– Я сказал бы, что ты рехнулся. И с чего это я вдруг буду говорить Тильде?
      – Ты же проговорился Луизе, что мы работаем на федералов, – возразил Дэви.
      – Показалось неплохой идеей, – оправдывался Саймон. – А ты серьезно насчет закладной?
      – Еще как. Насколько я понял, ты ляпнул Луизе насчет ФБР, но умолчал о своем воровском прошлом?
      – Конечно. Кстати, насчет закладной, – начал Саймон, садясь на край стола. – Не находишь, что мы здесь слишком задержались? Не пора ли нам обратно в Майами?
      Дэви ужасно захотелось врезать ему в челюсть.
      – Знаешь, вор завел Луизу куда быстрее, чем сотрудник ФБР.
      – Но она бы проболталась Ив, – возразил Саймон. – Послушай, уже две недели прошло. Самое время возвратиться домой.
      – Она проболталась Ив насчет ФБР, а та все передали Тильде, которая выложила мне это прошлой ночью. Тогда-то я и сообразил, почему она избегала меня. Считала, что я агент. Ты испохабил мою сексуальную жизнь.
      Саймон встал и вытащил из-под кровати чемодан.
      – Не вижу, каким образом.
      – Я совершенно убежден, что никто, кроме меня, не имеет права лгать моей девушке. Тогда никто из нас не попадет в неловкое положение.
      – Твоя девушка, – покачал головой Саймон. – Мы определенно возвращаемся в Майами.
      – Оставив Луизу? – с невинным видом спросил Дэви, шагнув к двери.
      – Я готов ехать. Ты заполучил деньги…
      Дэви круто обернулся:
      – Попробуй только кому-нибудь об этом сказать!
      – Интересно, – удивился Саймон. – А мне казалось, что это заведет Тильду куда больше, чем ФБР.
      – Ты ее не знаешь. Сказал же, держи язык за зубами.
      – С деньгами в Майами жить куда легче, – напомнил Саймон. – Огайо тебе вреден. Слишком сильный стресс.
      – Не слишком, – усмехнулся Дэви, думая о Тильде. – Ты когда-нибудь встречал девушку, которой хотелось бы отдать все? Просто протянуть все, что у тебя есть.
      – Нет. Будучи в здравом уме и твердой памяти, с уверенностью могу сказать, что нет.
      – Я тоже. Даже когда твердил тебе, что Клеа – великая любовь всей моей жизни, я не имел ни малейшего желания купить ей бриллиант.
      – Соображаешь, – одобрил Саймон. Дэви присел на кровать.
      – Прошлой ночью я просмотрел свой счет и неожиданно испытал непреодолимую потребность заплатить по закладной Тильды.
      – Тем более нужно немедленно убираться. Хорошенького понемножку. Привет всем, – вставил Саймон.
      – Всего шестьсот тысяч, – продолжал Дэви. – А потом… Ты хоть раз в жизни видел, как женщина в очках раздевается под «Я не могу сердиться на тебя»? Дурацкая песня, но Тильда сделала из нее конфетку.
      – Сейчас закажу билеты. – Саймон поднял трубку. – Хочешь отдать мне чековую книжку на хранение?
      – Нет. Слушай, я могу себе это позволить. Это будет благородным поступком. Между прочим, я еще не заплатил за проживание.
      – Не давай денег женщинам, – уговаривал Саймон, набирая номер. – Они либо оскорбятся, либо заберут и потребуют еще. В любом случае ты проиграешь.
      – Я могу сказать ей, что это инвестиция.
      – Инвестиция в убогую галерею? Да это все равно что выбросить деньги на ветер, поскольку она даже не будет знать, что с ними делать, Ни в коем случае. Алло? Привет, дорогая, это я, твой любимый клиент. Как быстро ты сможешь посадить нас с Дэви на самолет до Майами? Только бы выбраться из Колумбуса.
      – Мне нужно повидаться с сестрой в воскресенье, – вспомнил Дэви.
      – Из Колумбуса в воскресенье вечером, – поправился Саймон.
      – Знаешь, умный человек смог бы заставить крутиться здешние колеса, – возразил Дэви. – Вложить немного денег, пустить в ход старые связи…
      – Ни в коем случае! – отрезал Саймон, глядя на Дэви, и снова обратился к телефону: – Нет, это не тебе, дорогая, ты от меня такого не услышишь никогда. Два билета в один конец.
