Подделка

      – Там нужно приколотить, – объяснила Гвен и вдруг вспомнила, чем он зарабатывает на жизнь.
      – Слезайте, – повторил Форд.
      Гвен, уже не в состоянии взять назад роковое слово «приколотить», стала молча спускаться.
      Форд взобрался на стремянку. Ничего не скажешь, с его ростом можно вполне дотянуться до потолка!
      – А гвоздь? Старый упал и затерялся. Так что приколотить мне нечем.
      – Приятно слышать, – вырвалось у Гвен.
      – Где у вас гвозди?
      – Гвозди?
      – Где Дэви?
      – На крыльце.
      – Хорошо. А вы займитесь чем-нибудь полегче. И не беритесь за инструменты, очень вас прощу.
      – Эй, – окликнула она, но он уже направлялся к двери. – Но почему вы считаете, что у Дэви должны быть гвозди? – спросила она, только чтобы увидеть, как Дэви лезет в карман рубашки и протягивает Форду что-то действительно похожее на гвозди.
      Иногда Гвен искренне ненавидела мужчин. Вернувшийся Форд поднялся на стремянку, приколотил балку двумя точными ударами, спустился, сложил стремянку и отнес в офис.
      – Думаете, что она мне больше не понадобится? – окликнула его все еще не остывшая Гвен.
      – После вашего последнего представления? – хмыкнул Форд, выходя из офиса. – Что еще требуется сделать?
      – Ничего, – буркнула Гвен, загораживая собой разбитое стекло.
      – Есть рулетка?
      – Зачем?
      – Чтобы измерить это окно.
      – Я уже вызвала стекольщика, – соврала Гвен.
      – Дайте мне чертову рулетку, Гвен, – потребовал Форд, не повышая голоса.
      Гвен сдалась и пошла в офис за рулеткой.
      – Не понимаю, зачем вам все это, – вздохнула она.
      – Красивое здание, – коротко объяснил Форд, вытягивая стальную ленту. – Люблю наводить порядок.
      – Правда? – удивилась Гвен, пытаясь соотнести это с его профессией.
      – Уж такая у меня привычка. Записывайте: двадцать семь с половиной дюймов.
      Гвен принесла бумагу и записала цифры.
      – В ваших привычках восстанавливать старые здания?
      – Тридцать два с четвертью, – продолжал Форд. – Нет, и моих привычках – восстанавливать справедливость в мире.
      – Вот как? Справедливость?
      – И порядок, – добавил Форд. – Где ближайшее стеклянное заведение?
      – Стеклянное заведение? – не поняла Гвен.
      – Где телефонный справочник? – с бесконечным терпением спросил Форд.
      – Знаете, я ведь не идиотка!
      – Знаю.
      – И даже не уверена, что мне все это нужно.
      Форд присел на край стола:
      – Тогда почему же вы позволяете им тут хозяйничать?
      – Нам нужны деньги, – призналась Гвен. – И очень уж все запущено. Сплошное убожество. Да и Тильда этого хочет. Она здесь главная. Без нее мы пропали бы.
      – Почему вы не уедете? – неожиданно спросил Форд, и Гвен, судорожно откинув голову, уставилась на него.
      – Уехать?
      – Немного отдохнуть.
      Гвен даже растерялась.
      – Куда мне ехать?
      – На Карибское море, на Арубу. Подводное плавание с аквалангом. Иначе говоря, дайвинг.
      – Я не умею плавать с аквалангом.
      – Я вас научу, – пообещал он, и Гвен обомлела.
      – Это мое последнее задание, – продолжал Форд. – Я ухожу на покой и навсегда уезжаю на юг. Поведу яхту на Арубу. Можете присоединиться.
      – Акваланг. – Гвен пыталась зацепиться за что-то конкретное. – Разве это не опасно? Много людей гибнет…
      – Множество людей умирают в своих постелях, но это не значит, что они боятся лечь на простыни. Кстати, у меня большая яхта. Много места. А сейчас я пойду за стеклом.
      – Спасибо, – с трудом выговорила Гвен и, дождавшись, когда он уйдет, села за стойку, посмотрела на девять разноцветных зонтиков и подумала, что больше всего на свете она хочет уплыть с ним.
