Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Империя сердца

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Крейг Джэсмин / Империя сердца - Чтение (стр. 13)
Автор: Крейг Джэсмин
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


Стремясь устроиться поудобней, жена — несомненно из невиннейших побуждений — просунула колено ему между ног. Результат этого поступка предугадать было нетрудно. Эдуард всерьез прикинул — не усадить ли ее сверху и будь что будет? Однако стиснул кулаки и не позволил себе расслабиться. Она еще так невинна, нужно обращаться с ней поделикатней. К тому же у бедняжки, должно быть, все болит. Надо дать ей передышку хотя бы на сутки. Вот и епископ Сиренчестерский говорит, что самодисциплина — лучшая школа для души.

— Эдуард…

— Что?

— У меня такое странное ощущение…

— Какое?

— Мне кажется, я сейчас умру, если ты меня не поцелуешь.

Он замер. В горле встал комок, а Люси улыбнулась так насмешливо, что внутри у Эдуарда все перевернулось.

— Я тебя люблю, — прошептал он и прижал ее к себе. — О, жена моей души, я люблю тебя больше жизни.

15

Целую неделю Люси и Эдуард наслаждались жизнью в раю, существовавшем только для них двоих. Каждый день после обильного завтрака они отправлялись на верховую прогулку, скакали по холмам и зеленым долинам, разговаривали обо всем на свете. Часто вспоминали Афганистан, обсуждали политические проблемы, международные отношения, будущее Индии, рассказывали друг другу о своем детстве, о родных, о любимых кушаньях — всего не перечислишь. Они могли разговаривать часами и не уставали от беседы.

Вечером молодые пораньше запирались в спальне и вместе пускались в плавание по океану страсти.

Все продолжалось самым чудесным образом вплоть до субботы. За ужином на небе появилась первая тучка.

— Викарий хочет, чтобы мы завтра утром пришли в церковь, — сказала Люси, наливая мужу чаю. — А с понедельника неплохо бы начать знакомство с соседями.

— Нам повезло, что они на целую неделю оставили нас в покое, — ответил Эдуард, но Люси заметила, что мысли его заняты чем-то другим.

Впервые за всю неделю шел дождь. Похолодало, оконные стекла подрагивали от ветра.

— Замерзла? — спросил Эдуард, закрывая окно. — Как слякотно и бесприютно. Хочешь, я прикажу растопить камин?

— Спасибо, но мне совсем не холодно. К тому же нам все равно пора спать.

Люси смущенно переставила с места на место сливочник. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что каждую ночь за закрытыми дверьми спальни происходят такие удивительные вещи.

Однако Эдуард сегодня не был склонен спешить. Он взглянул на часы, сел на диван и сказал:

— Но всего девять часов.

С каких это пор он интересуется временем, когда речь идет о спальне? Каждый вечер молодые укладывались рано, поскольку обоими владело нетерпение.

Эдуард налил себе еще чаю, старательно размешал сахар ложечкой.

— Сегодня я получил записку от дяди, — внезапно сказал он.

— От лорда Трисса?

Холодок недоброго предчувствия пробежал по ее спине. Деланно-беззаботным тоном она спросила:

— Он хочет, чтобы ты вернулся в Лондон?

Эдуард отставил чашку в сторону.

— Нет. Он хочет, чтобы я ехал в Индию. Через неделю я должен отправиться в путь на «Индийской императрице». Это новый пароход. Я уезжаю ненадолго.

В Индию! Он возвращается в Индию!

— Какая неожиданность, — пролепетала Люси.

— Не совсем. Я давно уже обещал дяде, что совершу эту поездку. «Императрица» быстрее других кораблей, поэтому глупо было бы упускать такую возможность.

Мысли молодой женщины понеслись стремительным потоком. Значит, из-за этого плавания Эдуард так торопился со свадьбой? Но почему он не стал ждать до возвращения из Индии? Что это — нетерпение любви? Или чувство долга — не хотел окончательно губить ее репутацию? Люси боялась, что второе предположение ближе к истине.

Недолго же продолжалось их счастье. Люси поняла без слов, что Эдуард не намерен брать ее с собой. Именно поэтому она сделала вид, что такая мысль ей и в голову не приходит. Страшно было подумать, что придется разлучиться с мужем. Вымученно улыбнувшись, Люси с фальшивой жизнерадостностью сказала:

— Дорогой, чем же ты расстроен? Путешествие в Индию — это так увлекательно. Жаль, лорд Трисс дает нам так мало времени на сборы, но у нас ведь целый дом слуг. Пяти дней на подготовку вполне хватит. Заедем в Лондон, попрощаемся с мачехой и Пенелопой, а потом — в Саутгемптон.

Но провести Эдуарда ей не удалось. Он отвернулся, будучи не в силах смотреть ей в глаза.

— Люси, ты отлично знаешь, что я не могу взять тебя с собой.

— Почему? Я здорова, путешествием меня не испугаешь. Я знаю Индию, не боюсь ее климата. Почему бы нам не поехать вместе? — Она положила руку ему на плечо, всхлипнула. — Эдуард, я твоя жена. Мое место рядом с тобой. Неужели ты не хочешь взять меня с собой?

«Если б она только знала всю правду, — подумал Эдуард. — Как же мне хочется, чтобы она была рядом!»

Увы, это совершенно невозможно. После того, как удастся вступить в контакт со сторонниками Абдур-Рахман-хана, начнется очень опасная игра. Достаточно один раз оступиться, и поплатишься жизнью. Если Люси будет рядом, Эдуард не сможет сконцентрироваться на задании. Он будет расслаблен, а стало быть, вполне может допустить ошибку. Люди его профессии не ошибаются, во всяком случае, больше одного раза.

Были и другие проблемы. Чтобы попасть в Афганистан незамеченным, придется вновь превратиться в пенджабского купца Рашида. Эта маска не раз помогала Эдуарду выходить сухим из воды. Индо-афганская граница кишела французскими и русскими шпионами, но никому из них так и не удалось установить, кто скрывается за личиной контрабандиста оружием.

Ради блага жены нужно утаить от нее правду. Она видела, как афганцы расправляются с теми, кого подозревают в шпионаже. Нельзя допустить, чтобы Люси несколько месяцев мучилась тревогой и неизвестностью. К тому же она одна из немногих, кто знает, что лорд Эдуард де Бомон и купец Ра-шид — одно и то же лицо. Если поехать в Индию с женой, сложность задания многократно возрастет. Провести Люси не так-то просто. Она может догадаться о его миссии, и тогда возникнут непредвиденные осложнения. Уже одной этой причины достаточно, чтобы не брать жену в Индию.

— Лорд Трисс рассчитывает, что моя поездка продлится недолго, — сказал он. — Может быть, всего пять месяцев. Дядя просит прощения за то, что испортил нам медовый месяц, но я сейчас очень нужен, потому что являюсь специалистом по Афганистану.

По крайней мере в этом Эдуард не солгал. В министерстве иностранных дел было очень мало людей, обладающих знаниями об этой далекой стране.

— Но почему именно сейчас? Что такого стряслось в Афганистане?

Эдуард изложил официальную версию, которая, впрочем, была недалека от истины:

— Эмир Шерали согласился прислать посольство в Пешавар для встречи с британской делегацией высокого уровня. С нашей стороны в переговорах будет участвовать сам лорд Литтон.

— Вице-король? Значит, событие и в самом деле важное.

Эдуард кивнул:

— Эмир утверждает, что хочет урегулировать пограничные споры и вроде бы согласен на приезд в Кабул британского представителя. Лорд Трисс желает, чтобы я был консультантом на переговорах. Дело в том, что члены британской делегации, к сожалению, очень мало осведомлены об афганских делах.

— Я понимаю, что тебе предстоит выполнить важную и ответственную работу, но я не буду тебе мешать. Хотя, если тебя интересует мое мнение, я бы не стала доверять эмиру. Если он заговорил о мире, значит, ему нужно выиграть время для подготовки к войне.

Эдуард рассмеялся:

— Я полностью с этим согласен. Возможна и другая версия: в Афганистане зреет заговор, и Шерали хочет нанести упреждающий удар.

Поняв, что попался на крючок, Эдуард сменил тон:

— Но дело совсем не в этом, Люси. Учти: моя поездка будет утомительной, лишенной всякого комфорта. Днем — трудные переговоры, по вечерам — бесконечные дипломатические ужины и приемы. Вот почему я хочу, чтобы ты осталась в Англии.

Глаза Люсинды наполнились слезами:

— Ты, конечно, можешь приказать мне, ты мой муж, я должна тебе подчиняться. Но только не делай вид, что заботишься о моем благе, не нужно оскорблять нас обоих. Мне казалось, Эдуард, что я заслужила большей откровенности.

Не дожидаясь ответа, она резко развернулась и направилась к двери. Не успела она пройти и двух шагов, как Эдуард догнал ее, схватил за руки и повернул лицом к себе:

— Ладно, — мрачно сказал он. — Ты победила. Я не в состоянии смотреть, как ты плачешь. Поедешь со мной в Индию, раз уж тебе так этого хочется. Но смотри не пожалей.

Люси понимала, что вырвала у него согласие против воли, и от этого на душе у нее скребли кошки, но облегчение при мысли о том, что расставаться не придется, было гораздо сильнее.

— Я так счастлива, — тихо сказала она. — Эдуард, я так тебе благодарна! Обещаю, ты об этом не пожалеешь.

Она смотрела на него с такой любовью, ее губы жаждали поцелуя, и Эдуард внезапно подумал, что ему совершенно все равно, мудро он поступает или глупо. Главное — чтобы Люси была счастлива.

Он крепко обнял ее, прижал к груди. Инстинкт самосохранения, закаленный двенадцатью годами жизни, полной опасностей, трубил тревогу, но Эдуард заставил его замолчать, для чего пришлось прибегнуть к помощи долгого, пьянящего поцелуя.

Однако с угрызениями совести расправиться было сложнее. Тут понадобилось средство посильней: Эдуард отнес Люси в кровать и занимался с ней любовью до полного отключения рассудка.

Много позднее, когда, обессиленный, он лежал в кровати, не в силах сомкнуть глаз, тревога подступила с новой силой. Эдуард смотрел невидящим взглядом в темноту, чувствовал прикосновение горячего тела жены, и сердце его сжималось от страха.

Мысленно он дал себе клятву, что будет оберегать Люси от опасностей. Главное, чтобы она не узнала о его миссии в Афганистане. Если удастся сохранить это в тайне, ничего страшного не случится. Все будет хорошо до тех пор, пока он будет искусно лгать. Во всяком случае, ясно одно: Рашида Люси никогда больше не увидит.


Обратное плавание в Индию разительно отличалось от путешествия, которое Люси совершила всего два месяца назад. Поглощенная любовью, она днем смеялась и веселилась, а ночью предавалась любовным утехам. Иногда ей казалось, что Эдуард слишком уж сосредоточен, но Люси гнала опасения прочь. Их брак — само совершенство, на безоблачном небосклоне нет ни одной тучки. С каждым днем Люси все больше верила, что Эдуард женился на ней по любви, и в лучах этой уверенности ее красота расцветала все пышнее.

Плавание продолжалось месяц. Потом молодые супруги на несколько дней задержались в Калькутте, где Эдуард вел переговоры с вице-королем, а затем чета отправилась на восток, в Пешавар. Другая женщина помалодушней испугалась бы перспективы возвращения в город, где местное общество подвергало бывшую афганскую пленницу остракизму, но Люси о подобной ерунде и не думала. К тому же она хорошо знала нравы англо-индийского общества. Лорд Эдуард де Бомон, третий барон Ридж-холм ослепит пешаварское общество сиянием своего титула. Леди де Бомон станет первой дамой доморощенного местного света.

И прогноз Люсинды полностью оправдался. Высоких гостей встречал духовой оркестр, очаровательные девочки поднесли им букеты цветов, и сразу же стало ясно, что британское население Пешавара страдает коллективной потерей памяти. Перед лордом Эдуардом, личным представителем министра иностранных дел, все лебезили и заискивали, никто и виду не подал, что прекрасная леди де Бомон имеет хоть какое-то отношение к оборванной замарашке, некогда испортившей раут у миссис Разерспун.

Губернатор устроил в честь гостей официальный прием. Миссис Разерспун, не отличавшаяся силой воображения, безо всякого труда вычеркнула из памяти непрезентабельную мисс Ларкин, у которой не могло быть ничего общего с блестящей леди де Бомон.

Пока мужчины пили коньяк и курили сигары, губернаторша завела с Люси светский разговор:

— Как вам нравится у нас в Пешаваре, миледи? Надеюсь, путешествие не показалось вам слишком утомительным?

— По железной дороге путешествовать — одно удовольствие, хотя, конечно, путь неблизкий.

— О да, миледи! Эти туземцы так нерасторопны. В нашей милой Англии поезда ходят гораздо быстрее, чем здесь.

— Вероятно, это объясняется тем, что Англия гораздо меньше Индии, — бесцеремонно заметила Люси.

Миссис Разерспун захлопала глазами, и Люси решила, что не следует обременять собеседницу лекциями по сравнительной географии.

— Как поживает Розамунда? Надеюсь, она здесь?

Хозяйка просветлела:

— Как мило, что вы помните малютку Розамунду! — проворковала она, явно не находя ничего странного, что леди де Бомон помнит Розамунду, хотя прежде вроде бы в Пешаваре не бывала. — Моя милая девочка уехала в Англию, в этом году у нее первый светский сезон. Моя матушка, вдовствующая леди Торн, вдова сэра Алберта Торна, согласилась взять на себя заботы о нашей Розамунде. Мы очень надеемся, что девочка найдет себе хорошего мужа и ей не придется возвращаться в Индию. Конечно, мы ужасно по ней скучаем, но, к счастью, мистеру Разерспуну остается служить в колониях всего пять лет.

С точки зрения Люсинды пять лет были огромным сроком. Она вспомнила миссис Тримбл, свою попутчицу во время плавания в Англию. Полковница рассталась со своими сыновьями, когда они были еще совсем детьми. Вот и миссис Разерспун, обожающая свою дочку, поступила таким же образом.

Люси задумалась над тем, в какие странные, нечеловеческие условия ставит имперское государство своих верных слуг. Для того, чтобы управлять Индией, Великобритания должна отправлять в длительную ссылку тысячи своих лучших чиновников, не позволяя им при этом пускать корни в колонии. Розамунда родилась в Индии. Каково теперь будет девушке в Англии, чужой для нее стране, под опекой бабушки, которую девочка никогда в жизни не видела? И это называется «родина»?

Несколько мрачный ход мыслей баронессы Риджхолм был прерван возвращением в гостиную джентльменов. Миссис Разерспун тут же упорхнула, чтобы завладеть вниманием лорда Эдуарда. Люси же осталась сидеть, и к ней присоединился сам губернатор.

В отличие от пешаварских дам он не пытался изобразить провал в памяти.

— Благодарю вас за письмо, миледи. Я получил его месяц назад и был очень рад, что вы благополучно вернулись домой. Ваше описание плавания через Суэцкий канал показалось мне очень занятным.

— Одно из главных достоинств канала — скорость, с которой путешествует почта, — откликнулась Люси. — Подумать только — всего за четыре недели письмо доходит из Лондона до Калькутты! Это просто невероятно!

— Да, и при этом очень дешево, — согласился мистер Разерспун. — Но иногда мне приходится сожалеть о том, что почта работает так оперативно. Бывает, я предпочел бы, чтобы официальные депеши из Лондона потерялись по дороге, как это происходило в старые добрые времена.

— Значит, вы не сторонник индийской политики мистера Дизраэли?

Губернатор откашлялся:

— Если откровенно, миледи, я уверен, что политический курс мистера Дизраэли будет иметь для британского владычества в Индии самые пагубные последствия. Нам вовсе ни к чему расширять границы нашей империи. Мы и так контролируем полмира. К чему нам больше?

— Однако в Англии достаточно способных администраторов.

— «Способный» еще не означает «компетентный». У нас в Индии, например, следовало бы заняться совершенствованием администрации и обучением туземных солдат, а не гоняться по горам за мифическими русскими солдатами. — Мистер Разерспун понизил голос: — Я уверен, что русский император давно бы забыл об Афганистане, если бы не наши назойливые уверения, что эта страна находится в нашей зоне влияния. Русские заинтересовались Афганистаном лишь тогда, когда мы потребовали, чтобы они не совали туда нос.

— Неужели вы считаете российского императора таким наивным человеком? Что же, по-вашему, он просто хочет досадить Англии?

Мистер Разерспун недовольно хмыкнул:

— Подумайте сами — зачем царю Александру горная страна, где нет ничего, кроме камней и овечьих пастбищ? Афганский вопрос для царя — удобное средство выпустить пар. Его голодных крестьян нужно чем-то занять. Самое лучшее — забрать их в армию и отправить в Афганистан воевать со зловредными англичанами.

— Лучше бы он велел крестьянам возделывать поля. Это самое эффективное средство покончить с голодом.

— Увы, миледи, правители рассуждают иначе. Я очень рад, что в переговорах будет участвовать лорд Эдуард де Бомон. Это наш последний шанс избежать ужасной ошибки. Необходимо, чтобы кто-то остудил пыл чересчур прытких помощников лорда Литтона.

— Я не знаю, каковы полномочия, полученные моим мужем от министра, — сказала Люси.

— Да, но я знаю лорда Эдуарда много лет. Он не любит вести серьезные разговоры в обществе, но я заметил: всякий раз, когда ваш муж участвует в переговорах, мы с туземцами приходим к разумному соглашению. Проблема вице-короля в том, что он все время оглядывается на политическую ситуацию дома, частенько игнорируя положение в Индии.

«Дома». Вот и мистер Разерспун, проживший в Индии более двадцати лет и осуждающий британское правительство за неосмотрительность и невежество в колониальных вопросах, считает своим домом Англию. Впервые Люси задалась вопросом: способна ли Британия править Индией, если администраторы считают себя здесь чужеземцами?

— Какой у тебя задумчивый вид, дорогая, — сказал Эдуард, который вынырнул из толпы, как только мистера Разерспуна отозвали в сторону.

— Беседа с губернатором дала мне пищу для размышлений.

— По опыту я знаю, чем чревато такое выражение твоего лица. Сейчас, должно быть, последует лекция на тему о том, что образованные женщины должны иметь право голоса.

— Не сегодня, — улыбнулась Люси.

— Уф, слава Богу.

— Не слишком-то радуйся. Сегодня вечером тебя ждет другая лекция. Я расскажу тебе, почему Британии нужно во что бы то ни стало избежать войны в Афганистане.

— Какая кошмарная перспектива! Это еще хуже, чем права женщин. Если я буду смиренно слушать, какая награда меня ожидает?

— Полезные знания.

— Нет, это меня не соблазняет. Может быть, ты предложишь что-нибудь еще?

Люси сделала вид, что сосредоточенно думает.

— А чего бы ты хотел?

Наклонившись, он прошептал ей на ухо:

— Чтобы ты была в постели рядом со мной совсем голая.

— Милорд, я шокирована! — ответила она, раскрывая веер. — Но беседа и в самом деле очень важная, поэтому вы получите то, чего требуете. Итак: лекция о британской политике в Афганистане в обмен на голую жену в кровати.

— Не только голую, но еще и страстную, — поправил Эдуард, и глаза его блеснули.

Люси деланно зевнула, делая вид, что все эти глупости ее совершенно не касаются.

— Ох, милорд, вы настоящий вымогатель.

Эдуард галантно помог ей подняться на ноги:

— Мне это часто говорят на переговорах. Если хочешь, дорогая, мы можем удалиться. Только нужно попрощаться с хозяином и хозяйкой. Ага, вот и они.

— Уже уходите? — спросил мистер Разерспун.

— К сожалению, нам пора, — невозмутимо сказал Эдуард, а Люси слегка покраснела. — Жена хочет поговорить со мной на важную тему.

— Нет, просто я устала, — пролепетала Люси. — Знаете, это утомительное путешествие на поезде…

Миссис Разерспун была полностью удовлетворена таким объяснением. Она сказала, что «драгоценные лорд и леди де Бомон» отныне могут считать резиденцию Разерспунов собственным домом. Эдуард пообещал, что непременно так и будет относиться к резиденции, после чего гости удалились.


Как только молодые супруги вернулись к себе в бунгало (довольно скромное, но другого в Пешаваре не нашлось), Эдуард отпустил всех слуг и потащил Люси в спальню. Он уселся в резное кресло красного дерева и скрестил руки на груди и с деланной серьезностью сказал:

— Вот, я весь внимание. Быстро прослушиваю лекцию, а потом получаю награду. Начинай.

— Но, Эдуард, — запротестовала Люси. — Я требую, чтобы ты отнесся к моим словам со всей серьезностью.

— Еще бы, дорогая! Жду не дождусь, когда ты просветишь меня насчет британской внешней политики. Начинай же!

Люси решила, что не будет обращать внимания на хищный блеск в его глазах.

— Мне кажется, — начала она, усаживаясь и целомудренно сложив руки на коленях, — что мистер Дизраэли глубоко заблуждается, пытаясь раздвинуть границы нашей империи. Если мы распространим свое влияние на Афганистан, нашему премьер-министру и этого покажется мало. Куда устремит он свой взор — на Хиву? Узбекистан?.. Эдуард, перестань смотреть на меня таким взглядом.

— Каким, любимая?

— Таким… Можно подумать, ты сейчас на меня накинешься и сорвешь с меня одежду.

— С какой бы стати я повел себя подобным образом, любимая? Ведь ты обещала, что сделаешь это сама.

— Ничего я не обещала!

— А как же насчет голой и страстной жены?

Люси проигнорировала этот вопрос.

— Лекция еще не окончена, — с достоинством ответила она. — Я должна еще многое тебе сказать.

Эдуард вежливо кивнул:

— Хорошо. Ты остановилась на том, где мистер Дизраэли захочет проложить новую границу Британской империи. Кстати, я говорил тебе, что твои губы притягивают поцелуи как магнит?

— Да, то есть нет. Эдуард, перестань!

— Я внимательно слушаю твои мудрые речи, дорогая. Продолжай же.

Люси страдальчески вздохнула.

— Так вот. Я считаю, что Афганистан должен стать сильной, независимой страной, которой правил бы честный, способный правитель, которому было бы под силу примирить все враждующие племена. Что же касается афганских границ…

— Прекрасная идея, — прервал ее Эдуард. — Любимая, я так благодарен тебе за лекцию. У меня просто глаза открылись. А теперь давай снимай платье.

— Эдуард!

— Что, дорогая?

— Ты не держишь слова. Мы договорились, что ты выслушаешь меня до конца. Я же только-только начала!

— Увы, золото мое, тебе нужно усвоить первое и самое важное правило дипломатических переговоров. Знай же, что противная сторона при первой же возможности постарается отказаться от взятых на себя обязательств. Так что снимай платье.

Люси, конечно, могла бы посопротивляться, но, честно говоря, ей и самой не терпелось предаться любви. Прежде чем она сообщит невероятную, чудесную новость мужу, пусть он сполна оценит ее любовное искусство. Ведь скоро ее роль переменится…

Она бросила на Эдуарда томный взгляд, потом скинула туфли, наклонилась, приподняла платье и медленно стянула тонкие шелковые чулки. Эдуард смотрел как зачарованный.

