Вот в этом и разница между нами. Сагоны лишь играют, мы — воюем всерьез.

Вдруг всплыло в памяти лицо Хэрона... черты почти забылись, стерлись, и только знакомый слепящий взгляд... «Здравствуй, Каин». Усмешка. Спокойный, чуть снисходительный тон.

Ты мной играешь, как мышка кошкой.

Нет, не права центорша — сагоны, они совсем другие... Бог ты мой, все эти люди так много лет воюют с сагонами, и даже представления о них до сих пор не имеют. В проекторе что-то бормотал один из низшего звена — дектор или рядовой. Пальцы Арниса скользнули по панели, он внес себя в очередь на выступление.

Члены ДС один за другим высказывались... декторы, центоры, рядовые... женщины, мужчины. Одни — их было мало — говорили об Этическом своде, о христианстве, о грани, которую нельзя переходить, о психологическом выигрыше, который тоже немаловажен. Другие напирали на военную необходимость и, кажется, были в большинстве. Наконец очередь дошла до Арниса. Вставая, он перекрестился, подумал «Господи, помоги!» и запоздало вспомнил, что обещал сначала кинуть тезисы на проверку Дэцину.

Обойдется.

В столбике Арнис увидел самого себя, а на планшетке поплыла надпись — «505 отряд, рядовой, Арнис Кейнс».

— То, что я хочу сказать, связано с моей работой в последние годы. По совместительству с ДС я социолог. Я обрабатываю все свидетельства о контактах с сагонами и пытаюсь составить представление об их целях. Собственно, дублирую работу аналитического отдела, для себя лично.

Здесь говорили о том, что сагоны ждут от нас штурма Инастры. Это верно, если рассматривать сагонов как людей, как обычного человеческого противника. Да, в стратегическом смысле для нас был бы выгоден первый вариант, а для сагонов он был бы гибельным, они ждут от нас действий по второму варианту, возможно, для того, чтобы полностью разгромить ДС... и человечество.

Но меня настораживает тот факт, что первый вариант для сагонов однозначно гибелен, и в то же время они не защитили планету от наших действий по этому варианту. Один крейсер нельзя считать надежной защитой, а что касается крейсеров в сигма-пространстве, вы же понимаете, они придут, когда будет уже поздно. И даже на трех спутниках Инастры нет баз и всего два дэггерских гнезда.

Причины этому я вижу две. Во-первых, для сагонов потеря Инастры значит очень мало. Неизмеримо мало. Так же, как всегда для них завоевание хотя бы одной человеческой души важнее, чем завоевание целого мира. Во-вторых, я думаю, что первый вариант — это ловушка, которую сагоны нам тщательно подстроили.

Сейчас нам кажется таким правильным, таким выгодным ударить по планете. Но давайте посмотрим, что теряют в этом случае сагоны, и что можем потерять мы. Сагоны теряют всего лишь очередной мир — а торопиться им некуда, они бессмертны. А мы теряем очень многое в информационно-психологическом плане. Вы знаете, что такую акцию нельзя сохранить в полной тайне. Останутся экипажи крейсеров, которым предстоит уничтожать планету. Кто-то, где-то может проболтаться. Словом, утечка информации почти неизбежна. А сагоны еще и постараются, чтобы она произошла. Вы знаете, как нас кроют последними словами на Стании, Серетане, десятках других миров. Но пока у них нет серьезных фактов. А здесь — куда уж серьезнее — уничтожение планеты. Я не удивлюсь, если после этого в Галактике начнется восстание против Федерации.

Арнис переждал начавшийся шум. Похоже, его слова произвели впечатление. Он продолжил.

— То есть я считаю, исходя из моих исследований, что сагоны как раз ждут от нас второго варианта. Они хорошо знакомы с психологическим состоянием каждого из нас. Они знают, что мы способны на уничтожение планеты. И они предлагают нам это сделать, настойчиво предлагают. Следовательно, для них это будет выгодно... Что касается возможной военной неудачи при втором варианте, я не сбрасываю ее со счетов. Но с другой стороны, дело для нас привычное, мы уже с такими задачами справлялись, ну а если начнется война — значит, сагоны готовы к войне, значит, она может начаться и другим образом. Это от нас не зависит. Мы все равно не можем предотвратить большую войну, если сагоны к ней готовы. Что касается потерь... я сам рядовой, и рисковать буду лично я и мои друзья, так вот, я за второй вариант.

Он сел. Некоторое время после его выступления царило молчание. Иволга под столом нашла руку Арниса и пожала ее.

В проекторе появилась фигура легата.

— Товарищи, мне кажется, выступление Кейнса было исчерпывающим. И весьма неглупым. В самом деле, мы все время говорили о психологическом факторе как о чем-то второстепенном. Или по крайней мере, в ряду других равнозначных факторов. Но мы не должны забывать, что для сагонов психологический выигрыш стоит выше любого другого. Они ведут против нас именно информационную войну. А мы часто забываем, что любое наше военное действие имеет еще и психологическое значение. Так как большинство народов Галактики в той или иной степени тронуты христианством, и скажем так, именно такие народы способны на противостояние Федерации — мы должны проявлять максимально возможные милосердие и самопожертвование и избегать жестоких решений. По возможности.

Наше время подходит к концу. Решение будет принято через два дня, и все декурии, участвующие в операции, оповещены об этом...

Через два дня началась подготовка 505го отряда к штурму Инастры.

Подготовка должна была продлиться почти два месяца — тем временем на Инастре внедрялись агенты и готовили одномоментную акцию, чтобы в момент штурма максимально ослабить силы противника. Потом еще около месяца — путь к Инастре.

Теперь занятия проводились каждый день. Все оставили свою работу. За акцию должны были заплатить, как за учения. И никакой имперсонации, никаких тонкостей — только грубая работа в поле, с моделями дэггеров, в небе на истребителях, только стрельба и тактика.

Венис и Сириэла очень быстро сыграли свадьбу. Хотелось отложить праздник до возвращения — но неизвестно, когда оно будет... возможно, акция окажется затяжной. Да и неизвестно, чем кончится. Сириэла нанялась врачом на один из скультеров, который должен был перебрасывать отряды к Инастре.

Только сейчас Ильгет начала понимать в полной мере, с каким противником люди имеют дело вот уже 700 лет.

Инастра была одной из многих погибших планет. Погибших окончательно, не стоит обманывать себя. Да, часть населения выжила (и только немногие из них стали эмменДарами, сагон не в состоянии поддерживать большое число марионеток). Но вся культура погибла, когда планета будет очищена, начинать придется на пустом месте. Нет больше библиотек, фильмов, архитектуры, истории — у этого мира нет прошлого.

Но есть будущее, может быть, и вот за это будущее стоит сражаться.

Мало того, на планете почти не осталось лесов и вообще природных ландшафтов. Атмосферные очистители стояли в пяти точках и непрерывно обогащали атмосферу кислородом. Пока еще люди нужны сагонам. Биосфера же была разрушена полностью. Ильгет еще ни разу не спускалась на планету — ландерная база находилась на орбите, но и взглядов в визор было вполне достаточно, куда ни глянь — пустыня, скалы, опять пустыня, развалины, помойка, поле, заваленное смердящими трупами (их, впрочем, выжигали дэггеры... или употребляли для собственных нужд, кто знает, чем они питаются). Опять пустыня. Океан сильно обмелел, обнажив большие пространства материкового шельфа. Вода очень широко использовалась для биотехнологических производств. Похоже, найти на Инастре живое растение было неслыханной удачей. Один из материков, в восточном полушарии вообще был постоянно закрыт пылевым и радиоактивным облаком, здесь сагоны воспользовались примитивным оружием массового поражения, по-видимому, жители этого материка им особенно не понравились или просто не понадобились. Это облако постепенно рассеивалось в атмосфере. Людям радиация была безразлична — большинство сагонских производств находилось под землей, и там же проживали рабы, никогда не поднимаясь на поверхность.

Рабы, потерявшие всякую надежду. Когда-то пошедшие к заманчивым идеалам, которые обещали им лидеры общества... здесь это было связано, как на Ярне, с идеями свободной торговли, обогащения, удовлетворения всех потребностей. И на этом пути попавшие в такой кошмар и такое отчаяние, хуже которых в Галактике не бывает.

День Х, когда были одновременно взорваны несколько десятков самых важных сагонских объектов — биофабрик и космодромов, и 505й отряд, как и множество других декурий, вступил в воздушные бои с дэггерами — был далеко позади.

К сожалению, многие объекты не удалось уничтожить сразу. Они были спрятаны под землей, заэкранированы от просвечивания. Если просто вспахать землю на несколько метров вглубь огнем — можно тогда уж сразу и планету уничтожать. Эффект тот же самый. Единственный способ взорвать объект — внедрить туда агента. И десятки агентов были давно внедрены, работали под видом инастрийцев, как некогда Арнис работал на Визаре, и готовили взрывы. Кто-то из них был раскрыт и умер под пытками. Кто-то погиб в день штурма. Некоторые выжили и продолжали воевать.

Большая часть планеты была освобождена сразу. От этого первого уДара зависел весь исход войны. И теперь этот исход балансировал где-то на грани — все же оставалось много дэггеров, и слишком много сагонских объектов. Но так и планировалось, освобождение планеты — дело не одного месяца. Всех инастрийцев, спасенных из рабочих лагерей, вывозили на патрульниках и скультерах на Артикс, где для них была построена база. Все население должно в итоге оказаться там, а после очистки планеты и восстановления биосферы — вернуться на Родину. Чтобы строить свою цивилизацию заново.

505й отряд вот уже почти месяц участвовал в аэрокосмических боях. Это означало — три-четыре вылета в сутки. Минимум сна и почти полное отсутствие свободного времени. Ландеры срывались из-под ксиоровой стены в темноту, выстраивались, шли цепочкой, иногда под экраном, к планете, входили в атмосферу... и тут начиналось. Часто Ильгет казалось, что дэггерам никогда не будет конца. Что чем больше их уничтожают, тем быстрее они размножаются.

Мозг совершенно отупел. Пальцы и во сне шевелились, словно скользя по панели управления, оглаживая виртуальные, возникающие в воздухе цветные шары, в глазах искрились тускловатые огоньки. И под горло хватал и душил ужас, который не подпускаешь к себе днем, который стал уже почти привычным, но вот во сне он доставал. Он рождался черным пятном на экране, разрастался, выплескивался, душил... Это был дэггер, и во сне от него не было защиты, не было спасения. Ильгет вздрагивала и просыпалась, часто с криком. А потом надо было вставать и, продирая глаза, бежать на Палубу, к машине, карабкаться в кабину, разогревать сплетение...

И спрашивать себя, когда же это кончится. Сбили Ойланга, дважды сбили Айэлу, ей не везло. Но оба бойца выжили, спаслись, даже ранены не были, и продолжали летать.

Ильгет тупо смотрела на шарообразную прозрачную схему — карту планеты. Восточный материк был закрашен черным — там уже давно никто не живет. Северо-западный белым — он освобожден почти полностью. А вот Центральный материк пестрел разноцветьем, там еще слишком много было сагонских объектов. В основном над Центральным материком они и работали в последнее время... Ильгет уже знала его карту как свои пять пальцев.

— Значит, мы должны попробовать взять вот это гнездо. Какие будут предложения? — устало спросил Дэцин. На схеме в горах Саингра поблескивал красный огонек. Гнездо дэггеров, которое надо уничтожить. Там их не меньше двухсот. Двенадцать человек... учитывая, что дэггер, направляемый сагоном, и обычный ландер — примерно равные по силе противники. Н-да...

Ильгет очень хотелось положить голову на руки. Но она боялась заснуть в таком положении. Стыдно будет... Все ведь спать хотят!

Что там думать об этом гнезде... что решат, то она и будет делать. Ильгет даже приблизительно не представляла, как можно решить эту задачу. Иост вдруг поднял руку.

— Разрешите, я... Ведь аннигиляция в этом районе разрешена?

— Да, — сказал Дэцин, — там нет поблизости населения.

— Ну вот, мы должны расчистить дорогу к гнезду для пары — и они уже обстреляют гнездо аннигилирующими зарядами. То есть создать огненный коридор...

Иллюстрируя слова Иоста, на схеме вспыхивали пунктиры и звездочки. Ильгет почти не слушала. Она разглядывала лица друзей, все посеревшие, словно усталость въелась в морщины свинцом. Рядом с Иволгой... этого до сих пор никто не мог понять, как такое могло получиться — но рядом с Иволгой сидел ее муж, Дрон. Он начал готовиться вместе с отрядом всего два месяца назад. Вступил в ДС. Это его первая... вроде бы... акция. Но такое ощущение, что с дэггерами он знаком лучше, чем кто-либо из них. Собственно, Дрон — еще более загадочная личность, чем сама Иволга. Или настолько же загадочная. Даже непонятно, из какого терранского государства он происходит. Иволга выразилась крайне туманно: «он вообще не из нашей реальности». Самого Дрона было как-то неудобно спрашивать. Он вообще казался надменным и неприступным. Практически ни с кем не общался и больше молчал, а уж говорил — редко, но метко. Но при этом обнаруживал великолепные боевые качества. Он и летал превосходно... с ним хотелось оказаться рядом. И на местности, по крайней мере, на учениях, работал отлично. Невозможно даже поверить, что такой человек уже много лет не воевал. И что его подвигло вдруг именно теперь на вступление в ДС? Непонятно. Но Иволга была явно рада и счастлива, она вообще преобразилась как-то. Сидела рядом с Дроном и мурлыкала, казалось, как кошка.

Собаки жались под стулья. Они были недовольны — постоянно на корабле, никакой работы.

— Ну что ж, — сказал Дэцин в заключение, — значит, так и сделаем. К гнезду пойдет пара... Иост и Гэсс. Остальные прикрывают тремя группами. Сверху — Арнис, Ильгет, Ойли. Справа — я, Марцелл, Айэла, Ландзо. Слева — Венис, Иволга, Дрон. Вылет через час. Иост, Гэсс, останьтесь, уточним насчет вашего оружия. Остальные свободны.

В коридоре Арнис обернулся к Ильгет.

— Целый час...

— Ага, — сказала Ильгет, — я спать буду. Не могу уже.

— Мудро, — согласился Арнис, — я тоже. Давай рядом?

— Давай, только койки-то узкие, а мы в бикрах.

— Ну, верхний слой можно и снять.

В каюте они сняли верхний слой брони, это занимало секунд пятнадцать, но зато поспать можно с большим комфортом. Ильгет легла на койку, прижавшись к стенке, и рядом с ней пристроился Арнис. Сон куда-то весь делся. Они смотрели — глаза в глаза, лицо рядом с лицом. И даже глаза закрывать не хотелось. Ильгет вдруг кольнуло — вот через час новый вылет, и опять кто-то может не вернуться. Боже мой, в каком ужасе-то мы живем... И ведь забываешь об этом. Душа отупела совсем. Как будто и плевать на смерть. Вот спать легли — а может, скоро навсегда заснуть придется... если это сон, конечно.

Но час — это так много, казалось ей. Так бесконечно много. Пусть даже кто-то из нас погибнет, но это произойдет только через час с лишним. Какая разница, через час или через сорок лет — смерти не миновать. И нам осталось еще так много... смотреть бы и смотреть в эти серые глаза, бесконечно ласковые, прекрасные. Арнис провел пальцами по щеке Ильгет.

— Золотиночка моя, — прошептал он.

— Светлый мой... — ответила Ильгет, — радость моя.

Арнис приподнял голову, их лица сблизились, губы слились в поцелуе. Потом Арнис положил свою ладонь на висок Ильгет, поглаживая тонкие, золотые пряди.

— Спи, солнышко мое. Давай поспим хоть немного.

Через час сигнал тревоги вырвал их из сна, выдрал с кровью, Ильгет никак не могла примириться с действительностью, бежала по коридору, и проклинала все на свете... Вот и ландер. Эх, почему «Протеус» еще не готов... Хотя сейчас разница небольшая, «Протеус» больше в Космосе полезен. А в атмосфере и «Занга-50» отлично работает. Самые лучшие, самые последние ландеры.

Ильгет пристегивалась, разогревала сплетение, слушала команды Дэцина. Вскоре приподнялась стена Палубы, и ландеры один за другим стали выскальзывать из-под нее в черное небо, наполовину закрытое беловато-голубым диском планеты.

Гэсс ясно видел теперь цель. Он шел ведущим. Так они решили — Иост классный пилот, но в последнее время у него было немного практики. А Гэсс постоянно работал испытателем. Ему было легко и с этим ландером, «Зангой», эта машина нравилась ему даже больше «Протеуса», он к ней привык, слился в единое целое. Вот так же люди с собаками любят работать... Так же хорошо, когда тебя слушается машина. Когда ты чувствуешь любое движение ландера, и чуть ли не кожей ощущаешь ожоги прорвавшихся сквозь защиту «плевков». К счастью, редких. У «Занги» защита хорошая...

До сих пор Гэсс не открывал огня. Иост держался чуть сзади и сверху, и время от времени стрелял, прикрывая ведущего от дэггеров. Гэсс развил максимальную скорость... Еще полтысячи километров, и можно бить по гнезду, «Занга» вся увешана вакуумными ракетами. Еще несколько минут...

На экране перед Гэссом раскинулась ясная картина боя, растянутого на тысячи километров вверх и в стороны. Они зашли со стороны океана, а сейчас уже двигались над сушей. Повсюду — слева, справа и сверху — были разбросаны синие стрелки — машины друзей, их было мало по сравнению с черными плотными осами, дэггерами, которые так и кишели в воздухе, на каждый километр по дэггеру, а то и по группе. Но весь огонь отряда был направлен на расчистку коридора перед Гэссом и Иостом, и перед ними небо было пустым. Гэсс на мгновение ощутил вдруг панику... Его поставили первым, ведущим — потому что сейчас он лучший пилот 505го отряда. Лучше его просто нет. Но с чего они решили так? У Иоста выше квалификация. Арнис, Иволга... и этот новенький, Дрон... Гэсс никогда не замечал, чтобы они в чем-то ему уступали. А если у него не получится? Конечно, Иост тоже отстреляется по гнезду, но... неужели все будет зря?

Гэсс стиснул зубы. Нет, за управлением ландера нельзя так думать... нельзя. Слава Богу, ничего не успело произойти за эту секунду, а вот сейчас уже надо будет стрелять... сейчас... угадать бы точно момент...

Гэсс поднял руку и стиснул пальцами виртуальный висящий в воздухе шарик, чуть повернул его грани — удар! Шарик управления ракетами погас, ландер чуть тряхнуло, ракеты ушли. И сразу, автоматически машина задрала нос кверху, Гэсс свечой уходил в небо. Гравикомпенсатор сработал лишь секунды через две, и за это время Гэсс ощутил жуткий удар перегрузки... когда зрение к нему вернулось, он увидел на экране, как отстрелялся Иост и уходит вслед за ним вверх. И потом ландер затрясло — гравитационный двигатель боролся с мощным давлением атмосферы, устремившейся к ваккумному пузырю. Когда Гэсс справился с болтанкой, вывел машину на более пологую траекторию, он увидел цель на экране — почти у самого центра гнезда возник огромный пузырь вакуума. Конечно, часть дэггеров успела разлететься, они ж понимают, чуют, что происходит... Но все-таки...

— Попали! — заорал Гэсс, — Мы попали!

— Гэсс, уходи! — послышался в шлемофоне сдавленный голос Иоста. На удивление спокойный, — Уходи, меня атакуют.

— Держись! Я сейчас! — сказал Гэсс, только теперь осознав положение — они полностью окружены дэггерами, их семь штук только поблизости. Но черта с два он теперь уйдет... Задание выполнено, теперь надо только выжить и вернуться, и вернуться вдвоем. Гэсс тормозил, одновременно стреляя по дэггерам, выполнил переворот на самом пределе возможностей машины, но было поздно... на экране вместо синей стрелки Иоста расплывалась клякса. Сбили... Ничего удивительного. Теперь-то их никто не прикрывал, товарищи остались далеко позади. Одна надежда, что Иосту удалось спастись, и что он долетит до земли благополучно... Черт! Ландер вздрогнул. «Плевок» попал в чувствительное место, пробив защиту, в самое сплетение днища... Скорость резко падала. Что очень плохо — задета установка полевой защиты. Теперь заплюют... Гэсс уже вертелся волчком, уходя от склизких... Есть! Разбита лучевая пушка. А ракет больше нет, боезапас весь вышел. Ландер стал совершенно беззащитен, но Гэсс еще боролся за жизнь машины. Просто потому, что летать лучше, чем ходить пешком, он верил, что дотянет до орбиты, до базы... Невероятный кошмар — оказаться сейчас на земле. Гэсс отключил автоматическое катапультирование — машина иногда принимает такое решение, хотя можно еще побороться. От дэггеров экран почернел... Господи, сколько же их... кажется, они мстят за разбитое гнездо. Гэсс боролся с подступающим страхом. Я выведу машину, выведу... я знаю, у меня это получится... У меня же всегда получалось! Гэсс швырял ландер в стороны, уходя от «плевков»... И в этот миг — такого Гэсс еще не видел — прямо перед глазами что-то ослепительно вспыхнуло, Гэсс потерял зрение, и поняв, что все кончено, вслепую нашел шарик катапультирования...

Удар! Никакого гравикомпенсатора теперь. Гэсс терпел жуткую перегрузку, сознание так и не отключалось... он летел во тьме, не видя ничего. Это «плевок» дэггера попал прямо в лобовое стекло. Он не прожег ксиор, видимо, попал в нос где-то ниже фонаря, но вспышка ослепила пилота... да и если он в нос попал, все равно машине каюк.

Гэсс на миг завис в пространстве, а потом ощутил невесомость. Он падал теперь. Циллос поддерживал максимально возможную — только чтобы не обгореть — скорость падения, портативная установка «Щита» за спиной кое-как защищала падающего от обстрела. От «плевков» эта установка не очень-то спасает. Зато стало постепенно возвращаться зрение... Гэсс испытывал смертельный ужас, ощущая себя мишенью, висящей в воздухе. Так всегда... нет ничего хуже этого. Как не хотелось катапультироваться. И вот... Гэсс теперь видел достаточно ясно, падение замедлялось... Странно — но вокруг не было ни одного дэггера. Очень странно... Обычно они не стесняются добить пилота. Кто-то отвлек их... да черт, хватило бы и одного дэггера!

Земля ударила Гэсса по ногам. Он сразу упал — устоять невозможно. Сбросил с плеч лямки «Щита»... кажется, все в порядке, ничего не сломано, не болит. Обошлось, можно сказать... Гэсс вдруг ощутил движение впереди, быстро, насколько мог, поднялся, уже выхватив лучевик. Сейчас на его бикре не было бластеров, да и все оружие — один слабый лучевой пистолет.

Гэсс ощутил дрожь, похоже, все волосы на его теле встали дыбом — прямо перед ним из тумана возникал дэггер. Все... это уже конец, успел подумать пилот. Это уже действительно конец! Дэггера можно победить в единоборстве, но не с одним же лучевиком. Ужас подбирался к сердцу, и не понять было, обычный это ужас смерти или же психоволна чудовища. Дэггер надвинулся на бойца ДС... Гэсс несколько раз выстрелил, пытаясь попасть в глаза... Весь мир стал черным, мерзким, склизким... Почему он не стреляет... Убил бы меня одним плевком. Дэггер вдруг выпустил ложноножки, тонкие, длинные, они росли и росли, окружая Гэсса, тот понял, в чем дело, рванулся, попытался бежать, но ложноножки сомкнулись. Еще никто не видел дэггера так близко. Чудовищные мерзкие глазки оказались на расстоянии протянутой руки. Гэсс задыхался, он уже не мог справиться с кошмаром. Ложноножка сдавила его грудь, и Гэсс потерял сознание.

Ни Иоста, ни Гэсса так и не нашли. А через сутки Дэцин объявил всем, что настала очередь 505го отряда десантироваться.

Точка, куда предстояло высаживаться, располагалась на Центральном материке, сравнительно недалеко от разгромленного дэггерского гнезда, от Саингры. Выживших дэггеров добивали другие. 505му отряду предстояло взять еще действующий сагонский объект — завод по производству космолетов (опять же на основе биотехнологии). Завод этот обслуживался людьми, которые жили здесь же, под землей, в рабочем лагере. На поверхности находился небольшой полуразрушенный поселок, и в поселке тоже шевелилась некая жизнь, кто-то там работал, и дэггеров там хватало. Кроме того, там была и надземная стартовая площадка для готовых космолетов, тщательно защищенная.

505му отряду дали почти полную центурию армейцев. Дэцин разделил отряд на две части. Меньшая — Арнис, Ильгет, Ландзо и Венис, и четыре декурии, сорок солдат, должны были брать надземную часть объекта. Остальные — проникнуть в люки, ведущие вниз, и захватить лагерь.

Штурм начался сразу после высадки — никакого промедления быть не могло, иначе отряд был бы уничтожен на месте.

Гэсс был распластан на столе и привязан накрепко. Это первое, что он осознал, едва пришел в себя. Второе — на нем не было бикра. Да и вообще ничего не было, и это мерзко. Третье — был тоскливый ужас, мгновенно охвативший бойца.

Нет ничего страшнее, ничего хуже этого. Он оказался все-таки в плену. Не надо было катапультироваться совсем... Лучше умереть в воздухе. В тысячу раз лучше!

Гэсс подергал руки, ноги — бесполезно. Силовые зажимы. Даже голову не поднять, один из зажимов охватил шею. Господи, что со мной теперь сделают? Только не это... Да... Гэсс вспомнил. Психоблокировка. Пока не поздно. Он сосредоточился и прочитал свою кодовую фразу.

"Влезая в окно,(20)

Вор наступил на кактус.

Жалко обоих!"

Гэсс переждал оглушающий удар. Ему еще никогда не приходилось применять забывание... он не бывал еще в такой ситуации. Господи, да до сих пор мне страшно везло... Почему я не умер сразу? Почему?

Ничего не помню. Нет, помню, как летел... вниз летел... я бомбил гнездо дэггеров. Больше ничего не знаю. Темнота. И ладно, и хорошо, не надо пытаться вспоминать, будет только хуже.

Страшно. Гэсс дышал, широко открыв рот. Нет ничего страшнее... нет, надо справляться. Его уже охватывала паника, как всякого человека, который ощущает себя в полной власти врагов, связан и бессилен хоть что-то сделать. Хоть как-то сопротивляться... Но основы психотренинга из памяти не исчезли. Гэсс попробовал расслабиться. Смириться с ситуацией. До конца это ему не удалось, потому что кто-то вошел... Новый приступ паники охватил Гэсса. Он попытался улыбнуться, чтобы справиться с собой. Обычно помогало...

Человек наклонился над ним. Сердце замерло. Знакомый слепой и светлый взгляд. Такой знакомый... Так вот сразу? Гэсс почему-то не ожидал увидеть сейчас сагона.

Даже физический страх прошел на время. Но появился новый, вполне реальный — слепые глаза смотрели как будто мимо, и все же — прямо в лицо, прямо в глаза Гэссу, и не было возможности отвернуться. Гэсс опустил веки. Все, что угодно, только бы не смотреть в эти слепые светящиеся пятна... Через несколько секунд раздался голос, звучный и четкий.

— Психоблокада. Ты сделал глупость, дружок.

— Ты мне предлагаешь сразу сдаться, или как? — пробормотал Гэсс.

— Ну а сам ты как думаешь? — ласково спросил сагон. Гэсс вновь ощутил страх, пробирающий до самых печенок, до корня. К черту... обычное сагонское давление. Плевать я на него хотел... Гэсс открыл рот, чтобы ответить, но сагон опередил его.

— Я ведь знаю тебя до самого основания, я знаю тебя так, как никто... Ты прячешь страх под своим вечным весельем. Страх и неуверенность. Недоверие — ведь нет ни одного человека, которому ты доверял бы до конца...

— Глупости, — пробормотал Гэсс, — я доверяю ребятам.

Но в глубине души где-то он знал, что сагон прав.

— Это сейчас неважно, — продолжил сагон, — предположим, ты доверяешь. Сейчас тебе все равно никто не поможет. Ни ребята... ни Бог, которому ты тоже не веришь до конца, не так ли? Сейчас ты один. Ты до такой степени один, что даже и представить невозможно. И ты думаешь, что не сломаешься? Мне некогда тебя уговаривать, Гэсс. У меня нет времени. Я сделаю все быстро.

Гэсс молчал. В руках сагона сверкнула длинная игла.

— Ты думаешь, что это просто иголка. Ерунда, верно? Это почти не больно, — сагон воткнул иглу чуть ниже плеча Гэсса. Тонкий бледный палец подрагивал на тупом конце. Через секунду Гэсса скрутила боль.

Когда сагон выдернул иглу снова, Гэсс не сразу перестал кричать. Он дышал тяжело, все лицо его побагровело и покрылось крупным потом. Над ключицей виднелась крошечная ранка, тонкой струйкой стекала кровь.

— Ты просто попробовал. Это еще не все, что у меня есть. Это самое простое. Обыкновенная боль. Как ты считаешь — ты в состоянии это терпеть? Несколько часов хотя бы?

Гэсс вздрогнул всем телом.

— Правильно ты думаешь — ты и минуты этого больше не выдержишь. Гэсс, я тебе открою тайну. Нет человека, которого нельзя было бы сломать... Некоторым везло, но тебе так не повезет — тебя в ближайшее время не освободят. Иногда нужно несколько часов. Но сломать можно каждого. А ты, Гэсс... ну признайся, ты же никогда не был особенно сильным. Ведь сила, — сагон коснулся мощного бицепса, — не здесь, ты сам это понимаешь.

Гэсс закрыл глаза. Впервые в жизни он не знал, что сказать. Самое ужасное во всем этом — сагон был прав. Абсолютно прав, он слабый человек. Он всегда лишь притворялся сильным... так старался доказать себе и другим, что не хуже, что умеет все, что ничего не боится. Сыпал шутками, лишь бы никто не увидел его таким, какой он на самом деле...

Слабым. Очень слабым.

Сагона не обманешь. Он видит тебя таким, какой ты есть. Сагон видит его, Гэсс знал это и понимал. Он видит и сейчас нажмет именно в ту точку, где больнее всего.

И психоблокировка не выдержит. Не выдержит разум... Гэсс отчаянно хватал воздух ртом. Я стану эммендаром... только не это. Но что же, что? Ведь мне все равно не выдержать ломки. О, как он хитер, как умен... он всего лишь показал мне боль, лишь ее кусочек, частичку, а меня уже тошнит при одной мысли, что это может повториться.

— Ты забрался слишком высоко, орел, — с насмешкой сказал сагон, — туда, где тебе не по силам летать. Ты взял на себя слишком много. Не справился с задачей. Тебе не справиться с ней... не справиться. Ты ведь слабее других. Ты всегда это знал. Почему ты был так уверен в себе? Петушок... ты хвастался перед другими, а сам о себе знал... всегда знал, что ты слаб, что ты, по сути — ничтожество. Но ты такое ничтожество, которое даже самому себе не решается признаться, и корчит из себя... ну что ж, ты это заслужил — получай.

Сагон снова воткнул иглу. Мир закрутился вокруг раскаленного, нестерпимо горящего стержня.