирует именно эта марка. Можно подумать, что кроме нее других старых марок не существует! Зато теперь у нее были две из четырех букв в следующем слове. «Р»… пробел… «Н»… пробел. Ранг… ринг… рант… руно… Убейте, не знаю…
      Ладно, дальше. «Фильм Рея Милланда пятьдесят четвертого года». Шестнадцать букв. Черт.
      – Привет, ба, – раздался за ее спиной голос Надин, и Гвен нехотя повернулась. На внучке красовалась черная куртка, налаченные пряди черных волос торчали во все стороны, лицо было выбелено мимическим гримом, вокруг глаз – черные круги, как у енота. К плечу ее прижимался Стив, рядом – Бартон, выряженный в прикид металлиста.
      – На дворе июнь, – заметила Гвен внучке, решив игнорировать Бартона, поскольку день и без того не сулил ничего хорошего. – Вряд ли кожаная куртка сейчас уместна.
      Бартон издал один из своих обычных пренебрежительных звуков, это разозлило Гвен, но она по-прежнему делала вид, что не замечает его. А ведь был бы вполне симпатичным парнем, если бы не эта его постоянная презрительная усмешка.
      Из офиса показался Итан, жующий булочку и вовсе не выглядевший симпатичным.
      – Я стащил одну, миссис Гуднайт, – признался он. Худое лицо под шапкой рыжих волос светилось дружелюбием. – Сколько я вам должен?
      Настроение Гвен немного улучшилось.
      – Я подарю тебе эту булочку, если назовешь фильм Рея Милланда пятьдесят четвертого года. Шестнадцать букв.
      – «Пропавший уик-энд», – не задумываясь выпалил Итан, откусывая булочку.
      – Какой ты молодец, – растрогалась Гвен и принялась заполнять клеточки.
      – Так ты из-за этого чертыхалась? – удивилась Надин, отпуская Стива и отламывая кусочек от булочки Итана. – Картина пятьдесят четвертого года? Рано или поздно ты и сама бы догадалась.
      В это время дверь в галерею открылась.
      – Вся загвоздка в Рее Милланде, – пояснила Гвен, оборачиваясь к посетителю. Ну и ну! Шесть футов, темные волосы, очки в роговой оправе, пыльная куртка, еще более пропыленный рюкзак, но даже при всем этом глаз не отвести.
      – Неудачник, – пробурчал Бартон, но Гвен заглянула в темные проницательные глаза незваного гостя и не согласилась.
      «Неудачник? Ну уж нет, но неприятностей не оберешься».
      – Рей Милланд пятьдесят четвертого? – переспросил он.
      – Да, – кивнула Гвен. Стив гавкнул: низкое тремоло с повышением в конце.
      – Стив! – обрадовалась Надин. – Да у тебя музыкальные способности!
      Незнакомец протянул Гвен руку:
      – Я Дэви Демпси.
      Гвен нахмурилась и пожала его руку.
      «Он чудо! И это не сулит ничего хорошего».
      – Так мне что, отдать булочку обратно? – поинтересовался Итан.
      – Нет. Если в шестнадцать лет ты уже знаешь фильмы Рея Милланда, то я готова всю жизнь кормить тебя булочками, – засмеялась Гвен.
      – Вы хотите купить картину? – спросила Надин, откровенно любуясь Дэви.
      Тот подошел к ближайшей, изображавшей трех угрюмых и злобных рыбаков, окруживших несчастного и, судя по виду, явно страдающего диспепсией тунца.
      – Гнусные и растленные типы, бейлиф.
      – Они всего лишь зеваки, ваша честь, – нашелся Итан, и мужчины понимающе улыбнулись друг другу.
      – В чем дело? – спросила так и не пришедшая в себя Гвен. Эта улыбка, эта уверенность, этот блеск в глазах. «Кого напоминает мне этот парень?»
      – Это цитаты из фильмов, – с улыбкой объяснила ей Надин. – Итан только что обрел еще одного фаната кино.
      – Никчемные личности, – буркнул Бартон.
