Фредерик Пол
      Кометы Оорта
      1
      На Марсе нет в сущности ничего дурного, что не могла бы исправить нормальная атмосфера. К сожалению, ее-то у планеты и нет. Если взглянуть на ситуацию на Марсе с общечеловеческой точки зрения - а как еще на это смотрели люди? - в скудной марсианской атмосфере многое не в порядке. А самое главное это то, что ее просто недостаточно. Давление воздуха на поверхности планеты - какие-то жалкие девять-десять миллибар. Это так мало, что люди на Земле скорее всего назвали бы ее вакуумом, но это не так, по крайней мере, не совсем так.
      Эти дурные новости - вести для инженеров экопоэзиса, как стали называть себя те, кто практикует еще неоперившуюся науку преобразования других планет в приемлемые имитации Земли. Тот факт, что на Марсе отчаянно не хватает атмосферных газов, еще более усложняет их задачу, но для будущих иммигрантов на Марс есть и недурные новости. Хорошее в них то, что случайно есть в солнечной системе такое место, где все те летучие вещества, каких явно недостает Марсу, плавают в космосе совершенно впустую.
      Место это не очень-то доступно, но все же оно есть. В космосе расстояния не играют большой роли, где, если вам уж удалось запустить что-то в нужном направлении, рано или поздно попадет куда вам надо. Источник этих потенциальных для Марса газов располагается далеко на окраине семейки спутников Солнца, гораздо дальше, чем даже Плутон. Именно там кометы вечно плывут по своим медленным туманным орбитам, по крайней мере, до тех пор, пока одна или две из них не сбиваются случайно со своей траектории и не начинают скользить к Солнцу. Называется это место Скопление Оорт или в просторечии Оортово облако.
      2
      Когда Деккеру Де Во было восемь лет, конечно, по марсианскому исчислению, потому что Деккер был марсианином, а на Марсе не пользуются земным календарем, как и впрочем всем остальным с Земли, без чего удается обойтись, - так вот, когда Деккеру было восемь лет, появилась первая комета, чтобы приземлиться тут в конце своего многотрудного путешествия из Оортова облака.
      Это было чудесное время. Правда и полное треволнений для маленького Деккера, поскольку в его жизни ничего подобного еще не случалось. Но по большей части, это все же было чудесно, потому, сколько Деккер себя помнил, все говорили это означает, что Марс вновь оживет. Как только эти кометы станут прибывать в больших количествах, так это и произойдет когда-нибудь. В те дни однако приземление кометы было не только чудесно увлекательным, но и истрепало немало нервов. То есть, все стало с ног на голову, поскольку Деккеру предстояло упаковать вещи и убраться с дороги кометы.
      Впрочем, сделать это пришлось не только Деккеру Де Во и его матери. Уезжало все население марсианского дема под названием Сагдаев, все сорок три человека: мужчины, женщины, дети - так что здесь безусловно было над чем призадуматься восьмилетнему парнишке. Конечно, Деккера комета не пугала. Мало что могло напугать Деккера Де Во. Он был в том возрасте, когда ребенка вообще нелегко напугать - по земным стандартам ему было около пятнадцати - и уж во всяком случае он унаследовал храбрость от своих родителей-пионеров. Естественно, к некоторым вещам Деккер относился с соответствующим почтением, как скажем к утечке воздуха или к возможности потеряться, или к Бонам, а перемещение целого города, по его разумению, относилось к этой же категории.
      Но переезжали они не навсегда. Мать говорила, что эвакуация лишь необходимая предосторожность. Приземление кометы, предположительно, произойдет в центре Плато Чрайс, в тысяче километров на северо-восток от подземного поселения шахтеров Сагдаев, но для осторожных людей такого расстояния недостаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. На Марсе долго не протянешь, если не разовьешь в себе привычку к осторожности. Таким образом, марсиане из дема Сагдаев не собирались полагаться на случай.
      - Не хотелось бы оказаться поблизости от нулевого уровня, - объясняла мать, лихорадочно соображая, что паковать, а что оставить из их и без того скудных пожитков. - Прицел может оказаться не так уж и точен.
      - Ты хочешь сказать, что комета может ударить в Сагдаев? - спросил Деккер, широко распахивая глаза.
      - О нет, - слегка коснувшись его плеча, ответила мать, - или, по крайней мере, я так не думаю. В общем, я уверена, что нет. Просто дело в том, что если это произойдет сколько-нибудь близко, то основательно встряхнет город, может даже прорвать гравитационную защиту. - Она вздохнула, озадаченно оглядывая их единственную комнату. - Иногда мне думается, что не стоило строить Сагдаев так далеко на краю Кривой, но откуда нам было знать?
      Деккер оставил этот риторический вопрос без ответа, ответив лишь на тот, что лежал за словами.
      - Здесь есть медь, - указал он.
      - Положу, - рассеянно отозвалась мать, увязывая узел. - Деккер, как насчет того, чтобы оставить здесь Храброго Мишку? Ты уже больше не играешь с ним.
      Конечно же, Деккер признал, что не играет. Он испытал почтение к тому, как безжалостно мать отказалась от своей лучшей пары туфель и запасного рабочего костюма давно отсутствующего отца - костюм хранили лишь из сентиментальности, воздушный насос в нем был слишком старым и слабым, и конечно Болдон Де Во никогда не вернется, чтобы вновь воспользоваться им. Она даже выбросила небольшую печку, на которой они раньше среди ночи подогревали какао, а иногда даже обогревали комнату, когда Деккер был еще совсем маленьким.
      - За частью этих вещей мы сможем вернуться позднее, - объяснила мать. - Скорее всего, Деккер, думаю, с поселком все будет в порядке, но сейчас предполагается, что мы не возьмем больше двадцати килограммов каждый.
      Люди оставляли не только личные вещи, но весь подземный город, с такими усилиями вырытый в твердой марсианской земле. Они закрыли небольшую ремонтную мастерскую и дополнительными люками укрыли вход в свою драгоценную медную шахту. Они даже бросили большую часть солнечных зеркал и фотовольтных генераторов, что обеспечивали энергией жизнедеятельность марсианских поселений. В аэропонных садах на самом нижнем уровне дема они собрали все, что успело или почти успело созреть, но не тронули еще не выросшие растения. Не стали утруждать себя возней с тремя гектарами кристаллоголовых грибов, которые делали все возможное, чтобы выжить на плантации под открытым небом на склоне давно потухшего вулкана. Они даже не взяли с собой центральные кухни и ванны - не было места. Из Санпойнт-Сити притащились три грузовых вездехода, плюс один для людей. То, что не могло войти в вездеходы, пришлось оставить.
      Взрослые еще грузили вездеходы, когда мать Деккера велела ему отправляться в постель в их последнюю в Сагдаеве ночь. Деккер, конечно, не плакал. Восьмилетние марсиане слишком взрослые, чтобы плакать. Но той ночью ему снились дурные сны, и когда мать разбудила его задолго до рассвета, у него саднило глаза. Она поторопила его одеваться, устроила в металлическом с запором кресле в машине для пассажиров и там оставила. Герти Де Во была назначена сменным водителем, и потому ей выпало путешествовать в огромном тракторе, который тащил цепочку грузовиков, а не сидеть рядом с сыном.
      Дорога до столицы Марса, Санпойнт-Сити, была долгой, более восьмисот километров по прямой, а они не могли двигаться по прямому тракту. Местность между пиком, названным Фарус Толус, где был построен Сагдаев, вблизи богатой залежи медной руды, и гораздо более внушительной горы возле Санпойнт-Сити. Павонис Монс была изломанной и неровной. Им бесконечно приходилось выбирать обходной путь и, даже в лучшем случае, они не передвигались слишком быстро. Тракторы на солнечных батареях по природе своей медлительны, даже со всеми фотовольтными аккумуляторами на грузовых платформах. И конечно же, когда солнце садилось, никакая энергия не аккумулировалась. После заката трактор продолжал ползти только до тех пор, пока хватало запаса энергии в батареях, оставляя лишь достаточное ее количество, чтобы поддерживать жизнь пассажиров до восхода на следующее утро.
