Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Скандал в личной жизни

ModernLib.Net / Кристи Кохан / Скандал в личной жизни - Чтение (стр. 27)
Автор: Кристи Кохан
Жанр:

 

 


В кухонных шкафах и на полках хранились десятки блестящих безделушек, которыми никто никогда не пользовался – дар посредника Клементины – Уилла. Они должны были создавать уют и «согревать» душу. Представить только, подумал Джо, Меган и Клементина вообще очень редко появлялись на кухне, только, чтобы сварить кофе или налить стакан вина. Они предпочитали забегать в многочисленные ресторанчики в городе, где продавали блюда на вынос.
      Найдя, наконец, в холодильнике последний кусок купленного в магазине лимонного торта, Джо налил две чашки кофе и сел на тахту. Через минуту спустилась Меган, вместо юбки и свитера на ней был свободный синий тренировочный костюм. Она смыла косметику, светлые волосы свободно падали на лицо. Меган снова превратилась в привычную Меган: естественную, безыскусную и чистую. Женщину, которую он так сильно любил.
      – Надеюсь, с ней все в порядке, – сказала Меган, садясь рядом с Джо.
      Она подула на горячий кофе прежде, чем сделать глоток.
      – Уверен, у нее все прекрасно. Клементина в состоянии позаботиться о себе. Кроме того, есть более важные вещи, о которых стоит подумать.
      Меган подтянула под себя ноги.
      – Например?
      – Например, такие, как… – Джо сунул руку в карман брюк и вытащил темно-синюю бархатную коробочку, – вот.
      Меган взяла у него коробочку, не уверенная, бьется ли ее сердце как сумасшедшее от ужаса, радости или вины. Она любила Джо. Потребовалось много времени, гораздо больше, чем он предполагал. Но теперь Меган знала наверняка, что любит его. И все-таки совсем не о таком она мечтала. С Джексоном она стояла в центре сцены, находясь в волшебном, воображаемом мире, где тонула в аплодисментах. А с Джо Меган оставалась за кулисами, в мире действительности, с его трудностями, тяжелым трудом, беспокойством, декорациями и репликами. Она продолжала ждать вспышки, когда он улыбался, щемящего до боли отчаяния, когда он уходил. И казалось странно всегда знать, что Джо обязательно вернется.
      – Что это? – прошептала она.
      – Открой.
      Джо старался спрятать за улыбкой свое разочарование. Было глупо с его стороны думать, что он увлечет Меган до безумия. Он был не слишком романтичен, не слишком силен, не слишком Джексон. Но выбранный момент казался идеальным. Последние несколько недель глаза Меган обращались к нему, а не замыкались в себе, в пространстве за сценой, что означало только одно – она думает о Джексоне. Меган десятки раз говорила, что любит его, и Джо, наконец, поверил в это. Он взял еще пять новых учеников для частных уроков, а повышение платы в средней школе за последний месяц давало реальную возможность содержать их обоих. Конечно, не на пляже в Малибу, но или в доме, где он сейчас жил, или там, где решит Меган. Кусочки судьбы легли на свои места. Ему хотелось, чтобы и Меган тоже увидела бы это.
      Меган медленно открыла коробочку. Внутри лежало изящное золотое колечко с бриллиантом в форме цветка. Именно такое, если бы пришлось выбирать, взяла бы и она. А Джо был именно тем мужчиной, которого она представляла, когда думала об идеальном муже. Они оба одинаково думали, одинаково чувствовали, одинаково смеялись, даже выглядели одинаково.
      – Оно прекрасно, Джо! – воскликнула Меган.
      Он улыбнулся, лицо прояснилось, как у ребенка, и последние сомнения окончательно исчезли.
      – Можно я надену его тебе? – спросил Джо.
      Меган кивнула, не доверяя своему голосу. Слезы набежали на глаза, слезы радости и печали. Он взял ее левую руку, и кольцо легко скользнуло на третий палец. По-прежнему не поднимая глаз от кольца, Джо спросил:
      – Меган Холлиэлл, ты выйдешь за меня замуж?
