Андрей КОСТИН
      УБИЙСТВЕННЫЙ АРГУМЕНТ
      Ты из мафии, и я из мафии,
      но кто кому напишет эпитафию?
      И. Бродский
      1. ВИНО, ДАМА И ГОЛЫЙ МЕРТВЫЙ
      Гроза пронеслась над Москвой в полночь на 25 декабря.
      Гром зарождался где-то вдали, проносился над спящими домами, наталкивался на заклеенные на зиму окна и долго еще перекатывался, как бильярдный шар в поисках лузы.
      А потом повалил снег - мелкий мокрый и густой. Будто кто-то размахивал перед окном серебристым помелом.
      В темноте я нашарил пачку сигарет, спички. Закурил, стоя у окна, мягко погладил левую сторону груди, словно кошку.
      За спиной скрипнула дверь и загорелся свет. Я обернулся.
      Алена зябко куталась в халат. Глаза у нее были сонные.
      - Я и не слышала, как ты пришел. Тебе звонили...
      - Глупости. Мне никто не может звонить.
      - Какой-то мужчина. Он сказал, что ждет тебя в ресторане "Красная лошадь", хочет предложить работу. Он пробудет там долго. Сказал - ты только назови себя метрдотелю, и тебя проводят к его столику.
      - Глупости, - повторил я. - Меня никто не может ждать. И никто не предложит работу.
      - Ты чем-то расстроен? - она посмотрела участливо.
      Лучше бы она провела ногтем по стеклу.
      - Наоборот. Сегодня Рождество. Праздник. Знаешь, есть такой обычай: в семье, где кто-то пропал без вести и неизвестно, жив он или нет, в этот день на окно ставят свечу. Чтобы заблудившаяся душа могла найти дорогу к дому...
      - Это католики в декабре празднуют, - заметила Алена, наморщив лобик.
      - ...И я знаю дом, где сегодня, наверняка, на окне горит свеча.
      - Может, перестанешь себя изводить? - спросила она.
      - Не к добру гроза зимой, - я покачал головой.
      - Мне завтра на работу рано, - она почти извинялась.
      - Ну конечно. Я весь день провалялся в постели, вот и не спится.
      Главное преимущество, когда сидишь без дела, можно спать в любое время. Потому что некуда спешить. Хотя, какое это преимущество?
      - С тобой точно все в порядке? - Алена подозрительно посмотрела на меня.
      - Сигареты кончились. Схожу, куплю.
      - Среди ночи?
      - Возле метро есть дежурная палатка.
      Она недоуменно покачала головой.
      Ночная улица встретила мелким мокрым снегом. Подняв воротник, я пересек гулкий котлован двора. Белый снег лег только сверху, а под ним оставалась грязь наших вчерашних следов.
      В киоске у метро продавец спал. Не стоило его будить ради пачки сигарет. Впрочем, дело-то не в сигаретах. Просто я заставлял себя что-то делать - ходить, говорить, пить, есть. Есть было тяжелее всего. А пить - всего проще. Я абсолютно здоров и мне тридцать пять лет. Переходный
      возраст для мужчины, утверждают на Востоке. Только мне некуда было переходить.
      Продолжая разглядывать бутылки в витрине киоска, я пришел к мысли, что пить на улице, зимней ночью, да еще в одиночестве- это уж совсем пропащее дело. Не то, чтобы меня теперь беспокоило общественное мнение, просто я боялся поперхнуться после первого же глотка.
      Метро еще работало. Я спустился вниз, купил у сонной кассирши жетон для телефона и набрал номер.
      - С вами говорит автоответчик... - начал бубнить гнусавый голос.
      Дождавшись, когда он предложит оставить сообщение, я прокричал в трубку:
      - Василий, не валяй дурака. У тебя с роду не было автоответчика.
      - Ну и что? - сказал он теперь нормальным голосом. -Может, нам обоим это снится? Знаешь, который час?
      - Выпить никогда не бывает поздно.
      - Последний раз я от тебя это слышал неделю назад. А на следующий день никак не мог вспомнить, почему у меня в ванной плавают пескарики.
      - Это были ротаны. Мы пустили их погреться. Купили у какого-то рыбака с коловоротом.
      - Угу. Коловорот до сих пор лежит под кроватью. Ты уверен, что мы его тоже купили?
      - Коловорот дали в нагрузку. Ну так как тебе мое предложение?
      - Почему бы нет?
      - Не слышал про такой ресторан - "Красная лошадь"? - спросил я.
      - Каждый день проезжаю мимо. Он как раз посередке между нами.
      Василий жил в трех остановках отсюда.
      - Приличное место?
      - Шикарное.
      Интересно, кто мне сегодня звонил, чтобы пригласить на встречу в ближайший ресторан? Никто посторонний не знал, что меня можно найти по этому телефону. Никто не должен был знать, где я живу. Одна жизнь кончилась, и я не хотел, чтобы прошлое напоминало о себе - голосами и лицами людей, которые знали меня раньше. Я надеялся, что у меня, как у кошки - пусть не девять жизней, но хотя бы две.
      - Кстати, это идея, - Василий хмыкнул. - Почему бы нам туда и не отправиться? Кажется, открыто всю ночь.
      - Это ты брось. Я с мужчинами в ночные заведения не хожу.
      - Нет, серьезно, - он звонко засмеялся, - Если мы опять будем на квартире пить, я умру. А там - и развлечемся, и пропустим по рюмашке. Я буду на машине, так что смогу держать себя в рамках.
      - У тебя деньги лишние завелись?
      - Вот именно. Впарил одному японцу ФЭД под видом "лейки". Три штуки чистыми.
      Василий любил зарабатывать деньги всеми доступными способами. Антиквариатом, фотоаппаратурой, помидорами из Астрахани, собаками и кошками на Птичке... Утверждал, что это он продал белую крысу под видом щенка бультерьера. На одном только Василий никогда не делал деньги - на медицине. Слишком много он о ней знал.
      С ним легко. Никогда не лезет с расспросами или глупым сочувствием. Василий смог бы валять дурака даже с приговоренным к смертной казни. То ли это характер, то ли профессиональная черта врача скорой помощи.
      * * *
      За массивными дубовыми дверями было слишком много красного. Ковер, стены, скатерти, обивка стульев, даже коротенькие платьица на официантках - и те были цвета перезрелых помидоров. Сами официантки перезрелыми не казались.
      - Тут что, штаб компартии России? - спросил я.
      - Старик, ты не в курсе, - Василий ухмыльнулся. - Это самый что ни на есть модный цвет для крутых тусовок. Не надо перекрашивать после очередной разборки.
      - Много ты знаешь о крутых тусовках.
      - Старик, ты не прав. Я же увлекаюсь фотографией. Пару месяцев назад дал объявление в газете: конфиденциальная фотосъемка. Если б ты знал, куда только меня не приглашают поснимать...
      - Ага, поверил. Полно безработных профессиональных фотографов, но приглашают именно тебя.
      - Надежность и конфиденциальность, - он поднял вверх указательный палец. Нам водки и закусить чего-нибудь горячего, - сообщил он официантке, по своему отреагировавшей на его жест.
      - Тоже мне фотограф, - сказал я. - Еще когда меня снимал, а где фотографии?
      - Пленка засветилась, - ответил он беззаботно.
      Принесли заказ. Я выпил водки, посмотрел на сочный подрумяненный бифштекс и отодвинул тарелку.
      - Ты чего, закусывай, - удивился Василий.
      - Нет аппетита.
      - Слушай, я разговаривал с твоей женой, - он озабоченно посмотрел на меня. - Она говорит, ты ничего не жрешь. Надо бы показаться специалисту.
      За довольно-таки бандитской внешностью таилась нежная душа врача скорой помощи.
      - Обойдется.
      - Оттяни-ка веко.
      - Катись ты. Я просто потребляю углеводы в чистом виде.
      - Это может быть серьезнее, чем ты думаешь.
      Я демонстративно отвернулся от него и стал наблюдать за выступавшей певичкой. Кажется, я видел ее по телевизору.
      Потом свет потушили, только красный луч прожектора осветил небольшую сцену в центре зала. После небольшой паузы там появилась обнаженная девушка. На ней было только маленькое бикини - сами понимаете, какого цвета. Она грациозно извивалась в такт музыке, и в ее движениях было что-то от пойманной за хвост кобры. Когда номер закончился, прожектор погас и верхний свет снова включили. Василий взял из вазочки на столе красную гвоздику и кинул девушке под ноги. Он вообще склонен к широким жестам, когда одевает выходной клетчатый пиджак.
      А через минуту мне на плечо легла рука.
      Вторая рука оперлась о край стола. Бледная кисть, поросшая черными волосами.
      - Что, приятель, понравилась девка? - спросил резкий голос.
      Обращался он к Василию, но опирался почему-то на меня. Я чуть отодвинул стул и посмотрел на дерганого парня с бешенными глазами. От корней зачесанных назад волос до брови у него шел шрам. Сантиметра три длинной, больше места не хватило.
      - А вы ее продюсер? - вежливо поинтересовался я.
      Стоявший неподалеку спиной к нам официант в форменном красном пиджаке услышал диалог и заразительно тонко, почти по-женски засмеялся. Судя по ширине плеч, он вполне мог служить здесь вышибалой, однако и пальцем не пошевелил, чтобы обуздать приставшего к нам психа.
      - Слушай сюда, - псих решил перейти к делу. - Кое-кому не нравятся ваши рожи. Есть минуты полторы, чтобы добежать до двери. Здесь место для приличных людей.
      - С рыбаком было веселее, - заметил Василий. - Это часом не какой-нибудь твой приятель? Что-то он больно на тебе повис.
      - Первый раз вижу, - признался я. - У тебя хватит денег, чтобы в случае чего заплатить за разбитую посуду?
      Я начал вставать, когда псих нанес удар. Хорошо, что успел слегка наклонить голову, иначе он свернул бы мне челюсть.
      Но второй его кулак через долю секунды врезался в живот. Я отлетел назад, по пути сбив соседний столик. Сразу перехватило дыхание и красный интерьер почему-то превратился в зеленый.
      Не знаю, сколько ребер я бы вскоре недосчитался, но Василий успел обогнуть столик и встать у психа за спиной. В следующее мгновение он захватил руку нападавшего и резко выкрутил ее. И тут же раздался выстрел - свободной рукой мужик как-то смог достать пистолет. Я почувствовал боль на виске, как от ожога. Пуля прошла вплотную.
      Василий стукнул снайпера по затылку кулаком. От такого удара и бык бы почувствовал себя неважно. Впрочем, псих недалеко ушел от травоядного.
      По проходу между столиков к нам бежали вышибалы. Я не мог сосчитать, сколько их. Наверное оттого, что двоилось в глазах. Добежав, они очень профессионально нас задержали. Вернее, среди задержанных оказались мы с Василием, потому что псих лежал на полу лицом вниз. Рядом с ним валялся пистолет с вмятиной на рукоятке. Такую вмятину могла оставить случайно срикошетившая пуля. Старенькое оружие, видимо, уже побывало во многих переделках.
      Подошел курчавый джентльмен в смокинге. Я заметил, что бабочка у него была настоящая, завязанная руками, а не на резинке.
      - Мы не любим скандалов, - сказал джентльмен. - Вам надо было пойти в другое место, чтобы устраивать драку.
      - Разве была драка? - Василий ухмыльнулся. - Ваш боксер лег в первом же раунде. Эй, ребята, тут чистый нокаут. Кто-нибудь умеет считать до десяти? Или вас не было в классе, когда это проходили?
      - Все в порядке, Митрофаныч, эти люди не виноваты, - сказала женщина, на чей столик я налетел. - Первым начал вот тот... Он же и стрелял.
      Она прикладывала салфетку к светлому платью, залитому вином из опрокинутого бокала.
      - Если вы так говорите... - джентльмен, которого назвали Митрофанычем, сделал знак своей армии, и они перестали выкручивать нам руки.
      - Вы хотите, чтобы вызвали милицию? - озабоченно спросил он, глядя на меня.
      - Разве кто-то пострадал?
      - Верно, - он сразу повеселел. - Просто этот молодой человек слишком много выпил и потерял равновесие.
      - Все было точно, как вы говорите, - Василий улыбнулся до ушей. Поскользнулся на косточке от маслины. Не кладите маслины в мартини - вон какие дырки они оставляют. В лучших домах Нью-Йорка кладут теперь маринованные луковички. Серьезно, - он подмигнул. - Мне одна знакомая рассказывала, она все сериалы смотрит.
      Я посмотрел на дырку в стене, которую оставила пуля.
      - Все в порядке, - сказал я. - не забудьте сделать ремонт. Но, кажется, сейчас не обойтись без медицинской помощи.
      - Хорошо, - кивнул курчавый джентльмен. - "Скорую" вызовут. И приберите здесь, - бросил он стоявшей за его спиной официантке.
      Сам наклонился, поднял пистолет и сунул в карман.
      Я было открыл рот, чтобы его остановить, но передумал.
      - Пока "скорая" приедут, я им займусь, - Василий склонился над лежавшим. Все-таки я врач, - вовремя вспомнил.
      Затем он поднял психа на руки, как если бы тот был куклой, и понес к выходу. У моего дружка силища ломовая, к счастью, он старается ей пользоваться как можно реже.
      - Извините, - я повернулся к женщине, которая продолжала
      прикладывать салфетку к платью. - Мне жаль, что я опрокинул ваше вино.
      - Ничего страшного, - она улыбнулась. - Вы не виноваты.
      Мне нравится, когда улыбаются женщины с выразительным ртом. У них это получается искренне.
      - Что вы пили?
      - Мартини.
      - Позволите? Два мартини, - сказал я официантке.
      - Только не кладите туда оливки, - женщина подняла уголки губ. Я заметил, что невольно сам улыбаюсь в ответ.
      - Вы нас выручили.
      - Я все видела, - она пожала плечами. - Надо быть осторожным, если за вами охотятся.
      - Охотятся? За мной? Просто этому пьянчуге не понравился жест моего приятеля, когда он бросил цветок танцовщице. А может, гвоздика тоже не понравилась.
      - Нет, - она покачала головой. - Вы сидели спиной, а я видела. Этот человек хотел подойти к вам в темноте, пока шло выступление. Но ему помешала официантка. А потом зажгли свет, и он разыграл из себя пьяного.
      - И все это вы видели в темноте?
      - Я хорошо вижу в темноте. Зато когда читаю газету, одеваю очки.
      У нее были карие глаза удивительного оттенка. Как у ведьмы. Вполне возможно, ведьмы неплохо видят в темноте.
      - Вам не пойдут очки, - убежденно сказал я.
      - Поэтому я ношу их только на работе.
      - Простите, а где вы работаете? Мне показалось,
      управляющий с бантиком на шее испытывает к вам горячие чувства.
      Я имею ввиду уважение.
      - Референт, хозяйка офиса. Деловая переписка, телефонные звонки и все такое прочее. В фирме, которой принадлежит в том числе и этот ресторан.
      - Скажите, а ваш шеф - дальтоник, или это нездоровая тяга к определенному цвету? - я провел ладонью по красной скатерти.
      - Он не занимается мелочами. Просто вкладывает деньги. Важно, чтобы предприятие приносило прибыль. А всем остальным занимаются партнеры. Вот из-за одного такого партнера я потеряла сегодня вечер.
      - Как так?
      - Иностранец, впервые в Москве. Полагается культурная программа. Театр, музеи, ужин в ресторане. У нашего президента жена еще с тех пор, когда он служил в чине лейтенанта. Любит иногда за столом спеть про ромашки. Вот я и вынуждена играть роль дамы на таких ужинах. Заодно и заказывать столик, выбирать меню.
      - Приятное с полезным.
      - Но сегодня ни шеф, ни его гость не пришли. Наверное, изменили план, но про меня забыли, - она слегка нахмурилась.
      К нашему столику подошел Василий.
      - Больной от госпитализации отказался, - нервно ухмыляясь, сообщил он. Когда приехала "скорая", он попытался заехать дежурному врачу в челюсть, а потом сообщил старушке фельдшерице, что знаком с ее матушкой. Пришлось его урезонивать- та померла, когда он еще не родился. Доберешься сам до дома?
      - спросил Василий. - Эта машина с нашей подстанции, у них сейчас пересменок, я бы тоже съездил туда.
      - Разве у тебя сегодня дежурство?
      - Нет, но как раз сейчас должна заступить на дежурство одна хорошая девчушка, медсестра. Последнее время у нас с ней смены никак не совпадают.
      - Понимаю, лети к своей медсестре. Вечер все равно уже не удался.
      - Вот именно. Мы еще не созрели до современного общества.
      Учти, следующий раз будем выпивать на дому. Только забери у меня этот проклятый коловорот!
      * * *
      В гардеробе я помог женщине надеть шубку. Шубка была белая и невесомая.
      - Вы на машине? - спросила она.
      - Нет. Подвозил товарищ, но сейчас он пошел своим путем. Вернее, поехал.
      - Метро уже закрылось. А мужика ночью вряд ли кто подбросит.
      - Вряд ли кто, - согласился я.
      - Мне в Бескудниково. И я бы вас взяла, если по пути.
      - Честное слово, по пути.
      - Тогда садитесь.
      Я обошел машину, отрыл дверцу и наклонился, чтобы сесть...
      Неожиданно из салона донеслось глухое рычание и прямо над ухом клацнули зубы. Здоровенные такие клыки.
      - Марта, фу, - сказала женщина. - Не бойтесь, садитесь.
      - Грозная у вас собачка, - промямлил я. - она что, сидела все это время в машине?
      - Без нее я вряд ли взяла вас в попутчики. - она стала разогревать мотор и прислушивалась, как он работает. Я украдкой ее изучал. Неплохо смотрится в профиль: чуть вздернутый носик, на высокий лоб упала челка.
      - Так что скажите ей спасибо. Вообще я с Мартой практически не расстаюсь. И хотя знаю, что морозы ей не страшны, всегда переживаю, когда она ждет меня в машине.
      - Спасибо, Марта - я обернулся.
      Овчарка глухо зарычала.
      - Фу, - одернула женщина.
      Машина тронулась с места.
      - Погода мерзкая, сегодня будет много аварий, - заметил я.
      - А вы слышали грозу? - она на мгновение оторвалась от дороги и посмотрела на меня. - Не к добру, верно?
      Мне понравилось, что она думает также, как я.
      Женщина очень внимательно следила за дорогой, а я старался больше не глазеть на нее. Только заметил, как на левой руке, лежавшей на руле, блеснул ободок обручального кольца.
      Дама с собачкой, почему-то пришло в голову. Конец ХХ века. Романтика здесь больше не живет.
      Интересно, куда они запирают такую собачку, когда занимаются с мужем любовью?
      * * *
      - Черт, - сказала женщина. - Черт, черт, черт.
      Стукнула кулачком по рулю:
      - Слышите?
      Мотор странно хрюкал.
      - Так я и знала. Придется толкать.
      Последние несколько метров мы проехали по инерции. Раз за разом она запускала стартер, но впустую.
      Я посмотрел в окно. Лихоборы. Мы остановились как раз возле обгоревших деревьев. Одно из самых страшных мест в Москве. Когда-то здесь горел троллейбус, и деревья с тех пор стоят черные. Некоторые из них уже спилили, а возле тех, что остались, появляются венки из искусственных цветов.
      Если стоять в ветер пор этими деревьями, то кажется, что слышишь крики. Проклятое место.
      - Вы не разбираетесь в моторе? - спросила женщина.
      Я отрицательно помотал головой.
      - Значит, влипла.
      Собака на заднем сиденьи заскулила.
      - Не горюй, придумаем что-нибудь, - сказал я собаке.
      Женщина улыбнулась.
      Я протолкал автомобиль метров пятнадцать, но мотор ни в какую не собирался заводиться.
      - Будем добираться другим транспортом, - я расстегнул дубленку и достал платок, чтобы вытереть пот со лба.
      - Не брошу же я машину здесь?
      - Оставьте собаку охранять.
      - Еще чего?! - она возмущенно посмотрела на меня. - Я ее оставляю только на охраняемой стоянке. - Женщина потрепала овчарку между ушей.
      Та открыла пасть и зевнула.
      Я поймал себя на том, что мне очень нравится смотреть на свою спутницу. Карие, чуть раскосые глаза, широкие скулы. Похоже, ее далекие предки во время татаро-монгольского нашествия оказались слегка под оккупацией.
      У миниатюрных женщин такого типа есть неоспоримое преимущество - они могут сколь угодно долго морочить мужикам голову по поводу своего возраста, носить короткие платья и вызывающее нижнее белье. Такие почти не меняются с годами и даже рядом с сыновьями они выглядят как подружка из параллельного класса.
      И все же - какие карие глаза! Яркие, загадочные - может, и вправду ведьма?
      - У вас есть жетон для телефона? - спросила она.
      - Нет.
      - Один наш сотрудник живет рядом со мной, по соседству... Я бы могла ему позвонить. Может, у кого-нибудь на улице попросить?
      - Тут все равно не найти исправного автомата. Есть идея получше. В доме напротив квартира моего приятеля. Зайдем к нему и позвоним. Кстати, из окон будет видна ваша машина.
      - А удобно?
      - Он музыкант, гитарист. Творческая личность. Богема. Квартира как проходной двор. Никто и не заметит, что мы там побывали.
      - Что ж, идет, - она выдернула ключи из замка. - Только Марту я возьму с собой. Она смирная.
      Мы выбрались из машины.
      - На всякий случай неплохо бы познакомиться, - сказал я.
      - Катя, - она кивнула. - Этого будет достаточно?
      Катя была в короткой белой норковой шубке, и сейчас на руки надела белые пушистые варежки. С неба летел крупный снег, и снежинки замирали на ее темных волосах.
      - Пойдемте. Еще замерзнете без шапки, - зачем-то сказал я.
      * * *
      В квартире как всегда была тусовка. Я открыл дверь в одну из комнат и предложил:
      - Позвоните отсюда.
      Две девушки, сидевшие в обнимку на диване, встали и ушли. Я их раньше здесь не видел.
      Катя стала набирать номер, а овчарка села у ее ног, поджав под себя хвост и прижав уши. Словно собака пыталась занять как можно меньше места. Я вышел, чтобы не мешать.
      На кухне сидел хозяин - гитарист Ангел, его жена Настя, это она открыла нам дверь, и какой-то полный интеллигент в очках спал в кресле.
      Две нежные девушки с дивана здесь, видимо, не появлялись.
      - Хорошо, что зашел, - Настя похлопала ладонью по табуретке рядом с собой. - Садись. Послушай, это из новой программы.
      В руках у Ангела была гитара, и он ее настраивал.
      На маленьком столике стояли три полупустые бутылки "Смирновской" и всюду валялись обертки от конфет "Баунти".
      - А кто это? - я кивнул в сторону спящего интеллигента.
      - Неужели не знаешь? Это композитор Жмуркин, - Настя
      улыбнулась.
      Композитор Жмуркин вдруг, не просыпаясь, пробормотал:
      - Я не согласен.
      И очки съехали ему на нос.
      - Он вчера к нам приехал послушать, как исполняют его вещь, тех пор они пьют и спорят. - Настя нервно засмеялась.
      В проеме двери появилась Катя.
      - Я дозвонилась, все отлично, - сказала она.
      - Посидите с нами, - предложила Настя.
      - Нет, пойду, - Катя отрицательно покачала головой. - За мной уже выехали. Подожду в машине.
      Я поднялся.
      - Хоть ты не уходи, - попросил Ангел, отрываясь от своей гитары.
      - Конечно, - Настя махнула рукой.
      Я проводил Катю до входной двери.
      - Позвоните, как доедете, - я продиктовал телефон Ангела.
      - Все будет в порядке, не волнуйтесь. Мой сосед командует у нас отделом безопасности, так что с ним... И Марта в обиду не даст.
      Овчарка сидела в коридоре и ждала хозяйку. Когда я подошел, она вдруг встала на задние лапы, упершись передними мне в грудь, и мокрым языком шлепнула по подбородку.
      - Марта, веди себя прилично, - Катя вдруг заметно смутилась и дернула поводок.
      Я закрыл за ними дверь.
      - Собаки чувствуют, как их хозяин относится к человеку. И как относятся к их хозяину, - Настя тоже вышла в коридор наблюдала за нами.
      - Глупости, - сказал я. - Просто случайная встреча. В первый и последний раз вижу.
      - А я про собаку говорю. Собаки понимают, что люди чувствуют, а не что говорят и как поступают, - Настя покачала головой. - Всем собачникам это известно. У меня когда-то был спаниель... Пойдем, представление начинается...
      Потом Ангел играл, и мне почему-то стало грустно. Проснулся интеллигент в кресле, поправил очки и они стали с Ангелом спорить. Да так заразительно, что я, ничего не смысля, подключился. Мы допили водку, которая была на столе, и еще, которую композитор достал из портфеля.
      - Ты хотя бы съел конфетку, - говорила мне Настя. - Ты так долго не протянешь.
      Когда я подошел к окну, "жигуленка" на противоположной стороне улицы уже не было. А Катя так и не позвонила. Впрочем, она и не обещала.
      Часам к трем композитор снова уснул в кресле, мы еще посидели с Ангелом. Он свернул сигаретку с дурью, мы покурили, болтая ни о чем. Лег я на диване, а когда проснулся, оказалось, что под боком у меня спят щека к щеке те самые две девушки. Я и сам не заметил, как они пристроились.
      Проснулся я от того, что Настя трясла меня за плечо.
      - Тебе звонят, - шепотом сказала она. - Та самая женщина.
      Я посмотрел на часы. Без десяти пять.
      - Алло? - в голосе Кати чувствовалось напряжение.
      - Что-то долго добирались, - я все подсчитывал, сколько времени прошло. Не меньше двух часов.
      - Я кое-что скрыла.
      - Да?
      - Человек, который пытался вас убить... В общем, я его знаю.
      - Я догадался. Иначе почему вы обратили на него внимание прежде, чем он подошел? Но не думаю, что он хотел убить.
      - Не перебивайте. Не знаю, как его зовут, и чем он занимается, но он приходил к моему шефу. Один или два раза.
      - Наверное, это должно утешить - мне врезал не неизвестный никому тип, - я потрогал подбородок, куда угодил кулак.
      - Я думала, кому позвонить, - Катя нерешительно замялась.
      - Потом решила - позвоню вам. Больше никто не поверит. Дело в том, что этот человек сейчас у меня. Не пойму, как он узнал адрес. Впрочем, я его не скрывала - по работе меня могут разыскивать в любое время суток.
      - Он вам угрожает? Вы впустили его в дом?
      Не стоило ей тогда вмешиваться, защищать нас.
      - Нет, не угрожает... - она издала какие-то странные звуки, похожие сдерживаемое всхлипывание.
      - Послушайте, я сейчас приеду. Думаю, справлюсь с ним и в одиночку...
      - Он не угрожает, - Катя нервно засмеялась. Такой переход от слез к смеху выглядел странным. - Он просто лежит сейчас в моей постели.
      - Что?!
      - Приезжайте побыстрее, - попросила она.
      * * *
      Когда я позвонил в дверь, овчарка залаяла. Дверь приоткрылась, собака ткнулась мне в ладонь мокрым кожаным носом и жалобно заскулила.
      - Где он?
      Катя была в том же платье, с пятном от пролитого вина.
      - В комнате...
      Овчарка было увязалась за мной, но перед дверью в комнату вдруг остановилась, вздыбив шерсть на загривке. Словно увидала гоблина.
      Я толкнул дверь. Шерсти у меня на загривке нет, и потому выразить эмоции я смог только выразительным восклицанием.
      На диване лежал тот самый псих. Абсолютно голый. И, что самое главное, очень мертвый. На нем не было каких-то видимых следов насилия. Вроде воткнутого в сердце ножа или пулевых ранений в различные части тела.
      Просто голый, мертвый - и все
      * * *
      - Это была самооборона? - спросил я скорее утвердительным тоном. - Чем вы его стукнули?
      - О чем вы говорите! - воскликнула Катя.
      - О том, как беднягу отправили на тот свет, конечно. После того, как он пришел в себя и отказался поехать в больницу, видимо, проследил, как мы вместе сели в машину. Узнал адрес - надо будет выяснить, у кого? Он ведь бывал у вас в конторе и мог сослаться, что разыскивает по делу. Если бы не сломалась машина, то, наверное, валял бы дурака перед закрытой дверью. Атак - приехал раньше, дождался вас, вошел, как говорится, на плечах в квартиру. Пытался... Разделся... - я все-таки снова подошел к лежавшему на диване мертвецу и внимательно осмотрел тыльную сторону его левой руки. - Похоже, этот юноша не очень дружил с законом. Вам нечего бояться. Вы запросто сможете все представить как самооборону.
      - Какого черта, кому представить? - взорвалась Катя.
      - Милиции. Почему вы их до сих пор не вызвали? Надеюсь, не затем чтобы предложить мне зарыть тело где-нибудь в перелеске?
      - Но я его не убивала. Вошла в квартиру и увидела. Все было как сейчас... Понимаете, что я хочу сказать?
      - Нет, - честно признался я.
      - Где его одежда?
      - Одежда?
      - Ее не было, - и она нервно засмеялась, как и по телефону.
      * * *
      - Сосед, который отбуксировал вашу машину, может подтвердить, когда вы приехали?
      - Зачем?
      - Об этом спросят. Определят время смерти, и если есть свидетель, который подтвердит, что вы приехали позже...
      - Свидетеля нет.
      - Но сосед...
      - Я ему не дозвонилась. Никто не брал трубку. Мне было неудобно в вашей компании. Решила до утра подождать в машине.
      Где-то через час рядом остановился КамАЗ. Водитель-дальнобойщик спросил дорогу. Я пожаловалась на машину. Он починил ее в пять минут.
      - Плохо дело.
      - Плохо, - она кивнула. - Ваши знакомые скажут, что я ушла около двух ночи. На самом деле я как приехала, увидела - сразу позвонила.
      - Без десяти пять. Я посмотрел на часы. Его убили раньше. Сложно будет доказать, что это сделали не вы.
      - Но одежда? Стала бы я его раздевать и прятать вещи? Это сделал убийца. Но зачем?
      - Понятия не имею. - я пожал плечами. - Следователю тоже придется поломать голову. Если бы все было просто - вломился, пытался изнасиловать, самооборона думаю, вам бы ничего серьезного не грозило. Но когда они сталкиваются вот с такими необъяснимыми штучками, как исчезновение одежды, то просто звереют. Кому охота ломать голову, да за такую зарплату? И это самое скверное. Не считая убийства.
      - Не считая убийства, - как эхо повторила она.
      - Есть, правда, и положительный момент, только весьма сомнительный. Водитель КамАЗа, который помог починить машину. Но вы, конечно, не запомнили номер?
      - Не запомнила, - Катя покачала головой. - На борту только был нарисован смешной навьюченный ослик. Вроде эмблемы.
      - Лучше, чем ничего. Может, милиции удастся его разыскать.
      - А нельзя обойтись без милиции? - смущенно спросила Катя.
      - Вы понимаете... Труп в моей квартире... Да еще без одежды.
      Работу я потеряю, это точно. Вместе с работой и квартиру. И еще
      сын узнает... И еще Этот может все повернуть против меня. Он только и ждет момента, чтобы отобрать у меня Сашку... сына...
      - Этот?
      - Ну да, муж, - она как-то скомкала последнее слово. - Мы не разведены, но живем врозь. Вернее, я живу отдельно - квартиру дали на работе. А мама, Сашка и Этот - в нашей квартире. Вот такая дурацкая запутанная ситуация. А ведь меня могут забрать в тюрьму, пока не выяснят, кто убил на самом деле. Представляете?