Деккер нахмурился.
      - Моя мать работает в совете вседемного планирования, - сказал он, - и она ни разу не упоминала о дополнительных затратах.
      - Пожалуй, пожалуй. Но конечно, речь идет не только о физических затратах, не правда ли? Существуют еще также затраты денежные... амортизация и вклад. И похоже, существуют иные альтернативы, мистер Де Во. Правда то, что наши фермы не справляются с производством питания, которого бы было достаточно для населения всей планеты, особенно здесь, где все эти охраняемые животные постоянно врываются на возделанные поля...
      - Государство оплачивает нам наносимый ими ущерб, - указала его дочь.
      - Принято, Доррис. Мы получаем возмещение так, чтобы люди в Найроби смогли живыми сохранить своих драгоценных животных, чтобы показывать их туристам, но не в этом дело. Я говорю о том, что пища, которую мы выращиваем, отправляется в желудки слонов и гиппопотамов, а не людей, воодушевившись, он оглядел стол. - Ну, мы-то, думаю, здесь не бедствуем. Что не съедаем мы, подбирают слуги. А то, что они сами не способны заглотить, они крадут для своих семей. Полагаю, время от времени нашей кухни пробуют четыре-пять сотен человек. И все же население растет быстрее, чем ресурсы продуктов питания, ведь так? А потому нам необходимо заботиться о будущем.
      - Я полагаю, мистер Де Во, - он милостиво обратился к Деккеру, - идея выращивать продовольствие на Марсе поначалу казалась очень привлекательной. Мой отец, боюсь, слишком поддался ее влиянию. Вот почему столь значительную часть нашего капитала он вложил в Боны. Но теперь... - он пожал плечами.
      А потом Доррис потребовала, чтобы Деккер рассказал о том, какова жизнь на Марсе, на настоящем Марсе, и у Деккера так и не появилось возможности спросить, к чему относилась это "но теперь".
      К полудню следующего дня Деккер узнал много всего, но только не это. Он выяснил, какое именно слово считал столь оскорбительным мистер Нгемба.
      - Это нехорошее слово, - оглядываясь по сторонам, Фредерик Пол украдкой сказал ему Уолтер за завтраком. - Мне не хотелось бы произносить его, если его могут услышать слуги, поэтому я произнесу его по буквам. Н-И-Г-Е-Р. Пожалуйста, никогда не употребляй его.
      - Я никогда этого и не делал" - сказал Деккер. - И не думаю даже, что кто-нибудь еще говорил нечто подобное, даже на этих уроках гражданственности. В конце концов, в этой истории речь идет о давно прошедших временах. У людей были тогда совсем иные понятия.
      - Ну, пожалуйста, Деккер, у нас здесь такого совсем нет.
      - Конечно, - отозвался Деккер.
      И стал рассматривать поданные блюда. В числе прочего он узнал также, что такое настоящий английский завтрак. Он включал в себя накрытые крышками блюда, содержащие мясо убитых животных, такие как "почки" и "копченая рыба", равно как и огромные количества поджаренного хлеба и чая. Под внимательным надзором Доррис он научился - ну почти научился - плавать, не то чтобы очень хорошо, поскольку на длинном марсианском скелете для плавучести было слишком мало жира. Просто оставаться на плаву уже требовало от него огромных усилий. Он вкусил, хотя и очень ненадолго, "игровой комнаты", где Уолтер показал, чем среди прочего владеют богатые земляне в отношении виртуалов. Он узнал, что такое "теннис", хотя от игры на корте был освобожден по причине неподготовленности, в то время как миссис Нгемба и ее приемные дети гоняли друг друга по корту. Однако от гольфа его никто не освободил. Оказалась, что это - тот вид игры, в какую вполне мог бы играть марсианин - здесь требовались не грубая сила, а умение и точность и броском в последние воротца ему удалось обыграть Доррис и ее брата.
      Ленч подали на террасе, приятно было и то, что взрослые на нем не присутствовали. После того, как они встали из-за стола, Уолтер сказал:
      - Я обещал, что мы будем заниматься, Деккер. Поднимемся наверх?
      Что удивительно, Уолтер говорил совершенно серьезно, и Деккер обнаружил, что заниматься с другом гораздо более полезно, чем в одиночестве сидеть за экраном в квартире отца. Деккер лучше Уолтера знал математику, но кикуйу взял свое, когда дело дошло до планетарной астрономии. Деккер был удивлен узнав, сколько тот знает о лунах, газовых гигантах, орбитах астероидов и в особенности о размерах и характеристиках самих планет. Это не относилось к тем предметам, которым уделял особое внимание сам Деккер. Это казалось ему бесполезным. Деккер готов был признать, что это может быть любопытным с точки зрения академического интереса, но не имел ни малейшего желания отходить в своих занятиях от того, что относилось к менее благоприятным планетам.
      У Уолтера не было никаких подобных предубеждений. Он знал о газовых гигантах столько же, сколько о землеподобных. Перечислял объемы, массы, орбитальные периоды и химические составы всего от Сатурна до Плутона столь же легко, как если бы они имели какое-то отношение к хозяйству отцовской фермы.
      Учеба шла столь успешно, что они не стали прерываться на обед, который по предложению Уолтера им принесли в его кабинет. Деккеру никогда не приходило в голову, что такое тоже возможно, и он был только рад обойтись без общества старших.
      - Ты, похоже, действительно любишь астрономию, - сказал Деккер, приканчивая омлет.
      Он ничего такого не имел в виду, но Уолтер покраснел.
      - А ты разве нет? - спросил он.
      - Ну, конечно. Вроде того. Когда я был маленьким, я обычно много времени проводил на равнинах ночью, глядя на звезды.
      - Я тоже. О черт, Деккер, я до сих пор это делаю. Послушай, уже стемнело. Допивай свой кофе - или бери его с собой - и пойдем на террасу.
      Еще не стемнело окончательно, над западным краем неба висела полоса тускло-пурпурного цвета. Но звезды уже показались, а с ними и кометы, их было больше, чем когда бы то ни было, и Деккер рассматривал каждую из них с почти собственническим удовольствием.
      - Великолепное небо. Почти такое же ясное, как в Сагдаеве, прокомментировал он.
      - Мне бы хотелось увидеть Сагдаев когда-нибудь, - мечтательно сказал Уолтер.
      Деккер ничего на это не ответил. Конечно, богатый землянин может отправиться на Марс, когда пожелает - быть может, сможет даже заставить оказавшуюся под тяжелым давлением марсианскую экономику оплатить его счета, если он того захочет и если мистеру Теодору Нгемба принадлежит еще хоть какое-то количество Бонов. Но Деккеру показалось, что говорить подобные вещи другу, просто невежливо.
      Он оперся о перила, вглядываясь в темную равнину. Ничего там не шевелилось, хотя по памяти он мог восстановить картину скользящего по саванне охотящегося льва, которого он видел из аэроплана. Из саванны дул теплый ветер, но ночь была тихой, лишь негромкие обрывки фраз доносились до Деккера из гостиной внизу, где Доррис играла с мачехой в канасту, и отдаленное жужжание насекомых, попадающих в расставленные по участку ловушки.
      - Вон он, Марс, - указал Уолтер куда-то в небо.
      Деккер удивился.
      - Где?
      А когда он обнаружил его - достаточно яркий, но скорее бледно-желтый, чем красный, Марс висел сразу под более яркой белой точкой Сатурна - то уставился на него в удивлении. Такой маленький и далекий, но все же целый его собственный мир.
      - Расскажи мне о Марсе, - попросил Уолтер.
      И потому Деккер попытался описать своему другу Сагдаев, а потом Уолтер Нгемба стал рассказывать о своей собственной жизни. Деккер с удивлением узнал, что те люди, которых он здесь встретил, не вся семья Уолтера. У того еще были две младшие сестры. Обе они жили с матерью. Первая жена Теодора Нгембы проживала на вилле на одном из модных курортов Сейшельских островов. В течение школьной недели Уолтер жил у тетушки в Найроби - это ей принадлежал светло-голубой лимузин. У него привилегированная жизнь, признал он. И все же ему хотелось большего.
      Он не сказал, чего "большего", и Деккер не спрашивал. Некоторое время они молчали, и Деккер уже повернулся было, чтобы сказать, что пора ложиться спать.
      Уолтер жадно смотрел на кометы. Деккер собирался было что-нибудь ему сказать, но его остановило тоскливое выражение лица кикуйу. Но к чему стремиться богатому мальчику с Земли?
      Воскресный завтрак прошел лениво, взрослые пили шампанское, мистер Теодор Нгемба произносил речи. С утра он посмотрел ранние новости, и они его совсем не удовлетворили.
      - Тренинги гражданственности, - заявил он, - ничего не дают. Вы видели эти истории? Насилие порождает насилие, и так по всему миру. Прямо сейчас идет забастовка в местечке под названием Халистан, где бы оно ни было.
      - Это в Индии, - информировала его дочь. - Они бастуют потому, что хотят независимости... как Мара.
      - Мара, - с презрением бросил мистер Нгемба. - Какая глупость.
      Уолтер, заметив замешательство Деккера, пояснил:
      - Мара - это то, чего, по их словам, желают масаи. Это - Мара. Масаи хотят иметь свою собственную страну, независимую от Кении и называют ее Мара.
      - Да, - отозвался его отец. - А что они станут делать с этой Марой, если ее получат? У Масаи нет ни промышленности, ни университетов, ни настоящей культуры. Они даже с фермой сами по себе не справляются.
      - Те, что учатся в нашей школе, производят впечатление неглупых, сказал Деккер.
      - Может быть, это не многочисленная элита, - щедро согласился мистер Нгемба, явно довольный собственной терпимостью. - Но сколько их?
      Миссис Кураи хмыкнула.
      - Достаточно, чтобы выкинуть тебя отсюда, Теодор, если они соберутся все вместе, - сказала она. - Точно так же, как твои прапрадеды выбросили отсюда англичан.
      Мистер Нгемба улыбнулся ей в ответ.
      - Но видишь ли, дорогая моя Долорес, они не могут. У масаи нет мао-мао, которые бы сделали все за них, а если кто-нибудь из них попробовал бы затеять что-либо подобное, мы сажаем этих мерзавцев в клиники, где они и сидят, пока у них из головы не выветрятся подобные мысли.
      У Деккера накопилось гораздо больше вопросов, чем он мог бы задать в этом обществе. Но он решил потерпеть до того времени, пока они с Уолтером не останутся одни, и лишь тогда попросить объяснений. Уолтер выглядел несколько смущенным.
      - О мао-мао. Да, некоторые из наших предков были мао-мао - им пришлось, или наша семья немногого бы добилась впоследствии. Это была политическая заварушка. Видишь ли, Кения была раньше английской колонией. Так было до тех пор, пока один человек по имени Йомо Кенифтта не собрал кикуйу в организацию, которую назвал мао-мао, чтобы выгнать англичан.
      - Объявив забастовку, как эти люди в Халистане?
      Уолтер поглядел на него с легким изумлением.
      - Черт, нет, Деккер. Убив столько англичан, чтобы заставить их решить, что потери слишком велики, чтобы дольше тут оставаться. Я думал, ты это знаешь. Мао-мао просто собирались однажды тихой ночью вокруг английской фермы, резали всех, кого находили, и исчезали прежде, чем успевали подойти войска. Кровавая история, да, но это сработало. После нескольких лет попыток поймать этих ребят, англичане намек усвоили и упаковали вещи.
      Деккер потерял дар речи. Увидев выражение его лица, Уолтер быстро добавил:
      - Конечно, это было очень давно. Теперь все иначе.
      - Надеюсь, - отозвался Деккер.
      - Ну Конечно, теперь все не так. Послушай, - сказал Уолтер, резко меняя тему разговора, - думаю, мы достаточно позанимались для одного уик-энда, и мне не хотелось бы подвергать тебя дискуссиям с отцом больше чем это крайне необходимо. Что если нам взять джин и отправиться посмотреть на дичь?
      Так они и сделали, и ехать в машине, за рулем которой сидел Уолтер, было настоящим приключением. Подпрыгивая на рытвинах антилопьих троп, Деккер размышлял, удастся ли ему съесть завтрак, но то, что он мельком видел из окна машины, заставило его забыть обо всех неудобствах. Деккер заметил труп небольшой антилопы в ветвях дерева, и в ответ на его вопрос Уолтер прокричал:
      - Леопардова заимка. Они уносят убитых животных наверх для сохранности. Но сегодня мы едва ли увидим леопарда живьем.
      Не увидели. Однако им встретились слоны, тридцать или сорок за один раз, которые медленно брели через кустарник, на ходу обгладывая растительность. В излучине реки они видели бегемотов, а с берега за ними следило длинное, бревнообразное существо, которое лежало так тихо, будто и не было живым.
      - Крокодил, - сказал Уолтер. - Надеется утащить детеныша бегемота.
      Видели несколько видов антилоп, и даже жирафов, которые теперь с земли казались гораздо более длинными, чем в тот день, когда они смотрели на них из аэроплана.
      Если не считать животных и жары - и, конечно, воздух, - думал Деккер, вполне можно представить себе, что находишься на Марсе. Равнина во многом напоминала ржаво-розоватые склоны вокруг Сагдаева, если закрыть глаза на колючую растительность повсюду вокруг. Он почти почувствовал тоску по дому. А потом Уолтер остановил джип и взглянул на часы.
      - Я думал, - сказал он и замолчал.
      Деккер воспользовался возможностью.
      - Я тоже, - сказал он. - Уолтер? Что твой отец и миссис Кураи имели в виду, говоря о проекте Оорт?
      Уолтер смутился.
      - Я задавался вопросом, когда же ты спросишь об этом. Думаю, они продавали свою долю в проекте. Ну, нет. Я хотел сказать, действительно продали. Их не удовлетворяют финансовые перспективы. Это как-то связано с этими новыми "обитатами".
      Деккер удивленно уставился на него. Конечно, как и все, он слышал об "обитатах". Это были крохотные полые астероиды в пространстве, двигающиеся по орбите вокруг Земли, а иногда летящие в пространстве безо всякой орбиты, существующие на полном самообеспечении.
      - Поговаривают о том, чтобы выращивать пищу на обитатах, - объяснил Уолтер. Думаю, в последнее время отец вкладывал в них немало денег. Предполагается, что этот проект более экономичен, чем затея с кометами и Марсом, и конечно, обитаты гораздо скорее дадут прибыль.
      - Но не в том дело, - разумно сказал Деккер. - Марс - это целая планета. Я знаю, что предполагается, что мы будем выплачивать Боны продукцией - и мы будем, и проценты тоже, не забывай об этом! - но это еще не все. У нас есть целый новый мир!
      - Конечно, - отозвался Уолтер, - я просто передаю тебе слова отца, - и помедлив, сменил тему.
      - Ты ведь вскоре уйдешь из школы, правда? - спросил он.
      - Да?
      - Ну, так сказал мистер Каммингс. Я хочу сказать, чтобы начать подготовку к Оорту.
      - Думаю, да, - медленно произнес Деккер, удивляясь, откуда этому мальчику известно о его планах столько же, сколько ему самому.
      Уолтер кивнул.
      - Знаешь, - начал он, - я не собирался никому говорить... и во имя Господа, ни слова об этом дома - но, есть, быть может, шанс, что мы там встретимся. Дело в том, что я надеялся самому попасть в академию.
      - А что об этом думает твой отец?
      Вид у Уолтера стал мрачный.
      - Он пока еще не знает. Едва ли ему понравится эта идея. Но этой весной я уже буду совершеннолетним и тогда подам заявление.
      Деккер внимательно посмотрел на кикуйу.
      - Тогда удачи, - сказал он. Так ты об этом раздумывал?
      - Что?
      - Ты сказал: "Я думал".
      - О, - Уолтер ухмыльнулся и вновь посмотрел на часы, - нет, я думал кое о чем ином. Послушай, Деккер, я видел, какими глазами ты смотрел на Доррис. Она - ужасная кокетка, но конечно она слишком молода для... ну для всего... не говоря уже о том, как отнесется к этому отец. Но есть и другие возможности.
      Деккер был сбит с толку и даже несколько возмущен, поскольку в его намерения относительно Доррис ничего кроме взглядов не входило.
      - Что за возможности?
      - Я тебе покажу, - со счастливо-виноватым видом ответил Уолтер, и завел мотор.
      Через десять минут они уже въезжали в поселок крытых соломенными крышами хижин, полукругом стоящих вокруг площадки утоптанной земли. Вокруг домов лениво слонялись мужчины масаи и хлопотали масаи-женщины. Надо всем этим летали мухи, и стоял отвратительный запах.
      - Коровий навоз, - ухмыляясь, пояснил Уолтер. - Они используют его для того, чтобы скреплять солому на крышах.
      Уолтер выключил мотор и вышел из джипа, Деккер выбрался следом.
      Оглянувшись по сторонам, Уолтер указал на одну из хижин.
      - Они там о тебе позаботятся, - сказал он.
      Мужчина у входа в хижину с трудом встал на ноги и кивнул Уолтеру.
      - Это - хижина Шилы. Она тебе понравится, а я возьму себе ее соседку.
      - Возьму? - переспросил Деккер, начиная понимать, но отказываясь в этом признаваться, пока не будет до конца уверен.
      - Этим они зарабатывают себе на жизнь, - нетерпеливо бросил Уолтер. А что им еще продавать, кроме секса? Если тебя заботят деньги, не думай об этом - ты же мой гость. Но, скажи, у тебя же есть хай-вак?
      - Хай-вак?
      - ХИВ-вакцина. О черт. Значит, нет. Ладно, подожди минутку.
      Он отошел к хижине, с минуту пошептался о чем-то с мужчиной у ее дверей и вернулся с упаковкой презервативов.
      - Используй один из них, Деккер. Просто не целуй ее, и все будет в порядке, - он остановился подумать. - О слушай, ты, марсианин, эти штуки растягиваются, они безразмерны. Тебе ведь подойдет?
      Таким образом этой ночью он вернулся в квартиру отца, сознавая, что приобрел дополнительную сноровку, не только умение играть в крокет, плавать и искусство выбрать нужную вилку на официальном обеде, но и то, как покровительствовать проститутке. Очень познавательный был уик-энд.
      Впрочем, образование его было еще не закончено. У него оставались еще вопросы к отцу, и он был рад увидеть, что хотя рядом с отцом на столе стоит бутылка, Болдон Де Во почти что трезв.
      Первый вопрос был в сущности риторическим:
      - Правда, что они продвигают идею выращивать пищу для Земли на обитантах?
      Отец сначала удивился, но потом вид у него стал подавленный.
      - Говорят. По слухам, японцы уже начали разрабатывать этот проект, но мне все равно кажется, что пока это одни только разговоры. Ты видел программу на экране. Во всяком случае, я все еще думаю, что они слишком много вложили в марсианский проект, чтобы так легко остановить его.
      - Ты в школе сказал, что я уезжаю?
      Выражение лица отца несколько изменилось - немного чувства вины, немного возмущения.
      - Что, кто-то распускает слухи? Нет. В школе я не говорил. Я об этом сказал Брайану Каммингсу, поскольку мне нужно было его содействие.
      - Какое такое содействие? - осведомился Деккер.
      Отец пожал плечами.
      - Просто содействие. Во всяком случае, это правда. Ты сделал здесь, все что мог. Мы едем в Денвер.
      - Денвер?
      - Это в Колорадо, - отрезал отец. - В Америке. Там, где находится штаб-квартира проекта.
      - Я знаю, где находится штаб-квартира, - сердито ответил Деккер.
      - Надеюсь, что да, - ответил отец, - туда тебе необходимо отправиться, чтобы пройти психологический тест и сдать вступительные экзамены. И лучше бы тебе пройти и то, и другое, Дек, поскольку наш проезд туда, будет стоить прорву денег.
      - Ты можешь себе это позволить?
      - Это - почти единственное, что я могу себе позволить, - кисло ответил Болдон Де Во, жадно взглянув на бутылку, однако пить не стал.
      18
      Предположим, вы оказались под опекой огромной корпорации, которая предлагает вырывать кометы из Оортова облака и уводить их на несколько миллиардов километров, чтобы принести на Марс воздух и воду. Это гигантский проект. Сложите вместе все его раскинувшиеся аспекты, и они едва-едва вместятся в рамки всей солнечной системы, однако все же ему требуется какое-то место, которое можно было бы назвать домом. Ему необходима штаб-квартира.
      Если бы вам пришлось выбирать, где должна находиться эта штаб-квартира, куда во всей этой необъятной вселенной вы бы ее поместили?
      Сразу на ум приходит несколько конкурирующих друг с другом предложений, и все они по-своему хороши. Во-первых, можно поместить штаб-квартиру в космосе, прямо в самом Оортовом облаке. Туда, где взрыватели отлавливают наиболее ценные кометы, а "заклинатели змей" с помощью инструментов и двигателей Аугенштейна. отправляют их к месту назначения на Марс. Несколько неудобно добираться, правда, но тогда она будет находиться в том же месте, где и сырье.
      Или можно поместить штаб-квартиру поблизости от одного из двух "Co-Марс" спутников, пары контрольных станций, расположившихся на троянских точках орбиты самого Марса, на расстоянии ста двадцати градусов друг от друга и шестидесяти градусов от Марса. Тут то и возятся с новоприбывающими кометами от самого Оортова облака весь путь мимо Солнца и назад по направлению к Марсу.
      Или, наконец, можно поместить штаб-квартиру на орбиту самого Марса, где перед каждым падением кометы, происходит финальная корректировка курса и дробление кометы.
      Все это - неплохие места... но ни одно из них не удостоилось конечного выбора проекта Оорт. Корпорация избрала вершину горы на окраине Денвера, США, Земля. Прямо на дне гравитационного колодца Земли. Прямо на поверхности самой вздымающейся Земли, так что половину каждого дня планета, на которой находилась корпорация, заслоняла траектории прямой связи с половиной солнечной системы, и связываться со своими спутниками им приходилось посредством реле.
      О, конечно, у этого местоположения были свои недостатки. Но имелось и одно немалое преимущество, отсутствовавшее у любой из возможных орбитальных альтернатив:
      Штаб-квартира "Корпорации Оорт" крепко сидела на своей собственной планете, откуда только ее руководители могли руководить проектом, и где никто не мог усомниться, кому он принадлежит.
      19
      Денвер ничуть не походил на Найроби - здесь было гораздо более холодно и влажно, и гораздо больше было белых - но у Деккера Де Во не было времени на осмотр достопримечательностей. У них с отцом не так много оставалось денег, а потому они вместо суперсонического аэролайнера с фиксированными крыльями купили билеты на небольшой дирижабль и прибыли в Денвер ровно в тот день, чтобы успеть отыскать свою меблированную комнату и дать Деккеру подготовиться к первому препятствию, какое ему предстояло преодолеть.
      Это был психологический тест, и "подготовиться" было свыше его сил. Чтобы пройти этот тест, Деккеру пришлось выбраться из постели после четырех часов сна, на автобусе подняться в гору, а затем женщина, проводившая тест - она сказала, что зовут ее доктор Роза Мак-Кьюн - начала с того, что приказала ему раздеться.
      - Именно. Снимайте все, Де Во. В чем дело? Вы стыдитесь своего тела?
      Конечно, подобное никогда не приходило в голову Деккеру, который думал о том, что в комнате холодно даже по марсианским стандартам. Однако, поскольку он не придумал подходящего повода сказать об этом, как впрочем и разумных причин протестовать, он просто последовал ее указаниям. Пока он раздевался, женщина внимательно изучала его и произнесла небольшую речь.
      - Деккер Де Во, - сказала она, - предположим, ты получишь доступ к тренировкам и, предположим, ты не вылетишь посреди обучения - а вероятность того, что с тобой случится не одно, так другое, очень велика, так что не надейся на многое - тебе часто придется проходить подобные тесты. Не регулярно. Я этого не говорила, в них никогда не будет ничего упорядоченного. Но они будут достаточно часто. Причина тому, естественно, заключается в том, что карьера, на которую ты решился, требует многого. Нам не нужны слабаки, и если мы находим слабых людей, то вышвыриваем их. Ты это понял?
      - Конечно, - ухмыляясь, ответил Деккер.
      Она сделала какую-то помету в блокноте о том, решил Деккер, что он улыбается, а потому улыбаться перестал. Женщина продолжала:
      - Однако должна указать на то, что данный тест отличается ото всех остальных. Хочешь знать, почему?
      - Думаю, да, - согласился Деккер.
      Он вновь попытался подавить улыбку, хотя и в самом деле забавно было то, что женщина не только заставила его снять с себя все, вплоть до поддерживающих браслетов с ног, но и не предложила ему сесть.
      - Отличие, - отчетливо выговаривала женщина, - заключается в том, что на этот раз ты заранее знал, что подвергнешься тестированию, так что у тебя была возможность подготовиться. Больше предупреждений ты не получишь. А теперь, видишь экран на стене? Возьми в руки контроллер. Когда я скажу тебе начинать, нажми на переключатель, а затем держи курсор в кругу мишени, пока я не дам сигнал закончить.
      Деккер взглянул на отключенный экран.
      - Какой курсор?.. - начал было он, но женщина уже крикнула:
      - Начать!
      Экран тут же ожил, Деккер сморгнул. Большую часть экрана заполняла путаная мешанина сочетаний меняющихся контуров и прямых линий, но ему удалось различить движущийся бледно-зеленый кружок - единственный круг на экране - и яркую золотистую точку, очевидно, курсор. Ручной контроллер был незнакомой Деккеру конструкции, но марсианин быстро приспособился к нему, и загнал курсор в мишень... и держал его там довольно неплохо, хотя и не без труда: Сложность состояла не только в том, что мишень перемещалась совершенно непредсказуемо, но и в том, что психолог не обращала на него никакого внимания. Она даже зевнула и перешла к окну, потом стада переодеваться в присутствии Деккера. На секунду его отвлек громкий хлопок за спиной. Когда он решил, что это намеренная попытка нарушить его сосредоточенность, сам экран мигнул, на минуту погас, а когда он вспыхнул, вновь конфигурация его оказалась совершенно иной. Потом открылась дверь, и появился какой-то мужчина, протолкался между экраном и Деккером и затеял с психологом громкий разговор, на женщине не было уже ничего, кроме белья...
      И так далее. До бесконечности. А потом внезапно все кончилось. Без малейшей паузы доктор Роза Мак-Кьюн стала диктовать ему письменный тест, который оказался еще скучнее и длиннее, а ему приходилось обнаженным все это время стоять на уставших ногах.
      - Конечно, - сказал Деккер отцу, вернувшись в меблированную комнату, которую они сняли на время экзаменов, - они пытались меня отвлечь, я это знаю. Заставляли меня раздеться, да еще стоять без браслетов.
      - Они придираются к марсианам, - ответил отец, - придется тебе к этому привыкнуть.
      - Привыкну. Впрочем, я уже привык. Во всяком случае, я думаю, что теперь могу большую часть времени обходиться без браслетов. И еще, все это очень забавно. Скажем, вопросы теста: "Когда вы в последний раз говорили с Господом Богом?" Или "Ваш кал плотный и темный?" По крайней мере, у них есть чувство юмора.
      - Все психологические тесты странные. Психология - вообще довольно забавная наука, - сказал отец и замолчал, откашливаясь.
      Прочистив горло, он вновь наполнил свой стакан, и добавил:
      - Главное - ты прошел.
      - Этого я еще не знаю наверняка. Она ничего не сказала.
      - Если она не сказала, что ты провалился, значит, ты прошел, ты ведь марсианин, естественно, ты умеешь справляться со стрессом.
      Болдон Де Во встал, прохромал к крохотному холодильнику, чтобы добыть из него еще несколько кубиков льда. Деккер осознал, что выглядит он еще более слабым и больным, чем когда бы то ни было. Этот климат был ему вреден.
      - Сколько ты собираешься здесь оставаться? - спросил он.
      - Пока ты не поступишь в академию. А теперь послушай, я нанял для тебя преподавателя. Зовут его Маркус Хэгленд. Он сам прошел все курсы, но прежде чем он успел получить назначение, его под каким-то предлогом выгнали. Тебе придется продолжать занятия, Дек.
      - Я знаю.
      - Я знаю, что ты знаешь, - сказал отец, вновь усаживаясь в кресло. Ты когда-нибудь слышал, как марсиане называют это место?
      - Я даже не знал, что здесь есть марсиане?
      - Смышленых нет, они давно уже покинули Денвер, но те, что остались, зовут это место "Болотным городом". Таков он и есть, холодный, сырой и жалкий. В мое время в академии я ненавидел его, и еще больше ненавижу сейчас. Слава богу, что, по крайней мере, нет снега.
      - А я был бы не против посмотреть на снег, - сказал Деккер.
      Отец кивнул.
      - Я тоже когда-то так думал, - сказал он, - когда впервые сюда приехал, - он помолчал, взглянул на сына и улыбнулся. - Дек, помнишь, что я подарил тебе перед отъездом? Маленького набитого зверя?
      - Я зову его Храбрым Мишкой, - ответил Деккер, внезапно почувствовав себя неуютно: он не привык к сентиментальным воспоминаниям своего давно потерянного отца.
      - Не думаю, что он у тебя сохранился, - сказал отец, почти тоскливо.
      - Но я сохранил, хотя здесь его нет. Но я никому его не отдал.
      Отец кивнул. Деккер не мог бы сказать, доволен старик или нет. Отец отхлебнул из стакана, а потом сказал:
      - Что касается этих марсиан в Денвере. Они не принесут нам ничего хорошего, Дек, и у нас нет времени на визиты. Маркус появится здесь рано утром, и тогда все, что ты сможешь себе позволить с данного момента и до экзамена, - это заниматься.
      Как выяснилось, это было чистой правдой. Наставник прибыл и пробыл у них весь день, и весь день ушел на занятия. Деккер не был уверен, нравится ли ему этот наставник. Маркус Хэгланд, конечно, был марсианином, но необычно мрачным, иногда даже враждебным. Его терзал кашель, почти такой же жестокий, как Болдона Де Во, и когда Деккер воспользовался паузой, Чтобы спросить его, почему он остался в Денвере, тот в ответ только сказал:
      - Все изменится.
      - Изменится как? - спросил Деккер, но Маркус лишь покачал головой.
      - Единственно возможным образом, - ответил он. - А теперь, давай вернемся к нашим кривым траекторий. При первой приблизительной оценке ты можешь игнорировать все, кроме крупных планет на расстоянии сотни миллионов километров или около того от твоей траектории и само Солнце, но потом, когда тебе понадобится расписать детали корректировочных взрывов...
      И так далее, и так далее. После первых нескольких дней Деккер уже стал удивляться, действительно ли за стенами меблированной комнаты существует какой-то город. Сама комната была не намного меньше их квартиры в Найроби, но пахло здесь хуже, и к тому же было холоднее.
      Холод был определенным преимуществом. Деккер так и не смог привыкнуть к кенийской жаре. Другим большим плюсом было то, что если Деккер выползал на запасной выход и как можно дальше перегибался через ржавые перила, он мог разглядеть далекую гору, как шапкой накрытую комплексом зданий, штаб-квартиры проекта Оорт. Самих зданий он, естественно, различить не мог, просто случайный отблеск окна, когда солнце падало в стекло под определенным углом. Но штаб-квартира была рядом. Именно там он проходил психологический тест, именно туда он попадет - если сдаст экзамен.