Кометы Оорта

      - Надеюсь, это сработает, - сказала Гертруда Де Во.
      Тинкер Горшак хмыкнул.
      - Надеюсь, мы сможем это оплатить. Эти грязевики с земли требуют от нас и так слишком много. Знаешь, сколько это стоило, Деккер? Я не говорю обо всем проекте в целом. Я имею в виду только вечеринку, на которую ты вчера ходил - как ты полагаешь, кто платит по счетам? Все, что они делают, это наблюдают за тем, как она падает - за тысячи куэс в день каждый - а нам приходится платить...
      - Смотрите! - воскликнула мать Деккера.
      Изображение вернулось к камерам на орбите. Весь этот миллиард камней, как только они коснулись разреженной марсианской атмосферы, засиял вдруг ярчайшим светом, жар трения создал тысячи ослепительных метеоров. Снова переключение, на этот раз на камеры, расположенные на значительном расстоянии на склоне Олимпус Монс...
      Фрагменты планеты ударили в землю.
      И маленькими они не были. Самый большой насчитывал десять миллионов тонн. Даже некоторые из наиболее маленьких, размерами превосходили небоскреб. Ударяя в поверхность, они поднимали фонтанами огромные облака пыли, которые вспыхивали красным, белым и желтым, учитывая всю кинетическую энергию движения планеты, которая разом превратилась в удар при столкновении.
      Люди в Санпойнт-Сити так и не почувствовали сотрясения от столкновения - они были слишком далеко, но иглы сейсмографов прямо-таки соскочили с лент бумаги.
      Когда Герти Де Во подтыкала сыну одеяло, Деккер вдруг сонно сказал:
      - Думаю, прямо сейчас мы никакой разницы не почувствуем?
      Мать не рассмеялась в ответ на его слова. Она просто покачала головой.
      - Прямо сейчас, нет. Пройдут еще годы, прежде чем вокруг Марса обнаружится сколько-нибудь сносная атмосфера. И даже тогда мы не сможем дышать этим воздухом напрямую, ты ведь и сам это знаешь. В ней будет слишком много углеводорода, недостаточно свободного кислорода, и совсем не будет азота. Придется поискать азот где-нибудь еще. А потом нам еще придется высеять сине-зеленые водоросли, и какие-нибудь бактерии для того, чтобы начался фотосинтез, и у нас появился свободный кислород, а тогда, о Деккер! - воскликнула она, причем выглядела гораздо более молодой и возбужденной, чем Деккер когда-либо ее видел. - Что это значит для нас! Можешь себе представить, как под открытым небом вырастает урожай? И как климат становится по-настоящему теплым?
      - Как на Земле, - горько ответил мальчик.
      - Лучше, чем на Земле! Нас здесь не так много, и мы гораздо лучше ладим друг с другом!
      - Знаю.
      Деккер действительно это знал. Каждому на Марсе раз за разом объясняли, зачем им нужно занимать все эти деньги, чтобы получить все эти кометы. Вода для посевов, вода, чтобы создать кислород для животных и самих людей. Озера. Быть может, даже дождь. Согревающий парниковый эффект, который обеспечат водяные пары. Кинетическая энергия каждой ударяющей в планету кометы трансформировалась в жар, внося свой вклад в повышение температуры на планете.
      Подумав немного, мальчик спросил:
      - Как ты думаешь, мы доживем, чтобы это увидеть?
      Мать помедлила.
      - Ну, пожалуй, нет, Деккер. По крайней мере, я всего этого или лучшей его части не увижу, поскольку на это потребуются многие годы. Но может быть, увидишь ты или твои дети, или дети твоих детей...
      - Черт, - разочарованно протянул Деккер. - Я не хочу так долго ждать!
      - Ну тогда, - с доброй улыбкой сказала мать, - когда ты вырастешь, то тебе лучше отправиться туда, помогать этому свершиться скорее!
      - Знаешь, - начиная зевать, отозвался Деккер, - думаю, я так и сделаю.
      13
      Самое забавное было то, что Деккер Де Во говорил совершенно серьезно. Он сделал то, что говорил - в некотором роде - хотя это и не сработало в точности так, как он планировал, и пожалуй даже казалось, что план его вообще не сработает, по крайней мере, в ближайшем будущем.
      Начал он неплохо. На той же неделе, перед тем, как люди из Сагдаева собрались назад к своим совершенно невредимым домам, Деккер сделал первый шаг. Совершенно самостоятельно он совершил путешествие в штаб-квартиру проекта Оорт в Санпойнт-Сити. Но когда он заявил клерку, что хочет заполнить формуляр заявления для поступления в академию на Земле, она естественно ответила:
      - Ты еще слишком мал.
      - Но это же не всегда так будет, - резонно возразил он.
      Женщина только покачала головой.
      - Но сейчас это именно так. Пока это бессмысленно. Приходи, когда тебе будет - сколько это?
      Поскольку, конечно, клерк, была с Земли, и поэтому ей пришлось вычислять.
      - Ну, когда тебе будет двенадцать или тринадцать.
      - Приду. Но заявление мне хотелось бы заполнить сейчас.
      - Предполагается, что ты сделаешь это, когда достигнешь соответствующего возраста.
      В конце каждого предложения она поджимала губы, как будто закрывала тем самым тему разговора. Но разговор был не окончен. Деккер не сдавался. Он остался в офисе, разумно уговаривая женщину и наконец, быть может, потому, что она была в хорошем настроении, или потому, что даже женщина с Земли где-то да обнаружит слабость к решительному парнишке, она спросила его имя и занесла его в "запасной" файл. Она даже дала ему список предметов - всех предметов, которые понадобятся ему, чтобы пройти тест на вступление в академию. Более того, не смотря на то, что она несколько раз повторила, что его шансы пройти этот тест, крайне невелики, она даже пожелала ему удачи.
      Это его удивило.
      - К чему мне удача? - спросил он. - Если я пройду тест, они должны меня принять.
      - Но я думала, ты знаешь. Приемные испытания проводятся в самой академии, там, на Земле.
      - Вот как?
      Она рассмеялась почти дружески.
      - Так как же ты собираешься попасть туда, чтобы пройти испытания, Деккер Де Во? Неужто ты сам заплатишь за проезд?
      В том-то, конечно, и было дело. Деккер размышлял над этим всю дорогу назад до своей комнаты и, как только ее увидел, обсудил это со своей матерью.
      Корень проблемы - как впрочем корень всех проблем Марса - заключался в деньгах. У марсиан их не было. У них не было земной валюты, чтобы оплатить проезд абитуриента на землю, разве что изъять стоимость этого проезда значительно завышенную стоимость, которая была значительно выше, чем оправдывал бы износ космических средств - из иных вещей, в которых планета нуждалась гораздо больше.
      Не в том дело, что Герти Де Во - да и сам Деккер, когда он достаточно вырос, чтобы попытаться сделать что-нибудь - не могла бы сэкономить деньги, дело было в том, что сэкономленные деньги нисколько для этой цели не годились. Их деньги были не в земной валюте. Если бы им позволили покупать куэс по официальному курсу обмена, им бы может быть это и удалось, но у Марса имелось значительное количество проблем, требующих каждого свободного куэ и гораздо более важных для его населения, чем послать еще одного молодого человека работать в Скоплении Оорт.
      - Но оказавшись там, я же смогу оплатить проезд! - жаловался Деккер. Они ведь платят взрывателям в Оорте в куэс. Они даже платят стипендию в академии. Я мог бы даже посылать деньги домой!
      - Да платят; - соглашалась мать. - Мог бы. Доставить тебя туда, вот что сложно, Дек.
      - Хорошо, проезд. Но я не понимаю. Смотри, предполагается, что мы выплачиваем Боны, отправляя на Землю продукты питания, так? Так почему же отправить на Землю, ну не знаю, пять, десять тонн пшеницы дешевле, чем отправить меня?
      - Очень просто, - трезво отозвалась мать. - Землянам нужна пшеница, Дек. Им не особенно-то нужен ты.
      Единственной лазейкой в этом непроницаемом барьере оставалось то, что самому Марсу требовались марсиане в Оорте, и не только по причине того, что их заработки помогут сбалансировать выплаты. Так что учебные места существовали. Их было немного, но вполне достаточно для того, кто был достаточно умен и готов работать достаточно много.
      Таким образом, Деккер учился вдвое упорнее остальных, что и показывали его оценки. Учеба означала, что Оорт выглядел вполне возможным, а тем временем у Деккера появилась работа - поскольку даже будущему взрывателю в Оорт необходимо прокладывать свой путь на Марс.
      Профессией Деккера стала работа третьего пилота на междемном малом дирижабле, хотя на этой стадии Деккеру нечасто удавалось подержать в руках штурвал. "Бортпроводник" было более точным описанием его занятия, поскольку главной его задачей было удостовериться, что все пассажиры в порядке и не причиняют неприятностей. Однако он получил квалификацию, чтобы взять в свои руки контроль за дирижаблем, если по чистой случайности первый и второй пилоты посреди полета упадут замертво. И тем не менее это была достаточно ценная работа: она хорошо оплачивалась, даже если и платили за нее в марсианской валюте; она позволила ему объездить - или точнее облететь весь Марс от Северного Полюса до самых дальних демов на замерзающих южных плато; и она позволяла ему встречать значительное количество интересных людей, многие из них были молодыми женщинами, которые были счастливы познакомиться с ним поближе.
      Этим преимуществом Деккер наслаждался. Нельзя сказать, что у него была девушка в каждом порту, но портов он посещал немало. Кроме того, эта работа давала ему неплохой начальный опыт по пилотированию корабля-корректировщика в Оорте.
      А потом шанс его сократился почти что до невидимости.
      Случилось так, что на земном рынке произошла мелкая паника. Ничего серьезного, по крайней мере, для большинства землян. Несколько спекулянтов разорилось, несколько других внезапно сильно разбогатели, но подобные вещи случаются сплошь и рядом.
      Однако когда Земля чихает, у Марса начинается воспаление легких. Паника пришлась на неудачное время. Как раз должен был выйти новый выпуск Бонов, и на временно нестабильный земной рынок они попали по заниженной подписной цене. Земные куэс всегда были скудны, а теперь поток их почти совсем иссяк. Импорт был резко урезан, с собственного рынка Марса исчезли любые предметы роскоши - хотя колония землян процветала, как и прежде, а от одного из самых ценных излишеств, программы обучения, пришлось просто отказаться.
      В чем Деккер действительно мог считаться мастером, в чем еще могут быть мастерами все марсиане, иначе как бы они выжили на такой планете? было умение извлекать лучшее из того, что у него есть, и не тратить времени оплакивать то, чего у него нет.
      Потеря надежды на Оорт естественно оказалась ударом, но у Деккера была совсем иная жизнь, чтобы ее прожить, и все силы он на это и тратил. К тому времени, как ему исполнилось одиннадцать - девятнадцать или что-то около того по земным стандартам - он не только продвинулся до второго пилота, но и заслужил медаль. По крайней мере, то, что марсиане давали друг другу в качестве медалей. Это была небольшая зеленая розетка, и присуждалась она за храбрость.
      На Марсе немного можно было найти обладателей медали за храбрость по двум причинам. Во-первых, для того, чтобы жить здесь, требовалось столько мужества, что казалось бессмысленным суетиться еще и из-за дополнительной храбрости. Другой причиной было то, что каждый раз, когда кому-то приходилось проявлять это небольшое количество дополнительной храбрости, происходило вследствие того, что кто-то другой делал что-то особенно глупое и опасное. Как например, забыть закрепить перед полетом вентиль бака с кислородом на дирижабле Деккера. Так вот они и парили на высоте трехсот тысяч метров над Валлес Маринерис, а их драгоценный водород пузырьками улетал прочь. Кроме возможной опасности для самого корабля, проблема заключалась и в самом водороде. Слишком трудно он доставался марсианам, чтобы позволить ему так испаряться впустую.
      Так что оставалось делать амбициозному третьему пилоту, стремящемуся подняться на ступеньку повыше? Это стоило ему уха, потому что пришлось прижиматься к - наружному баку и проклятая обжигающе-холодная субстанция летела мимо его ранимой головы, но ухо в конце концов можно заменить. Это принесло ему повышение и розетку - разумно удачный обмен.
      Но до Оорта все же было невероятно далеко.
      Иногда во время ночных полетов, когда пассажиры спокойно спали, и капитан позволял другому пилоту заступить на вахту у штурвала, Деккер забирался в купол дирижабля и просто смотрел на кометы, дюжины и дюжины комет, которые начинали заполнять небеса и светиться меж звезд. Он не испытывал жалости к себе, не углублялся в жалобы на упущенные возможности, а просто смотрел на кометы и думал о том, как интересно должно быть там в Оорт ловить ценные кометы и отправлять их падать по направлению к Марсу.
      На Марс теперь еженедельно приземлялось по несколько комет, иногда даже по две в день. Об атмосфере планеты говорить пока еще не стоило, хотя пыльные бури становились гораздо плотнее и чаще, но каждый раз, когда дирижабль Деккера проходил над тем местом, куда незадолго до того упала комета, он видел огромные кратеры, возникшие при ее ударе о землю. И иногда ему даже удавалось уговорить себя, что да, действительно видится что-то вроде тончайшей дымки на дне этих кратеров. И пилоты в такие дни утверждали, что дирижабль плывет чуть выше обычного. Атмосферное давление, уж конечно, должно было повыситься на миллибар-другой.
      А потом однажды, когда Деккер болтал с хорошенькой пассажиркой в холле небольшого дема в Улис Патера под названием Коллинс, ему позвонила мать.
      - Мне нужно поговорить с тобой, - сказала она. - Возвращайся домой.
      И ничего больше не добавила.
      Таким образом Деккер взял пятидневный отпуск и направился в Сагдаев. В последнее время он нечасто виделся с матерью, поскольку ее выбрали представлять Сагдаев в Ассамблее - скучная и при этом тяжелая работа, заключающаяся в попытках заставить дела планеты течь плавно - а это означало, что она никогда не бывала дома. Он надеялся, что она его встретит, но первый, кого увидел Деккер у выхода из шлюза для пассажиров, был Тинкер Горшак. Тинкер казался обеспокоенным и, только завидев Деккера, расплылся в приветственной улыбке.
      - Привет, парень, - сказал он. - Мать хотела бы поговорить с тобой.
      - Это я знаю. О чем?
      Тинкер напустил на себя загадочность.
      - У нее есть право самой рассказать тебе об этом. Слушай, я хотел спросить, Тсуми прилетел ведь не на твоем корабле?
      - Тсуми? Нет. Я не видел его уже несколько месяцев. Разве он здесь?
      - Будь он здесь, разве я бы тебя спрашивал? Считалось, что маленький негодяй в школе в Санпойнте, но они позвонили позавчера, чтобы сказать, что он пропускает занятия. Он водится с компанией, которая мне не нравится, Деккер. Я позвонил всем его друзьям, - всем, о ком я знал, - и просил их сказать ему, чтобы он немедленно приехал, так чтобы я его выпорол, но...
      Старик вздохнул, но потом вновь повеселел.
      - Но иди к матери, Дек. Она тебя ждет.
      Так Деккер и сделал. К тому времени, когда он добрался до небольшой комнатки Герти Де Во, Тинкер уже позвонил ей, чтобы сказать, что он в пути, и мать уже ждала его. На плитке даже стоял кофейник с какао.
      Деккер обнял, ставшую вдруг такой маленькой мать за плечи, а она потянулась, чтобы поцеловать его, но потом оттолкнула, чтобы посмотреть ему в глаза.
      - У меня для тебя новости, Дек. Ты все еще хочешь работать в Оорте?
      - Да, - ответил он, - конечно. - Тут до него дошло: - А что появился шанс? Они снова разрешили учебу?
      - Не стоит надеяться, - покачала головой мать. - Разве ты не смотрел новости? Земляне снова что-то крутят... забастовки, крушение банков и... на самом деле, нам снова придется искать какие-то обходные пути, нет, нечто совсем иное.
      Она помедлила и посмотрела на него с почти извиняющимся видом.
      - Дело в том, что я связалась с твоим отцом.
      Деккер изумленно воззрился на мать.
      - Моим отцом?
      - А почему бы и нет? - спросила она, как бы защищаясь. - Я уже давно дала ему знать о твоих планах, как только они закрыли эту программу обучения. Деккер, я ни о чем его не просила, просто не могла. Он живет на свою пенсию по инвалидности, и у него не так уж много лишних денег. Но он сказал, что попытается. У него ушло на это немало времени, но все же...
      Деккер почувствовал, что сердце вдруг забилось прямо у него в горле.
      - Ты ведь не собираешься мне сказать, что он оплатит мою дорогу до академии?
      - Именно это я и собиралась тебе сказать, Дек. Деньги на твой проезд до Земли здесь, и ты поживешь у него, пока будешь проходить подготовительные курсы, прежде чем подашь на экзамен в академию и... ладно, Деккер. Вот как обстоят дела. Остальное за тобой.
      14
      Первое, что обнаруживает гость на Земле, - это то, что на Земле не один Небесный Крюк, как на Марсе. На Земле их было три. Причиной этому была гораздо большая напряженность движения с поверхности планеты на орбиту и обратно на Земле, чем на любой другой планете, и все три Небесных Крюка были постоянно заняты.
      Всем им, естественно, приходилось касаться поверхности планеты в районе экватора, поскольку именно над экватором могут оставаться на месте геостационарные спутники. Самым занятым считался тот, что находился в Эквадоре, хотя горы в окрестностях Киото создавали определенные проблемы для перевозки товаров. Тот, что располагался в Понтиаке, был самым новым, и, быть может, однажды станет самым лучшим, поскольку его расположение прямо на побережье оказывалось наиболее выгодным с точки зрения перевозок или по меньшей мере, сойдет и он, в том случае, если марсианам удастся выращивать достаточно продукции, чтобы возить ее морем в Борнео. А до тех пор, движения в Понтиаке было настолько мало, что там до сих пор задействовали только один кабель. Но в некоторых отношениях наилучшим все же был кенийский, и не в последнюю очередь, потому что был наиболее удобен для всех бизнесменов и промышленных предприятий крупнейшего города Африки под названием Найроби.
      Найроби был настолько велик, что люди давным-давно уже забыли о том, что и городом-то он стал чисто случайно. В нем отсутствовало почти все, вокруг чего может вырасти город. Здесь не было ни реки, ни порта ничего другого, что отличало бы это место от окружающей его саванны. Существовал он только потому, что случайно это место оказалось удобным для временной стоянки естествоиспытателей, потом, тоже давным-давно из сердца Африки к побережью построили железную дорогу. В настоящее время это место все так же оставалось стоянкой или станцией - правда, на этот раз космической - и оттого процветало.
      15
      Путешествие на Землю произвело на Деккера Де Во огромное впечатление. Сбывалась мечта.
      Сначала, маленькая капсула, поднимающаяся с поверхности Марса вверх по кабелю к пересадочной станции, и весь Санпойнт-Сити проваливается куца-то назад, и сердце опускается куда-то в желудок, но так же и радостная легкость: он ведь уже в пути. Потом сам корабль и отдельная кабина, которую отвели ему одному, размерами, быть может, не больше стационарного душа, но на космическом корабле, и все чудеса космоса, будто созданные для того, чтобы покорить вполне зрелого двенадцатилетку. Нет! Теперь возраст его исчисляется земными годами! Ему двадцать лет.
      И как будто для того, чтобы сделать путешествие еще более увлекательным, - даже тревога солнечного излучения все одиннадцать дней в космосе. Извергся солнечный шар, и яростный поток радиоактивных частиц Солнца, что для каждого на корабле означало необходимость провести двадцать два часа во вдвойне защищенных камерах, до тех пор, пока сияющий шар не сжался до обычных своих размеров, и не улеглась солнечная радиация. Происшедшее не несло в себе опасности, но безусловно представляло из себя нечто, о чем можно будет порассказать внуку Тинкера, да и другим ребятам в Сагдаеве - если он когда-нибудь в Сагдаев вернется и если, что бы там ни было, дети останутся еще детьми.
      Конечно, и сам Деккер больше не ребенок. Но Даже у молодого человека, вроде Деккера Де Во, может сладко сжаться сердце, когда он взойдет на космический корабль, отправляющийся в полет на добрую сотню миллионов километров, на Землю. Как ни суди, это - и вправду нечто особенное.
      Но на преодоление этих миллионов километров ушло двадцать дней, и учитывая то, что на корабле совершенно некуда было податься, и общество одних и тех же восемнадцати человек - пассажиров и команды - полет быстро потерял свою привлекательность.
      А вот пребывание на Земле - это совсем другое дело.
      Как только Деккер спустился вниз по кабелю гигантского Небесного Крюка и впервые ступил на космодром Земли, ему не понадобилось много времени на то, чтобы понять, насколько здесь все отличается от того, к чему он привык. И не все здесь будет приносить ему удовольствие. Земля причиняла боль. При каждом шаге на Земле с ее жестким притяжением болели все кости в его теле. Земля была грязной. Земля была неприветливой, или таковыми были ее люди, или так просто показалось худощавому марсианскому парнишке, который не мог ни хорошо бегать, ни хорошо прыгать, и к тому же в качестве отца получил неудачника. Никакие советы и предостережения, никакие молочно-кальциевые болтушки и инъекции полистероида, никакие полученные на борту инструкции не подготовили Деккера к тому, что Земля во многих отношениях может оказаться гораздо враждебнее Марса, но меньше всего он был подготовлен к встрече с человеком, который был его отцом.
      Когда Деккер, прихрамывая и волоча за собой сумку на колесиках, как какого-нибудь игрушечного зверя на поводке, вышел из зала таможни в основании Крюка Найроби и оглянулся в поисках отца, то он не нашел его. Вместо этого он увидел, как навстречу ему медленно ковыляет сутулый старик и еще прежде, чем тот заговорил, но всего лишь за секунду до этого, понял, что эта развалина и в самом деле Болдон Де Во.
      В полуметре от него старик остановился, чтобы оглядеть Деккера с головы до ног. Присмотревшись к нему поближе, Деккер смог различить в нем марсианина. Но теперь он ссутулился до почти земного роста, а кроме того опирался на толстую палку. Старик не выглядел особенно здоровым. Его плечи выдвинулись вперед, а голова была отклонена назад, что вздирало вверх подбородок старика, пока он щурился на своего сына. Они не стали целовать или обнимать друг друга, даже не пожали друг другу руки. Болдон Де Во кивнул, как будто увидел именно то, что ожидал увидеть, а много он и не ожидал, и сказал:
      - Хорошо. Ты здесь. Что у тебя с ухом?
      Деккер не видел никаких причин углубляться в запутанную историю утечки водорода на дирижабле и боли при трансплантации, а потому просто ответил:
      - Отморозил.
      Отец ничего на это не сказал.
      - Это весь твой багаж? - спросил он. - Тогда пойдем. Нам нужно успеть на поезд.
      Он уже отворачивался, чтобы захромать вниз по лестнице, когда через плечо добавил:
      - Сын.
      Волоча за собой тележку, Деккер последовал за ним, двигаясь не намного быстрее старика. Наверное, им следовало бы поцеловать друг друга, думал Деккер, но он был не готов сделать первый шаг.
      По движущейся лестнице они спустились на платформу, где ожидали восемнадцать или двадцать не соединенных друг с другом в поезд вагонов, Болдон Де Во проследовал к первому в ряду вагону. Дохромав до него, старик набрал какой-то код на пульте управления и вставил что-то блестящее толщиной с карандаш, что носил на цепочке на шее. Потом взглянул на сына.
      - Вот как здесь оплачивают что-то, кредитным амулетом. Здесь за все надо платить.
      - Мы на Марсе тоже платим, - возразил Деккер, - хотя, наверное, ты не помнишь.
      На это отец ничего не ответил. Опустившись на сиденье, старик посмотрел на Деккера и сказал:
      - Почему у тебя лицо такое красное?
      - Перед посадкой они делают переливание крови, чтобы помочь организму быстрее строить красные кровяные тельца. Это плюс другие инъекции и, - он поднял ногу, - укрепляющие ремни.
      - Тогда держись, - сказал отец, и как раз вовремя.
      В ту же минуту к их вагону с чмоканьем присоединились два других, выстраиваясь наконец в поезд. Когда последний двинулся с места, ускорение оказалось значительно сильнее, чем ожидал Деккер. В какое-то отчаянное мгновение он было подумал, что его может стошнить, но все обошлось. В вагоне было кроме них всего лишь четыре человека, - судя по их внешнему виду, земляне, - и когда поезд остановился трое из них вышли.
      Остальные вагоны отделились, а их вагон снова рванулся вперед. Через пять минут остановился и он, и Болдон Де Во вышел.
      - Наш район, - бросил он через плечо.
      Нельзя сказать, что это был жилой район: по улицам сновали большие и маленькие грузовики, за которыми тянулись клубы дыма из выхлопных труб; жители, в основном черные, запрудили тротуары; здания приводили в изумление своей высотой, по марсианским установкам Деккера - некоторые были даже в восемь или десять этажей - но казались старыми и не особенно ухоженными. Даже в воздухе пахло чем-то странным - чем-то дымным или, может быть, гнилым. Деккер чихнул, в то время как его отец уже повернулся и стал взбираться по каменной лестнице.
      На крыльце, прислонившись к перилам, расположились пятеро высоких мужчин с пивом. Одеты они были в шорты и ярко - или когда-то ярко раскрашенные рубашки, распахнутые на груди. Одежда некоторых поблекла или даже пропиталась потом. Впрочем, сами они казались вполне дружелюбными: они слегка раздвинулись, уступая дорогу, и по-приятельски закивали подходящему Болдону.
      Это, все происходящее, оказалось совсем не тем, чего ожидал Деккер, и старик, бывший его отцом, был совсем не таким, как он его помнил. А помнил Деккер высокого, стройного, всегда улыбающегося мужчину, очень высокого и худощавого, даже по Марсианским стандартам. А вот этот скрюченный, опустившийся старик, сгорбленный настолько, что казался одного роста с мужчинами на крыльце, был совсем ему чужим. Но когда Болдон Де Во каждому из них представлял Деккера, он говорил:
      - Это мой сын.
      И тут Деккер даже несколько повеселел, поскольку в словах отца действительно звучала гордость за такого сына.
      А потом они стояли в лифте, который поубавил у Деккера оптимизма, поскольку в нем не только пахло потом и чем-то похуже, но резкий толчок при подъеме так ударил по и без того измученным ногам марсианина, что тот едва не упал. Но Деккер был рад, что в доме есть лифт, поскольку альтернатива представлялась еще более неприятной, квартира отца находилась на самом верху.
      А потом он увидел то место, где жил его отец и где теперь придется жить ему. Не в том дело, что комната была мала - к этому Деккер привык - но она также была очень грязна.
      - Устроишься на кушетке, - сказал отец, прохромав к холодильнику и вытаскивая оттуда бутылку. - Она, конечно, коротка, но ты молод. Я собираюсь выпить.
      - Нет, спасибо, - сказал Деккер, хотя ему никто ничего не предлагал.
      Прежде чем поставить вещи на кушетку, ему пришлось снять с нее полупустую упаковку бутылок и встряхнуть подушки. А потом он стал собирать грязные тарелки, валяющиеся по всей комнате.
      - Оставь, - приказал отец, со стаканом в руке тяжело опускаясь в продавленное кресло. - Я хочу выяснить, что ты знаешь? Что такое Аугенштейн?
      Деккер моргнул.
      - Что?
      - Двигатель Аугенштейна. Что это такое, как он работает?
      Отец, судя по всему, был совершенно серьезен.
      Деккер поставил свою коллекцию посуды на стол, предварительно подвинув стопку чистого, но не рассортированного белья, и сел.
      - Ну, - начал он, - Аугенштейн - это то, что заставляет двигаться космические корабли. В основе своей", его силовая камера представляет собой пористый вольфрамовый блок, погруженный в водород. Через блок проходит пробирка, пропускающая в центральную камеру антипротоны. Антипротоны взаимодействуют с водородом, и жар выбрасывает рабочую жидкость из сопла ракеты. Для рабочей жидкости они используют, в основном, истолченный камень, но возможно...
      Отец подался вперед.
      - Не говори "они", Деккер. "Мы". Говори "мы".
      - Прости.
      - Привыкни говорить "мы". Я хочу, чтобы ты стал думать как взрыватель в Оорт, чтобы ты соответствующим образом вел себя. Мы используем превращенный в пыль камень как рабочую жидкость, только, конечно, не в Оортовом облаке. А что мы делаем там?
      - Используем массу кометы.
      Отец кивнул, отпив из стакана глоток.
      - Правильно, массу кометы. Мы заправляемся замерзшими газами с кометы. А как насчет антипротонов, которые кормят Аугенштейн?
      - Антипротонов?
      - Откуда они берутся? Как они их делают?
      Деккеру хотелось указать отцу, что и он тоже говорит "они", но потом он решил, что это не такая уж хорошая идея. Внезапный опрос, казалось, имел для старика очень большое значение. А потому Деккер, будто вызванный на занятии, сказал:
      - Антиматерия производится на Луне из-за присутствующего там вакуума, значительного количества электроэнергии и возможности несчастного случая. Солнечная энергия фотовольтных батарей используется для управления кольцевым акселератором с диаметром сорок километров внутри огромного кратера. Акселератор производит античастицы. Хочешь, чтобы я написал реакцию?
      - Хочу, - сказал Болдон Де Во и указал на лэптоп под стопкой одежды на полке.
      Когда Деккер вынул его, отец стад внимательно смотреть на Деккера, покрывающего строками формул небольшой экран. Когда с этим было покончено, он захотел узнать, как сможет Деккер определить дельты для орбиты от Меркурия до Марса, какие виды комет наиболее ценны, и как контролировать их орбиты. Все ответы он оставил без комментария.
      - Ну ладно, а на каком ты уровне? - спросил он.
      Болдона не удовлетворили просто ответы, он заставил Деккера вытащить картридж с оценками и высветить на экране результаты тестов его физических параметров: быстроту реакции, восприятие глубины, фактор концентрации и тому подобное. Затем Болдон Де Во задумчиво откинулся на спинку кресла, с минуту смотрел в потолок и вздохнул. Заставив себя встать, он побрел к холодильнику.