С другого конца зала Коннелу помахала Бриджет:
      – Ты не видел Бетани? Сначала она отправилась освежиться бокалом пунша. А потом я видела, как она куда-то уходила с миссис Браун.
      Было ясно, что Бетани не очень-то жаловала миссис Браун. Почему же она ушла с этой женщиной? К тому же ушла в тот самый момент, когда они решили поделиться своей радостной новостью с Бриджет и Джеком…
      – Я разыщу ее, – ответил Коннел. – Никуда не уходи. На всякий случай он еще раз обошел зал и на этот раз обнаружил Вивиан. Она была бледна и казалась чем-то ужасно расстроенной – такой Коннел ее еще не видел. Подойдя ближе, он почувствовал неладное.
      – Вивиан, у тебя все в порядке?
      – Джеймс… – Она вцепилась в руку Коннела; на щеках ее видны были следы слез.
      – Что-то случилось с Джеймсом? Где ты оставила Бетани?
      Вивиан, казалось, не слышала его.
      – Ви-ви-ан, – по слогам произнес Коннел. – Скажи мне, что случилось.
      Взгляд ее наконец-то прояснился, и она в упор, посмотрела на Коннела:
      – Он там. С ней.
      Что-то в тоне Вивиан, ровном и бесстрастном, заставило Коннела встревожиться еще больше.
      – Где они?
      – Ничего хорошего из этого не выйдет. Джеймс слишком долго ждал и жаждет этого больше… больше всего на свете. Я думала…
      – Вивиан, сейчас же отведи меня к ним.
      Какое-то время она молча смотрела на Коннела, наконец сказала:
      – Прекрасно. Пойдем.
      Выйдя из зала, они пошли по тропинке, а далее – к небольшому домику с башенкой…
      – Здесь. Приготовься. Тебе не понравится то, что ты увидишь.
      Они поднялись по ступенькам, и Коннел взялся за ручку, двери. Ручка с легкостью поддалась, ж дверь открылась. Но в комнате никого не было. Коннел взглянул на свою спутницу, и та еще больше побледнела.
      – Никого нет.
      – Где же они?
      – Не знаю. Они были… Ах, Коннел.
      Схватив Вивиан за плечи, Коннел встряхнул ее.
      – Тебе лучше сейчас же рассказать мне честно, что здесь происходит. Побыстрее!
      – Я… я не кузина Джеймса. А он… не твой друг, Коннел. Во всяком случае, не такой, каким ты его считаешь.
      – О чем ты? Разумеется, Джеймс – мой друг.
      – Он… Джеймс… Он считает, что ты виноват в смерти его сестры. И всегда так считал.
      – Розалин?
      Только не это. Он не собирался терять Бетани из-за того давнего несчастья, из-за Финна. Коннел не мог поверить, что Джеймс способен как-либо обидеть Бетани. Вивиан, должно быть, ошибается. Или просто выдумывает.
      – Джеймс считал тебя виновным – как и Финна, – сказала Вивиан.
      Коннел посмотрел на нее с изумлением:
      – Ты знала Финна?
      Она кивнула:
      – Да. И очень хорошо знала. Внешне он был похож на тебя, хотя ты и выглядишь гораздо моложе. Полагаю, что Финна состарило пьянство. Но он… он был очень несчастен. Покинув Ирландию, Финн внутренне сломался, однако скрывал это как мог.
      Слова Вивиан еще больше изумили Коннела, но сейчас у него не было времени ни на размышления, ни на угрызения совести.
      – Вивиан, скажи, что задумал Джеймс? Зачем вымещать все это на Бетани через столько лет?
      Вивиан стиснула зубы, ее душила ревность. Немного помолчав, она выпалила:
      – Джеймс раньше не говорил мне всего, но он задумал любым способом погубить тебя, например, женившись на женщине, которую ты полюбишь…
      – Ты сказала… «женившись»?
      Джеймс собирается жениться на Бетани? Только не это! По щекам Вивиан снова потекли слезы.
      – Или за счет займа, который ты взял на свои конюшни. Займом этим распоряжается Джеймс. Он поставил Бетани перед выбором: либо Гленмид, либо ты. – Вивиан вздохнула и утерла слезы.
      Неужели Джеймс поставил Бетани перед таким выбором? О Боже! На Коннела словно вылили ведро холодной воды. Ведь совсем недавно Бетани согласилась стать его женой, а теперь ее заставляют взять свои слова обратно и принести себя в жертву, чтобы доказать свою любовь.
      Коннел выскочил из домика, увлекая за собой Вивиан. Надо было срочно что-то предпринять.
      – Ты знаешь, где они сейчас?
      Однажды Коннел уже потерял женщину из-за того, что недостаточно решительно и быстро действовал. Другую он не потеряет.
      – Понятия не имею. Недавно, до того как ты меня нашел, они были еще здесь. Если они уже уехали…
      – Идем! – Коннел крепко ухватил Вивиан за локоть и поспешил назад, к тропинке.
      Итак, его банкиром был Джеймс Кэри. Следовательно, все документы, все бумага проходили через руки Джеймса. Разумеется, он знал об этом, но никогда не задавался вопросом: а почему?
      Какой же он идиот! Глупец, допустивший в погоне за прибылью самую ужасную ошибку. В результате его любимая женщина оказалась в опасности.
      Возвращаться в дом не было смысла: Коннел был уверен, что ни Джеймса, ни Бетани там нет. Немного помедлив, он свернул на другую тропинку, ведущую к площадке, где стояли экипажи и лошади гостей; даже в этот поздний час не все еще уехали, и многие продолжали отмечать успешный исход сегодняшних торгов. Джеймс и Бетани не могли уйти далеко. Это было очевидно.
      Ночное небо еще больше потемнело, и воздух, казался душным и тяжелым. Увлекая за собой. Вивиан, Коннел бросился к экипажам. Он должен, во что бы то ни стало догнать Бетани. Он не позволит Джеймсу увести ее. Никому не позволит…
      «В нем не было нежности». Коннелу вспомнилось грустное лицо Бетани, когда она рассказывала о жизни с Финном. Стиснув зубы, Коннел ускорил шаг; он твердо решил: за каждую обиду, нанесенную Бетани, Джеймсу придется дорого заплатить. То, что этот человек сделал с Финном и с ним, с Коннелом, не идет ни в какое сравнение с оскорблением, которое он нанес Бетани.
      Подхватив подол юбки, Вивиан старалась не отставать. Вскоре они миновали, ряд экипажей «Ирландского скакового клуба», затем, внимание Коннела привлекло какое-то движение в самом конце этого ряда. Оставив Вивиан, Коннел стремительно бросился в ту сторону.
      – Джеймс! Стой!
      – Коннел! – В возгласе Бетани слышались страх и надежда.
      – Джеймс, вернитесь!
      – Нет, Коннел! Бетани останется со мной. Она сама так решила. Завтра утром Бетани станет моей женой!
      – Нет, не станет, – заявила Вивиан, догнавшая наконец Коннела. – Подожди, Джеймс…
      – Лучше помолчи, Вивиан! – в ярости прокричал Джеймс. – Ты почему привела его сюда? Предательница!
      – Дело касается только нас с тобой, Джеймс, – сказал Коннел. – Бетани не имеет к нему ни малейшего отношения. Не имеет отношения к Розалин.
      Тут Джеймс, сделал шаг к карете, и в свете бокового фонаря блеснул миниатюрный пистолет, который он держал в руке. У Коннела перехватило дыхание. У Джеймса пистолет! Он может застрелить Бетани! О небо!
      – Ради всего святого, Джеймс, отпусти Бетани!
      – Нет! – Джеймс втолкнул Бетани в карету и захлопнул дверь. – Я не собираюсь ее убивать, Коннел. Можешь не беспокоиться. Бетани выйдет за меня замуж, и я не намерен причинять вред будущей матери моих детей. Но если она будет несчастна из-за собственного неверного-выбора, то можно считать это подходящей платой.
      Смертельно бледная, Бетани молча смотрела на Коннела из окна кареты. «Может, угрозы Джеймса так напугали ее, что она не смеет сказать?» – подумал он.
      – Что она тебе сделала? Что Бетани сделана Розалин?
      – Она родила Финну сына. Дала ему то, на что Финн не имел права.
      «Не имел права»? Коннел с удивлением посмотрел на Джеймса, потом проговорил:
      – Неужели ты не знаешь, какие отношения были у нас с Финном? Неужели не знаешь, как я относился к тому, что он сделал с Рози, со всеми нами?
      Джеймс взглянул на него с презрением:
      – Я слишком хорошо знаю, какие чувства ты испытывал к своему дорогому братцу. Ведь именно мне приходилось все эти годы выслушивать твое нытье, глотать все твои излияния, которыми ты хотел облегчить душу. Но знай: я ненавижу тебя за все, что вы с Финном сделали с моей несчастной сестрой.
