Проводы на тот свет

      - Может, не будем об этом? - смущенно предложил Алексей. Ему было очень неловко слушать откровения Алевтины.
      - Я все это уже пережила, переболела... И все решения приняла. Я тебе помогла сегодня, поможешь и ты мне, хорошо?
      - Если смогу. Ты назвала первую причину, по которой плохо относишься к Благасову. А вторая какая?
      - Тоже имеется. Дело в том, что он так истолковал завещания Ставрова и моего отца, что мы с Ольгой ни на что не имеем права. Я сама слыШала, как отец уговаривал Ставрова переделать их, а то, мол, наши дочери пойдут по миру с протянутыми ручками.
      - Имеются в виду проценты вам от прибыли?
      - Да. Но как в каждой такой фирме прибыль, показываемая для налоговой инспекции, очень невысока. Главные доходы составляет нал, из рук в руки... Слава Богу, мой и Ольгин отец оказались не очень глупыми и заблаговременно открыли счета своим дочерям. Так что я могу послать Благасова подальше. Однако зачем позволять себя грабить?
      - Вы своими глазами видели, читали завещание отца?
      - Да и у меня есть заверенная нотариусом копия.
      Алевтина открыла ящик письменного стола, извлекла кожаную папку.
      - Смотри, вот любопытное примечание: "Если с моей волей будут согласны моя дочь, Алевтина Артемьевна Брагина, и Ольга Тихоновна Ставрова - дочь Тихона Никандровича". И в завещании Ставрова мы тоже названы рядышком: я и Ольга, в таком же контексте.
      - А если вы не согласны? - спросил Алексей.
      - Решение будет приниматься в суде...
      После паузы Алексей, с удивлением слушавший Алевтину, спросил:
      - Ты понимаешь, что это значит для вас с Ольгой?
      - Конечно. И Оля и я пришли к выводу, что стоит нам возникнуть, выразить несогласие, как мы в лучшем случае будем объявлены сексуальными маньячками, наркоманками, психически неполноценными, а в худшем - нас просто убьют. Скорее всего, так и будет. Тошно от всего этого...
      - Что ты думаешь делать?
      - О, у меня четкий план! Сегодня... впрочем, что произойдет сегодня и тебе ясно. Завтра я буду отсыпаться и собираться. Послезавтра улечу на Багамы - Благасов одобрил мое желание отдохнуть, билет у меня уже в кармане. Он, знаток мертвых, плохо знает живых. Ему кажется - с глаз долой и проблемы больше нет. Но я... предлагаю тебе союз, Алексей Георгиевич.
      Она замолчала, ожидая ответ Алексея.
      - Допустим,.. - осторожно сказал он. - В чем же этот союз будет заключаться?
      - Мне очень хочется отомстить Благасову - за его надругательство надо мной, за хитрованство по отношению к моему отцу и Ставрову, которым всем обязан. Но я слабая женщина и мало что могу...
      - Алевтина, если честно, я пока мало продвинулся в своем розыске, Алексей решил быть откровенным.
      - Я надеюсь, что тебе повезет. Так вот, я улетаю... У меня нет никакого желания попасть в автокатастрофу или нарваться на пулю, я не хочу стать подданной благасовского царства мертвых...
      Алексей уже слышал эти слова - о царстве мертвых - от Ольги.
      - Мой дорогой... - Алевтина смотрела на Алексея завлекающе и немножко беспомощно - слабая женщина, которой требуется помощь сильного мужчины... Мой дорогой, я должна для храбрости выпить.
      Алексей уже совершенно пришел в себя и решил, что рюмка коньяка ему тоже не помешает.
      - Не возражаю, моя дорогая, - со смешком ответил он.
      - Не иронизируй, Алексей. - Алевтина изящно выпила коньяк. - Я сейчас тебе изложу свои просьбы, а ты ответишь: "да" или "нет". Итак, самая простая, чисто женская. Ты доставишь меня на моей машине в аэропорт. Ни Благасов, ни Волчихин не знают и не должны знать, каким рейсом и когда я улетаю. Да?
      - Да.
      - Я тебе оставлю мою изящную "Авеллу-Дельту", её документы и дарственную на твое имя. Передашь все Генриху Иосифовичу Шварцману, он все быстренько оформит. Тачка новенькая, стоит не меньше двух десятков штук баксов. Это мой задаток тебе за будущие труды.
      - Не придумывай, Алевтина, - запротестовал Алексей. - Меня вполне устраивает моя "шестерка".
      - Алешенька, мне приятно сделать тебе подарок.
      - Алька, остановись.
      - Мне это нравится: "Алька"... А если серьезно - я с тобой расплачиваюсь тем, что все равно потеряю. Пока я буду отсутствовать, тачку или уволокут, или она придет в негодность. Машины - они как женщины: и тех и других надо использовать, чтобы они не пришли в негодность...
      У Альбины был острый язычок и сейчас она изображала расчетливую, немного циничную, решительную даму из своих любовных романов.
      - Молчишь, значит согласен, - после паузы пришла она к выводу.
      Алевтина извлекла из своей кожаной папки ещё один документ.
      - Это официальная, заверенная в юридической фирме у Шварцмана доверенность_на твое имя, в которой я поручаю тебе представлять мои интересы. Твои паспортные данные мне продиктовала Ольга, не удивляйся.
      - Она-то откуда знает? - удивился Алексей, хотя, конечно же, ответ на его вопрос напрашивался сам собой: паспорт всегда лежал в кармане пиджака, а пиджак он вешал на спинку стула.
      - Правильно думаешь, - насмешливо сказала Алевтина. - Конечно, Олька не удержалась от желания посмотреть, есть ли в паспорте штампик о разводе.
      - Где я должен представлять твои интересы?
      - А везде, где потребуется. В частности, в суде. Ведь Олька наверняка будет подавать иск в суд, оспаривать толкование Благасовым завещания. Вот и присоедините к нему иск от моего имени. Двое против одного - это кое-что. У Ставрова и моего отца адвокатом был Генрих Иосифович Шварцман, я только что упомянула его, очень толковый юрист и честный человек. Советую, работай в паре с ним...
      Алексей колебался. Ему не хотелось взваливать на себя новые заботы.
      - Не думай, что все это бесплатно, - уловила его колебания Алевтина, "Авелла-Дельта" твоя, а когда я вернусь, я возмещу все расходы и вознагражу за труды. Если я вернусь... А нет... Найду форму, как это сделать. Я тебе доверяю, Алексей, о тебе много рассказывала мне Ольга и она тебя полюбила. А дурочки, прости меня, редко ошибаются в оценках людей. Проверено историей...
      - Ты шутишь или всерьез? - уточнил Алексей.
      - Всерьез, не сомневайся. Я Ольку люблю, и то, что хочу затащить тебя в свою постельку, не меняет моего к ней теплого отношения.
      - Ты умная и циничная женщина, Алевтина.
      - А какой же мне быть? - удивилась Алевтина. - Я ведь достойная дочь своего отца, крупного и осторожного бизнесмена. Многому у него научилась. Но, кажется, мы достигли договоренности по всем пунктам? Все! - Она явно была довольна и вновь потянулась к рюмке. Но вдруг сама себя остановила:
      - Нет, ещё не все! Запомни - Мамай... Это кличка или фамилия, не знаю. Я случайно услышала разговор Благасова с Волчихиным. Даже они говорили о Мамае со страхом. Почему - выясни. Я потом спросила Виолетту, кто такой Мамай. Она только улыбнулась - так, знаешь, тонко, намекающе улыбнулась.
      Весь этот трудный, сумбурный разговор Алевтина держалась хорошо, хоть и не очень трезво, и говорила вполне логично. А сейчас - расплакалась.
      - Ненавижу! - бормотала она. - Ненавижу Благасова!
      Алевтина спохватилась, что слезы размывают макияж, пошатываясь подошла к зеркалу: "Боже, какое страшилище!". Она выключила верхний свет, оставила лишь бра:
      - Посумерничаем, как говорил мой отец. Тем более, что беседовали мы сегодня все больше о горьком, печальном. Но теперь все наши разговоры позади... Выпей со мной, мой дорогой, не отказывай слабой женщине. Хочешь, я позову тебя с собою на Багамы?
      - Нет, не хочу. Мне и в России если не хорошо, то интересно.
      - Тогда я позову тебя ближе - в постель. И не опасайся, я не собираюсь отнимать тебя у Ольги, не соперница я ей.
      Заметив, что Алексей колеблется, Алевтина хмельно осерчала:
      - Я его от Благасова спасла, я его на себе в свою квартиру приволокла, я ему себя, красивую, нежную женщину предлагаю, а он ещё губы дует? Другой бы светился от счастья!
      И в самом деле, подумал Алексей, что это со мной?..
      ...Когда утром он приехал на такси к себе домой, увидел, что на диване, свернувшись калачиком, спит Ольга - маленькая, озябшая, несчастная.
      "Какая же я скотина!" - вполне искренне подумал о себе Алексей. Он укрыл Ольгу пледом и сел в кресло дожидаться, когда она проснется...
      Часть II. А НА КЛАДБИЩАХ НЕСПОКОЙНЕНЬКО
      Свадебный подарок в триста грамм
      Алевтина улетела на Багамы. Ольга рвалась её провожать, но Алевтина воспротивилась, с раздражением сказала, что она уже взрослая и дорогу на солнечные тропические острова сама отыщет. Алексей, доставивший её в аэропорт, загнал "Авеллу-Дельту" на стоянку, вздохнул с облегчением. Он опасался, что Алевтина проговорится Ольге о той странной ночи, когда он был с нею. Подлец и остолоп, честил он себя, перепутал времена, вернулся в тот их отрезок, когда после отбытия Татьяны к новому мужу, ему было все равно, с какой барышней из редакции спать, лишь бы не выть в пустой квартиРе от тоски и одиночества. Редакционные девушки пребывали в постоянном поиске: приходили-уходили и почти каждая то ли с долей цинизма, то ли умело демонстрируемой раскованности начинала любовные игры словами: "И никаких обязательств!"
      Ольга была иной. Ее любовь светла, преданность ему, Алексею, беззаветна. И вот получалось, что он её обманул. Ольга посматривала на Алексея с непонятным ему сочувствием. Они жили то у него, то у нее, Алексей пытался найти какие-то концы расстрела похоронщиков в "Вечности", побывал в нескольких фирмах ритуальных обрядов, в мерии и префектурах. Чиновники встречали его любезно, удостоверение спецкора "Преступления и наказания" открывало ему дорогу. Но сведения, которые ему удалось собрать, были скудными, они никак не выводили его на след. Друг его дорогой Никита Астрахан из прокуратуры тоже ничем обрадовать его не мог - расследование зависло на мертвой точке.
      Они ужинали дома, когда Ольга отложила вилку и нож, пробормотала:
      - Нет, я все-таки ему скажу...
      - "Ему" - это мне? - осведомился Алексей.
      С застенчивой, робкой улыбкой Ольга сообщила, что беременна, она сомневалась, но вчера была в женской консультации, там провели тесты, сделали анализы и подтвердили её догадки. Ольга выжидающе, смущенно поглядывала на Алексея, и он понимал, что должен сказать и сделать что-нибудь необычное, может быть, романтичное, однако ничего не мог придумать: мысли путались, а слова напрашивались заурядные.
      Алексей запрокинул голову Ольги, всмотрелся ей в глаза. Она не отвела взгляд, хотя и казалась немножко растерянной.
      - Я тебя люблю, моя хорошая девочка.
      - Твоя женщина, - поправила Ольга. Она вдруг засмеялась.
      - Ты чего?
      - Вот рожу тебе мальчишку и тут же заставлю сделать мне второго. Папа хотел много внуков, а теперь так хочу и я. Ты меня и вправду любишь?
      - Очень-очень-очень. Когда скажешь, пойдем в ЗАГС и в церковь венчаться. Хотя, - Алексей заулыбался, - ты и не уважаешь штампы в паспорте.
      - Надо, - сказала Ольга. - Браки заключаются на небесах, но регистрируются на земле...
      Она тесно прижалась к нему и лукаво зашептала:
      - Не теряй времени, Алешенька, пока ещё можно...
      Его заполонила волна нежности к девушке Оле, однажды поздним вечером "приехавшей" в его жизнь.
      Ольга проявила неожиданную разворотливость и с помощью дорогих подарков обошла испытательный срок, который установлен в ЗАГСах для желающих зарегистрировать брак. Она пробилась к заведующей, у которой прошлая жизнь обогатила морщинками некогда красивое лицо, поставила ей на стол две бумажки по сто баксов, французские духи и застенчиво, залившись румянцем, изящно ткнула пальчиком себе в животик.
      - Сколько? - понятливо поинтересовалась дама.
      Она имела в виду сроки беременности.
      Ольга опустила глазки.
      - Понятно. Будущий папаша признает?
      Ольга совсем потупилась, мол, кто их знает, этих мужчин.
      - Ладно... В субботу вези его сюда, на иных марш Мендельсона, кольца и все прочее производят облагораживающее влияние.
      Ольга захотела не афишировать их вступление в законный брак. Свидетелями стали другая пара, которая ждала очереди за ними. Они скромно посидели в ресторане Дома журналистов, пригласив лишь Никиту Астрахана.
      Когда собрались домой, Никита сказал Алексею:
      - У меня ощущение, что нас пасут.
      - Ты только сейчас заметил, великий сыщик? - ухмыльнулся Алексей. - Я их засек ещё у ЗАГСа.
      - Кто?
      - Не знаю. Кому-то нечаянно перебежал дорожку.
      Настроение у Алексея было ровное, спокойное, без праздничных всплесков, но и без уныния. Немного странно было снова чувствовать себя женатым человеком, ибо не так уж и давно, каких-нибудь два года назад, когда уходила Татьяна, он клялся, что никогда, ну никогда больше не женится, ибо даже лучшие из "них" - стервы. И ничего не стоит даже лучшим из них сунуть ножичек в спину нормальному мужику._Слова Татьяны о том, что её "настигла" настоящая любовь, он не воспринимал всерьез. Просто у следователя по особо важным делам прокуратуры Алексея Кострова зарплата была малюсенькая, квартирка маленькая, а рабочий день ненормированный, то есть в редкие вечера он бывал дома. Обычная история: неразрешимые без хирургического вмешательстВа противоречия между женской красотой и материальными возможностями мужчины.
      По пути к дому Никиты Алексей сказал ему:
      - Никита, пожалуйста, выясни, в каком состоянии находится решение по коммерческому кладбищу. И кто должен поставить последнюю подпись, если оно ещё не принято...
      - Сделаю в качестве свадебного подарка тебе и милой Оленьке, - пошутил Никита. - Зачем тебе это?
      - Я предполагаю. что решение уже принято. Даже примерно знаю механизм принятия такой прибыльной "бумаги". И думаю, что она выписана на фамилию одного Благасова.
      - Понятно-о, - протянул Никита Астрахан. Он, опытный человек, сразу сообразил, почему мысли Кострова работают в этом направлении...
      Никита вышел из машины у своего дома, пожелав в одну ночь не израсходовать все силенки.
      Дома у Ольги Алексея ждал накрытый на двоих стол при свечах. Возбужденная Ольга носилась вприпрыжку по квартире. Она исчезла в спальне и вскоре объявилась снова в сногсшибательном французском белье, создающем воздушные иллюзии, что якобы что-то оно прикрывает.
      - Не будем изображать. что очень волнуемся, - лукаво сказала Ольга. Брачная ночь у нас уже была. И очень даже памятная... Но я постараюсь быть нежной, чтобы ты запомнил, когда я тебя окольцевала.
      Она заулыбалась, вспомнив что-то приятное:
      - Вчера в подъезде уборщица, она милая женщина, увидела меня и сообщает:
      - Твой уже пошел домой... Мой! - Ольга вся светилась от счастья. Наливай шампанское, мой муж!
      Она стала строить планы на будущее:
      - Вот ту комнату, - она указала пальчиком какую, - мы приспособим под детскую. Я, конечно, мамочка очень неопытная, но мы пригласим знающую няню.
      - Мамочка! - ласково сказал Алексей. - До этого ещё надо дожить. А пока я официально заявляю, что очень тебя люблю и одобряю твое горячее желание быть нежной.
      Он поднял Ольгу на руки с явным намерением унести в спальню.
      - Погоди! - Оля обхватила его за шею руками. - Не торопись, мы ведь теперь вместе, у нас море времени. Я должна сказать тебе очень важные вещи.
      Ольга согнала с лица улыбку, освободилась от объятий Алексея, снова заняла свое место за столом:
      - Не думай, мой любимый, что я схожу с ума. Но вчера я составила и официально заверила у нотариуса завещание...
      - Не рановато ли? - попытался пошутить Алексей.
      - Отец учил меня к некоторым вещам относиться очень серьезно. "Все мы смертны", - говорил он. Я завещаю тебе все свое движимое и недвижимое имущество, свои деньги в банке и свою долю в "Хароне".
      - Оленька! - взмолился Алексей. - Может быть, не стоит об этом в такой особый для нас вечер?
      - Это важно, Алеша. Речь идет об очень больших суммах. Я уж не говорю про то, что моя недвижимость кое-что стоит: эта квартира, дача в Успенском... К тому же, мы с адвокатом, услугами которого пользовался отец, составили исковое заявление в суд: я опротестовываю одностороннее толкование завещаний отца и Артемия Николаевича Брагина и считаю, что треть стоимости "Харона" принадлежит мне, вторая - Алевтине и лишь третья Благасову.
      - Ольга! - воскликнул Алексей. - Зачем тебе это? Ты и так богата, чуть больше, чуть меньше - это для тебя, извини, для нас, не имеет особого значения.
      - Дело не в деньгах, Алеша. Я смотрю на это совершенно иначе. Мой отец всю свою жизнь занимался тем, от чего обычные люди стремятся держаться в стороне, на расстоянии. Он говорил, что служит не мертвым, но, заботясь о них, живым. Уверена, что в душе он всегда гордился тем, что и с живыми, и с мертвыми ведет все дела честно, по совести... И вдруг все, чего он достиг, прикарманивается сумасшедшим Благасовым, которого под конец жизни иначе, чем проходимцем, он и не называл.
      - Для этого были основания?
      - Проходимец - это для моего отца было самое резкое слово. Просто до него доходили неясные слухи, что Благасов обирает покойников - то есть их живых Родственников.
      Алексей попытался остановить Ольгу:
      - Не будем сегодня об этом, любимая.
      - Хорошо. Но я все-таки закончу то, о чем начала говорить. Алевтина сказала мне, что поручила тебе представлять её интересы...
      - Она ещё что-нибудь тебе рассказывала? - забеспокоился Алексей. Чтобы скрыть волнение, он потянулся к шампанскому, выпил несколько глоточков.
      Ольга по-девчоночьи захихикала:
      - Она рассказала, что пыталась соблазнить тебя, но ты устоял. Так что мне не пришлось заунывно петь: "лучшая подруга, что же ты наделала?"
      Алексей облегченно вздохнул. Алевтина поступила очень благородно, пощадила эту романтичную, чистую девочку. Спасибо, Алевтина, ты великолепная, очень добрая женщина!
      - Ты задумывался, почему Алька так срочно смылась на Багамы?
      - Наверное, захотела отвлечься, рассеяться, перекрыть печальные события - убийство отца и похороны - новыми впечатлениями...
      - А если я скажу, что она смертельно боялась? Опасалась, что её тоже убьют, как и наших отцов?
      - Но кто? В тот вечер Благасов был вместе с ними. Подозревать его сложно, хотя ему и досталась всего лишь пуля в мякоть, а твоего отца и Брагина буквально нашпиговали свинцом. Прости, Оля, я не подумал, что тебе трудно слышать такие подробности.
      - Ничего, мой любимый. Все уже переболело. Но я тоже боюсь. Потому и поторопилась с завещанием, с иском к Благасову... И с выходом замуж - кроме того, что я тебя люблю, пусть знают - отныне у меня есть защитник. И родной человек, к которому в случае моей смерти перейдет все, что принадлежит мне. А не им...
      - Кому "им"? - Алексей встревожился всерьез, в горячечном лепете Ольги он чувствовал какой-то скрытый пока от него смысл.
      - Если бы я знала! Проще всего сказать "они" - это Благасов, Волчихин... Философ Игорь Владимирович трусоват, он чувствует себя уверенно только на кладбище, с покойниками. А вот Волчихин... Присмотрись как-нибудь, у Волчихина стылые глаза. Человек с такими глазами на все способен...
      Алексей прикрикнул на Ольгу:
      - Хватит, моя юная супруга! А то мы наш первый, освященный. штемпелями в ЗАГСе вечер, превратим в траурную церемонию!
      - И в самом деле! - Ольга выскочила из-за стола и, грациозно пританцовывая, прошлась по комнате в своем воздушном одеянии.
      - Как тебе я?
      - Нет слов и дыхание перехватывает, - признался Алексей.
      - Тогда, любимый, принимайся за дело! Терзай меня и мучь, а я буду тебе помогать! Я в "положении" - какое странное состояние!
      Она окончательно прогнала грусть, развеселилась, крутилась перед Алексеем так, чтобы он оценил её длинные красивые ноги, грудь и все остальное.
      - Ольга, не буди во мне зверя!
      - А ты знаешь, в чем прелесть пребывать в положении? Я могу ничего не опасаться, и мне не надо тебя уговаривать быть смелее...
      ...Утром они проснулись поздно, Ольга не желала подниматься с постели, ласково нашептывала Алексею: "Еще!" Он совершенно ошалел от любви к этой ласковой, нежной девочке - где и силы взялись. Наконец, они оторвались друг от друга, кое-как оделись, сели за стол пить кофе. Ольга очень старательно изображала хозяйку, нацепила даже кокетливый кружевной передничек.
      - Пока будем жить у меня, - объявила она. - Извини, здесь, у нас... Что делать с твоей квартирой решим позже.
      - Да пусть стоит, есть не просит.
      - Э, нет! - воскликнула Ольга. - Мы от неё избавимся, чтобы тебе некуда было от меня сбегать, если поссоримся.
      - Мы не будем устраивать друг другу семейных сцен, - сказал Алексей. И я тебя не буду обижать...
      В это время раздался звонок в дверь. Алексей открыл. На пороге вырисовался "сталинский орел" - охранник с автомобильной стоянки у дома.
      - Вот, пришел поздравить, - чуть смущенно произнес он.
      - Спасибо! - расцвела Ольга. - Вы первый, кто нас поздравляет!
      Она принесла бутылку коньяка, вручила охраннику:
      - Выпейте с друзьями за наше счастье!
      - Алексей Георгиевич, - тихо сказал охранник, - мне надо кое-что вам сообщить...
      - Пройдемте в комнату, выпьем по рюмке, - пригласил Алексей.
      Они сели за стол, Алексей разлил коньяк, ему и самому требовалось выпить, ибо был он мужиком здоровым и любил с утра слегка "поправиться".
      Охранник выждал, пока Ольга ушла на кухню по домашним делам.
      - Значит так, Алексей Георгиевич. Мне показалось, что ночью возле "ауди" Ольги Тихоновны мелькали какие-то тени. Не скрою, я малость с вечера принял вместе со своим сменщиком, и не особенно обратил внимание - _не угоняют машину и ладно. Но в памяти отложилось, и с утра, на трезвую голову, я и подумал: а что они там делали? Я не настолько выпил, чтобы мне что-то мерещилось.
      - Служили в КГБ? - спросил Алексей.
      - Да. Но я не могу проверить, что там делали с машиной, не моя это специальность. Моя - бдительность, - не без гордости закончил "сталинский орел". - За угощение - спасибо...
      Он с достоинством попрощался.
      Алексей позвонил Никите Астрахану, рассказал о странном "сигнале" бывшего кагэбешника.
      - Сидите с Ольгой дома, - забеспокоился Никита. - И не высовывайтесь. Приму меры для проверки... Адрес?
      Алексей продиктовал ему адрес, встал у окна и стал ждать. Притихшая Ольга, понявшая, что происходит что-то непредвиденное, пристроилась рядом с ним.
      Автостоянка отсюда, с высоты шестого этажа, была видна, как на ладони. Машин было много, в доме жили богатенькие, у каждого имелись тачки - для себя, супруги, взрослых чад. Охранник топтался у въезда, изредка поворачивая голову к вишневой "ауди".
      Минут через тридцать подкатила удлиненная иномарка и из неё вышли четверо мужиков. Они недолго поговорили с охранником, один из них, судя по жесту, показал удостоверение, и тот скрылся в будке, тут же вышел из нее, протянул им что-то ("ключи от машины", - сообразил Алексей), провел к "ауди" и благоразумно возвратился на свой безопасный пост у въезда. Мужики покрутились вокруг "ауди" - неторопливо, без спешки, произвели визуальный осмотр машины, один из них, насколько мог, влез под днище, долго лежал, что-то высматривая. Потом принесли из своей машины небольшой прибор, стали "ощупывать" им каждый квадратный сантиметр машины.
      - Что они ищут? - почему-то шепотом спросила Ольга.
      - Взрывчатку, - ответил Алексей. - Они, девочка, ищут взрывчатку.
      Ольга прижалась к Алексею, глаза у неё были испуганные.
      - Бог мой! То-то мне позавчера ночью из кладовки явился старик Харон с веслом, погрозил пальцем и сказал: "Жду, а ты опаздываешь".
      - Не говори ерунды, девочка! - Алексей обнял её, ласково провел ладонью по её волосам. - А где я был в это время?
      - Ты спал, и я не стала тебя будить. Перебоялась самостоятельно.
      Мужики между тем положили свой прибор на капот, посовещались, трое отошли к въезду, у машины остался один. Он закурил. Курил в задумчивости, и Алексей посочувствовал ему: надо было решиться на игру со смертью. Алексей, когда был следователем, однажды присутствовал на примерно такой же "процедуре" и тогда ему популярно объяснили, что заряд может быть замкнут на зажигании - повернул ключик и взлетел на воздух в черном дыме и пламени, а может, и на защелке капота, на замке багажника. Но чаще всего предпочитают зажигание - так проще, менее хлопотно и надежнее. Повернул ключик - и привет с небес...
      У мужиков был выбор - можно было попытаться вызвать робота-сапера, но их в Москве всего ничего - единицы: пока привезут, всякое может случиться.
      Мужик выплюнул окурок, открыл капот - ничего не произошло. Он осторожно повернул ключик в замке передней левой дверцы, снова выждал, чуть отойдя в сторонку. "Адская у него работенка, - подумал Алексей. - И небось за гроши". Он представил, что если бы такая ситуация сложилась в каком-нибудь западноевропейском или американском городе, оцепили бы весь квартал, нагнали специальную технику, набежали бы репортеры. А здесь мужики покуривают, размышляют неторопливо, сплевывают на щебенку под ногами, а заодно и на смертельную опасность поплевывают... Русские, они такие: ко всему привыкают, в том числе и к тому, что каждые сутки гремят взрывы и раздаются выстрелы...
      Мужик, который отсюда, с высоты, казался очень низкорослым, стал на колени перед открытой дверцей машины, всунул в неё руки и голову и снова застыл. Наконец, он выбрался наружу, в руках у него что-то было, отсюда, с высоты, не разобрать. Но Алексей догадывался, что это такое - в руках у парня была смерть - его и Ольги...
      Он тщательно осмотрел её и понес на вытянутых руках к своей машине, положил на заднее сиденье, сел за руль и плавно укатил со двора. Трое оставшихся, судя по жестам, стали оживленно общаться друг с другом, и Алексей готов был побиться об заклад, что сейчас они облегченно и от души по русскому обычаю матерятся.
      Ольга и без его объяснений уже все поняла, слезы светлыми горошинками катились у неё по щечкам.
      - За что? - бормотала она. - За что?
      - За деньги, - ответил ей Алексей. - За большие деньги.
      Он смотрел на неё с тоской и жалостью. Они были беззащитны. Сегодня их спасла выпестованная десятилетиями бдительность "сталинского орла", который автоматически всех подозревал и во всем видел диверсии. Но невозможно же обеспечить безопасность в условиях огромного города, нельзя закрыться наглухо в квартире и не выходить на улицу? Он за себя не очень опасался, так как был тренирован на опасность и знал десяток профессиональных приемов, которые помогали избежать её. Но Ольга была совершенно открыта для пули, финяка, удара железным прутом, падения с высоты, наезда автомобиля... Нанять телохранителей? Эффектно, но не эффективно, ещё никого не спасли эти "шкафы", "комоды", амбалы или как ещё их там называют.
      Между тем, к дому подкатила "шестерка", из неё выскочил Никита Астрахан. подошел к небольшой группке мужчин, показал удостоверение, пожал всем руки. Они о чем-то посовещались, подозвали охранника стоянки, распорядились. Тот кивнул и вошел в подъезд. Скоро раздался звонок в дверь, Алексей открыл, охранник сумрачно сказал:
      - Приглашают вниз. Захватите паспорта.
      И добавил:
      - На глазок - граммов триста тротила. Расшвыряло бы все машины вокруг, а о том, что было бы с вами, и говорить страшно.
      Алексей и Ольга спустились вниз, феэсбешники или из милиции ждали их, поздоровались с чуть приметным сочувствием.
      - "Ауди" ваша? - для порядка поинтересовались у Алексея.
      - Моей супруги.
      Они полистали паспорта. Ольга достала из бардачка техпаспорт машины, свои водительские права.
      - Будем составлять протокол, - решил старший из оперативников и представился: - Майор Лапский.
      Писанина заняла немного времени, просто фиксировался факт: по сигналу такого-то (шли фамилия, имя, отчество охранника) приехали туда-то (адрес), обнаружили в машине "ауди" (номер) взрывное устройство, при первичном осмотре представляющее из себя прямоугольный предмет, начиненный тротилом, обезвредили его и отправили на экспертизу.
      Майор предупредил, что предстоят вызовы, беседы-допросы и прочие малоприятные процедуры.
      - Но это ничто по сравнению с перспективой взлететь в воздух, подчеркнул он меланхолично.
      Никита молчал, не вмешивался, он примчался как близкий знакомый и права голоса пока не имел.
      - Вы хоть догадываетесь, кто вам мог устроить этот сюрприз? - спросил майор.
      - Нет, - ответил Алексей. - Более того, я не знаю, кого хотели отправить на тот свет: меня или мою супругу.
      - У нас в прокуратуре, - вмешался Никита, - находится в производстве дело об убийстве двух владельцев фирмы "Харон". Ольга Тихоновна - дочь одного из них.
      - Хорошо, что сообщили, - проговорил майор. - После экспертизы мы передадим документы в прокуратуру. Впрочем, как решит начальство, осторожно добавил он.
      - Господа, - обратился к мужикам Алексей и улыбнулся, заметив, как они насмешливо фыркнули - в "органах" такое обращение было не в моде, господа, приглашаю вас подняться на минутку к нам.
      Оперативники колебались, принять приглашение или нет, решал старший, и Алексей добавил:
      - Мы с Ольгой Тихоновной вчера вступили в законный брак.
      - Значит, свадебный подарок вам преподнесли... Во сволочи! - изумился майор.
      - Эх, если бы такое да при Иосифе Виссарионовиче... - прорезался неожиданно охранник.
      - Ладно, ладно, - остановил наметившийся поток воспоминаний майор, ты ещё скажи: если бы при Лаврентии Павловиче...
      - Вас мы тоже приглашаем, - проговорил Алексей "сталинскому орлу". Ведь, можно сказать, что ваша бдительность спасла нам жизнь.
      Один из оперативников сказал майору:
      - Надо бы глянуть, где обитают едва не пострадавшие. А заодно и напряжение снять - руки до сих пор подрагивают.