Черный бриллиант - Маска предательства

– Планам мисс Бриссет не суждено осуществиться. И она скоро об этом узнает.

Моника осторожно прикрыла за собой дверь и внимательно огляделась. Было семь часов утра, и, как она и рассчитывала, на улице не было видно ни одного пешехода.

Крепко зажав в руках маленькую коробочку, она спустилась на тротуар, мысленно репетируя свой разговор с Джорджем. Ей нужно говорить как можно более убедительно, в противном случае у него могут возникнуть подозрения, и тогда рухнет ее расчет быстро передать донесение Бонапарту.

Томас, конечно, думает, что она отправит письмо в Англию срочной почтой. Но по мнению Моники, Англия ещё успеет узнать о готовности американцев на любые уступки. Главное – как можно скорее сообщить об этом во Францию.

Если бы у нее была какая-нибудь другая возможность срочно доставить письмо Бонапарту! Посылать письмо Гамильтона с одним из кораблей Джорджа было рискованно, поскольку за Жаклин и ее семьей со времени ее неудачного похищения наверняка тщательно следили.

Но у Моники не было выбора. Вчера ночью, когда Томас обыскивал кабинет Гамильтона, Моника отправилась на пристань посмотреть расписание морских рейсов. На этой неделе во Францию отправлялось только одно судно – именно сегодня, и оно принадлежало «Уэстбрук шиллинг», а его груз – компании «Холт трейдинг».

Значит, необходимо убедить Джорджа взять ее посылку.

Торопливо идя по улице, Моника озабоченно хмурилась. Ей придется взывать к доброму сердцу Джорджа, убедить его, что ее любимая сестра снова впала в глубокую депрессию и отчаянно нуждается в срочной поддержке.

Внезапно ее лоб разгладился. Посылка с письмами – вот это что. Она скажет Джорджу что к ней вернулись все ее письма к сестре с пометкой, что адресат не найден. В то же время она якобы получила отчаянное письмо от Бриджит, в котором говорится, какой одинокой она чувствует себя без поддержки сестры, без ее теплых посланий!

На губах Моники заиграла удовлетворенная улыбка. Джордж так ее любит... Ее хитроумная уловка не может не сработать!

– Еще рано. – Дэн удержал Джеки.

– Но она убежит! – возразила Джеки, которой не терпелось схватить шпионку.

– Никуда она не денется. А вот если она нас заметит, то откажется от своего плана и все наше ожидание пойдет прахом. – Дэн пристально следил за торопливо идущей Моникой. – Терпение, котенок! – Он дождался, пока Моника почти исчезла из виду, затем кивнул: – Идем!

В столь ранний час на улицах только изредка встречались прохожие и не было ни одного экипажа. Дэн с Джеки незаметно преследовали Монику, не зная, куда она направляется; их недоумению суждено было разрешиться весьма неожиданным образом.

Дом, к которому быстро приблизилась Моника, был конторой «Холт трейдинг».

Джеки замерла на месте, стиснув руку Дэна, когда Моника проскользнула внутрь.

– Зачем она сюда пришла? С кем она может там встретиться?

Дэн задумчиво потер подбородок.

– Рассвет только наступил. Подумай как следует, Джеки. Кто из служащих твоего отца так рано приходит на работу?

– Мне и думать не нужно! Должно быть, мы ошибались, когда решили, с какой целью шла сюда Моника. Единственный человек, кого она может здесь застать... – Она вдруг побледнела.

– Джеки! Мы обязаны выяснить правду!

– Только не рассчитывай, чтобы я поверила, что она несет это письмо отцу! Он никогда не стал бы участвовать в такой подлости!

Дэн ласково погладил ее по щеке:

– Ты же репортер, котенок. Неужели ты еще не научилась сначала проверять факты, а уж затем делать выводы?

Джеки облизнула пересохшие от волнения губы и кивнула, успокоенная тоном Дэна.

– Ну вот и хорошо. А теперь идем.

