Бетани на мгновение потупилась; казалось, эти слова вырвались из самой глубины ее души. И было очевидно, что ответ Коннела для нее чрезвычайно важен.
Коннел медлил с ответом. Кроме него самого, лишь очень немногие знали правду о событиях тех дней, о событиях, перевернувших всю его жизнь. Двое из этих людей уже умерли, один был духовником, не имевшим права нарушить тайну исповеди, так что оставались только Джек и Джеймс.
– Вам лучше бы присесть, – сказал наконец Коннел.
Он в общих чертах описал основные события того лета – лета, когда он предложил Рози выйти за него замуж и она ответила «да». Они ждали, когда можно будет назначить дату венчания, а для этого требовалось, чтобы домой вернулся учившийся в Эдинбурге Джеймс. В один из дней Коннел получил от Розалин записку, в которой та просила его приехать к ней как можно скорее. Всегда восхищавшийся застенчивостью, скромностью и сдержанностью невесты, Коннел был обескуражен тем, что девушка сразу же бросилась к нему в объятия, умоляя предаться с нею любви и заявляя, что более ждать она не в силах и мечтает принадлежать ему. Некоторое время спустя Розалин призналась, что у нее были близкие отношения с Финном и что после этих отношений она забеременела. Они поссорились. В тот день Коннел был слишком расстроен и разгневан, чтобы проявить милосердие и сострадание.
Он ускакал из Оук-Бенда, горя желанием найти Финна и проучить его. Но поиски кузена результатов не дали, и он вернулся домой, где ожидала еще одна записка от Рози, заставившая Коннела снова отправиться в поместье Кэри. Увы, было поздно – кто-то выловил из реки тело Розалин. Коннел схватил пистолеты Джеймса и принялся искать Финна, чтобы вызвать его на дуэль. Он твердо решил убить кузена.
– Финн же вернулся слишком быстро. Вернулся – и выстрелил мне в спину. Он заявил, что это был несчастный случай, что его пистолет дал осечку.
Бетани смертельно побледнела. Коннел чувствовал себя так, словно провел много дней в головокружительно быстрой скачке. Но она же сама просила правды… Жаль, что пришлось шокировать Бетани всеми подробностями, но Коннел понимал, что ей было необходимо услышать все. Необходимо, чтобы знать: Финн вовсе не изменился, женившись на ней, – он всегда был таким, каким появился в доме ее отца.
– А дальше?.. – тихо проговорила Бетани, и ее голос поразил Коннела в самое сердце. Он не знал, что еще натворил Финн в Америке, но был уверен, что Бетани должна знать всю правду о своем покойном муже, чтобы удостовериться, что она ни в чем не виновата.
– Домой меня привез дядя Джек, – продолжал Коннел. – Клянусь, что если бы его лошадь почему-то вдруг остановилась, он принес бы меня сюда на собственной спине. Все думали, что я умер. Дядя Бреннан отослал Финна подальше. Дядя был очень зол, но терять нас обоих – это было выше его сил. Потому он и свалил всю вину на меня – рассчитывал, что я унесу правду с собой в могилу. – Коннел провел ладонью по лицу и тяжело вздохнул. – А я выжил. Живое свидетельство тому, что сатана посылает удачу своим приспешникам.
– Значит, все то презрение, которое вам пришлось выносить все это время, – результат злодеяния Финна?
– Нет, – покачал головой Коннел, – не Финна, Рози. Родители ее умерли. Джеймс отсутствовал – учился в школе. А я был занят здесь, в поместье, – тогда как раз жеребились кобылы. И я оставил Рози одну, оставил беззащитную… – Коннел умолк и снова вздохнул. Бетани подошла к нему поближе; она ждала, когда он соберется с силами, чтобы закончить свой рассказ. И что-то во взгляде ее чудесных голубых глаз помогло Коннелу найти в себе мужество и продолжить. – Сначала Рози боялась рассказать мне правду и пыталась соблазнить меня; она была в отчаянии из-за того, что Финн отказался, от нее. А я был слишком благороден, я хотел дождаться первой брачной ночи. Мой отказ, а затем моя реакция на ее признание – это и сломило Рози. Не выдержав позора и унижения, она покончила с собой. Поэтому и похоронена, как все самоубийцы, вне кладбища. Большинство знакомых жалели. Рози, даже сочувствовали ей. А что бы они почувствовали, если бы узнали о ее отношениях с Финном? Кто тогда сказал бы о ней доброе слово? Я был очень виноват перед Розалин. Я ужасно подвел ее.
