Александер Камерон и Кэтрин Эшбрук - Чайная роза

Джастин иронично поклонился и указал в сторону открытой двери:

– Нет, если вы согласитесь пройти в мои личные апартаменты, сударыня.

Предложение было встречено дружным смехом. Чайна вздернула подбородок и проследовала мимо него в комнату. Остановившись у незанавешенного окна, она не сразу решилась взглянуть на Джастина, слишком шокированная собственной смелостью и непристойными шутками, доносившимися снизу.

Когда она наконец повернулась к Джастину, он стоял, прислонившись спиной к двери. На его губах играла насмешливая полуулыбка.

– Я должна была найти вас, – начала она.

– В чем вы и преуспели.

– Я… я не знала, куда еще пойти. Мне нужно было увидеть вас… чтобы…

Джастин отошел от двери. Он ничего не сказал, просто подошел ближе, пристально глядя на нее своими загадочными серыми глазами.

Чайна облизнула губы. Комната была маленькой и тесной. Вся обстановка состояла из гардероба, умывальника, комода, письменного стола, заваленного бумагами, стула и кровати. Смятая неубранная постель заставила ее вспыхнуть и поспешно отвести глаза.

– Я хотела предупредить вас, что собираюсь рассказать сэру Рейналфу обо всем, что произошло вчера. Почему я убежала из лавки портнихи, как на меня напали и как вы… спасли меня от тех типов. Что вас ранили из-за меня и что, не окажись вы рядом, меня могли бы убить, если не хуже.

– Вот как? – осведомился он, приподняв бровь. – Неужели вас совсем не волнует, что он подумает? В конце концов, завтра ваша свадьба.

Румянец Чайны стал гуще.

– Свадьбы не будет, – прошептала она. – Я не выйду замуж за сэра Рейналфа.

Джастин хранил молчание.

– Я… я поеду домой. В Девоншир. Мне здесь нечего делать. Честно говоря, я сомневаюсь, что смогла бы пройти через все это, даже если бы вчера ничего не случилось.

– Почему? – тихо спросил он.

– Почему? – Чайна нервно сглотнула, сознавая, что он придвинулся ближе. – Я не люблю его. И не верю, что смогу когда-нибудь полюбить. И потом…

– Да?

– Когда сэр Рейналф узнает, как все было, вряд ли он сам захочет…

– А как вы объясните ему, что я делал здесь, на Грейси-стрит? – перебил ее Джастин.

– Ч-что? Не понимаю.

Теперь он стоял так близко, что ей ничего не оставалось, кроме как смотреть на его широкую грудь либо в его тревожащие серые глаза.

– Как вы объясните Рейналфу мое появление здесь вчера? – В его дыхании ощущался слабый аромат табака и виски.

– Но я не знаю, как вы здесь оказались.

– Вот именно, мисс Грант. Не знаете. Вы также не знаете, что я делал и куда пошел, расставшись с вами. Дело в том, что Мейберри-Бридж находится в двух шагах отсюда. У меня было достаточно времени, чтобы встретиться с Рейналфом и дважды его ограбить.

Чайна тихо вскрикнула, краем глаза наблюдая, как его пальцы играют с лентами ее шляпки.

– Н-но… Вы этого не делали!

– Разве?

Бант развязался, и шляпка упала на пол. Джастин взял ее за подбородок, заставив поднять к нему лицо.

– Вы поставили себя в весьма компрометирующее положение, – промолвил он. – А ведь я столько раз предупреждал вас о последствиях, Чайная Роза.

– Н-но…

Джастин улыбнулся и склонился ниже. Его губы были такими теплыми и нежными, что все мысли вылетели у Чайны из головы. Она сознавала, что должна бежать от него со всей скоростью, на которую способны ее ноги… Но поцелуй был слишком волнующим, чтобы отказаться от него.

Джастин тихо рассмеялся. Он нашел застежки ее плаща и расстегнул их, одну за другой, пока тяжелое одеяние не соскользнуло с ее плеч, присоединившись к мокрой шляпке, уже лежавшей у ее ног. Чайна понимала, что он делает: показывает, что может случиться с глупой наивной девушкой, которая пренебрегла его предостережениями и решила поиграть с огнем. Но впервые в жизни ей было все равно. Все ее мучения, вся внутренняя борьба, которую она вела с собой так долго, вдруг потеряли всякий смысл. Ничто не имело значения, кроме Джастина. Он пробудил в ней нечто, чего она интуитивно ждала, на что смутно надеялась, но не считала возможным. Обвив руками его шею, Чайна откликнулась на его поцелуй с таким пылом, которого Джастин никак не ожидал и захлопал глазами от изумления. Она ощутила пронзившую его дрожь и еще крепче прижалась к нему, повинуясь потребностям своего тела и странному томлению, нараставшему внутри.

Джастин резко втянул в легкие воздух и отстранился, глядя на Чайну. Глаза ее сияли, щеки раскраснелись от пробудившегося желания.

Он понимал, что должен отослать ее домой, хорошенько выбранив перед этим. Собственно, в этом и состояли его намерения: шокировать и напугать девушку, чтобы она кинулась прочь как можно быстрее и дальше. Но в глубине души он знал, что слишком поздно. Знал с того момента, когда впервые увидел Чайну Грант.

Протянув руки, он вытащил шпильки из ее прически, позволив буйной массе черных локонов рассыпаться по плечам. Чайна не двигалась и не протестовала, лишь только вздохнула, когда он погрузил пальцы в ее волосы и приник к ее губам в долгом настойчивом поцелуе. Он снова обнял ее, и на этот раз не оставалось сомнений, куда ведут эти объятия.

Чайна смутно осознала, что он расстегнул ее платье и распустил шнуровку корсета. Ленточки сорочки сдались без сопротивления, и она ощутила его пальцы на своей обнаженной коже. С каждым его прикосновением ее вздохи становились все более томными, превратившись в стоны, когда на смену рукам пришли губы. Чайна задрожала и вцепилась в его волосы, колени ее ослабли, но Джастин уже подхватил ее на руки и понес к кровати. Он быстро избавил ее от остатков одежды. Затем разделся сам, ничуть не смущаясь яркого освещения, и вытянулся на постели рядом с ней.

Нетерпение, охватившее Чайну, не оставило места для робости и сомнений. Направляемая опытными руками Джастина, она раскрылась ему навстречу, наслаждаясь каждой новой лаской.

Боль, резкая и пугающая, застала ее врасплох, но она быстро стихла, и Чайна с изумлением поняла, что он находится глубоко внутри ее. Ошеломление сменилось восторгом, когда Джастин приник к ее губам в жадном поцелуе и начал мощно двигаться, придерживая руками ее бедра. Чайна поднималась и опускалась вместе с ним, тихо вскрикивая каждый раз, когда они покоряли очередную высоту. Она больше не нуждалась в его руководстве, бездумно уносясь в потоке блаженства, несравнимого ни с чем, что ей приходилось испытывать раньше.

Наконец Джастин застонал и помедлил, ожидая, пока улягутся волны немыслимого наслаждения. Каждый его мускул трепетал от напряжения, но он продолжал двигаться, пока не услышал ее тихий вздох, и Чайна расслабилась в его объятиях. Поцеловав ее влажный от испарины лоб, он медленно перекатился на бок. Глаза Чайны были закрыты, волосы разметались, влажные черные завитки прилипли к белоснежной коже, разрумянившейся от страсти. Он замер, пораженный ее красотой и силой переполнявших его чувств. Впервые в своей долгой и бурной жизни он не знал, как совладать с ними. Особенно, когда голубые глаза открылись и она улыбнулась ему.

Джастин сел, свесив ноги с постели. При виде крови у нее на бедрах его губы угрюмо сжались. Он надолго задумался, уставившись в пол, затем покачал головой и выругался.

Чайна внутренне сжалась, подавленная его грубостью и очевидным разочарованием.

– Джастин…

– Чайна, – он вздохнул, проведя пятерней по спутанным волосам, – советую тебе побыстрее одеться и оставить меня, пока я не натворил еще каких-нибудь глупостей.

– Глупостей! – Она резко села на постели и положила руку ему на локоть. – Тебе не в чем винить себя. Если кто и поступил глупо, так это я, явившись сюда. Мне кажется, я знала, чем все кончится, как только решила прийти к тебе. Знала и… хотела, чтобы это случилось.

– Чайна!

– Только, боюсь, я не считаю это глупостью. Я ни о чем не сожалею и не стыжусь того, что сделала… Пожалуй, я даже рада. И рада, что это был ты. – Последние слова она произнесла шепотом.

Джастин медленно повернулся к ней лицом.

– Да, – упрямо повторила она. – Если это неправильно, если в таких вещах нельзя признаваться, значит, я не права, но это ничего не меняет.

– Чайна, ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Я прекрасно понимаю, что говорю!

– Нет, – мягко возразил он. – И ты совсем не знаешь меня. Тебе неизвестно, кто я и что собой представляю.

– Я знаю больше, чем хотела бы, – парировала она спокойно. – Ты разбойник и работорговец. Распутник и авантюрист, которого нисколько не волнует, что о нем думают и говорят. Я знаю все это, и все это не имеет значения.

Уголки его губ дрогнули, однако он не улыбнулся.

– Ну, это не совсем так. Меня волнует, что обо мне думают некоторые люди. Очень даже волнует.

– Ты имеешь в виду меня? – Она затаила дыхание.

– Чайна… – Он снова покачал головой, и она почувствовала, что у нее на глазах выступили слезы.

– Если ты велишь мне уйти прямо сейчас, я уйду. И если ты скажешь, что больше не хочешь меня видеть, я поверю, потому что ты однажды сказал, что никогда не станешь лгать. Это единственное, о чем я тебя прошу. Пожалуйста, не лги мне, Джастин. Ты был прав с самого начала, мне следовало прислушаться к твоим словам. Но я этого не сделала. Я полюбила тебя и ни о чем не жалею. Если я не нужна тебе, просто скажи, и я уйду.

Джастин молча смотрел, как две крупные слезинки скатились с ее ресниц и побежали по щекам. Не нужна, о Боже!

Выругавшись себе под нос, он притянул ее в свои объятия.

– Что мне с тобой делать? – хрипло произнес он. – Что мне делать с упрямой девчонкой, у которой не хватает ума, чтобы понять, что она губит себя? Подумай об этом, Чайна. Подумай о слухах и разговорах, подумай о сплетниках, которые заклеймят тебя позором независимо от того, заслуживаешь ты того или нет. Есть многое, чего ты не понимаешь. Ты можешь услышать обо мне такие веши, о которых не захочешь знать.

– Ну и пусть! – воскликнула Чайна, оторвав голову от его плеча. – Мне все равно!

– И напрасно, – сердито возразил он, обхватив ладонями ее лицо. – Мне не все равно! Боже, случись это в другое время, будь я другим человеком…

– Мне не нужен другой, – прошептала Чайна, обвив руками его шею. Джастин склонился к ее губам, и она задрожала, когда он снова притянул ее на постель.

Руки Джастина блуждали по телу Чайны, когда раздался нетерпеливый стук в дверь.

Джастин резко вскинул голову, оторвавшись от ее припухшего рта.

– Кто?..

Он прижал палец к ее губам, призывая к молчанию. Вскочив с постели, он оказался у двери с пистолетом наготове раньше, чем Чайна успела принять сидячее положение.

– Кто там? – ворчливо спросил он.

– Это я, Тед Бейтс.

Джастин заметно расслабился. Сунув пистолет в верхний ящик комода, он приоткрыл дверь, не выказав никакого беспокойства по поводу состояния своей одежды. Гнев его, однако, был более чем очевиден.

– Надеюсь, тебя привели сюда чертовски веские причины, Бейтс, иначе…

– Боюсь, сэр, мы здорово влипли.

Джастин кивнул и распахнул дверь шире. Чайна вскрикнула и поспешно натянула на себя одеяло, оставив снаружи только глаза и кончик носа. Незнакомец едва удостоил ее беглым взглядом и торопливо заговорил, понизив голос. Чайна не могла разобрать слов, но по помрачневшему лицу Джастина она заключила, что новости не из приятных.

На самом деле они были сокрушительными.

Когда Бейтс остановился, чтобы перевести дыхание, Джастин продолжал недоверчиво смотреть на него.

– Вы слышали, что я сказал? – спросил Бейтс, на этот раз громче. – Через несколько минут сюда явятся солдаты, и будет лучше, если они не застанут вас здесь. Нужно срочно сматываться… Самое безопасное – вернуться на корабль. Они не станут искать вас там. Во всяком случае, не сразу.

Джастин ошарашено молчал, не в состоянии ответить. Убийство. Невероятно!

– Вы слышите, что вам говорят? – рявкнул Бейтс, схватив Джастина за руку и встряхнув его.

– Что?

– Мы должны выметаться отсюда! Срочно! Это убийство, и ваш брат назначил награду!

– Награду?! – воскликнул Джастин, пораженный во второй раз. – Рейналф назначил награду?

– Да. Сотню фунтов. Говорит, этого достаточно за вашу шкуру, живого или мертвого.

Услышав потрясенный возглас, мужчины обернулись. Они совсем забыли о девушке.

– Джастин, что случилось? О чем он говорит? Почему сэр Рейналф…

– Некогда объяснять. – Вид ее бледного лица и испуганных глаз подстегнул его к действиям. – Быстро! Одевайся! Кое-что произошло, и нам нужно убраться отсюда как можно скорее. Отправляйся домой и жди от меня известий. Договорились?

Чайна молча кивнула.

– Отлично. Тед, сделай одолжение, проследи, чтобы она благополучно добралась до дома. Я…

– Нет, сэр, – перебил его Бейтс, покачав головой. – Нельзя этого делать. Не меньше сотни людей видели, как она вошла сюда. Они слышали ее имя и знают, что она пришла повидаться с вами. Вашему брату это не понравится.

– Проклятие! Ты прав. – Джастин глубоко вздохнул и посмотрел на Чайну. – Придется взять ее с собой. Чайна! Одевайся, живо!

Завернувшись в одеяло, Чайна подняла с пола разбросанную одежду и нырнула за обшарпанную ширму в углу. Джастина разыскивают за убийство! Кого, по их предположениям, он убил? И когда?

«О Боже! Пирожник!» – пронеслось у нее в мозгу. Сэр Рейналф узнал, что пирожник убит, и воспользовался этим, чтобы расправиться с Джастином.

Приглушенный разговор за ширмой привел ее оцепеневшие пальцы в действие. Нетрудно догадаться, что речь идет о ней. Но кто такой Тед Бейтс? И почему он кажется ей таким знакомым? Чайна напрягла память, но не смогла вспомнить. Господи, она даже думать не в состоянии!

Спустя несколько минут она вышла из-за ширмы. Джастин, уже полностью одетый, засовывал за пояс брюк длинноствольный пистолет. На его перевязанной руке, не причинявшей – как она заметила – особого беспокойства во время их занятий любовью, проступила свежая кровь.

Он поднял с пола ее плащ и набросил его ей на плечи, помедлив, словно не мог решить, что сказать.

– Надеюсь, тебе действительно все равно, что ты можешь услышать обо мне. Боюсь, ты узнаешь гораздо больше, чем рассчитывала.

Чайна не ответила. Джастин коснулся ее губ в коротком поцелуе, но в нем не чувствовалось страсти, словно его мысли были заняты чем-то другим. Он взял ее за руку, и они вышли из комнаты. Только горсть рассыпавшихся шпилек и пара забытых гребешков из слоновой кости свидетельствовали о том, что произошло меж этих выцветших облупившихся стен.

Глава 11

За какой-то час Чайна перешла от самого чудесного опыта в своей юной жизни к самому драматическому. На улице по-прежнему лил дождь, и это – вкупе с тем фактом, что извозчик упрямо отказывался покинуть таверну без своей пассажирки, – спасло Джастина.