      Нет, это глупость несусветная! Она не может оставить семью, у нее никогда не было ни малейшей склонности к подводному плаванию, и о Форде ей известно только то, что он наемный убийца, который приносил ей коктейли и чинил потолок. Правда, он решил отойти от дел, и она готова забыть прошлое, особенно свое. Но его последним заданием был заказ убить Дэви, а перешагнуть через это почти невозможно. Вошла Тильда с банкой голубой краски. Волосы на ее голове стояли дыбом.
      – Что с тобой? – встревожилась она. – Выглядишь так, словно тебя пыльным мешком огрели!
      – Нет, ничего, – рассеянно пробормотала Гвен. – И перестань запускать пальцы в волосы! На кого ты похожа! – Тильда безуспешно попыталась пригладить волосы, а Гвен спросила: – Тебе никогда не хотелось остаться дома и принять у меня галерею?
      – Нет.
      Тильда посмотрелась в стекло двери офиса и снова пригладила волосы.
      – Понятно, – протянула Гвен, ощущая невероятное разочарование, хотя знала ответ заранее.
      – Потому что у меня заказов на десять лет вперед и я должна рисовать эти чертовы фрески. А почему ты спрашиваешь? Хочешь, чтобы я занялась галереей?
      – Нет. Просто не хочу стоять у тебя на пути.
      – Никто не стоит на моем пути, – провозгласила Тильда и понесла куда-то свою банку с краской.
      «Как я хотела бы сказать то же самое!» – подумала Гвен и представила, как объявляет Форду: «Никто не стоит на моем пути!»
      Хотя почему именно Форду? Странно. Скорее уж Мейсону!
      – Мейсон, ты хороший человек, но я не хочу, чтобы ты управлял галереей.
      Однако если он вытащит их из долгов, семья будет свободна! Пусть получает галерею, если заплатит долги. Мало того, на этих условиях пусть получает и ее!
      Дэви, насвистывая, прошел через галерею и исчез в офисе.
      Конечно, тогда можно навсегда забыть о подводном плавании. Зато семья будет спасена.
      В этом-то и проблема. Как только даешь жизнь ребенку, больше не имеешь права думать и говорить «я» или «мне». Только «мы». Что лучше для «нас». Хотя то, что лучше для «нас», часто невыносимо для «меня». У нее две прелестные дочери и такая же прелестная внучка. Все здоровы, относительно счастливы, любят и поддерживают друг друга. Ей не приходится каждый день ходить на жуткую работу, она может разгадывать кроссворды, когда только заблагорассудится. И никто больше не приказывает ей: «Гвенни, сделай то, Гвенни, сделай это». По крайней мере, последние пять лет. Так что все прекрасно.
      Ну, в основном. И хотя, нужно признать, Тони был человеком властным, в нем было и много хорошего. Взять хотя бы секс. Это большая потеря. Она легко переносила целомудренную жизнь, но последние дни на галерею прямо-таки валились мужчины, и неожиданно ее то и дело стали приглашать на ленч. И «Пина колада»! Может, следует хорошенько подумать? Составить план? Ей всего пятьдесят четыре. Мейсон явно ею интересуется. Хороший, порядочный человек, который разбирается в финансах и любит галерею. Не так уж это и глупо!
      Гвен закрыла глаза и попыталась представить свою жизнь с Мейсоном.
      «Подводное плавание. С аквалангом. То есть дайвинг», – вспомнилось Гвен, и перед глазами возникла голубовато-зеленая вода, яркие рыбки, как на одной из картин Гомера, только настоящие, теплое солнце – и Форд…
      О, ради всего святого!
      Гвен встала и принялась переносить стулья в офис. Нужно бы пол подмести. Это не требует инструментов. Или особых размышлений.
      Из офиса выглянула Тильда с малярной кистью:
      – Ты в порядке?
      – Сколько можно? Говорю же, в полном! Лучше не бывает.
      – Дэви хочет сегодня покрасить фасад. – Тильда кивком показала на офис, где Дэви с сомнением озирал открытую банку с краской, а Надин с хмурым видом заглядывала ему через плечо. – Придется закрыть входные двери.