Бетани осторожно прикоснулась ладонью к щеке Коннела, и этот жест дружелюбия мгновенно согрел его сердце. Он заглянул в ее глаза, опасаясь увидеть в них неприятие и беспокойство, но в голубых глазах Бетани были только нежность и сочувствие.
Она откинула со лба его волосы и несколько раз провела ладонью по вискам. Да, она сочувствовала ему, она его понимала – это было ясно и без слов.
Коннел хотел что-то сказать, но тут Бетани вдруг приподнялась на носках и нежно поцеловала его в губы. И тотчас же вся душа Коннела – самые дальние ее закоулки – словно озарилась ярким солнечным светом, а воздух наполнился запахами корицы и ванили.
Чуть отстранившись, он снова заглянул в бездонно-голубые глаза Бетани и не увидел в них ни тени сомнения, ни намека на страх. И желание, мучившее Коннела последние несколько ночей, желание, с которым он боролся долго и безуспешно, охватило его сильнее, чем прежде.
Чуть помедлив, он привлек Бетани к себе и с жадностью впился в ее губы – так путник, измученный многодневной жаждой, припадает к ручью. И она ответила на его поцелуй, ответила с такой же страстью.
Вцепившись в рубашку Коннела, Бетани старалась притянуть его еще ближе к себе, в то время как губы ее требовали новых и новых ласк. Коннел же, взяв в ладони лицо Бетани, замер на мгновение, ошеломленный нахлынувшими на него чувствами, испытать которые он уже не и надеялся. Бетани… Бетани Дойл. Имя этой женщины пело и звучало в его сердце. Бетани Дойл Делейни… жена Финна.
Когда он наконец-то осознал, что целует жену Финна; на него точно обрушили кувшин холодной воды. Коннел заставил себя отстраниться и отступил на шаг. Какое-то время оба стояли молча, ошеломленные произошедшим. Наконец Бетани, задыхаясь, пробормотала:
– Я… мы не…
– Не должны позволять себе такого впредь, – закончил ее мысль Коннел.
Стук в дверь испугал обоих…
– Мистер Делейни, миссис Делейни, вы здесь? Ваши гости уже подъезжают. Провести их в гостиную?
Глава 8
– Наконец-то хоть немного сносная погода. – Джеймс Кэри пожал Коннелу руку. – Вивиан очень переживала, что дождь, размывший дорогу, может испортить все удовольствие от поездки.
Вместо добропорядочной седовласой женщины, облаченной в черное, – именно такую ожидала увидеть Бетани – перед ними предстала совсем другая дама. Гостья Джеймса Кэри оказалась умопомрачительной красавицей в элегантном платье из тончайшей шерсти – выполненное в богатой пунцово-красной палитре, отделанное черным бархатом, оно весьма выгодно подчеркивало великолепие иссиня-черных волос красавицы и нежность кожи.
Вивиан надула свои пухлые чувственные губки, но тут же, окинув взглядом фасад дома, засмеялась звонким мелодичным смехом.
– Ах, кузен Джеймс, вы очень любезны… Вы хотите представить меня так, словно я – лошадь, которую может беспокоить состояние дороги.
– Прошу прощения, дражайшая кузина. Думаю, что и слепцу не могло прийти в голову подобное сравнение. И уж конечно, никак не нашему почтенному хозяину. – Коротко рассмеявшись, Джеймс обнял Вивиан за талию. – Позволь представить тебя хозяину поместья. Только должен предупредить: Коннел Делейни, сколько я его помню, всегда был помешан на лошадях, и если в описании, твоих прелестей упомянуть об этих животных, то для него это скорее всего прозвучит как похвала.
Вивиан снова улыбнулась и машинально оправила юбку. Она была гораздо выше стоявшего рядом с ней Джеймса, но, несмотря на свой рост, обладала необыкновенным изяществом, а также качеством, которому могла бы позавидовать любая женщина: одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Вивиан – чувственная натура.
Именно таких женщин, как Вивиан, Финн находил самыми привлекательными. Встречая подобных женщин, он не упускал случая лишний раз напомнить об этом Бетани и тут же принимался перечислять все ее недостатки, не позволявшие ей считаться «по-настоящему красивой женщиной».
Бетаин мучилась сознанием того, что рядом с этой королевой женственности она выглядела крапивником на фоне розы, совершенным ничтожеством. Ужасно смущаясь, она пыталась прикрыть ладонями передник, который, как назло, не догадалась снять, когда торопилась встречать гостей.
– Вивиан, дорогая, познакомься, пожалуйста, с Коннелом Делейни. Он владелец Гленмидских конюшен, на которых выводят лучших, во всем графстве лошадей. – Джеймс взял «кузину» под руку. – Коннел, познакомься с моей дорогой кузиной Вивиан. Миссис Шерман Браун.
«Шерман… Браун?» Имя было, конечно, незнакомо, но по спине Бетани почему-то пробежали мурашки.
Вивиан Браун протянула Коннелу руку и изобразила широкую улыбку, демонстрируя свои ослепительно белые зубы, – от такой улыбки дух захватывало. И еще больше очаровывал проникновенный взгляд ее темных глаз, обрамленных пушистыми ресницами. По-прежнему улыбаясь, Вивиан проворковала:
– Я безумно рада нашему знакомству, мистер Делейни. С недавних пор, – щеки красавицы окрасились нежным румянцем, словно она выдавала одну из интимных подробностей своей жизни, – я стала страстной поклонницей лошадей и всего, что с ними связано.
Бетани с трудом подавила внезапно возникшее желание вырвать затянутую в перчатку изящную ручку гостьи из руки Коннела. Она прекрасно понимала: один-единственный поцелуй двух израненных душ, поцелуй, пусть и пролившийся бальзамом на боль и одиночество, долгие годы мучившие их с Коннелом, тем не менее не давал ей права на ревность.
– Рад познакомиться с вами, миссис Браун. – При этих словах Коннела Бетани невольно нахмурилась – его голос и интонации показались ей излишне восторженными. – Примите мои соболезнования по поводу вашей утраты, миссис Браун. Но я уверен: ваше пребывание в Оук-Бенде у Джеймса поможет вам справиться с этим горем.
– Благодарю вас, мистер Делейни. – Изображая печаль, Вивиан чуть склонила голову. – Да, вы правы, мой кузен Джеймс очень мне помогает, и я чрезвычайно благодарна ему за помощь и сочувствие. Тем не менее ничто не может вернуть мне моего незабвенного Шермана. – Говоря это, Вивиан поглядывала тона Коннела, то на Джеймса, очаровывая обоих.
Столь блестяще поставленного спектакля Бетани не приходилось видеть с прошлой осени, когда в оперном театре Уилмингтона остановилась гастролировавшая по Америке труппа шекспировского театра.
Удовлетворившись восторгом, в который она привела мужскую аудиторию Гленмида, госпожа Браун осмотрелась, и глаза ее расширились – она наконец-то увидела Бетани, которую прежде не замечала.
– А что это за очаровательное создание, застрявшее в дверном проеме, мистер Делейни? Для вашей экономки она, пожалуй, слишком молода.
Мужчины одновременно развернулись и посмотрели на Бетани. Увы, ей было далеко до роскошной Вивиан Браун, неизменно очаровывавшей мужчин и вызывавшей их восхищение.
Стараясь держаться как можно естественнее, Бетани спустилась по стуненям и с радушной улыбкой проговорила:
– Добро пожаловать в Гленмид…
– Прошу прощения, миссис Делейни, – пришел на помощь Джеймс Кэри, шагнувший ей навстречу и принявший ее протянутую руку. – Сегодня я ужасно невнимательный. Эти бесконечные дожди, лившие все последние дни… Должно быть, они слишком плохо подействовали на мои умственные способности. С величайшим удовольствием представляю вам свою дорогую кузину миссис Браун. Скажите, а Бостон далеко от Уилмингтона? У Вивиан в этом городе есть дом, а также довольно обширное поместье где-то в степях Массачусетса.
«Миссис Браун?.. Бостон?..» У Бетани опять засосало под ложечкой. Тут что-то явно было не так.
– Дорогая Вивиан, – Джеймс повернулся к «кузине», – я хотел бы представить тебе нашу хозяйку—миссис Делейни. Миссис Делейни недавно приехала из Северной Каролины. Когда-то ее семья жила в этих местах, но она приехала в Ирландию впервые. Не так давно ей пришлось пережить потерю своего мужа, и она на время приехала сюда со своим маленьким сыном.
– Ах, мистер Делейни… – Миссис Браун легонько коснулась руки Коннела. – Рассказывая о вас как о настоящем джентльмене, Джеймс не упомянул и сотой доли ваших достоинств. Но он описал ситуацию, в которой вы смогли утешить вдову, подставив свое крепкое мужское плечо в минуту, когда женщина более всего в этом нуждалась. Пока я не приехала сюда две недели назад, я и представить себе не могла, как смогу выжить без такого крепкого надежного плеча.
Бетани то и дело хмурилась. А Коннел, ужасно смутившись от подобной похвалы, молча поклонился в знак благодарности за комплимент.
А затем внимание Вивиан полностью сосредоточилось на Бетани – она одарила ее дружелюбной улыбкой, но в огромных карих глазах, гостьи не было ни намека на симпатию. Бетани это сразу же почувствовала, и лучезарная улыбка Вивиан тотчас угасла, – было совершенно очевидно: «кузина» Джеймса поняла, что ее раскусили.
– Весьма рада познакомиться, миссис Делейни. – Чуть наклонив голову, Вивиан продолжала: – Джеймс имел счастье познакомиться с вами несколькими днями раньше. Когда он рассказал мне, что по соседству объявилась еще одна вдова, к тому же моя соотечественница, я сразу принялась настаивать на скорейшем визите к вам. Я уверена, между нами найдется гораздо больше общего, чем можно было предположить.
Вивиан с такой очевидностью демонстрировала желание расположить к себе собеседницу, что Бетани оставалось лишь ответить любезной улыбкой.
– Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, миссис Браун. Поверьте, я искренне вам сочувствую, ведь вы потеряли близкого человека.
– Спасибо, моя милая. Кому, как не вам, знать, что такое потеря любимого человека… так внезапно! – Достав из рукава кружевной носовой платок, Вивиан приложила его к губам. – Я действительно ужасно скучаю по мужу, тоскую по прошлой жизни, и порой это невыносимо…
– Не пройти ли нам в дом? – Приглашение Коннела избавило Бетани от необходимости произносить ответную реплику.
– Вообще-то мне хотелось бы осмотреть ваши знаменитые конюшни, мистер Делейни. – Миссис Браун взглянула на хозяина. – Джеймс говорил мне, что они вполне современные, а последние пристройки вы проектировали сами.
– Ну-у-у… – Коннел покосился на Джеймса.
– Вивиан, дорогая, может быть, позже об этом? Мы с Коннелом закончим наши дела, а потом пообщаемся.
– Ох, эти мужчины всегда ужасно заняты. Вечно у них какие-нибудь дела, – пробормотала Вивиан и снова надула губы. Миссис Браун определенно привыкла находиться в центре внимания и всегда поступать по-своему. – Ладно уж, тогда поскорее заканчивайте свои дела. А потом, может быть, мистер Делейни продолжит демонстрировать гостеприимство и покажет, как он управляется со своими лошадьми. Мой муж всегда говорил: очень много можно узнать о человеке, если узнаешь, как он относится к своей лошади.
При этом замечании гостьи мужчины выразительно переглянулись, однако воздержались от комментариев.
– Я распорядился, чтобы мой конюх пригнал сюда кабриолет – на случай, если к нашему отъезду погода снова испортится, – сказал Джеймс. – Вивиан очень плохо переносит холод. Конюх скоро подъедет, а потом заберет наших лошадей.
Коннел подозвал парня из конюшен и приказал ему проследить за лошадьми гостей до прибытия конюха из Оук-Бенда.
– А ведь я смогла бы и обратно ехать верхом, – заявила Вивиан. – Думаете, не смогла бы? Совсем недавно я проделала очень долгое и изнурительное путешествие, а теперь не могу заснуть по ночам. Ты, Джеймс, слишком уж опекаешь меня, ведешь себя со мной, будто я какой-то экзотический тепличный цветочек.
– Обвинения не принимаются. Я не могу не заботиться о своей единственной… оставшейся в живых родственнице.
Коннел побледнел, услышав не слишком деликатный намек на смерть Розалин.
– Может быть, мы все же войдем? Сюда, пожалуйста, миссис Браун. – Бетани жестом указала на двери.
– Я настаиваю, чтобы вы называли меня Вивиан. А я буду звать вас Бет. Ведь мы с вами соотечественницы, поэтому должны дружить и держаться вместе. У нас с вами так много общего, что я не сомневаюсь: мы очень скоро станем подругами. – Вивиан подхватила Бетани под руку. – Пойдем же в дом и устроим посиделки за чашкой чая, пока будем дожидаться наших мужчин.
Джеймс и Коннел поводили дам в дом; при этом Бетани с беспокойством спрашивала себя: «Ну как ей объяснить, что она должна называть меня именно так, как меня зовут, без всяких «Бет»?!»
– Сопровождать нас не обязательно, джентльмены. – Когда они вошли в холл, Вивиан оглянулась и с улыбкой посмотрела на мужчин. – Идите и выпейте чего-нибудь для бодрости, пока будете заниматься своими делами. Когда закончите, можете присоединиться к нам в гостиной. Только прошу: не очень-то задерживайтесь. Пойдем, Бет. Или ты предпочитаешь «Бетти»? – Вивиан схватила Бетани за руку и потащила ее в гостиную. – В детстве одну из моих лучших подруг звали Бетти. Увы, ее огненно-рыжие волосы со временем стали белыми, как молоко. Я очень ее любила.
Бетани откашлялась и пробормотала:
– Сказать по правде, я предпочитаю называться именно так, как меня зовут.
– Да, разумеется. Это твое право, дорогая. В конце концов, у тебя очень миленькое имя. Ты всегда должна быть со мной откровенна, Бет. Иначе как же мы станем подругами?
Обернувшись, Бетани перехватила сочувствующий взгляд Коннела. Иначе и быть не могло – ведь это ему Бетани была обязана свалившимся на нее «счастьем» опекать и развлекать гостью, хотя, как ей казалось, в этом не было никакой необходимости. Вивиан Браун была настолько самодостаточной, что совершенно не нуждалась в опекунах.
Несколько минут спустя женщины сидели в гостиной на синем диване и пили чай, который им принесла миссис Кохран.
– Я завидую тому, что у тебя сын, Бет. Живой подарок от мужа – чтобы дать тебе утешение. Надеюсь, за время нашего пребывания я смогу с ним познакомиться. А мне Господь детей не дал. – Прекрасная вдова со звоном поставила чашку на блюдце. – Дорогая, надеюсь, что не вгоню тебя в краску, но… – Вивиан многозначительно подмигнула собеседнице. – Детей не было вовсе не от недостатка попыток, понимаешь? Шерман был очень… настойчив в этих своих попытках. Впрочем, он был гораздо старше меня – возможно, именно в; этом все дело.
Взяв с подноса самый большой пирожок, Вивиан откусила от него внушительный кусок.
– Мой Росс – самый большой подарок, который сделал мне Финн, – в задумчивости пробормотала Бетани; из головы у нее никак не шло имя – Шерман Браун. Имя, место, где он жил, разница в возрасте с женой… Хотя, наверное, не следовало придавать слишком большого значения подобным совпадениям. Финна уже нет в живых. Он жил неправильно, и поплатился за это жизнью, вот и все…
Бетани с тоской посмотрела на двери гостиной. «Сколько еще Коннел и Джеймс будут заниматься своими делами?» – спрашивала она себя. Ей ужасно надоела эта недалекая женщина и ее глупая болтовня, но Бетани не хотелось перебивать гостью, не хотелось быть грубой. Собравшись с духом она попыталась перевести разговор на другую тему.
– Я уверена, миссис Браун, что ваш муж был последователен во всех своих делах.
– Последователен? О да, конечно. Он исполнял любое мое желание. Благодаря моему дорогому Шерману у меня было все. – Вивиан вздохнула и в очередной раз приложила к губам платочек, но на сей раз это ее движение, не казалось заранее рассчитанным. Едва заметно улыбнувшись, Вивиан продолжала; – Муж научил меня правильно одеваться, научил вести вежливый разговор и правильно соответственно случаю, составить меню… – Глаза Вивиан погрустнели, и Бетани впервые за все время искренне посочувствовала этой женщине. – Шерман вытащил меня из мрака и превратил в прекрасную хозяйку. Он меня обожал, а я была ему предана. Кажется, я уже говорила, что Шерман был намного старше меня. Но все же его смерть стала для меня ужасным ударом. Ужасным и совершенно неожиданным.
– Если вам не очень тяжело бередить рану… Вы не могли бы рассказать, как это случилось? – Бетани расспрашивала собеседницу о ее муже, чтобы не говорить о своем собственном.
Вивиан со вздохом ответила:
– Разрыв сердца. Шерман пережил потрясение… его сердце просто не выдержало.
И опять у Бетани засосало под ложечкой. Шерман… Бостон… сердечный приступ. Слишком много совпадений. Да-да, слишком много. Ведь человека, застрелившего Финна, звали Шерман. И он умер почти сразу после этого. Умер от сердечного приступа. Но когда же умер муж Вивиан?..
– И я сразу же поехала сюда, – продолжала Вивиан. – То есть сразу же после того, как уладила все дела мужа. Я точно знала: Джеймс сможет помочь мне и скажет, что делать дальше. Я так растерялась без Шермана. Мне хотелось убежать куда глаза глядят, подальше от печальных воспоминаний. Хотелось избавиться от тягостных мыслей и взглянуть на мир по-другому. Разумеется, ты сможешь меня понять.
– Да, несомненно. Я почти по той же причине приехала в Килдэр. – В подтверждение своей искренности Бетани пожала руку гостьи. Немного помолчав, она продолжала; – Мой муж довольно часто ездил по делам в Бостон. Он находил свои поездки… увлекательными. Говорил, что эти места чем-то напоминали ему те, где он вырос.
– Если не замечать пальм… – Вивиан пожала плечами. – Да, пожалуй, некоторые места вполне можно сравнить с любыми другими.
– Особенно Финн любил один городок. Вы когда-нибудь слышали о Таунтоне?
Вивиан с недоумением уставилась на собеседницу:
– Думаю, Таунтон – это к югу от Бостона, как раз в противоположном направлении от нашего коттеджа. Так что я мало что могу тебе рассказать об этом городишке.
– А у вашего мужа были какие-нибудь дела в Таунтоне?
Вивиан долго молчала, потом переспросила:
– У Шермана?.. Что за странный вопрос! Я… я знала о многих деловых связях Шермана, но, насколько мне известно, в Таунтоне у мужа не было совершенно никаких дел. – Что-то странное промелькнуло во взгляде темноволосой красавицы, и она, стряхнув с юбки воображаемую крошку, спросила: – А зачем тебе вообще об этом знать?
Бетани пожала плечами:
– Просто интересно… Финн упоминал о каком-то своем знакомом с такой же фамилией, как у вашего мужа. И с таким же именем. Упоминал в связи со своими делами в Таунтоне. Мне показалась, что это забавно… То есть ирония судьбы… Возможно, наши мужья при жизни были знакомы, а нам, чтобы узнать друг друга, пришлось переплыть океан.
– Да, действительно забавно. Но почему ты считаешь, что знакомый твоего мужа – именно мой Шерман? Очень может быть, что это был какой-то другой Шерман Браун.
– Да, возможно, – кивнула Бетани. – Знаете, я не уверена относительно фамилии того человека, но его точно звали Шерман.
Вивиан вскинула брови.
– Ну… это твое сомнение легко разрешимо. Шерман – доброе старинное имя, пришедшее из Новой Англии. А мой Шерман был, безусловно, «новым англичанином», но лишь одним из многих. С тем же успехом ты могла предположить, что все мужчины с именем Джеймс – мои кузены.
– О каком сомнении говорит моя кузина Вивиан? – В гостиную, опережая Коннела, вошел Джеймс. – Отвечай же, дорогая кузина. Я отчетливо слышал, что упоминалось мое имя.
– Даже если твое имя здесь и прозвучало, дорогой кузен, наш разговор носил исключительно приватный характер. Тебе не следовало подслушивать. У дам могут быть свои собственные тайны.
Вивиан Браун весело рассмеялась. Но Коннел чувствовал себя слишком разбитым, чтобы насладиться наполнившим комнату мелодичным смехом гостьи. Также, как оценить по достоинству чудесную картину – двух прелестных молодых леди, расположившихся в гостиной.
Нельзя сказать, что беседа с Джеймсом подняла Коннелу настроение. Конечно ничего страшного не произошло и терять надежду было еще рано, но Коннел чувствовал, что подошел к опасному краю…
– Я позвоню, чтобы принесли еще чаю, – сказала Бетани, поднявшись с дивана. – Вы уже закончили свои важные дела, не так ли?
Коннел пристально вглядывался в лицо Бетани. Было очевидно, что она чем-то сильно взволнована. Неужели в ее разговоре с кузиной Джеймса прозвучали какие-то намеки на плохие новости, только что полученные им от самого Джеймса? Или Бетани просто устала развлекать гостью?
Страстное желание обнять и приласкать Бетани удивило Коннела. Но еще больше удивило другое: ему вдруг захотелось, чтобы она тоже его обняла и прижала к себе покрепче. «О чем я думаю? Что со мной происходит?» – мысленно говорил себе Коннел, стараясь взять себя в руки.
– Полагаю, мужчины обойдутся без чая. – Миссис Браун одарила Коннела самой своей очаровательной улыбкой. – Закрывшись от нас, они, конечно же, освежились выпивкой. По опыту знаю: большинство мужчин, решая деловые вопросы, накачиваются спиртным. Кажется, мне обещали экскурсию на конюшни, не так ли, мистер Делейни?
Поднявшись с дивана, Вивиан пересекла гостиную и взяла Коннела за руку. Ароматы жасмина и корицы, исходившие от этой женщины, чрезвычайно усиливали ее чувственность. Своей поразительной способностью привлекать внимание мужчин Вивиан пользовалась в полной мере.
– Вы ведь из тех мужчин, которые выполняют свои обещания, верно, мистер Делейни?
– Видите ли, я… – Коннел замялся. Джеймс намекнул ему, что можно будет убедить Вивиан сделать вложения в Гленмид. Но сначала следовало дать указания старшему конюху, чтобы привел в порядок все стойла и загоны. – Там у нас сейчас ужасный беспорядок. Мы ожидаем прибытия новой партии лошадей, поэтому все последние дни заняты подготовкой к приему.
Коннел вопросительно посмотрел на Джеймса. Тот достал из кармана часы и пожал плечами:
– Вивиан, уже поздно. Нам пора возвращаться в Оук-Бенд. Впереди у нас долгая дорога, а ты еще не набралась сил после морского путешествия.
– Ничего страшного, дорогой кузен. Я всегда говорю: чем дольше путь – тем лучше. – Вивиан взглянула на Коннела из-под густых ресниц – такой взгляд мог кого угодно свести с ума. – И вообще, милый мой Джеймс временами ты бываешь сущим тиранам.
– Поверь, дорогая кузина, я забочусь исключительно о твоем благе. Но если ты настаиваешь… – Джеймс ухмыльнулся и отвесил нарочито низкий поклон. – Мое время – в твоем распоряжении. Если желаешь насквозь пропитаться сырым вечерним воздухом – на здоровье. Отговаривать не стану.
– Я желаю насквозь пропитаться атмосферой конюшен. Ты же сам говорил, что они здесь замечательные.
Даже их безобидное подшучивание друг над другом не помогало Коннелу избавиться от ощущения нависшей над ними катастрофы, грядущей гибели… Кэри сообщил ему, что кредиторы теперь скорее всего начнут медлить с выделением средств до того времени, пока не прояснится ситуация с разделом наследства. Раз уж он, Коннел, уже не считался единственным владельцем Гленмидских конюшен, то до разрешения этого вопроса любые вложения представлялись очень рискованными. Джеймс сказал, что все еще не теряет надежды и что кредиторы, наверное, окажут поддержку, но следовало предоставить им дополнительные гарантии и, возможно, увеличить проценты по кредитам.
– Проводите же нас. – Вивиан Браун взяла Коннел а под руку. – Бет, дорогая, ты с нами?
Лицо Бетани исказила гримаса. Она же просила не называть ее так!
– Пожалуйста, соглашайтесь, – предупреждая ответ Бетани, попросил Джеймс. – Поможете мне скоротать время. Боюсь, мне не удастся вставить ни слова, как только эти двое начнут беседу. Думаю, что всю оставшуюся часть дня они будут обсуждать иноходь или загривок какого-нибудь жеребца, в то время как я рассматриваю лошадей лишь как средство передвижения и, предпочитая восхищаться ими издали, использую исключительно для собственного, удобства.
– Будь осторожна, Бет. Я уверена, что у Джеймса та же философия и в вопросе отношений между полами, – ухмыльнулась Вивиан. – Впрочем, не сомневаюсь: положение молодой вдовы поможет тебе уберечься от мужского обаяния Джеймса.
При этих словах гостьи Бетани густо покраснела; ей захотелось тут же выбежать из комнаты, и она лишь с огромным трудом сдержалась.
– Позвольте, я схожу за шляпой и взгляну, как там мой сын. Я сейчас же присоединюсь к вам на дворе. Прошу прощения…
Бетани стремительно направилась к двери. Перед тем как выйти, она обернулась и выразительно: взглянула на Коннела. В следующую секунду дверь за ней захлопнулась.
– Она действительно очень миленькая, мистер Делейни. Вы, должно быть, без ума в нее влюблены, – с улыбкой проговорила миссис Браун. – К тому же такая несчастная, такая ранимая… И всю свою жизнь посвятила сыну. Почти все время, что мы провели здесь, Бет только о нем и говорила.
Что несчастная, это верно – Финн, кажется, сделал все возможное, чтобы сделать жену несчастной. Но слабенькая? Только сейчас Коннел сделал для себя очень важное открытие: вдова Финна более всего поразила его своей целеустремленностью, решительностью и здравомыслием во всем, что касалось финансовых обязательств бывшего мужа.
– На самом деле Бетани гораздо сильнее, чем кажется.
– Я тоже заметил в ней это, – сказал Джеймс. – Как и несколько других качеств. Возможно, тебе очень повезло, что она здесь появилась. Впрочем, я предпочел бы, чтобы она приехала в более подходящее время.
– Да, наверное, ты прав, – выходя из гостиной, пробормотал Коннел. Если бы Бетани приехала на несколько дней позже, он не столкнулся бы со столь затруднительной финансовой ситуацией, в которой оказался сейчас.
Минут через пять Бетани присоединилась к ним на крыльце дома. Ветер усилился – теперь он трепал перья на шляпе Вивиан Браун и играл локонами, выбившимися из-под соломенной шляпки Бетани.
Коннел указал на крыши дальних конюшен – по ним можно было отличить старые от вновь построенных. Вивиан Браун, как ни странно, оказалась женщиной знающей, толковой – она задавала вполне разумные вопросы и внимательно выслушивала ответы Коннела. При других обстоятельствах Коннела непременно заинтриговало бы столь странное сочетание – ветреность и легкомыслие и почти профессиональный интерес к вопросам коневодства, – но сейчас все его мысли были заняты совсем другой проблемой: он то и дело поглядывал на Джеймса и Бетани, прогуливавшихся неподалеку к о чем-то оживленно беседовавших.