Дождь превратил пыльные, замусоренные улицы в грязное болото. Видимость снизилась до нескольких шагов, и немногочисленные прохожие передвигались мелкими перебежками, прикрываясь кто чем мог от потоков воды, низвергавшихся с неба. Чайна набросила на голову капюшон, а Джастин и Тед Бейтс надели шляпы и подняли воротники.

Извозчик, приняв заверения Чайны, что ее спутники – друзья, без промедления усадил всех троих в экипаж и хлестнул лошадей, довольный, что они покидают Грейси-стрит без видимых потерь. Едва они тронулись, как раздался топот ног: к «Кабаньей голове» бежали.

– Явились, – буркнул Тед Бейтс, опустив кожаную штору на окошке экипажа. – Еще секунда, и было бы поздно.

Джастин взглянул на Чайну, вытирая ладонью мокрое от дождя лицо:

– Как ты? Если я был немного грубоват…

– Со мной все в порядке, – отозвалась Чайна, добавив про себя: «Знать бы только, что происходит». Но сейчас не время задавать вопросы. Джастин сам все расскажет, когда сочтет нужным.

Карета быстро катила по пустынным улицам, и спустя некоторое время Джастин нарушил молчание:

– А где Ист? На борту?

– Да, на вахте. Если только не напился в стельку, прошу прощения, мисс.

– Как ты думаешь, посетители «Кабаньей головы» не проболтаются? Сотня фунтов – немалые деньги.

Бейтс ненадолго задумался.

– Пожалуй. Но не у каждого хватит духу. Всем известен ваш крутой нрав, к тому же у вас слишком много друзей, чтобы Иуда рискнул головой ради сотни фунтов. На «Реюнионе» вы будете в безопасности.

– Я не о себе беспокоюсь, Бейтс, – негромко заметил Джастин.

– Понимаю, сэр.

– На «Реюнионе»? – испугалась Чайна. – Вы хотите отвезти меня на контрабандистское судно?

– Последние шесть лет «Реюнион» перевозил только легальный груз, – возразил Джастин сдержанно. – А то, что было раньше, – он пожал плечами, – меня не касается.

– Но все думают…

Джастин посмотрел на нее в упор:

– Пусть думают что хотят. Я знаю, что «Реюнион» не контрабандистское судно, и этого достаточно.

– Подъезжаем к пристани, – сообщил Бейтс. – Похоже, здесь тихо. Вам лучше остаться в карете, а я попробую найти лодку.

Он надвинул шляпу на лоб и нырнул под дождь. Извозчик приоткрыл дверцу в передке экипажа и, получив от Джастина два золотых соверена, согласился ждать. Дверца захлопнулась, и они остались одни во влажной тишине, нарушаемой лишь дробным перестуком дождя по крыше.

Чайна коснулась локтя Джастина.

– Твоя рана опять кровоточит, – мягко заметила она.

– Действительно, – согласился он, взглянув на повязку. События развивались так быстро, что он не успел почувствовать боль.

Чайна прикусила губу и продолжила, пытаясь подавить нервозность:

– Видимо, мне придется встретиться с капитаном Сэвиджем?

– Не представляю, как этого избежать, – рассеянно уронил он.

– А я думала, это и есть капитан Сэвидж.

– Что? – Джастин с усилием оторвался от окна и посмотрел на нее. – Кого ты приняла за Сэвиджа?

– Мистера Бейтса, – ответила Чайна. – Ведь это с ним мы столкнулись вчера в гостинице? – кивнул. – Я решила, что это Джейсон Сэвидж. Я собиралась спросить тебя, но ты так спешил… – Она помолчала. – Капитан не будет против, если ты приведешь меня на корабль? Существует мнение, будто женщина на борту приносит несчастье.

– Капитан не будет против, – отозвался он, слегка улыбнувшись. – Что же касается суеверий… – Джастин пожал плечами.

– А может, нам лучше обратиться к властям? Я объясню, что ты всего лишь защищался. Не может быть, чтобы нам не поверили.

Джастин пристально посмотрел на нее:

– Защищался? О чем ты говоришь?

– Конечно же, защищался! Разве можно назвать убийством попытку противостоять трем негодяям, напавшим на нас с ножами в темном переулке? У тебя не было другого выхода, кроме как убить пирожника!

Морщинка на его лбу разгладилась, в серых глазах мелькнула горечь.

– Ты полагаешь, что все это связано с пирожником? Чайна на секунду перестала дышать.

– А разве нет?

– Власти будут только рады избавиться от такого бандита, как Тим Питтс. – Он помедлил и добавил: – Нет, меня обвинили в убийстве женщины. Ее забили до смерти прошлой ночью.

Кровь отхлынула от лица Чайны и ледяными струйками растекалась по жилам.

– Женщины? К-какой женщины?

Джастин не представлял, что сказать, и предпочел уклончивый ответ:

– Одной молодой особы, довольно известной в припортовом районе.

– Но почему? Почему подозрение пало на тебя?

– Кто-то посетил ее вчера вечером, назвавшись моим именем. Ее нашли рано утром и доставили в больницу для бедных. Она прожила достаточно долго, чтобы рассказать врачу, что случилось. Видимо, Рейналф был там и услышал ее историю.

Погибла женщина, и Джастина обвиняют в ее убийстве. Невероятно! Чайна недоверчиво покачала головой:

– Как они могли подумать, что ты способен на такое? Как Рейналф мог подумать?

Джастин только пожал плечами.

– Но ты же вчера вечером был со мной! Я расскажу ему, всем, что мы были вместе!

– Думаешь, они поверят? – сухо осведомился он. – К тому же ты не можешь знать, куда я направился, расставшись с тобой. Было только шесть вечера. Я вполне мог позабавиться с девушкой, избить ее, а затем махнуть на Мейберри-Бридж и поиграть в кошки-мышки с Рейналфом.

– Но если ты этого не делал…

– А если сделал? – тихо произнес он.

– О, Джастин, я не сомневалась в тебе ни на секунду!

– Однако тебе хочется, чтобы я произнес это вслух. – Он гневно сжал челюсти. – Ладно, я этого не делал. Я не убивал девушку и не грабил Рейналфа на Мейберри-Бридж.

Снаружи послышались торопливые шаги, шлепающие по лужам, и спустя мгновение в карету заглянул промокший Тед Бейтс.

– Нам опять повезло, сэр. Здесь наша шлюпка с Истом. Дорога скользкая, так что на вашем месте я поддержал бы девушку под локоток.

Джастин поднял воротник и выбрался из экипажа.

Сейчас или никогда, мелькнуло в голове у Чайны. Это ее последний шанс пойти собственным путем, предоставив Джастина его судьбе.

Он повернулся к ней и протянул руку.

Чайна медлила, вглядываясь в его лицо сквозь дождь и туман. Что с ней станет, если она последует за ним? И что у нее останется, когда он покинет ее, что наверняка случится?

– Чайна?

Она вложила руку в его ладонь и набросила на голову капюшон, прежде чем выбраться наружу. Джастин обхватил рукой ее талию, и они побежали по причалу мимо раскачивающихся на воде лодок к небольшой шлюпке, видневшейся за пеленой дождя. Двое мужчин сидели на веслах, третий, расположившийся на носу, поднялся и махнул рукой.

– Вы вовремя, сэр! – крикнул он. – Мы как раз собирались возвращаться на корабль. Еще пара минут, и вы бы упустили нас.

– Мы чертовски спешим, Ист, – отозвался Джастин, – как ты, наверное, догадался.

Высоченный, с широкими плечами и мощным торсом, боцман ухмыльнулся:

– Вы будете на борту быстрее, чем успеете пропеть «Боже, храни короля»!

Джастин подхватил Чайну на руки и ловко спрыгнул в раскачивающуюся шлюпку. Боцман разинул рот при виде стройной лодыжки и густых прядей, развевающихся вокруг бледного лица.

– Мы действительно пропоем несколько куплетов, если ты не возражаешь, – сухо произнес Джастин.

– Конечно, сэр.

Плавание оказалось нелегким. Волны раскачивали и подбрасывали шлюпку, заставляя гребцов сражаться за каждый дюйм, продвигаясь к цели, скрытой в густом тумане. Раз или два Чайне удалось разглядеть призрачные огоньки и темный силуэт корабля, кренившегося над бурными водами, но вскоре ей стало не до этого. Она была слишком занята, пытаясь удержать содержимое собственного желудка, чтобы беспокоиться о том, что мелькает по сторонам от их ненадежного суденышка. Как рулевой определяет курс, она не представляла. Насквозь промокший, он вглядывался в мглистую пелену, отдавая гребцам короткие приказы, густо пересыпанные проклятиями.

Чайна была в полуобморочном состоянии от холода и тошноты, когда шлюпка наконец ударилась обо что-то твердое и со скрежетом остановилась. Прямо перед ними из воды вздымался борт корабля, скользкий от дождя и соленых брызг, обдававших палубу, видневшуюся высоко над их головами. Гребцы вытащили весла и ухватились за узкую лестницу, удерживая шлюпку на волнах. Джастин встал и протянул руку Чайне.

Она поднялась на ноги, но утлое суденышко выбрало именно этот момент, чтобы совершить очередной нырок, и желудок Чайны проиграл сражение. Чувствуя, что тошнота подкатила к самому горлу, она едва успела прикрыть ладонью рот, как колени ее подкосились и она полетела в пенящиеся волны.

Чайна моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Она находилась в тесном полутемном помещении, пропитанном запахами моря и старого дерева. Бронзовый фонарь, свисавший с центральной балки, мерно качался, хотя Чайна не сразу ощутила движение. Стены, пол, потолок, казалось, поочередно постанывали, и ей понадобилось несколько минут, чтобы объединить запахи, звуки и отрывочные воспоминания в нечто узнаваемое.

Она на борту «Реюниона». В чьей-то каюте, возможно, Джастина, в незнакомой постели и чужой рубашке из грубого полотна.

Чайна приподняла край стеганого лоскутного одеяла и прикусила губу. Ни клочка ее собственной одежды не осталось: ни тонкой сорочки, ни батистового нижнего белья – ничего, что указывало бы, что тот, кто снял с нее промокшую одежду, был хоть чуточку озабочен ее скромностью.

– Джастин!

Звук собственного голоса в пустой комнате заставил ее вздрогнуть. Чайна села на постели. На секунду перед ее глазами предстало недавнее плавание через бурные волны, и она тряхнула головой, отгоняя пугающие воспоминания. Обмотавшись одеялом, она прошлепала босиком к двери. Ручка легко повернулась, но тиковая дверь оказалась на удивление тяжелой. Через щель, которую ей удалось приоткрыть, можно было разглядеть коридор, упиравшийся в узкую лестницу, подвешенную на толстых витых канатах. Над лестничной площадкой раскачивался, заунывно поскрипывая, второй фонарь.

Чайна притворила дверь и попыталась собраться с мыслями.

Каюта была маленькой и тесной. Все свободное пространство занимали письменный стол, матросский сундук и видавший виды секстант. В углу, словно стесняясь своего присутствия, притулились умывальник и комод.

Чайна отважилась бросить взгляд в квадратное зеркало и ужаснулась при виде собственного лица. Кожа была бледной до синевы, спутанные волосы беспорядочной массой падали на спину, слишком просторная мужская рубашка едва держалась на плечах. Подтянув одеяло повыше, Чайна подошла к письменному столу у стены.

На его поверхности были разложены карты, испещренные рукописными пометками и разноцветными линиями. Ни сами карты, ни указанные на них даты и названия ничего не говорили Чайне. Она прошлась взглядом по висевшим над столом полкам, вчитываясь в корешки кожаных переплетов: Байрон, Хэзлитт, Фрэнсис Бэкон, Шекспир, Кристофер Марло, Шелли, Ките. «От всей этой поэзии у мужчин что-то делается с мозгами», – кажется, так говорила Тина.

Что ж, подумала Чайна, оглядывая окружающий беспорядок, это больше похоже на Джастина, чем стерильная безликая комната для гостей в Брейдон-Холле. Вплоть до тяжеловесного уюта тикового дерева и бронзовых накладок.

Она подошла к небольшой чугунной печке, которую не заметила ранее. Печь давно остыла, и нигде не было видно ни трута, ни кремня, чтобы разжечь огонь, даже если бы она нашла топливо. Не то чтобы в каюте было холодно. Просто после морского купания ее знобило, а еще влажные волосы холодили кожу на затылке. Чайна снова огляделась, гадая, что стало с ее одеждой. Она чувствовала себя неуютно и нелепо, расхаживая в мужской рубашке.

Джастин придерживался другого мнения. Никогда еще Чайна не казалась ему такой соблазнительной.

– Добрый вечер, – произнес он с порога. – Как я погляжу, отдых пошел тебе на пользу. Надеюсь, тебе лучше?

Чайна, не слышавшая, как открылась дверь, вздрогнула и чуть не выпустила из рук одеяло. Обернувшись, она уставилась на Джастина, пораженная тем, как преобразилась его внешность. Исчезли облегающие бриджи, тонкая полотняная рубашка и сюртук из прекрасного сукна. Их заменили мешковатые штаны, теплый свитер и вязаная шапочка, полностью скрывавшая светло-русые волосы. На расстоянии никто не узнал бы в этом мужчине, одетом как обычный матрос, Джастина Кросса.

– Сколько я проспала? – спросила Чайна.

– Чуть более пяти часов, – улыбнулся он. – Я заходил несколько раз, чтобы проведать тебя, и каждый раз обнаруживал, что ты спишь, свернувшись, как котенок. Ты даже довольно мурлыкала, когда я укрывал тебя. – Его улыбка стала шире при виде румянца, вспыхнувшего на ее щеках. – Оказывается, у тебя есть досадная привычка сбрасывать во сне одеяло. Хорошо, что я не прислал кого-нибудь другого проверить, как ты себя чувствуешь.

– Надо было разбудить меня, – пробормотала Чайна, чувствуя тепло его взгляда через одеяло и рубашку.

– Ты так сладко спала, что у меня рука не поднялась.

Он выглядел смертельно усталым, казалось, даже слова даются ему с трудом. Чайна ощутила внезапный укол в сердце: если она так нуждалась во сне, то он наверняка валится с ног.

Джастин стянул с головы шапку и закрыл за собой дверь.

– Вообще-то я надеялся, что ты проснулась, – сказал он, вторя ее мыслям. – Мне самому не мешало бы поспать, и желательно в собственной постели. Но если ты против, я могу устроиться на корме, в помещении для команды.

– О нет, – поспешно возразила она. – Я и не думала… то есть, если мне вернут одежду, я могла бы уйти, чтобы ты подольше поспал. Не хотелось бы обременять тебя…

– Ты не обременяешь, – мягко сказал Джастин, коснувшись кончиками пальцев ее губ. – И я не хочу, чтобы ты уходила. Думаю, мне нравится идея заснуть рядом с тобой и, проснувшись, обнаружить, что ты еще здесь.

Он прильнул к ее губам в коротком нежном поцелуе.

– Что же касается того, чтобы спать долго, боюсь, я не могу позволить себе такую роскошь. – Он вытащил из кармана золотые часы и вручил их ей. – Разбуди меня через час, хорошо?

Она перевела взгляд с часов на Джастина:

– Да, но…

– Спасибо. – Он снова поцеловал ее, и Чайна ощутила укол беспокойства. Оба поцелуя были чисто дружескими, не более того. Она молча наблюдала, как Джастин расстегнул широкий пояс и положил его на стол, прежде чем завалиться на койку. Спустя считанные секунды он крепко спал.

Чайна на цыпочках приблизилась, пользуясь возможностью изучить Джастина без его обычной настороженности и насмешливой иронии, служившей ему защитой.

Он казался… удивительно невинным, используя его собственное выражение. В сильных чертах не было ни горечи, ни напряжения, ни бесшабашной удали, ни страсти. Ей хотелось, чтобы он всегда был рядом, она желала скользнуть к нему в постель и охранять его сон и быть уверенной в том, что он нуждается в ее тепле и утешении. Так же, как он необходим ей.