— Но Арнис... почему тебя не устраивает эта версия?

— Что сагоны занимаются прогрессорством? Ищут годных к дальнейшему развитию и их развивают?

— Да. Ведь она хорошо подтверждается.

Арнис молчал некоторое время. Уже совсем стемнело, он не видел лица Ильгет, лишь ощущал струящееся рядом тепло. Наконец он произнес.

— Понимаешь, Иль... Это тоже не объясняет войну. Если им нужно найти годных к развитию, они просто продумали бы систему тестов... Прогоняли предполагаемых кандидатов по этим тестам и развивали дальше. То есть работали бы именно с отдельными людьми, а не с мирами, как сейчас.

— А ведь ты прав, — сказала Ильгет ошеломленно.

— Это совсем просто, верно? Чуть-чуть подумать, и все. И потом, вопрос еще, способен ли человек стать сагоном.

— Но Арнис... зачем же действительно им нужна война?

— Если бы знать, — горько ответил он. И чуть прижался плечом к плечу Ильгет.

Может быть, Арнису удастся то, что не удалось мне, подумала Ильгет. С легкой тревогой глянула на дверь зала, за которой исчез Арнис.

Мой «сеанс» ничего не дал. Да, Палн наговорил туманных слов, которые, в общем-то, можно истолковать как ясновидение. Но можно понять и совершенно иначе.

Ясновидение вполне реально. Палн, как и многие другие, может получать информацию... откуда-то. Или от кого-то. Мы ничего не знаем о том мире, меньше, чем о подпространстве. Скорее всего, на Ярне все ясновидящие так или иначе связаны с сагоном. Но насколько тесно... Бог весть.

Но Арнис будет говорить с Палном на равных. Палн, видимо, по натуре садист, любит унизить человека, пришедшего на сеанс за помощью, особенно женщину. От него многие выскакивают как ошпаренные, красные и со слезами. Однако и любят! Такова человеческая натура: сила (точнее, наглость) вызывает уважение и желание подчиниться. Однако Арнис не пришел за помощью, да и слабым он даже при большом желании не сможет прикинуться, даже сыграть неудачника не сможет. И не надо ему играть — он преуспевающий модный журналист, пришел брать интервью. Может, с ним Палн раскроется полнее?

— Ну что, Ильгет? — кто-то дружески пихнул ее в бок. Элила Ценрио весело улыбалась, ее огромные глаза, как обычно, сияли. Ильгет улыбнулась в ответ. Красивая женщина Элила, неземная. Вообще в ШКС все какие-то чудики. Эти люди были симпатичны Ильгет. Ну, за некоторыми исключениями. Вот и Элила. Зеленоватые глаза — всегда сияют вдохновением, узкое, смуглое лицо, короткая стрижка. Ловкие длинные пальцы художницы. Небудничная женщина, яркая. Элила была художницей эзотерического направления, писала полуабстрактные картины на темы книг Пална и подобных ему лидеров. Картины, если отвлечься от вкладываемого в них смысла, весьма талантливые.

— Да вот... жду мужа... а ты здесь чего? — спросила Ильгет.

— Так это твой муж — журналист? Слушай, какой видный, интересный мужчина! Ну, Ильгет, тебе повезло.

— А я и сама знаю, что мне повезло, — Ильгет не удержала радостной улыбки.

— А он не хочет в Школу? — поинтересовалась художница.

— Нет. Он скептик.

— Ничего, — уверенно заявила Элила, — посмотрит и все поймет! Я уверена! Он будет с нами.

— Да, я надеюсь на это, — пробормотала Ильгет.

— Мне во сне пришла информация, — Элила слегка понизила голос, — скоро Ярна вступит в этап очищения. Планета будет очищена от космического мусора! Надо развиваться, срочно заниматься своим духовным развитием, ведь Владыки шутить не будут!

— Ты думаешь, все, кто не занимается... ну такими вещами, как мы — они все будут... вычищены? — поинтересовалась Ильгет.