      Меган закрыла глаза, вспомнив другое предложение руки и сердца, силу и странность чувств, испытанных тогда, чувство отчаяния, сопровождающее каждый момент жизни с Джексоном. Когда она открыла глаза, Джо пристально разглядывал стену, тело его напряглось в ожидании ответа.
      Меган посмотрела на кольцо, прекрасно сидевшее на пальце.
      – Да, – ответила она.
      Он резко повернулся к ней, рот открылся, как будто он ожидал совершенно другого ответа.
      – Скажи это еще раз. Меган рассмеялась:
      – Да, я выйду за тебя замуж.
      Джо крепко прижал ее к себе, совершенно счастливый, и Меган поняла, что за пеленой горьких воспоминаний и печали, она тоже счастлива. Но счастлива по-другому. Удовлетворенная принятым решением. Повзрослевшая и вошедшая в реальную жизнь. Нет больше фейерверков и боли в сердце. Простое счастье, что рядом человек, который всю жизнь будет любить ее и заботиться о ней.
      – Послушай, ты не против сбежать с возлюбленным?
      – Что?
      – У меня скоро будет двухнедельный отпуск. Мы можем тайно получить разрешение и сдать анализ крови, сбежать, удрать в Англию и устроить себе там медовый месяц. У меня достаточно сбережений, чтобы покрыть все расходы. Ты всегда хотела съездить туда, да и я тоже. Подумай только, как это будет романтично.
      Меган уставилась на него, еще раз потрясенная способностью Джо проникать в ее мысли и желания. Джексон вызвал в ней самую сильную любовь и ненависть. Джо просто делает ее счастливой. Безумие, что когда-то она выбрала жизнь с Джексоном, а не с Джо.
      – Звучит божественно, – ответила Меган.
      Джо вскочил и схватил свою куртку.
      – Я сейчас же займусь подготовкой. Я собрал кое-какие проспекты, просто на случай, если ты скажешь «да». Не то, чтобы я был совершенно уверен, конечно, но человек всегда может надеяться, верно? Я позвоню утром в агентство путешествий и договорюсь об анализе крови.
      Меган дошла с ним до двери. Его энтузиазм начинал переходить и к ней.
      – Ты действительно собираешься увезти меня в Англию?
      Джо взял ее лицо в свои руки.
      – Я повезу тебя по всему свету, если это сделает тебя счастливой.
      – Быть с тобой – мое счастье, – сказала Меган совершенно искренне.
      Джо еще раз улыбнулся и открыл дверь. Повернувшись, он поцеловал обручальное кольцо на ее руке.
      – Не говори никому, хорошо? Я думаю, мы просто позвоним из Европы и скажем: да, ребята, мы, между прочим, женаты.
      – Согласна.
      Джо снова поцеловал ее и побежал к машине.
      – Я люблю тебя, Меган! – крикнул он.
      Она рассмеялась и помахала рукой. Подождав, пока Джо выехал на дорогу, Меган закрыла дверь. Прихватив с собой чашку кофе, она выключила свет и пошла наверх.
      Войдя в спальню, Меган сразу же открыла шкатулку с украшениями. Наверху все последние семь лет лежало еще одно обручальное кольцо. Бриллиант по-прежнему сверкал. Он был богаче и дороже, чем камень на ее пальце. Но он был уже совершенно чужим. Меган потерла его о щеку и засунула под самый низ, с глаз долой – из сердца вон.
      – Прощай, Джексон, – прошептала она.
      Потом взглянула на новое кольцо и подумала о Джо, Англии и мечтах, которые ожили по волшебству, как оживают розы, когда растает последний снег.

* * *

      Джексон сидел в пляжном кресле на краю песчаной дюны, глядя на голубой океан перед собой. За прошедшую неделю кожа его покрылась темно-кофейным загаром. Сбежать в Мексику посреди ночи, оставить за собой весь мир, чтобы получше узнать друг друга – было идеей Клементины. Но он знал, хотя она открыто и не говорила об этом, что Клементина до смерти боится встретиться с Меган.
      Он окунул кисть в желтую краску и осторожно нанес ее на холст. За последнюю пару лет он выработал технику письма, представляющую собой смесь точности и свободного полета фантазии. Но он был уверен, что именно эту вещь он смог бы написать и с завязанными глазами. Хотя видение таилось в нем целые годы, понадобилась любовь Клементины, чтобы выпустить его на волю.
      Джексон услышал шуршание песка за спиной и напрягся. Картина была безобидной, дань старой любви, но, возможно, Клементина не поймет. Возможно…
      Клементина остановилась за полметра до него. Она уставилась на картину, еще не законченную, но вполне узнаваемую. Боль ревности продолжалась лишь секунду, потом Клементина улыбнулась.
      – Меган? – спросила она.
      Джексон встал и обнял ее рукой за талию:
      – Да, это Меган., Пожалуйста, пойми меня. Она всегда останется частью меня и в любви и в чувстве вины. Я хотел нарисовать ее так давно, мне нужно было это сделать, но все оставалось внутри меня. И только когда ты, наконец, пришла ко мне, я впервые почувствовал себя свободным.
      Клементина кивнула и подошла поближе к портрету. Он прекрасен, подумала она. На ее собственном портрете Джексон запечатлел ее таинственность. В портрете Алекс он показал силу и жизненную стойкость. Но на портрете Меган он соединил зеленые тона, оттенки желтого и золотистого, чтобы отразить ее теплоту. Клементина с улыбкой повернулась к Джексону.
      – Думаю, ты – самый чудесный человек, которого я когда-либо встречала. – Она нежно поцеловала его губы с привкусом соли, океанского воздуха и солнца.
      Джексон провел пальцами по ее волосам, ставшим светлее, чем обычно, на горячем солнце.
      – Знаешь ли ты, как сильно я люблю тебя? – спросил он. – Понимаешь ли ты хоть немного, как хорошо ощущать, что ты, наконец, рядом? Я чувствую себя как солдат, вернувшийся домой с войны в полной уверенности, что ему никогда не придется оставлять родной очаг.
      Клементина смотрела на океан, более светлый и манящий, чем на ее родине. Последняя неделя была чудесной, почти идеальной. Днем они гуляли, бродили по берегу, исследовали скалы и заливы. Ночью она доверчиво лежала в объятиях Джексона. Он не торопил ее заниматься любовью, и Клементина знала, что должна быть благодарна ему за это. Но часто, прислушиваясь к стуку сердца в его груди, чувствуя, как теплые пальцы ласкают ее руки, она хотела страстно поцеловать его, почувствовать эти руки на своем теле, заставить его сжечь все ее воспоминания. Последнее прикосновение к груди было почти приятным. Возможно, все, что ей надо – просто подтолкнуть его. Но всегда в последнюю секунду она отстранялась, сомнения и страх, накопленный и отточенный за многие годы до невероятного совершенства, все еще были сильнее всего остального. Джексон сказал, что будет ждать вечно. Интересно, правда ли это.
      И все-таки Клементина была счастлива. Она была бы счастлива везде до тех пор, пока она с Джексоном, но ей хотелось, чтобы они выбрали какое-нибудь место подальше от моря, возможно, какую-то деревушку. Она скучала по тенистым деревьям, успокаивающему запаху земли, чтобы по вечерам можно было одевать свитер.
      – Боюсь, что все это скоро кончится, – прошептала она.
      Джексон стоял позади, положив подбородок на ее плечо.
      – Я не допущу этого.
      Клементина улыбнулась и склонила голову набок, прижавшись щекой к его щеке.
      – Мой герой.
      – Навсегда.
      Два дня спустя, когда Джексон закончил портрет Меган, Клементина пристально рассматривала его, стоя в гостиной коттеджа, который они снимали.
      – Что ты собираешься с ним делать? – спросила она.
      – Не знаю. – Джексон сел на диван. – С одной стороны, мне очень хотелось бы собрать вместе все три ваши портрета и открыть собственную картинную галерею. «Женщины, которых я любил», назвал бы я ее.
      – Ну и эгоист.
      Джексон рассмеялся:
      – Но мне также хочется, чтобы он остался у Меган. Я просто боюсь, что она неправильно поймет.
      – Как это?
      – Не знаю. Возможно, как знак того, что между нами все еще что-то есть. Я не хочу снова причинить ей боль.
      – Кажется, она счастлива с Джо.
      – Может быть, ты права, – сказал Джексон. – Там видно будет, что делать с портретом. Я просто рад, что наконец-то выплеснул его из себя на холст. Ну, хватит об этом. Иди-ка сюда, распутница, – сказал он, открывая объятия.
      – Ах, так значит я сейчас распутница, да? – Клементина, смеясь, упала на диван к Джексону.
      На мгновение у нее мелькнула мысль о странности жизни, о том, как маленькая частица любви затмила целые годы боли, как реальным для нее стал только этот миг с этим мужчиной.
      Клементина и Джексон провели в Мексике две недели, смеясь, распивая вино, танцуя под музыку марьячес и просыпаясь ни свет, ни заря, чтобы полюбоваться рассветом. Он рассказал ей все про себя, даже то, о чем до сих пор и не думал, например, о том, как сильно он скучает по семье и как вакуум, образовавшийся внутри него после смерти отца, так никогда и не заполнился, даже и тогда, когда появился отчим. Клементина рассказала ему о Дюке, о своей детской любви, которая закончилась так неудачно во время их последней встречи, о своей недавно обнаруженной незаконнорожденности, мучившей ее как кровоточащая рана, открытая всем инфекциям.
      – Время, проведенное с тобой, было потрясающе, – сказал Джексон в последний день. – Говоря по правде, я удивлен, что мужчина и женщина могут так хорошо проводить время, не занимаясь сексом.
      Они сидели на песке возле коттеджа. Теплый ветерок развевал волосы Клементины, и она отвернулась.
      – Извини.
      – Клементина, не извиняйся. Я рад, что мы не занимались любовью. Это доказывает, что я и подозревал все время, – наше влечение основано не на одном физическом притяжении, а на чем-то более глубоком. Мне нравится до безумия просто быть с тобой, разделять твою жизнь.
      Клементина положила голову ему на плечо.
      – Самое смешное, что я не боюсь больше физической близости, – сказала она, – я боюсь своих мыслей, своих воспоминаний: это все перешло в мое сознание.
      – Твое сознание – часть твоего тела. Все взаимосвязано. Мне не хотелось бы, чтобы ты отключала все мысли, давая мне возможность насладиться твоим телом. Мы подождем, пока сможем иметь все.
      Во время поездки домой, Клементина точно продумала, что скажет Меган. Она будет твердой, но чуткой, подготовленной к гневу, слезам, всему, что Меган выплеснет на нее. Однако, когда они добрались до ее дома на побережье, Клементина обнаружила, что все ее репетиции ни к чему. Меган оставила записку на том же самом месте, где Клементина оставила свою:
       «Я уезжаю на три недели. Это – сюрприз. Ты тоже не волнуйся за меня.
       Целую. Меган»
      Какой бы сюрприз это ни был, он стал благодеянием. Трехнедельная отсрочка.
      Джексон все еще выгружал из машины багаж, когда зазвонил телефон. Звонила Алекс, громкая и резковатая как всегда.
      – Где ты пропадала? – сразу же спросила она Клементину. – Тебе не кажется, что твои друзья должны, по крайней мере, знать, где ты, чтобы не беспокоиться?
      – Я была в Мексике с Джексоном, – спокойно ответила Клементина.
      Алеке замолчала лишь на секунду:
      – Ну, что ж, это объясняет, почему я не могла дозвониться и до него. Мне следовало догадаться.
      – Не сердись, – сказала Клементина.
      – Я не сержусь. Я рада за тебя. То есть, если и ты счастлива.
      – Я никогда не была счастливее, Алекс. Я не знаю, как я вообще жила без него прежде.
      – Не надо сентиментальничать со мной. Я этого не вынесу. У всех вокруг любовь – сплошное вино и розы, а у меня – собачья похлебка.
      – О, перестань. Получай удовольствие от того, что имеешь.
      – Ты говоришь точно так же, как одна моя подруга. Как бы то ни было, Меган хотела, чтобы я передала тебе новость.
      В этот момент Джексон вошел в комнату и поцеловал шею Клементины, и восхитительная дрожь пробежала по ее спине. Ей не хотелось лишаться подобного ощущения даже на день. Алекс выдержала эффектную паузу, затем произнесла:
      – Меган и Джо два дня назад поженились. Они сейчас в Англии, проводят там медовый месяц.
      Клементина закрыла глаза и прошептала благодарственную молитву. Наконец-то. Она радовалась за себя, но и за Меган тоже. Ее подруга заслуживала счастья. Из всех, кого она знала, подумала Клементина, Меган заслуживала счастья больше всех.
      – Меган и Джо поженились, – сказала она Джексону, – у них сейчас медовый месяц.
      Джексон испустил долгий вздох облегчения, и Клементина подумала, не сдерживал ли он этот вздох все семь лет после развода. Джексон поцеловал ее:
      – Видишь? Все решилось самым лучшим образом. Клементина кивнула и вернулась к телефону. – Алекс, это чудесно. Почему они все держали в тайне?
      – Не знаю. Полагаю, романтизм. Мне самой позвонили только вчера. Они вели себя как дети, постоянно хихикали.
      – Я действительно рада за них.
      Алекс заколебалась прежде, чем спросить:
      – Почему ты не скажешь то, что хочешь сказать? Ты рада за себя, верно?
      – Я рада за нас обеих. Ты сказала, что не сердишься.
      – Я и не сержусь. Я хочу, что бы вы обе были счастливы. Но тайком ускользнуть с Джексоном в Мексику – не совсем то, что я имела в виду. Просто потому, что все уладилось в твою пользу, совершенно не означает, что ты должна тайно торжествовать.
      – Я не торжествую.
      – Торжествуешь. И ты могла бы быть более искренней с Меган. То, что она сейчас замужем, не значит, что ока не почувствует, что ее предали, когда ты раскроешь тайный романтический побег с Джексоном.
      – Может быть, я не стану ей рассказывать.
      – Боже, у тебя что, совсем нет никаких правил нравственности?
      – Почему я должна причинять ей боль, если можно избежать этого? Я просто скажу, что мы стали встречаться. Она поймет.
      – Все, я сдаюсь. Как бы то ни было, ты все равно сделаешь то, что хочешь, не обращая внимания на мои слова.
      – Алекс, не сердись.
      – Кто, черт побери, сердится? Просто я единственная, кого волнуют чувства Меган, а ты обращаешься с ней как с грязью.
      Клементина отпрянула назад от громкого щелчка, когда Алекс покосила трубку. Джексон, наблюдал, за ней, пока она снова устанавливала телефон.
      – Насколько я понимаю, Алекс не слишком в восторге от нашего маленького отпуска, – сказал он.
      – Нет. – Клементина отворила стеклянную дверь и вышла во внутренний дворик.
      Джексон подошел и обвил руками ее талию.
      – Не расстраивайся из-за нее, – сказал он. – Алекс – чудесная девушка, но временами бывает немного самоуверенна. Если ничего не происходит в ее собственной жизни, она любит соваться в гущу чьей-нибудь еще.
      Клементина кивнула и прислонилась к нему. Удивительно, каким уютным и успокаивающим было тепло его тела.
      – Мне все равно, – ответила она, оборачиваясь и глядя в его глаза. – Мне все безразлично до тех пор, пока я с тобой.
      – Нет, не все, – мягко сказал Джексон, касаясь пальцами ее щеки. – Когда вернется Меган, ты будешь волноваться, как бы не обидеть ее. И ты беспокоишься и за Алекс, не важно, как часто сталкиваются ваши эгоистичные головки. И тебя заботит твоя карьера. Ты явно не собираешься бросать актерскую деятельность только потому, что мы сейчас вместе.
      – Что я буду делать без тебя? – спросила Клементина, подумав о километровом расстоянии, что разлучит их, когда через два дня он вернется в Сан-Франциско.
      – Ты будешь продолжать оставаться Клементиной Монтгомери, суперзвездой, актрисой. Но внутри ты будешь хранить тайну нашей любви и будешь знать, что скоро, когда придет наше время и мы оба будем готовы, мы будем вместе.
      Она глубоко вздохнула:
      – Я готова сейчас, Джексон.
      Он отступил на шаг назад:
      – О чем ты говоришь?
      – Ты знаешь, о чем я говорю. Я готова заняться с тобой любовью.
      – Ты уверена? Я хочу сказать, я думал, тебе нужно больше времени. Последние две недели мы даже близко не касались этой темы.
      Клементина отвернулась:
      – Ты и не пытался.
      – Я думал, ты не хочешь меня. Я думал, нам надо как-то подойти к этому. Знаешь, немного поцелуев, потом, через некоторое время, немного прикосновений, а потом…
      – Если ты дашь мне еще хоть немного времени, я вообще никогда не смогу быть с тобой. Если только именно этого ты и желаешь.
      Джексон пробежал пальцами по ее волосам.
      – Конечно, я не этого хочу. Тебе следовало бы знать.
      – Я не знаю ничего, кроме того, что чем дальше мы откладываем, тем сильнее я боюсь, что никогда не смогу. Я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, Джексон. Я хочу, чтобы ты выжег его из меня.
      Джексон взглянул на нее, и Клементина подумала: «Сделай же что-нибудь. Торопись. Моя храбрость на исходе».
      А потом она неожиданно оказалась в объятиях Джексона, и он целовал ее. На мгновение она удивилась, заколебалась, но потом вспомнила, что это – Джексон, человек, которого она любит, и ее сомнения исчезли. Клементина обвила руками его шею и крепко прижалась к нему.
      Джексон расстегнул блузку, не прекращая целовать ее. Ветер с моря был прохладным, пляж пустым, но ничего не имело сейчас значения. Упала блузка Клементины, потом ее брюки, потом его одежда, и они лежали обнаженные на земле внутреннего дворика, а вокруг рокотали волны.
      – Я всегда хотел тебя, – прошептал Джексон. – С самого первого дня, когда увидел. Я хотел этого больше всего на свете за всю свою жизнь. Но я так боюсь причинить тебе боль, сделать еще хуже.
      – Я больше не боюсь, – прошептала Клементина. – Когда ты так близко от меня, я ничего не помню, кроме тебя.
      Она подняла его руку и положила к себе на грудь. Он вздохнул, и Клементина закрыла глаза, пока его руки чертили узоры на ее теле.
      Казалось, его руки были повсюду, вызывали дрожь, возбуждали. Ветер тоже слегка касался ее, так что она не могла иногда различить, где чье прикосновение. Клементина медленно провела пальцами по бедру Джексона, его животу, волосам, что спускались от пупка. Тело его казалось ей прекрасным, не грязным и никоим образом не пугающим. Ей нравилась его твердость, экзотические мускулы и волосы. Пока он касался ее, у Клементины не возникло ни единого воспоминания, ни единого кошмара. Ей только было жаль, что потребовалось столько времени, чтобы дождаться этого момента.
      – Ты уверена? – спросил Джексон. Клементина открыла глаза и, взглянула на него.
      Он был рядом, он любил ее. Каким образом ей так повезло?
      – Конечно?
      Джексон скользнул руками между ее ног, нежно лаская ее, пока она не расслабилась. Он целовал ее шею, грудь, поворачивая, притягивая к себя, лаской отгоняя все страхи. Все, что он делал, было так приятно, так восхитительно.
      Джексон погладил щеку Клементины и не отрывал взгляда от лица, когда скользнул внутрь нее. Клементина чуть ли не смеялась от удовольствия. О, это было чудесно. Совершенно не похоже, так далеко от той жестокой сцены в переулке, что она поняла, что просто забыла о прошлом.
      Клементина потянулась, впуская его, и крепко обняла любимого.
      Позже, когда он с нежностью продлял удовольствие, пока оно не взорвалось в самой сердцевине, устремляясь к кончикам пальцев; после того, как он произнес ее имя, входя и заполняя ее; после того, как они спустились с небес на землю, услышали, как ребенок играет в волнах на берегу; заметили, как тонкий слой песка покрывает их тела, Клементина рассмеялась.
      – Ах, вот как, значит, я был смешон, да? – спросил он.
      Она прижалась к нем, чувствуя радость и удовлетворение.
      – Ты был великолепен.
      – Никаких, воспоминаний? – Джексон привстал, опершись на локоть.
      – Совершенно никаких. Только ты.
      – Имей в виду, тебе придется теперь отгонять меня. Во мне столько накопленной энергии, которую я потрачу на тебя.
      – Не думаю, что это станет проблемой.
      Солнце склонялось к горизонту, окрашивая небо оранжевым цветом, Джексон помог ей подняться, и они оделись. Потом, взявшись за руку, вошли в дом. Клементина представила, что это сказка. Она чувствовала, что тело ее стало нежным, чувствительным, женственным. Она снова была чистой.

Глава 23

      Меган вышла из машины, на ней было белое платье и бирюзовый шелковый шарф. Она совершенно другая в этой одежде, подумала Клементина, наблюдая из окна кухни. Волосы были такими же, косметика, как всегда, сдержанной, но в глазах появился яркий блеск, и шла она с высоко поднятой головой. Она, наконец-то, успокоилась, нашла себя. Даже мужчина, прогуливающий на улице собаку, бросил на нее пристальный взгляд прежде, чем она скрылась в дверях.
      – Клементина, я дома. Ты здесь?
      Клементина вышла из кухни, страстно желая, чтобы сердце билось помедленнее. Она крепко обняла Меган.
      – Ну, миссис Холмс, большое спасибо за приглашение на свадьбу.
      Меган рассмеялась:
      – О, Клем, это было так романтично! Правда. Совсем как в книгах.
      Взяв Клементину за руку, она повела ее во внутренний дворик. Они сели за стеклянный, отделанный мягкой сталью, столик, лицом к океану.
      – Мы сдали анализ крови, и нашли священника, который обвенчал нас на холме, а внизу расстилался океан. А потом мы сбежали в Англию. Ты не веришь, как это было прекрасно. Я почувствовала себя так, как будто родом из тех мест, что я принадлежу зеленым холмам и цветам. Было похоже, что я в конце концов, вернулась домой. Мы с Джо даже поговорили, не перебраться ли нам туда, если это получится.
      – Звучит чудесно, – сказала Клементина.
      – И было чудесно. Ты знаешь, я сама не до конца была уверена, выходить ли мне снова замуж. Ну не безумие ли? С Джексоном я бросилась в брак без всякой задней мысли, с уверенностью, что только так и должно быть, и посмотри, что случилось. Но с Джо я сказала «да» и прошла через все, постоянно думая, правильно ли я поступаю.
      – Ну и как?
      – Да, определенно. Как только мы с Джо прибыли в Англию и остались совершенно одни, я поняла, что никогда не совершала более правильного поступка в своей жизни. Мы бродили часами по сельским улочкам и говорили обо всем на свете. Он как будто моя часть. Он знает, что я думаю и что чувствую, иногда даже лучше, чем я сама.
      – Я счастлива за тебя.
      – Это не совсем то же самое, что я чувствовала с Джексоном, – заметила Меган, не отводя взгляда от океана. Она заколебалась, наблюдая за группой молодых людей, которые столкнули в волны байдарки и запрыгнули на них. – Долгое время я мучилась. Я чувствовала, что все должно быть, как и тогда. Но за время пока мы были в Англии, мне неожиданно пришло на ум, что я не была счастлива с Джексоном. Я любила его. Боже, я любила его. И все время пыталась быть счастливой. Но всегда в глубине души знала, что между нами все как-то не так. С Джо я могу просто быть сама собой и знаю, что этого будет вполне достаточно.
      Клементина резко встала и подошла к краю дворика. Ветер играл ее локонами, отбрасывая на лицо.
      – Есть кое-что, что я должна сказать тебе, – проговорила она, не поворачиваясь к Меган.
      – Извини, – сказала Меган, – Я болтала только о себе, а ты хочешь рассказать о своем отпуске. Куда ты ездила? Ты отдохнула?
      Клементина повернулась и пристально взглянула на Меган. Меган выглядела гораздо лучше, чем обычно, более уверенной в себе, более счастливой, полной жизни и надежды. Ясно, известие, что Клементина уехала с Джексоном, не будет иметь никакого для нее значения. Она, возможно, посмеется и забудет.
      – Я ездила не одна, – сказала она.
      Глаза Меган расширились:
      – Поверить не могу! Ты припрятала какого-то мужчину за кулисами и даже не рассказала мне. Кто он? Я умираю от любопытства.
      Клементина снова повернулась к воде, боясь взглянуть на Меган.
      – Джексон, – прошептала она.
      Меган почувствовала, как кровь отхлынула от лица, и легкое головокружение охватило ее. Она откинулась на спинку стула, вцепившись в подлокотники.
      – Не то, чтобы это длилось долго, – быстро продолжала Клементина, снова поворачиваясь к Меган. – Он пришел в тот вечер, когда вы с Джо ушли на концерт. Долгое время мы испытывали интерес друг к другу, но никогда не предпринимали никаких попыток. Я не хотела причинять тебе боль. А потом, хотя ты и казалась счастливой с Джо, я по-прежнему боялась сказать тебе, поэтому я предложила поехать на какое-то время в Мексику, чтобы там я смогла собраться с силами.
      – Мексика, – повторила Меган.
      – Нам нужно было время, чтобы побыть друг с другом, совсем как тебе и Джо. Меган, прости меня. Я знаю, как сильно ты любила его. Но я тоже люблю его. Он для меня все.
      Ну вот, она сказала. И Меган не плачет. Не кричит. Не делает ничего. Ее лицо было бледным и искаженным, но она не казалась сердитой.
      – С тобой все в порядке? – спросила Клементина.
      Меган не могла понять, куда исчезло тепло из ее тела. Только что оно билось в ней, освещая жизнь солнечным светом и надеждой, и вдруг в следующее мгновение мурашки побежали по коже. Конечно, она знала, что это случится. Надо было быть дурой, чтобы не догадаться. Она знала об открытии выставки. Она видела фотографию в газете, на которой Клементина держала Джексона под руку, будто он принадлежал ей, стоя перед одним из его пейзажей. Она знала, он нарисовал портрет Клементины, тот, что висел над ее кроватью. За пять лет брака Джексон так и не нашел времени нарисовать Меган. Но один взгляд на Клементину – и родился шедевр.
      Однако все это были лишь косвенные улики, и, так как Клементина никогда не заговаривала об этом, Меган поверила ее молчанию. Она наивно считала, что Клементина никогда не солжет ей. Странно, но она испытывала боль не из-за того, что Клементина с Джексоном были вместе, совсем иное, как сознание, что ее дурачили, терзало сердце. Может быть, они действительно не встречались раньше, но они оба испытывали влечение друг к другу. Почему же она не сказала ей? Почему они обращались с ней как с легко бьющимся хрусталем, готовым разлететься вдребезги? Конечно, ей было бы обидно. Ей было бы ужасно обидно. Но она позлилась бы, и постепенно боль исчезла. Вместо этого, каждый раз, когда она увидит их или просто подумает о них, она будет чувствовать себя идиоткой. Доверчивой, глупой идиоткой. Бедную малышку Меган снова обманули.
      Она подняла голову и увидела, что Клементина наблюдает за ней с обычной снисходительной тревогой в глазах. Итак, Клементина любит Джексона и хочет получить благословение Меган. Какая ирония! Только Меган сможет удержать ее и Джексона от великолепного романа из сборника сказок, к которому они оба так страстно стремились.
      – Я пойду соберу свои вещи, – поднимаясь, сказала Меган. – Мы поживем в доме Джо до тех пор, пока не найдем что-нибудь получше. Я хочу что-то с тремя спальнями, комнатой для музыкальных занятий для Джо и детской. Я хочу сразу же постараться забеременеть.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30