– Что случилось? – повторила Тильда, когда они уселись в кабинке закусочной и заказали по омлету.
      – Он уезжает, – хрипло выдавила Ив. Тильда сочувственно сжала руку сестры.
      – Это хорошо? – спросила она, изогнув шею, чтобы увидеть лицо Ив. – Нет?
      – Он не поверил мне. По крайней мере, сначала. Пришлось снять парик и показаться ему.
      – А потом?
      – Потом он на стенку полез от злости. Пришлось сказать, что если бы он уделял мне чуть больше внимания, заметил бы гораздо раньше. Как Дэви, например. Объяснить, что он получает двух по цене одной. Я сказала, что у него, возможно, тоже есть секреты от меня, и я готова это понять.
      – А он не купился, – констатировала Тильда, лихорадочно пытаясь найти выход. – Может, если дашь ему время…
      – Он вор, – коротко бросила Ив.
      Тильда разинула рот.
      – Он бросил это мне в лицо, когда я сказала насчет секретов, которые готова понять. Заявил, что вряд ли я на это способна, поскольку он много лет занимался воровством, прежде чем ФБР предложило Дэви сотрудничать с ними. Чуть ли не с детства, представляешь? Обокрал кучу народа.
      – Всякий делает ошибки, – вступилась за Саймона Тильда.
      – Он воровал, Тильда, – повторила Ив, отнимая руку. – Вламывался в чужие дома и брал чужие вещи. И до сих пор не считает, что это плохо. Твердит, что крал лишнее у тех, кто может себе позволить купить новые вещи взамен пропавших. – Ив покачала головой. – Это как Форд. Тот вроде бы тоже убивает только тех, кто это заслужил. Но ведь суть в том, что он сделал, а не в том, кем именно были жертвы.
      – Но ведь Саймон исправился. Изменился к лучшему. Может…
      – Такого не бывает. Люди не способны исправляться. Значит, была в нем какая-то червоточина, позволявшая этим заниматься. И он даже не раскаивается. Ужасно зол из-за Луизы.
      – Думаю, что дело не в этом. Наверное… – начала Тильда.
      – Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Как будто видимся впервые.
      – Но ведь так оно и есть.
      Ив покачала головой:
      – Я думала только о том, что спала с ним, а он оказался вором. Он же повторял, что поверить не может, что спал с матерью Надин. Правда, насчет «спал» я преувеличила. Он ничего такого не говорил. А я даже не объяснила, что спад он не со мной, а с Луизой. Он бы все равно не понял. Мне было наплевать.
      Тильда вздохнула:
      – Слушай, вы бросились в постель ровно через четверть часа после встречи, а потом лгали друг другу почти три недели, чтобы без помех продолжать в том же духе. Неудивительно, что ничего из этого не вышло. Не можешь просто записать на свой счет классный секс и новые впечатления?
      – Именно так ты расцениваешь свои отношения с Дэви? – процедила Ив сквозь зубы.
      – Нет. Дэви – это навсегда. Еще и потому, что мы знаем друг о друге правду.
      – Дэви – мошенник. Ты это знаешь?
      – Да. Он мне сказал.
      – И это тебя не волнует? – возмутилась Ив.
      – Он такой, каков есть. И больше не нарушает закон, как, впрочем, и я, так что каждый из нас может забыть о прошлом другого.
      Ив снова покачала головой:
      – Не понимаю. Как ты можешь оставаться с ним, зная правду?
      – Думаю, это как лакмусовая бумажка. Если хочешь, чтобы все получилось, надо рассказать о себе все, даже такие вещи, которые совестно открывать. Пусть ты потом позорно разревешься, так что станешь похожа на жалкую мокрую крысу.
      – Значит, это любовь, – недоверчиво протянула Ив. – Что же, конечно, я рада за тебя, но помни: ты доверилась проходимцу.
      – А он – подделывателю картин, – раздраженно напомнила ей Тильда. – Никто не идеален. Святых нет. И всякий, кто когда-то кого-то любил, имеет свои грешки в прошлом и настоящем. Главное – забыть и простить, другого выхода просто нет. Потому что взять и уйти невозможно.
      – А вот я не такая. И не могу забыть и простить, – надменно возразила Ив.
      И Тильда сразу же растеряла даже ту малую толику сочувствия, которое у нее еще оставалось.
      – Ты любишь Эндрю, – напомнила она.
      – Ну, конечно, я…
      – Шестнадцать лет назад Эндрю без зазрения совести использовал тебя, стараясь убедить себя, что он не гей. Хотя с самого начала знал, что он гей, только не хотел в это поверить. Зная, что ты его любишь и сделаешь все, о чем бы он ни попросил, переспал с тобой, чтобы солгать себе.
      Лицо Ив окаменело.
      – И с тех пор совесть ест его поедом. Как бы мы ни обожали Надин, вспомни, твоя вольная жизнь закончилась в восемнадцать лет. И все пошло по-другому.
      – Но и у Эндрю тоже жизнь остановилась, – возразила Ив.
      – Нет. Он пустился во все тяжкие и нашел свою великую любовь. А заодно сделал и карьеру, о которой мечтал. Эндрю ни на секунду не замедлил ход. И правильно сделал, все правильно. Просто он когда-то свернул с прямого пути, напортачил в прошлом, и ты его простила.
      – Но и я много чего наделала, – жалобно призналась Ив. – Я знала, что он голубой. Но посчитала, что смогу его изменить. Своей любовью. – Она прикусила губу и вздохнула. – Я солгала ему. Сказала, что принимаю таблетки. Мне нужно было позволить ему быть собой. Я тоже его использовала.
      – Значит, вы вообще не любили друг друга, – подытожила выведенная из себя Тильда. – Вы наделали друг другу кучу пакостей, совсем как ты и Саймон, поэтому…
      – Это не одно и то же, – перебила Ив.
      – Знаю, что не одно и то же. Саймона ты не любишь. – «К этому я и клонила». – Так что поцелуй его на прощание, пожелай удачи и начни новую жизнь.
      Официантка принесла омлеты, и Тильда в ожидании ответа Ив занялась солонкой и перечницей. Но половина ее омлета уже исчезла, а порция Ив все еще оставалась нетронутой. Тильда вопросительно взглянула на сестру, и та наконец заговорила:
      – Я думала, ты мне поможешь. Будешь на моей стороне.
      – Я всегда на твоей стороне. Но ты его не любишь. Значит, все к лучшему. Приключение пришло к логическому концу.
      – Почему же мне так паршиво? – тоскливо бросила Ив.
      – Ты хотела, чтобы все было по правилам, – пояснила Тильда, снова пожалев сестру. – Хотела, чтобы Саймон оказался приличным, порядочным, законопослушным отчимом Надин и идеальным мужем для тебя, но этому не суждено случиться. Ты наткнулась на второго Эндрю.
      Ив долго молчала, глядя на свой остывающий завтрак, затем резко отодвинула тарелку.
      – Все равно обидно, – пожаловалась она.
      – Ох, сестричка… – Тильда обошла стол и села рядом с ней. – Знаю, – прошептала она, обнимая Ив. Та положила голову на плечо сестры. – Бедная девочка. Мне жаль, мне ужасно жаль.
      – Какая же я дура, – промямлила Ив.
      – Ты не дура, – покачала головой Тильда, крепче сжимая руки. – Бедная, бедная девочка.
      – Когда же и у меня все получится? – вздохнула Ив, цепляясь за сестру. – Ради всего святого, мне тридцать пять, а до сих пор ничего нет, и не предвидится.
      – Гвенни пятьдесят четыре, и то она расправляет крылья для нового полета. Не думаю, что это возрастной предел. Будем надеяться, что Надин больше, чем нам, повезет с мужчинами.
      – Я думала, ты и Дэви…
      – Я очень надеюсь на то, что он положит конец проклятию Гуднайтов. Но если и нет, я выживу. Ведь он оставит меня в обновленной галерее. Как Саймон – тебя.
      Ив снова замолчала – так надолго, что Тильде пришлось заглянуть ей в глаза.
      – Ты когда-нибудь задавалась вопросом, кто ты есть: Тильда, притворяющаяся Скарлет, или Скарлет, притворяющаяся Тильдой? – вдруг спросила Ив.
      – Нет. Но это чертовски хороший вопрос.
      – Потому что я скорее всего Луиза.
      – Вот это да!
      – Ив не любит Саймона, а Луиза могла бы полюбить.
      Тильда знаком подозвала официантку.
      – Скажите, еще не слишком рано для выпивки? Можно… нет?
      Она открыла сумочку и бросила на стол пару бумажек.
      – Тогда пойдем, – предложила она сестре. – Дома наверняка найдется ананасно-апельсиновый.
 
      Клеа сидела за столом напротив Мейсона, злая, как сто чертей. Мало того, что Томас не соизволил появиться и оставил их без завтрака, а Рональд посмел ей возражать, так еще и Мейсон как ни в чем не бывало преспокойно пьет кофе, словно это не он пришел домой за полночь и выгнал ее из спальни, когда она предложила ему расслабиться.
      Значит, он спал с Гвен Гуднайт.
      Мейсон посмотрел на нее, и Клеа приторно улыбнулась.
      «Ублюдок ты затраханный».
      – Еще кофе? – предложила она.
      – Клеа, все кончено, – мягко сказал Мейсон.
      – Что именно? – весело осведомилась Клеа, медленно холодея.
      – Между нами. Все было прекрасно, я развлекся, ты развлеклась…
      «Хочешь побиться об заклад?»
      – …но теперь все кончено. У меня другая женщина.
      – Гвен Гуднайт, – уточнила Клеа.
      – Прости, Клеа, – продолжал он с искренним раскаянием. – Так получилось. Я просто влюбился.
      – В ее галерею, – вырвалось у Клеа, прежде чем она успела сдержаться.
      Лицо Мейсона омрачилось.
      – Я знал, что ты не поймешь. Гвен – это настоящее.
      – А я? Кто же я? Ты разговаривал со мной, занимался любовью, строил планы, а теперь я обязана сделать понимающее лицо?!
      – Мы не строили никаких планов, – решительно возразил Мейсон. – Мы никогда…
      – Мы хотели вместе собирать коллекцию, – напомнила Клеа, горло которой сжималось от несправедливости происходящего. – Обсуждали это, ходили по музеям, покупали картины.
      – Все это делал я. Ты только составила мне компанию.
      Клеа положила салфетку на стол.
      – Странно, что ты не упомянул об этом с самого начала.
      – Я думал, ты знаешь, – удивился Мейсон.
      – Что именно? Что ты всего лишь использовал меня? – вскинулась Клеа, глотая слезы. – Это нечестно!
      – Клеа! – потрясенно воскликнул Мейсон, но Клеа уже рыдала. Искренне. Он этого заслуживал!
      – Я люблю тебя, – всхлипнула она, бросаясь к лестнице. Страшно подумать, во что превратится ее кожа. Срочно нужен носовой платок!
      И неплохо, если бы под рукой оказалась бейсбольная бита, чтобы огреть Мейсона по его глупой башке.
 
      В то время как Клеа мечтала прибить Мейсона, Дэви спустился вниз в поисках Тильды, но вместо нее нашел Надин.
      – Привет, Люси. Хорошо потрудилась вчера.
      – Знаю! – возгордилась Надин. – Думаю, я нашла свое призвание.
      – Прекрасный выбор, – одобрил Дэви. – А где твоя тетя?
      Я ее потерял.
      – По-моему, ушла куда-то с мамой.
      – Ладно, – кивнул Дэви и тут вспомнил, что он и Майкла не видел с позавчерашнего вечера. – А папашу моего не видела?
      – Видела. Уехал вместе с Доркас навестить вашу сестру.
      Дэви насторожился:
      – Он не знает ее адреса.
      – Теперь знает. Попросил Итана посмотреть в компьютере. В сети можно отыскать кого угодно. Она в каком-то городишке со смешным названием.
      – Темптейшн, – подсказал Дэви.
      – Именно! Они уехали в машине Доркас с полчаса назад.
      – Дьявол, – буркнул Дэви, хватаясь за телефон.
      Трубку взяла Дилли.
      – Позови отца, – коротко приказал он.
      – А я надеялась, что это Джордан, – разочарованно вздохнула девочка. – Слушай, то, что ты тут мне наговорил…
      – Позови отца. Немедленно.
      Дилли уронила трубку, и через несколько секунд Дэви услышал голос зятя.
      – Что случилось? Дилли говорит, что у тебя срочное дело.
      – Еще какое. Папочка пронюхал, где вы обитаете, и направляется к вам. Держи оборону до моего приезда. Я быстро с ним справлюсь. Не оставляй его наедине с Софи, а главное – не давай ни цента.
      – Не дурак же я.
      – И он тоже. Хотелось бы думать, что он выдохся. Но поверь, этот тип может уломать кого угодно и на что угодно.
      – Знаешь, вот это уже интересно.
      – Ну-ну, Дерзай. Посмотрим, чем дело кончится.
 
      Клеа осторожно промокнула последние слезинки, стараясь смириться с неумолимой правдой: Мейсон бросает ее ради пятидесятичетырехлетней старухи, даже не подозревающей о существовании увлажнителя для кожи. Это пощечина всему ее мировоззрению! Сорок пять лет она посвятила уходу за собой, и все это только для того, чтобы проиграть какому-то ничтожеству! Да эта Гвен в жизни гимнастикой не занималась.
      Сто. Ровно сто приседаний делала Клеа каждое утро, сто чертовых приседаний. И что это ей дало? Покинута ради бабушки. Господи, да может ли такое быть? Эта баба рожала, у нее повсюду растяжки, и брюхо отвисло… – Клеа положила ладонь на свой сверхъестественно плоский живот, – и все же она победила. Так глупо, так неправильно, так… противно.
      Ну что же, на этот раз Гвен не рассчитала и перешла дорогу опасному врагу.
      – Еще не все кончено! – громко сказала Клеа. – Нет, это еще не конец.
      Она вывалила содержимое своей сумочки на кровать и отыскала карточку с телефоном Форда Брауна.
      – У нас был договор, – объявила она, едва он взял трубку.
      – Что?
      – Вы должны были держать Гвен подальше от Мейсона.
      – Послушайте, ведь это вы привели его в галерею, – напомнил Форд. – Она ведь не ходила к вам в гости, верно?
      – Не ходила. Но не я привела его. Он сам пришел.
      – Не мог же я ему запретить. Это ваше дело.
      – И Дэви все еще там, – добавила Клеа.
      – Он вас беспокоит?
      – Да. Беспокоит само его существование.
      – Об этом я могу позаботиться, если хотите, – предложил Форд. – Скажите только слово.
      Клеа поежилась:
      – Нет, сейчас Гвен – более важная проблема.
      – Гвен? – с некоторой растерянностью переспросил Форд. – Хотите, чтобы я убил женщину?
      – Нет, этого я у вас не прошу, – вышла из себя Клеа. – Я хочу, чтобы…
      Взгляд ее упал на открытую дверцу шкафа, где хранилась картина. Не отнимая трубки от уха, она подошла туда и заглянула внутрь.
      Скарлет исчезла.
      – Что именно? – допытывался Форд.
      – Минутку, – попросила Клеа, задыхаясь от страха. Она положила трубку на стол, снова подошла к шкафу, метнулась к ноутбуку. Сердце неприятно колотилось. Ровно через три минуты она схватила трубку и с трудом выдавила:
      – Не смейте ничего делать с Дэви Демпси, Он мне нужен живым.
      О Господи! Дэви украл у нее все деньги. Клеа села на кровать, стараясь не трястись от нервного озноба.
      Все. Мейсон ускользает от нее, денег ни цента, и ей уже сорок пять.
      – Вы в порядке? – спросил Форд.
      – Нет, – призналась Клеа дрожащим голосом. – Не в порядке. И постарайтесь удержать Демпси дома. Он украл у меня картину и все мои деньги. Если вы его убьете, я никогда их не верну. Просто наблюдайте за ним.
      Она согнулась и сжала голову коленями, чтобы не потерять сознания. У нее нет денег. Нельзя найти мужчину с деньгами, если у самой нет денег. Или молодости. О Господи!
