Я представил. Мне очень не хотелось, чтобы кареглазую забрали в тюрьму.
      - У вас есть подруга, надежная и неболтливая? Такая, что могла бы подтвердить, что вы сегодня ночевали у нее?
      - Вы когда-нибудь слышали про надежных и неболтливых подруг? - она с сомнением посмотрела на меня.
      - Конечно, я бы мог сам соврать, но только свидетель получится ненадежный. Потому как тоже могу оказаться под подозрением. Мы ведь подрались с... - я задумался, как правильно выразиться, - с покойным.
      Получилось, вроде как мне врезал по челюсти труп.
      - Я знаю, кто может помочь, - сказала Катя решительно. - Наш шеф службы безопасности. Сосед, о котором я вам говорила. Он бывший кэгэбешник, работал за границей, у него связи и опыт.
      Мне бы не хотелось встречаться с бывшим сотрудником Комитета. Но не мог же я повернуться и уйти?
      * * *
      В дверь позвонили, Катя пошла открывать. Я тем временем сидел на корточках рядом с собакой и чесал ей загривок. Овчарка нервничала, я чувствовал, как она дрожит. Услышав мужской голос в прихожей, Марта зарычала, приподняв верхнюю губу. Я пытался ее успокаивать все то время, пока женщина рассказывала кому-то в коридоре, что произошло.
      Открылась дверь в комнату. Марта рванулась было на вошедшего, но я удержал ее за шею. Потом поднял глаза.
      - Ты?! - ошарашено спросил кэгэбешник со связями и опытом. - Какого черта?
      - Тесен мир, - я пожал плечами.
      - Хочу надеяться, это случайность, - он нахмурился. - Вы давно знакомы? он пристально посмотрел на женщину.
      - Нет, что вы, - она заметно смутилась. - Я уже сказала - нелепая случайность. Абсолютно нелепая, - теперь Катя смотрела на меня недоверчиво. Давайте, я подержу собаку, - она надела ей "строгий" ошейник.
      Вадим подозрительно разглядывал меня. Мы оба не верили в случайные совпадения.
      - Что ж, здравствуй, - он встряхнулся, как лис, вылезший из воды, и протянул руку. - Я никогда не считал, что ты был виноват в той истории. Просто кому-то потребовался козел отпущения, когда пришло время расхлебывать всю кашу.
      - Для этой каши тоже понадобится козел? - я сделал вид, что не заметил протянутой руки и повернулся к трупу, который лежал на диване. Я занервничал. Вадим был достаточно опытен и подозрителен, чтобы на такой мелочи построить далеко идущие выводы. Пусть лучше считает меня разозленным на весь белый свет.
      - Да, кашка что надо, - он похлопал меня по плечу рукой, которую я не пожал. - Но только тут ты вне игры.
      - Надеюсь.
      - Это наше внутреннее дело.
      - Неужели?
      - Ваши столики были рядом? Екатерина Александровна заказывала сегодня ужин для президента фирмы и его зарубежного партнера и должна была их сопровождать. Даже она не знала, что планы изменились. Вполне возможно, в лицо знали только ее. Этот бык просто перепутал, принял тебя за...
      Он не стал уточнять, за кого.
      - Это не объясняет, почему он теперь лежит на диване - мертвый и голый.
      - Ты сам знаешь - от исполнителя лучше избавиться. Ведь через него можно выйти на заказчика. Что ж, придумано неплохо: и концы обрубили, и скомпрометировали фирму. Существует правило- если замешан криминал, значит, и налоговой полиции есть чем поживиться. Боюсь, в ближайшее время нас здорово начнут трясти.
      Я посмотрел на Катю. Она внимательно слушала, не спуская с Вадима глаз.
      - Тебе лучше всего сейчас исчезнуть, - сказал он, обращаясь ко мне. - И вообще забыть, что был здесь. А я пока позвоню, кому надо. Старые связи... - он осекся и смущенно посмотрел на меня. - Зря ты прервал все контакты с бывшими коллегами. Многие понимали, что тебя просто подставили.
      - Жаль, никто из них об этом мне не сказал.
      - Да, понимаю, - Вадим кивнул. - У тебя не было выбора. Но как я к этому отношусь, теперь знаешь.
      - Спасибо, теперь знаю.
      Я не верил, что он говорит искренне. Потому что любой шпион очень быстро усваивает одну простую истину - доверие и смерть идут рука об руку. Любой, даже провалившийся шпион.
      - Оставь телефон, вдруг понадобишься. Жаль, встретились в неподходящем месте в неподходящее время. Но теперь как-нибудь повидаемся - по старой памяти, - пообещал Вадим.
      - Я... Очень сожалею, что вас впутала в такую историю. - Катя дотронулась до моего локтя. - Просто растерялась. Забудьте все, ладно?
      Она замолчала, словно хотела что-то добавить, но так ничего и не сказала.
      2. И ВСЕ ПОГЛОТИЛО ПЛАМЯ
      Телефон зазвонил в девять утра. Я как раз уже выпал из окна где-то очень высоко, и теперь падал вниз, надеясь, что у самой земли смогу плавно спланировать. Сон прервался на самом интересном месте.
      Некоторое время я лежал под одеялом, слушая телефонные звонки. Я был уверен, что это ошибка. Не представляю, кому могу понадобиться в такую рань. По утрам звонят, когда есть дело.
      И все-таки я встал и снял трубку.
      - Привет, старик, - услышал я мужской голос. - Не узнал?
      - Нет, - я положил трубку на рычаг.
      Если сейчас опять лечь спать, сон все равно не начнется на том самом месте, где прервался. Телефон зазвонил снова.
      - Перестань валять дурака, - голос показался знакомым, - это Вадим.
      - Ага. Какой Вадим? - спросонья я плохо соображал.
      - Ты ведь не был настолько пьян, чтобы забыть вчерашнее.
      - А, как же, - сказал я. - Разве ты сам об этом меня не просил?
      - Встретиться надо.
      - Ну конечно. А зачем? - я посмотрел в окно, на нахохлившихся под мокрым снегом прохожих.
      - Мне показалось, твои дела идут не так уж хорошо. Может, смогу помочь?
      - Спасибо, но когда мне понадобится помощь, я обращусь в комитет по чрезвычайным ситуациям.
      - Давай так договоримся: через полчаса буду ждать возле метро, напротив спортивного магазина. Красная "девятка". Сто баксов, если просто придешь, выслушаешь меня.
      Он повесил трубку.
      Некоторое время я стоял у окна и размышлял, сколько всего можно купить на сто баксов.
      * * *
      - Для начала возьми деньги, - Вадим открыл бумажник.
      Все-таки он был очень похож на старого мокрого лиса. Я посмотрел купюру на свет. Вадим усмехнулся.
      - Рассказывай, - я кивнул.
      - Как ты уже понял, я командую службой безопасности у одного фирмача.
      - Прикрываешь ему задницу?
      - Для этого телохранители есть. Информационная безопасность - чтобы не прослушивали, не подслушивали, не засылали своих людей... В общем, большая куча всяких "не". Чем еще может заниматься наш брат? Пресекаю незаконную деятельность других фирм по отношению к родной, - он подмигнул.
      - Незаконную деятельность, вообще-то, должны пресекать правоохранительные органы.
      - Ну да? - он усмехнулся, - А кто же тогда с мафией бороться будет?
      Я улыбнулся в ответ.
      - Так вот, одному моему коллеге - только он на других хозяев работает, нужен помощник. Естественно, чтоб был из наших, - он запнулся, - ну, из бывших чекистов.
      - Я не был чекистом. Я не работал в контрразведке.
      - Ну да, это мы, грешные, следили, чтобы вы там не продались капиталистам, - шутливо сказал Вадим. - А вы, разведчики, белая кость. Заграница, пальмы, баобабы, ну и так далее. Не жизнь, а сплошной туризм. Романтика. А я дальше ведомственного санатория не выбирался. У меня вон знакомая недавно в Италии побывала, так до сих пор успокоиться не может- какие соборы, какие музеи, какая Венеция!
      Я не стал уточнять, что за все время работы в разведке ни разу не был ни в одном музее, если там не была назначена встреча со связником. Я и в самой Венеции, кстати, был, но не помню, не видел. Шифры - помню, явки - помню, гондолу рассматривал из окна гостиницы. А вот дворец Дожей увидел только, когда вернулся в Москву, в "Клубе кинопутешествий". Да, побывал еще в кафе на площади Святого Марка. Там заказал чашечку кофе, вынул изо рта жевательную резинку и прилепил ее снизу под столешницу. Какая-то пожилая немка за соседним столиком посмотрела неодобрительно - эти американские туристы не умеют себя вести. Лепят всюду свою жвачку. Потом я ушел, а на мое место как бы случайно сел греческий моряк. Потом ушел и он, а вместе с ним исчезла и прилепленная жевательная резинка, и микропленка, которая в ней находилась.
      Вот, самое яркое воспоминание о самом романтичном городе планеты.
      - Когда вчера мы с тобой случайно встретились, - Вадим сделал ударение на предпоследнем слове и быстро посмотрел в мою сторону, - я подумал - а почему бы не предложить в помощники тебя? Утром я с ним переговорил, и он ухватился за идею.
      Кстати, сказал, что вы раньше как-то встречались. Мужик он немолодой, хотя голова по-прежнему золотая. Но бегать уже не может. - Вадим прикурил от одной сигареты другую, скомкал пустую пачку и небрежно бросил за спину.
      На заднем сиденье были навалены какие-то коробки и вообще всякий хлам. По-моему, он загрузил туда содержимое мусорного контейнера. Если бы в салоне не было так накурено, может быть, и пахло соответственно.
      - В офисе ремонт, - он заметил мой взгляд. - Контора в центре, на охраняемой территории. Так просто во двор не выбросишь. Приходится отвозить куда-нибудь. Ну так как - возьмешься за это дело?
      - У тебя еще сигареты не найдется?
      - Сигареты? Извини, последняя. Завтра сиди у телефона. Клиент сам позвонит. Дед - мужик что надо, не мелочится. Ну, считай, мы квиты.
      - В чем - квиты?
      - Ты не задаешь лишних вопросов, а я подкинул тебе прибыльную работенку.
      - Кстати, о вопросах. Вчера...
      - Слушай, забудь про то, что случилось вчера! Никому никакой пользы от твоего любопытства. В том числе этой женщине, и самому тебе.
      - Не очень-то просто забыть. Не каждый день находишь трупы.
      - Если бы он не промахнулся, на месте трупа был бы ты. Так не все ли равно, кто и почему его пришил? Во всяком случае, воздух в Москве стал после этого чуть-чуть почище.
      - Не думаю. Кто-то ведь его послал.
      - Брось. Обыкновенная бытовуха. Парень накачался наркотиков и стал палить в белый свет. Случайно ты оказался поблизости.
      - А как насчет враждебных действий по отношению к вашей фирме.
      - Вчера я ошибался, - Вадим усмехнулся, а потом сделал жест, словно всаживает шприц в вену. - Он же наркоман.
      - Да, я заметил следы от уколов.
      - Кто станет использовать наркоша в серьезном деле?
      - Не скажи. Под кайфом каждый чувствует себя до чертиков крутым. Наркотик снимает тормоза и притупляет инстинкты. В том числе и инстинкт самосохранения. Профессиональный киллер трижды подумает, прежде чем стрелять в переполненном зале ресторана. Он понимает - даже если удастся уйти после "дела", его запомнят десятки свидетелей. Наркоман же станет стрелять, не задумываясь.
      - Но он и в слона с трех метров не попадет. В сущности, так и получилось, Вадим потушил сигарету.
      - Ему просто не повезло. Мой товарищ успел ударить сзади. А потом, он в меня и не целился.
      - Как это? - Вадим удивленно посмотрел. То ли сделал вид.
      - Траектория полета пули.
      - Какая еще, к черту, траектория?
      - Если провести прямую между отверстием ствола и дыркой в стене, то в непосредственной близости от этой прямой оказываются два предмета: моя голова и хорошенький лобик вашей сотрудницы. Просто я находился ближе к стволу, а она - к засевшей в стене пуле.
      - Катя просто случайно оказалась на линии огня. Этот наркош сам толкнул тебя на ее столик, верно?
      - Но ведь его труп потом оказался на ее диване, а не в моей квартире, верно? - в тон ему произнес я.
      - А как он там оказался? - спросил Вадим с улыбкой.
      - Вот я и ломаю голову.
      - Брось, вредное занятие.
      - Может, спросить у нее самой?
      - И не вздумай. Кстати, это и не удастся. Катерина временно уехала. В отпуск. Она давно просилась в отпуск. А в квартире, где... - тут он хитро посмотрел на меня, - где якобы ты вчера побывал, идет ремонт. Евроремонт, я бы даже сказал.
      - Что-то у вас всюду ремонт. И в офисе, и на квартире - я мотнул головой в сторону хлама, наваленного на заднем сиденьи.
      - Квартира ведь служебная, из фонда резидента фирмы. Вот и решили - одним разом. Чем больше заказ, тем дешевле.
      - А где же теперь находится труп? Или рабочие накрыли его пленкой, чтобы не запачкать при побелке?
      - Мы же договорились! - он протестующе поднял руки.
      - Ни о чем мы не договаривались.
      - А насчет работенки? Тебе ведь нужны бабки?
      - Я еще подумаю насчет работенки. Если она похожа на твою, то, смахивает на некую живность в мешке. То ли кота, то ли змею.
      - Где же твой здоровый авантюризм! - наигранно лихо воскликнул он. - Кто не рискует...
      - Здоровый авантюризм - это когда выходишь на поиски счастья, а заканчиваешь, согнувшись в чужом туалете.
      - Разве тебе раньше не платили за риск?
      - Раньше был дураком.
      - А сейчас поумнел, да?
      - Веский аргумент.
      - Просто убийственный, - он хохотнул.
      * * *
      Первым делом отправился в ближайший пункт и поменял валюту. В киоске возле метро купил блок "Кэмела". Подумал немного и взял две бутылки пива...
      Тут я заметил, что красная "девятка" стоит на прежнем месте. Мне показалось странным, что Вадим до сих пор не уехал. Подойти, спросить - не меня ли он поджидает? Впрочем, вполне возможно, у него здесь назначена еще одна встреча.
      Вадим попросил не спрашивать, как поступили с тем мертвецом, и я не уверен, что сам хочу это знать. Пока тот был жив, он ударил меня два раза и, наверное, пристрелил бы, не подоспей Василий.
      А каким отстраненным взглядом проводила меня женщина, как только выяснилось, что в моей помощи больше не нуждаются! Ну и ладно. Это их похороны. Только надо прямо сейчас подойти и сказать, что отказываюсь от предложенной работы...
      Я остановился, решая, как поступить. И это спасло мне жизнь.
      Не знаю, увидел ли я все так на самом деле, или представил потом, когда реальность переплелась с кошмаром.
      В машину Вадима словно попала молния. Яркая белая
      вспышка, и сразу во все стороны ударило оранжевое пламя... И только потом раздался грохот взрыва. Воздух вдруг стал тверже асфальта. Он толкнул меня в грудь, выбросив на проезжую часть.
      Падая, я увидел надвигающиеся на меня колеса грузовика...
      * * *
      Черная шипящая шина пронеслась в полуметре от головы.
      Через мгновение неуправляемая машина врезалась в фонарный столб.
      Я попытался встать. Колени скользили в раскисшей грязи из снега, соли и мазута. Потряс головой. Я ничего не слышал после взрыва. Видел людей с открытыми в крике ртами, видел людей, корчившихся на снегу, видел людей, лежавших неподвижно.
      Из остова взорванной "девятки" теперь валили черные клубы дыма. Горел и грузовик, под колеса которого я чуть не попал.
      Подобрался к кабине ЗИЛа и дернул за ручку. Надо вытащить шофера. Дверь не поддалась. Встал на подножку и заглянул внутрь через выбитые стекла. Я еще не видел столько крови. Даже когда два человека из нашей группы подорвались на мине у самой границы с Сальвадором. Но там была война, пусть и чужая. У нас даже имена были чужие. Так их тогда и похоронили - белоруса из Минска как американца польского происхождения, а молдаванина под именем Хосе Фернандеса.
      Шофер грузовика был мертв. Кусок металла попал ему в шею, перебив сонную артерию.
      Я успел раствориться в толпе зевак прежде, чем приехала милиция. Не стал дожидаться, когда тело Вадима увезут в морг.
      Вернее, то, что от него осталось.
      Дома я напился до синевы в глазах. Мне было горько, но еще не было страшно.
      * * *
      - Николай Григорьевич, - представился человек в телефонной трубке - мне вас порекомендовал Вадим.
      Пауза.
      - Если не понимаете, о чем речь, так и скажите, - предложил абонент, назвавшийся Николаем Григорьевичем.
      - Понимаю. Вадим вчера погиб. Похоже, все это произошло на моих глазах.
      - Почему - похоже? - резко спросил он.
      - Не знаю. Похоже - и все тут.
      - Вы пьяны?
      - Нет. Сейчас уже нет.
      - Тогда приезжайте. Я на пенсии, живу в Зеленограде. Через два часа буду ждать на второй остановке, возле кинотеатра. Сейчас объясню, как добраться...
      Одно время мне удалось устроиться в Зеленограде на частную фирму. Потом у ее хозяина нашли на квартире несколько автоматов Калашникова, и фирму прикрыли. Всегда хорошо вспоминаю Зеленоград. Не сам город, а дорогу туда от "Речного вокзала" на автобусе. Какая-то она вся под горку, и в ту, и в другую сторону.
      - Я знаю. Только не пойму, с какой стати мне переться в такую даль.
      - Сотня в день, пока вы на меня работаете.
      - Сотня - чего? - уточнил я.
      - Баранов. И примите холодный душ. Помогает.
      - От чего?
      Но он уже повесил трубку.
      * * *
      На вид Николаю Григорьевичу было за шестьдесят, и напоминал он отставного английского полковника времен Киплинга. Загорелое лицо (и это среди зимы), короткие седые волосы, холодные светло-зеленые глаза, тонкие губы... Он был моложе, когда встречал меня у трапа самолета Гавана-Шенон-Москва в восемьдесят втором году. И, кажется, звали его тогда по-другому. Впрочем, называться чужим именем при этой профессии входит в привычку.
      После той встречи меня отвезли на конспиративную дачу и несколько дней допрашивали - почему я облажался как советский разведчик. Я не скрывал ответ. Но это было не то, чего ждали на Лубянке.
      До сих пор не знаю, как мне удалось тогда выпутаться.
      - Давайте перейдем дорогу и продолжим разговор, - предложил Н. Г.
      Через дорогу был островок леса с высокими темными елями.
      Снег лежал на лапах и казался нарисованным. Заснеженная дорожка под ногами и коридор белого зимнего неба над ней. Все остальное - ели. На снегу лежали взъерошенные шишки.
      Я заметил, что Н. Г. "проверился". Характерный, почти
      незаметный поворот головы. Вредная привычка, если долго играешь в шпионов. Неужели и на пенсии он продолжает чувствовать за собой "хвост"? Привычки, словно татуировка, с годами не выцветают.
      Кто стоял на остановке, когда я сошел с автобуса? Мужчина в дубленке, нос прямой, черные волосы, на подбородке родинка. Женщина с полными губами и прямыми светлыми волосами. Парень лет двадцати... Если кто-то из этих людей снова окажется поблизости - сигнал тревоги. Слежка.
      Вон тот мужчина с удлиненными мочками ушей ехал рядом в метро, а сейчас он тоже здесь. Уши - главное, на что надо обращать внимание. Все остальное легко изменить... Он проделал весь путь следом за мной? Неприятно засосало под ложечкой.
      Прекрати, сказал я себе. Ты ушел от "хвоста" много лет назад. Навсегда.
      - Навсегда, - сказал я вслух.
      Н.Г. недоуменно уставился на меня.
      - А, так... Я хотел спросить - почему контора заинтересовалась мной после того, как сама же уволила.
      - Один вопрос и две ошибки, - произнес тихо Николай Григорьевич, - Первая в том, что я представляю интересы конторы. Вы не верите, что я на пенсии?
      - Нет. Пенсионеры не бросаются деньгами.
      - Я же не утверждаю, что плачу из своего кармана, - он усмехнулся. - Наши знания и опыт нужны и нынешним коммерсантам.
      - Кажется, совсем недавно я слышал нечто подобное. Только вместо знаний фигурировали связи. По-моему, это звучало честнее.
      - Другая ошибка, - он пропустил мои слова мимо ушей, - вас
      не уволили, а вернули домой.
      - Домой? - я покачал головой.
      - Понимаю, знакомо, - Н. Г. быстро взглянул на меня. -Разведчик должен верить в свою "легенду". Не знать ее, а именно верить, что он родился в стране пребывания, даже думать на другом языке. Любить семью, которую заводит для прикрытия, дружить с людьми, хотя те принимают его совсем за другого человека. В конце концов он становится этим другим человеком, потому что только так можно стать искренним настолько, чтобы окружающие ничего не заподозрили. А когда возвращаешься домой, все кажется чужим. Начиная от мебели в квартире и кончая женой и детьми, которые тоже привыкли думать, что ты - не более чем фотография на серванте. И начинаешь жить заново...
      - Детей нет, - зачем-то сказал я.
      - А мне по ночам снится дочь, которая осталась там... - он неопределенно мотнул головой. - Ведь для нее я - пропавший без вести. Вышел на яхте в море и... Может, уже и внуки есть.
      - Послушайте, - я подозрительно посмотрел на него, - вы часом не мемуары пишите? И хотите уточнить у меня какие-нибудь подробности? Тогда я запрошу проценты от гонорара.
      Впервые на лице у него появилась гримаса. То ли улыбнулся, то ли просто скривил губы.
      - Олег Федоренко, - произнес Н.Г., - оперативный псевдоним - Аист.
      Я непроизвольно сжал кулак. Так, что заболели пальцы.
      - Из-за него вам пришлось вернуться? Ведь вы и я знаем правду? - спросил Н. Г.
      - Этот тип провалил всех, кого только смог.
      - Агент-двойник, чтобы завоевать доверие тех, кому должен был передать дезинформацию, сдал нескольких малоценных агентов. Оправданные потери.
      - Оправданные потери? Из-за него погибли люди...
      - Но вам-то удалось ускользнуть? Правда, чуть не пострадали в аварии, когда уходили от "наружки".
      - ...А те, кто не погиб сразу, прошли через ад. Я знаю, как допрашивают в латиноамериканской контрразведке.
      - Да, вряд ли кто из них выжил. Вы ведь знали некоторых из этих людей?
      - Одну женщину. Она погибла в той автомобильной аварии.
      - Это версия для газет. На самом деле полиция нашла разбитую машину, но не нашла тело. А потом мы получили информацию, что она попала в "сегуридад". Ваша подруга была в достаточной степени жива, чтобы они смогли ее допрашивать.
      Я почувствовал, как свет пульсирует в глазах.
      - Но она никого не назвала, если хотите знать, - сказал Н. Г., - Так что остались не засвеченным. Ведь эта женщина единственная, кто знал вас в лицо... Короче, повезло.
      - Да, - медленно произнес я. - Мне чертовски повезло.
      - А у Аиста ничего не вышло. Он сдал вас и ваших людей, а ему все равно не поверили. Когда стало ясно, что операция провалилась, и те, кто ее готовил, ожидали головомойки, кому-то пришла в голову идея свалить все на вас. Руководству доложили, что вы просто провалились. Ну а Аиста перевели работать в другую страну. В девяносто первом он ушел в отставку. Сейчас основал свою фирму, называется "Октопус". Процветает.
      - Я должен за него порадоваться?
      - Нет. Вы должны его устранить.
      * * *
      Мы как раз дошли до длиннющего такого здания, которое местные жители называют "Флейтой".
      - Вы предлагаете мне его убить?
      - Если бы понадобилась физическая ликвидация, я бы обратился к специалистам, - сказал он холодно.
      - Тогда почему вы обратились ко мне?
      - Сегодня мы, в прошлом сотрудники Комитета, работаем в коммерческих структурах. Иногда сталкиваемся с активной деятельностью бывших коллег, которая вредит интересам наших фирм и организаций. И решаем проблемы мы, соответственно, своими методами, - сообщил он, словно на лекции курсантам.
      - И теперь вам понадобился человек, у которого личные счеты с Аистом?
      - Это мы тоже учитывали. Риск слишком велик, чтобы доверять случайному человеку. Должна быть гарантия - его не перекупят... и что он не испугается. Я не стану от вас скрывать: Вадим поставлял информацию об "Октопусе", он там работал. Ко мне пришел сам пришел и предложил сотрудничество.
      - Значит, он работал у Федоренко?
      - Вы не знали?
      - До разговора с вами я вообще не подозревал, что существует такая фирма. А у него какие счеты с Аистом?
      - Никаких. Мы оплачивали его услуги. Недавно он передал,
      что может сообщить что-то очень важное. Но запросил слишком высокий гонорар. Допускаю, его гибель как раз связана с этой информацией.
      - Почему?
      - Я же сказал, он назначил очень высокую цену.
      Устранить человека сегодня стоит дешевле.
      - Так кто же его устранил?
      - Подумайте сами - если кто-то знает про вас такое, что может стоить сто тысяч долларов...
      - Ого. И теперь вы хотите, чтобы я выяснил, какую информацию он не успел вам продать?
      - Вам не удастся. Вадим проработал в фирме несколько лет, в чем-то являлся доверенным лицом. А вы даже не успеете внедриться...
      - Не успею?
      - Да. Как он намекнул, его информация имеет цену только до начала следующего года. Сегодня у нас двадцать шестое. После первого числа ничего уже не удастся изменить.
      - Что же вы хотите от меня за пять дней?
      - Необходимо дезорганизовать работу фирмы. Почему первое января? Удачное число для начала действия какого-нибудь договора, верно? С нового года он вступает в силу, и тогда уже ничего нельзя будет изменить. Но до этого числа еще остается возможность помешать. Иначе Вадим не стал бы заламывать цену, понимаете?
      - Нет. Я не понимаю, что могу сделать.
      - Решение простое - если мы не знаем, чему должны помешать, мы должны мешать всему. Метод выбирайте сами:
      компрометация в глазах партнеров, привлечение внимания налоговой полиции, дезорганизация работы, моральное давление на сотрудников или что еще. Связь будем держать по тому же варианту, что и с Вадимом.
      - Примета плохая.
      - У меня уже память не та, чтобы запоминать новое меню. Значит так, точка номер один - вот эта остановка автобуса в Зеленограде. Номер два - отдел "Инструменты" в "Детском мире", номер три - станция метро "Речной вокзал", второй вагон... Называя время, прибавляйте час сорок. Сообщение передавайте на пейджер...
      - Послушайте, вы ведь решили предложить мне это задание еще до того, как погиб Вадим, верно? - я хлопнул себя по лбу. - Вы ведь не собирались платить ему бешеные деньги за информацию?
      - Повторяю, мы не располагали такими средствами. "Октопус"- не главный конкурент людей, на которых я работаю.
      - Почему же он тогда запросил столько? Цена определяется наличием спроса на товар.
      - Почему? - Н. Г. остановился и удивленно посмотрел на меня. - Странно, мне не пришло это в голову. Старею. Подождите. Да, вспомнил. Он обмолвился насчет личной заинтересованности... Моей личной заинтересованности.
      Н. Г. выглядел растерянным и теперь уже нисколько не был похож на лектора.
      - Разве у вас тоже счеты с Аистом?
      - Нет, - он покачал головой. - Ничего личного.
      - Ничего личного настолько, чтобы перевесить триста граммов тротилового эквивалента? Кстати, ваши хозяева тоже могли бы просто подложить своим конкурентам бомбу.
      - Бомбы взрывают те, кто воюет против нас. А мои хозяева, - он жестко посмотрел на меня, - вполне цивилизованные люди.
      Мы не мафия, чтобы убивать всех, кто мешает. Вот если рамках закона дезавуировать конкурента...
      - По-научному это называется нагадить, - уточнил я.
      3. НЕ ДАЙ СЕБЯ УБИТЬ
      Массивная входная дверь в ресторан была наглухо закрыта. Я уже собирался постучать в нее кулаком, но потом передумал, обошел здание и увидел с обратной стороны служебный вход. Возле него стояли мусорные баки. По ступенькам поднялся наверх и оказался в коридоре, который мыла пожилая женщина. Кажется, это она вчера выдавала в гардеробе мою дубленку и невесомую пушистую шубку для женщины.
      - Эй, товарищ, - окликнула гардеробщица, - вы куда?
      Давно ко мне не обращались - "товарищ". Я даже вздрогнул. Женщина была похожа на вышедшую на пенсию преподавательницу начальных классов.
      - Я не товарищ, я клиент. Посетитель вашего ресторана.
      - Мы в семь открываемся, - она оперлась на швабру и принялась изучать мою физиономия. - Но только посетители все равно не должны ходить где ни попадя.
      - Я по делу. Вчера мой шеф тут у вас погулял. Да так, что забыл пальто. Ну, может же человек изредка расслабиться, верно? Вот он и прислал меня за своими вещами.
      - Приходите после семи, - она покачала головой. - выдадим ваше пальто, если оно у нас.
      - Что ж, я зря машину гонял? Моему шефу здорово не понравится, что вы сразу не возвратили его шмотки. Он мужик крутой. В лучшем случае больше никогда сюда не придет. Как вы думаете, владелец ресторана обрадуется, если они по вашей нерасторопности потеряют такого клиента?
      - Хорошо, - пожилая женщина вздохнула и прислонила швабру к стене. Мне было неприятно, что я так ее запугиваю, - Давайте ваш номерок...
      - Номерок? Ах, да... - я изобразил смущение. - Про номерок я у него и не спросил. Впрочем, не удивлюсь, что он и его вчера потерял. Гульнули, говорю, отменно.
      - Но я не могу выдать без номерка, - женщина развела руками. На пальто же не написано, что оно принадлежит вашему руководителю.
      - А у вас что, много их осталось со вчерашнего дня?
      Она не ответила.
      - Сделаем так, - я потер лоб, изображая мучительную работу мысли. - Вы мне покажите, какие вещи у вас числятся среди забытых, а я определю, есть ли среди них одежда моего командора? И если есть - вернусь к нему и скажу - пусть или номерок найдет, или сам вечером за ним приезжает. - я говорил решительно, как "шестерка" которой удалось доказать, что и паханы иногда оказываются лопухами, А то ведь он мог и в другом месте забыть, - я улыбнулся. - Толком не помнит, где отключился.
      - Может, тогда он сам за ним и заедет? - предложила, все еще колеблясь, гардеробщица.
      - А вдруг пальто здесь нет? Ему не понравится, если мы с вами выставим его дураком.
      - Идемте, - она обречено вздохнула. - Проверим.
      Женщина пошла чуть впереди, я - следом. Навстречу нам попался охранник. Он немного удивленно посмотрел на нас.
      - Вещи свои вчера забыли, - пояснила, указав на меня, женщина. - Невтерпеж.
      Охранник отступил к стене, пропуская.
      - Подождите здесь, - приказала гардеробщица, указав на барьерную стойку, а сама прошла к вешалкам.
      Вскоре принесла темное пальто из кашемира. Пальто даже на вид казалось очень дорогим.
      - Ваше? - спросила она. - И еще ондатровая шапка...
      - Дайте-ка посмотреть, - я встряхнул пальто за плечи.