      – Какая проблема? Что, к нам валом валят посетители? – удивилась Гвен. – Не пони…
      Входная дверь распахнулась, и на пороге появился пожилой мужчина с темно-рыжими волосами и карими глазами, по казавшийся Гвен странно знакомым.
      – Здравствуйте, – нерешительно сказала, она, пытало, вспомнить, где его видела.
      – Здравствуй, дорогая, – кивнул мужчина, и на какой-то кошмарный момент Гвен взбрело в голову, что это один из тех, с кем она спала до Тони и кого благополучно успела позабыть. Ему где-то между пятьюдесятью и восемьюдесятью, как раз подходящий возрастной диапазон.
      – Я вас знаю? – осведомилась она и поспешно скрестили пальцы, молясь, чтобы он оказался незнакомцем.
      – Зови меня Майклом, любимая, – ответил он с таким невинным видом, что Гвен настороженно прищурилась. – Я ищу Дэви Демпси. Такой высокий, волосы темные. Он здесь.
      – Дэви? Он в… – И осеклась, потому что мужчина тепло улыбнулся, обошел ее, как неодушевленный предмет, и открыл дверь офиса. – Э… погодите! – крикнула Гвен.
      Дэви поднял глаза и окаменел. Гвен тихо ахнула: «Неужели очередной киллер? Да сколько же людей ненавидит этого парня?!»
      – Мне следовало бы догадаться, – весело заметил мужчина. – Я в бегах, спасаю собственную шкуру, а ты здесь, в цветнике. Ну и взятка тебе досталась!
      – Цветник? – переспросила Гвен.
      – Три королевы, – мрачно пояснил Дэви. – Привет, папа.

Глава 15

      – Как, черт возьми, ты меня нашел? – прорычал Дэви, сидя напротив отца в комнате Саймона. Непривычно было видеть пустую поверхность стола. Он все время ожидал, что Майкл вытащит колоду и начнет сдавать.
      – Этот твой дружок, Саймон. Я звонил ему в Майами пару недель назад. Спрашивал, где ты.
      – И он меня выдал, – уточнил Дэви, решив разобраться с Саймоном позднее.
      – Пришлось его убедить.
      Дэви вздохнул, Это же Майкл. У Саймона не было ни единого шанса.
      – А потом пришлось довольно долго добираться сюда, – продолжал Майкл. – У меня были кое-какие обязательства. И «Грейхаунд» – не «Конкорд».
      – Ты ехал на автобусе? – поразился Дэви. – На тебя не похоже.
      – Временный недостаток в средствах, – признался Майкл с бледной улыбкой.
      – Я готов купить тебе гамбургер на бедность. Мой папаша, Уимпи!
      – Мне нужно залечь на дно, – продолжал Майкл. – Понимаешь, власти выдали ордер на мой арест.
      – И это на тебя не похоже, – отозвался Дэви без особого сочувствия – Обычно ты не попадаешься.
      – Все дело в женщине, – угрюмо бросил Майкл.
      – Как всегда.
      – Кто бы говорил! Я вхожу и застаю тебя с тремя. Яблочко от яблони, парень. Ты моя копия.
      – Ошибаешься. Я ничего общего с тобой не имею, – заявил Дэви.
      Майкл рассмеялся:
      – Ты прав. Ничего общего. Потому что ты и есть я. Из всех моих детей, мальчик, наследник ты один.
      – Ну конечно, мне всегда хотелось завладеть двумя колодами крапленых карт и свистулькой.
      – Возьми хоть Софи, – разглагольствовал отец, словно не слыша. – У нее прямо-таки врожденный талант. Посмотрит на тебя своими огромными карими глазами – и может делать с тобой все что угодно. Но у нее никогда не лежало сердце к таким делам.
      – Потому что она порядочный человек.
      «И потому что она безмерно доверчива, о чем тебе, конечно, хорошо известно».
      – А вот малышка Эми, наоборот, обожает такие штучки. Да только способностей ей Господь не дал. Зато ты… ты просто рожден для этого! И талант, и характер, да что там, ты мог бы перещеголять меня…
      – Не утруждай себя, – бесцеремонно оборвал его Дэви. – Взгляни на себя, ты, великий! В шестьдесят лет не иметь ни дома, ни семьи, бегать от закона, воровать по мелочам, чтобы заплатить за мотель… Это твое представление о величии?
