В настоящее время отнюдь не радужным видится будущее выпускников Военного института Министерства обороны. Если потребности в военных юристах будут постоянно возрастать - ввиду полной юридической безграмотности командиров,- то в связи с резким сокращением оказания помощи иностранным государствам потребности в переводчиках за рубежом столь же резко сократятся. И нынешними выпускниками института либо будут укомплектовываться многочисленные "осназы" и "спецназы", либо им останется единственный выбор - сразу же написать рапорт об увольнении в запас. А что теперь делать специалистам с западными и восточными языками в войсках? Ведь былые противники сейчас уже вроде как и не противники, а деловые партнеры.
      Или такой факт. Руководство Министерства обороны доплачивает к денежному содержанию за знание двух иностранных языков просто "астрономическую" сумму - пятьдесят рублей, что с учетом инфляции и удорожания жизни равняется пяти советским копейкам.
      Или же российское руководство примет очередное "мудрое" решение и в стенах Военного института МО форсированными темпами теперь начнут изучать уже языки народов бывшего СССР, а может быть, и языки народов России.
      ПО СТРАНИЦАМ ПРОГРАММЫ "СИГНАЛ"
      Журналист-международник Андрей Шарый закончил Московский государственный институт международных отношений. Специализировался по восточноевропейской политике. Несколько лет работал редактором международного отдела еженедельника "Россия". Специализировался по проблемам бывшей Югославии. Несколько лет был собственным корреспондентом газеты в Загребе (Хорватия).
      Андрей Шарый
      Россия: поиск естественных союзников
      Резкое и непредсказуемое изменение баланса сил и интересов в мире порождает соблазн искать аналогии среди уже известных геополитических раскладок. Вакуум стабильности возникает всякий раз, когда одна из сверхдержав теряет сферы влияния. Пришел черед России. Вновь, как и сто тридцать лет назад после поражения в Крымской войне, настало время сосредоточиваться в своих границах. Очевидно, что это сосредоточение подразумевает и поиск новых союзников по критериям идеологическим, религиозным, этническим. Возрождение России как национального государства оживило славянскую идею, а вместе с ней и тезис о славянском братстве. Но кто нам теперь "братья"? Поляки, чехи, словаки, подружившись с неславянами-венграми, норовят самостоятельно пробраться в Европу. Украина, похоже, готова иметь дело со всеми, кроме своего северного соседа, да и Беларусь при всей своей толерантности к союзу с Россией больше тяготеет к Прибалтике и Польше. И дальнейшее логическое построение напрашивается: путь в "европейский дом" лежит через континентальный "погреб" - Балканы, где позиции России всегда были традиционно сильными. Не останавливает даже и то, что "погреб" этот вот уже несколько столетий называют не иначе как пороховым. Сербия - Болгария - Россия - готовая политическая ось, которая, как кажется, вполне способна скрепить разлезающийся по швам континент. Вроде налицо и общность языков, и общность культуры, и общность исторических корней, и единая вера. Чего еще нужно? Но это геополитическое построение, несмотря на всю его привлекательность для приверженцев панславянизма, православия и державности, вряд ли станет построением реальным. Нет единого каркаса, который смог бы на деле сплотить три славянских народа. Да, до сих пор свеж в памяти исторический союз в борьбе против сиятельной Порты, есть и соответствующий памятник героям Плевны в Москве, и роман Ивана Вазова "Под игом". Но те времена безвозвратно ушли. Болгарская армия проводит совместные маневры с войсками НАТО и принимает в своих портах американские военные корабли, хотя зависимость от поставок техники советского производства сказываться будет еще не одно десятилетие. Да и турки за минувшее столетие изменились. И если суждено России выбирать себе одного, а не нескольких союзников на Балканах, то, боюсь, избранником этим окажутся не братья-славяне, а мусульмане-иноверцы. Анкара заинтересована в российском рынке и усилении своего влияния в Средней Азии и на Балканах. Нынешнее руководство России заинтересовано в турецком капитале и нейтрализации исходящих от Ирана и некоторых других мусульманских стран фундаменталистских исламских идей на просторах бывшего советского Востока. А потому соображения прагматические могут перевесить соображения морально-этические. Турции сейчас нет равных на Балканах, и не в ее интересах допускать формирование в этом регионе любой группировки, которая даже в перспективе могла бы ограничить там влияние Анкары.
      Образованию той самой оси Москва - София - Белград препятствует еще по крайней мере два фактора.
      Первый - неурегулированный до сих пор военный конфликт на территории бывшей Югославии, а ведь с его разрешением связаны перспективы международного признания союзной республики Югославия, в которую теперь входят Сербия и Черногория. В принципе, благожелательно отреагировав на сам факт возникновения новой страны, нынешняя Россия тем не менее не торопится предпринимать какие-либо практические шаги, которые облегчили бы новой Югославии подключение к европейским и мировым процессам. Религиозное и этнические тяготение и тут не может перебороть логики текущего момента. Богатой Европе, которая не склоняется пока к поддержке сербов, нужен мир, а России нужна богатая и мирная Европа. Второе препятствие - это противоречие между самими потенциальными участниками нового блока. Болгария и тогда еще не развалившаяся Югославия скрыто конфликтовали по поводу Македонии. Теперь в конфликт включилась и Греция, а вслед за ней и вечно антигреческая Турция. Как сложатся отношения София - Белград в этой области, пока сказать трудно, но до союза здесь еще далеко. Те же соображения приводят и к мысли о том, что вряд ли вероятно подключение к гипотетическому "малому тройственному союзу" и Греции, опять же по принципу единства веры. Афины весьма озабочены сейчас своим положением в НАТО и ЕС, и укрепить позиции они могут скорее в одиночку, чем в союзе с кем-либо. И все же, несмотря на столь неутешительный на сегодняшний день прогноз, бессмысленно было бы отрицать, что история и культура славянских народов подарила нам богатое общее наследие, а потому связи Москвы с Софией и Белградом просто обречены на дальнейшее развитие. Вполне возможны многочисленные инициативы общественности и отдельных политиков, которые вновь заставят вспомнить о славянском православном единстве. Однако не думаю, что нынешняя ситуация на юго-востоке континента в обозримом будущем будет благоприятствовать по настоящему серьезному политическому и военному сближению. Пока тенденции сепаратизма, увы, сильнее тенденций объединения. Напомню старую дипломатическую истину: чтобы возродиться, нужно сначала как следует сосредоточиться.
      Глава 7
      КОМАНДИРОВКИ В РОССИЮ:
      ЛЕТО И ОСЕНЬ 92-го
      МЕЖДУ ЛЕНИНГРАДСКИМ ПРОСПЕКТОМ
      И НОВЫМ АРБАТОМ
      Летом - осенью - зимой 92-го года, за две моих самых первых командировки в Россию, мне удалось собрать настолько большой объем бесед с российскими военачальниками, что в будущем я так и не смог его перекрыть. Скорее всего на этом сказалась новизна события и для самих интервьюируемых. Ведь мало кто из советских карьерных военных даже в кошмарном сне мог представить себе, что по коридорам штабов и управлений будет шататься коротко стриженный парень с магнитофоном и удостоверением вражьего пропагандистского центра, более известного как радио "Свобода". Я тоже, признаться, такого не мог представить ни в кошмарах, ни наяву. Однако "четвертый сон папаши Бжезинского" стал явью, и мне предстояло эту явь положить на магнитофонную ленту. Прежде чем перейти к подробному описанию моих похождений в недрах постсоветской военной машины, хочу привести список того, что мне удалось выполнить, дабы с самого начала дать читателю представление: с кем я встречался и беседовал и о чем. Именно в таком виде этот список и был представлено моему свободовскому начальству, утвердившему план радиопередач в рамках Военно-политического обозрения "Сигнал".
      ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ РОССИИ И ГЛАВКОМАТ ОВС СНГ
      1. Главнокомандующий Объединенными Вооруженными Силами СНГ, маршал авиации Евгений Шапошников.
      2. Первый заместитель Главнокомандующего ОВС СНГ, генерал-полковник Борис Пьянков.
      3. Заместитель министра обороны России, генерал-полковник Валерий Миронов.
      4. Военный советник президента, генерал-полковник Дмитрий Волкогонов.
      5. Начальник Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил России генерал-полковник Игорь Родионов.
      б. Главнокомандующий ВМФ России, адмирал флота Владимир Чернавин.
      7. Командующий Воздушно-десантными войсками России, генерал-полковник Евгений Подколзин.
      8. Бывший начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР, генерал армии Михаил Моисеев.
      9. Помощник командующего Ракетными войсками стратегического назначения по работе с личным составом, генерал-полковник Геннадий Стефановский.
      10. Председатель Координационного совета Офицерских собраний, контр-адмирал Александр Мочайкин.
      11. Начальник Московского Высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета Российской Федерации, генерал-лейтенант Александр Носков.
      12. Начальник Управления информации ОВС СНГ, пресс-секретарь Глакома, генерал-лейтенант Валерий Манилов.
      13. Главный военный прокурор, заместитель Генерального прокурора России, генерал-майор юстиции Валентин Паничев, начальник следственного отдела Главной военной прокуратуры, полковник юстиции Алексей Смертин.
      14. Заместитель начальника Гуманитарной академии Вооруженных Сил России по учебной и научной части контр-адмирал Иван Барсуков.
      15. Главный редактор газеты "Красная звезда", капитан первого ранга Владимир Чупахин.
      16. Представитель Главного Командования ОВС СНГ в Белоруссии, генерал-майор Василий Волков.
      МВД РОССИИ
      17. Главный редактор газеты Внутренних войск МВД России "Ситуация", генерал-майор запаса Виктор Филатов.
      МВД БЕЛОРУССИИ
      18. Полковник МВД Белоруссии Игорь Пырх - депутат парламента
      МИНИСТРЕСТВО БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
      19. Заместитель начальника Центра общественных связей Министерства безопасности России, генерал-майор Александр Гуров
      20. Полковник КГБ запаса Ярослав Карпович
      СЛУЖБА ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ РОССИИ
      21. Заместитель директора Службы внешней разведки России, генерал-майор Владимир Рожков.
      22. Начальник Бюро по связям с общественностью и средствами массовой информации СВР России, полковник Юрий Кобаладзе.
      ВЕТЕРАНЫ АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ, АССОЦИАЦИИ
      23. Бывший старший офицер разведуправления 40-й армии, генерал-майор запаса Владимир Нестеренко - военный советник президента Приднестровской Республики.
      24. Бывший руководитель группы советников ГлавПУРа в Афганистане, генерал-майор запаса Василий Гнездилов.
      25. Председатель Союза ветеранов Афганистана, советник Правительства России, подполковник запаса Александр Котенев.
      26. Председатель Комитета по делам воинов-интернационалистов СНГ, генерал-майор Руслан Аушев.
      27. Начальник отдела по военнопленным Комитета по делам воинов-интернационалистов СНГ, полковник Леонид Бирюков.
      28. Президент фонда "Гармония", в прошлом - сотрудник Международного отдела ЦК КПСС Генрих Поляков.
      ОППОЗИЦИЯ
      29. Член руководства Русского Национального Собора, генерал-полковник Альберт Макашов.
      30. Главный редактор газеты "День" Александр Проханов.
      На самом деле объем материалов был даже больше запланированных, ибо кроме всего прочего были еще и спонтанные встречи с теми же ветеранами Афганской войны, с офицерами штабов и управлений, не говоря уже о тех офицерах, кто прибыл в Москву на Координационный совет Офицерских собраний со всех "медвежьих" уголков "Совражества". Им было что сказать в микрофон военного корреспондента "Свободы", хотя Главком, маршал Шапошников, от греха подальше и удалил меня из зала заседания.
      ПРИНЦИП "ЛОСКУТНОГО ОДЕЯЛА" КАК ОСНОВА
      ВОЕННОЙ РЕФОРМЫ
      В прошлом году я смог наскрести немного деньжат и наконец вырваться в Россию на две с небольшим недели. В Москве я не был с 1998-го. С той поры успел перемениться и президент, и министр обороны, и парламент. Началась и перешла в состояние стагнации 2-я чеченская война, по идиотизму исполнения мало чем отличавшаяся от первой. Не поменялось только одно: по-прежнему у России сказывается отсутствие четкой, как это было в советские времена, оборонной концепции и нет никакой разумной военной реформы. Не определен и вероятный противник. То есть его как бы нет. Ведь на сегодняшний день, кроме чеченцев да скороспелого "исламского терроризма", с которым нужно бороться по совету "американского дядюшки" Буша, другие враги у России как бы вроде отсутствуют. Раз нет врагов, так зачем нам и глобальная концепция обороны. С локальными же конфликтами мы как-нибудь управимся. Да и друг Буш вон заверил друга Путина, что, пока он президент США, России, мол, нечего бояться.
      Господа демократы, чьи дети, за редким исключением, погон на плечах, понятно, не носят, привыкли считать что на их век "пушечного мяса" в России хватит. На этом принципе и были проведены две чеченские войны, боевые потери от которых превысили потери десятилетней афганской. Новый президент, правда, слегка подкрасил оборонный фасад, да и офицерству российскому пообещал возродить престиж воинской службы. Только одних лишь обещаний в данном вопросе мало. И сегодня русский офицер все еще по-прежнему более занят мыслью не о совершенствовании "науки побеждать", а более тривиальной - о том, как прокормить себя и свою семью.
      С молодым пополнением и того хуже. Мало-помалу возрождается, правда, начальная военная подготовка и военно-патриотическое воспитание. Но для того, чтобы восстановить в полном объеме то, что с гордостью можно будет назвать русской армией, понадобиться не один десяток лет, а разрушили ведь в одночасье. В общем, еще раз повторю: больших перемен на стезе военной реформы я не заметил и спустя почти десять лет, если считать от 92-го. Тогда я сразу как-то обратил внимание на одно общее обстоятельство, присущее всем интервью. За исключением генерала Валерия Манилова да, пожалуй, генералов Бориса Пьянкова и Леонида Ивашова, никто ничего конкретного по военной реформа мне не рассказал, обходясь обтекаемыми и ничего не значащими общими фразами, о том что, дескать, да, надо укреплять и реформировать! Вот только что?
      Отмечу, что здесь следует не смешивать два понятия. Военная реформа это прежде всего государственно-политический уровень качественных комплексных изменений в вопросах обороноспособности и военной безопасности страны. Реформа же собственно Вооруженных Сил - это практические шаги по реорганизации штабов, управлений и прочих военных структур, их подгонка, если так можно выразиться, под насущный момент развития общества и государства, адекватный политической ситуации в мире. Разумеется, что и сама реформа должна проводиться, исходя из собственных интересов, а не интересов того или иного "заокеанского дяди". Третьим же постулатом является военная доктрина государства - комплекс мер, применяемых Вооруженными Силами для сдерживания и отражения военных угроз и прямых военных агрессий, включая и превентивные меры. Я думаю, все прекрасно помнят, что реформу армии в ельцинской России почему-то начали с портняжного дела. Чем уж не угодили генералу Грачеву старая и более чем эстетично выглядевшая советская военная форма, но решено было реформу начать с формы. Смешков и зубоскальства по этому поводу было немало и в коридорах самого военного ведомства. Как написал мой брат Игорь Морозов в одной из своих шуточных песен:
      И вот готова форма
      На вражеский манер
      Не то геноссе Борман,
      А может, бундесвер.
      Бог уж с ней, с этой новой формой, если бы ей соответствовало содержание, однако дальше формы дело не пошло. В бредовых умах "августовских выскочек", спешно выселивших старых советских коллег из кабинетов Генштаба, появлялись идеи одна безумней другой. Чего только стоило предложение о создании неких мобильных сил (по образцу американских сил быстрого развертывания и быстрого реагирования), призванных сменить устоявшуюся и единственно пригодную для огромного континентального государства систему военных округов (фронтов на угрожаемый и военный периоды) и стратегических направлений. Ни один из этих горе-теоретиков не удосужился даже сообразить, что ВДВ в том виде, как их задумал и создал генерал армии Василий Филиппович Маргелов, по своим возможностям намного перекрывают их "мобильные силы". Еще дальше зашел генерал Константин Кобец с его идеей обученного резерва и обороны по периметру границ. Несостоявшийся министр обороны, видать, подзабыл, что с той проблемой призыва, которая искусственно была создана еще при Горбачеве и по наследству досталась Ельцину, никакого обученного резерва, способного служить интересам обороны, просто быть не может. И что такое оборона по периметру границ? Генерал, что, спутал Россию со "страной обетованной"? Но подзабыл, видать, что Израиль, в сущности,- карликовое государство, в котором армия выполняет чисто полицейские, карательные функции, а по стратегическому счету уповает на помощь своей "большой дубинки" - США. И чем это, интересно, оборонять периметр российских границ - конными разъездами, как при "царе-батюшке?
      В качестве основных, можно сказать, краеугольных проблем военного реформирования в моих разговорах с постсоветскими генералами я старался выделить две: реорганизацию военных округов и определение вероятных угроз и противника. Касательно последнего вопроса, может быть для кого-то из моих коллег по "свободовской шарашке", равно как и некоторых новоявленных российских "демократов", полезших при смене режима, что говорится, прямиком "из грязи да в князи", он звучал открыто милитаристски. Что ж, прошу меня извинить; но если государственная политика той или иной страны оказывается неспособной к адекватному реагированию на военные угрозы и заявляет об отсутствии вероятного противника, то такой стране не нужна армия вообще, а лучше сразу отдаться на милость кого бы то ни было. (Читайте Клаузевица, господа, он когда-то тоже служил в русской армии.) Это уже похоже на крайний, доведенный до абсурда пацифизм.
      Ельцин и его окружение, вознесенные к власти на гребне мутной волны августа 91-го, ни в коей мере не были пацифистами. Но страх перед собственным народом у них оказался выше страха внешних угроз. Вероятный противник был определен в лице собственных граждан, и как следствие военная реформа началась не в Вооруженных Силах, а в структурах МВД, что в итоге вылилось в создание округов внутренних войск, равно как и придание этим войскам тяжелой бронетехники, ракетно-артиллерийских систем и фронтовой авиации. Географически новые военные округа МВД практически калькировали уже имеющиеся, что вносило мало порядка и в без того расшатанный военный организм государства, не говоря уже об оттоке лучшей части и без того весьма далекого от идеала молодого пополнения. Собственно военные округа России также оказались лицом к лицу с новой геополитической реальностью, возникшей после упразднения ОВС ВД и развала СССР. Потеря буферных государств-союзников после фактического роспуска Варшавского Договора еще при Горбачеве сказалась в основном на наступательном, а не оборонительном потенциале советских Вооруженных Сил. Хотя применительно к вопросу обороны становилось ясно, что четко определенный на тот период вероятный противник - блок НАТО - не преминет воспользоваться ситуацией и заполнить образовавшийся военно-политический вакуум, что, собственно, и произошло после объявления доктрины о расширении НАТО на Восток. Данный шаг в той или иной мере приблизил вероятного противника, а значит, и исходящую от него военную угрозу уже непосредственно к границам России.
      Это случилось после развала СССР и потери трех стратегических военных округов на западном направлении, одного на южном и одного на северо-западном. Нарушения в эшелонировании обороны привели к оголению огромного участка уже непосредственно российской границы, начиная от горных хребтов Кавказа и кончая Крайним Севером. Ленинградский и Северо-Кавказский военные округа не могли в полной мере заполнить образовавшуюся брешь. Требовалась кардинальная перестройка Московского военного округа, военных округов Волжско-Уральского региона, Сибири, а также создание новых, взамен утраченных в первом стратегическом эшелоне. Мобилизационные нормативы для внутренних военных округов СССР строились по формуле М30 (организационно-мобилизационные мероприятия по развертыванию округа во фронт в течении 30 дней), для стратегических военных округов первого эшелона этот период времени соответственно сводился к нескольким дням.
      Именно эти вышеперечисленные аспекты военной реформы я и поставил во главе своих вопросов российским военным, и именно на них, как я уже говорил, практически не получил ответа. Признаюсь, я даже нарисовал и логически проиграл некий футурологический сценарий - сродни тем, которые впоследствии очень блестяще перекладывал на бумагу и готовил для "Сигнала" полковник Генерального штаба, впоследствии генерал-майор Валерий Чебан.
      Представьте себе, что сценарий для Балканского ТВД, с таким успехом проигранный НАТО на Югославии, был бы перенесен на Россию. Конечно, Россия не Югославия, и блок НАТО прекрасно осведомлен о таком факторе сдерживания и возмездия, как ядерное оружие. Но представьте себе, что этот фактор оказался в полном бездействии, или вообще забудем о его существовании, рассматривая только обычные, конвенциональные средства ведения войны. Так вот, в случае массивной агрессии, включающей ракетные удары и бомбардировку с воздуха, равно как и применение сил быстрого реагирования и развертывания, задача которых подготовить плацдарм для основных сил вторжения, окажутся ли Северо-Кавказский, Московский и Ленинградский военные округа, равно как округа ПВО и округа внутренних войск МВД мобилизационно готовыми адекватно развернуться во фронты за кратчайший срок, обеспечить тыл и снабжение, организовать структурное взаимодействие не только на ведомственном уровне для применения имеющихся средств и сил, но и между родами войск и видами Вооруженных Сил, применяемых на ТВД, сдержать агрессию и перейти в контрнаступление? Не знаю, что уж там подумали об умственном здравии новоявленного Нострадамуса некоторые из интервьюируемых мною генералов и маршалов, но для Вооруженных Сил России на тот период мой сценарий не оставлял реального шанса адекватно и быстро прореагировать на массированную военную агрессию.
      Впрочем, не то же ли самое на уровне локального конфликта низкой интенсивности показала впоследствии и военно-полицейская операция в Чечне, вошедшая в историю новой России как 1-я чеченская война? О каком-либо реальном военном взаимодействии на территории СНГ говорить было вообще излишне, так как сразу становилось ясно, что этот "выкидыш постсоветской демократии" никогда не будет воплощен на практике, ибо "местным князькам", дорвавшимся до властной кормушки в бывших советских республиках, он попросту не нужен и даже опасен, а проблема решения военных конфликтов в Таджикистане, Абхазии или Приднестровье все равно ляжет на плечи российских военных, отрывая приличный кусок от и без того скудного военного бюджета.
      Я думаю, что маршал Евгений Шапошников как никто другой понимал всю порочность принципа "лоскутного одеяла" как основы оборонного союза СНГ, да и всей военной реформы в целом. Не может быть здорового военного организма, в котором не соблюдается принцип единоначалия. Маршалу же оставили некий совещательный голос, на деле не дав ни войск, ни властных полномочий. Он и сам как-то в одном из разговоров со мной, не записываемых на пленку, обронил весьма саркастическую фразу, что является "главкомом войск, которых нет, не будет и никогда не было".
      Мне известно, что многие из опозиционно настроенных к ельцинскому режиму и гражданских и военных недолюбливали главкома, выдвинутого из маршалов авиации в министры обороны СССР после августа 91-го, считая его слабаком и чуть ли не предателем их интересов. Я достаточно долго общался с Евгением Ивановичем на всех его должностях - от Главкома ОВС СНГ до секретаря СБ и представителя президента в компании "Россвооружение" - и не только лишь по долгу радиостанционной службы, чтобы остаться при своем мнении. Маршалу Шапошникову, может, и не хватало порой решительности в действиях, но в том была не его вина, а его беда, ибо он, как, впрочем, и вся российская армия, оказался заложником тех политических обстоятельств, которые принес с собой августовский "недоворот" и последовавшая за ним Беловежская "путча" бывших партийных товарищей. Не Шапошников и даже в какой-то мере не Грачев, а новоявленная "банда четырех" развалила и страну и армию, оставив России хотя и самый большой лоскут от военного одеяла, но никак не могущий целиком покрыть образовавшиеся бреши в оборонном пространстве. Евгений Иванович произвел на меня впечатление честного и патриотически настроенного русского офицера. Еще раз оговорюсь, это мое личное мнение, которое я вынес из общения с ним на протяжении нескольких лет. В октябре 93-го он сделал свой выбор, подав в отставку с поста секретаря СБ, когда режим ждал от него совсем иных действий по отношению к парламенту, который так и не утвердил его в этой должности. Я до сих пор лично благодарен Евгению Ивановичу в первую очередь за то, что он помог мне осуществить мою давнюю мечту - снова оказаться в России и работать в подвластных ему военных структурах в качестве военного журналиста, пусть и откомандированного "вражьим" радиоголосом.
      У меня остались самые приятные впечатления и от встреч с генералами Маниловым, Пьянковым и Ивашовым. В их лице я получил великолепно подготовленных в военных вопросах собеседников, без помощи которых никогда бы не смог довести концепцию своей программы до того уровня военного профессионализма, который, по письмам некоторых радиослушателей, приходивших в Московское бюро РС, выгодно отличал ее от всего другого, звучавшего на волнах "Свободы". Пусть основную часть моей аудитории составляли "те, кто носит на плечах погоны", но их количество в России, по самым скромным оценкам, превышало миллион человек. Отечественные же СМИ на тот период своего существования продолжали "славную горбачевскую традицию" оплевывания всего, что связано с понятием "защитник Отечества", и некоторые из этих, с позволения сказать, "коллег по перу" очень уж часто бросали на меня косые и порой весьма недружелюбные взгляды.
      ГЕНЕРАЛЫ МУТНОГО ВРЕМЕНИ
      Первым из российских генералов, согласившихся дать интервью "Свободе", оказался тогдашний командующий ВДВ Евгений Подколзин. В один из майских дней я созвонился с его помощником, полковником Геннадием Яценюком, и запряг Мишу Елистратова маршрутом к славной российской тюрьме "Матросская тишина", рядом с которой как раз и расположен штаб Воздушно-десантных войск, а также часть ОСНАЗа ВДВ. На беседу к Подколзину меня, конечно, сопровождал полковник Уватенко из Управления информации российского Минобороны. В приемной пришлось немного подождать. Было слышно, как командующий разбирался с кем-то по ЗАСу. Потом меня и Уватенко пригласили в кабинет.
      Беседа получилась объемной, более чем на час, и многоплановой. Евгений Подколзин оказался хотя и не оратором (чего греха таить, не так уж много генералов советской школы были приучены к микрофонам и выступлениям перед аудиторией), но говорил по-военному четко, профессионально и по существу, не уклоняясь от ответов даже на некоторые каверзные вопросы, как так называемая миротворческая функция, навязанная ВДВ горе-политиками и грозившая превратить и без того ослабленный потерей нескольких дивизий стратегический резерв Верховного Главного Командования в этаких "пожарных СНГ". Дескать, "никто, кроме вас!" Впечатления от беседы у генерала Подколзина, впрочем, как и у меня самого, остались самые приятные.
      Уже в конце 92-го, когда я приехал в Москву во второй раз и столкнулся с очередным "вывертом" в Управлении информации МО в лице нового начальника генерала Чирвина (при Язове, как мне сообщили по секрету, он заведовал минобороновской каптеркой, выдавал уборщикам метлы и моющие средства), а также с категорическим запретом Грачева давать какие-либо интервью иностранным корреспондентам без его личного на то разрешения, генерал Подколзин счел возможным проигнорировать данный запрет, и я вернулся из второй более краткосрочной российской командировки, слава богу, не с пустыми руками.
      Следующим по счету российским генералом, нашедшим время для беседы с корреспондентом "Свободы", стал начальник Высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета РФ, генерал-лейтенант Александр Носков. Начальник ВОКУ правда заставил себя подождать пару часов, но причина была уважительная. Офицеры училища сдавали зачеты по физнормативу, этот же норматив сдавал и сам генерал. Я знал о нем не так уж много, как о достаточно еще молодом выдвиженце Дмитрия Язова, охарактеризованном некоторыми офицерами, знавшими его по мотострелковой дивизии, которой он раньше командовал, толковым и перспективным военачальником. Ко времени встречи с Носковым я успел задать несколько вопросов курсантам и пообщаться с замполитом училища, то есть, по-новому, помощником по работе с личным составом.
      Беседа с генералом Носковым прошла в достаточно, я бы сказал, конструктивном ключе. Генерал сконцентрировался только на военно-учебной тематике и всячески избегал сугубо политической темы, сразу сказав, что, по его личному мнению, это не дело военных. Что касается внешних данных Александра Носкова, то более спортивно сложенного и по-военному подтянутого представителя российского генералитета я, признаюсь, так больше и не встречал. Не знаю, продолжает ли генерал Носков руководить училищем, получил повышение или, наоборот, был уволен в запас. Если последнее, то было бы очень жаль.
      Отдельным вопросом в моей работе со структурами российского МО стоял сам министр обороны, но, как я уже говорил, Павел Сергеевич интервью давать передумал, заявив, что не время, мол, и не место.