* * *

      Мать Меган чувствовала себя как рыба в воде, управляя свадьбой. Несмотря на то, что она никогда не интересовалась Меган, рассаживание гостей, распределение цветов, составление меню определенно относились именно к той сфере, что воодушевляла ее. Меган никогда не видела свою мать такой оживленной, энергичной, полной сил, чем-то заинтересованной. Но этому имелось объяснение. Для Джинни Сандерс это был шанс продемонстрировать свой хороший вкус, богатство, твердое положение в обществе нескольким сотням ближайших друзей.
      Сейчас, когда настал этот день, Джинни паниковала по поводу каждой мелочи. Минут десять назад она ураганом промчалась по церкви, сделала выговор цветоводам из-за букетов из шестнадцати роз и орхидей, которые явно были не того розового оттенка, который она заказывала. Неужели они не видят, что цветы коралловые? Кораллового цвета, а не розового. Клементина шла позади нее, передразнивая тыканья пальцем и выражение лица, так что шесть цветоводов истерически хохотали, пока Джинни, возмутившись, не вышла из церкви.
      Раз двадцать Джинни врывалась в гардеробную, где готовились Меган с Клементиной, и просила Клементину проверить то или это или найти кого-то и сделать что-то, совершенно не обращая внимания, что обо всем уже позаботились. Цветы были чудесны, розовые ли, коралловые; поставщик провизии прибыл и расставлял блюда для приема, органист был уже в церкви, Меган выглядела прекрасно. Алекс позвонила и сказала, что они с Джексоном выезжают, и все, что им оставалось делать – ждать решающего часа. Но Клементина все же ублажала Дженни, бросаясь выполнять ее просьбы и приказания.
      Меган сидела перед зеркалом и внимательно разглядывала свое отражение. На фате были две подвески с жемчужинками, свободно свисающими вдоль щек, и Меган играла с ними, уверенная, что жемчужины не на одинаковом уровне и все заметят это. Нижняя юбка, которую она так хотела одеть, не позволяла сесть как следует, и ей вдруг захотелось в ванную – почти невыносимая чесотка под чулками, подвязками, плавками охватила каждый дюйм тела.
      – Только что прибыли Джек и Алекс, – сказала Клементина, вернувшись после выполнения двенадцати различных поручений Джинни. – Твоя мать встретила их и вручила лист с отпечатанными обязанностями. Алекс ринулась на нее, но Джексону удалось сдержать Алекс.
      – А что сделал Джексон?
      – Рассмеялся, конечно. А твоя мама, как обычно, потопала дальше.
      Меган хихикнула и снова посмотрела на свое отражение. Она поправила пару заколок, чтобы подравнять подвески. Клементина пододвинула табурет и села рядом с ней.
      – Вот ты – фотомодель, – спросила Меган, – скажи мне честно, как я выгляжу?
      Клементина окинула ее задумчивым взором.
      – Встань-ка, – скомандовала она. Меган встала, и Клементина оглядела ее с ног до головы.
      – По правде говоря, Мег, я не выбрала бы такой фасон платья для себя, но на тебе оно сидит безупречно. Темный грим на глазах оттеняет белизну кожи. Прическа великолепно подходит под фату, локоны лежат как раз под подвесками. Ты – замечательная невеста.
      Меган стиснула ее в объятиях.
      – Ты всегда знаешь, что сказать. Правда. Алекс сказала бы, что я в порядке и нечего устраивать из-за этого возню.
      Они рассмеялись.
      – Ну что ж, думаю, в прямоте Алекс есть какой-то шарм.
      Клементина раздвинула шторки на окне и взглянула на стоянку машин. Уже прибывали ранние гости, въезжая на «Мерседесах-Бенц» и последних марках «Ягуара», приветствуя Джинни и Ричарда Сандерса воздушными поцелуями.
      – Придет кто-нибудь из твоих друзей? – спросила Клементина.
      – Очень мало. Из университета и школы. Джексон пригласил некоторых приятелей по университету и фирме. Остальные – знакомые моих родителей. Мама сказала, не волноваться, что я никого не знаю. «Подумай только о подарках», – сказала она.
      Клементина покачала головой и наблюдала за группой молодых людей, красивых и спортивных, явно друзей Джексона.
      – А для меня имеет значение только одно то, что я выхожу замуж за Джексона, – продолжала Меган, – а совсем не то, как забита народом церковь, что, похоже, моя мама считает преддверием счастливого брака.
      Алекс ворвалась в комнату, левое плечо платья сидело безупречно. Она захлопнула за собой дверь, уселась на табурет и заговорила, даже не отдышавшись:
      – Джексон сведет меня с ума. Не понимаю, почему ты хочешь выйти за него замуж, Мег. Он – самый гнусный осел, каких я только знаю.
      И это последний раз, когда я согласилась быть шафером. Мужчины дрыгаются как рыба на крючке.
      – Он ведь не передумал, не так ли?
      Краска отхлынула от лица Меган, и Клементина поспешно подошла и обняла ее.
      – Конечно, нет, – сказала Клементина, – правда, Алекс?
      Алекс уставилась на Меган, которая застыла, затаив дыхание. Алекс встала.
      – Нет, черт побери. Он просто хочет, чтобы все побыстрее кончилось, и он смог начать жизнь с самой чудесной женщиной на свете.
      Меган издала вздох облегчения, и Клементина отступила в сторону.
      – Я пойду поищу твою маму и скажу, что булочник прислал не тот торт. Просто ради шутки.
      Алекс смотрела, как Клементина выходит из комнаты, не зная, правильно ли она поступает, держа язык за зубами, но решила быть верной клятве, что дала Джексону. Она подошла к Меган.
      – Ты счастлива? – спросила Алекс.
      – Больше, чем я думала.
      – Я рада.
      – Ты больше не считаешь, что это неверный шаг? – Алекс выглянула в окно: – Я хочу самого лучшего для вас обоих.
      – Это самое лучшее, Алекс. Я знаю. Я чувствую. Джексон даст мне все.
      Алекс повернулась к ней, обняла Меган за талию и крепко прижала к себе.
      – Ты помнишь, когда мы были во втором классе? Тебе понравился мальчик, когда ты поехала с родителями во Флориду, а я любила Билла, которого встретила на катке.
      Меган рассмеялась:
      – Конечно помню. Язон… Язон… Не могу поверить, я не помню его фамилии. Я думала, что он – самый прекрасный мальчик на всем свете, и у нас с ним – роман века. Двухсекундное пожатие руки на берегу было большим событием. Я переживала несколько недель после того, как мы вернулись с каникул.
      – Помнишь вечера, проведенные в разговорах о них? – сказала Алекс. – Ты была уверена, что не полюбишь никого, кроме Язона, а я страдала, потому что Билл не приходил больше на каток. Вечера напролет просиживали мы в лоджии твоих родителей, глядя в сторону, где, как мы думали, они жили и пытались передать по воздуху наши мысли.
      – Конечно. А когда звонил телефон, мы неслись в дом, уверенные, что они услышали нас и позвонили.
      Они замолчали, вспоминая так много забытых мелочей – игры в «Монополию», увлечение кинозвездами, «классики», выдумка, что, когда они становятся рядом, составляется их дружба. Меган закрыла глаза, пытаясь удержать слезы.
      – Мы всегда стояли друг за друга, – сказала она. – На тебя можно было положиться гораздо больше, чем на любого приятеля.
      Алекс уставилась в пол:
      – Сейчас у тебя будет муж.
      – О, Алекс! – воскликнула Меган, – это не значит, что ты теряешь меня.
      Алекс быстро повернулась к ней, готовая отрицать, что именно это она и чувствовала. Вместо этого она еще крепче обняла Меган.
      – Обещаешь? – спросила она.
      – Обещаю. Мы – кровные сестры, помнишь? Лучшие подруги на всю жизнь.
      Джинни ворвалась в комнату, хлопая в ладоши.
      – Пойдем, дорогая. Церемония не может ждать вечно. Алекс, ты должна быть с Джексоном в задней комнате, и, Меган пора в последний раз проверить, как ты накрашена. Поторопись. В нашем распоряжении не весь день.
      Алекс пошла к двери, потом оглянулась и увидела, что Меган пристально смотрит на нее. Они еще раз улыбнулись друг другу, подруга с детства, с воспоминаниями на целую жизнь и узами, которые сильнее, чем потерянная любовь, непонимание, а иногда сильнее семейной жизни.
      В то время она вряд ли обратила на это внимание. Но годы спустя, когда музыка и аромат ее букета, а также неясный гул голосов гостей, пока она шла по проходу, стерлись в ее памяти, единственное, что отчетливо осталось в мозгу Меган из свадебной церемонии – то, как дрожали руки Джексона, когда он надевал кольцо на ее палец. Она сконцентрировала все внимание на пальцах, которые были обычно твердыми и уверенными, как руки хирурга, но неудержимо затряслись, когда Алекс передала ему кольцо.
      Меган пришлось положить свою руку на его, чтобы помочь успокоиться.
      Она почти не думала об этом эпизоде, приписав все нервам. Так много людей, глазеющих на них, так много изменений, с которыми имеешь дело. Пару лет спустя, лежа рядом с мужем и глядя, как он спит, и лицо его разглаживается от напряженных морщин, ставших его второй кожей в часы бодрствования, она гадала, не знал ли он уже во время свадьбы, что их брак превратится в пытку.
      Прием проходил на обширном заднем дворе дома Сандерсов. Дождь прекратился рано утром, но трава по-прежнему была мокрой, и гости оставляли следы, бродя по застекленной лоджии, танцплощадке и дому. Алекс предложила Меган отказаться от книги записи гостей, а вырвать вместо этого траву с отпечатками ног каждого.
      Всю свою жизнь Меган ждала того момента, когда ее муж возьмет ее руку, выведет в танцевальный зал, обнимет, и весь мир увидит это, и они начнут танцевать. В тот день, когда оркестр ударил по струнам и клавишам, Джексон появился возле нее, как она и мечтала. Она взяла его под руку, и они встали в центре танцплощадки с деревянным полом.
      Джексон преодолел дрожь еще в церкви. Его рука, обнимавшая Меган за талию, была твердой и сильной. Ока не могла видеть его глаз, так как стояла слишком близко, но ощущения его тела, принадлежавшего сейчас ей для прикосновений, ласки и любви, было достаточно. Она слышала, как люди говорили «Чудесная пара» и «Разве не замечательно?» Казалось несправедливым по отношению к людям, которые еще искали своего возлюбленного, что она была так откровенно счастлива.
      – Я люблю тебя, – сказала Меган, отклоняясь назад и глядя на своего мужа. Своего мужа. Слова вызвали у нее смех.
      Джексон пристально смотрел в глаза Меган. До сих пор он избегал этого, боясь увидеть их выражение. Он хотел, чтобы у нее возникли, по крайней мере, крохотные сомнения, некоторая неуверенность в том, что они делают правильный шаг. Ему нужно было знать, что он – не единственный человек в мире, испытывающий желание сбежать как можно дальше и быстрее в день своей свадьбы. Но, как он и ожидал, Меган не чувствовала ничего подобного.
      Ее глаза светились полной уверенностью в нем, в их замужестве и будущем счастье. Он взглянул куда-то поверх ее плеча и прошептал:
      – Я тоже люблю тебя.
      – Я так счастлива. Ты можешь поверить, что этот день действительно пришел? Кажется, я ждала его целую вечность. Джексон – ты, моя сказка, превратившаяся в реальность.
      Не доверяя своему голосу, Джексон прижал ее к себе.
      – Я знаю, – шепнула она, пробегая пальцами по его волосам, – сейчас – самая настоящая реальность. Но мы вместе, а это все, что имеет значение.
      Джексон взглянул поверх ее головы, и глаза его встретились с глазами Алекс. Слезы в ее глазах были отражением его собственных. Она повернулась и пошла прочь.

* * *

      Клементина надеялась, что сможет найти благовидный предлог держаться в стороне от танцев. В течение нескольких месяцев она отказывалась от всего, что предполагало прикосновение мужчины. Если ей не удастся, и образ толстых волосатых рук, обнимающих ее, увлекающих на землю, прорвется сквозь завесу забытья, она не сможет жить. Снова, как и прежде, ее охватит паралич.
      И вот Артур стоит перед ней, протягивая руку, улыбаясь, как любой нормальный мужчина, приглашающий даму на танец. Улыбка Клементины застыла на губах. Тело закололи иголки, как будто муравьи разбежались по коже. Артур переминался с одной ноги на другую, потом рука его упала.
      – Это только танец, – мягко сказал он. Клементина покачала головой. Это не просто танец.
      Это мысль о прикосновении, об объятиях мужчины, захватывающем ее, лишающим силы и власти. Она знала, что перед ней лишь Артур, и он никогда не причинит ей боли. Но воспоминания мучили ее, Артур, как и всякий другой мужчина, вызывал в памяти события той ночи. Она могла притворяться, что все хорошо и выдерживать прикосновения мужчины, когда работали камеры, но, как только гас красный огонек, она снова становилась беспомощной.
      Клементина отвернулась и крепко зажмурилась, пока не отступили слезы. Если она по-прежнему думает об этом, значит она далека от выздоровления. Она старалась не показывать свой страх, вести себя нормально, но до сих пор обходила стороной мужчин на улице и не могла даже смотреть на влюбленных, целующихся в парке.
      Их объятия вызывали протест, у нее буквально переворачивалось все внутри. Сегодня, когда Джексон склонился над Меган и поцеловал ее в конце клятвы, ей пришлось отвести взгляд.
      И самое страшное, Клементина не видела конца этим ощущениям. Более того, с каждым днем страх и отвращение становились все сильнее, как бы укрепляя ее изнутри стальными и бетонными щитами. Она начала бояться даже страха. Она начала бояться всего.
      Артур снова сел рядом с ней.
      – Мне не надо было приглашать тебя, – сказал он, – Извини.
      Клементина покачала головой:
      – Конечно, ты должен был пригласить. Совершенно естественно приглашать даму на танец. Это я ненормальная.
      Он потянулся было успокоить ее, но опомнился и убрал руку. За спиной Клементины веселились танцующие, а перед ней за столами, держась за руки и смеясь, сидели парочки. Люди понятия не имели, каким сокровищем они обладают, подумала она, как много значит простое прикосновение, не вызывающее тошноты.
      – Ты не сумасшедшая, – произнес Артур, – ты – выздоравливающая.
      Клементина взглянула на него:
      – Ты знаешь, что это – неправда. Я могу хитрить перед камерой, но не в настоящей жизни, не с тобой.
      – Никто не хочет, чтобы ты хитрила или притворялась. Когда ты оправишься и исчезнут воспоминания о том, что произошло, ты снова станешь нормальной. Надо подождать. Всему свое время.
      – Время, – тихо повторила Клементина. Нет, она знала, что ей не хватит всей жизни, чтобы вновь довериться мужчине, коснуться его.
      Они снова замолчали, и Клементина огляделась вокруг. Шумная толпа, желающих счастья и всего хорошего, окружала Меган, оставляя пятна оранжевой, розовой и красной помады на ее щеках, печать от уст женщин, которых она даже не знала. Клементина поискала среди этого сборища Джексона. Она вообще едва ли видела его после первого танца с Меган. Она обежала взглядом двор и наконец, заметила фигуру в белом на противоположном конце лужайки. Он шел один, опустив голову, вдоль розовых кустов – по тропинке, ведущей к заливу.
      Артур проследил за ее взглядом и вздохнул:
      – Я, конечно, не эксперт, но я сказал бы, что этот человек не совсем готов к браку.
      Клементина снова вздохнула, радуясь, что тема разговора сменилась.
      – Ты так думаешь?
      – Ты видела, как он нервничал во время церемонии? Было похоже, что он рад бы оказаться где угодно, только не рядом с Меган.
      – Я пойду, поговорю с ним.
      – Уже оставляешь меня ради другого, да? Я знал, что это не заставит себя ждать.
      Клементина встала. Ей хотелось сказать так много, вроде «спасибо, что не спрашиваешь о том, что случилось» и поблагодарить за поддержку, но слова застряли в горле. Было бы так чудесно, если бы она смогла наклониться и поцеловать его, но как только она приближалась к нему, глаза Артура менялись на Его глаза, улыбка становилась нелепой и злобной. Она отступила назад и сжала руки.
      – Других мужчин нет, – прошептала она.
      Артур смотрел ей вслед:
      – Пока что нет, – произнес он, – пока что.

* * *

      – Эй, мистер женатый человек, – окликнула Клементина, подходя к Джексону. Он стоял спиной к ней, но, заслышав ее голос, быстро обернулся.
      – О, Клементина, привет. – Он улыбнулся, но глаза были влажными.
      – Извини, – быстро произнесла Клементина. – Ты хочешь побыть один.
      Она повернулась и сделала шаг назад, но Джексон схватил ее за руку. На мгновение, когда его пальцы дотронулись до ее кожи, и импульсы один за другим побежали по нервным окончаниям, Клементина даже не вспомнила о Нем. Потом волшебство померкло. Джексон стал обычным человеком, мужчиной, и ужас снова сковал ее. Она резко вырвала руку.
      – Прошу прощения, – сказал Джексон, видя выражение ее лица. Конечно, он понятия не имел, что произошло с ней, но, казалось, почувствовал неладное и отступил на шаг. – Останься, пожалуйста.
      Клементина сосредоточилась на дыхании. Вдох-выдох – вдох-выдох. Расслабиться, все прекрасно. Когда он на расстоянии, она может соображать. Слишком близко к ней – и она чувствовала полный сумбур в голове: одна мысль заставляла вспомнить Рождественское утро у камина и таинственное перешептывание до сумерек, другая вызывала в памяти ощущение горячей, ненавистной, твердой плоти, разрывающей ее на части.
      – Все нормально? – спросила Клементина, отбрасывая свои мысли.
      – О, да, конечно. – Джексон внимательно смотрел на воду, в которой, как в треснутом зеркале, отражался солнечный свет.
      Клементина изучала его профиль, заметив, какие у него длинные, загнутые ресницы, обрамляющие глаза.
      – Вообще-то нет, – продолжал Джексон, поворачиваясь к ней и печально улыбаясь. – Но я уверен, что это просто свадебная лихорадка.
      Клементина кивнула:
      – Все будет прекрасно, когда вы уедете в свадебное путешествие. Мендочино всегда чудесен. Леса и океан. Это очень романтично.
      – Да. Ты знаешь, платит Меган. Я хотел уладить все сам, но, конечно, я всего лишь работаю на полставки чертежника в обычной архитекторской фирме, а ее родители очень богаты. – Он махнул рукой вокруг себя, показывая их владения. – Мы используем часть вкладов на ее имя.
      Клементина обернулась назад к бурлящей вечеринке и заметила Меган, смеющуюся с Алекс. Нет ничего дурного в разговоре с Джексоном, подумала Клементина.
      В этом нет ни грамма предательства, и все-таки спряталась за розовый куст, где Меган не могла заметить ее. Она не обращала внимания на чувство вины, и убеждала себя, что просто хочет понять отношение Джексона, помочь ему почувствовать себя уютнее здесь, на земле Меган, в окружении ее родственников и друзей.
      Клементина ничего не знала о нем. Он ничего не знал о ней. Он женился на Меган. Она никогда не выйдет замуж. Но с первого мгновения, как только она увидела его, то почувствовала какую-то связь, ни на чем не основанную, только на пустом воздухе между ними, и все-таки неразрывную. Клементина стояла рядом с ним, и ей не хотелось уходить. С ним она чувствовала себя спокойно и уютно, как дома.
      – Я уверена, у вас все будет великолепно, – заметила она, доказывая верность Меган. – Твоя жена выглядит совершенно счастливой.
      – Да, думаю, она счастлива, – ответил Джексон. Он почувствовал неловкость Клементины и решил приподнять настроение. – Тебе нравится здесь? Я не видел, чтобы ты танцевала со своим партнером.
      Клементина улыбнулась:
      – Я не очень увлекаюсь танцами. Кроме того, Артур печально известен своими дурачествами на танцплощадках. Я не хочу быть втянутой в это.
      – Артур – твой посредник?
      – Да, и мой друг.
      – А еще кто? – У Джексона появилось жгучее желание спросить об этом.
      Боже, как трудно разговаривать с этой женщиной и не касаться ее, не протянуть руки и не провести по ее коже. Каждый дюйм ее тела излучал сексуальность, а она, казалось, едва ли замечала это. Он знал, что должен избегать Клементину, немедленно прекратить беседу, и позаботиться в будущем никогда не оставаться с ней наедине. Но желание остаться с ней было слишком сильным.
      – Как идут съемки телерекламы? – поинтересовался он.
      – Прекрасно. Так интересно и весело. И очень много работы. Телеэфир без сомнения поможет в моей карьере.
      – Я уверен. Я обязательно посмотрю, когда она выйдет.
      Клементина кивнула и снова повисла тишина. Она поигрывала с блестками на платье. Пора уходить. Им нечего больше сказать. Им чертовски неловко друг с другом. Но она не могла сдвинуться с места и начинала верить, что Джексон обладал какой-то магической силой, захватившей ее в свои когти и не позволяющей уйти.
      – Ну, что ж, – сказала она, – хорошо, я просто хотела поздравить, Я счастлива за вас.
      Джексон взглянул на Клементину, и их глаза встретились еще раз, выражая намного больше, чем могли сказать слова.
      – Правда? – спросил он.
      Клементина знала правильный ответ, но отказывалась произнести его. Гул толпы затих вдали, и остались только они вдвоем. Джексон придвинулся к ней, он стоял сейчас в полметре от нее, и Клементина не ощущала страха.
      – Джексон, я…
      – А, вот вы где! – воскликнула Меган, ее юбки прошелестели громко, как волна океана. Пока она обходила розовые кусты, Клементина быстро отступила назад, как будто нарушила запрет, ступив на территорию, где позволялось стоять только его жене. – Я ищу вас повсюду.
      Меган обняла Джексона за талию и чмокнула в щеку.
      – Мама говорит, мы должны разрезать торт, и, Клем, я хочу, чтобы вы с Алекс стали как раз предо мной, когда я брошу букет.
      Клементина покачала головой:
      – Ты бросаешь свою удачу нам, старым девам. – Она снова обратила взор на Джексона и увидела, что он по-прежнему не отрывает от нее взгляд, напряженный и горящий. Она гадала, заметила ли это Меган.
      – Приятно было поговорить, Джексон.
      – Мне тоже.
      Клементина пошла назад к гостям, ощущая странную пустоту в сердце. Не прерви ее Меган, что бы она сказала? Нет, Джексон, я не хочу, чтобы ты женился на ней. Мне хотелось бы встретиться с тобой до нее. Мне хочется…
      Она выбросила эти мысли из головы. Вздор, сказала она себе. Она ведет себя нелепо, как школьница, завидующая счастью Меган. Она не допустит еще одной минуты жалости к себе. У нее есть Нью-Йорк, у нее – многообещающая карьера. У Меган есть только Джексон. Но почему ей кажется, что подруга вытащила лучший билет?

* * *

      Букет схватила Алекс. Она никогда не могла отказаться от состязания, неважно, какой был приз. Она буквально нырнула за ним, отпихнув с пути трех девиц, и приземлилась лицом в траву. И только подняв букет как трофей, высоко над головой, она вспомнила смысл обычая, и цветы посыпались из рук. Не имеет значения, что пророчат все эти бабушкины сказки, она не станет следующей дамой, которая выйдет замуж. Она разобрала по косточкам и отбросила почти всех парней в Беркли.
      Никто не вдохновил, не заинтриговал и не привлек ее. Она была такой, какой была, и ничего тут не поделаешь. Родители научили ее никогда не довольствоваться серединкой, всегда стремиться к чему-то большему. Она просто не создана для любви, к не может стать другой.
      Алекс уставилась на орхидеи в своих руках как на чуждое ей украшение; она не привыкла к цветам. Она подошла к одной из неудачливых девиц и протянула ей букет.
      Переодевшись в дорожные наряды, Меган и Джексон простились с гостями на лужайке перед домом. Белый лимузин, набитый шампанским и икрой, ждал на дороге, готовый отвезти их на побережье в Мендочино. Весь этот шикарный отъезд устроили родители Меган. Когда были сказаны слова прощания, гости вернулись назад к столам с угощением и танцплощадке, Джексон забрался в лимузин, оставив Меган наедине с Алекс и Клементиной.
      – Побольше фотографируй, – сказала Алекс.
      – Да, и не забудь найти мне морской пейзаж, – попросила Клементина, – местные художники в Мендочино замечательны. Я возмещу расходы.
      – Конечно. Конечно.
      – Мы вычистим вашу квартиру до блеска к тому времени, как вы вернетесь домой, – добавила Алекс.
      – Я просил тебя не делать этого, – сказал Джексон, высовывая голову из лимузина. Он открывал шампанское.
      – Но мы так хотим.
      Три девушки крепко обнялись, забыв о пышности приема, улыбках, праздновании. Все потеряло значение, кроме их троих, лучших подруг, закрывающих главу, заканчивающих старую привычную жизнь, которую знали до этого. И каким бы счастливым не был этот день, легкая грусть окрашивала его. Их дружба никогда не будет такой, как прежде. Джексон стал номером один в жизни Меган. Больше ей не нужны подруги, чтобы успокоить или поддержать ее, Джексон даст ей и то, и другое. Меган пересекла мост в мир, куда Алекс с Клементиной пока не было доступа, и, казалось, закончилась самая ценная и самая нежная часть их дружбы.
      – Я люблю вас обеих, – прошептала Меган. Для меня так важно, что вы пришли на мою свадьбу.
      – Будь счастлива, – сказала Алекс, стараясь смехом прикрыть дрожь в голосе.
      – Не давай ему спуску, не позволяй слишком много смотреть футбол по телевизору.
      – Обязательно, хоть раз в неделю жалуйся на головную боль. Это заставит его задуматься.
      – Эй, – крикнул Джексон.
      – Не вмешивайся, это женский разговор, – ответила Алекс.
      Они прижались друг к другу, не желая расставаться, не желая становиться взрослыми до тех пор, пока Джинни не хлопнула в ладоши:
      – Меган, поторопись. Поездка займет часа три, а ты ж не хочешь выглядеть совершенно измученной, когда приедешь туда. Давайте, трогайте.
      Меган расцеловалась с ними и они рассмеялись. Она села в машину и прижалась к своему мужу, махнув на прощание в последний раз, и шофер закрыл дверцу. Джексон и Меган целовались, пока лимузин выезжал на дорогу и заворачивал за угол.
      Алекс глубоко вздохнула, смахнула слезинку и крепко сжала руку Клементины.
      – Ненавижу оставаться, – сказала она. Клементина кивнула: – Давай напьемся.
      – Наливай, подружка.

Глава 12