Казалось, я уже ощутил взрыв раскалываемого черепа, когда вдруг цепь резко натянулась, замерев в полуметре от моей головы. Конец ее зацепился, замотавшись вокруг проходившей поверху трубы. Светлоглазый рванул ее на себя, пытаясь высвободить... И в этот же момент я нанес ему два коротких удара в подбородок. Оба они легли в одну точку.
      Он взревел от боли, выпустил цепь, защищая руками голову. Но было уже поздно, так как мое колено со всей силы врезалось ему в пах. Он согнулся, и это позволило мне схватить его за воротник и ударить два раза головой о стену. Он сразу обмяк, оглушенный.
      Я освободил цепь, свисавшую сверху. Я подумал о том, что они сделали со Снегурочкой. Мне очень хотелось обмотать эту цепь вокруг его горла и дернуть, пока не хрустнут позвонки.
      Но мгновением позже я понял, что не смогу хладнокровно убить человека. Если бы чуть раньше, когда он дрался, когда он сам хотел убить меня...
      Я отшвырнул цепь в сторону. Наклонился над ним. Светлоглазый еще не пришел в себя. Обыскал карманы. Наручники. Наверное, те самые, что они надевали на меня. Неожиданно мне в голову пришла идея. Я чуть не рассмеялся, так мне она понравилась.
      Пришлось немного потрудиться, вытаскивая бесчувственное тело громилы на улицу. А когда все было закончено, полюбовался содеянным и снова чуть не покатился со смеху.
      Я уже спустился в бомбоубежище, и закрыл за собой люк, когда услышал полный ужаса и тоски крик. Не знаю, сколько времени вопил светлоглазый. Я стал пробираться дальше по бомбоубежищу, и бетонные стены заглушили звук.
      Еще бы ему не кричать, когда он пришел в себя и обнаружил, что прикован собственными наручниками к окаменевшему на морозе трупу.
      * * *
      В подвал главного корпуса я добрался без приключений.
      Видимо, ход через бомбоубежище на самом деле был тайным, и посторонних держали от него подальше. Не удивлюсь, если милиции и омоновцам тоже забыли сообщить про это солидное подземное сооружение.
      Теперь оставалось самое трудное - где-то спрятаться и дождаться, когда обстановка слегка остынет. В бомбоубежище и подвале никого, кроме меня не было. Это-то и не устраивало. Рано или поздно сюда может кто-нибудь заглянуть. Нет. Прятаться надо там, где, в случае обнаружения, твое присутствие никого не удивит.
      Значит, надо пробраться на верхние этажи. Когда началась перестрелка, в пансионате было полно посетителей. Непохоже, что они успели разъехаться. Если так, может, удастся сойти за одного из постояльцев?
      Из подвала я попал в административное крыло. Ни души. Двери кабинетов. Одна из них распахнута. Массивный сейф, письменный стол, на полу - перевернутый стул. Кто-то сбил впопыхах. Я замер, втянув ноздрями воздух. Едва уловимый запах духов. Странно, знакомый запах, он связан с чем-то приятным. Впрочем, сейчас не время вспоминать. Я пошел дальше.
      Вскоре я добрался до лестницы. Где-то через два пролета я столкнулся с мужчиной в смешном клетчатом пиджаке.
      - Вы снизу? - спросил он. - Бар еще работает?
      - Как всегда, - ответил я, стараясь выглядеть равнодушным.
      - Как всегда, - проворчал мужчина. - В кои века выберешься отдохнуть, а тут такой бедлам. Вас тоже допрашивали и обыскивали? Знаете, тут сейчас всех допрашивают и обыскивают. Ищут какого-то человека, который участвовал в перестрелке, но сбежал. Знаете, если они его найдут, то поручусь, что просто пристрелят, не разбираясь, виноват он или нет. Потому что погибло несколько охранников и сотрудник милиции. Они просто озверели и жаждут крови.
      - Не позавидуешь этому беглецу, - я кивнул.
      - Вот-вот, - он махнул рукой, - я бы на его месте спрятался в каком-нибудь номере и подождал, пока они уедут. Я думаю, к утру они наверняка уедут. А тут полно пустых номеров. Скажем, тридцать четвертый. - и он стал спускаться.