      – Так что же вам угодно? – спросила Надин, не сводя глаз с незнакомца.
      – Вы сдаете комнату? – Он кивнул на табличку в окне. Стив подобрался ближе и обнюхал его туфли. – Я согласен на все, даже на чердак.
      – На чердаке живет тетя Тильда, – сообщила Надин. – Она не слишком любит делиться.
      – Большая комната с кухонной нишей, – объявила Гвен. – Меблированная, чистая, восемьсот долларов, плата за два месяца вперед. И не волнуйтесь насчет собаки. Она не кусается.
      «Во всяком случае, я на это надеюсь».
      – А вы собираетесь остаться на два месяца? – спросила Надин, с сомнением поглядывая на рюкзак.
      – Возможно, и нет, – улыбнулся ей Дэви. – Вообще-то я на пути в Австралию.
      – Поддержите вашего шерифа, – вставил Итан.
      – Я не знаю, откуда это, – покачала головой Надин, сунув руку Дэви. – Я Надин, а это моя бабушка Гвенни. – Она небрежно ткнула пальцем куда-то себе за спину. – Это Бартон, это Итан, а тот, что вынюхивает пол, – Стив.
      – Эй! – Итан помахал булочкой. Бартон поморщился. Стив сел и принялся яростно чесаться.
      – Может, мы пойдем? – спросил Бартон.
      – Нет, – отрезала Надин, и Бартон заткнулся.
      – Не могли бы вы представить мне рекомендации? – спросила Гвен.
      – Только не из этого города. Могу показать несколько из Флориды.
      «Флорида! – мечтательно подумала Гвен. – Сверкающая синяя вода. Чудесные белые пляжи. Спиртные напитки в бокалах с маленькими зонтиками. Я готова убить ради того, чтобы попасть во Флориду прямо сейчас, пусть даже на дворе июнь».
      – Но нам пора, – настаивал Бартон, обнимая Надин за талию. Та раздраженно насупилась. Итан жевал булочку, не обращая никакого внимания на Бартона.
      – Куртка, – сказала Гвен внучке. – Луизина куртка. Если ты в ней вспотеешь, беды не оберешься.
      – Ты права. – Надин небрежным жестом сбросила куртку вместе с рукой Бартона. – Волосы тоже возьми, – вспомнила они, стягивая черный парик. Влажные растрепанные кудряшки светлым облаком окружили ее лицо. – Июнь – неподходящий месяц для металлистов.
      Бартон брезгливо поморщился, очевидно, раздраженный происходящим и окружающими. Впрочем, как всегда. Надин, похоже, унаследовала легендарную страсть женщин рода Гуднайтов к совершенно неподходящим для них мужчинам.
      Гвен снова оглянулась на Дэви. Возможно, Луизе не помещало бы познакомиться с этим экземпляром.
      – Еще увидимся, Австралия, – пообещала Надин, направляясь к двери в сопровождении Бартона, снова обнимавшего ее за плечи. Итан плелся позади, дожевывая на ходу булочку.
      Дэви, облокотившись на витрину, проводил троицу взглядом.
      – Она что, не понимает, что кадрится не с тем парнем?
      – Не знаю, – покачала головой Гвен. – Надин очень скрытный ребенок.
      Музыкальный автомат заиграл «Желаю и надеюсь».
      – Дасти, – заметил Дэви, прислушиваясь. – Хороший знак. Так я остаюсь?
      «Тысяча шестьсот долларов!»
      – Да, – решилась Гвен.
      Новый жилец кивнул.
      – Есть, правда, одна проблема.
      «Так я и знала».
      – Прошлой ночью в баре у меня украли бумажник. Конечно, я сам виноват, нечего ротозейничать. Со дня надень на мой счет поступят деньги. Но пока пришлось заблокировать все кредитки, так что сотня баксов – это все, что у меня есть.
      Он снова улыбнулся Гвен, и ее губы автоматически дернулись. Сотня баксов – уже что-то, а, кроме того, в квартирке: все равно нечем поживиться.