      – Зато не скучно. Я живу, а не загниваю. Действие, дорогой, действие, как говорил Ник Грек.
      – Ну да, именно так он и сказал, когда окончательно разорился, состарился, упустил все шансы и существовал игрой в покер на грошовые ставки, – отрезал Дэви. – Перед тем как умереть в нищете. Ты так хочешь жить? Валяй.
      – Все-таки это жизнь. И это лучше, чем сидеть на собственной заднице, завидуя тем, кто живет как надо, зарывать в землю свой талант да лизать задницу гребаному ФБР. Признайся, ты скучаешь по настоящему делу. И не говори мне, что это не так. Интересно, как ты развлекаешься в последнее время, Дэви, мальчик мой? Собираешь ромашки?
      – Не твое дело. И убери руки от Гуднайтов. Отдельно предупреждаю тебя насчет Гвен. У нее есть порядочный приятель с деньгами и серьезными намерениями. Держись от нее подальше.
      – Ах, это не для нее, – покачал головой Майкл. – Женщины вроде Гвен Гуднайт не слишком ценят порядочных.
      – Она достойна такого, на которого можно положиться. И это не ты.
      – Она достойна такого, с кем можно хорошо провести время. А для этого лучше меня не найти. Кроме того, она не может ни на кого положиться. Никто не может. Ты рождаешься один и умираешь в одиночестве. Так что тебе следует познать себя, Дэви, потому что кроме тебя это никому не удастся сделать.
      – Я знаю себя, – мрачно объявил Дэви, – и поэтому счастлив.
      – И это после всего того, чему я тебя учил! – грустно вздохнул Майкл. – Сколько раз тебе было говорено: за карточным столом легко разорить того, кто не понимает своей силы и своей слабости. Взгляни на себя: притворяешься невесть кем, губишь свой дар. Хорошо еще, что я вовремя появился.
      – Ну как же, – взорвался Дэви, – мы все на седьмом небе от твоего появления! У меня для тебя хорошие новости: мы с Софи и Эми вышли из игры, так что на нас не рассчитывай.
      – Значит, вы больше не живете, – упорствовал Майкл. – Я не слишком беспокоюсь, потому что хорошо тебя знаю. Тебе нужен риск.
      – Интересно, зачем ты приехал? С какой-то целью? Или просто вывести меня из терпения?
      – Заглянул к тебе по пути к Софи. Очень хочется увидеть внука, – сообщил Майкл, развалясь на стуле.
      Дэви представил, в какой ад превратит отец жизнь Софи: утраченный покой, скандалы в семье, навеки погубленная репутация, полный крах жизни в маленьком городке, где люди никогда ничего не забывают… и все это, не говоря о финансовом ущербе, который непременно нанесет Майкл.
      – Только через мой труп.
      – Каждый человек имеет право видеть своего внука! – вознегодовал Майкл. – Софи будет мне рада. Я слышал, она назвала его в мою честь.
      – Она назвала его «Демпси», и это совсем не обязательно в твою честь. И последуй моему примеру, держись от нее подальше. Она ведет порядочную, тихую, законопослушную жизнь, и не хватало только, чтобы мы все испортили. Все, спектакль окончен. Ты немедленно уберешься отсюда.
      – А я думал поехать вместе с тобой, – бросил Майкл, не вставая. – В этот уик-энд. Воссоединение семьи. Заодно сможешь удерживать меня в рамках.
      – Ты не знаешь, где она живет, – внезапно успокоился Дэви.
      – А вот и знаю! Здесь, в Огайо.
      – Это большой штат. Вряд ли ты это понимаешь, но так оно и есть. Желаю приятно провести время.
      – Я найду, – пообещал Майкл. – Господи Боже, мальчик, неужели ты думаешь, что я желаю ей зла? Любимой дочери? Она – живой портрет своей матери. И родила мне первого внука! Я хочу увидеть малыша, я хочу познакомиться с теми мужчинами, за которых вышли мои девочки.
      Он казался таким искренним, что Дэви даже головой покачал:
      – Лжешь не краснея и при этом чертовски убедителен. Настоящий киногерой! Поразительно, как еще власти сумели накопать на тебя столько, чтобы упечь под замок!