      – Саймон, я уже сделал это, – признался Дэви, и Саймон от неожиданности положил трубку.
      – Сэнди оставила нам билеты на прямой десятичасовой рейс в Майами, – деловито сказал он. – Это дает тебе время повидать Софи, а мне – попрощаться с Луизой. Собственно говоря, почему бы тебе не поехать к Софи сейчас и провести там уик-энд?
      – Потому что сегодня открытие выставки. Ты меня слышал? Вчера ночью я перевел деньги на выплату долга Гуднайтов. С этим покончено.
      – Прекрасно. А что сказала Тильда?
      – Я ей не говорил. Слишком трудно объяснить.
      Саймон кивнул.
      – Потому что многие женщины, получив большую сумму денег, ожидают, что даритель немного побудет рядом.
      – Совершенно верно. Собственно говоря, я и подумываю остаться.
      – Нет, ты думаешь не об этом, – терпеливо объяснил Саймон. – Ты думаешь о сексе.
      – Проваливай, – прошипел Дэви, понимая, что Саймон, возможно, прав. – Сегодня пятница. Мне нужно позвонить сестре.
      – Куда лучше сегодня же повидаться, – настаивал Саймон, но все же вышел, когда Дэви стал нажимать кнопки мобильника.
      – Дом Такеров, – послышался голос Фина.
      «О черт, только не ты!»
      – Гарвард, старый дружище! – преувеличенно весело воскликнул он. – Софи дома?
      – Нет. На собрании городского совета. Придет домой злая, как сто чертей, так что на твоем месте я бы снова попробовал завтра.
      – О’кей. Не говори, что я звонил, на случай, если я не смогу позвонить.
      – Неприятности?
      – У Демпси неприятностей не бывает, – бодро заявил Дэви. – Зато бывают особенные периоды жизни, я бы сказал, интереснее других.
      – И насколько интересна твоя жизнь в данный период?
      Дэви представил Тильду, поющую а капелла «Я там, где ты хотел меня видеть» и одновременно снимающую лифчик.
      – Очень.
      – Что, совсем паршиво? – спокойно спросил Фин. – Не в ладах с законом или кто-то пытается тебя убить?
      – Проблема не в этом. Я чист, как только что выпавший снег, и меня все любят. – Перед глазами всплыли лица Клеа и Форда. – Ну или почти все. – А ведь есть еще и Майкл. – Послушай, Софи никогда не рассказывала тебе о нашем папочке?
      – Рассказывала, – вздохнул Фин и, сообразив, к чему Дэви клонит, охнул: – О, только не это!
      – Это-это. Пока я держу ситуацию под контролем, и он не знает, где вы живете, но с его способностями он рано или поздно обязательно пронюхает. А потом промотает детские деньги на колледж, продаст городскому совету землю во Флориде и вытянет из Софи последний десятицентовик.
      – Я ничего не откладывал на колледж. А остальное… кажется, дело худо.
      – Я надеюсь, что он устанет и уберется куда подальше, но если вдруг покажется в ваших краях, запирай дверь. И не говори Софи, иначе она посчитает своим долгом пригласить его в дом.
      – Ты прав.
      – Да, и на случай, если вдруг узнаешь, не удивляйся, но у детей теперь есть деньги на колледж, – сообщил напоследок Дэви и дал отбой. Как бы ни было безопасно в их маленьком городке, если придется там оказаться, он обязательно кого-нибудь облапошит, просто от скуки. Страшно подумать, что может натворить отец, попав туда. И, кроме того, там не было Скарлет.
      – Жалкая дыра, – сказал он и отправился на поиски Тильды.
 
      Спустившись вечером вниз, Тильда обнаружила хмурого Дэви в центре галереи.
      – Что еще? – спросила она от двери.
      – Никак не могу понять, не слишком ли здесь тесно. Хотелось бы, чтобы все выглядело так, словно тут всего полно, и в то же время не казалось, что мы никак не можем избавиться от товара… С другой стороны, я не настолько разбираюсь в галереях, чтобы… – Он поднял глаза и охнул. – Вот это да!
      Тильда поправила юбку и с трудом сдержала улыбку.
      – Абсолютно точное выражение, спасибо. – И медленно повернулась кругом, чтобы он смог оценить полное отсутствие спинки. – Тебе нравится? – Не услышав ответа, она повернулась: – Эй!
      Дэви кивнул.
      – Не слишком?
      Он покачал головой.
      – Да скажи ты хоть слово!
      – Не могу я пригласить тебя наверх? – выговорил он наконец.
      Тильда улыбнулась и пошла к нему, а он заранее раскинул руки. Она бросилась в его объятия и почувствовала, что теперь мир обрел равновесие.
      – Ты прекрасна, Скарлет, – прошептал Дэви, ожидая, что она спросит «Я?» и скромно потупится, но она только прильнула к нему и объявила:
      – Еще бы!
      Он рассмеялся, чмокнул Тильду в макушку, но тут вошла Гвен, и пришлось ее отпустить.
      Тильда все еще ощущала тепло его рук, пока Гвен восхищалась платьем. Забежавшая по пути в «Дабл тейк» Луиза решительно сняла с нее очки.
      – Только не в этом платье, Тильда, – заявила она, а Итан сказал: «Это не платье, а картина с Одри Хепберн», за что Надин треснула его по затылку, прежде чем он смог объяснить, что это цитата из фильма. Даже Стив почтительно взирал на хозяйку, хотя, возможно, объяснялось это тем, что он снова был в парчовом жилетике.
      – Снимок напечатали в «Диспэтч», – похвасталась Надин, показывая Тильде газетную страницу, с которой смотрел маленький интеллектуал в жилете и бабочке, удивительно похожий на мохнатого Вуди Аллена. – Ну как?
      – По-моему, он удивителен, – кивнула Тильда, глядя поверх страницы на Дэви.
      Дэви еще более удивил ее, когда начали съезжаться люди. Он улыбался, смеялся, заставлял их соглашаться на все что угодно и при этом непрерывно наблюдал за лицами посетителей, точно определяя момент, когда они готовы выложить деньги.
      – Что за ловкач! – восхищался Джефф, не переставая жевать. – Этот парень – настоящий ас.
      – Ты и половины всего не знаешь, – улыбнулась Тильда, поглядывая на Дэви, ежеминутно готовая прийти ему на помощь. Она побаивалась, что лицо его треснет от улыбок, но Дэви неизменно оставался веселым.
      – И не только он, – сообщил Джефф. – Его отец только что продал еще трех Финстерс.
      – Шутишь, – не поверила Тильда.
      – Смотри, – шепнул Джефф, показывая влево. – Должно быть, он чем-то опоил покупателей.
      – Он их дурачит. Я без очков, так что ничего не вижу, поэтому скажи: он, случайно, не припер их к стенке?
      – Нет, – ухмыльнулся Джефф, – зато все они женщины. Может, это имеет значение?
      Тильда оглянулась на Дэви, очень элегантного, в лучшей сорочке и галстуке Саймона.
      – Не думаю.
      Она протиснулась сквозь толпу, чтобы встать рядом с Дэви, и подождала, когда он, продав очередной предмет мебели, повернется к ней.
      – Ты мой герой.
      – Почему? – спросил он, насторожившись. Тильда взяла его под руку:
      – Вернул всех моих Скарлетов и так бойко избавляешься от этого хлама.
      – Ах, это, – облегченно улыбнулся он. – Слушай, это само продается. Внизу почти ничего не осталось. Мы с Итаном даже погрузили кровать в твою машину. Не возражаешь, если я съезжу к сестре на воскресенье?
      – При условии, что вернешься, – кивнула она, стараясь не слишком сильно сжимать его руку.
      – Не хватало еще, чтобы к списку моих преступлений прибавился угон машины. Ну ладно, мне пора. Смотри, вон та женщина пытается купить стул с фиолетовыми летучими мышами.
      – Почему же не покупает?
      – Потому что рядом вертится Мейсон, – мрачно пробурчал Дэви. – Вне всякого сомнения, он разливается соловьем насчет того, какое это прекрасное вложение и сколько денег добавит к ее пенсионным накоплениям. Взгляни на него, сложил ручки и ухмыляется, уверенный, что уговорил ее.
