Американская звезда

– О, теперь я, значит, странный. Что еще скажешь?

– Хочешь, я скажу тебе правду? – спросила она серьезно.

– Можешь делать все, что хочешь, – сказал он, подъезжая к бензоколонке компании «Шеврон».

– Иногда мне кажется, что ты во мне заинтересован, а потом ведешь себя так, словно мой брат.

Да, ситуация дерьмовая – меньше всего на свете ему хотелось бы, чтобы Энни в него влюбилась.

Хотя почему бы и нет? Девилль уже давно отчалила, и ему надоел поток случайных одиночек, которые всегда к услугам.

– Ты мной интересуешься или нет? – настойчиво гнула она свою линию.

Он попытался выиграть время.

– Это что, предложение? – спросил он, беспечно опуская ветровое стекло.

– Мне… мне необходимо знать!

– Ну, послушай, мы же сейчас с тобой вместе и едем в Вегас.

– Ты так себе представляешь прочные отношения? Прочные отношения! От одних таких слов его бросало в

дрожь. Что же это творится с женщинами, что все они хотят прочных отношений? Почему они не могут жить просто текущим днем, не загадывая на будущее?

В окошко взглянул служитель и этим избавил его от немедленного ответа.

– Что будем делать? – спросил старик, почесывая седую бородку.

– Залей бак, – сказал Ник, – и проверь заодно, как там с маслом и водой.

– Ну? – потребовала ответа Энни, не давая ему сорваться с крючка.

Он все-таки помедлил, прежде чем ответить.

– Мы с тобой едем в путешествие, – сказал он, тщательно выбирая слова. – Ну, почему нам сейчас просто не наслаж-

даться бы этой поездкой, и, может быть, мы найдем ответ и на твой вопрос?

Рис Уэбстер сидел в прокуренном маленьком баре при казино и слушал, как поет Синдра. Она пела хорошо. Она действительно хорошо пела. Так почему же ей не везет? Компании грамзаписи не пошли на его условия, а в больших отелях ему отвечали, что ей требуется большой профессиональный опыт. Опыт, черт бы его побрал! Он обеспечил ей достаточный опыт, и, между прочим, что получил взамен? Да ничего, абсолютно ничего! Синдра нисколько не ценит того, что он для нее сделал.

Ну а чего он ждал-то? Все женщины таковы, брать умеют, а отдавать их нет, и Синдра не исключение.

Неужели он зря на ней женился? Он был уверен, что она та самая лошадка, которая принесет ему большой приз, а на самом деле пока он только делает, что платит по счетам. Деньги, что она выручает за выступления в казино, совсем не покрывают его издержек. Да, не туда, наверное, он деньги вложил. Два года он платил за ее уроки и создавал ей имидж, и что же? Ничто до сих пор не окупилось!

Его узкие глаза рыскали по зальцу. Несколько мужчин смотрели на Синдру с этим выражением. Рису оно было хорошо известно. Оно говорило: «Ох, я тебе сейчас и показал бы!»

Он внимательно оглядел ее платье. Недостаточно вызывающее. Надо сделать поглубже вырез и разрез на юбке. У нее большая грудь и длинные ноги. Вот чем он располагает. И он оплатил все это сполна.

Но Синдра стала напоминать ему первую жену. Та шлюха тащила его на дно, как свинцовый груз, только грабастала все, что у него было. А теперь и Синдра собирается последовать ее примеру, но пора бы уже и ему получить кое-какие дивиденды на вложенный в нее капитал.

Вчера вечером он подслушал, как два парня говорили о ней, когда она пела.

– Я бы не возражал полакомиться этим кусочком, – сказал один.

– Да, под густой подливочкой, – ответил другой. Рис скользнул к ним.

– Не хотите ли познакомиться с дамочкой? – предложил

он. – Потому что, если есть такое желание, я могу вам это устроить.

Оба усиленно закивали в знак согласия, так что Рис заключил сделку. Но дело в том, что он забыл известить об этом саму Синдру, и когда он ее усадил с этими парнями и они хотели ее пощупать, она обоих обругала. Оба так и взвились, и кто может их осудить за это? К своему большому сожалению, он должен был вернуть им деньги.

А чего тут плохого, немножко поудить на стороне? Убедить желающих, что Синдра шлюха? Но сегодня он утвердил свою власть над ней, внушил ей страх. Вот что нужно женщине, чтобы было чего бояться! Она должна знать, кто хозяин в доме.

Попивая ячменное виски, он прикинул перспективные возможности, остановив выбор на полном коренастом мужчине, который сидел один за столиком и так ел глазами Синдру, словно она шоколадная. Человек был средних лет, краснолицый. Яркая гавайская рубашка и сандалии выдавали в нем туриста.

Рис как бы ненароком приблизился.

– Привет, – сказал он, притронувшись к своей ковбойской шляпе.

Человек взглянул на него:

– Мы разве с вами знакомы?

– Нет, – ответил Рис, – но у меня сильное подозрение, что вы очень не прочь познакомиться.

– Вали отсюда, голубая задница, – сказал человек, и его красное лицо покраснело еще больше.

– Вы неправильно меня поняли, – сказал, нахмурившись, Рис. – Я не то, что вы думаете. И подошел, чтобы сделать вам одолжение.

– Какое еще одолжение? – подозрительно спросил человек.

Рис указал на Синдру.

– Видите вон ту дамочку? Я ее имел в виду, когда предлагал, но если вы намерены и дальше оскорблять меня, тогда окончим этот разговор, – и отвернулся, чтобы уйти.

– Подождите, – сказал человек. Рис остановился:

– Так вас она интересует или нет? Или нет? Человек боязливо оглянулся.

– Да, интересует, – сказал он, понижая голос. – Во сколько это обойдется?

– Вы в выигрыше или наоборот? Потому что если проигрались, то эта беби вам не по карману.

– Но я выиграл.

– Ну, тогда ваше счастье, потому что она будет стоить вам двести пятьдесят монет.

Человек облизнулся и стал лихорадочно соображать. Его рыхлая жена спала наверху в их номере, после выигрыша в игральном автомате. Противный сын-подросток где-то бродил в надежде подцепить девчонку. А ему подвернулась такая великолепная возможность, может быть, в первый и последний раз в жизни, неужели же он ее упустит! Но двести пятьдесят баксов – большие деньги, можно бы купить второй телевизор.

– Не… не знаю, – сказал он нерешительно.

– Не знаете? – повторил Рис, словно ушам своим не веря. – Вы имеете возможность заполучить такой лакомый кусочек, и вы не знаете?

Пот катился градом по толстой шее нерешительного.

– А она хороша? – хрипло спросил он. – Стоит она этих денег?

Рис сдвинул шляпу на затылок.

– Да вы что, смеетесь? Вы бы еще спросили, хороши ли жареные цыплята в Кентукки и хороший ли автомобиль «кадиллак»! Парень, лучше этой дамочки ты никогда в жизни ничего не пробовал.

Они увидели Лас-Вегас, который сиял, как алмаз среди пустыни. Уже несколько часов они ехали в темноте. И вот вдали перед ними раскинулся на просторе город, и это было удивительное зрелище.

– Просто невероятно! – захлебнулась от восторга Энни. Ник усмехнулся.

– А я что говорил, ты просто должна была встать и начать действовать. Что толку целый день просиживать зад и ждать… не знаю чего. – И он с любопытством взглянул на нее. – А чего ты ждешь, Энни?

Она пожала плечами:

– Я много работаю… хожу на занятия… и надеялась на отдых в ближайшее время.

– Да, все мы так, надеемся, – сказал он, отъезжая на обочину и обнимая ее. – Я рад, что ты со мной поехала.

– И я тоже.

Они молчали некоторое время и смотрели на мираж впереди – по крайней мере, таким им показался этот город, лежащий посреди бесплодной пустыни. Наконец он нарушил молчание:

– Никогда тебя раньше не спрашивал, а где твои родители?

– Во Флориде, я там выросла. Три года назад я уехала от них, взяла билет на автобус в Лос-Анджелес, и все, – и она прижалась к нему. – А твои? Синдра никогда о вас ничего не рассказывала. Где твои родители? Есть ли у тебя еще братья и сестры?

Он отстранился под тем предлогом, что ему надо достать сигарету.

– О печальном не будем, – сказал он и тряхнул пачкой «Кэмела», чтобы выскочила сигарета. – У нас с Синдрой общий отец, такой, знаешь, дамский угодник. Уже несколько лет мы с ним не виделись.

– И ты не разговариваешь с ним по телефону?

– Не.

– Ну как тебе не совестно! Семья – это самое главное в жизни.

– Да, конечно, но ты не знаешь моих родственников, – сказал он отрывисто.

– А мать?

Он чиркнул спичкой и закурил.

– Она умерла, когда мне было шестнадцать. Бросила меня.

– Нет, Ник, не бросила, – сказала Энни тихо. – Смерть не оставляет нам выбора.

Но он не хотел больше никаких воспоминаний, и это так больно, даже когда молчишь о прошлом.

– Эй, а может быть, мы оставим этот разговор? Давай радоваться тому, что нас ждет. Ты только посмотри!

– Да, вид прекрасный, – промурлыкала она.

– Ага, – сказал он, заводя мотор. – И давай получим от него немного удовольствия.

– Это мой друг, – сказал Рис.

Синдра кивнула, не глядя на человека в гавайской рубашке.

– Мой хороший друг, – прибавил Рис на тот случай, если она не поняла намека.

– Э… да, – ответила она без всякого выражения. Человек толкнул Риса локтем в бок.

– А когда мы отсюда уйдем: – спросил он, и пот выступил у него на лбу. – Для меня не очень хорошо, если меня увидят с вами. А куда пойдем?

– Да тут, поблизости, – ответил Рис, успокаивая его.

– Но вы не обманщики вроде тех, которых показывали по телевизору, – сказал человек тревожно. – Они заманивают при помощи девушки в комнату, отнимают деньги, избивают.

Рис опять сдвинул на затылок шляпу.

– Неужели я похож на обманщика? – спросил он, презрительно улыбнувшись. – И неужели она похожа на обманщицу? Не беспокойтесь, приятель, вы совершите самое чудесное путешествие в своей жизни.

Синдра слышала обрывок разговора. Она знала, чего ожидал от нее Рис. Он очень ясно дал ей это понять, но она все равно не верила.

– О'кей, медочек, – сказал Рис, весь такой любезный и дружелюбный, – надо идти, чтобы ты и этот прекрасный джентльмен могли поближе познакомиться.

– Я тебя предупреждаю, – прошипела она, но достаточно, впрочем, отчетливо, чтобы он услышал, – я этого делать не стану.

Его рука потянулась к поясу:

– Будь посговорчивее, медочек, сегодня утром я уже тебе все объяснил. Я долго содержал тебя, теперь твоя очередь отплатить мне за добро.

Они втроем вышли из казино, подошли к автомобилю, и влажный ночной воздух окутал их, как тяжелое облако.

Интересно, что же все-таки станет делать Рис, когда она откажется выполнить его приказание? Наверное, оторвет ей голову – он достаточно сумасшедший для этого. Но ведь, в конце концов, он не пойдет с ними в комнату, и как только он их оставит вдвоем, она объяснит этому человеку, в какое положение она попала, и будет взывать к лучшим его чувствам. На вид он отец семейства, хотя, конечно, сейчас от него пахнет совсем не так, как полагается добропорядочному человеку. От него несет пивом. И она вздрогнула: так всегда разило от Примо.

Рис повез их в своем ярко-розовом «кадиллаке» в мотель. Когда они приехали, с человека пот лил уже ручьями.

– Запишите мой номер, – предложил Рис, подозревая, что этот болван может в любой момент испугаться и сбежать. – Вы будете чувствовать себя спокойнее.

– Нет, нет, я вам верю, – сказал человек, хотя это было не так. – А как я возвращусь обратно?

– А я буду недалеко, – ответил Рис. – Свистните мне, когда закончится дело, а я вас отвезу.

Синдра выбралась из машины и стояла рядом, словно оцепенев.

– Ну, давай, тащи в комнату свою хорошенькую попку, – сказал, улещая ее, Рис. – И не забудь оставить дверь открытой для нашего друга. Он подождал, пока она не скрылась из виду, и затем щелкнул пальцами.

– Наступило время для заключения сделки, платите наличными, – сказал он. – Нет наличных – не будет котеночка.

Слово «котеночек» взбодрило человека. Он лихорадочно отсчитал несколько крупных купюр.

Рис дважды их пересчитал и удовлетворенно сказал:

– Комната восемь, около бассейна. – И затем подмигнул: – Поработай и за меня, приятель, сделай одолжение.

Войдя в комнату, Синдра сначала подумала, не запереть ли дверь. Но она знала, что это все напрасно. Если она не впустит человека, Рис просто взломает дверь.

Она была красива, молода и талантлива, так почему же карьера ей не удалась? Если бы с этим все было в порядке, то ничего бы сейчас с ней не случилось. Рис это все делает, чтобы наказать ее. «Может, развестись с ним? – прошептал внутренний голос. – Как бы ускользнуть от него, пока еще есть возможность?» Но она знала, что положение ее безнадежно, он не отпустит ее, пока она не вернет ему все до цента, что он истратил.

В дверь постучали. С трудом глотнув, она пригладила платье, подошла и рывком распахнула ее.

Человек прошел мимо нее в комнату, тяжело ступая. Его гавайская рубашка взмокла от пота и прилипла к груди.

– Давай побыстрее, – буркнул он, – я уже почти готов, так что поторопись.

– Я приготовлю выпить, – сказала она, только чтобы протянуть время. – Внизу есть бар, я принесу вам виски или водку. Что вы хотите?

– Ничего, – ответил он, уже расстегивая пуговицы на ширинке.

Она заметила, что у него на пальце блеснуло обручальное кольцо.

– А ваша жена знает, чем вы занимаетесь? – резко спросила она.

Он остановился:

– А при чем тут вообще моя жена?

– Ну, мне просто… интересно, вот и все. Он оглядел комнату, увидел кровать.

– Я делаю это обыкновенным образом, – объявил он, – ложись на спину и сними платье.

– Но я-то не обыкновенная, – ответила она быстро, продолжая тянуть время.

– Я не могу здесь торчать всю ночь, – сказал он, взглянув на часы.

– Да чем скорее вы раздумаете… – начала она. Он сразу насторожился:

– Но я заплатил за тебя хорошие деньги.

– Сколько?

– А какое твое дело? Она разозлилась:

– Но ведь это вы меня собираетесь уложить, правда? Он протянул руку и коснулся ее левой груди:

– Я не привык к тому, чтобы женщины выражались. Она отскочила: «Нет, она не шлюха и не будет шлюхой. А если Рис хочет разнести ей голову, то и пусть».

– Произошла ошибка, – сказала Она. Его глаза налились кровью:

– Какая ошибка?

Столь же невыразительно она сказала:

– Я такими делами не занимаюсь.

– Но мне было сказано…

– Меня не касается, что вам сказали. Застегните штаны и убирайтесь вон! Отправляйтесь к своей жене.

И неожиданно он расплакался.

– Я же знал, что не надо сюда ехать, – прорыдал он. – Я знал, что это нехорошо.

Синдра очень удивилась. Она не ожидала такой реакции, она думала, что он разозлится.

– Послушайте, – сказала она тихо, – я попрошу Риса, чтобы он опять отвез вас в казино. И вы ни о чем ему не рассказывайте.

Но человек все рыдал.

– Мы ему скажем, что все было замечательно. И тогда для нас обоих все окончится хорошо. Вы же настоящий мужчина, а я не хочу, чтобы мне размозжили голову. – И потихоньку она стала подталкивать его к двери. – Все устроится хорошо, вот увидите. Мы…

Но вдруг он внезапно отбросил ее руку и, захлебываясь от слез, выдавил из себя:

– А деньги?

– Но тут я вам ничем помочь не могу.

– Я заплатил за тебя хорошие деньги. Отдавай их.

– Но тогда вам придется просить об этом Риса, и он узнает…

Человек вроде бы перестал плакать. И теперь снова покраснел и разозлился.

– Верни мне деньги, – упрямо требовал он.

– Но я же сказала – у меня денег нет.

– Тебе тогда лучше их раздобыть, дрянная ты дешевка.

– Но у него же пистолет, – сказала она опять невыразительно. – Он нам обоим может размозжить голову. Ну почему вы не хотите облегчить положение и себе и мне и уйти спокойно?

– Значит, у вас все было договорено, – сказал человек с горечью. – Я таких видел по телевизору, вы людей так не отпускаете.

– Ну, послушайте, мистер, то вы хнычете, как ребенок…

– Ах ты, черная шлюха, если я не получу свои деньги обратно, то уж полностью их окуплю, – и неожиданно он схватил ее, и мокрые губы заелозили у нее по шее.

Она его оттолкнула, но он снова на нее набросился.

И внезапно она снова очутилась в босвеллском доме Браунингов, и это был мистер Браунинг. Это он схватил ее, он принуждал ее делать то, что она не хотела. Черные воспоминания нахлынули на нее во всех подробностях.

– Я… не стану… этого… делать, – закричала она, вырываясь.

– Нет, станешь, или отдавай деньги назад, – сказал он, больно тиская ее грудь.

Неужели деньги так много значат для него! Но в ушах звучали те гнусные слова, что тогда говорил мистер Браунинг, те же оскорбления… «Черная шлюха»… Она даже слышала сейчас его голос. Все было так, словно случилось вчера.

Они упали на кровать, и она громко закричала. Кто-то постучал в стенку и завопил:

– Эй, потише, вы!

Дверь распахнулась, и вошел Рис.

– Что, черт побери, происходит? – спросил он, и его узкие глаза укоризненно уставились на Синдру.

– Он… он… набросился на меня, – задыхаясь, сказала она.

– Проклятая шлюха, – прорычал человек. – Эта проклятая проститутка не хочет со мной…

– Я вас оставил вдвоем, чтобы вы могли поразвлечься, – терпеливо сказал Рис, постукивая острым носком ковбойского сапога по вытертому ковру, – а вы здесь драку затеяли. Ну конечно, она должна была угостить вас как следует, – и он предостерегающе взглянул на нее. – Давай, медочек, помирись с ним, иначе ты знаешь, чем это кончится.

– Иди к черту, Рис, – и она плюнула в его сторону. – Ты не смеешь так со мной обращаться.

Его рука потянулась к поясу.

– Не смею, да?

Человек решил, что настал самый момент убираться восвояси в гостиницу, к рыхлой жене.

– Отдайте деньги, – сказал он, решив, однако, еще раз заявить право на свою собственность.

– Деньги не возвращаются, – отрезал Рис.

– Ты не смеешь подвергать меня такому унижению, – сказала Синдра, и жгучие слезы застлали ей глаза. – Я разведусь с тобой, вот что я сделаю.

Рис опасно затих, а потом сказал:

– Медочек, ты будешь делать все, что я тебе велю.

– Почему бы мне не получить деньги и просто уйти? – предложил человек, которому не нравился такой поворот событий.

– Заткнись и не вмешивайся, – ответил Рис, даже не взглянув на него. Теперь дело касалось только его и Синдры, и надо было ее проучить.

– Я сейчас, знаете ли, позову полицейских, – сказал человек с угрозой. – Вы украли у меня деньги.

Рис повернулся к нему, распахнул куртку, и человек увидел пистолет, заткнутый за пояс.

– Вам лучше никуда не уходить, приятель.

– О Иисусе! – простонал человек, и вся кровь отхлынула у него от лица. – Иисусе сладчайший!

Рис снова повернулся к Синдре:

– Снимай платье. Если я услышу хоть еще один крик из комнаты, ну, ты знаешь, что будет.

Но человек стал потихоньку продвигаться к двери. Синдра смотрела на Риса, и в груди закипала ярость.

– Знаешь, Рис, а ты просто дрянной сутенер, – сказала она, словно выплевывая слова. – И все, на что ты способен, – это промышлять проститутками. Наверное, ты в этом деле чемпион года? Да нет. Лучший сутенер нашего века! – Ее голос все усиливался: – А каково это знать, что ты больше ни на что не способен?

Человек в соседней комнате опять стал дубасить в стенку.

– Это ты ругаешь меня сутенером? – завопил Рис. – Тогда ты кто такая? Ты шлюха, медочек! Самая дешевая, самая скверная потаскуха!

– Нет, мистер, я не потаскуха. Понял? Я не потаскуха! Она в ярости соскочила с кровати.

Рис выхватил пистолет и взмахнул им перед ее лицом.

– И не угрожай мне! – кричала она уже истерически. – Я не позволю тебе распоряжаться своей жизнью. Ты не смеешь мной распоряжаться.

И она ринулась на него, пытаясь выхватить пистолет.

Человек был уже у двери, пот с него лился рекой. Эти двое просто сумасшедшие. И он не лучше, раз приехал с ними сюда.

Он нащупал ручку двери. Синдра Пыталась выхватить у Риса пистолет. Но рука у человека была такая потная, что он никак не мог повернуть ручку.

А затем прогремел выстрел. Только один-единственный.

Пуля ударила в стену и рикошетом поразила человека в затылок. Без единого звука он упал на пол. Наступило долгое молчание.

– О, черт возьми! – крикнул Рис в панике. – Посмотри, что ты наделала, шлюха сумасшедшая. Ты убила этого безмозглого сукина сына. Ты убила его, дура, проститутка. Ты взяла и убила его, черт тебя побери!

52

– Я не такой уж плохой, как ты думаешь, – сказал Эмерсон.

– Вы не знаете, что я думаю, – ответила Лорен и отодвинулась на скользком кожаном сиденье, как можно дальше.

– Не так уж трудно прочитать твои мысли.

– Тогда вот что прочитайте. Я хочу, чтобы вы немедленно выпустили меня из машины, я этого очень хочу.

Он пожал плечами:

– Ладно, допустим. У меня была куча неприятностей, вот я и обошелся с тобой не очень хорошо. И поэтому извини. Я хочу с тобой помириться.

Она покачала головой:

– Когда вы наконец поймете, что я не хочу иметь с вами ничего общего?

Он засмеялся:

– Вот это мне в тебе и нравится. Ты ото всех них отличаешься. И даже можешь два слова связать.

– Нейчур тоже на это способна.

– А ты поживи с Нейчур, – сказал он мрачно. – Это же просто кошмар какой-то! Как бы то ни было, мы уже разбежались, она тебе разве не говорила?

Лорен наклонилась вперед и постучала в перегородку из дымчатого стекла, отделявшую их от шофера.

– Чего ты? – спросил он, откидываясь назад и вытягивая длинные, обтянутые черной кожей ноги.

– Велите своему шоферу остановить машину.

– Но я же сказал, ты – моя пленница.

– Нет, это похищение.

– Ну, так арестуй меня.

Она тоже откинулась назад, решая, что делать дальше. Нельзя было отрицать, что он человек обаятельный, и, если быть совершенно честной, он ей чем-то нравился, несмотря на то что между ними произошло. Кроме того, ну что ей терять? Совершенно нечего. Все равно Нейчур порвала с ней отношения.

– Ладно, – сказала она, устало вздохнув.

– Что ладно?

– Я позавтракаю с вами. Постарайтесь произвести на меня впечатление. Обворожите меня. Докажите, что вы действительно свойский парень.

Он фыркнул:

– Боюсь, я уже лет двадцать как не свойский парень.

– Ну, попытайтесь!

– Для тебя – все что угодно.

И он повез ее в маленький итальянский ресторанчик на Третьей улице. Жизнерадостный хозяин провел их к столику в глубине зала, обращаясь с Эмерсоном так почтительно, словно тот был королем. Его телохранитель остался у входа в ресторан, зорко следя за улицей, чтобы не допустить нового беспокойства.

– Шампанское, икру, что хочешь? – спросил Эмерсон, отбрасывая назад гриву волос.

Она взглянула на часы:

– Но ведь уже три часа дня.

– И что?

– Я бы предпочла зеленый салат и немного макарон с сыром. А потом мне нужно идти. Кроме того, здесь не подают икру и шампанское.

– Хочешь пари? Я могу получить что хочу, и в любое время дня и ночи.

– А если вы не получаете, вы берете силой. В этом вся история вашей жизни, не так ли, мистер Берн?

– Какого черта ты зовешь меня «мистер Берн»?

– Но я оказываю вам уважение, иногда вы его заслуживаете.

Он наклонился через столик и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

– А ты красива, тебе это известно? Что-то есть в тебе такое, на что я сразу клюнул.

Она иронически улыбнулась:

– Подумать только, вы умеете и говорить. Но он не обиделся.

– Да ведь такое мое воспитание, – ответил он весело.

– А где вы его получили?

– В забегаловке «Слон и замок» – в чертовой дыре, как мы ее называли в добрые старые времена. Это смесь Бруклина и лондонской окраины.

– У вас с Нейчур много общего, в том числе и родная страна.

Он презрительно рассмеялся:

– У меня и Нейчур как раз нет ничего общего.

– Но вы на ней женились.

– Подумаешь, делов-то. У меня тогда похмелье было!

– И этим вы объясняете все свои поступки?

– Ну вот, теперь ты выдашь мне лекцию о том, что «много пить вредно».

– Но мне совершенно нет дела до вашего поведения.

– Ты ошибаешься.

– Насчет чего?

– Что тебе безразлично. С первого же раза, как я только увидел тебя, я знал, что между нами что-то будет. Ты была такая мышка, все бегала вокруг и устраивала для Сэмм вечеринку у меня на квартире, помнишь? Я сразу тебя заметил, потому что ты ни на кого не была похожа, вот это мне и понравилось.

– Я скажу, почему я вам понравилась, – сказала она отрывисто. – Вас бесит, что я не ваша, потому что вы привыкли иметь любую девушку, какую захочется, и вдруг вам отказали. Вот это и только это вас ко мне и привлекает.

– Неправда.

– Да нет, похоже, что права именно я.

– А почему бы нам это не проверить?

– Каким же образом?

– Переспи со мной и увидишь, останусь я с тобой утром или нет.

– Очень забавный способ проверки.

– Очень рад, что ты рассмеялась.

После ленча он решил, что ему надо бы купить несколько книг, поэтому они остановились у книжного магазина фирмы «Даблди» на Пятой авеню. Но через две минуты об этом знала уже вся улица, и вокруг собралась толпа. Он схватил ее за руку, и они опять укрылись в лимузине. И как только они захлопнули дверцу, машина понеслась прочь.

– Домой. Ко мне, – сказала она беззвучно.

– Заметано, – ответил он. – Я заеду за тобой в десять.

– В десять я уже сплю.

– Но сегодня будет по-другому. Оденься и будь готова поехать в город.

– Но я не говорила, что куда-нибудь захочу выйти с вами.

– Но ты не говорила и что не хочешь. Помни только одно: я мог бы держать тебя в плену весь день, но я тебя отпускаю. Так что ты моя должница.

– Нет, я вам ничего не должна.

– Твое слово всегда должно быть последним? – Да.

Поднявшись к себе, она никак не могла успокоиться. Все это какое-то сумасшествие. Эмерсон Берн просто-напросто банальная рок-звезда. И ей до него дела нет. Или все-таки есть?

«Как это тебя угораздило отправиться с ним на ленч, Робертс?

Ну а почему бы и нет?

Он, по-твоему, привлекателен?

Да, надо признаться, он мне кажется привлекательным».

Зазвонил телефон, она поспешно схватила трубку, решив сразу заявить Эмерсону, что она, конечно, с ним никуда не поедет, ни сегодня, ни в какой-нибудь другой день.

– Привет, – сказала Пиа весело. – Что поделываешь?

– Да я только что пришла домой. А что?

– Мы с Хауэрдом хотим пригласить себя пообедать.

– Что-то мне не нравится тон твоего голоса.

– А в чем дело?

– Когда ты говоришь таким вот тоном, это значит, что ты присмотрела какого-нибудь подходящего, по твоему мнению, парня для меня.

– Обвинение отвергаю, – сказала с негодованием Пиа. —

Дело в том, что мы обедаем с дядей Хауэрда, и подумали, что хорошо бы нас за столом было четверо.

– А где же его жена?

– Дома, в Хэмптоне.

– Гм…

– Лорен, ведь речь идет о старом и женатом дядюшке, вряд ли он вздумает на тебя бросаться.

– Но ведь он мужчина, правда?

– О, пожалуйста, не надо!

– Ладно, буду.

Пиа так привыкла к отрицательным ответам, что очень удивилась.

– Мы за тобой заедем в восемь, – заговорила она быстро, прежде чем Лорен передумала.

М-м-м, обед в обществе дядюшки Хауэрда. Но, по крайней мере, она улизнет из дома, и когда Эмерсон приедет и не застанет ее, он, может быть, поймет намек и оставит ее в покое.

Или же наоборот, не оставит?

53

Синдра не знала, как долго сидела в комнате одна. Она знала только, что Рис ушел и оставил ее одну. Оставил одну с мертвым человеком, лежащим у двери.

Она скорчилась на постели, прижав колени к подбородку. Глаза были широко открыты. В них стоял страх, а человек лежал бесформенной массой у двери.

– Это не я его застрелила, это ты! – крикнула она, когда это случилось, и отскочила от Риса, вся дрожа.

– О нет, нет, беби, я тут абсолютно ни при чем, – ответил он, поспешно заталкивая в чемодан свои вещи и бросаясь к двери.

– Ты… не должен… так оставлять… меня, – сказала она, слова просто застревали у нее в горле.

– Только ты меня и видела, – сказал он, кинув ей пистолет.

И ушел.

Сначала она хотела вызвать полицию. Она бы не удивилась, если бы она и сама пришла – ведь люди за стенкой, наверное, слышали выстрел. Но ничего такого не случилось. Совершенно ничего. И она сидела на кровати, боясь пошевельнуться и только зная, что она должна тоже бежать, как Рис.

Но каким образом? У него были автомобиль и все их деньги, у нее же не было ничего.

Так она и сидела посредине кровати, слезы катились у нее по щекам, а в руке она держала пистолет, вот все, что у нее осталось.

Жизнь была кончена, и исправить ничего невозможно.

– Он точно такой, как показывали по телевизору, – воскликнула Энни. – Посмотри на эти огни!

– Да, действительно зрелище, – согласился Ник, подъезжая к месту парковки при загородной гостинице.

– А куда мы едем? – спросила она. – Разве не лучше сейчас найти Синдру?

– Сначала мы сыграем. Для этого в Вегас и приезжают.

– Ник…

– Попытайся, Энни, получишь удовольствие, – ответил он, поддразнивая ее. – Сегодня у тебя день возможностей. Давай, ставь все на кон, ты же не можешь знать заранее, может быть, тебе это понравится.