Черный бриллиант (№1) - Бриллиант в наследство

Кортни разгладила складки на платье.

— Твой сыщик оказался очень проницательным человеком. Думаю, он понял, что мне немного не по себе. А раз он намеревается пробыть здесь и большую часть завтрашнего дня, собирая все необходимые сведения, то он предложил отложить нашу беседу до утра. После этого он возьмет один из твоих кораблей и сразу отплывет из Девоншира.

— Прекрасная идея.

— Это была идея мистера Ориджа. — Кортни заправила за ухо выбившуюся прядь волос и улыбнулась. — Но я уверена, что ты догадался, кто подсказал ему эту идею. Правда, сейчас у меня такое чувство, что тебя не очень интересуют мои идеи.

Слейд не ответил на ее улыбку.

— Значит, Аврора сказала правду. Ты затеяла днем эту глупую прогулку.

— Ты уже говорил с Авророй? — Кортни покачала головой. — Мне бы хотелось, чтобы ты больше доверял своей сестре. Она не идиотка, не ребенок и, уж конечно, не лгунья. Надеюсь, ты не излил на нее свою ярость.

— Я начал было, но она меня остановила.

— Хорошо. Потому что она действительно пыталась отговорить меня, а я не послушалась.

— Но почему? Кортни прикрыла глаза.

— Ты знаешь ответ. Мне нужно что-то делать. Я подумала, что разговор с мистером Сколлардом сможет дать мне хоть какой-то знак.

Слейд подошел и взял ее за плечи.

— Знак чего? Жив ли твой отец? Кортни, мистер Сколлард всего лишь человек, а не Бог, что бы там Аврора тебе ни рассказывала.

Установилась напряженная тишина.

— Кортни. — Слейд хотел достучаться до нее, чтобы она поняла его.

— Слейд, это бесполезно, кроме того, нам нужно обсудить более важные вещи. — Приподняв голову, Кортни заглянула ему в лицо. — Ты что-нибудь узнал в Дартмуте?

— Немного. — Взгляд Слейда сразу же сосредоточился на ее губах. Черт возьми. Что такое было в этой женщине, что сметало всю его решимость, развеивало, как пепел на ветру, все его клятвы? Всю дорогу до Дартмута и обратно он напоминал себе, что нужно держаться подальше, отгородиться от нее. Но вот он снова дома, и все его мысли только о том, как бы обнять ее, прикоснуться к ее губам.

— Слейд? — Кортни в ожидании смотрела на него. — Ты что-то скрываешь от меня.

— Нет. — Он заставил себя вспомнить о деле. — Я задавал много вопросов, узнал имена трех торговцев, которые скупали краденое и не отличались особой разборчивостью. Но двое из них уже в тюрьме, а третий перебрался подальше отсюда, в Париж. Никто из них не был в Дартмуте в этом месяце и поэтому не мог встречаться с Армоном. Мне рассказали и о четвертом парне, Джоне Гримсе. Негодяй, который скупает и продает все, начиная от ценных картин и вплоть до бриллиантов. К несчастью, он вчера уехал из города и вернется не раньше следующей недели. Я, конечно, не называл своего имени, сказал только, что ищу одну картину, и мне назвали его как возможный источник. Поэтому я рассчитываю, что его не предупредят и он не попытается скрыться. Когда он вернется, я буду его поджидать. Что до других связей Армона, — продолжал, нахмурившись, Слейд, — то я побывал в каждой пивной Дартмута, предлагая деньги за сведения о нем. Многие завсегдатаи тех мест брали деньги, утверждая, что знакомы с Армоном, но говорили то, что нам известно: Армон был капитаном «Фортуны», он со своими людьми прославился грабежами и нападениями на корабли, совсем недавно Армон хвастался, будто скоро получит кругленькую сумму, которой хватит до конца жизни. Ничто из этого не стало большим откровением. Так что я не узнал ничего конкретного.

— Вижу.

Слейд почувствовал, как напряглись плечи Кортни под его ладонями.

— Но мы ведь только начали, — спокойно сказал он. — Мы раскроем эту тайну. Помни, я дал тебе слово.

Она кисло улыбнулась:

— Я не забыла. Только это и поддерживает меня, когда все кажется совершенно безнадежным.

— Каттертон сказал, что ты упала без сил, — даже самому Слейду его голос показался непривычно хриплым, — и что он принес тебя обратно в дом.

— Это правда. Он был очень добр.

— А ты очень слаба. — Слейд взял ее лицо в свои руки. — Что мне сделать, чтобы ты не мешала своему выздоровлению? Запереть тебя в твоей комнате?

— Ну, это зависит от многого. А ты останешься со мной взаперти?

Едва эти слова слетели с ее губ, как Кортни смутилась, ей хотелось провалиться сквозь землю. Ее лицо заполыхало в ладонях Слейда.

— Прости меня… Я…

— Да, — услышал он свой ответ. Он был тронут ее искренней прямотой, нечто более сильное, чем его сопротивление, подтолкнуло Слейда. — Да, я останусь с тобой. — Он наклонил голову и приник к ее губам.

Их чувство казалось таким естественным и непреодолимым, их сердца и тела пробудились к жизни одновременно, умоляя о большем. Поцелуй обжигал, испепелял, все вокруг перестало существовать для них.

С радостным возгласом Кортни кинулась к нему в объятия, открывшись для Слейда, она приподнялась на цыпочки, чтобы быть ближе к нему.

Слейд с готовностью принял то, что она предлагала. Неистово обнимая ее, целуя, впитывая ее пьянящий аромат, он стремился заполнить странную внутреннюю пустоту, которая неожиданно сделалась бесконечной и нестерпимой.

— Кортни. — Его пальцы погрузились в прохладный золотистый шелк волос, язык завладел ее ртом. Слейд почувствовал охватившую девушку дрожь, ее руки сильнее обвились вокруг его шеи. К черту весь контроль!

Слейд прижал Кортни к себе, его губы оторвались от ее рта, оставляя обжигающие следы на ее шее, груди. Он все еще помнил, как прикасался к ее обнаженной коже, как ее грудь отзывалась на его ласки, как напрягались соски. Эти воспоминания сводили его с ума, он лихорадочно хотел никогда до нее не дотрагиваться, но еще сильнее ему хотелось никогда не останавливаться.

— О Слейд, — прошептала она. — Это так прекрасно…

— Я знаю. — Его губы снова нашли ее рот, с еще большей жадностью прильнули к нему.

Дрожащими руками Слейд расстегнул платье Кортни, добравшись до гладкой кожи спины. Он вздрогнул от нестерпимого приступа желания, вспыхнувшего в нем от такого простого, даже невинного прикосновения.

Ни о чем не думая, Слейд подхватил Кортни на руки и отнес на кровать, опустившись рядом с ней: страсть целиком захватила его.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Боже, Кортни, я никогда не испытывал такого желания.

Ответила ли она, он не слышал. Спустив с плеч платье, он стянул вниз нижнюю рубашку, сгорая от нетерпения увидеть ее, снова прикоснуться, ощутить нежную кожу под своей ладонью. Сердце дико колотилось в груди, и Слейду было трудно дышать, но оно забилось еще сильнее, когда взору Слейда открылась ее грудь. Он бесконечно долго просто смотрел, завороженный видом нежных, мягких вершин, светло-розовых сосков, затвердевших под его взглядом.

— Слейд?

Голос Кортни донесся до него откуда-то издалека.

— Что?

Он с трудом отвел глаза и встретился с ее застенчивым, неуверенным взглядом.

— Я хорошая? — прошептала девушка.

— Хорошая? — Он с трудом мог говорить. — Да ты… — Господи, где взять такие слова, чтобы описать ее? — Ты просто чудо.

Глаза Кортни наполнились слезами.

— И ты тоже.

Чувство вины укололо Слейда в сердце.

— Нет, милая, я не такой. — Он наклонил голову и поцеловал ложбинку на ее груди, заставив себя остановиться на этом. — Я кто угодно, но не чудо.