      – Собственно говоря, у них почти ничего и нет. Только косвенные улики. И я говорю правду. Я очень хочу увидеть мальчика.
      – Этот мальчик родился год назад, – объявил Дэви тоном обличителя. – Твои девочки вышли замуж три года назад. Сейчас тебе нужны наличные денежки, теплая постель и горячий обед в таком местечке, куда полиция не догадается сунуть нос, но как только ты там окажешься, не преминешь кого-нибудь облапошить, а это маленький городок, где все друг друга знают, и Софи будет опозорена. Кстати, еще одна новость, которая, должно быть, не успела до тебя дойти: Эми вышла за копа. Я этого типа знаю. В нем ни капли сентиментальности. Он не посчитает тебя трогательным старым дедушкой. И если на тебя выписан ордер, он не моргнув глазом упечет тебя в каталажку.
      – Какой циничный взгляд на человеческую натуру, – задумчиво протянул Майкл.
      – Действительно! Почему бы это? – хмыкнул Дэви, вдруг почувствовав себя тринадцатилетним юнцом.
      – Это все та женщина! Предупреждал же я тебя!
      – Какая еще женщина? – удивился Дэви.
      – Та блондиночка, Клеопатра! Которая у тебя была в Лос-Анджелесе. Она так тебя стреножила, что ты не смог бы облапошить и воскресную школу! Самое худшее, что ты мог выбрать из всех тамошних дамочек. Все твои беды от нее.
      – Не думаю, – покачал головой Дэви, – имелись воздействия и посильнее.
      – Где она сейчас? Вышла за того малого, ради которого послала тебя подальше?
      – Нет. Она убила его. А вышла за другого и прикончила его тоже.
      – Ничуть не удивлен. Так где же она сейчас?
      – Здесь. Охотится на третьего.
      – Так я и знал! – взволновался Майкл. – Ты все еще гоняешься за ней.
      – Вот уж нет. Я гоняюсь за своими деньгами. Ей удалось их заполучить.
      – Крайне легкомысленно с твоей стороны, – вздохнул Майкл. – Оставь ее в покое. Сделай новые деньги.
      – Спасибо, предпочитаю вернуть свою ставку, – отрезал Дэви. – Это…
      – Знаешь, неплохое место эта галерея, – заметил Майкл, оценивающе оглядывая комнату. – Уютное. Здесь можно проворачивать дела.
      – Нет, – коротко бросил Дэви, стараясь забыть, что только недавно думал о том же. – Это приличное место. И запомни: Гуднайты – семья, которую я не позволю тебе разрушить.
      – В таком случае что ты тут делаешь?
      – Они – мой способ подобраться к Клеа. Она в них нуждается, и я могу использовать их, чтобы подобраться к ней.
      – Ну молодец! – оживился Майкл. – Такс кем же ты проводишь ночи? Девочка слишком юна, а Гвенни водит компанию с постоянным приятелем. Значит, остается брюнетка в очках. Что же, поздравляю. Полагаю, она не глупа и тебя не продаст. И попка у нее симпатичная.
      – Недаром я ни когда тебя не любил, – зло процедил Дэви.
      Плечи Майкла затряслись, что, по-видимому, должно было означать раскатистый хохот.
      – До чего же я по тебе соскучился, мальчик!
      – А вот я по тебе – нисколько. – Дэви поднялся и широко распахнул дверь. – А теперь ты уйдешь.
      – Я так не думаю, – объявил Майкл, оглядываясь. – Хорошая комната.
      – Здесь живет Саймон. И она ему самому нужна.
      – А где же спишь ты? – удивился Майкл и, догадавшись, кивнул. – А, верно. С очками. А у Гвенни – постоянный друг.
      – И это означает, что мест в гостинице нет, – заключил Дэви, показывая на лестницу. – Проваливай.
      Майкл нерешительно двинулся к двери.
      – Думаю, мы поедем к Софи в следующий уик-энд, – проговорил он, протискиваясь мимо Дэви. – Думаю…
      Из комнаты напротив показалась Доркас.
      – Нельзя ли потише? – возмутилась она яростно озирая Дэви. – Я работаю над новой картиной.
      – Художница! – ахнул Майкл, восхищенно покачивая головой. – Мы помешали творческому процессу. Тысяча извинений.
      – Одного достаточно. И еще тишины, если не возражаете.
      – Артистический темперамент, – понимающе кивнул Майкл. – Очаровательно. Не мог бы я посмотреть ваши работы?
      Доркас недоуменно подняла брови.
      – Доркас, это мой отец, – представил Дэви, – Лгун, обманщик, шулер, соблазнитель женщин. К тому же негде жить. Бегите от него, как от чумы.
      – Майкл Демпси, – объявил Майкл, взяв ее руку. – Доркас. Прелестное имя. Означает «лилия» на гэльском.
      – И «газель» на греческом, – добавила Доркас, не отнимая у него руки. И Дэви даже показалось, что на ее желтоватых щеках проступил румянец.
      – Он правду говорит о вас? – спросила она у Майкла, кивнув на Дэви.
      – Как ни печально, да, – заулыбался Майкл. – Я совершенно неисправим.
      Доркас улыбнулась в ответ.
      – Но мне действительно хочется увидеть ваши работы, – продолжал Майкл. – Мне редко приходилось встречать художников, и уж никогда – художников за мольбертом. Можно?
      Дэви с замирающим сердцем ждал ответа Доркас.
      – Пожалуйста, – кивнула она.
      – Не делайте этого, Доркас! – взмолился Дэви.
      – О, кто бы говорил! Можно подумать, вы – чистое золото! – фыркнула Доркас, отступив и давая Майклу войти.
      – Иисусе, – прошептал Дэви и стал спускаться вниз, торопясь предостеречь Гуднайтов.
 
      Остаток недели Дэви провел, двигая мебель, окрашивая стены и орлиным глазом следя за Майклом. В то же время он командовал Надин и Итаном, которые ловили каждое его слово. Гвен составляла подробный план открытия выставки, достаточно дотошно, хотя без особого удовольствия, она следила за своевременным появлением рекламы и даже сообщила репортеру день предварительного показа. Саймон трудился над сигнализацией, по-прежнему тоскуя по Луизе. Во вторник он недосчитался кое-чего из своего гардероба.
      – Твой отец позаимствовал у меня рубашку, – сообщил он. – Что отец, что сын – даже собраться как следует не умеете.
      Тильда целыми днями работала над фреской, но, приезжая домой, тоже брала в руки кисть, повторяя:
      – По-моему, я никогда не устану красить стены.
      – Тебе незачем этим заниматься, – возражал Дэви, – ты и так целый день не разгибаешь спины.
      – Это самое малое, чем я могу тебе помочь. Ты из кожи вон лезешь ради нас.
      – Собственно, чем ты действительно могла бы мне помочь… – начал Дэви, но мигом прикусил язык, когда Тильда взглянула на него поверх очков. Он не желал ничего слышать о чертовом вибраторе! – Ладно, не важно.
      Тильда кивнула и принялась орудовать кистью.
      – Просто поверить не могу, что твой отец поселился у Доркас ровно через час после своего появления здесь.
      – А ты поверь. У него моральных принципов не больше, чем у бродячего кота.
      – Зато он мастер своего дела. Тебе понадобились сутки, чтобы забраться в постель ко мне.
      – Ну, знаешь! Если бы я захотел…
      Тильда снова посмотрела на него поверх очков.
      – Ты права, – покорно пробормотал он и окунул кисть в банку.
      Ив, Джефф и Эндрю были на побегушках у Дэви, выполняли отдельные поручения, обычно улаживая возникшие в последнюю минуту проблемы. Форд появлялся, когда был нужен ремонт, требующий определенного умения, особенно если при этом рядом была Гвен. Мейсон тоже частенько забегал в галерею, так искренне радуясь предстоящему открытию, что находил доброе слово и ободряющую улыбку для каждого, за исключением Форда. Ничего не скажешь, все они были хотя и странноватой, но командой.
      А вот Майкл – дело другое. Застав отца за игрой в три листика едва ли не на крыльце местной школы, Дэви силком утащил его, пригрозил всеми мыслимыми и немыслимыми карами и поручил деликатную работу.
      – Где Майкл? – спросила Тильда, вернувшись домой в среду.
      – Не буди спящую собаку, – посоветовал Дэви.