      В общем и целом, на дорогу ушло пять дней.
      Это были долгие дни. Большую часть времени Деккеру было совершенно нечего делать, разве что сидеть и поглощать обеды, завтраки и ужины, тарелки с едой передавали из рук в руки - и четыре-пять раз встать, чтобы в свою очередь посетить тесный туалет. В грузовик было встроено пять шлемов с виртуальными играми, и когда подошла его очередь, Деккер смог получить все развлечения, на какие хватило скудной библиотеки. Неплохо было смотреть, как перед глазами разворачиваются давно известные сказки или даже нагонять школьную программу. Но такое случалось лишь на час-другой в день. В общем и целом, путешествие оказалось проверкой приобретенных умений для всех марсиан из Сагдаева. Если бы они с рождения не были натренированы в Манерах, Вдумчивости и Неагрессивном Поведении, могли бы возникнуть даже драки. Впрочем, до них едва не дошло, по крайней мере, раздавалось больше повышенных или гневных шипящих голосов, чем Деккер слышал за всю свою жизнь. Но сам он не был замешан ни в одну из раздраженных свар среди взрослых.
      Деккер не был совершенно один. Три-четыре раза за день мать звонила ему по телефону из кабины трактора, просто чтобы поболтать, а между звонками с ним был один из друзей матери, поскольку он занял соседнее кресло. Естественно это был Тинкер Горшак. Деккеру он по-прежнему не нравился, но все же он был рад, что иногда можно заснуть на плече знакомого человека.
      По дороге Деккер все больше молчал. Если бодрствовал, читал тексты из учебника. Спал, сколько мог. И, хотя на самом деле он был уже слишком взрослым для подобных вещей, он всегда сознавал успокаивающее присутствие безглазой, безухой, набитой опилками игрушки, которую засунул под скафандр в последнюю минуту, когда его мать отвернулась. Когда дошло до дела, почти выросший Деккер Де Во не захотел оставлять Храброго Мишку наедине с кометой.
      3
      Самым лучшим на Марсе - так, по крайней мере, полагали большинство марсиан - был Небесный Крюк в Санпойнт-Сити, и он не ограничивался исходным оборудованием планеты. Его пришлось построить, кстати, землянам. У Небесного Крюка довольно интересная предыстория. Это одно из критически важных изобретений человечества - другое двигатель на антиматерии Аугенштейна, который сделал возможным полеты космических кораблей. И в первую очередь Небесный Крюк, который был изобретен задолго до того, как в нем возникла хоть какая-то необходимость. На самом деле, Небесный Крюк был изобретен задолго до того, как возникла сама возможность его построить. Человек, придумавший первый "космический подъемник", был инженер из Ленинграда Юрий Артсутанов, и было это в шестидесятых годах двадцатого века.
      Довольно прозорливо со стороны этого Артсутанова. В 1960 году никому не удавалось достичь даже края космического пространства и тех материалов, из которых возможно было бы построить нечто подобное, тоже тогда еще не существовало. Но именно Артсутанов предположил, что если поместить спутник на геостационарную орбиту над экватором планеты и с нее спустить кабель длиной в тридцать шесть тысяч километров, это сооружение сойдет за "орбитальную башню". А тогда можно использовать подъемники для того, чтобы поднимать корабли, грузы и людей с поверхности планеты прямо на орбиту почти бесплатно - или по крайней мере, с гораздо меньшими затратами, чем если бы это делалось при помощи ракет.
      Все случилось так, как предсказывал Артсутанов. Как только появился двигатель антиматерии Аугенштейна, что сделало быстрыми и достаточно дешевыми сами космические полеты. Осуществилась возможность перемещаться по всей Солнечной системе - надо только попасть на орбиту. Но этот первый шаг и был наиболее трудным, именно для этого и существовал Небесный Крюк.
      Нельзя сказать, что Небесный Крюк сам по себе был очень дешевым. Тот, что находился на Земле, возвышался из Найроби до уровня геосинхронной орбиты, и его постройка обошлась приблизительно во столько же, во сколько обходилась средняя война. Но когда очередь дошла до Марса, стоимость уже значительно упала. Причиной этому стало то, что не было необходимости забрасывать все нужные материалы с поверхности планеты на орбиту в космосе. Небесный Крюк Марса начался в космосе: руды с астероидов, перерабатываемые на орбите, пошли на изготовление оболочки, остальное завезли с Земли, а тогда от остальной вселенной марсиан стала отделять не более чем поездка на лифте. Эти первые решительные, целиком посвятившие себя своей цели колонисты Марса, которые нуждались во всем, могли теперь импортировать почти все, чего бы им ни захотелось. Все что им нужно было делать, это оплачивать счета за ввоз.
      4
      Санпойнт-Сити - поселение совсем иного рода, чем Сагдаев. Гора в Санпойнт-Сити была настоящая, впечатляющая Павонис Монс, возвышающаяся почти на двадцать километров и удивительная даже для родившегося на Марсе Деккера Де Во. Город расположился прямо на марсианском экваторе - именно поэтому его и назвали Санпойнт - Солнцестояние. Следовательно, это была та точка, где Небесный Крюк касался поверхности, и потому стала столицей планеты.
      Другим впечатляющим обстоятельством в Санпойнт-Сити была его - по марсианским стандартам - огромность. Город насчитывал более девяти сотен жителей, проживавших в почти трех километрах подземных туннелей и камер, вырезанных в земле под серной поверхностью Марса и вдвойне защищенных, чтобы удержать внутри драгоценную атмосферу.
      Деккер Де Во испытывал должное благоговение. Он никогда не видел столько чужих сразу. Некоторые из них были действительно странные - на самом деле, они вообще не были марсианами. Именно сюда прибывали все внепланетные посетители, тут впрочем, и оставались. Здесь проживали несколько дюжин немцев, американцев, украинцев, японцев, бразильцев многие жили целыми семьями - люди с Земли!
      Когда они все вместе шагали вниз по одному из проходов, мать Деккера указала на группу землян - трое или четверо взрослых и пара детей.
      - Посмотри хорошенько, - прошептала она. - Тебе нечасто доведется их видеть.
      Деккер знал, почему. Земляне жили замкнуто, придерживаясь общества своих, в своих собственных роскошных помещениях.
      - А нельзя посмотреть, где они живут? - спросил мальчик.
      - Хорошо, мы можем пройти мимо их секции, - после короткого раздумья ответила мать. - Хотя нас туда и не приглашали.
      Но когда они добрались до уровня, где жили земляне, - уровнем ниже опасной верхней секции Санпойнта, смотреть было не на что. Все в общем и целом выглядело так, как и в любой другой части города, просто еще один коридор, хотя с бросающейся в глаза надписью через всю стену ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ КВАРТАЛ. А, кроме того, оттуда лилась громкая музыка. Вот это уж действительно странно - нельзя ведь нарушать тишину на чьей-нибудь территории? Коридор выглядел ничуть не лучше того, где располагалась предоставленная Де Во спальня, - по крайней мере, у входа, хотя и тут Деккер заметил нечто необычное. С палочек по стенам свисало с дюжину цветных кусочков ткани.
      - Хорошенькие, - сказал Деккер, чтобы быть вежливым.
      - Это флаги, - объяснила мать. - Думаю, тот с красными полосами флаг Америки.
      Пока они шли обратно к своей спальне, мать немало удивила его, рассказывая, что вниз по коридору находятся жилые комнаты землян, у каждого из которых есть своя личная комната, а также такая немыслимая роскошь как личные ванны и даже домашние животные.
      - Две семьи с Земли держат кошек, - оказавшись у себя в комнате, мать чихнула, - а Тинкер говорит, что раньше у кого-то был попугай, но он умер.
      А когда Деккер спросил, почему земляне могут позволить себе бросать на ветер такие огромные деньги, она серьезно ответила:
      - Земляне могут позволить себе все, что угодно, Деккер. В особенности потому, знаешь ли, что платить за это будем мы.
      - А верно, - он вдруг понял. - Бонны.
      - Бонны, - прогремел от входа Тинкер Горшак, слегка ошарашив Деккера, который даже не подозревал о его присутствии. - Земляне и Боны, - сказал он, странно двигая губами, как будто хотел выплюнуть эти слова.
      К тому же он пришел не один. Держась за его штанину, на нем почти висел малыш, посасывая палец и разглядывая Деккера.
      - Это мой внук Тсуми, - с гордостью сказал старик. - Мы зашли, чтобы посмотреть, не нужна ли вам помощь. А вы поиграете вместе, Дек.
      Чувствуя на себе взгляд матери, Деккер протянул руку, чтобы пожать руку мальчика. И быстро отдернул ее. Тсуми протянул именно ту руку, которую до того держал во рту, и она была все еще влажной от слюны. Тинкер же, ничего не заметив, вернулся к теме разговора.
      - Земляне говорят, что они здесь, чтобы присматривать за своими вложениями, но на самом деле это туристы. Они пришли посмотреть на шоу пожарной команды! А мы платим по тысяче куэс в день за каждого из них. Ты знаешь, что такое куэс, Деккер? Их деньги. Твердая валюта.
      Мать Деккера покачала головой.
      - Деккер знает, что такое денежные единицы, Тинкер.
      - А знает ли он, что мы вынуждены занимать эти чертовы деньги у них, чтобы иметь возможность использовать фонды на оплату их счетов? Только, видите ли, потому что им не нравится то, что есть у нас здесь. То, что им нужно, должно быть с Земли, и платить за это надо в их валюте.
      Герти Де Во вздохнула.
      - Тинкер, - сказала она шутливо, - думается мне, что ты нуждаешься в тренировках мягкости больше, чем кто-либо из ребят. И раз уж ты здесь, давай закончим работу. Помоги мне разложить все по местам.
      У беженцев из Сагдаева ушло на это совсем немного времени - даже с надоедливым внуком Тинкера, вечно путающимся под ногами. У них было не так много пожитков. Самое забавное, как сказал им Тинкер, что по всему Санпойнту местные занимались тем же самым. Беглецы из Сагдаева находили довольно комичным то, что эти люди беспокоятся за последствия столкновения для самих себя. Без сомнения, комета упадет слишком далеко от Санпойнт-Сити, чтобы город испытал хоть какое-то сотрясение. Марс слишком стар, чтобы страдать от сколько-нибудь значительной сейсмической активности, даже если в его пустыню рухнет несколько миллионов тонн кометной массы. И, тем не менее, поскольку беглецы были гостями города, хорошие манеры обязывали их помочь своим хозяевам. А потому все принялись снимать предметы на пол, укреплять стены, убирать все, что может разбиться, и помогать аварийным командам проверять системы контроля повреждений, на случай если во внешних стенах возникнет протечка.
      Проблема с повальной занятостью взрослых заключалась в том, что Деккеру тоже пришлось потрудиться. Нет, ничего полезного в его усилиях не было. Ему предстояло нянчиться с ребенком. Это была идея Тинкера, но Герти Де Во высказалась за нее целиком и полностью.
      - Конечно, ты можешь приглядеть за Тсуми, - разумно сказала она. - Ты очень всем поможешь. У Тинкера забот полон рот, и у отца Тсуми тоже.
      Равно как и у нее самой. Этого она не сказала, но ей и не пришлось это говорить, так что Деккер смирился с обществом сосунка.
      Проблемой было то, что сосунку совсем не интересно было водить Деккера по Санпойнт-Сити, что могло бы быть интересным. Он хотел, чтобы Деккер с ним поиграл, и Деккер порядком устал от детских игр. Тсуми даже не желал воспользоваться шлемами виртуальной реальности, по крайней мере, не теми, которые были позволены ребенку его возраста, хотя для детей это и было ниспосланной с неба возможностью. Учитывая то, что заняты все остальные, большую часть времени шлемы простаивали пустые. А сосунок к тому же не желал сидеть спокойно.
      - А как насчет того, чтобы почитать книгу? - почти в отчаянии спросил Деккер.
      - Книгу, - фыркнул Тсуми, - К чертям книги. Если тебе нужна книжка, можешь взять мою.
      Порывшись в поясной сумке, он вытащил книгу-картридж.
      - Вот тебе старозаветное представление о хорошей книге, - сказал он, бросая картриджем в Деккера. - Не нужен мне этот хлам. Я хотел книгу о войне.
      Поймав книгу, Деккер вертел ее в руках. Называлась она "Приключения Геккельбери Финна", и, судя по обложке, написал ее некто по имени Марк Твен.
      - Не будь дураком, - сказал он мальчишке, - Кому хочется читать книги о войне?
      - Я хочу. Вы ведь смотрите войны? На занятиях по воспитанию мягкости для восьмилеток? Если это подходит для вас, почему во имя Христа, не могу читать о них я?
      - Потому что ты еще слишком мал.
      - Это нечестно, - со злостью выкрикнул Тсуми.
      Ну ладно, Деккер думал, что, пожалуй, это и вправду так. Но это же не его вина, не он придумал правило, что детям до восьми лет нельзя смотреть клипы о войне, и, в конце концов, пришел к тому, что в равной мере нечестно оставлять его на весь день с этим ужасным созданием. Мать была не права, решил Деккер. Быть может, старому Тинкеру Горшаку и нужно сходить на занятия по воспитанию мягкости, но никто не нуждается в них больше, чем его внук.
      Потом Деккеру стало полегче, поскольку действительно внезапно наступило время отправлять Тсуми на занятия; ведь совершенно неважно, какое сейчас напряженное время и насколько у кого мало времени. Время для занятий по воспитанию мягкости находилось всегда, поскольку мир, миры давно перешли тот рубеж, до которого они способны были бы пережить свой собственный внутренний стресс без чего-либо подобного.
      Деккеру, в его восемь лет, не было необходимости присутствовать на занятиях для малышей. Как только ему удалось доставить Тсуми в нужную комнату, он оказался свободен. Нашел тихое местечко. Вынул брошенную Тсуми книгу и нажал на кнопку старт, чтобы посмотреть на что это будет похоже.
      На многое он не надеялся. Но когда по экрану потекли слова, он взглянул на них, потом прочел внимательнее и окунулся в книгу с головой.
      Когда ему наконец позволили вернуть Тсуми деду, книгу Деккер оставил себе. Когда позволяло время, он читал бегущие слова, удивляясь таким странным концепциям как "рабы" и "ружья" и, быть может, больше всего "реки". Когда он дошел до того места, где Финн разыгрывает собственное самоубийство - самоубийство! - чтобы сбежать от порки - порки! - пьяного отца, он вернулся назад и прочел его дважды, чтобы убедиться, что правильно понял то, что хотел сказать автор.
      Так значит, Деккер не единственный мальчик в истории человечества, чей отец не особенно жаловал его.
      Деккер попытался отнестись к этой мысли, как к чему-то успокаивающему, но у него ничего не получилось.
      Каждую ночь на плоских экранах появлялись изображения приближающейся кометы, большого грязного снежного кома десяти километров в диаметре.
      Ее температура уже не была больше температурой ледяного холода, как в месте ее рождения в практически межзвездном Оортовом облаке, потому что она уже проплыла недалеко от Солнца, чтобы затормозить свой бег перед новым подъемом навстречу Марсу. Комета нагревалась. Некоторые ее газы превращались в великолепный хвост, и даже ее оболочка становилась рыхлой.
      Деккера не удовлетворяло просто смотреть за ее ростом на экранах новостей. Совсем другое дело было бы оказаться на самой поверхности в лицевой маске и термальном скафандре. А потому, когда матери Деккера предложили отправиться наружу, помогать закреплять столь важные для города клетки солнечных батарей, Деккер сам пригласил себя присоединиться к партии рабочих. Уж сосунка-то там точно не будет. Забавно будет выйти вместе с рабочими, даже несмотря на то, что там будет и Тинкер Горшак.
      5
      Неправда, что на Марсе вообще нет воды. Но не совсем безводна и пустыня Сахара, если вы готовы приложить достаточно сил, чтобы достать кристаллизующуюся воду из песчинок и если вы удовлетворитесь скромным результатом. Большая часть приемлемой воды на Марсе пребывает в замороженном состоянии на полюсах планеты - большое преимущество для кого-либо. Существует также некоторое количество воды застывшей в грязях под самородной селитрой на поверхности планеты, но она остается там по той причине, что отдаленное Солнце неспособно нагреть поверхность настолько, чтобы выточить ее оттуда. Марс получает солнечного тепла приблизительно вдвое меньше чем Земля.
      Некоторые части Марса отмечены свидетельствами того, что было время, когда там текла настоящая вода, а именно такие редкости, как затопленные когда-то равнины, и дендрические русла рек, называемые лахарами. Быть может, по лахарам бежали потоки, когда некая краткая ярость вулканов растопила часть этой замерзшей грязи и заставила ее выйти на поверхность, так что она потекла вниз, пока не испарилась в пересушенном воздухе. Теперь ничего такого нет. Когда на Марс впервые попали люди, они поначалу пытались растопить ледяную грязь под раскаленной сковородкой поверхности. Если, думали они, удалось бы заставить подняться на поверхность хотя бы часть этих летучих веществ, то можно было бы повысить плотность атмосферы, которая согрела бы мир, что позволило бы выгнать еще больше летучих веществ. Или, говоря другими словами, если у вас есть яйца, можно сделать яичницу с ветчиной, если имеется ветчина.
      6
      Гротескный, будто покрытый ржавчиной ландшафт Марса - единственный ландшафт, какой знал родившийся на Марсе Деккер Де Во. Ему бы и в голову не пришло, рассказывать кому бы то ни было, насколько он красив. Немногие подростки в течение обычной своей жизни думают о таких вещах, как красоты природы, а Марс для Деккера был совершенно обычен. В окружении, в котором ему приходилось жить, он не находил ничего удивительного, а даже напротив считал его вполне нормальным.
      Возможность выйти вместе с партией рабочих на каменистую равнину представлялась приятной переменой туннелям Санпойнт-Сити, тем более что Тсуми Горшаку выйти наверх не позволяли. Впрочем, дедушка Тсуми Тинкера не переставал действовать Деккеру на нервы. Каждый раз, когда Деккер поднимал один край огромных пластов защитной пленки, Горшак материализовывался рядом, чтобы помочь, молча усмехаясь сквозь лицевое окно скафандра. Деккер ненавидел его за это. Старик обращался с ним как с ребенком.
      В основном, Деккер большую часть времени проводил в попытках держаться от Тинкера Горшака подальше и не из-за его невозможного внука. У Тинкера были свои недостатки. Начать с того, что он был старым, очень старым человеком. Ему было под сорок марсианских лет, или около семидесяти - по земным стандартам - в конце концов, у него уже есть внуки. На самом деле, Тинкер был одним из первых поселенцев на Марсе. По этой причине Деккер испытывал к нему определенную долю уважения, но относился к нему с настороженностью, поскольку этот человек всегда пытался стать его другом. Горшак неустанно делал что-нибудь для мальчика - брал его с собой на обзорные экскурсии или посмотреть на медленный рост плантаций кристальных грибов; привозил ему мелкие подарки в виде яблок или клубники, когда в аэропонных теплицах созревал урожай; спрашивал, как у него дела в школе. Деккер отнюдь не был польщен. Он не нуждался в подарках Горшака и не думал, что Горшака действительно волнуют его дела. Чего на самом деле желал Горшак, так это жениться на Герти Де Во, а Деккеру совсем не хотелось, чтобы его мать снова выходила замуж - даже если бы его отец был на самом деле мертв, а не развёлся с ней.
      Что затрудняло отказ от предложений Горшака помочь был тот факт, что, хотя Деккер делал все что мог, сражаясь с фотовольтными клетками, работа на самом деле требовала силы взрослого. Требовалось натянуть на длинные зеркала и ряды фотоклеток, которые превращали солнечный свет в электричество, гигантские листы пленки. А кроме того, как перешептывались люди из Сагдаева, это была просто потеря времени. Правда, защищать свои собственные запасы - дело здравого смысла. Если что-нибудь случится с фотовольтными клетками, город Санпойнт ожидает катастрофа. Но что с ними может случиться? Ни один осколок кометы не долетит так далеко от места ее падения, чтобы разрушить зеркала Санпойнт-Сити. Могут, конечно, возникнуть гигантские песчаные бури, но они испокон веку представляли собой проблему марсиан, и фотовольтные сооружения каждого из демов выдержали не один такой шторм.
      Так что от Деккера потеющим мужчинам и женщинам в скафандрах разворачивающих огромные пласты пленки, немного было помощи, и нелегче было и от того, что ему лишь с трудом удавалось смотреть себе под ноги, когда столько удивительного творилось в небесах. Во-первых, там была сама комета, ее растущий молочный хвост простирался теперь почти от горизонта до горизонта даже в ярком свете полдня. Но еще более привлекательным мальчику с дальних холмов казалась паучья сеть тончайших кабелей, протянувшихся наверх в никуда, туда, где Небесный Крюк делал свое дело, поднимая капсулы с поверхности планеты на ее орбиту.
      Правда и то, что жара марсианского дня высосала из Деккера большую часть тех сил, какие мальчик мог собрать для работы. Там, где Санпойнт раскинулся на экваторе Марса, в полдень этого летнего дня температура поднималась выше двадцати градусов по Цельсию. Когда Деккер в четвертый раз уронил свой конец пленки, Тинкер Горшак сердито просигналил ему рукой, и подошла его мать, чтобы прижать свою лицевую маску к его собственной.
      - Лучше оставь это, Деккер, - посоветовала она, голос ее казался тонким и слабым. - Пойди поищи другой работы. Мы закончим здесь без тебя.
      Деккер с удовольствием махнул рукой в знак согласия. И в самом деле было здесь нечто, что он предпочел бы делать с гораздо большим удовольствием, и он только ждал подходящего шанса.
      Он начал было двигаться в направлении люка в город, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, чем заняты рабочие. Когда он удостоверился, что они слишком заняты, чтобы обращать на него внимание, он сменил направление, пробежал мимо навесов над зеркалами, и направился в открытую равнину.
      Открывшийся перед Деккером вид, оказался для него совершенно новым и неожиданным. А видел он, оглядываясь по сторонам, чернильные тени, розоватые или ржавые валуны, розовое небо с маленьким ярким солнцем над головой. Это не только не походило на землю, но и не напоминало ничего в собственной глухомани Деккера. Почва вокруг Сагдаева была в это время года серой или коричневой, здесь же в Санпойнт селитру поверхности скрывали нанесенные ветром розовые пески. Землянин, быть может, не нашел бы никакой разницы, но для Деккера все было иначе.
      Это, конечно, было только естественно. Все марсиане знают, что никто кроме них не знает, на что в действительности похож Марс.