      – И как долго? – уточнил Форд.
      – Что именно? – спросила Клеа, стараясь не разрыдаться.
      – Как долго мне придется за ним наблюдать?
      – Пока я не верну деньги.
      Клеа сильно прикусила губу. Паниковать рано. У нее пока еще есть время, чтобы осуществить заветный план. Она достойна победы. Зейн оставил ее ни с чем, Сирил оставил ее ни с чем. Теперь ее очередь.
      – Следите за ним, пока я не верну деньги, а потом можете закончить работу.
      Она выпрямилась и, поймав взглядом свое отражение в зеркале, попыталась разгладить лицо. Ужас состарил ее на десять лет. Она не может быть старой. О Господи…
      – Хорошо. Только объясните, что вы подразумеваете под окончанием работы?
      Но Клеа уже не слушала. Сейчас главное справиться с собой и своим отражением.
      – Мне нужно идти. Следите за ним, черт возьми, и получше, чем вы это делали прошлой ночью. Поверить не могу…
      – Прошлой ночью Дэви не покидал галерею. Я глаз с него не спускал. После закрытия он прошел вниз вместе с Тильдой.
      – Значит, он успел раньше. Но это точно был Демпси.
      Клеа подумала о Дэви, невозможно молодом в те времена, когда они только познакомились, и о Дэви, переметнувшемся к Тильде. О, как она жалеет, что вообще знала его, несмотря на веселые деньги и невероятный секс. Но и они не стоят той цены, которую она платит сейчас.
      – Хоть бы он сдох.
      – Это приказ?
      – Нет. Ради всего святого, слушайте же внимательно! Он стащил все мои деньги. И теперь не должен умереть, пока я не отберу их у него. Если вы его прикончите, все получат его сестры, а я останусь ни с чем. – Перед ее глазами возникла Софи, неукротимо-энергичная и немного одержимая своим младшим братом. – Не убивайте его.
      – Я просто уточняю, – пояснил Форд и повесил трубку.
      Клеа сделала то же самое, долго сидела, погрузившись в раздумья. Она понятия не имеет, как перевести деньги со счетов Дэви на свои. Для этого у нее просто недостаточно знаний. А Рональд, разумеется, умеет и не такое, поэтому нужно бы…
      Она нахмурилась. Откуда Дэви знал, что делать? Как раздобыл номера счетов, пароль? Как…
      Клеа подняла трубку и снова набрала номер.
      – Рональд? Мы должны встретиться. Немедленно тащи сюда свою задницу. Тебе придется кое-что объяснить.
 
      Едва войдя в дом, Ив и Тильда столкнулись с Надин, тащившей из галереи мешок с мусором.
      – Ты видела Дэви? – спросила Тильда.
      – Он уехал. К сестре, в Темптейшн.
      Тильда от неожиданности поперхнулась.
      – Он что-нибудь просил мне передать?
      Надин покачала головой:
      – Майкл и Доркас уехали, и Дэви погнался за ними.
      – Может, оставил записку?
      – Нет. Слишком спешил. В котором часу мы открываем галерею?
      – Не знаю, – буркнула Тильда и повернулась к сестре, прямо-таки излучавшей сочувствие и мужественно боровшейся с желанием изречь что-то вроде: «Я же говорила».
      – Он вернется, – уверенно сказала Тильда.
      – Конечно, вернется, – утешила ее Ив.
      – Мне нужно работать, – бросила Тильда, направляясь к лестнице.
      Дэви вернется. Она не собирается разыгрывать идиотку и паниковать только потому, что он поехал к сестре и не оставил ей записки. Он вернется, чтобы продать подделки. Они так и не поиграли в бабушку и Муссолини. А он обещал. Он всегда держит слово.
      Он мошенник и проходимец.
      – Он вернется, глупая, – вслух сказала себе Тильда. Должен вернуться. Он забрал ее машину.
 
      К величайшей досаде Клеа, Рональд вовсе не выглядел виноватым, и это обозлило ее еще больше. Она набросилась на него, потащила в спальню и заперла дверь, хотя это было совершенно ни к чему, поскольку Мейсон, этот ублюдок, все равно возжелал Гвен Гуднайт.
      – Ты дал Дэви Демпси номера моих счетов, – прошипела она, едва не брызжа слюной. – Ты предал меня.
      – Он меня избил, – невозмутимо пояснил Рональд. – А насчет предательства… чья бы корова мычала! Живешь с другим мужчиной и…
      – Дэви забрал все мои деньги! – взвизгнула Клеа, подступая к нему. – Все, понимаешь? Каждый из тех, кому я доверялась, оставлял меня без единого цента, и теперь я снова нищая, а ты помог тому, кто это сделал.
      – Ты вовсе не нищая, – возразил Рональд. – Всегда можешь продать свою коллекцию.
      – Он и ее украл! – гневно воскликнула Клеа, вспомнив про Скарлет. – Разорил меня дочиста!
      – Но есть еще и это.
      Рональд показал на стул со звездной ночью, который по настоянию Мейсона привезли из галереи и поставили в ее комнате.
      – Рональд, о чем ты? Это хлам! Я потеряла состояние. А ты хочешь, чтобы я превратилась в старьевщицу?
      – Это не хлам, – просветил ее Рональд. – Это Скарлет Ходж.
      – Ничего подобного. Это…
      Клеа пригляделась к стулу. Действительно, немного походит на работу Скарлет.
      – Это совершенно другой художник, – договорила она уже менее уверенно.
      – Тот самый. Я это понял, когда пошел осматривать мебель, после того как ты бросила меня прямо за столом, – оскорбленно сообщил Рональд. – Но не смог сказать тебе сразу, поскольку ты была занята беседой с важными людьми. Вроде Мейсона.
      Клеа, не слушая его, обошла стул кругом. Это вполне могла быть Скарлет.
      – Тематика, – продолжал Рональд. – Колорит. Мазки. Эго один и тот же художник. А теперь насчет Мейсона…
      Клеа взмахом руки заставила его замолчать и задумчиво нахмурилась. Может, Рональд прав? Что, если предположить, будто Тильда Гуднайт и есть Скарлет Ходж? Насколько это незаконно? И незаконно ли вообще?
      – Ты опять меня не слушаешь? – обиделся Рональд.
      – Рональд, если кто-то подписывает картины чужим именем, это незаконно?
      – Еще бы! Считается подделкой. Впрочем, какое мне до этого дело? Клеа, Мейсон вовсе не такой, каким он тебе кажется. Он…
      – Поглядывает на Гвен Гуднайт. Знаю. А сейчас помолчи, дай мне подумать.
      С чего бы вдруг Матильда Гуднайт стала подделывать Скарлет Ходж? Не иначе как тут пахнет большими деньгами. И сейчас главное – накопать что-то на Тильду Гуднайт, поскольку именно с ней спит Дэви. А ведь никто лучше Клеа не знает, как относится Дэви к женщинам, с которыми спит.
      – Клеа…
      – Можешь ты помолчать хоть минуту?
      Итак, все, что нужно сделать, – это пригрозить Тильде разоблачением, и Дэви волей-неволей придется вернуть денежки.
      Клеа нахмурилась еще больше.
      Ничего он ей не вернет, если она не сумеет доказать, в чем именно замешана Тильда, а этого не удастся сделать, если у нее на руках не будет картины. Значит, первым делом необходимо вернуть картину. А Дэви наверняка отдал картину Тильде, в этом можно не сомневаться.
      – Как определить подделку? – неожиданно спросила она Рональда.
      Тот недовольно насупился.
      – Да сотней способов. Клеа, нам нужно обсудить наше будущее.
      – Приведи хотя бы один.
      – Покажи картину художнику, чьим именем она подписана, – раздраженно объяснил Рональд. – Знаешь, Клеа, я очень терпелив, но любому…
      – Что еще?
      – Покажи свидетелю, который мог бы уличить подделывателя. Который видел, как тот работает над картиной. А теперь насчет нашего…
      «Гомер Ходж!» – осенило Клеа.
