Квиринские истории (№2) - Дороги. Часть вторая.

Иолла!

Огненный меч вытянулся, вырос, почти до противоположной стены, и тут же Ильгет сократила его, доведя до привычной еще с Визара длины одноручного клинка, перехватила второй рукой. Взмахнула иоллой, рассекая огнем воздух... вот так. Не слишком увлекаться. Она взглянула на Айледу. В глазах той светилось восхищение.

— Иль! Как легко... как хорошо у тебя получается! Я ведь неделю тренировалась только чтобы взять...

— Возьми, — Ильгет превратила меч в серебристый костерок, протянула его Айледе на раскрытой ладони. Иолла исчезла, оказавшись в руках хозяйки.

— Как легко у тебя получается, Иль...

А ведь это серьезно... Предстоит встреча с ее учителем. Неужели... Этого просто быть не может. Мы сражаемся столько лет, и вот... Арнис ошибался, кнасторы — не сказка. Не сказка, но что же они?

— Мой Ведущий, — теперь Айледа говорила на линкосе, — мой Ведущий, Эйлар — он сказал, что встретится с тобой. Если ты захочешь.

— Я хочу, — медленно ответила Ильгет.

— Мне кажется, ты... — Айледа внимательно всмотрелась в ее лицо, — что-то не так, Иль?

— Все нормально, — Ильгет постаралась улыбнуться.

— Да нет, конечно, все нормально. Я просто себя вспоминаю. Я чуть не до потолка прыгала, когда мне предложили... ты ведь понимаешь, что такое Великое Кольцо?

— Да, я понимаю.

— Ну ясно, я-то была девчонкой тогда. А ты... тебе много пришлось пережить, Иль, — Айледа коснулась ее руки, — и многое — напрасно. С сагонами нельзя справиться человеческими силами.

— Мои друзья убивали сагонов, — сказала Ильгет. Не выдержала. Айледа покачала головой.

— Вы убивали оболочку. Они возрождаются снова и снова.

— А мы их снова убиваем.

— Да. Но только кнастор способен убить сагона навсегда. Только иоллой.

Ильгет кивнула.

— Мне кажется, я понимаю, почему ты не радостна. Столько лет... Столько потерь... и все напрасно, потому что против сагонов нужно по-другому бороться. Нужно развивать свои внутренние, духовные силы, становиться тоже магами — но светлыми. Но ничего, Иль, теперь все будет иначе. Поверь мне!

Ильгет улыбнулась.

— Да, Айли... Конечно, я рада. Только когда я думаю о... о моих друзьях, кто погиб, мне становится горько. Я очень хочу увидеться поскорее с твоим Ведущим.

— Может быть, Иль, он станет и твоим! Как это замечательно... Мы были бы сестрами!

В первый момент Ильгет замерла, но уже через секунду сообразила, что темный силуэт у подъезда не случайно сразу показался ей знакомым.

Она мигом слетела по ступенькам. Ритика невоспитанно прыгнула ей на пальто. Арнис поймал ее в свои руки.

— Арнис! Напугал!

— Я решил пройтись немного... ну и думаю, подстрахую тебя, если что.

— Да уж... Ну слушай.

Они медленно двинулись к дому. Арнис слушал очень внимательно, время от времени задавая вопросы. Ильгет закончила рассказ и посмотрела на него, и лицо мужа показалось ей сумрачным.

— Вот и у меня такая реакция была... Айли меня еще спросила, почему я от радости не прыгаю. Я сказала, что жалко наших... столько лет воюем, столько погибло народу, и все, выходит, зря. Ты тоже так?

— Не знаю, — пробормотал Арнис, — знаю только, что меня это не радует. То, что кнасторы — не сказка. Какой-то подвох...

— Какой тут подвох? — Ильгет пожала плечами, — Арнис, ну а что, если все это верно... в принципе, главное, что меня останавливает — вся эта эзотерика, то, что в Библии в общем, запрещена любая магия, любые контакты с астралом... Но если мы неправы? Да не говори ничего, я все помню, все знаю хорошо. Но вот эта наша правота — и вот против нее реальные люди, которые на самом деле убивают сагонов. А может, что-то изменилось в мире, и теперь допустима светлая магия? Мы ведь и Этический свод корректируем...

