- Позаботьтесь о своей безопасности, - угрюмо пробормотал Алексей. Может, вам нанять телохранителей? Этих шкафов-комодов? Оплачивать их буду я...
      - Не надо. По "понятиям", или как это у них называется, в адвокатов не стреляют - они нужны всем. Криминальные боссы не дураки, они понимают, что не адвокат им опасен, а его клиент. Нет клиента, нет и дела... Что же, начнем воевать. Я буду с вами - так велит мне профессиональный долг и уважение к памяти Тихона Никандровича и его дочери Ольги...
      Разговор этот произошел в офисе юридической фирмы. Условились о гонораре, Алексей сказал, что будет платить за себя, что естественно, и за Алевтину Брагину, которая находилась где-то под тропическими небесами и дала о себе знать лишь однажды - телефонным звонком. Свои координаты Алевтина отказалась сообщить, пообещав вскоре позвонить снова. "Я не хочу повторить судьбу Оленьки", - печально сказала она.
      Алексей возвратился домой, в квартиру Ольги, которая отныне была его на законных основаниях. Он достал из ящика письменного стола "макарку", которого через Свердлина презентовал ему Юрась, тщательно смазал, проверил обоймы - в рукояти и запасную. Вид оружия не успокоил его, на душе были сумерки, и он позвонил Никите Астрахану, попросил приехать, объяснил:
      - Я мог бы напиться и в одиночку, но лучше, если мы это сделаем вдвоем...
      Через какое-то время ему по мобильнику позвонил "сталинский орел", охранник со стоянки Александр Тимофеевич:
      - К вам поднимается молодой человек... Я его видел с вами.
      Александр Тимофеевич после убийства Ольги считал своим святым долгом опекать Алексея. Тот неизменно хорошо платил охраннику за мелкие услуги, "орел" деньги брал, но однажды изложил свои принципы: "Не люблю беспредел... Раньше был порядок... Даже при Горбачеве людей не взрывали, не говоря уж об Юрии Владимировиче Андропове".
      - Все в порядке, - ответил охраннику Алексей. - Это мой друг.
      Никита оживился при виде выпивки и закуски.
      - Неужто сам по магазинам бегаешь?
      - Иногда да. Но сговорился с одной женщиной, из Архангельска приехала, за гроши в палатке торговала весь день, горбатилась на этих... людей не русской национальности. Положил ей вдвое больше, она с меня пылинки сдувает, квартиру чистит, продуктами запасается. Что-то вроде домоправительницы.
      - Сколько лет заботливой женщине? - деловито поинтересовался Никита.
      - Не спрашивал. Наверное, тридцать пять, может больше, может меньше. Дурак, Никита, у неё муж без работы в Архангельске, бывший морской офицер, и двое ребятенков. Одна семью кормит.
      - Вот как жизнь с нами круто обходится...
      Они выпили, и Никита сообщил, что по делу об убийстве Ставрова и Брагина нет ничего нового.
      - Висяк? - спросил Алексей.
      - Он, проклятый, - подтвердил Никита. - Убийством Ольги занимаются турецкая полиция и Интерпол. Но не очень они стараются, всем осточертели разборки между русскими мафиози. Говорят: ищите заказчиков у себя в стране, тогда отыщутся и исполнители.
      - Они правы.
      Никита решил сменить тему разговора:
      - Как у тебя в твоем еженедельнике?
      - Печатаюсь. Недавно опубликовал полосу о том, как провожают в последний пУть погибших в Чечне. Злой получился материаЛ. Письма читателей нОсили мешками. Редактор доволен. А вообще-то он не шибко на меня нажимает, дает возможность снова войти в форму.
      - А коллеги в юбках? Или в джинсах - сейчас по одежке и не различишь, кто есть кто.
      - Вижу - жалеют. Иные в гости напрашиваются. Извечные женские уловки помочь убраться в квартире, сготовить по-домашнему.
      - Ну и пусть...
      - Пока не могу. Ольга не отпускает, стоит перед глазами. Особенно по вечерам.
      Алексей чуть оживился и сообщил:
      - А старик Харон с веслом больше не приходит. Наверное, решил, что мне ещё не время переплывать через его священную реку Стикс.
      - Ты часом не поехал, Алеха? - забеспокоился Никита.
      - Вроде бы нет, хотя... Не знаю.
      Алексей спросил:
      - Ты все ещё на своей драной, латаной "шестерке" мотаешься?
      - Откуда у нас, следаков, деньги на новые тачки?
      - Моя почти новая. Дарю её тебе - в память об Ольге.
      - Нет, все-таки "поехал", - решил Никита.
      Алексей разлил в рюмки водку:
      - Все в норме, верный друг-приятель. После Ольги мне достались две машины - "ауди" и серьезный "мерс" её отца. Есть и третья - подарок Алевтины "Авелла-Дельта". Зачем мне четыре? А я, когда сажусь в "ауди", вроде бы чувствую на руле тепло Оленькиных рук...
      - Что же, спасибо за царский подарок, - растрогался Никита.
      - На Руси всегда было принято делиться. Зайдешь к моему юристу, Генриху Иосифовичу Шварцману, он оформит дарственную. - Алексей продиктовал адрес Шварцмана.
      Они сидели за столом и как когда-то во время работы Алексея в прокуратуре, в редкие свободные вечера, особенно после трудных "дел", неторопливо опустошали бутылку.
      Раздался телефонный звонок, и Алексей снял трубку.
      - Добрый вечер, это я, Тася.
      - Здравствуй, Таисия.
      Таисия, дочь Андрея Ивановича Юрьева - Юрася, после похорон Ольги изредка звонила, интересовалась самочувствием, довольно прозрачно намекала, что хотела бы встретиться.
      - Алексей Георгиевич, вы помните, какой завтра день? - спросила Тася.
      - Просвети, Тася, - сказал Алексей.
      - Святой для всех православных людей. День поминовения усопших.
      Алексей молчал, переваривая неожиданную информацию, и Таисия взяла инициативу в свои руки.
      - Завтра в десять я приеду к вам. Буду ждать вас внизу, у подъезда. Мы поедем на кладбище, к Оле и её отцу. Не отказывайтесь, это очень важно для вас и для меня.
      - Хорошо, Тася, - нехотя согласился Алексей.
      - Я приеду на папиной машине с шофером... Вам ведь захочется Олю помянуть по русскому обычаю? Ни о чем не заботьтесь, я все сделаю...
      Она попрощалась и положила трубку.
      - Решительная дамочка, - прокомментировал Никита.
      - Не дамочка, а девочка. Все ещё учится в университете.
      - Значит, не девочка, а девушка. И то вряд ли... - засмеялся Никита.
      - Не ерничай, - оборвал его веселье Алексей. - Проявляет обо мне искреннюю заботу, поскольку, как считает, я спас её батю от тюрьмы и зоны. Дело Юрьева помнишь?
      - Смутно, но знаю, что ты доказал его невиновность.
      - Его дочка.
      Никита присвистнул:
      - Серьезный мужчина, с "героическим" прошлым. Но сейчас на него у нас ничего нет.
      Они ещё недолго посидели за бутылкой. Алексей поделился с Никитой планами: твердо намерен получить по суду треть фирмы "Харон" для себя и треть - для Алевтины. Несколько дней назад господин Шварцман уже обратился в суд.
      Никиту не так уж легко было провести, и он сразу разгадал нехитрый замысел Алексея:
      - Нужна тебе эта фирма, как рыбе зонтик. Играешь в поддавки? Вызываешь огонь на себя?
      - А что мне остается делать? Ведь который месяц идет - все следы смыты временем, ухватиться не за что.
      Никита с явной озабоченностью посоветовал:
      - Без оружия из дома не выходи. И почаще оглядывайся, что у тебя за спиной происходит. Ну, не мне тебя учить...
      ...Точно в десять Алексей увидел с лоджии, как к подъезду пришвартовался мощный джип "Чероки". Он спустился вниз, Таисия ждала его у машины. За рулем сидел плечистый парень, ещё один устроился рядом с водителем.
      Ольга смущенно объяснила:
      - Папа никуда не отпускает меня... без охраны. Это его машина.
      Они сели на заднее сиденье, Тая распорядилась, куда ехать и, словно оправдываясь, проговорила:
      - В Москве взрывают, крадУт людей, убивают... Кто может защитить? Не менты же...
      Парень-телохранитель, слышавший её слова, с презрением сплюнул в открытое окошко машины.
      Они проехали по Ярославскому "тракту", свернули на правую боковую дорогу и оказались на стоянке машин, специально устроенной для тех, кто приезжал на кладбище проведать своих покойников. В этот почитаемый всеми поминальный день московские власти, предвидя наплыв людей, пустили сюда дополнительные автобусы. По весеннему легко и нарядно одетые люди шли по неширокой аллее сплошным потоком к входу на кладбище и здесь растекались по его дорожкам и аллеям. Алексея удивило, что над этой людской рекой не висела тяжелая грусть-тоска, многие оживленно переговаривались, улыбались. Потом он нашел объяснение - День поминовения - это не только скорбь, но и воспоминания об ушедших близких, разговор об их достоинствах, проявление благодарности за содеянное ими на благо все ещё живущих. В России всегда так: соседствуют скорбь и светлое умиротворение, "печаль твоя светла"... И вечная память возможна, пока есть живые, желающие помнить.
      День поминовения усопших - один из самых светлых и жизнеутверждающих событий в православном календаре. Напоминая о навечно уснувших, он взывает к совести и долгу живых. Не случайно даже при тоталитарном режиме у власть имущих на него не поднималась рука. Для него придумывали разные названия, в этот день устраивали праздничные массовые мероприятия, но люди упорно тянулись к погостам, к родным могилам.
      Тая взяла в машине хозяйственную сумку, они купили цветы и влились в людскую реку, направляющуюся к входу в кладбище. Телохранитель шел вслед за ними и Алексея удивило настороженное выражение его лица. Как и положено, он был высоким парнем, на голову выше других, чтобы мог с высоты своего роста оглядывать людей, среди которых легким шагом шла его подопечная тоненькая, хрупкая девушка, собравшаяся на кладбище в скромном темном платьице, на которое накинула курточку из мягкой тонкой черной кожи, повязала голову косыночкой на деревенский манер - узелок под подбородком. Она выглядела элегантно, но скромно и казалась своей в непрерывном потоке людей, чего частицей.
      Алексей подумал, что вот он идет к своей трагически погибшей супруге с другой женщиной, симпатичной, уважительно молчаливой, и не чувствует даже мелких уколов совести: жизнь продолжается.
      У кладбищенских ворот из кованого железа, сплетенного в простенькие узоры, торчали парни в черном.
      - Волчихинские боевики, - пробормотал охранник. - Вырядил их Волчихин в черное, как эсэсовцев...
      Он сказал это с такой неприязнью, что Алексей подумал: в странном мире мы живем, даже бандиты враждуют друг с другом. Впрочем, ничего странного: в криминальной среде никогда не утихала скрытая от посторонних взглядов война, иногда взрывающаяся кровавыми разборками.
      Они подошли к могилам Ольги и Тихона Никандровича.
      - Здравствуй, Оля, - сказала тихо Таисия и прикоснулась ладошкой у мрамору бюста.
      - Камень теплый, словно в нем есть жизнь, - удивилась она.
      - Весна и солнышко, - попытался объяснить Алексей.
      - Нет, - не согласилась Таисия. - Это иное, я не знаю, что, может быть, непонятная живым энергетика.
      Тая вдруг попросила:
      - Алексей Георгиевич, отойди и отвернись.
      Он удивился, но послушался. Тая прижалась к мраморной головке Ольги и начала что-то шептать. - быстро и взволнованно. "Господи, - подумал Алексей, - она же с Ольгой разговаривает и о чем-то её просит".
      - Можно повернуться, - разрешила Тая. Она была взволнована, но глаза её сияли.
      Они недолго постояли у могил, каждый думал о своем. Тая расстелила на скамейке, которую Алексей велел поставить у могилы Ольги, салфетки, достала из своей сумки бутылку водки, граненые стаканы, круто сваренные яйца, соленые огурчики, черный хлеб, крупную соль.
      - Мама сказала, что надо брать в такой день на кладбище, - объяснила Алексею.
      Охранник отказался присесть к ним, он каланчей торчал шагах в трех-четырех, оглядывал пространство с высоты своего роста.
      Тая сказала:
      - Разлей по стаканам, Алексей Георгиевич, помянем...
      Они, не чокаясь, выпили - Алексей до донышка, Тая - совсем немного, чуть-чуть.
      ТАя не мешала Алексею вспоминать ОльГу такой, какой он знал её совсем недолго. Он немножко казнил себя за то, что вначале отнесся к ней, как к обычной взбалмошной вертушке, и понадобилось время, чтобы он Ольгу понял и оценил. А когда это произошло, было уже поздно...
      - Я мало была знакома с Ольгой Тихоновной, лишь изредка перезванивались, - прервала затянувшееся молчание Тая. - Но если ты её полюбил, значит, это была достойная женщина.
      На соседних могилках люди тоже поминали своих близких, но никто не пьянствовал - уважительно и с достоинством опрокидывали рюмки, неторопливо беседовали. На других могилках обновляли покраску оградок, сажали цветы.
      Они ещё посидели в молчании. Тая собрала в сумку закуску, налила в стакан водку, поставила его на блюдце, рядом положила яйца, горбушку хлеба.
      - Это тебе, Оля...
      Алексей хотел ей сказать, что вечером по могилам пойдут кладбищенские бомжи, соберут "дань", и в укромных уголках за оградой будут пить, но не веселиться, ибо выпивкой с ними поделились покойные...
      Они отъехали уже довольно далеко от кладбища, когда охранник хищно оскалился и хрипло крикнул:
      - Ложись на дно! Ложись!
      Не размышляя, Алексей автоматически пригнулся и потянул за собой Таю. Охранник выхватил из-под сиденья короткоствольный автомат, сунул ствол в открытое окно и длинной очередью полоснул по догнавший их машине. Акулистая, удлиненная "Лада-спутник" завиляла, закружилась, как подстреленная птица, врезалась в идущий впереди "МАЗ", под прикрытием которого она подобралась к их машине.
      - Михалыч, жми! - рявкнул парень.
      Но водителя не надо было подгонять, на бешеной скорости он повел машину по крайнему правому ряду и свернул на первую же попавшуюся боковую дорогу. Они пронеслись через Королев, вынырнули с другого его конца, снова выехали на главную дорогу к Москве, влились в негустой в это время поток машин и поехали спокойно, соблюдая правила движения.
      - Суки вонючие, - пробормотал охранник.
      Тая и Алексей выпрямились, сели удобнее, девушка боязливо жалась к Алексею, тихо приговаривала: "Боже мой, Боже мой!.." Алексей обнял её, и она положила головку ему на плечо.
      Охранник достал мобильный телефон, набрал номер:
      - Андрей Иванович? Это я...
      Он кратко доложил о случившемся.
      - Я заметил эту "Ладу" ещё на подъезде к кладбищу, они нас пасли... И все время ожидал от них какой-нибудь пакости. Нет, не знаю, кого они хотели замочить - Таисию Андреевну или её друга... Просто я увидел, как в окно один из этих придурков высовывает ствол и успел первым... Что от неё осталось? Да ничего - дым и пламя, въехала в "МАЗ" и взорвалась. А может, я влепил в бензобак...
      Парень подробно доложил, где это произошло и где они находятся сейчас.
      - Нет, за нами чисто... И не думаю, что нас засекли, там пост ГАИ впереди метрах в пятистах, а другие машины рванули оттуда на бешеных скоростях.
      Андрей Иванович расспрашивал его о деталях, и парень отвечал со знанием дела. Наконец, он повернулся к Таисии и сказал:
      - Андрей Иванович спрашивает, куда вы сейчас... Вообще-то он советует домой...
      - Нет, - сказала Тая. - Поедем к Алексею Георгиевичу.
      Охранник доложил Юрасю, что его дочь решила ехать к Алексею Георгиевичу.
      Наконец, он отключился и сообщил Таисии:
      - Приказано не мешать. Я вас доставлю и уеду, а когда вы решите уезжать, позвоните отцу, он пришлет за вами машину с охраной.
      Они подъехали к дому, который Алексей теперь называл своим. Алексей сердечно и долго жал руку охраннику и водителю "Михалычу" - они спасли ему и Тае жизнь. Парень пожимал плечами: "Не я их, так они бы нас... Такая жизнь".
      - Слушай, - сказал Алексей. - Таисия Андреевна вряд ли сообщила тебе, кем я был в прошлой жизни...
      Он называл Таю по имени-отчеству, так как заметил, что в той среде, к которой принадлежал парень, очень уважительно относились не только к боссу, но и к его семье.
      - ...Так вот, в прошлой своей жизни я был "важняком" в прокуратуре. И меня чисто профессионально интересует, как ты вычислил этих придурков?
      - А что хитрого? - сыграл в простака парень. - "Спутник-Лада" самая бандитская машина. Дешевая, боссу не жалко её потерять. Скоростная, увертливая, не очень примеТная. Я их давно заметил - наглые, увязались за нами. Но на кладбище не решались стрелять: замкнутое пространство, высокая ограда, много мужиков у могил... Я правильно догадался, что они на обратном пути разродятся.
      Алексей обнял его и с чувством изрек:
      - Я бы взял тебя опером.
      - А я бы не пошел, - ухмыльнулся парень.
      Тая чмокнула охранника в щеку.
      Кострову хотелось как-то отблагодарить его, и он достал из бумажника несколько "зеленых" сотенных купюр.
      - Вы чего? - возмутился парень. - Я на службе у Андрея Ивановича, а не у вас.
      Тая мягко попросила Алексея:
      - Убери свою денежку, щедрая душа. Я попрошу папу, он вознаградит.
      - Вот это дело! - обрадовался парень.
      Подошел "сталинский орел" Александр Тимофеевич, подозрительно присмотрелся к охраннику Таисии.
      - Свои, Тимофеевич, - успокоил его Алексей. - А это - Таисия Андреевна... подруга Ольги Тихоновны.
      "Сталинский орел" одобрил:
      - Правильно. Подруги жены надежнее других - некоторых.
      Он отошел, и охранник с интересом спросил:
      - Кто он?
      - Бывший майор-кагэбешник. Из "наружки".
      - Серьезный мужчина. Смори, как фотографирует.
      Он сел в машину, махнул, прощаясь, рукой.
      Алексей и Тая поднялись на лифте, он открыл квартиру, пригласил:
      - Входи... подруга.
      Тая вошла с каким-то благоговейным выражением на лице.
      Спросила тихо:
      - Значит, здесь она и жила?
      - Да. Вначале с Тихоном Никандровичем, потом одна. Очень боялась этой большой квартиры, но не съезжала с нее, так как здесь несколько лет жила с отцом.
      Тая достала из сумки еду, недопитую бутылку, поставила на стол.
      - Пошарь в холодильнике и в баре, - сказал Алексей. - Там есть все необходимое.
      - Сначала, с твоего разрешения, осмотрю квартиру.
      Она прошла по всем комнатам, одобрила:
      - Хорошая квартира, просторная и с умной планировкой.
      Открыла платяные шкафы, увидела платья, шубки, пальто, курточки.
      - Ольгины?
      - Да. Я ничего не трогал из её вещей. Не представляю, что другая женщина может их носить. А выбросить - рука не поднимается.
      - Я понимаю...
      Она увидела на кухне накрахмаленный кокетливый передник. Спросила ревниво:
      - Чей?
      - Приходит ко мне одна женщина - убираться. Покупает продукты и вообще, что скажу.
      - Домработница?
      - Да нет, приезжая интеллигентная дама. Зарабатывает, чтобы содержать безработного мужа и двоих детей, которые остались в Архангельске, где голодно и холодно.
      - Постель наличествует? - с легкой улыбочкой поинтересовалась Таисия.
      - Не говори пошлостей, Тая, - прикрикнул на неё Алексей. - Займись столом, а потом вызывай машину.
      Гостья промолчала, накрыла на стол, одобрив продукты, которые нашла в холодильнике. Она быстро освоилась, двигалась из кухни в комнату, к столу, легко и свободно. Алексей смотрел на неё с удовольствием: она была красивой женщиной, но в ней ещё кое-что оставалось от угловатого подростка.
      "Обед" затянулся до позднего вечера. Они сидели за столом и разговаривали. Много вечеров и ночей Алексей провел здесь в угрюмом одиночестве, один на один с мыслями об Ольге, с шаткими планами по розыску её убийц. Он не решался пить в одиночку, потому что опасался превратиться в алкоголика. Но и видеть у себя никого, кроме Никиты, тоже не хотел: необходимость общаться, поддерживать разговор, играть роль гостеприимного хозяина приводили его в уныние.
      И вот в его квартире появилась девушка, присутствие которой его не раздражало.
      - Знаешь, Тая, сегодня возле могилки Ольги я подумал, что кладбище это то место, где живые встречаются с мертвыми. И я напишу статью о том, что государство и общество должно относиться к кладбищам, как к святыням.
      Алексей расслабился, отпустил вожжи, тоска больше не давила ему на сердце. Тая следила, чтобы его рюмка не пустовала, просто по обычаю всех русских женщин заботилась, чтобы у её мужчины все было и он чувствовал себя хорошо.
      Она вдруг сказала:
      - Я позвоню папе.
      Алексей забеспокоился: вот сейчас она позвонит, придет машина и её увезут. Ему не хотелось, чтобы Тая уехала и он снова погрузился в одиночество.
      Тая набрала номер, сказала:
      - Папа? Это я, Тая... Нет, нет, все в абсолютном порядке и даже хорошо. Страшновато было, и сейчас руки подрагивают, но ведь все обошлось... Твой пареНь молодец, устроил тем придуркам такой салют наций, что их, наверное, по кусочкам собирали... Но не убили же меня, так что успокойся, твоя любимая единственная дочь в целости... И даже хочет кое-что тебе сказать.
      Таисия замолчала, засопела в трубку, наконец, решилась.
      - Папочка, я останусь у Алексея Георгиевича... Что он? Он вот сейчас, как и ты, только что услышал эту новость. Как он? - Таисия звонко засмеялась. - Реагирует как нормальный, немного выпивший человек. Глаза таращит от удивления... Хорошо, сейчас дам ему трубку.
      Она протянула трубку Алексею. Тот не знал, что сказать Андрею Ивановичу, по кличке Юрась, авторитету в своем мире и папочке этой барышни, которая, похоже, была в восторге от принятого ею решения и необычной ситуации.
      - Добрый вечер, Андрей Иванович... Нет, услышал впервые... Да, ты прав - малость ошарашен. День какой-то странный выдался: были на кладбище, Тая поздоровалась с Ольгой, о чем-то с нею шепталась, прости, секретничала с её бюстом, потом это покушение и вот - объявила, что остается... Все смешалось.
      Юрась со злостью сказал:
      - Ты, следак хренов, как думаешь, кого пытались замочить: её или тебя?
      - И гадать нечего - меня. Тая случайно влетела в заварушку, вряд ли они даже знали, что она дочь вашей криминальной светлости... Это тебе за следака хренова...
      Юрась хохотнул:
      - Хорош... А почему так считаешь?
      - Несколько дней назад мой адвокат обратился в суд с иском на треть "Харона". И ещё одну треть я пытаюсь отсудить по поручению Алевтины Брагиной. Она выдала мне доверенность...
      Андрей Иванович протянул:
      - Тогда все понятно. Я подумаю, посоветуюсь кое с кем. Потом встретимся, обсудим... Что Тася делает?
      Алексей глянул на Тасю. Девушка с улыбкой закусывала очередную рюмку.
      - Веселится за столом, - ответил Андрею Ивановичу.
      - Не знаю, что и сказать, - мялся Юрась. - У таких, как я, кого жизнь помытарила, родственные чувства они, знаешь, какие...
      - Не забуду мать родную? - съязвил Алексей.
      - И супругу, и дочку тоже, - вполне серьезно ответил Юрась.
      - Ты не переживай, Андрей Иванович, я её сейчас отправлю в изолированную от меня спальню - пусть отсыпается.
      Тая скорчила презрительную гримаску:
      - И ты сможешь... изолировать меня? - спросила шепотом, чтобы не было слышно в трубку отцу.
      Алексей попрощался с Юрасем, прошел в спальню, расстелил постель, возвратился к столу, сказал Тае, у которой уже слипались глаза:
      - Пойдем спать, девочка... Ты помнишь, какой сегодня день? Поминовения усопших, когда грешить невозможно ни в мыслях, ни делом, ни телом.
      - А завтра можно? - Тая встала и позволила увести себя в спальню, которую при жизни занимал Ставров, а после его смерти он, Алексей.
      - До завтра ещё надо дожить, - ответил ей Алексей.
      Благословение святой Ольги
      И прошли этот странный день и странная ночь... Утром Тая вскочила с постели первой, и пока Алексей досматривал последний, самый сладкий сон, она перемыла посуду и приготовила завтрак. Тая экспроприировала кокетливый передник домоправительницы Алексея, повязала его прямо на трусики и выглядела потрясающе завлекательно, тем более, что с не очень умелым кокетством пыталась показать себя всю с самых выигрышных сторон.
      - Прикройся, - хмуро попросил Алексей, покопался в одежном шкафу и протянул ей халатик в целлофановом пакете:
      - Ольгин. Купила для дачи, но так и не успела одеть.
      - Ты на работу пойдешь? - Поинтересовалась Таисия, совсем, как заботливая супруга.
      - Нет. Считается, что я на редакционном задании, собираю материал для статьи.
      - Очень даже хорошо. Можно пропустить по рюмочке коньяка.
      Но сама пить не стала, только приподняла свою рюмку и поставила на стол.
      Тая излучала доброжелательство и женское понимание того, что вот у её мужчины побаливает головка с похмелья и надо помочь ему снова войти в норму.
      - У тебя машина внизу?
      - Да. Даже две.
      - Сейчас поедем ко мне на часик-два. Я за рулем, тебе не стоит слышны и видны следы борьбы с зеленым змием. - Настроение у неё было прекрасное, она уже все решила. И вдруг передумала на ходу:
      - Алешенька, дай ключи от машины, я быстренько смотаюсь туда-сюда.
      - Куда?
      - Я же сказала: туда-сюда.
      Алексей махнул рукой на причуды барышни, протянул ей ключи от вишневой "ауди", набрал номер мобильного телефона охранника Александра Тимофеевича:
      - Сейчас выйдет к вам Таисия Андреевна. Пусть возьмет мою "ауди".
      - Вот так - Таисия Андреевна.., - Тая крутнулась на одной ноге перед большим зеркалом в холле и показала себе язык.
      - Без меня не пить, не выходить из квартиры и сидеть смирно, приказала она шутливым тоном Алексею и хлопнула входной дверью.
      Но долго посидеть тихо и в одиночестве Алексею не довелось. Через какое-то время снизу позвонил дежурный охранник в подъезде и сообщил, что подъехал серьезный мужчина с телохранителем. Мужчина поинтересовался, дом али Алексей Георгиевич. Они вошли в подъезд... И тут же затрезвонил Александр Тимофеевич.
      "Сталинский орел" своим наметанным глазом правильно определил, что собственной персоной явился папаша юной особы, заночевавшей у Алексея, и хотел его об этом предупредить.
      Через минуту зашумел лифт, раздался звонок в дверь. Алексей открыл. Андрея Ивановича сопровождал коренастый, приземистый малый, торчавший за его спиной.
      - Здорово, зятек! - хмуро сказал Юрась. - Извини, что без приглашения.
      - Я тебе всегда рад, - вполне искренне сказал Алексей. - Проходи, пожалуйста.
      Андрей Иванович сбросил свой очень модный светлый плащ, прошел в комнату. Его "шкаф"-охранник отправился на кухню
      - Выпьешь? - спросил Алексей.
      На столе стояли рюмки, фужеры, тарелки на двоих.
      - Не откажусь. А где... супруга?
      - Ты имеешь в виду Таисию Андреевну? Подскочила, собралась, взяла мою "ауди" и куда-то унеслась.
      Андрей Иванович выпил, крякнул, закусил ломтиком ветчины.
      - Так что вы с нею порешили? - Андрей Иванович смотрел на Алексея по-прежнему угрюмо и с каким-то скрытым в глазах вызовом. - Мать извелась.
      Он вроде бы оправдывался за свое, не присущее сильным мужчинам, беспокойство. С угрозой выговорил:
      - А мы люди простые, живем по понятиям...
      Алексей пожал плечами:
      - Да ничего мы не решали! Вчера Таисия примчалась, забрала меня на кладбище, ведь был День поминовения усопших, я так понимаю, дозволенная Богом встреча с ними.
      Андрей Иванович кивнул, как и многие рисковые люди его круга с возрастом вера в Бога у него укреплялась.
      - На кладбище Тая очень хорошо и мудро себя вела, я бы сказал, не по возрасту. Шепталась с Ольгой - её бюстом, о чем-то её просила, это я догадался, но что она такое говорила - не слышал. Потом этот взрыв на дороге... Твой парень, спасибо ему, настоящим профессионалом оказался, на секунды опередил киллеров.
      - Уже вручил ему премию. Заслужил... Как думаешь, найдут "стрелков"?
      Алексей искренне изумился:
      - Да какой дурак будет искать? Обычная разборка. И как я понимаю, у тех, кто к небесам унесся, машина точно была ворованная, и документов при останках не обнаружили. Возбудят уголовное дело, оно повисит-повисит и сдохнет. А мы... твой Михалыч вильнул в первую же боковую дорогу и пошел плутать по Москве. Там, на месте происшествия, было с десяток машин в трех рядах - никто и не понял, что произошло, уж я-то знаю, несколько лет трубил в прокуратуре.
      - Ты уверен? - с надеждой спросил Андрей Иванович.
      - Более чем... У меня, признаюсь, в прокуратуре работает мой друг-товарищ... Если бы надо мной хоть ветерок подул, он бы уже здесь сидел. А он не звонил и даже самочувствием не интересовался...
      - Что же, будем надеяться, - облегченно вздохнул Андрей Иванович. Приехали к тебе и что?
      - Да ничего, - уже с некоторым раздражением ответил ему Алексей. Ужинали, потом Тая решила остаться, позвонила тебе, я отвел ей одну из двух спален, квартира у старика Ставрова просторная.
      - И... - наседал Юрась.
      - Да брось ты, Андрей Иванович! - наконец, разозлился Алексей. - Что ты меня допрашиваешь?
      Юрась долго и внимательно рассматривал Алексея, потом изрек:
      - Ты что, блаженный, Алексей? Или мою Таисию считаешь себе не парой, мол, бандитская дочка?
      Алексей налил себе коньяк, смачно крякнул, как чуть раньше Андрей Иванович. И произнес повышенным тоном:
      - Ты это прекрати, Андрей Иванович! Ну, какой ты бандит? Думаешь, я неё знаю, за что у тебя ходки в зону? Или считаешь, что я это не выяснил, когда твое "дело" расследовал? За валюту тебя хватали, вот за что! По нынешним временам те операции, которые ты проворачивал, были бы оценены как блестящие, умные, как дело доблести и геройства!
      - Спасибо, Алексей! - растрогался Юрась.
      Алексей, обозленный до предела странным обвинением в адрес его и Таи бандитская дочка - ещё повысил голос:
      - Или я не знаю, за что короновали тебя в зоне? Сказать, да? Ты пришил отвратительного подонка, встал один против него и его шестерок! Даже лагерное начальство прикрывало тебя, как могло: я читал протоколы допросов и хохотал, замечая, как тебе подсказывали нужные ответы! Нет, Андрей Иванович, ты не бандит, а сильный, крепкий, волевой мужик!
      Алексей засомневался в своих словах и вынужден был признать: