Гарри Босх (№8) - Город костей

Босх полез во внутренний карман куртки и достал оттуда записную книжку. Он не торопился. Ему нравилось представлять, как Ирвинг сидит за своим столом, накрытым безупречно чистым листом стекла, и дожидается голосов по телефону. Раскрыл книжку на странице, сплошь покрытой краткими записями, которые сделал утром, завтракая с Джулией Брейшер.

– Детектив, вы там? – спросил Ирвинг.

– Да, сэр. Я только просматривал кой-какие записи. Главное – мы добились окончательного опознания жертвы. Имя мальчика – Артур Делакруа. Он исчез из дому на «Миле чудес» четвертого мая восьмидесятого года. Ему было двенадцать лет. – Босх остановился, предвидя вопросы, и заметил, что Медина записывает имя. – Не уверен, что нам следует это сейчас предавать гласности, – добавил Босх.

– Почему? – удивился Ирвинг. – Вы хотите сказать, что опознание еще не окончательное?

– Нет, шеф, мы уверены, что окончательное. Просто если мы раскроем это имя, то тем самым дадим понять, в каком направлении двигаемся.

– В каком же?

– Видите ли, мы вполне уверены, что Николас Трент к убийству не причастен, поэтому идем другим путем. Повреждения на костях указывают на регулярные побои начиная с раннего возраста. Матери в доме не было, и мы заинтересовались отцом. Пока не общались с ним. Готовим вопросы. Если мы объявим, что опознали останки и отец услышит это по телевизору, то будет предупрежден заранее.

– Если он похоронил там ребенка, то уже предупрежден.

– В определенной мере. Но он знает, что если мы не сумеем опознать кости, то никогда не заподозрим его. Неустановленность личности жертвы гарантирует ему безопасность. И это дает нам возможность приглядеться к нему.

– Понятно, – произнес Ирвинг.

Несколько секунд все сидели молча. Босх ждал, вдруг Ирвинг скажет что-нибудь еще. Но тот не говорил. Босх поглядел на Биллетс и развел руками. Она пожала плечами.

– Значит… – промолвил Босх, – мы не предаем гласности это имя?

Молчание. Затем голос Ирвинга:

– Полагаю, это благоразумно.

Медина вырвал из блокнота лист, на котором писал, скомкал его и бросил в мусорную корзину в углу.

– Есть что-нибудь, что можно предать гласности?

– Да, – быстро ответил Босх. – Можно обелить Трента.

– Исключено, – возразил Ирвинг. – Сделаем это в конце. Если вы завершите дело, тогда исправим огрехи.

Босх посмотрел на Эдгара, потом на Биллетс.

– Шеф, – сказал он, – если будем вести себя так, то навредим нашему делу.

– Каким образом?

– Дело старое. Мы не вправе рисковать. Если не сообщим сейчас, что Трент невиновен, то предоставим человеку, которого в конце концов арестуем, способ защиты. Он укажет на Трента и заявит, что тот был растлителем малолетних и совершил это убийство.

– Но он сможет это сделать независимо от того, обелим мы Трента сейчас или впоследствии.

Босх кивнул:

– Верно. Однако я смотрю на это с точки зрения свидетеля, дающего показания на суде. Хочу иметь возможность сказать, что мы проверяли Трента и быстро сняли с него подозрения. Я не желаю, чтобы какой-нибудь адвокат спрашивал меня, почему, если сняли их быстро, ждали неделю или две, чтобы оповестить об этом. Шеф, это будет выглядеть так, будто мы что-либо утаивали. Большого значения это иметь не будет, но впечатление произведет. Присяжные вечно ищут повод не доверять полицейским вообще и лос-анджелесскому управлению полиции в частности.

– Хорошо, детектив, я все понял. Но мое решение остается неизменным. О Тренте мы объявлять не будем. Пока не появится обоснованно подозреваемый, которого можно будет назвать журналистам.

Босх покачал головой и немного ссутулился.

– Что еще? – спросил Ирвинг. – Через две минуты у меня совещание с начальником управления.

Босх взглянул на начальницу и покачал головой. Больше никакими сведениями он не собирался делиться. Биллетс сказала:

– Шеф, похоже, дела пока находятся на этой стадии.

– Детектив, когда собираетесь встретиться с отцом жертвы?

Босх указал на Эдгара:

– Шеф, здесь детектив Эдгар. Мы пока ищем свидетеля, с которым есть смысл побеседовать до встречи с отцом. Это друг детства жертвы. Мы думаем, он может знать о побоях, которым подвергался мальчик. Этот день мы намерены посвятить его поискам. Полагаем, он в Голливуде, и у нас там много осведомителей…

– Да, это замечательно, детектив. Продолжим разговор завтра утром.

– Слушаюсь, сэр, – произнесла Биллетс. – Опять в половине десятого?

Ответа не последовало. Ирвинг уже вышел.

30

Утром Босх с Эдгаром дополняли досье новыми данными и звонили во все городские больницы, чтобы отменить поиски документов, затребованных в понедельник утром. Но вскоре Босх устал от канцелярской работы и сказал, что пора ехать.

– Куда? – спросил Эдгар.

– Надоело мне ждать. Давай съездим, взглянем на него.

Им пришлось отправиться в машине Эдгара, поскольку в гараже неприметных машин не осталось. Они направились по 101-му шоссе в Долину, затем по 405-му к северу, в Ван-Найс. Трейлерный лагерь «Манчестер» находился на бульваре Сепульведа.

Ворота отсутствовали, был только асфальтовый гребень с желтыми полосами на въезде. Дорога огибала лагерь, трейлер Сэма Делакруа находился в ее конце, там, где она упиралась в двадцатифутовую защитную стену вдоль скоростного шоссе, воздвигнутую, чтобы заглушать непрерывный рев моторов. Но стена лишь слегка понижала его громкость и меняла тон.

Трейлер был узким, одноместным, с ржавыми пятнами, идущими по алюминиевой обшивке от заклепочных швов. Под навесом стояли столик и угольная жаровня. От одного из столбов навеса к углу соседнего трейлера тянулась бельевая веревка. В задней части узкого дворика к звукозащитной стене прижималась алюминиевая кладовка величиной с уборную.

Окна и дверь трейлера были закрыты. На укромной стоянке машины не оказалось. Эдгар проехал мимо него со скоростью пять миль в час.

– Похоже, дома никого.

– Поедем на поле, – предложил Босх. – Если он там, тебе, пожалуй, придется взять ведро мячей.

– Я всегда рад поупражняться.

На поле оказались всего два игрока, но утром, видимо, игра там шла вовсю. Все оно, протянувшееся на триста ярдов до самой звукозащитной стены, было усеяно мячами. В дальнем конце натянули сетку, защищавшую от попаданий машины на шоссе. Неподалеку оттуда медленно ехал маленький трактор с прицепленными тележками для сбора мячей, его водитель был защищен закрытой кабиной.

Босх наблюдал за ним несколько минут в одиночестве, пока Эдгар не подошел с ведром мячей и сумкой с клюшками, которую хранил в багажнике.

– Надо полагать, это он, – сказал Эдгар.

– Да.

Босх отошел к скамье и сел понаблюдать, как напарник будет бить по мячам с маленького квадрата резиновой травы. Эдгар снял пиджак и галстук. Выглядел он там не столь уж неуместно. Неподалеку от него орудовали клюшками двое мужчин в костюмных брюках и рубашках с пуговицами сверху донизу, видимо, приехавшие из офисов на время перерыва поддержать спортивную форму.

Эдгар поставил сумку на деревянную подставку и выбрал одну из клюшек с железной головкой. Надел взятую из сумки перчатку, сделал несколько взмахов для разминки и стал бить по мячам. Несколько первых покатилось по земле, и он выругался. Потом начал посылать их в воздух и как будто был доволен собой.

Босха это забавляло. Он не играл в гольф ни разу в жизни и не понимал, что в нем привлекательного для многих людей, – собственно, большинство детективов играли фанатично, и в штате проводились целые серии соревнований между полицейскими. Ему нравилось смотреть, как вдохновлялся Эдгар, хотя посланные по земле мячи не засчитывались.

– Попади в него, – предложил он, когда решил, что Эдгар окончательно разогрелся и пришел в полную готовность.

– Гарри, – усмехнулся Эдгар, – хоть ты и не играешь, должен тебе кое-что сообщить. В гольфе целят мячом во флажок. Движущихся целей не существует.

– Тогда почему бывшие президенты всегда попадают в людей?

– Потому что им дозволено.

– Брось, сам говорил, что все стараются попасть в этого тракториста. Попади.

– Все, кроме серьезных игроков.

Но Эдгар так занес клюшку, что Босх понял: напарник хочет послать мяч в трактор, который доехал до конца поля и стал разворачиваться. Судя по разметке, до него было сто сорок ярдов.

Эдгар взмахнул клюшкой, но мяч снова покатился по земле.

– Черт возьми! Видишь, Гарри? Это может навредить моей технике.

Босх засмеялся.

– Чему радуешься?

– Приятель, это же просто забава. Сделай еще попытку.

– Это ребячество.

– Сделай.

Эдгар промолчал. Снова занес клюшку, целясь в трактор, находившийся теперь посередине поля. Размахнулся и ударил по мячу, который со свистом полетел к цели, но прошел в двадцати футах над трактором.

– Отличный удар, – сказал Босх. – Если только ты не метил в трактор.

Эдгар молча сверкнул на него глазами. Он в течение пяти минут посылал мяч за мячом, но все они пролетали не ближе чем в десяти ярдах. Босх не говорил ни слова, однако досада Эдгара усиливалась, наконец он повернулся и гневно воскликнул:

– Хочешь попробовать?

Босх изобразил недоумение:

– О, ты все еще пытаешься попасть в трактор? Я не догадывался.

– Ладно, пошли отсюда.

– У тебя еще осталась половина мячей.

– И черт с ним. Это отбросит мою технику на месяц назад.

– Значит, уже все?

Эдгар сунул клюшку в сумку и злобно посмотрел на напарника. Босх с трудом удержался от смеха.

– Джерри, я хочу взглянуть на этого типа. Неужели не можешь немного помахать клюшкой? Похоже, он скоро заканчивает.

Эдгар глянул в поле. Трактор теперь находился у пятидесятиярдовых отметок. Если водитель вернется к звукозащитной стене, то работу должен закончить скоро. Новых мячей было мало – только Эдгара и тех двух офисных служащих, – и снова проезжать по полю из конца в конец не требовалось.

Эдгар вздохнул, взял одну из деревянных клюшек и двинулся обратно к зеленому квадрату искусственной травы. И превосходным ударом послал мяч чуть ли не к самой стене.

– Тайгер Вудс[7], поцелуй меня в задницу, – произнес он.

Следующий мяч угодил в настоящую траву футах в десяти от лунки.

– Черт.

– Когда играют по-настоящему, бьют с этой искусственной травы?

– Нет, Гарри, не бьют. Это тренировка.

– О, так на тренировке вы не воссоздаете реальных игорных положений?

– В общем, нет.

Трактор свернул с дорожек и подъехал к сараю позади прокатного пункта, где Эдгар брал мячи. Кабина открылась, из нее вылез человек лет шестидесяти. Он принялся вытаскивать из тележек полные мячей корзины из проволочной сетки и носить их в сарай. Босх попросил Эдгара продолжать бить по мячам, чтобы не привлекать к себе внимания. Сам с беспечным видом направился к прокатному пункту и взял полведра мячей. Он оказался почти в двадцати футах от водителя трактора.

Это был Самьюэл Делакруа. Босх узнал его по фотографии с водительских прав, ее показывал ему Эдгар. Человек, который когда-то играл белокурого, голубоглазого арийского солдата и очаровал восемнадцатилетнюю девушку, теперь стал не примечательнее бутерброда с ветчиной. Он был по-прежнему блондином, но, видимо, подкрашивал волосы, на макушке появилась плешь. В этот день Делакруа не брился, и щетина белела под солнечными лучами. Нос, на котором неуклюже сидели очки, распух от долгого пьянства. Пивное брюшко могло бы служить свидетельством о выходе в отставку из любой армии.

– С вас два пятьдесят.

Босх уточнил у женщины за кассовым аппаратом:

– За мячи?

– Да.

Он расплатился и взял ведро. Посмотрел на Делакруа, который в это время неожиданно взглянул на него. Глаза их на миг встретились, и Босх равнодушно отвернулся. Пошел снова к Эдгару. И тут защебетал его сотовый телефон.

Босх быстро отдал ведро напарнику и вынул телефон из заднего кармана. Звонил Манкевич, дневной дежурный сержант.

– Слушай, Босх, чем вы заняты?

– Гоняем мячи.

– Ясно. Развлекаетесь, а мы тем временем делаем всю работу.

– Вы нашли Стокса?

– Думаем, да.

– Где?

– Он работает на мойке машин. Сшибает там чаевые.

Пункт мойки машин с системой самообслуживания находился в Ла-Бреи. Там поденщики чистили и протирали автомобили. Работали главным образом ради чаевых и того, что могли стянуть из салонов.

– Кто его обнаружил?

– Двое ребят из отдела нравов. Они на восемьдесят процентов уверены. Спрашивают, действовать им самим или вы прибудете туда.

– Скажи, пусть ничего не предпринимают, мы едем. Знаешь, Манк, мы думаем, этот тип труслив как заяц. Найдется у тебя машина с подкреплением на тот случай, если он побежит?

Наступило молчание, Босх догадался, что Манкевич просматривает график.

– Да, тебе повезло. Есть пара из вечерней смены, выезжающая пораньше. Через пятнадцать минут они выйдут с переклички. Тебя это устраивает?

– Полностью. Скажи, мы будем ждать их на стоянке «Чекерс», угол Ла-Бреи и Сансет. Ребята из отдела нравов тоже пусть подъезжают туда.

Босх жестом показал Эдгару, что нужно отправляться в путь.

– Слушай, вот еще какое дело… – произнес Манкевич.

– Что такое?

– В машине с подкреплением будет Брейшер. Это не создаст проблем?

Босх хотел попросить Манкевича заменить кем-то Джулию, но решил, что делать этого не стоит. Если он попытается влиять на расстановку полицейских, основываясь на своих отношениях с Джулией Брейшер, то может подвергнуться нападкам и даже допросам в отделе внутренней безопасности.

– Нет, не возникнет.

– Знаешь, я бы не отправлял ее, но она новенькая. Уже наделала немало ошибок, и ей нужна такая практика.

– Я же сказал – проблем не будет.

31

Захват Джонни Стокса планировали, используя капот машины Эдгара вместо стола. Айман и Лейби, полицейские из отдела нравов, начертили на листе блокнота план мойки и обвели кружком место, где заметили Стокса, работавшего под навесом для чистки колес. Мойку с трех сторон окружали бетонные стены и постройки. Спереди от шоссе ее отделяла пятифутовая стена длиной почти в пятьдесят ярдов, по углам были дороги для въезда и выезда. Если Стокс вздумает бежать, то может броситься к стене и перелезть через нее, но скорее всего помчится по одной из дорог.

План был простым. Айман с Лейби станут прикрывать въезд, Брейшер и ее напарник Эджвуд – выезд. Босх с Эдгаром прибудут на машине последнего как клиенты и подойдут к Стоксу. Все переключили рации на тактическую частоту и условились о коде: «красный» означало, что Стокс убегает, «зеленый» – спокойно взят.

– Запомните вот что, – произнес Босх. – Почти все мойщики, протирщики, чистильщики, видимо, скрываются из-за чего-то – даже если это просто привычка. Поэтому если и возьмем Стокса без проблем, остальные запаникуют. Появление полицейских на мойке – все равно что крик о пожаре в театре. Все бросятся наутек, пока не поймут, за кем приехали.

Участники операции кивнули, и Босх пристально посмотрел на Брейшер, новенькую. Придерживаясь принятого накануне плана, они держались как коллеги. Но теперь он хотел убедиться, что ей ясно, какая может подняться суета при таких арестах.

– Поняла, «сапожок»?

Джулия улыбнулась:

– Да.

– Ладно, тогда сосредоточились. Едем.

Босху показалось, что он заметил улыбку на лице Джулии, когда она направилась с Эджвудом к их патрульной машине.

Они с Эдгаром двинулись к его «лексусу». Внезапно Босх замер, сообразив, что машина выглядит недавно вымытой и протертой.

– Черт.

– Гарри, что я могу сказать? Забочусь о своей машине.

Босх огляделся. За рестораном быстрого обслуживания в бетонной нише стоял только что вымытый «дампстер». На мостовой скопилась лужа черной воды.

– Прокатись пару раз по этой луже, – попросил он. – Чтобы машина стала заляпанной.

– Гарри, я не стану марать ее в этой грязи.

– Она должна выглядеть нуждающейся в мойке, или все сразу станет ясно. Сам говоришь, этот тип трус. Не будем давать ему повода пугаться.

– Но мы ведь не собираемся мыть автомобиль. Заляпаю его этой грязью, и все останется на нем.

– Слушай, Джерри. Если возьмем этого типа, я поручу Айману и Лейби его отвезти, а твою машину приведут в порядок. Я сам заплачу за это.

– Ладно.

– Давай. Мы теряем время.

Испачкав автомобиль Эдгара, они ехали в молчании. Когда приблизились к мойке, Босх увидел машину Лейби и Аймана неподалеку от въезда. Патрульная машина стояла у ближайшего квартала за мойкой в ряду других машин. Босх достал рацию.

– Так, все готовы?

Полицейские из отдела нравов ответили двумя щелчками по микрофону. Брейшер – голосом:

– Хорошо.

Эдгар въехал на полосу, по которой клиенты двигались к вытяжному вентилятору и заказывали мытье и протирку, которые требовались. Босх сразу принялся оглядывать рабочих, все они были в оранжевых комбинезонах и бейсбольных кепках. Это замедляло опознание, но он вскоре увидел синий навес для чистки колес и Джонни Стокса.

– Стокс там, – сообщил Босх Эдгару. – Трудится над черным «БМВ».

Босх знал, что, едва они выйдут из машины, большинство работающих там преступников узнают в них полицейских. Как он узнал бы преступника в девяноста восьми случаях из ста, так и они, в свою очередь, блюстителя порядка. К Стоксу требовалось идти быстро.

Босх взглянул на Эдгара:

– Готов?

– Да.

Они распахнули дверцы одновременно. Босх вышел и зашагал к Стоксу, находившемуся в двадцати ярдах, спиной к нему. Стокс, сидя на корточках, обрызгивал чем-то колеса черного «БМВ». Эдгар сказал кому-то, чтобы включил вентилятор и что он сейчас вернется.

Когда детективы миновали половину расстояния, их опознали другие рабочие. Босх услышал чей-то голос: «Атас, атас, атас».

Стокс тут же насторожился, встал и начал поворачиваться. Босх побежал. Когда он оказался в пятнадцати футах от Стокса, бывший заключенный догадался, что целью является он. Уходить ему проще всего было влево и затем через въезд на мойку, но «БМВ» преграждал путь. Он метнулся вправо и остановился, поняв, что это тупик.

– Нет, нет! – крикнул Босх. – Мы хотим только поговорить, только поговорить.

Стокс заметно расслабился. Босх двинулся прямо к нему, Эдгар стал заходить справа на тот случай, если бывший заключенный попытается убежать.

Приближаясь, Босх замедлил шаг и показал руки. В одной была рация.

– Полиция. Нам нужно задать тебе несколько вопросов, и только.

– Командир, о чем?

– О…

Неожиданно Стокс поднял руку и брызнул в лицо Босху жидкостью для чистки колес. Затем кинулся вправо, как будто бы к тупику, где высокая задняя стенка машины почти касалась боковой стены трехэтажного жилого дома.

Босх инстинктивно вскинул руки к глазам. Услышал, как Эдгар закричал что-то Стоксу. Потом шарканье его ног, когда он пустился в погоню. Открыть глаза Босх не мог. Он приблизил губы к рации и воскликнул:

– Красный! Красный! Красный! Стокс бежит к заднему углу.

Он уронил рацию на бетон, смягчив подставленным ботинком ее падение, и принялся протирать рукавами куртки горящие глаза. Наконец смог приоткрыть их на миг. Увидел подсоединенный к крану шланг у задней части «БМВ». Подошел к нему, пустил воду и стал подставлять под струю лицо и глаза, не думая о том, что вымокнет одежда. Глаза жгло, будто кипятком.

Через несколько секунд от воды жжение ослабло. Босх бросил шланг, не перекрыв воду, и двинулся к брошенной рации. На периферии зрения у него все расплывалось, но видел он достаточно хорошо, чтобы идти. Когда нагнулся за рацией, услышал смех нескольких людей в оранжевых комбинезонах.

Босх не обратил на него внимания. Включил рацию на канал голливудских патрульных и заговорил:

– Голливудские наряды, полицейские преследуют оказавшего сопротивление подозреваемого. Это белый мужчина тридцати пяти лет, темные волосы, оранжевый комбинезон. Подозреваемый неподалеку от голливудской мойки машин.

Босх не мог вспомнить точный адрес мойки, но его это не волновало. Все полицейские должны были знать ее местонахождение. Переключил рацию на главный канал связи с управлением и попросил отправить фельдшеров на помощь пострадавшему полицейскому. Босх не знал, что ему попало в глаза. Жжение проходило, но он не хотел подвергаться риску надолго выйти из строя.

Наконец он снова включил тактический канал и поинтересовался, где находятся остальные. Ответил только Эдгар:

– Там в заднем углу оказалась дыра. Стокс вылез через нее в переулок. Сейчас он в одном из жилых комплексов с северной стороны мойки.

– Где остальные?

Ответ прозвучал обрывочно. Эдгар входил в зону препятствий для радиоволн.

– Отстали… рассыпались. Я думаю… гараже. Ты… чувствуешь, Гарри?

– Ничего, отойду. Подкрепление выехало.

Босх не был уверен, слышал ли его Эдгар. Он сунул в карман рацию и поспешил к заднему углу мойки, где обнаружил дыру, в которую ускользнул Стокс. Позади стоявших один на другом поддонов с пятидесятигаллоновыми бочками жидкого мыла бетонная стена была проломлена. Очевидно, в нее снаружи врезалась машина.

Умышленно это было сделано или нет, но дыра являлась хорошо известной лазейкой для всех прятавшихся от полиции работников мойки.

Босх опустился на четвереньки и пролез в нее, зацепившись курткой за ржавый конец арматуры, торчавший из бетонной стены. На другой стороне он поднялся на ноги в переулке, шедшем между рядами жилых домов во всю длину квартала.

Патрульная машина стояла под углом к дороге в пятидесяти ярдах. Пустая, с распахнутыми дверцами. Из приемника на приборной доске раздавались сигналы главного канала связи управления. Дальше, в конце квартала, поперек дороги находилась машина полицейских из отдела нравов.

Босх зашагал к патрульной машине, зорко глядя по сторонам и напряженно прислушиваясь. Подойдя к ней, снова вынул рацию и попытался связаться с кем-нибудь на тактической частоте. Ответа не получил.

Машина располагалась перед наклонным въездом в подземный гараж под самым большим из домов в переулке. Вспомнив, что в перечне правонарушений Стокса, которые называл Эдгар, значился угон автомобилей, Босх сразу догадался, что Стокс должен был побежать в гараж. Угон машины для него был единственным выходом.

Он быстро пошел по пандусу в темноту.

Гараж был огромным, видимо, он занимал всю площадь под зданием. Машины стояли в три ряда, другой пандус вел к нижнему ярусу. Босх никого не видел. Слышалось только падение капель из труб наверху. Он направился по среднему ряду, впервые вытаскивая пистолет. Стокс уже превратил в оружие бутылку с распылителем. Мало ли что можно найти в гараже, дабы воспользоваться как оружием.

По пути Босх осмотрел несколько машин – все, похоже, были на ходу, – ища следы взлома. Ничего не заметил. Поднимая рацию к губам, он услышал топот бегущих ног, долетающий с нижнего яруса. Приблизился к пандусу и стал спускаться, стараясь ступать бесшумно.

В нижнем ярусе было еще темнее, туда проникало меньше дневного света. Когда уклон кончился, глаза Босха привыкли. Он никого не видел, но половину пространства заслонял пандус. Обходя его, Босх внезапно услышал из дальнего конца высокий, звенящий голос Джулии:

– Вот так! Вот так! Не двигайся!

Босх двинулся на этот звук, пригибаясь под пандусом и держа пистолет наготове. Ему полагалось окликнуть другого полицейского, оповестить его о своем присутствии. Но он знал, что если Джулия со Стоксом одна, оклик может ее отвлечь и дать преступнику возможность побежать или наброситься на нее.

Миновав пандус, Босх увидел их у дальней стены. Джулия поставила Стокса к стене, заставив опереться о нее руками и расставить ноги. Держала его, приставив к спине ладонь. Фонарик Джулии валялся на земле возле ее правой ноги, его луч освещал стену, о которую опирался Стокс.

Это было превосходно. Босх почувствовал облегчение и почти сразу понял – вызвано оно тем, что Джулия не пострадала. Он распрямился и пошел к ним, опустив пистолет.

Босх находился прямо позади них. Сделав несколько шагов, он увидел, что Джулия убрала руку со спины Стокса и отступила, поглядев в одну сторону, затем в другую. Босх мысленно отметил, что это было совершенно непрофессионально и давало Стоксу возможность при желании побежать снова.

Потом все как будто замедлилось. Босх начал окликать ее, но внезапно гараж осветился вспышкой, и прозвучал выстрел. Джулия упала. Стокс остался стоять. Эхо раскатывалось в бетонных стенах, и было непонятно, откуда раздался выстрел.

Где пистолет? Ни о чем другом Босх не мог думать.

Он вскинул свое оружие, пригнулся и начал оглядываться. Но тут увидел, что Стокс отворачивается от стены. Потом поднимающуюся руку лежащей Джулии, ее пистолет был направлен на поворачивающегося Стокса.

Босх навел на него свой «глок».

– Не двигаться! – крикнул он. – Стоять на месте!

Через секунду он оказался возле них.

– Не стреляй, командир! – завопил Стокс. – Не стреляй!

Босх смотрел на него не мигая. Глаза все еще жгло, но он понимал, что даже одно моргание может стать роковой ошибкой.

– Ложись! Ну!

Стокс лег на живот и раскинул руки под прямым углом к туловищу. Босх подошел и привычным жестом надел на него наручники, заведя ему руки за спину.

Потом сунул в кобуру пистолет и повернулся к Джулии. Ее глаза были широко раскрыты и двигались из стороны в сторону. Кровь залила шею и уже пропитала форменную рубашку. Босх опустился возле нее на колени и распахнул ей ворот. Однако крови было столько, что он не сразу нашел рану. Пуля вошла ей в плечо, всего в дюйме от лямки кевларового жилета[8].

Кровь из раны текла обильно, и Босх видел, что лицо Джулии быстро бледнеет. Ее губы беззвучно шевелились. Он огляделся, ища, чем бы остановить кровь, и увидел, что из заднего кармана Стокса торчит тряпка для протирки машин. Вынул ее и прижал к ране. Джулия застонала.

– Джулия, будет больно, но кровотечение нужно остановить.

Одной рукой он сорвал с себя галстук, продел его под мышкой и вывел наверх. Завязал узлом, не туго, лишь бы держался наложенный компресс.

– Ничего, Джулия, держись.

Босх поднял с пола рацию и включил частоту главного канала связи.

– Медслужба, полицейский ранен, нижний ярус гаража в Ла-Бреи. Помощь требуется срочно! Подозреваемый задержан. Подтвердите прием.

Он ждал, казалось, целую вечность, пока диспетчер медслужбы не вышел в эфир с сообщением, что был на перерыве и просит повторить вызов. Босх нажал кнопку вызова и прокричал:

– Где фельдшеры? Полицейский ранен!

И переключил рацию на тактическую частоту.

– Эдгар, Эджвуд, мы в нижнем ярусе гаража. Брейшер ранена. Стокс у меня под контролем. Повторяю, Брейшер ранена.

Он положил рацию и громко позвал Эдгара. Потом снял куртку и скомкал.

– Командир, это не я! – завопил Стокс. – Не знаю, что…

– Заткнись! Заткнись, черт возьми!

Босх подложил куртку Джулии под голову. Ее зубы были стиснуты от боли, подбородок задран вверх. Губы стали почти белыми.

– Джулия, фельдшеры едут. Я вызвал их еще до того, как спустился сюда. Должно быть, я экстрасенс или что-то в этом роде. Надо держаться, Джулия. Держись.

Она открыла рот, хотя ей это далось с усилием, но не успела ничего сказать, потому что Стокс заорал снова, страх в его голосе граничил с истерикой.

– Это не я, командир! Не давай им меня убивать! Это не я!

Босх навалился на спину Стокса. Наклонился и прошептал ему на ухо:

– Заткнись, гад, а то сам убью.

Он снова перенес внимание на Джулию. Ее глаза были по-прежнему открыты, по щекам катились слезы.

– Джулия, еще несколько минут. Нужно держаться.

Он вынул пистолет из ее руки и положил на пол, подальше от Стокса. Затем взял ее руку в свои ладони.

– Что произошло? Что произошло, черт возьми?

Она опять открыла и закрыла рот. Босх услышал топот бегущих по пандусу ног. Эдгар выкрикнул его имя.

– Сюда!

Через несколько секунд Эдгар с Эджвудом были возле них.

– Джулия! – воскликнул Эджвуд. – Проклятие!

Он без малейшего колебания шагнул вперед и злобно пнул в бок лежащего:

– Мразь!

Он снова занес ногу для удара, но Босх неожиданно приказал:

– Нет! Назад! Отойди от него!

Эдгар схватил Эджвуда и оттащил от Стокса, который издал от боли животный крик и теперь бормотал и стонал в испуге.

– Отведи Эджвуда наверх и направь фельдшеров сюда, – велел Босх напарнику. – От раций здесь толку мало.

Те оба словно застыли.

– Ступайте! Ну!

Будто по сигналу издали послышался вой сирены.

– Хотите помочь ей? Идите за ними!

Эдгар повернул Эджвуда, и оба побежали к пандусу.

Босх повернулся к Джулии. Теперь ее лицо было мертвенно-бледным. Она находилась в шоковом состоянии. Босх ничего не мог понять. Рана в плече. Внезапно он подумал, не слышал ли двух выстрелов. Может быть, эхо заглушило второй? Снова осмотрел ее туловище, но ничего не увидел. Переворачивать Джулию, чтобы осмотреть спину, он не хотел из опасения навредить. Но крови из-под нее не текло.

– Держись, держись, Джулия. Ты можешь. Фельдшеры вот-вот появятся. Только держись.

Джулия снова раскрыла рот, приподняла подбородок и заговорила:

– Он… он пытался схватить… потянулся за…

Она сжала губы и покачала лежавшей на куртке головой. Попыталась заговорить:

– Это не было… я не…