Пролог

ЗВЕЗДА МОРРИСОНА: расстояние от Солнца 112 световых лет… Спектральный класс F7V; радиус 1,252 солнечного; масса 1,196 солнечной; светимость 2,548 солнечного блеска. Тепловое излучение 6420К… 8 планет, 1 астероидный пояс.

Обитаемый мир — четвертая планета, известная под названием Хануман[1]…

ХАНУМАН: орбитальный радиус 1,25 астрономических единиц; эксцентриситет 0,0102; период обращения 1,28 солнечных года (466,76 стандартных дней)… Естественных спутников нет…

Планетарная масса 0,8 земной; плотность 1,15 земной (6,33 г/см3); поверхностная гравитация 1,02 G. Радиус 5658,14 км.; длина экватора 35551,1 км…

Общая площадь поверхности 402306,340 кв. км…

Водой занято 87%…

Атмосферное давление 1,1 атм.; состав: кислород/азот. Содержание кислорода 24%…

Наклон планетарной оси 9°19'42,8». Период обращения 33 часа 48 минут 7,8 секунды…

ПЛАНЕТОГРАФИЯ: по сравнению с Землей Хануман менее активен в геологическом плане, тем не менее поверхность планеты значительно пересечена. Половина твердой поверхности представляет собой холмистую или гористую местность, остальная же часть обширной территории занята прибрежными или возвышенными равнинами.

Единственный крупный континент Ханумана располагается в северном полушарии, есть пять более мелких континентов и несколько архипелагов…

Приливные эффекты незначительны…

Экваториальная температура сохраняется в среднем около 55°С, тогда как на полюсах опускается до нуля. Теплые океанские течения делают пригодными для обитания даже заполярные побережья. Люди могут проживать к северу и к югу от 55 параллели (особенно на прохладных плато)…

Высокогорные районы опасны из-за ультрафиолетового излучения Звезды Моррисона…

Температурные условия и влажность способствуют образованию в экваториальных регионах обширных джунглей, простирающихся до 60 параллели. Тропики сменяет полоса умеренного климата со смешанными лесами, горными степями и пустынями…

БИОЛОГИЯ: разумная жизнь впервые появилась в джунглях средней полосы на основе водяных всеядных организмов. Экологическая ниша обитания этих существ по свойствам сходна с земными мангровыми болотами. Интеллект развился на основе защитного механизма, помогавшего противостоять многочисленным хищникам… Аборигены Ханумана (на языке нации, с которой контактировало человечество, — кьендипы) представляют собой симметричные по вертикальной оси существа, передвигающиеся на двух ногах. Внешне кьендипы в основном походят на людей, хотя существуют значительные детальные отличия. Они теплокровны, с оливково-зелеными кожистыми внешними покровами. Средний рост аборигена приблизительно 1,25 метра. Кьендипы лишены волос, а на шее имеют «воротник» из коротких веерообразных костных гребней. Обычно «воротник» плотно прилегает к коже и поднимается, реагируя на негативные эмоциональные раздражения (страх, злоба и т.п.).

По движению гребней можно судить о настроении аборигенов…

Кьендипы — естественные гермафродиты, они в полном объеме имеют как мужские, так и женские половые органы. В результате спаривания каждый из супругов может забеременеть, более того, каждый может самостоятельно родить и воспитать потомство. Дети рождаются живыми и вскармливаются аналогом земного молока, выделяющегося из груди родителя. В языке кьендипов отсутствуют термины и определения, связанные с полом; слово, употребляемое применительно к людям — «кай», независимо, «он» это или «она»… .

ЦИВИЛИЗАЦИЯ: общественные отношения кьендипов, обитающих в джунглях средней полосы, соответствуют каменному веку. Те же из аборигенов, кто переселился на более холодные предгорья, вскоре поняли, что примитивный образ жизни охотников и собирателей не соответствует среде обитания…

Когда несколько столетий назад Семти[2] Конклав был покорен Содружеством Земли[3], уровень технического развития кьендипов приблизительно соответствовал уровню развития европейских стран в XIX веке. С исчезновением влияния Семти развитие общества значительно ускорилось. На планете еще существуют племена, живущие в каменном веке, однако по большей части они используются более развитыми соседями в качестве дешевой рабочей силы…

КОНТАКТЫ С СОДРУЖЕСТВОМ: первым поселением Содружества на планете стал Фвинзей[4], расположенный на острове, предоставленном колонистам Вьюжеидами[5] — наиболее сильной и наиболее цивилизованной народностью кьендипов…

Сотрудничество с Вьюжеидами сопряжено с некоторыми трудностями, заключающимися в консервативных взглядах местных жителей… Однако медицинская ценность зайглинских вин, которые используются как основа для производства полного спектра антивирусных препаратов, вызвала активный коммерческий интерес к планете, щедро финансируемый компанией Стел-Фар Индастриз…

Выдержки из Путеводителя по Содружеству, издание Леклера, 2848 год, том 5: регионы Дэвро/Ньюсачен.

Глава 1

— На самом деле я не могу это объяснить, — капитан Арманд Ласалль широким жестом обвел банкетный зал. — Я не уверен, можно ли доверять этим обезьянам.

Ховард Рэйберн пожал плечами.

— Все ханы[7] здорово похожи друг на друга, — согласился он. Казалось, вялая речь Рэйберна мало подходит командиру штрафной роты[8] Пятого Иностранного Легиона. Он скорее напоминал Ласаллю избалованного молодого офицера Армии Земли. — Почему они должны отличаться от стада?

Ласалль нахмурился.

— В том-то и дело. Это стадо — другое. Когда столетие назад мы прогнали отсюда Семти, эти маленькие ублюдки были совершенно примитивны. До сих пор мы сотрудничали с цивилизованными ханнами и не можем играть дальше по старым правилам.

— Ий-джай вей сикай? — перед двумя офицерами Легиона остановился невысокий абориген Ханумана с подносом в руках. — Что вы будете пить, владыки?

— Джуни, — Ласалль скрестил руки на груди, подражая жесту местных жителей, обозначавшему подчеркнутый отказ.

— Чертова обезьянья тарабарщина, — раздраженно пробормотал Рэйберн и поднес руку к губам: — Вино джимм, малыш, — встроенный в браслет[9] компьютерный переводчик повторил его слова на местном кьендипском диалекте: — Джиий дииеджи кайтуджай.

Костяные гребни вокруг шеи ханна оттопырились. Ласалль не был уверен, выражают ли они злость или страх. Использование адчипа[10] обеспечивало его достаточными знаниями в области языка и обычаев жителей различных регионов Ханумана, однако всего несколько людей умели правильно понимать едва уловимые движения костяных гребней. Кай мог прийти в ужас от странных звуков человеческого голоса, прозвучавшего из манжета собеседника или разозлиться на пренебрежительное отношение. Несмотря на негативное отношение аборигенов, вместо того чтобы учить языки и диалекты Ханумана, офицеры Содружества предпочитали использовать компьютеры.

Ласалль скорчил гримасу и повернулся в сторону, когда Рэйберн принял от слуги изящный стакан, наполненный отвратительной на вид желтоватой жидкостью, и сделал несколько осторожных глотков. «Дииеджи» содержал достаточно алкоголя, «чтобы удовлетворить каждого любящего промочить горло легионера[11]», но его кислый аромат отнюдь не был любимым запахом Ласалля.

Огромный банкетный зал был самым большим помещением громадного дворца, который местные жители называли Крепостью Небес. Во дворце проходили все торжественные церемонии королевства Драенжаил, здесь же восседал наследник престола Езил[12] Джирай XII. Большинство собравшихся в зале гостей являли собой благородную верхушку Драенжаила: судьи, военные предводители и духовенство королевства. Между ними встречались светлокожие каи, державшиеся с важностью и достоинством — это были купцы и дипломаты, прибывшие в Драенжаил из более цивилизованного соседнего государства Вьюжеида. Несколько людей, находящихся в Драенжаиле с миссией от Содружества, возвышались над толпой подобно деревьям, растущим на бесплодных степях Сент-Перри, родины Ласалля.

Лишенные волос, с сухой, сморщившейся кожей, аборигены несколько походили на земных обезьян.

Это слабое сходство и породило обидную кличку.

Ханны были маленькими, темными, с длинными руками и бочковидной грудью. Они предпочитали пестрые цвета, но одежды их были очень коротки.

Здесь, среди варварского великолепия древнего королевского города, трудно было помнить о том, что Драенжаил достаточно развитая индустриальная цивилизация. Не привыкший к фанатическому поклонению Рэйберн оказался подавлен слепой верой каев в своего правителя.

Люди покорили Семти; мы заставили Убренфаров[13] вернуться восвояси… Содружество Земли на целую голову выше…

Впрочем, презрительное отношение к противнику погубило немало опытных легионеров.

— Капитан Рэйберн? — раздался откуда-то сзади голос, произнесший терранглийские слова с легким акцентом. — Капитан Ласалль?

Ласалль обернулся. Перед ним стоял только что прибывший лейтенант, одетый, как и другие офицеры, в парадную форму Пятого Иностранного Легиона: брюки и мундир цвета хаки с голубыми погонами, старинные красные с золотом аксельбанты и черный берет — точное следование обычаю, уходящему корнями в далекие столетия. Традиции Легиона начали складываться в те годы, когда человечество только вырвалось с матушки-Земли на просторы космоса, и облаченные в такую же форму легионеры стояли на страже мира и спокойствия в дальних колониях. Пять Легионов, служивших разным хозяевам в различных уголках космоса…

Но у всех была одна общая традиция — служить с честью и славой.

— Что случилось, Ченг? — спросил Рэйберн.

— Сэр, мистер Лэйтон просил предупредить вас, что церемония приема начнется с минуты на минуту. — Ченг мигнул как филин, спрятав глаза за толстыми стеклами очков. Исполнительный офицер штрафной роты мало напоминал солдата, зато был типичным представителем того класса, с которым Рэйберн предпочитал проводить время: землянин по рождению, с благородными манерами и прекрасным образованием. Между собой офицеры штрафной роты строго придерживались правил этикета, словно служили в элитных частях Регулярной Армии. Даже обычно смешанный состав Легиона не мог нарушить строгих правил Устава. Каким бы нелепым не считали Рэйберн и Ченг, а также командиры взводов[14], свое пребывание у черта на куличках, они готовы были приложить все усилия, чтобы поддерживать в подразделениях привычный порядок.

Ласалль едва заметно усмехнулся. Интересно, как удается столь утонченным офицерам безропотно нести службу в штрафной роте на аванпосте Легиона в Драенжаиле, в умеренной полосе Ханумана, где температура редко опускается ниже 30°С и где влажность, ливни и грязь являются более опасными врагами, чем аборигены.

— Полагаю, надо быть готовыми стать по стойке «смирно», потому что главный обезьян скоро начнет изображать из себя короля, — сказал Рэйберн. Он рассеянно поставил стакан на поднос проходившего мимо официанта и потуже затянул галстук. — Может быть, после церемонии нам удастся выбраться из этого чертова парника. Идешь, Ласалль?

По должности Рэйберн был подчиненным Ласалля, но старался говорить тоном аристократа, обращающегося к слуге. В таком стиле офицеры — уроженцы Земли разговаривали с подобными Ласаллю колонистами, чьим прабабушкам и прадедушкам кровью и потом пришлось заплатить за Гражданство, а иногда и отдать жизнь во славу Содружества. Любой рожденный на Земле автоматически становился гражданином[15] — членом длинной череды аристократов, и считал себя вправе смотреть свысока на любого из колонистов. Ласалль страдал от такой системы с первого дня своего пребывания в армии.

Два офицера-ханна прокладывали себе дорогу через толпу, расталкивая местных судей в сложных головных уборах, менее значительных служащих с плотно прижатыми в знак солидарности с Езилом шейными гребнями и солдат, одетых в странные мундиры, нечто среднее между данью традиции и необходимостью выполнять определенные функции.

Ласалль прищурился, разглядывая одного из старших НСО[16] Драенской армии, ранг и принадлежность которого к военному сословию он определил по окраске, нанесенной на лицо солдата. Напоминающий сбрую мундир и орнамент из крестиков были довольно распространены, однако короткое штурмовое ружье и пистолетная кобура, пристегнутая к поясу, являлись знаками долгой и тяжелой службы их владельца. Вооружение НСО в церемониальном зале выглядело необычно: придворные войска Драенжаила вряд ли использовались для военных действий…

Кроме того, охранник имел выправку прекрасно, обученного и опытного военного. За время своей службы в Легионе Ласалль насмотрелся на огромное количество негуманоидных солдат, чтобы с одного взгляда распознать в НСО универсальные и неизменные черты профессионала. Кай был боевым ветераном, а не формальным охранником, служащим для украшения. Может быть, его перевели во Дворец в качестве поощрения за храбрость, проявленную в войне, которую Езил и по сей день ведет с племенами, живущими в джунглях? Возможно… Но вид НСО заставил Ласалля интуитивно приготовиться к неожиданностям.

— Господа Ласалль, Рэйберн. Пора, — прозвучал громовой голос Джефри Т. Лэйтона, эмиссара Содружества при дворе Езила Драенжаила. Джефри был крупным человеком с веселым нравом. — Знаете, не пристало старшему офицеру гарнизона нарушать этикет в тот момент, когда должен появиться Наисветлейший из каев.

— Да, сэр, — очнулся Ласалль.

Лэйтон, казалось, не услышал ответа капитана. Остекленевший взгляд эмиссара Содружества был устремлен в неизвестность. «Должно быть, прислушивается к имплантанту», — с оттенком зависти подумал Ласалль. На Земле миниатюрные компьютерные имплантанты стали повальным увлечением среди аристократов и правительственных чиновников. Выполняя те же функции, что и браслет Ласалля, имплантанты монтировались прямо в мозг владельцу и предоставляли своим хозяевам прямой доступ к любой компьютерной базе данных или программе, а также возможность глобального поиска, автоматического перевода, почти телепатического общения с другими носителями имплантантов — полный спектр возможностей без надобности пользоваться примитивными браслетами.

— Да-да, хорошо. В самом деле очень хорошо, — Лэйтон улыбнулся, и его взгляд вновь сфокусировался на стоящих рядом офицерах. — Я только что получил сообщение из бухты, джентльмены. В заливе приземлился транспорт с первой партией оборудования и техническим персоналом компании СтелФар на борту. Техники встретятся с нами, прежде чем отправиться в Анклав[17].

СтелФар Индастриз — крупнейший в Содружестве импортер экзотических фармацевтических препаратов, главная причина пребывания Колониальной Администрации в Драенжаиле. В течение тридцати лет база Содружества в Фвинзее имела огромное значение, так как была единственным портом на Ханумане, занимающимся перевозками экспортируемого с планеты товара — зайглинского вина. Обработанный зайглин являлся прекрасным сырьем для серии совершенных антивирусных препаратов, разработанных в лабораториях СтелФар.

Будучи единоличным импортером, компания имела возможность устанавливать на свой товар высокую цену на Земле. К сожалению, зайглин рос только в горячих и негостеприимных джунглях средней полосы Ханумана. Примерно столетие СтелФар зависел от местных торговцев, привозивших вина из Драенжаила в Фвинзей.

Теперь, после того как Лэйтон потратил месяцы на тонкие дипломатические переговоры, на Ханумане будет создан новый анклав, где обоснуются земные колонисты и установят прямой контроль над сбором и доставкой зайглинских вин, в количествах заметно превосходящих возможности местных купцов.

— Так скоро, сэр? — спросил Ласалль. — Я считал, что пройдет, по крайней мере, еще месяц, прежде чем в Обезьяновку прибудут первые поселенцы.

Лэйтон осуждающе надул губы.

— В Анклав, капитан Ласалль, или на аванпост Д-2, — раздраженно возразил эмиссар. — Сколько раз мне нужно повторять, что вы не должны употреблять эту оскорбительную кличку по отношению к каям?

— Извините, сэр, — поспешил исправить свою ошибку Ласалль.

Каждый легионер из двух рот, задействованных на строительстве и охране нового земного анклава, называл строящийся комплекс «Обезьяновка», а форт охраны — «Обезьяний форт». Конечно, дипломаты старались пресечь даже малейшее проявление шовинизма по отношению к аборигенам, поэтому эмиссар непременно выражал свое неодобрение, когда в адрес негуманоидных обитателей Ханумана употреблялись такие эпитеты, как «хапн», «обезьяна», и более презрительные «лох»[18] или «эйл»[19].

— Я видел расписание работ, — продолжил Лэйтон так, будто ничего не произошло, — и уверен, что еще на прошлой неделе вы отрапортовали о готовности анклава, не так ли?

— Форт, посадочная площадка и жилые помещения в порядке, — ответил Ласалль. — Но у нас еще много работы на внутренних дорогах. Кроме того, мне все еще не нравится состояние внешней защиты.