— Нет, мы не можем, конечно, предугадать, кто останется, а кто должен будет начать эволюцию с нуля. Но, — торжественно произнесла Элила, — Владыки предупредили. А наше дело прислушаться...

— А как будет... ну, это очищение — каким образом? — заинтересовалась Ильгет. Но хриплый старческий голос сзади произнес.

— А вот как ты думаешь? Бородавки тоже надо в квиринском центре сводить?

Ильгет мысленно застонала. Опять Дидар! И судя по голосу, уже набрался. Она обернулась, глянула в лицо алкоголика, похожее на смятую бумажку. И глаза мутные, бегающие... Впрочем, это у него всегда. Любимая манера — подойти сзади к человеку и огорошить его какой-нибудь ерундой. И рассуждает, рассуждает без конца... все равно, что— лишь бы плести. На лице Элилы возникло выражение «ну-что-ж-мы-должны-быть-доброжелательными-и-спокойными». Художница ответила.

— Бородавки? Да мы такими проблемами не страдаем.

Дидар поднял корявый палец и принялся излагать очередную историю о том, как он в молодости помог избавиться от бородавок своей бабушке. Причем без всякой там химии-физики, а самыми простыми народными средствами... травка, точнее, семь трав, и настаивать надо два дня... Дидар стал перечислять травы, повторяясь и путаясь. Ильгет отключилась. Все эти истории у ДиДара были высоко назидательными и кончались очень суровой моралью. Наверное, и эту, про траволечение, выведет к тому, что вот нечего травить организм всякой химией, а надо пользоваться настоящими силами природы. Ильгет взглянула на Элилу, и ей показалось, что художница слегка подмигнула.

Палн навис над листками вопросника, как могучая скала. Арнис видел со своего места, что после некоторых вопросов стоят закорючки, значит, все-таки духовный лидер просмотрел его писанину и что-то для себя пометил. Вопросы, как обычно, Арнис прислал интервьюируемому заранее. Дабы дать ему время на обдумывание. От себя лично Арнис предпочел бы говорить с Палном как на допросе, не давая ему ни минуты на размышление. Но так уж принято...

Неприятно было говорить с Палном. Словно преодолевать стену отторжения и превосходства.

— И еще один вопрос, — Арнис приятно улыбался, — почему вы всегда носите очки?

Палн шумно вздохнул и хмыкнул так, что у Арниса возникло ощущение вины — пристает к занятому человеку с такой ерундой. Однако заговорил Палн неожиданно спокойно и доброжелательно.

— Видите ли, через глаза человек теряет слишком много энергии. Посмотрите мой пятый том, там целый раздел об обмене энергиями через взгляды. Я не могу сейчас повторяться. Но чтобы избежать ненужных энергетических атак, я ношу очки сам, причем обязательно с зеркальным отражением, то есть направленный на меня взгляд вампира будет отражен... и рекомендую это моим последователям. Для них, впрочем, это не так важно, они в меньшей степени подвергаются энергетическим атакам... я имею в виду, просто меньше вынуждены общаться с людьми.

— Спасибо, — спокойно сказал Арнис, — и давайте вернемся к сагонам. К вам часто обращаются люди с разными физическими и психическими проблемами. Были случаи, когда к вам на прием приходили те, кто страдает последствиями от... э... сагонского вмешательства в психику. Мы ведь знаем, что сагоны превращали некоторых людей в зомби...

У него стало кисло во рту от этого штампа. Ничего не поделаешь, профессия...

Палн поморщился.

— Да, было несколько таких случаев, — сказал он неохотно, — я смог им помочь.

— Каким же образом? — живо спросил Арнис, — ведь известно...

Палн снова шумно вздохнул. Махнул нелепо своей тяжелой лапищей.

— Вы говорите не о том, — сказал он настойчиво, — в отношении сагонов я уже сказал вам, и повторю снова. Да, они выходят на высокий уровень взаимодействия с Информационным Полем Вселенной. Но они, так же, как и человеческие космические цивилизации, идут неверным путем. Однако они ближе подошли к правильному решению, они стали развивать заложенные в человеке свойства взаимодействия с Единым Космосом. Но их ошибка — то, что они используют технологии, пусть это биотехнологии и психотехника, это неверный и гибельный путь. Вообще попытка постичь мир научным путем, путем анализа, разъять единое, анализировать то, что требует синтеза — это и есть основная ошибка человечества, то, что проиллюстрировано библейским мифом об Адаме и Еве...

