33-й пехотный Елецкий полк - поход за отличие;
      34-й пехотный Севский полк - георгиевские петлицы (имел за 1877 - 1878 гг.);
      35-й пехотный Брянский полк - поход за отличие;
      36-й пехотный Орловский полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг.;
      53-й пехотный Волынский и 54-й пехотный Минский полки - георгиевские трубы за Мукден (имели за Зимницу и Шипку);
      56-й пехотный Житомирский полк - георгиевские трубы за Мукден;
      57-й пехотный Модлинский, 58-й пехотный Прагский и 59-й пехотный Люблинский полки - знаки на шапки за Мукден;
      60-й пехотный Замосцкий полк - георгиевские трубы за Мукден;
      85-й пехотный Выборгский полк - георгиевское знамя за Туилинский перевал (Мукден);
      86-й пехотный Вильманстраыдский полк - знаки на шапки за отличие 1904 1905 гг.;
      87-й пехотный Нейшлотский полк - знаки на шапки за взятие Сопки с деревом;
      88-й пехотный Петровский полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг.;
      97-й пехотный Лифляндский полк - георгиевские трубы за Юхуантун;
      98-й пехотный Юрьевский полк - георгиевские петлицы за отличие 1904 - 1905 гг.;
      99-й пехотный Ивангородский и 100-й пехотный Островский полки - поход за отличие 1904 - 1905 гг.;
      121-й пехотный Пензенский и 122-й пехотный Тамбовский полки - поход за отличие 1904 - 1905 гг.;
      124-й пехотный Воронежский полк - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      138-й пехотный Болховской полк - георгиевские трубы за отличие 1904 - 1905 гг. (имел за 1877 - 1878 гг.);
      139-й пехотный Моршанский полк - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имел за 1877 - 1878 гг.);
      140-й пехотный Зарайский полк - георгиевские трубы за отличие 1904 - 1905 гг.;
      145-й пехотный Новочеркасский полк - знаки на шапки за Шахэ;
      146-й пехотный Царицынский полк - знаки на шапки за Гаудулинский перевал;
      147-й пехотный Самарский полк - знаки на шапки за Цуанвайче (Мукден);
      148-й пехотный Каспийский полк - знаки на шапки за Шахэ;
      161-й пехотный Александропольский полк - георгиевский рожок за отличие 1904 - 1905 гг.;
      162-й пехотный Ахалцыхский полк - поход за отличие 1904 - 1905 гг.;
      195-й пехотный Оровайский и 196-й пехотный Инсарский полки - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. Многочисленные резервные части, получившие отличия за 1904 - 1905 гг. и расформированные в 1910 г., передали их образованным из их состава либо укомплектованным ими полками 47-й, 48-й пехотной и 11-й Сибирской стрелковой дивизий.
      Стрелковые:
      1-й стрелковый полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг.;
      4-й стрелковый полк - знаки на шапки за Мукден и отличие 1904 - 1905 гг. (имел за 1855 г.);
      6-й стрелковый полк - георгиевское знамя за отличие 1904 - 1905 гг. - о награждении этого доблестного полка особенно ходатайствовал маршал Куроки;
      7-й стрелковый полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг.;
      17-й и 20-6 стрелковые полки - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг.;
      18-й стрелковый полк - знаки на шапки за Янсытунь (Мукден).
      Сибирские стрелковые полки:
      1-й Его Величества Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Мукден, георгиевский рожок за Ляоян;
      2-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Ляоян, Хейгоутай, Мукден;
      3-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Ляоян и Сандепу;
      4-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Ляоян, Шахэ и Сандепу;
      5-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Цзикьчжоу и Порт-Артур, георгиевские трубы за Высокую гору, георгиевские рожки за Порт-Артур;
      7-й Сибирский стрелковый полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг. (имел за Бейтан 1900 г.);
      9-й Сибирский стрелковый полк - знаки на агапки за Бенсиху (Шахэ), Мукден и отличие 1904 - 1905 гг.;
      10-й Сибирский стрелковый полк - знаки на шапки за Ляоян, Бенсиху, Мукден и отличие 1904 - 1905 гг.;
      11-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Тюренчен, Ляоян и Мукден, знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг. (имел за Дашичао в 1900 г.);
      12-й Сибирский стрелковый полк - знаки на шапки за Тюренчен и Ляоян;
      13-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Угловую гору в августе и отбитие штурмов в декабре при доблестной защите Порт-Артура, георгиевские трубы за отбитие штурмов на Китайскую стенку в августе;
      14-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Юпилазу. Зеленые горы и отбитие ноябрьских штурмов Порт-Артура, георгиевские трубы за отбитие штурмов на Восточном фронте в августе;
      15-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за отбитие штурмов в октябре и ноябре при доблестной защите Порт-Артура, георгиевские трубы за отбитие штурмов в августе;
      16-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Зеленые горы и отбитие ноябрьских штурмов, георгиевские трубы за отбитие штурмов Порт-Артура в августе;
      17-й Сибирский стрелковый и 18-й Сибирский стрелковый полки - георгиевское знамя за отличие 1904 - 1905 гг.;
      19-й Сибирский стрелковый и 20-й Сибирский стрелковый полки - георгиевское знамя за отличие на Шахэ;
      21-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Янзелин, Ляояи, Бенсиху, январские и февральские бои в 1905 г.;
      22-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Бенсиху;
      23-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Ляоян и Мукден;
      24-й Сибирский стрелковый полк - георгиевское знамя за Модулинский перевал, Ляоян и Мукден;
      25-й Сибирский стрелковый, 26-й Сибирский стрелковый, 27-й Сибирский стрелковый и 28-й Сибирский стрелковый полки - георгиевские знамена и знаки на шапки за доблестную защиту Порт-Артура;
      33-й Сибирский стрелковый, 34-й Сибирский стрелковый, 35-й Сибирский стрелковый и 36-й Сибирский стрелковый полки - георгиевские знамена за Ляоян, Шахэ и Мукден.
      Пластунские батальоны: 7-й, 8-й, 9-й, 10-й, 11-й и 12-й - знаки на шапки за отличие в 1905 г.;
      Приморский драгунский полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг. (имел за 1900 г.);
      17-й гусарский Черниговский и 18-й гусарский Нежинский полки георгиевские трубы за отличие 1904 - 1905 гг.;
      Донские казачьи полки - 24-й, 25-й, 26-й и 27-й - знаки на шапки за отличие в 1904 - 1905 гг. Забайкальские казачьи полки:
      1-й казачий Верхнеудинский полк - георгиевское знамя за 1904 - 1905 гг., георгиевские трубы за Порт-Артур (имел за Тянь Цзинь и Пекин);
      2-й казачий Верхнеудинский полк - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      1-й и 2-й казачий Читинские полки - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      1-й казачий Нерчинский полк - знаки на шапки за поход в Корею в марте 1904 г.;
      2-й казачий Нерчинский полк - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      1-й и 2-й казачий Аргунские полки - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      Амурский казачий полк - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      Амурский казачий дивизион - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имел за 1900 г.);
      1-й конный Заамурский полк - георгиевский штандарт за Вафангоу 17 мая 1904 г. Оренбургские казачьи полки:
      1-й - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг. (имел за Хиву и Геок-Тепе);
      11-й и 12-й полки - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг.
      Кубанские казачьи полки:
      1-й казачий Уманский полк - знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг. (имел за 1854 г. и Западный Кавказ 1864 г.);
      1-й казачий Екатерине дарский полк - знаки на шапки за отличие в Маньчжурии 1905 г. (имел за Западный Кавказ 1864 г.). Артиллерийские бригады:
      3-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за 1812 г., Варшаву в 1831 г. и за Плевну, Ловчу и Балканы в 1877 - 1878 гг.);
      6-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за Варшаву в 1831 г.);
      7-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за 1854 г.);
      9-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы за Ляояи и Сихеян (имела за Шипку);
      25-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы за Мукден;
      26-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы и знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за 1877 - 1878 гг.);
      28-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за Мукден и отличие 1904 1905 гг.;
      29-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за Мукден;
      31-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы и знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за Плевну и Никополь);
      35-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      40-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за 1877 - 1878 гг.);
      41-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы за Мукден (имела за 1877 - 1878 гг.);
      43-я и 45-я артиллерийские бригады - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.
      Сибирские артиллерийские бригады:
      1-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы и знаки на шапки за отличие 1904 - 1905 гг. (имела за отличие в 1900 - 1901 гг. и за взятие Хунчуна);
      2-я артиллерийская бригада - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за Благовещенск и отличие в 1900 - 1901 гг.);
      3-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы за 1904 - 1905 гг. (имела за Тянь Цзинь и Пекин и отличие 1900 г.), знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      4-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы за доблестную защиту Порт-Артура, знаки на шапки за 'то же (имела за Хинган и отличие 1900 г.);
      5-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы и знаки на шапки за 1904 1905 гг.;
      6-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы за Тюренчен, Ляоян, Гаудулинский перевал, Кандалисан (Мукден) и знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      7-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы и знаки на шапки за доблестную защиту Порт-Артура;
      9-я артиллерийская бригада - георгиевские трубы и знаки на шапки за 1904 1905 гг., знаки на шапки за Дашичао;
      1-й стрелковый артиллерийский дивизион - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. Забайкальские казачьи батареи:
      1-я батарея - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      2-я батарея - георгиевские трубы за Бейдалинский перевал (Мукден);
      3-я и 4-я батареи - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      1-я Кубанская казачья батарея - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг. (имела за Западный Кавказ 1864 г.). Саперные батальоны:
      1-й саперный батальон - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.:
      6-й саперный батальон - поход за отличие 1904 - 1905 гг.;
      12-й саперный батальон - знаки на шапки за Мукден;
      16-й саперный батальон - знаки на шапки за 1905 г.,
      17-й саперный батальон - георгиевские рожки за 1904 - 1905 гг.
      Сибирские саперные батальоны:
      1-й и 5-й саперные батальоны - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.;
      6-й саперный батальон - георгиевские рожки за 1904 - 1905 гг.;
      Сибирские понтонные батальоны:
      1-й, 2-й и 3-й понтонные батальоны - знаки на шапки за 1904 - 1905 гг.
      Генерал Куропаткин злоупотреблял предоставленными ему правами расточительной раздачей знаков отличия. Владимир с бантом стал как бы принадлежностью мундира у штабных чинов. Анненское оружие служило лишь распознаванием офицеров, бывавших под огнем, от офицеров, в огне не бывавших (его стали презрительно именовать клюквой).
      Золотое оружие, наименованное Георгиевским, жаловалось лишь с немного большей разборчивостью.
      Напомним, что золотое оружие стало жаловаться еще Екатериной, статут же свой получило только с 1807 года. Первым кавалером - за Задунайский поход был в 1774 году князь Прозоровский, впоследствии фельдмаршал. Всего при Екатерине было 117 кавалеров. При Павле золотое оружие не жаловалось, а при Александре I оно сделалось весьма распространенной наградой. В 1806 году оно пожаловано 59 лицам, в 1807 - 31. По введении статута было награждено в 1808 году - 240, в 1809 - 47, в 1810 (кампания Каменского) - 92, в 1811 (кампания нелюбимого Государем Кутузова) - 19. В 1812 году оно пожаловано 241 офицеру, в 1813 - 436, в 1814 - 249, в 1815 - 108. Ермолов поставил значение золотого оружия очень высоко. За все его славное главнокомандование на Кавказе было всего 20 золотых сабель. С Паскевичем начался золотой дождь: за Персидскую и Турецкую войны (с балканскими походами) 1826 - 1829 годов - 349 кавалеров, за 1830 - 1831 годы (Польская кампания и добавочные за предыдущие) - 341, в полтора раза больше, чем за Отечественную войну! На Кавказе жаловали с большим разбором - в среднем около 15 за кампанию, причем в кампании 1831, 1832 (несмотря на Гимры) и 1849 годов вообще золотого оружия не было дано. Всего с 1831 по 1854 годы выдано 229 сабель, а с 1856 по 1864 годы (Барятинский, великий князь Михаил Николаевич) - уже 273. За Венгерский поход пожалована 121 награда (!), за Восточную войну - 456, за туркестанские походы - 61, текинские - 50, за Кушку - 3. За Турецкую войну 1877 - 1878 годов пожаловано 500 сабель (22 с алмазами), за Китайскую войну 1900 - 1901 годов - 48 и, наконец, за Японскую - 610 (7 с алмазами).
      Подавление смуты
      1905 и 1906 годы - годы первой русской смуты - составили тяжелую эпоху для русской армии. Ей пришлось выдержать напряженную борьбу на внутреннем фронте и спасти свою Родину, обратив на себя всю ярость и ненависть ослепленной интеллектуальной черни.
      Особенно тяжелой была служба гвардии в кипевшем котлом Петербурге, где в январе 1905 года удалось при минимальном кровопролитии подавить чрезвычайно опасный бунт.
      Памятным осталось и усмирение Кронштадта зимой с 1905 на 1906 год. Беспорядки 9 января 1905 года были провоцированы расстригой Гапоном{70}. Было убито и ранено около 30 человек{71}. Русская революционная общественность подняла невероятную агитацию во всех странах мира против кровавого царизма. Отметим, что в 1920 году в демократическо-парламентской Англии при подавлении (пулеметами и танками) рабочих беспорядков в Манчестере было перебито свыше 200 человек, и никто не кричал о зверствах. В феврале 1934 года при расстреле манифестаций бывших участников войны в Париже было убито и ранено около 800 человек, но ни один француз не унизился до агитации против своей страны за границей.
      Но самое выдающееся участие в преодолении смуты принял Лейб-Гвардии Семеновский полк энергичного генерала Мина, подавивший грозное московское восстание - знаменитый Пресненский бунт в декабре 1905 года. Чтобы иметь понятие об угрожавшей России опасности, надо знать, что московское восстание было организовано Всероссийским советом рабочих депутатов (Хрусталев-Носарь и Бронштейн-Троцкий), партией большевиков. Отсюда начинается история Красной Армии, основанием которой явились разгромленные Мином и ушедшие в подполье дружины боевиков.
      По всем городам России прокатилась волна фабричных и железнодорожных забастовок, повсюду в деревнях начались аграрные беспорядки. Осенние ночи 1905 года озарились факелами горевших помещичьих усадеб и экономии на всем протяжении от Балтийского моря до Волги. И всюду дорогу анархии и начинавшемуся развалу заступали верные своему долгу императорские войска. Бунты латышей Прибалтийского края, лодзинские беспорядки, восстание Свеаборга, черноморские бесчинства были жестокими ударами по ослабевшему организму России, но этот организм был еще, к счастью, прикрыт стальной кольчугой. Генерал Каульбарс усмирил юг России, адмирал Чухнин удержал Черноморский флот, заплатив за это жизнью. В Сибири анархия (бунты запасных, железнодорожные стачки, проявление сепаратизма) была прекращена энергичными действиями шедших друг другу навстречу генерала Меллер-Закомельского{72} и Ренненкампфа.
      Осиным гнездом всей России в эти смутные годы явился Кавказ. Несколько недель (декабрь 1905 года, январь 1906 года) там шла настоящая война. Пяти дивизий округа оказалось недостаточно, и из Киева спешно была туда переброшена 33-я пехотная дивизия. Пограничный Киевский округ остался почти совсем без войск. Большевистская пропаганда имела огромный успех среди грузинского и армянского населения. Тут же разгорались и сепаратистские стремления, а целые уезды и губернии терроризировались шайками экспроприаторов. Среди особенно предприимчивых экспроприаторов отметим Джугашвили-Сталина{73} и Валлаха-Литвинова{74}. Положение здесь оставалось напряженным до конца 1907 года.
      В эти тяжелые годы сотни русских офицеров и солдат, тысячи стражников, жандармов и полицейских запечатлели своей кровью и страданиями верность Царю и преданность Родине, которую уже зацепил было крылом красный дракон. Воспитанные в великой школе Русской Армии, они ясным своим взором видели то, чего не дано было видеть ослепленной русской общественности. Одинокие на геройском своем посту, эти люди спасали свою страну, свой народ, спасали тем самым и озлобленную общественность - спасали ее физически и за это не получали иной благодарности, как эпитеты палачей народа, кровопийц и нагаечников. Громкими и негодующими протестами встречала русская общественность смертные приговоры, выносившиеся военно-полевыми судами террористам, экспроприаторам и захваченным с оружием в руках боевикам. Не могу молчать! Льва Толстого прогремело на всю Россию. Великий яснополянский лицемер тем не менее отлично примирялся с нарядом стражников при боевых патронах, охранявших его поместья от экспроприаторов.
      Считая своим отечеством вселенную, русская передовая общественность не дорожила своей государственностью, более того - ненавидела ее и всю свою страстную ненависть переносила на защитников этой государственности - на палачей народа, ставивших интересы своей страны выше своих личных. Этого последнего чувства русская радикальная интеллигенция, воспитанная на эгоизме и партийности, оказалась органически неспособной воспринять. Чрезвычайно высоко расценивая себя, она с презрением и ненавистью относилась ко всем, не разделявшим ее партийной окраски, - в отношении этих все было дозволено, их кровь можно было проливать в любом количестве. Десяток казненных террористов были светлыми личностями. Тысяча же мужчин, женщин и детей, разорванных их бомбами, никакой человеческой ценности в ее просвещенных глазах не представляла. В лучшем случае, это была только чернь, как передовая интеллигенция неукоснительно называла русский народ всякий раз, когда он не разделял ее взглядов. 9 января 1905 года было убито и ранено тридцать манифестантов - и этот день был наименован кровавым воскресением. В февральские и мартовские дни 1917 года было растерзано пять тысяч{75} - и революция была наименована бескровной. Ни арифметика, ни логика не помогут нам разобраться в этих эпитетах, но мы прекрасно их поймем, когда увидим, что кровь в этих случаях была разная: эта кровь была священна, ту можно было проливать, как воду...
      В годы, предшествовавшие взрыву 1905 года, а особенно в смутный период 1905 - 1907 годов, революционерами было затрачено много усилий на пропаганду в армии и флоте:
      подбрасывались прокламации, организовывались ячейки. Усилия эти лишь в немногих случаях увенчались успехом. Так, например, в одном гвардейском полку взбунтовался батальон. В одной из самых лучших дивизий российской пехоты, стоявшей на Кавказе, обнаружились ячейки террористов - тут были убиты командиры двух полков и восемь офицеров в одном из них. Следует отметить случайный, чисто наносной характер этих инцидентов. Дивизия славилась своей доблестью в минувшие войны и блестяще действовала затем в Мировую войну. Все остальные сколько-нибудь кровавые беспорядки происходили в частях, возвращавшихся с Дальнего Востока, - зачинщиками их были запасные. Авторитет офицера был еще слишком высок, чтобы его могла поколебать агитация проходимцев со стороны. Бунтовали, главным образом, запасные, отвыкшие от строя. Брожение сказывалось сильнее во флотских экипажах, отчасти благодаря особенностям тяжелой морской службы, а также благодаря отсутствию лучшей части офицерского состава, бывшей на Дальнем Востоке.
      При комплектовании армии не обращалось никакого внимания на политическую благонадежность призываемых. В казармы сплошь да рядом попадал таким образом вредный элемент, правда, в очень небольших количествах. Триединый лозунг за Веру, Царя и Отечество по-прежнему вдохновлял как офицерский корпус, так и огромное большинство солдатской массы. Его, однако, надо было развить в стройную систему государственного учения - в противовес столь разработанным антигосударственным теориям.
      В войсках существовала солдатская словесность, но не было заведено словесности офицерской. Между тем роль офицера в стране чрезвычайно возросла с введением всеобщей воинской повинности - и чем дальше, тем росла все больше. Офицер был главной опорой русской государственности, живым воплощением русской совести. Его надо было ориентировать политически, не оставлять его в потемках. Офицерская работа - это работа в первую очередь миссионерская. Духовенство учреждало миссионерские курсы для подготовки борцов с неверием и сектантством. Такие же курсы, но политического характера, надлежало учредить для офицеров. Этого сделано не было - и в 1917 году русское офицерство, политически не ориентированное и вследствие этого растерявшееся, не сумело овладеть положением. Сплочение воедино и политическая ориентировка офицерского корпуса стала насущнейшей из всех задач. Однако правительство эту задачу проглядело и не сумело сделать ни одного вывода из грозного предупреждения, данного ему в 1905 году.
      Глава XIV.
      От Портсмута до Сараева
      Внутренняя политика России
      во вторую половину царствования императора Николая II
      Подробное исследование явлений внутренней и внешней политики Российской Империи и их причин завело бы нас слишком далеко за рамки настоящей работы. Мы вынуждены ограничиться поэтому только кратким их синтезом за период от Портсмутского мира до Сараевского взрыва. За отправную точку этого периода между двух войн следует принять манифест 17 октября 1905 года о народном представительстве, исторгнутый у Императора Николая II новопожалованным (за Портсмут) графом Витте и великим князем Николаем Николаевичем. Это народное представительство воплотилось весною следующего, 1906 года в Государственной думе, избранной не по профессионально-деловому признаку, а по партийно-политическому, подобно существовавшим в то время в Европе парламентам, где несколько десятков идеологов - большей частью профессоров и адвокатов - имели претензию представлять десятки миллионов земледельцев и ремесленников.
      Эта первая Дума собралась в апреле 1906 года, но оказалась настолько анархической, антигосударственно настроенной, что ее пришлось в спешном порядке распустить. Члены распущенной Думы собрались в Выборге и оттуда обратились к русскому народу с воззванием не давать рекрутов, не платить налогов и не выполнять правительственных распоряжений, то есть призывом к гражданской войне. Позорного выборгского воззвания постыдился бы всякий европейский парламентарий. Столь же русофобской и антигосударственной оказалась и вторая Дума 1907 года. Лишь в 1908 году{76}, когда революционный угар начал идти на убыль, удалось избрать сколько-нибудь государственно мыслящую третью Думу, уступившую в 1912 году место четвертой. На этом опыт русского парламентаризма и закончился - пятой Думы так и не было.
      Дума выдвинула много хороших ораторов, но ни одного государственного человека. Участие ее в управлении государством было очень ограниченным. Правительство продолжало комплектоваться представителями сановного мира и не было ответственно перед Думой. Эта последняя превратилась, таким образом, как бы в огромный клуб всероссийской оппозиции, по камертону которого шло почти что целиком все русское общество.
      О настроениях русского общества мы уже упоминали. Жестокая его война с правительством, которая, собственно, и составляла все содержание внутренней политики России, чрезвычайно обострилась на рубеже 90-х и 900-х годов. Очагами и цитаделями борьбы общества, борьбы антиправительственной по форме, антигосударственной по существу, стали университеты и земства. Установка их в период, предшествовавший вспышке 1905 года, была радикально-демократической чем дальше, тем все более с революционным оттенком. К этим двум очагам прибавился третий - фабрично-заводской. Требования рабочих, добивавшихся элементарной социальной справедливости, носили вначале чисто профессиональный характер, чуждый всякой политики. Но Императорское правительство, испытывавшее какой-то слепой страх перед социалом, усмотрело в этом только крамолу. Оно отбросило русский рабочий класс в стан проповедников марксизма, и он вступил на путь революционно-социалистический. Это было едва ли не самой большой ошибкой правительства Императора Николая II. Русские рабочие составили самую активную, сплоченную и озлобленную из оппозиционных групп.
      Основоположником русского марксизма был социолог Петр Струве{77}. Он перевел на русский язык (в 1898 году) Коммунистический манифест и положил начало Всероссийской коммунистической партии, мечтая выварить русского мужичка в фабричном котле и превратить Россию в одну большую коллективистическую фабрику. Упомянутая ВКП вначале именовалась Российской социал-демократической рабочей партией, но на партийном съезде в Лондоне в 1903 году произошло ее разделение на меньшевиков и большевиков. Меньшевики - сторонники малой программы{78} (минимальной) и эволюционного метода. Большевики - сторонники большой программы (максимальной - откуда их название также максималисты), интегрального марксизма и насильственного революционного метода. Меньшевиков возглавил Плеханов{79}, большевиков - ученик Струве Владимир Ульянов-Ленин{80}.
      Струве сперва лавировал между этими двумя течениями, затем в 1904 - 1905 годах издавал в Германии пораженческую газету Освобождение, где писал гнуснейшие небылицы про русскую армию (соблюдая традиции). В то время, как рабочий класс подвергался обработке марксистов, умеренных или интегральных, крестьянская масса обрабатывалась социал-революционерами, преемниками народовольцев 60-х и 70-х годов. Аграрная программа социал-революционеров была построена на использовании исконной ненависти крестьянина к помещику. Политическая программа их проповедовала индивидуальный террор как способ воздействия на власть, причем, в отличие от интернационалистов социал-демократов, они не чуждались известной национальной установки. В земствах влияние социал-революционеров было довольно ощутительным. Но основной тон там давали умеренно-либеральные течения, воплотившиеся в партию народной свободы, или конституционно-демократическую. Партии социал-революционеров и социал-демократов, как антигосударственные, были запрещены. Их представители попали в Думу под защитным цветом трудовиков {81}.
      Серьезных политических группировок справа в государственно мыслящих и национально настроенных кругах не существовало. Единственной попыткой динамизма справа было создание Союза русского народа. Основателям его, к сожалению, не хватало научной разработки и государственной диалектики. Движение поэтому не получило политического значения и сошло на нет, выродившись в хулиганство. Подводя итог русской либерально-революционной общественности, мы можем ее политические методы характеризовать партийностью и доктринерством.
      Партия и партийная программа представляла для нее святую святых. Русский общественник - все равно конституционно-демократ, социал-революционер, социал-демократ или большевик - твердо верил в непогрешимость своих партийных догматов. Вне партии для него ничего не существовало. Не партия служила интересам страны, а страна должна была служить интересам партии. Если программа расходилась со здравым смыслом и требованиями жизни, то виноват был здравый смысл и требования жизни. Партийная же программа при всех обстоятельствах оставалась непогрешимой. Доктринерство общественности вытекало из ее неопытности в государственном строительстве. Все свои познания в этой области она черпала из иностранной парламентской практики, наивно считая западноевропейский парламентаризм верхом совершенства и мечтая подогнать под те же образцы и Россию. И лишь много лет спустя, уже оказавшись во всероссийской эмиграции, один из этих мечтателей, Керенский, имел мужество признать, что той волшебной, передовой, добродетельной Европы, которую создала в своих восторженных мечтаниях русская передовая общественность, на самом деле никогда не существовало. Мираж рассеялся, однако, слишком поздно.
      Во всеоружии своих теоретических познаний передовая русская общественность сгорала властолюбием. Она рвалась к власти на смену отживающему самодержавию, дабы применить эти теории на деле. Никто из этих самонадеянных доктринеров не сомневался в возможности и даже легкости управления громадной страной по самоучителю, к тому же заграничному.
      Урок 1905 года прошел бесследно для правительства. Паническая его растерянность сменилась излишней самоуверенностью. Победив благодаря армии революцию, правительство было убеждено, что революция никогда не повторится. Все его помыслы были поэтому направлены не на плодотворные преобразования, а на мелочную борьбу с общественностью. Отсюда десятилетняя война правительства с Думой, война, закончившаяся трагической гибелью обеих сторон и погубившая вместе с ними прекрасную, пусть и несовершенную. Петровскую Империю.
      В глазах страны правительство само представляло общественности как бы монополию на прогресс. Полное его бездействие в социальной области истолковывалось как бессилие и неспособность. Правительству надо было не дрожать перед социалом и не считать его крамолой, а смело овладеть им, провести широкую в государственном масштабе реформу как в области рабоче-профессионального, так и аграрно-крестьянского законодательства.
      Ничего в этом смысле сделано не было. В области рабоче-профессиональной деятельность правительства выразилась нулем. В области аграрной политики дело ограничилось выделением желающих на отруба - половинчатой реформой, предпринятой кабинетом Столыпина{82} (отчасти против воли самого Столыпина). Эту столыпинскую реформу следует считать скорее отрицательным явлением: она чрезвычайно обострила социальную рознь русской деревни. Со всем этим отруба и вообще забота о крестьянстве были значительным шагом вперед в сравнении с чисто меркантильными воззрениями предшественника Столыпина Витте, смотревшего на русское крестьянство лишь как на материал для образования фабрично-заводского пролетариата.