      – Он делает точно также, когда играет в покер, – согласилась Тильда, близоруко щурясь в указанном направлении. – Когда воображает, что у него кое-что имеется, чего почти никогда не бывает. Значит, летучие мыши добавят некую сумму к ее пенсионным накоплениям?
      – Да, хотя я тоже не вижу здесь никакой логики.
      Он отнял свою руку и поцеловал Тильду в щеку, собираясь уйти.
      – Подожди, – окликнула его Тильда.
      Дэви остановился и вернулся.
      – Скажи честно, ты не устал от меня, Ральф? – спросила она, старательно делая вид, что это ее не волнует. – Собираешься бросить меня ради фиолетовых летучих мышей и «Темптейшна»? Между нами все кончено?
      – Ни в коем случае, Селеста. Мы люди изобретательные. Если станем надоедать друг другу, начнем импровизировать.
      Тильда подвинулась ближе, скучая по его теплу.
      – Как именно?
      Он склонился к ее уху:
      – Обещаю, что прежде чем я уеду, ты побудешь бабушкой, а я – Муссолини, – шепнул он, выпрямляясь и глядя куда-то в сторону. Тильда поняла, что он сверлит взглядом Мейсона.
      – О черт, – произнес он и ушел, не оглядываясь.
      – Прежде чем уедешь? – спросила Тильда ему в спину. Куда именно? Прежде чем он уедет к сестре? Или навсегда?
      – Австралия, – с отвращением пробормотала она и подошла к человеку, желавшему расспросить ее насчет книжного шкафа с узором из сиреневых лягушек.
 
      Дэви провел чудесный вечер, несмотря на то, что отец подходил к нему каждые полчаса, чтобы в который раз воскликнуть:
      – Черт, что за организация!
      – Оба Демпси просто потрясли меня, – призналась ему Луиза, собираясь идти в «Дабл тейк». Сегодня она была в узком черном платье-стрейч, и хотя умом Дэви и понимал, что перед ним Ив в черном парике и темных контактных линзах, все же не мог не думать о ней как о Луизе, потому что Ив никогда не надела бы подобного наряда.
      – Твой отец продает Финстерс почти так же быстро, как ты – Матильду Веронику.
      – Не говори так, – попросил Дэви, зная, что она скажет дальше.
      – Два сапога – пара, – бросила Луиза, отчаливая. Минуты через две появился Майкл:
      – Почему Ив одета, как Эльвира – Королева Ночи?
      – Что?
      – И называет себя Луизой. Очередное мошенничество, так?
      – О черт! – выругался Дэви. – У меня ушло две недели, чтобы докопаться!
      – Тебя отвлекали, – посочувствовал Майкл. – Секс и не то еще творит с мужчинами.
      – А ты разве не спишь с Доркас? – удивился Дэви.
      – Настоящие джентльмены никогда не сплетничают.
      – Спишь, – уверенно заключил Дэви. – И заодно продаешь ее картины.
      – Это настоящие шедевры, – объявил Майкл так серьезно, что любой, кроме Дэви, поверил бы.
      – Надеюсь, она оценит твой труд. Только ты один способен сбыть с рук эти шедевры.
      Майкл прижал руку к сердцу:
      – Спасибо, мальчик мой. Я тронут.
      Дэви пожал плечами:
      – Приходится и дьяволу отдавать должное. Ты действительно хорош.
      – Еще бы, – кивнул Майкл и, улыбнувшись Доркас, выглядевшей несколько бледной, но вполне привлекательной в своем сером крепе, отправился избавляться от очередной картины.
      Дэви немного понаблюдал, как следующая жертва повернулась к Майклу и расцвела, завороженная светом его улыбки и блеском глаз. Он хотел было рассердиться на отца, но жертва казалась такой счастливой, что Дэви уже и сам не понимал, что тут такого плохого. В конце концов, Майкл ведь не подделки продает!
      Может, она проснется наутро, рассмотрит хорошенько акварель с рыбаками-садистами, топившими несчастную рыбу, – и поймет, что ее облапошили. А может, и нет. Не исключено, что она посмотрит на акварель и вспомнит, что испытывала, покупая ее. И снова почувствует себя счастливой…..
      Может, зря он придает этому такое значение? Дэви вздохнул и стал расхваливать покупательнице сервант с зелеными и голубыми слонами.
      Десять минут спустя, продав сервант и чувствуя, что в его жизни чего-то недостает, Дэви пошел искать Тильду и ее синее платье. Он нашел их у стойки. Тильда беседовала с высоким симпатичным парнем в дорогом костюме. Она буквально светилась.
      «Я не ревную», – сказал себе Дэви, но тут же схватил за рукав пробегавшего мимо Эндрю. – Постой!
      – Я опаздываю в «Дабл тейк», – предупредил тот, – так что валяй побыстрее.
      Дэви кивнул в направлении стойки:
      – Что это за тип с Тильдой?
      Эндрю повернул голову:
      – Скотт. Ее бывший бойфренд.
      – Понял.
      Тильда засмеялась, и Дэви почувствовал, как его кулаки сжимаются сами собой.
      – Он адвокат, – услужливо пояснил Эндрю. – Очень известный. Обращался с ней как с богиней. Такая была пара!
      – Нет, – твердо заявил Дэви, наблюдая, как Тильда кладет руку на рукав дорогого костюма. – Он ей не подходит.
      – Угу, – пробормотал Эндрю и, повернувшись, едва не налетел на Майкла.
      – Эндрю, – вопросил тот, – что это за кретин с Гвенни? Он и прошлый вечер здесь торчал. Воображает себя крутым торговцем, идиот этакий.
      – А… этот. Мейсон Фиппс. Обращается с ней как с богиней. Прекрасная пара!
      – Ну уж нет! Он ей не подходит.
      – Кстати, ты скоро уезжаешь? – спросил его Дэви. – Если нет, тогда я напьюсь.
      – Когда Тильда в таком платье? Не годится так обижать женщину, сынок. Неудивительно, что она флиртует с другим, – наставительно заметил Майкл и отправился очаровывать Гвенни и досаждать Мейсону.
      – Я больше не желаю слышать эту чушь про «два сапога – пара», – бросил Дэви, переводя взгляд на Тильду.
      – Но у него масса хороших качеств, – мягко возразил Эндрю.
      – И еще больше – отвратительных, – мрачно добавил Дэви.
      – Он совершенно ей не подходит, – заметил Эндрю.
      – Отец – Гвенни? Иисусе, еще бы! Да и Мейсон тоже. Заметил, как она рисует зубы на чеках? Плохой знак.
      – Нет, – покачал головой Эндрю. – Я имею в виду Скотта и Тильду. Ты остаешься здесь?
      Дэви открыл рот, но так и не придумал, что ответить.
      – Так я и полагал, – презрительно фыркнул Эндрю. – Два сапога – пара.
      – Послушай, – начал Дэви. Но Эндрю уже исчез в толпе. – Черт, как же это я вдруг снова превратился в плохого парня?!
      Тильда отвернулась от Скотта, и Дэви, поймав ее взгляд, сложил на груди руки и вскинул брови. Тильда непонимающе нахмурилась, но тут же показала на Скотта. Дэви кивнул. Тильда выпятила подбородок, усмехнулась, но стоило ему поманить ее пальцем, тут же направилась к нему, заставляя учащенно биться его пульс.
      – Прекрати флиртовать с незнакомыми мужчинами, Вилма, – сурово приказал Дэви, притягивая ее к себе.
      – Я не флиртовала, и это старый знакомый, – запротестовала Тильда, устраиваясь у него под мышкой. – И, честно сказать, очень милый. Он даже не рассердился, когда я ему отказала.
      – На что не рассердился?
      – Брак, понимаешь? Это когда двое решают жить вместе, – засмеялась Тильда. – Что это с тобой?
      – Он сделал тебе предложение?!
      – Полгода назад. Я тебе говорила.
      – И правда, – растерялся Дэви, чувствуя себя дураком. – Прости, забыл.
      – Ты смеешься или действительно ревнуешь?
      – Не ревную. Но если он подойдет к тебе еще раз, переломаю ему ребра.
