Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Подразделение 000 (№1) - Подразделение 000

ModernLib.Net / Юмористическая фантастика / Костин Сергей / Подразделение 000 - Чтение (стр. 12)
Автор: Костин Сергей
Жанр: Юмористическая фантастика
Серия: Подразделение 000

 

 


— Увы, Иванов. У вас изначально знак интеграла поставлен не на свое место. Плохо. Кто следующий по списку? Миша Бродский?

«Вам письмо!» — пропел классный ноутбук.

В почтовом ящике лежал плотный конверт, на котором корявыми буквами, написанными явно левой рукой, было выведено: — «Взятка от Миши Бродского».

«Двоечник, а знает как в этой жизни не пропасть», — уважительно подумал я, распечатывая конверт. Пятьсот брюликов мелкими купюрами. Сам Миша Бродский, прижавшись носом к стеклу, усиленно моргал одним глазом.

— Спасатели мелких взяток не берут, — гордо сказал я, и брезгливо отодвинул от себя конверт. — Если вы, гражданин ученик, не знаете правильного ответа, то пятьсот брюликов вам не помогут.

В почтовый ящик шлепнулся еще один конверт, и я переключил все внимание на последнего опрашиваемого. Вундеркинда Вовочку. Он как раз закончивал собирать из двух сгоревших охранников логарифмическую линейку. Кулибин.

— Мы тут подумали! — многозначительно сказал Вовочка, двигая колесики и рычажки на собранном аппарате. — Посовещались, проконсультировались и пришли к единодушному мнению. Так больше жить нельзя. Ваши требования, дяденька учитель, явно завышены. Разве вы не знакомы с пунктом восьмым зы, параграфа тринадцать бис Общих Законов по охране прав Ребенка? А там ясно написано, что ребенок имеет право на три равноценных попытки. И если учитель, думающий, что он знает больше ученика, принуждает последнего ответить на сложные вопросы, то учитель наказывается лишением…

Выключить все микрофоны в отделе Вовочки раз плюнуть. Не хватало мне еще кошмаров, на ночь глядя.

— А теперь подведем итоги, — я пододвинул классный ноутбук поближе и радостно потер руками. — Если не возражаете, начнем с Маши с Уралмаша. Безобразные знания. Два. Владимир. Безобразные знания. Два. Иванов. Безобразные знания. Два. Миша Бродский. Безобразные знания. Четыре с минусом. Хорошо, хорошо, Бродский. С плюсом. Оценки занесены в журнал. Опротестовать решение учителя, то есть меня, вы можете в течении десяти календарных дней.

Детишки, кроме Мишки Бродского, слегка побузили, побили мебель о стеклянные стены, помахали флагами и транспарантами, но быстро угомонились. Дети быстро забывают неприятные моменты в жизни.

— Дяденька учитель?! — Вовочка оторвался от собирания из частей перегоревших охранников муфельной печи. — А, сколько на самом деле будет дважды два?

Я мысленно улыбнулся и скосил глаза на учительский компьютер, где еще в начале урока решил эту непростую задачку. Экран монитора был черен, как борт Милашки после химчистки. По сравнительному анализу детских глаз я сразу же понял, чьих это рук дело. Вовочка, ковыряясь в закопченных деталях, изредка, хитро прищурившись, бросал на меня косые взгляды. Жаль, что я поставил умнику такую высокую оценку.

Мое затянувшееся молчание привлекло нездоровый интерес остальных троих учеников, включая и Машеньку, рисовавшую на стекле акварелью мой портрет с подбитыми глазами и свернутыми набок ушами.

— Сколько? — дружно спросили дети, потянув ручки к дневникам, где напротив рисунка с изображением ремня и детской попки горела красным пламенем контрольная лампочка.

Все попытки оживить учительский компьютер успеха не принесли. И вопрос детишек, по-прежнему оставался без ответа.

Спасатель подразделения 000 должен находить выход из любой ситуации, какой бы неразрешимой она не казалась. Если же спасатель не знает, что делать, он должен проконсультироваться с товарищами.

Уронив на пол наглядное пособие «дезорибонуклеиновая молекула в разрезе», я сдернул незаметно с шеи связь-галстук и вызвал спецмашину.

— Командор просит о срочной помощи! Положение критическое. Командор требует выйти с ним на связь!

Милашка вышла на связь не сразу, но хоть вышла, и то слава Директору! В ушах зазвенел веселый детский гогот, звук скручиваемого металла и кусок из классического шлягера месяца «Жизель и ее команда».

— Командор! Слышу вас хорошо. Что у вас?

— Мыша! Быстро! Сколько будет дважды два?

— Один момент, командор. Еще один момент. А можно сделать звонок Директору? У меня тут пара первичных логических цепей детки спалили.

Пока Милашка общалась с Директором Службы, я успел разобрать и собрать обратно все пятьдесят четыре тысячи кубика дезорибонуклеиновай молекулы в разрезе".

— Командор! Плохие новости. Директор не может нам помочь. Он сейчас на огороде картошку селекционирует и под рукой ничего нет. Но по его совету я связаллась со столичным центральным пунктом вычислительной информации. Ребята, помня вас, как замечательного спасателя, заложили данные в столичный мозг и просчитали все возможные варианты. Сейчас распечатывают. Обещали к вечеру связаться с вами лично.

Это был полный провал достоинства и чести спасателя. Но безвыходных положений не бывает.

— Милашка! Слушай меня внимательно. Делай что хочешь, но отыщи министра образования!

— А чего ее искать? Рядом стоит. Детишек на горку силком загоняет. А кто не хочет, того в комнату смеха.

— Не понял? Это где?

— В кабине, — прошептала динамиками Милашка. — Извините, командор, но я ваши фотографии по стенам развешала. Деткам очень нравится. Плачут, правда, сильно.

— Ладно, ладно, потом разберемся, кто кого повесит. Не забыла, что мне нужно. Вот и задай вопрос Министру. Только вежливо.

Некоторое время в связь-галстуке царила тишина и спокойствие. Внезапно она разорвалась ревом сошедшего со штапелей эскадренного миноносца.

— Милашка?! Что случилось? Милашка?!!

— Да все нормально, командор, — голос спецмашины, действительно, был абсолютно спокоен. — Это не я. Это Министр. Не хочу вмешиваться в ход учебного процесса, командор. Но она вместе с проверяющими, родителями, бабушками и дедушками, не считая адвокатов и налоговых инспекторов, бежит к вам.

Больше Милашка сказать ничего не успела. Двери шлюзов распахнулись, и Министр в эффектном прыжке пролетела к учительскому столу и разом нажала на восемь клавиш.

Бронированные листы с глухим шелестом опустились перед вытянутыми лицами учеников. Свет по всему помещению потух, а вместо него загорелось аварийное освещение. Мерзкий и противный, лишенный выражения возвестил, что в школе объявляется карантин.

— Детей изолировать! Самозванца под трибунал! Все вымыть с хлоркой! — закричала Министр образования, и от ее голоса на бронированных листах появились трещины.

Сквозь трещины было видно, как отсеки с учениками резко уходят вниз. С потолка потекла дурно пахнущая жидкость, а ко мне весело запрыгали два охранника, которых, в конце концов, отремонтировал Вовочка. Но вместо того, чтобы натянуть на меня тюремные тапочки с магнитным замками, охранники раскрыли надо мной зонтик и встали горой за новый метод воспитания детей. На груди одного зажглись красные слова: — «Сергеев светило образования». На груди второго: — «Передовые методы Сергеева в жизнь».

Подоспевшие адвокаты, родители, инспектора постарались оттеснить меня, но охранники выхватили длинные деревянные линейки и отбили всем не только руки, но также ноги, уши, носы и прочие мягкие места. Что-то Вовочка перестарался.

— Вы понимаете, что наделали? — прыгала вокруг Министр Образования. — Какую заразу вы, подлый спасатель, внесли в не сформировавшийся мозг детей?

Естественно, я не понимал.

— Нарушен весь учебный процесс, — не унималась Министр, отчего на потолке стала отваливаться супер прочная штукатурка. — Дети, вместо счастливого будущего будут теперь вечно искать ответ на ваш глупый вопрос. Зачем? Зачем?

Министр упала на колени и воздела руки к обваливающемуся потолку.

— Но это же глупо! — возмутился я. — Самый обычный вопрос, который задают в школе. Даже песенка такая есть — дважды два парирум, дважды два не помню.

— Дурак! — Министр встала с колен и смахнула с плеча кусок потолка килограмм на десять. — Дети должны знать интегралы и либералы, котангенсы и собангенсы, никотинамидадениндинуклеотидфосфаты и нитраты, а не ваши дважды два парирум. Как есть дурак.

После чего Министр презрительно оглядела меня с ног до головы и выдавила:

— А еще спасатель!

И все инспектора, родители и адвокаты тоже оглядели меня с ног до головы и сказали:

— А еще спасатель!

И под этими уничтожающими взглядами мне, спасателю-орденоносцу, стало нестерпимо стыдно. Я все понял. Время летит слишком быстро. И то, что было вчера, уже давно устаревшее прошлое. Страна живет, устремив взгляд в будущее. И ей, нашей великой стране, не нужны ученые и рабочие, которые знают, сколько будет дважды два. Не нужны люди, способные помнить такие ничтожные мелочи.

Склонив низко-низко голову, я медленно направился к выходу. В спину мне летели куски суперпрочный штукатурки и обидные слова.

В школьном коридоре было тихо и пусто. Посмотрев внимательно направо, потом налево, я распрямил гордо плечи, обернул связь-галстук вокруг шеи и вызвал Милашку.

— Мыша. Я это. Собирай команду. Мы срочно уматываем из общеобразовательной школы. И больше никогда сюда не вернемся. И еще. Передай Директору, что через полчаса мы будем у него. Пусть пакует чемоданы и срочно уезжает в отпуск. Иначе я за себя не отвечаю.

У спецмашины подразделения 000 меня уже дожидался американец, с красным галстуком на шее. Просто галстуком, без всякой начинки. Сбоку его поддерживали стройные старшеклассницы, которые рыдали, провожая своего учителя. От бассейна, волоча на себе остатки свинцового оборудования, плелся Герасим. За ним стройными рядами вышагивали подтянутые ученики старших классов в резиновых шапочках и с олимпийскими медалями на голую кожу.

У людей всегда все получается. А у меня…

— Команде грузиться в спецмашину. Мы уходим.

За мою штанину кто-то подергал.

— Дяденька учитель!

Внизу стоял никто иной, как вундеркинд Вовочка, который, пусть и косвенно, спас меня от разъяренного Министра.

— А-а! Вовчик! Пришел полюбоваться на позорное бегство спасателей?

Вовочка красиво шмыгнул носом, подпрыгнул, поправляя заплечный ноутбук, и сказал:

— Не-а. Просто мы подумали и решили вашу задачу. Идемте, дяденька учитель.

У заднего борта Милашки стояли все четверо моих первоклашек и счастливо улыбались перемазанными масляной краской физиономиями.

А на борту спецмашины, было выведено: — «2 х 2 = 5»

Эпизод 10

— Заходи справа, Боб! Справа заходи!

— У меня вода кончается!

— Милашка! Подключай дополнительные цистерны!

— Командор! Дополнительные цистерны израсходованы!

— Черт! Перекрывай микрорайон. Делай что хочешь, но чтобы через минуту вода была. А мне плевать на жалобы. Собьем пламя, тогда на все жалобы разом и ответим.

— Командир, это Боб. Требуется срочная помощь!

— Что у тебя, второй номер?

— Пожарники с конспектами лезут. Просят тушить помедленнее, чтобы все успеть зарисовать и законспектировать.

— Так туши помедленнее. Может, тогда в следующий раз сами потушат. Милашка, что с водой?

— Подключилась. Пришлось задействовать и близлежащие микрорайоны.

— Командир! Боб снова. Огонь вырвался наружу. Не могу сдержать. Может вызвать подкрепление?

Правила подразделения 000 четко и однозначно говорят, что подкрепление вызывается исключительно в наисложнейших ситуациях. Когда отдельно взятое подразделение уже не в силах справиться с ситуацией. Вызывать, или не вызывать подкрепление решает исключительно командир.

Командир, в данном случае, это я.

Прикрываясь рукой от жара огня, я, через черное закопченное стекло, которое выдала мне Милашка под расписку, оценил ситуацию. Мусорная урна, наполненная до краев цветным мусором нехорошими честными налогоплательщиками, пылала во всю мощь, и даже не думала тухнуть. Все наши усилия пока не увенчались успехом. Я мысленно подсчитал убытки. Двести тонн воды, пять тонн пены, десять самосвалов песка, два сгоревших до углей комбинезона.

Может второй номер и прав. Без дополнительных сил с урной не справится.

В какой-то момент я почувствовал растерянность. Такое со мной редко происходит. Считается, что подразделение 000 способно справиться с любыми, подчас даже совершенно невыполнимыми задачами. Но сегодняшний случай показывает, что не все еще резервы нами использованы. Что, есть еще чему поучиться спасателям подразделения 000.

В некотором замешательстве я огляделся по сторонам, словно ища поддержки. Вокруг зоны работы подразделения собралась приличная толпа из честных налогоплательщиков. Народ с неподдельным интересом наблюдал за слаженной работой моей команды.

Вот второй номер Боб. Перепачканное сажей лицо с блестящими глазами. Лихо сдвинутая на уши связь-каска. Термостойкий комбинезон, прожженный в трех местах коварными выстрелами пламени. Стоит, широко расставив ноги. Крепкие американские руки лежат на универсальной водометной пушке. Рядом группа пожарников, что приехали минут двадцать назад. Внимательно слушают объяснения янкеля, торопливо конспектируя полученные на практике знания. Усатый майор пожарных сил прохаживается у них за спинами и внимательно наблюдает, чтобы никто не шланговал.

Герасим, третий номер, лежа на растянутом шезлонге, рассматривает в квадронокль пылающую урну. Шевелит губами. Может быть, и ругается. Но я уверен, что он просчитывает варианты операции.

Рядом с ним металлическая коробка для добровольных пожертвований. От коробки до ближайшего здания Универсама длинная очередь честных налогоплательщиков. Большинство с ведрами, но есть и с банками. Герасим свободной рукой принимает добровольные пожертвования, и тут же наливает в подставленные емкости из шланга воду.

И я. Командир подразделения 000. С опаленными бровями, в противогазе, с транспарантом, на котором огромными красными буквами написано: — «Пожар — бич нашего времени!».

Милашка за моей спиной бодро гремит наружными динамиками, вещая популярную ныне мелодию «Столичных окон негасимый свет».

От тяжелых раздумий меня оторвала спецмашина.

— Командор! Директор просит выйти на связь.

Отказывать Директорам могут только люди, подыскавшие очередное место Службы. Я не из таких.

— Соединяй.

— Майор Сергеев? — голос Директора взволнован. Значит, опять что-то случилось.

— До сих пор майор Сергеев слушает! — а вот напомнить об очередном звании с моей стороны смелый поступок.

— Это Директор. Только что поступил срочный вызов. Хватит прохлаждаться. Выезжайте.

— У меня тут пожар первой степени, — завожусь я. — И прохлаждаться нам некогда. Слышите, как трещит пламя? Как гудит металл и шипит вода? Милашка, выведи панораму бедствия на монитор диспетчерской. Пусть полюбуются.

— Извини, Сергеев. — Директор после просмотра наиболее эффективных кадров с напряженным лицом Герасима меняет тон. — Вижу, серьезное дело. Но у нас случай весьма важный. Даже где-то щекотливый.

— Опять кто-нибудь на Восточную башню залез?

— Хуже, Сергеев, гораздо хуже. Приезжайте срочно. Вся информация строго засекречена. Так что, только на месте.

— А с этим что делать? — киваю в сторону разбушевавшегося не на шутку пламени.

— Перепоручите пожарным. Выдайте надлежащие инструкции, и срочно в центр. Встречаемся у здания Службы.

Директор отключился, а я, еле сдерживая шаг, отправился огорчить усатого майора и его команду.

Когда через минуту Милашка, задраив все люки, на полном ходу, покидала место пожара, вслед за ней бежали пожарники, во главе с усатым майором, и умоляли не оставлять их одних.

Боб откровенно плакал.

Мы сделали все, что могли. И совесть наша чиста. Приказ, есть приказ. Мы оставили пожарникам не только брошюры «Как вести себя на пожаре», но также: лопаты деревянные — две, ведро оцинкованное — одно, надувной матрац — восемь, плакат с надписью «Пожар, бич нашего времени» — один.

— Ничего, Боб, — похлопал я второй номер по плечу. — Когда-нибудь мы вернемся. Обязательно вернемся. Спасатель не должен грустить. Поверь, без нас им будет лучше. Хочешь бутерброд?

В последнее время американец сильно похудел. Согласно последнему медицинскому обследованию на целых двести пятьдесят граммов. А меня в академии спасателей учили, что каждый грамм, потерянный спасателем в мирное время, это секунды, потерянные на задании.

Янкель от бутерброда отказался. Только вытащил колбасу и тут же, не отлипая от окошка, съел. Хоть что-то.

— Командор! Через минуту прибываем к зданию Службы. Платформа номер один. Предупредительный гудок дать?

— Не стоит, — в прошлый раз стандартное приветствие Милашки нам дорого стоило. Потом целую ночь меняли бронированные стекла на первых этажах. Милашка, она ж меры не знает. Гудит, как в открытом поле.

— Прибываем на первую платформу.

Паркуясь, спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать не нарочно сбила бетонный знак «Остановка только для инвалидов». Наблюдавший за нами Директор только головой покачал.

— Выдвинуть парадный трап! Поднять флаг! Команде посторониться для встречи начальства! Третьему номеру оставаться на штатном месте.

Милашка под звуки государственного гимна спустила эскалатор. Из центральной башни выдвинулся стометровый штырь, на макушке которого заплескался на свежем столичном ветру стяг с эмблемой подразделения 000. Спасатель в полный рост. В правой руке — контракт на обслуживание, в левой — спасенная девица неизвестного возраста.

Мы с Бобом вытянулись по стойке смирно у входного люка. Герасим, выполняя приказ, остался в спальном отсеке.

— Директор на спецмашине! — заорал я, дергая руку к связь-фуражке.

— Вольно, сынки, — начальство, позвякивая погонами и медалями, проследовало в кабину и заняло почетную табуретку для гостей.

— Команде вольно! Второму номеру приготовить праздничный обед. Третьему номеру продолжить оставаться на штатном месте. Милашка, музыку сделай потише. Уши закладывает.

Прибытие Директора на спецмашину всегда праздник. Кто со мной не согласен, может писать заявление по собственному. Лично я нашего Директора любил. Помню, когда я только пришел на Службу, он встретил меня с распростертыми объятиями, и тут же отправил на задание. Прорыв канализации с особо тяжкими последствиями. Не посмотрел ни на мой скромный послужной список, ни на неопытность. Поверил и послал. За что ему большое спасибо.

— Не суетись, Сергеев. — Директор нервно постукивал кончиками пальцев по пульту. Как раз в том месте, где у нас находилось управление башенной крупнокалиберной пушкой для разгона грозовых туч. С каждым стуком Директора Милашка нервно вздрагивала и мигала лампочками запрещенного доступа. Но Директор, с его полным допуском и тяжелыми мыслями не обращал внимания на предупреждающие красные огоньки.

— Что-то серьезное, товарищ Директор? — я постарался просунуть между пультом и пальцами начальства бронированную пластину, но не успел. Палец Директора, отвечающий за ноту «ля», попал на спусковую кнопку и Милашка подпрыгнула, выпустив в небо незапланированную ракету.

— Что-то у вас, товарищ майор, техника неправильно функционирует? — Директор наклонился к лобовому стеклу и проводил взглядом ракету. — Может вам спецмашину поменять?

Милашка с испугу выстрелила еще двумя ракетами.

— Шучу, шучу, — по-доброму улыбнулся товарищ Директор. — Мы все знаем, что у вас замечательный, дружный экипаж. Вот только никак к наградам приставить не можем. За последний год ни одного стоящего задания.

— А этот…, — напомнил я. — Тот который на башне. Товарищ…

Директор шумно вздохнул, заглушая фамилию товарища:

— Это секретное задание. Лучше бы вам его забыть, товарищ майор. И вам, и им спокойней. И так каждое утро интересуются, не погибли ли вы, не случилось ли чего по дороге. С этими ребятами лучше не связываться. Ясно?

Куда уж ясней. То-то я смотрю, за Милашкой все время хвост крутиться. Колонна из десяти машин. Неспроста.

Вернулся из продуктового отсека Боб. Разложил стол, расстелил одноразовую скатерть, расставил одноразовые тарелки.

— Борщ национальный американский, — гордо сообщил янкель, выплескивая на тарелки наваристую массу цвета мичиганского глинозема.

Директор без всякого энтузиазма попытался повозить в тарелке ложкой, но не получилось. Я всегда говорил Бобу, что в борщ надо хоть немного добавлять воды.

— Вот что, сынки. — Директор пальцами сдавил глаза. У меня у самого от борща слезы повылазиди. — Хочу поручить вам очень важное дело. Нет, записей не вести, кино не записывать. Все запоминайте.

Директор тяжело вздохнул, словно осознавая, что взваливает на наши плечи непосильную ношу.

— Час назад пропал наследный принц …ой республики.

Американец о неожиданности роняет тарелку с борщом. Подозрительная масса проедает палубу Милашки и стекает в нижние отсеки.

— Похищение с целью выкупа? Террористическая акция? Племенные разборки?

У меня еще много версий, но выложить их все не позволяет требовательный жест Директора.

— Пока нам ничего не известно, — скосив глаза на дымящуюся дырку в полу, Директор осторожно отодвигает от себя тарелку с борщом. — Принц загорал на нудистстком пляже. Отпросился у охраны на пару минут в кустики. С тех пор его никто не видел.

— И охрана ничего подозрительно не заметила?

— Ничего. На месте уже работают ребята из ВОХРа. Именно они обеспечивали туристическую программу принца. По последним данным, следы принца обрываются в ста метрах от кромки моря в прибрежной лесополосе.

Работать бок о бок с вохровцами не хотелось. Ребята в черных контактных линзах не любят, когда в их дела суют нос другие подразделения. Тем более, подразделение 000.

— Стоит ли ввязываться? — засомневался я. — ВОХР самостоятельная организация. Найдет принца сама, никуда не денется.

Директор морщит лоб.

— Помощи нашей Службы попросило посольство …ой республики. После инцидента оно не доверяет вохровцам. И они очень обеспокоены здоровьем принца. У него через двадцать четыре часа назначена коронация. Представляете, если принц не вернется в страну в указанное время? Разрыв дипломатических отношений, прекращение торговых операций, снижение потока иностранных туристов. И все это многие миллионы брюликов, которые не попадут в государственную казну.

— Спасение пропавших, дело рук ответственных лиц допустивших пропажу. — Боб на правах второго номера тоже имел право голоса. — Вохровцы нас даже на пляж не пустят. Еще по шеям надают. Знаем мы их.

— С каких это пор спасатели подразделения 000 боятся вохровцев? — Директор красиво выгнул седые брови. — Вы будете вести свое расследование, ВОХР свое. Никто никому не мешает.

— За двадцать четыре часа трудно найти иностранного принца в большом городе, — говори, не говори, а работать надо. Прежде всего, мы спасатели, призванные обеспечить безопасность честных иностранных налогоплательщиков. — Нам необходимо получить доступ в информационный блок посольства.

— Все что угодно, майор Сергеев, — радостно улыбнулся Директор, понимая, что мы уже согласились. — Дипломаты пообещали оказать вам полное содействие. Я же со своей стороны даю вам зеленый свет на проведение любых мероприятий. Найдите его, сынки, и о вас споют в коренных…

— Знаем, знаем, — нетактично перебил я собственно Директора. — В народных песнях споют. Слышали.

— Тогда за дело. — Директор Службы аккуратно обошел дыру в полу и уже у выходного люка обернулся. — А с ВОХР вы все же осторожней. Они сейчас злые. Честь мундира замарана. Ясно? Не провожайте меня.

— Вечно нам собачью работу подкидывают. — Боб дождался, пока Директор спуститься с парадного эскалатора и только после подал голос. — Вот скажи, командир, почему так?

— Потому, что мы лучшие. А насчет работы, вы, второй номер, зря. Кто на прошлой неделе двое суток на мясокомбинате колбасу маркировал? А в прошлом месяце? Целую неделю чистили котлы на шоколадной фабрике. Забыли, второй номер? Я вас тогда еще пургеном отпаивал.

Боб, он же второй номер, покраснел. Потому что сказанное являлось чистой правдой. И мясокомбинат был, и кондитерская фабрика. И последствия.

— Милашка! — повязывая на шею связь-косынку, затребовал я спецмашину. — Командир на связи. Доложите о готовности вверенной вам техники к работе?

— Да все в порядке, командор. — Милашка иногда отвечает совершенно не по уставу. — Сюда доехали, и куда угодно доедем.

— Едем к дикому пляжу. Второму номеру взять управление на себя. А я поковыряюсь в базе данных посольства. Мыша, на второй экран их.

Информация по принцу не отличалась ни качеством, ни количеством. Ни визуальных портретов, ни физических параметров. Только краткое описание, заключающееся в трех словах: — «Божественный, наследный, царственный». Не густо. Но достаточно, чтобы понять, с такой биографией нормальный человек и одного квартала не пройдет.

Прежде чем заняться поисками пропавшего человека, будь он из простых честных налогоплательщиков, или из принцев заморских стран, следует ответить на один единственный вопрос. Куда мог пойти Объект? И как только мы ответим на данный вопрос, можно будет считать, что дело решено.

— Милашка, поставь таймер оповещения на двадцать четыре часа. Всей команде получить личное оружие. Чувствую, что дело пахнет не переработанной нефтью.

— Командор! Третий номер отказывается получать личное оружие.

— И правильно делает. Его оружие — ум, честь и совесть. Запомните раз и навсегда. Далеко до пляжа?

— Подъезжаем, командор.

На центральных воротах нудистского пляжа красовалась вывеска «Санитарный день». Недовольные налогоплательщики выстроились огромной очередью и требовали у правительства сохранения своих прав. Несколько вохровцев стойко держали оборону, отпугивая слишком настырных граждан предупреждающими выстрелами в воздух. Рядом дымилось несколько разбомбленных ларьков.

— Это то, о чем предупреждал Директор. Милашка, на самом малом прямо к входу. Если будут стрелять, дай пару предупредительных очередей. Имеем на то полное право.

После небольшой, но красочной перестрелки, вохровцы залегли за стеклобетонными плитами и согласились принять нашего представителя. По началу вызвался второй номер. Но я, как командир, не мог рисковать командой. Боб не слишком хорошо знает русский разговорный лексикон. Это раз. Слишком крупная цель. Это два. Так что пришлось на переговоры отправляться мне.