Дэн приблизился к двери и прижался к ней ухом. Ничего не услышав, он дал Джеки знак подойти, и они осторожно вошли в контору. Передняя комната была пустой, но из-за закрытой двери кабинета Джорджа доносились голоса.

Дэн ворвался к кабинет.

Джордж испуганно вскинул голову. Он стоял, опершись спиной на стол и сложив руки на груди, очевидно, увлеченный разговором с Моникой. Она сидела рядом на краешке стола, держа на коленях коробочку и умоляюще заглядывая в лицо Джорджа. При виде Дэна глаза ее широко распахнулись от удивления... и страха.

– Дэн? Что это значит? – Джордж резко выпрямился.

– Я могу задать вам такой же вопрос, – ответил Дэн. – Но лучше я задам его мисс Бриссет.

Лицо Моники приобрело невозмутимое выражение.

– Не думаю, что я вас понимаю, мистер Уэстбрук.

– А я думаю, отлично понимаете, мисс Бриссет! – Джеки выступила из-за спины мужа и встала перед женщиной, которая исковеркала всю их жизнь.

– Джеки? – удивленно воскликнул Джордж.

– Папа, что она здесь делает? – потребовала ответа Джеки.

– Я пришла просто повидаться с вашим отцом, – с полным самообладанием ответила Моника, небрежно поправляя белокурые волосы.

– В семь утра? – язвительно уточнил Дэн.

– По-моему, я не обязана отчитываться перед вами в своих поступках!

– Но вам придется за них отчитаться перед американским народом! – выпалила Джеки.

Моника побледнела.

– Я не сделала ничего...

– Ничего? – Джеки подошла так близко, что заглянула прямо в глаза Моники. – Кража бумаг из кабинета министра Гамильтона – это, по-вашему, ничего?

– Что ты говоришь, Жаклин?! – воскликнул Джордж. – Моника пришла просто попросить, не смогу ли я отправить со своими товарами ее посылку во Францию!

– Ах, она уже успела попросить! – Дэн угрожающе подошел к Монике. – А что у вас в этой коробочке, мисс Бриссет?

– Это вас не касается, мистер Уэстбрук! – На щеках Моники загорелись красные пятна. – Но если желаете знать, я отправляю письма своей сестре... Что вы делаете?! – в ярости закричала она, когда Дэн выхватил у нее коробочку. – Как вы смеете?! Я пожалуюсь властям!

Дэн саркастически усмехнулся:

– Очень в этом сомневаюсь. – Он разорвал упаковку, не обращая внимания на крики Моники и требования Джорджа остановиться.

– Отдайте! – Откинув все притворство, Моника бросилась к Дэну, отчаянно пытаясь завладеть компрометирующим ее документом.

Дэн остановил ее.

– Ну-ка посмотрим, что у нас тут такое, – пробормотал он, доставая копию письма Александра. – Письма к вашей сестре, мисс Бриссет? Непохоже!

– Отдайте его мне, негодяй! – прошипела Моника. – Ради этого я работала долгие месяцы... и вам с вашей женушкой не вырвать у меня победу!

– Вес кончено, Моника! – Дэн схватил ее за руку. – Нам все известно... о ваших с Томасом планах, о деньгах, которые вам платили...

– Деньги? – Моника с презрением оттолкнула руку Дэна. – Вы думаете, я делала это ради денег? Нет, monsieur, это ваш бедный друг Томас стремился разбогатеть, но только не я! – Ее глаза сверкали от ярости и ненависти. – Я сделала это ради него и ради своей страны! Ему предназначено возвеличить Францию с Америкой в качестве ее союзника!

– Он? – прервала ее Джеки. – Кто это?

Моника гордо вздернула голову:

– Разумеется, не этот слабодушный идиот Томас! А может, вы думаете, я имела в виду вашего любвеобильного папашу, Жаклин? – Она метнула насмешливый взгляд на посеревшее лицо Джорджа. – Нет! Они оба были моими орудиями, до такой степени ослепленными любовью, что готовы были на все, о чем бы я их ни попросила! Нет, Жаклин, я говорю о генерале Бонапарте... о мужчине, а не о сопливом мальчишке.

– Подлая интриганка! – Джеки потеряла самообладание, и только Дэн помешал ей презрительно плюнуть в лицо Моники.

– Не надо, котенок. Она этого не стоит. А кроме того, – он с брезгливостью взглянул на Монику, – она только что дала нам в руки недостающую часть головоломки. Теперь мы знаем, куда и кому направлялось письмо Александра. И с какой целью!

– Я найду способ! – истерично выкрикнула Моника, мгновенно выхватила у Дэна письмо и бросилась к двери.

– Но из тюрьмы не убежите! – возразил Дэн и взял ее на прицел своего пистолета.

Услышав многозначительный щелчок курка, Моника остановилась как вкопанная, раздумывая, стоит ли рисковать.

– Успокойтесь, мадам! – сказал Дэн, словно угадав ее мысли. – Даже если бы вам удалось переправить это письмо Бонапарту, оно ничем не помогло бы ему. Дело в том, что все, что здесь написано министром Гамильтоном, – это обыкновенная фальшивка с целью заманить вас в ловушку, заставить выкрасть письмо и таким образом выдать себя... что вы и сделали, к нашему удовольствию!

Моника побледнела.

– То есть... содержание письма... сфабриковано?

– Каждое его слово.

– Значит, для Джея не составлялись никакие новые инструкции и министр Гамильтон...

– Просто положил конец вашим предательским замыслам. – Дэн наклонил голову в сторону Джеки. – С помощью Джека Лэффи, конечно.

Моника ослабела, и Дэн подошел, не сводя с нее нацеленного пистолета, и крепко схватил за руку.

– А сейчас идемте к властям, мисс Бриссет, – сообщил он ей, после чего обратился к Джеки: – Хочешь остаться здесь, chaton? – Он указал на Джорджа, который не двинулся и не проронил ни слова после яростной тирады Моники.

– Да. – Джеки встревоженно посмотрела на отца. – Я надолго не задержусь.

Дэн кивнул:

– Я доставлю мисс Бриссет к Александру. А потом сделаю еще одно неприятное дело, чтобы покончить с этим вопросом.

Джеки сразу поняла, что он намерен встретиться с Томасом.

– С тобой все будет в порядке?

Дэн посмотрел в ее озабоченное лицо.

– Конечно, – нежно ответил он. – Как всегда.

Дверь за ним закрылась.

Джеки обернулась к отцу, который потухшим взглядом смотрел вслед Монике.

– Папа... – Она мягко погладила его по щеке. – Чем я могу тебе помочь?

Джордж отвлекся от своих смятенных размышлений.

– Ты давно узнала... об этом?

– Нет, папа, всего несколько часов назад. Мы с Дэном видели, как мой похититель выкрал письмо из кабинета министра Гамильтона, и следили за ним. Он отправился сразу к Монике.

– Он был в маске?

– Да, вчера ночью. Но сегодня утром, когда он вышел из дома Моники, маски на нем не было. Это Томас Миллс.

– Как он смог сделать такую подлость по отношению к Дэну?! Из-за денег?

– Нет, папа. Не только из-за денег. Томас любил Монику.

– Это я слышал.

Джеки глубоко вздохнула.

– Папа, их отношения не ограничивались делом.

– Это я тоже понял. – Лицо Джорджа исказила гримаса горя... но не удивления, как ожидала Джеки.

– Ты знал?

Джордж пожал плечами:

– Ты уже поняла, Жаклин, что любовь не всегда означает только приятные чувства.

– Моника не любила тебя, папа.

– И это я знаю. – Он вздохнул. – Отвечая на твой вопрос, могу сказать, что уже некоторое время подозревал, что у Моники связь с другим мужчиной. Но предательство? С моей помощью? – Он развел руки в беспомощном жесте. – Каким же я был олухом! Я и не думал... – Он поник головой.

– Мне так жаль, папа. Я все бы сделала, чтобы избавить тебя от этого страдания.

Джордж поднял голову и нежно погладил дочь по щеке.

– Я знаю, дочка. – Он вглядывался в ее обеспокоенное лицо, и в его глазах промелькнуло новое выражение. – Ты так повзрослела за последние несколько месяцев, ma petite! Любящая открытая девочка, которая, как я думал, навсегда потеряна, вернулась ко мне. Только теперь ты стала женщиной... Очень умной и верной. – Он мягко улыбнулся. – Ты наконец приняла в сердце Дэна, да?

Джеки без колебаний ответила:

– Я люблю его, папа.

– И он тебя любит. – Несмотря на пережитую боль, Джордж испытывал величайшее счастье отца, который знает, что его дитя нашло свое счастье. – Не волнуйся обо мне, – сказал Джордж, шутливо дернув Джеки за локон. – Я, как и моя дочь, умею быстро восстанавливаться. Обещаю, что вскоре я совсем оправлюсь от этого удара.

Джеки обняла отца:

– Папа...

– Ни слова больше! – Он поцеловал ее в лоб. – Пусть прошлое остается прошлым. Настал момент отвести тебя домой, к твоему будущему.

– Дэн, что ты здесь делаешь?

Сидящий за письменным столом Томас поднял голову и взглянул на появившегося в дверях Дэна.

– Я заходил к тебе в контору, но мне сказали, что сегодня ты работаешь дома. – Дэн вошел в кабинет Томаса. – Входная дверь была не заперта, вот я и вошел.

Томас почувствовал странное ощущение страха, но решительно отмахнулся от него, отнеся это к своему нервному состоянию и полной измотанности. Он совсем не спал две ночи подряд, и хотя было только десять часов утра, ему казалось, что уже полночь.

– Тебе нужно было повидать меня?

Дэн молчал, теребя перо на столе Томаса.

– Разговор может быть легким или тяжелым, – деревянным голосом произнес он. – Зависит от тебя, дружище.

Томас медленно встал, и на его лбу заблестели капельки пота. Он сразу распознал хищную повадку Дэна.

– О чем ты?

Дэн поднял на него холодный взгляд.

– Если бы ты сделал это только ради денег, я бы переломал тебе все кости! – тихо сказал он. – Ты отлично знаешь, что мы с Александром готовы были помочь тебе всем, чем угодно. Но деньги играли здесь только небольшую роль, верно, Томас? Настоящей причиной была женщина. Что ж, это я могу понять, хоть и не простить. Я знаю, что значит настолько сильно любить женщину, что ради нее готов убить кого-то или сам умереть! – Дэн стукнул кулаком по столу, и Томас вздрогнул. Но ты коснулся своими грязными руками моей жены – женщины, которую я люблю.

– Я бы никогда не причинил вреда Жаклин, – умоляющим тоном произнес Томас. – Тебе следовало бы это знать.

Дэн не обратил внимания на его слова.

– Ты предал меня, предал Александра, ты предал свою страну! И все ради женщины, которая попросту использовала тебя в своих целях. Женщину, которая собиралась избавиться от тебя и... от Джорджа Холта. – В глазах Томаса проскользнуло осознание правды, и Дэн продолжал: – Да, бросить вас обоих, как только она достигла бы своей цели – возвеличения Франции и генерала Бонапарта.

– Что?!

– Моника и не думала отправлять это письмо в Англию, Томас. Она собиралась отправить его с товарами Джорджа Холта, которые отгружались во Францию. Правда, это не сослужило бы ей хорошую службу. – Дэн коротко пересказал Томасу замысел Гамильтона, и тот побледнел.

– Дэн, я...

– Нет, – твердо покачал головой Дэн. – Не оскорбляй меня отрицанием своего участия и не унижай нас обоих признанием. Лучше ничего не говори.

На горле Томаса судорожно задергалось адамово яблоко.

– Полагаю, Монику вы арестовали, – с трудом проговорил он.

– Арестовали.

Томас снял со спинки стула свой плащ.

– Я готов идти, – тихо сказал он и со слезами на глазах посмотрел на Дэна. – Ты веришь, что я глубоко сожалею обо всем?

– Верю.

– Спасибо. – Томас удрученно покачал головой и направился к двери, но остановился. – Кажется, я даже испытываю какое-то облегчение. – Он провел по лицу дрожащей рукой. – Мне становилось все труднее оставаться наедине с собой.

– Понимаю.

Они молча дошли до конторы Гамильтона. Здесь Томас удержал Дэна.

– Окажи мне маленькую услугу, – попросил он. – Дай мне вынести одному это унижение.

– Хорошо, – кивнул Дэн и хотел уйти.

– Дэн!

Дэн задержался.

– Прислушайся к человеку, которого когда-то ты называл своим другом, – волнением проговорил Томас. – Иди домой и скажи Жаклин, что ты ее любишь. И потом считайте счастьем каждый прожитый день, каждый час своей жизни! И без конца благодарите судьбу за вашу встречу! – Он постучал в дверь кабинета Гамильтона, затем с грустной бравадой махнул Дэну рукой: – Au revoir, друг мой.

Услышав, как стукнула входная дверь, Джеки вскочила с дивана и побежала в холл.

– Дэн!

– Привет, котенок. – Он подхватил жену на руки и зарылся лицом в ее душистые волосы.

– Все в порядке? – прошептала она.

– Теперь – да. – Он откинулся назад, вглядываясь в ее сияющие синие глаза, в которых отражались его мечты и заключалась вся его жизнь. – Как отец? – тихо спросил он.

– Ничего, со временем папа оправится. – Она заботливо всматривалась в его лицо. – Очень было тяжело?

– Все позади. А это главное. – Он коснулся ее губ своими, вспоминая слова Томаса. – Жаклин, я люблю тебя!

Джеки счастливо улыбнулась:

– И я тебя очень люблю... на всю жизнь.

Глава 20

– По первоначальным отчетам Лэффи кажется, что разработанный Александром план противостояния мятежникам водочного бунта пока что осуществляется успешно, – сообщил Дэн, врываясь в кухню и читая первый параграф статьи Лэффи в номере от 30 октября.

– В самом деле? – Джеки хлопотала у стола, впервые пытаясь без помощи Греты приготовить пироги с клубникой.

– Да, в самом деле. – Дэн вернулся к чтению. По правде говоря, ему доставляло огромное удовольствие увидеть напечатанной новую статью Лэффи. Продление карьеры Лэффи стоило Дэну больших усилий. Во-первых, ему пришлось уговорить Гамильтона в качестве награды за храбрость Джеки сохранить в тайне ее работу и не вмешиваться в нее. Затем он заплатил значительную сумму молодому посыльному Джеки, чтобы он хранил молчание. Парень с радостью согласился и сразу же уволился, так что теперь Дэн сам еженедельно доставлял статьи Джеки в редакцию «Дженерал эдвертайзер». И наконец, Дэн лично заверил Бейча, что достоверность статей Лэффи остается прежней, несмотря на временное сотрудничество с министром Гамильтоном в течение нескольких недель, предшествовавших аресту Моники и Томаса. Лэффи всегда будет, с тайным сожалением сообщил Дэн Бейчу, стойким и последовательным республиканцем. И Бейч, который отлично знал о серьезном положении Дэна в обществе, с готовностью предоставил Лэффи возможность и дальше анонимно заниматься своей работой. И хотя Бейчу страшно хотелось узнать, откуда у Дэна сведения про таинственного и скрытного Джека Лэффи, он предпочел не задавать вопросов.

Оставалась угроза раскрытия личности Лэффи со стороны Моники и Томаса. Но Дэн перекрыл и эти возможности. Молчание Моники было обеспечено: будучи осужденной за измену, она была депортирована во Францию со строжайшим запретом въезда в Америку. Томаса также признали виновным, но благодаря заступничеству Александра приговорили всего к нескольким годам заключения. Дэн навестил Томаса в тюрьме, его интересовал единственный вопрос: как Томас поведет себя по отношению к Лэффи? Удивленный Томас поклялся, что не намерен связываться с Джеком Лэффи ни при каких обстоятельствах.

Таким образом, Лэффи снова вернулся к своей работе.

Опустив газету, Дэн с озорной усмешкой обратился к жене:

– Судя по этому отчету об экспедиции Гамильтона в западную Пенсильванию, можно подумать, что Лэффи просто обожает нашего министра финансов.

Джеки выпрямилась и уперла руки в талию:

– Лэффи только бесстрастно излагает события! А Гамильтон действительно показал себя блестящим человеком, как в качестве военного министра, так и министра финансов, поэтому заслуживает похвалы. Он командует сотнями солдат, но до сих пор не было произведено ни одного выстрела. Ясно, что мятежников напугала демонстрация сил военного ополчения.

– Ну а как же право фермеров протестовать против несправедливого закона? – поддразнил ее Дэн.

– Одно дело – право, а другое – гражданская война.

– Согласен. – Дэн снова стал читать статью и вдруг встревоженно воскликнул: – Черт побери, что это значит?

– Видно, ты читаешь тот параграф, который я дописала поздно вечером, так что ты не успел его прочитать перед тем, как отнести статью в редакцию? Где я пишу про ниспровержение Робеспьера и про возможное подписание Договора Джея?

– У тебя получается так, как будто Америка воспользовалась уязвимым положением Франции, чтобы укрепить наши связи с Англией!

– Ну и что? А разве не поэтому подписание Договора Джея кажется близким, несмотря на бескомпромиссное отношение Гренвилла? Франция может праздновать свободу... но она все равно не уверена в своем будущем. Разве не поэтому наше правительство решило, что для нас гораздо важнее укрепить связи с Англией?

– Жаклин! – Дэн в досаде отшвырнул газету.

– Главное – компромисс, муж мой, помнишь? – Джеки рассмеялась, защищаясь от нападения Дэна.

Он со вздохом обнял ее.

– Если бы я не любил тебя так сильно...

– А ты любишь! – Она закинула ему руки на плечи и звучно чмокнула в губы. – И я тебя!

Дэн прильнул к ее губам в страстном поцелуе, сожалея, что они уже договорились сегодня ехать в Гринхиллс.

– Дэн! – Джеки отстранилась от него. – Твоя мама ждет нас в два часа, а я еще должна успеть испечь пироги.

Дэн скептически посмотрел на неуклюже слепленные пироги.

– Что-то они не очень напоминают пироги Греты...

– А разве мне еще не удалось убедить тебя, как обманчив бывает внешний вид? – защищала Джеки свою работу.

– Очень даже удалось, – усмехнулся Дэн.

– Вот и хорошо. – Джеки положила один дымящийся пирог на тарелку и направилась в гостиную. – Я пекла их для твоей мамы, но этот достанется нам... Я же знаю, как ты их любишь. Пойдем попробуем, что получилось. – Она уже почти дошла до дверей, когда раздавшийся в гостиной грохот заставил их поспешно вбежать в нее. Виски взглянул на них, невинно моргнул и невозмутимо продолжил свое занятие: лакать содержимое разбившейся бутылки с виски.

Дэн вздохнул:

– Что ж, перевоспитать твоего кота я уже не надеюсь, видно, придется мне с ним просто смириться.

– Рада это слышать. – Джеки поставила пирог на стол и выглянула в окно. Нервно вытерев руки о фартук, она двинулась в коридор. – Потому что я хотела тебе кое-что сказать. – Она открыла дверь и пригласила кого-то войти: – Милости просим, заходите.

В дом царственной походкой вошла белая пушистая кошка с высоко поднятой головкой. На мгновение остановившись, она надменно взглянула на Джеки, затем обернулась назад. Успокоенная тем, что увидела, она продолжила путь в гостиную, где сидел гордый Виски.

Дэну не пришлось долго гадать, почему у него такой гордый вид. За белой кошкой ковыляли пять крошечных котят, в разной степени окрашенных в белый и черный цвета. Можно было не сомневаться, кто их родители.

– Сюрприз! Наш Виски стал отцом! – гордо сообщила Джеки.

– Это я понял, – сухо заметил Дэн.

В туже секунду идущий последним черный, как уголь, котенок насторожился и поспешил к отцу, путаясь в собственных лапках. Затем без колебаний принялся жадно лакать оставшееся на полу виски.

Дэн застонал:

– Теперь-то я точно знаю, чей это котенок!

Джеки улыбнулась:

– Он напоминает мне Виски, когда мы впервые встретились с ним в ту ночь.

– В какую еще ночь? – не понял Дэн.

– В ту самую ночь, когда я усыновила Виски и в первый раз увидела недоступного Дэна Уэстбрука. – Джеки шаловливо улыбнулась. – Вы с Томасом шли по улице со своими стаканами, а я возвращалась с моей ночной вылазки. И Виски выбил стакан у тебя из рук как раз в тот момент, когда ты собирался сказать, что чувствуешь опасность, а Томас убедил тебя, что ты ошибаешься. Но это не так. Под деревьями скрывалась я, стараясь остаться незамеченной.

Дэн сразу вспомнил ту ночь.

– Так это была ты?

– Конечно! Я страшно боялась, что ты меня заметишь, кстати, именно поэтому я так испугалась тебя, когда мы встретились на балу у министра Гамильтона.

– Ты боялась, что я могу тебя узнать! – Он удивленно смотрел на нее. – А я-то подумал, что ты просто поражена моим вниманием.

– Ну, и это тоже, – засмеялась Джеки, вспомнив уверенное поведение Дэна в «Сити-Таверн». – Я действительно нашла твое поведение в высшей степени дерзким и неприличным.

Дэн представил себе Джеки, скорчившуюся в тени деревьев, и изумленно покачал головой:

– Я тоже не шутил, когда сказал, что твое поведение не лучше! А ведь в то время я еще ничего не знал! – Он взял руку Джеки, повернул вверх ладонью и поцеловал ее. – Ну, женушка, может, желаешь раскрыть мне еще какие-нибудь тайны? Помимо твоей двойной личности, нашей первой встречи и целой армии котят, произведенной на свет твоим любителем выпить?

Джеки ослепительно улыбнулась ему.

– Я? Но как я могу хранить что-либо в тайне от своего мужа? Когда ты попросил меня выйти замуж, разве ты не поклялся все их раскрыть?

– Действительно.

Джеки нежно погладила его лицо:

– Тогда вопрос закрыт.

– Я заметил, что ты не ответила на него, дорогая! Жаклин! У тебя есть еще какие-то секреты?

Отчаянный писк одного из котят прервал его выговор. Дэн присел на корточки, извлек из-под кресла застрявшего там малыша и выпустил на пол. Котенок огляделся, затем заметил что-то интересное, заковылял к боковому столику и стал нетерпеливо царапать его ножку.

– Кажется, ему хочется пирога, милая, – засмеялся Дэн. Он отломил маленький кусочек и угостил котенка. – На, кроха, с тебя и этого довольно, а остальное – нам.

Котенок страшно обрадовался и открыл розовый ротик, затем обнюхал кусочек и вдруг замер, глядя на пирог с явным отвращением. Затем содрогнулся, сморщил носик и пошел прочь.

Дэн разразился хохотом.

– Может, нам попросить Грету испечь вместо него другой для Гринхиллса, дорогая? А то матушка навсегда прогонит нас из своего дома.

– А я все утро возилась с ними, – сокрушенно пожаловалась Джеки. – Понятия не имею, что не так...Я делала все точно так, как учила Грета!

Дэн привлек ее к себе и обнял:

– С меня вполне достаточно твоих талантов, дорогая, и без умения печь пироги с клубникой. – Он подмигнул ей. – Самое сладкое угощение, которое я получаю каждое утро, в кухне не найдешь!

– Дэн! – Джеки едва удерживалась от смеха. – Если даже кошка отказывается есть мой пирог, на что я могу надеяться?

Дэн молча подхватил ее на руки и направился к лестнице.

– Раз уж нам незачем тратить оставшиеся полчаса на пироги, я покажу тебе, какие именно у тебя есть достоинства. – Он заглушил ее смех поцелуем. – Уверен, мама нас поймет, если мы немного опоздаем. – Он ногой захлопнул за собой дверь спальни.

– До чего же в Гринхиллсе красиво осенью! – сказала Джеки, любуясь из окна кареты яркими красками леса. – Могу понять твою маму, которая предпочитает жить здесь.

Карета остановилась перед роскошным особняком.

– К сожалению, дорогая, не думаю, что моя матушка не любит посещать светские развлечения лишь потому, что в Гринхиллсе красивая природа.

– Ты думаешь, она все еще тоскует по твоему отцу?

– Я это точно знаю. – Как всегда, когда речь заходила об Эдвине Уэстбруке, тон Дэна был сухим и напряженным.

Пока Дэн помогал Джеки спуститься из экипажа, она молча гадала, принесут ли плоды посеянные ею семена.

– Как я рада вас видеть! – Навстречу по дорожке бежала Леонора. Она встала на цыпочки и поцеловала сына, а затем нежно обняла Джеки, которая ответила ей с такой же теплотой. – Расскажите мне обо всех новостях, – оживленно говорила Леонора, идя рядом с ними к дому. – Сегодня такая замечательная погода, что я велела накрыть стол в саду.

– Отлично! – воскликнул Дэн. – Мы привезли имбирные пряники, еще теплые, их приготовила Грета. Она достала их из печки перед самым нашим отъездом.

Джеки метнула на него мстительный взгляд.

– Сегодня утром я впервые испекла пирог с клубникой, – пояснила она, когда Леонора удивленно посмотрела на нее. – Но он оказался совершенно неудачным.

– Скажу вам по секрету, дорогая, я терпеть не могу пироги с клубникой, – шепотом призналась ей Леонора.

– А мне так хотелось чем-нибудь вас порадовать! Но оказалось, у меня совершенно нет способностей к кулинарии.

– Есть один подарок, который мне очень хочется получить от вас! – заявила Леонора. – И я уверена, что это вы сделаете отлично и будете наслаждаться каждым моментом, пока будете над ним трудиться!

– И что же это за подарок? – недоверчиво поинтересовалась Джеки.

– Внук! – засмеялась Леонора.

Джеки смутилась, а Дэн весело засмеялся:

– Мама, мы с удовольствием доставим тебе эту радость... и постараемся сделать это как можно скорее!

– Замечательно! Вот этой проблемой и займитесь, а Грете предоставьте заниматься ее делом. А сейчас поспешим к столу, а то все остынет!

За лососем, сладким горошком и жареными лепешками из риса Дэн и Джеки рассказали Леоноре о депортации Моники, об условиях заключения Томаса и о замечательном выздоровлении Джорджа от страсти к Монике.

– Ваш отец – замечательный и сильный человек, – сказала Леонора. – Когда-нибудь он встретит женщину, которая будет его достойна.

– Я знаю, – с теплой улыбкой сказала Джеки.

– А пока Джордж постоянно намекает, что ждет от нас такого же подарка, как и ты, мама.

– Значит, еще больше оснований порадовать нас, – ответила Леонора и обратилась к Джеки: – А как дела у Джека Лэффи?

Джеки засияла от гордости:

– Благодаря Дэну Лэффи вернулся к работе и остался таким же независимым, как и прежде.

Женщины весело засмеялись.

Они уже перешли к кофе и к имбирным пряникам, когда на дорожку, ведущую к имению, свернула большая карета.

– Кто это может быть? – удивилась Леонора. – Сегодня я больше никого не жду.

Дэн пожал плечами:

– Может, кто-нибудь просто заблудился. – Он встал. – Пойду выясню.

Джеки ничего не сказала, только напряженно выпрямилась и застыла в ожидании.

Сердце ее учащенно забилось, когда карета приблизилась и стало видно, что внутри находится единственный седок – мужчина пожилого возраста. Вот он спустился на землю. Высокий и изящный джентльмен с темными волосами, сильно поседевшими на висках. В молчаливой мольбе Джеки крепко стиснула руки на коленях.