Понедельник

Отца уволили! Мы давно предвидели такой поворот. А все эта реструктуризация.

Мама позвонила около 11 утра и всего за десять минут изложила мне новость. Ей нужно было возвращаться к отцу, который, находясь во внутреннем дворике, глядел на Силиконовую долину и пребывал в состоянии шока. Она сказала,, что завтра поговорим подольше. Когда я положил трубку, голова у меня гудела.

Пришли результаты вчерашнего проверочного теста на обнаружение дефектов в коде — в нем оказалось пять ошибок. Пять! Так что работой на сегодня я обеспечен. Девять дней до сдачи. Да уж…

Я позвонил Сьюзан в «Мак Эппликейшнз». Новость об отце была слишком важной для электронной почты, так что мы пообедали вместе в большой столовой Шестнадцатого Здания, которое похоже на дегустационное кафе в любом более или менее приличном супермаркете. Сегодня был день монгольского вязкого риса.

Сьюзан едва ли удивилась, что «Ай-Би-Эм» турнул папу. Она сказала мне, что когда недолгое время работала в команде «ОС/2, версия 1.0»; ее посылали в Бока-ратоновский филиал «Ай-Би-Эм» на две недели. Оказывается, «Ай-Би-Эм» спрашивает людей из отдела кадров, не хотят ли они выучиться на программистов.

— Если бы они не занимались подобным тупым дерьмом, у твоего отца по-прежнему была бы работа.

Я все думал: мне приходит слишком много электронных сообщений, около 60 в день. Это типичное количество в «Майкрософте». Электронная почта — как шоссе: если оно есть, то движение неизбежно прилагается. Я e-mailоголик. Как, впрочем, и все в «Майкрософте». Будущее использования электронной почты разрабатывается именно здесь. Самое классное в электронной почте то, что когда ты ее посылаешь, нет никакой вероятности соединения с человеком на другом конце. Она лучше телефонных автоответчиков, потому что в случае с ними ваш адресат на другом конце провода может вce-таки поднять трубку и тогда вам придется разговаривать. Обычно у всех около 40% сообщений отбраковываются сразу же — это те письма, которые, можно удалять, не раздумывая, взглянув лишь на их дурацкие названия. Что вы прочитаете из оставшихся 60%, зависит от того, сколько у вас жизни. Чем меньше, жизни, тем больше корреспонденции читают.

Эйб разработал «основанную на привычках» компьютерную программу, которая предугадывает его предпочтение в электронной почте и в соответствии с ними просеивает сообщения и ненужные отбраковывает. По-моему, это что-то вроде программы «Личный секретарь» для кошек, предложенной Антонеллой.

После обеда я съездил на 156-ю улицу в японский супермаркет «Увайима-Йа» и купил Карле булочек с ламинарией и огурцом. Кроме того, там продают поштучно бумагу для оригами, так что я прихватил в нагрузку еще несколько листочков классных оттенков.

Вернувшись в офис, я постучал в дверь Карлы, отдал ей булочки и бумагу. Мне показалось, что она рада увидеть меня (не хмурилась) и искренне удивлена тем, что я принес ей перекусить.

Она предложила посидеть у нее в офисе. На стене висел большой плакат с рекламой чипсов «МИПС», а еще в крошечной вазе стояло несколько сиреневых и розовых цветков, прямо как у Мэри Тейлор Мур. Карла сказала, что было очень любезно с моей стороны принести ей японские булочки с ламинарией и все остальное, но в данный момент она опустошала пачку «Скиттлз».

— А ты хочешь?

Вот так мы сидели и ели «Скиттлз». Я рассказал ей об отце, а она просто слушала. А потом рассказала мне, что ее отец держит небольшой завод по консервации фруктов в Орегоне. Она сказала, что научилась кодированию по рядам консервных банок на конвейере, или, точнее, прониклась восхищением к линейным логическим процессам — и оказывается, образование у нее по производственному процессу, а не по компьютерному программированию. И она сложила для меня одну из птиц оригами. «Ай-кью» у нее, наверное, около 800.

«Ай-кью» — еще одна странность в «Майкрософте»: в Городке вы найдете только правую ветвь параболы. Нет никого с двузначной величиной. Еще одна причина считать это место работы таким научно-фантастическим.

Короче, мы заговорили о том, что всех пятидесятилетних выкидывают из экономики под предлогом сокращения. Никто не знает, что делать с ними, и это так печально, ведь быть пятидесятилетним сегодня — не то же самое, что век назад, когда вы уже были бы, наверное, мертвы.

Я рассказал Карле о философии Бага Барбекю: если не можешь сделать себя стоящим для общества, то это проблема твоя, а не общества. Баг говорит, что люди лично ответственны за поддержание собственной востребованности. Мне почему-то это не кажется правильным.

Карла метко выражается. Она сказала, что, наверное, нецелесообразно всем заботиться о тратящих свою жизнь впустую пожилых гражданах. Просто это характерная особенность нашего времени — все большее облегчение пользования компьютерами, а пятидесятилетние немного медлительны в освоении новых технологий.

— У нашего поколения есть все черты, необходимые для раннего освоения — во время обучения в школе, и скучное переучивание не потребуется. Однако пользовательские барьеры для пятидесятилетних должны исчезнуть в достаточно близком для них будущем.

Это немного успокоило меня насчет отца.

Тут зашел Майкл, чтобы спросить о подпрограмме, и я понял, что мне пора уходить. Карла еще раз поблагодарила меня за еду, и я был рад, что сделал это.

Каролин из офисов «Уорда» прислала электронное письмо насчет слова «зануда». Оно вошло в моду только в конце 70-х, когда по телевизору с огромной популярностью шли «Счастливые дни», по совладению в то же самое время, когда популяризировали ПК. Она сказала, что до той поры слово это не было общеупотребительным, «а теперь зануды правят миром!».

Эйб рассказал нечто интересное. Он утверждает, что из-за сегодняшней всеобщей бедности 90-е станут десятилетием, лишенным архитектурного наследия или стиля — все слишком нищи, чтобы возводить новые здания. Он заявил:

— Коды — вот архитектура 90-х!

На закате, перед тем как съездить домой, принять душ, перекусить и вернуться обратно отлавливать вшей, я проходил мимо офиса Майкла. Бросив взгляд на его монитор, я заметил, что он играет в игру, которой раньше я не видел.

Я поинтересовался, и он рассказал, что это его собственная разработка: игра о прекрасном царстве на краю земли, в котором наступил конец света.

Однако царство нашло способ обхитрить Бога: они преобразовали свой мир в код — в биты света и тока, которые будут поспевать за временем, от них убегающим. И таким образом царство будет жить вечно, даже после того, как время закончится.

Майкл сказал, что жителям царства было дозволено это потому, что они дожили до конца истории, ни разу не пролив ни капли крови на свою землю. Он сказал, что просто оскорблением было бы для всех добрых душ, которые трудились ради лучшего мира в течение тысячелетий, не разработать систему сохранения возвышенных помыслов после того, как наступит Тысячелетнее Царство, все идеологии умрут, а люди снова станут животными.

— Да, — вздохнул я, когда он закончил, — ох уж эти «Морячки»!

О, Эйб купил батут. Он сходил в «Костко», чтобы запастись «Джифом», а в итоге купил батут — 14x14 футов, 196 квадратных футов прыгательного аэробического веселья. С каких это пор в продуктовых магазинах продают батуты? Какое чокнутое десятилетие. Вот что значит быть миллионером.

Ребята по доставке завезли нам его, и около полуночи мы установили это сооружение в переднем дворе, над овощными посевами, прицепив одну из ножек к передней изгороди. Баг Барбекю уже печатает выпуск: он устроит так, что все соседские дети будут записываться в очередь к Эйбу, полностью освобождая его от ответственности за возможные несчастные случаи.

Вторник

Сегодня проснулся супер рано, проспав всего четыре часа; за окном занимался бледный свет, плыли высокие хмурые облака. В окне я увидел, как над домом пролетает самолет, направляющийся в «СиТэк», и вспомнил, как вышел первый 747-й. На рекламе «Боинга» был изображен ребенок, строящий карточный дом в салоне внутри пузыря. Боже, как я хотел быть этим ребенком!… Потом я задумался: «Зачем вставать? Что это за такая жизненно важная идея, которая вынимает меня из постели и ведет целый день? Что вообще заставляет людей подниматься с постели?» Я понял, что все еще хочу быть тем ребенком, строящим карточный дом в 747-м.

Я расцарапал небо тремя тарелками хрустящих хлопьев — и весь остаток дня во рту с неба на язык свисали сырые кусочки кожи. Больно было ужасно, и до самого вечера я картавил, как маленький.

Два часа утром провел, заловленный в комнате безумными пол-потами из Отдела маркетинга. Господи, у них рот никогда не закрывается, наверное, они думают, что нам нечем больше заняться за восемь дней до отчета. Даже кодовым тестерам. Как будто мы должны, только завидев коробку бесплатных сникерсов, сразу же воскликнуть: «О, ну тогда конечно, пожалуйста, тратьте мое время, на здоровье».

По-моему, все ненавидят и боятся маркетинговых собраний из-за того, как они изменяют личность. На этих собраниях вам нужно отчитываться о том, чего вы достигли, поэтому вы, естественно, немного раздуваете свою работу — словно взбиваете подушки на диване. И в итоге получается такой бойкий, разухабистый рассказ о самом себе, что, знаете ли, смотреть противно. Похоже, все в «Майкрософте» свысока смотрят на фанатичных людей, а себя таковым никто не считает. Посмотрели бы на себя, таких надменных и бодрых во время этих собраний. К счастью, энтузиазм проявляется исключительно на маркетинговых отчетах. В остальное время, по-моему, Городок чрезвычайно беспечен.

О, иногда бывают разгромные собрания. Они тоже очень прикольные — это когда все друг друга разносят.

Сегодняшнее собрание было посвящено мелким незначительным деталям отчета и было до отупения скучным. А потом, ближе к концу, на столе разорался пейджер «Моторола», принадлежащий Кенту, одному из торговцев. Он жужжал, как шершень, вибрировал и дергался по всему столу в танце смерти. Завораживающее зрелище, как бег тарантула по столу. Убило весь разговор, на корню.

В итоге собрания у меня болели улыбательные мускулы. И это в придачу к шепелявящему небу. Неудачный день для моего рта.

Сразу после собрания я позвонил маме, трубку поднял отец. На заднем фоне я услышал ток-шоу Опры и подумал, что это нехороший знак. Голос у отца был приподнятый, но это ведь часть процесса, не так ли? Отрицание? Я спросил его: «Ты смотришь Опру Уинфри?» — а он ответил, что заскочил домой, только чтобы перекусить.

Мама сняла трубку на другом телефоне и, едва отец, попрощался, призналась, что он почти не спал прошлой ночью, а когда ему все же удавалось уснуть, то издавал навязчивые стонущие звуки. А сегодня утром оделся, будто направляется в офис, и, жутко бодрый, сел смотреть телевизор, отказываясь говорить о своих планах. Потом пошел в гараж и работал там над моделью железной дороги.

Сегодня я узнал новое слово — «трепанация», когда сверлят дырку в черепе, чтобы снизить давление на мозг.

Сегодня утром ко мне в офис зашла Карла — впервые — в тот момент, когда я собирался совершить утреннюю проверку электронной почты. Она держала большую картонную коробку, полную акриловых кружек с надписью «Виндоуз» со склада компании в Четырнадцатом Здании.

— Угадай, что получат все в мире Карлы на Рождество? — задорно спросила она.

— У них распродажа.

Повисла пауза.

— Подарить тебе, Дэн?

Я ответил, что пью слишком много кофе и колы и стою первым в очереди за раком прямой кишки. Я сказал, что был бы очень рад. Она вручила мне кружку, снова наступила пауза, пока она оглядывала мой офис: монитор «НЕК МультиСинк»; монитор «Компак» — моя рабочая лошадка; плакат «Джаз» в рамочке; афиша «Мак Хаггер» на потолке и моя святыня — черно-белые фотографии вице-президента «Майкрософта» Стива Балмера.

— Этот иконостас начинался как шутка, — сказал я, — но теперь будто зажил своей собственной жизнью. Даже жутко становится. Ну что, помолимся?

Именно тогда Карла тихонько спросила:

— Кто такой Джед?

Она увидела, как я набирал пароль на клавиатуре — как Хал из «2001».

Я закрыл дверь и рассказал ей о Джеде, и знаете, был очень счастлив наконец-то с кем-то поделиться.

Ближе к вечеру мы с Багом, Тоддом и Майклом схватили на кухне немного хавчика в дорогу и отправились в библиотеку, которая расположена за зданием Администрации, чтобы взять некоторые инструкции. Хотя по большей части это была увеселительная прогулка по свежему воздуху.

Шел довольно сильный дождь, но Баг проделал свой обычный номер. Он заставил нас идти через подлесок Городка вместо того, чтобы пройтись по приятной извилистой тропинке, которая бежит между деревьями Городка — майкрософтовская тропинка, которая напоминает о вуки и омурфах, живущих среди салалов, орнаментальных слив, рододендронов, японских кленов, земляничных деревьев, кустиков черники, цикуты, кедров и елей.

Баг убежден, что Билл сидит у окна в здании Администрации и наблюдает за тем, как сотрудники гуляют по Городку. Баг верит, что Билл отмечает тех, кто не придерживается тропинок и идет из пункта «А» в пункт «В» наикратчайшим путем, и вознаграждает этих «наплевать на все» пионеров повышениями и акциями, полагая, что их коды будут столь же новаторскими и лихими.

В итоге к тому времени, как мы пришли в библиотеку, все насквозь промокли, запачкались пятнами орегонского винограда; а на обратном пути мы читали Закон об охране общественного порядка и разглагольствовали, что Багу пора прекращать юродствовать и начать окультуриваться и что ради его же собственного блага он должен ходить по тропинкам, — и он согласился. Но мы видели, как это убивало Бага — быть вынужденным ходить по тропинкам прямо на том месте, где предположительно находится офис Билла.

Тодд прикалывался над Багом и завел его на тему ксерокса «ПАРК», доведя до пены у рта и белого каления,

А потом Майкл, который все время молчал, заявил: «Если срезать у этой обочины, будет намного быстрее» — и свернул с тропинки; глаза у Бага чуть не выскочили из орбит, а Майкл действительно удачно срезал путь, прямо перед зданием Администрации.

Я понял, что не смотрел кино уже целых шесть месяцев. Последним было, по-моему, «Кудряшки Сью» во время полета на «Макуорлд Экспо», но это вообще-то не считается. Как же мне нужна жизнь, очень.

Оказывается, у Эйба есть предпринимательские намерения. Мы обедали с ним в кафетерии на первом этаже (ели индонезийский бамай с мороженым йогуртом и двойным «эспрессо»). Он подумывает уволиться и стать пикселяционным брокером: ходить по музеям и покупать права на перевод принадлежащих им картин в цифровой вид. Это очень прибыльно и очень по-майкрософтовски. Майкрософтовские миллионеры — первое поколение североамериканских богатых зануд.

Как только появляются майкрософтовские корабли, они плавают повсюду: и в Шотландию, и в Патагонию, и в Таиланд… По максимуму скупают мебель шекеров, «саабы», пилчуковский хрусталь и произведения искусства туземцев. Супербогатеи строят на плато Самамиш фантастические дома, напичканные электронными игрушками.

Это спокойная, свежая и веселая трата денег. Никто не покупает склепы, я заметил, хотя, когда время придет, они их купят, непременно изумрудные и пурпурные, с замками на кнопках и липучках.

Эйб, как и большинство людей здесь, — фискальный республиканец, но на самом деле он достаточно пуст в идеологическом отношении. Инвестиции превращают большинство людей в фискальных республиканцев, как я заметил.

День пролетел быстро. Снова начался дождь, что очень приятно. Лето было слишком жарким и засушливым для такого вашингтонского мальчика, как я.

Завтра я принесу японские макароны «яки соба» марки «НЛО» и посмотрю, придет ли Карла к обеду. Ей нужны углеводы. «Скиттлз» и спаржа — неподходящая диета для кодировщика.

Хотя именно этим мы и питаемся.

Мысль: иногда облака вместе с солнечным светом образуют такие причудливые формы, которые вы никогда раньше не видели, и весь ваш город сразу выглядит совсем по-другому. Сегодня на закате люди в Городке останавливались на газонах и наблюдали сквозь облака за тем, как солнце становилось оранжевым, точно раскаленная печь.

Просто я обратил на это внимание. В результате я вспомнил: ведь солнце состоит из огня. Из-за этого я стал чувствовать себя как-то по-животному, а не по-человечески.

Работал до 1.30 ночи. Когда вернулся домой, Эйб был в гараже в своей микропивоварне, ковыряясь среди всякой мебели, переданной родителями, — слишком уродливой, чтобы соответствовать стандартам хотя бы минимального вкуса верхних комнат, кучи бит для гольфа, горных велосипедов и ряда чемоданов, рассевшихся, как английские борзые, ожидающие команды «Фас!».

Баг заперся у себя, но по запаху я определил, что он ест приготовленные в микроволновке продукты из консервных банок «Динти Мур».

Сьюзан заснула в гостиной, смотря кассету с очередным выпуском шоу «Синфилд».

Тодд с присущей ему одержимостью складывал рубашки у себя комнате.

Майкл в 87-й раз перечитывал «Хроники Нарнии».

Обычная спокойная ночь.

Я пошел в свою комнату, которая, как и шесть остальных спален, обставлена только кроватью, книжными полками «Билли» из «Икеа», музыкальным оборудованием, плакатами «Джаз» и календарями клуба «Сьерра». На моем столе стоит упаковка таблеток от насморка «Судафед» и валяется кучка камней с пляжа в Орегоне. Мой ПК соединен со всеми остальными в Городке с помощью модема.

Выпил «Таб» (любимый напиток Билла), съел немного попкорна из микроволновки и закончил незавершенную работу.

Среда

Ну, похоже, что теория Бага Барбекю все-таки оказалась верной. Майкла сегодня пригласил пообедать сам (о Боже, как трудно написать эти буквы…) Б-Б-Б-Б-И-Л-Л!

Новость облетела Седьмое Здание как молния примерно в 11.30. Нет надобности говорить, что за считанные секунды после того, как она достигла нас, мы все, как щенки, сбежались в офис Бага, спотыкаясь о кучи его паяльников, проводов, пластиковых коробок, пустых футляров от компакт-дисков. Конечно же, обезумевшие от горя, мы совершенно его застебали: