Образованные зимой 1916/17 годов низкокачественные дивизии 4-й очереди были мертворожденными. Протекай кампания 1917 года в нормальных условиях, они все равно ничем бы себя не проявили. Противоестественной системе формирования дивизий 4-й очереди соответствовала хаотическая система наименований полков.
      Истощив весь запас уездных городов на третьеочередных дивизиях, столоначальники из Главного штаба принялись за горные хребты, почтовые тракты, заштатные захолустья, ошеломляя войска дикими названиями, создавая полки Ворохтенский, Нерехтский, Прешканский, Тихобужский, Стерлитамакский, десятки других, произнести которые солдату не было никакой возможности... Гораздо удачнее были даваемые по почину строевого начальства имена славных дел и побед 1914 - 1916 годов, которые фронтовые корпуса передавали формировавшимся при них дивизиям 4-й очереди. После революции ряд полков изменил по собственному почину безобразные имена - в память былых побед.
      Приводим составленный генералом П. Н. Симанским список войск 4-й очереди. Труд П. Н. Симанского Развитие вооруженной русской силы в период Мировой войны не был еще напечатан, когда выпущена была эта книга. Данные о войсках 4-й очереди помещены в его III части. В список мы внесли небольшие добавления.
      5-я Гренадерская дивизия (при Гренадерском корпусе) - Гренадерский пехотный полк, 17 и Аладжин-ский, 18-й Карсский, 19-й Плевненский, 20-й Базарджикский - в память гренадерских побед прошлого столетия;
      2-я Кавказская гренадерская дивизия (при II Кавказском корпусе) - 23-й Манглисский, 24-й Навтлугский, пехотные полки 703-й Сурамский, 704-й Рионский - дивизия переименована из 176-й пехотной;
      6-я Гренадерская дивизия (при XXV армейском корпусе) - Гренадерский пехотный полк, 21-й Румянпевский, 22-й Суворовский, пехотные полки 607-й Млыновсвий, 608-й Олыкский;
      128-я пехотная дивизия (при ХЫ1 корпусе) - 509-й Гжатский, 510-й Волховский, 511-й Сычевский, 512-й Дисненский;
      129-я пехотная дивизия (при Х армейском корпусе) - 513-й Холмогорский, 514-й Мурманский, 515-й Усть-Пинежский, 516-й Мезенский;
      130-я пехотная дивизия (при XXXI корпусе) - 517-й Батумский, 518-й Алашкертский, 519-й Кизлярский, 520-й Фокшанский;
      131-я пехотная дивизия (Минск) - 821-6, 522-й. 523-й, 524-й пехотные полки;
      132-я пехотная дивизия (при II Кавказском корпусе) - 525-й Кюрюк-Даринский, 526-й Деве-Бойненский, 527-й Белебеевский, 528-й Ямпольский.
      Обращает на себя внимание неряшливость, с которой столоначальники давали имена полкам 4-й очереди. Уже существовал один Белебеевский полк (2-я очередь), имевший номер 235-й. Получилось таким образом два Белебеевских полка;
      133-я пехотная дивизия (при XX армейском корпусе) - 529-й Ардатовский, 530-й Васильсурский, 531-й Сызранский, 532-й Волоколамский;
      134-я пехотная дивизия (Могилев) - 533-й Ново-Николаевский, 534-й Ново-Киевский, 535-й Липецкий, 536 и Ефремовский;
      135-я пехотная дивизия (Калужская ополченская бригада) - 537-й Лихвинский, 538-й Медынский, 539-й Боровский, 540-й Сухиничевский;
      136-я пехотная дивизия (при XIV корпусе) - 541-й Велижский, 542-й Лепельский, 543-й Городокский, 544-й Себежский;
      137-я пехотная дивизия (Харьковская ополченская бригада) - 545-й Ахтырский, 546-й Волчанский, 547-й Северо-Донецкий, 548-й Чугуевский;
      138-я пехотная дивизия (при XIV корпусе) - 549-й Борисовский, 550-й Игуменский, 551-й Велико-Устюжский, 552-й Сольвычегодский;
      139-й по 150-й пехотных дивизий не существовало;
      151-я пехотная дивизия (при V армейском корпусе) - 601 и, 602-й Лащовский, 603-й Нарочский, 604-й Вислинский - в память мест, прославленных этим корпусом;