Кажется, опять на своего конька сел, с тоской подумал Арнис. Эти сентенции он слышал сегодня уже раза три. К тому же читал об этом в книгах.

— Но ведь ваши последователи, да и вы сами продолжаете пользоваться компьютерами, вот и машина у вас есть, — улыбнулся Арнис. Палн устремил на него непроницаемые зеркальные стекла.

— Ну видите ли, ведь переход от технологической цивилизации к духовной не может совершиться в несколько лет. Все должно быть постепенно... разве что... — Палн помолчал, — кто-то подтолкнет этот процесс.

Арнис вдруг ощутил тяжелый, горячий толчок адреналина. Едва сдержал возбуждение, застыв, словно сеттер в стойке над птицей.

— Кто и как может подтолкнуть этот процесс? — тихо спросил он. А уже было сказано, пора произнести Б.

На широком, мрачном лице Пална неожиданно вспухла улыбка, обнажив ряд широких желтоватых зубов.

— Вообразите себе, — произнес Палн, — что некто организовал уничтожение технологической цивилизации. Отсталой, разумеется. Это может выглядеть извне жестоким и бесчеловечным. Уничтожение инфраструктуры и перевод большинства людей в развоплощенное состояние. Я надеюсь, вы понимаете, что человеческая душа бессмертна и перевоплощается множество раз?

— Какова судьба этих развоплощенных душ? — тихо спросил Арнис.

— Ну что ж... все зависит от этапа духовного развития, на котором находится душа. Причем страдание может, и обычно подталкивает душу вверх по пути развития... хотя бывает и наоборот. Однако если цивилизация, технологическая старая цивилизация, я имею в виду, — Палн снова страшненько улыбнулся, — уничтожена надежно, то эти души не вернутся к прежнему состоянию. Часть из них перейдет на более высокий уровень, то есть будет более тесно взаимодействовать с Информационным Полем Вселенной... часть, конечно, откатится назад, но для них это даже благо, так как человеческого уровня они не тянули. Вот так... примерно.

Арнис ощущал, как быстро и гулко сердце колотится в грудную клетку. Как перед броском... Но он еще не был уверен.

— Вы все время рассматриваете эти вещи... вы понимаете, о чем я говорю... на индивидуальном уровне... а вы посмотрите с точки зрения всей цивилизации... благо это для нее или нет. На физическом уровне — разрушение, на другом, возможно...

— Вы не имеете права решать за людей, — быстро сказал Арнис. Палн пожал широкими плечами.

— Откуда вам знать, кто и на что имеет право?

— Я человек, — сказал Арнис.

— Человек — это звучит гордо, не так ли? — с иронией произнес духовный лидер. Арнис осекся. Надо снимать маски или... или прекращать разговор.

— Но ведь нет никакой уверенности, — Арнис снова вернул благожелательный журналистский тон, — что люди действительно перевоплощаются.

— Это у вас нет уверенности, — сказал Палн, — просто потому, что вы не хотите поверить. Вы упрямы.

— Да, вы правы, — произнес Арнис, — если существует перевоплощение, то оправдано любое насилие над людьми. Действительно, не все ли равно... страдание возвышает и поднимает уровень духовности. Убийство — может оказаться для души весьма полезным, следующее воплощение станет более высоким. Конечно, сам творящий насилие, если он делает это несознательно, может при этом опуститься на уровень. Но вот если насилие творит ясновидящий с целью возвысить человека, то все прекрасно. Правильно?

— Вы все понимаете неправильно, — холодно сказал Палн.

— Из этого следует неравенство людей. Например, я не могу вас убить, потому что я не вижу вашего будущего и состояния души, я не ясновидящий. А вы можете.

— Неужели вы будете утверждать, что люди равны?

— Люди не одинаковы, но равны.

— Вы плохо читали мои книги, — бросил Палн. Арнис усмехнулся.

— Я читал их, но у меня нет привычки верить всему, что написано. Скажите, господин Палн... мы встречались раньше?

— Нет.

— Вы уверены в этом?

— Мне кажется, — сказал Палн, четко разделяя слова, — что вы все время принимаете меня за кого-то другого.

Он снял очки. От неожиданности Арнис чуть вздрогнул.

На него смотрели из-под нависших бровей маленькие серо-зеленые глазки со слегка расширенными зрачками.

Нормальные глаза. Человеческие. Палн снова надел очки.

— Да, вы правы, — сказал Арнис, — мы с вами действительно раньше не встречались. Никогда.

— Не может ли быть так, что он наводит некий морок? — спросила Ильгет, — ведь кто их знает? Было бы слишком просто, если бы сагона всегда можно было узнать по глазам. Видовой признак, да... но...

Арнис пожал плечами.

— До сих пор таких случаев не было. Все, кто контачил с сагонами, описывают характерный взгляд.

— Но ведь совершенно нетрудно, мы же сами это делаем, хотя бы контактные линзы...

— Да, Иль, это нетрудно. Тем более, сагонам. Меня другое убеждает больше. Обычно сагон... как бы это сказать... если он выходит на близкую дистанцию с человеком, он уже не отступает. Не было таких случаев. То есть вокруг может рушиться весь мир, но сагон будет говорить с человеком. Чем бы это сагону ни грозило. Вообще такое чувство, что это их главная цель — выйти на разговор. И если уж разговор начался и пошел откровенно, то прервать сагона... ты же знаешь — можно только спикулой или лучом. Вспомни, как было с тобой, как Ландзо убил Цхарна. Таких случаев у меня множество.

— Но Палн ежедневно общается с людьми. Эти его сеансы... Общения — сколько угодно, — возразила Ильгет, — однако он вполне ограничивается поверхностным. Видимо, он пробивается к власти, и попутные цели его сейчас не интересуют.

Арнис взглянул на часы.

— Что-то опаздывает твоя подруга. Ну вот, насчет Пална. Да, возможно, ты права. У нас есть, выходит, два варианта. Либо он сагон, но тогда он ведет себя нетипично для сагона... уж выйдя со мной на разговор, да и с тобой тоже — он не остановился бы. Я просто чувствую, что вот Хэрон на этом бы не остановился. Либо он НЕ сагон. Тогда он просто сильный ясновидящий, ощущает некие потоки... не то, чтобы мысли наши читает, а так, что-то приблизительно чувствует.

— То есть, короче говоря, мы опять имеем то же самое, — подытожила Ильгет, — никакой ясности. А вот и Айли!

Девушка приближалась к ним. Красивая, невольно отметил Арнис. И... что-то необычное ощущается в ней. Действительно необычное. Движения... легкие, точные, скрадывающие. Занималась спортивным рэстаном или каким-то похожим видом единоборств? Светлые прямые волосы забраны лентой. Глаза... большие, серьезные глаза. Внутренний свет. Айледа оказалась рядом с ними. Хорошая улыбка у нее. Тонкие пальцы скользнули в руку Арниса.

— Здравствуйте, Айледа.

— Здравствуйте.

Она на миг задержала взгляд на его лице, повернулась к Ильгет.

— Привет, Иль.

— Кстати, а чего вы так официально? — спросила Ильгет, — можно и на ты, я думаю? Пардон, что вмешиваюсь, конечно... Ну вот, Айли, это и есть мой муж.

— Сейчас еще познакомитесь... познакомишься и со всей нашей бандой, — пообещал Арнис.

Дети все были уже дома. Вечер. Лайна с Арли, как и договаривались, сварганили картошку с рыбой. Ильгет уже научила их пользоваться здешними варварскими приспособлениями. Дара сидела надутая.

— Мам, а почему они мне не дали варить? Я тоже хотела!

— Девочки, — Ильгет укоризненно посмотрела на старших. Те слегка смутились.

— Мам, ну она только мешает!

