Агенты ФБР (№3) - Мишень

Наверное, и впрямь стоит поехать к шерифу через пару деньков!

Однако Рамзи тут же отбросил эту мысль. Нет, прошло слишком мало времени, чтобы девочка смогла проникнуться к нему доверием, понять, что он не позволит никому измываться над ней.

Но если родители заберут малышку, они никогда больше не увидятся. И он не сумеет ее защитить. Один раз родители уже позволили свершиться непоправимому, и это может произойти снова. Однако суть дела в том, что она никем ему не приходится. Он спас девочку, но она не его дочь. Как же быть?

Рамзи тяжело вздохнул и прибавил скорость. Джип оказался настоящей рабочей лошадкой. Хорошо, что у него такая машина. И день чудесный, хотя немного прохладно Зато солнце просто ослепительное. И на улицах полно народа.

Действительно ли за ним наблюдали или это его фантазии? – Девочка тихо застонала, и Рамзи вздрогнул. Опять кошмары. Он наклонился и погладил ее лицо. Она прижалась щекой к его ладони и замерла. Рамзи взъерошил ее волосы и чуть сжал подбородок. Малышка открыла прекрасные голубые глаза и недоуменно моргнула. Он увидел, как ужас медленно тает. Малышка робко улыбнулась, и в это мгновение он понял, что никому не отдаст ее, пока не убедится, что она в полнейшей безопасности.

– Ну да, – пробормотал Рамзи, – я просто размазня, но лучше уж размазня, чем те ослы, что станут тебя допрашивать. Знаешь, детка, ты не только одета краше всех в округе, но и самая сообразительная! Сразу уразумела, с кем тебе лучше всего!

* * *

Назавтра, когда он вошел в дом с охапкой дров, девочка съежилась и метнулась за диван. Рамзи тотчас остановился:

– Что? Что случилось?

Малышка безуспешно попыталась улыбнуться, но губы кривились в жалобной гримасе.

– Я испугал тебя?

Девочка кивнула, очевидно, обрадованная тем, что он так хорошо все смог объяснить.

– В следующий раз я постучу, – пообещал Рамзи – Видишь, я нарубил дров для камина и печки. Ну а теперь, когда все в порядке, может, пойдем погуляем по лугу? Я приготовил тебе сюрприз. Пока ты мерила джинсы, успел купить кое-что.

Это единственный способ выманить ее за дверь После того как они побывали в городе, девочка отказывалась даже ступить на порог. Ей необходим свежий воздух.

И все же она побледнела и съежилась, настороженно поглядывая на него.

– Не поверишь, что у меня там спрятано! – заговорщически повторил он. – Да, надень пуховик, на улице прохладно.

Она выглядела ожившей куколкой в новых джинсах, оранжевых кроссовках, ярких, как неоновая вывеска, такой же рубашке с огромными зелеными яблоками и красных носочках. Теперь ее косички получались совсем аккуратными. Такая чистенькая, нарядная и очень испуганная. Он ненавидел этот страх в ее глазах, но ничего не поделать. Прошла всего неделя с тех пор, как он ее нашел Они только начали привыкать друг к другу.

Может, негодяю удалось так легко похитить ее, потому что она немая и не смогла позвать на помощь?

– Честное слово, потрясающий сюрприз. Неужели я стану обманывать? Быстрее надень куртку. Снимешь позже, если вспотеешь.

Но девочка по-прежнему колебалась. Рамзи разжег огонь и, прислонившись к каминной полке, стал ждать.

Наконец она согласно кивнула и побежала за пуховиком, висевшим рядом с его курткой. И конечно, не сумела дотянуться. Он помог ей и подвернул слишком длинные рукава.

– Придется хорошенько побегать за сюрпризом.

Скоро тебе станет жарко.

Посреди луга во всей своей красе лежал громадный воздушный змей с длинным хвостом. Девочка долго зачарованно смотрела на него, прежде чем ее лицо расплылось в улыбке. Первой настоящей улыбке за последние семь дней.

– Запускала когда-нибудь змея?

Даже не успев услышать ее радостного вопля, Рамзи понял, что попал в самую точку. Она так разволновалась, что не могла устоять на месте. Он вручил ей палочку, подождал, пока она поднимет красный восьмиугольник и расправит сверкающий драконий хвост. Она деловито выпустила немного бечевы.

– Вижу, ты настоящий знаток в этом деле.

Девочка гордо задрала нос и снова размотала бечеву.

Кажется, она вправду знает, что делает. Кто учил ее?

Мать?

– Давай! – закричал он. – Вперед!

Малышка помчалась по лугу, распуская бечеву с катушки. Наконец Рамзи выпустил из рук змея, почувствовав, что его вот-вот подхватит ветром.

– Сейчас он взлетит?

Девочка остановилась, отступила на шаг и повернула палочку чуть влево. Длинный многоцветный хвост описал огромный круг.

– Ну и ну! Впервые такое вижу! Давай еще!

Рамзи ничуть не кривил душой. Она куда лучше его справлялась со змеем. Он с восхищением наблюдал, как она чуть повела рукой, повернула ладонь и хвост дракона, извиваясь, скрутился в тугую спираль, а потом снова заплескался по ветру, длинный и блестящий Он не мог взять в толк, как ей это удается, но девочка снова отвела руку, слегка дернула запястьем, и сверкающий хвост пошел волнами.

Она по-прежнему молчала, но по всему видно, была вне себя от счастья. Рамзи не сводил с нее глаз. Ничего не скажешь, никогда еще он не делал более удачного вложения. Двадцать долларов не пропали даром. Рамзи попятился, уселся на ступеньках крыльца, продолжая следить за девочкой. Время словно остановилось, мысли его замедлили бег, и в целом мире остался лишь этот ребенок, играющий с воздушным змеем на лугу, где цвели аквилегии.

И вдруг тишину расколол оглушительный выстрел.

Змей клюнул «носом» и рухнул вниз, зацепившись за куст. Девочка, даже не оглянувшись, опрометью бросилась к Рамзи. Мгновение спустя он подхватил ее и, прижав к себе, понес в дом. Позади прогремел еще один выстрел, но Рамзи уже успел захлопнуть ногой дверь и толкнул девочку за спинку дивана.

– Оставайся здесь и не шевелись.

Сунув револьвер за пояс, он схватил ружье и присел на корточки у окна, всматриваясь в гущу леса, пытаясь определить, откуда свалилась нежданная напасть. Снова раздались выстрелы, но он так и не понял, в кого метят неизвестные.

Послышался крик мужчины, на который кто-то откликнулся. Стрелявшие были ярдах в пятидесяти от хижины, как раз на опушке леса. Кажется, их только двое, других голосов не слышно.

– Умоляю, не выходи, милая, – тихо предупредил Рамзи. – Все будет хорошо. Помнишь, я говорил, что никому не дам тебя в обиду? Сейчас я им покажу!

Рамзи снова взглянул в окно. Из густых еловых зарослей вывалились двое с ружьями Оба хохотали во все горло, прислонившись друг к другу Ружье одного волочилось по земле. Рамзи грубо выругался. Эти идиоты пьяны Иисусе, да ведь охота здесь запрещена, а они мало того, что нализались, еще и стреляют!

Завидев хижину, мужчины приостановились, но один тут же вырвался вперед. Высоченный, тощий, в темных вельветовых штанах и мешковатом коричневом пуховике. На голове охотничья шляпа с залихватским перышком. Подобравшись ближе, он завопил, взмахивая свободной рукой:

– Эй! Тут есть кто-нибудь? Прошу прощения, мы не хотели вас пугать. – И, хихикнув, подтолкнул в бок коротышку с кривыми ногами в ковбойских сапогах. – Ну да, мы приняли вас за оленей. Правда, я сказал Томми, что олени не запускают воздушных змеев!

Рамзи опустил ружье и, держа револьвер наготове, вышел на крыльцо. Его трясло от гнева. Сволочи! Надо бы начистить им физиономии!

– Да как вы смеете шляться тут с ружьями?! – взорвался он. – Неужели не видели, что здесь ребенок?!

Они снова помахали ему. Эти пьяные кретины ведут себя так, словно он приглашает их на выпивку!

– Эй, приятель, мы чуток ошиблись! – проорал длинный. – Кто ты? Мы не знали, что здесь кто-то живет. Извиняй, старина, очень жаль!

Кривоногий, не сказав ни слова, направился к нему, уставясь то ли на его ружье, то ли на сапоги из змеиной кожи.

– Давно торчишь в этих краях? – не отставал длинный.

Рамзи на мгновение отвел взгляд от коротышки, и тот не замедлил поднять ружье и прицелиться.

Рамзи не задумываясь спустил курок как раз в тот миг, когда пуля с тошнотворным чмокающим звуком вошла в его левое бедро. Коротышка взвыл и схватился за правую руку. Верзила вскинул ружье, но теперь Рамзи оказался проворнее. Раненный в плечо негодяй опрокинулся на землю.

Рамзи устремился было к нему, но тут же споткнулся. В пылу драки он сначала не почувствовал боли.

– Какого дьявола вам нужно? Кто вы? – прокричал он.

Оба сыпали проклятиями Ружье одного валялось на траве. Тот, что повыше, наконец умудрился встать, и незваные гости заковыляли к лесу. Рамзи поднял револьвер и выстрелил. От ели отскочил кусок темной коры. Он снова выстрелил и, кажется, попал Во всяком случае, один из мерзавцев взвыл. Прекрасно! Поделом им! Они получили по заслугам! Хорошо бы догнать их, но идти он не в силах.

Рамзи опустил глаза. На, джинсах расплывалось бурое пятно. Черт. Больно-то как!

Рамзи повернулся и, хромая, побежал назад. У одного из нападавших осталось оружие. Он рискует жизнью. Местность прекрасно просматривается, и здесь он как на ладони.

Он мельком взглянул на старое ружьишко, все еще валявшееся там, где его оставил кривоногий. Донельзя изношенное, не слишком мощное, однако с близкого расстояния бьет без промаха.

Рамзи добрался до хижины, и при виде неподвижно стоявшей на крыльце девочки к горлу подступил ком. У него хватило сообразительности втащить ее в дом и захлопнуть за собой дверь. Рану жгло огнем. Из дыры на джинсах сочилась кровь и медленно стекала в сапог.

Рамзи стиснул зубы, едва удерживаясь от стона, из опасения напугать девочку. Та вцепилась в его правую ногу и сдавленно попискивала. Опять это невыносимое мяуканье!

Рамзи прижал ребенка к себе, стараясь, чтобы на нее не попала кровь. Если он измажет ее, она вновь может потерять сознание! Да, но малышка преодолела свои страхи, чтобы прийти к нему на помощь.

– Ничего не случилось, милая. Плохие люди убрались, во всяком случае, я на это надеюсь. Знаешь, ты, оказывается, очень храбрая. Я горжусь тобой. И бегаешь быстро, что тоже важно. Вот видишь, я не лгал тебе.

Мы их прогнали, верно? Они ушли.

Но надолго ли? За каким бесом они сюда пришли?

И кто такие?

* * *

Он сидел на единственном стуле, стягивая джинсы, чтобы осмотреть рану. Девочка не отходила от него. Пуля прошла по касательной, вырвав кусок мышцы и прочертив глубокую кровавую борозду. Ему повезло. Могло быть куда хуже.

Рамзи плеснул на рану водки и со свистом втянул в себя воздух. Жжет, как на сковороде, но у малышки было такое перепуганное личико, что он не посмел вскрикнуть. Мучительно морщась, Рамзи продолжал лить водку, пока не убедился, что хорошенько промыл рану.

Лучше бы, конечно, наложить пару швов, но, поскольку нет никакой возможности простерилизовать нитку и иглу, об этом не может быть и речи. Не хватало еще заражения или, не дай Бог, гангрены.

Он ограничился тем, что потуже стянул края раны, положил сверху кусок стерильного бинта и, оторвав ленточку пластыря, скрепил импровизированную повязку.

Все это время он тихо шипел от боли, но старался не показать виду. Девочка захныкала и положила руку ему на колено.

– Не плачь, детка, все в порядке. Болит немного, но и только. Худшее позади.

Он приклеил еще одну ленточку пластыря для большей надежности и, с трудом поднявшись, натянул джинсы.

– А теперь, крошка, остается проглотить пару таблеток аспирина.

Однако вместо двух таблеток пришлось принять четыре и запить стаканом апельсинового сока. Рамзи, улыбаясь, вытер рот. Витамин С полезная штука и, наверное, даже помогает при огнестрельных ранениях. Нога тупо ныла, но это было наименьшим из зол. Самое страшное, что девочка опять побелела как полотно.

Он задвинул засов и накинул цепочку. Видимо, позже стоит подобрать старое ружье. Эти твари, разумеется, не вернутся. К счастью, они не имеют ни малейшего понятия, что у него нет связи с внешним миром. Посчитают, что он сразу же свяжется с полицией. Должно быть, стараются улепетнуть как можно дальше. Кроме того, оба ранены. Им потребуется помощь. Значит, он выиграл время.

Рамзи еще раз поглядел на спасенное им беззащитное создание и вздохнул. Нужно немедленно решать, что делать дальше.

– Давай сядем, – предложил он, протягивая руку.

На ней засохло несколько пятнышек крови, но Рамзи надеялся, что девочка их не заметит. Малышка робко сжала его пальцы. Он подвел ее к дивану, усадил и сам устроился рядом, постаравшись отодвинуть миску с мутной от крови водкой как можно дальше.

– Я этих людей не знаю, – отчетливо выговорил он, мысленно умоляя ее не волноваться. – А ты? Никого не видела раньше?

Девочка задумчиво насупила брови и немного погодя не слишком уверенно покачала головой. Ну что же, пока и этого достаточно.

Что, если похитителей было двое? Может, именно они забрались сюда сегодня, притворяясь пьяными, чтобы выманить его из хижины и пристрелить? Вполне возможно также, что они не снимали при девочке масок. А значит, не намеревались убить ее. Но что же им было от нее нужно? Собирались забавляться с ней, пока не надоест, а потом прикончить?

При одной мысли об этом кровь оглушительно застучала в висках. Неужели они были готовы расправиться с ним, чтобы заполучить ее обратно? Но на этот раз они не надели масок. Хотели заодно убить и малышку?

Этот первый выстрел.., в кого они целились? Сейчас Рамзи не мог вспомнить. Он подумает над этим позже, восстановит в памяти каждое мгновение. Однако все это более ,чем странно. Что же все-таки происходит? Как, черт побери, они его нашли?

Он просто кретин! Надо было оставить девочку в джипе и попросить спрятаться. Но что сделано, то сделано, и назад возврата нет. Вероятно, их видели вместе в Дилинджере, когда они выходили из книжной лавки.

Уф, слава Богу, аспирин подействовал. Наконец-то!

И что, ни говори, а они стреляли на поражение.

Рамзи взял руку девочки:

– Будь осторожнее, хорошо, детка? Я хочу, чтобы ты никуда от меня не отходила.

Словно она по собственной воле отойдет хоть на шаг!

Девочка снова кивнула. Маленькое напряженное личико было таким бледным и серьезным, что ему захотелось плакать.

Глава 5

Аспирин помог, но не очень. Уже через несколько часов бедро налилось жаром. Рана давала о себе знать резкой болью. Он метался, ворочался с боку на бок в полусне-полубреду. Кажется, поднялась температура.

Наконец он привстал и взглянул на часы. Около двух.

Рамзи прислушался и по глубокому ровному дыханию девочки понял, что она крепко спит. За эти дни он уже изучил все, ее повадки.

Стараясь ступать как можно тише, он пошел на кухню, уселся за стол и направил луч фонарика на ногу.

Надо снять пластырь и бинт, чтобы посмотреть, не воспалилась ли рана. В случае чего остается сесть в машину и ехать в больницу, а это означает непременное вмешательство копов. Ну и заваруха начнется! В хорошенькое дельце он впутался. Придется давать показания. Рассказать правду о девочке и передать ее властям. Что с ней станется, бедняжкой?!

Рамзи спустил широкие спортивные штаны и осмотрел распухшее бедро. Кожа горячая, но это вполне нормально в таких обстоятельствах.

Ему предстояло самое неприятное – отодрать присохший бинт. Собравшись с силами, Рамзи глотнул водки, стиснул зубы и резко дернул. О дьявол, до чего же больно!

Рана, естественно, еще не начала подживать, но, слава Создателю, ни красноты, ни гноя.

Он плеснул туда водки и зашипел от боли. И мгновенно почувствовал ее присутствие. Маленькая рука легла ему на плечо.

От души надеясь, что не испугает ее своим видом, он осторожно повернулся.

– Привет, солнышко. Прости, что разбудил. Решил проверить, как поживает моя нога. Оказалось, неплохо.

Немного распухла, но ничего страшного. Значит, я все сделал правильно. Надо снова ее перевязать.

Девочка взяла марлевую салфетку кончиками пальцев и выжидающе взглянула на Рамзи. Тот обеими руками стянул края раны и кивнул. Она наложила марлю, размотала пластырь и, ловко прилепив один конец, туго натянула другой и прихлопнула ладошкой. Он сам не смог бы сделать лучше.

– Знаешь, из тебя выйдет прекрасный врач, – заметил он, не повышая голоса, хотя едва не взвыл от боли.

По лбу ползли крупные капли пота. Лицо у него, должно быть, сейчас такое же серое, как старая нижняя рубашка.

Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть.

– Спасибо, солнышко. Мне уже лучше. Давай на всякий случай закрепим пластырь.

Он оторвал еще четыре полоски и, когда все было сделано, натянул штаны.

– Думаю, к завтрашнему утру моя нога посинеет, если не почернеет. Но надеюсь, хотя бы опухоль спадет.

А теперь съем еще аспирина.

На этот раз он проглотил три таблетки.

– Пойдешь в постель?

Она помотала головой.

– Мне тоже не хочется. Может, почитать тебе?

.Она снова покачала головой и зашевелила губами.

– Рассказать сказку?

Малышка кивнула и, к восторгу Рамзи, взяла его за руку. Он растянулся на диване и, когда она устроилась рядом, бросил сверху два одеяла и плед. Револьвер лежал поблизости, на полу. Девочка доверчиво припала к нему, прижавшись щекой к шее.

– Жила-была маленькая принцесса по имени Соня, которая умела запускать воздушных змеев лучше всех на свете. Однажды король, ее отец, решил устроить турнир. Он верил, что никто не победит его милую дочку.

Видишь ли, у нее был особый змей с драконьим хвостом, который взлетал под самое небо и умел делать столько фигур, сколько и не снилось самому искусному танцору. Отец Сони опасался только одного соперника, принца Лютера из соседнего королевства. Но он не сомневался, что Соня побьет любого, даже Лютера, наглеца и хвастуна. И знаешь, что случилось на турнире?

Малышка тихонько похрапывала. Рамзи наклонился и коснулся губами ее макушки. Странно, он совершенно забыл о своем бедре, но и его сказка что-то не слишком получается. Должно быть, у него мозги совсем размякли. Уж очень он устал. Хорошо, что малышка заснула, иначе умерла бы от скуки.

* * *

Весь следующий день он берег ногу, стараясь не наступать на нее без крайней нужды. Не выходил из хижины и сидел у окна, неотрывно наблюдая за лугом и опушкой леса. Ничего из ряда вон выходящего.

Сегодня, пожалуй, не стоит высовываться без необходимости. Надо набраться сил, а уж потом решить, что делать. Да и малышка снова перепугалась, а он не способен развеять ее страхи. Зато рассказал ей с десяток сказок о маленькой принцессе Соне, которая утерла нос противному воображале принцу Лютеру, спасла жизнь своему отцу и прекрасно приготовила грибы, и… Нет, кажется, его воображение окончательно истощилось. И вообще лучше всего у него получаются импровизации.

Малышка сидела на полу у его стула и сосредоточенно водила карандашом по бумаге. Скоро вечер. По комнате заплясали длинные тени. Опустив глаза, Рамзи увидел плоскую фигурку женщины с курчавыми волосами и змеем в руках, а рядом маленькую девочку тоже с громадным змеем, едва ли не больше ее самой. Вместо губ у них были этакие полумесяцы рогами вверх, что, по всей видимости, означало улыбки.

Выходит, это мать научила ее запускать змеев! Рамзи долго восхищался картиной. Может быть, он уговорит малышку нарисовать похитителя и место, куда тот ее затащил. Но стоит ли? В конце концов, он не психоаналитик. Не дай Бог, она снова уйдет в свою скорлупу, и тогда что делать?

– Пора готовить ужин. Ты голодна, киска?

Девочка с энтузиазмом закивала и, собрав бумагу и карандаши, положила на журнальный столик, тщательно выровняв листы. Видимо, подражала ему. И уже без всяких опасений взяла его за руку.

Он сделал вид, что не поднялся бы без ее помощи.

Нога опять противно пульсировала, но температура спала.

Однако опухоль не уменьшалась, и кожа на ощупь оставалась горячей. Наверное, ни к чему вновь отрывать бинт и тревожить рану. Пусть заживает.

Запасы в кладовке подходили к концу. Завтра придется либо спуститься вниз и снова рискнуть, либо сложить вещи и убраться отсюда. Как бы там ни было, он себя обнаружил. Даже если и удалось отпугнуть незваных гостей. Тот, кто их послал, знает, где девочка. Собственно говоря, следовало бы немедленно отправиться к шерифу. Но Рамзи отчего-то понимал, что не сделает этого, во всяком случае, пока. В ушах до сих пор звучал ее жалобный плач. Психика ребенка может просто не выдержать. Но он места себе не находил при мысли о том, что должен отослать ее домой. Ведь малышку могут в любую минуту похитить вновь.

Однако теперь, когда опасность подступила совсем близко, им здесь делать нечего. Рамзи решил позвонить своему другу Диллону Савичу, сотруднику ФБР, и попросить совета. Правда, Савич наверняка предложит ему обо всем известить руководство ФБР. Не исключено, что они знают имя девочки и обстоятельства ее похищения. Со времени первого киднэппинга, случившегося в тридцатые годы и имевшего роковые последствия для семейства Линдберг, все подобные происшествия считались прерогативой ФБР.

Завтра с утра пораньше они скроются. Рамзи принялся мысленно составлять список неотложных дел, которые необходимо закончить перед отъездом.

Открывая банку с, овощным супом, он поглядел на девочку, сосредоточенно складывавшую листья латука в большую миску.

– Французскую приправу или итальянскую?

Девочка показала на бутылочку с французской приправой.

– Договорились. Я тоже в детстве больше всего любил этот соус.

Он ничего не скажет ей о путешествии, пока не усадит в джип.

Девочка склонила головку набок. В точности как он сам, когда задумается. Неужели переняла все его привычки за какую-то неделю?

Рамзи сокрушенно развел руками:

– Ну да, и я когда-то был маленьким. Не веришь? Давным-давно. Не смейся над бедным дряхлым старичком.

Малышка ехидно ухмыльнулась и торжествующе, нахально улыбнулась. Совсем как любой нормальный ребенок.

Сидя перед камином, они дружно съели суп и салат.

Солнце зашло, и стало по-настоящему холодно. Должно быть, столбик термометра стремительно опускается.

Где-то взвыл койот.

* * *

На рассвете он отодвинул засов, снял цепочку и с большими предосторожностями выбрался в безмолвный мир, где слышалось лишь его дыхание. Надо нарубить дров для камина и печки.

Рамзи постоял, настороженно оглядываясь, и ничего не увидел. Но на всякий случай положил ружье так, чтобы можно было сразу за него схватиться, и принялся: орудовать топором, время от времени осматривая местность. С полдюжины поленьев было расколото на одном дыхании, прежде чем он выпрямился и потер ногу.

Пожалуй, достаточно. Он пообещал оставить хижину в том же виде, как до приезда, а значит, должен сделать запас дров.

Тихо ругаясь, он набрал целую охапку, прихватил заодно ружье и понес все это в дом. Солнце еще не поднялось, и в сером предутреннем свете линия леса казалась нечеткой и размытой. Стояла полнейшая тишина.

Ни малейшего движения. Даже белки еще спят.

Рамзи ступил на порог, и девочка тут же вздрогнула и села. Пепельное лицо, руки судорожно стискивают горло.

Рамзи наспех сбросил дрова у камина, подковылял к ней и, сев рядом, очень бережно привлек к себе и поцеловал в лоб.

– Не волнуйся, солнышко, это я. Нужно было принести дров.

Наверное, рано говорить ей о его планах.

– Лучше свернись клубочком и прикорни еще немножко, пока я не разведу огонь. Сразу станет тепло.

Он уложил девочку и взялся за край одеяла, чтобы повыше его подтянуть.

– Не дотрагивайся до нее, грязный ублюдок! Немедленно отойди! – хлыстом ударил резкий женский, голос. Оба замерли. Господи, что же он за кретин! Оставил дверь незапертой!

Рамзи украдкой глянул на револьвер, лежавший на ночном столике.

Выстрел – и его «смит-вессон» грохнулся вниз и отлетел в другой угол.

– Попробуй только дернуться, и получишь пулю в лоб, гарантирую. А теперь прочь от нее!

Рамзи отступил от дивана и, обернувшись, уставился на женщину. Черный пуховик, такого же цвета джинсы, сапоги и вязаная шапка. Лицо абсолютно белое, зрачки расширены так, что не видно радужки. В руке пистолет «детоникс» сорок пятого калибра, смертельно опасный, из которого можно запросто вышибить мозги с двадцати шагов.

Она казалась доведенной до отчаяния и готовой на все, но голос оставался спокойным, негромким, чуть дрожавшим от ненависти.

– Шевелись, ты, подонок! Два раза я не повторяю.

Не хочу, чтобы ты поганил ее своим дыханием. Не сомневайся, я спущу курок, будь ты проклят!

– Вы напрасно на меня набросились. Уверяю вас, я ее не похищал.

– Заткнись, извращенец дерьмовый! Я сама видела, как ты ее касался! И что бы ты сделал, не появись я вовремя?! Шагай!

Он отодвинулся чуть дальше, но женщина продолжала целиться ему в грудь.

– Детка, – окликнула она, – как ты, милая?

Значит, это ее мать! Но как она их отыскала?

– Вам придется мне поверить, – уговаривал Рамзи. – Вы не за того меня приняли.

– Заткнись! Эм, с тобой все в порядке?

– Я нашел ее неделю назад в лесу около хижины. И не похищал ее.

– Умолкни! Эм! Что с тобой, родная? Послушай меня, больше он не посмеет тронуть тебя. Иди сюда, Эм, иди к мамочке.

Из груди девочки снова вырвался странный каркающий стон. Она откинула одеяло, переводя взгляд с Рамзи на мать.

– Поскорее беги от него, Эм. Ко мне. Сейчас я свяжу его и отвезу к шерифу. И тогда нам нечего бояться.

Понимаешь, детка? – Незнакомка снова подняла пистолет и задумчиво произнесла, обращаясь не столько к нему, сколько к себе:

– Ты здоровый бугай. И конечно, не дашь мне приблизиться. Едва я попытаюсь скрутить тебя, ты справишься со мной одной левой. Значит, это не кончится, пока ты жив. У меня просто нет выхода.

– Разумеется, есть. Зачем вам стрелять? Повторяю, я ее спас.

– Заглохни! Нет, я не позволю тебе постоянно маячить где-то в укромном уголке, словно зловещая неотвязная тень. Я сделаю это. Смогу. Сумею. Пакостная дрянь Чудовище! Господи, ты измывался над моей крошкой, я это знаю. Я молилась с утра до вечера, чтобы похититель не тронул ее, но ты.., ты посмел ее.., ее… Такие, как ты, не имеют права жить. Эм, иди же ко мне. Что это с тобой? Теперь тебе ничто не грозит. Мы вместе!

Она снова прицелилась в Рамзи.

И тут произошло невероятное. Малышка бросилась к нему, заслонила собой и уцепилась за колени.

– Нет, мама, это Рамзи! Он спас меня! Не убивай его!

Взрослые молча смотрели в глаза друг другу.

– О, Эм, – прошептала женщина, – он украл тебя.

И сейчас нагло использует, этот…

– Но я не похищал ее. И ни за что на свете не причинил бы ей зла. Знаете, она заговорила впервые с той минуты, как я нашел ее в лесу. Все это время Эм молчала. – Он с трудом опустился на корточки едва сдерживая стоны. – Значит, ты Эм? Эмили?

– Нет, Эмма, – пролепетала девочка, подбирая подол серой нижней рубашки, ставшей от бесчисленных стирок мягче лайки. – Мама, не стреляй в Рамзи. Он хороший. Он правда спас меня. – Она положила руку ему на плечо и устало, совсем по-взрослому повторила:

– Он спас меня, мама. И сказал, что никому не позволит снова меня обидеть. Рамзи меня защищал.

Женщина медленно, нехотя опустила пистолет.

– Кто вы?

Он подхватил Эмму и поднялся, боясь потерять равновесие.

– Простите, я должен сесть. Ужасно болит нога.

Пистолет снова был направлен на него.

– Не шевелитесь, черт бы вас побрал! И отпустите ее!

Глава 6

Однако Рамзи проигнорировал ее угрозы. Она не посмеет стрелять, пока он держит на руках ее дочь. Подойдя к дивану, он усадил Эмму, сел сам и лишь тогда поднял голову.

– Мне надо многое вам рассказать. Меня зовут Рамзи Хант. Вы можете мне довериться. Прошу вас, не отворачивайтесь от меня.

– Отдайте мою дочь. Отпустите ее.

Он поставил Эмму на пол, и та метнулась к матери.

Женщина опустилась на колени и заключила дочь в объятия. По ее лицу непрерывным потоком струились слезы. Она целовала Эмму, оглаживала, перебирала волосы, словно опасаясь, что девочка исчезнет, стискивала с такой силой, что та тихо повизгивала.

Наконец Эмма отстранилась и чмокнула мать – Мама, все хорошо, честное слово. Рамзи нашел меня, кормил, одевал и рассказывал сказки. Какая ты смешная, настоящий солдатик! Мне ужасно нравятся твои черные перчатки.

Женщина рассмеялась, стягивая кожаные перчатки и бросая их на пол.

– Я снова твоя мама и никакой не солдатик.

Эмма крепко сжала пальцы матери с коротко остриженными, кое-где поломанными ногтями. Какие покрасневшие, обветренные руки! Должно быть, бедняге нелегко пришлось.

Рамзи ощущал невероятное облегчение. Только вот – на плечи внезапно навалилась свинцовая тяжесть. Как же он, оказывается, устал!

Рамзи откинулся на спинку дивана и вытянул ноги, не переставая наблюдать за женщиной. Усадив Эмму к себе на колени, она нерешительно пробормотала:

– Спасибо огромное. Простите, что едва не убила вас. Просто была сама не своя.

Однако в голосе не звучало особого сожаления, да это, впрочем, и неудивительно, если представить, сколько ей довелось вынести.

– Признаюсь, я очень рад, что остался жив. И счастлив, что к Эмме вернулся дар речи. Правда, мы и без того прекрасно ладили. Она классно рисует.

– Почему ты молчала, Эмма?

Девочка сосредоточенно свела брови и, недоуменно пожав плечами, прошептала:

– Ничего не получалось. Я старалась, но не могла.

До тех пор, пока не подумала, что ты обязательно застрелишь Рамзи. Тогда мне стало ужасно плохо. Я не знала, что делать, поэтому, наверное, – заговорила. Рамзи просил написать мое имя, а я только головой качала. Он решил, что я не умею писать. Зато я рисовала все время, мама, а больше ничего…

– Ты молодец, – похвалила мать, осыпая ее поцелуями. – О, Эмма, я так тебя люблю!

Она снова устроила девочку у себя на коленях.

– Здорово, что ты пришла, мама. Я боялась, что никогда больше не увижу тебя. Знаешь, ма, мне было так страшно, так страшно.., одной в лесу…