Чулки полетели в кресло; следом за ними — заколки из волос. Тяжелые темные локоны рассыпались по плечам, что явно произвело на зрителя желаемое впечатление.

— Я не могу снять платье, пока мне не расстегнут пуговицы, — пожаловалась Люси. — Может, позвать горничную?

— Не надо, — быстро сказал Эдуард, поднимаясь.

Он проворно расстегнул маленькие жемчужные пуговки на спине, и платье, а вслед за ним и нижняя рубашка скользнули вниз. Люси перешагнула через одежду и легкомысленно закружилась на месте.

— С каждым днем ты становишься все прекрасней, — констатировал Эдуард. — Ах, Люси, как же я жил раньше без тебя?

— Должно быть, искал утешения у других женщин, — предположила она.

— Нет. Я не жил, а прозябал.

Решив покончить с болтовней, он страстно поцеловал ее и потянул к кровати. Колени молодой женщины коснулись прохладной простыни, и Люси упала навзничь, потянув Эдуарда за собой.

Его руки принялись ласкать ее грудь, затем Эдуард поцеловал ее в ключицу, коснулся языком разбухшего соска и вдруг замер.

— Ты что? — спросила Люси, задыхаясь. — В чем дело?

— Сама знаешь. Я же не слепой! Я вижу, как меняется твое тело.

Эдуард медленно провел рукой по ее животу, потом еще раз оценивающе приподнял отяжелевшие груди.

— Люси, любовь моя, неужели ты… беременна? — сдавленным от волнения голосом спросил он.

Люси восхищенно рассмеялась:

— Да, ты угадал! Я знаю об этом уже две недели. Наш ребенок родится через семь месяцев, в конце марта или начале апреля.

— Значит, мы зачали его еще в Англии. — На его лице появилось счастливое, блаженное выражение. — Как быстро! Я и не мечтал! — Он обхватил ее тонкую талию. — Боюсь, ребенку здесь будет тесно.

Люси скорбно улыбнулась:

— Увы, скоро я начну расти во все стороны, причем самым неэлегантным образом.

— И станешь еще прекрасней.

Он нежно поцеловал ее, положив ладонь на ее плоский живот. В этом жесте, кроме страсти, проявилась странная почтительность.

— Я хочу видеть, как будет набухать твое тело. Поскорей бы уж мой сын начал пинать тебя изнутри руками и ногами.

— Ты слишком долго играл роль пенджабского купца, — промурлыкала Люси. — Начинаешь говорить как настоящий мусульманин. С чего ты взял, что это будет сын, а не дочь?

Эдуард на миг замер, и Люси подумала, что он, должно быть, очень хочет сына и поэтому мысль о рождении дочери ему неприятна. Но почти сразу же Эдуард вновь расслабился, и Люси уже не знала, может быть, все примерещилось.

— У нас в роду существует традиция производить на свет близнецов, — шутливо сказал он. — Если повезет, ты принесешь мне и сына, и дочь.

Люси перепугалась не на шутку и уставилась на мужа в ужасе, но он рассмеялся и чмокнул ее в нос.

— Не бойся, дорогая, такое случалось не так уж часто.

Его руки вновь стали ласкать ее тело, но уже безо всякой почтительности.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

Несмотря на неизменную страстность их ночей, Эдуард редко выражал свои чувства в словах, и у Люсинды закружилась голова от счастья. Она прошептала его имя, и ее губы приоткрылись ему навстречу.

Она ощущала жар его тела, стонала, охваченная блаженным чувством, в котором физическое наслаждение смешивалось с духовным.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, чувствуя, что вот-вот утратит контроль над собой. — Мне не терпится увидеть ребенка, которого мы с тобой сотворили.

Больше слов не было, только вздохи и сладостные стоны.

Люси уже не могла понять, где кончается ее тело и начинается его. Наконец в полной гармонии они достигли высшей степени наслаждения.

Потом супруги долго лежали, сплетясь телами, и никак не могли прийти в себя. Первым молчание нарушил Эдуард:

— Я был не слишком груб? Может быть, теперь ты ощущаешь все иначе?

— Нет… Все было чудесно.

Люси полусонным жестом коснулась его лица. В последние дни ее все время клонило в сон.

Эдуард хотел что-то сказать, но Люси уже спала. Тогда он нежно накрыл ее простыней. Какая она хрупкая! Роды могут оказаться нелегкими. И все же он знал, что она сильна и вынослива. Иначе она не вернулась бы живой из Кувара.

Не удержавшись, Эдуард еще раз провел ладонью по ее животу.

Его ребенок! Какое счастье! А он и не надеялся, что это произойдет так быстро. Хотя чему удивляться, если они каждую ночь занимались любовью по два, а то и по три раза?

Так что же все-таки делать с Люси? Сегодня прибыл посланец от Абдур-Рахман-хана, извещая, что тайная встреча произойдет в горах, в одном из афридийских селений. На следующей неделе нужно трогаться в путь. Будущее Афганистана зависит от того, что произойдет на этой встрече. Многие, очень многие не пожалеют сил, чтобы помешать Эдуарду и Абдур-Рахману встретиться.

С Божьей помощью враг будет посрамлен.

С Божьей помощью Эдуард еще увидит рождение своего ребенка.

16

В Пешаваре ходили слухи, что на переговорах между посланцами эмира афганского и британскими представителями дела идут не слишком гладко. Приближалась зима, а значит, скоро перевалы через Гиндукуш станут непроходимыми. Времени для разрешения противоречий оставалось совсем мало.

У Люсинды были все основания полагать, что слухи недалеки от истины. Эдуард работал с раннего утра до поздней ночи. Шестнадцать часов он просиживал за столом переговоров, потом возвращался домой и запирался у себя в кабинете. У супругов не было возможности поговорить друг с другом.

Беременность сделала Люсинду сонливой, но, невзирая на свое состояние, молодая женщина не могла не заметить, каким бледным и изможденным выглядит ее муж.

— Дорогой, ты нуждаешься в отдыхе, — сказала она однажды вечером, принеся ему в кабинет чашку чаю. — По-моему, вчера ночью ты вообще не ложился.

— Много работы, — рассеянно ответил Эдуард, поблагодарив. — Не жди меня, ложись. Я засижусь допоздна.

— Эдуард, но твои бумаги никуда не убегут, — улыбнулась она. — То есть я бы, конечно, этого хотела, но утром, вот увидишь, они будут здесь же, на столе. По-моему, ты за всю неделю не спал и двенадцати часов. Пойдем в спальню.

— Не могу. — Он встал, отошел к окну. — Я предупреждал тебя еще в Англии, что буду занят и не смогу уделять тебе много времени. Не мешай мне, пожалуйста. Мне сейчас не до семейных дел.

— Извини, — с обидой в голосе ответила она. — Я не хотела мешать твоей работе. Больше это не повторится.

И она вышла из кабинета.

Эдуард вцепился в спинку кресла, потому что ему неудержимо хотелось броситься за ней вслед.

— Я сделал это ради тебя, дорогая, — прошептал он. — Не хочу, чтобы ты задавала мне вопросы, а времени остается совсем немного.

Это невысказанное извинение не принесло ему облегчения. Когда шаги жены стихли, Эдуард схватил со стола чернильницу и швырнул ее в стену — во все стороны разлетелись синие брызги и осколки фарфора.

Насупившись, смотрел Эдуард на грязное пятно, растекавшееся по белой стене.

Увы, этот акт вандализма ничуть не улучшил его настроения.


Мистер Каррадин, старший советник вице-короля и глава британской делегации на переговорах, был дипломатом опытным и бывалым. Он прекрасно знал, что чем труднее переговоры, тем больше необходимость в сопутствующих светских мероприятиях. В субботу вечером, через неделю после ссоры между Эдуардом и Люси, мистер Каррадин объявил, что жара спала и теперь можно устроить званый ужин с танцами. Приглашения были разосланы в субботу утром, и весь британский Пешавар зашевелился — приезжие дипломаты и местное общество обрадовались возможности немного развеяться.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19