      – Тебе не о чем беспокоиться, Ральф. – Тильда поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – В отличие от тебя он совсем не понимает прелести жизни на краю пропасти. И вообще, только немногим мужчинам это дано. – Она улыбнулась и помахала Майклу, только что сбывшему очередную Финстерс, – Конечно, у тебя был прекрасный учитель. – И прежде чем Дэви успел отречься от такого учителя, Тильда выскользнула из его объятий. – Мы совсем забыли о мебели. Продай эту скамеечку для ног с броненосцами, и тебя ждет восхитительная награда.
      «Она в любом случае меня ждет», – подумал Дэви, глядя вслед Тильде. Ничего не поделаешь, он сын своего отца. И, помимо всего прочего, унаследован его обаяние. Такое наследство он готов принять.
      Женщина на другом конце комнаты подняла скамеечку с броненосцами, и Дэви немедленно двинулся туда.
      Через непродолжительное время, в течение которого были проданы три скамеечки, одна садовая скамья и комод, в галерею пулей влетела разъяренная Надин.
      – Ваш папаша! – сердито вскричала она.
      – Ну что там еще?
      – Кайл пришел увидеться со мной, а ваш отец запугал его и угрозами заставил уйти. Что это со всеми вами приключилось? Да я видеть его не желаю!
      – Мы стараемся защитить наших женщин, – доверительно пояснил Дэви.
      Лицо Надин чуть просветлело.
      – А я думала, вы едете в Австралию.
      – Так оно и есть.
      – Тогда я не ваша женщина! – еще больше обозлилась Надин. – Если вы собираетесь бросить тетю Тильду, лучше отвяжитесь!
      – Именно это я и собираюсь сделать. Отвязаться. Иди, бросайся на шею какому-то ничтожеству.
      – Тяжкая наследственность. Женщины семьи Гуднайт только это и делают, – съязвила она и пошла спасать Стива, с которым вот уже полчаса сюсюкала женщина, державшая стул с жирафами.
      – Я не ничтожество! – крикнул ей вслед Дэви, стараясь не вспоминать об отце, который, вне всякого сомнения, скоро бросит Доркас.
      Яснее ясного, что судьба привела его к Гуднайтам, желая показать, что он ничем не отличается от Майкла и если не изберет другой дороги, то погубит свою жизнь. Ему следовало бы уйти еще тогда, когда Тильда впервые попросила украсть картину. Нужно было бежать без оглядки, не выслеживать ее, не снимать здесь квартиру. И ведь он все предвидел, все знал заранее, но сам сунул голову в петлю. Ему бы…
      – Что это с тобой? – спросил подкравшийся сзади Майкл. – Выглядишь как заброшенная могилка под плакучей ивой.
      Дэви тряхнул головой:
      – Не мешало бы иногда вспоминать твои слова: если все идет слишком хорошо, смывайся.
      – Иногда лучше остаться и покорно принять последствия, – возразил Майкл.
      В этот момент к ним обернулась Тильда: растрепанные кудряшки, кривая улыбка, а глаза…
      – Да, – сказал ей Дэви.
      – А ты уверен, что она не одного с нами поля ягода? – спросил Майкл. – Потому что у нее есть все данные…
      – Про это забудь, – оборвал его Дэви и направился к Тильде, чтобы получить то, что предлагала ему она.
 
      Для Гвен вечер выдался довольно беспокойным. То, что показ удался, стало понятно сразу: конечно, люди не сносили дверей и не становились в очередь, чтобы войти, но все же распродажа шла довольно оживленно, не в последнюю очередь благодаря статье в «Диспэтч». Любопытные заходили, чтобы познакомиться со Стивом, и не спешили уйти. Многие покупали что-то, попавшееся им на глаза, так что Саймон и Итан не успевали приносить из подвала новые экземпляры взамен проданных. В работу включился и Форд, лично принесший приставной стол с веселыми собачками.
      – В следующий раз можно попробовать сбыть мебель из моей комнаты, – заметил он.
      – Подождем, пока вы не отправитесь на Арубу, – отпарировала она. Он молча кивнул, и Гвен вдруг стало обидно, но тут какая-то женщина купила столик, заявив, что собачки очень «похожи на ее Пита». Гвен, правда, так и не поняла, кто такой Пит – муж или пес, но продолжала улыбаться, пока не заболели щеки.
      Вскоре после этого перед Гвен вновь возник Томас и бесцеремонно положил руку ей на плечо.
