Впрочем, была в его жизни еще одна проблема, из-за которой не было смысла более волноваться. Звалась она Крести Эмман. Крести перестала фигурировать в видах Деккера на будущее. Она не сердилась на то, что ее заставили ждать, по крайней мере, не сердилась после того, как Деккер объяснил, что случилось. С другой стороны, прощение Крести перестало иметь какое бы то ни было значение. Пометки психолога в секции контроля имели свои последствия. Крести зачем-то поймали, и никто не знал зачем. На следующее утро на экранах каждого из апартаментов появился советник корпорации, чтобы сказать, что трое из сокурсников Деккера, включая Крести, отчислены за "недостаточное прилежание". Число курсантов сократилось до тридцати одного, а Крести Эмман отошла в историю.
      Что удивительно, Торо Танабе остался.
      Несмотря на тот факт, что Деккер никогда не видел, чтобы тот занимался, Деккер был просто изумлен, когда узнал, что на самом деле японец вышел на второе место на курсе, на полдюжины впереди собственной, вполне респектабельной, но не блестящей восьмой позиции марсианина.
      - Как, черт побери, тебе это удается? - однажды вечером поинтересовался Деккер, растирая мускулы, которые ныли после перетаскивания по мастерской стокилограммовых деталей в течение всего дня.
      Танабе выглядел удивленным.
      - Что ты имеешь в виду? Мои отметки? О, Первая фаза - это, пожалуй, результат хорошего образования. Я заметил, что ты сам недурно прошел, Де Во.
      - Это была теория. Но я говорю о том, что мы делаем сейчас. Аугенштейн. Твоя команда сегодня прошла проверку контейнера вдвое быстрее моей.
      Танабе только развел руками.
      - Но и это тоже не более чем тренировка и практика, Де Во. Конечно, вся эта часть программы - сплошная глупость. Если хоть что-нибудь случится с двигателем в открытом космосе, когда ты или я будем в корабле-корректировщике за десять - двадцать миллионов километров от базы, мы не станет его ремонтировать. Мы просто умрем. Но когда мы осознали, что это необходимая составляющая курса, мы с отцом договорились об особом инструктаже.
      - А откуда ты знал? - спросил Деккер, а потом остановился.
      По лицу Танабе пробежало облачко, и Деккер вспомнил интересный факт, что его отец откуда-то заранее знал, какими именно будут вопросы вступительного экзамена.
      - Я хотел сказать, - поправился он, - что ты имел в виду под "договорились"? У вас ведь не могло быть Аугенштейна, чтобы на нем практиковаться?
      - Но он у меня был, - улыбнулся Танабе. - Деловые интересы моего отца включают космические предприятия. По причине этого удачного обстоятельства он смог снабдить меня муляжом, очень похожим на те, что находятся в нашей мастерской, а также техником, который помог мне учиться. Правда, - с сожалением добавил он, - отец не одобрил моего решения учиться здесь. К сожалению, отец больше не придерживается мнения, что проект Оорт экономически состоятелен. И все же, раз мне удалось убедить его, что подготовка по этой программе это то, что мне нужно, и он дал свое разрешение на это, он помогал мне как мог.
      Закончив шнуровать ковбойские ботинки, Танабе встал.
      - Конечно, - добавил он, - твоя команда добилась бы большего, если бы твоим напарником был не этот Мехдеви.
      Деккер ничего на это не ответил. Дело не в том, что он не желал с этим соглашаться, но просто испытывал некую лояльность к своему партнеру. Танабе не настаивал. Он обернулся на свое отражение в настенном зеркале.
      - Ну, - солнечно сказал он, - пора, как вы говорите, пропустить пару кружек пива. Не хочешь ли присоединиться ко мне?
      Деккер, который никогда в жизни ни о чем не говорил "пропустить", покачал головой.
      - Завтра тест, - напомнил он.
      - Конечно, - согласился Танабе. - Тогда учись прилежно, Де Во. Увидимся.
      Все эти физические упражнения вкупе с инъекциями изменили тело Деккера Де Во. Он не нуждался более в полистероидах; утолщаясь и усиливаясь. Его мускулы реагировали на земную гравитацию, пока ему не перестало казаться, что он носит на закорках еще одного человека. Вливания кальция повысили плотность костей, ему не под силу было бы соревноваться на "толкай-ворчи"-занятиях с более крупными и сильными землянами-мужчинами, но браслеты-опоры он давно забросил.
      После того, как он достиг этого уровня, прогулки просто ради прогулок снова стали удовольствием. И гораздо интереснее. Если погода была хорошей, Деккер позволял себе отдыхать, прогуливаясь по склону горы между многочисленными зданиями центра "Оорт".
      Это было приятное место, больше, чем осознавал это Деккер, напоминающее кампус колледжа - впрочем, он никогда до того не видел земного колледжа. Здания различной величины, изначально предназначенные для самых различных целей, были по мере разрастания проекта приспособлены корпорацией под свои собственные нужды, а параллельно с этим возводились здания особого назначения. Его собственное общежитие, как выяснилось, изначально строилось как санаторий для больных легочными заболеваниями. Административное здание было когда-то роскошным курортным отелем, и от прежних времен там остались плавательные бассейны и теннисные корты, с которых все и начиналось. Центральная аудитория начала свою жизнь как "кинотеатр", чтобы это там ни было. Дальше по склону горы, ниже аудиторий, мастерских и офисов рассыпалась горстка жилых домов и других мелких отелей, хотя ни один из них не остался более "частным". Теперь в них проживали служащие сектора администрации корпорации и ассистенты учебного центра. Так чертовски много служащих, с горечью указал как-то Джей-Джон Бельстер - и оклады каждому из них выплачиваются из денег, собранных Бонами, которые рано или поздно придется выплачивать Марсу.
      На вершине горы, хотя вне пределов видимости, находилась сама действующая штаб-квартира корпорации. Конечно, снаружи ее не было видно. Все помещения не только были новыми, но и находились под землей - по причине страха богатеньких землян перед толпами и демонстрациями. Вершину горы венчал венок коммуникационных антенн, одна гигантская всегда была ориентирована на юго-восток, чтобы поддерживать на конце Небесного Крюка геостационарный спутник, висящий над западным побережьем Южной Америки, а другая, поменьше, в несколько метров в поперечнике, представляла собой специальную антенну, отслеживающую дюжины специализированных спутников корпорации "Оорт".
      И повсюду, во всех направлениях утешением для глаз вставали прекрасные пики Скалистых Гор. В самих по себе горах для человека, всю свою жизнь прожившего на склоне Олимпус Монс, нет ничего, но эти были великолепно зелеными и иногда даже покрыты захватывающими снежными шапками. Деккер Де Во просто наслаждался их видом.
      Когда появились результаты тестов по теории Аугенштейна и антиматерии, Деккеру удалось перебраться на более высокую пятую позицию в списке. Но номером первым по-прежнему оставалась все та же женщина с Земли, некая Вен Купферфельд, а сразу за ней шел Торо Танабе, крепко держась за второе место на курсе.
      Возможно, мрачно думал Деккер, выключая экран, что конкретно этот землянин просто гораздо умнее его.
      Эта мысль ему не понравилась. Впрочем, много времени на копание в этом вопросе у него не оставалось. Курс перешел к темам, касающимся техническою обслуживания самих кораблей-корректировщиков и уходу за вставным скафандром, в котором взрывателю приходилось жить в Оорте по двадцать дней, а то и по месяцу.
      Когда прошедшие испытания тестами перебрались в мастерскую скафандров, то обнаружили в ней шесть настоящих скафандров кораблей-корректировщиков, которые были развешаны по комнате в ожидании студентов. Выглядели они при этом, как полдюжины безголовых манекенов из витрины магазина для толстяков. Костюмы имелись шести различных размеров, впрочем каждый из них был слишком короток для взрослого марсианина. Старые пары распались по размерам.
      - Проклятые земляне, - ругнулся Деккеру в ухо Джей-Джон Бельстер. (Как раз составлялись группы, в группе Деккера, которой выдали самый длинный скафандр, оказалось два оставшихся марсианина и трое наиболее худощавых и высоких землян.)
      - Могли бы завести приличный скафандр, но им здесь плевать на марсиан.
      Деккер ничего не ответил, потому что на стул взобрался инструктор мастерской, чтобы обратиться к классу. Женщина была Деккеру незнакома. Это была "европейская" землянка, по имени Лизелотта Дерч, и она была намного старше всех находящихся в комнате. Волосы у нее были седыми, голос хрипловатым, а лицо бороздили многочисленные морщины.
      - Не трогайте скафандров без моих указаний, - приказала она. - И не жалуйтесь, если, когда вы их примерите, они вам не подойдут. Я уже знаю, что они не подойдут. Если вы и в самом деле получите направление в Оорт, вы получите именной скафандр, сработанный под ваше собственное тело. И это не потому, что к вам пытаются подольститься. Это потому, что вам придется неделями жить в этом скафандре. Когда вы вылетите в космос на корабле-корректировщике, вы и плевать и мочиться будете в этот скафандр, возможно, кто-то из вас, мальчики, решит даже попытаться мастурбировать в нем, однако, должна вас сразу предупредить, это не пройдет. Перед вылетом с базы вы подвергнетесь катетеру, а если, находясь в скафандре, вы все же дадите волю себе и своей эрекции, будет больно.
      - Единственной функцией скафандра, - продолжала она, рассказывая то, что они уже знали, - действовать как прокладка между крохотным, почти пустым кораблем-корректировщиком и человеческим телом. Скафандр не даст им умереть. Он станет кормить их, подавать им воздух и избавляться от выделений; вспомогательные механизмы будут вытягивать из этих выделений воду, и возвращать ее для питья. Только для питья.
      - Пить - это все, для чего вам необходима вода, - сказала она, потому, что вам не удастся вымыть что-либо или употребить ее на что-то еще. Естественно, к тому времени, когда вы вернетесь на базу, от вас будет безбожно вонять, но, черт побери, вы же знали, на что шли.
      Она бросила им вызывающий взгляд, как будто ожидая протестов. Однако голоса никто не подал, потому она продолжала:
      - Теперь, по одному человеку в каждой группе, раздевайтесь и забирайтесь в скафандр. Контрольные механизмы отключены, но тем не менее не касайтесь их и не надевайте шлемов. Де Во? Кто из вас Де Во? Хорошо, Де Во, оставь свою группу и подойди на минутку сюда.
      С удивлением Деккер послушался. Дерч сперва на него не смотрела, она наблюдала за тем, как спорят группы, кто из них пойдет первым. Когда наконец добровольцы стали раздеваться, она перевела взгляд на Деккера.
      - Тебя зовут Де Во. Ты не родственник Болдону Де Во?
      - Это мой отец, - ответил Деккер. - Он недавно умер. Она кивнула, как будто печальная новость ничуть не удивила ее.
      - Я что-то слышала об этом. Плохо. Знаешь, он и вправду попал в ужасную передрягу, - сказала она, как будто существовала такая возможность, что Деккер не знал о состоянии своего отца. - Я знала его в Оорте. Умный человек, он мне нравился. И хороший пилот, хотя никак не мог обойтись без допинга. Надеюсь, ты не пойдешь по его стопам.
      - Перед тем как вы отправитесь отслеживать кометы в Оортовом облаке, сообщила им Лизелотта Дерч, - в скафандр вам помогут втиснуться натренированные профессионалы, и они позаботятся об установке подводящих питание трубок ко всем жизненно важным частям вашего организма, проверке малейших складок в ткани и приспособлении скафандра к вашему телу перед каждым вылетом.
      Вот как это будет в Оорте. На тренировке все было несколько иначе. Во время тренировки требуется просто раздеться до белья и стоять спокойно, пока ваши товарищи натягивают на вас костюм и делают все, что в их силах, чтобы его застегнуть.
      - На самом деле, - продолжала инструктор, - необходимо помнить, что на вас не только скафандр, но и весь корабль.
      Что правда, то правда, судя по ощущениям, это и был целый корабль. Когда Деккера заключили в плотную оболочку, пытаясь при этом его чуть сплюснуть, чтобы втиснуть его тело в пространство на добрый десяток меньшее, чем следовало, он чувствовал себя беспомощной куклой. Трудно было пошевелиться, но ведь в настоящем корабле едва ли придется вообще двигать конечностями. Заостренные контрольные трубки, которые в космосе будут введены в тело, теперь болезненно впивались в кожу. Вся эта конструкция, казалось, весила не одну - сотню килограммов или даже больше, и Деккеру приходилось прилагать все усилия, чтобы удержаться на ногах.
      Но если другим удавалось справиться, справится и Деккер. А кроме того, для Деккера Де Во заключался в этом и его личный вызов. Как напомнила ему инструктор, его отец очень давно и миллионы километров отсюда носил именно такой скафандр.
      Так что Деккер оттолкнул поддерживающие его руки и выпрямился.
      - Готов, - сказал он.
      И когда Лизелотта Дерч отдала приказ, Джей-Джон Бельстер поднял шлем и надел его ему на голову. Потребовались усилия всей группы, чтобы установить шлем в надлежащее положение и подсоединить провода.
      На какую-то минуту Деккер оказался в полной темноте. Это было нечто совсем иное, чем надеть жаропонижающий скафандр, чтобы побродить по холмам вокруг Сагдаева. Этот скафандр был гораздо тяжелее и гораздо больше стеснял движения, и воздуха явно не хватало. На какое-то мгновение его охватила паника. Потом внутрь прорвался воздух из системы подачи, и он почувствовал, как по его лицу пробежал мягкий освежающий ветерок.
      А чуть позже включились заранее записанные виртуалы.
      Он больше не был большим. По-прежнему, куда бы он ни посмотрел, его окружала тьма, но эта тьма была усеяна целой вселенной звезд - ярких и тусклых, бриллиантово-белых или светящихся голубым, желтым, красным. Это был лишь частичный виртуал, отсутствовали звук и, естественно, запах или осязание - но в пустоте Оорта нет никаких внешних звуков. Впрочем, это было неважно. Вполне хватало зрения. Деккер видел то, что видели глаза его корабля или, по крайней мере, то, что увидел бы в Оорте корабль-корректировщик. Звезды, которые окружали его, куда бы он ни повернул голову, конечно, не были настоящими. Это лишь спектакль, который когда-то какой-то корабль наблюдал, записал, а теперь его репродуцировали на занятиях. Но звезды были просто чудесны. Он там.
      Из раздумий его вывел голос Лизелотты Дерч, которая шепнула ему в ухо:
      - Все в порядке? Воздух поступает?
      - В порядке, - ответил Деккер.
      - Тогда начинай упражнения, - приказала она.
      Деккер принялся за дело, следуя списку процедур. Его пальцы нашли панель управления, которая контролировала движения корабля, и перед его глазами возникли данные с инструментов: уровень топлива, ускорение, данные проверки функций всех частей его воображаемого "корабля". Еще прикосновение, и радары сообщили расстояние до ближайших движущихся по орбитам комет - по меньшей мере, в несколько миллионов километров, так как Оорт очень тонкое облако. Прикосновение - и избранная комета подскочила ближе. Серая бугристая картофелина, без малейшего признака огромного светящегося хвоста, который разовьется, если он, Деккер, решит вырвать ее с орбиты, обработать инструментами и отправить обогащать атмосферу Марса.
      На пребывание в скафандре ему отвели только десять минут: Мало, но вылезая, Деккер счастливо ухмылялся. Следующей в его группе была женщина, та самая умная - а также, по земному, очень красивая - блондинка, которую звали Вен Купферфельд. Она бросила на Деккера странный взгляд, потом улыбнулась и стала раздеваться.
      - У тебя довольный вид, - сказала она.
      Деккер не ответил, на лице его по-прежнему сияла улыбка, и такого ответа было вполне достаточно. Джей-Джон Бельстер и другой из команды помогли ему стянуть скафандр с ног и готовили его для женщины, на которой теперь не осталось ничего, кроме яркой расцветки скудного белья.
      - Это - лучшая часть, - пробормотал Бельстер Деккеру, пока они смотрели, как она готовится войти в скафандр. - Я бы не отказался от кусочка.
      Деккер неопределенно хмыкнул, хотя вполне разделял подобное настроение. Белье Вен Купферфельд не только было весьма незначительно, но к тому же еще и прозрачно. Для землянки она была очень высокой и худой, что в глазах Деккера Де Во делало ее еще более привлекательной. Когда она была уже в скафандре, и спектакль на какое-то время окончился, Деккер и Бельстер вместе подняли шлем со всеми его проводами и трубками подачи воздуха и питания и подождали, пока остальные члены группы затянут пресловутый скафандр.
      Деккер поискал глазами инструктора. Лизелотта Дерч стояла возле своей лекторской кафедры, разговаривая с еще одной женщиной, которая показалась Деккеру смутно знакомой.
      - Бельстер? - спросил он марсианина. - Ты не знаешь, кто эта женщина?
      Бельстер посмотрел в сторону двери, но женщина уже поворачивалась уходить.
      - Не могу сказать, - ответил он. - Скорее всего, тоже инструктор. Но послушай, Де Во, я все собирался спросить тебя. Старая госпожа Дерч сказала, что знала твоего отца в Оорте?
      Деккер кивнул.
      - Ну, тебе чертовски повезло. Думаю, время от времени тебе удастся получать немного помощи.
      - Мой отец дал мне все, что мог, Бельстер, - сказал Деккер. - Много Лет назад он получил увечье в Оорте и умер от него несколько недель назад.
      Странно, но марсианин ничуть не удивился. Он сказал только:
      - Ну, я не имел в виду помощь именно от твоего отца, но теперь, когда ты об этом упомянул, думаю, я об этом что-то слышал. Проклятые земляне просто оставили его гнить?
      Деккер пожал плечами, а Бельстер проницательно кивнул.
      - Проклятые земляне, - повторил он. - Плевать им на Марс. Все это затеяно только для того, чтобы они могли выдоить нас до капли, а теперь они поговаривают о том, чтобы свернуть весь проект.
      - Они не могут этого сделать, - с убеждением проговорил Деккер.
      - Могут, если мы ничего не предпримем.
      Деккер взглянул на него с удивлением.
      - У них нет права, - убежденно сказал он.
      Бельстер, казалось, вполне одобрил такое суждение.
      - Молодчина, - сказал он. - Слушай, Купферфельд готова для шлема. Давай подадим ей руку - только не помни ее красивые волосы.
      Деккер на самом деле более чем протянул руку Вен Купферфельд на "толкай-ворчи"-занятии этим вечером. Скорее у него появилась возможность сделать ей основательный массаж. Когда он входил в комнату, к нему подскочил худенький коротышка Фец Мехдеви.
      - Пожалуйста, - сказал он, - ты не смог бы быть моим партнером сегодня вечером?
      - Но у меня уже есть партнер для снятия стресса, Мехдеви.
      - У меня тоже, но она решила, что я слишком слаб для нее, так что она поговорила о замене. Она... но вот она идет, она сама скажет тебе.
      Эта "она" оказалась Вен Купферфельд, ожидающая Деккера с широкой улыбкой на губах.
      - Забудь его, Мехдеви, - сказала она. - Я сама его испробую. Пойди, поищи кого-нибудь другого.
      Деккер как никогда наслаждался занятием по снятию стресса, хотя стрессы, от которых оно освобождало, безусловно перевешивали те, что оно создавало. Спортивный костюм Вен не был столь прозрачным, как ее белье, но однако выставлял напоказ достаточно тела, и когда они боролись, Деккер не раз имел возможность к нему прикоснуться.
      Это было удовольствие, но не без ложки дегтя. Само собой разумелось, что марсианин, такой как Деккер, как бы хорошо он ни приспособился к инъекциям и упражнениям, никогда не станет достаточно сильным, чтобы бороться со студентом-землянином, за исключением, быть может, таких невысоких и нетренированных людей, как Фец Мехдеви. Деккер же начал задавать себе вопрос, достаточно ли он сильный партнер для Вен Купферфельд. Дело было даже не в том, что его полистероидные мускулы были не столь крепки, как мускулы землянки. Проблема заключалась в скелете. Когда он попытался перебросить ее отчаянно сопротивляющееся тело на мат, он подумал: не сломается ли какая-нибудь хлипкая марсианская косточка.
      Но обошлось без катастроф, и пока они шли к душевым, Вен, тяжело дыша, усмехалась.
      - Хорошо поработали, Де Во, - сказала она. - Слышала, перед тем, как приехать сюда, ты был в Кении.
      Деккер уже перестал удивляться, что, похоже, все на курсе знают о нем даже больше, чем он сам.
      - Точно, Вен.
      - Великолепное место, - объявила она. - Я сама там однажды была много лет назад. Ты видел стада для охоты?
      - Некоторые. У родителей моего друга ферма в Маре.
      - Танзания лучше. О, черт, Танзания просто чудесна. Мой дед возил меня туда, когда мне было пятнадцать, и мы видели всех этих слонов, и львов, и жирафов - и все они бегают на свободе и убивают прямо у тебя на глазах.
      Деккеру никогда не приходило в голову, что убийство - зрелищный вид спорта. Так он и сказал, а Вен снова в ответ усмехнулась.
      - Все зависит от того, кто убивает, а кто оказывается убит, не так ли? Пожалуй, стоит как-нибудь встретиться и обсудить это.
      Что-то внутри Деккера пело и кричало от радости и триумфа, но он старался не подавать виду.
      - Я не против, - сказал он. - Когда?
      - О, - отозвалась она, - скоро. Послушай, Де Во, я слышала о твоем отце, мне действительно очень жаль.
      - Спасибо.
      С минуту девушка внимательно изучала его.
      - Многие из вас, марсиан, винят нас - как вы нас называете? Грязевиками? - грязевиков, в подобных вещах. Я хочу сказать, вроде того, что стряслось с твоим отцом. Я хочу сказать, я рада, что ты не такой.
      А поскольку Деккер отнюдь не был уверен в том факте, что он не винит грязевиков, он почувствовал, как у него сжимается горло. "Может быть, это гнев?" - подумал он. Или он проводит столько времени с землянами, что сам становится таким, как они.
      И понимая, что ощущение неверно, не смог удержаться, чтобы не сказать резко:
      - А что заставляет тебя думать, что не виню?
      Она не обиделась, а только кивнула, как будто такой ответ не только естественен, но и в какой-то степени даже единственно верен. Поворачивая к женским душевым, она сказала:
      - Не забудь, когда-нибудь мы поговорим.
      Голова Деккера тут же остыла, и он окликнул ее:
      - Неделя кончается, быть может, на уик-энд? Скажем, в субботу?
      Она задержалась ровно настолько, чтобы улыбнуться ему через плечо.
      - Только не в эту субботу, я уезжаю на уик-энд. Но скоро, Деккер. Нам о многом нужно поговорить.
      25
      Уик-энды были для Деккера Де Во островком тишины. Половина студентов куда-то исчезали, в основном по барам Денвера; а остальные отчаянно занимались, стараясь нагнать курс. Деккер относился к тем, кто учился, но не особенно отчаянно: следующая часть Второй фазы посвящалась коммуникационным приборам, тем самым, какие им придется использовать в кораблях-корректировщиках или, коль уж на то пошло, повсюду в контрольной системе проекта Оорт. Деккеру не требовалось особенно зубрить этот материал - в конце концов, сходные комсеты применялась на дирижаблях Марса.
      А потому он позволил себе передышку не для того, чтобы заняться чем-то конкретным, на самом деле для того, чтобы вообще ничего не делать, или, по крайней мере, возможно ближе к ничего, как это вообще может удаться здоровому активному марсианину. Он смотрел сводки новостей, пока они не стали вызывать у него отвращение: забастовщики в Халистане сдались, но теперь какие-то неприятности возникли в месте под названием Бразилия. И рынок вновь стал нестабилен. Деккер гулял по кампусу, закаляя ноги и вдыхая сладкий горный воздух: растет чудесная трава, чудесные цветы. Даже чудесные насекомые, перелетающие с цветка на цветок - это место полно жизни. Он болтал с сокурсниками, остававшимися в кампусе, за неспешными обедами и ужинами в столовой. Написал длинное, теплое письмо матери. Дремал и спал допоздна, слушал музыку - вообще, радовался жизни.
      Все заботы отлетели куда-то далеко на этот уик-энд от Деккера Де Во. Вен Купферфельд предложила возможность будущих удовольствий, быть может, Деккер не позволял себе рассчитывать на что-либо, когда это касалось землян, особенно женщин с Земли. Мысль о том, что в число студентов он попал довольно спорным образом, копошилась где-то на задворках его сознания. Но, конечно же, это не имеет никакого значения, пока он хорошо занимается... и даже смерть отца отдавалась теперь все стихающей болью.
      В воскресенье вечером он мирно отправился в постель без малейшего намека на бессонницу. Деккер проснулся лишь отчасти, чтобы услышать, как к себе спотыкаясь пробирается Торо Танабе - естественно, в последний момент после долгого уик-энда в городе - и быстро снова погрузился в приятный сон, в котором фигурировала некая женщина, очень похожая на Вен Купферфельд.
      И час спустя внезапно вырвался из сна, злой и ошеломленный.
      Было едва за полночь. Свет у него в комнате горел. У кровати стоял человек, которого он никогда до сих пор не видел.
      - Вставай, - бросил мужчина, срывая с Деккера простыню. - Нет, не пытайся одеваться. У тебя на это нет времени. Да вытаскивай же из кровати свою задницу! Тебе предстоит работа, и сделать ее надо сейчас!
      Это было непростительным вмешательством в его личное время. И он был не единственный, кто так считал. Яростные крики из комнаты Торо Танабе сказали ему, что японца разбудили сходным образом, правда, с еще большим сопротивлением с его стороны. Но когда Танабе, спотыкаясь, в странном шелковом халате, который он называл "кимоно", выбрался из своей комнаты, Деккер увидел рядом с ним ту женщину-психолога, Розу Мак-Кьюн.
      Тут все стало ясно.
      С запозданием Деккер понял, что происходит. В голове у него всплыло давно забытое предупреждение. Это случайная психологическая проверка. На их рабочем столе лежал набор инструментов и модель компонента Аугенштейна модуля охлаждения.
      - Принимайтесь за работу, - скомандовала женщина. - Разберите. Проверьте все детали. Снова смонтируйте. И быстро. У вас есть двенадцать минут, и время пошло.
      Посреди ночи, безо всякого предупреждения это было отвратительное занятие - в особенности для Торо Танабе, который, судя по всему, еще не проспался и не пришел в себя. Деккер никогда прежде не работал со своим соседом в качестве партнера, и мрачно начав поворачивать запоры открывающим устройством, понадеялся, что никогда больше ему делать этого не придется. Главной его проблемой было держать подальше от прибора дрожащие пальца Танабе. Он едва не пожелал, чтобы на его месте оказался Фец Мехдеви. И уж точно ему хотелось, чтобы эти два психолога хотя бы заткнулись, но естественно, об этом не могло быть и речи. Они неустанно поддерживали поток отвлекающей болтовни, сдобренной нелестными замечаниями в адрес напряженных попыток Деккера разделить сопротивляющиеся трубки и потребность Танабе постоянно хвататься за край стола в поисках поддержки.
      - По крайней мере, - простонал Танабе, - отпустите меня сперва в туалет.
      - В Оорте у тебя не будет на это времени, идиот, - отрезала доктор Мак-Кьюн. - Пошевеливайтесь! У вас осталось семь минут!
      Семь минут пробежали быстрее, чем Деккер поверил бы, что это возможно, но каким-то образом с минимальной помощью Танабе он закончил работу. Потом женщина потребовала, чтобы он протянул ей руку, чтобы она могла взять анализ крови - Деккер не мог бы угадать зачем - и все кончилось. Когда команда психологов забрала свои железки, чтобы отправиться мучить других студентов, Деккер и Танабе потирая следы, оставленные жгутом для перетягивания вен, посмотрели друг на друга.
      - Дерьмо, - сказал Танабе.
      Это было все, что он мог сказать. Одно слово включало в себя все от возмущения тем, что его вытащили среди ночи из постели после отвратительного похмелья, до страха.
      - Зачем им понадобилась кровь? - спросил Деккер.
      - А что, черт побери, ты думаешь? Наркотики, - простонал Танабе. Если они найдут в твой крови стимуляторы, ты тут же вылетишь из академии. Слава Богу, что все, что я принял в этот уик-энд - это спиртное. Это у них не считается. Но дерьмо.
      - Я думаю, мы скорее всего прошли, - предложил в утешение Деккер.
      - А ты откуда знаешь? - осведомился Танабе, отчаянно желая, но боясь поверить.
      - Потому что они не сказали, что мы провалились, - отозвался Деккер. Именно так предложил мне относиться к этому отец и до сих пор бывал прав.
      ... Подобное обращение пришлось вытерпеть всему курсу.
      - Да, - печально сказал Фец Мехдеви, когда они начали копаться в тайнах коммуникационного прибора, - и со мной так поступили. Не такой уж он и приятный, этот курс.
      - Ну, - справедливо возразил Деккер - утренний свет несколько рассеял смятение ночи, - на мой взгляд, это не такая уж плохая идея. Я хочу сказать, проверять нас подобным образом. Если бы нам действительно пришлось заниматься аварийным ремонтом только из постели, напряжение было бы гораздо большим, чем тот стресс, который они устроили нам.
      - Надеюсь на Аллаха, со мной такого не случится, - с мольбой в голосе сказал Медхеви. - Ну, а что теперь делать с этим транспондером?
      Неделя проходила для Деккера довольно благоприятно, в основном. Единственным провалом оказалась Вен Купферфельд. Деккер не сомневался, что в словах женщины определенно звучало приглашение, даже обещание. И тем не менее, каждый раз, когда он находил шанс подойти к ней поближе, она казалась разумно дружелюбной, но занятой гораздо более важными проблемами.
      Вероятно, думал Деккер, просто таковы все земные женщины. Без сомнения, ошибкой было полагать, что она действительно в нем заинтересована. Может быть, потому, что он марсианин? Нет, решил он, дело не в этом, или по крайней мере, не на этот раз. У Вен Купферфельд, похоже, никаких предубеждений против марсиан не было. Когда бы она не углублялась в частную беседу с кем-то из студентов, с той же вероятностью это мог быть как землянин, так и марсианин (хотя теперь не очень на него походивший), Джей-Джон Бельстер. Эти двое, полагал Деккер, проводили значительное время за разговором вдали от остального класса.
      Деккер находил утешение в том факте, что во всех остальных отношениях дела его идут прекрасно. Занятия по коммуникации оказались для него столь простыми, как он и ожидал, и что еще более важно, он пережил психологический тест Розы Мак-Кьюн. Чего нельзя было сказать о двух студентах с их курса. Будь то наркотики, или несоответствие стандартам, двое исчезли.