      Ее взгляд скользнул по прекрасно выписанным, но крайне несимпатичным рыбакам на картине Доркас. Что ж, в галерее тоже не найдешь ничего стоящего.
      – Но я попрошу друга перевести остальную сумму к завтрашнему дню. Это вам подходит?
      – Да, – окончательно сдалась Гвен.
      – Вы хороший человек, – убежденно заявил Дэви, вручая ей пять двадцаток.
      – Комната на четвертом этаже. Сейчас достану ключ и провожу вас.
      Она вернулась в офис и порылась в столе в поисках ключа к 4В. Через холл, в комнате 4А, временно обитала Доркас. Гвен могла бы поместить Дэви в 2В, но это бы означало, что новый жилец окажется напротив нее. Нет, Доркас обойдется. Она и без того вечно ожидает худшего. И если этот тип окажется убийцей, это только укрепит ее в теперешних взглядах на жизнь.
      Гвен нашла ключ и принесла его Дэви.
      – Спасибо. Вы об этом не пожалеете, – горячо начал он, но, должно быть, увидев что-то в ее глазах, остановился и уже спокойнее добавил: – Правда. Все будет в порядке.
      И на какой-то момент Гвен вдруг ощутила, что это так и есть и, кем бы он ни был, все обойдется.
      И тут ее осенило. Вот кого он ей напоминает! Тони! Во всем, вплоть до «ты об этом не пожалеешь» – знаменательной фразы, произнесенной, когда он делал предложение. В те времена Гвен почти ничего не знала о нем, кроме того что он, по всей видимости, сходил по ней с ума, а она, по всей видимости, уже была беременна Ив.
      – Эй, – негромко окликнул ее Дэви, и Гвен осознала, что неотрывно смотрит на него.
      – Сюда, – пробормотала она и поспешила вывести его из галереи, прежде чем он окончательно превратится в Тони и попытается продать ей картину.
 
      Дэви не совсем понял, что из сказанного им заставило Гвен Гуднайт вытаращиться на него, как на самого ангела Смерти, но она, похоже, неплохо сумела взять себя в руки, пока вела его на четвертый этаж. Коридору не помешал бы новый слой краски, но он был чист и хорошо освещен, чего нельзя сказать о большинстве съемных помещений, в которых приходилось жить Дэви. Из этого следовало, что хотя хозяйка явно была небогата, зато трудолюбива и опрятна. Ну… или кто-то в этой семье был трудолюбив и опрятен. Скорее всего, не Надин.
      Дэви слегка усмехнулся, вспомнив упрямые завитки и светло-голубые глаза Надин. Сразу видно фамильное сходство с Бетти». И у Гвен тоже. Если выстроить всех троих в ряд, сразу заметны эти ненормальные глаза, словно взятые из «Детей проклятых».
      – С вашей внучкой я уже познакомился, – заметил он, поднявшись на второй этаж, – а как насчет дочери?
      – Когда немного отдохнете, – бросила Гвен, не оглядываясь. – Моих дочерей лучше принимать в малых дозах.
      Значит, «Бетти» у нее не одна! Дэви так задумался, что едва не уткнулся носом в спину идущей впереди Гвен.
      – Кстати. А откуда вы знаете о дочерях? – с подозрением спросила она.
      – Но должна же была Надин как-то появиться на свет!
      – А может, у меня сын?
      – Счастливая догадка.
      Гвен его отговорка явно не убедила. С сомнением покачав головой, она молча добралась до четвертого этажа и показала на дверь слева.
      – Пожалуйста.
      Дэви вставил ключ в скважину, повернул, но, прежде чем успел войти, распахнулась дверь 4А, и на пороге материализовался воинственно подбоченившийся призрак.
      – Доркас! – жизнерадостно улыбнулась Гвен. – Это Дэви Демпси, ваш новый сосед. Дэви, это Доркас Финстерс.
      В облике Доркас, высокой, тощей надменной особы, распространявшей запах скипидара и льняного масла, преобладал белый цвет: короткие седые волосы, мертвенно-бледная кожа, широченный белый халат. Такая же белоснежная кошка, потершись об ее ноги, отошла и уселась на площадке.