— Свод — это человеческое, — сказал Арнис. Они остановились у подъезда.

— Но и предание церкви, в общем...

— Нет, — резко возразил Арнис, — Церковь небесная. Она не ошибается. В веках — нет. Временно, может быть.

Ильгет потупила взгляд.

— Не знаю, Арнис... а представь, что сагоны используют церковь, чтобы не дать людям развиваться и победить их. Нет, не слушай меня, это я уже несу... но все равно. А вдруг мы крупно ошибаемся и упускаем такой шанс?

— Иль, — сказал Арнис, — пойми... пойми одно. Не бывает светлой магии. Не бывает контактов с астралом, которые вели бы к Богу. Нет такого и в принципе быть не может. Как только человек попадает в тот мир...

— Но Айли говорит, с учителем...

— Да какая разница. Учитель тоже человек. А в том мире все иначе, там не сагоны даже, там хуже. В том мире человек беспомощен абсолютно, и любые обитатели того мира... не знаю — бесы.. могут его обмануть или свести с ума. Бог сам показал нам путь к Нему, и этот путь — в физическом мире. Поэтому я не верил в кнасторов...

— Но они есть!

— Я допускал такую возможность, но... я не верю в то, что они — благо.

— Арнис, я не знаю... Ты пойми, Айли, ты не знаешь ее так, как я. Она хорошая. Я не верю, что она может делать что-то злое. Она такая... светлая...

Арнис пожал плечами.

— Она давно уже кнастор? Продвинутый?

— Нет, она ученица, еще только первая ступень.

— Хотелось бы увидеть этих... продвинутых. Видишь, на первой ступени у них, может, еще ничего и не меняется.

— Арнис, но мы должны узнать... мы не можем это оставить так.

— Конечно, не можем, Иль, — он смягчил голос, — и вообще прости, что я так... ругаюсь.

— Ну что ты!

Он коснулся ладонью ее лица. Ильгет улыбнулась невольно.

— Нам придется выяснить все до конца. Встретиться с этим Ведущим. Эх, не могла ты сразу и за меня словечко замолвить...

— Ну я и сама с ним встречусь. Да брось ты, это уж не опасно.

— Как знать, — Арнис замолчал, — ладно, я тебя снаружи подстрахую.

Через неделю он стоял на заднем дворе все того же круглого здания, купол заслонил беззвездное небо. Снег поскрипывал под ногами. В воздухе отчетливо пахло Рождеством. Все христианские праздники они тихонько отмечали по-квирински, а на Квирине Рождество давно прошло. Но все же здесь особенно тихо было и покойно в эту ночь.

Господи, помоги, попросил Арнис тихо. Только помоги. Только спаси нас.

С Ильгет ничего не случится... Ничего. Спайс пока молчит. И нейрофон тоже, они задействовали всю возможную связь. В случае чего Арнис попробует помочь... Хотя Ильгет так уверена в своей безопасности. Ладно, не будем о грустном...

Ильгет осторожно спустилась по ступенькам в подвал.

Почему именно здесь? Сейчас, поздно вечером все равно никого нет в Школе. Но Айледа уверенно шла впереди. Так сказал Ведущий...

Здесь, в старом подвале, было пыльно и грязновато. Миновали страшненький давно не работающий бойлер — система отопления стояла в доме современная. Вышли в довольно широкий зал, лишь по стенам здесь проходила толстая облупившаяся, неимоверно пыльная труба отопления. Тусклый свет. Айледа обернулась к Ильгет.

— Сейчас.

В противоположном конце зала появилась фигура.

Не такая уж крупная, так, стройный невысокий человек. Ильгет стояла, ожидая... Кнастор. Это уже не наивная Айледа — вон как светятся ее глаза, ярче здешней лампочки. Настоящий, матерый кнастор. Увидеть — и умереть.

Эйлар выглядел человеком. Даже не слишком накачанным, пожалуй, ребята в 505м отряде были помощнее. Не очень высокий, интеллигентный на вид. Сияющие, как у Айледы глаза. Странно одет — мягкий, вроде бы, лиловый костюм, на шее — Делла Тор, знак Кольца. С плеч спадает белая мантия. Интересно, они и дерутся прямо так, не снимая плаща? Неудобно же... Хотя с чего ему сейчас драться.

— Здравствуй, — произнес Эйлар, пристально глядя на Ильгет.

— Здравствуйте, — ответила Ильгет, — вы...

— Айледа передала мне, что ты хотела встретиться со мной.

— Да.

— Твоя биография мне известна. Поэтому я не задаю тебе обычных вопросов — готова ли ты к войне, которая не прекратится ни на один день. Ты готова.

Ильгет кивнула.

— Мне бы хотелось убивать сагонов более эффективно, — честно сказала она. Эйлар выдержал паузу и ответил.

— Стремясь убивать, нельзя достичь совершенства.

— Даже сагонов? — удивилась Ильгет.

— Даже сагонов. Тебе предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь вступить в наш Орден. Но я готов тебя взять.

Эйлар вытянул руку, и на ладони его заплясало знакомое пламя.

— Возьми иоллу, Ильгет.

Это нам уже знакомо. Ильгет приняла огненный меч, мысленным усилием заставила его вырасти до нужного размера, легко взмахнула клинком, описав в воздухе огненную дугу. Эйлар одобрительно кивнул. В его руке возникла вторая иолла.

Внезапно он сделал выпад в сторону Ильгет. Она парировала автоматически. Некоторое время они фехтовали, тело еще не совсем забыло навыки обращения с мечом, у Ильгет получалось неплохо. Или, что скорее всего, кнастор давал ей большую фору. Пару раз он прорвался сквозь защиту, но не довел выпады до конца, клинок каждый раз останавливался в сантиметре от одежды Ильгет. Наконец она стала уставать, и Эйлар убрал меч. Затем он забрал иоллу у самой Ильгет.

Она восстанавливала дыхание — поединок проходил в очень быстром темпе — и смотрела во все глаза на Ведущего. Тот ждал, стоял неподвижно. И так же молча наблюдала за происходящим Айледа.

Неужели все это правда? Ильгет вдруг поняла, что до этого момента до конца не верила в кнасторов. Слишком уже это невероятно — поверить в такое?! После всех этих смертей, после десятилетий войны? Ведь это же совершенно обесценивает всю нашу человеческую деятельность. Зачем мы воевали, за что отдавали жизни наши ребята? Да собственно, и само существование Квирина — зачем оно?

Их ведь нельзя рассматривать просто как более крутых бойцов — почему они тогда не встали в главе ДС, почему они не руководят нами? Неужели наша война бессмысленна, и реально что-то делают лишь они, а мы лишь путаемся под ногами?

Но если вот это — истина? Ведь нельзя же идти против правды? Понятно, почему Арнис так сопротивлялся этой правде, ему не хотелось, чтобы вся его жизнь (и наша вообще) оказалась бессмысленной.

Но может быть, он неправ.

Вот сейчас тебе неприятно, подумала Ильгет. И Ведущий этот кажется... ну не испытываю я к нему тех чувств, которые испытывает Айледа. Сомнительный он весь какой-то. Да, но может, это лишь голос эмоций? Вполне понятных эмоций, кстати.

Кнастор заговорил.

— Мне бы хотелось многое сказать тебе, Ильгет. Прежде чем ты примешь от меня Делла Тор, как приняла Айледа. Но Айледа приняла меня сердцем, всей душой, она была со мной единым целым. В твоей душе — гигантские напластования привычек, убеждений, опыта. Все это придется отбросить... Во имя Создателя. Ты веришь в Бога, Ильгет?

Кнасторы не читают мысли так, как сагоны.

— Да.

— Бог есть, Он — единственная реальность. Это главное, что тебе необходимо знать.

— Я знаю это, — искренне сказала Ильгет.

— Есть в мире и множество Сынов Божьих, Творцов, созидающих наш мир, стоящих на ступенях Божественной Иерархии. Как один из примеров — Тот, кого на многих мирах ошибочно почитают, называя Христом и Богом-Сыном, ибо Он был Творцом и Искупителем лишь одной планеты, Терры.

Сердце Ильгет упало. Нет, конечно, она и раньше подозревала это, но вот так услышать... Что же делать-то?

— Такие Творцы и Искупители есть у каждой планеты, и каждый раз повторяется та же Мистерия воплощения Бога, Его смерти и Воскресения...

Какой тогда смысл в христианстве? Да никакого. Ведь все, что произошло с Христом — всего лишь игра, спектакль, который много раз повторялся для чего-то. И те раны, та боль и смерть — всего лишь мистерия... Ильгет вдруг захотелось заплакать.

Тогда к чему и наши раны? Да и вся жизнь — к чему?

— Я заговорил об этом, потому что вижу на твоей шее иной знак...

Ильгет так и не решилась снять крестик, идя на эту встречу. Так и не решилась...

Она стояла, замерев. Если прямо сейчас, вот сию минуту придется — отречься от Христа? Сказать — да, я верю тебе, Ведущий. Да нет, невозможно это... Эннори, вдруг вспомнилось Ильгет. И сама по себе вдруг возникла фраза: помоги мне, святой Эннори! Ильгет еще не успела удивиться этой возникшей молитве. Она поняла вдруг, что это — предел, что отрекаться она не будет ни за что, ни ради конспирации, ни в шутку, ни ради чего. И если на самом деле деятельность ДС бессмысленна, и она отвергнет единственный шанс по-настоящему сражаться с сагонами, даже если кнасторы — и вправду воины Бога, и даже если ведущий говорит правду...

Все равно это предел. Она останется с Христом.

— Но все это частности, — продолжал Ведущий, — ты поймешь все это со временем...

(значит, все-таки отрекаться не придется... говорить с ним дальше, соглашаться с ним, уже ЗНАЯ все — не предательство ли это уже? Наверное, нет? Или все же?)

— Я возьму тебя в ученицы, — в руке Ведущего блеснуло кольцо из серебристого камня. На цепочке. Повесить на шею? Если он потребует для этого снять крест, подумала Ильгет, я не сделаю этого. Но Ведущий просто сказал.

— Я знаю, что ты воин по духу, и что давно уже твоя жизнь не принадлежит тебе. И все же я должен задать тебе вопрос. Готова ли ты действительно оставить все земное, ради борьбы против демонов, именующих себя сагонами?

Ильгет замерла, не зная, что ответить. Наконец осторожно произнесла.

— Что вы имеете в виду? Да, конечно, я готова оставить все.

— Но — слышится в твоих словах. И это мудро, Ильгет, — похвалил кнастор, — что же, конкретизируем. Твой муж — он воин, но никогда не поверит нам, ты готова оставить его? Младших детей ты сможешь взять с собой и воспитать кнасторами. Тебе придется жить в другом месте. Не встречаться с мужем. Он не готов к духовному росту.

— Почему не готов? — спросила Ильгет. Внутри снова все смерзлось, — Откуда вы знаете? Вы говорили с ним?

— Я знаком с твоим мужем, — ответил Ведущий, — разумеется, односторонне. Он не знает меня. Кроме того, Айледа подтвердила мои предположения. В сущности, никогда нельзя оставлять надежду, возможно, придет время, и твой муж присоединится к нам. Возможно, ты сама сумеешь повлиять на него. Но сейчас обстоятельства таковы, что он не примет Делла Тора. Ты согласна с этим? Или ты думаешь, что он примет Знак?

— Если это истина... — начала Ильгет, — если вы правы, и он это поймет — то, конечно же, примет!

Ведущий усмехнулся.

— Из твоих слов я делаю вывод, что ты и сама еще сомневаешься, не так ли?

— Нет, — сказала Ильгет, — хотя у меня пока нет полных доказательств вашей правоты. Но ведь вы не сагон, чтобы требовать слепого доверия?

— О, конечно же, нет! Ты все увидишь и во всем убедишься сама.

— Почему нельзя дать возможность моему мужу убедиться тоже? — быстро спросила Ильгет.

— Видишь ли... есть вещи, которые тебе придется выполнять, не спрашивая, зачем и почему. Ты много лет в армии, и должна понимать это. Это твое первое испытание и первое условие — расстаться с мужем, может быть, не навсегда, но надолго. Это распоряжение исходит не от меня, но от моего Ведущего. Но я сделаю уступку и объясню причину. Дело не в Арнисе Кейнсе. Дело в тебе самой. Ты слишком завязана на него. Ты давно перестала быть самостоятельной личностью, а может быть, никогда ею не была. Ты привязана к нему, а от привязанностей нам приходится освобождаться. Подумай, Ильгет, — добавил Ведущий мягче, — пойми, тебе придется научиться жертвовать многим. Это лишь начало... лучше отказаться сразу, если ты не можешь. Предоставь другим, тем, кто способен на это, защищать человечество.

Они стояли друг против друга и молчали — Ведущий, Айледа, не сводящая с него преданных глаз, Ильгет... Никто не торопил Ильгет, и голова была на удивление ясной.

Как не хочется отказываться... что, если это действительно шанс? Правда, с Христом что-то не так... но в конце концов, он же не отрицает само существование Христа... словом, это нужно будет еще обдумать...да и есть ли смысл держаться за догматы, ведь главное — защитить человечество от сагонов? И в то же время, дать человечеству шанс развиться, путь кнастора — то же самое развитие (сколько говорили об этом с Арнисом), только уже подлинное духовное развитие, духовный рост. Через Бога, через Иерархию Света... Что ж, может быть, в этом что-то есть? Почему мы так решительно отвергаем все новое? Любовь, говорил Арнис, несовместима с этим — а почему, собственно, несовместима?

В конце концов, можно согласиться на все... для вида. Посмотреть, что там и как, в этом Ордене. Если они неправы, всегда можно будет вернуться, остановиться. Ведущий не против взять меня, хотя видит, что я сомневаюсь. Может быть, это шанс? Шанс для меня... даже и для Арниса... может быть, и для всей ДС?

Перестать убивать. Прекратить эту войну. Больше не уничтожать мирное население. Сражаться иоллами в высших духовных сферах. Никакой грязи. Одно это — чего стоит!

И всего-то навсего — не видеть Арниса. Не быть с ним. Ильгет вдруг вспомнила, как Арнис был ранен на Анзоре, сожженное лицо, кожа после пересадки — как печеное яблоко. Как она сидела рядом с ним... Картина вдруг так ярко встала перед глазами.

Как еще на Анзоре он без сознания все время бормотал что-то, и в бреду звал ее, Ильгет. А что, если бы ее не было рядом?

— Если с ним что-нибудь случится... ему понадобится моя помощь, — тихо сказала Ильгет, — я должна быть с ним рядом.

— Но это же глупо, — возразил Ведущий, — ты не можешь всегда быть рядом. А если ты погибнешь? А если родишь еще ребенка и будешь ухаживать за ним?

— На то воля Божья, — сказала Ильгет упрямо, — если я погибну, это воля Божья, значит, Арнису нужно будет это пережить. А если я уйду по своей воле...

— Ильгет, — Айледа подошла к ней, взяла обе руки в свои, заглянула в глаза умоляюще, — я понимаю тебя. Любовь — это вся твоя сущность. Отдай же эту любовь всем, всему человечеству! По-настоящему, ведь у тебя теперь есть шанс!

Ильгет снова захотелось заплакать. Она смотрела вниз.

— Айли, я не могу, — произнесла она сдавленным голосом, -я не могу, правда.

Ведущий убрал Делла Тор.

— Ильгет, пойми, отказываясь от миссии Света, ты навсегда закрываешь себе дорогу вверх.

— Пусть, — прошептала Ильгет, глядя в пространство, — но я буду с ним.

— А если он падет, если он неправ? Если Создатель вынужден будет отвергнуть его?

— Тогда... и меня тоже, — сказала Ильгет, — но я верю, что он прав.

Ильгет взглянула в глаза кнастору.

— Я верю, что Арнис прав, — повторила она, — и что Господь простит нас.

Арнис прав... он был прав, не веря в кнасторов. Он был прав во всем! И в этот миг в глазах Ведущего что-то промелькнуло. Что-то, заставившее Ильгет вглядеться пристальнее. Зрачки поплыли... Морок? Показалось? В следующий момент глаза уже выглядели нормальными.