— Ты спас мне жизнь, — прошептала Кортни, погружая пальцы в его волосы. — И разбудил во мне чувства, о существовании которых я даже и не подозревала. Разве это не чудо?

Ее откровенное признание придало Слейду силы, которых ему недоставало.

Он медленно поднялся, встретив ее затуманенный взгляд.

— Я же Хантли, милая. А это проклятие, а не чудо.

— Я не верю в проклятия. И ты тоже, ты сам говорил мне об этом.

— Я сказал, что не верю, что черный бриллиант несет в себе проклятие, но, к несчастью, сама жизнь подтверждает это. А история моей семьи тому доказательство.

— Но поиски закончены.

— Нет.

— Ваша семья больше не причастна к этому. Ты отдал бриллиант Армону.

— Нет, не отдал.

В комнате воцарилась напряженная тишина, которую нарушало только тиканье часов.

— Что ты сказал? — вымолвила наконец Кортни.

Слейд сел, его раздирали самые противоречивые чувства.

— Нам нужно поговорить.

— Очевидно, нужно. — Кортни поднялась и села, натягивая платье неловкими, застенчивыми движениями.

— Позволь мне. — Слейд поправил платье, страстно желая забрать назад свое откровенное признание. Черт возьми! Он никогда никого не посвящал в свои тайны, никого не допускал в свои мысли или действия. Почему же сейчас, когда все поставлено на карту, он вдруг оказался неспособен держать рот на замке? Неужели он потерял не только сердце, но и мозги?

— Я не могу дотянуться до пуговиц. Если ты их застегнешь, то я сделаю все остальное. — Голова Кортни была опущена, а голос звучал тихо, пока она пыталась справиться со спинкой платья.

Глядя на рассыпавшуюся копну золотистых волос, Слейд ощутил прилив стыда и сожаления. Он был в ответе за самоосуждение Кортни, ее унижение. Он действовал самоуверенно, им руководили новые, незнакомые чувства, на которые Слейд не имел права. И хотя она лишила его самоконтроля, хладнокровия и рассудка, ему все-таки удалось взять себя в руки, ведь он знал, что у них нет будущего, что он причинит ей только боль. И что сказать ей сейчас, чтобы уменьшить ее смятение и сомнение?

Уменьшить? Да он только еще больше смутит ее.

— Кортни, — Слейд приподнял ее подбородок. — Прежде чем приступить к тому, что, как мне кажется, будет весьма сложно объяснить, мне важно, чтобы ты знала, что я могу повторить каждое слово из сказанных тебе несколько минут назад. Ты прекрасна. И я никогда ни к кому не испытывал таких чувств, как к тебе, я хочу тебя.

— Я верю тебе. — Кортни подняла голову, и Слейд был поражен, не увидев признаков стыда или сожаления, как ожидал. Наоборот, в ее зеленых глазах, внимательно смотревших ему в лицо, сквозило сочувствие, а не раскаяние. — Тебе не нужно убеждать меня или утешать. Я нисколько не сожалею о том, что здесь произошло, чуть не произошло, — поправилась она. — Я сожалею только о причинах, которые заставили тебя отступить.

— Ты не знаешь, что это за причины.

— Может, и нет. Но подозреваю, что они вытекают из твоего представления о защите и самозащите.

Ее утверждение отвлекло Слейда от признания, которое он собирался сделать.

— Самозащита?

— Конечно, — вздохнула Кортни. — И ты озабочен этим даже больше, чем защитой других, хотя и не всегда осознаешь это.

Ее проницательность поразила его, так что все сжалось у него внутри.

— Ну тогда объясни, от чего я пытаюсь защититься?

— От боли. Ты боишься допустить кого-нибудь в свою жизнь, к своему сердцу. Боишься позволить, чтобы кто-то проник сквозь тридцать один год одиночества, одиночества, которое усилилось после смерти твоих родителей. — Она прикоснулась к его подбородку. — Я не виню тебя, Слейд. Гораздо легче и безопаснее держаться особняком.

— Безопаснее, да, — ответил он, насмешливо покачав головой. — Легче? Нет, особенно после того как я встретил тебя.

Кортни робко улыбнулась:

— Я тоже это чувствую, ты знаешь.

— Знаю. Но несмотря ни на что, между нами ничего не может быть. — Слейд вскочил на ноги и отошел к окну.

— Где бриллиант, Слейд?

— Понятия не имею. — Он ухватился за штору, смяв в ладони чудесную ткань. — Я никогда его не видел.

Снова воцарилась тишина.

— А что ты отдал Армону?

— Подделку, очень хорошую, сделанную одним из лучших ювелиров Англии.

Слейд услышал вздох Кортни.

— Я не понимаю. Как ювелир мог создать копию того, чего никто никогда не видел? С чего он создавал копию? И как ему удалось сделать ее настолько точной, чтобы обмануть того, кто знает в этом толк?

— Гораздо легче создать копию камня, который никто не видел. Ведь в этом случае невозможно достоверно судить о его форме и огранке. Что касается его стоимости, то это совсем другой вопрос. Кстати, моя копия не одурачит опытного человека. К счастью, Армон не обладал таким наметанным глазом, как и тот, на кого он работал, если, конечно, тот человек не окажется специалистом в бриллиантах. Кстати говоря, только эксперт, занимающийся продажей камней, может с полной уверенностью установить истину.

Слейд смотрел на луга Пембурна и ничего не видел.

— Я оказался в затруднительном положении. Я знал только, что Аврору похитили. Негодяй, удерживавший ее, требовал от меня то, о чем я не имел ни малейшего понятия. И нужно было убедить его, что я могу отдать камень в обмен на жизнь Авроры. В противном случае мне бы пришлось рыскать по пещерам Корнуолла и молиться, чтобы натолкнуться на бриллиант. Но уже столько поколений безуспешно занимались этим, да и время тоже работало против меня. У меня было несколько дней, чтобы принять решение, и я сделал свой выбор. Я обратился к искусному ювелиру, к тому же моему хорошему другу. И он сделал для меня бриллиант. Это оказалось довольно просто. Ведь мы не думали о точности каждой грани, я уже говорил, что никто из ныне живущих не видел этого камня. А его описания сильно разнятся. Что касается цвета, то оникс оказался прекрасной заменой. Подделка выглядела настолько совершенной, что я сам был готов поверить в подлинность камня.

— Но почему ты заставил всех, включая Аврору и меня, поверить, будто Армон получил настоящий бриллиант?

Губы Слейда сложились в тонкую линию.

— Все тот же защитный инстинкт, о котором ты только что упоминала. Аврора боится проклятия. Если ты помнишь, она считает его действенным. И я не собирался нарушать ее покой своей правдой. А ты? У тебя такая же беспокойная натура, как и у Авроры. Если бы я сказал тебе правду, ты немедленно начала бы размышлять о возможных последствиях: вдруг Армон обнаружит подделку? Будет ли он мстить? Как? Нет, Кортни. — Слейд решительно покачал головой. — Тебе не нужно никаких волнений, которые помешали бы твоему выздоровлению. — Он помолчал. — К тому же я не привык посвящать других в свои дела.

— Я это знаю, — тихо ответила Кортни. — И рада, что ты решил сделать для меня исключение. Даю тебе слово: я оправдаю твое доверие.

Тяжелый ком встал у него в горле.

— Я знаю это.

— Но тогда почему мы не можем быть вместе, Слейд?

Он выпустил помятую штору, наблюдая, как она расправилась и вернулась на свое место.

— В тот день, когда умерли мои родители, я дал себе клятву, — заговорил он. Его голос стал низким и хриплым. — Я поклялся, что больше никто не будет страдать из-за этого страшного проклятия.

— Получается, — резко перебила его Кортни, — ты боишься, что если позволишь мне войти в твою жизнь, то я тоже буду в опасности?

— Именно. Со временем мой обман раскроется. И тогда мы окажемся там же, где и были, и стаи хищных искателей приключений будут вновь рыскать в поисках черного бриллианта и преследовать наш род Хантли.

— Но как они могут добраться до меня и тем более причинить мне зло? Ведь Пембурн охраняется, как настоящая крепость.

— Тебе понравится жить за стенами крепости?

— Но я сейчас так и живу.

— Сейчас ты слаба и изранена. К тому же Аврора нуждается в тебе. Но это все временно. Когда ситуация изменится, ты сможешь без страха покинуть Пембурн, ничто не будет связывать тебя с Хантли.

— Слейд. — Он услышал шелест ее платья, когда она поднялась и подошла к нему. — Я больше не могу жить отдельно от Хантли. Особенно после всего, что произошло. — Она прикоснулась к его рукаву. — Физическое влечение — не единственная нить, соединяющая людей вместе. Мне и в самом деле кажется, что оно меркнет в сравнении с другими, более глубокими связями — сердечными и духовными привязанностями.

— Прекрати! — Слейд схватил ее за локти и притянул ближе. Кортни увидела смятение в его глазах. — Неужели ты не понимаешь, о чем я тебе говорю? Я хочу, чтобы имя Хантли умерло вместе со мной. Не будет ни жены, ни детей, ни наследства — ничего, что могло бы продлить существование проклятия. Пусть останутся только поколения жадных негодяев, обрекающих себя на адские поиски бриллианта по всему свету. Но Хантли больше не будет, они больше не сделаются жертвами жадности и обмана.

Кортни ахнула, когда до нее дошло значение слов Слейда.

— И ты хочешь так поступить с собой? Жить и умереть в одиночестве, только чтобы защитить тех, кому эта защита может и не понадобиться.

— Да.

— А как же Аврора? Она тоже Хантли. И как ты сам только что сказал, ты не можешь навсегда запереть ее в стенах Пембурна.

— Я и не собираюсь. Я хочу, чтобы Аврора благополучно вышла замуж за человека, который дал бы ей свое имя и свою защиту. И после этого она перестанет быть Хантли.

— Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что я нужна Авроре на какое-то время.

Слейд напряженно кивнул:

— Скоро Аврора покинет Пембурн, заживет своей собственной жизнью, свободно, в безопасности и богатстве. В придачу к состоянию своего будущего мужа, если таковое будет, она еще унаследует все богатство Хантли.

— После твоей смерти, — уточнила Кортни.

— После моей смерти, — повторил он.

— Черт возьми! — В глазах Кортни сверкнули золотистые искры. — Как ты можешь говорить о своей жизни так, будто это чужое, но неизбежное зло, всего лишь препятствие для других. Ты прекрасный человек. И не должен обрекать себя на одинокое существование только ради того, чтобы предотвратить трагедию, которая может никогда и не произойти. — Она решительно посмотрела ему в глаза. — Я не позволю тебе этого.

— Ты не позволишь… — Слейд умолк, изумленно глядя на нее. Он ожидал любой реакции, но только не этого. В действительности, зная доброту и сердечность Кортни, он ожидал услышать сочувствие, за которым последовало бы печальное одобрение. Или, учитывая их сильное физическое влечение, горький упрек, что он позволил их отношениям зайти так далеко, зная, что для них нет никакой надежды на будущее.

Вместо этого она осудила его решение и поклялась воскресить его к жизни, спасти от самого себя.

Сердце Слейда забилось сильнее, а прежнее решение укрепилось.

— Спасибо, — торжественно произнес он, погладив Кортни по щеке. — Я покорен. Еще никто никогда… — Он прокашлялся. — Но я останусь верен своей клятве. — Слейд не дал ей сказать ни слова, нежно прижав палец к ее губам. — Не надо. Я не изменю своего решения. И поверь, даже ты со своей сильной волей не сможешь переубедить меня. Я уеду из Пембурна завтра утром.

— Завтра? — Голос Кортни дрогнул. — Но здесь же мистер Оридж, — добавила она.

— Я знаю, но ему нужно поговорить с тобой, а не со мной.

— Иначе говоря, ты сбегаешь.

Слейд повернулся и уставился на нее, прищурив глаза.

— Нет. Я поеду в Морленд. Или, точнее говоря, к границе его владений, где находится мой человек. Хочу удостовериться, не удалось ли ему узнать что-нибудь интересное. Если Морленд предпринимал какие-то неожиданные поездки, имел важные встречи, то я отправлюсь в городок, разыщу его банкира и адвоката и постараюсь оказать на них давление. Может, удастся выжать из них хоть какие-то компрометирующие подробности и детали. Что до Ориджа, то я вернусь пораньше, чтобы успеть поговорить с ним, прежде чем он отправится на одном из моих кораблей на поиски «Фортуны».

— Понимаю. — Недоверчивый тон Кортни ясно говорил, что она продолжала верить, будто он пытается убежать.

Черт, она была права. Он действительно пытался убежать.

— Слейд?

— Что? — Он подавил в себе желание заключить ее в объятия наперекор всем клятвам.

— Граф может оказаться очень опасным, — произнесла она, прикоснувшись к его подбородку. — Будь осторожен.

— Постараюсь.

Воцарилось напряженное молчание.

Неожиданно Кортни приподнялась на цыпочки, обхватила шею Слейда и притянула к себе его губы.

Из горла у него вырвался глухой гортанный звук, и, прижав ее к себе, он властно захватил ее губы в бесконечно долгом поцелуе.

Наконец Слейд оторвался, ощутив странную пустоту, когда их тела разъединились. Ему страшно хотелось быть кем угодно, только не Хантли. Боже, он не желал отпускать ее! Больше всего на свете он мечтал насладиться тем даром, который она предлагала.

Но он не мог. Никогда еще происходящее так дьявольски не затягивало его.

Повторив про себя клятву, Слейд повернулся, оставив позади объятия, спальню и Кортни. Он должен был уйти.

Глава 9

Аврора торопливо шла по тропинке, ведущей к усадьбе, и поглядывала на солнце. Сейчас, должно быть, не больше семи, решила девушка. Чуть забрезжил рассвет, когда она в половине шестого отправилась к маяку. Но теперь в доме все давно уже встали, и девушка торопилась поскорее вернуться, чтобы успеть к разговору Кортни с мистером Ориджем и к приезду Элеоноры.

Уже показалась дорога, окружавшая дом, и Аврора испуганно остановилась, увидев готовую к отъезду коляску и брата, который садился на козлы и брал в руки поводья.

— Слейд? — окликнула его девушка, быстро пробежав оставшееся до него расстояние.

Слейд повернул голову и нахмурился, глядя на нее так же придирчиво, как и ее охранники.

— Что ты хочешь, Аврора?

— Куда ты собрался. Разве мистер Оридж не будет разговаривать с Кортни сегодня утром?

— В Ньютонское аббатство. Да — это ответ на второй вопрос. Ты удовлетворена моими ответами? Девушка заморгала, заметив темные круги у него под глазами. Очевидно, Слейд всю ночь не смыкал глаз.

— В чем дело? Что-то случилось?

— Ничего не случилось, — проворчал Слейд, крепче сжимая поводья. — Я как раз собирался уезжать. И не забывай, что я не обязан отчитываться перед тобой о своих приездах и отъездах. Если я правильно припоминаю, все обстоит как раз наоборот, так что придерживайся этого принципа. До свидания.

Дернув за поводья, он уехал.

Аврора проводила его взглядом, ничего не понимая. Может, брат и Кортни поссорились? Это вполне вероятно, особенно если он досаждал Кортни своими нравоучениями и укорами за ее попытку добраться до маяка. Но может, было что-то еще, связанное с тайной?

Нужно было срочно все разузнать.

Ворвавшись в парадную дверь, Аврора едва не сбила с ног Сиберта.

— Прости меня, Сиберт, — сразу же извинилась девушка, — но я ужасно тороплюсь.

— Это видно, миледи. — Глубоко вздохнув, Сиберт вновь обрел утраченные было равновесие и достоинство.

— А где Кортни? Она проснулась или еще спит? Она еще не завтракала? А ее разговор с мистером Ориджем еще не начался, нет?

— Нет, миледи, еще нет. Мисс Джонсон завтракает в своей спальне, чтобы сохранить силы для беседы с мистером Ориджем.

— Понятно. Спасибо. — Подобрав юбки, Аврора взлетела по лестнице и громко постучала в дверь Кортни. — Кортни? Можно войти? — спросила она, нажав на ручку и заходя в комнату.

Кортни сидела за столом у окна, разглядывая предмет, зажатый в руках. Приподняв голову, она слабо улыбнулась Авроре:

— Похоже, ты уже вошла.

— Прости меня. — Девушке сразу бросились в глаза мокрые ресницы Кортни и зажатые в руке часы. — Я не должна была врываться, как невоспитанный ребенок. Это очень невежливо с моей стороны. Я зайду попозже.

— Пожалуйста, останься, — попросила Кортни. — Я очень рада тебе, правда.

— Ну, если ты уверена… — Аврора колебалась, она разрывалась между сочувствием и любопытством.

— Я уверена.

— Хорошо. — Аврора закрыла за собой дверь и подошла к Кортни. — Ты думаешь о своем отце.

— Да. — Кортни погладила часы. — Как бы мне хотелось, чтобы он был рядом со мной и мог бы дать мне совет. Боюсь, я слишком неопытна.

— Неопытна? А в чем? Может, я смогу помочь.

— Да нет, не думаю, что ты в лучшем положении, чем я, чтобы давать советы. По крайней мере не в этой области.

— Ты можешь удивиться. Доверься мне. Установилось неловкое молчание.

— Слейд, — объявила Аврора и улыбнулась, глядя на удивленное выражение лица Кортни. — Не надо так удивляться. Может, я и новичок в сердечных делах, как ты говоришь, но не обязательно дотрагиваться до огня, чтобы узнать, что он обжигает. Кроме того, я видела своего брата, когда он уезжал из Пембурна. Он был просто сам не свой.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, что он постарался поскорее отделаться от меня, а это совсем на него не похоже. Никогда его таким не видела. И поверь мне, Кортни, Слейд никогда не выходит из себя. Он может быть отчужденным, напряженным, но неразумным? Нет. Он может кипеть внутренне, но никогда не позволит своим чувствам вырваться наружу. Внешне Слейд остается хладнокровным, даже когда я вижу, что он еле сдерживается, чтобы не поколотить меня. Он не позволял себе взрываться или терять самообладание, вплоть до сегодняшнего дня. — Аврора широко улыбнулась. — По моим наблюдениям, только два человека могли спровоцировать моего брата и заставить его потерять хладнокровие — это Лоуренс Бенкрофт и ты. Помня об этом, я пришла сюда и нашла тебя заплаканной и расстроенной. Если сопоставить все это вместе, то не составит большого труда угадать, кто из вас двоих стал инициатором.

— Полагаю, так и есть.

— Неужели вы поссорились? — настаивала Аврора.

— Не совсем. Скорее это связано со спором, который мы вели.

— а о чем спор? — Заметив, как Кортни беспокойно заерзала в кресле, Аврора добавила: — Я понимаю, что крайне любопытна. Но я не смогу помочь тебе преодолеть препятствия, если не буду знать, каковы они.

Кортни вздохнула и положила отцовские часы на стол.

— Единственное препятствие, которое я вижу, преодолеть крайне трудно, потому что это сам Слейд.

— Ты влюблена в него? Кортни слабо улыбнулась:

— Разве ты уже не спрашивала меня об этом?

— Нет. Я задавала тебе другой вопрос: он тебе нравится? И ты ответила «да». Теперь меня интересует нечто большее. Ты любишь моего брата?

— Да. — Кортни услышала свой шепот и испугалась, когда это признание робко слетело с ее уст. Это правда, подумала про себя девушка, и понимание этого наполнило ее сердце. Ответ возник сам собой, как и предсказывал папа. — Это просто невыносимо, — тихо добавила Кортни.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Аврора заворожено смотрела на нее:

— Я никогда не была влюблена.

— И я тоже.

— Тогда как ты можешь быть так уверена? И за такое короткое время?

Губы Кортни изогнулись в улыбке.

— Один мой очень наблюдательный друг сказал: «Не обязательно дотрагиваться до огня, чтобы узнать, что он обжигает».

— Да, это очень умный друг. — Глаза у Авроры заблестели. — Ну что ж, учитывая твой ответ, нам нужно без промедления окрутить Слейда.

У Кортни сразу пропало желание смеяться.

— Ты даже не представляешь, какая это непосильная задача.

— Не надо недооценивать чувства моего брата к тебе, Кортни. Я верю: он в таком же смятении, как и ты. Что для человека, подобного Слейду, который привык полагаться только на самого себя, сродни смерти.

— Здесь речь идет не столько об эмоциональной независимости Слейда, — призналась Кортни. — Здесь еще… — Она умолкла, осторожно подбирая слова. Она поклялась Слейду не открывать правду о поддельном бриллианте, и сдержит свое слово. — Он боится за мою безопасность. Слейд беспокоится не только обо мне, но и обо всех, кого любит. Он поклялся положить конец возможным опасностям, избегая в будущем всяких связей.

Аврора нахмурилась:

— Черный бриллиант ушел из нашей жизни вместе со своим страшным проклятием. Думаю, то, о чем ты мне говоришь, как-то связано с Бенкрофтами и уверенностью Слейда, что они настроены решительно и стремятся отомстить нам.

— Именно об этом я тебе и говорю. Слейд не верит, что проклятие лежит на самом бриллианте, он считает, что его несут те, кто охотится за этим камнем. И больше всего это связано с Бенкрофтами, чья ненависть никогда не исчезнет. Ты лучше всех знаешь, как сильна его вера. Вот почему он так заботится о тебе и твоей безопасности. Но в своем стремлении защитить он идет еще дальше. — Кортни встретила недоумевающий взгляд Авроры. — Откровенно говоря, Слейд отказывается продолжать род Хантли. Он хочет, чтобы вся ненависть умерла вместе с ним.

Аврора выпрямилась в кресле.

— И он сказал все это тебе? Что он собирается никогда не жениться и не заводить детей?

— Да.

К изумлению Кортни, Аврора радостно захлопала в ладоши.

— Все оказалось даже более удивительным, чем я думала.

— Аврора, ты слышала, что я только что сказала?

— Конечно. Вопрос в том, поняла ли ты сама все это?

— Что? — Кортни решила, что Аврора лишилась рассудка.

— А ты сама поняла, что ты только что сказала, или, вернее, что под этим подразумевается? — Нетерпеливо тряхнув головой, Аврора продолжила: — Нет, ты явно ничего не поняла, иначе ты не выглядела бы такой несчастной. Кортни, неужели ты думаешь, что Слейд стал бы говорить тебе о таком личном и наболевшем, если бы не был влюблен в тебя? Да никогда. — Аврора вскочила на ноги, едва не затанцевав от радости. — Задача, оказывается, даже легче, чем я думала.

— Человек собирается никогда не жениться и не иметь детей, — повторила Кортни как для себя, так и для Авроры. — Ты не находишь это несколько странным?

Аврора пожала плечами:

— Не совсем. Это меня не удивляет. Ты ведь сама минуту назад сказала, что мой брат уверен, будто за каждой трагедией, происходящей в доме Хантли, стоят Бенкрофты. А учитывая склонность Слейда к одиночеству и то, что он никогда ни в ком не нуждался и никого не любил, это могло повлиять на его решения. Но сейчас все изменилось. Слейд влюблен и очень раним.

— И собирается противиться этому изо всех сил, — напомнила Кортни.

— Конечно, — согласилась Аврора, и ее лицо вспыхнуло. — Но ведь тогда не было бы борьбы, да?

Кортни невольно рассмеялась:

— Ты удивительная.

— Я совсем не такая, как Слейд, да? — спросила Аврора.

Подумав, Кортни опровергла заявление своей подруги:

— Наоборот, у вас гораздо больше общего, чем мне показалось раньше. Вы оба волевые, преданные, упрямые, с искренними сердцами и блестящим умом. Разница лишь в том, как эти черты у вас проявляются.