      – И Ариадна, – добавила Гвен, кивком показав на кошку.
      – Рад познакомиться, Доркас, – произнес Дэви, но прозвучало это как-то неубедительно.
      Доркас внимательно оглядела его сверху донизу. Дэви с некоторым облегчением заметил, что глаза у нее не светло-голубые.
      – Опасайтесь Луизы, – предупредила она и захлопнула дверь, не дожидаясь Ариадны. Та даже не пошевелилась, ничуть не обеспокоенная предательством бросившей ее хозяйки.
      – Луизы? – удивился Дэви. – А кто такая Луиза?
      – Доркас иногда любит выражаться непонятно, – уклончиво пояснила Гвен, и Дэви недоверчиво поднял брови. – Вот и ваша комната.
      Дэви огляделся. Небогато. Диванчик с потертой голубой обивкой, стол, размалеванный голубыми полосками, два голубых стула. За арочным входом – кровать, покрытая голубым с фиолетовым покрывалом с каким-то безумным рисунком. Над кроватью – вышивка в рамке. Узкая дверь ведет в тесную ванную с душем. Простенькое чистое местечко, почти рядом с Клеа и совсем рядом с «Бетти».
      – Идеально, – объявил Дэви.
      Гвен огляделась, проверяя, все ли в порядке.
      – Вам легко угодить. Дайте мне знать, если еще что-то понадобится, – предупредила она, шагнув к порогу.
      – Обязательно, – кивнул Дэви. «Первым делом пошли наверх своих дочерей Похоже, с одной из них я уже встречался вчера ночью».
      Он бросил рюкзак на пол и сел на постель, ожидая скрипа древних пружин, но вместо этого плюхнулся на жесткий матрац.
      «Благослови тебя Боже, Гвенни», – подумал он, пытаясь угадать, чем мог рассердить ее. Покрывало немного отвлекло Дэви от неприятных мыслей. Он даже попытался разобрать рисунок: ошеломляющее сочетание косых желтых ромбов, усеянных белыми острыми треугольниками, похожими, по мнению Дэви, на зубы. Это уже симптом. Неизвестно, кто из них псих: создатель этого шедевра или он сам.
      Дэви принялся распаковывать рюкзак и случайно взглянул на вышивку в зелено-голубых тонах, обрамленную аккуратными рядами букв и цифр. В центре красовался домик с двумя деревцами. Дэви присмотрелся внимательнее.
       Гвен Гуднайт. Ее работа. 1979.
      Дэви с сомнением опустил глаза на голубые и фиолетовые всполохи на покрывале. Перевел взгляд на голубые и зеленые переливы на вышивке и, заметив что-то странное под деревьями, наклонился поближе.
      Волки. Маленькие фиолетовые волки с крохотными острыми белыми треугольниками зубов.
      Ничего не скажешь, определенно Гвен – мать «Бетти».
      Дэви разобрал рюкзак и вышел из дома: прогуляться, пронести рекогносцировку окон подвала Клеа, пообедать и позвонить подозрительно долго не дающему о себе знать Саймону. Когда Дэви вернулся в галерею, было уже довольно поздно; он растянулся на постели, пытаясь оценить ситуацию. И незаметно для себя заснул.
      Разбудил его стук в дверь. Дэви неохотно поднялся с кровати и поковылял к двери.
      Перед ним стояла «Бетти» с охапкой полотенец.
      – Гвенни подумала, что вы… – начала она и осеклась, широко раскрыв глаза. Не дав ей опомниться, он втащил ее в комнату.
      «Бетти» споткнулась и почти упала на него. Дэви пошатнулся, отступил назад, и едва не потерял равновесие. «Бетти» громко охнула, и он, едва успев прикрыть ей рот ладонью, поволок к кровати.
      – Прекрасно, это мы уже проходили, – прошипел он, не отнимая руки от ее рта и прижимая ее к покрывалу. – И если не хочешь, чтобы кто-то в этом доме узнал о твоих ночных похождениях, придержи язык.
