– Вам самое время перекусить. Если вы хоть немного не позаботитесь о себе, то загоните себя прямиком в могилу.
      Коннел настолько устал, что до него даже не дошел смысл сказанного. Он лишь кивнул Дженне, поставившей перед ним на стол сковородку с жареной колбасой, тарелку с гренками и бутылку с соусом. За этим последовала чашка дымящегося кофе, в поисках которой Коннел и забрел на кухню.
      С жадностью вдохнув аромат горячего напитка, Коннел тотчас же почувствовал, как по всему телу разлилось приятное тепло. Большую часть ночи он провел в конюшне в обществе старшего конюха, с которым они проверяли и доводили до рабочего состояния новые стойла. Теперь Коннел едва соображал от усталости, но все же чувствовал себя почти счастливым – он был уже очень близок к осуществлению своей давней мечты. Да, он наконец-то заполучил кливлендских гнедых и разместил их в собственных конюшнях – от этого дух захватывало. Но сознание того, что он может лишиться такого великолепия в течение всего нескольких недель, заставляло его хмуриться и скрипеть зубами. Он прекрасно понимал, что не имеет права на риск, однако знал, что рискует – рискует всем.
      – Ешьте же, мистер Коннел, ешьте, – проворчала Дженна. – Вам надо поддерживать силы, особенно сейчас. Вы собираетесь пренебрегать моей стряпней? Оцените ее по достоинству.
      – Что?.. – Коннел уставился на экономку.
      – Ничего-ничего, я просто пошутила. – Дженна сменила иронический тон на серьезный. – Я не собираюсь вникать во все ваши проблемы, но только запомните: то, что все вокруг – хуже некуда, не имеет значения. Вы должны есть и поддерживать, в себе силы, понятно? Где жизнь, там и надежда. У вас и прежде были, испытания. Окончатся ваши беды и на этот раз.
      Слова Дженны согрели душу Коннела. Простота ее философии казалась необычайно трогательной. Увы, он не видел, каким-образом сможет распутать весь этот клубок. Пока не видел. Коннел не мог поговорить о создавшейся ситуации даже с Джеком. Дядя был полностью поглощен возобновлением отношений с Бриджет Дойл. Завидовать Джеку Коннел не мог в силу того, что уж очень много времени понадобится дядюшке, чтобы во всем разобраться, разложить по полочкам свои отношения с Бриджет. И все же он надеялся, что у Джека все сложится хорошо, В конце концов, хоть один из них должен был получить свой шанс на счастье.
      В воображении Коннела возник воздушный образ Бетани. Ему вспомнился тот момент, когда она поцеловала его в кабинете. Неужели это было вчера? Так приятно было ощущать ее в своих объятиях. Подобно пробившемуся сквозь облака солнечному лучу. Бетани согрела его сердце надеждой, согрела мечтой. Но сбудется ли она, эта мечта?
      – Ешьте, мистер Коннел. А потом отдохните несколько часов. – Дженна накинула на плечи шаль, затем взяла со стула у дверей перчатки и шляпу. – Если будет нужда, вас разбудят. Я лично обещаю разбудить вас; когда вернусь.
      – А куда ты?
      Дженна загадочно улыбнулась:
      – Я иду в сад, мистер Коннел. Со мной мальчики и Мэри. Они хотят помочь мне прочистить грядки, чтобы там можно было что-нибудь посадить. Хотя не скажу, что от мальчишек много толку. Они больше копают червяков для рыбалки.
      – Прислать тебе кого-нибудь с конюшен? Ведь тебе, наверное, нужны настоящие помощники? – спросил Коннел, хотя знал, что у него нет сейчас ни одного свободного человека.
      – Что вы говорите?! – фыркнула Дженна. – Как будто подобное возможно! А как же лошади, которые только что прибыли? Ваш дядя и все ваши люди заняты только лошадьми. Ах, мистер Коннел, если бы я стала дожидаться помощи с конюшен, у нас нечего было бы подать на стол, кроме одного мяса и картошки, которая к тому же появится только в июне.
      – Мне такое меню вполне подошло бы, – рискнул вставить Коннел. – Во всяком случае, я ничего не имел бы против.
      Дженна завязала под подбородком тесемки широкополой шляпы и решительно покачала головой:
      – Нет-нет, не говорите глупостей.
      С этими словами Дженна вышла из кухни, и Коннел, к своему величайшему удовольствию, остался в одиночестве перед полной тарелкой и полупустой чашкой. Ему следовало привести мысли в порядок и принять очень важные решения, от которых, возможно зависело все будущее Гленмида.
      – Мистер Делейни, можно отвлечь вас на несколько минут?
      Коннел повернулся и увидел стоявшую в дверях Бетани. Вид у нее был усталый, и она совершенно не походила на злодейку, поставившую себе целью разрушение его, Коннела, планов.
      «А может, ответить «нет»? – промелькнуло у Коннела. – Может, подхватить тарелку и чашку, выйти из кухни и поискать себе другой укромный уголок, где можно было бы спокойно посидеть и собраться с мыслями?»
      Но вместо этого он утвердительно кивнул.
      – На плите должна быть горячая вода для чая. Возможно, там даже кофе остался.
      – Благодарю, – кивнула Бетани. Шурша юбками и фартуком, она прошла к плите и, достав с полки чашку, потянулась к кофейнику. На кухне Бетани чувствовала себя как дома – словно всегда была здесь полноправной хозяйкой.
      «В качестве жены Финна, – подумалось вдруг Коннелу. – Что ж, так оно и есть. Бетани сейчас на этой кухне только благодаря Финну. Финн женился на ней, уложил ее в постель и сделал ей сына».
      Физическая близость между Бетани и кузеном была для Коннела точно открытая рана. Его трясло от осознания того, что он желает эту женщину, желает вдову Финна. Когда же Коннел вспоминал о том, что Рози тоже переспала с его двоюродным братом, он запрещал себе об этом думать, однако надолго этого запрета не хватало; он снова и снова возвращался мыслями к Бетани, искренне сочувствуя ей, ведь бедняжке пришлось жить с Финном, пришлось жить в атмосфере отчаяния и безнадежности. Но мысль о том, что Бетани к тому же спала с его кузеном, доводила Коннела до сумасшествия, и он не знал, как отделаться от этих ужасных мыслей.
      – Хотите еще? – спросила Бетани.
      Вопрос отвлек Коннела от тягостных раздумий. Взглянув на стоявшую перед ним женщину, он в недоумении пробормотал:
      – Еще?..
      Бетани кивнула на кофейник:
      – Хотите еще кофе?
      – Нет-нет, спасибо. – Коннел отодвинул от себя тарелку и взялся за свою чашку. Сделав глоток кофе, проговорил: – Прошу прощения, миссис Делейни, но у меня сейчас слишком мало свободного времени. Садитесь, пожалуйста. О чем вы хотели со мной поговорить?
      Бетани сделала глубокий вдох и медленно подошла к столу. Пристально посмотрев на Коннела, она сказала:
      – Поверьте, я все прекрасно понимаю. Я знаю, что вы очень устали и что вам надо сейчас решить ряд неотложных вопросов. Пожалуйста, простите, что побеспокоила вас.
      Сделав шаг назад, Бетани повернулась и направилась к двери.
      – Подождите! – Вскочив на ноги, Коннел догнал Бетани и схватил ее за руку. – Говорите. У меня есть время. Что вы хотели мне сказать?
      Она вздохнула и решительным движением высвободила свою руку.
      – Видите ли, мы с вами… – Бетани на мгновение умолкла. – Я говорю о том, что случилось перед самым приездом гостей.
      Коннел нахмурился. Она что, собирается обвинить его в том, что он воспользовался ситуацией? Хочет потребовать от него извинений?
      Судорожно сглотнув, Бетани вновь заговорила:
      – Вероятно, я… очень расстроила вас своим поцелуем, и мне, наверное, следует… извиниться.
      Коннел медленно покачал головой:
      – Поверьте, вам не за что просить прощения. Просто вы в трудный для меня момент… немного поддержали меня.
      Своим чудесным поцелуем она хоть на мгновение подарила ему немного тепла, но не мог же сказать ей об этом.
      – Нет-нет, – возразила Бстаии, – это неправда. Я поцеловала вас, потому что этого хотела. Потому что хотела узнать, что значит целовать мужчину по собственной воле, без каких-либо тайных мотивов или скрытых целей… Вы ведь меня понимаете? – Она смутилась и на мгновение потупилась.
      – Кажется, понимаю, – кивнул Конпел. – Хочется целовать… потому что получаешь удовольствие. Потому что знаешь: это чувство правильное.
      – Правильное чувство? – Губы Бетани тронула печальная улыбка. – Ах, только не для вас. Простите, что доставила вам неприятные ощущений, когда вам и без того было плохо.
      Коннелу вдруг почудилось, что он видит Бетани впервые – она предстала перед ним совершенно новом свете.
      – Но для вас наш поцелуй был правильный? – спросил он, пристально глядя на Бетани.
      Она отвела глаза и прошептала:
      – Да, правильный.
      Это ее признание устраняло для Коннела все ограничения.
      – Бетани…
      Он произнес ее имя с такой нежностью, что ей показалось, она ослышалась. Взгляды их снова встретились, и снова Коннелу почудилось, что он видит свою американскую гостью впервые в жизни.
      Он посмотрел на ее губы, и Бетани поняли, что Коннел хочет поцеловать ее. Она тоже страстно желала этого поцелуя.
      Взяв её лицо в ладони, Коннел прикоснулся губами к ее губам, и Бетани тотчас же почувствовала, как по всему ее телу прокатились теплые волны блаженства. Из груди ее вырвался тихий вздох, и она постаралась покрепче прижаться к Коннелу. Поцелуй их становился все более страстным, и Бетани чувствовала, что ее все сильнее влечет к этому мужчине – подобного влечения ей прежде никогда не доводилось испытывать.
      Внезапно из-за окна донесся ужасный крик, словно разорвавший воздух, а повторный крик заставил Коннела и Бетани отпрянуть друг от друга.
      – Силы небесные!
      – Мистер Коннел!
      – Миссис Делейни!
      – Дети!
      – Кто-нибудь, помогите!
      Тревожные крики сливались воедино, а затем послышалось ржание лошадей.
      Бетани с Коннелом переглянулись и бросились к выходу кратчайшим путем. Пробежав через посудомоечную комнату, они выскочили через черный ход. Обогнав Бетани на добрых десять шагов, Коннел побежал по дорожке. Бетани же старалась не отставать, но ей очень мешали многочисленные верхние и нижние юбки. Озираясь на бегу, она успела заметить, что сад совершенно пуст.
      Завернув за угол дома, Бетани увидела в конце грядок Мэри О’Тул, пытавшуюся перелезть через ограду, отделявшую сад от загона, специально отведенного для нового жеребца. Мать девочки, вцепившись в юбку дочери, старалась удержать ее.
      – Девочка моя, ты сделаешь только хуже! – в отчаянии кричала Дженна, удерживая всеми силами дочь.
      – Пусти меня! Он их обоих затопчет! – закричала в ответ Мэри.
      Затопчет обоих?! При этих словах девочки Бетани похолодела. В. следующее мгновение она увидела лежавшую маленькую фигурку, а в нескольких шагах – еще одну: мальчик то и дело размахивал руками, причем в одной руке он держал похожую на флаг куртку.
      Росс! Бетани хотела закричать, но не смогла; казалось, ужас сковал ее горло, и она молча смотрела, как в опасной близости от мальчиков мечется по загону огромный гнедой жеребец.
      Подбежав к Дженне и ее дочери, Коннел сказал:
      – Мэри, спускайся. Немедленно спускайся. И успокойся, пожалуйста, сейчас мы все сделаем…
      Девочка вопросительно посмотрела на Коннела:
      – Но как же?.. Ведь там мистер Росс и маленький Майкл…
      – Росс делает все, что может в настоящий момент. Он пытается отогнать коня, пытается держать его на расстоянии.
      Бетани по-прежнему смотрела на сына, продолжавшего прыгать, размахивать руками и кричать на жеребца, остановившегося в нескольких метрах от мальчика и рывшего копытом землю.
      «Лошади должны поверить, что ты сильнее их». Не этому ли учил вчера Росса Коннел? Может, ее сын сейчас и пытается доказать, что он сильнее? О Боже праведный!
      – Мы только напугаем жеребца, если будем идти напролом, – убеждал девочку Коннел. – В такой ситуации надо действовать как можно осторожнее. Главное же – без паники.
      Потянувшись к девочке, Коннел снял ее с ограды и подтолкнул к матери. Дженна крепко обняла дочь, и та тотчас же разразилась слезами.
      – Ах, Бетани, дорогая… – Ее за плечи обняла тетушка Бриджет. – Мы прибежали, как только увидели, что здесь творится.
      Но Бетани не смотрела на тетку – она по-прежнему не могла отвести глаз от сына.
      Тут к Коннелу подошел Джек. Он что-то шепотом сказал племяннику, и оба помрачнели.
      «Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй! – отстукивало в груди сердце Бетани. – Боже, помилуй их, сохрани, верни мне сына! Если я потеряю Росса – я умру. Господи помилуй! Господи помилуй!»
      – Сынок! Сыночек мой! – Раздавшийся с крыльца истошный крик Бетси Кохран напомнил Бетани, что она не единственная мать, которой грозит столь ужасная потеря. – Как это случилось? Почему вы не торопитесь вытащить его оттуда?
      Мэри, всхлипывая, отстранилась от матери, и Дженна подошла к миссис Кохран, чтобы все ей объяснить.
      – Тише, Бетси, тише, дорогая, – успокаивала Бетси экономка. – Мистер Делейни и мистер Брениген лучше знают, что делать в таких случаях. Ты должна им верить. И постарайся не шуметь. Ты только еще больше напугаешь животное.
      – Мой Майкл, – всхлипнула женщина. – Майкл – единственное, что у меня осталось от Эндрю. Мистер Делейни, вы должны что-то сделать!
      Бетани в ужасе вздрогнула. Крики служанки могли напугать животное, и тогда…
      – О Господи… – прошептала Бетани, заметив, как огромный жеребец направился прямо к лежавшему на земле мальчику. Сердце ее остановилось, когда она увидела, что ее сын бросился наперерез животному.
      – У-у-ха! У-у-ха! – кричал Росс и размахивал курточкой. – У-у-ха!
      Бетани затаила дыхание и крепко зажмурилась. И тут вдруг раздался голос Бриджет.
      – О чудо! Чудо из чудес! – выдохнула тетушка.
      Бетани открыла глаза и увидела, что жеребец отвернулся от Росса и отошел от него – словно потерял к мальчикам всякий интерес. Бетани вздохнула с облегчением. Теперь она с трудом удерживалась от слез.
      Дженна строго посмотрела на миссис Кохран и, приложив палец к губам прошептала:
      – Бетси, запомни, больше ни слова. Своим криком ты можешь только навредить.
      – Но я…
      – Ни слова, – повторила Дженна.
      Тут жеребец снова повернулся к мальчикам, и Росс замер. Он не смотрел на людей, стоявших у ограды, все его внимание было сосредоточено на коне. Зная ли мальчик, что помощь близка? Наверное, силы его были на исходе.
      Коннел снял с себя куртку и, повернувшись к женщинам, тихо сказал:
      – Бетси, дай Джеку свой передник.
      Служанка молча закивала и тут же сорвала с себя передник.
      – Белый цвет привлечет внимание животного, – пояснил Джек, принимая у Бетси передник и передавая его Коннелу.
      Коннел посмотрел на Бетани:
      – Росс очень смелый и очень сообразительный мальчик. Не беспокойтесь, я скоро верну вам сына.
      Бетани не могла вымолвить ни слова. Не могла произнести слов благодарности. Сил у нее хватило лишь на то, чтобы едва заметно кивнуть.
      – Подождешь, пока я не пройду до половины пути, – сказал Коннел, повернувшись к дяде.
      – Понял, – ответил Джек.
      Коннел быстро перелез через ограду и осторожно зашагал по траве. Он шел, пряча передник за спиной, чтобы не вспугнуть коня раньше времени.
      – Миссис Делейни, мне так жаль… – пробормотала Мэри. – Они…
      – Тише, девочка. Не сейчас, – строго сказала Дженна.
      Через несколько секунд Джек тоже перелез через ограду – он приближался к коню с другой стороны. И почти в тот же момент к мужчинам присоединился конюх по имени Лаки. Все трое переглядывались и шагали с предельной осторожностью.
      Женщины, стоявшие за оградой, замерли, затаили дыхание. Коннел наконец остановился, и Лаки с Джеком также остановились. Немного помедлив, Коннел начал размахивать над головой белым передником, пытаясь привлечь внимание жеребца и отвлечь его от мальчиков.
      – Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй, – шептала Бетани.
      Тут жеребец вскинул, голову и, отвернувшись от мальчиков, уставился на человека с белым передником. Потом ударил в землю копытом и громко заржал.
      Коннел снова стал приближаться к жеребцу. Шел очень медленно, по-прежнему размахивая над головой передником. Жеребец опять заржал и попятился. Коннел продолжал приближаться к коню, а тот все пятился и пятился. Со стороны эта сцена походила на какой-то странный, смертельно опасный танец.
      Росс замер, сейчас он походил на маленькое извоаяние. Было совершенно ясно: мальчик понимал, что малейшее движение с его стороны может вновь привлечь жеребца.
      Всеобщее, молчание внезапно нарушил громкий стон очнувшегося Майкла; мальчик попытался приподняться и сесть. Конь громко заржал и, вновь повернувшись к мальчикам, взвился на дыбы.
      Бетани тихонько вскрикнула и тут же прикрыла рот ладонью. Теперь все зависело от Коннела Делейни, вся ее жизнь зависела только от этого человека.
      Размахивая передником и крича во всю мощь своих легких, Коннел устремился наперерез коню. Джек тоже рванулся вперед и подхватил с земли беспомощного мальчика. С ребенком на руках он побежал назад, к ограде. Конь же вдруг резко развернулся и устремился к амбару, где стоял Лаки. Коннел тут же отбросил передник и поспешил к Россу. Схватив сына Бетани, он также побежал к ограде.
      Минуту спустя Лаки с помощью двух парней, подоспевших с конюшен, обуздал жеребца.
      – Хвала небесам, айшон! – Тетка крепко обнимала Бетани, но та по-прежнему не могла вымолвить ни слова.
      Мэри наконец-то успокоилась и теперь, поглядывая на мать, радостно смеялась.
      – О Майкл! Мой Майкл! – Бетси подбежала к Джеку, и тот передал ей сына. – Милый мой сынок! – восклицала Бетси, обнимая сына. – Твоя мамочка с тобой! Теперь не страшно, теперь ты в безопасности. – Прижав мальчика к груди, она покрывала его лицо поцелуями. – Спасибо вам, мистер Брениген. Спасибо вам обоим.
      – Поосторожнее с мальчиком, мэм, – предупредил Джек. – Опустите его поскорее на землю, и мы посмотрим, все ли кости у него целы.
      – Ах, Майкл, ты представить себе не можешь, до чего я испугалась, когда увидела из окна весь этот ужас! Я как раз убирала в комнате мистера Делейни. А ты лежал на земле, и вокруг тебя носилась взбесившаяся лошадь…
      Бетани с сочувствием поглядывала на миссис Кохран. Уж она-то знала, что чувствует другая мать, когда ее сын в опасности. Тут к ним присоединилась Дженна. Она быстро ощупала руки и ноги Майкла.
      – Где болит, малыш? – спросила экономка. – Эта огромная скотина наступила на тебя? Или лягнула?
      Майкл отрицательно покачал головой, потом поднес руку к виску и зажмурился.
      – А где Росс?
      – Он сейчас придет, сынок. Вам обоим повезло, парни, – сказал Джек. – Голова болит? А не кружится?
      – Всё вокруг кружится, – пробормотал Майкл. – Я упал, а конь… Он за нами погнался. А с Россом правда все в порядке?
      – Через минуту мы осмотрим и его. Увидишься с Россом позже.
      – Как думаешь, идти сможешь? – спросила у Майкла Дженна.
      Мальчик утвердительно кивнул, и экономка продолжила.
      – Бетси, сейчас лучше занести его в дом и уложить в постель. Мэри, ты тоже иди. Поможешь Бетси, а потом пойди на кухню и поставь воду кипятиться. А мы пошлем за доктором.
      Несмотря на протесты Майкла, Бетси повела его в дом.
      – Но я не хочу в постель! – кричал мальчик. – Мы с Россом собирались пойти потом на рыбалку! Мэри нам обещала!
      – Сомневаюсь, что ты куда-нибудь пойдешь. По крайней мере, в ближайшее время, – заявила Бетси. – Ваше счастье, если я вообще не запрещу вашу рыбалку. После того как тебя осмотрит доктор, у нас с тобой будет серьезный разговор, понятно?
      Когда ушли Кохраны, у ограды наконец-то появился Коннел. Передавая Джеку Росса, он посмотрел на Бетани, но та сейчас видела только сына. Заключив его в объятия, она со слезами на глазах прошептала:
      – Ты такой смелый, такой умный… – Бетани целовала темные кудри сына, и слезы ручьем лились из ее глаз. – Я так счастлива, что с тобой все хорошо.
      – А почему ты тогда плачешь, мама?
      – Потому что ты напугал ее, парень. – Подошедший Коннел смотрел на мальчика суровым взглядом. В одной руке Коннел держал свою куртку, в другой – курточку Росса.
      Тут Бетани наконец-то посмотрела на хозяина Гленмида:
      – Спасибо вам… Спасибо за сына.
      – Не следует благодарить меня. Ведь я спасал свои деньги, свои капиталовложения. Надо было убрать детей подальше от жеребца, и я это сделал, вот и все. – Коннел снова повернулся к Россу: – Ты не выполнил моего требования. Ты ведь должен был держаться подальше от животных, верно? – Голос Коннела наполнился едва сдерживаемым гневом. – Ты до смерти напугал свою мать. А посмотри, сколько людей ты оторвал от работы. Что можешь сказать в свое оправдание?
      Губы Росса задрожали, и мальчик пролепетал:
      – Я должен был помочь Майклу. Он мой друг, и он был ранен. – Было совершенно ясно, что каждое слово мальчика – чистая правда. – Я пытался сделать то, чему вы учили меня, – быть сильнее…
      – У тебя хорошая реакция. – Слова Коннела походили на похвалу, но произнесены были тоном, скорее близким к выговору. – Однако в следующий раз подумай, прежде чем делать что-либо. Например, сбегай за помощью. Не старайся решить все сам. Не следует полагаться только на себя. Мы все нужны друг другу, понимаешь? – Коннел взглянул на Бетани. – К сожалению, я усвоил этот урок слишком поздно.

      В душном и влажном воздухе пахло грозой, уже бушевавшей где-то вдали. В который уже раз.
      Погода в Ирландии, казалось, менялась гораздо чаще, чем на теплом побережье Северной Каролины. Почти так же часто, как настроения Бетани. Страх, страсть, желание, гнев, надежда – все эти мысли и чувства; бушевавшие в ее душе, ни на минуту не давали покоя.
      Отойдя от окна, Бетани подошла к камину и протянула руки к огню. Бриджет, сидевшая в кресле у камина, монотонно позвякивала вязальными спицами создавая очередной шедевр прикладного искусства. Бетани же снова и снова вспоминала недавние события. Вспоминала сковавший ее страх, когда жеребец понесся на Росса. Вспоминала рассекающие воздух огромные копыта – смертельно опасные и беспощадные. А затем – молниеносная реакция Коннела, спасшего жизнь ее сыну.
      В те страшные минуты она замерла, словно окаменела. Охваченная ужасом, утратила способность двигаться говорить, думать. Она оказалась не в состоянии спасти сына даже тогда, когда ему грозила смертельная опасность. И сознание собственной беспомощности заставляло Бетани содрогаться.
      Ее не переставала мучить мысль о том, что в истории со своим замужеством она вела себя точно так же. По мере того как Финн погружался в пучину пороков, она, Бетани, все более «замораживала» себя, то есть теряла способность думать и действовать, а жизнь ее становилась все хуже и хуже Ее единственной надеждой и спасением был Росс. Лишь благодаря сыну она каждый день вставала по утрам и думала о делах насущных, заставляла себя и дальше терпеть пытки ежедневных унижений. Росс составлял смысл ее жизни. И вот сегодня она чуть не потеряла его.
      Ей необходимо было видеть Коннела, чтобы поблагодарить его за спасение сына и объяснить, что значил для нее его поступок.
      Коннел же, передав ей Росса, отправился на дальние конюшни, где оставался до конца дня. К вечеру дядя Джек пошел на конюшни, чтобы привести Коннела к ужину. Но оба до сих пор не вернулись.
      – Тетушка Бриджет, ну где же они? – Бетани ужасно хотелось видеть Коннела. – Может, у них возникли проблемы с жеребцом, которого напугали мальчишки?
      – Я думаю, всегда есть повод из-за чего-нибудь поволноваться. Вся разница только в том, как относиться к той или иной заботе. – Бриджет отложила вязанье. – Джек сказал, что с жеребцом все было в порядке, когда они вернули его в конюшню. А доктор сказал, что Майкл не получил ни царапины, так что малыша продержат в постели только день или два. Поверь, никаких существенных повреждений. Так что опасения твои преувеличены.
      – Но Коннел так разозлился… Он столько денег вложил в новых лошадей. – Бетани принялась вышагивать от окна к камину и обратно, всякий раз обходя разбросанных по полу игрушечных лошадей, которыми днем играл Росс. – Он не позволил мне даже поблагодарить его. Взял и удрал в свои конюшни.
      – Бетани Кэтрин Дойл Делейни, ты, кажется, совершенно ничего не понимаешь.
      Бетани с удивлением посмотрела на Бриджет. Тетя называла свою племянницу полным именем только в тех случаях, когда была сердита.
      – Нельзя судить обо всех без разбора мужчинах исходя только из неудачного опыта собственного замужества. Коннел был зол вовсе не потому, что в опасности находились его капиталовложения. Он испугался за Росса. Он испугался за тебя. Коннел злился от страха.
      – Ты действительно так думаешь? – Бетани присела на краешек стоявшего у окна стула. Легкий ветерок колыхал занавески за ее спиной. – Но он казался таким решительным…
      – В таком случае ты совершенно не разбираешься в подобных вещах.
      – Что ты имеешь в виду?
      Бриджет опять взялась за спицы.
      – В свое время вы с Коннелом оказались слишком доверчивы и оба на этом сильно обожглись. Именно потому с годами вы становились все более недоверчивыми и стали излишне мнительными. Коннела испугала мысль о том, что вы с Россом дороги ему. Почувствовав, насколько больно будет ему потерять кого-то из вас, он решил держать вас на расстоянии.
      Слова тетушки поразили Бетани. Возможно, Бриджет была права, но если так… Покусывая губу, Бетани пыталась освоиться с мыслью о том, что Коннелу Делейни в этом мире было так же неуютно, как и ей. Отягощенный сознанием вины за допущенную когда-то ошибку, он стал принимать на себя ответственность и за другие беды, хотя ни в чем не был виноват.
      – Ты думаешь… думаешь, что Коннел испугался за меня так же, как я за него?
      – Совершенно верно. Но скажи, что же ты теперь намерена со всем этим делать? – Бриджет вопросительно взглянула на племянницу.
      Бетани пожала плечами. Действительно, что она собирается делать? Не зная, как ответить на этот вопрос, Бетани спросила:
      – Как ты смогла так просто простить Джека Бренигена? Как смогла забыть всю свою боль, весь страх?
      – А нечего было и прощать. Какие уж тут могут быть счеты? Мы любили друг друга, но он не смог вернуться в срок. А я уехала. Обоих нас надо простить. Мы никогда всерьез не пытались разыскать друг друга. Больше всего нам надо было научиться верить. Мы в полной мере настрадались в прошлом, поэтому теперь можем все начать заново.