      Правда, Мейсон до сих пор не нашел Гомера, но, может, ей повезет больше? У нее настоящий талант разыскивать мужчин. А если и не найдет, Тильде вовсе не обязательно об этом знать.
      – Клеа, ты меня слушаешь? – взывал к ней Рональд.
      Клеа неохотно подняла глаза:
      – Рональд, ты меня предал.
      – Но он меня вынудил, – вспыхнул тот.
      – Я прощу тебя, если в ближайшие два дня ты сумеешь держать Дэви Демпси подальше от меня.
      – Он уехал. Я звонил ему сегодня утром, и мне сказали, что он уехал.
      «Получил мои денежки и смылся. Бедная Тильда Гуднайт».
      – Прекрасно, – сказала она. – Рональд, мне нужны мои деньги.
      – Номера его счетов мне неизвестны, – поспешно сообщил Рональд. – Дэви их сменил. Он мне больше не доверяет.
      – Я все равно получу их. Но мне нужно время. Поэтому убирайся.
      Рональд вскочил и гордо выпятил грудь.
      – Клеа, ты не смеешь так бесцеремонно обращаться со мной. Я знаю много такого, что тебе жизненно необходимо.
      – Рональд, только из-за тебя я потеряла три миллиона долларов. Скажи спасибо, что я не поручила Форду сбросить тебя с крыши, – разозлилась Клеа.
      Рональд попятился.
      – А теперь будь хорошим мальчиком и проваливай. Говорю же, мне нужно все обдумать.
      Он попытался протестовать, но Клеа уже не обращала на него внимания. Итак, первым делом нужно получить картину, и не одну, а все, что есть у Тильды. Мейсон сказал, что всего их было шесть. Если за дело взялся Дэви, значит, теперь у Тильды имеется полное собрание работ Скарлет Ходж. Будет что подарить Мсйсону – и пусть Гвен Гуднайт попробует ее переплюнуть.
      Потом она позвонит Дэви и пообещает, что Тильда окажется в тюрьме, если он не отдаст деньги. Даже если он к тому времени бросит Тильду, он не допустит, чтобы ее арестовали. Дэви всегда защищает своих женщин.
      При этой мысли у нее сжалось сердце. На какой-то короткий миг Клеа вдруг засомневалась: уж не был ли ошибкой их тогдашний разрыв? Может, зря она его бросила?
      Но она тут же вспомнила, что у Дэви не было ни гроша, а у Зейна имелись денежки. Дэви и разбогател только потому, что украл у нее деньги. Нет, в этом мире она может полагаться исключительно на себя.
      Итак, прежде всего ей необходимо отобрать картины у Тильды.
      Затем она отберет деньги у Дэви.
      А потом подарит картины Мейсону и будет его соблазнять, не давая опомниться, пока тот и думать забудет о Гвен Гуднайт.
      А если не забудет, она заставит Форда позаботиться о Гвен.
      – Прекрасно, – сказала Клеа вслух и огляделась.
      Рональд исчез.
      – Прекрасно, – повторила она и стала одеваться. Самое время встретиться с Тильдой.
 
      – Он там, – сообщил Фин, едва Дэви взбежал на крыльцо сельского домика. – Говорит, что ему нравится Темптейшн. Подумывает провести здесь последние годы. И привез с собой эту бабу-альбиноса.
      – Она не альбинос. Просто редко бывает на солнце, – поправил Дэви. – Он уже просил денег?
      – Нет, если только не делает это прямо сейчас. Я не оставлял его ни на минуту. Господи, как же он утомителен! Я готов откупиться, лишь бы он убрался.
      Дэви, уже взявшийся за ручку двери, замер:
      – Знаешь, а может, именно это и есть его план.
      – Что же, вполне разумно. По крайней мере, действенно.
      – Ну уж нет, – прошипел Дэви, открывая сетчатую дверь. – Привет, папа. Забавно встретить тебя здесь.
      – Дэви! – обрадовалась Софи, вскочив с дивана, где Майкл держал на коленях розовощекого малыша. Не успел Дэви оглянуться, как сестра бросилась ему на шею, стиснула и шутливо ткнула в плечо. – Где ты пропадал столько времени?
      Дэви поцеловал ее в щеку: