Эпоха Регентства (№3) - Месть и любовь

— Довольно, — отрезала Хэтти. — Я не этого хочу от вас. Можете вы рассказать мне, как все это произошло? Она что, подобрала вас как уличную девку?

— Клянусь Богом, нет. Верно только то, что она нашла меня на улице. Но тогда я была невинной, милорд. Я попала сюда не по доброй воле. Когда пришло известие о гибели дяди Боба, в наш шляпный магазинчик нагрянули кредиторы. Они забрали у меня все деньги и вышвырнули на улицу. У меня не было больше никого из родственников, и я не знала, что мне делать дальше. Поэтому я оказалась здесь… Леди Бакстел сказала, что мне повезло. Она обещала оставить меня для одного очень порядочного лорда, который должен был лишить меня девственности. Им оказался сэр Уильям Файли.

Девушка беспомощно посмотрела на лорда Монтейта.

— Это ужасный человек, — сказала Хэтти.

— То, что он вытворял надо мной, просто отвратительно. Он намного хуже других. Среди джентльменов иногда бывают такие, которые чересчур ласковы. Некоторые мужчины гладили меня, когда получали удовольствие, словно я была их комнатной собачкой или чем-то в этом роде.

Слезы пеленой застилали ей глаза, но она была не в состоянии остановить их. Она была уверена, что теперь уж точно попадет в немилость к леди Бакстел. Когда ее хозяйке доложат об этих недостойных откровениях, та немедленно выставит ее из своего заведения. И она снова останется одна как перст. Как и прежде, придется скитаться по улицам и голодать.

Она резко вырвала руку у лорда и закрыла лицо. Потом опустилась на колени и зарыдала:

— Я не хочу на улицу. Не хочу умирать с голоду. Не хочу. Я еще слишком молода.

Хэтти в растерянности смотрела на девушку, валяющуюся у нее в ногах. Внезапно в ней проснулось бешенство. Это слабое, беззащитное существо, почти ребенок, было вынуждено торговать собой, чтобы выжить. Какая чудовищная несправедливость!

Словно под влиянием какого-то мощного внутреннего толчка она внезапно оживилась.

— Встаньте, Маврин. Довольно слез. У нас с вами есть дела поважнее, — сказала она, вынимая носовой платок из кармана жилета. — Вытрите слезы. Я полагаю, что нам с вами предстоит длинный разговор.

— Вы не станете рассказывать обо мне леди Бакстел? Вы не скажете ей, что я обманула ваши желания?

— Нет, Маврин, нет, — успокоила ее Хэтти. — Разумеется, не скажу, потому что собираюсь спасти вас.

Глава 7

В темном ночном небе уже обозначились серые полосы приближающегося рассвета, когда Потсон наконец встретил Хэтти. Он провел ее в дом через черный ход и с рук на руки передал Милли. Он попытался было пожурить свою госпожу, но, видя ее глаза, горящие гневом, тотчас прикусил язык.

Узнав о ее новых планах, он вздохнул и только покачал головой. Ничего не поделаешь, теперь ему предстояло отправляться обратно, с Гросвенор-сквер, из городского дома сэра Арчибальда, на Томпсон-стрит. Последний подвиг мисс Хэтти, как бы она ни подшучивала над его любимым выражением, должно быть, еще больше, чем в прошлый раз, прибавил ему седины. Кто бы мог вообразить, что молоденькая, порядочная, хорошо воспитанная барышня окажется в борделе? Он нагнул голову, ежась под завывающим февральским ветром. Ноги у него дрожали. Сказывалась усталость минувшей долгой ночи, которую он провел на улице в ожидании мисс Хэтти. Интересно, что скажет Милли, узнав об этом сюрпризе их госпожи?

Между тем горничная вела себя так, будто этой ночью не произошло ничего необычного.

— У вас очень мало времени. Идите спать, мисс Хэтти, — сказала она как ни в чем не бывало. — Сами знаете, сэр Арчибальд и его расписание — святое дело. Я разбужу вас перед ленчем.

Не успела Милли тихо закрыть за собой дверь спальни, как Хэтти уже заснула.

К удивлению и радости горничной, наступивший день принес с собой потрясающую новость. Около одиннадцати часов сэр Арчибальд уведомил экономку, что договорился о встрече с мистером Мортимером Мелбери и проведет ленч вместе с ним. Та, в свою очередь, сообщила об этом Милли.

Такое неслыханное отступление сэра Арчибальда от собственного незыблемого распорядка произвело ошеломляющее впечатление на всю прислугу в доме.

— Как же так, миссис Миллер? Ведь вы можете заблаговременно узнавать о планах сэра Арчибальда! — воскликнул Гримпстон, всплеснув руками.

— Вот уж чего никогда не делаю и делать не собираюсь, — невозмутимо ответила экономка, усевшись на кухне вместе с Милли выпить чашку горячего чая.

— Лично мне, конечно, грех жаловаться на хозяина, — сказала Милли, — но вообще-то жаль, что сэр Арчибальд не удосужился сообщить об этом мисс Хэтти. Я так считаю, Флоренс, если бы хозяин уделял ей, своей плоти и крови, такое же внимание, как этим проклятым тори, может быть, тогда она не моталась бы взад-вперед как неприкаянная.

К счастью, миссис Миллер было не до того, и посему она не обратила внимания на то, что горничная проговорилась. Действительно, по глазам экономки было видно, что ее гораздо больше волнуют больные суставы. Милли взглянула на кухонные часы и улыбнулась: как хорошо, что мисс Хэтти — бедная овечка! — может поспать подольше.

Пробудившись, Хэтти впала в панику, оттого что было уже далеко за полдень. Взгляд ее тотчас метнулся к стоявшим на камине бронзовым часам. Стрелки показывали половину третьего. Куда же запропастилась Милли? В одно мгновение Хэтти выскочила из теплой постели и нетерпеливо задергала шнур колокольчика.

Через несколько минут в дверях уже стояла Милли, с едва заметной доброй улыбкой, от которой ее впалые щеки становились чуть-чуть шире.

— Не надо волноваться, мисс Хэтти. Сегодня ленч отменяется. Сэр Арчибальд давно уехал из дома.

— Не может быть! Вы обманываете меня, Милли. Я знаю, вы просто пожалели меня и не стали будить. Говорите же скорее, что он сказал? Он сильно сердился?

— Ваш отец сообщил миссис Миллер, что отправляется к мистеру Мортимеру Мелбери и будет завтракать с ним. А вчера Гримпстон слышал, как сэр Арчибальд ворчал по поводу выборов и, как всегда, твердил, что «за этими вигами нужен глаз да глаз». Мне кажется, ваш отец не вернется к обеду.

Хэтти одернула ночную рубашку, которую в тот момент начала стаскивать с себя.

— Слава Богу, Милли. Может быть, из-за этих выборов отец не появится раньше полуночи. А там, глядишь, я разузнаю о его дальнейших планах. Завтра, за ленчем. Хотя вряд ли он будет отсутствовать два дня подряд. Такого еще не бывало. Если это произойдет, то, я уверена, в доме все будет перевернуто вверх дном.

— Нечего вам сейчас беспокоиться об этом. Забирайтесь обратно в постель. И отмените сегодня ваш ночной спектакль с переодеванием в джентльмена. А я пойду скажу повару, чтобы приготовил вам хороший завтрак.

После того как Милли тихо удалилась из спальни, Хэтти удобно устроилась под теплым одеялом, хотя спать больше не собиралась. Ей было над чем поломать голову. То, что она, молодая леди из обеспеченной и порядочной семьи, оказалась сейчас в столь запутанном положении, отчасти все еще казалось ей каким-то фантастическим сном. Она была безмерно благодарна судьбе за то, что ей удалось без осложнений появиться в обществе под именем лорда Монтейта. Но ей не давало покоя другое. Сколько еще таких девушек, как Маврин, вынуждены торговать собой из страха голодной смерти? Никто этого не знает. Точно так же и сама Хэтти не знала пока того, как она будет устраивать судьбу Маврин.

Хэтти поудобнее села в постели, подложив под голову взбитую подушку. Она обещала девушке, что найдет выход из положения, но при ее собственной неопытности в подобных вопросах было не так-то просто придумать что-либо более или менее подходящее. Пока же ее мысли вертелись вокруг гувернанток и горничных. Она сосредоточенно смотрела в потолок, сморщив лоб и поджимая губы, пока ей не пришла на ум Луиза. Тут она сразу воодушевилась, потому что вспомнила, как ее милейшая невестка постоянно жаловалась на жизнь. Сравнительно недавно в письме Луиза снова сообщала ей, что чувствует себя совершенно измотанной. Она писала, что Джон-младший буквально выжимает ее как лимон, прежде чем наступает очередь Джона-старшего, то есть ее мужа, заниматься с ребенком. Не она ли, Луиза, чуть ли не в каждой строке упоминала о желании взять в дом молоденькую служанку, чтобы та присматривала за малышом, а она сама могла бы немного отлежаться на диване? «Пожалуй, это неплохой выход», — подумала Хэтти, испытывая удовлетворение от найденного решения. Теперь она не могла отказать себе в небольшом удовольствии вернуться к воспоминаниям минувшей ночи.

Перед глазами у нее одна за другой возникали еще не поблекшие картины. Вот она наблюдает за леди Бакстел. Она видит даму, стоящую посреди опустевшей гостиной, несомненно удовлетворенную тем, что ей удалось наконец избавиться от клиентов. Одни были спроважены с девушками наверх, других пришлось вежливо выставить из заведения.

Потом Хэтти вспомнила то, что произошло уже под утро. Было часа четыре, когда ей предстояло лицом к лицу столкнуться с ненавистным драконом в юбке. Она заново увидела себя как бы со стороны. Стремительным размашистым шагом, с сурово нахмуренными бровями она направляется к леди Бакстел. Та улыбается ей притворной улыбкой, видимо, еще не забыв о недавних насмешках и грубости лорда.

— А, лорд Монтейт, — пытается выдавить из себя леди Бакстел. — Вы собираетесь так рано покинуть нас? Если не ошибаюсь, вы были с Маврин? Милая девочка, не правда ли? Все еще не утратила скромности, но знает свое дело. Такая…

Но Хэтти не дала ей договорить, постаравшись изобразить на лице презрение, на какое она только была способна:

— Да, к несчастью, пришлось провести ночь с ней. С этой маленькой занудой. Всю ночь слушал ее скулеж. Как же так вышло, уважаемая леди Бакстел? Ведь все в один голос, да и вы сами уверяли, что ни один джентльмен не уходит из вашего дома разочарованным. Весьма сожалею, но теперь мне придется сказать друзьям, что в вашем заведении обслуживание далеко не на высоте.

От волнения худощавое лицо леди Бакстел пошло красными пятнами. На секунду Хэтти и сама испугалась своих слов. Каково же было ее удивление, когда дама тут же обернула свою ярость против Маврин.

— Проститутка проклятая! Неблагодарная маленькая тварь! Я вытащила ее из водосточной канавы. Пожалела. Дала все, что только можно. И что взамен? Нужно было слушать сэра Уильяма. Он мне сразу сказал, что от этой потаскушки не дождешься ничего, кроме неприятностей. Я вышвырну ее на улицу под зад коленом. Пусть убирается туда, где была. Сучка костлявая!

— Она только этого и заслуживает, — сказала Хэтти, — я рад, что вы согласны со мной.

Видимо, осознав, что неожиданно сбросила маску благопристойности и показала свое настоящее нутро, леди Бакстел пришла в некоторое замешательство. Однако, снова переведя глаза на лорда Монтейта, заговорила угодливо-заискивающим тоном:

— Милорд, уверяю вас, вы не будете в убытке. Вот увидите, вам будет возмещен ущерб за этот неудачный вечер. Ведь вы любите рыжеволосых, не правда ли? Вы получите другую девушку и наслаждайтесь ею в свое удовольствие. Только на этот раз я подберу вам такую, которая знает свое место в этом доме. Надеюсь, милорд, вам достаточно моих заверений в компенсации? И мне кажется, нет необходимости оповещать ваших друзей об этом маленьком недоразумении.

— Другую рыжую девушку, говорите? И вы уверены, что она будет мне по вкусу?

— О да, милорд.

Хэтти небрежно щелкнула пальцами.

— Прекрасно, мэм. Я ничего не расскажу друзьям, если вы обещаете мне сегодня же выгнать отсюда это убожество, это жалкое подобие женщины. Я не желаю, чтобы кто-то из моих друзей оказался с ней в постели. Довольно ей ныть и пускать слюни. Лично мне для получения удовольствия необходимо разнообразие. Если я вас правильно понял, такого же мнения придерживается сэр Уильям?

Взглянув на леди Бакстел, Хэтти поняла, что заключительная фраза попала в самую точку без промаха. Дама не сводила с нее заблестевших глаз.

— О да, милорд. Я вас понимаю. Все будет так, как вы пожелаете, милорд.

Поблагодарив ее чуть заметным кивком, Хэтти сделала вид, что собирается удалиться, но вдруг остановилась.

— Ну хорошо, и когда же мы осуществим наши планы? — резким голосом сказала она. — Надеюсь, вы не будете тянуть до полудня? Полагаю, вам следует вышвырнуть эту дрянь, не дожидаясь трех часов. Мне было бы приятно видеть, как эта шлюшка окажется на улице, мадам. Не то чтобы я не доверял вам, но…

— Я сделаю это сию же минуту, милорд.

Леди Бакстел быстро вышла из комнаты, скрежеща зубами от злости и мысленно проклиная не в меру чопорного юнца.

Минутой позже она уже волокла по лестнице рыдающую Маврин, которую перед этим старательно натаскала Хэтти.

— Вот она, милорд, — кричала хозяйка борделя, вцепившись в руку девушки мертвой хваткой. — Сейчас ты получишь то, что заслужила. Неблагодарная маленькая шлюха! — С этими словами рассвирепевшая леди Бакстел влепила девушке звонкую оплеуху. — А теперь, дрянь, вон из моего дома! Убирайся на улицу, тебе там самое место! Только не вздумай, моя милая, возвращаться сюда!

Хэтти, стиснув зубы, молча наблюдала за этой сценой. Она едва удержалась, чтобы не наброситься на мегеру, выталкивающую девушку за парадную дверь посреди холодной ночи.

С торжествующим видом леди Бакстел вернулась в гостиную.

— Ну вот, теперь я вижу, что вы в точности исполнили мое желание, — спокойно сказала Хэтти. — Я покидаю вас без каких бы то ни было недобрых чувств. Всего хорошего, мэм.

В порыве радости, навеянной приятными воспоминаниями, Хэтти сбросила одеяло и вскочила с постели. Она была вполне довольна собой. Настроение у нее было приподнятым. Она выложила на конторку пачку почтовой бумаги и, придвинув подсвечник с горящими свечами, взялась за перо. Теперь ей предстояло сочинить обстоятельное письмо Джону и Луизе. Нужно было уведомить их о том, что, на их счастье, нашелся человек, который мог бы присматривать за маленьким Джоном. Она должна была убедить их взять к себе молодую девушку, идеально подходящую для их избалованного чада.

Слова полились на бумагу как из рога изобилия. Прежде чем изложить суть дела, ей пришлось посвятить два листа душещипательному описанию судьбы Маврин. Разумеется, в этом письме не было ни слова о кратковременном пребывании девушки в заведении леди Бакстел.

Покончив с письмом, Хэтти встала и потянулась. По ее расчетам, на следующее утро преданный и безотказный Потсон должен был отправить девушку вместе с рекомендательным письмом в Лондон. Она не сомневалась в успехе этого предприятия, уповая на то, что Потсон случайно ничего не перепутает и не проговорится; Маврин должна считать, что ее спаситель — лорд Монтейт, а мисс Генриетта Ролланд — просто некая добродетельная особа, пожелавшая помочь ей начать новую жизнь.

Тем временем Потсон наконец уложил переволновавшуюся Маврин в постель лорда Гарри и пожелал ей спокойной ночи. Теперь он уже воспринимал ее более дружелюбно, нежели утром. Когда он увидел ее в первый раз, то по ее размалеванному виду решил, что она в точности соответствует своей профессии — ни дать ни взять маленькая потаскушка. Но после того как они вместе походили несколько часов по лавкам, он с удивлением отметил, что девушка преобразилась. В своем новом скромном платье из серого с голубым отливом муслина она, хотя и робея, но с видом, полным достоинства, степенно шествовала рядом с ним. Ее огненно-красные волосы были собраны в аккуратный узел на шее. Юное личико, отмытое от румян и пудры, смотрелось совсем по-другому. Теперь Потсон был твердо убежден, что мисс Хэтти поступила весьма благородно. «Несчастная крошка, — подумал он о Маврин, — конечно же, она заслуживает лучшей доли, чем быть публичной девкой».

Когда он перед уходом с отеческой заботой поправил на ней одеяло, она с тоской в голосе спросила:

— Мистер Потсон, я уже не увижусь с лордом Монтейтом?

— Нет, мисс. Он останется у своих друзей. Он не хочет стеснять вас своим присутствием.

Даже если Маврин нашла такое объяснение несколько странным, она не осмелилась сказать ему об этом.

— А вы не знаете, что будет дальше, мистер Потсон?

— Не беспокойтесь, милая. Выкиньте из головы все дурные мысли. Утро вечера мудренее. Утром лорд Гарри сообщит мне о своих планах.

Потсон уже получил указания от мисс Хэтти: с утра быть у нее на Гросвенор-сквер.

На следующий день он сидел напротив нее в небольшой комнате для слуг и слушал ее планы о будущем Маврин. И чем дольше он слушал свою госпожу, тем больше проникался уважением к ней, а под конец вообще был готов хлопать в ладоши. Человек одной крови с мастером Дэмианом, несомненно, не мог отнестись иначе к несчастной девушке, решил он. В то же утро с легким сердцем он усадил Маврин в почтовую карету. На его обветренном лице сияла широкая улыбка.

— Будьте внимательны, милая. Не потеряйте письмо к сэру Джону и леди Луизе. — Вслед за этими словами он взял ее руку и сунул в перчатку пять гиней. — Это вам от лорда Монтейта. Он просил передать вам, что деньги, хотя и не имеют ничего общего с достоинством человека, могут сослужить хорошую службу.

Она молча улыбнулась ему, чувствуя, как ком встал у нее в горле.

— Пожалуйста, передайте мою благодарность его светлости, Потсон. И скажите ему, что я никогда не забуду его доброты.

Упоминание имени лорда Монтейта вызвало у Потсона некоторое беспокойство. Он вспомнил о наказах мисс Хэтти и поспешил предостеречь девушку:

— Вы всегда должны держать в голове только мисс Генриетту Ролланд. Только это имя. Она единственная ваша благодетельница. Никогда не произносите имя лорда Монтейта. Вы поняли, как вам надлежит вести себя, мисс? Не забудете?

Маврин вздохнула и покачала головой:

— Нет, мистер Потсон. Не забуду.

По возвращении на Гросвенор-сквер еще до полудня Потсон, собиравшийся отчитаться перед мисс Хэтти, застал ее в весьма приподнятом настроении. Своим видом она напоминала кошку, налакавшуюся сливок.

— Все в порядке, Потсон?

— Да. Бедняжка так благодарна вам, мисс Хэтти. Сказала, что никогда не забудет вас.

— Вы имеете в виду — не забудет лорда Гарри?

— В ваших словах есть доля истины, госпожа. Если позволите, госпожа… Я бы попросил вас больше не посещать сих злачных мест.

— У молодого джентльмена, не имеющего любовницы, нет другого выхода. Но впредь вам не придется беспокоиться, Потсон. Мы с вами не только выкрутились из трудного положения, но и сумели извлечь кое-какую выгоду. Надеюсь, мой следующий план избавит меня от необходимости посещать подобные заведения.

Хотя Потсону было страшновато задавать ей вопросы, он все же не удержался:

— Какой план?

— Сегодня, чуть позже, я увижусь с сэром Гарри и мистером Скаддимором. Я уже наперед знаю, что произойдет во время этой встречи. Сначала мне придется запастись терпением и выслушать подробный отчет о том, как они провели время у леди Бакстел. Потом они захотят узнать о моих похождениях. Тогда я скажу им, что Маврин оказалась тем, что мне требовалось, и поэтому я беру ее себе в любовницы. По-моему, лучшего просто не придумаешь. Очень хорошо для моей репутации.

Потсон взвыл от ее плана. Но Хэтти невозмутимо продолжала свой рассказ:

— Я не скажу им, где она будет находиться. Такая таинственность еще выше поднимет меня в их глазах. В глазах общества я буду выглядеть еще лучше — этакий современный молодой человек, не скованный никакими условностями.

На этот раз Потсон взвыл громче.

— Кого бы вы думали, Потсон, я встретила у леди Бакстел? Я встретила там сэра Уильяма Файли. Вот уж действительно гнусный тип. От одного того, что мне рассказала о нем Маврин, у меня кровь чуть было не застыла в жилах. Не могу поверить, что он всерьез собирался жениться на Элизабет Спрингвилл. Я скорее могу представить себе, что лорд Оберлон, приняв такое решение, имел по крайней мере благородные намерения. О намерениях Дэмиана я не говорю — здесь вообще не должно быть никаких сомнений.

Внезапно она встала и заторопилась.

— Ну хорошо, Потсон. Меня ждут другие дела. Так… сначала ленч с сэром Арчибальдом… Это ненадолго. Днем… сэр Гарри и мистер Скаддимор. Тоже ничего особенного. Затем… вечером Блер-хаус. Это будет солидное сборище. Интересно, появится ли там лорд Оберлон? Трудно сказать. Боюсь загадывать. Этот проклятый человек, словно заколдованный, постоянно ускользает от меня.

Глава 8

Джейсон Чарлз Кэвендер, маркиз де Оберлон сидел в библиотеке «Уайтса». Он удобно расположился напротив камина, протянув поближе к огню длинные ноги в брюках со штрипками, и погрузился в чтение газет. В статье описывалась история одного недавнего убийства в Хаунслоу-Хите, довольно запутанная история со множеством неприятных подробностей.

Внезапно маркиз отвлекся от чтения и теперь просто смотрел на огонь, время от времени помешивая кочергой тлеющие угли и наблюдая за тем, как языки пламени вновь охватывают их. Мысли его были мрачны, потому что не менее мрачным ему представлялся и окружающий его мир. Целый год этот мир продолжал оставаться для него полным ненависти и затаенной злобы, а также собственных страданий. Сейчас, находясь здесь, в «Уайтсе», в полнейшей праздности и не испытывая потребности в какой-либо деятельности, он чувствовал себя относительно спокойно, если не считать время от времени докучавших своими услугами лакеев. Он поймал себя на мысли, что становится нудным меланхоликом, и тут же подумал, что никто и никогда не должен допускать этого. Во всяком случае, это была лишь его собственная оценка. Он считал, что нужно снова вступить в схватку с жизнью и дать хорошую встряску тому человеку, в которого он превратился шестнадцать месяцев назад, в ту роковую ночь. Маркиз задумчиво посмотрел на огонь в камине и вздохнул. Как это ни было досадно, но он начинал получать удовольствие от своей меланхолии, чего тоже, по его мнению, нельзя было допускать.

Услышав прозвучавшее где-то совсем близко «та», он обернулся и увидел рядом с собой лорда Мелбери, которого обычно называл дядей Мортимером. От удивления он даже онемел. Насколько он помнил, его степенный дядюшка, убежденный тори, не переступал порога «Уайтса» уже несколько лет подряд.

Маркиз уронил газету на стоявший сбоку полированный столик из красного дерева и наградил лорда Мелбери обаятельной улыбкой. Хотя он считал, что пожилой джентльмен начисто лишен всякой душевности, все же он испытывал привязанность к нему. Действительно, его дядюшка не вымолвил ни единого слова сочувствия ни на похоронах Элизабет, ни после. Только стоял рядом, немой как скала. Джейсон даже подозревал, что дядюшка мог и не знать толком, что произошло, потому что весь свой могучий умственный заряд расходовал только на политику. Кроме политики, как тогда, так и сейчас, для него, по-видимому, больше ничего не существовало. Как прежде молчал, так и сейчас.

Маркиз потряс лорду Мелбери руку в приветственном рукопожатии, однако обнять его за худые плечи не решился. От этой встречи настроение у маркиза улучшилось. Он придирчиво осмотрел свои ногти и со скучающим видом, в нарочито вялой манере, лениво растягивая слова, чего, кстати, терпеть не мог его дядя, протянул:

— Уж не собираетесь ли вы сообщить мне, дорогой дядюшка, что тори устраивают здесь свою встречу? Неужели вы решили собраться здесь? В клубе с такой легкомысленной публикой? Или у вас затруднения с количеством голосов?

Оказалось, что пронять дядюшку подобными шутками было не так-то просто.

— Я вижу, мой мальчик, в кои-то веки ты решил взять в руки газету. Но я не допускаю мысли о том, что статья имеет какое-то отношение к политике, — язвительно заметил дядюшка и, высвободив костлявую кисть из сильных рук племянника, пробормотал еще что-то неодобрительное по поводу его окружения. Потом, откинув полы черного фрака, уселся напротив племянника в одно из неповторимых уайтовских, обтянутых плюшем и кожей кресел. Поведение дядюшки вызвало у маркиза некоторое разочарование, но все-таки он не оставил своих намерений, сделав вид, что не придает особого значения его словам.

— Разумеется, дядя. Статья не имеет ни малейшего отношения к политике, — весело подтвердил маркиз. — С тех пор как Бонапарт больше не наступает англичанам на хвост, единственное, о чем можно узнать из газет, это сплетни о регенте.

Он посмотрел чуть насмешливо на своего дядю и в который раз задал себе вопрос, каким образом его замечательную, веселую и легкомысленную тетушку леди Коринну Мелбери угораздило выйти замуж за этого твердокаменного, прямолинейного джентльмена, буквально одержимого политикой.

Лорд Мелбери обвел глазами читальню. Хотя здесь было довольно пусто, он знал, что большинство членов клуба сосредоточены за массивной двустворчатой дверью, в ярко освещенном зале для карточной игры.

— А ты неплохо выглядишь, племянник, — изрек он, наконец, снова остановив глаза на маркизе. — Это отрадно. Перед отъездом в Италию у тебя был просто ужасный вид.

— Очень признателен вам, дядя. Приятно сознавать, что вы это заметили, хотя, честно говоря, я удивлен. Как видите, я возвращаюсь к старым привычкам. Но что же все-таки привело вас сюда? А, догадываюсь. Как говорят в таких случаях: «Если хочешь выследить лису, отправляйся к ее норе».

— Да, твой вид определенно не ухудшился за те месяцы, что ты пробыл в Италии, — продолжал лорд Мелбери, явно не торопясь клюнуть на наживку. К тому же он, видимо, был не вполне готов к плавному переходу на другую тему, которая, собственно, и должна была раскрыть цель его прихода. Возможно, он не желал, чтобы его слова обрушились как снег на голову ничего не подозревавшему племяннику. Поэтому он опять сказал: — Я полагаю, что палящее солнце и жара могли каким-то образом благоприятствовать твоему самочувствию.

— Как видишь, дядя, — согласился маркиз. — Надеюсь, тетя в полном здравии?

— А ты что, можешь припомнить такое время, когда твоя тетка чувствовала себя иначе? — сердито сказал лорд Мелбери и продолжил: — А вот я, серьезный человек, преданный стране до мозга костей, радеющий за будущее Англии, должен, черт подери, мучиться подагрой, в то время как твоя распрекрасная тетушка, которая никогда не сделала ничего путного и ничем не занималась, кроме развлечений, рождения детей и тому подобного, всегда выглядит так, что ее можно показывать на выставке как образец здоровья.

— Это все от Бога, дядя. Он один решает, каким здоровьем нас наградить. Так же как и ему одному ведомо, кому быть простым смертным, а кому — тори.

— Насмешничаешь, мой мальчик. Между прочим, это тебе не к лицу. Это больше подходит твоей тете, но не тебе.

— Не сердитесь, дядя. Могу же я иногда позволить себе немного позлословить. Так чем же я могу быть полезен вам?

Маркиз вспомнил о договоренности с графом Марчем и лордом Элвани. Они собирались устроить матч боксеров в одном из предместий Лондона и планировали сделать это так, чтобы в магистрате ничего не пронюхали. Правда, сам он еще твердо не решил, стоит ли ему отправляться на эту встречу, опасаясь, что их затея может оказаться пустой тратой времени.

Между тем дядя упорно молчал. Не вытерпев, Джейсон выразительно посмотрел на него, подняв одну бровь. Неужели дядюшка чем-то смущен? Это так не похоже на него.

— Я понимаю, как вы, должно быть, заняты в настоящее время, сэр. В нынешней-то обстановке, когда виги и тори поочередно всаживают друг другу кинжалы в спину, зачем вам понадобилось тратить время на розыски такого бездельника, как я? Право же, я не льщу себя большими надеждами, но я не понимаю…

— Все Кэвендеры одинаковы. Легкомыслие у вас в крови, — осадил его лорд Мелбери, правда, без большого запала. Вот уже несколько лет, как он перестал давить на своего племянника, видя, что все его доводы воспринимаются им с неизменным равнодушием или снисходительной улыбкой. Так он был вынужден признать свое поражение и больше уже никогда не уговаривал его вступить в ряды тори.

— Если тебе так уж не терпится, мой мальчик, то я пришел сюда только для того, чтобы выполнить поручение твоей тетки.

— О Боже! Что она надумала? Приглядела мне невесту? Хочет устроить смотрины с каким-нибудь косноязычным созданием?

— Вряд ли, Джейсон. Мне кажется, что еще не время. Со смерти твоей жены еще не прошло и года. — Сказав это, он тут же осознал, что не должен был говорить так прямо, потому что увидел непривычную горечь в темных глазах племянника. — Прости мне мою бестактность, Джейсон. Я не совсем тактичен. Но такие вещи, как у тебя, случаются со многими. Мужчина должен уметь справляться с ударами судьбы.

«В этом он прав», — подумал Джейсон, пристально глядя на своего дядю.

— Теперь послушай про свою тетушку, племянник, — продолжал лорд Мелбери. — Она поручила мне передать тебе, что настоятельно просит тебя навестить ее. Она жаждет видеть тебя на одном из своих вечеров.

— Что? Меня? Бедная тетя! Неужели ей некем занять одно пустующее место за столом?

— Как знать. Во всяком случае, она долго выкручивала себе пальцы, пересчитывая гостей, пока вдруг не вспомнила, что ты уже дома. Я полагаю, у тебя сегодня нет других приглашений на вечер, Джейсон?

Именно в этот вечер маркиз собирался показать Мелисанде «Ковент-Гарден». Но в то же время он с достаточным почтением относился к своей милой добродушной тетушке и хотел ее видеть. Любовница — одно, а любимая тетя — совсем другое. Поэтому он без колебаний сказал:

— Хорошо, дядя. Я буду счастлив повидаться с ней. В котором часу тетя желает лицезреть меня?

— Понятия не имею. Приходи в любое время… когда проголодаешься. Ну а теперь, мой милый, извини, я должен тебя оставить. На сегодня у меня намечено очень много дел.

Тон, каким были сказаны эти слова, не оставлял никаких сомнений, что дядюшка рассматривал выполнение этого поручения как невероятно большую потерю для своего драгоценного времени.

Джейсон встал и на прощание встряхнул тощую руку дядюшки. Едва заметная улыбка тронула его губы, когда он, глядя ему вслед, услышал, как тот пробурчал чопорное приветствие какому-то джентльмену, имевшему неосторожность вежливо поздороваться с ним.

— Это, должно быть, ваш дядя? Я не ошибся, ваша светлость? — спросил маркиза некий мистер Денби, подошедший к нему двумя секундами позже. — Могу поклясться, что политика не дает мужчине ровным счетом ничего. Ей-богу, только создает неудобства. Посмотришь на этих джентльменов — они ходят так, будто им жутко тесны их панталоны.