И в этот миг на пороге возникло движение, все разом повернули головы.

В подвальный зал, тусклый и пыльный, ввалился записной алкаш и местный ночной сторож — Влай Дидар. Он замер на пороге и обозревал всех изумленным взглядом.

Ильгет почувствовала внезапный и нестерпимый стыд. Досаду... Оказывается, кнасторы не могли даже обеспечить конфиденциальность. Уж чего проще, усыпить сторожа-алкоголика. Появление в этом подвале, где только что речь шла о высоких и бредовых идеях, где воздух был наэлектризован от незримого напряжения, нормального простого человека — казалось Ильгет нестерпимым. Как объяснить все это Влаю? Что она скажет? Ильгет повернулась к сторожу.

Но с тем уже происходила разительная перемена.

Дидар выпрямился и стал гораздо выше ростом. И вообще — совершенно другим. Морщины его, казалось, разгладились. Спина была гордо выпрямлена. А глаза... глаза сияли слепым, хорошо знакомым светом. Ильгет быстро посмотрела на кнастора.

— Иоллу! — сказала она, — я смогу!

Но кнастор не спешил доставать свое оружие. Он медленно приблизился к сагону... да уж, вот о ком бы не подумали. Приблизился и встал перед ним, наклонив голову на грудь.

Дидар смотрел на Ведущего, скрестив руки на груди.

— Тебе ничего не удалось, — сказал он, — что ж...

«Господи Иисусе, Сын Божий, помилуй меня грешную!» — Ильгет вскинула оба минипралля, тонкие лучи скрестились в воздухе, но не достигая сагона, растаяли в возникшем силовом поле.

Дидар отлично контролировал обстановку. Он взглянул на Ильгет. И в тот же миг она почувствовала невидимую, непреодолимую преграду. Она не могла двинуться, столб силового поля сковал ее. Даже и руки можно держать лишь по швам. Очень узкий и тесный столб.

— Святая Дара... — произнесла Ильгет вслух.

— Вот и все, Ильгет, — грустно произнес сагон, — мой слуга не сумел поговорить с тобой...

— Простите меня, о, простите! — Эйлар вдруг повалился на колени. Сагон не смотрел на него, шагнул к Айледе, застывшей в оцепенении.

— Меня не интересуют неудачники. Ну-ка, девочка... хотелось бы поговорить с тобой. Но пусть сначала твой Ведущий объяснит тебе то, что ты хочешь знать сейчас. Эйлар!

Кнастор вскочил на ноги. Подошел к Айледе. Интонации его изменились, он теперь снова стал повелителем.

— Айледа, я находил, что тебе слишком рано принимать последнее посвящение. Но воля Ведущего — закон. Ты хотела видеть моего учителя... Вот он перед тобой.

— Но это сагон, — прошептала Айледа.

— Вспомни, Айледа, — сказал Ведущий, — «Может быть вся эволюция духа заключается в одном слове — ДОПУСТИТЬ» (22)

— Но вы говорили, что мы... И мы убивали сагонов!

— Это тебе только казалось, — мягко произнес Эйлар, — все, что происходило с тобой до сих пор — служило лишь твоему обучению. И вот ты готова для настоящей деятельности в мире. Мой Ведущий убежден в этом.

— Значит... — Айледа прямо смотрела на учителя, — все эти бои... все это — было лишь спектаклем? Для меня? Это было никому не нужно?

— Что значит — не нужно? Айледа? Нет ничего важнее твоего духовного роста. Да, это был твой путь, и я вел тебя по нему.

— Но сагоны... выходит, мы служим сагонам?

— Айледа, нет сагонов, нет кнасторов, нет людей... ты же знаешь, есть лишь Абсолют, и он лишь играет миром и нами, проявляясь множеством граней.

— Но мы воевали... ах да... ведь сагоны убивают людей!

— Айледа, смерть — всего лишь смена оболочки. Какое это имеет значение?

— Но что же это получается... что и добра, и зла нет? — растерянно произнесла Айледа. Ведущий произнес:

— Вспомни пятьдесят шестую сутру. Вспомни ее!

