Подделка

      – Для жертвы?
      – Не отвлекайся, – строго велел Дэви. – Итак, если я скажу, что мы вместе целый год…
      – Я кладу сотню в руку жертвы и начинаю искать вторую, – докончила Тильда.
      – А если я скажу про два года…
      – Отдаю две сотни.
      – Умница.
      – Но зачем это?
      – Потому что, когда деньги уже в руке, от них очень трудно отказаться. Если протянешь сотню и тут же начнешь искать вторую, жертва возьмет ее машинально, и тогда она у нас в руках.
      – А мы не можем просто предложить деньги?
      – Можем. Именно это я и сделаю. Если же не сработает, тогда в игру вступаешь ты.
      – Ладно, – неохотно пробормотала Тильда. – Первый знак. Бетти. Зануда. Деньги.
      – Далее. Знак второй. Я смотрю на часы. Ты подходишь и говоришь, что уже поздно и нам пора.
      Тильда кивнула:
      – Так какая же я? Вежливая?
      – Не обязательно. Если я назову тебя Вероникой и поведу себя так, будто побаиваюсь тебя, будь последней стервой. – Тильда вздохнула. – Если же назову тебя Бетти и стану орать на тебя, пресмыкайся. Мы ограничим сделку жесткими временными рамками, и если жертва не поспешит, потеряет все.
      – Временные рамки. Ясно. А третий знак?
      – Если заложу руки за спину, подойдешь и будешь врагом.
      – Врагом, – повторила Тильда.
      – Если я не смогу уломать жертву сам, придется дать ей причину встать на мою сторону, а для этого самый быстрый способ – выступить против врага вместе со мной. Враг – это ты.
      – Заметано. А что я должна делать?
      – Следи за мной. Если ты Вероника, я, раболепствуя перед тобой, пожалуюсь, что мне не продают картину. Тогда начинай скандалить. Мол, ты так и знала, что я ни на что не способен. Измывайся надо мной, как только сможешь.
      – И как это сработает? – нахмурилась Тильда.
      – Если тот, кто откроет дверь, живет с домашним тираном, он встанет на мою сторону. Если же он сам тиран, ты – Бетти и будешь стоять передо мной на задних лапках.
      – Но в шкафу я не стояла на задних лапках.
      – Не стояла. Будь как можно надоедливее и делай вид, что больше всего боишься меня обозлить: Поставь меня в такое положение, когда, по мнению собеседника, мне не останется. Ничего другого, как прикрикнуть на тебя. Начни ныть, что нам не нужна дурацкая картина, что лучше потратить эти деньги ни новое платье или шубку.
      – Ладно, я все поняла, – кивнула Тильда. – Итак, Бетти – плаксивая зануда, Вероника – стерва, а Вилма – шлюха. Не знали, что ты такого обо мне мнения.
      – Ты так и не сосредоточилась, Матильда, – рассердился Дэви. – Я попытаюсь все сделать сам, чтобы тебе даже не пришлось выходить из машины. Самое лучшее – это если нам удастся просто купить чертову мазню. И каким бы образом мы что го ни добились, чем меньше людей нас увидит, тем меньше смогут говорить потом. Именно это нам и требуется. – Он взглянул в ее светло-голубые глаза и на мгновение сбился с мысли. – Ты незабываема, Селеста.
      – Правда? Но это легко исправить, Ральф. Подожди минуту.
      Тильда вышла из машины и исчезла. Дэви терпеливо ждал, Но когда она не появилась и через четверть часа, решил отправиться на поиски. Он уже открыл дверцу, но тут откуда ни возьмись возникла Тильда.
      Она успела пригладить локоны и снять очки. Натянула розовый облегающий свитер, подчеркивавший каждый изгиб, повязала на шею шарфик в зеленый горошек и выглядела чистенькой, аккуратной, респектабельной – типичной яппи – и была совершенно на себя непохожей.
      – Впечатляюще, – признал Дэви. – Как ты этого добилась?
      Тильда торопливо скользнула на заднее сиденье:
      – Мусс для укладки, тушь, темные контактные линзы, свитер, юбка и шарф Ив. А теперь я могу подойти к двери вместе с тобой?
      – Ни в коем случае. Оставайся в машине. Утешайся тем, что произвела на меня незабываемое впечатление.
      «И заодно завела. Привет, Вилма».
      – Ясно, – вздохнула Тильда и, порывшись в сумке, вытащила первую карточку.
      – Едем к миссис Сьюзен Фрост, владелице прелестной Скарлет с бабочками, за которую заплачено пятьсот долларов. Обитает в Гаханне, Шоссе шестьсот семьдесят. Направление на восток.
      Двадцать минут спустя Дэви остановил машину перед аккуратным маленьким одноэтажным домиком с пологой крышей.
      – Мы на месте. Достать деньги?
      Тильда открыла портмоне и вытянула десять новеньких стодолларовых банкнот.
      – Надеюсь, Саймон не фальшивомонетчик?
      – Нет. У него для этого терпения не хватит. А что?
      – Это его деньги. Из твоей квартирной платы.
      – Его квартирной платы, – поправил Дэви. – С самого его появления я носа не могу сунуть в свою комнату. Дай мне пятьсот на случай, если удастся провернуть дельце без тебя.
      – Помни, там бабочки, – предупредила Тильда, протягивая деньги. – Ты уверен, что я пока не нужна?
      – Совершенно. – Дэви открыл дверцу. – Оставайся в машине и следи за мной. Учти, если вдруг подойдешь, я твой муж Стив.
      – Договорились, – кивнула Тильда, явно готовая слушаться его.
      Дверь открыла особа с поджатыми губами в возрасте Гвенни, Дэви улыбнулся, мысленно попрощавшись с мыслью просить пожертвовать картину на благотворительность. Эта потребует денег и выдоит из них все, что сумеет.
      – Миссис Фрост?
      – Да, – насторожилась она.
      – Добрый день. Я – Стив Фостер. Вы меня не знаете, но тетка моей жены иногда приезжала к вам с подругой. – Он сокрушенно покачал головой. – К сожалению, не могу припомнить имя подруги.
      – И что? – с нескрываемой подозрительностью изрекла миссис Фрост.
      – Простите, что так несвязно объясняюсь. – Дэви сунул руки в карманы и снова улыбнулся, стараясь выглядеть абсолютным болваном. – Думаю, это нервное.
      – Так что вы хотите? – спросила она, чуть смягчившись.
      – Тетя моей жены сегодня приезжает в город. На днях с и исполняется шестьдесят, и она всегда была так добра к Бетти. Когда она гостила у вас, то обратила внимание на картину е бабочками и часто вспоминала о ней. Небо в шахматную клетку и много-много красивых бабочек. Она призналась, что глаз не могла оторвать от нее и даже видела во сне. Дама не может ее забыть.
      – Кажется, припоминаю, – протянула миссис Фрост уже не так настороженно. – Она – подруга Бернардетт Лоуэлл?
      – Кажется, – кивнул Дэви. – Бетти так хотелось купить картину для тети, но она такая застенчивая, боится даже подойти, так и сидит в машине… – Он повернулся и помахал Тильде. – Бетти будет просто счастлива, а мне доставляет такую радость видеть ее счастливой…
      – Я даже не помню, что случилось с этой картиной, – рассеянно заметила Миссис Фрост, глядя мимо него.
      – Привет, – бойко поздоровалась подошедшая Тильда, и Дэви поспешно обнял ее за плечи.
      – Не стесняйся, Бетти, – велел он, и Тильда мгновенно сгорбилась. – Понимаешь, миссис Фрост даже не уверена, что картина у нее. Давно ее не видела…
      – Не беспокойтесь, мы заплатим, – заверила Тильда с глупым видом, принимаясь шарить в сумочке. – Извините, что отвлекаем вас… – Она вынула руку с зажатой банкнотой, и миссис Фрост уставилась на деньги. – Этого недостаточно, – продолжала Тильда, сунув деньги миссис Фрост и принимаясь с удвоенной энергией рыться в сумке. – Простите, но я точно знаю, что у меня была еще одна…
      Равнодушие в глазах миссис Фрост мигом сменилось жадностью.
      – Сейчас посмотрю на чердаке, – решила она и удалилась, унося деньги.
      – Я уверена, что она где-то здесь, – продолжала Тильда, разве что не влезая в сумку носом.