— Ладно, об этом мы поговорим позже. Ну-ка, на стол накрывать.

Мальчишки уже этим занимались. Айледа, заложив руки за спину, ходила вдоль книжного шкафа, читая названия на корешках.

Никаких крестов, статуй, картин христианских в доме не было, конечно. Единственное, что можно было себе позволить — вполне светская картина, изображающая святую Дару в момент, когда она бредет по дороге, босиком и с мешком за плечами. В конце концов, очень редкий эзотерик принципиально отвергает все христианское, наоборот... Тот же Палн постоянно рекомендует ходить в церковь. Энергией там подзаряжаться, свечки ставить. Вроде как ритуал. Объясняет, что в христианских церквях тоже люди обращаются к Единому Космосу, только называют его иначе. Ну и по сути тоже развивают в себе Космическое Сознание, хотя и не так эффективно, конечно, как предлагает он.

Но повесить на стену настоящее Распятие — слишком вызывающе.

Сели за стол. Ильгет вдруг сообразила, что детям не успели сказать про молитву, сегодня ее нельзя читать. Но дети еще не забыли психологического курса, никто не удивился и не потребовал молитву. Зато Айледа на миг перед едой застыла, сложив руки. Тоже, видимо, своеобразную молитву возносила... кому только.

Единому Космосу?

Айледе очень понравилась и рыба с картошкой, хотя Ильгет находила, что девочки ее недосолили, и чай с печеньем. Потом дети потащили все на кухню. Айледа покачала головой.

— Они у вас... дрессированные прямо. Как вам это удалось?

— Да как-то само собой получилось. Приучили так, — ответила Ильгет, улыбаясь, — а они уже большие, Анри вон уже пятнадцать, это взрослый парень. На Квирине такие, сама знаешь...

— Да, на Квирине он уже закончил бы школу, выбрал профессию, — согласилась Айледа, — а кем он собирается стать, кстати?

— Военным, — сказал Арнис. Ильгет бросила на него короткий взгляд.

— Тоже неплохо, — кивнула Айледа. Приласкала Ритику, которая по обыкновению терлась около хозяев и то одному, то другому клала голову на колени, — и собачка у вас прямо квиринская.

— А она и есть квиринская. Точнее, дочь квиринской собаки, которую мы привезли оттуда, — пояснила Ильгет, — эта порода есть и на Ярне, да и почти везде.

— Вот как... Красивая... Редкий окрас.

— Да, очень редкий. Мы хотим получить от нее щенков такого же окраса, но пока не представляем, как...

— Благородное животное, — проговорила Айледа. Благородное создание взглянуло на нее и гордо отправилось в свою корзинку и, повозившись, свернулось там пушистым светло-коричневым клубком.

— Давайте пересядем в кресла, — предложила Ильгет. Они перешли к мягкому уголку, под розоватый свет вечерней лампы. Дара по обыкновению забралась на диван рядом с матерью. Эльм тоже остался со взрослыми, а остальные разошлись по комнатам.

— Айледа, — спросил Арнис, — а почему ты решила посещать эту... ШКС?

Ильгет улыбнулась.

— Айли, это у него профессиональное... сейчас он у тебя интервью возьмет.

— Да ну, что тут особенного. Я, Арнис, давно уже интересуюсь такими вещами. Еще до того, как на Квирине побывала. Только я занималась с учителем, он берет людей индивидуально, не всех... А сейчас вот так получилось, что я должна здесь пожить, и он мне сам порекомендовал эту ШКС. Хотя с Палном я не во всем согласна.

Арнис пожал широкими плечами, улыбнулся.

— Ну для меня-то это все... вы понимаете... я вообще скептик. Ну, думаю, что-то такое должно существовать, какой-то Высший Разум, но... ясновидение, всякие эти астральные штучки-дрючки — я в это не верю. Целители эти... шарлатаны. Ну вот Иль сходила на прием — и что? Ничего ведь умного он ей не сказал.

— Ну положим, кое-что сказал умное, — возразила Ильгет. Айли покачала головой.

— Понимаешь, Арнис... Да, очень много шарлатанов. А еще вернее сказать, даже не шарлатанов, а людей, которые занимаются самообманом. То есть они кое-что, чуть-чуть совсем могут. А считают, что они могут очень многое, исцелять там и прочее. На самом деле доступ к Тонкому Миру возможен... для очень многих. Вот только без учителя, без опытного руководства там страшно очень. Многие поэтому рассудок теряют, если пытаются сами. Но с учителем можно. И ясновидение реально, и целительство. Есть те, кто могут... Не веришь?

— Я верю, — быстро сказала Ильгет, — и потом, сагоны ведь тоже...

Айледа метнула на нее быстрый понимающий взгляд.

— Ты не можешь этого не понимать, Иль. Я думаю, что ты очень близко к тонкому миру, так всегда бывает... у тех, кто общался с сагоном. Не случайно ты потом пришла в эту ШКС.

— Не случайно, но... у меня никаких способностей-то нет. Я не вижу снов, как Лейра, не получаю информации, как Элила. Руками лечить не умею. Вообще тупость полная, — улыбнулась Ильгет.

Айледа внимательно посмотрела на нее.

— Знаешь, Иль... А ведь ты и не пытаешься. Ты могла бы, все могла бы. Но я же вижу — ты не медитируешь.

Арнис протянул руку и осторожно похлопал пальцем по спине Ильгет. Не забывайся... Не надо переигрывать.

— Да, Айли, — согласилась Ильгет, — я не медитирую. Потому что я боюсь. Я ведь говорила тебе, мне встречалось уже что-то очень страшное. Но в то же время, меня тянет ко всему этому, очень хочется узнать ближе... этот мир... Но страшно.

Интересно, подумала Ильгет, может, она видит, что я и молюсь в это время? Ну и способности, однако, у человека.

— И правильно делаешь, — сказала Айледа, — знаешь... я думаю, я поговорю о тебе с моим учителем. Палн же не руководит нами. Как хотите, так и... хорошо еще, пожалуй, что в школе мало кто всерьез-то занимается. Все так... как этот Дидар.

— Да уж, алкаш этот — просто шут гороховый.

— Это такой... с длинным носом? — спросил Арнис, — явно подвыпивший?

— Не ошибешься, он у нас один такой, — вздохнула Ильгет, — сокровище...

— Ох, — сказал Арнис, — куда я попал... Я уже жалею, что связался, Иль, с этой твоей конторой. Ясновидящие какие-то... медитации. Целители. Еще и алкоголики.

— Не веришь? — Айледа устремила на него твердый карий взгляд. Арнис пожал плечами.

— Пока мне никто не доказал ничего...

Айледа устремила взгляд на журнальный столик, где красовалась фенечка — свеча в декоративном горшочке. Придвинула свечу к себе поближе.

Все притихли, замерли, глядя на гостью. Айледа сосредоточилась. Прикрыла глаза. Протянула вперед ладони.

Внезапно на самом кончике черного фитилька возникло оранжевое тление... еще миг — и свеча вспыхнула ровным и ярким пламенем. Ильгет ощутила, как вздрогнула Дара, прижавшись к ней. Еще детям потом объясняй... Эльм тоже смотрел на свечу абсолютно круглыми глазами.

— Ну дела, — Арнис разрядил потрясенное молчание, — да... такого я еще не видел!

— Ну что? — улыбнулась Ильгет, — может, сделаешь материал?

Арнис подумал.

— Знаешь, я сам-то убедился, конечно... Но публика. Понимаешь, у нас издание не то. Во всяких там «Пламенах Духа» и «Новой Эре» такое постоянно печатают. А в нашем... редактор не возьмет. Скажет, ты что, белены объелся? И с Палном-то интервью еле удалось протащить... слушай, а это идея! Давай, Айли, я вставлю в этот материал еще и такой эпизод. Как с одной из учениц ШКС, а?

— Только если ты не будешь называть имени, — сказала Айледа, — я совершенно не стремлюсь к известности.

— Да? — Ильгет жестом показала собаке, чтобы та не вздумала спрыгивать со стола, потом еще погрозила кулаком. Ритика обреченно застыла, — простите?

— Из школы вас беспокоят. Это Гиерра, я классный руководитель вашей дочери, — заквакала трубка.

— Простите, вы имеете в виду, конечно, Дару?

— Да. Она болеет уже вторую неделю, и...

— Не поняла, — Ильгет почувствовала, что тело обливается внезапным холодом, — Дара здорова. Она должна быть в школе!

(Господи, что случилось? Дара моя... что с ней? Что с ней?! Вот оно, началось...)

— Ее нет в школе, — пояснила Гиерра, — и она вообще очень часто пропускает занятия, а потом объясняет, что болела, и что врача не вызывали.

(Но ведь сегодня она ночевала дома... да и вообще она всегда дома. Тьфу ты...) Ильгет постепенно успокаивалась. Кажется, все не так страшно.

— Я.. не знаю, в чем дело, — сказала Ильгет, — но Дара ходит в школу. Так она нам говорит. И... у нас ведь пятеро детей, они идут все вместе. Они доходят вместе с Дарой до самой школы... Спасибо, что вы позвонили, я разберусь, хорошо?

Она повесила трубку, выслушав еще серию раздраженных сентенций учительницы. Вернулась к полустриженной Ритике. Здесь тебе не Квирин, здесь стричь собаку приходится тоже вручную, ножницами, а сушить архаичным феном. Ладно еще, Ильгет с ранней молодости держала только пуделей и разбиралась в уходе за шерстью.

Она начала обрабатывать заднюю ногу и размышлять над новостями.

Ничего себе дела! Что это с Дарой? И куда она ходит вместо школы... И почему, черт побери, почему она начала обманывать?

Такого у нас не было. Никогда. Если у детей были проблемы — мы всегда об этом знали. Да и сейчас знаем. И помогаем. Вот и Эника у нас уже в семье — как родная. И о разборках Анри с этими бандитами мы все знаем. Но что с Дарой? Почему она скрывает что-то от нас? Что она вообще может скрывать?

Ильгет вдруг представила, ЧТО может скрывать ребенок, и ей стало нехорошо...

Может быть, девочка стыдится чего-то... Трудно представить иные мотивы. Ильгет вдруг вспомнила, как по вечерам Дара всегда норовит сесть рядом с ней, прижаться, тонкие ручонки обхватывают мамину талию. Потом хватает руку Ильгет и целует — просто от избытка чувств. Да ведь ни с кем из детей нет и не было таких нежных, доверительных отношений, как с Дарой. И она... она врет?

Щелкнул замок. Ритика дернулась, Ильгет шикнула на нее. Собака обреченно опустила голову. Вот так и стой на этом столе...

А там хозяин, между прочим, вернулся.

Арнис вошел в комнату. Бросил на диван свой кейс. Подошел к Ильгет, молча обнял и поцеловал.

— Ты Ритику, Ритику приласкай. Видишь, она дергается!

Арнис рассеянно приласкал собаку. Ильгет с некоторым трудом заставила ее занять прежнее положение.

Ну вот, по крайней мере, есть с кем обсудить ситуацию с Дарой...

— Иль, — сказал Арнис, — ты знаешь, что я выяснил сейчас?

— Что?

— У Пална консультируется Хаддер. Это мы знаем. А еще через Хаддера, оказывается, с Палном связан Минкулис.

Глаза Ильгет округлились.

— Значит, — прошептала она.

— Значит, он вышел на правительство! Непосредственно на само правительство Лонгина.

— Значит, шансы на то, что он все-таки...

— Не факт, Иль, не факт, что он сагон. Я лично в это не верю. Я бы почувствовал...

— Но он может влиять на правительство. Если Минкулис ему верит...

— Ходить на сеансы — еще не значит...

— Значит, Арнис! Ты не был на сеансе, ты просто не представляешь! Это же тоталитарный тип в чистейшем виде. Он сразу на тебя начинает давить. И ты либо отвергаешь его полностью — но тогда уже тебе и в его секте не место, да и вообще ты с ним больше не будешь... либо ты должен полностью ему подчиниться.

— Да, я знаю... Но Иль, есть еще вариант, что Палн не сагон, но близкий синг. Или даже эммендар. По глазам, вроде нет, но с блинкером же я его не проверял. Во всяком случае, то, что он вышел на правительство, говорит о многом.

— Да, — сказала Ильгет после некоторого молчания, — но ты послушай, что происходит с Дарой...

Дара молча смотрела в окно, словно затянутое серой дымкой. Осень. Пасмурная, смутная городская осень. Золото листьев — где-то вдали, а серое, вязкое — вот оно, здесь, и кажется, вползает в класс, растекается между столами. Резкий пронзительный окрик заставил Дару вздрогнуть. И треск — Гиена ударила указкой по столу.

— Панкин! Опять?! Дневник!

Мальчик начал копаться в сумке. Дара с неприязнью смотрела на эту сцену. Как надоело... Она уже начала ненавидеть Гиену. Ненависть — это нехорошее чувство. Дара не так давно начала исповедоваться и тогда стала вообще задумываться о таких вещах. Но что делать, если Гиену она ненавидит? Ее ненавидят все. И боятся. Панкин затянул:

— Я до-ома забыл...

— Да?! — Даре на миг показалось, что Гиена сейчас ударит одноклассника, и девочка напряглась. Но учительница перенаправила свой гнев.

— Ах так? — она быстро пошла к столу, что-то там написала, протянула Панкину записку, — это передашь отцу. Без родителей в школу не приходи!

Как противно... Гиена повернулась к доске, где Тильгер уже дописывал последнее предложение. Дара снова отключилась.

В первый месяц всякое было. Вот так же Дара смотрела в окно, а Гиена подошла и как треснет указкой по столу. Дара перепугалась даже. И учительница закричала: ты что, ворон считаешь? Оказывается, она спросила Дару, а та ничего не слышала, задумалась. Конечно, это нехорошо, но ведь нельзя же из-за этого на человека кричать?! Дара тогда промолчала, только поплакала.

А потом и поругалась с Гиеной. Очень сильно. Это все из-за Бетти. Бетти плохо видит, у нее большие очки, а на операцию в центре очередь, а денег у ее родителей нет. Бетти сказала, что не видит с доски, поэтому не может сделать задания. Хотя сидит на первой парте. Гиена взяла и прямо вместе со столом толкнула ее вперед, так что Бетти чуть носом не упала, и еще закричала: «Ну что, слепошарая, теперь видишь?» Она очень нервная, Гиена. Но тогда Дара очень обиделась за Бетти, она встала и сказала: вы не имеете права так кричать. Тогда Гиена даже как бы немного испугалась, а потом велела Даре выйти вон из класса. Дара думала, что Гиена вызовет ее родителей, она всегда так поступала. Но почему-то не вызвала. И вообще ничего потом не было. А Дара рассказала родителям сама, и папа сказал, что Гиена больная, несчастная женщина, у нее нездоровые нервы, и надо просто потерпеть, но если она слишком уж будет донимать, пусть Дара скажет, и они пойдут к директору.

Папу можно понять. Ему и так из-за Эльма приходилось ходить в школу, потому что Эльм все время ревет. Плакса. Ну, он еще маленький, конечно. Дара сможет все вытерпеть. Только вот ненависть, это нехорошо. Такая злость внутри, хочется просто убить эту дуру. А ведь нельзя, и от этого так плохо...

Надо помолиться, если ты ненавидишь человека. И Господь поможет тебе. Дара под столом незаметно сложила ладони и про себя стала молиться. Она прочитала «Отче наш», а потом стала просить Бога, чтобы Он ей помог полюбить Гиену... ну, то есть госпожу Гиерри. Но что-то ничего не получалось. Панкин на два стола впереди Дары опять взялся за свое, строчил какие-то записочки и делал из них самолетики, явно собираясь запустить. Ему уже терять нечего, все равно родителей вызвали. А родители, Дара знала, его бьют. Панкин как-то жаловался после уроков.