Айледа задумалась и начала говорить нараспев:

— "В Абсолюте зла как такового не существует, но в мире проявленном все противоположения налицо — свет и тьма, дух и материя, добро и зло. Советую очень усвоить первоосновы философии — существование Единой Абсолютной Трансцендентальной реальности, ее двойственный Аспект в обусловленной Вселенной и иллюзорность или относительность всего проявленного. Действие противоположений производит гармонию. Если бы одна остановилась, действие другой немедленно стало бы разрушительным." (23)

— В этом суть, — произнес кнастор, — нет добра и зла, есть лишь развитие и его остановка. Если хочешь, развитие — и есть добро. Дозорная Служба, убивающая тех, кто стремится вперед — убивает само развитие. Остановить тех, кого мы привыкли называть сагонами — остановить саму эволюцию. Айледа... уже много лет, как сагоны основали орден Великого Кольца... Для нас, людей. Мы не можем достичь тех же уровней и высот, данных сагонам, людям новой Расы. Но стремясь к духовному росту, мы в следующем воплощении гарантируем себе более высокое рождение.

Айледа молчала, опустив голову.

Ильгет смотрела на нее расширенными глазами, не в состоянии пошевелиться. «Господи, — сказала она про себя, — спаси Айледу, ну спаси ее, пожалуйста, Ты же все можешь!» (кроме, подумала она, насильственного вмешательства в волю человека — этого Он не допустит никогда).

Сагон, стоявший неподвижно, вдруг пересек подвал и оказался рядом с Айледой.

— Хорошо, девочка, — вдруг ласково сказал он, — я вижу, что ты готова.

Айледа вскинула голову, посмотрела на сагона... своего нового Учителя.

— Идите, Эйлар, — произнес Влай Дидар, — забирай свою ученицу. Она прошла посвящение. Она будет развиваться и дальше.

Губы Айледы шевельнулись.

— Что будет с Ильгет? — она чуть кивнула головой в сторону подруги.

— Ничего страшного, — ответил сагон.

Ну да, подумала Ильгет, учитывая, что все мы — лишь грани Абсолюта, а смерть и страдания — это всего лишь мистерия, весь мир — театр теней, а после смерти я найду новое воплощение. Исходя из этого — действительно, со мной не произойдет ничего страшного.

Эта ехидная мысль странным образом сосуществовала с самой настоящей подавляемой дикой паникой, возникшей в момент, когда Ильгет вдруг подумала об иголках... поняла, что эта перспектива для нее в ближайшее время снова реальна. Даже словно ощутила иглу, входящую в тело, и легкую тошноту, и край ужасающей бездны...

Ильгет снова стала молиться. Айледа все еще смотрела в слепые глаза человека Новой Расы.

— Айли, не оставляй меня, — хрипло попросила Ильгет, — я боюсь... ты же знаешь, что он сделал со мной. Я боюсь!

— Она сделала это сама, — мягко сказал сагон, — своим непониманием и отторжением. Я пытался говорить с ней, достучаться до ее души.

— Пытался получить информацию, — тихо сказала Ильгет.

Сагон повернулся к ней.

— Нет. Ты же знаешь, меня интересовала твоя душа. Я бы не стал размениваться на мелочи. Ты не так уж много знала, кстати, а я потерял планету.

— Я никогда не забуду эту боль, — сказала Ильгет.

— Боль? — сагон чуть улыбнулся, — хотелось бы мне вспомнить, что это такое. Но видишь ли, это всего лишь мир, в котором я живу постоянно. Однако, — он улыбнулся шире, — я не испытываю от этого никаких отрицательных эмоций. Видишь ли, ты оказалась в мире, к которому была не подготовлена... в отличие от Айледы. Там слишком много света для тебя. Он представлялся тебе огнем, который жжет. Но он лишь выжигал черноту твоей души.

Сагон шагнул к Айледе, продолжая говорить с Ильгет.

— Это было лечение. Может быть, слишком жесткое, слишком настойчивое. Я надеялся, что смогу избавить тебя от зла, которым пронизана твоя душа, и быстро вывести тебя на другой уровень. Я надеялся на это. Но увы...