      – Миссис Гуднайт!
      «О черт, только ФБР мне не хватало!»
      – В чем дело?
      – Я убирал в офисе, – начал он, фальшиво улыбаясь, – и обнаружил интересную картину. Лес.
      – Лес, – повторила Гвен.
      «Черт возьми, Гомер, почему ты не в подвале вместе со Скарлет?!»
      – Это картина художника Гомера Ходжа, – продолжал Томас, – была частью коллекции Сирила Льюиса, сгоревшей на складе.
      – Вот как?
      Гвен тяжело опустилась на табурет. Это объясняло, почему картина была у Мейсона, хотя сам он давно расстался со своим собранием работ Гомера Ходжа. Каким же образом к нему попала эта?!
      – Вы получили ее от Клеа Льюис? – продолжал допрашивать Томас.
      – Я вообще не знаю, что вы имеете в виду. Говорите, она в офисе? Мы не храним картины в офисе.
      – Ее засунули за письменный стол.
      – А что вы делали за письменным столом? – перешла в атаку Гвен.
      – Так откуда появилась эта картина? – не отставал Томас.
      – Какая-то проблема? – спросил Мейсон. Оба дружно повернулись и увидели его по другую сторону стойки.
      – Томас, – строго распорядился он, – вам не следует беспокоить миссис Гуднайт всякими хозяйственными мелочами. Решайте их сами, никто вас за это не упрекнет.
      К ним тут же приблизилась встревоженная Клеа и по-хозяйски вцепилась в руку Мейсона.
      – Почему-то, когда бы я тебя ни искала, – процедила она, натянуто улыбаясь, – ты обязательно оказываешься здесь.
      Мейсон поспешно отнял руку, а Томас, повернув к Гвен бледное лицо с двумя заметными синяками, многозначительно шепнул ей:
      – С вами я поговорю позже.
      – Мне тоже нужно поговорить с тобой попозже, – заявил Мейсон, едва Томас отвернулся. – В офисе. С глазу на глаз.
      Лицо Клеа потемнело от гнева.
      – Конечно, конечно, – прощебетала Гвен. – А сейчас можно вас попросить немного подвинуться? Меня ждет вон та леди, которая держит скамеечку с обезьянками.
      К концу вечера у Гвен раскалывалась голова – отчасти из-за Мейсона, прибегавшего каждые пятнадцать минут, чтобы погладить ее по руке, отчасти из-за Клеа, посылавшей ей убийственные взгляды каждые пять минут.
      Майкл с невероятной быстротой распродавал Финстерс, не скупясь на самые невероятные обещания.
      – Она в самом деле будет следующим Уайетом?  – шепотом поинтересовалась у Гвен какая-то женщина. Та, чертыхнувшись про себя, широко улыбнулась в ответ. Да и что еще она могла сделать?!
      Форд с безразличным видом подтаскивал мебель к багажникам машин.
      «Всегда рад вырваться на волю, – подумала Гвен, наблюдая, как он берется за стул с хорьками. – И это даже к лучшему, потому что он пончик. Не говоря о том, что к тому же еще и киллер».
      Луиза, вернувшаяся из клуба пораньше, взирала на Саймона с таким видом, словно перед ней внезапно возник ответ на все ее молитвы. Вполне в духе Ив.
      Дэви поцеловал Тильду в щеку над усеянными бабочками стульями с большой табличкой «ПРОДАНО», и Тильда стыдливо покраснела.
      «Ничего хорошего из этого не выйдет, – продолжала размышлять Гвен. – Ни один из них тут не задержится. Почему мои дочери этого не видят? Пончики. Все они пончики».
      Когда к половине одиннадцатого выяснилось, что Томас ушел в самоволку, ей уже было все равно.
      – Не знаешь, где Томас? – спросил подошедший Джефф. – У нас закуски кончились. Я спросил Мейсона, но тот ответил, что в последний раз видел, как он о чем-то говорил с Клеа Льюис, только ее тоже нет.
      – Может, они занимаются сексом в подвале? – предположила Гвен, наблюдая, как Тильда прижимается к Дэви. – В последнее время это занятие стало здесь весьма популярным.