      152-я пехотная дивизия - смотри 6-ю Гренадерскую. 152-я пехотная дивизия была укомплектована амнистированными ссыльными, и полки ее носили названия мест не столь отдаленных. 612-й полк - Каторжно-Тобольский. Дав 612-му полку имя Тобольского, столоначальники Главного штаба не потрудились заглянуть, в списки войсковых частей. Они увидели бы, что в русской армии уже два столетия как существовал с честью Тобольский пехотный полк, имевший номер 38-й;
      153-я пехотная дивизия (при XXXIV корпусе) - 609-й, 610-й Мензелинский, 611-й Чердынский, 612-й Тобольский (смотри выше);
      154-я пехотная дивизия (при XXXIX корпусе) - 613-й Славутинский, 614-й Клеванский,
      615-й Киверепкий, 616-й Рожищенский - в память майских боев корпуса в 1916 г. на Волыни;
      155-я пехотная дивизия (при VI армейском корпусе) - 617-й Зборовский, 618-й Тарнопольский, 619-й, 620-й Ново-Алексинский - в память осенних боев 1915 г.;
      156-я пехотная дивизия (при XVII корпусе) - 621-й Немировский, 622-й Сопановский, 623-й Козеницкий, 624-й Ново-Корчинский - в честь побед;
      157-я пехотная дивизия (при XXXII корпусе) - 625-й Пляшевский, 626-й Берестеченский, 627-й Шумский, 628-й Бродо-Радзивилловский - в честь геройских дел этого корпуса в Брусиловское наступление;
      158-я пехотная дивизия - переименована в 22-ю Сибирскую стрелковую дивизию;
      159-я пехотная дивизия (из 20-й и 108-й дивизий) - 633-й Ахалкалакский, 634-й, 635-й, 636-й;
      160-я пехотная дивизия (при XVI корпусе) - 637-й Кагызманский, 638-й Ольтинский, 639-й Артвинский, 640-й Чорохский;
      161-я пехотная дивизия (при I армейском корпусе) - 641-й Березинский (в армии уже существовал 294-й Березинский полк), 642-й Стерлитамакский, 643-й Со-ликамский, 644-й Равский;
      162-я пехотная дивизия (при III Кавказском корпусе) - 645-й Тарнавский, 646-й Санский, 647-й Сенявский, 648-й Долинский - - в память славных дел 1914 - 1915 гг.;
      163-я пехотная дивизия (при VI армейском корпусе) - 649-й Скобелевский, 650-й Тотемский, 651-й Шенкурский, 652-й Цильменский. IV корпус Скобелевский, и это сказалось на имени 649-го полка. У П. Н. Симанского приведены вторые имена полков - 650-й Царьградский, 651-й Кавказский и 652-й Зевинский. 163-я пехотная дивизия взбунтовалась в мае 1917 года В была расформирована;
      164-я пехотная дивизия (при XII корпусе) - 653-й Перемышльский, 654-й Рогатинский, 655-й Драгомирченский, 656-й Станиславовский - в память побед. У. Н. Симанского приводится второе имя 656-го полка - Богородчанский, тогда как 653-й полк назван Перемышлинским;
      165-я пехотная дивизия (при XI корпусе) - 657-й Прутский, 658-й Карпатский, 659-й Буковинский, 660-й Черновицкий - в память мест, политых кровью храбрых полков этого корпуса;
      166-я пехотная дивизия (при XVIII корпусе) - 661-й Селетинский, 662-й Язловецкий, 663-й Изворский, 664-й Новокарпатский - в память побед 1916 г. В списке генерала Симанского даны вторые имена - 661-й Пинский, 662-й Цимброславский, 663-й Язловецкий, 664-й Кымполунгский. Название Пинский маловероятно - ни 37-я, ни 43-я, ни 64-я пехотные дивизии XVIII корпуса в Полесье никогда не воевали. Что касается Кымполунгского, то полк с этим именем и с номером 760 существовал в 190-й пехотной дивизии;
      167-я пехотная дивизия (при XXIII корпусе) - 665-й Ворохтенский, 666-й Козювский, 667-й Делятынский, 668-й Тысменипкий. 686-й полк вначале, по-видимому, именовался еще Кутским. Во всяком случае, уже в июле 1917 г. он носил имя Козювского;
      168-я пехотная дивизия (при IX корпусе) - 669-й Бохненский. 670-й Дунаецкий, 671-й Радымненский, 672-й Яворовский - увековечение славной боевой страды;
      169-я пехотная дивизия (при Х корпусе) - 673-й Прилукский, 674-й Шипкинский, 675-й Конотопский, 676-й Сеньковский. Шипкинский полк - из четвертых батальонов 35-го Брянского и 36-го Орловского - защитников горы Св. Николая и Орлиного Гнезда с Радецким. Сеньково - близ Горлицы;
      170-я пехотная дивизия (при XXXV корпусе) - 677-й Мологинский, 678-й Шекснинский, 679-й Челябинский, 680-й. У генерала Симанского 677-й полк помечен Малаховским. Челябинский полк с 335-м номером уже существовал;
      171-я пехотная дивизия (при III армейском корпусе) - 681-й Алтайский, 682-й Забайкальский, 683-й Ангарский, 684-й Саянский;
      172-я пехотная дивизия (при XXXI корпусе) - 685-й Логишинский, 686-й Огинский, 687-й Полесский, 688-й Телеханский;
      173-я пехотная дивизия (при ХЬУ! корпусе) - 689-й Столинский, 690-й Горынский, 691-й Стоходский, 692-й Припятский - в память боев;
      174-я пехотная дивизия (при XX корпусе) - 693-й Слуцкий, 694-й Мирский, 695-й Новогрудский, 696-й Мозырский. В списке генерала Симанского 694-й полк помечен Минским, что весьма маловероятно;
      175-я пехотная дивизия (при XXXVIII корпусе) - 697-й Проскуровский, 698-й Шаргородский, 699-й Саровский, 700-й Елатьминский;
      176-я пехотная дивизия - смотри 2-ю Кавказскую гренадерскую дивизию;
      177-я пехотная дивизия - 705-й Тихобужский, 706-й Галузийский, 708-й Россиенский (из 27-й пехотной и Сводной пограничной дивизий), 707-й Нешавский;
      178-я пехотная дивизия (при I корпусе) - 709-й Кинешманский, 710-й Макарьевский, 711-й Нерехтский, 712-й Узенский;
      179-я пехотная дивизия (при VII армейском корпусе) - 713-й Радомельский, 714-й, 715-й, 716-й Ушицкий;
      180-я пехотная дивизия (при XIV корпусе) - 717-й Сандомирский, 718-й Розвадовский, 719-й Лысогорский, 720-й Рудниковский - в память боев;
      181-я пехотная дивизия (при XV корпусе) - 721-й Дубенский, 722-й Салтыково-Неверовский, 723-й Вильколазский, 724-й Любартовский. Салтыково-Неверовский полк получился от соединения четвертых батальонов 23-го Низовского фельдмаршала графа Салтыкова и 24-го Симбирского генерала Неверовского пехотных полков;
      182-я пехотная дивизия (при XIII корпусе) - 725-й Чесменский, 726-й Даурский, 727-й Ново-Селенгинский, 728-й Крапивенский;
      183-я пехотная дивизия (при XIX корпусе) - 729-й Ново-Уфимский, 730-й Городеченский,
      731-й Комаровский, 732-й Покровский;
      184-я пехотная дивизия (при XXVIII корпусе) - 733-й Девмерский, 734-й Прешканский, 735-й Сенахский, 736-й Авлиарский. Второе имя 735-го полка Каменский - очевидно, в честь деда - 34-го Севского графа Каменского 2-го, из коего был развернут 238-й Ветлужский, давший начало 735-му полку;
      185-я пехотная дивизия (при XXI корпусе) - 737-й Аблавинский, 738-й Григориопольский, 739-й Каменец-Подольский, 740-й Борзненский;
      186-я пехотная дивизия (при ХЫН корпусе) - 741-й Перновский, 742-й Поневежский, 743-й Тирульский, 744-й Кейданский - в память боев в Литве и в Курляндии;
      187-я пехотная дивизия (при XXVII корпусе) - 745-й Ново-Александрийский, 746-й Опатовский, 747-й Плонский, 748-й Вилейский;
      188-я пехотная дивизия (при XXIV корпусе) - 749-й, 750-й Раховский, 751-й Самборский, 752-й Корунтский;
      189-я пехотная дивизия (при XXVI корпусе) - 753-й Винницкий, 754-й Тульчинский, 755-й Литинский, 756-й Новоузенский. Новоузенский полк (2-й очереди) уже существовал и носил номер 328-й;
      190-я пехотная дивизия (при XXX корпусе) - 757-й Черемшевский, 758-й Сучавский, 759-й Коломенский, 760-й Кымполунгский - по местам боев;
      191-я пехотная дивизия (при XXXVI корпусе) - 761-й Режицкий, 762-й Невельский, 763-й Люцинский, 764-й Зареченский;
      192-я пехотная дивизия (при ХЫУ корпусе) - 765-й Зимнипкий, 766-й Шипкинский. 767-й Осовецкий, 768-й Граевский. Родоначальницей Зимницкого и Шипкинского полков, без всякого сомнения, следует признать 14-ю дивизию VIII корпуса. В ХЫУ корпусе ни 57-я, ни 111-я пехотные дивизии не могли дать таких имен. Во всяком случае, получилось два Шипкинских полка - 674-й в 169-й пехотной дивизии и 766-й в 192-й пехотной дивизии;
      193-я пехотная дивизия (при II армейском корпусе) - 769-й Царевококшайский, 770-й Гипсарский, 771-й Краснопольский, 772-й Кашинский. Кашинский полк (3-й очереди) уже существовал и носил номер 442-й;
      194-я пехотная дивизия (при ХЬУ корпусе) - 773-й Зайсанский, 774-й Байкальский, 775-й Памирский, 776-й Кустанайский.
      6-я стрелковая дивизия (при ХЬ корпусе) - 21-й, 22-й, 23-й, 24-й стрелковые пехотные полки;
      7-я стрелковая дивизия (при XXIX корпусе) - 25-й, 26-й, 27-й, 28-й стрелковые пехотные полки;
      8-я стрелковая дивизия (при ХЬуп корпусе) - 29-й, 30-й, 31-й, 32-й стрелковые пехотные полки. Все три дивизии - на Румынском фронте.
      5-я Финляндская стрелковая дивизия (при XXII корпусе) - 17-й, 18-й, 19-й, 20-й Финляндские стрелковые полки;
      6-я Финляндская стрелковая дивизия (при Х1ЬХ корпусе) - 21-й, 22-й, 23-й, 24-й Финляндские стрелковые пехотные полки;
      15-я Сибирская стрелковая дивизия (при III Сибирском корпусе) - 57-й, 58-й, 59-й, 60-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      16-я Сибирская стрелковая дивизия (при I Сибирском корпусе) - 61-й. 62-й, 63-й, 64-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      17-я Сибирская стрелковая дивизия (при III Сибирском корпусе) - 65-й, 66-й, 67-й, 68-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      18-я Сибирская стрелковая дивизия (при VI Сибирском корпусе) - 69-й, 70-й, 71-й. 72-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      19-я Сибирская стрелковая дивизия (при VII Сибирском корпусе) - 73-й, 74-й, 75-й, 76-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      20-я Сибирская стрелковая дивизия (при II Сибирском корпусе) - 77-й, 78-й, 79-й, 80-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      21-я Сибирская стрелковая дивизия (при IV Сибирском корпусе) - 81-й, 82-й, 83-й, 84-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      22-я Сибирская стрелковая дивизия (из 158-й пехотной дивизии при V Сибирском корпусе) - 85-й, 86-й, 87-й, 88-й Сибирские стрелковые пехотные полки;
      Сводная Сибирская стрелковая дивизия (при VII Сибирском корпусе) - 1-й, 2-й, 3-й, 4-й Сводные Сибирские стрелковые пехотные полки;
      8-я Туркестанская стрелковая дивизия (при I Туркестанском корпусе) - 29-й, 30-й, 31-й, 32-й Туркестанские стрелковые пехотные полки;
      9-я Туркестанская стрелковая дивизия (в Туркестане) - 33-й, 34-й, 35-й, 36-й Туркестанские стрелковые пехотные полки;
      10-я Туркестанская стрелковая дивизия (в Туркестане) - 37-й, 38-й, 39-й, 40-й Туркестанские стрелковые пехотные полки;
      6-я Кавказская стрелковая дивизия (при I Кавказском корпусе) - 23-й, 24-й, 25-й, 26-й
      Кавказские стрелковые пехотные полки:
      7-я Кавказская стрелковая дивизия (при VII Кавказском корпусе) - 27-й, 28-й Кавказские стрелковые пехотные полки;
      4-я Заамурская пехотная дивизия (при XXXIII корпусе) - 11-й, 12-й, 13-й, 14-й Заамурские пехотные полки;
      5-я Заамурская пехотная дивизия (при ХЫ корпусе) - 15-й, 16-й, 17-й, 18-й Заамурские пехотные полки;
      1-й, 2-й, 3-й Гвардейские кавалерийские стрелковые пехотные полки;
      Кавалерийские стрелковые полки:
      1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й, 8-й, 9-й 10-й, 11-й, 12-й, 13-й, 14-й, 15-й, 16-й, 17-й Кавалерийские стрелковые полки;
      Заамурский конный стрелковый полк. Кавказский кавалерийский стрелковый полк. Сводный кавалерийский стрелковый полк - при соответственных дивизиях.
      Из этих формирований 4-й очереди примерно половина не смогла - и не захотела - принять участие в военных действиях. Удовлетворительно себя показали: 164-я дивизия на Ломнице, 165-я, 166-я и 167-я в Буковинских Карпатах, 4-я Заамурская под Галичем, Сводная Сибирская под Бржезанами, 194-я при отступлении из Галиции. Все остальные были плохи, причем особенно печальную славу приобрели: 163-я, 169-я, 8-я стрелковая, 21-я Сибирская, 6-я Гренадерская и 2-я Кавказская гренадерская.
      Из появившихся в 1915 году и особенно развившихся во время революции национальных формирований в первую очередь отметим составленную из военнопленных сербского, хорватского и словенского происхождения Югославянскую дивизию, щедро пролившую свою кровь в Добрудже. Самое слово Югославия было в первый раз произнесено Россией - и произнесено в ту зиму 1915/16 годов, когда казалось, что самой Сербии наступил конец.
      1-я бригада чехословацких легионеров полковника Троянова с отличием дралась в июльском наступлении 1917 года под Зборовом.
      Польские войска появились к лету 1916 года в окопной войне под Барановичами дел против неприятеля они не имели.
      Заметную роль на Северном фронте в 12-й армии сыграли латышские стрелки, с отличием дравшиеся в зимнем наступлении Радко Дмитриева на Бабите. К революции их было уже 8 полков, ставших затем опорой советского строя. Раньше, чем заводить латышские войска, правительство должно было припомнить события 1905 1907 годов в Прибалтийском крае.
      Грузинские и армянские формирования Кавказского фронта никакой боевой ценности не имели. Отметим учреждение в январе 1917 года Евфратского казачьего войска из армян и добровольцев.
      Остается упомянуть о предназначавшихся для Западного театра войны особых стрелковых бригадах. Формирование этих надерганных с бору по сосенке частей было досадной ошибкой нашей Ставки, лишенного солдатского сердца бюрократа Алексеева. Во Францию следовало послать восстановленный в январе 1916 года XIII корпус - взять реванш за Восточную Пруссию в благоприятной обстановке Французского фронта. Присутствие полков XIII корпуса лишний раз напомнило бы союзникам о жертвах, принесенных Россией в первые же дни войны в Восточной Пруссии.
      За море было послано 4 особые бригады: 1-я и 3-я - во Францию, а 2-я и 4-я - на Балканы. Из пяти оставшихся в России сколько-нибудь заметное участие в военных действиях приняла одна 6-я бригада - в декабрьском наступлении Радко Дмитриева. Успеха она не имела - слишком много в строю ее оказалось георгиевских кавалеров. Георгиевский кавалер должен служить примером для остальных. В 6-ю Особую бригаду отобрали почти сплошь георгиевских кавалеров, проявлявших в своей среде мало порыва и жертвенности, особенно успевшие набрать полный бант. Поголовное награждение нижних чинов крестами и медалями понижало ценность части. Тому пример - пресловутый георгиевский батальон Ставки, никуда не годившийся.
      1-я и 3-я бригады образовали дивизию генерала Лоховицкого. Они участвовали с отличием в апрельском наступлении 1917 года у Реймса и понесли большие потери. 1-й и 6-й Особые стрелковые полки получили французские военные кресты на знамена. До войны единственной иностранной наградой в нашей армии были серебряные трубы за освобождение Амстердама в 1813 году, пожалованные принцем Оранским Тульскому пехотному и 2-му егерскому пехотному полкам (от егерей их унаследовал 90-й пехотный Онежский полк).
      С точки зрения национальной этики мы должны решительно осудить принятие
      чужестранных знаков отличия: иностранный главнокомандующий не может присваивать себе право награждать русские полки. Генералы Нивелль{134} и Петен{135} могли только сделать нашей Ставке представление к награде отличившихся русских полков георгиевскими знаменами, георгиевскими трубами и знаками за отличие. Отметим, что один полк русской армии получил георгиевское знамя по представлению неприятельского главнокомандующего. Это 6-й стрелковый, храбро дравшийся при Сандепу и Мукдене и о награждении которого просил маршал Ойяма. Остатки их осенью бунтовали и были интернированы, а из офицеров и верных воинскому долгу солдат был сформирован особый русский легион, названный Легионом Чести.
      2-я бригада - генерала Дитерихса - отправлена была на Балканский фронт в Салоники. В ноябре 1916 года она рванула казавшиеся неприступными германо-болгарские позиции и взяла Битоль, положив на своей крови начало грядущего освобождения Сербии. Геройская бригада вся легла в этом победном бою, и когда пришло приказание выйти в резерв, исполнить его было уже некому. Сменившие русских стрелков французские егеря могли только отсалютовать полю, где недвижно на своей последней и вечной позиции лежали битольские победители. Так погибла 2-я Особая бригада русской армии - единственная воинская часть во всем мире, ни разу не отступавшая за все свое существование!
      Легион Чести - единственный обломок гранитной русской скалы в бурном море грандиозных сражений восемнадцатого года - победно пронес свой значок и русское имя сквозь огонь двадцати сражений от Эны до Рейна. Этот последний русский батальон под командой туркестанского стрелка полковника Готуа первый из всех союзных армий Фоша прорвал знаменитую линию Гинденбурга в сражении с 1-го по 14 сентября при Терни-Сорни и 16 декабря 1918 года вступил в Майнц. Полковник Готуа - черный полковник, как называли его французы - в свое время, служа в рядах 8-го Туркестанского стрелкового полка, взял штыковым ударом господский двор Боржимов.
      В общем, кадровый состав наших пехотных частей был отлично подготовлен своими офицерами. Большое количество запасных (свыше половины строевого состава даже
      в первоочередных войсках) понизило качество нашей пехоты сразу же по выступлении в поход - по среднему возрасту людей и по степени их втянутости наши полевые дивизии равнялись германским резервным.
      Милютинский Устав 1874 года с его антигосударственными льготами по образованию и особенно по семейному положению неизбежно должен был снизить качество войск при мобилизации - малочисленность обученного контингента запасных приводила к тому, что в строй у нас ставили значительно более старые сроки, чем у противника. При этом надо иметь в виду, что благодаря экстратерриториальной системе комплектования войска при мобилизации пополнились совершенно чужими людьми.
      Нестроевой дух милютинских учреждений и пресловутая хозяйственность Ванновского и Куропаткина привели к тому, что русская армия игнорировала существование унтер-офицеров запаса. Учет запасным нижним чинам велся по 45 различным категориям - графам. Были графы хлебопеков, кузнецов, слесарей, плотников, сапожников, даже каретников, но не было первой и самой важной унтер-офицеров. Из-за деревьев проглядели лес...
      Как следствие, при мобилизации старые опытные взводные и фельдфебели запаса назначались в строй старшими звеньев, а то и рядовыми. Они погибли в первых же боях, и когда зимой 1914/15 годов в запасные батальоны хлынул поток молодых солдат и ратников 2-го разряда, обучить их уже было некому.
      Наша пехота изумила неприятеля своим применением к местности и быстротой самоокапывания, но еще больше своей способностью переносить самые жестокие потери, не утрачивая своих боевых качеств.
      Командир 1-го германского резервного корпуса генерал фон Морген, которому первые месяцы войны пришлось иметь дело исключительно с посредственными нашими дивизиями, в своем рапорте кайзеру в январе 1915 года писал, что русская пехота совершенно не оправдывает себя в атаке и не умеет действовать наступательно. Писалось это накануне Прасныша, где корпус Моргена был разгромлен сибиряками. Генерал фон Морген ставит русскую артиллерию в пример германской и признает значительное превосходство наших артиллеристов над своими. Он отмечает способность русской пехоты совершать очень большие кавалерийские - переходы.
      Искусство ружейной стрельбы - этот конек после маньчжурского периода, на который было затрачено столько времени и усилий - оказалось в условиях войны малоприменимым. Отдельные блестящие эпизоды - вроде отражения бородинцами выдержанным ружейным огнем наскоков неприятельской конницы - не в счет. На полях сражений царил артиллерийский и пулеметный огонь. После гибели кадрового состава наша пехота стреляла так же плохо, как и неприятельская. Пополнения вовсе не умели стрелять, да и в хорошо обученных частях при наступлении перебежками забывали переставлять прицелы.
      Огромный вред принесла частая смена полковых командиров - назначение на короткие сроки командирами полков офицеров Генерального штаба, незнакомых со строем и чуждых полку. За время войны каждый полк имел двух, трех, а то и четырех таких моментов. Одни смотрели на вверенную им часть лишь как на средство сделать карьеру и получить прибыльную статутную награду. Другие, сознавая свою неподготовленность, лишь отбывали номер, взвалив все управление полком на кого-либо из уцелевших кадровых капитанов либо подполковников батальонных командиров.
      Боевые хроники наших полков Мировой войны не сохранили доброй памяти об этих мимолетных командирах, совершенно не интересовавшихся вверенным им полком. До чего часты были смены командиров, видно из того, что каждый полк за три года войны переменил 4 - 6 командиров, а то и больше. 319-й Бугульминский пехотный полк за первые 12 месяцев имел 10 командиров и командовавших (причем боевой убыли не было).
      Ставка не сознавала огромного значения должности командира полка. Полк отнюдь не чисто тактическая инстанция, как батальон или дивизия. Это инстанция духовная. Полки - носители духа армии, а дух полка - прежде всего зависит от командира. В этом все величие призвания полковника. На должность командиров полков следовало назначать носителей их духа и традиций - уцелевших кадровых батальонных либо даже ротных, произведенных за боевые отличия. Только такие командиры, любившие свой полк, могли бы сплотить вновь переменившийся от беспрестанной убыли и пополнений офицерский состав.
      Само собою разумеется, надо было дать офицерам Генерального штаба необходимый строевой и боевой опыт. Но это надлежало делать до производства их в полковники, назначая подполковников и капитанов Генерального штаба командирами батальонов, - инстанции чисто тактической, где бы они с пользой могли применять своя познания.
      * * *
      Конницы у нас было очень много, и была превосходного качества. Но организация ее была неудачной, и возглавлялась она, за редкими исключениями, начальниками, совершенно ее недостойными.
      В мирное время кавалерийские дивизии были включены в состав армейских корпусов. Этот разумный порядок был нарушен при объявлении мобилизации, когда конница была брошена на границу прикрывать наше стратегическое развертывание. Когда же развертывание это закончилось, то кавалерию вместо того чтобы вернуть корпусам, то есть собственно войскам, оставили в подчинении штабам армий. Конницу придали не войскам, а далеким штабам.
      Получилось безобразное положение: войска, то есть пехота и артиллерия, дрались сами но себе, а кавалерия болталась где-то на отлете - тоже сама по себе, получая указания не от непосредственно ведущей бой инстанции - командира корпуса, а из штаба армии с неизбежным опозданием. Несоответствие подавляющего большинства наших кавалерийских начальников, отсутствие у них кавалерийского глазомера и паралич инициативы довершали остальное. Победоносная пехота в бессильной ярости смотрела на берущую на передки неприятельскую артиллерию, на уходящие обозы, на расстроенную пехоту противника вне пределов ее граненого штыка. Надрывный ее крик Кавалерию! Кавалерию! замирал, не встречая отклика. А в это самое мгновение кавалерия, потоптавшись весь день за обозами 1-го разряда, стройно, уставными ящичками, шла на ночевку - за двадцать верст в тыл, а штаб дивизии в уютной помещичьей усадьбе безмятежно писал приказ на завтрашний день, бывший точным повторением только что прошедшего...
      Так было в первых боях - под Гумбинненом, Томашовом, Злочевом, Перемышлянами, Фирлеевом, Рогатином, Равой Русской... Так осталось и впоследствии - под Сандомиром, Варшавой, Кольцами, Лодзью... Граф Келлер был исключением. Новиков, Мориц, Шарпантье, Хан Нахичеванский были правилом.
      Сухотинский дух был силен. Увлечение ковбоями американской междоусобицы Шерманом и Шериданом - повлекло за собой то, что мы по опрометчивости сделали второй шаг, не сделав первого, - стали заводить стратегическую конницу, упустив создать войсковую. За блестящими исключениями Городенки и Ржавенцев, конные корпуса не оправдали возлагавшихся на них надежд и не принесли армии никакой пользы. Наоборот, вбирая в себя конницу и замораживая ее в своих ящиках, они принесли армии очень большой вред.
      Старшие начальники конницы создались еще в школе Сухотина. Они были знатоками уставных построений и перестроений, ревнителями пешего строя, ценителями спокойных биваков в глубоком тылу и, наконец, людьми своей упадочной эпохи, больше всего боявшимися инициативы. Перевоспитание конницы великим князем Николаем Николаевичем не успело коснуться старших начальников, бывших в сухотинские времена уже штаб-офицерами. Кроме того, это перевоспитание коснулось почти исключительно берейторской части и мало повлияло на тактические навыки. Лошадиный генерал далеко не оказался равнозначащим кавалерийскому начальнику. Со всем этим великолепный состав нашей конницы оказал русской армии неоценимые услуги, скрыв от глаз врага наше стратегическое развертывание. Конница стяжала славу себе и русскому оружию всякий раз, когда ее лавы одухотворялись и управлялись достойными ее начальниками.
      Ею было произведено до 400 атак в конном строю, в коих захвачено 170 орудий, нанесено поражение целой неприятельской армии (VII австро-венгерской армии 27 - 28 апреля 1915 года у Городенки и Ржавенцев), дважды спасены наши собственные армии (1-я у Нерадовы 3 июля 1915 года и 11-я у Нивы Злочевской 19 июня 1916 года). Вспомним, как помогла 12-я кавалерийская дивизия 8-й армии при Руде, какое огромное стратегическое значение для всего Северного фронта имела атака нижегородских драгун под Колюшками, как потряс все австро-германские армии наскок оренбургских казаков под Кошевом и Дикой дивизии под Езерянами. И сколько раз наши пехотные дивизии и корпуса выручались беззаветными атаками ничего не боявшихся и все сметавших сотен и эскадронов...
      Оценив и взвесив все это, мы можем прийти к заключению, что, несмотря на бездарное высшее управление, роль русской конницы в 1914 - 1917 годах была не менее значительна, чем в 1812 - 1814 годах. Было гораздо меньше конных боев (чему причиной похвальное благоразумие неприятельской кавалерии). Но было значительно больше конных атак на неприятельскую пехоту и артиллерию, а, главное, некоторые конные дела имели не только тактическое, но и стратегическое значение.
      В общем, если характеризовать боевую работу русской конницы, то надо сказать, что корнеты совершали блестящие подвиги, а генералы упускали блестящие возможности...
      Гвардейской конницей в Восточной Пруссии и после (по сведении ее в корпус) на Волыни командовал генерал Хан Нахичеванский. Честный солдат, не замаравший своих генерал-адъютантских вензелей, он был неспособным кавалерийским начальником и дал одни лишь отрицательные образы вождения конницы.
      Кирасирская дивизия генерала Казнакова была превосходной. Особенно отличились в тяжелых петроковских боях кавалергарды (где три их офицерских разъезда остановили всю 1-ю германскую кавалерийскую дивизию). В конном полку отметим дело Врангеля под Каушеном, у кирасир Его Величества - под Дембовым Рогом и у Синих - Курополь за Вильной.