      – Все в порядке, солнышко. – Дэви погладил ее по плечу, удивляясь, как легко ей удалось войти в образ. Может, он ошибался насчет Тильды? Может, Майкл Демпси запросто превратил бы ее в мошенницу? Какое счастье, что она родилась не в их семейке! – Не волнуйся, она отыщет картину, – пообещал он, и Тильда повернула к нему лицо и улыбнулась – открыто, как солнечный лучик, и Дэви покрепче обнял ее и еще раз возблагодарил судьбу, что она не Демпси.
      – Надеюсь, она ее найдет, – прошептала Тильда. – А вот и денежки. – Она показала вторую банкноту.
      – Ну и хорошо. Держи ее крепче и старайся не волноваться.
      Они уселись на верхнюю ступеньку крыльца. Тильда принялась рассуждать, как будет рада тетушка получить картину, а Дэви все обнимал ее за плечи, чувствуя, как солнце просачивается в самые кости, и понимал, что счастлив.
      – Эта? – спросила миссис Фрост, появившись на крыльце четверть часа спустя. Подняв глаза, Дэви увидел пыльный квадрат холста, на котором красовались самые злобные из всех бабочек, что ему когда-либо приходилось видеть.
      – Они! – ахнула Тильда, вскакивая. – В точности как описывала тетя Гвен. О, какие чудесные! И смотрите… – Она вытянула руку. – Я нашла другую сотню!
      Другая сотня перекочевала в загребущие пальцы миссис Фрост.
      – Но знаете, мы заплатили за картину тысячу долларов, – беззастенчиво солгала та.
      – О… – сокрушенно пробормотала Тильда, бледнея. – Стив, мы не можем…
      – Минутку, солнышко, – ободрил ее Дэви, вынимая бумажник и отсчитывая двадцатку, десятку и четыре бумажки по доллару. – Мы можем поднять цену до двухсот тридцати четырех, – извиняющимся тоном сообщил он, предлагая миссис Фрост деньги. – Ничего страшного, детка, поедим дома, вместо того чтобы везти тетю Гвен к Бобу Эвансу. Твоя стряпня лучше любых ресторанов.
      – О, Стив! – благодарно воскликнула Тильда, опуская голову, и Дэви мог бы поклясться, что она покраснела!
      – Ладно уж, – не выдержала миссис Фрост, выдирая деньги из его пальцев и, очевидно, горя желанием спихнуть посетителей с крыльца, чтобы не слышать дальнейшей сентиментальной размазни. – Берите.
      – О, спасибо, – выдохнула Тильда, хватая картину. – Моя тетя будет…
      Миссис Фрост захлопнула дверь перед ее носом.
      – …так счастлива, – докончила Тильда, источая патоку.
      – Пойдем, крошка. – Дэви взял ее за руку, – Встретим тетю Гвен.
      Усевшись в машину, Тильда яростно прошипела:
      – Она не платила никакой тысячи долларов!
      – И что из того? Ты тоже. – Дэви отдал ей пятьсот долларов и завел мотор. – Кстати, насчет бабочек…
      – Господи!
      Тильда наклонила картину, чтобы лучше рассмотреть бабочек:
      – Я не видела их пятнадцать лет.
      – Скарлет, вероятно, была немного раздражена, когда их рисовала, – заметил Дэви, выруливая на мостовую. – Выглядит они так, словно способны ободрать корову до костей быстрее, чем пираньи.
      – Неужели? Да… действительно, они несколько сердиты. Что же, у Скарлет были немалые проблемы.
      – Хочешь попробовать добыть еще одну прямо сейчас? – разошелся Дэви.
      – Ни за что! Иначе к завтрашнему дню меня просто хватит инфаркт. Ничего страшнее я в жизни не переживала.
      Дэви удивленно вскинул брови:
      – Вот уж не сказал бы! Ты была абсолютно правдоподобна.
      – Правда? – оживилась Тильда.
      – Настоящая актриса.
      – Это все Гвенни, – призналась она, по-прежнему разглядывая бабочек. – Мы с Ив смогли бы сыграть леди Макбет еще в детском саду. А Надин была готова к этому еще раньше. Представляешь, картавила: «Все благовония Аравии…» Поразительное зрелище. Она была такая миленькая.
      – Угу. – Дэви украдкой бросил взгляд на ее профиль. – Это у вас семейное.
      – Да и ты был неплох! Сама Гвенни не смогла бы сыграть лучше, – заверила Тильда. – Да что там неплох, изумителен!
      «Ты еще ничего не видела, Вилма!»
      – Я тебе ужасно благодарна.
      – Не за что, – пробормотал он, пристально глядя на дорогу.
 
      Этой ночью Тильда готовилась к новой атаке, но когда Дэви ушел с Саймоном, замышляя бог знает что, почувствовали странное разочарование. Должны же они были как-то отпраздновать свою маленькую победу!
      Надин заявилась вскоре после их ухода, по пути на репетицию с ансамблем Бартона, и отдала ей Стива, обзаведшегося кровавой царапиной на носу.
      – Что стряслось? – ахнула возмущенная Тильда.
      – Он встретил на лестнице Ариадну, – пояснила Надин, укоризненно грозя пальцем Стиву.
      – И она напала на тебя, бедняжка? – посочувствовала ему Тильда, прижимая к себе маленькое мохнатое тельце.
      – Нет. Это он бросился на нее и попытался… э-э… как бы это лучше выразиться… поиметь.
      Тильда от неожиданности замерла, глядя в пуговичные невинные глазки.
      – Стив, она кошка.
      – А он мужчина, – возразила Надин, – Кстати, я опаздываю к Бартону. Где Дэви?
      – Испарился вместе с Саймоном, – обронила Тильда, пытаясь сообразить, что теперь делать со Стивом. – Скоро вернутся.
      К полуночи, когда вернулась Луиза, царапина уже подсохла, а вот Саймона и Дэви по-прежнему не было, но буквально через пять минут появились и они.
      – Как удачно, – заметила Тильда, когда Саймон и Луиза исчезли на верхней площадке, – как раз вовремя.
      – Удачно? Черта с два! Он весь вечер косился на часы. Должно быть, она сказала ему, когда приходит с работы.
      Он раздраженно поморщился и ушел на чердак. Когда же часом позже она пришла туда со Стивом, Дэви уже крепко спал. Ну просто падший ангел в ее постели!
      Точно. Люцифер прямо здесь. На ее простынях. Так и не научился надувать людей на небесах.
      Но наутро, после того как она вывела Стива на утреннюю встречу с мусорным ящиком, оказалось, что Дэви вполне может быть на стороне ангелов.
      – Доброе утро, – поприветствовала она Гвен и Ив, заход и в офис. – Что новенького? – Тильда налила стакан ананасово-апельсинового сока, посмотрела, как Стив штурмует миску с едой, и, повернувшись, увидела направленные на нее взгляды. – В чем дело?
      – Прошлой ночью Луиза потолковала с Саймоном, – начала Гвен.
      – Ты еще и говорить умеешь? – удивилась Тильда, поворачиваясь к Ив.
      – Он из ФБР, – сообщила Ив, и Тильда с размаху осела в кресло, сжимая стакан с соком, как смертный приговор.
      – И для чего он здесь?
      – Работает с Дэви, – пояснила Ив. Тильда судорожно сглотнула.
      – Дэви – и ФБР?!
      Ив кивнула:
      – Луиза нашла это волнующим. И только проснувшись, я поняла, что сие означает.
      – Скажи, что ты мила с Дэви, – умоляюще попросила Гиен. – И не выводишь его из себя.
      – Не вывожу, – пробормотала Тильда, кусая губы. – По крайней мере, в последнее время. Знаешь, это объясняет, почему он так лихо раздобыл все три картины. Если он из ФБР, он скорее всего знает о преступлениях все на свете.
      – И каким же образом он начал расследовать подделку картин? – мрачно осведомилась Гвен.
      – Пока что задал мне миллион вопросов. Но по-моему, он просто добывал общие сведения. Не думаю, что он здесь… из-за меня. Вспомните, мы ведь встретились в шкафу Клеа, так что вряд ли он мог планировать это заранее.
      – Кстати, а что он делал в том шкафу? – вмешалась Ив. – ФБР село на хвост Клеа?
      – Не думаю, – покачала головой Тильда. – Он сказал, что Клеа подговорила его финансового советника украсть все его деньги и теперь ему приходится их возвращать. Судя по всему, он занят личными делами.
      – Но если он из ФБР, почему не добился ее ареста?
      – Понятия не имею, – вздохнула Тильда, все еще стараясь осознать важность новой информации. – Может, это часть плана. Хитрый сукин сын, ничего не скажешь.
      – Только не сердись на него, – взмолилась Гвён. – Лучше, чтобы он нам симпатизировал.
      – Черт возьми, я с ним спала! – взорвалась Тильда. – И, думаешь, в процессе этого он упоминал о своем затраханном ФБР?! А может, Саймон просто пытается таким способом затащить Луизу в постель?
      – Луиза уже была в постели, – напомнила Ив, глядя в потолок. – И в наручниках. Миленьких таких наручниках. Луиза спросила, где он их достал.
      – Потрясающе, – саркастически бросила Тильда. – Сегодня заставь Луизу спросить, зачем он сюда явился.
      – Она не сможет, – отказалась Ив. – Сегодня воскресенье. Она не существует до самой среды.
      – Ей вообще не следовало бы существовать здесь, – сварливо огрызнулась Тильда. – Не собираешься объяснить ему, кто ты есть на самом деле?
      – Нет. Видишь ли, у него странный бзик: он не спит с женщинами, имеющими детей. Если я признаюсь, он взбесится, – вздохнула Ив. – Я тут подумываю… может, Луизе не стоит возвращаться в среду? Оставлю ее в «Дабл тейк».
      – Лучше придумай, куда она смылась сегодня, потому что Саймон наверняка захочет знать! – рявкнула Тильда, отодвигая стакан. Пить ей расхотелось. – Мужчины обычно скучают по женщинам, забавляющимся наручниками уже на вторую ночь.
      – Мне тоже будет его недоставать, – жалким голоском призналась Ив, и Тильда отметила это «мне». Не Луизе! Самой Ив!
      – Кого именно? – поинтересовалась Надин, входя из коридора. – Стив, маленький, как твой носик? – Стив поднял голову от миски, коротко тявкнул и вернулся к еде.
      – Ну не чудесный ли голосок? – восхитилась Надин, потянувшись к пакету с соком. – А кто уезжает?
      – Никто, крошка, – ответила мать, целуя ее в щеку. – Как твоя репетиция с Бартоном?
      – Репетиция неплохо. С Бартоном хуже. Однако он хочет видеть меня сегодня, так что, возможно, извинится.
      – А что он сделал? – насторожилась Ив, легко впадая и роль встревоженной матери.
      – Ну, – начала Надин, садясь за стол, – он разыгрывает из себя необузданного бунтаря, изображает непонятого обществом, но на деле довольно консервативен. Ему совсем не понравилось платье Люси.
      – Ну и дурак, – констатировала Ив. – Ты потрясающе выглядишь в платье Люси.
      – Знаю, – кивнула Надин. – Возможно, я неверно о нем судила. Мужчины редко бывают такими, какими кажутся.
      – Потом расскажешь подробнее, – предложила Тильда, думая о мирно спящем наверху Дэви. Дэви, защищенном надежной броней ФБР. – Сейчас мне нужно работать. Завтра начинаю Моне в Нью-Олбани.
      Захватив стакан с соком и Стива – на случай появления Ариадны в галерее, – она спустилась в подвал. Вряд ли Дэви собирается ее арестовать: она далее не уверена, что он действительно имеет отношение к ФБР, но все же опасность есть опасность.
      Тильда закрылась в мастерской отца, отрезала кусок пенопласта в масштабной пропорции со стеной в Нью-Олбани и принялась рисовать лилии в цвете, по-прежнему терзаясь неразрешенным вопросом.
      – И это вместо того, чтобы сказать мне правду, – обратилась она к Стиву, лежавшему головой на лапах и терпеливо взиравшему на хозяйку. – Я же призналась, что рисую фрески. А он? Почему он не может быть со мной честным? Нет, заявляет, видите ли, что занимается торговлей. И консультирует! Какого черта?!
      Она все еще продолжала рвать и метать, Когда два часа спустя кто-то постучал в дверь мастерской.
      – Кто там? – проворчала она и, открыв, без особой радости увидела Эндрю.
      – Можно поговорить с тобой? – спросил он, входя и захлопывая дверь.
      – Говори, – коротко бросила Тильда, возвращаясь к работе.
      – Это насчет Саймона. И Луизы.
      – Живи своей жизнью, Эндрю.
      – Я его не осуждаю. – Эндрю выдвинул табурет и уселся рядом с Тильдой. – Он вроде бы неплохой парень, да и первый шаг скорее всего сделала Луиза.
      – Она набросилась на него у двери, – сообщила Тильда, поднимая кисть. – Настоящий сгусток похоти наша Луиза.
      – Но она спит с ним здесь, – подчеркнул Эндрю. – А если Надин узнает?
      – Что именно? Надин знает о Луизе.
      – Но не знает, что Луиза…
      – Что именно? – перебила Тильда, накладывая очередной мазок ультрамарина.
      – Она считает, что Луиза просто поет.
      – Эндрю, ты хороший человек, но идиот. Надин абсолютно точно знает, что собой представляет Луиза. Надин умнее нас всех, вместе взятых.
      – Да, но она не должна видеть все это, – запротестовал Эндрю, ерзая на табурете. – Я хочу, чтобы Ив отказалась от Луизы.
      – Допустим, она это сделает. И кто тогда будет звездой «Дабл тейк»?
      Эндрю недоуменно моргнул:
      – Нет, пусть она будет Луизой, но только на сцене.
      – Знаешь, – заметила Тильда, откладывая кисть, – иногда ты рассуждаешь как нормальный мужик. Традиционной ориентации. Добропорядочный обыватель.
      – Почему? Что я такого сказал? – возмутился Эндрю.
      – Ты хочешь, чтобы Ив проявляла сексуальность исключительно по службе. В твоем клубе. Не годится, Эндрю. Сдаешь ей крапленые карты и хочешь, чтобы она играла по твоим правилам.
      – Несправедливо! Я же не знал, что я гей! И когда признавался ей в любви, действительно любил.
      – Именно поэтому уважай ее такую, какая она есть.
      – Я бы так и делал, – нахмурился Эндрю, – если бы она сама знала, какая она. По-моему, она об этом понятия не имеет.
      – Даже если и так, решать ей, а не тебе, – резонно заметила Тильда, снова взявшись за кисть.
      – Похоже, дела с Дэви обстоят неважно, – вздохнул Эндрю. Тильда упрямо выдвинула нижнюю челюсть:
      – Понятия не имею, о чем ты.
      – Ив сказала, что вы с ним занимались довольно-таки вшивым сексом на диване.
      – Интересно, существуют семьи, в которых не обсуждается сексуальная жизнь друг друга? Если таковые имеются, попрошусь к ним на постой.
      – Почему ты не вышла за Скотта? – покачал головой Эндрю. – И секс был хорош, и он идеально тебе подходил.
      – И все же бросил меня. Желаешь поговорить еще о чем-то, столь же беспросветном?
      – Нет. – Эндрю встал. – Поговори с Ив, хорошо?
      – Это ни к чему, – бросила Тильда, не поворачиваясь. – Она и без того уже решила ограничить существование Луизы рамками «Дабл тейк». Все твои желания исполнились.
      – Вот и прекрасно! – воскликнул Эндрю и, крайне обрадованный, пошел наверх, оставив Тильду в сильнейшем раздражении.
      Хорошо еще, что следующая фреска делается с Моне. Легче копировать. Даже сам Моне подделывал свои собственные водяные лилии, выпуская их поточным методом, как на фабрике. Она совершенно не терзалась угрызениями совести, рисуя их на стене. Моне скорее всего сделал бы то же самое, будь гонорар достаточно высок.
      «Почему ты не вышла за Скотта?»
      Тильда отошла от стола и оглядела ряд белых шкафчиков, набитых фамильными секретами.
      – Ты заложила свою жизнь ради них, – сказал Скотт, искренне не понимая, зачем ей это нужно. Поэтому она и не могла выйти за него. Она и так постоянно подводила семью, идя напролом. И самое меньшее, что могла для них сделать – постараться, чтобы все выжили. Чтобы все, ради чего трудился отец, не было потеряно навсегда. В конце концов, терпеть осталось не так много: всего-то лет пятнадцать, не больше. Она выдержит. Но Скотту всего не объяснишь.
      Возможно, потому, что Скотт не знал о существовании собранных в этом подвале за последние триста лет неудачных подделках Гуднайтов.
      Разве могла она рассказать ему о похороненных в шкафах Дюрерах, Буше, Коро и Бог-знает-кого-еще, принадлежащих кисти Гуднайтов и в большинстве своем относящихся к тому периоду, когда они еще носили фамилию Джордано, позже переделанную на английский лад. И в каждой картине имелся свой крошечный недостаток, не позволявший благополучно продать ее.
      Она не могла признаться в этом ни ему, ни кому-либо другому. А стать женой человека, с которым не можешь быть полностью откровенна, по ее мнению, не слишком блестящая идея.
      Тильда вздохнула и принялась вытирать кисти. Сегодня предстоит вернуть еще одну картину, а парень, который поможет ей это сделать, скорее всего, работает на ФБР.
      – Господь свидетель, Стив, – сказала она песику, – как только я верну картины, больше никогда не сделаю ничего дурного.
      Стив скептически фыркнул, поэтому она покачала головой и поднялась наверх – готовиться к очередному мошенничеству в компании с возможным сотрудником ФБР.

Глава 10

      Войдя в комнату за сумочкой, чтобы идти на ранний обед с Мейсоном, Клеа увидела Рональда, стоявшего над бесчувственным телом официанта Томаса.
      – Что ты здесь делаешь? – возмущенно прошипела она, закрывая дверь. – И что ты сотворил с бедным Томасом?
      – Он копался в твоем шкафу. Я поймал его на воровстве, – заявил Рональд, преисполненный праведного гнева.
      Клеа с трудом заставила себя не хмуриться. С таким же трудом она удержалась от желания избить Рональда до полусмерти модной сумочкой от Гуччи.
      – Рональд, ты застал его во время уборки. Это новый слуга.
      – Правда? Ну… я всего лишь слегка его стукнул.
      – Чем? Арматурным прутом? – Клеа наклонилась, чтобы взглянуть на Томаса. Дышал он ровно и не выглядел неестественно бледным или красным, правда, лоб его был украшен багровой шишкой и синяком. – Почему ты ударил его дважды?
      – Вовсе нет. Синяк у него уже был. Клеа выпрямилась:
      – И что теперь прикажешь с ним делать?
      – Я избавлюсь от него, – пообещал Рональд. – Предоставь все мне.
      – Ни в коем случае! А кто будет готовить ужин? – разозлилась Клеа, потрясенная мужской бесчувственностью, и, переступив через Томаса, села за туалетный столик. – И вообще, как ты здесь оказался? – спросила она, вглядываясь в собственное отражение.
      – Я должен был тебя увидеть, – признался Рональд, сияя улыбкой. – Дорогая, ты ослепительна.
      – Спасибо, – механически поблагодарила она. – Так как ты сюда попал?
      – Черный ход не был заперт, – пояснил Рональд, обнимая ее. – Пойми же, я истосковался. И хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Теперь я сам о тебе позабочусь.
      – Ну да, – кивнула Клеа, высвобождаясь. – Для начала ты нокаутировал слугу, прежде чем тот успел постирать мое белье, и прислал мне наемного убийцу. Огромное спасибо.
      – Мне казалось, ты просила наемного… – оскорбился Рональд, красноречиво жестикулируя.
      – Нет, – терпеливо втолковывала Клеа. – Нужно было послать его к Дэви. Прямой маршрут.
      – Я хотел, чтобы ты знала, на что я иду ради тебя, – запротестовал Рональд. – Кроме того, я ему заплатил. Тебе только и оставалось сказать, чего именно ты хочешь.
      – Это верно. С твоей стороны было очень мило заплатить ему, Спасибо, Рональд.
      Рональд расслабился.
      – Но в следующий раз так не делай. Он такой страшный!
      – Я его не видел. Говорили по телефону, а потом я перевел деньги.
      – Ах вот как? – окончательно разозлилась Клеа. – Значит, ты вполне мог подослать мне какого-нибудь спятившего серийного убийцу?!
      Рональд удивленно вытаращился на нее:
      – Мне показалось, что ты хочешь именно этого.
      «Господи, где только я нахожу таких идиотов? Или в меня с рождения встроен некий магнит, притягивающий их, как мух на мед?»
      – Я тут подумал, что мы можем пойти в ресторан и отпраздновать, – сказал Рональд, подвигаясь ближе. – Или остаться дома.
      Клеа поспешно отодвинулась.
      – Сейчас не время, Рональд. Может, на следующей неделе, А сейчас тебе пора. – Она встала, – И сделай что-нибудь с Томасом, прежде чем…
      – Это одна из картин, которые ты купила? – перебил Рональд. Клеа оглянулась и увидела прислоненную к стене Скарлет Ходж, только что вернувшуюся из багетной мастерской.
      – Да. Это часть коллекции.
      – Мне нравится. У тебя прекрасный вкус.
      Клеа с сомнением воззрилась на картину. На ее взгляд, она выглядела довольно любительской и слишком пестрой. Кроме того, она уже знала, что этот болван Рональд совершенно не разбирается в искусстве.
      – У художника вполне отчетливый стиль, – продолжал Рональд. – Сколько ты заплатила?
      – Тысячу, – призналась Клеа, все еще терзаемая жадностью, хотя пока еще не выписала Гуднайтам чек. – И вряд ли она так уж хороша. До своей смерти эта Ходж написала всего шесть картин.
      – Она умерла?! – Рональд присвистнул. – Это значительно повышает цену. Ты скорее всего получишь неплохую прибыль. Неплохо бы отвезти картину в Майами: вот где настоящие денежки, – объявил он, вставая и обнимая Клеа за плечи. – У тебя верный глаз, лапочка. Жаль, что нельзя раздобыть пять остальных.
      Клеа брезгливо поморщилась. Сколько раз говорить, чтобы он не смел называть ее «лапочкой»?
      Тут Рональд поцеловал ее, и она промолчала. Поцелуй сам по себе неплох, лучше некоторых, хотя и хуже многих, но беда в том, что момент выбран самый неподходящий.
      Но все же она не отстранилась. Что ни говори, а он платит Форду. И обещал покопаться в прошлом Гвен.
      – Скажи, – спросила она, когда он поднял голову, – ты что-нибудь узнал о Гвен Гуднайт?
      Рональд не сразу понял, о ком идет речь.
      – Гвен… а, ты о той женщине? Она разорена. Галерея заложена и перезаложена.
      – И чем это может мне помочь? – фыркнула Клеа отступая.
      – В чем именно? – осведомился Рональд.
      – Добудь что-то получше, – велела она. – Например, что она была проституткой или что убила мужа… Ну, нечто в этом роде. Такое, что подкосило бы и ее, и чертову галерею.
      – Не думаю, что она из таких женщин, – с сомнением проговорил Рональд.
      Клеа снова подступила ближе, взглянула на него, и он поперхнулся.
      – У каждой женщины есть секреты, – тихо пояснила она. – Раскрой тайны Гвен Гуднайт, и я поведаю тебе кое-какие из моих.
      – Я это сделаю, – промямлил он едва слышно.
      – Клеа! – окликнул Мейсон, постучав в дверь. Испуганная Клеа подтолкнула Рональда к шкафу.
      – Сиди там. В самой глубине. Справа, только справа, на случай если он откроет дверь. И чтобы ни звука!
      – А… – начал было Рональд, но, увидев ее лицо, замолчал, кивнул и забрался в шкаф. Клеа прикрыла дверцу, но вспомнила о картине и, снова открыв дверцу, бросила туда же и ее. Картина была сюрпризом, предназначенным для именинного подарка Мейсону – вместе с роскошным тортом, вином и сексом, – в обмен на обручальное кольцо с внушительным бриллиантом в десять карат, как полагается в таких случаях. Но сейчас еще слишком рано показывать картину. Никогда не следует торопить мужчину.
      Клеа поспешно повернулась и едва не споткнулась о Томаса.
      Господи!
      Что же, абсолютно ясно, что Мейсону просто нельзя входить в ее спальню!
      Она схватила жакет, переступила через Томаса и осторожно выскользнула за дверь, едва приоткрыв ее, чтобы Мейсон не смог ничего увидеть.