      Наполненные болью и ядом слова Джеймса терзали душу Коннела. Все прошедшие годы он настолько был погружен в воспоминания и переживания о произошедшем между Рози и Финном, настолько был занят своими собственными тяжкими раздумьями, что даже не замечал, как выплескивал все свои горести на Джеймса. И он был благодарен Джеймсу, благодарен за дружеское участие. А тот, оказывается, все это время… Ох, какой же он, Коннел, болван!
      Каким же он был олухом! Был и есть.
      – Я любил Рози, ты ведь знаешь об этом. И она это знала. Финн также знал о моей любви.
      – В таком случае моя женитьба на Бетани – способ спасти ее.
      – Спасти?
      – Любовь твоя ничего не дала Розалин, Когда она оказалась в отчаянном положении, когда ей нужна была твоя помощь и поддержка, ты оттолкнул Рози. – В словах Джеймса звучали боль и гнев. – Финн погубил ее тело, а ты убил душу. Я доверил сестру твоей заботе, а ты отбросил Рози как ненужную вещь. – Теперь слова Джеймса звучали подобно ударам молота.
      – Но это не так.
      – Именно так.
      – Я любил ее, Джеймс. Я любил Розалин, И продолжал бы заботиться о ней, несмотря на ее связь с Финном. – Сказав это, Коннел расправил плечи, ибо в словах его заключалась чистая правда – правда, которую он таил все эти годы, но никогда не произносил вслух, ибо такие слова показались бы попыткой оправдаться. Но в данную минуту он сказал это, потому что у него не было выбора – он обязан был спасти Бетани. – Мы с Рози сначала повздорили, и я не мог рассуждать здраво. Но я бы принял ребенка и любил бы их обоих. Только сначала я должен был увидеть Финна и убедиться, что он оставит нас в покое и позволит во всем разобраться, решить, как жить дальше. Увы, случилось так, что Рози покончила с собой.
      Губы Джеймса скривились в болезненной гримасе.
      – И за это ты должен заплатить, дружище. В этом я поклялся на могиле Рози, и свою клятву я сдержу.
      Рука с пистолетом потянулась в сторону Коннела.
      – Джеймс, ты знаешь, я любил твою сестру. Все эти годы я нес в сердце ее боль.
      – Вот и соединись с Розалин.
      – Нет! – вскрикнула Бетани. Все это время она пыталась открыть дверцу кареты, но Джеймс держал ее, привалившись к ней плечом.
      – Джеймс, не надо! – простонала Вивиан. Тот поднял, пистолет выше.
      Коннел лихорадочно прикидывал свои возможности, пытался определить расстояние.
      – Послушай, Джеймс…
      – Прощай, Коннел! Возможно, мы и встретимся… по ту сторону.
      – Не-ет! – одновременно вскричали обе женщины. Внезапно Коннел почувствовал за спиной какое-то движение. В следующую секунду Вивиан, выскочив вперед, заслонила его. Коннел попытался отстранить ее, но Вивиан упиралась изо всех сил.
      – Вивиан, отойди, – попросил Коннел.
      – Джеймс, остановись! – По щекам Вивиан струились слезы. – Это совсем не то, чего от тебя хотела бы твоя сестра! Ни для него, ни для тебя.
      – Отойди, Вивиан!
      – Не уйду. Ты что, не понимаешь? Ведь Рози любила Коннела Делейни. И она не пожелала бы ему такого наказания. Убить Коннела – это только твое решение. Финн предал вас всех, и он уже сполна заплатил за свои злодейства.
      – Финн умер слишком легко. – Вивиан содрогнулась.
      – О нет, совсем не легко! Тебя там не было. Ты не видел, как все произошло. Ты не слышал, о чем говорил Финн, и не знаешь, о чем он сожалел. А я все это слышала.
      Теперь Коннелу стало ясно, какое отношение имела Вивиан к его двоюродному брату: ей довелось присутствовать при смерти Финна. И какими же еще нитями были связаны эти две жизни?
      – Покинув Ирландию, Финн потерял все, чем дорожил, – продолжала Вивиан задыхаясь. – Потерял отца, двоюродного брата, свои любимые конюшни. С собой Финн увез чувство стыда, которое сопровождало его всю оставшуюся жизнь. Я не знала, отчего так было, пока ты мне не сказал. Но я также узнала и о боли, которую испытывал Финн. Он умер, полный чувства раскаяния, умер с именем Рози на губах и с просьбой о прощении во взгляде.
      – Уй-ди с до-ро-ги, – медленно и очень внятно произнес Джеймс, рука которого, державшая пистолет, все же дрогнула.
      – Джеймс, я люблю тебя, а они… – Вивиан кивнула на Коннела и Бетани. – Они любят друг друга. Ты принесешь в жертву наше счастье только для того, чтобы утолить жажду мести, которую вряд ли испытывала бы твоя сестра. Розалин любили все, кто ее знал. Ты сам мне об этом говорил. И если ты и впрямь имел в виду, что…
      – Любовь не вернет мне сестру. Коннел любит Гленмид. Он любит Бетани. Он не может иметь и то и другое. И Коннел не может иметь тебя, Вивиан. Ни в качестве щита, ни в качестве адвоката. Ты должна быть на моей стороне…
      Джеймс сделал шаг вперед и споткнулся.
      – Нет! – крикнула за спиной Джеймса Бетани, и в это время прозвучал выстрел.
      Резкая боль пронзила Коннела и отбросила его назад. В тот же миг прозвучал громкий крик Вивиан. Коннел же, почувствовав удар о землю, погрузился во тьму, сознание его угасало.
      – Коннел! – одновременно закричали Бетани, Вивиан и… Джеймс.
      Все трое мгновенно окружили раненого. Бетани тихо всхлипнула, а Джеймс в растерянности пробормотал:
      – Но я… я… Неужели промахнулся? Я не собирался промахиваться…
      – Лучше помолчи. – Вивиан поцеловала Джеймса в щеку.
      Тут Коннел вдруг приоткрыл глаза и попытался сесть. Бетани тотчас присела с ним рядом и обняла его за плечи. Коннел поморщился от нестерпимой головной боли, но в то же время он испытывал огромное облегчение – теперь он знал, что никто не отберет у него Бетани.
      Взглянув на Джеймса, Коннел заговорил:
      – Я никогда не собирался отказываться от Розалин, и ты это знаешь. Ты прекрасно знал об этом все прошедшие десять лет. Я никогда не лгал тебе, говоря о своих чувствах к Розалин, к Финну и о своем отношении к произошедшему. Ты – мой друг, Джеймс, и всегда им был. Если тебя все еще мучает жажда мести, пусть она останется только между тобой и мной. Оставь в покое Бетани, Росса и Вивиан – не надо им участвовать в этой печальной мессе. А если цена, на которой ты настаиваешь, – это конюшни, то пусть так и будет.
      – Ах, Коннел! – Бетани еще крепче его обняла.
      Ошеломленный произошедшим, Джеймс не мог вымолвить ни слова; его била дрожь, и он, запрокинув голову, судорожно глотал воздух, словно утопающий. Наконец, посмотрев на Коннела, с болью в голосе проговорил:
      – Нет, Коннел, Вивиан права. Просто я не хотел слушать ее. Я так долго жил жаждой мести, что утратил способность думать о чем-либо еще. Мое стремление не принесло ничего, кроме… яда, отравляющего всю мою жизнь… и жизнь окружающих меня людей. Я всегда чувствовал, что Рози не хватает меня. Не хватает моего присутствия в ее жизни. Она так во мне нуждалась… Отдавшись без остатка чувству мести, я как бы вычеркнул себя из жизни. Я больше не могу так жить. Не могу жить только прошлым.
      – О, Джеймс… – Голос Вивиан дрожал от душивших ее слез.
      Джеймсу наконец-то удалось справиться со своим прошлым, которое символизировал лежавший между ним и Коннелом пистолет. Несмотря ни на что, Джеймс был Джеймсом, и они слишком долго были друзьями. Коннел потянулся к нему, и через мгновение его руки оказались в руках Джеймса.
      – Я расплачусь с тобой по долгам Гленмида, когда потребуется. Я могу продать своих гнедых. И у меня потрясающее предложение от мистера Сойера. А то, что я начал строить, может и подождать. Время у нас есть.
      – Впереди – вся жизнь, – пробормотала Бетани, и ее трогательная готовность к предстоящим испытаниям согрела сердце Коннела.
      – Погоди, Коннел, – пробормотал Джеймс смутившись. – Тебе очень просто будет решить проблему долга за Гленмид, если установленные сегодня деловые связи окажутся надежными.
      – Связи вполне надежные. У меня есть список будущих компаньонов и покупателей, так что дела мои в порядке. Впрочем, я еще раз все проверю.
      – Проверишь, когда сможешь, Коннел. Долг и те цели, которым он должен был послужить, – осколки прошлого, а их я хотел бы там и оставить. Начнем все заново.
      – Договорились. – Друзья снова обменялись рукопожатием.
      Затем Джеймс обратил свое внимание на Вивиан и помог ей подняться на ноги. Спустя мгновение он запечатлел на ее устах поцелуй, не оставлявший никаких сомнений в том, что никогда никакой кузиной миссис Браун для мистера Кэри не являлась.
      – Ты очень мудрая женщина, – заметил Джеймс. – И если ты не возражаешь, то я смиренно прошу тебя испытать меня в качестве супруга.
      – Идет, – кивнула Вивиан и с робкой улыбкой взглянула на Бетани.
      Коннел почувствовал, как напряглись сжимавшие его плечо пальцы. Конечно же, Бетани слышала все, что Вивиан раньше говорила Джеймсу. И конечно же, она все поняла.
      – Бетани Делейни, – проговорила миссис Браун, – именно я была причиной неверности в вашем браке с Финном. И мое единственное оправдание в том, что тогда я не знала тебя. Я не знаю, чем загладить.
      – Вивиан, не ты первая вписала страницу в историю нашей супружеской неверности, – перебила Бетани; она говорила твердо и уверенно. – И я… я благодарна тебе за правду, которую ты рассказала о смерти Финна, за правду, которую без тебя я ни за что бы не узнала.
      Вивиан молча кивнула.
      Джеймс повернулся к Коннелу и тоже кивнул – на прощание. После чего зашагал прочь в обнимку с Вивиан.
      – Я знала… – проговорила Бетани с мягкой улыбкой. – Я чувствовала: что-то не так… в ее истории. Муж Вивиан. Человек, застреливший Финна в постели своей жены, – это муж Вивиан.
      – Да, верно, – подтвердил Коннел.
      – О!.. – воскликнула Бетани, взглянув на царапину от пули на виске Коннела. Тот невольно рассмеялся:
      – На самом деле ничего страшного, дорогая. Джеймс всегда был никудышным стрелком.
      – Перестань дурачиться. – В прекрасных глазах Бетани сверкнули слезы. – Я испугалась, что потеряю тебя прежде… прежде чем…
      – Но ведь не потеряла. – Коннел взял ее пальцами за подбородок. – И я не потерял тебя. Я люблю тебя, Бетани Дойл Делейни. Я и представить себе не мог, что буду в состоянии полюбить кого-либо так сильно. Я хочу сжимать тебя в объятиях всю оставшуюся жизнь, до конца дней моих.
      – О да!.. – выдохнула Бетани, подставляя губы для поцелуя. В поцелуе этом она почувствовала все богатство любви Коннела, его страсть и нежность. – А Джеймс? – Достав носовой платочек, она принялась осторожно утирать кровь с виска Коннела.
      – Джеймс еще долго будет зализывать свои раны. У него недостает той силы, которой обладаешь ты.
      – Силы?
      – Да, любимая. Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Ты выдержала все, когда жила с Финном. И полюбила меня, несмотря на наше внешнее сходство. Ты уже простила Вивиан за все неприятности, которые она тебе доставила, и ты собираешься простить Джеймса. Я вижу это по твоим глазам.
      Бетани улыбнулась:
      – Они оба получили свою порцию боли. Уж кому, как не мне, знать, что такое встретить в своей жизни Финна Делейни. Он многим причинил боль – Рози, тебе, своему отцу, Вивиан, Джеймсу, Россу. Все мы стали жертвами человека, закончившего свою жизнь столь жалким образом. Но мы должны забыть об этой боли, забыть о прошлом и идти дальше…
      Коннел снова ее поцеловал. «Неужели Бетани навсегда принадлежит мне?» – удивлялся он мысленно.
      Чуть позже Джек и Бриджет отыскали их. После кратких, но очень бурных объяснений Джек расхохотался и помог Коннелу сесть в двуколку.
      – Выходит, нечестивец совершил свой первый выход в свет после десяти лет отсутствия! Из-за этого его и подстрелили!
      – Ах, уж как приятно это будет сестрам Дуглас! – с улыбкой воскликнула Бетани.
      – Что? – Коннел уставился на нее с удивлением.
      – Кажется, они горели желанием услышать несколько скандальных историй, о которых могли бы посплетничать с подругами. Ведь они принимали у себя самого нечестивца!
      – Мы должны помочь им всеми возможными способами. Чтобы не уронить в глазах общества их авторитет. Выходи как можно скорее за меня замуж, – добавил Коннел шепотом.
      – До, неприличия скоро? – засмеялась Бетани.
      – Да, я так долго был нечестивцем, негодником, что это никого не удивит, напротив, только подтвердит мою репутацию.
      – Я обвенчаюсь с тобой в любое время, дорогой. Я люблю тебя, Коннел Делейни.
      Коннел крепко обнимал любимую, и ее слова еще долго звучали у него в ушах.

Эпилог