Потом она поддерживала его, когда его мучили кошмары. Разве это не значило, что наконец принуждение и страдания остались позади?
      Ответ на этот вопрос становился все более неуверенным по мере того, как Кайлмор обыскивал окрестности. Расстроенный и растерянный герцог вернулся в дом. В кухне Мораг и Кирсти громко ругались с Хэмишем по-гэльски. Кайлмору стало ясно, что пропали еда и одежда.
      В ту же минуту его хрупкие надежды рассыпались в прах.
      – Кто-нибудь видел мадам сегодня утром? – вмешался он в их спор, хотя уже знал, что услышит в ответ.
      Нахмурившись, Хэмиш отвернулся от своих говорливых племянниц.
      – А разве она не с вами, ваша светлость? Она еще не спускалась вниз.
      Опасения Кайлмора превратились в мрачную уверенность.
      Верити ушла. Она усыпила его бдительность и воспользовалась возможностью убежать. Он оказался круглым дураком.
      – Позови Ангуса и Энди, – решительно сказал Кайлмор, в душе проклиная ее, проклиная себя. – Мы отправимся на поиски.
      Если она ушла сразу же после того, как покинула комнату, она опередила их на несколько часов. Он должен ее найти, пока она еще в долине. Опасность в этих суровых краях была дьявольски велика.
      Забежав в конюшню, Кайлмор убедился, что она не взяла лошадь. Зная ее страх перед лошадьми, он не удивился.
      И немного воспрянул духом. Если она идет пешком, всадники без труда догонят ее.
      – Ангус и Энди, вы поедете по горной дороге. – Он не смягчил суровость своего тона. – Мы с Хэмишем поедем по берегу озера.
      Из долины можно было выбраться лишь двумя путями – горной дорогой и тропой, идущей по берегу озера к морю. Верити уже знала, как трудна дорога через горы. Озеро представляет меньше трудностей.
      – Кейт, Мораг и Кирсти, проверьте, нет ли ее где-нибудь поблизости от дома. Может быть, она просто вышла подышать свежим воздухом.
      Он уже знал, что она сбежала. Он сам поступил бы так же.
      Будь он проклят за свою тупость. Он все время заботился, чтобы за Верити следили. Но прошлая ночь сделала из него глупца. Теперь Верити может заплатить своей жизнью за его глупость.
      Боже, невыносимо думать, что она может умереть! Лучше было оставить ее в Уитби. У Кайлмора сжималось сердце от сознания своей вины и отчаяния.
      Они с Хэмишем поехали на запад. День выдался прекрасный и тихий, но такое тепло часто предвещало приближение бури.
      Ради Бога, неужели Верити пренебрегла его предупреждениями? Кайлмор увидел в глазах старика отражение собственного страха.
      – Если девушка пошла этим путем, она в безопасности, пока не доберется до скал, – успокоил его Хэмиш.
      – Если не свалится в воду, – сказал Кайлмор.
      Прищурившись от ослепительного света, он смотрел на крутой берег озера.
      Несмотря на спокойную гладь, оно было глубоким, в нем было много коварных подводных течений. Когда Кайлмору было шесть лет, в этих водах утонул егерь. Он помнил, как мужчины несли в дом бледное распухшее тело, а женщины рыдали от горя.
      – Тебя, как видно, не удивило, что она сбежала.
      Старик пожал плечами.
      – Она просила меня помочь, но я не мог нарушить верность тебе. Я предупредил ее об опасности. Но она своевольная малышка.
      Явное восхищение, звучавшее в голосе Хэмиша, уязвило Кайлмора.
      – Ты никогда не одобрял меня за то, что я привез ее сюда, – сердито сказал он. – Но ты не знаешь всей истории.
      Проявление герцогского гнева не испугало Хэмиша.
      – Нет, не одобрял. Но ты знаешь, что я всегда буду повиноваться тебе. – Его голос заметно посуровел. – С тех пор как она приехала в долину, я внимательно наблюдал за ней. У нее доброе сердце. Не представляю, что она такого сделала, чем заслужила, чтобы ее держали как узницу.
      Задетый его справедливым осуждением Кайлмор ответил:
      – Она не застенчивая девственница, Хэмиш. Она целый год была моей любовницей.
      Как только эти слова сорвались с языка, Кайлмору захотелось взять их обратно. Они заставили его почувствовать себя мелочным и подлым, особенно после того, что прошлой ночью рассказала ему Верити.
      Хэмиш смотрел на него с таким же разочарованием.
      – Лучше помолчи. Не надо чернить ее имя. Если она хочет вернуться на тропу добродетели, то заслуживает одобрения. Если твоя похоть не отпускает ее, то это тебе должно быть стыдно, а не ей. – Старый шотландец пришпорил своего пони и поехал впереди, как будто его тяготило присутствие хозяина.
      Кайлмор не мог винить его.
      Если хотя бы капля добра сохранялась в черной душе Кайлмора, то этим он был обязан человеку, который только что продемонстрировал презрение. Этот человек, очевидно, сейчас думал, что напрасно питал уважение к Кайлмору.
      У Хэмиша были все основания относиться с отвращением к поступкам своего любимца.
 
      Верити с раздражением вздохнула, осматривая гладкую поверхность скалы, оказавшейся перед нею. Она вытерла вспотевшие от волнения руки о старую коричневую юбку, принадлежавшую Кейт.
      Прошло несколько часов после побега. Верити устала, вспотела и обожглась крапивой, о которую она нечаянно споткнулась. Она старалась подстегнуть свою храбрость, но та сжалась в холодный твердый комочек и спряталась где-то внутри.
      С каждым шагом рос страх, что герцог поймает ее. Уже начинался день, и он, должно быть, узнал о ее побеге. Горло перехватило от подступившей тошноты, едва она представила его гнев, ведь Кайлмор сочтет ее поступок еще одним предательством.
      Одно не вызывало сомнений – он будет преследовать ее верхом.
      Если ей повезет, Кайлмор уделит особое внимание дороге через горы. Но последнее время удача не баловала Верити, а любовник был достаточно умен, чтобы догадаться, что она направится к берегу моря.
      От огорчения у нее упало сердце. Окружавшие ее скалы были неприступны. Она уже пыталась несколько раз найти путь наверх, но неудачно.
      Единственной надеждой оставался путь на юг вдоль подножия гряды. Это выглядело сомнительно, но ничего лучшего Верити не смогла придумать.
      Она глотнула воды из фляжки, приказала себе набраться храбрости – указание, терявшее силу от частого повторения, – и устало двинулась дальше.
      Когда Верити услышала приближавшийся стук копыт, было уже за полдень, а она все еще не нашла выхода из долины.
      Верити мгновенно присела. Усталость притупила не покидавший ее страх. Сейчас он снова пробудился. Верити неловко заползла в густую поросль и затаила дыхание.
      Появились Кайлмор и Хэмиш Маклиш. Герцог был в грубой деревенской одежде. Она вдруг ясно вспомнила, как безупречно Кайлмор одевался в Лондоне. Он славился прекрасно сшитой одеждой, а здесь, казалось, довольствовался нарядом слуги.
      Повернув голову, герцог заговорил с Хэмишем. Верити с жадностью смотрела на его четкий профиль с высоким лбом, длинным благородным носом и крепкой челюстью. Старик коротко поклонился и поехал обратно по той же дороге.
      Герцог развернул своего огромного серого жеребца в ту сторону, куда намеревалась идти Верити. Кайлмор выглядел решительным и разгневанным.
      От страха Верити ощутила приступ тошноты и горечь во рту. Но за страхом скрывались совсем другие чувства.
      Вероятно, она видела герцога Кайлмора в последний раз. От этой мысли хотелось заплакать.
      Она сходит с ума. В течение года, когда она была любовницей Кайлмора, они испытали невероятные чувственные наслаждения. И это ничуть не затронуло ее души. Когда он вырвал ее из дома, она чувствовала к нему ненависть и страх.
      Так когда же это лицо с чеканными чертами и страстными губами стало для нее таким дорогим?
      Он увез ее из дома. Не обращал никакого внимания на ее желания. Добивался от нее ответной страсти, когда она упорно отвергала его.
      У Верити была причина ненавидеть его так, как она ненавидела его во время путешествия из Уитби.
      Он был бесчувственным эгоистом, который за свои преступления заслуживал виселицы.
      Он был одиноким человеком, измученным ужасными воспоминаниями, которые она не могла даже вообразить.
      А прошлой ночью он слушал ее кошмарную историю и утешал.
      – Этим меня не обманешь, – прошептала она вслух, осторожно вылезая из своего укрытия. – Нет.
      Все это время она не сводила глаз с дороги, по которой уехал герцог.
      Слава Богу, все эти неприятные копания в душе закончились, Верити обрела свободу. Она снова начнет жить так, как задумала, а этот страшный эпизод останется лишь неприятным воспоминанием.
      Рассказав Кайлмору о своем прошлом, она совершила большую ошибку. Теперь между ней и герцогом возникла эмоциональная связь, которую будет трудно разорвать, но со временем она оборвет ее.
      Должна оборвать.
      Она достала из кустов свой узелок. Пустой желудок урчал, но Верити не обращала внимания, решив придерживаться скудных порций.
      Она долго сидела, бессмысленно уставившись на скалу, пытаясь вернуть жажду жизни. Но в голове появлялись лишь образы герцога, храбро сражавшегося с демонами.
      Бога ради, оставь меня в покое, Кайлмор.
      Она глубоко вздохнула, прогоняя настойчивый призрак любовника, и пристальным взглядом обвела горный склон. Если она вскарабкается по каким-нибудь крутым откосам, то сможет найти дорогу наверх. Скала выглядела далеко не дружелюбно, не предлагая даже тропинки, но, может быть, ей помогут зубчатые уступы.
      Она должна попробовать. Впереди находился герцог, позади Хэмиш, и это был единственный шанс выбраться из проклятой долины и своей мучительной растерянности.
      Верити начала взбираться, цепляясь руками за острые камни.

* * *

      В середине дня, как и предполагал Кайлмор, начался дождь. Холодный, мелкий шотландский дождь, проникавший до костей. Замерзший и промокший Кайлмор находил в нем сходство с охватившим его отчаянием.
      Она все-таки убежала от него. Его проклятое спокойствие, возможно, подписало ей смертный приговор.
      Нет, он должен верить, что она жива. Он всей душой хотел, чтобы она осталась жива.
      – Она не вернулась в дом, – сказал подъехавший Хэмиш. Он протянул Кайлмору теплую куртку и шляпу. – По пути сюда я объехал лес. Никаких признаков. Не могли же у нее вырасти крылья?
      Кайлмор с радостью переоделся в сухую одежду.
      – Я допускаю, что она на все способна.
      В бессильном гневе он огляделся по сторонам. Температура опускалась. Если Верити останется здесь и после наступления темноты, то кто знает, в каком состоянии он найдет ее к утру?
      – Где она может быть? – проворчал он. – Она не может уйти пешком так далеко.
      Голос Хэмиша оставался спокойным.
      – Ангус и Энди сейчас на Килортонском перевале. Если девушка выбрала горную дорогу, они перехватят ее.
      – Мы что-то упустили, – мрачно сказал Кайлмор. Жеребец беспокойно переступал ногами, когда хозяин туго натягивал поводья. – Она неслабая городская барышня. Она выросла на ферме. Возможно, ей удалось выбраться из долины. Я уже раз попался, недооценив ее.
      Хэмиш нахмурился.
      – Эти горы – настоящий лабиринт для тех, кто их не знает, Она могла сорваться со скалы, и мы не найдем ее до следующего лета.
      Ужасное предположение, что Верити разобьется, и без того преследовало Кайлмора.
      – Если я проеду еще милю, то смогу подняться на вершину. А ты снова поезжай через лес.
      Хэмиш кивнул.
      – Ладно. Будь осторожен. Это опасная дорога. Я не хочу искать еще и тебя. – Он развернул лошадь и уехал.
      Задыхаясь, Верити перевалилась через выступ и упала лицом вниз. Она долго лежала на земле, стараясь отдышаться. У нее не было сил подняться.
      Подъем на гору занял несколько часов. Руки покрылись царапинами и грязью. Верити дважды оступалась и соскальзывала вниз, а один раз сами камни осыпались под ее ногами. Но, слава Богу, она добралась до вершины.
      К этому времени уже начался дождь, и путь стал скользким и мучительным. Только память о том, как екнуло ее сердце при виде Кайлмора, гнала ее дальше. Если она вернется к нему, он уничтожит ее с большей жесткостью, чем это сделали бы негостеприимные скалы.
      С трудом и болью Верити поднялась на колени. Разодранные ладони саднило, каждая мышца болела. Но впереди забрезжила свобода.
      Верити подняла голову, она надеялась добраться до берега моря.
      Но ряды и ряды гор бесконечно тянулись перед ее глазами.
      Не замечая дождя, она со стоном упала на землю. Она навеки затеряется среди этих диких гор. Здесь было хуже, чем на той безлюдной дороге, по которой она приехала в долину.
      – О Боже, – зарыдала она. – О Боже, помоги мне!
      Она долго лежала, не шевелясь, и слезы поражения и слабости текли по ее грязному лицу, сливаясь с каплями дождя. Позади ее поджидал герцог, чтобы поймать в сети своей измученной души и чувственных чар. Впереди простиралась безжалостная гибельная пустыня.
      Но Верити все же собралась с силами и встала. Нельзя же торчать на этом выступе, ожидая, когда зима превратит ее в ледяную статую. Должен же быть путь через эти горы. Найдя его, она получит все, чего хочет. Независимость. Будущее для Бена и Марии. Надежду. Цель, Свободу.
      Верити оторвала полоску ткани от нижней юбки и, плача от боли, перевязала свои ободранные, кровоточащие руки. Ветер усиливался. Лето еще не кончилось, но в этом диком и ужасном месте это слово ничего не значило.
      Не совершила ли она смертельную ошибку, сбежав? И герцог, и Хэмиш предупреждали ее, что в этих горах погибают люди. Только теперь, когда было уже поздно, Верити поверила им.
      Дрожащей рукой она вытерла мокрое лицо. Она не должна забывать, какая награда ожидает ее за перенесенные лишения. Она не должна забывать, что человек, которого она бросила, не обещал ей ничего, кроме унижения и презрения.
      Собрав все, что осталось от храбрости, Верити глубоко вздохнула, опустила голову и зашагала сквозь все усиливавшийся дождь.
      Хэмиш подъехал на закате. Кайлмор сразу, же заметил грязный узелок, привязанный к седлу горца.
      – Что это? – Ему не удалось скрыть глубокую безнадежность в своем голосе.
      Весь день они провели в поисках, но не нашли и следа Верити. С каждой утомительной милей в воображении Кайлмора все яснее становился образ Вериги, он как наяву видел, как она беспомощно скользит вниз, в озеро.
      Хэмиш передал узелок Кайлмору.
      – Думаю, она обронила его, когда поднималась, по склону. Это было первое убедительное доказательство, что Верити жива.
      Кайлмор разорвал узелок, она потеряла ту немногую провизию, которую унесла с собой. Хэмиш тем временем продолжал:
      – Должно быть, трудно ей пришлось. Были новые камнепады у подножия. Никогда бы не подумал, что женщина может такое… подняться туда, куда не пошли бы большинство мужчин.
      – О, я никогда не сомневался в ее смелости, – с возрождавшейся надеждой сказал Кайлмор.
      Верити – смелая, умная и решительная. Может быть, она выживет в этих тяжелых условиях. Хэмиш пристально посмотрел на него:
      – Ей, должно быть, очень хотелось убежать от тебя, парень. – Он не спускал с Кайлмора острого взгляда. – Скажи, ради Бога, что ты ей сделал?
      Кайлмор смотрел вперед невидящим взглядом, зная, что заслужил каждое слово его осуждения.
      – Я пытался сломить ее, – признался он.
      С отчаянием в глазах он оглядел мокрые от дождя окрестности. Он вернет ее. И тогда позаботится о том, чтобы изменить то, что необходимо изменить. Изменить то, что в состоянии изменить.
      Хэмиш тронул его за плечо. Это был жест недопустимой вольности, в котором сквозило короткое утешение, которое герцог в своем горе заметил и оценил.
      – Не мучай себя, парень. Мы найдем ее. – Хэмиш огляделся. – Но не в эту ночь.
      – Поезжай домой и, как только рассветет, приведи сюда Ангуса и Энди. Очевидно, она пошла этой дорогой.
      – А как же ты? В темноте ты сам сорвешься со скалы.
      – Со мной все будет в порядке.
      Верити во власти стихии. И будет правильно, если он разделит с ней все трудности и опасности.
      К утру мелкий холодный дождик не прекратился.
      Задремавший Кайлмор очнулся. Он распрямил спину, не отрываясь от мокрой скалы, которая немного защищала его от дождя.
      Где спала Верити? И спала ли она? Кайлмор надеялся, что она нашла какое-нибудь укрытие.
      О Боже, пусть она окажется жива!
      Кайлмор встал, чувствуя, как эти слова зловеще повторяются в стуке его сердца. В предрассветных сумерках он оседлал жеребца, который чувствовал себя ненамного лучше своего хозяина.
      Шотландию можно назвать ужасным проклятым местом, думал Кайлмор, потягиваясь, чтобы облегчить боль, которую чувствовал во всем теле. Когда он был мальчишкой, то часто ночевал под открытым небом. Однажды он убежал по зимнему снегу, чтобы скрыться от гнева своего безумного отца. Он прятался три дня, пока Хэмиш не нашел его, голодного и посиневшего от холода.
      Нельзя сказать, что Кайлмор вышел целым и невредимым из этой выходки. Свирепая лихорадка чуть не убила его. Кейт выходила его, он это помнил. Маклиши говорили, что они ему обязаны. А понимали ли они, чем обязан им он? С приближением утра дождь постепенно ослабевал. Надежда Кайлмора найти Верити живой и здоровой таяла с каждым часом. Даже если она жива, то, должно быть, замерзла и измучилась, она голодна и растерянна.
      Какого черта она не послушалась его и не осталась в долине, в полной безопасности?
      Он знал. Она боялась, что он снова затащит ее в свою постель.
      Кайлмору хотелось бы быть другим человеком, достойным женщины, которую он преследовал. Но он оставался все тем же жалким негодяем, каким был всегда. Искупление, раскаяние и прощение были совершенно ему недоступны.
      Но пусть Бог будет свидетелем: если он найдет ее живой и здоровой, то по меньшей мере попытается измениться.
      Он переходил вброд ручей над водопадом, когда, взглянув вперед, увидел ее, пробиравшуюся по каменистому берегу на другой стороне ручья. За одно ослепительное мгновение бурная радость пронзила герцога, и он, лишившись дара речи, только молча смотрел на нее.
      Она удалялась от него, пробираясь через каменные осыпи. Шум водопада заглушал звук копыт, и Кайлмор пришпорил жеребца. Когда она обернулась, герцог был уже достаточно близко, чтобы увидеть, как потемнели ее серые глаза сначала от шока, а затем от ужаса.
      – Нет! – Она бросилась бежать, спотыкаясь о рассыпанные камни.
      Он погнался за ней, не обращая внимания на предательский гравий. Жеребец возмущенно захрапел от такого бесцеремонного обращения, но его преданное сердце смирилось, и он храбро поскакал вперед.
      Никакая сила на свете не могла сейчас помешать Кайлмору догнать ее. Верити принадлежала ему. Он умрет, но не отпустит ее.
      Она же, собрав все силы, пыталась от него убежать.
      – Верити, ты расшибешься! Остановись!
      Она оказалась на узкой площадке с крутым обрывом по обе стороны. Массивный серый конь Кайлмора закрыл ей путь к отступлению. Бежать было некуда.
      – Оставьте меня в покое! – Она тяжело дышала и пятилась от герцога.
      Страх и ненависть, звучавшие в ее голосе, пронзали его сердце.
      – Я не могу, – совершенно честно и с глубоким сожалением ответил он.
      – Я не пойду с вами, – храбро заявила она, хотя понимала, что борьба за свободу закончилась.
      Верити гордо вскинула голову и посмотрела на него так, как когда-то смотрела на него в гостиной сэра Элдреда.
      Несмотря на тяжесть момента, Кайлмор чуть не рассмеялся. Сломить ее? Да он с таким же успехом мог достать с неба луну и принести ее на землю.
      Даже если бы ему удалось совершить этот подвиг, он бы просто положил луну к ногам Верити, чтобы доставить ей удовольствие. Его страсть к ней была навеки послана ему судьбой.
      Кайлмор сошел с лошади и шагнул к Верити. Прекрасно обученный жеребец не тронулся с места.
      – Верити, все кончено. Сдавайся. Ты никогда не выберешься из этих гор. – Он протянул руку. – Иди ко мне.
      Она покачала всклокоченной темной головой. Усталая, грязная, мокрая, растрепанная. А от ее красоты замирало сердце. Странная одежда, которую Верити стащила в доме, была слишком велика ей и еще больше подчеркивала хрупкость фигуры.
      – Нет. – Она стояла так близко к краю, что он боялся испугать ее и вынудить та резкое движение.
      Кайлмор заговорил мягким, вкрадчивым голосом:
      – Подойди ко мне, Верити.
      – Я прошла через все это не напрасно, – с горечью сказала она.
      – Обещаю, я не обижу тебя. – Он рискнул сделать еще шаг.
      Он почти мог дотронуться до нее.
      Она презрительно рассмеялась.
      – Я знаю, чего стоят ваши обещания.
      – Верити. – сказал он и протянул руку, чтобы схватить ее.
      Она отскочила в сторону, и его рука беспомощно скользнула по гладкой коже ее руки. Она закричала, падая вниз с обрыва.

Глава 16