Русский клан

— Кстати, — поинтересовался Вязников, — а где Полина? Я ее вообще не видел давно.

Валера сморщился:

— Тут, понимаешь, сложное дело. У них с Игорем проблемы. Так что она не спустится. Чего, ты думаешь, Морозов накачивается?

— Ух ты… Плохо. Особенно в свете возникших заморочек неизвестно с кем.

Огарев кивнул.

Хоровод распадался. Молодежь устала. Юрий Павлович, в обнимку с сыном, ушел наверх. Видимо, укладывать набравшегося Игоря в постель. Тот что-то пытался объяснить отцу, махал руками. Морозов-старший согласно кивал.

Музыка изменила ритм. Сделалась медленной.

Танцующие разбились на парочки. Иногда на троечки. В последнее время идея любви втроем опять стала популярна. Новое, как всегда основательно забытое старое, бодро прокладывало себе дорогу через тернии «норм морали». Какие-то две девушки обступили паренька, норовя «утанцевать» его в наиболее темный уголок. Небольшая компания, человек шесть, устроилась в углу, заботливо притушила свет и достала карты. Видимо, предстояла игра в фанты. И скорее всего, на раздевание.

К Огареву незаметно подошла Лида, прижалась к плечу.

— Устала? — заботливо спросил Валера.

— Не то чтобы очень. Но есть чуть-чуть, — пробормотала Лида. — А мы еще ничего, такие «шнурки».

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, среди молодежи можем спокойно потеряться. А не торчать как бельмо на глазу.

— Ха, если судить по Юрию Павловичу, то у нас есть шанс зажигать до упора. — Огарев посмотрел на Вязникова. — Я полагаю, надо где-то устроиться, посидеть спокойно.

— Да, наверное. Вы ищите уголок, а я пойду Вику найду. И остальных. — Александр осторожно двинулся между танцующих.

— Дядя Саша! — Кто-то схватил Вязникова за рукав.

— Привет. — Александр прищурился, стараясь припомнить, где он видел этого молодого человека. Вроде бы он не вписывался в компанию ни возрастом, ни внешностью. Память ничего не подсказала. — Где я тебя видел?

— Ну, может, год назад, мы с вашим сыном заходили, — ответил паренек. — Егор меня зовут.

— А, ну, можно сказать, что припоминаю, — соврал Вязников.

— Я вот чего хотел спросить. Вы за компьютеры свои не боитесь?

— А почему я должен бояться?

— Я видел у вас коробку «Modist Centrum». Там ведь данные внешние?

— Ну да, и внешние тоже. Чтобы можно было уверенно с нескольких мест работать. Даже одновременно. Это как база данных… — Александр хотел уж пуститься в объяснения. То, что нашелся человек, интересующийся его приобретением, немного льстило.

— Да я знаю, — отмахнулся Егор. — А вы Самураев Виртуальности не боитесь?

— Кого? — Вязников засмеялся.

— Группа такая. Для них первое дело — это базы общего доступа убивать. Страшный народ. Специалисты… — начал было паренек.

— Поймаю таких самураев, харакири заставлю сделать! — замахал руками Александр. — К тому же я опытный. Бэкаплюсь ежедневно.

Он с улыбкой хлопнул странного паренька по руке и пошел искать жену.

— Надо же, — пробормотал Вязников. — Самураи… Блин.

Егор постоял еще некоторое время, задумчиво глядя в спину Александру, а потом растворился в толпе.

Через некоторое время Игорь, заботливо уложенный отцом в постель, открыл глаза. Сюда наверх звуки музыки доносились едва-едва. Хмель испарился, как вода на горячей сковородке. Голова на удивление была свежая.

Неожиданно захотелось убедиться, что с Ромкой все в порядке.

Морозов резко встал с кровати и понял, что слишком хорошо думал про алкоголь. В висках резко застучало, желудок ткнулся под диафрагму.

Игорь подобрался к комоду, вынул из аптечки пару таблеток. Через двадцать минут он будет как новенький.

Убедившись, что похмелье отступает, он двинулся вниз.

По дороге в одном из темных углов он встретил троечку. Две девушки брали штурмом одного парня. Впрочем, парнишка не терялся и оказывал знаки внимания поровну каждой.

В гостиной царил полумрак. Самые стойкие еще танцевали. Отчаянные — резались в фанты. В их тесном кружке ютилась девушка, прикрывая руками нагую грудь, но упрямо вытягивая карты в надежде отыграться.

Сына Игорь нашел как раз среди играющих. Ромка сидел в самом углу дивана. В карты ему явно везло, за все это время он лишился только одного носка. Отец тихо и незаметно ушел.

Взрослых нигде не было видно, и Морозов направился в кабинет. Плотно закрыл за собой дверь. Включил настенные светильники. Поморщился. От яркого света болели глаза.

Оставив только настольную лампу, Игорь сел в кресло.

Голова все еще болела. Но не из-за выпитого, а скорее из-за жены, изображавшей святую невинность. Свои обязанности она исполняла исправно: обед приготовлен, холодильник полон, в доме чисто. Не придерешься.

Правда, все решения мужа она игнорировала и на прямые вопросы не отвечала. Видимо, Полина решила взять мужа измором. «Посмотрим, как долго ты продержишься!» — мстительно думала она. Ее натура совершенно не хотела мириться с мыслью о том, что теперь она последняя, с кем Игорь будет советоваться.

Морозов все это прекрасно видел и ждал. С каждым днем ему становилось все труднее и труднее. В конце концов время, отпущенное Полине, кончилось. Нужно было принимать какое-то решение: либо признать ее победу, либо самому приступать к активным действиям.

Признавать собственное поражение Игорь не желал. Во-первых, потому что считал, что в семье главным должен быть мужчина. И во-вторых, потому что этого не позволяла гордость.

«Сашка, конечно же, прав, когда говорит, что узы Гименея священны, — думал Морозов. — Но стоит ли платить за них такую цену?»

Игорь не питал иллюзий. Полина не угомонится, пока не сломает его. Сегодня он принесет ей одну жертву, а завтра она потребует другую. Это было ясно как день.

Особенно мерзко Игорю было, когда, выбрав время, к нему подошел Огарев и, пряча глаза, рассказал, что Лида выведала у Полины ее мысли… Собственно, мыслей там никаких и не было. Так, какие-то выдуманные обиды, нелогичные обвинения, негативные эмоции, розовые сопли. Сплошной бред. Но Игоря тогда больше всего поразило не это.

Безответственность.

Полина на карту поставила все — семью, ребенка, работу — ради сомнительного удовольствия перебороть собственного мужа.

— О! А я думал, ты уже давно спишь! — вывел Игоря из раздумий возглас Полянского.

— А я думал, что ты сегодня не придешь, — в свою очередь удивился тот.

— А я сегодня и не пришел, — рассмеялся Миша. — Ты посмотри на часы. Время — три часа ночи! Я смотрю, вечеринка, как шоу, должна продолжаться. Народ все еще держится.

Полянский плюхнулся рядом с Игорем на диван. Через пару минут в кабинет вошли Огарев и Вязников.

Они втроем расположились друг напротив друга, кто на диване, кто в креслах. Морозов сообразил, что Михаил, похоже, действительно только что пришел и собирался рассказать нечто серьезное.

— В общем, ребята, думайте что хотите, но мой компаньон пропал, — разводя руками, сказал Полянский. — В течение нескольких дней у него не отвечал мобильный телефон, дома он не появлялся. Сегодня вечером жена заявила в милицию о пропаже. Вернее, вчера вечером. Я сам только что оттуда.

«Вот и все, — подумал Морозов. По коже пробежали мурашки. Он словно бы почувствовал что-то. Надвигающееся, близкое, огромное и страшное. Перед которым сегодняшний покой превращается в затишье перед бурей. — Снова будут потери. Потери».

— Надоело! — прорычал он. Все удивленно на него посмотрели. — Надоело. Хватит ждать. Моя чувствительная задница подсказывает, что пора бить всякого, кто окажется в опасной близости. Авось да завалим невидимку!

— Не можем, — отозвался Александр. — Надо ждать. Мне самому от этого тошно. Но сейчас идет война на выдержку. Воевать с ветряными мельницами не наша специализация.

— Как я устал от этого. — Морозов взъерошил волосы. — У меня один-единственный наследник…

— Ребята! — напряженно воскликнул Полянский, сидевший напротив окна, — Атас! Двое со стороны дома Вязниковых.

В комнате стало темно. Кто-то выключил свет.

Игорь услышал щелчок затвора в темноте. Его оружие осталось в сейфе в спальне. Полянский, чей силуэт четко вырисовывался на фоне окна, вытащил из кобуры оружие и снял его с предохранителя.

— Игорь, со мной к входным дверям, — скомандовал Александр. — Миша, Валера, остаетесь у окна, если что — бейте стекло и заходите сзади.

Вязников с Морозовым вышли из кабинета. Почти вся молодежь угомонилась и расползлась спать по углам. Только яркие угли камина освещали сонное царство. В самом дальнем углу комнаты сидела парочка и о чем-то мирно беседовала. Они оглянулись на выходящих из кабинета, но быстро потеряли к ним интерес.

Саша с Игорем заняли позицию у двери. Александр справа, прикрывшись дверью платяного шкафа, а Игорь слева, вооружившись напольной вазой. Саша только покачал головой, когда увидел, что у друга в руках.

— Ствол надо при себе таскать, — прошипел Вязников. — На хера тебе разрешение?!

Вдруг из кабинета высунулась голова Полянского.

— Саша, отбой! Это твоя жена с Иваном Ивановичем идет.

Вязников кивнул и осторожно приоткрыл дверь. Вика была одета в легкую куртку Эрика и в ночи выглядела как невысокого роста мужчина.

Александр открыл дверь за мгновение до того, как Виктория собралась нажать на кнопку дверного звонка.

— Добрый вечер, хлопцы! — пророкотал Иван Иванович, вставая на пороге и с любопытством рассматривая вазу в руках у Морозова.

— Доброе утро, — усмехнулся Вязников.

— Доброе, — сказал Игорь, опуская импровизированную дубину. У него по крови еще гулял адреналин. — Какими судьбами?

— Новости есть, — коротко ответил Иван Иванович. — Надо поговорить.

Морозов широко махнул рукой в сторону кабинета.

Иван Иванович неторопливо разделся и прошел в гостиную.

— Вы что? Уже готовитесь? — одобрительно кивая головой, спросил он. Старик ошибочно принял спящую молодежь за бойцов, залегших «на матрасы».

— Не обращайте внимания, это все те, кто выжил после вечеринки, — разочаровал его Вязников.

Втроем, Виктория пошла обратно домой, они вошли в рабочую комнату. Миша с Валерой сидели на диване и старательно делали вид, будто беседуют о чем-то высокоинтеллектуальном. Они искренне изобразили удивление при виде Ивана Ивановича и тут же с интересом на него уставились.

Новость должна быть действительно важной, чтобы ее сообщать в такое время. Полянский и Огарев встали с дивана. Иван Иванович остался стоять посреди комнаты, а друзья окружили его, словно хотели накинуться на него всем скопом.

— Я нашел Рогожина, — очень коротко сказал гость. Никто не шелохнулся. Все ждали продолжения. — Еще я нашел Валентина Ожегова.

Иван Иванович снова надолго замолчал. Потом вдруг неодобрительно глянул на окно. Он разорвал живой круг, чтобы подойти к стеклу и задернуть шторы.

— И еще… в меня сегодня стреляли. Погиб один человек из охраны. Сюда я добирался на такси, которое оставил задолго до въезда на ваши земли.

«Вот почему не было ни машин, ни предварительного телефонного звонка», — догадался Игорь. Морозов посмотрел на Александра. Саша легко кивнул головой.

— Я предлагаю всем присесть и все серьезно обдумать, — предложил Морозов.

— Да, в ногах правды нет, — поддержал его Иван Иванович.

«Чертова дура! — ругнулся про себя Игорь. Сейчас была бы очень кстати помощь жены. — Приготовила бы чай, бутерброды, и все беды казались бы не такими страшными, как на голодный желудок». Однако Полина продолжала изображать обиду. Она так и жила в комнате для гостей и на сегодняшнюю вечеринку даже не спустилась. «Придется самому пыхтеть», — обреченно подумал Морозов, выходя из комнаты.

Причем «пыхтеть» — это мягко сказано. Младший Морозов обнаружил, что не знает, ни где находятся кружки (почему-то сразу же нашлись маленькие чашечки для кофе), ни заварка. Он точно знал, где найти чайник и холодильник, по той простой причине, что они были на виду. Игорь перерыл на кухне все шкафчики и уже отчаялся, но тут его прервала Лида.

Она, наспех запахивая шелковый халат и пряча непослушные волосы под воротник, спустилась вниз. Жена Огарева, заспанная, как мартовская кошка после бурной ночи, увидев брата, орудующего на кухне, вполне натурально зашипела. И, схватив полотенце, выгнала Игоря из кухни. Тот поднял руки вверх и выскочил.

— Пошел, пошел! Я сама все сделаю! — ворчала Лида. — Еще не хватало, чтобы мужики кухарничали! — Я постучу в двери, а ты сам поднос возьмешь, — крикнула она вдогонку.

Игорь послал ей воздушный поцелуй и благодарно прошептал:

— Спасительница!

Сестра этого уже не видела, она расставляла чашечки, заваривала чай. «И где она все это нашла? — растерянно подумал Игорь. — На хрен! Надо разводиться! На фиг мне такая жена, от которой ни поддержки, ни помощи!»

Вернувшись в кабинет, он услышал обрывок фразы Ивана Ивановича:

— …и я склонен думать, что Тишкина он тоже убрал.

— Мне кажется или он просит у нас помощи? — тихо спросил Игорь у Вязникова, который стоял у самых дверей.

— Тебе не кажется… — мрачно ответил Александр.

— Тогда мне нужно предупредить Лиду, чтобы она открыла вторую гостевую, — сказал Морозов и уже собрался выходить, как Саша его остановил.

— Я уже сказал Валере, он ей передал. — И помолчав, добавил: — Хотя все-таки Старик не просит у нас помощи. Он просит у нас убежища. Играть, я думаю, он захочет своими силами. Если сможет.

Из рассказа Ивана Ивановича становилось ясно: Рогожин выбрал для себя цель. Сибирский гость жаждал власти, денег, уважения. И старался достичь желаемого теми средствами, которые считал единственно правильными. Он пробовал в разных местах, искал слабые точки. Начал с компаньона Полянского. Его обработал, вытащил информацию. Очень вовремя подвернулся Миша, отдавивший ногу «большому дядьке». Ожегов, испугавшийся погрома, позвонил Тишкину. Сам или по наущению Рогожина? Иван Иванович склонялся к последней версии. Следом за убийством Андрея Матвеевича пропал и партнер Полянского. Который, скорее всего, теперь кормил пиявок в одном из бесчисленных болот под Питером.

Зачем Рогожину понадобилось сразу же убирать Ивана Ивановича, никому понятно не было. Тем более таким топорным методом: в ресторан, где, кроме Старика, отдыхала масса народа, вломился отмороженный урод с пистолетом и расстрелял всю обойму. Попал только один раз. Случайно.

Впрочем, учитывая склад характера Дениски, изящных ходов ждать не приходилось. Он даже не озаботился тем, что в случае убийства Ивана Ивановича ему все равно придется отвечать. Хотя бы перед партнерами Старика.

Но с другой стороны, Рогожин действовал не глупо. Все эти действия были словно бы анонимны. Да, контору Полянского разгромили. Но кто? Да, пропал Ожегов. Ну и что? Какие-то жлобы расспрашивали детей около школы. И что? Мало ли в Питере жлобов. Стреляли в Ивана Ивановича? А кто поручится, что именно он был мишенью? Стрелок не пойман. Убит охранник? От наркомана, которому вздумалось пострелять «по чертям», увы, не застрахован никто.

Да, конечно, дедуктивный метод указывал только на одного человека. Но домыслов слишком мало для активных действий.

И еще в одном Рогожину следовало отдать должное. Его ребята держались вместе. Попытка внедрить в его банду человека едва не стоила жизни агенту. Братва поодиночке не ходила и на разговоры не велась.

— Как же ему плохо без мозгов… — сказал в тишину Полянский, но тут же замолчал и уменьшился под тяжелым взглядом Ивана Ивановича.

— Вы, молодой человек, лучше бы молчали и смотрели под ноги, — строго сказал старик, напоминая про эпизод в Смольном.

Михаил вздохнул и надулся, как маленький ребенок.

— Это была случайность.

— Случай для дураков. Вы должны стремиться к образу идеального человека, — строго проворчал Иван Иванович.

«Тоже мне, ницшеанец», — обиженно подумал Миша. Однако разумом он понимал, что подставился сам, и по полной программе.

— Нужно быть очень предусмотрительным. Пусть для тебя, Миша, это станет уроком.

Полянский еще раз вздохнул.

— Как это ни противно звучит, — подал голос Вязников, — но с Рогожиным нужно говорить. Понятное дело, что разговор этот ни к чему не приведет, но раз мы считаем себя людьми уважаемыми, то вначале нужно поговорить, а потом стрелять.

— А жаль… — процедил Огарев. — Я бы ему сам голову свинтил…

— Хм. Может быть, еще успеешь. Но теперь представь ситуацию наоборот. К тебе приходят и свинчивают голову. Просто так, без базара.

— Так я ж не просто так! — возмутился Валера.

— А что он тебе сделал? — спросил у него Вязников. — Да-да. Что конкретно тебе он сделал?

Огарев молчал.

— То-то и оно, что тебе он ничего не сделал…

— А мне?! — сказал обиженный Полянский. — Контору мне разнес к чертовой матери. Это считается?

— Ребят, рехнулись вы, что ли? — строго спросил Иван Иванович. — Вы хоть соображаете, о чем говорите? Вы, фраера, пойдете базар тереть с беспредельщиком! С бройлером этим! Да он вас всех порешит… И будет прав.

— А мы, собственно, сами и не собирались, — спокойно ответил Вязников. — Я бы, например, обратился к кому-нибудь со стороны. Пусть говорит чужой, а мы могли бы присутствовать. Ну, и охрана должна быть… соответствующая… Я думаю, как минимум двойной перевес.

На слова Вязникова старик только хмыкнул:

— А кто будет посредником?

— Ну, может быть, кто-нибудь из ваших партнеров? — предложил Саша. — Ведь Рогожин, так или иначе, затрагивает и их интересы.

В дверь тихо постучали. Игорь вспомнил о чае с бутербродами. Он подошел, открыл створку, принял поднос у Лиды и отнес его на столик. Морозов мысленно еще раз поблагодарил сестру. Она приготовила не только чай, но и кофе, что почти в четыре часа утра было очень кстати. Игорь налил две чашечки: одну для себя, а другую для гостя.

Бутерброды оказались очень вкусными, а кофе просто божественным.

Разговор на некоторое время прекратился.

Первым закончил ранний завтрак или очень поздний ужин Вязников и тут же продолжил начатую тему:

— В конце концов, мы же не отморозки какие, чтоб сразу стрельбу начинать. Хотя… Это было бы куда легче, чем трепаться.

— Нет, тут я с тобой согласен, — сказал Иван Иванович, промокнув губы салфеткой, — нужно разговаривать.

— Хорошо, — сказал Александр, вставая с кресла. — Я думаю, сегодня на этом мы и остановимся. Как говорится, утро вечера мудренее. Выспимся, а там, на свежую голову, и мысли свежие будут.

Игорь кивнул, чувствуя, что голова начала тяжелеть.

Как хозяин дома Морозов взял на себя обязанность проводить гостя в приготовленную комнату. Лида уже постелила там свежие простыни, и о ее присутствии напоминал только включенный ночник.

«Молодец, сестренка», — в очередной раз мелькнуло в голове.

Игорь оставил Ивана Ивановича в спальне, а сам спустился к друзьям.

Все так же сидели в кабинете, уже разморенные от усталости и отпустившего напряжения. В комнате царило молчание.

Морозов-младший вошел, постоял у дверей, размышляя, и вдруг заявил:

— Ребята, я развожусь. — Никто не ответил. Только Вязников тяжело вздохнул. Игорь обратился к Полянскому: — Миша, оформляй бумаги. Будь так любезен. Достала меня такая жизнь, когда больше помощи дождешься от родной сестры, чем от любимой женщины!

Миша покрутил головой, словно консультируясь у друзей, и согласился.

— Как скажешь, — коротко сказал он.

Вязников нахмурился и сжал челюсти. «Сейчас будет фитиля вставлять», — подумал Игорь. И отчасти был прав. Не то чтобы Александр был ярый противник разводов. Нет. Просто он считал это крайним средством. Когда никакие другие лекарства, кроме хирургического скальпеля, уже не помогают.

— Я не думал, что у тебя все так плохо, — очень спокойно сказал Саша.

— Все куда хуже, чем ты можешь себе представить, — дрогнувшим голосом сказал Морозов. Подленькое и дрожащее, слабенькое и сопливое протестовало всеми силами против крутых перемен. Игорь глубоко вздохнул и поднял высоко подбородок. Следовало выдрать с корнем гаденький страх остаться в одиночестве и жить дальше. «Жить дальше!» — чуть не выкрикнул Морозов.

— А Ромка? Она же не сможет его воспитать, — сказал Вязников.

Игорь удивился, он ждал длинного разговора, но не такого оборота.

— Ты что, Саша? Ромка останется со мной. Только так. Ты меня пугаешь…

Вязников помассировал виски.

— Да, слушай, наверное, я слегка устал. Не люблю, когда ножом по живому.

— Кто же любит, когда по живому, — согласился Игорь. — Но ты знаешь, что говорили древнегреческие доктора?

— Нет.

— Где гноится, удаляй! А я все-таки хирург.

— Да, но не допускать же до такого…

— В медицине есть вполне логичное понятие. Запущенный случай. Я просто запустил… процесс. Или с самого начала что-то делал не так.

Вязников развел руками:

— Пойдемте-ка спать, ребята. Утро вечера мудренее.

Уже перед тем как закрыть дверь, Игорь с Валерой услышали последние слова Вязникова:

— И… будьте осторожны…

Игорь попрощался с Валерой и сел в зале. Через окно заглядывала луна. Вокруг лежали гости, кто где.

В углу завозились. Морозов с удивлением обнаружил сына.

— Чего не у себя? — шепотом спросил Игорь.

— Да вот, — пожал плечами Рома, — так получилось.

На нем были только брюки. Где-то в полумраке угадывалась обнаженная женская фигурка, зябко кутавшаяся в плед.

— Пошли, разговор есть, — сказал Морозов. — Только девушку укрой получше.

Решение поговорить с сыном Игорь принял спонтанно. Он еще точно не знал, как будет объяснять причину развода, но знал, что эта беседа важна, очень важна.

Младший Морозов сел на диван, пригладил взлохмаченные волосы.

Игорь помялся, не зная, с чего начать, потом вздохнул и пошел напрямую:

— Я принял решение, что не хочу больше жить с Полиной.

Рома не сразу понял, что сказал ему отец. Подросток растерянно захлопал ресницами, но затем собрался и спросил:

— Почему? — спокойно, без истерик.

— Потому что мы с мамой не можем прийти к согласию. Мама считает, что в семье должна быть главной она. А я считаю, что в семье главный — мужчина. Это очень важно, сынок.

Дом Вязниковых

— Знакомьтесь, — сделал неопределенный жест Иван Иванович, представляя высокого, бритого на-лысо человека в сером плаще. — Это Сергей Васильевич. Очень хороший мой знакомый. Будет говорить. Он в курсе дела.

Мужчины стояли в прихожей дома Вязниковых Иван Иванович привычно снял спортивную куртку и повесил ее в платяной шкаф. Вязников удивился, на старике была свежая одежда. «Впрочем, чему я удивляюсь? — подумал Саша. — Наверняка между домом Морозовых и Питером шныряют посыльные, как мыши». Александр пригляделся к спутнику Ивана Ивановича. Гость был полной противоположностью старика. Сергей Васильевич распространял вокруг себя запах дорогого табака и опасности. Он тоже снял обувь, плащ и огляделся.

— Очень приятно, — кивнул Вязников. — Проходите… А вы, Иван Иванович?

— А я поприсутствую. И вы тоже, кстати.

Александр пригласил гостей в кабинет. Спутник Ивана Ивановича на мгновение задержался в гостиной. Пробежался глазами и, одобрительно кивнув головой, последовал за Вязниковым.

— Я правильно понимаю, что речь пойдет о вашей разгромленной конторе? — спросил Сергей Васильевич, сразу приступая к делу.

— Не моей, — поправил гостя Вязников. — Была разгромлена контора Миши Полянского.

— И еще ребенок… — вставил старик.

— Да, какие-то странные расспросы Ромы Морозова, — добавил Саша.

— Это, — Сергей Васильевич повернулся к Ивану Ивановичу, — к делу привязать не получится. По крайней мере прямо. Прямых доказательств, как я понимаю, никаких.

— Да, конечно. — Иван Иванович сел в кресло. — Тут, как я и говорил, дело значительно более веселое. Ты ведь мой партнер, Сережа, потому, собственно, я тебя и позвал.

— Ну ладно, Иваныч, партнер не партнер, а все одно бы приехал. Ты ж сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул Иван Иванович. — И очень это ценю. Но сейчас ты действуешь не как мой друг, а как партнер. Деловой партнер. Потому что проблема касается нашего с тобой дела. Видишь ли, господин Рогожин имеет откровенные притязания на нашу с тобой собственность. На ту нишу, которую мы занимаем.

— Даже так? — удивился рогожинскому нахальству Сергей.

— Именно так, нишу, и никак не меньше. Очень нахрапистый молодой человек. И погром конторы Полянского — это только первая ласточка. Просто он с них начал.

— Так, может быть… — с надеждой в голосе начал Сергей Васильевич.

— Сережа… — осуждающе начал Иван Иванович. — Ты меня удивляешь.

— Да, да, я понимаю. Конечно, надо поговорить. Просто если он такой беспредельщик, то имеет ли смысл?.. — задумчиво, ни к кому не обращаясь, проговорил собеседник.

— Все-таки ты ничему не учишься. Нельзя так поспешно.

— Я понимаю. Да. Извините.

— Может быть, человек ошибся. Случайно так вышло у него. Может быть. А ты сразу. Люди могут не одобрить, а это, сам понимаешь, хуже любого Рогожина.

— Хочется как лучше, — неопределенно пробормотал Васильевич.

— Оно и понятно. Вот и господин Рогожин хочет как лучше. По-своему. Он ведь с Урала. Там народ горячий. Чуть что — пальба! В меня, кстати, стреляли.

Сергей Васильевич выпрямился в кресле.

— Вот поэтому и надо, — не дал ему открыть рта Иван Иванович, — поговорить. Аккуратно так. Может быть, молодой человек не до конца понимает, что происходит. Город для него новый, большой. Соблазны вокруг. Вот поэтому, Сереженька, я тебя и позвал. Господин Рогожин может не знать, в силу некоторой провинциальности, что у меня есть партнеры, что все значительно сложнее, чем кажется на первый взгляд.

— Угу… — Сергей Васильевич потер лицо руками и обратился к Александру: — Простите, у вас можно попросить чаю?..

— Сейчас принесут, — кивнул Вязников. — Просто еще не заварился.

— Спасибо, — кивнул гость. — Но, Иван Иванович, люди необходимы. Я бы своих вытащил, но они у меня сейчас в Заречном, там всякие дела… То да се… На это время уйдет.

— Знаю я твоих орлов. Знаю. Они как раз пусть лучше в своем Заречном посидят. Шумные они у тебя. Я же говорю, спокойно надо. Люди могут не понять. Для этого дельца подойдут вот ребята. — Иван Иванович обратился к Вязникову: — Скоро они будут?

— Да с минуты на минуту, — коротко ответит тот.

Дверь в комнату отворилась и вошла Вика. Она несла на подносе изящный чайник и чашечки.

— Извините, что без стука, — сказала она. — Но руки подносом заняты. Я чайку вам принесла…

Сергей Васильевич немедленно встал, аккуратно принял поднос из рук, поставил на стол.

— Что вы, не стоит извиняться, мы говорили о всякой ерунде. И ваше общество…

— Гхм… — Иван Иванович прочистил горло.

— …очень нам приятно, — закончил Сергей Васильевич, комкая фразу.

— Замечательно, — ответила слегка ошарашенная Вика, но, вовремя сообразив, что мужской компании сейчас не до женщин, вывернулась: — Только, к сожалению, у меня есть некоторые дела на кухне. По хозяйству. Но позже я к вам обязательно присоединюсь.

Она постаралась выйти из кабинета как можно быстрее.

— А что за люди? — спросил Сергей с таким видом, словно в разговоре не было паузы.

— Надежные, — ответил Иван Иванович, наливая чай в чашку.

— Сколько?

— Трое…

— Четверо, — поправил Александр.

— А кто еще? — удивился старик.

— Морозов-старший тоже пойдет, — добавил Вязников.

— Маловато. — Сергей Васильевич с сомнением посмотрел на Ивана Ивановича. — Может быть…

— Не надо. Я своих ребят подзову. Внутрь пойдут эти трое. А остальные создадут массу. Ничего. Справимся, — заверил он.

— Сколько?

— Ну, человек десять будет дополнительно.

— А с другой стороны?

— По моим источникам, Рогожин сегодня тусуется в бане. Там он будет не один, понятное дело. Обычно с ним еще два-три «быка» и телок масса. Любит погулять. Остальное снаружи будет крутиться, в кабаке местном.

— Что за баня?

— На Сумской.

— Знаю. Парилка большая, зал с бассейном. Здание старое.

— Именно. Есть в нем одна особенность. Подвал сообщается с соседними. Дверцей. Я тот район хорошо знаю. Рос я там. Когда баню делали, все облазил. Так что через подвал сразу на лестницу попадаешь.

— Понятно. Хорошо, конечно. — Сергей крутил в руках чашечку. Его явно что-то мучило.

Александр следил за руками Сергея Васильевича, подмечая старые шрамы от сведенных татуировок.

— Скажите, — неожиданно обратился к Вязникову Сергей, — вы… стрелять умеете?

— Умею, — просто ответил Александр.

— Умеет, умеет, — проворчал Иван Иванович. — Люди надежные. Фраера, конечно. Но для этого дела подойдут. Тем более что мы поговорить идем.

«Ну-ну, фраера, — подначил про себя Вязников Ивана Ивановича. — А кто твоих молодцов давеча всухую сделал?»

— Я понимаю. Но если уж мы идем разговоры тереть, то хочется прояснить вопрос. Настрой должен быть… как бы это вам сказать, ну, будто вы не говорить идете, а убивать. Вам приходилось?

— Приходилось. Все приходилось. Я понимаю, о чем вы говорите. Будет и настрой, и все, что угодно. — Вязников встал. — А вот и ребята.

В двери незаметно вошли остальные мужчины. Возглавлял процессию старший Морозов. Александр коротко представил гостя.

— Сергей Васильевич — партнер Ивана Ивановича. Будет представлять его интересы на переговорах с Денисом Рогожиным.

После того как друзья расположились в креслах и на диване, Сергей изложил свой взгляд на проблему. Особенных возражений и дополнений не последовало.

— Вопрос об оружии, я думаю, не должен никого ставить в тупик?

Ответом было холодное молчание.

— Прекрасно. Тогда сейчас же и приступаем.

Компания как-то быстро, по-деловому собралась, и через минуту несколько машин уже тронулись в сторону города.

На Сумской было довольно шумно. Невдалеке рабочие ломали недавно положенный асфальт, гремели отбойными молотками, что-то кричал бригадир, стараясь перекрыть компрессор.