— Вы можете закончить и после того, как здесь обоснуются люди СтелФар, — заметил эмиссар. — Кроме всего прочего, вам, легионерам, придется не только охранять территорию, но и заставлять колонистов добросовестно работать. — Как большинство выходцев с планеты, название которой совпадало с его фамилией, Лэйтон вкладывал осуждающее значение в слово «легионер». «Легион нужен Колониальной Администрации для грязной работы, за которую никто не хочет браться, но это не значит, что я командую подразделением неудачников…» — раздраженно подумал Ласалль.

Капитан задумчиво выпятил подбородок.

— Мистер Лэйтон, я не думаю, что привезти колонистов так скоро — хорошая мысль, — вымолвил он наконец. Казалось, все его опасения мгновенно всколыхнулись. — У нас есть сообщения, что вот уже в течение недели вокруг Обе… анклава происходит массированное перемещение Драенских войск. Не говоря уж о сведениях, которые касаются военных маневров на севере. Наши личные наблюдения, похоже, говорят о том, что намечаются кое-какие неприятности с местным правительством. Не с Езилом, нет, с более низким уровнем власти. С бюрократической и военной верхушкой.

— Необоснованные слухи, — пробормотал Лэйтон.

— Возможно, сэр. Но если и так… — Ласалль на несколько мгновений задумался. — Многие туземцы, живущие в джунглях, боятся нас. Они думают, что земляне — это демоны, прибывшие, чтобы надругаться над их планетой и изгнать их богов. Я слышал подобную ерунду даже от цивилизованных каев с побережья. Двух рот легионеров недостаточно, чтобы охранять анклав в случае массированной атаки. Более четверти моих людей — зеленые рекруты, а исполнительные офицеры только что прибыли из училищ Регулярной Армии. У них нет боевого опыта, — ожидая поддержки, он взглянул на Рэйберна. — Я уверен, что подобные проблемы существуют и в штрафной роте. Случись что-нибудь, мои люди не смогут защитить колонистов.

Лэйтон повернулся к Рэйберну.

— Вы согласны с капитаном Ласаллем?

Командир штрафной роты осклабился.

— Черт, нет, сэр. Разве какие-нибудь лохи… э-э, аборигены, сэр, могут победить Легион?

Ласалль перебил самоуверенного аристократа.

— Все, о чем я прошу — это немного времени, мистер Лэйтон. Мне нужно время на то, чтобы обучить рекрутов элементарным навыкам ведения боя и привести в чувство моих офицеров… Время, чтобы укрепить внешний периметр анклава. И чтобы выяснить, скрывается ли что-нибудь за тревожными слухами.

Эмиссар Содружества покачал головой.

— Это нонсенс, капитан. Могу заверить вас в том, что правительство Езила полностью поддерживает намерения миссии Содружества. Разумеется, я не собираюсь откладывать прилет людей СтелФар только потому, что легионеры до сих пор не вымуштрованы и не натренированы. Если бы у меня была возможность дожидаться, пока вы приведете своих солдат в полную боевую готовность, то мы никогда не заселили бы анклав. Вы сами это прекрасно понимаете, — Лэйтон улыбнулся, хотя в глазазуего светился холодный стальной блеск.

«Может быть, Езил и поддерживает нас, — подумал Ласалль, — каи всегда довольны, когда инопланетные друзья привозят им новые игрушки. Но как быть с плантаторами и купцами, которых СтелФар оставит без работы? И какова будет реакция чиновников, которые не смогут больше получать налоги с торговли зайглином?»

— Если вы заинтересованы в том, чтобы побыстрее закончить работы по укреплению периметра, то на обратном пути я рекомендую обратиться к лейтенанту Уинтерс, — продолжил Лэйтон. — Согласуйте с ней график работ, капитан, иначе вам придется самому решать свои проблемы, — дипломат отвернулся, прервав дискуссию.

Внутри Ласалля все закипело. Как обычно, крайним останется Легион. «Вот так всегда», — горько подумал он.

В банкетном зале земляне и ханны выстраивались в ряды перед парадным входом, через который ждали появления Езила. Ласалль наблюдал за спорящими о чем-то судьями. Земных дипломатов перепалка оставила равнодушными — к местным чиновникам они относились с превосходством, а слуг и охрану, казалось, не замечали и вовсе.

В зале появилось больше охранников — намного больше, чем несколько минут назад. Или это всего лишь обман настороженного ума, который пытался найти опасность там, где ее не существовало?

Взгляд Ласалля привлекло движение около помоста Наисветлейшего. В зал входил облаченный в сбрую с особым орнаментом ханн. Но это был не Езил, а высокопоставленный придворный офицер.

Ласалль узнал его: Зизииг, Драенский Асиай[20], должность которого примерно соответствовала начальнику штаба. Он о чем-то ожесточенно спорил с высоким незнакомцем, облаченным в черную мантию.

Угловатое сухопарое существо вызвало у Ласалля инстинктивное отвращение. «Семти! Что здесь делает этот отвратительный упырь?»

Сто лет назад этим уголком космоса владели семти, владели до тех пор пока не были побеждены Содружеством Земли, разрушившим их столицу. В настоящее время территории, контролируемые Содружеством, расширились до границ прежней колонии семти, и оставшиеся в живых, лишенные своего правительства пришельцы покорно подчинились завоевателям. Семти были мудрыми правителями, хорошими ксенобиологами и опытными администраторами в недавно основанных Земной Администрацией колониях. Судя по всему, они были согласны продолжать свою деятельность под пятой завоевателей, не мечтая о новой войне и реванше.

Однако большинство людей, включая Ласалля, не доверяли семти. Возможно, причиной послужили их предки, питавшиеся падалью, или их зловонное дыхание, или лысые хищные черепа. А может, это было связано с древней культурой и непостижимой философией Семти, которая, казалось, высмеивает все человеческое, прячась за маской услужливости. Далеко не все они были дружелюбны; то и дело всплывали интриги, которые пришельцы плели против Содружества. Без семти легко было обойтись, и слишком опасно было им верить… И вот один из них здесь, при дворе Наисветлейшего.

Когда Хануманом правили семти, в Драенжаиле их почитали как богов, в то время как пришедших им на смену землян принимают за злых демонов, разрушивших естественный порядок жизни. Сыграв на суеверии аборигенов, агент семти мог причинить много зла…

— Лэйтон, — заговорил Ласалль, — что вы думаете…

— Тсс! Выходит Наисветлейший, — шепот Лэйтона прозвучал укоризненно.

Широкие двери позади помоста медленно раздвинулись, пропуская Наисветлейшего Езила Драенжаила, Врата Неба, Повелителя Вечных Туманов, Чемпиона Богов. Езил являлся одновременно и королем, и верховным священником. Однако его власть не была абсолютной, и правительство вполне могло принимать решения самостоятельно.

Езил был около метра ростом, его безмятежное лицо свидетельствовало о том, что совершеннолетия он достигнет не раньше чем через четыре года.

Став Езилом, молодой повелитель стремился полностью подчинить себе Драенжаил. Когда два года назад родители кая умерли, были и другие претенденты на трон. Многие помнили об этом до сих пор.

Ласалль слышал, как в толпе ханнов пронесся ропот, будто избрание Джирая XII было ошибкой, так как ребенок-Езил поддался очарованию пришельцев и запятнал себя проклятием Древних Богов…

Езил остановился перед помостом, и Лэйтон, а за ним и Ласалль с Рэйберном, сделали шаг вперед, чтобы предстать перед повелителем. Они по очереди поклонились, выполняя церемониальное приветствие: коснулись сжатыми пальцами вывернутой наружу ладони лба, рта и горла. Все было сделано правильно, но Ласаллю показалось, что толпа застыла в замешательстве. Возможно, каи были возмущены тем, что земной посол и двое сопровождающих его военных опередили местных вельмож. Или было еще что-нибудь в церемониале, чему их забыли научить на Земле.

Резкий звук хлопнувшего хлыста разрезал тишину зала. Ласалль мгновенно узнал его. «Выстрел!» В то же мгновение из раны на горле Езила запузырилась черная кровь, протекая между костяных гребней. Правитель зашатался, обмяк и осел.

Огонь вели из другого конца зала.

Ласалль бросился в сторону, ища укрытия за колонной. Лэйтон и Рэйберн одновременно упали на пол, уворачиваясь от обломков помоста, разнесенного в клочья мощным залпом местных штурмовых ружей. Стоявший поблизости экономический атташе из свиты Лэйтона был сражен ударом штыка свирепого ханна. Кто-то кричал. Нельзя было с уверенностью определить, был ли это землянин или абориген.

Выхватив из кобуры ракетный пистолет 10-миллиметрового калибра, Ласалль выглянул из-за колонны, пытаясь разобраться в хаосе, воцарившем в зале. Двое охранников-ханнов ворвались в дверь в нескольких метрах от капитана и открыли огонь по трем ринувшимся к ним наперерез солдатам. И тут же погибли, сраженные автоматной очередью, ударившей с другого конца зала. Рядом с ними упали двое землян: лейтенанты Ченг и Роланде, лингвистические эксперты миссии. У противоположного конца помоста один из офицеров в форме Земной Армии пытался вытолкнуть дипломатов через служебную дверь. Ханн прицелился…

Ласалль бросился вперед, нажимая на курок.

Тонкая 10-миллиметровая пуля со свистом вылетела из ракетного пистолета. Свист нарастал по мере того как пуля набирала скорость. Вскоре она достигла цели, превратив ханна в окровавленную груду мяса и тем самым позволив спастись двум землянам. Капитан несколько раз выстрелил из лазерного пистолета — в воздухе раздался треск и запахло озоном, хотя вспышки выстрела не было видно. Позади Ласалля на полу распластался дипломат миссии, ошалелый взгляд которого метался из стороны в сторону.

Капитан пытался прикрыть отход еще двоих землян, но массированный огонь одновременно двенадцати аборигенов преграждал путь лавиной пуль, рикошетом отлетавших от колонны за спиной Ласалля. «Если бы я надел боевой скафандр[21], возможно, у меня еще был бы шанс», — с усмешкой подумал Ласалль. Парадная форма не была предназначена для защиты от пуль, даже таких примитивных, которыми заряжали свои ружья аборигены Ханумана.

Ласалль выпустил четыре коротких очереди и перекатился влево. Если бы ему удалось добраться до двух уцелевших землян, то, наверно, вместе они что-нибудь могли бы предпринять. В грудь Ласалля ударил копер и свалил его на спину. Капитан закашлялся и судорожно втянул воздух, почувствовав, как по телу полоснуло лезвие боли. Тут же в него впилась вторая пуля, а затем и третья. Рука отнялась, и Ласалль выронил пистолет, который с грохотом упая на пол. Он почувствовал, что падает на выложенный плиткой пол. Попытался подняться, но очередной залп уже вгрызался в его спину.

Ласалль все-таки приподнял голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь багровую пелену боли, застилавшую глаза. Сражавшийся на противоположном конце зала лейтенант выпустил еще одну очередь, но вскоре тоже свалился навзничь, поверженный ударившим ему в грудь снопом огня.

Над телом убитого офицера склонился кто-то из гражданских, подобрал пистолет и открыл яростный огонь по нападавшим ханнам.

Отчаянно пытаясь подняться с пола, Ласалль чувствовал, как силы покидают его. Он перевернулся на спину и увидел, что, подобно туче, над ним сгустился отвратительный силуэт облаченного в черную мантию семти. Пришелец медленно поднял руку, и спрятанное в его рукаве миниатюрное инопланетное оружие выбросило яркий сгусток энергии.

Агония острой болью вонзилась в грудь Ласалля. Чернота сомкнулась, и он почувствовал, как жизнь медленно вытекает из него.

Последней мыслью капитана был его дом… Легион.

Глава 2

— Стреляйте, черт вас подери! Продолжайте огонь! — лейтенант Колин Фрейзер пошатнулся и громко выругался, почувствовав, как пуля ударилась в нагрудную пластину его боевого скафандра. Прячась за импровизированной баррикадой, он опустился на одно колено. — Трент! Где этот чертов Дмовский с тяжелым вооружением?

Канонир сержант[22] Джон Трент выпустил очередной залп из энергетического штурмового ружья и только тогда ответил.

— Он уже в пути, лейтенант, — голос его звучал спокойно и невозмутимо, как будто вокруг не бушевал яростно кипящий огонь. — Еще пять минут… — Трент внезапно повысил голос, сохранив, впрочем, свой профессиональный тон: — Давай, Крюгер, кончай с ними! У тебя же есть гранаты — используй их!