Глава 8

Звук мощного мотора автомобиля, приближавшегося к его дому, разбудил Гейба. Он открыл глаза. Из окна лился тусклый свет дождливого утра. Лилиан крепко спала рядом.

Гейбу больше всего хотелось бы оставаться в этой спальне и чтобы круглый зад Лилиан упирался ему в живот. Но шум машины снаружи не оставлял ему выбора.

С глубоким сожалением он осторожно отодвинулся от теплого тела. Лилиан слегка заерзала, словно протестуя. Гейб наклонился и поцеловал ее в плечо. Она вздохнула и глубже зарылась лицом в подушку.

Гейб смотрел на нее, надевая брюки. Она очень хорошо выглядела в его постели. Словно тут и было ей самое место.

Большая машина остановилась возле дома. Двигатель затих.

Гейб нехотя вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь в спальню, и направился в гостиную.

Здесь он быстро огляделся, проверяя, не осталось ли следов пребывания Лилиан. Взгляд Гейба упал на поблескивающее озерцо на полу. Он поднял переливающийся плащ Лилиан и сунул его в шкаф в прихожей.

Когда Гейб открыл входную дверь, знакомый внедорожник стоял возле дома, а дед Гейба уже поднялся на террасу.

– Какого черта ты тут делаешь? – взревел Митчелл, для пущего эффекта постучав палкой по дощатому настилу. – Что ты задумал, Гейб Мэдисон?

Проклятие!

Гейб быстро оценил ситуацию. Лилиан пришла к нему пешком, так что ее машины возле дома не было. Митчелл не мог знать, что она провела тут ночь.

Или мог?

Маленький город обладает серьезными недостатками, когда речь идет о вопросах неприкосновенности личной жизни. Когда сомневаешься, убавь обороты.

– И тебе доброго утра, – непринужденно ответил Гейб. – Когда ты вернулся в город?

– Вчера поздно вечером.

– Где Бев?

Бев Болтон, вдова покойного редактора «Эклипс-Бей джорнал», была той женщиной, с которой Митчелл встречался уже несколько месяцев. Она летала вместе с ним на Гавайи. Жила Бев в Портленде. Митчелл держал свои отношения с ней в тайне, и на протяжении нескольких весьма нелегких недель Гейб и Рейф жили в постоянной тревоге, считая, что частые визиты Митчелла в город связаны с посещением врача. Оба пришли к выводу, что Митчелла поразила какая-то болезнь и он старается это от них скрыть. Правда явилась громадным, хотя и несколько ошеломляющим облегчением.

– Бев отправилась в Калифорнию навестить внуков, – ответил Митчелл. – А теперь скажи, что тут происходит.

– Ничего особенного. – Гейб зевнул и с отсутствующим видом почесал грудь. На террасе было холодно. Надо было достать рубашку из шкафа. – Дождей много.

– Не пытайся увиливать. Это я, твой дед, ты со мной разговариваешь. Я пил кофе в «Летающей тарелке». Там было по крайней мере пять человек, которые так и рвались рассказать мне, что вечером возле твоего дома видели машину Мэрилин Торнли.

Гейб медленно и глубоко вздохнул. Сведенные напряжением мышцы пресса несколько расслабились. Значит, Митчелл ничего не знал о Лилиан. Он был тут из-за машины Мэрилин.

– Ну сейчас-то ее здесь нет, верно? – сказал Гейб.

Гейб шагнул вперед, плотно прикрыв за собой дверь в дом. Дождь продолжал капать с навеса крыши. Температура была градусов десять, не выше. Гейб старался не замечать холода. Интересно, сколько времени без ущерба для здоровья человек может оставаться практически голым под холодным дождем?

Надо было срочно принимать решение. Возвращаться в комнату за одеждой было бы слишком рискованно. Митчелл отправился бы следом, и шум мог разбудить Лилиан. Она, вероятно, вышла бы из спальни, чтобы посмотреть, что происходит, и тогда… Тогда разверзнутся врата ада. Мрачные перспективы.

Гейб должен был придумать выход, и думать надо было быстро.

Итак, что там первое в списке?

Первым делом следовало избавиться от Митчелла.

Гейб взглянул на внедорожник и шутливо отсалютовал верному помощнику Митчелла Брайсу, который терпеливо ждал Митчелла за рулем. Брайс по-военному коротко кивнул в ответ.

Гейб обернулся к Митчеллу:

– Ну и как там, на Гавайях?

– С Гавайями все прекрасно, – проворчал Митчелл. – На Гавайях всегда хорошо. Но я приехал сюда не за тем, чтобы говорить о своем отдыхе.

– Я просто пытаюсь быть вежливым.

– Дерьмо собачье. Ты пытаешься ускользнуть от темы. Не трать понапрасну мое время. Я не вчера родился и я хочу знать, что у тебя с Мэрилин Торнли.

– Абсолютно ничего такого, что было бы интересно кому бы то ни было, включая меня самого. – Гейб сложил руки на груди. Хорошо иметь чистую совесть, когда говоришь со стариком.

Напряженность в отношениях между Митчеллом и Гейбом стала проявлять себя лишь в последние годы. Гейб даже не мог сказать, когда именно она возникла. Пару лет назад вроде бы. Но с тех пор как Рейф женился, противостояние значительно обострилось.

Когда после смерти родителей Гейб с Рейфом перебрались жить к деду, между Гейбом и его дедом конфликтов было совсем немного. Это Рейф был мятежником по натуре, это он постоянно вступал с Митчеллом в пререкания.

Но теперь, повзрослев, набравшись опыта, Гейб, оглядываясь назад, понимал, что занял противоположную брату позицию не за тем, чтобы угодить Митчеллу, а потому, что видел перед собой одну цель и шел к ней, не обращая внимания ни на какие отвлекающие моменты. Гейба интересовало одно – добиться, чтобы его мечта о создании светлого будущего для Мэдисонов стала реальностью. В старших классах школы он сознательно выбрал для себя направление, которое вело бы его к цели. Он не метался. В отличие от шалопая Рейфа он, Гейб, всегда был отличником, никогда не попадал в темные истории и получил высшее образование. И все потому, что именно так жили Харты. Харты стали для него образцом для подражания. Ему было ясно, даже когда он был еще ребенком, что принятый у Мэдисонов подход к жизни не выливается ни во что хорошее.

В конечном итоге он достиг своей цели. Он сколотил капитал, создал бизнес-империю, которая могла бы соперничать с «Харт инвестментс». И когда-нибудь – Гейб в этом ничуть не сомневался – эта его империя станет еще могущественнее, чем империя Хартов.

Гейб это знал, хотя, когда он по крупицам собирал «Мэдисон коммершл», у него не было осознанного желания угодить деду. Одобрение Митчелла должно было стать одним из приятных побочных эффектов успеха. И какое-то время Гейб очень рассчитывал на это.

Осознание того, что ничто из достигнутого им, Гейбом, ровно ничего не значит для Митчелла, породило в нем сосущее чувство пустоты внутри. И сейчас, впервые за последние два года, Гейб почувствовал, что зияющую пустоту готов заполнить гнев.

Какое право имел старик указывать ему, Гейбу, как жить?

Митчелл прищурился, пристально вглядываясь в лицо Гейба. То, что он там увидел, похоже, в чем-то его убедило.

– Мэрилин не стала засиживаться?

– Не стала, – коротко ответил Гейб.

– Они с Торнли разводятся, – сказал Митчелл.

– Я слышал.

– Говорят, она сама собирается заняться политикой.

Гейб сжал руками мокрые перекладины перил. Черт, он здорово замерз. Еще пара минут, и зубы начнут выбивать дробь.

– Вчера она сказала мне об этом. Может, и правильно делает.

– Ты ведь знаешь, что у нее на уме?

– Конечно. Не переживай, Митч. Я тоже не вчера родился. Ясно, что Мэрилин ищет кого-то, кто помог бы профинансировать ее политическую карьеру.

– Я слышал, что ее отец не в восторге от того, что она столько наличности выбросила на Торнли. Говорят, Колдуэлл не очень-то хочет вкачивать деньги в еще одну политическую гонку, даже если на этот раз в гонке участвует его дочь.

– Колдуэллы все равно дадут денег. Рано или поздно. Они всегда готовы потратиться на Мэрилин.

Митчелл кивнул:

– Мэрилин умела добиться желаемого, даже когда еще была маленькой девочкой. И все же я не знаю политика, для которого деньги были бы лишними. Она могла бы решить свои финансовые проблемы, используя средства богатого мужа со связями. Так что, похоже, ты снова оказался в ее списке.

– Я не хочу иметь жену-политика. Если она еще об этом не знает, думаю, скоро поймет. Мэрилин – сообразительная девочка.

– У вас с ней что-то было. Возможно, она рассчитывает на старую дружбу.

Гейб пожал плечами:

– Если между нами что-то и было, то все давно закончилось.

– Не думай, что она легко сдаст свои позиции.

– Ладно, не буду.

Ястребиное лицо Митчелла приняло хищное выражение.

– Знаешь, все было бы куда проще, если бы ты женился.

Гейб молчал, вцепившись в перила.

– Мужчина в твоем возрасте должен быть женат. Черт, я в твои годы был женат.

– На ком? На Алисии или Жаннин? Или на Сьюзен? Не может быть, чтобы ты был тогда женат на Триш, потому что ты, помнится, говорил мне, что Триш была номером первым. Должно быть, то была Жаннин.

Митчелл постучал тростью по доскам.

– Суть в том, что я был женат.

– И имел за спиной два развода. И еще два ждали тебя впереди.

– Да, пару раз сел в лужу.

– Четыре, если быть точным.

– Черт возьми! – Митчелл повысил голос на пару децибелов. – Я полагаю, ты должен учиться на моих ошибках.

– Мэдисоны никогда не учатся на чужих ошибках. Семейная традиция.

Митчелл поднял палку и выставил ее перед собой, нацелив на Гейба, словно шпагу.

– Ты знаешь, в чем твоя проблема? Ты совершенно неправильно подходишь к этому делу, к браку то есть.

– Ты, разумеется, можешь считать себя экспертом в данном вопросе.

Митчелл презрительно фыркнул:

– Мог бы сообразить, что нельзя добиваться женщины, как ты добиваешься инвестиций для «Мэдисон коммершл».

– Я это понял. Поэтому и обратился в «Прайвит эрейнджмент».

– И каких, черт возьми, результатов ты ждал от компьютера? – выпалил в ответ Митчелл. – Я вовсе не хочу сказать, что Лилиан Харт – дура. Она не такая, как все прочие тупые Харты. И я не говорю, что она не знает, как вести свое дело. Но факт остается фактом: искать жену с помощью компьютера – дело безнадежное.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ты Мэдисон, вот почему. Когда речь заходит о женщинах, Мэдисоны полагаются на чутье, а не на мозги.

– И посмотри, куда нас завело это наше чутье. Три поколения загубленных семей.

– Рейф прервал это проклятие. – Митчелл опустил трость с мрачным достоинством. – И от тебя я жду того же, видит Бог. Хватит уже валять дурака с «Мэдисон коммершл». Поостынь на время, чтобы оглядеться и посмотреть, что происходит вокруг тебя.

И тогда случилось то, что рано или поздно должно было произойти.

Взрывной характер Мэдисонов дал о себе знать, Гейб почувствовал, как все в нем забурлило и вырвалось наружу с мощностью ядерного взрыва. Слишком долго взрывная энергия, данная ему от природы, томилась в темных недрах его души. Стальная цепь самоконтроля с треском лопнула.

Гейб отпустил перила и пошел на Митчелла.

– Я валяю дурака с «Мэдисон коммершл»? Это теперь так называется? Валять дурака?! Я с нуля создал компанию с едва ли не самым мощным венчурным капиталом в штате с годовым оборотом в несколько сот миллионов долларов, и это ты называешь валянием дурака?!

– Послушай, Гейб, я не это…

– Может, у тебя вылетело из головы, что твоя доля акций в компании – главный источник твоего дохода?

– Проклятие, Гейб, дело не в деньгах.

– Не в деньгах? Как будто с самого детства я постоянно не слышал от тебя о том, как развалилась «Харт – Мэдисон» из-за того, что вы с Салливаном Хартом объявили друг другу войну из-за женщины! Сколько раз ты рассказывал мне о том, как Клаудиа Баннер стравила вас с Салливаном, а потом оставила в дураках? Раз сто, не меньше!

– То, что стряслось с «Харт – Мэдисон» много лет назад, не имеет никакого отношения к нашему разговору.

– Харты оправились от финансового краха только потому, что они умеют думать головой, а не другим местом. Потому что они знают, как идти к цели, не отвлекаясь на пустяки. Ты ведь не глупее Салливана и мог бы поступить так же, но нет, ты ведь не такой, ты не можешь жить рассудком. Тебе страсть подавай! Влюбляться, жениться, разводиться – и так четыре раза! Вот это по-нашему, по-мэдисоновски!

– Ты с дедом разговариваешь. Имей уважение!

Но Гейб только вошел в раж.

– Я доказал тебе и всему миру, черт возьми, что Мэдисоны могут быть такими же успешными, как Харты.

– Я не говорю, что ты не преуспел с «Мэдисон коммершл». Но то, что компания приносит прибыль, в данном случае не имеет значения.

– Скажи мне это тогда, когда будешь обналичивать чек с дивидендами.

– Прекрати говорить о деньгах! – Митчелл ударил палкой по столбу. – Мы тут толкуем о том, что надо бы разобраться с приоритетами.

– «Мэдисон коммершл» достигла успеха именно потому, что я всегда мог отличить главное от второстепенного.

– Если бы ты знал, что является главным, ты был бы уже давно женат. И у меня были бы внуки.

– Не учи меня жить, Митчелл.

– Кто-то должен тебя учить.

– И ты считаешь, что имеешь на это право?

Дверь открылась.

Гейб замер. Он смутно осознал, что Митчелл тоже замер.

– Доброе утро, джентльмены, – сказала Лилиан, оставаясь по ту сторону стеклянной двери. – Чудный денек, не так ли?

Гейб провел рукой по волосам. Только этого ему сейчас недоставало.

Дед его напряженно молчал. Гейб спрашивал себя, как он воспримет такой поворот событий.

Митчелл находился в состоянии, близком к трансу. Он смотрел на Лилиан так, словно воочию увидел русалку на берегу залива.

Гейб переключил внимание на Лилиан и быстро произвел оценку ситуации. На Лилиан были черные брюки, водолазка и вчерашняя туника с лазурной молнией. Несколько нарядно для утренней поры, но с Митчеллом такое вполне могло пройти, если принять во внимание тот факт, что он не очень-то разбирался в нюансах моды. Волосы Лилиан были собраны в аккуратный узел. Косметики на лице не было, но ничего необычного в этом тоже не было. Насколько помнилось Гейбу, Лилиан никогда не увлекалась косметикой.

Если повезет, Митчелл может решить, что она просто шла мимо и заглянула на чашечку кофе.

Лилиан смотрела на двух ошеломленных мужчин с выражением веселого удивления.

– Я вам помешала? – вежливо спросила она.

Никто из двоих не произнес ни слова.

– На террасе довольно прохладно, – заметила она. – Почему бы вам не войти в дом? Я приготовлю кофе. – Лилиан как ни в чем не бывало прошла на кухню. – Не забудьте пригласить Брайса, – бросила она через плечо.

Брайс принял из ее рук чашку с кофе, коротко поблагодарил и направился назад к машине.

– Брайс не слишком общительный, – пояснил Митчелл.

Лилиан опустилась на диван.

– Это видно.

Она бесцеремонно разглядывала Гейба, стоящего у окна с зажатой в ладонях кружкой горячего кофе. Пока она готовила кофе, он успел пройти в спальню и вышел из нее пару минут спустя в темной фланелевой рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими его мощные предплечья. Из ворота рубашки выглядывала черная футболка. Наверное, на террасе он здорово замерз, подумала Лилиан.

Воздух в гостиной был заряжен напряжением, оставшимся после ссоры, которую она прекратила своим появлением.

Когда Лилиан проснулась от звуков разгоряченных голосов, первым ее побуждением было потихоньку одеться и выскользнуть из дому через черный ход. Она была совершенно уверена, что именно этого ждал от нее Гейб. Лилиан и собиралась так поступить, избавив всех присутствующих, в том числе и себя, от неловкой сцены. Но на полпути в коридор она услышала Гейба.

«Я валяю дурака с «Мэдисон коммершл»? Это теперь так называется?»

Обида и горечь, с которой были произнесены эти слова, заставили Лилиан остановиться и тут же вышибли из ее головы всякие мысли о том, чтобы незаметно исчезнуть.

Митчелл пристально смотрел на Лилиан.

– Слышал, что вы в городе. Собираетесь погостить тут какое-то время?

Лилиан глотнула кофе.

– Да.

– Ваш семейный дом недалеко отсюда.

– Совсем недалеко. Немного пройти вдоль обрыва.

В глазах Митчелла появился подозрительный блеск.

– Так вы сюда зашли, чтобы кофе выпить?

– Да, я пришла сюда пешком, – сказала Лилиан.

У окна Гейб несколько напрягся, словно готовился к битве.

Лилиан сделала вид, будто не замечает его. Она, в конце концов, сказала Митчеллу правду. Конечно, следовало признать, что эта правда была лишена некоторых пикантных подробностей, касавшихся точного времени и даты ее прогулки, но то была не ее проблема. Митчелл явно решил сыграть роль следователя на допросе, но он был из стана Мэдисонов, а она принадлежала к стану Хартов. Она не обязана была сообщать ему все, что он хотел знать.

Митчелл уставился в окно с озабоченным видом.

– Вам не кажется, что Эклипс-Бей не лучшее место для отдыха в это время года?

Гейб отхлебнул кофе. Он ничего не говорил, но Лилиан видела, что вопросы Митчелла, задаваемые с грубой прямотой, разжигают пламя его гнева. Лилиан могла лишь надеяться, что у него хватит мудрости сдержаться и не устраивать новых сцен. В отношении Митчелла она на такое даже не смела рассчитывать.

– Неплохая погода. Бодрит.

– Вот уж настоящее совпадение, что вы с Гейбом решили взять отпуск в одно и то же время и провести его здесь, в Эклипс-Бей. Вам так не кажется? – подступил Митчелл с другого конца.

– Да, совпадения случаются, – согласилась Лилиан.

– И сколько же вы собираетесь здесь пробыть? – спросил Митчелл.

Гейб не выдержал и обернулся:

– Какое тебе дело, сколько времени она собирается тут находиться?

Митчелл надулся.

– Я всего лишь пытаюсь поддержать вежливую беседу.

– Да уж, – хмыкнул Гейб. – Ты весь в этом. Очень вежливый.

Лилиан прочистила горло.

– Вообще-то я собираюсь пожить здесь довольно долго. Я закрыла агентство в Портленде.

Митчелл стремительно перевел взгляд на Лилиан.

– Вы закрыли брачное агентство?

– Да.

Митчелл задумчиво смотрел на Лилиан.

– Значит, вы та самая.

– Простите, не поняла.

Митчелл пожал плечами:

– Та самая, кому ваш отец собирается передать «Харт инвестментс». Ни за что бы не подумал, что это будете вы. Не обижайтесь, но вы всегда казались мне несколько легкомысленной.

– А я-то думала, что мое легкомыслие – это великая семейная тайна.

Митчелл не обратил внимания на ее реплику. Он следовал собственной логике.

– Ну что ж, вполне разумно, если подумать. Пожалуй, у него не осталось иного выбора после того, как Ханна, выйдя замуж за Рейфа, решила вместе с мужем открыть гостиницу, а ваш братец ушел из компании, чтобы писать детективные романы.

– Откровенно говоря, я не собираюсь поступать на работу к отцу. Я закрыла «Прайвит эрейнджмент», чтобы отдавать все свое время рисованию.

– Рисованию? – Митчелл был в полной растерянности. – И что же вы будете рисовать? Дома? Машины?

– Картины.

– Картины. – Если секунду назад Митчелл выглядел растерянным, то теперь он был начисто сбит с толку. – Вы хотите сказать, настоящие картины? Те, что в музеях выставляют?

– Хотелось бы мне, чтобы мои картины попали в музеи. – Лилиан забарабанила пальцами по кружке. Она чувствовала, что Гейб смотрит на нее как-то странно. – Через несколько недель Октавия Брайтуэлл собирается устроить мой первый показ в Портленде.

Митчелл покачал головой:

– Ну что ж, черт возьми! Ваша родня, верно, сейчас с ума сходит. Уже и то плохо, что в семье появился писатель, так теперь они получили на свою голову еще и художницу.

– Я им еще не сказала, что собираюсь все свое время посвятить живописи, – осторожно заметила Лилиан. – Больше того, они даже не знают, что я закрыла «Прайвит эрейнджмент».

– Не переживайте, от меня они об этом не узнают, – пообещал Митчелл. – Но я многое бы дал, чтобы оказаться мухой на стене их гостиной, когда вы будете сообщать им, что решили бросить работу, чтобы целыми днями рисовать картины.

Лилиан нахмурилась:

– Они меня поймут.

– Может, и поймут, но я готов биться об заклад, что им это совсем не понравится. – Митчелл еле сдерживал смешок. – Салливан кровью потел для того, чтобы поднять из руин «Харт инвестментс» после того, как наша компания развалилась. Ваш отец всю жизнь проработал в бизнесе. Все считали, что кто-то из троих его детей возглавит семейный бизнес и будет развивать его дальше, для следующего поколения. А теперь вы отваливаетесь один за другим, чтобы делать то, что сами хотите.

Он прав, подумала Лилиан. Но ей совсем не хотелось взваливать на себя чувство вины. Тем более с утра.

– Сын Ника, Карсон, может проявить способности в бизнесе, когда повзрослеет, – сказала Лилиан.

Митчелл презрительно фыркнул.

– Сын вашего брата еще совсем мальчик, верно? Сколько ему? Четыре? Пять?

– Пять.

– Пройдет не меньше двадцати лет, прежде чем можно будет говорить о том, сумеет ли он потянуть «Харт инвестментс». При условии, что он вообще захочет впрягаться в этот бизнес. – Митчелл поморщился. – Вашему отцу шестьдесят. Он не может ждать столько лет, чтобы передать компанию следующему поколению.

– Ни для кого не секрет, что отец собирается через пару лет отойти от дел, – согласилась Лилиан. – Они с мамой хотят организовать благотворительный фонд для детей-инвалидов, желающих научиться вести собственное дело.

– Если он хочет выйти из игры, ему придется либо продать компанию, либо согласиться на слияние. – Митчелл задумчиво пожевал губами. – Может, в смысле денег оно и неплохо, можно получить целый грузовик зеленых, но тогда «Харт инвестментс» закончит свое существование уже в этом поколении.

– Это всего лишь бизнес, – запальчиво сказала Лилиан.

– Да уж, только бизнес, черт меня дери! – Митчелл глотнул еще кофе и очень медленно опустил кружку на стол. – Но мы говорим о «Харт инвестментс».

Лилиан заметила, что Гейб отвернулся от окна и теперь внимательно смотрел на нее. Она взглянула на Гейба, затем на Митчелла. У них были одинаковые глаза. Зеленые. По спине у Лилиан пробежал холодок.

Она вдруг поняла, что все эти годы никто из ее семьи даже не подозревал, какой болезненной занозой в боку у Мэдисонов торчала компания «Харт инвестментс».

Десятью минутами позже Гейб уже стоял с Лилиан на террасе, наблюдая за тем, как Митчелл забирается в свой внедорожник. Брайс включил двигатель и вывел громоздкий автомобиль на главную дорогу.

Какое-то время Гейб и Лилиан молчали, глядя на дождь.

– У меня есть к тебе предложение, – сказал Гейб.

Лилиан сложила руки на груди, внутренне сгруппировавшись.

– Ты помнишь про то шестое свидание, что осталась мне должна?

– Шестое свидание – это плод твоего больного воображения. Ему никогда не бывать.

– Я серьезно.

– И я серьезно.

Гейб смотрел, как джип Митчелла скрылся за деревьями.

– Мне нужна компаньонка, которая пошла бы со мной на банкет, о котором я упомянул за ужином у Ханны с Рейфом. Банкет в Портленде в честь моего старого профессора. Как ты на это смотришь?

Лилиан искоса взглянула на него. Лицо ее было непроницаемым.

– Значит, так ты представляешь себе настоящее свидание? Обед с резиновым цыпленком и со столь же неудобоваримыми тягучими речами?

– И буду произносить одну из этих неудобоваримых тягучих речей я. Так ты хочешь пойти со мной или нет?

– Я подумаю.

– Думай быстрее. Я поеду в Портленд в понедельник утром, чтобы еще раз успеть зайти в офис перед банкетом. Собираюсь остаться в Портленде на ночь и вернуться сюда во вторник.

– Хм…

– Как это следует понимать?

Лилиан пожала плечами:

– Пожалуй, в Портленде я могла бы заскочить в свою студию и кое-что забрать оттуда. Да, поездка в Портленд была бы мне очень кстати.

– Ладно, я понял. Приглашение было сделано не слишком романтично, да?

– Я могу пережить отсутствие романтики. Только пусть этот поход на банкет не будет засчитан как твое шестое, оговоренное договором и оплаченное в «Прайвит эрейнджмент» свидание.

– Как тебе будет угодно.

– Я поработаю твоей компаньонкой, – решительно произнесла Лилиан, открывая входную дверь. – Но ты должен кое-что узнать перед тем, как мы отправимся на это грандиозное мероприятие.

– О чем ты?

– Мне кажется, нам обоим следует подумать о наших дальнейших взаимоотношениях.

Гейб замер.

– Что это, черт возьми, значит?

– Сказать проще?

– Да, я предпочитаю простое выражение мыслей.

– Это значит: забыть о сексе, по крайней мере на некоторое время. Мне нужно время, чтобы разобраться в том, что происходит. По-моему, тебе тоже стоит об этом подумать.

Гейб молча смотрел на нее.

– Это для тебя проблема? – спросила Лилиан.

– Нет, черт возьми. Я умею думать. И делаю это постоянно. Иногда в течение дня у меня появляются две или даже три полноценные мысли.

– Я знала, что ты с этим справишься.

– А вот сейчас я думаю о том, не повлияла ли на твое решение отказаться от секса со мной та сцена, участником которой стал Митчелл.

Лилиан немного поколебалась.

– Возможно, его неожиданное появление на пороге твоего дома сегодня утром помогло мне увидеть кое-что в перспективе. Но не это повлияло на мое решение. Я все обдумала еще ночью.

– Что, например?

– Зачем это тебе? У тебя мало своих проблем?

– Просто я хочу получить ответы на некоторые свои вопросы.

Лилиан прижала ладонь к стеклянной панели двери.

– Мы оба должны отдавать себе отчет в своих поступках.

– Значит ли это, что ты не понимаешь, что делаешь? Или ты считаешь, будто я не знаю, что делаю?

– Я приехала сюда, в Эклипс-Бей, чтобы рисовать. Ты приехал, чтобы вылечиться от нервного истощения. Никто из нас заранее не планировал этих отношений.

И тут Гейба словно озарило. Он вдруг все понял.

– То, что произошло между нами вчера ночью, испугало тебя до смерти, верно? – тихо спросил он.

Ногти Лилиан слегка царапнули по стеклу.

– Может, нам обоим стоило немного испугаться, Гейб?

– Если ты беспокоишься из-за Митчелла, забудь. Я уверен, что он поверил в то, что ты зашла ко мне утром на чашку кофе. Он не знает, что ты провела со мной ночь.

Лилиан смотрела в сторону дороги, туда, где исчез за поворотом джип Митчелла.

– Он все знает, – сказала она.

– Где, черт возьми, мой сотовый? – спросил Митчелл.

Брайс отнял руку от руля на пару секунд – ровно столько ему понадобилось на то, чтобы достать лежавший между сиденьями телефон, – и молча протянул его Митчеллу.

Митчелл отыскал свои очки для чтения, вытащил из кармана записную книжку, открыл ее и нашел желаемый номер. Он осторожно набирал цифры, то и дело сверяясь с дисплеем. Это было нелегко. Артрит делал многое куда более сложным, чем это было в старые добрые времена.

– И почему они делают кнопки такими чертовски маленькими? – проворчал он.

– Людям нравятся маленькие телефоны, – объяснил Брайс. – А раз телефоны маленькие, то и кнопки на них должны быть маленькие.

– Это был, что называется, риторический вопрос. – Митчелл слушал гудки. – Ты мог на него и не отвечать.

– Вы задаете мне вопрос, я на него отвечаю, – резонно сказал Брайс.

– Можно было бы догадаться, что я и так знаю.

– Да, можно было догадаться.

Раздался третий гудок.

– Черт побери! – сказал Митчелл. – Лучше бы ему быть на месте. У меня нет времени…

Четвертый гудок прервался.

– Слушаю, – проговорил в трубку Салливан Харт.

Митчелл удовлетворенно поурчал, услышав в трубке звук знакомого холодновато-спокойного голоса. Они с Салливаном практически не общались все годы, прошедшие с распада компании «Харт – Мэдисон» и с той знаменитой драки перед супермаркетом «Фултон». Даже во время свадьбы Ханны и Рейфа они не разговаривали. Но некоторые вещи не забываются. Как, например, голос человека, сражавшегося с тобой бок о бок в зеленом аду вьетнамских джунглей.

– Это Митч.

– Что случилось? – немедленно отозвался Салливан.

– Твоя внучка водит шашни с моим внуком.

Ответом была короткая тишина, после чего Салливан со смешком сказал:

– У меня для тебя новости, Митч. Сейчас, когда они женаты, в том нет ничего плохого.

– Я говорю не о Ханне с Рейфом.

Наступила еще одна короткая пауза.

– О ком же ты, черт побери, говоришь? – На сей раз Салливану было явно не до смеха.

– О Лилиан и Гейбе.

– Сукин сын.

– Ты это обо мне или о моем внуке?