Ей хотелось верить, что Дэв, несмотря ни на что, остался в живых, она ухватилась за эту тонкую ниточку надежды и боялась, что она невзначай порвется - теперь она была ее талисманом.
      - Вик! - позвал Синклер. Как же ненавистен был ей теперь этот голос! Ты не мог бы подогнать нам видеоданные всего того, что ты видел?
      - Да-да, смогу. Ждите.
      Хотя Катя и страшилась этих картин, боясь увидеть то, что вдребезги разобьет ее последнюю надежду, она все же опустилась в свой отсек и присоединилась своими височным и спинным разъемами. Вскоре в ее внутреннем взоре поплыли ужасы этой преисподней. Оцепенев, Катя видела перед собой эти стены, жуткую, непроглядную тьму, видела, как удар настиг уорстрайдер Дэва, перевернув его и швырнув о каменную стену туннеля, и как его смыла через несколько секунд вязкая черная жижа, видела, как оторванные конечности корабля закрутились, завертелись, увлекаемые маслянистой лавой.
      Руки Кати-дрожали, когда она, не выдержав, оборвала связь. Открыв люк, Катя подставила залитое слезами лицо теплым лучам бледно-золотого здешнего солнца.
      Она не хотела верить тому, что сейчас увидела. Через несколько часов из ближнего к ним выхода из туннеля выбралась машина Вика Хэга-на. Вид у LaG-17 был сносный, можно было ожидать и худшего после этой экспедиции в преисподнюю, но машина тяжело передвигала своими натруженными конечностями, шла сгорбившись. За все это время до прибытия Вика оттуда не было ни одного сообщения, и зыбкая надежда Кати, что он жив, постепенно улетучивалась.
      - Всем отправляться на базу, - приказала Катя остальным пилотам. - Я остаюсь здесь.
      - Катя... - начал Вик.
      - К черту, Вик! Убирайся и ты отсюда!
      - Давайте, друзья, уходим отсюда, - раздался голос Синклера. - Катя вместе с Лэнэджером остаются здесь, на тот случай, если... если Дэв все же сумеет как-то выбраться.
      По его голосу чувствовалось, что он не очень-то надеется на такой исход.
      А вот Катя надеялась. Что-то подсказывало ей, что Дэв Камерон не мог просто так взять и погибнуть.
      Один за одним покидали это место остальные уорстрайдеры, оставляя одиноко застывший "Призрак" стоять на скорбной молчаливой вахте.
      ГЛАВА 24
      Если люди - непревзойденные мастера во веет, что касается техники, то существа, называемые ксенофобами, такие же непревзойденные мастера-химики, наделенные, несомненно, богатой палитрой обращенных внутрь себя чувств, дающих им возможность подвергать анализу каждую молекулу, причем весьма детальному анализу. Вполне вероятно, что они выращивают и программируют свои собственные нано и большая часть их сознания сосредоточена вокруг их собственной деятельности, но никак не на деятельности, происходящей вне их.
      Предполагалось, что именно такой тип эволюции возник для того, чтобы эти создания не утратили рассудок, будучи обречены оставаться взаперти навечно в мрачных недрах их неизменяемых пещер, хоть и наделенные сверхгениальным разумом.
      Размышления об интеллекте
      Джейм Карлайл,
      2543 год Всеобщей эры
      Три дня спустя Имперская эскадра вышла из "Божественного океана" у границ системы Мю Геркулеса. Два крейсера класса "Како", "Хагуро" и "Кинугава". Четыре легких крейсера - "Нагара", "Могами" и "Сузуя" - и новенький, только что выращенный и собранный "Зинту". Четыре эсминца класса "Аматуказе", включая и "Ураказе", или "Ветер с залива". С десяток кораблей поменьше, корветов и легких фрегатов.
      Во главе всего этого шествовал флагманский корабль Кавашимы, массивный, длиной в километр корабль-дракон "Донрю".