      Она хотела добавить еще что-то, но передумала и решительно тряхнула головой. Довольно нытья и самоедства. Вся ее семья была сегодня на высоте, особенно Надин, успевшая войти в форму после вчерашнего вечера, и Тильда – веселая, энергичная, тот центр притяжения, к которому тянулись окружающие.
      Но вот Дэви оказался настоящим открытием.
      – Ох уж этот Дэви, – восхищался Эндрю. – Кроме него, я знал только одного человека, способного уговорить покупателя расстаться с любыми деньгами. И это был…
      – Тони, – закончила Гвен.
      Дэви улыбался, и люди кивали. Вот он подался вперед, заговорил, и они стали разглядывать мебель. Он выпрямился, раскинул руки, и они бросились покупать, очевидно, очень довольные приобретениями, собой и Дэви.
      Гвен заметила, что Дэви общается с людьми без всякого напряжения, когда же что-то объяснять начинала Тильда, отступал и внимательно слушал каждое слово. Тони наверняка отодвинул бы ее в сторону, а вот Дэви, напротив, приводил к ней посетителей, Гвен сама слышала, как он говорил одному из них:
      – Вам надо бы посоветоваться с Матильдой. Она знает все. За весь вечер он не присел, продавая все подряд, но Тильда была его солнцем, к которому Дэви то и дело оборачивался.
      Нет, он не Тони! От этой мысли Гвен почему-то сразу стало легче. Но сердце сжалось от легкой зависти. Вот что бывает, когда слишком много размышляешь о прошлом! Усадив за кассу Надин, она устало обронила:
      – Кажется, все. Спроси у Тильды, и если она не против, начинаем сворачиваться.
      – Здоровски, – заметила Надин, разглядывая деньги.
      – Кажется, я видела здесь Кайла?
      – Майкл ему пригрозил и выставил за дверь, – пожаловалась Надин. – Уж эти Демпси!
      – Молодец Майкл, – похвалила Гвен. – Только не подпускай его к кассе.
      Вернувшись в офис, она смешала водку с ананасно-апельсиновым соком, предвкушая, как сделает первый глоток, но тут, как назло, появился Мейсон.
      – Потрясающе! – объявил он, нервно потирая ладони. – Гвен, солнышко, какой невероятный успех!
      – Знаю, – кивнула она, салютуя ему стаканом. Этот вечер еще больше укрепил ее убежденность в том, что худшего продавца свет не видывал. С другой стороны… еще одного пронырливого продавца она не вынесет, а Мейсон заплатил по закладной и, кроме того, был типичной булочкой. И умел разгадывать кроссворды. Это явное знамение.
      – Теперь, – заявил Мейсон, оглядываясь, – нам нельзя глаз спускать с этого Дэви.
      – Дэви? – удивилась Гвен, так и не донеся стакан до рта.
      – Он не знает элементарных правил приличия! Не понимает, как нужно вести себя в галерее! Смеется, болтает, как рядовой посетитель! Совершенно не сознает, насколько это серьезное дело – управлять галереей. Он должен убраться отсюда, Гвен.
      «Кажется, он ревнует», – решила Гвен.
      – Я не шучу, – продолжал Мейсон, пытаясь говорить властно, отчего казался еще более слабым. – Он должен убраться.
      – Это зависит только от него и Тильды, – пояснила Гвен. – А где Клеа?
      – Недавно уехала домой. Я видел, как она говорила с Томасом. А потом сказала, что ей здесь надоело, и оба куда-то исчезли.
      Мейсон глубоко вздохнул:
      – Не хотел тебе говорить в надежде, что Дэви сам решит уехать, но…
      «Я не хочу ничего знать».
      – Он мошенник, Гвен, – продолжал Мейсон без всякой запальчивости или злости, так что она сразу поняла, что он не старается очернить Дэви, не возводит на него напраслину. Да и не таким человеком был Мейсон.
      – Клеа знала его в Лос-Анджелесе. Там он успел облапошить кучу народа какими-то мифическими земельными сделками и кинопроектами. Клеа утверждает, что, когда видела его в последний раз, он был правой рукой продюсера порнофильмов. Разве такой человек подходит Тильде?
      «О дьявол! А ведь сегодня он был так хорош! Впрочем, если он мошенник, неудивительно, что языку него подвешен! Бедная Тильда, она так счастлива…»