Перебежками, под градом пуль и осколков, я добрался до передового отряда и предъявил им свой жетон спасателя. Ребята в черных контактных линзах, конечно, побузили слегка, но, после предупредительного залпа Милашки из всех стволов, решили не препятствовать работе подразделения 000. Едиснтвенным условием нашего присутствия на пляже была форма одежды. То есть, отсутствие таковой. Дикий пляж, дикие нравы.

Проехав по пляжу километров пятьдесят, мы, наконец, обнаружили то, что искали. Немногочисленную группу людей, столпившихся вокруг яркого пятна. Пятно, при тщательном рассмотрении в бортовой перископ, оказалось одеждой. Аналитически проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что данные останки, скорее всего, принадлежат исчезнувшему принцу. Именно с этого момента команда переключилась в рабочий режим. До коронации оставалось ровно двадцать часов.

Идти на разведку мы решили вдвоем. Я и Боб. Герасима будить не стали. Еще не наступило его время.

Прикрывая срамные места ладошками, все-таки место обязывает, мы спустились по эскалатору и как бы, между прочим, зигзагами направились к народу.

При непосредственном приближении к месту происшествия мы обнаружили, что люди, столпившиеся вокруг одежды Объекта, на нас никакого внимания не обращают. Во-первых, все они кричали друг на друга. А во-вторых, следили за тем, чтобы как следует прикрывать свои срамные места ладошками.

Среди кричащих мы узнали вохровцев в черных контактных линзах, представителей министерства иностранных дел и нашего Директора. Он один был одет не по сезону. Широкополая соломенная связь-шляпа и кусок вчерашней газеты на носу.

И те, и другие и третьи решали очень важный вопрос, кто ответит? Вохровцы убедительно доказывали, что вины их нет никакой. Объект, нарушив пункты контракта, исчез, некого не уведомив об этом. Значит, и взятки гладки.

Дипломаты утверждали, что они обязаны только встретить и проводить иностранного гостя. А уж бегать за ним по лесополосам обязаны другие.

Наш Директор ничего не говорил, а только задумчиво прыгал от набегающих волн и кидался в них плоскими камнями. Приглядевшись, мы с Бобом поняли, что камни он швыряет не просто так, а в плавающих в территориальных водах вохровцев-аквалангистов. Некоторые из них радостно приветствовали Директора взмахами обоих рук и торопливо уплывали на глубину. Можно подумать, если Директор Службы захочет их достать, то глубина им поможет.

Пристроившись рядом с вещественными доказательствами, я тщательно обыскал карманы Объекта. Ничего подозрительного, а тем более ничего указывающего, где сейчас мог бы находиться Принц, в карманах не нашлось. Пачка брюликов и часы неизвестной мне иностранной фирмы были изъяты и приобщены к тощему, пока, делу. Боб в это время отвлекал внимание всех присутствующих художественной лепкой. Голая женщина, вылепленная его талантливыми американскими руками, была настолько похожа на голую женщину, что я даже сам удивился. Не знал, что у меня в команде такие талантливые американцы.

Совершив вместе с присутствующими пару кругов вокруг песочной композиции, оставив благодарственные подписи в книге жалоб и предложений, я решил, что мы слегка отошли от намеченной цели. Поэтому, оторвав Боба от набежавших фотографов и корреспондентов, я незаметно для окружающих поволок его, упирающегося, по следам исчезнувшего принца.

Следы, надо отдать должное вохровцам, были обнесены с обеих сторон бетонным забором с колючей проволокой. Через каждые десять метров стояли вышки с автоматчиками на верху, и злобными собаками внизу. Так что никаких особых проблем мы с американцем не испытали. До той поры, пока не натолкнулись на гранитный полированный камень, который сообщал, что далее «след потерян». Потоптавшись вокруг скульптурной группы из мраморных принца и его коленопреклоненных подданных, мы решили вернуться на Милашку. Все, что нам нужно, мы узнали. Теперь дело оставалось за малым. Найти и обезвредить. Живым или мертвым.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22