      – А мне он нравится, – возразила Тильда. – Денег я ему не дала бы, но вообще-то он мне симпатичен. – Что ты с ним сделал?
      – Убил двух зайцев одним выстрелом. Рассказал о Колби.
      – И?..
      – И он моментально облегчил его бумажник на пять тысяч. Пообещал завезти половину миссис Бреннер.
      – Пять тысяч долларов?!
      – В таких делах он просто гений, – добавил Дэви, стараясь не показывать, как гордится отцом.
      – Так чем же все-таки он занимается? – допытывалась Тильда.
      – Торговлей.
      – Ну да, конечно. Как по-твоему, он отдаст деньги миссис Бреннер?
      – Половину? Обязательно. У него сильно развито чувство справедливости. Только вот с моралью плоховато.
      – Каким же образом тебе удалось вырасти таким честным… – начала Тильда, но, вспомнив кое-что, покачала головой и замолчала.
      – Очередное чудо, – нагло соврал Дэви и отправился красить стены в коридоре подальше от галереи, прежде чем Господь поразит его громом.
      С честью выполнив поручение сына, Майкл стал чаще наведываться вниз, но не доверяющий ему Дэви по-прежнему не спускал с него глаз. Форд тоже не зевал, особенно когда Майкл оказывался в опасной близости от Гвен.
      – Этот Форд не дурак, – сообщил ей Дэви в день показа рекламного ролика. – Он мне нравится, хоть и задумал меня прикончить.
      – Не шутите так! Это меня расстраивает, – жалобно проговорила Гвен.
      – Я просто дурачусь. Никто меня не убьет, – успокоил ее Дэви, погладив по плечу.
      – Откуда вы знаете?
      – Знаю, – убежденно кивнул Дэви. – Если бы он действительно хотел меня убить, давно бы это сделал.
      – Так почему он здесь торчит? – рассердилась Гвен, заметив, что Дэви улыбается. – Ведь он же киллер!
      – Я слышал, они парни пылкие, – пояснил Дэви. – Знаете, из тех, кому всегда требуется пробежать лишнюю милю.
      – Кстати, о пылких парнях, – вспомнила Гвен. – Ваш отец занял у меня двадцатку.
      – О черт! – ругнулся Дэви, потянувшись за бумажником.
      – А потом принес мне пятьдесят. Сказал, что играл в пул и что это моя доля.
      – Вот как? Надеюсь, он не сунул деньги за вырез вашей майки?
      – Ну конечно, нет, – обиделась Гвен. – Он настоящий джентльмен.
      – Чистой пробы, – подтвердил Дэви и отправился в офис – готовиться к завтрашнему ограблению.
      Позже, когда Гвен ушла на ленч с Мейсоном, Дэви случайно увидел за стойкой смеющуюся над Итаном Надин. Перед ней лежали три карты.
      – Какого черта, – пробормотал он, подходя. – Что это вы делаете, юная леди?
      – Ваш папа научил меня классной игре, – с готовностью объяснила Надин, выкладывая перед ним три карты рубашками вверх. – Угадайте, где королева…
      – Надин! – рявкнул Дэви. – По-моему, я велел тебе держаться подальше от моего папаши. Единственный способ выиграть в три листика – смошенничать. А это нехорошо.
      – Я же не собираюсь играть на деньги, – защищалась Надин, с некоторым успехом пытаясь изобразить праведное негодование.
      «Неудивительно, что отец научил ее играть. Она прирожденная мошенница и весьма естественна».
      – Забудь.
      – Но ведь здорово! Подумать только, верняк!
      – Никаких верняков не бывает..
      – Да? Попробуйте у меня выиграть!
      Дэви вынул из кармана пятерку и шлепнул на стол.
      – Где твоя?
      Надин повелительно протянула руку. Итан со вздохом выудил из кармана банкноту и отдал ей.
      – Сейчас получишь ее обратно, – пообещала она.
      – Не получишь, Итан, можешь не сомневаться, – хмыкнул Дэви. – Действуй.
      Под его неотрывным взглядом Надин с победной улыбкой перетасовала карты, показала ему королеву и, ловко спрятав ее в рукав, продолжала тасовать. Для человека, имевшего возможность попрактиковаться не более двух часов, она была великолепна.
      – Ну, – спросила Надин, разложив карты, – где королева?
      – Вот здесь, – ответил Дэви, прижав пальцем среднюю карту.
      – Сейчас посмотрим, – самодовольно объявила Надин.
      – Давай, – согласился Дэви и, не отнимая пальца, перевернул восьмерку треф справа и четверку пик слева. – Видишь? Тут нет королевы, значит, она посредине.
      С этими словами он преспокойно забрал обе банкноты.
      – Так нечестно! – взвилась Надин.
      Дэви отнял руку и молниеносно схватил ее за запястье.
      – А это честно? – спросил он, вытаскивая королеву из ее рукава. – И не дай тебе Бог еще раз попасться мне на этом занятии.
      – Ну можно я хоть попрактикуюсь на Итане? – заныла Надин.
      – Ты и так достаточно над ним издеваешься! Не хватало, чтобы ты еще и в карты жульничала! Немедленно иди и покрой дверь вторым слоем краски!
      – Кажется, я начинаю уставать от этого занятия, – зловеще прошипела Надин.
      – Мы, пожалуй, сохраним тебе жизнь. Будешь гребцом на галерах. Старательно работай веслами и, может быть, выживешь.
      – Бен-Гур, – вставил Итан, очевидно, не слишком обеспокоенный постоянными издевательствами Надин.
      – Ладно, не буду, – проворчала та, сунув карты в карман.
      Дэви вернулся в офис и обнаружил там Тильду, которая видела всю сцену через стекло.
      – Твоя племянница просто создана для преступной жизни.
      – И все же я почему-то уверена, что ты тоже знаешь эту игру.
      – Знаю. Но не играю.
      – Какой законопослушный джентльмен! Какой пример для подражания всем нам!
      – А теперь к делу. Насчет завтрашнего грабежа. Обязательно надень эту китайскую штуку, – напомнил Дэви. – Мне она нравится:
 
      Этим вечером Майкла нигде не было видно. На следующий вечер, отправляясь с Тильдой надело, Дэви постучался к Доркас. Дверь открыл Майкл.
      – Не смей учить Надин шулерским играм, – с ходу предупредил его Дэви.
      – Всему нужно учиться в молодости, – возразил Майкл. – Еще одна причина, почему я должен увидеться с Софи. Демпси еще слишком мал. Но у Софи, кажется, есть падчерица?
      – Дилли. Но не смей и на милю к ней подходить!
      – Это почему?
      – Потому что… – Дэви осекся, вспомнив, что Дилли увлекается футболом. – Просто не подходи, и все.
      – Уже сам научил ее? – обрадовался Майкл, хлопнув его по плечу. – Молодец, мальчик!
      – Ну откуда ты свалился на мою голову? Может, все-таки уберешься по-хорошему? Я веду здесь честную жизнь, черт бы все это побрал!
      – Миленькая черная рубашка. Собираешься на грабеж со взломом? – осведомился Майкл. Дэви закрыл глаза.
 
      Галерея выглядела ослепительно красивой, и Гвен возненавидела ее еще больше.
      Она взглянула на часы. Десять минут до предварительного показа. Может, если ее вырвет на кассовый аппарат, ей позволят удалиться наверх и разгадывать кроссворды?
      Гвен мысленно одернула себя. Вся семья стерла пальцы до костей, и теперь галерея просто сверкает. Свет играет в узорах мебели Тильды, отражается от хрустальных бокалов, поставленных на длинный стол Томасом, официантом и поваром, наготовившим уйму вкусной еды. Они собираются делать деньги, а она ноет, потому что ей хочется заняться подводным плаванием. Нет, так не годится.
      Но ей очень хотелось подняться наверх, спрятаться с головой под одеялом и больше не высовываться.
      – Миссис Гуднайт, – окликнул Томас, и Гвен испуганно встрепенулась.
      – О, Томас, простите, – извинилась она, стараясь не глядеть на два синяка, желтевших у него на лбу. – Приготовлено все великолепно. Вы…
      – Я могу поговорить с вами? – спросил он, положив руку ей на плечо, и Гвен так растерялась, что позволила увлечь себя в офис. Он вынул кожаный футляр и показал ей жетон.