      Тильда ответила яростным взглядом, и он уже спокойнее пояснил:
      – Не брыкаться. Не кусаться. И никаких приступов астмы.
      Она проворно вскинула колено. Дэви поспешно отшатнулся от нее и мельком увидел Доркас, невозмутимо, как и Ариадна, наблюдавшую за ними через открытую дверь. Воспользовавшись моментом, Тильда одним движением оттолкнула его, вскочила, отпрыгнула и сдавленно прохрипела:
      – Как вы попали сюда? Как нашли меня? И что здесь делаете?!
      – Снимаю комнату.
      – Ни в коем случае! – бросила она и вылетела в коридор. Дэви последовал за ней, но она оказалась проворнее, а кроме того, под ноги ему попалась Ариадна, так что поймать «Бетти» ему удалось только на первом этаже.
      – Это… – пропыхтела она, вваливаясь в офис, – тот самый парень из прошлой ночи.
      Дэви оказался под прицельными взглядами сразу троих: Гвен, хорошенькой миниатюрной, очень похожей на Надин блондинки, и высокого светловолосого мужчины, который, очевидно, невзлюбил его с первой минуты. Стив тоже настороженно рассматривал гостя, не покидая своей позиции у огромного розово-оранжевого музыкального автомата, из которого доносился женский голос, поющий: «Меня ждет что-то хорошее».
      – Привет, – пробормотал Дэви, не зная, что делать дальше.
      – Ты сдала комнату вору, – просветила мать Тильда.
      – Собственно говоря, я не вор, – вставил Дэви.
      – Вот как? – не удивилась Гвен, – Так и знала, что с вами что-то не так.
      – Вы тот взломщик из шкафа, – просияла маленькая блондинка.
      – Тот тип, что украл не ту картину? – враждебно осведомился высокий блондин.
      – Вся эта история со взломом – дело прошлое, – попытался оправдаться Дэви.
      – Немедленно выгони его и верни аванс, – прошипела «Бетти».
      – Он мог бы нам пригодиться, – вступилась блондинка. «Все, что тебе угодно, крошка», – подумал Дэви. И тут до него дошло.
      – Не ту картину? – переспросил он. Маленькая блондинка протянула руку:
      – Я – Ив.
      «А я – Адам».
      – Я – Дэви, – сказал он вслух, пожимая маленькую ладошку. – Очень рад познакомиться.
      – Я – мама Надин, – продолжала она, куда более спокойно и рассудительно, чем, по мнению Дэви, полагалось бы женщине за двадцать. – И сестра Вилмы.
      – А это Эндрю, отец Надин, – подчеркнула Гвен.
      «Черт!» – Дэви поспешно выпустил руку Ив, кивнул Эндрю, который и не подумал ответить, что казалось вполне естественным, поскольку Дэви без стеснения пялился на его жену.
      – А Тильду вы знаете, – добавила Гвен.
      – Тильда? – уточнил Дэви, поворачиваясь к «Бетти» и расплываясь в улыбке. – То есть Матильда?
      – Да, – ледяным тоном обронила она.
      Дэви покачал головой:
      – И вы еще полезли на стенку, когда я назвал вас «Бетти»!
      – Я никуда не лезла, – начала она. – Я…
      – Насколько для нас важно вернуть картину? – спросил Эндрю у Тильды, и та на крошечную долю секунды забыла о Дэви.
      – Очень важно. Но я сама могу все сделать.
      Эндрю решительно покачал головой:
      – Нет. Держись от всего этого подальше. Пусть этот тип все провернет сам.
      – Да ну? Спасибо вам большое, но ни в коем случае, – отказался Дэви.
      – Нет? – сокрушенно выдохнула Ив. – Неужели так спешите в Австралию?
      – Что? – удивился Дэви.
      – Надин сказала, что вы собрались…
      – А, это! Нет, дело не в Австралии.
      Как забавно было бы утешить Ив! Но Эндрю и без того уже его недолюбливает!