      «Начать заново»? Звучало очень заманчиво, но совершенно не подходило к ним с Коннелом. Во всяком случае, у них все было совсем не так, как у Джека и Бриджет. Хотя…
      – Коннел видит себя глазами окружающих, глазами тех, кто проклинает его, – в задумчивости проговорила Бетани. – Точно так же и я иногда смотрю на себя со стороны.
      – И что же? – Бриджет ждала, когда племянница сама придет к очевидному выводу.
      – А то… Полагаю, нам нужен свежий взгляд. Мы должны взглянуть на себя по-другому.
      Бриджет расплылась в радостной улыбке:
      – Ты всегда была умной девочкой. Тебе следует подумать над выбором, который перед тобой стоит, и решить, какой выход для тебя наилучший, что сделает тебя счастливой. То же самое должен сделать и Коннел.
      – Это то, чем вы сейчас занимаетесь с Джеком Бренигеном? Размышляете?
      – Да, размышляем, – ответила тетушка, глядя прямо перед собой. – Я любила человека и потеряла его. Когда-то у меня был ребенок, но я и его потеряла. После этого я выбрала одиночество и прожила так почти четверть века. Но теперь мне выпала вторая попытка, и я не намерена ее упускать.
      В дверь осторожно постучали, и тотчас же послышался голос Джека:
      – Бриджет, ты здесь? – Тетушка тут же вскочила на ноги. – Бриджет, ты не могла бы ненадолго спуститься вниз и уделить мне чуточку внимания?
      – Да, разумеется. – Бриджет распахнула дверь. – А мистер Коннел тоже вернулся? – спросила она после того, как Джек запечатлел на ее щеке поцелуй.
      – Нет. – Джек покачал головой. – Сидит в совершенно пустой конюшне. Сидит мрачный и упрямый как осел и не желает рискнуть. Я говорил ему…
      Бриджет провела ладонью по щеке Джека, и тот сразу же умолк, словно забыл про своего племянника. Тогда Бетани поднялась со своего места у окна и с улыбкой приблизилась к двери. Увидев ее, Джек воскликнул:
      – О, Бетани!.. Приветствую! Может, пойдешь с нами?
      Она покачала головой:
      – Нет, спасибо; Идите без меня.
      Джек обнял Бриджет за талию. Никогда еще Бетани не видела свою любимую тетушку такой… такой счастливой.
      «Но теперь мне выпала вторая попытка, и я не намерена ее упускать», – только что сказала Бриджет. Может ли Коннел Делейни стать «второй попыткой» для нее, для Бетани? И может ли она стать «второй попыткой» для Коннела?
      – Дорогая, я с удовольствием присмотрю за нашим мальчиком, если у тебя на сегодняшний вечер остались еще какие-то дела, – уже уходя, сказала Бриджет.
      – В гостиной я приготовил все необходимое для позднего ужина, – сказал тетушке Джек, и в следующее мгновение дверь за ними захлопнулась.
      Бетани снова принялась расхаживать по комнате. Итак. Коннел сейчас сидит в конюшне, сидит в полном одиночестве, хмурый и мрачный. И конечно же, чувствует себя отвратительно, точно так же, как она, Бетани. Положение надо менять, но как это сделать? А может, полумрака конюшни будет достаточно, чтобы открыть в глазах «новый свет» и хоть немного растопить холод прошлого одиночества?
      Подхватив туфли и шаль, Бетани бросилась на лестницу. Есть только один способ все выяснить.

      На дворе оказалось гораздо холоднее, чем предполагала Бетани. Она очень вовремя набросила на голову и на плечи шаль, поскольку уже начинался дождь. Держа в руке корзину с ужином для Коннела, Бетани побежала к конюшням.
      Мокрая и задыхающаяся, она приблизилась к одной из дверей. Сквозь щели в стене конюшни пробивался слабый свет. Бетани стояла в нерешительности. Следует ли постучаться? А вдруг Коннел там не один? А может быть, он вообще в другой конюшне?
      Бетани уже раздумывала, не оставить ли корзину у входа, но тут дверь внезапно отворилась и на пороге возник Коннел. Не говоря ни слова, он отступил в сторону, как бы приглашая Бетани войти.