      Кавашима был подсоединен в сеть бортового ИИ "Донрю", который с точностью до мельчайших деталей разворачивал в его виртуальном взоре схему этой звездной системы. На фоне звезд ярко выделялись зелененькие ромбики, один из них был объят лучами золотистой Мю Геркулеса А и почти терялся в ее свете, второй пристроился к зловеще-красному пятну, означавшему пару красных карликов, третий же служил этикеткой одинокой, ярко сверкавшей белой звезде, чуть в стороне от первой. Эти ромбики обозначали близлежащие источники излучения нейтрино; сами звезды излучали нейтрино - это был их естественный спутник, часть происходивших на них процессов; "белая" звезда, однако, была вовсе не звездой, а планетой. Банк данных "Донрю" выбрасывал аккуратненькие столбики цифр - данные о системе Мю Геркулеса. Планета эта была Мю Геркулеса А III, сама она и все пространство вблизи нее было сейчас мертво, все ядерные станции на ней были уже давно остановлены, и зафиксированный источник нейтрино говорил о том, что кто-то все же пользуется ими сейчас либо на орбитальной станции, на борту полуразрушенного небесного лифта, либо это должна быть энергия, вырабатываемая на борту какого-нибудь корабля, находящегося на орбите этой планеты, или же на менее крупных ядерных установках на ее поверхности.
      Догадка Кавашимы оказалась верной.
      Уверенный вначале, что Дэв Камерон отправится на Лунг Ши, Кавашима изменил свое мнение после продолжительных раздумий на эту тему. Этот молодой бродяга, бунтовщик Камерон, не хуже его, Кавашимы, понимал, что Империи известны подвиги и его самого, и его батюшки. И непременно должен смекнуть, что рано или поздно поиски приведут в систему Лунг Ши, даже в том случае, если те, кто ищет его, так ничего и не узнают о том фрагменте ксенофоба, на который он возлагал такие надежды, рассчитывая вступить в контакт с этими странными существами.
      Все данные о Дэве Камероне, все, что было зафиксировано в банке данных "Донрю", указывало на непредсказуемость его поступков'. И, коль он полагает, что Империя сосредоточит все свои силы на поисках его в Лунг Ши, он явно должен отправиться вместо этого на Мю Геркулеса.
      Или же нет. Этот подонок, гайджин, бунтовщик способен на любые игры типа "они-знают-что-я-знаю". Но Кавашима нутром чуял, что Камерон должен доставить всю эту банду с Новой Америки именно сюда, в эту мертвую систему, от которой даже ксены, по-видимому, решили отказаться еще двадцать с лишним лет назад. А на тот случай, если он все же ошибся, Кавашима послал часть своей эскадры "Цветок сакуры" на Лунг Ши за исключением эсминцев, оставленных им на Новой Америке, и группы небольших кораблей, которые по его приказу прочесывали Локи, Аннур I и Сэндовал.
      Однако бунтовщики, как убедился Кавашима за время своего месячного перелета с 26 Драконис, должны быть именно здесь.
      Бортовой ИИ "Донрю", мгновенно отсортировав поток данных, вычленил из них те, что представляли для командования наибольший интерес, и, снабдив их соответствующими обобщениями, выдал Кавашиме. Излучение нейтрино исходило от нескольких источников, все они были сосредоточены либо на орбите Геракла, либо на самой его поверхности. Орбитальные источники имели показатели, соответствующие примерно десяти-пятнадцати бортовым установкам, действовавшим на низкой мощности, плюс еще довольно много мелких... Картина эта полностью совпадала с числом угнанных с Дайкоку кораблей. А тот факт, что источники на поверхности планеты группировались плотнее, поскольку мощность каждого из них по отдельности была значительно меньше, говорил о наличии подразделений "Шагающих" или каких-нибудь летающих средств, часть которых, вполне вероятно, могла базироваться на борту крупных кораблей.
      Короче говоря, он сумел обнаружить бунтовщиков.
      - Капитан Обаяши, - призвал Кавашима по линии оперативной цефлинк-связи.
      - Слушаю вас, чуджо-сан! - Гоничи Обаяши был старшим офицером на "Донрю", командиром флагманского корабля Кавашимы, если пользоваться терминологией далекой поры мореплавания. Знающий свое дело, расторопный, дисциплинированный офицер, с прекрасным послужным списком, он командовал крейсером во время экспедиции на Алию и в качестве поощрения получил под свое командование "Донрю".
      - Мы осуществляем "Маневр Ногучи". Прощу вас, займитесь соответствующей подготовкой.
      - Но... - начал Обаяши, и Кавашима уже понял, что тот собирается возражать. - Сэр, такой рискованный маневр может возыметь печальные...
      - Пожалуйста, займитесь подготовкой к "Маневру Ногучи", Обаяши-сан. - В голосе адмирала слышались металлические нотки. - Сделайте одолжение.
      Возникла пауза. Крохотная, едва заметная, но пауза.
      - Есть! Через несколько секунд программа будет запущена.
      - Поставьте меня в известность, когда будете готовы. И передайте приказ остальным кораблям эскадры. Мы отправимся все вместе.
      Ногучи - так звали одного мага в области математики. Кое-кто даже отваживался называть его современным Эйнштейном. Он жил и творил на Цукиноши, на земной Луне. Уравнения Ногучи представляли собой комплекс вариабельных полевых матриц, позволявших бортовому ИИ более точно рассчитывать эффекты влияния кривых близкого пространства на особые Точки находившихся на орбите кораблей и устанавливать их с большей точностью. А на практике они позволяли военным кораблям входить и выходить из "Божественного океана" на большее расстояние внутри диапазона комплекса источников гравитации внутренней планетарной системы, чем это когда-либо было возможно.
      Капитаны кораблей, в особенности, наиболее консервативная их часть, до сих пор отказывались заводить свои огромные и дорогостоящие единицы в "Божественный океан" ближе одной-двух астрономических единиц к звезде, уравнения Ногучи были, как говорится, не "защищены от дурака". Несколько кораблей бесследно исчезли во время этих экспериментов, проводимых по новым программам, и комплексные многозвездные системы, такие как, например, 26 Драконис, намного увеличивали шанс катастрофы и даже делали ее весьма вероятной.
      Мю Геркулеса в этом отношении была системой попроще - звездные компоненты В и С были малыми и удаленными, да и Геракл, в отличие от Новой Америки, своим естественным спутником не обладал.
      Таким образом, если Кавашима поведет свою эскадру внутрь планетной системы обычным путем, то пройдет еще добрых несколько дней, пока они достигнут орбиты Геракла. Бунтовщики - он уже проверил свое собственные прикидки по времени и сравнил их с навигационными данными ИИ - будут рассчитывать на то, что, если они явятся, то явятся минут этак через триста, а к тому времени, как эскадра прибудет на планету, их там уже и в помине не будет - они уже уйдут из системы на четырех G, если не быстрее.
      А вот если бы ему удалось подскочить к ним как можно ближе сейчас, до того, как его собственный корабль своим инверсионным следом нейтрино взбудоражит бунтовщиков, вот тогда эскадра "Цветок сакуры" действительно свалится на них как снег на голову.
      И ради того, чтобы устроить этому Камерону и остальным его сообщникам такой сюрприз, стоило рискнуть. Кавашиме эти люди были необходимы, ему было необходимо поставить точку на этой так называемой революции, раз и навсегда закрыть эту тему. Конечно, отдельные вспышки неповиновения будут еще продолжаться и на Новой Америке, однако, если лидеры бунтовщиков будут мертвы или психика их будет соответствующим образом преобразована, после чего они превратятся просто в марионеток, управляемых веревочками, то не будет ни конфедераций, ни восстаний.
      По своему цефлинку Кавашима слышал, как с корабля на корабль перетекали данные и приказы, звучали отрывистые слова заверений в том, что приказы приняты к выполнению, что данные получены - на бортах всех кораблей специальные системы внутреннего контроля работали сейчас по единой программе.
      - Внимание, эскадре "Цветок сакуры" слушать боевой приказ! скомандовал адмирал Кавашима. - Кораблям "Мотидуку", "Оборо", "Амагири", "Томодуру", - перечислил он названия четырех кораблей. - Вы отправляетесь вместе на одинаковой скорости и одинаковым курсом в четырехмерное поле. В вашу задачу входит поиск кораблей, по каким-либо причинам отбившихся от своих соединений, а также поврежденных, которым удалось проскользнуть через нашу заградительную сеть. - После того, как) с бортов перечисленных им кораблей поступили подтверждения, Кавашима продолжил: - Остальные отправляются со мной. Мы выскочим из ниоткуда и расправимся с этими бунтовщиками, позорящими имя и честь Императора Дай Нихон! Банзай! Банзай!
      Восторженные крики все еще продолжали греметь в системе оперативной цефлинк-связи, когда адмирал Кавашима уже отдавал ментальный приказ. Одиннадцать тяжелых кораблей Императорского флота и восемь фрегатов и корветов, все как один исчезли из обычного пространства.
      "БОЕВАЯ ТРЕВОГА! БОЕВАЯ ТРЕВОГА! ВСЕ ПО МЕСТАМ!", раздавшийся по цефлинк-связи призыв вырвал Катю из состояния задумчивости. Она была не на дежурстве и решила выделить немного времени для прогулки в окресностях базы у горы Маунт-Атос. Отыскав обломок скалы, она уселась над тем местом, которое когда-то было полуостровом АВГИЯ.
      Прошло уже три дня. Дэв, наверное, все же погиб.
      Она нащупала коммуникатор и, достав его, подсоединила к правому височному разъему.
      - Контроль связи! Это Алессандро! Что происходит?
      - Полковник! На подлете корабли Империи! Мы насчитали девятнадцать объектов. Они приближаются с большой скоростью!
      - Удаление?
      - Около восьмисот тысяч километров...
      - Что?! - не поверила Катя. - Как же, черт побери, они умудрились подобраться так близко? Что вы там спите, что ли?
      - Никак нет, полковник! Они только что, только что показались! Всего несколько секунд назад, Вынырнули из "Божественного океана" и все! Я сам увидел их на экране панорамного обзора, когда они выходили оттуда.
      - Черт возьми! Сейчас я буду у вас! Катя рванулась вниз по склону горы к базе повстанцев, которую называли в народе "Стойкий Морган". Бежать пришлось долго, но она была достаточно тренирована, и, кроме того, наноэффекторы в ее крови могли добавлять энергии по мере необходимости. И все же, примчавшись к бетонированному куполу, где размещался центр управления, она чувствовала, что вот-вот свалится, однако тут же бросилась к пульту, чтобы получить последние данные с "Таразеда". Речь шла об одиннадцати крупных кораблях, среди них корабль класса "Рю". С уверенностью можно было сказать, что сам "Донрю" решил сюда пожаловать. Кроме того, было восемь кораблей поменьше. Ну как же эти ублюдки-империалы смогли их вычислить и так быстро добраться сюда? Как им удалось так отстроить свое навигационное оборудование, что они оказались буквально у самого Геракла?
      - В каком состоянии наши корабли? - тут же с порога выкрикнула Катя, ворвавшись в центр управления.
      Это было обычное помещение с замызганными стенами, вдоль которых шли анатомические кресла для цефлинк-связи, в центре возвышался голографический проектор, Который в эту минуту демонстрировал объемное изображение Геракла, каким его видно из космоса. По одну сторону висела искореженная цепочка небесного лифта. Рядом с ней виднелась цепочка ярких звездочек - флот конфедератов. Дальше, на самом краю проекции сгрудились красные, угрожающие огоньки. До империалов было рукой подать.
      - Практически в предстартовой готовности. Хоть сейчас на орбиту, ответил Синклер. Катя была в таком волнении, что почти не воспринимала находящихся здесь старших офицеров и генералов, среди которых был Грир и Дарвин Смит; их пепельно-серые лица повернулись к проектору. Они вообще вряд ли видели и слышали ее. Большинство кресел связи было занято молодыми мужчинами и женщинами, осуществлявшими координацию наземных сил и кораблей конфедератов.
      - Не ожидали мы, что они прибудут так скоро, - процедил Синклер.
      Катя не сразу сообразила, что генерал Синклер обращается к ней.
      - Ну, рано или поздно, этого следовало ожидать, - ответила она. - Они сразу же забили тревогу, как только обнаружили, что нас нет на Новой Америке, и, в конце концов, должны были выяснить наше теперешнее местонахождение.
      - Да, здорово же нас... - задумчиво произнес Синклер. Катя была шокирована, услышав из уст генерала Синклера бранное слово. - Наши сухопутные силы развернуты возле Маунт Атос, но у нас нет даже места, куда отступить, за исключением атмосферного завода. Наша эскадра не имеет времени даже на то, чтобы вовремя смыться. Этот окаянный "Рю" просто сожрет их на завтрак!
      Катя недоуменно взглянула на Синклера, пораженная горечью в его голосе. Этот человек был вынужден принимать безнадежные решения, он собственными глазами видел последствия таких решений и знал, что он проигрывал бой за боем. Она чувствовала, что гнев и обида на него за Дэва исчезли.
      Я ведь так и не поняла, что это значит - отправить своих людей на верную гибель, подумала она. Может быть, это именно то, к чему ни один командир никогда не сумеет привыкнуть.
      - Если наш флот готов, - тихо произнесла она, - тогда, может быть, стоило просто рассеяться по окраинным мирам? Мы могли бы там укрыться и переждать их.
      Синклер взглянул на нее, и его брови удивленно поползли вверх.
      - Катя, не забывай, это - не Новая Америка. Тут нет питания, за исключением того, что мы сами сможем вырастить для себя наноспособом. И прятаться здесь негде. Они просто высадят десант и в одну минуту доберутся до нас.
      - Тогда мы могли бы попытаться воспользоваться системой туннелей атмосферного генератора, - предложила она. - Там ведь целый лабиринт. Там есть где установить ловушки, устроить засаду. И если они даже обнаружат нас там, горько пожалеют об этом.
      Синклер кивнул.
      - Может быть. Может быть, именно так и следует поступить. Но, знаешь, нам придется здесь туго, гораздо тяжелее, чем было бы на Новой Америке. Восстание...
      - Генерал, именно сейчас нам следует позаботиться о том, как уцелеть. Как выжить. А что до политики, то для нее еще будет время. Если мы выдержим.
      Помедлив, он кивнул.
      На голографической проекции корабли империалов приближались с угрожающей быстротой.
      ***
      Я продолжало смаковать эту странную по своей конструкции и сочленениям форму не-Я, так опрометчиво заброшенную на самый край Предела. Эта форма была не Я, и загадки ее существования наслаивались одна на другую в страшной путанице.
      Сейчас оно знало, что форма эта называется человеком, что она обладала по меньшей мере таким же запасом интеллекта, как и большинство "я" маленьких, может быть, даже и большим, но мыслительные процессы его и память строились совершенно по-иному принципу, нежели согласно жестким категориям Буля - "я" - "не я".
      Когда не-Я впервые бросилось в эту нишу не-Скалы, Я готово было проглотить его, впитать в себя его минералы, всосать в себя все, что было мало-мальски ценным, по молекуле распылить его внутри себя. Однако любопытство перебороло этот первый импульс. Теперь не-Я было безобидным, освобожденным от своей раковины из поразительно чистого и затейливо переплетенного металла и искусственных материалов. Оно было гибким, им легко было манипулировать, контролировать его и исследовать.
      Я не сумело бы понять ничего, что не было бы открыто для "я" маленького в этом проходе не-Скалы. Ассимилированное теперь к Я, с циркулировавшими внутри Целого воспоминаниями, это чужое маленькое "я" хранило в своей памяти образы, мысли и массу удивительного, непостижимого..
      Как интересно, как ново было думать обо всем этом!
      Первым желанием Я было попробовать человека, попробовать на вкус, проверить его химический состав. Среди тех сведений, которые хранились в этом маленьком не-"я" были воспоминания о встрече с человеком в том другом, далеком Пределе. Не тот ли это человек, который был здесь? Трудно ответить на этот вопрос, но непохоже, что так. Вкус того человека отличался от вкуса этого, там было больше щелочи, там был другой баланс отдельных химических элементов, другой тип обмена веществ. Но и тот, и другой очень подошли бы для беглого исследования...
      Это напомнило о том, что человек распространялся по Пустоте Поверхности и углублялся в Мать-Скалу. Там и было то, другое Я. Подумать только - другое Я, и это другое Я вошло в человека... вошло... в него...
      Запахи, ароматы - самые близкие из сравнений, на которые способен человек, давая характеристику чувствам, которыми не обладает - атаковали Я. Человек был на вкус, как углеводород и соли, он отдавал металлом и чудесными углеродными цепочками, удивительными смесями искусственных материалов, покрывавшими его самого и его форму. Один из его отростков был заключен в нечто другое... в углеводород и цепочку полимеров, в основе своей разительно отличавшихся от остального не-Я, можно было даже предположить, что это совершенное иное создание, не имеющее отношения к человеку.
      Нет! Это и было совершенно другое создание, оно находилось в симбиозе с первым! Оно называло себя "комелем" и служило мостиком между мыслями и памятью. Комель был на том человеке, которого помнил. Как странно и... как чудесно это!
      Зажглось, воспылало любопытство, яркое и жаркое, словно лава вулкана, оно утопило в себе Я. Потому что для Я каждое новое открытие было Событием, отметкой проистекавшего времени... Тысячи, нет... десятки тысяч Событий мелькали одно за другим, открытие следовало за открытием, лавина, масса открытий...
      Вскоре после появления человека, Я узнало, что он испорчен. Он еще функционировал, правда не очень хорошо, он был в состоянии консервации энергии, замедленного обмена веществ... однако эта странная цепочка из связанных между собой маленьких блочков, состоявших, главным образом, из кальция, которая служила для того, чтобы поддерживать его форму, его центральный сегмент, он явно был сломан, а он ведь отвечал за передачу нервных импульсов по всей его нервной системе. Другие структуры из кальция тоже были сломаны - Я сравнило структуры этого не-Я и того, которого помнило. Нет, здесь должно быть вот так... а вот эту часть надо передвинуть сюда...
      Бесчисленные отличия между людьми из памяти и человеком из Предела были непостижимы. Органы для удаления жидких отходов, например, очень сильно отличались у этого экземпляра от тех, что имели чужаки-"я", кроме того, имелось и много других отличий, растительность на его поверхности, отложения жиров. Я решило, что все эти отличия были природными по своему происхождению и нечего было их трогать, их наличие и структуры говорили, скорее, о том, что они есть следствие эволюции, но никак не признаки повреждений.
      Но на самом деле, эти два организма были идентичны. Если эти маленькое "я" могли служить ориентиром, эти человеческие системы быстро распадались. Я стало экспериментировать с ними, добавляя в них некоторые поспешно составленные молекулы и оценивая результаты.
      Да... все именно так - сюда чуточку, потом сюда, чуть-чуть углерода в эту поврежденную молекулярную цепочку...
      Шло время... Событие наслаивалось на Событие.
      Этот контакт с человеком был опасен для Я. Создание это имело внутри себя целую сеть переплетенных трубок для циркуляции жидкости во всей массе тела, жидкость эта представляла собой раствор электролита, почти идентичный по своей природе тому, что был в том огромнейшем резервуаре, который покрывал сверху часть Скалы на Пустой Поверхности. Контакт имел тенденцию разрушать электрическую активность внутри Я, вызывая неприятные ощущения, которое можно было обозначить как боль.
      Я не стало подавлять некоторые из своих внутренних рецепторов, что регистрировали боль... и научилось делать непроницаемыми те мембраны, что текли сквозь мельчайшие поры наружной оболочки человека. Чем глубже Я исследовало человека, тем более захватывающим это становилось.
      И исследуя человека, Я наслаждалось новыми воспоминаниями и толкованием их. Пользуясь этим путеводителем из воспоминаний маленького "я", Я забиралось все глубже, исследуя сложнейшие нервные переплетения... ганглии... дендриты... ацетилхолин, управлявший химическими сигналами и поднимавший волны поляризации...
      Для того, чтобы устранить все повреждения, необходимо было вырастить новые нервные ткани, молекула за молекулой заменяли они старую...
      А потом Я добралось до вершины нервной системы человека и замерло, пораженное. Я чувствовало, мыслило, помнило, взаимодействовало со всем своим телом, но отдельные части тела человека достигли высочайшего уровня специализации, Я никогда не представляло себе чего-то более сложного и такого загадочного, как мозг человека...
      ГЛАВА 25
      Если ты считает Нага странными, то нам следовало бы задуматься и о том, какими странными кажемся им мы. Ну посмотрите, они видят Вселенную с нашей точки зрения наоборот, представляя ее в виде некоего вакуумного пузыря в океане монолитной скалы. Они настолько поглощены самими собой, что полагают, что они - единственные носители разума во Вселенной, что Предел - лишь единственное место во всей Вселенной и что существуют два и только два пути подмечать события каждого факта, произошедшего во Вселенной. А потом они вдруг наткнулись на нас и выяснили, что все обстоит несколько по-иному.
      Мне кажется, эти несчастные создания все же весьма преуспели во всем, что касается адаптации к разного рода странностям и неожиданным явлениям. И нам следовало бы у них кое-чему поучиться.
      Научные методы
      ВИР-передача: интервью с Джеймом Карлайлом,
      2543 Всеобщей эры
      Сознание... замутненное и затемненное болью. Дэв продирался сквозь завесы тьмы, пытаясь добраться до света... и не мог. Крутом было так темно и удушающе жарко, его спина была сломана, он вспомнил, как упал навзничь, как, барахтаясь, летел сквозь тьму и падал, падал куда-то...
      Чудо...
      Не-Скала мыслит... она чувствует... озадаченность... она действительно ощущает окружающий мир, но не так, как Я, а по-другому. Я не могу ощутить этого... и этого... и этого тоже... хотя все это существует.
      Чем было бы Я, если бы оно сначала стало существовать на Пустой Поверхности, в непохожести, которая всегда бывает спутником необъяснимых феноменов и странных сияний. Могло ли Я приобрести иную форму вследствие других условий, стать таким, какие, например, эти крохотные не-"я"?...
      И это "могло бы быть" - нечто новое, Событие, достойное тщательного изучения...
      Дэв ощущал, как все тело его наливается свинцом. Мысли его были заполнены незнакомыми, странными ощущениями сна. Сознание растворилось во мраке...
      ***
      Встреча с этим чужим "я" оказалась более шокирующей, более разрушительной для уверенности Я в своей идентичности., и месте во Вселенной, чем открытие того, что Вселенная принадлежит еще и людям. Это "я" не было продуктом Я... а другого Я, раскрытием затейливого секрета и неожиданным изумлением, даже ошеломленностью от внезапного постижения всех тайн вселенной.
      Другое Я? Можно говорить и о другой Вселенной, даже о двух или трех, хоть и не абсолютно идентичных, но, во всяком случае, очень схожих. Где-то глубоко в себе Я хранило воспоминание о предыдущих Я, пресытившихся и завершенных, далеких Я, что засылали снаряды Будущих-Я на Пустую Поверхность Скалы в Центре Вселенной; должно же быть объяснение уже позабытых странствий по Пустой Поверхности в эту часть Вселенной Скалы.
      Но такие... создания были очень далеко отсюда, от Предела, до них ни за что не добраться, они отделены и самой Пустой Поверхностью, и бесчисленным множеством Событий. Именно здесь следовало искать доказательство физического существования других Я в достижимых пределах Вселенной.
      Я рассматривало возможность однажды встретиться с другими Я, даже считало эту встречу неизбежной, однако никогда не предполагало, что местом этой встречи будет Предел, В его поставленной с ног на голову космологии, Вселенная представляла собой Скалу без начала и конца, помещенную - впрочем, это слово вряд ли объективно применимо к бесконечным категориям - над огромным Пустым Пространством не-Скалы. Потому что для данного Я Циклы вечно стремились к завершенности, заключавшей в себе миллиарды событий; в конце концов, они приходили к завершающему Событию, когда Я достигало внутренней поверхности Пустой Поверхности и подвергалось Изменению, когда облака Будущих-Я клубились над Пустой Поверхностью, повинуясь генерируемые изнутри пульсациям мощной магнитной энергии. Будущие-Я тужились над Пустой Поверхностью, в конце концов, приземляясь на какой-нибудь части ее.
      Я бросало взгляды на эту поверхность и Пустую Поверхность за пределами последней, однако впереди были еще многие тысячи событий и Изменение. И все же Я чувствовало себя близким к завершающему Событию... оно готово было уже почувствовать его вкус, пока над ним не пронеслось обжигающее Пламя, отторгнувшее так много от Я, его памяти и опыта.
      Это воспоминание заставило Я содрогнуться. Человек трепыхался на зыбкой, эластичной поверхности, полупогрузившись в нее.
      Для Я Огонь был неразрывно связан с этими... людьми, потому что оно впервые ощутило вкус его, когда его "я" выбрались на Пустую Поверхность.
      Люди, или им подобные, уничтожили многие тысячи маленьких "я", отправленных проверить и попробовать эти немыслимые концентрации чужих металлов и материалов, на ощупь казавшиеся великолепными продуктами дезинтеграции магнитных полей Скалы, удерживающиеся на краю Пустого Пространства. И люди. были там, на Пустой Поверхности, до тех самых пор, пока не пришло Пламя.
      Вполне естественно было предположить, что именно люди и вызвали это Пламя.
      И Я уже почти сомкнуло было свою железную хватку, намереваясь разделить его тело на молекулы, поглотить его.
      Но, что-то, какое-то новое из воспоминаний остановило его, призвало обдумать все и принять решение.
      Это новое из воспоминаний касалось чужих "я", и они продолжали говорить о другом Пределе, другом Я... и о людях, таких, как этот. Были и другие воспоминания... о мрачных, затененных уголках Пустого Пространства, о мириаде аспектов Вселенной, неотносимых ни к Скале, ни к не-Скале, скорее, это были особые подвиды Скалы, твердые, незыблемые, но отличавшиеся многообразием структур, поражавших разум и обозначивших странствие миллиардов отдельных Событий, больших и малых, в теплом чреве Матери-Скалы.
      Углубляясь в это исследование, Я копалось в воспоминаниях, принесенных чужими "я". Как много было в них странного, непонятного, озадачивающего, приводящего в смущение.
      Прежде всего, это можно было охарактеризовать как чудо, поскольку казалось, что Вселенная до сих пор хранила в себе мириады неожиданностей далеко от Предела, такого знакомого, привычного, уютного.