Кометы Оорта

      Конечно, этот торжественный день может для него так никогда и не настать. Как не настанет он для значительного числа его сокурсников. Деккер Де Во прекрасно сознавал возможность этого. Всем было известно, что в среднем по десять процентов студентов уходило после каждой из шести фаз курса, а то, что он за это время выучил из математики, без труда предоставляло ему возможность прикинуть, что это значит. А значило это, что статистически вероятно то, что половину студентов его курса выкинут до конца обучения.
      Деккер Де Во просто решил, что он не войдет в число этих все возвращающихся десяти процентов.
      На самом деле, непосредственная опасность ему не угрожала. Деккер профланировал через Первую фазу, поскольку этот этап не заключал в себе ничего, кроме повторения основ теории и идеологической обработки. Для Деккера повтор основ теории был просто отдыхом, - сказались все те часы занятий, с помощью полезных путешествий Болдона Де Во в Неизвестно-Куда. Идеологическая подготовка была отдыхом для всех, поскольку требовалось лишь присутствие на занятиях, во время которых их инструктор, худой сутулый мужчина по имени Сахад бен-Ясиф объяснял, как будто кто-нибудь в классе нуждался в объяснении, какой катастрофой грозит падение кометы в не положенном месте на Марсе или, упаси господи, ударит в космический корабль, или обитант, или, хотя, конечно, ничего подобного на самом деле произойти не может, не на ту планету.
      В общем и целом, для Деккера Де Во Первая фаза была не более чем оплаченными каникулами. Его апартаменты были прямо скажем роскошными. Никогда за всю его жизнь у него не было такого жилья. Ему не только предоставили собственную спальню, но общую комнату для занятий и ванную ему пришлось делить только с одним человеком.
      Конечно, это был землянин; из тридцати четырех учащихся на его курсе оказалось лишь еще трое марсиан. Но новый сосед Деккера, судя по всему, был неплохим парнем. Он принадлежал к тому виду землян, который они называли "японцами" - стройный, хорошо одетый, светский и ленивый парень со слабостью к позднему подъему и скотчу с одним кубиком льда. При первой их встрече, он сразу же протянул руку со словами:
      - Привет. Я - Торо Танабе, и я не храплю. А ты?
      И умолк, когда его взгляд упал на амулет из нержавеющей стали на груди Деккера. От удивления Танабе широко распахнул глаза и, покручивая в пальцах свой собственный - золотой - с некоторым смущением сказал:
      - Ах, черт побери, деньги ведь это еще не все? Думаю, мы поладим.
      Как выяснилось, они поладили. Очевидное богатство Танабе нисколько Деккера не беспокоило, а Деккер Де Во был в достаточной степени марсианином, чтобы не делать ничего, что могло бы побеспокоить Танабе. Для соседей они на Удивление редко виделись, поскольку, когда Деккер не занимался в их общей комнате, он предпочитал сидеть у себя, а Танабе вообще редко бывал дома. Казалось, он никогда не утруждает себя учебой, а на уик-энд, когда студентам позволялось покидать базу ради развлечений Денвера, Танабе просто нигде не было видно.
      И в самом деле, по первому впечатлению Деккера, его сокурсники казались вполне порядочным народом, и не последнюю роль в этом играло то, что среди них было не менее четырнадцати, по-видимому, свободных, но вполне привлекательных женщин.
      Деккер отметил их присутствие, в особенности одной; по имени Крести Эмман, поскольку у нее не только были очаровательные рыжие волосы и симпатичное личико, но и сама она оказалась марсианкой. И все же он не тратил большей части своего времени на то, чтобы привлечь к себе одну из этих женщин, даже Крести Эмман, по крайней мере, поначалу. Они обменялись адресами - она была из маленького дема, который назывался Шиапарелли и находился на склоне Альба Петеры.
      Пару раз они безнадежно пытались отыскать общих знакомых. Вот и все. Деккер на забыл сексуального голода, заполнявшего его мысли в последние несколько дней в Болотном Городе. Но Крести, казалось, в основном занимали занятия. Во всяком случае, голод перестал быть столь всеохватывающим теперь, как был тогда, когда, казалось, что нет никакой возможности отыскать партнера. Сексуальный голод никуда не исчез, однако стих до выносимого уровня в великом приключении найти себе наконец свое истинное место в мире.
      О, мир Деккера отнюдь не был совершенным. Танабе не упускал случая рассказать Деккеру, когда отец писал ему об этом из Осаки, что Боны на рынке снова упали. И оставались еще прочие мелкие тревоги, которые так никогда и не исчезали до конца. Но его жизнь и с ними виделась в розовом свете, и Деккер не сомневался, что ей предназначено становиться все лучше и лучше.
      В последний день Первой фазы состоялся "окончательный" тест. Деккер проскочил его без малейших хлопот, как, ко всеобщему удивлению, и все остальные. Сахад бен-Ясиф только горестно покачивал головой:
      - Это рекорд, заявил он. - Должно быть, я просто никудышный учитель, поскольку трое или четверо с курса обязательно вылетают на этом этапе. Вот что я вам скажу. Вы хороший курс, поэтому я предлагаю вам награду. Возвращайтесь после ленча, и мы отправимся на экскурсию.
      У соседа Деккера зародились какие-то подозрения.
      - А что это за экскурсия? - осведомился он.
      Звали его Джей-Джон Бельстер, и он тоже был с Марса, но с тех пор, как покинул свою планету, стал совсем землянином и не особенно дружелюбным.
      - Возвращайтесь и узнаете, - выходя из класса, ответил бен-Ясиф.
      В столовой зарождались самые дикие домыслы.
      - Он собирается отвести нас на дополнительное "толкай-ворчи"-занятие, - предположил один из студентов.
      - Или тур по десяти лучшим публичным домам в Болотном Городе, - был другой вариант.
      Джей-Джон Бельстер покачал головой.
      - Что бы там ни было, пусть он оставит это при себе. У меня собственные планы на уик-энд. За неделю я достаточно насмотрелся на это место.
      Но во всяком случае Бельстер после ленча явился в класс, как и Торо Танабе, хотя последний и ворчал на то, что упустил шанс начать развлекаться пораньше. Когда все собрались в аудитории, появился бен-Ясиф.
      - Хорошо, - приветствовал их он, - давайте посмотрим, насколько вы сообразительны. Как контроллеры на орбитальных станциях следят за новыми поступлениями?
      Поднялись две руки, и инструктор указал на худенькую восточную женщину, что сидела к небу ближе всех. Это была Сяопин Йе.
      - У них есть виртуалы солнечной системы, чтобы отслеживать продвижение комет. Комету проверяют каждые двенадцать часов, чтобы в случае необходимости произвести корректировочный взрыв.
      - Верно, как вы выясните во время Четвертой фазы, если доберетесь до нее. Но здесь в академии не используются шлемы виртуалов, а что используется?
      Голос с задней парты:
      - Там на холме большой бункер.
      - Верно. Мы используем его в тренинговых целях, так чтобы каждый мог увидеть, что делает учащийся, когда пришла его очередь. Именно туда мы и направляемся. Я получил разрешение отвести вас на экскурсию в секцию подготовки к операционному контролю.
      Все оживились. Довольным выглядел даже Торо Танабе. По пути к огромному - подъемнику, который должен был доставить их к вершине горы, бен-Ясиф добавил:
      - Есть одно правило, которое вам обязательно следует запомнить: ни к чему не прикасайтесь. Второе правило: не заговаривайте ни с одним из операторов, если они первыми не заговорят с вами. Правило третье: не стойте ни у кого на дороге. Данные по комете поступают непосредственно из отчетов станций контроллеров, и все они самые, что ни на есть, настоящие. То, что вы увидите в бункере, и есть именно то, как ведут себя кометы в данный момент своего движения, и нам не хотелось бы, чтобы посетители напутали что-нибудь. Так что повторяю, ничего не трогать. Если кто-то нарушит это правило, тот сию минуту вылетит из академии. Только, - серьезно добавил он, - я сперва кое-что ему скажу.
      В его словах Деккеру почудилась угроза непосредственного физического насилия, сколь бы она ни была неуловима. Но это было в духе Сахада бен-Ясифа. Некоторые студенты говорили, что бен-Ясиф был выслан из самого Оортова облака потому, что не прошел психологического теста по причине склонности к ссорам, так что возможно...
      А потом история бен-Ясифа совершенно вылетела у Деккера из головы, поскольку подъемник остановился на уровне секции контроля, и тридцать человек его сокурсников сгрудились у входа.
      Секция контроля располагалась в отличие от других учебных помещений комплекса не на одном, а на нескольких уровнях. Уровней было два: гигантское внутреннее пространство окружали балконы вдоль белых стен. Вдоль балконов помещалось по меньшей мере пятьдесят рабочих мест, каждое из которых было оснащено всеми инструментами, которые могут понадобится оператору в его работе. Из них заняты были не более двадцати, а то, что занимало все внутреннее пространство было... космосом.
      Перед ними лежала раскинувшись Солнечная система.
      Это была только модель, и не очень точная. Пропорции были нарушены, так как, если планеты - и в особенности, такие малые тела, как кометы были бы указаны здесь в их правильном размере в сравнении с расстояниями между ними, в бесконечной пустоте Солнечной системы - они были бы просто невидимы. Но здесь было все, что имело бы значение. Светящийся оранжевый шар, размером со спелый грейпфрут висел в центре пространства; это было Солнце. Красные шары меньшего размера представляли собой планеты, вплоть до Нептуна. Плутона в бункере, естественно, не было. В помещении для него просто не хватило бы места, и, если бы Плутон представлял собой какую-нибудь проблему, что было маловероятно, разбираться с ней пришлось бы тем, кто запускает кометы в самом Оортовом облаке. Каждая планета слабо мерцала, согласно собственному коду пульсации, так же вспыхивали и гасли луны и спутники. Деккер не мог прочесть эти коды, но, естественно, различал планеты - в конце концов, их в бункере было всего восемь. Пять белых ярких звезд, две крупные и три поменьше, и рядом друг с другом обозначали расположение контрольных станций. Крупные в опознавательном коде не нуждались - это были те, что делали орбиту Марса вокруг Солнца, и по местоположению их мог бы опознать даже новичок. Три станции на ареоцентрических орбитах Марса были кодированы, но коды не играли здесь особой роли. Не было особой необходимости отличать одну от другой, поскольку чрезвычайно плотный коммуникационный луч, направленный на одну из них, был бы принят всеми тремя. Наконец, - или почти наконец, - здесь вспыхивали сотни голубых огоньков, представляющих корабли, движущиеся в настоящее время в космосе, некоторые по внутренним орбитам планет, а один или два, судя по всему грузовые корабли, стремились к Оортовому облаку.
      И затем тут были предметы, ради которых все это и было затеяно: кометы.
      Из-за комет создавалась в свое время корпорация "Оорт". Точки комет были окрашены в два цвета - пурпурный и желтый. В бункере их было сотни, и неслись они двумя гигантскими потоками. Деккеру не надо было говорить, какая из них была какой. Поток пурпурных точек состоял из комет, принципиально контролируемых Co-Марс станцией номер Один; они все еще падали из Оорта по орбите, огибающей Солнце. Желтые принадлежали Co-Марс Два, которая висела в шестидесяти градусах за Марсом; эти кометы завершали свой критический маневр прохождения по периферии и находились - с Божьей помощью! - на траектории пути навстречу с Марсом. И все время их продвижения их подстраивали операторы Co-Марс Два.
      Конечно, на самом деле не было необходимости окрашивать кометы для идентификации. Как в случае всех основных планет, они идентифицировали сами себя просто по положению в бункере. Каждый предмет, не являющийся кометой, лежал близко к плоскости эклиптики, этого огромного диска неба, в котором вращались все планеты, луны и астероиды Солнца. Все, что не принадлежало к эклиптике, можно было считать кометой. Естественные кометы, которыми тысячи лет восхищалось все человечество, могли приходить из любого направления на небе, поскольку Оортово облако представляло собой сферическую оболочку вокруг всей солнечной системы. Те, которые до времени были вырваны из Оорта, чтобы восстановить Марс, являли собой особый случай. Они исходили из общей точки, где-то вокруг скопления Киты. Это был тот самый выделенный регион Оортова облака, где трудились, отбирая, обрабатывая и запуская кометы, взрыватели.
      По мере того, как сокурсники Деккера заходили в помещение, бен-Ясиф жестами указывал им, куда проходить по нижней галерее, бормоча каждому, кто проходил мимо него:
      - Рассредоточьтесь. Выберите контрольный пункт и встаньте за ним, но если кто-то за ним работает, не разговаривайте с этим человеком. И ни к чему не прикасайтесь.
      Деккер обнаружил, что усмехается - ему внезапно вспомнилось, как в детстве он был на экскурсии в шахте и обходчик говорил ему то же самое.
      А потом оказалось, что вместе с еще одним из сокурсников, которого звали Фец Мехдеви, он стоит за студентом пятой фазы, нервно изучающим панель управления. Казалось, ничего не происходит. Все студенты лениво сидели в креслах, большинство обернулось посмотреть на новоприбывших. Все они находились на нижнем ярусе, но Деккер уловил, как на верхнем что-то шевельнулось.
      Когда все заняли свои места, к ним снова обратился бен-Ясиф:
      - Помните, вас здесь только терпят, а потому никаких глупостей. Я не спускаю с вас глаз, и не я один.
      Он кивнул инструктору пятой фазы, который заговорил в микрофон:
      - Начинайте, Торрес. Ваша смена. Начинайте проверку.
      Их курс пробыл в бункере не более получаса, когда инструктор пятой фазы зашептал что-то бен-Ясифу, и бен-Ясиф вывел всех из помещения.
      Мало, думал Деккер Де Во, но просто чудесно! И каждую из них ведут к его родной планете, и каждая из них пусть самую малость, но приблизит Марс к обещанному раю.
      Большая часть курса была так же возбуждена, как и он, и никто не спешил возвращаться в общежитие. Крести Эмман болтала о паре комет, 64-А4 и 65-ВК, которые как раз вступали в перигелий:
      - Вот тот отрезок, что меня так пугает. Вот тут-то и можно все испортить.
      А Джей-Джон Бельстер качал головой.
      - Для этого и существует Co-Марс Два, - говорил он. - Если комета уйдет куда-нибудь от своей траектории, Два вернет ее в ее конверт.
      Кто-то еще жаловался на взрывателей в Оорт.
      - Видели эту малышку, 67-JY? Она меньше километра в поперечнике. К чему тратить "змею" на нечто столь малое?
      - И на перигелии с ней будут проблемы, - предсказывала Крести Эмман. Слава богу, она пройдет прежде, чем я здесь закончу!
      Все это были приятные разговоры, студенческая болтовня, и чуть ли не впервые Деккер почувствовал, что он член группы, которая могла бы быть почти что марсианской. Когда он наконец вернулся к себе, то не удивился тому, что Торо оказался в их комнате раньше него. Торо как раз выходил из душа, собираясь одеваться.
      - Ну, Де Во, - заявил, натягивая брюки его сосед, - как тебе это понравилось?
      - Великолепно, - с энтузиазмом отозвался Деккер и ушел бы, если бы Танабе не протянул руку, чтобы задержать его.
      - Скажу тебе, что мне в этом не понравилось, - сказал Торо. - Мне не понравилось, что эта психолог делала какие-то заметки о нас. Видел ее?
      Деккер нахмурился.
      - Психолог? О черт, - вспомнив, сказал он. - Роза Мак-Кьюн, так? На верхней галерее?
      - Вот именно. Она наблюдала за всеми и каждым и делала пометки на своем экранчике.
      - Думаю, я ее не узнал, - признался Деккер. - Я хочу сказать, в одежде. Во всяком случае, она наверное проверяет этих с пятой фазы, ты так не думаешь?
      - Они всегда проверяют всех, - кисло сказал Танабе. - Остается надеяться, что ты не совершил какой-нибудь глупости, Де Во, потому что она вышвырнет тебя отсюда, как только захочет.
      Тут он закончил застегивать рубашку, и вид у него был задумчивый.
      - Впрочем, слишком поздно волноваться. А как насчет тебя, Де Во? Ты едешь в город на уик-энд?
      - Не думаю.
      - А, - понимающе проговорил Танабе и потрогал амулет, - ну может быть, в другой раз. А я жду не дождусь покинуть это место хотя бы на пару дней.
      - А разве ты не собираешься сперва поесть?
      - Это пойло?
      Танабе передернуло, хотя Деккер не мог бы сказать, почему. Что касается его самого, пища была съедобна и изобильна.
      - Нет, спасибо, - добавил Танабе.
      - А как насчет "толкай-ворчи" сегодня вечером?
      - Придется пропустить на этот раз, если я хочу сбежать сегодня пораньше, - сказал Танабе, оглядывая себя в зеркале.
      Он провел пару раз расческой по коротким, жестким, непослушным волосам и повернулся, чтобы уйти. Потом остановился и оглянулся на Деккера.
      - Де Во? Знаешь, что я думаю об этой маленькой комете?
      - О... 67-JY, так? А что с ней?
      - Есть у меня одно предчувствие, - с видом мудреца изрек Танабе. Отец говорил мне как-то, что фермеры на обитантах хотят заполучить себе собственные кометы - знаешь, чтобы самим взорвать их для получения воды и газов и сэкономить на импорте с Земли. Готов поспорить на обед в Денвере, что корпорация пытается протащить несколько комет, предназначенных им.
      Сегодня, после возбуждения от посещения учебного центра контроля, сносным показалось даже "толкай-ворчи"-занятие. Спеша туда, Деккер пребывал в отличном настроении.
      Едва ли какому-нибудь марсианину могут понадобиться подобные тренинги, но марсиан не освобождали от этих занятий точно так же, как самых мрачных и подверженных депрессиям землян. И все же сплетни Танабе об обитантах оставили у Деккера слабый привкус атавистической потребности совершить что-то насильственное. Как они могут? Эти же кометы предназначены для Марса? Они оплачены Марсом - или по крайней мере, будут оплачены, когда проект по экопоэзису продвинется настолько, чтобы выращивать там урожай, и начнется неустранимое экономическое рабство выплат по кредитам.
      Его обычный на этих занятиях партнер был довольно крупным человеком это был марсианин Бельстер. Но когда Деккер переоделся и направился туда, где ждал его марсианин, его остановил наставник:
      - Новый партнер сегодня, Де Во, - сказал он. - Эмман жалуется, что Вен Купферфельд слишком сильна для нее, поэтому мы даем ей другого партнера, тебя.
      Это было достаточно приятной новостью, чтобы вернуть Деккеру хорошее расположение духа, поскольку он как раз подошел к той черте, чтобы желать поближе познакомиться с Крести Эмман. До сих пор все ограничивалось одним-двумя совместными завтраками, или сличением записей, поскольку Крести немного отставала от курса и не желала терять времени на свидания.
      И все же осталось подумать и о партнере.
      - А что скажет на это Бельстер? - спросил Деккер.
      - А что он может сказать? Во всяком случае, Бельстер намного, гм, тяжелее тебя, так что он может взять другого партнера. В конце концов, он ведь уже давно на Земле, разве не так? Иди сюда, Эмман ждет.
      Она действительно ждала. И неплохо выглядела в спортивном костюме, приятно высокая и худая, как и следует быть женщине, и эта падающая на лицо рыжая челка...
      Когда они схватились в первом упражнении, заключавшемся в том, что необходимо повалить на мат соперника, выбив упертую в пол ногу, осязать ее было еще приятнее, чем на нее смотреть.
      А потом, когда все оделись, и курс направлялся назад в общежитие, совершенно естественно было, что они пошли вместе. Когда Деккер предложил выпить пива попозже вечером, Крести поджала губы, помедлила, а потом сказала:
      - Почему бы и нет?
      Так бы и случилось.
      А помешал этому некий импульс в последнюю минуту. Выходя из их с Танабе блока, Деккер остановился, чтобы проверить сообщения.
      Сигнал сообщений не горел, но иногда Танабе забирал сообщения на свое имя и забывал снова включить систему для своего соседа.
      Так было и на этот раз.
      Деккера Де Во ждало одно единственное сообщение, но ужасное. Лицо на экране принадлежало женщине в униформе Миротворца из Реабилитационного Заведения Колорадо, а сказала она, безлично будто читала биржевой курс: Деккер Де Во, Реабилитационное Заведение Колорадо с прискорбием сообщает вам, что ваш отец Болдон Де Во скончался от респираторного заболевания и осложнения на сердце сегодня, в двенадцать часов двадцать минут.
      Поскольку рабочие часы давно кончились, у Деккера ушло два часа двадцать минут на то, чтобы дозвониться до кого-нибудь в Реабилитационном Заведении Колорадо, способного ответить на его вопросы. И этот кто-то вовсе не был вдохновлен подобной идеей.
      - Административный офис закрыт на уик-энд, - сказали Деккеру. - Если вы позвоните в девять утра в понедельник, - кто-нибудь рассмотрит ваш запрос.
      - У меня, черт побери, нет никакого запроса! - оскалив зубы, бросил Деккер, - У меня, черт побери, требование! Я хочу знать, что случилось с моим отцом. Сейчас.
      Это не сработало, не совсем сработало, потому что прошло еще пять минут, прежде чем этот идиот понял, что хотел от него Деккер.
      - Ну ладно, - сказал чиновник достаточно враждебно, но явно покоряясь судьбе, - я проверю базу данных. Вы сказали, Болдон Де Во? Подождите минутку.
      Деккер ждал. И не одну минутку. Ждал он, как ему казалось целую вечность - впрочем недостаточно, чтобы гнев его прошел, но достаточно для того, чтобы загнать свои чувства в настолько отдаленный уголок сознания, чтобы иметь возможность мыслить связно о том, что ему предстоит сделать. Первой проблемой, которую предстояло решить, было время. Ему понадобится увольнительная. Вероятно, это принесет ему одни только неприятности, поскольку академия Оорт едва ли благожелательно отнесется к его отъезду с горы. И все же должны же быть какие-то исключения, позволяющие отпуск в чрезвычайных обстоятельствах. А что делают земляне при организации похорон? Марсианские обычаи здесь не распространены. И сколько это будет стоить? И что с квартирой в Денвере? И что...
      На экране появилось лицо чиновника.
      - Да, - сказал он, изучая невидимый экран, - Болдон Де Во. Умер от респираторного заболевания с осложнением на сердце вчера утром в двенадцать часов двадцать минут. Если вы ничего больше...
      - Подождите! Что мне следует делать, чтобы позаботились о теле?
      Человек выглядел озадаченным.
      - Теле?
      - Теле моего отца, - взорвался Деккер. - Мне нужно организовать похороны.
      - Но знаете ли, вам не нужно этого делать, - разумно ответил чиновник. - Не нужно ничего предпринимать. Были проделаны стандартные процедуры. Кремация состоялась в двенадцать часов тридцать минут, пепел уже уничтожен. Нет никакого тела.
      И только через час после того, как Деккер повесил трубку, он вспомнил, что Крести Эмман ждет - или конечно, давно уже не ждет, - что он придет на свидание.
      23
      Тренинги Оорт не покрывают всего, что может оказаться необходимым. Прежде, чем кандидат будет допущен к вступительному экзамену на курсы подготовки, он - или в 47 процентах она - должен удовлетворять определенным условиям. А эти последние включают в себя три года курса колледжа по математике, два - газовой химии и хроматографии, три года физики, по меньшей мере один из которых должен быть посвящен ядерной физике с особым упором на процессы и продукты реакций антиматерии, и прочие курсы, которые бы предоставили закончившему их научную степень бакалавра или ее эквивалент. И это еще не конец. Необходимо также иметь лицензию пилота, желательно, хотя и не обязательно, космического судна.
      Сам курс подготовки рассчитан на двадцать четыре недели и разделен на шесть ступеней по четыре недели каждая. Первая фаза - обзор и ориентация. Вторая фаза - силовые установки и инструментарий антиматерии. Третья фаза поимка и подготовка кометы Четвертая фаза - планирование орбиты. Пятая фаза - контроль орбиты. И Шестая фаза - обзор и специализация - для тех, кто получает назначение на орбитальные спутники Марса, она включает дробление и контроль падения.
      Но на этом подготовка не заканчивается. Эта всего лишь то, чему возможно научиться в школе, а курс по мере своего продвижения становится все сложнее и сложнее.
      Вторая фаза - вот где начинаются трудности. Работающим в Оорте обычно не приходится иметь дела с механикой Аугенштейнов Просто, если им придется встретиться с неполадками и не окажется никого, кто мог бы их устранить, от них требуется быть действительно хорошими специалистами.
      24
      Вторая фаза была посвящена техническому оснащению. Началась она с практического курса по аварийному устранению неполадок в двигателе Аугенштейна, моторе, на котором работал маленький корабль-корректировщик в Оорте. И Деккер понял, что настали тяжелые времена. Это его не расстраивало. Чем тяжелее была работа, тем меньше времени у него оставалось на мысли о смерти отца, которого он потерял на столь долгое время и на столь короткое обрел вновь.
      К третьему дню Второй фазы, когда под руководством инструктора они сняли оболочку своего Аугенштейна, партнер Деккера засунул голову внутрь и вынырнул с выражением отчаяния на лице.
      - Все эти части такие тяжелые, Де Во, - пожаловался он. - Я не понимаю, зачем нам делать эту грязную работу, когда достаточно понимать теорию.
      - Корпорация думает иначе, - сообщил ему Деккер. - Подвинься. Дай взгляну.
      Но заглянув внутрь, он был просто поражен невероятной грудой компонентов. Конечно, Деккер знал теорию работы Аугенштейна. Впрочем, то, что он знал, было всего лишь теорией. Он никогда не видел настоящего двигателя и оказался совершенно не готов к лабиринту трубок и вместительной оболочке магнитного контейнера, который не давал всему механизму взрывом снести им головы.
      Конечно, в классе ничего подобного произойти не могло, потому что это был не настоящий запущенный Аугенштейн. Ни у кого ни на Земле, ни на Марсе не было настоящей антиматерии, за исключением, быть может, мельчайших ее количеств в исследовательских лабораториях. Никто не был настолько безрассуден, поскольку антиматерия не остается оной, когда вокруг столько материи обычной, с которой она может вступить в реакцию, и никому не хотелось бы оказаться поблизости, когда эта реакция произойдет. В мастерской на самом деле находились муляжи двигателей. Их было около пятнадцати штук, чтобы хватило на всех в классе, и каждый из них был размером с гидрокар.
      Поскольку топлива в них не было, запустить их было невозможно, но что касается механизма, они пребывали в полном порядке и представляли собой огромные тяжеленные агрегаты, в которые, если сорвать пломбу, преспокойно можно войти, не нагибая головы. На Земле это само по себе было достаточно тяжелой работой, так как в условиях гравитации необходимы рычаги и домкраты, чтобы поднимать пятисоткилограммовые детали и убирать их с дорога.
      От учащихся требовалось разобрать Аугенштейн и собрать его заново. В космосе домкраты бы не понадобились. С другой стороны, никому не пришлось проделывать нечто подобное на практике, ни в космическом пространстве, ни где-либо еще. - Каждый, кто попытался бы разобрать действующий Аугенштейн, вскоре умер бы от радиации. Впрочем, смысл этих тренировок заключался в том, чтобы знать, как работают детали, просто на тот случай, если откажет какой-нибудь компонент - что на практике, к счастью, маловероятно - и случайно окажется так, что его возможно починить - что уже чистая фантазия.
      Это была тяжелая грязная работа, и ничто в предыдущем опыте не подготовило Деккера к такому труду в условиях земной гравитации. Впрочем, он оказался подготовлен к ней даже лучше, чем напарник, назначенный ему инструктором Второй фазы. Деккеру в его жизни хотя бы приходилось выполнять тяжелую работу - что было вполне естественно: он же марсианин. Фец Мехдеви, очевидно, с ней никогда не сталкивался. Насколько мог понять Деккер, этот человек никогда не утруждал себя чем-либо более утомительным, чем протянуть руку, чтобы нажать на кнопку запуска механизма, и то нечасто.
      - Для этого, - стонал Мехдеви, посасывая костяшку пальца, которую только что ободрал о край трубки, - мы в Тегеране нанимаем механиков.
      - А ваши механики способны справиться с системой магнетических контейнеров?
      - А кто-нибудь может?
      Мехдеви с тоской оглядел сваленные детали.
      - Это, должно быть, опасно, - пожаловался он. - Посмотри, насколько это непрочно. Без магнетического контейнера антиматерия, конечно же, коснулась бы стенок сосуда и взорвалась. И при этом, если Аугенштейн не подключен, то неоткуда взяться энергии, чтобы запустить магниты.
      - Вот почему им придают дополнительную энергию, - сказал Деккер, вглядываясь в нагромождение остывающих элементов.
      - А что если все это рухнет? - с отвращением поглядев на сооружение, Мехдеви взмолился: - Разбери эти трубки, Де Во, пожалуйста. Я поранился.
      Вот так Деккер, несмотря на ограничения своего марсианского телосложения, выполнял большую часть до тоски тяжелой работы, пока демонтировал этот ненавистный грязный механизм, а потом собирал его снова. Добравшись этим вечером до своей комнаты, он чувствовал себя слишком усталым, чтобы волноваться о чем-то еще.
      Что, на самом деле, вовсе не избавляло его от беспокойства.
      Ночь за ночью, слушая слабое похрапывание, а иногда и ворчание и стоны, доносящиеся из комнаты Торо Танабе, Деккер Де Во лежал в постели и думал. До сих пор Деккеру никогда не приходилось сталкиваться с бессонницей. На Марсе просто не было такой проблемы. Деккеру это не нравилось. Ему не нравилась черная депрессия, которая наваливалась на него, когда он задумывался о последних днях отца, запертого в обесчеловечивающих стенах Реабилитационного Заведения Колорадо, или, если уж быть точным, о последних годах отца, одолеваемого болью инвалида без будущего, когда-то отважного первопроходца Оорта.
      Фец Мехдеви, по меньшей мере, предложил свои соболезнования потере Деккера - это была основная причина, почему Деккер не попросил о замене партнера - но, казалось, что всем остальным в классе совершенно было все равно. Конечно, он тут же передал сообщение о смерти Болдона Де Во матери, но все что Герти Де Во могла сказать в своем обратном сообщении - только звуковом, никакого изображения, - было:
      - Жаль, Дек. Думаю, важно запомнить, что он сделал все, что мог.
      Это было более краткое и безличное сообщение, чем ожидал Деккер. Ему не пришло в голову, что матери не хочется, чтобы сын видел ее плачущей. Он согласился, что да, жаль. Но похоже в этом мире истощились запасы жалости, чтобы их хватило еще и на трагедии и неудачи Болдона Де Во.