Он поднял руку, меж пальцев сверкнула игла. Ильгет похолодела.

— Айледа, я должен объяснить тебе, что это такое. Это не орудие пытки, как закономерно подумала твоя подруга. Это — всего лишь проводник. Смотри.

Он взял протянутую руку Айледы и воткнул иглу в запястье. Айледа закрыла глаза. Лицо ее стало заметно бледнеть. Через некоторое время сагон выдернул иглу.

Айледа посмотрела на него и улыбнулась.

— Ну — видишь? — ласково спросил сагон.

Он лжет, подумала Ильгет. Он показал ей что-то другое. Ему же нельзя верить!

— Теперь ты веришь мне? — спросил сагон. Айледа наклонила голову.

Несколько ярких тонких лучей полоснули в пыльном воздухе. Они должны были перерезать кнастора и сагона пополам. Но все остались целы, однако Эйлар резко развернулся к вошедшему.

— Руки вверх, оружие на землю! — крикнул Арнис. Губы сагона тронула тонкая усмешка.

— Ско... Ты так и остался простым ско.

Арнис быстро осмотрелся, увидел Ильгет, беспомощно застывшую в поле, Айледу... Слова «Святая Дара» были сигналом, на всякий случай Ильгет оставила у входа микропередатчик, сработавший на звуковой сигнал. Но две двери были заперты, и какое-то время ушло на взлом. И теперь... Арнис выпустил ручную спикулу, но не долетая полуметра до Эйлара снаряд вдруг резко пошел вниз и замер прямо в воздухе, над полом. Даже и не думая взрываться.

Одновременно и Арнис замер, ощущая полную невозможность двинуть хотя бы пальцем. Тот же самый тонкий световой столб сковал его, не давая пошевельнуться.

— Замечательно! — произнес сагон. Удивительно, но в его голосе и интонациях было так много от старого алкаша, Влая Дидара... — Теперь я смогу поговорить с обоими. Эйлар, Айледа — уходите. Больше вы мне здесь не понадобитесь.

Ильгет молча смотрела, как Айледа безмолвной тенью выходит из зала вслед за своим учителем.

Сагон обернулся к скованным пленникам.

Лицо его озарила улыбка — страшная улыбка под слепым и светлым взглядом.

— Забавно было наблюдать за вами. Вы так долго меня искали. А я был рядом... Никогда не судите людей по внешности, по занимаемым постам. Любопытно, правда... и прямо-таки горячий материал, Арнис, не так ли? Пьянчужка и ночной сторож вершит судьбы мира. Ну хорошо... теперь наступает самое интересное. Теперь пришло время побеседовать с вами... С кого же мы начнем? Ну что ж, пожалуй, с тебя...

Он подошел к Арнису. Световой столб вокруг пленника погас. Арнис ощутил возможность двигаться, и в ту же секунду щелкнув пальцами, выстрелил из минипраллей, укрепленных на куртке в виде бляшек. Тонкие лучи скрестились на груди сагона... Тот лишь улыбнулся.

— Ну что ты, Арнис. Я так давно работал над этим телом... с тех самых пор, как ты убил меня в последний раз. Я не отдам его легко. Да и вообще я не планирую его оставлять пока. Вот что... пожалуй, для беседы мы переместимся.

Он протянул руку и коснулся плеча Арниса.

Наступила темнота... все поплыло перед глазами. В следующий миг Арнис очнулся — он стоял у подножия Лестницы.

Куда-то исчез подвал, Ильгет... да и сагона рядом не было. Под ногами клубилось что-то неопределенно-серое — облака? Вверх уходила эта злосчастная лестница. Огромные, крутые ступени. Каменные, чуть шершавые, поверхность не обработана. Арнис поднял голову... Верхний край лестницы скрывался в неясной дымке.

И почему-то ясно, что по ней, по этой лестнице надо идти. Подниматься. Арнис перекрестился и двинулся вверх.

Огради меня, Господи, силою животворящего Креста Твоего, и сохрани меня от всякого зла. В руки Твои, Господи Иисусе Христе, Сын Божий, предаю дух мой. Ты же прости меня и помилуй, и жизнь вечную даруй мне. Аминь.