      Внизу он с кем-то поздоровался и опять стал жаловаться, что ему испортили выходной. Подойдя к перилам, я посмотрел в пролет... И почувствовал, как лицо дервенеет. Мужик в клетчатом пиджаке жаловался наряду омоновцев. В конце концов один из них довольно невежливо оттолкнул его и они стали подниматься дальше.
      Я был на третьем этаже. Тридцать четвертый номер. Толкнул дверь. Она открылась, и я проскользнул внутрь.
      Номер вовсе не пустовал. Я выругал клетчатого последними словами. Было слышно, как в ванной комнате из душа льется вода. Там кто-то плескался вовсю. За дверью были слышны шаги омоновцев. Нащупал ключи, торчавшие в замочной скважине, повернул замок. Приник ухом к двери.
      Через мгновение я услышал, как в дверь постучали.
      Если владелец номера услышит и выйдет из ванны... Я обернулся, судорожно придумывая, куда бы спрятаться. Окно прикрывала штора - от пола до потолка. Что ж, подойдет.
      В дверь снова постучали.
      В ванной продолжали принимать водные процедуры.
      Я услышал, как ручку двери подергали. Хорошо, что успел запереть. Потом все стихло. Я подождал немного, чтобы наряд отошел подальше, и уже собирался покинуть убежище за шторой, как вдруг понял - в номере совсем тихо. То есть вода перестала литься...
      И сразу же щелкнула задвижка в ванной комнате. Я замер. В комнату вошла женщина. Я представил, как она будет визжать, если я сейчас появлюсь.
      Сквозь занавеску мне не видно было ее лица. Я только
      заметил, что она была закутана в полотенце. Пока я соображал, что делать, женщина проверила, закрыта ли дверь, а потом юркнула под одеяло. Я решил подожду, пока уснет...
      Минут десять я ждал в темноте, надеясь, что услышу ровное дыхание спящего человека. И...
      Я не услышал, как она подкралась. Я даже не заметил, как она встала с кровати. Наверное, эта женщина была из породы кошек.
      Только вдруг штора отдернулась, я увидел ее лицо, полные ужаса глаза и зажатые в кулаке маленькие ножницы...
      В следующее мгновение женщина упала мне на руки. Она была в обмороке.
      * * *
      Я отнес ее на кровать и зажег настольную лампу, которая стояла на тумбочке. Посмотрел на нее...
      В этот миг я поверил, что существует судьба в виде мужика в клетчатом пиджаке. Я оказался в номере у Кати.
      Я пропустил момент, когда она очнулась. Только увидел широко раскрытые глаза, смотрящие на меня.
      - Не пугайтесь, - сказал я. - Вы меня узнаете?
      Получилось довольно неуклюже. Но и она ответила не лучше:
      - Что вы делаете у меня в номере?
      - Мне нужно спрятаться. Меня ищут омоновцы.
      - Я так и знала, что вы преступник, - ее чуть раскосые глаза смотрели насмешливо.
      - Нет. Надеюсь, что поверите. Я вполне безобидный тип.
      - Почему же вы тогда прячетесь? - спросила она.
      - Похоже, они сначала свернут мне шею не разобравшись, - я криво улыбнулся.
      - И вы хотите, чтобы я вытолкала на улицу человека, которому грозит такая неприятность?
      Похоже, эта женщина непредсказуема.
      - Тогда я бы переждал здесь некоторое время...
      - Оставайтесь. Тут все равно такой холод, что мне не уснуть. Только...
      - Да?
      - Не могли бы вы отвернуться, пока я оденусь?
      Встал лицом к окну. Надеюсь, она поверила, что я безобидный, а вовсе не решила выкинуть какую-нибудь штуку.
      - Все, - раздался за спиной голос. - можете расслабиться.
      Она сидела, поджав под себя ноги, на кровати и выглядела потрясающе.
      Я уже собирался устроиться в кресле напротив, когда заметил холодильник. Машинально подошел и открыл дверцу. Там стояла только бутылка бренди и какая-то минеральная вода.
      - В холодильник здесь всегда ставят напитки. Это входит в стоимость номера, - услышал я голос за спиной.
      Достал бутылку, открыл и налил себе полстакана. Катя настороженно следила за моими действиями. Похоже, в ее глазах я перестал выглядеть таким уж безобидным. Она уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и не произнесла ни слова. Я выпил и убрал бутылку обратно.
      - Мне вы не предложили, - холодно заметила Катя.
      - Извините. Просто не пришло в голову, что вы станете пить среди ночи.
      - И мне бы еще несколько дней назад такое в голову не могло прийти, - в уголках глаз у нее появились морщинки. - Но только разбавьте, я не люблю когда крепко.
      Я смешал бренди с минеральной водой, которая оказалась в холодильнике. Кажется, получилась жуткая гадость. Но она отхлебнула не моргнув глазом. Потом решительно сказала:
      - А теперь рассказывайте. Все по прядку.
      - Это долгая история, - протянул я , мечтая увильнуть от расспросов.
      - Ничего, у нас вся ночь впереди, - отрезала она. - А я все равно не смогу теперь уснуть.
      - Требуется сказка, да? Что-то вроде колыбельной.
      - Вы не похожи на сказочника, - Катя улыбнулась. - Разве что борода... она потянулась и дотронулась кончиками пальцев до моей небритой щеки. - Но я и так готова всему поверить... Это сумасшествие какое-то...
      Не помню, как я оказался рядом с ней. Обнял, притянул к себе и поцеловал. Я не отдавал себе отчета, почему это делаю. Как прыгнул в воду. Поцелуй получился каким-то отчаянным. Казалось, все нервное напряжение последних дней вдруг превратилось в одно, непреодолимое желание. Губы ее сначала были холодными и безучастными, но на какое-то мгновение она вдруг уступила и - ответила. Ответила страстно, так, что я почувствовал, как закружилась голова.
      - Если это не произойдет сейчас, другого случая у нас не будет... прошептала Катя.
      Продолжая обнимать, я повалил женщину на постель. Ощутил, как напряглось ее тело. Треснула, оторвавшись от одежды, пуговица. На мгновение высвободившись, Катя приподняла бедра, что-то стащила с себя и отбросила в сторону. Кожа казалась раскаленной... Вдруг она уперлась ладонями мне в грудь и насмешливо спросила:
      - Что же с тобой происходило в эти несколько дней, пока мы знакомы?
      - В другой раз узнаешь, - я преодолел наигранное сопротивление и снова почувствовал тепло ее губ...
      * * *
      Мы лежали рядом на казавшейся когда-то такой холодной кровати. Время словно затаилось между циферблатом и часовой стрелкой. За окном из-под низкого неба выползал хмурый зимний рассвет. Я не мог сообразить, проспал ли несколько часов, или просто закрыл глаза на мгновение. Осторожно приподнялся, стараясь не разбудить женщину. Во сне она улыбалась.
      - Мне нравится, как ты на меня смотришь, - вдруг сказала Катя. - А вот какое у тебя будет лицо, когда вернешься домой, к жене?
      Мир встряхнулся, словно пес, вылезший из воды, и часовая стрелка побежала дальше по кругу.
      - Лицо? - я пожал плечами. - Нормальное.
      - Ты ей часто изменяешь? Что, не могу спросить?
      - Пойду, пожалуй, умоюсь, - предложил я.
      - Нет, я первая, - Катя быстро соскользнула с кровати. Глаза у нее стали злые.
      * * *
      ...Я стоял у окна и смотрел, как человек в клетчатом пиджаке умывается снегом. Заведение пробуждалось, и те, кто оставался здесь на ночь, скоро начнут разъезжаться. Тогда и мне надо будет попытаться выбраться отсюда.
      - Это были всего лишь каникулы, - сказала за спиной Катя, словно давно репетировала эту фразу. - Случайная встреча, да? Пусть будет, как если бы я сама все придумала. Даже не хочу знать, как ты оказался замешан в весь этот кошмар вокруг нашей фирмы.
      - Ты же сама сказала - случайная встреча. С нее все и началось. А потом я влез в эту историю по уши.
      - Зачем?
      - Дураком был.
      - Веский аргумент, - она кивнула. - Скажи, а Стэндап... Я случайно подслушала один разговор... Он что, станет теперь владельцем "Октопуса".
      - Да, если не докажут, что он организовал все эти убийства.
      - Докажут... Как?
      - Расскажу при следующей встрече.
      Я посмотрел на нее. Я не мог наглядеться.
      - А мы еще увидимся? - спросила она.
      - Не знаю, - пробормотал я. - Мы ведь вроде собирались сходить послушать моего приятеля, гитариста.
      - Верно, - она кивнула. - Только не будем загадывать, ладно?
      10. ЭПИЛОГ
      В холле первого этажа уже было оживленно. Мужчины с мешками под глазами и женщины, поблекшие без вечернего макияжа. Народ разъезжался. В углу горничные наряжали елку.
      Мелькнуло знакомое лицо. Того самого человека в клетчатом пиджаке. Он увидел меня и помахал рукой, как старому знакомому.
      Я решил воспользоваться.
      - Как, удалось наверстать упущенное? - спросил я.
      - Только время потерял, - он махнул рукой. - Больше я в это заведение ни ногой.
      - Вот-вот, и я тоже, - ответил совершенно искренне. - Собираетесь в Москву?
      - А чего тут на Новый год делать? Раньше, когда санаторий работал - были и врачи, и процедуры. А теперь... - он махнул рукой.
      - Вы на машине? Не подбросите до города, а то друзья, с которыми приехал, меня бросили. Смылись ни свет ни заря.
      - Что ж буду рад попутчику, - он кивнул. - И стоило ехать за тридевять земель...
      Я с грустью понял, что всю дорогу мне придется слушать это нытье.
      ...Пока мужчина разогревал мотор, я поднял глаза и поискал среди окон то, за которым провел ночь. Третий этаж, где-то посередине. И словно почувствовав, Катя отдернула занавеску, посмотрела вниз и на мгновение прижала ладонь к стеклу.
      Я помахал в ответ.
      - А сказали, что ваши друзья уже уехали, - спросил мужчина подозрительно, когда я сел в машину. - С кем тогда прощались?
      - Это была... - я задумался на мгновение, - случайная знакомая. Счастливый случай.
      - А, слышал про такое. Ну, хоть вам повезло, - завистливо сказал он.
      Мы проехали еще километров пять, когда я, наконец, не выдержал:
      - Василий, кончай валять дурака.
      - Это я для конспирации, - пояснил Василий. - Вдруг за нами следят.
      - Какое, к черту, следят! Скажи лучше, тебе удалось сделать фотографии?
      - А как же, - ухмыльнулся он. - Я же - ас конфиденциальной съемки. Кадр века - американский бизнесмен обыскивает труп своего российского коллеги. А как ты догадался, что тело будет здесь?
      - С какой стати он так стремительно захотел общаться с природой?
      - Но почему ты решил, что он станет шарить у него по карманам?
      - Я просто предположил. Подкинул ему идею, что то, что он искал, могло остаться на трупе. Он ухватился. Людей часто губит страх, что они чего-то не учли, пропустили, оставили улику, которая их разоблачит. Поэтому преступники иногда и возвращаются на место преступления, хотя и знают, чем им это грозит, а вовсе не из-за мук совести.
      - А ты философ. Что сделаем с фотографиями? Пошлем в иллюстрированный журнал или впарим их американцу за кругленький гонорар?
      - Нет, отдадим одному старлею. Вдруг это поможет снова стать ему капитаном.
      - Всего-то навсего? - Василий хмыкнул.
      - Я у него в долгу.
      ...Во дворе я увидел народного артиста. Он уже не пел, а разложил небольшой костерок возле детской песочницы и ощипывал голубя. Похоже, он собирался зажарить его прямо на месте.
      Тут только я понял, как проголодался.
      * * *
      Дома надрывался телефон. Он звонил все время, пока я открывал дверь и раздевался в прихожей. Потом он замолчал, а когда я залез под душ, принялся звонить снова. Наконец, я не выдержал, вылез из ванны и, обмотав вокруг бедер махровое полотенце, пошел в комнату и снял трубку.
      - Я вам звонил двадцать четвертого, - мужской голос. - Просил передать, что буду ждать в ресторане "Красная лошадь", но не смог прийти. Мне нужен человек для работы конфиденциального характера. Мы не могли бы встретиться сегодня?
      - Нет.
      - Я заплачу сто долларов только за то, что вы меня выслушаете...
      - Нет, - повторил я, а сам подумал - сколько всего можно купить на эти деньги?