Одна-единственная ошибка была способна все погубить.
      Изабелла де Монфор повторяла это снова и снова, впрочем, без особой на то надобности. Работая с опасными веществами, она ни на минуту не забывала, к каким непоправимым последствиям это может привести. Совсем не то, что готовить травяные настои или пользоваться отполированными лечебными камнями. Тут ошибешься раз – начинай все сначала. Взрывчатые смеси – дело другое. От них жди беды.
      Девушка склонилась над столом, установленным в центре каменного сарая. Задержав дыхание, подняла над чашей стеклянную бутылочку и принялась следить, как жидкость медленно течет по горлышку. Нужно вылить на блюдо одну-единственную каплю. Эта жидкость слишком опасна, чтобы использовать ее в больших количествах! Теперь нужно смешать ингредиенты. Помещение заполнил сильный едкий запах. У нее запершило в горле.
      Изабелла довольно улыбнулась – смесь вышла как надо. Она поставила бутылочку на одну из полок шкафчика, где хранила свои запасы. Ей приходилось запирать дверь шкафа на ключ. Не дай Бог, если кто-то из обитателей аббатства Святого Иуды заберется на эти полки и что-нибудь прольет. Ключ от шкафчика всегда висел у нее на шее.
      Заперев дверь чулана, Изабелла вернулась к столу, на ходу вытирая руки о кожаный передник, надетый поверх простого серого платья. Талия была перехвачена поясом, с которого свисало полдюжины мешочков. Порывшись в одном из них, Изабелла достала полоску гладкой кожи. За последние несколько лет она приобрела привычку держать в маленьких мешочках материалы, которыми пользовалась чаще всего. Она старалась записывать свои опыты, чтобы потом их можно было воспроизвести и доказать, что полученный результат – закономерность, а не счастливая случайность. Сидя на высоком стуле, она задумчиво постукивала по подбородку гусиным пером, прикидывая, что делать дальше.
      До вечерней молитвы оставалось совсем мало времени. Придется отложить опыт до завтра. Нужно выбрать момент, когда поблизости никого не окажется. Остаться в одиночестве после обеда не составляло труда. Каждый день после полуденной трапезы сестры аббатства Святого Иуды под руководством Нарико учились сражаться на мечах, а также упражнялись в боевых искусствах. Ареной для боев служили лужайки аббатства и поля за его стенами.
      Изабелла стремилась с пользой для себя провести часы, когда в монастыре царили тишина и спокойствие. В отличие от других сестер она любила тишину. Можно было думать без помех.
      Вот сейчас ей пришла в голову мысль. А если добавить к смеси чуть больше соленой воды?
      Она вскочила со стула и бросилась к своему хранилищу. Повернула в замке ключ, взяла с полки бутыль. Нужно закончить опыт, а потом она попробует сделать одну штуку. Раньше у нее ничего не выходило. За пределами Отремера рассказывают странные истории. Будто есть вещество, которое взрывается, если его правильно приготовить, а затем поджечь. Шесть лет ушло у нее на то, чтобы подобрать необходимые элементы. Ей удалось приблизиться к разгадке. Судя по описанию запаха конечного состава, он содержал серу и древесный уголь. Тем не менее нужного результата она не получила.
      Сейчас, однако, следует сосредоточиться на текущем опыте. Изабелла склонилась над чашей и приготовилась подлить воды в смесь.
      – Сестра Изабелла, вы здесь? – позвал голос за дверью сарая.
      Изабелла поставила бутыль на стол, а затем на всякий случай отодвинула ее подальше от чаши. Она взглянула в сторону рядов пустых бочек. Юный голос был ей знаком.
      – Что ты здесь делаешь в такой час, Зуки?
      Из темноты вышла девочка, совсем недавно справившая двенадцатую годовщину своей жизни. Маказуки была единственным ребенком Нарико. Муж Нарико, Джордж, присматривал за садами и полями аббатства. Рожденная во второй год заточения королевы Элеоноры, Зуки – так ее звали сестры аббатства – унаследовала от матери раскосые глаза и черные как смоль волосы. От отца ей достался темно-зеленый цвет глаз и талант выращивать растения – у нее росло все, что угодно. Вот почему девочка проводила много времени с Изабеллой. Она задавала бесчисленное множество вопросов о травах, которые Изабелла выращивала для своей кладовой.
      – Прячусь от кечен, – ответила Зуки, закрывая за собой дверь и подходя ближе. На ней была короткая туника, предназначенная для тренировок с наставником.
      – Твоя мама рассердится, – заметила Изабелла. «Кечен» на родном языке Нарико означало «мать». На этом языке говорили в дальнем краю, где родился отец Нарико и откуда он двинулся на запад, в Персию и Святую землю. Там его повстречала королева Элеонора. Она пригласила его вместе с дочерью Нарико вернуться вместе с ней в Англию.
      – Она знает – я не люблю упражняться с луком и стрелами. – Девочка рассекла воздух воображаемым мечом. – Мне бы что-нибудь поострее. Или вы поучите меня работать с хлыстом, как вы умеете. – Она показала пальцем на кожаную полосу, свернутую кольцами на коленях Изабеллы.
      Недовольно поморщившись, Изабелла обошла стол, не давая девочке подойти слишком близко. Казалось, Зуки, подраставшая прямо на глазах, состоит из одних локтей и коленей. Если она толкнет что-нибудь… Даже думать не хотелось, что будет. Сложив на груди руки, она сказала:
      – Сегодня тебе нельзя здесь оставаться.
      – Но, сестра Изабелла, вы говорили, что мне всегда можно приходить и учиться у вас.
      – Только не сегодня. Я занимаюсь опасными вещами. Не хочу, чтобы ты рисковала здоровьем или жизнью.
      Подражая Изабелле, Зуки сложила руки на узенькой груди и топнула ногой.
      – Вы говорили…
      – Как говорит твоя мама – амэ футтэ джи катамару!
      Девочка вытаращила глаза:
      – Сестра Изабелла! Зачем вы вспоминаете эту устаревшую поговорку? Кечен говорит на языке своего отца, только когда сердита и хочет преподать мне урок.
      – А ты помнишь, что это означает? «От дождя земля каменеет».
      – Знаю. Считается, что это предостережение для молодых, которым не терпится испытать себя. – Девочка вытянула руки по бокам. – Пожалуйста, хотя бы вы не читайте мне нравоучений!
      – Хотя бы я?
      – Сестра Доминика настаивает, чтобы я изучала всякое оружие.
      – Как и все остальные.
      – Вы же не изучаете!
      Изабелла постаралась улыбнуться.
      – Сейчас нет, а раньше изучала. Ты ведь знаешь, аббатиса хочет, чтобы каждая из нас нашла для себя дело, которое наполнит нашу жизнь радостью и смыслом. Я сделала свой выбор, когда мне было примерно столько лет, сколько тебе сейчас. Тебе следует продолжать занятия, чтобы ты смогла отыскать свою собственную дорогу.
      Пробормотав что-то сквозь зубы, Зуки подошла к окошку и выглянула наружу. Изабелла знала эту ее привычку. Зуки всегда выглядывала в окно, когда терпела поражение в споре, но не хотела в этом признаваться. Девочка отличалась упрямым характером, но именно он побуждал ее продолжать учебу.
      К сожалению, самой Изабелле упорства не хватило. Она восхищалась сестрами, мастерски владеющими мечом. Сестра Файетт могла одним ударом меча разрубить груду луковиц, причем каждая луковица оказывалась аккуратно разрезанной пополам. Изабелла благоговела также перед теми, кто умело управлялся с луком и стрелами. А сестра Доминика! С равным искусством она владела и палицей, и коротким мечом, с легкостью применяя оба орудия одновременно. У Изабеллы захватывало дух, когда она наблюдала сестру Доминику в бою.
      Она выбрала иной путь. Травы, наука. Изабелла изучила каждую рукопись, где говорилось об элементах и соках, от которых зависели здоровье или болезнь. Пять лет назад, во время необычно холодной зимы, ей удалось спасти от смерти аббатису. Тогда в стенах монастыря свирепствовала лихорадка, унесшая жизни нескольких сестер. Она заслужила похвалы, но один вопрос никак не давал ей покоя. Стоят ли все ее знания хоть чего-нибудь по сравнению с искусством других сестер? Если бы удалось получить то вещество! У нее были только разрозненные кусочки сведений, почерпнутых из разговоров с Нарико. Вот тогда она доказала бы, что полезна аббатству не меньше, чем любой другой его обитатель.
      – Сестра Изабелла! – позвал голос снаружи.
      – Это сестра Шарлотта, – сказала Зуки, отскакивая от окна. – Бегом бежит!
      – Сестра Шарлотта бежит? – Изабелла была поражена. Обычно тучная сестра передвигалась не быстрее улитки, даже когда спешила в часовню. Дожидаясь ее прихода возле запертых дверей церкви, другие сестры нередко успевали промокнуть до нитки, захваченные врасплох налетевшим ливнем.
      Изабелла распахнула дверь сарая.
      – Я здесь, сестра Шарлотта. Что-то неладно?
      – Слава Богу, ты здесь! – Тучная фигура ввалилась внутрь. – Аббатиса… Дай-ка мне сначала отдышаться. – Судорожно хватая ртом воздух, она вытянула руку, намереваясь опереться о бочку. Пустые бочки зашатались, две стукнулись боками, и верхняя свалилась на стол. Затрещав, стол рухнул. Чаша и бутыль взлетели в воздух и разбились о стену. Бочка покатилась прямо на Зуки.
      Сдернув с поясного ремня кнут, Изабелла сделала взмах, и кнут обвился вокруг талии девочки. Мощный рывок – и Зуки чуть не упала к ее ногам. Бочка влетела в стену возле окошка. За ней покатилась другая, ударилась в стену пониже второго окна и треснула. Деревянные ободья, удерживающие планки, заплясали по полу и покатились прочь, увенчав собой остатки рухнувшего стола.
      – Ах, Боже мой! – сдавленно пробормотала сестра Шарлотта. – Как же это вышло, что я тут все перебила, сестра Изабелла!
      – Вы целы? – Изабелла посмотрела на Шарлотту, затем на Зуки, которая пыталась ослабить захват на талии.
      – Ничего себе! – воскликнула девочка. – Не знала, что вы можете вытворять такое с кнутом, сестра Изабелла. Научите меня, как вы это делаете?
      – Может быть, как-нибудь потом.
      Сматывая кнут, она с грустью разглядывала то, что осталось от ее рабочего места. Понадобится не один день, чтобы навести здесь порядок.
      – Никогда не думала, – продолжала между тем Зуки, слишком возбужденная, чтобы стоять смирно, – что бочки могут летать по воздуху! Вы видели, как одна задела потолок?
      Изабелла собиралась ответить, но вдруг краем глаза уловила движение. По стене стекала тонкая струйка. Изабелла в ужасе раскрыла рот. Дверца шкафчика была распахнута настежь, бутыли разбиты или опрокинуты. Жидкости смешались с порошками. Из-под обломков стола поднималась тонкая струйка дыма.
      Поняв, что сейчас произойдет, она схватила Зуки и толкнула ее к двери. Слишком далеко! Не успеть.
      – Прячьтесь за бочками! – приказала она.
      – За какими бочками?
      – За любыми! – Изабелла схватила сестру Шарлотту за руку, толкнула ошеломленную женщину на землю рядом с Зуки, а сама бросилась на колени, скрючившись за соседней бочкой. – Заткните уши! – закричала она. – Сейчас рванет!
      Сестра Шарлотта вытаращила глаза. Зуки смотрела на Изабеллу с ужасом и восторгом.
      – Заткните уши! – Она зажала собственные уши ладонями. – Живо!
      Сарай тряхнуло. Языки пламени взвились вверх, стараясь достать до крытой тростником крыши. Дождем посыпались камни, куски дерева. Левое плечо полоснуло болью. Кто-то закричал – Зуки или сестра Шарлотта, она не разобрала. Со всех сторон ревело и грохотало, в ушах стоял гул. Неужели весь мир взлетел на воздух?
      Затем стало тихо.
      Ее засыпало землей, соломой и щепками. Изабелла кашляла, пытаясь отогнать удушливое облако, от которого резало глаза. В горле стоял кислый комок, и она почти ничего не видела – по щекам бежали слезы.
      Нужно выбираться наружу. Неизвестно, что может содержать это мерзкое облако. Несомненно, ничего хорошего – каждый вдох говорил ей об опасности. Она тряхнула за плечо Зуки. Девочка не шевелилась. Изабелла перевернула ее на спину. Глаза девочки были закрыты, но она дышала.
      Изабелла взвалила ее на плечо и попыталась встать на ноги. Зуки весила всего ничего, она должна была справиться, однако… ноги не слушались. Сжав колени, она все-таки поднялась. В голове гудело, как будто там бил колокол. Она крикнула:
      – Сестра Шарлотта!
      Вместо крика прорезался лишь хриплый шепот. Нои его оказалось достаточно, потому что сестра Шарлотта подняла голову, стряхивая с темных волос солому и щепки.
      – Нужно выбираться на свежий воздух.
      Сестра Шарлотта уронила голову на руки, так что Изабелле пришлось толкнуть женщину носком туфли.
      – Скорей же!
      Сестра Шарлотта поднялась на ноги, хотя ее шатало так, словно она выпила содержимое целого винного подвала. Тем не менее Изабелле, хоть и с трудом, удалось вывести женщину из сарая. Слава Богу, дверь не завалило.
      Отовсюду раздавались крики. К ним бежали сестры – из келий, конюшен, со стороны ворот, с соколиной фермы. Изабелла сделала знак: «Не подходите близко!» Она собиралась было крикнуть им, но ее слабый хриплый голос потонул в грохоте второго взрыва! Над остатками крыши взвились языки странного пламени.
      Взрывной волной Изабеллу бросило на землю. Она отчаянно пыталась встать. Чьи-то руки подхватили ее, помогая подняться и отбежать подальше от огня. Изабелла услышала собственный голос – как будто из глубины колодца, – приказывающий остальным убираться прочь. Потом она не слышала ничего, кроме бесконечного звона в ушах, а затем наступил мрак.
 
      Стоя в комнате аббатисы, Изабелла поправила повязку на левой руке, едва удерживаясь от болезненной гримасы. Повезло, что она вообще осталась в живых. Уцелели также и Зуки с сестрой Шарлоттой. Обе находились в лазарете под присмотром сестры Марты – помощницы Изабеллы. Сестра Шарлотта сломала запястье и обожгла левую руку. Хуже всех пришлось Зуки – на лбу вздулась шишка размером с кулак. Девочка пролежала без сознания почти час. Теперь она пришла в себя, узнавала окружающих.
      Изабелле хотелось дежурить возле раненых, но пренебречь просьбой аббатисы зайти к ней она не могла. Сестра Шарлотта как раз и намеревалась передать ей приглашение. Теперь же просьбу – в сжатом виде – передала другая сестра. Настоятельница аббатства Святого Иуды пожелала увидеть Изабеллу, а никто из сестер не осмеливался заставлять аббатису ждать. Тем не менее когда Изабелла открыла дверь кабинета, там никого не было.
      Это была самая просторная из комнат в покоях аббатисы. Здесь она принимала посетителей. Возле огромного камина стояли стол и пара скамей, хотя Изабелла ни разу не видела, чтобы на них сидел кто-нибудь, кроме самой хозяйки. Скамеечка для молитвы располагалась перед окном, откуда открывался вид на кельи, где вскоре, после вечерней трапезы, соберутся все сестры. Одну из стен украшал портрет королевы Элеоноры, на другой возвышалось распятие.
      В кабинете появилась аббатиса. Невысокого роста, полная, как сестра Шарлотта. Только в отличие от последней аббатиса передвигалась с проворством, которому позавидовала бы женщина вдвое моложе. Изабелла смотрела, как аббатиса пересекает кабинет, направляясь от двери к столу, и ей казалось, что она сжимается в размерах. Изабелла была намного выше ростом, но в присутствии аббатисы всегда ощущала себя совсем крошкой.
      – Рада видеть тебя здесь, – произнесла аббатиса, и ее чистый голосок заглушил звон в ушах, от которого Изабелле еще не удалось избавиться. – Наконец-то!
      Девушка судорожно вздохнула. Аббатиса всегда спрашивала с сестер не меньше, чем с себя самой.
      – Это был несчастный случай. Больше не повторится…
      – Сестра Изабелла, как я понимаю, все ранения весьма незначительны.
      – Да.
      Она не осмеливалась признаться, что плечо болит ужасно.
      – Ты обещала, что не станешь в стенах аббатства пытаться получить тот порошок, о котором узнала от Нарико.
      Тогда настоятельница чуть было вообще не запретила Изабелле работать над составом порошка. Она ограничилась тогда тем, что попросила не подвергать опасности само аббатство и его обитателей.
      Предостережение казалось излишним. Составы, опробованные Изабеллой в поле за стенами аббатства, просто сгорали со слабым треском или шипением. Ничего более.
      – Аббатиса, – поспешила добавить Изабелла, – взрыв в сарае произошел по чистой случайности. Я не нарушала вашего приказания.
      – Рада слышать. – Женщина нахмурилась. – Поговорим об этом позже, после твоего возвращения.
      – Моего возвращения? Откуда? – От волнения у нее засосало под ложечкой. Сестры аббатства Святого Иуды покидали свое прибежище только в одном-единственном случае – когда в их помощи нуждалась королева Элеонора. Неужели? Королева находилась в темнице, заключенная туда собственным супругом почти двенадцать лет назад. Всякое сообщение между ней и аббатством было прервано.
      На стене висел портрет. Королева Элеонора, жена Генриха II, мать принца Ричарда – наследника трона, а также принца Иоанна, была основательницей аббатства Святого Иуды. Названное в честь святого покровителя, помогающего в самых безнадежных делах, аббатство воспитывало женщин, проходящих строгую подготовку в различных боевых искусствах, чтобы в нужную минуту служить королеве.
      Но Изабелла де Монфор не владела никаким особым умением. Она находила малейшие предлоги, чтобы пропускать занятия ради изучения целебных трав и опытов с различными веществами. Девушка напряглась. Неужели королева больна? Она уже не так молода, а, как известно, в теле людей, чья молодость позади, скапливаются вредоносные жидкости. Нет, это невозможно. Королева окружена врачами, о ней есть кому позаботиться. Ей нет нужды требовать целителя из аббатства.
      – Оттуда, куда тебя посылают, – пояснила аббатиса с ноткой укоризны в голосе. Аббатство Святого Иуды несколько отличалось от других монастырей, однако и здесь требовалось абсолютное послушание.
      – Понятно, – ответила Изабелла, чувствуя, что должна что-то сказать.
      – И что же тебе понятно, сестра Изабелла? – Усаживаясь за стол, аббатиса усмехнулась. – Неужели, помимо трав, ты изучала также темное искусство прорицания?
      – Нет-нет. Я хотела… мне следовало сказать… – Она запнулась и глубоко вздохнула. От резкого движения ребер плечо вновь пронзила острая боль. Интересно, она сильно ушиблась о бочку или же повредила плечо, когда тащила из огня бесчувственное тело Зуки? – Простите, что заговорила, в то время как мне следовало слушать.
      Нахмуренное лицо аббатисы прояснилось.
      – Вот это слова Изабеллы, которую я хорошо знаю. Ты доверяешь скорее рассудку, нежели чувствам. Это умение пригодится, когда ты отправишься с поручением.
      Поручение? Изабелла была разочарована, хотя еще пару мгновений назад мысль о том, чтобы покинуть аббатство, кружила ей голову. Она-то была уверена, что ей предстоят восхитительные приключения на службе у королевы Элеоноры. Значит, аббатиса не заблуждается насчет талантов подопечной. Изабелла сморщилась – на сей раз плечо было ни при чем. Она тихо спросила:
      – Что я должна для вас сделать?
      Заговори она громче – и голос выдаст разочарование, ей самой же станет стыдно.
      – Я получила письмо от королевы.
      Изабелла не сдержала удивления:
      – Но я думала, что аббатство пользуется расположением короля лишь до тех пор, пока королева не делает попыток с вами связаться.
      Губы аббатисы сложились в улыбку, уместную скорее на лице вора, чем служительницы Господа.
      – По условиям договора, в память о мятеже, учиненном королевскими сыновьями в тысяча сто семьдесят третьем году, это мне запрещено делать попытки связаться с королевой. Там ничего не сказано о запрете королеве писать ко мне – в целях руководства и наставления.
      Изабелла прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Как ошибался тот, кто думал, что аббатису заботит лишь спасение собственной души и душ прочих обитателей аббатства! Родись она мужчиной, непременно добилась бы сана архиепископа. Сей пост позволял бы управлять церковью, и одновременно давать наставления самому королю.
      – Вероятно, ты хотела бы знать, как королеве удалось передать письмо незаметно для тюремщиков, – продолжала меж тем аббатиса. – Очень просто. Король согласился, чтобы королева сопровождала его в поездке в Нормандию, где королевская чета должна встретиться с принцем Ричардом.
      – Если она желает, чтобы я путешествовала с ней…
      – Нет, она просит о другом. Королеве угодно, чтобы ты достала некие бумаги, хранящиеся в соборе города Линкольна, и доставила их ей. – Аббатиса протянула Изабелле маленький железный ключ. – Бумаги хранятся в медной шкатулке. Вот ключ. Нельзя допустить, чтобы бумаги были уничтожены. И самое важное, их нужно отдать в руки самой королевы, и никому больше.
      – Что это за бумаги? – спросила Изабелла, взяв ключ. Аббатиса встала, заломив руки – верный признак, что она была расстроена.
      – Королева Элеонора оставила бумаги на попечение Уолтера де Кутанса, епископа Линкольнского. Год назад он стал архиепископом Руанским. Вряд ли Уолтер забрал бумаги с собой – он не имел права трогать их без разрешения королевы.
      – А почему они так важны? – Изабелла попыталась пожать плечами, что вызвало новый приступ боли.
      – В них есть сведения, что принцу Ричарду надоело дожидаться своей очереди к трону и он может вновь поднять мятеж против отца.
      – Опять? – На сей раз Изабелла не могла сдержать смех. – Неужели Ричарду с братьями до сих пор не ясно, что на поле сражения королю нет равных?
      – Это так. – Аббатиса все еще нервно потирала руки. – Но чем заканчивались военные победы короля на континенте? Разоренные поля, сожженные дотла деревни. Не хочу, чтобы подобное повторилось в Англии. Не желает этого и королева. К тому же королеве не хочется, чтобы ее возлюбленного сына Ричарда убили. Это важно и для будущего Англии. Кто знает, что будет, если королем станет Иоанн.
      – Скажите, где бумаги. Я разыщу их и доставлю королеве.
      – В этом-то все дело. Кажется, никто не знает, где шкатулка. Королева просила архиепископа позаботиться, чтобы шкатулка не попала в руки мужа. Может быть, она спрятана в соборе. Или в резиденции архиепископа. Или где-то в городе.
      – Если послать к архиепископу…
      – Это может возбудить подозрение короля. Ты должна разыскать бумаги и доставить их королеве не позже конца месяца. Я рассказала тебе все, что знала сама. Теперь дело за тобой, леди Изабелла. Исполни волю королевы.
      Она вздрогнула при упоминании своего титула. Ей ни разу не доводилось слышать его в сочетании с собственным именем. Может, ее называли так когда-то, до того как отправили в аббатство Святого Иуды – тогда ей не исполнилось и шести лет. Это случилось вскоре после смерти отца. Сводные братья приговорили ее и мать к заключению в стенах монастыря, а сами принялись воевать друг с другом из-за отцовского наследства. Насколько ей было известно, война шла до сих пор. Никто, однако, не мог сказать, какой монастырь выбрала мать – или была вынуждена выбрать, – чтобы удалиться от мира, подальше от фамильных владений, простирающихся от озера в горах на север и запад Англии. Может быть, ее мать, Джемма де Монфор, жива до сих пор. Или давно покоится в могиле. Этого Изабелла не знала.
      Не стоит думать о матери. Лучше поразмыслить над тем, как выполнить поручение аббатисы. Как же разыскать бумаги? Тем не менее она точно знала, какого ответа ждет настоятельница.
      – Я отправлюсь в Линкольн на рассвете.
      – На рассвете ты отправишься в замок Кенвик. – Голос аббатисы обрел знакомую властность.
      Когда аббатиса говорила подобным тоном, расспрашивать ее было бесполезно. Но Изабелле все-таки пришлось задать вопрос:
      – Почему в замок? Поездка туда означает крюк в несколько лиг. А так как дело срочное…
      – Именно, срочное, потому что ты должна прибыть к королеве не позднее конца апреля. Вот почему я думаю, что тебе следует обзавестись помощником. Без него тебе будет нелегко путешествовать по городу – он таит в себе много тайн, неизвестных даже королю. – Она подошла к Изабелле и положила ей руку на плечо. – Я не могла просить племянника приехать сюда. У нас ведь свои секреты. Мне сказали, он сейчас живет в замке Кенвик, там ты с ним и встретишься. Скажешь, что ты училась в аббатстве на лекаря.
      – Он знает про аббатство? – Изабелла была поражена. Очень немногие за стенами монастыря знали, чему здесь на самом деле учат. Король Генрих знает, напомнила она себе. Вот почему он доверяет настоятельнице ничуть не больше, чем королеве.
      – Моему племяннику известно совсем немного. Ребенком он был очень любопытен, и, думаю, отличается этим качеством и поныне. Насколько я могу судить, в своих догадках насчет аббатства Святого Иуды он во многом прав.
      – А что, если он начнет расспрашивать?
      – Полагаюсь в этом на тебя, леди Изабелла. Открой ему то, что сочтешь нужным. Цель твоего путешествия и зачем тебе понадобилась его помощь. Скажи, что служишь королеве, а он должен помочь тебе отыскать в городе некие бумаги. Ничего больше.
      – Разве он захочет мне помогать, если я ничего не стану рассказывать?
      – Он будет тебе помогать. Мой племянник – человек чести и не откажет в помощи женщине, состоящей на службе королевы. – Аббатиса слегка улыбнулась. – И я полагаю, в вас обоих есть и сила, и слабость – вы сможете дополнить друг друга. Ты найдешь, чему у него поучиться. И он сможет многое взять у тебя.
      – Поучиться? О чем вы?
      – У тебя живой, любознательный ум. Используй его, и поездка принесет тебе немало пользы. – Аббатиса вернулась к столу. – Тебе следует отправиться в постель, леди Изабелла, ибо рассвет близится быстрее, чем летят часы поста в преддверии Пасхи.
      Изабелла кивнула. Голова шла кругом. Что тому причиной – взрыв или слова аббатисы? Прежде чем уйти, она спросила:
      – Как зовут вашего племянника?
      – Джордан, лорд ле Куртене.
      Изабелла снова кивнула. Хорошо, если лорд ле Куртене догадается, где лучше всего начать поиски. Лично у нее не было ни малейшего представления.

      Джордан ле Куртене не имел ничего против того, чтобы пошел дождь, как только он выехал из лесу. Туман, капли дождя – отличная погода, как нельзя лучше для его скорбной поездки.
      Он вел своего серого скакуна через мертвый травостой, следом за братом Морисом. Монах не отличался высоким ростом. Голова с тонзурой на макушке едва доставала Джордану до плеча. Сейчас он ковылял по грязи, приподняв подол белой рясы. Штаны, скроенные на куда более высокого и плотного мужчину, чуть не спадали с него при каждом шаге.
      Но Джордану было совсем не до смеха. Он приехал в замок Кенвик, чтобы отдать дань уважения Райcу де Долану, умершему прошлой осенью. Осмотрев монастырское кладбище, он не нашел могилы друга. Один из монахов отправил его за разъяснениями к брату Морису. Тот повел его через лесок и поле. На горизонте огромной массой высился величественный замок Кенвик, хотя отсюда до него была добрая лига пути.
      – Куда мы идем? – крикнул он вслед монаху.
      Брат Морис оглянулся, озадаченно хмыкнул:
      – Думал, вы хотите увидеть могилу друга.
      – Именно так, но почему мы идем сюда?
      Монах указал вперед, где в сумраке под распростертыми ветвями дерева угадывались очертания могильного холма. Комья сырой земли уже затягивало сорняками.
      – Ваш друг здесь, – сказал брат Морис, подтягивая штанины и открывая взору тощие лодыжки. – Здесь он и умер, милорд. – Голос монаха звучал осуждающе. – Тому, кто сражается на турнире, никогда не удостоиться благодати быть похороненным по-христиански.
      Джордан прикусил язык, удерживая горькие слова. Молодой король, предыдущий наследник короля Генриха, только и делал, что кочевал с турнира на турнир в те дни, когда не был занят интригами против собственного отца. Тем не менее его прах покоится под чудесным надгробием в Руанском соборе. Конечно, ведь Райс де Долан был простым рыцарем, а не сыном короля.
      – Он умер здесь? – спросил он, заметив, что монах явно дожидается вопроса.
      Перекинув поводья через ветку, чтобы лошадь не вздумала попастись на могиле, Джордан добавил:
      – Мы далеко от замка.
      – Не так уж далеко для всадников, решивших во что бы то ни стало убить друг друга. – С лица брата Мориса слетела маска показного спокойствия. – Ну и схватка была, скажу я вам, милорд. Я как раз помогал закрывать ставни, чтобы никому из дерущихся не пришла мысль искать прибежища в наших стенах, как вдруг увидел, что на вашего друга напали сразу четверо. Они не отступили, даже когда он был готов сдаться, и довели свое кровавое дело до конца. – Монах закрыл глаза и перекрестился. – Никак не могу позабыть это зрелище.
      – Кто его убил? Ты видел герб?
      – Не помню. – Его нижняя губа задрожала, на глазах выступили слезы. – Не хочу вспоминать.
      Подхватив рясу, монах бросился назад к монастырю.
      Джордан смотрел на голый могильный холм. Ни надгробия, ни надписи. Он проклинал судьбу. Неужели Райc де Долан заслужил смерть? Но нет, злой рок здесь ни при чем. Не стоит даже винить тех, кто убил Райcа на турнире прошлой осенью. Будь проклят этот дьявол в юбке! Это из-за нее Райc рисковал жизнью, надеясь добиться руки возлюбленной. А когда он погиб, она охотно пошла под венец с сэром Элджерноном Эмметом!
      Как глупо! Будь Джордан тогда здесь, он удержал бы друга от участия в турнире. И не потому, что Райc был слаб и не смог бы добыть себе славу и лошадей в традиционной рыцарской забаве. Райc выходил победителем из любого поединка, вплоть до последнего рокового… Любое искусство владения оружием было бессильно против людей, которые не постеснялись нарушить правила честного боя и убили противника, готового признать поражение.
      Погиб прекрасный человек – погиб ни за что.
      Джордан снова выругался. Слишком много бесполезных смертей с тех пор, как королевские сыновья подросли настолько, чтобы потребовать свою долю пирога. Каждый слышал пророчество, якобы произнесенное великим Мерлином. «Он породит ту рысь, что прокрадется всюду, но будет поймана, оставив собственный народ в руинах». Говорили, что это про молодого Генриха, который внушил своим воинам – и Джордану ле Куртене в том числе, – что рыцарскую честь можно добыть лишь в бою.
      Теперь молодой король мертв. Погиб от дизентерии, когда вознамерился разграбить гробницу пилигрима в местечке к северу от Пиренеи. Тем временем король Генрих продолжал стравливать собственных сыновей друг с другом. Законных сыновей и незаконнорожденного Годфри. Его не устраивал сан епископа в Линкольне, и он покинул лоно церкви, чтобы поучаствовать в войнах, которые Плантагенеты, казалось, обречены вести вечно.
      Итак, смерть царствовала повсюду. Смерть на поле битвы, когда рыцари нарушали клятвы, данные одному королю, ради того, чтобы исполнить долг на службе у короля другого. Смерть в бессмысленном бою, когда воины сражались лишь для того, чтобы отточить воинское искусство ради настоящей битвы.
      – С меня хватит, – произнес Джордан, положив руку на эфес меча. – Клянусь тебе, Райc, с меня довольно того безумия, что привело тебя сюда, в эту убогую могилу. После всего, что мы испытали, сумев избежать гибели, как мог ты положить жизнь к ногам женщины, которая ныне делит ложе с другим, пока ты спишь, засыпанный землей?
      Райc де Долан ни разу не обмолвился о леди, чью честь он прибыл защищать в замок Кенвик. Почему Райc ни слова не сказал ему о женщине, на которой хотел жениться? У них не было тайн друг от друга. Отчего же скрытность? Неужели из опасения, что Джордан разозлится из-за того, что придет конец их ночным посиделкам с развеселыми девицами? Или Райc думал, что друг не одобрит его выбор? Кто знает…
      Джордан снова зло выругался. Ему не узнать правды – она покоится в могиле вместе с Райсом.
      Теперь важно лишь, что друг лежит в убогой могиле в неосвященной земле. Нужно распорядиться, чтобы тело Райcа перенесли в Ла Тур дю Куртене. Там он и упокоится, вместе с рыцарями, что сложили голову под знаменем рода ле Куртене. Отец Элуа не станет возражать, чтобы друга семьи ле Куртене похоронили по церковному обряду.
      Извлечь тело из могилы и перевезти его не составит особого труда. Расхаживая туда-сюда вокруг могилы, Джордан составлял в уме список необходимых распоряжений. Найти телегу, чтобы везти тело. Нанять охрану, чтобы воры не покусились на одежду Райcа. Нужен скульптор, чтобы изготовить надгробие, достойное человека, не раз спасавшего Джордану жизнь, и художник, чтобы ангел на надгробии глядел как живой на могилу героя. Как у всех в часовне. Ангел, который…
      Он остановился как вкопанный. Возле его лошади стояла женщина. Весенний ветерок играл складками ее широкого одеяния. Высокая, почти не уступающая ему ростом, завитки золотых, как у ангела, волос выбиваются из-под капюшона. Он даже на миг подумал – не крылья ли скрываются под складками темного шерстяного плеща? Потом понял – за спиной незнакомки всего лишь большая котомка.
      – Почему вы меня рассматриваете? – спросил он, и его голос прозвучал на удивление сердито. Он чувствовал раздражение – незнакомка прервала его обеты погибшему другу. А еще он злился на себя. Вот глупость! Так подумать про женщину – будто она неземное существо! Не эти ли мысли привели в могилу беднягу Райcа?
      – Я не хотела мешать, – ответила она.
      Джордана поразил ее голос. Женственный, но есть в нем какая-то чарующая глубина. Его сестры мило чирикали как птички. А голос этой женщины завораживал. В нем чувствовалась хрипотца. Легко было представить себе, как она шепчет, прижимаясь к нему…
      Он снова разозлился. Это всего лишь женщина, ничуть не лучше прочих. Что с того, что у нее такой пленительный голос? Он взглянул на могилу Райcа. Наверное, когда он стоял на проклятом поле, его обуяло похожее безумие.
      – Вы мне не мешаете, – солгал он, желая заглушить тревожные мысли. Он клялся другу похоронить его достойным образом. Не следует при этом поддаваться чарам женщины, тем более что он даже не видел ее лица.
      Она подошла к нему. Шагнула из сумрака на тусклый свет, пробивающийся сквозь прорехи в тяжелых тучах. Капюшон по-прежнему скрывал лицо. Она не выбирала дорогу, чтобы не запачкать туфли, но шла уверенной, ровной походкой. Серое платье зацепилось за камень. Прежде чем она успела дернуть подол, чтобы освободиться и прикрыть ноги, он с удивлением заметил, что на ней сапоги, почти такие же, какие носит он сам. И, как его собственные, сапоги женщины свидетельствовали, что их хозяйка проделала долгий путь.
      Она приблизилась ровно настолько, чтобы он не смог достать ее мечом, откинула капюшон и спросила:
      – Вы лорд ле Куртене?
      Лицо в форме сердечка в обрамлении вьющихся золотых волос. Непроницаемое лицо, ничего не прочесть! Серо-голубые глаза смотрят открыто, без тени кокетства или тем более страха. Ему ни разу не встречались женщины почти одного с ним роста. Это казалось одновременно и притягательным, и тревожащим.
      – Да, это я. – Он не стал поднимать капюшон плаща. Не хотелось выяснять, как ей понравится то, что она может увидеть. – А кто вы?
      – Леди Изабелла де Монфор, и я приехала сюда, чтобы побеседовать с вами.
      Он снова оглядел ее с головы до ног. Осмотрел не торопясь, восхищаясь формами, скрытыми под темным плащом и простым серым платьем. Тут он заметил, что с ремня, затянутого вокруг тон кой талии, свисают несколько мешочков – одни побольше, другие поменьше.
      – Вам не интересно узнать, – спросила она, – о чем пойдет речь?
      Джордан нахмурил брови. Она совсем не похожа на его сестер еще и в другом. Обратилась к мужчине как равная, вместо того чтобы терпеливо ждать, пока мужчина сам не пожелает начать разговор. Он холодно ответил:
      – Еще интереснее знать, почему вы решили поговорить со мной, стоя возле могилы.
      – Когда я добралась до замка, мне сказали, что я смогу найти вас в Кенвикском приорате. Монахи посоветовали поискать вас здесь. – Судя по ее виду, она сожалела о том, что потревожила его. Потом она перевела взгляд на могильный холм, тень сочувствия мелькнула на ее лице. – Милорд, если я действительно нарушила ваше уединение, вам стоит только сказать, и я уйду и дождусь вас у монастырских ворот.
      – Да, прошу вас.
      Джордан смотрел, как Изабелла молча удаляется. Странная женщина. Удивительно, как она покачивает бедрами при ходьбе – в ритм шагам развеваются складки плаща, просто глаз не оторвешь. Интересно, что у нее в котомке? Может быть, она странствует и в котомке все ее пожитки? Вряд ли. Она – леди Изабелла де Монфор. С чего бы леди пускаться в путь в столь мерзкую погоду? Он еще раз взглянул на могилу друга, но глаза продолжали следить за женщиной, пока она не скрылась из виду среди деревьев.
      Он услышал голос Райcа так ясно, как если бы тот стоял сейчас перед ним. «Женщины! Благословение и проклятие мужского племени!» Эти слова Райc произнес, когда они сидели в зале замка Ла Тур, каждый с девицей на коленях. Всегда находились девицы, охотно помогавшие весело скоротать часок-другой в обмен на какую-нибудь безделушку. На следующее утро Джордану предстояло отправиться на службу к принцу Ричарду. Он чуть не погиб в том сражении, а выздоровев, вернулся и узнал, что друг мертв. Та, честь которой он защищал, быстро утешилась в объятиях – и в постели – другого мужчины.
      Джордан поморщился, когда ему на лицо упала тяжелая капля, за ней другая. Стоять тут, возле могилы Райcа, было незачем. Тем более стоять под дождем. Он взял поводья. Нужно сделать необходимые распоряжения, чтобы друга похоронили в земле замка Куртене.
      Но сначала он узнает, зачем прибыла леди Изабелла. Шагая сквозь лес к приорату, он размышлял.
      Де Монфор. Джордан слышал это имя, но ни разу не встречал кого-нибудь из их семьи. Им принадлежали земли неподалеку от шотландской границы. О четверых братьях де Монфор говорили, что они вечно враждуют между собой. Каждый претендовал на баронский титул и фамильные владения. Распри прекратились, когда король или один из его сыновей призвал братьев на военную службу. Ему приходилось встречать братьев во время мятежа тысяча сто семьдесят третьего года, но они почти ничем не запомнились – разве что вызывающей надменностью. Леди Изабелла свысока не смотрит, и все-таки она – одна из де Монфоров.
      У леди четверо братьев, так зачем же ей понадобилось искать его в замке Кенвик? Путешествовать в одиночку? И что за срочность? Могла бы дождаться его возвращения в Ла Тур – или даже в самом замке Кенвик.
      Выведя лошадь из-под полога ветвей, на которых едва проклюнулась зеленая листва, он увидел, что леди стоит возле своего мешка под аркой монастырских ворот. Неглубокая арка почти не защищала от дождя, и он удивился снова.
      – Миледи, почему вы стоите под дождем? – спросил он вместо приветствия.
      Она спокойно взглянула на него:
      – Я сказала, что буду дожидаться вас у ворот.
      – Именно так, но тогда ведь не было дождя.
      – Я сказала – буду ждать здесь, – повторила она так, словно Джордан отличался рассудком не более, чем весенний цветок, качавшийся у монастырской стены. – Мне нужна ваша помощь.
      – Кто вас послал?
      – Я здесь от имени королевы Элеоноры.
      Он уставился на нее:
      – И вы полагаете, я вам поверю?
      – Да.
      – С чего бы это?
      Капли дождя били ее по лицу, и она натянула на голову капюшон.
      – Я ведь сказала, что я здесь от имени королевы Элеоноры. У вас нет причин подозревать меня во лжи.
      – Равно как у меня нет причин вам верить.
      – В самом деле. – Уголки ее красивых губ приподнялись в неуловимой улыбке. Очаровательно, подумал он прежде, чем успел себя одернуть. – Тем не менее, милорд, если бы мне хотелось вас одурачить, я могла бы сделать это под крышей. Я не дожидалась бы вас под дождем.
      – В том случае, если бы вы не вздумали создать видимость правды там, где ее нет.
      Она рассмеялась, и Джордану показалось, что ненастье вдруг сменилось солнечным днем. Словно все вокруг осветилось.
      – Лорд ле Куртене, мы можем стоять здесь сколь угодно долго, обсуждая, что я стала бы делать, если бы хотела вас одурачить. Правда, однако, заключается в том, что меня послала к вам королева Элеонора, и вы должны доверять словам дамы, состоящей на королевской службе.
      Приходилось признать – она права. Как ей доказать, что она говорит правду? Разве что сделать магический жест, и сама королева возникнет перед ним прямо из воздуха. А у него нет доказательств, что женщина лжет. И она милосердно не стала напоминать, как он лгал, когда в первый раз сказал ей, что она вовсе не нарушила его покой возле могилы Райcа.
      – Если вы посланница королевы, зачем вам говорить со мной?
      – Потому что вы – племянник настоятельницы аббатства Святого Иуды.
      Никак не ожидал, что она заговорит о его тете! Они редко виделись с тетей Элоизой, ведь она заняла свой пост в аббатстве еще до его рождения. Четырежды гостила она в Ла Тур дю Куртене – поместье отца, и жила там каждый раз не дольше двух недель. Он любил ее визиты – она охотно беседовала с мальчиком о таких вещах, которые, казалось, мало занимали окружающих. Странный интерес к жизни для женщины, решивший удалиться от мира. Ему запомнилась тетина улыбка, ибо он, хоть и был ребенком, подметил одну особенность: ее взгляд всегда оставался внимательным, следящим. О своем наблюдении он рассказал отцу, и граф объяснил сыну – на то она и аббатиса, чтобы быть непохожей на других. Непохожей на других? Но ведь отец иногда вел себя точно так же, обдумывая что-нибудь важное.
      – Зачем королева отправила вас ко мне? – спросил Джордан. – Что-нибудь с тетей? Или в аббатстве неладно?
      Леди Изабелла слегка улыбнулась, и ее лицо немного смягчилось.
      – Когда я покидала аббатство, ваша тетя сказала мне, что вы непременно встревожитесь, и велела передать, что с ней все в порядке.
      – Вы были в аббатстве Святого Иуды?
      Ее улыбка погасла. Она подхватила свою дорожную котомку и сказала:
      – Я изучала там искусство врачевания, а потом отправилась на службу к королеве, и по дороге к вам, за помощью.
      – Ко мне за помощью? Зачем вам моя помощь?
      Подул свежий ветерок и принес прохладу – словно зима вернулась. Изабелла плотнее закуталась в свой плащ.
      – Не прогуляться ли нам, милорд? То, что я собираюсь рассказать, не предназначено для чужих ушей.
      – Даже ушей монахов?
      – Только ваших, и ничьих больше.
      Она направилась к лесу. Джордан запахнул плотнее плащ и двинулся вслед за ней под пронизывающий ветер с дождем. Лошадь негодующе заржала. Шагая впереди него, леди Изабелла лишь слегка наклонила голову, словно дождь был ей нипочем. Он быстро нагнал ее и молча пошел рядом, ожидая, когда она заговорит.
      Изабелла не смотрела в его сторону, но, очевидно, знала, что он идет бок о бок с ней, потому что сказала:
      – Поручение, что дала мне королева и ради которого я ищу вашей помощи, на первый взгляд совсем простое. Королева Элеонора отдала на хранение прежнему епископу Линкольнскому некие бумаги. Теперь она хочет получить их обратно.
      От Изабеллы исходил тонкий аромат, и ему вдруг захотелось узнать, что скрыто под складками плаща. Он почти не слышал, что она говорит. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вникнуть в суть дела.
      – Королева могла бы написать епископу. Почему бумаги должны доставить ей именно мы?
      – В Линкольне больше нет епископа.
      Джордан едва удержался от резких слов. Разумеется, он прекрасно знает, что там больше нет епископа. Ей не следует перебивать его, когда он хочет сказать, что королева могла бы написать кому-нибудь, кто служит в соборе. Он сдержал готовую сорваться с языка колкость, когда они вышли из-под лесного полога. Перед ними возвышался могильный холм. Теперь, под проливным дождем, он выглядел совсем жалким и заброшенным.
      – Кто покоится здесь? – мягко спросила леди Изабелла.
      – Мой самый верный друг.
      – Простите. – Они молча стояли у могилы, потом Изабелла спросила опять: – Почему он лежит здесь?
      – Погиб во время турнира, а монахи Кенвикского приората отказались хоронить его на своем кладбище.
      Она взглянула на него – впервые с тех пор, как они вышли из-под арки монастырских ворот. Оценивающе прищурилась, словно увидев его впервые.
      – Был убит на турнире? Какой позор для рыцаря – бессмысленная смерть!
      – Да, бессмысленная. Будь я рядом, я бы убедил его отказаться от вызова, брошенного ради руки женщины. Ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее умирали мужчины.
      Изабелла молчала долгую минуту, уставясь на могильный холм, а потом сказала:
      – Согласна.
      – Вы согласны? – Он был поражен. Слышали бы его сестры обидное для женщины замечание! Не миновать бы ему бури упреков. А ее братья, усмотрев в его словах скрытое оскорбление, непременно вызвали бы его на поединок, защищая честь сестры.
      – Хватит и того, что мужчины гибнут на войне. Не стоит кому-то умирать только ради того, чтобы вызвать восхищение дамы.
      Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Капюшон упал, открывая взгляду копну золотых кудрей. Джордан едва отдавал себе отчет в том, что пристально смотрит на нее.
      – Если мы выполним просьбу королевы, это поможет предотвратить новую войну между королем Генрихом и принцами.
      – Каким образом?
      – Больше я ничего не знаю. Но мне и этого довольно, чтобы предложить королеве свои услуги. А вам, милорд?
      Он перевел взгляд на безымянную могилу. Конец войне между королем и его сыновьями? Возможно ли это? Он должен попытаться.
      – Более чем достаточно. Скажите, как я могу вам помочь, леди Изабелла?

      – Не могли бы мы продолжить разговор где-нибудь под крышей? – спросила леди Изабелла, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой. Каждая капля дождя, падая на раненое плечо, словно колола раскаленной иглой. Хорошо, что перед встречей с лордом ле Куртене она сняла повязку. Иначе он мог бы вообразить, что она станет обузой в их путешествии в Линкольн. Зато теперь в руке билась пульсирующая боль. – Мой плащ, кажется, ненадежная защита от дождя.
      Лорд ле Куртене кивком указал на монастырские стены:
      – Вы можете отправиться туда немедля, миледи.
      – Изабелла, – мягко поправила она.
      Джордан обошел могильный холм вокруг.
      – Простите? – Он смотрел на нее, стоя у противоположного края могилы. Из-под капюшона его темные глаза сверкали, как два драгоценных камня со дна глубокой шахты. Удивительно, что он такой высокий – еще выше, чем она. Аббатиса была маленького роста, немногим больше ребенка.
      Он во многом отличался от своей тети. Например, к его горю явно примешивался гнев, он окружал его, подобно грозовой туче. Разумеется, это был мужчина – сильный, опасный. Аббатиса держала чувства в строгой узде. Интересно, умеет ли владеть собой ее племянник? Сейчас он, конечно, пытался скрыть свой гнев. Тем не менее ярость читалась в каждом его движении, отравляла горечью каждое слово.
      – Меня зовут Изабелла.
      Не хотелось объяснять, отчего ей неуютно, когда к ней обращаются «леди». Лучше бы он называл ее «сестра Изабелла» – но не может же она сказать ему, что является одной из сестер аббатства! С видом спокойного достоинства, которому она научилась у аббатисы, Изабелла произнесла:
      – Пожалуйста, называйте меня по имени.
      – Почему? – упрямо повторил он.
      – Мы оба на службе у королевы, – сказала она, понимая, что объяснение неубедительное. Но ничего лучше ей в голову не приходило, тем более что лорд сверлил ее взглядом.
      Почему аббатиса не предупредила ее, что Джордан ле Куртене такой привлекательный мужчина? У Изабеллы были заготовлены ответы на все вопросы, но… вот он стоит и смотрит на нее в упор. Она не может видеть его лицо под капюшоном, но и взгляда достаточно, чтобы взволновать ее до глубины души. Хотелось смотреть ему в глаза, и было страшно утонуть в них. Казалось, она смогла обрести равновесие, когда они стояли под аркой возле монастырских стен. Но потом он с кошачьей грацией шагнул к ней, и она поняла, что жестоко заблуждается. Плащ не скрывал очертаний его мускулистой фигуры. На левой руке виднелся шрам – этот человек явно побывал в переделках.
      А теперь сама Изабелла попала в переделку – она была просто очарована его могучей силой. Мысли путались. Она чуть не выдала себя. Еще немного, и он узнал бы о связи аббатства с королевой и о том, кто она на самом деле. Аббатиса считала его достойным доверия, но у Изабеллы оставались сомнения.
      Тем не менее ей следовало радоваться, он ведь согласился отправиться с ней на поиски. Радоваться? Да она была просто в ужасе!
      – Значит, вы не монахиня из тетиного аббатства? – спросил лорд ле Куртене.
      – Нет. – Нужно быть начеку. Ему незачем знать, что женщины аббатства не принимают монашеский обет, потому что служат королеве Элеоноре.
      – Вы послушница?
      – Нет. Я пришла в аббатство, чтобы изучать лекарское ремесло. Научиться готовить целебные настои, сращивать кости, накладывать припарки…
      – Хорошо, я стану звать вас по имени, миледи, если вам так угодно. – Он усмехнулся, и она снова уставилась на его капюшон. Она вдруг поймала себя на том, что до этого разглядывала его сильные ноги в довольно поношенных сапогах. – Значит, Изабелла. Но тогда и вы должны обращаться ко мне по имени. Вам не подобает называть меня лордом, если я не могу обращаться к вам «миледи». А теперь, с вашего позволения, я должен…
      О чем это он? Разве он не дал согласие поехать с ней? Словно прочитав ее мысли, Джордан сказал:
      – Сначала я должен отдать распоряжение насчет упокоения моего друга. Потом я отправлюсь с вами.
      – Вы сказали, что монахи ни за что…
      – Я хочу перевезти Райcа в Ла Тур дю Куртене. Потом я к услугам королевы.
      – Нужно ехать в Линкольн как можно скорее.
      – Ла Тур находится по дороге. – Он криво улыбнулся. – Я вас не обманываю.
      – Значит, мне не следует расспрашивать вас, как вы расспрашивали меня.
      – Предпочел бы обойтись без расспросов. – Он присел возле могилы и принялся выдергивать сорняки.
      Изабеллу восхищала его преданность погибшему другу. Однако у них было мало времени. Значит, чтобы успеть вовремя доставить бумаги, ей придется сначала помочь ему – перевезти прах в освященную землю. Стараясь не обращать внимания на моросящий дождь, она спросила:
      – Чем я могу вам помочь?
      – Помочь? – Он вскинул голову, и капюшон упал. В его темно-карих глазах она прочла безмерное удивление.
      Она и сама сейчас выглядит пораженной, подумалось ей. Возле правого виска кожа на его лице сморщилась, словно сметанная на живую нитку сумасшедшей швеей. Он отвернул лицо вправо, накидывая капюшон, и у нее сжалось сердце – так он был красив, если смотреть в профиль! Блестящие темные волосы падали на плечи, закрывали лоб. Низкая щетина подчеркивала линию подбородка.
      – Интересно, чем же вы можете мне помочь? – резко спросил он. Изабелла поняла – он заметил ее изумленный взгляд.
      По пути в Кенвик она видела много изуродованных войной мужчин. Слишком много – безошибочный признак военного времени, этих бесконечных войн, что вели Плантагенеты, отец и его сыновья. Но шрам на лице Джордана взволновал ее до глубины души. Еще больше, чем обезображенное лицо, ее поразила боль в его глазах.
      Изабелла стряхнула с плеча мешок, радуясь возможности отвести наконец взгляд. На боль в левом плече она больше не обращала внимания. Когда они выполнят поручение королевы, у нее будет полно времени, чтобы залечить рану.
      Она украдкой коснулась углубления между грудей, чтобы убедиться, что ключ на месте. Перед тем как покинуть аббатство, она пропустила через ключ ленту и надела его себе на шею. Не меньше пяти-шести раз на дню она проверяла – в сохранности ли ключ? Потерять его – значит подвести королеву, ведь именно этим ключом предстоит открыть шкатулку с бумагами. Даже подумать о таком было страшно.
      Изабелла порылась в мешке, извлекла оттуда деревянную рукоятку и подала ее Джордану. Затем вытащила деревянную лопатку, которую всегда носила с собой – вдруг пригодится, чтобы выкопать растение или камень. В плече снова кольнуло. Когда она вернется, от ее сарая не останется и следа. Аббатиса приказала его снести. Обгорелые стены накренились и могли рухнуть в любую минуту.
      Джордан удивленно наблюдал за девушкой.
      – Простите мое любопытство, но зачем все это?
      Она собралась было объяснить, но он махнул рукой:
      – Вы можете просветить меня потом. А теперь, если соблаговолите наконец уйти…
      – Уйти? – Она взглянула на собственные руки. – У меня нет второй лопатки, и я не смогу рыть землю. Но я могу побыть с вами, пока вы копаете.
      – Уходите. Вы ничем не поможете.
      Изабелле не понравился его тон. Значит, он думает, что у нее ума не больше, чем у его лошади. Если не меньше.
      – Почему вы решили, что я не в силах помочь?
      – Труп – это не для леди.
      Она встала, чтобы вытереть руки о фартук. Потом вспомнила, что фартука на ней нет и не стоит пачкать платье. В котомке имелось еще одно платье, но оно понадобится, когда наступит время вручать бумаги королеве.
      – Кто, по-вашему, – спросила она, старательно изображая праведное негодование, – готовил к погребению тела мужей, отцов и сыновей во все века во время войн, затеянных мужчинами? Женщины!
      – Тело Райcа пролежало в земле не один месяц.
      – Скорее всего там остались одни кости. – Она вновь опустилась на колени и взяла горсть земли. – Было тепло, часто шли дожди. Жара и влага ускоряют разложение, будь то труп или что другое, особенно если могила неглубока.
      Джордан поперхнулся. Она подняла глаза и взглянула на него. Мужчина смотрел на нее с таким изумлением и отвращением, словно она сама только что выползла из могилы.
      – Откуда вам знать? – спросил он.
      – Я изучала такие вещи, когда училась в аббатстве.
      – Вы изучали трупы?
      – Я изучала природу. Смерть – часть жизни. – Изабелла присела на корточки и добавила: – Я наблюдала, как меняются со временем припасы в кладовой, изучала травы. Меня многое интересовало.
      – Отлично. – Джордан насадил лопату на рукоятку и начал копать. – Можете оставаться, если хотите.
      Изабелла молча наблюдала. Тишину нарушали удары лопатки о землю, стук падающих с листьев капель да фырканье лошади.
      Он копал размеренными движениями человека, привычного к тяжелой работе. Шрамы на руке и лице свидетельствовали об участии в битвах и походах. Наверняка ему приходится носить кольчугу, шлем и железные рукавицы. Немалый вес.
      От земли поднимался запах. Запах сырости и гниения, запах смерти. Она вскочила, едва удерживая тошноту. Изабелла поняла – Джордан наблюдает за ней, потому что лопата стучала о землю уже не так ритмично. Она отошла к дереву, нагнулась и сорвала две пригоршни мха у самого ствола. От мха тоже пахло, но это был запах свежей земли и недавнего дождя.
      Левая рука ужасно болела. Изабелла решила, что боль утихнет, если просто не обращать на нее внимания. Напрасная надежда. Потом, когда они доставят тело сэра Райcа в Ла Тур, она приготовит снадобье из крепкого эля с чабрецом. Если накладывать такой компресс на плечо каждый вечер, через девять дней боль уйдет. Пока что у нее не было времени заняться собой. Долгие дни в пути. Долгие ночи почти без сна. Если Джордан поможет ей нести дозор, чтобы не напали воры, она сможет наконец поспать и залечить рану.
      Разложив мох на земле возле могилы, она развязала один из мешочков, висящих на поясе. Достала сушеную лаванду, посыпала на мох и протянула его Джордану. Он озадаченно взглянул сначала на мох, потом на девушку.
      – Прижмите к носу, – сказала она. – Это от тошноты, когда из открытой могилы пойдет зловоние.
      – Я не…
      – Не считаете нужным? – Изабелла недоуменно нахмурилась, подражая аббатисе. Та всегда принимала на себя болезненно-смущенный вид, когда слышала очевидную глупость. – У вас в лице ни кровинки. Я бы сказала, цвет вашего лица где-то между серым и зеленым. Воспользуйтесь мхом, если не хотите замертво свалиться в могилу друга.
      Он выхватил мох из ее руки. Прижал бархатистые веточки к лицу и глубоко вдохнул, чувствуя, как нос наполняется ароматом лаванды.
      – Если бы вы меня не перебили, вы бы услышали, что я хотел сказать. А я хотел сказать, что просто не знаю, как отблагодарить вас за предусмотрительность.
      – Ох! – только и выдохнула Изабелла. Крайне редко случалось так, что ей не хватало слов, – очень неприятное ощущение.
      – Кажется, вы сами вот-вот упадете. – Джордан взял ее руку, осторожно прижимая мох к лицу Изабеллы. – Вам не помешает помощь.
      Она ахнула и отшатнулась, уставясь на него во все глаза. Почему простое прикосновение наполнило ее кожу восхитительным теплом, заставив вздрогнуть?
      – Вам плохо? – спросил он.
      Изабелла покачала головой. Она вдруг забыла все слова, которые знала, – все до единого.
      Она была рада, когда Джордан снова принялся за работу. Ей ужасно не хотелось, чтобы он заметил, как она дрожит. Меньше всего она ожидала, что придет в такое смятение от простого прикосновения. Может быть, когда она привыкнет к его присутствию, это головокружительное ощущение исчезнет? Ей хотелось на это надеяться.
      – Можно задать вопрос? – поинтересовался он, не прекращая работы. – А, я, кажется, догадался. – На его лице промелькнула слабая улыбка, так быстро, что она засомневалась – не померещилось ли? – Тогда, с вашего позволения, я спрошу про другое.
      – Конечно, спрашивайте. – Она опустилась на колени у края могилы. В его шутливом тоне ей послышалась горечь.
      – Зачем вам кнут?
      – Может пригодиться.
      – Чтобы защищаться?
      Изабелла улыбнулась:
      – Напротив. Я защищалась кнутом разве что в детстве. Есть более действенные способы избавиться от докучливых людей.
      – Значит, люди докучают вам в той же мере, что вы докучаете им?
      Она была поражена и не знала, что сказать. Еще никому не приходило в голову называть ее надоедливой. Сестры в аббатстве думали, что она с головой погружена в свои исследования, и считали ее не более докучливой, чем кролика, что поселился под кустом возле монастырской ограды.
      Яма росла. Во все стороны летели пласты земли и вырванные с корнем сорняки. С каждым ударом лицо Джордана бледнело все больше. Наконец он бросил лопату, упал на колени и начал хватать комья земли руками. Сидя у другого края могилы, Изабелла принялась ему помогать. Тогда он взглянул на нее:
      – Миледи, то есть Изабелла. Вы не обязаны… – Он осторожно проговаривал слова, словно боялся, что приступ дурноты все же возьмет свое, когда он увидит тело друга.
      – Мы соратники на службе у королевы. Я помогу вам, чем сумею. А значит, тем скорее вы сможете помочь мне.
      – Вы всегда рассуждаете столь здраво?
      – Да.
      Он снова взглянул ей в лицо. На лбу прорезалась складка, словно он силился решить какую-то загадку.
      Изабелла посмотрела вниз. В его руках что-то белело – несомненно, кость. Она сочувствовала Джордану всей душой, видя, как он страдает, Она хотела сказать, что понимает его боль, но не смогла. Ей оставалось лишь представлять, что он должен чувствовать в эту минуту.
      Они молча сгребли последние комья земли с того, что некогда было мужчиной. Глаза Джордана заволокло слезами. От сэра Райса де Долана остались лишь кости. Сгнила плоть, улетела душа. Даже от одежды ничего не сохранилось. Покопались воры. Неужели те, кто убил Райcа, забрали себе его оружие и кольчугу?
      Изабелла и не заметила, как шепотом задала этот вопрос Джордану, пока он не ответил:
      – Победитель турнира имеет право забрать доспехи и лошадь побежденного соперника, как если бы это происходило на поле боя.
      – Тогда зачем все хотят участвовать?
      – Ради славы.
      – Слава ничто, если человек погибает.
      – Именно.
      Какая печаль в его голосе! Она пыталась найти слова, которые утешили бы его. Но ей ничего не приходило в голову. Джордан спросил:
      – Нет ли в вашем мешке одеяла?
      – Найдется.
      – Дайте его мне. Когда мы доберемся до Ла Тур, я дам вам взамен другое.
      Она вытащила выцветшее коричневое одеяло и расстелила его возле ямы. Джордан было запротестовал, когда она принялась помогать ему вынимать из могилы останки друга, но Изабелла лишь взглянула на него, и он замолчал.
      Конечно, она была слишком смела, когда заявила, что поможет ему. Пальцы отказывались прикасаться к тлену. Во время учебы она повидала немало костей, но то были кости животных… Лечить перелом, полученный во время тренировки, – тоже ничего особенного. А здесь приходилось брать в руки то, что некогда было живым человеком. В горле собрался кислый комок. Желудок бунтовал, как необъезженная лошадь.
      – Все, – сдавленно проговорил Джордан. Ее голос звучал бы не лучше, осмелься она заговорить.
      Она кивнула и встала с колен. Джордан заворачивал останки в одеяло так бережно, словно надеялся, что друг воскреснет. Изабелла отвернулась. Не было сил смотреть, как он страдает.
      Она заметила в глубине могилы какой-то проблеск. Там что-то белело. Ей даже показалось, что это еще одна кость. Борясь с тошнотой, она нагнулась, чтобы рассмотреть получше. Луч света отражался от лезвия ножа с рукояткой из слоновой кости.
      – Джордан, не забудьте вот это. – Она протянула руку, чтобы достать нож.
      Его широкая ладонь ухватила ее за запястье. Джордан нагнулся и сам вытащил кинжал из могилы, держа его столь же бережно, что и кости погибшего друга. Отпустив ее руку, он принялся внимательно рассматривать рукоять.
      – Что такое? – спросила Изабелла.
      – Кинжал не мог принадлежать Райcу. – Джордан провел пальцем по украшенной резьбой поверхности. – Это не его родовой герб.
      Изабелла наклонилась, чтобы взглянуть поближе. Две фигуры – всадник и слуга, ведущий лошадь под уздцы. Она сказала:
      – Наверное, это нож одного из убийц. Что здесь за надпись? «Semper minax, nunquam summissus»?
      – Это по-латыни. «Всегда дерзок, никогда не смирен».
      – Я знаю. Что еще вы видите? – Нагнувшись к ножу, она была вынуждена опереться на его руку.
      Головокружительная слабость охватила ее всю, устремившись от кончиков пальцев вверх по руке, разлилась по всему телу, прежде чем она успела сделать судорожный вдох. Ей вспомнилось, как ребенком в грозу она убежала из дому в поле, чтобы посмотреть на молнию. По коже побежала дрожь – от страха и восхищения одновременно.
      Его ладонь накрыла ее руку, и она медленно подняла глаза, разглядывая по очереди его широкие пальцы, облаченную в простую шерстяную тунику грудь, подбородок с едва заметной бороздкой посередине. А потом она встретила взгляд его темно-карих глаз. Услышал ли он, как бьется ее сердце? Этот стук отдавался у нее в ушах не хуже, чем взрыв в сарае.
      – Изабелла, вы в порядке? – Его голос доносился издалека, хотя стояли они совсем рядом.
      – Да, – отозвалась она.
      – Вы так покраснели, и я испугался – уж не лихорадка ли вас одолела.
      Он улыбнулся, и она почувствовала, как ее желудок корчится, словно выброшенная на берег рыба.
      Она сама сейчас умрет, как рыба без воды. Почему ей никак не удается отдышаться? Отчего бы ей трепетать от прикосновения живого мужчины после того, как она руками сгребала кости мертвеца?
      – Уверены, что с вами все в порядке? – снова спросил Джордан.
      – Да.
      – Отлично.
      Он отпустил ее, и ее пальцы скользнули вдоль его руки. Изабелла сжала ладони и глубоко вздохнула. Наверное, вид его горя так ее взволновал. Другого объяснения у нее не было. Немного отдышавшись, она спросила:
      – Вы узнали этот герб?
      – Нет. – Пальцы Джордана судорожно вцепились в кинжал, как будто он собирался вонзить его в чье-то тело. – Монах, который привел меня сюда, не мог назвать имен убийц. Кажется, он боялся.
      – Боялся? Почему?
      – Не знаю. – Он заткнул кинжал за пояс. – Изабелла, где ваша лошадь?
      – У меня нет лошади.
      – Вы шли из замка Кенвик пешком?
      – Это примерно одна лига пути.
      Его рот скривился в слабой улыбке.
      – Не спорю. – Он снова помрачнел. – Значит, мы не сможем перевезти Райcа на носилках. Нам понадобится телега.
      – Может быть, телега найдется у братьев?
      Джордан невесело рассмеялся:
      – Они отказались похоронить его как подобает. Сомневаюсь, что они согласятся, чтобы он совершил свою последнюю поездку в одной из их повозок.
      – Если мы попросим…
      – Нет, – твердо сказал он, приложив ладонь ко лбу и оглядев горизонт. Затем он указал на скопление домов примерно в полумиле вверх по дороге: – Может быть, кто-нибудь из крестьян согласится обменять лошадь и телегу на пару монет.
      Изабелле не хотелось спорить, хотя она сильно сомневалась, что он прав. Даже если на ферме есть лошадь, вряд ли фермер настолько глуп, чтобы променять ценную скотину на пригоршню монет – за какую угодно сумму. Но если она хочет, чтобы Джордан как можно скорее занялся поиском бумаг королевы, ей придется сначала помочь ему похоронить друга.
      Отряхивая грязь с ладоней, она сказала:
      – Нужно спросить, тогда и узнаем.

      Они задержались ровно настолько, чтобы вновь положить скелет сэра Райcа в яму, да так, чтобы разрытая могила не привлекла к себе ничьего внимания. Затем Изабелла и Джордан с лошадью двинулись по вымощенной булыжником дороге. Джордан молчал. Изабелла не могла придумать ничего, что прозвучало бы уместно, поэтому тоже хранила молчание. Лишь однажды тишину пронзил крик ястреба, когда очередная полевая мышь рассталась с жизнью.
      Ферма выглядела неприветливо. За низкой оградой – вероятно, когда-то она не была столь низкой – возвышался дом под соломенной крышей. В соломе зияли огромные прорехи. Рядом, располагался полуразвалившийся сарай. Пейзаж довершали разбитые деревянные ведра и роющиеся в грязи тощие куры.
      – Определенно хозяину не помешали бы мои монеты, – задумчиво сказал Джордан.
      Изабелла обхватила себя за талию, ощупав рукоять кнута. К ним направлялся угрюмый мужчина. Он был облачен в рваную грязную тунику и подпоясан веревкой, за которой торчал нож. Остановившись на расстоянии вытянутой руки по другую сторону разбитой стены, он почесал себя меж ребер, отчетливо заметных сквозь дыры в тунике. Темная борода скрывала низ лица, испачканного сажей.
      – Убирайтесь, – проворчал он. – Нам не нужны работники.
      Джордан ткнул пальцем в стоящую возле коровника ветхую телегу:
      – Мы хотим поговорить с хозяином вен той повозки. Это ты?
      – Может быть. – Мужчина сплюнул в грязь и с неподдельным интересом принялся разглядывать плевок. Затем, сощурив глаза, уставился на Джордана, который возвышался над ним на добрую голову. – Зачем вам телега?
      – Нужно кое-что перевезти.
      – Вон как! Так у вас же есть лошадь, и преотличная.
      – Одной лошади мало.
      Мужчина взглянул на Изабеллу и осклабился:
      – Не возражал бы, если бы такая славная леди уселась со мной на одну лошадь. Вот покачались бы!
      Изабелла подумала, не щелкнуть ли ей кнутом. Может, грубиян испугается? От его глумливой ухмылки она вдруг почувствовала себя грязной, как ее испачканное платье. Не стоит, передумала она. Только привлечешь к себе ненужное внимание.
      Словно не расслышав, Джордан спокойно проговорил:
      – Я бы купил эту телегу.
      Мужчина открыл было рот, чтобы ответить, как вдруг его взгляд упал на оружие Джордана. В его глазах мелькнул огонек, так быстро, что она не успела ничего понять. Он пригнулся, чтобы опереться локтями о стену, и выругался, когда оттуда, зашатавшись, выпал очередной камень.
      – Мою телегу не купить разговорами. Есть у вас монеты?
      – Сначала скажи, сколько ты хочешь за телегу и за лошадь.
      Изабелла не сводила глаз с ножа, заткнутого за пояс хозяина фермы. На лезвии запеклась кровь. Хорошо, если это кровь цыпленка или кролика, пойманного в монастырских угодьях, думала она. Пальцы сжали рукоять кнута.
      – Справедливая цена, – говорил тем временем хозяин, – сорок пенсов.
      Холодно усмехнувшись, Джордан сделал Изабелле знак. Она пошла прочь, по-прежнему сжимая кнут. Мужчина крикнул им вслед:
      – Двадцать пенсов.
      – Гляди, я ухожу. Может, ты еще опомнишься? – отозвался Джордан.
      Фермер облизнул полные губы.
      – Десять.
      Джордан улыбнулся, но, когда он повернулся к фермеру, лицо его вновь приобрело суровое выражение. Изабелла едва сдерживала смех. Она догадалась – Джордан забавляется, стараясь перехитрить плута.
      Джордан отсчитал монеты в руку фермера, соблюдая некоторую осторожность – не хотел показать, что у него есть еще деньги.
      – Благодарю…
      – Зейн. – Фермер ухмыльнулся почти беззубым ртом. Монеты быстро исчезли в складках рваной туники. – Телега и лошадь ваши. Если вдруг захотите продать мне их назад, дам вам за них хорошую цену.
      Возле покосившегося забора стояла заморенного вида белая лошадь. Джордан махнул рукой:
      – Запрягай скотину, Зейн, пока она не успела околеть. Должна же она поработать хоть немного за те деньги, что я тебе заплатил.
      – Сами запрягайте. Это ваша телега. – Из кочки возле забора фермер выдернул стебель пырея и принялся чистить немногие уцелевшие зубы.
      Бросив Изабелле поводья своего скакуна, Джордан оттолкнул хозяина фермы и свистнул лошади. Та подняла голову с видом усталого любопытства и, тяжело ступая, двинулась вперед. Интересно, подумала Изабелла, дотянет ли бедная животина телегу до Ла Тур дю Куртене? Имелись ли на сей счет сомнения у Джордана, осталось неизвестным, так как он без промедления впряг белую лошадь в повозку. Колеса телеги шатались из стороны в сторону. Зейн захихикал.
      Не обращая на него внимания, Джордан накинул поводья своего коня на одну из досок разбитой телеги. Затем взял Изабеллу на руки и посадил ее внутрь. Там было ужасно грязно, но она села, потому что ее платье уже трудно было испачкать.
      Они выехали на дорогу. Изабелла вцепилась в борт телеги. Колеса шлепали по лужам. Она оглянулась – Зейна уже нигде не было видно. Несомненно, он решил с толком потратить нежданный доход. К утру деньги успеют перекочевать в карман какого-нибудь пивовара или хозяина постоялого двора.
      Обратный путь к могиле оказался почти таким же долгим, как если бы они шли пешком. Когда Джордан повернул лошадь в поле, она встала, пройдя пару-тройку шагов. Ведь у нее прямо под носом оказалась свежая трава!
      – Смешно, – сказала Изабелла, когда серый скакун самостоятельно потащил телегу, увлекая за собой и белую лошадь.
      – Да. Может быть, вам щелкнуть кнутом?
      – Не поможет. Лошадь совсем слабая. Кажется, она сейчас умрет с голоду.
      Он фыркнул:
      – Я начинаю думать, что вы таскаете его только для хвастовства. Вы никогда не используете его по назначению.
      – Я не говорила, что никогда им не пользуюсь. Я берусь за кнут, когда в том есть смысл. Но с этой бедной лошадкой…
      – Вы слишком мягкосердечны. Это навлечет на вас беду.
      Изабелла сложила на груди руки и бросила на него строгий взгляд. Этот прием отлично помогал, когда она хотела остановить сестер, если они мешали ее работе.
      – Мягкосердечие здесь ни при чем. Просто я не хочу, чтобы бедняга от испуга пала прямо сейчас. Может быть, ей суждено прожить еще пару лет. – Она вскинула подбородок. – Предпочитаю хорошо продуманные решения и здравый смысл нетерпению.
      – Признаю свою ошибку. – Джордан соскочил с телеги. – Вы оставайтесь здесь. Лошадь, кажется, собирается продолжить обед во что бы то ни стало. Я схожу за Райсом и принесу его сюда.
      Изабелла кивнула, едва удержавшись оттого, чтобы предложить ему помощь. За то короткое время, что она была знакома с Джорданом, она успела понять, что с ним бесполезно спорить, если речь заходила о его друге. Она хотела было извиниться, но он уже зашагал прочь. Пришлось сидеть в телеге и дожидаться, пока он вернется с завернутым в одеяло телом. Она помогла устроить его в телеге, а затем подвинулась, чтобы Джордан тоже мог сесть.
      Вместо того чтобы забраться внутрь, он неожиданно встал рядом и склонился к ней так, что их взгляды снова встретились. Казалось, это совсем легко – упасть в их глубину, узнать, что ждет ее там – пламя или лед! Но как это было опасно… Она здесь вовсе не для того, чтобы засматриваться в эти загадочные глаза. Ей нужно разыскать бумаги, пока новая война не пронеслась по Англии сокрушительным вихрем. И тем не менее она могла думать лишь о его руках по обе стороны от себя и о его полураскрытых губах, приблизившихся к ее лицу.
      Уж не собирается ли он ее поцеловать? Поцеловать прямо сейчас, когда за спиной лежит мертвое тело? Изабелла поняла, что ей все равно – что там, в одеяле. Она пыталась представить себе, каково было бы почувствовать прикосновение его губ.
      – Благодарю вас, – тихо сказал он.
      – За что? – Она никак не ожидала таких слов. Она вообще не ожидала, что он заговорит.
      – Вы помогли мне сдержать клятву, что я дал Райcу. – Голос Джордана дрогнул, а глаза заметно потемнели. – Обещаю, что без колебаний сделаю все, чтобы помочь вам выполнить поручение королевы.
      – Спасибо.
      Что еще ей оставалось сказать? Нужно радоваться, ведь он обещал помочь, как она и надеялась.
      «Сестра Изабелла – самая рассудительная из всех, кто живет в аббатстве». Сколько раз она слышала эти слова аббатисы? И они всегда наполняли ее сердце гордостью. Сестра Доминика лучше всех владела дубинкой и мечом. Сестре Розанне и ее близняшке-сестре Бланш не было равных в рукопашном бою. Но… Сестра Изабелла превосходила всех в умении здраво мыслить!
      Настала пора вспомнить об этом.
      Изабелла отвернулась, чтобы взять поводья. Ей легче думалось, когда она не видела его глаз и не тонула в них.
      – Я помогаю вам исполнить ваш долг, – сказала она.
      – И только в этом?
      Очень глупо с ее стороны было обернуться и снова встретиться с ним взглядом. Его лицо все еще хранило мрачное выражение, но в голосе явно звучали веселые нотки. Изабелла поспешно щелкнула поводьями – достаточно сильно, чтобы лошадь хоть немного сдвинулась вперед. Джордану пришлось поспешно отскочить – иначе он бы упал.
      – Думаю, – сказала она, – у вас достаточно обязательств.
      Она ждала, что он ответит какой-нибудь колкостью, но он просто спросил:
      – Вы умеете править?
      – Думаю, да.
      Ей ни разу не приходилось ездить в телеге, но разве трудно будет управлять старой лошадью, раз уж удалось сдвинуть ее с места?
      – Отлично. – Отвязав коня, он стрелой взлетел в седло. – Поезжайте за мной.
      Изабелла сомневалась, что белая лошадь сможет поспевать за прекрасным жеребцом, на котором сидел Джордан. Но телега, покачиваясь на ухабах, поехала заметно быстрее. Однако даже с такой скоростью они доберутся до замка Кенвик не раньше, чем наступит ночь. Путешествовать после захода солнца было бы делом безрассудным. Интересно, знает ли Джордан какое-нибудь место, где они могли бы переночевать? В ее одеяло был завернут мертвец, а весенняя ночь не обещала быть теплой. Лежать на голой сырой земле – эта мысль совсем не радовала Изабеллу.
      Сзади закричали. Изабелла очнулась от раздумий и оглянулась. Их догоняли с полдесятка всадников – они скакали во весь опор, низко пригнувшись над луками седел, очевидно, кого-то преследуя. Услышав приказ остановиться, Изабелла поняла: преследуют именно их.
      Она щелкнула поводьями, решив, что ни за что не позволит всадникам – возможно, это были грабители – настичь их. Лошадь ускорила бег, но ненамного. Погоня была уже совсем близко.
      Джордан бросился ей наперерез, и ей пришлось натянуть поводья изо всех сил, чтобы не врезаться в него.
      – Вы сошли с ума? – крикнула она.
      – Может быть. Просто лучше отдать им кошелек, чем потерять груз.
      Она не успела ответить, как всадники окружили телегу. Они держали наготове ножи, которые зловеще посверкивали в тусклом свете солнца. Светловолосый мужчина, единственный в отряде, у кого был меч, некоторое время рассматривал их с довольной улыбкой на лице, а потом знаком приказал им спешиться.
      Изабелла была уверена – Джордан потребует объяснений, но он лишь кивнул и помог ей сойти с телеги. Она рассматривала хорошо вооруженных мужчин, сунув руки под плащ. Их было семеро, и она боялась, что Джордану с ними не справиться, хотя аббатиса и утверждала, что племянник – опытный воин.
      Светловолосый спешился и чванливой походкой направился к ним. На его тунике виднелись темные пятна – судя по витающему вокруг него запаху, это были следы пролитого эля. Хлопнув белую лошадь по крупу, он торжествующе заявил:
      – Ну и дурак же вы, если думаете, что в нашем графстве можно безнаказанно нарушать закон!
      – Закон? А вы что, шериф графства?
      – Я бейлиф. – Светловолосого так и распирало от самодовольства.
      – Почему нас задержали? – холодно спросил Джордан.
      Тот не удостоил их ответом.
      – Назовите ваши имена.
      – Я Джордан ле Куртене, а это Изабелла де Монфор.
      Ее удивило, что Джордан не назвал их «лордом и леди».
      Потом сообразила – он опасается, что их могут захватить в заложники и потребовать выкуп. Бейлиф, промышляющий охотой на людей в собственном графстве? Интересно.
      – Она ведь вам не жена?
      – Нет.
      Светловолосый знаком приказал ей отойти в сторону.
      – Мы должны разобраться с вором, не с женщиной.
      Изабелла не смогла сдержаться и гневно крикнула:
      – Вор? Джордан? Какая чушь!
      – Чушь? – Бейлиф нахмурил светлые брови, сделал своим людям знак, как ни в чем не бывало обратился к Изабелле. Словно не он приказал, чтобы Джордану связали руки за спиной. – Телега, на которой вы едете, краденая.
      – Неправда. Джордан купил ее.
      – У вдовы Эглантин?
      Она покачала головой, пытаясь разглядеть, что делается за его спиной. Джордан громко ругался.
      – Он купил ее у фермера. Мы не видели никакой женщины.
      Бейлиф ухмыльнулся:
      – Телега и лошадь принадлежат вдове Эглантин. Вернулась она с поля – а телеги-то и нет. Телега и лошадь вот у него! Значит, он украл.
      – Джордан купил телегу. Найдите крестьянина, который продал ее Джордану, и узнаете правду.
      – Не спорьте с ним, Изабелла. Все уладится, – сказал Джордан с невозмутимостью, которой она могла бы позавидовать.
      От изумления Изабелла не могла сдвинуться с места. Ведь обвинили его напрасно, а он сразу же сдался. Неужели не знает, что воры обычно кончают жизнь на виселице? От страха у нее перехватило в горле. Или после смерти друга он и сам не хочет больше жить? Нет, подумала она, не может быть. Аббатиса не стала бы посылать ее к человеку, готовому с легкостью расстаться с жизнью. И что еще важно, в душе Джордана пылает внушающий благоговение гнев, хоть он и держит себя в руках.
      – Что у вас в телеге? – Бейлиф нарушил ход ее невеселых мыслей.
      Изабелла взглянула на своего спутника. Джордан кивнул. Девушка поняла – он боится, как бы чего не случилось с телом погибшего друга. Но ведь он воин! Почему же с оружием в руках не защищает то, что ему дорого?
      Что ж, если он готов сдаться… Изабелла шагнула вперед. Огромный нож загородил ей путь. Она изумленно поглядела на светловолосого, но тот был занят Джорданом.
      – Я задал вопрос, – повторил бейлиф. – Жду ответа.
      Джордан спокойно ответил:
      – Ну, если вы так хотите знать, бейлиф…
      – Гамелл, – недовольно сообщил тот, словно это его допрашивали. – Что у вас там, в телеге?
      – Труп. – Изабеллу опять поразило его хладнокровие. – Труп моего друга, и мы везем его туда, где сможем достойно похоронить. Если позволите, мы бы продолжили путь.
      Кое-кто из мужчин испуганно перекрестился и поспешил отъехать от телеги подальше. Гамелл протянул руку к одеялу.
      – Троньте саван – и сами же пожалеете. – Джордан говорил совершенно спокойно, но у Изабеллы мурашки поползли вдоль спины. Она не сомневалась – это не пустая угроза, несмотря на то что руки Джордана были связаны за спиной.
      Гамелл поспешно отдернул руку. Его лицо побагровело от ярости. Он отдал команду, и его люди швырнули Джордана на колени. Один из них приставил к его горлу нож:
      – Говори правду, вор. Иначе…
      Изабелла не стала мешкать. Бросившись к светловолосому, она ударила его ногой в колено. Тот упал, корчась и крича от боли. Одновременно с этим она кулаком нанесла удар ему в запястье, выбив из руки меч. Подручные бейлифа стояли, разинув рот, и она смогла выиграть минуту времени. Сорвала с пояса кнут и взмахнула – кончик кнута хлестнул по руке, что держала нож у горла Джордана.
      Мужчина закричал и выронил нож. Изабелла кивком приказала ему отойти. Он взглянул на бейлифа, затем повиновался. Еще один из мужчин схватился было за нож – Изабелла снова щелкнула кнутом. Не обращая внимания на боль в плече, она снова и снова била кнутом во все стороны, чтобы никто из них не подобрался близко. К ее удивлению, от соприкосновения кожаной плети с лежавшим на дороге булыжником вдруг посыпались искры. Впрочем, сейчас не было времени ломать себе голову над этой загадкой.
      Джордан поднялся на ноги и встал рядом с телегой. Его угольно-черная бровь удивленно изогнулась, и ей вдруг неудержимо захотелось рассмеяться. Она ведь предупредила его, что пользуется кнутом, когда необходимо.
      Изабелла попятилась назад и встала рядом с Джорданом, плеть змеей скользнула по грязной дороге. Мужчины не сводили глаз с кнута, словно котята, завороженно наблюдающие за куском бечевки. Она схватила найденный в могиле кинжал и прошипела Джордану в спину:
      – Руки!
      Он посмотрел на нее и приподнял связанные руки, опираясь ими о борт телеги. Изабелла нагнулась. Она старалась не обращать внимания на восхитительные мышцы под рукавами его туники и дрожь в собственных пальцах. Разумеется, она вся дрожала! Эта скотина Гамелл хотел схватить Джордана!
      – Осторожно, – прошептал Джордан.
      – Я стараюсь не порезать вас, – ответила она также тихим шепотом. Ей наконец удалось нащупать веревку на руках Джордана.
      – Я не про то, – тихо проговорил Джордан.
      Она была поражена – он явно веселился. Что смешного в их положении? Она попыталась просунуть нож под веревку, но телегу качнуло. Гамелл выругался и треснул по телеге кулаком. Кинжал вылетел из ее руки.
      – Вы что, бабы испугались? – заорал бейлиф и привстал на одну ногу, хватаясь за борт телеги. Ступня второй ноги волочилась под странным углом. Изабелла поняла – сломана лодыжка.
      Она взмахнула кнутом – один из мужчин намеревался подобраться ближе. Испуганно крикнув, он отскочил назад. Никто не услышал, как ахнула отболи в плече сама Изабелла.
      Теперь никто не осмеливался наступать. Изабелла пошарила ногой под телегой. Где же кинжал?
      – Может, им уже пришло в голову, – сказала она, стараясь отвлечь внимание, пока искала кинжал, – что стоит найти настоящего вора. Эту телегу нам продал человек по имени Зейн.
      Мужчины в замешательстве переглянулись. Значит, имя было им знакомо.
      – Найдите его, – продолжала она, – и тогда вы поймаете настоящего вора.
      – Он одет в лохмотья, и у него длинная черная борода чуть не до пояса, – добавил Джордан, и впервые в его голосе послышалась боль. Он сморщился и шевельнул рукой. По его левому боку потекла тонкая струйка крови. – У него при себе десять пенсов, что я дал ему. Его легко разыскать.
      Прыгая на одной ноге, Гамелл крикнул:
      – Вы украли телегу!
      – Честно купили ее у крестьянина, который ее и украл, – возразил Джордан. – Откуда нам было знать, что она краденая? Не нужно обвинять нас в преступлении, которого мы не совершали.
      Изабелла прибавила:
      – Слушайте, что говорит вам лорд ле Куртене!
      Джордан что-то пробормотал, но она не расслышала что. Если бейлиф и его подручные не хотят внять разумным доводам, может, хоть дворянский титул Джордана их отрезвит.
      – Теперь он еще и лорд? – захохотал Гамелл. Он подмигнул товарищам, и те тоже громко засмеялись, правда, с некоторой неохотой.
      Изабелла пыталась поймать взгляд кого-нибудь из мужчин. Если бы ей удалось заставить хоть одного из них выслушать правду, он мог бы убедить остальных. Они все упорно отводили глаза – от страха или стыда, Изабелла не могла понять.
      – Да, я лорд ле Куртене, – холодно сообщил Джордан. Он попытался расправить плечи, но сморщился и застонал.
      Изабелла повернулась к нему, чтобы взглянуть на его окровавленный бок. Мужчины разом закричали. Изабеллу схватили за руку. Она разбила захват, как ее учили в аббатстве, но тут в плену оказалась ее вторая рука. Ее толкнули так, что она едва удержалась на ногах. Ладонь обожгло, когда у нее выхватили кнут. Изабелла попыталась отобрать его, и тут чья-то рука грубо ударила ее по лицу. Она упала в придорожную траву, а затем села, опираясь о кочку.
      Сквозь звон в ушах Изабелла разобрала, что Джордан зовет ее по имени. Она попыталась ответить, но слова застряли в горле. Она услышала, как Гамелл заорал:
      – Еще и убийца!
      – Нет!
      Крик эхом отдавался у нее в голове. Неужели это она кричала?
      Треск, а потом стук копыт по дороге. Изабеллу окутало облаком пыли. Она попыталась встать, но снова упала в траву. В нее чем-то швырнули, и у нее не было сил увернуться. Удар пришелся по голове. Вспышка боли – и все исчезло.

      Изабелла, прихрамывая, подошла к валявшемуся у обочины кнуту. Осторожно нагнулась, чтобы его поднять. Голова кружилась, как лист, попавший в водоворот. То ли Гамелл с дружками постарались уложить ее без чувств, то ли в нее угодил камень, вылетевший из-под тележных колес. Кто знает?
      Одно было ясно. Она запутала все дело. Аббатиса поручила ей найти Джордана ле Куртене и заручиться его помощью. Теперь путешествие в Линкольн откладывается, графа обвинили в краже и, если память ее не подводит, в убийстве. Бейлиф страдает слабоумием. Ибо любой, у кого есть хоть капля мозгов, понял бы – сэр Райc мертв уже много месяцев. Похоже, во всем графстве не осталось ни одного здравомыслящего человека.
      Свернув кнут, она оглядела дорогу. Где же камень, из которого кнут высекал искры? Камней было много, некоторые блестели. Кремень или кварц, решила она. Остальные выглядели простыми и тусклыми – так же уныло было у нее на душе.
      Изабелла заткнула кнут за пояс и огляделась в поисках своей котомки. Должно быть, она осталась в телеге, рядом с трупом. Она содрогнулась. Как только она разыщет Джордана и докажет его невиновность, ей придется постирать котомку. Не то чтобы она была очень уж брезглива. Просто не хотелось носить на себе вещь, которая касалась останков мертвеца.
      Изабелла сделала глубокий вдох и тут увидела, что на дороге что-то блестит. Прихрамывая, она подошла ближе и нагнулась. Кинжал из могилы сэра Райcа! Гамелл и его люди не заметили его, когда спешили увезти Джордана.
      Кинжал поместился за поясом, рядом с ее собственным ножом. Нужно спасать Джордана, иначе Гамелл свершит правосудие, как он его понимает. Она огляделась и двинулась туда, где возвышались стены Кенвикского приората. Приор наверняка знает, кто мог бы ей помочь.
      Она ругала себя на все корки. Могла бы побольше упражняться с Нарико. Глядишь, и отбилась бы от бейлифа, не дала бы ему увезти Джордана и телегу. Что проку от трав и камней, когда сталкиваешься с противником! Нужно было чаще ходить на занятия. Она раскидала бы людей Гамелла одним взмахом меча. А удара палицы хватило бы, чтобы уложить их без чувств как раз на столько, чтобы они с Джорданом успели скрыться.
      Как же бейлифу удалось так быстро отыскать их после того, как они купили у Зейна лошадь и телегу? Должно быть, кто-то дал ему знать. Но как и почему? Если кто-то оказался на дороге, когда они вытаскивали сэра Райcа из могилы, как же ему удалось так быстро предупредить бейлифа? Он успел собрать людей и примчаться, хотя они не проделали даже половины пути.
      Должен же быть ответ, и она его найдет. Изабелла сжала кулаки. Если она потерпит неудачу, аббатиса будет страшно разочарована.
      Ноги совсем не слушались, но Изабелла заставляла себя идти как можно быстрее. Вот наконец и привратницкая. Она представляла собой двойную дверь, устроенную в стене под маленькой сторожевой будкой. Там, вероятно, спал монах, приставленный нести дежурство у ворот.
      Ворота были распахнуты, и она вошла. Изабелла очутилась в маленьком дворике, где встречали посетителей приората. Она почувствовала, как ее охватила тоска по аббатству. Сейчас оно казалось ей родным домом. Непонятно, отчего она прежде жаждала покинуть его стены? Теперь аббатство Святого Иуды представлялось Изабелле убежищем в мире, где правит безумие. Скорей бы выполнить поручение и вернуться домой.
      Попрощавшись сначала с Джорданом…
      Изабелла вдруг почувствовала укол прямо в сердце – не менее болезненный, чем в раненом плече. Она встретила этого человека несколько часов назад и до сих пор не оправилась от удивления. С одной стороны, он так походил на аббатису! Обязательно доведет до конца то, что считает нужным. С другой стороны, он ведь мужчина, и ей трудно было понять мотивы его поступков.
      Почему он вел себя так странно, когда их задержал бейлиф? Ведь Джордан граф. Гамеллу следовало относиться к нему с уважением, и Джордан должен был напомнить ему об этом. Вместо того он безропотно позволил увезти себя в неизвестном направлении.
      «Как только понял, что мне не грозит опасность», – догадалась вдруг Изабелла. Эта мысль поразила ее до глубины души. Вот в чем причина его странной уступчивости! Как же это ей не пришло в голову раньше?
      Монах в черной рясе вышел встретить ее, избавляя от необходимости отвечать на вопрос, не требующий ответа.
      – Чем могу служить? – спросил монах.
      – Я леди Изабелла де Монфор. Я желаю говорить с приором.
      – Прямо сейчас?
      – Да. Прошу вас, скажите приору – я сожалею, что приходится его беспокоить во время дневной молитвы, но мне нужно увидеть его незамедлительно.
      Монах вытаращил глаза, однако поклонился и велел ей ждать во дворике. Ее так и подмывало сказать, что она чтит монастырский устав и понимает, что братьям необходимо уединение. Она сдержалась, вспомнив, что обещала молчать об аббатстве Святого Иуды.
      Возле серой каменной стены была вкопана скамья, но Изабелла не стала садиться. Боялась, что потом просто не сможет встать. Ноги у нее подкашивались, даже когда она пыталась свести колени вместе. Она принялась растирать руки, терпеливо дожидаясь, пока монах вернется. С каждым вдохом голова раскалывалась все больше.
      Если бы она больше тренировалась, она могла бы…
      – Миледи, вы хотели меня видеть? – раздался низкий голос справа от нее.
      Изабелла резко повернулась к пришедшему и тут же пожалела об этом. Голова словно взорвалась изнутри, и мир вокруг начал стремительно меркнуть. Ну нет! Она не может позволить себе быть слабой. Достаточно уже ошибок. Ей нужно оставаться сильной, чтобы вызволить Джордана.
      Она взяла себя в руки, и пелена мрака рассеялась. Изабелла увидела, что приор совсем небольшого роста – почти на голову ниже нее. На нем была ряса самого простого покроя, как и у других братьев, только белая, а не темная. Лишь массивное золотое распятие служило свидетельством его высокого сана. Вероятно, когда-то на его голове была выстрижена тонзура, но время оказалось безжалостным – от волос не осталось и следа. Приор протянул Изабелле руку – рука дрожала.
      – Благодарю, что приняли меня, – сказала Изабелла.
      – Брат Валенс сказал, что дело срочное.
      – Именно так. Мне нужен совет – к кому обратиться, чтобы помочь лорду ле Куртене.
      Приор вздохнул:
      – Граф крайне опечален из-за того, что его друг погиб, как последний варвар. Если вы явились, миледи, с просьбой, чтобы рыцаря погребли, как должно…
      – Лорд ле Куртене обвиняется в воровстве и убийстве.
      Приор не глядя опустился на скамью и со вздохом сказал:
      – Не нахожу слов. Он казался добрым малым, совсем непохожим на титулованных особ, что ходят в подручных у дьявола…
      – Он и есть добрый малый. – Она решила говорить начистоту, чтобы убедить приора помочь ей. – Его тетка – настоятельница аббатства Святого Иуды.
      – Вот и хорошо. Она сможет помолиться за упокой его души, запятнанной преступлениями.
      Изабелла рухнула на колени:
      – Выслушайте меня, умоляю! Граф не совершал преступлений, в которых его обвиняют. Жертва так называемого убийства – это рыцарь, которого похоронили в лесу. Лорд ле Куртене купил лошадь и телегу у крестьянина, который, как он полагал, являлся их законным владельцем. Это крестьянин по имени Зейн.
      – Боже всемогущий! – Приор вцепился в распятие – словно увидел самого сатану.
      – Что такое?
      – Зейн – отъявленный мошенник и вор. Сомневаюсь, что он сказал хоть слово правды за всю жизнь.
      – Идемте со мной. Вы расскажете это Гамеллу. Бейлиф прислушается к вашим словам.
      – Миледи, я не могу оставить приорат. – Он опустил очи долу, очевидно избегая встречаться взглядом с Изабеллой. – Мне надлежит исполнять свой долг здесь.
      – Если вы можете спасти лорда ле Куртене…
      – Прошу меня простить, миледи. Мой долг быть здесь.
      – Тогда скажите, как найти этого человека, Зейна.
      – Нет, миледи. Вы должны держаться подальше от болот. Они съедают людей заживо.
      – Съедают? – Она смотрела на него во все глаза, не веря собственным ушам. – Вы и сами знаете, что это невозможно.
      – Люди идут туда, но никогда не возвращаются обратно…
      – Скажите, где найти Зейна. Я должна спасти лорда ле Куртене.
      Изабелла хотела взять его руку, но кинжал с ручкой из слоновой кости впился ей в бок. Она плотнее заткнула его за пояс, а затем посмотрела на приора, который так и застыл с выражением ужаса на лице.
      – Миледи, откуда у вас этот кинжал?
      – Он был в могиле друга лорда ле Куртене.
      Приор перекрестился.
      – Вам следует избавиться от него, миледи.
      – Почему? – Она боялась, что ответ приора запутает ее еще больше.
      – Он принадлежит Братству.
      – Монахам вашего приората?
      – Нет, миледи. – Голос приора задрожал. – Речь не о братьях приората. Я говорю о Братстве!
      – Не понимаю.
      – Вам и не надо понимать. Вы должны избавиться от кинжала – и как можно скорее.
      Изабелла медленно вытащила кинжал из-за пояса. Приор начал задыхаться, словно невидимый враг уже вцепился ему в горло.
      – Не здесь, – прохрипел он наконец. – Унесите этот проклятый кинжал подальше от стен приората.
      – Приор, прежде всего я должна спасти лорда ле Куртене.
      – Прежде всего вам нужно побеспокоиться о себе, миледи. Пока вы носите при себе…
      – Сначала я должна спасти лорда ле Куртене.
      – Что ж, поступайте как знаете.
      Приор поднялся со скамьи и торопливо вышел. Ворота за ним захлопнулись. Щелкнул, опускаясь, засов. Почему настоятель Кенвикского приората так испугался кинжала, сделанного каким-то Братством?
      Изабелла попыталась представить, как бы вела себя аббатиса, если бы была сбита с толку, но не смогла. Она поднялась, опираясь руками на край скамьи. Ноги держали уже увереннее. Она обернулась и застыла: за спиной у нее стоял молодой человек.
      Худой и долговязый, с руками, которые казались слишком большими для его тощей фигуры. Темные волосы падали ему на лицо, закрывая карие глаза. На подбородке выступила щетина. На нем была кольчуга, не закрывающая ни локтей, ни коленей. Сбоку висел меч. «Умеет ли он с ним обращаться?» – невольно подумала Изабелла.
      Она молча ждала, когда юноша заговорит сам. Если Гамелл послал одного из своих подручных, чтобы разыскать ее, что ж, она не собирается сдаваться просто так. Впрочем, Изабелла не помнила, чтобы на ком-то из людей бейлифа была кольчуга. Она потянулась к поясу и схватилась за рукоятку ножа.
      – Вы говорили, что хотите спасти лорда ле Куртене? – произнес наконец юноша. – От чего его нужно спасать?
      Вряд ли люди бейлифа отличаются робостью. Изабелла ответила честно:
      – Они думают, что он вор.
      – Граф? Вор? – Парень яростно затряс головой. – Не может быть. Для этого он слишком ценит свою честь.
      – Вы говорите так, словно хорошо его знаете.
      Юноша поклонился:
      – Я Эмери, оруженосец графа.
      – Тогда это замечательно, что мы встретились, оруженосец Эмери, потому что мне нужна ваша помощь. Нужно доказать, что лорд ле Куртене невиновен.
      – Скажите, чем я могу вам помочь. – Он снова поклонился. – Чтобы вызволить графа, я охотно пожертвую жизнью.
      – Надеюсь, до этого не дойдет. – Изабелла посмотрела на ворота, за которыми скрылся приор, и вспомнила, как он говорил о болотах. «Люди идут туда, но никогда не возвращаются обратно». Но что еще ей делать? Вор по имени Зейн знает правду. Она положила руку на кинжал и попыталась унять дрожь. Затем сделала парню знак следовать за собой. – Сначала отправимся на болота и…
      – Не ходите на болота, – перебил голос сзади. Изабелла увидела мужчину в простой монашеской рясе.
      – Я должна разыскать Зейна, привести его в замок Кенвик…
      – Графа нет в замке. Он на постоялом дворе Дрейка и Джендера, на перекрестке к северу отсюда, – ответил монах.
      – Откуда вам это известно? – спросил Эмери, хватаясь за рукоять меча.
      Изабелла положила ладонь поверх его руки, не позволяя ему вытащить меч.
      – Позвольте ему ответить. Откуда вам это известно, брат…
      – Морис, миледи. Я знаю, потому что именно там шериф вершит правосудие. Там же преступника и вешают. – Монах содрогнулся так, что его ряса заколыхалась. – Там повесили одного беднягу, и двух недель не прошло. Сказали, что он украл у соседа овцу.
      – Благодарю, брат Морис. Мы отправимся на постоялый двор. Мы недопустим, чтобы графа повесили – ведь он ни в чем не виновен.
      Эмери что-то проворчал. Изабелла не стала обращать на это внимание – он злился вовсе не на монаха.
      – Надеюсь, вы спасете его. – Монах сцепил руки за спиной. – Кажется, человек он хороший. Не то что тот, другой, что приходил на могилу в лесу.
      – Другой? – воскликнул Эмери. – Кто еще ходил на могилу к сэру Райcу?
      Монах пожал плечами:
      – Сам я с ним не разговаривал, но один из наших братьев пытался, и ему очень не понравилось высокомерие того человека. – Понизив голос, он добавил: – Он даже ругался на священной земле!
      – Он не был членом Братства? – поинтересовалась Изабелла.
      – Братства? – Монах уставился на нее в замешательстве. – Говорю же вам, миледи, он явился не из этих стен.
      Значит, брат Морис ничего не знал о Братстве. Оставалось лишь поблагодарить его за ценные сведения и сделать Эмери знак следовать за ней. Интересно, сколько времени понадобится шерифу, чтобы приговорить Джордана к смерти.
 
      Джордан ерзал на жесткой скамье. Зазвенела цепь, соединенная с наручником на его левом запястье, и он выругался от боли в боку, куда его ранил один из людей бейлифа. Положение было хуже некуда. Он не только не защитил Изабеллу, но позволил этим негодяям забрать тело Райcа. Что они с ним сделали? Люди бейлифа ничего ему не сказали, заявив, что он узнает обо всем на рассвете, когда шериф приговорит его к смерти.
      Ему не оставалось ничего другого, как сидеть, скорчившись в крошечной – не просторнее шкафа – каморке, и наблюдать, как на вечернем небе за окном одна за другой зажигаются звезды. Освободить бы запястье! Он нашел бы способ улизнуть из комнаты – скорее всего это постоялый двор. Джордан уловил запахи пролитого эля и подгоревшего жаркого. В животе заурчало. Он не ел ничего, кроме ломтя хлеба на рассвете.
      Впрочем, на неприятные ощущения в желудке он обратил внимания не больше, чем на боль в боку. В который раз ощупав наручник, Джордан выругался. Ему не освободиться без ключа. Бейлиф устроил целое представление, торжественно подвесив ключ к собственному поясу, и лишь потом позволил подручным перевязать свою сломанную ногу.
      Привалившись к стене, Джордан вспомнил, как поклялся не обнажать меча для битвы – в настоящей ли войне или на турнире. Как быстро пришлось ему нарушить обет! Стоило бейлифу ударить Изабеллу – и он понял, что жаждет крови негодяя.
      От тяжелого запаха жарящегося на углях мяса Джордану захотелось чихнуть. Дым становился все гуще. Джордан старался не думать о еде. Лучше думать об Изабелле! Слава Богу, Гамелл оставил ее на дороге. Сейчас она скорее всего за стенами приората, в безопасности. Как только он восстановит свое доброе имя, он поспешит в Кенвикский приорат, чтобы помочь Изабелле выполнить обязательства, возложенные на нее королевой. Не то чтобы она не могла обойтись без его помощи, если сумела одним ударом кнута сбить Гамелла с ног. Поразительное было зрелище. Однако если женщина бросает вызов мужчине с кучей подручных, очень скоро ей придется умолять о пощаде.
      «Такую женщину нужно защищать от ее собственных заблуждений, – сказал он себе. – Я буду охранять ее в пути к королеве».
      Лишь звезды в окне были свидетелями его клятвы.
      Джордан чихнул опять. Дым щекотал его ноздри. Кажется, трактирщик хочет зажарить целую бычью тушу. Но ведь сейчас пост. Никто не станет жарить мясо.
      Снаружи раздались крики. Джордан услышал, как хлопнула дверь.
      – Пожар! – заорал кто-то.
      Джордан попытался вскочить на ноги. Цепь натянулась, не давая ему встать. Он хотел дотянуться до двери, чтобы заколотить по ней изо всех сил. Боже правый, он не собирается сгореть на постоялом дворе, прикованный к стене, как домашняя скотина!
      – Гамелл! Выпусти меня! Никто не отозвался.
      Дым все сгущался. Джордан едва мог дышать. Глаза жгло – словно в глазницы вставили два пылающих угля.
      Он уперся ногой в стену, на которой играли слабые отблески пламени. Может, ему удастся выдернуть цепь из стены. Джордан закашлял, и ноги бессильно скользнула вниз подоскам, в то время как он хватал ртом воздух.
      Окно! Нужно добраться до свежего воздуха.
      Джордан сделал рывок и упал на колени. По лицу бежали слезы. Он попытался поднять голову – внизу дым был гуще, он струился из щели под дверью.
      Он не мог двинуться. Не мог дышать. Не мог…
      За спиной раздался треск. Сильные руки схватили его за плечи. Кольчуга впилась в раненый бок, и он застонал. Однако боль означала, что он все еще жив. Его поставили на ноги.
      – Выбирайтесь оттуда!
      Мужской голос – Джордан не мог вспомнить, кому он принадлежит. Кто-то что-то крикнул в ответ – он не мог понять, кто это был. Неужели он снова теряет сознание?
      Нет! Он не уступит смерти. Ему предстоит исполнить два обета.
      – Я… Я не могу… Не могу идти, – сумел наконец сказать он. – Стена. Я прикован.
      – Меч. – Единственное слово, которое он отчетливо расслышал посреди шума и невнятного бормотания.
      Боже правый, он не допустит, чтобы его убили! Сжав непослушные пальцы в кулак, он нанес удар тому, кто стоял ближе. Однако в комнате вместе с ним был только один человек. Где второй? Не важно. Тот, кто здесь, заплатит за попытку его убить. Этот человек – один из людей Гамелла, не важно кто. Его голова была закрыта тряпкой. Джордан приготовился ударить по лицу. Это было нелегко, глаза слезились, он видел, словно в тумане.
      – Джордан! Не надо!
      Этот мелодичный голос он узнал. Изабелла!
      Он опустил кулак, а она открыла лицо. Судорожно вдохнув, Джордан закашлялся от дыма, успев тем не менее спросить:
      – Что вы здесь делаете? Быстро отсюда! Здесь пожар. Не приведи Бог, если с вами…
      Она что-то ответила и прижала ткань к его лицу. Потом протянула ему пригоршню неокрашенной шерсти. Кашляя, она приказала:
      – Закройте этим рот и нос, дышите неглубоко. Нужно выбираться наружу, пока мы хоть что-то видим.
      Джордан подчинился. Ему не хотелось говорить ей, что он уже почти ничего не видит. Ткань и шерсть задерживали удушливый дым, и он сумел сказать:
      – Я не могу идти. Я прикован к стене.
      – Знаю. Я вас освобожу.
      Она взмахнула мечом. Разве меч может разрубить железные звенья? Но Изабелла не стала рубить цепь. Она вогнала конец меча в деревянную стену. Дерево треснуло, выпуская железное кольцо, к которому был прикован Джордан. Он рванул цепь на себя, а Изабелла продолжала наносить удар за ударом.
      – Свободен! – Джордан выдернул цепь из стены и намотал себе на руку. Прижимая к лицу ткань, он забрал у Изабеллы меч в тот момент, когда ее вдруг одолел кашель. Пальцы нащупали знакомый герб на рукоятке. – Эмери?
      – Я отправила его за телегой. Мы видели ее за стойлами.
      – А Райc?
      – Не знаю. Мы не заглядывали в телегу, потому что торопились к вам. Узнаем, когда возьмем телегу. Идемте со мной. Нужно уходить отсюда.
      Она кашляла все сильнее. Джордан на ощупь отыскал ее руку и потащил девушку к двери. Он наткнулся на стену. Тогда Изабелла, вцепившись в него другой рукой, вытолкнула его в дверь.
      Видимо, она толкнула слишком сильно. Джордан ударился о косяк и застонал. Эмери распахнул дверь. Извиняться было некогда. Гамелл и его люди вот-вот догадаются, что никакого пожара нет – просто Изабелла запалила несколько факелов. Тогда они захотят проверить, не сбежал ли пленник. «Какие негодяи – оставили его на верную смерть!» – зло подумала она. Впрочем, ей это на руку. Иначе не удалось бы его вызволить.
      – Сюда, – шепнула она, опасаясь, что он не расслышал ее за плотной тканью, в волокна которой она втерла немного угля. Дым уже начинал просачиваться сквозь ненадежную защиту – долго им не выдержать. Глаза жгло, словно трактир в самом деле был охвачен огнем.
      Нога нащупала ступеньку короткого лестничного пролета. Запинаясь, Изабелла выбралась наружу и направилась к конюшням. Дымящиеся головни были расставлены вдоль фасада. Оставалось надеяться – никто пока не заметил, что огня-то нет, только дым. Тем временем они с Эмери успеют уложить Джордана в телегу и сбежать.
      Дым редел. Изабелла сняла свою маску и протянула руку, чтобы взять ткань у Джордана.
      – Теперь легче дышать так, – объяснила она.
      – Уголь, – удивленно сказал он, сковырнув пальцем прилипшую к ткани угольную крошку.
      – Я обнаружила, что уголь помогает задержать дым. – Изабелла бросила ткань на землю.
      – Изабелла, мы должны потушить пожар. Если кто-то остался в доме…
      – Никакого пожара нет.
      – Нет? – Он тяжело закашлял, прижимая руку к ране на боку. – А дым?
      Джордан закашлял еще сильнее.
      – Это ненастоящий пожар. Дым без огня.
      – Но я видел…
      Изабелла ответила на вопрос, который он не успел задать:
      – Мы расставили факелы, чтобы они дымили, но ничего не поджигали. Только дым. Я же вам уже говорила. Вы, наверное, не расслышали.
      – Как может быть столько дыма без огня?
      – Я расскажу все, как только мы уберемся отсюда. Эмери ждет нас за стойлами. Вы можете идти?
      – Думаю, да. – Голос Джордана звучал совсем слабо. Изабелла остановилась под раскидистым деревом.
      – Позвольте, я помогу.
      – Охотно.
      Она собиралась обхватить его за талию, но он внезапно обнял ее лицо обеими руками и слегка отвел его назад. Сердце Изабеллы застучало так, словно это Джордан изо всех сил молотил по двери, чтобы выбраться наружу. Она застыла. Нельзя, чтобы…
      Затем его губы нашли ее рот, и она больше ни о чем не могла думать. Какой сладкий поцелуй! Бережный, но жаркий, как гостеприимный очаг в холодный зимний день. Она растворялась в нем, ей хотелось выпить его до дна, пока можно. Пальцы Джордана пробежали по ее волосам, притягивая ее лицо все ближе. Изабелла принялась гладить его по спине. Он немного отстранился, провел языком по ее губам, и она вздохнула, чувствуя странную истому. Тогда язык Джордана проник ей в рот, словно желая найти источник этого вздоха. Девушка дрожала, следя за его настойчивыми исследованиями. Когда Джордан отпустил ее, она не колеблясь просунула язык меж его губ, в скользкое тепло его рта.
      Он засмеялся и прошептал:
      – А вы смелая штучка.
      – Я? Просто следую вашему примеру.
      Она пропустила меж пальцев прядь его волос.
      – Так будет и дальше? – Джордан взял в ладони ее лицо, не давая ей отойти. – Вы выполните мою просьбу, если я попрошу не рисковать собой, хотя вам предстоит выполнить задание?
      Изабелла отдернула подбородок от его ладони. Ноги не держали, но она отказалась от его протянутой руки. Обняла дерево и стояла, пока не унялась дрожь в коленях. Святой Иуда! Он еще смеет ее распекать! После того, как она спасла его из западни, после того, как разрешила себя поцеловать, после…
      Со стороны дома послышались крики.
      Джордан сделал знак следовать за ним в направлении конюшен. Нога Изабеллы провалилась во что-то мягкое, и она поморщилась.
      – Я взяла немного серы, окислов железа и…
      Из дыма возник Эмери.
      – Нужно убираться отсюда, милорд! Бейлиф обнаружил, что вас нет. Я слышал, как он отправляет людей на ваши поиски. Найдут – тотчас повесят.
      – Сначала нужно взять телегу, – ответил Джордан.
      – Милорд…
      Изабелла не стала слушать, как Джордан будет объяснять своему оруженосцу, почему не уедет без сэра Райcа. Быстро высвободив руку, она побежала туда, где стояла телега. Джордан изумленно смотрел ей вслед.
      Она ахнула, когда увидела, что над телегой, стоя к ней спиной, склонился какой-то человек. Кто бы это ни был, ее товарищи бежали следом за ней. Значит, враг.
      Издав боевой клич, она бросилась вперед. Схватилась за кнут. Однако, если она как следует размахнется, есть риск задеть тех, кто сзади. Тогда Изабелла вытащила найденный в могиле кинжал и приставила к спине незнакомца.
      – Отойдите от телеги, – приказала она. – Мы не позволим украсть ее.
      Сзади ее окликнули по имени. Но ей было не до того – мужчина резко обернулся и сделал выпад рукой. Она пригнулась и перехватила его запястье. Одним быстрым движением наклонилась вперед – и мужчина очутился на земле, перелетев через ее плечо. Удар о землю был сильным, но он быстро перекатился на бок, чтобы вскочить на ноги.
      Изабелла не оставила ему такой возможности. Нагнувшись над ним, она приставила к его горлу нож.
      – Кто вы? – потребовала она. За ее спиной раздались шаги.
      Распростертый на земле человек ничего не ответил. Заговорил Джордан:
      – Леди Изабелла де Монфор, позвольте представить вам моего друга Бушара, лорда Уиртона из замка Кенвик.

      Ни разу в жизни Изабелла не была столь смущена. Даже в тот день, когда она вошла в трапезную, источая запахи веществ, которые перед тем смешивала. От запаха тухлых яиц многим сестрам сделалось дурно. Что с ней такое? Она никогда и ничего не делала наобум, не обдумав всех возможных последствий.
      Поднявшись на ноги, она смотрела на носки собственных сапог, не в силах перевести взгляд на лежащего на земле мужчину.
      – Прошу прощения, милорд. Я подумала… Когда я вас увидела…
      Джордан прошел мимо нее, протянул мужчине руку, на которой все еще красовался железный браслет, и помог ему встать. Изабелла отошла на несколько шагов назад и распрямила плечи. У нее был соблазн спрятаться в дыму. Ну нет! Она обещала аббатисе разыскать Джордана и заручиться его поддержкой, чтобы выполнить миссию, возложенную на аббатство королевой. Ничто – даже собственное непростительное поведение – не может помешать ей сдержать обет.
      Сделав глубокий вздох, она подняла глаза. Мужчины крепко пожимали друг другу руки – сразу видно, что оба воины. Лорд Уиртон ростом был даже выше Джордана, но казался тощим, как прут. Зато полные губы смотрелись совсем не к месту на худом лице. На фоне тлеющих головней волосы барона казались алыми – под цвет его туники.
      Головни!
      Она резко обернулась и увидела Гамелла и его подручных. Они стояли на углу конюшни и молча смотрели на мужчину, которого Изабелла сбила с ног. Лица у всех были растерянные. Девушка вдруг вся сжалась, как ртутный шарик в холодный день. Неужели лорд Уиртон и есть шериф, вершащий правосудие? Король Генрих назначал баронов шерифами. А если он и не шериф, то человек, занимающий эту должность, обязан был бы послать за бароном по требованию Джордана. В битве за телегу она совсем забыла об этом.
      – Изабелла, – прошипел Джордан.
      Она поглядела на Джордана, и он едва заметно кивнул в сторону барона. Надеясь, что ее щеки не алеют, как волосы лорда Уиртона, Изабелла заставила себя повернуться и посмотреть ему в лицо.
      Барон оценивающе уставился на нее. Его взгляд обежал ее всю и задержался на кинжале, который она все еще держала в правой руке. Она ожидала яростной вспышки, но барон улыбнулся и склонился к ее руке. Словно и не видел кинжала, хотя Изабелла знала – он его заметил.
      – Ах, ле Куртене, – сказал барон со смешком, – теперь я понимаю, отчего вы не спешите вернуться в Кенвик. Хотя, должен сказать, моя сестра Одетта будет весьма расстроена.
      – Меня задержала отнюдь не леди Изабелла. – Он презрительно покосился на Гамелла, который пытался спрятаться за спиной у одного из своих подручных. – Это твой бейлиф постарался.
      – Гамелл? – спросил лорд Уиртон, не оборачиваясь и не выпуская руки Изабеллы.
      Гамелл нехотя вышел вперед, тяжело опираясь на крепкую ветку. Кто-то наложил повязку на его сломанную ногу – но Изабелла знала, что она срастется неправильно, если не привязать к ноге двух прямых палок, по одной с каждой стороны.
      Джордан шагнул вперед и встал между нею и бейлифом. Изабелла начала опасаться, что лорд Уиртонтак и не выпустит ее руку. Однако он отпустил ее, когда она попыталась отстраниться. Так что она смогла отойти, чтобы ее не затолкали.
      – Милорд, – подал голос Гамелл. Приложив пальцы ко лбу, он неуклюже поклонился.
      – Почему вы стоите здесь, когда горит дом? – резко спросил лорд Уиртон.
      – Мы все осмотрели. Нигде никакого огня, только несколько факелов воткнуты в землю. Вот они и дымят. Очень странно.
      – Вас легко сбить с толку. – Лорд махнул рукой в сторону людей бейлифа. – Пусть отправляются тушить пожар. А вы оставайтесь здесь и объясните, что за спектакль вы тут устроили. Отправляйте их! Живо!
      Подумав немного, Гамелл отдал своим людям приказ разойтись. Они исчезли в дыму, который все еще наполнял трактир. У бейлифа дрожали губы. Ясно, что он охотно ушел бы с ними.
      – Почему вы задержали лорда ле Куртене? – Барон говорил, как теряющий терпение отец, отчитывающий непонятливого ребенка за проступок, за который его уже наказывали. – Вы поклялись защищать путников, проезжающих через наше графство, а не чинить им препятствий.
      – Так он украл… – Горло бейлифа свело судорогой, и Изабелла ясно видела это, хотя он стоял от нее дальше, чем на расстоянии вытянутого меча. – Нам сказали, он украл у вдовы телегу.
      – Украл? – Брови лорда Уиртона поползли вверх, почти касаясь волос, что свисали на блестевший от пота лоб.
      Изабелла наблюдала за бароном; а Джордан объяснял – в который раз, – как купил телегу у человека, выдававшего себя за ее владельца. Глаза лорда Уиртона грозно блеснули. Неизвестно, заметил ли это Джордан, но Гамелл заметил точно, потому что начал съеживаться в размерах с каждой секундой.
      – Но у него мертвец в телеге, – перебил Гамелл в последней отчаянной попытке защитить свою честь.
      Джордан невозмутимо сообщил:
      – Я везу Райcа де Долана, чтобы достойно похоронить его.
      Лорд Уиртон кивнул, но бросил взгляд на Изабеллу. Осмотрел ее так, словно видел впервые. Его взгляд упал на кинжал в ее руке, и он в нерешительности принялся тереть подбородок. Пальцы девушки плотнее обхватили резную рукоять кинжала. Джордан называл барона другом. Но будет ли он другом для нее, Изабеллы?
      – И она тебе помогает? – спросил лорд Уиртон.
      – Да, – просто ответил Джордан.
      – Понятно. – Он снова взглянул на Тамелла. – Тем же должен был заниматься и мой бейлиф. Ле Куртене, почему бы вам не вернуться вместе с леди…
      – Леди Изабеллой де Монфор, – тихо подсказала она.
      Джордан нахмурился. Почему его так беспокоило, что барон забыл, как ее зовут?
      Если лорд Уиртбн и заметил недовольство Джордана, виду он не подал и продолжил:
      – …вместе с этой леди в замок Кенвик? Одетта позаботится, чтобы у вас было все необходимое. А я хотел бы еще побеседовать с моим бейлифом, когда наконец потушат огонь. Этот дым просто раздирает горло.
      – Я же сказал, милорд, что никакого огня нет, – сказал Гамелл.
      – Если есть дым, должен быть и огонь, – сурово возразил барон. – А ты должен молчать, пока тебя не спросят. – Потом он добавил более дружелюбным тоном: – Поезжайте этой дорогой направо. К рассвету будете в Кенвике.
      – Мы едем в Ла Турдю Куртене, – сказал Джордан, хватаясь за борт телеги. Громко звякнула цепь.
      Гамелл не стал дожидаться приказа барона. Откуда-то из-под туники он выудил ключ, чуть не свалившись на землю, когда ветка под ним зашаталась. Лорд Уиртон протянул руку, и бейлиф подобострастно вручил ему ключ.
      Уиртон что-то пробормотал и сделал бейлифу знак отойти с дороги. Прежде чем повиноваться, Гамелл отчего-то бросил на Изабеллу долгий взгляд.
      Изабелла вздохнула с облегчением, когда бейлиф пошел прочь. Она не опустила глаза, смело выдержав его ядовитый взгляд, сохраняя невозмутимое выражение лица. Пусть лучше и не пытается ее запугать.
      Освободившись от оков, Джордан принялся растирать запястье. Он бросил цепь Эмери, но тот не смог ее поймать. Парень с разинутым ртом глядел на лорда Уиртона.
      – Отдай лорду Уиртону. Пусть никого из путников не привечают этой цепью, – сказал Джордан.
      Эмери закрыл рот, кивнул и, подобрав цепь с браслетом, протянул их барону.
      Джордан продолжал, глядя на лорда Уиртона:
      – Нам нужна телега, но, как я понял, она нужна и законному владельцу для работы в поле. – Он вытащил мешочек. – Здесь достаточно, чтобы вдова смогла купить себе пару телеги приличных лошадей. – Он бросил деньги барону. – Ты проследишь, чтобы деньги достались вдове, а не осели в чьем-нибудь кармане?
      – С радостью, – с невеселым смешком ответил барон. – Дело как раз для Гамелла, после того как мы с ним побеседуем.
      – Хорошо, Изабелла? – спросил Джордан, подавая ей руку.
      Она колебалась.
      – Ваш бок…
      – Не будем тратить время, Изабелла, – заговорил он в том же нетерпеливом тоне, что и барон, отчитывающий бейлифа.
      – Я не теряю времени зря! Должен же кто-то о вас позаботиться, если Бог даровал вам здравого смысла не больше, чем гусю.
      Он схватил ее за запястья и притянул к себе. Изабелла подняла руку, чтобы разбить захват и освободиться, но он тихо сказал:
      – Мы должны ехать немедленно.
      Она не понимала, почему он так непреклонен, но прекратила сопротивляться. Ей вспомнились его объятия, его поцелуй. Почему от простого поцелуя она утратила и силу, и волю, словно Самсон, лишившийся волос? Она даже забыла о своей задаче, как будто ее вовсе не существовало.
      Когда Эмери с головешкой в руке пошел к телеге, она взглянула Джордану в глаза. Тени залегли на левой стороне его лица, а правая была ярко освещена. Вокруг рта собрались складки – ему явно было больно. Сжав губы, он сверлил ее взглядом – словно вгонял гвоздь в мягкое дерево. Он ослабил хватку и принялся поглаживать нежную кожу с внутренней стороны ее запястья. Изабелла почувствовала, что сейчас зашатается и упадет, как бейлиф. Ей захотелось обвить Джордана руками, прижаться к нему покрепче.
      – Немедленно, – повторил он шепотом.
      – Да. – Кончики пальцев свело от желания дотронуться до его губ, чтобы ощущать его дыхание с каждым словом, что он произносит.
      – Немедленно.
      – Да! – Она не могла думать ни о чем, кроме его поцелуя. Рука Джордана скользнула ей на затылок, привлекая ее ближе. Другая рука обвила ее талию.
      – Нам нужно…
      – Да. – Изабелла поняла, о какой нужде он говорит, когда он не слишком любезно подтолкнул ее к телеге. А она-то думала, что он хочет ее поцеловать.
      – Нам нужно ехать.
      Изабелла растерянно хлопала ресницами. Вот размечталась! Конечно, Джордан охвачен чувством, но не тем, которым горит она. Если бы он знал, как восхитительны его прикосновения…
      – Леди Изабелла, – сказал лорд Уиртон, протягивая к ней руку, – позвольте, я помогу вам сесть в телегу.
      Она смотрела на протянутую руку, и ей совсем не хотелось ее принимать. Однако следовало быть вежливой с человеком, которого Джордан знал и, очевидно, уважал.
      Изабелла собралась опереться о его ладонь, но барон пожал плечами и предложил:
      – Не стоит ехать в телеге, рядом с трупом. Я мог бы одолжить вам лошадь, если бы вы отправились в замок Кенвик.
      – Уиртон, – сказал Джордан прежде, чем она нашлась что ответить. – Леди Изабелла и я благодарим тебя за то, что ты уладил дело с бейлифом. Но нам пора продолжить путь в Ла Тур.
      – Разумеется. Хотя, как я уже сказал, моя сестра будет весьма огорчена, ле Куртене. – Он бросил взгляд на телегу. – Надеюсь, ты пригласишь нас на погребальную церемонию.
      – Если вам будет угодно.
      – Одетта захочет наверняка. Так что ожидай нас в Ла Тур через день или два. Мне, видимо, понадобится время, чтобы навести порядок здесь, – сказал барон и, зло сощурясь, двинулся в сторону бейлифа.
      Вряд ли Изабелла могла представить, что станет сочувствовать бейлифу. После того, как этот человек угрожал вздернуть Джордана, после того, как оставил его погибать на «пожаре»! Тем не менее, когда она увидела, что Гамелл съежился, как побитый пес, она пожалела его.
      – Эмери, – подал голос Джордан, и у Изабеллы появилась прекрасная возможность отвлечься и не видеть того, чего она видеть никак не желала. – Помоги леди Изабелле сесть на твою лошадь. Негоже леди править похоронными дрогами. Надеюсь, ты избавишь ее от этого.
      Оруженосец замялся, а потом ответил:
      – С радостью возьму это на себя, милорд.
      Изабелла подумала, не сказать ли ей, что будет править сама. Но она была так измучена! А тут придется все время понукать лошадь. Тем временем Эмери сложил ладони в замок, чтобы она могла поставить ногу и забраться на его вороного коня. Она поблагодарила оруженосца, уселась в седло и стала наблюдать, как Джордан взгромоздился на спину своего скакуна. Как ей хотелось прильнуть к его боку! Но она промолчала. По словам аббатисы, племянник – человек чести. У Изабеллы нашлось определение получше.
      Упрямец.
      Широкая речка оказалась такой мелкой, что Изабелла могла бы перейти ее вброд, замочив разве что голенища сапог. Тем не менее в лучах утреннего солнца, просачивающихся сквозь кроны деревьев, она увидела, что кто-то не поленился возвести над ней мост, достаточно широкий, чтобы можно было проехать на лошади. Через каждые два-три фута шли опоры, выстроенные из плоских камней, наваленных друг на друга. Сложная постройка для столь мелкого потока.
      – Наверное, кому-то надоело ходить в мокрых башмаках, – заметил Эмери. Он остановил телегу почти вровень с лошадью Джордана. – Думаю, проще было бы разуваться и нести их на другой берег в руках.
      – Не останавливайся! Если лошадь встанет, вы можете застрять насовсем, – махнул им рукой Джордан.
      Глядя, как телега поползла вниз по пологому откосу, он добавил:
      – К закату нужно добраться до Ла Тур. Нам вон туда. Успеем приготовить все для погребения до того, как прибудут Уиртон и леди Одетта. Мы…
      Он покачнулся в седле и выругался.
      Изабелла соскочила с лошади Эмери. Она успела как раз вовремя, чтобы подставить руки и удержать Джордана от падения на землю. Эмери начал разворачивать телегу, чтобы подъехать к ним. Джордан открыл было рот, но Изабелла опередила его:
      – Эмери, вы слышали, что велел лорд ле Куртене? Вперед! Мы догоним вас через час.
      – Изабелла, – попытался возразить Джордан, – я могу…
      – Уверена, что можете. Сомневаюсь, однако, что мне будет по силам смотреть, как вы качаетесь туда-сюда, словно канатный плясун, у которого заплетаются ноги!
      Эмери захихикал и хлестнул поводьями, понукая лошадь войти в речушку. Тут ему, однако, стало не до смеха. Лошадь встала как вкопанная, отказываясь идти в воду. Эмери разразился такими проклятиями, каких Изабелле еще не доводилось слышать, соскочил с телеги, схватил лошадь под уздцы и потащил ее за собой. Изабелла улыбнулась:
      – Кажется, бедное животное соглашается замочить копыта, только если кто другой вымочит сапоги. А теперь займемся вами, Джордан.
      Она вдруг заметила, что похлопывает Джордана по ноге в такт всплескам воды, разлетающейся от лошадиных копыт. Отдернув руку, она указала на ближний конец моста:
      – Сядьте там, и я осмотрю вашу рану. Вы же не хотите, чтобы нам пришлось хоронить еще и вас!
      – Вы всегда так прямолинейны?
      – Не думала, что правда может вас задеть.
      Изабелла направилась к камню, наполовину вкопанному в землю. Камень был достаточно большим, чтобы выдерживать напор воды, бьющей о берег. Ей требовалось время, чтобы взять себя в руки. Должно быть, она совсем выбилась из сил, раз не может совладать с собственными порывами. Нужно выспаться. Тогда она с легкостью укротит этот всплеск чувств.
      Усевшись, она стала смотреть, как Джордан медленно сползает с лошади, а затем идет к ней ровной, рассчитанной походкой. Он выказал некую слабость, но, видимо, решил, что этого достаточно. Разумеется, откуда ему было знать, что в аббатстве ей приходилось много раз наблюдать, как сестры упражняются в этом фокусе? Так что ее не проведешь! Допустимо молча сносить боль на глазах противника – настоящего или на занятиях под присмотром Нарико. Но когда битва окончена, пренебрегать раной опасно.
      – Сядьте здесь, – сказала она, хлопнув ладонью о камень.
      – Слишком много шума из-за пустяковой раны. – Лицо Джордана застыло в презрительной гримасе. – Мне приходилось терпеть кое-что похуже.
      – Это я вижу.
      Неудачный ответ. Его глаза зло сверкнули, на лбу прорезались морщины – почти такие же глубокие, как шрам.
      – Довольно! Я не пытаюсь вас оскорбить. – От усталости у нее заплетался язык. Как же она устала, и не только оттого, что не спала. Надоело следить за каждым сказанным вслух словом. – Что еще должна я сделать, чтобы доказать – я союзник в вашем деле точно так же, как вы мне союзник в моем?!
      – Изабелла…
      – Успокойтесь и садитесь сюда, чтобы я могла заняться раной, – сказала она зло, давая выход раздражению. – Когда вас ранят в следующий раз, можете хромать и охать в свое удовольствие, но сейчас мне нужна ваша помощь. Я не позволю вам страдать от заражения, ибо вы, к прискорбию, слишком упрямы, чтобы прислушаться к доводам разума. Так что садитесь и молчите.
      Изабелла была приятно удивлена, когда он подчинился. Сел рядом и отвернулся. Она заметила, что под глазами у него залегли серые тени, точь-в-точь как пепел, испачкавший его тунику.
      – Когда вы в последний раз спали? – спросила она, смягчившись.
      – Всю ночь до утра?
      – Да.
      – Год или два назад.
      Изабелла нахмурилась:
      – Я спрашиваю серьезно.
      – А я и отвечаю серьезно. Когда разъезжаешь по свету с королем или его сыном, спишь урывками. Все Плантагенты живут на износ, пьют без просыпу и не пропускают ни одной юбки. Их свите полагается делать то же самое.
      – Ясно.
      – Что вам ясно?
      Изабелла изумилась: он требовал ответа, совсем как его тетя.
      – Понятно, почему вы спали так мало.
      Изабелла наклонилась, чтобы рассмотреть запекшуюся кровь на его правом боку, а заодно чтобы избежать его взгляда. Все было бы намного проще, не чувствуй она в нем мужчину.
      Мужественность окружала его, словно невидимый ореол. Невозможно было отвести взгляд от игры его мышц. Сестры в аббатстве, хоть и упражнялись ежедневно, сохраняли некоторую мягкость, чего совершенно не было у Джордана. Его тело было жестким, как броня, которую он, должно быть, носил в бою.
      – Где ваша кольчуга? – спросила она.
      Джордан стянул через голову тунику и поморщился.
      – Не думал, что мне понадобится кольчуга, когда собирался съездить на могилу друга, похороненного, как мне казалось, в монастырской земле.
      Он бросил тунику на камень, нагнулся, зачерпнул пригоршню воды и плеснул на рану. Вода потекла по его загорелой коже. Глянув на Изабеллу, Джордан криво усмехнулся:
      – Больше я не сделаю такой ошибки.
      Ее желудок вдруг сжался, а сердце глухо и часто забилось. Какой очаровательной оказалась эта улыбка на его лице! Сгладила суровые черты, смягчила жаркий гнев, сверкающий в глазах. Словно ей на минуту предстал человек, способный радоваться шутке в компании добрых друзей.
      Ей узнать бы этого человека получше! Но он поднял рубаху, и она против воли ахнула, взглянув на глубокий порез на правом боку. Ей приходилось видеть ранения и посерьезнее, рваные раны, пораженные зловонным гниением до того, как человек успевал обратиться за лечебной помощью. Однако рана Джордана должна быть очень болезненной, а он терпеливо скрывал боль.
      – Плохо дело? – спросил он с легкой усмешкой в голосе.
      Она ответила ему в тон:
      – Вы еще живы, не так ли?
      Он ведь не желал, чтобы ему сочувствовали. Нужно следить за собой, чтобы он ничего такого не заметил.
      – Вы же лекарь, значит, должны сами сказать, а не спрашивать.
      – Вы слишком много разговариваете. Я просила вас замолчать, мне нужно сосредоточиться.
      Он усмехнулся, а затем снова поморщился.
      Изабелла сняла с пояса мешочек. Извлекла из него клубок ниток и завернутый в льняную ткань стеклянный флакончик. Отрезав ножом кусок нити, положила клубок рядом с собой на камень. Вытащила пробку из флакончика, стараясь не пролить ни капли жидкости, что находилась внутри. Вытащила драгоценную медную иглу и встряхнула флакон. Джордан спросил:
      – Неужели я слышу запах вина?
      – Именно.
      – Чтобы глотнуть и не чувствовать, как вы копаетесь в моей ране?
      Изабелла подняла повыше флакончик, где хранила иглы. Флакончик был наполовину заполнен темно-красной жидкостью.
      – Думаете, здесь достаточно, чтобы напиться? Тогда пейте, прошу вас.
      – Почему вы носите с собой так мало?
      – Это чтобы уберечь от злых начал мои иглы. – Изабелла опустила нить в вино и медленно вытащила ее назад. – А также и вот это, чтобы зашить края раны.
      – Каким образом вино помогает изгнать злые начала?
      – Не знаю. Но меня так учили. У меня никогда не было больных, у которых бы загнила плоть. – Она продернула нить в иглу. – Простите, у меня нет вина, чтобы облегчить вам страдания.
      – Делайте, что считаете нужным. – Он поднял голову и посмотрел на нее в упор, слегка улыбнувшись. – Только побыстрее. Не имею ни малейшего желания позориться, как мальчишка, который поцарапал локоть.
      Изабелла вновь склонилась к ране. Длиной в ее указательный палец, идет поперек ребер. Значит, каждый вздох причиняет ему боль. Однако, по-видимому, дыхание не затруднено. Зато у нее перехватило в груди, когда она взглянула на его живот, где мышцы выступали так же четко, как его ребра. Она представила, как провела бы пальцем по этим тугим мускулам. Палец задрожал. Наверное, от ее прикосновения они напряглись еще сильнее.
      – С вами все в порядке? – Голос Джордана ласкал ее слух, согревал душу, заставлял сердце сладко замирать.
      Изабелла поежилась, недоумевая – почему от этого восхитительного тепла она вдруг покрылась гусиной кожей? Ей ужасно хотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще и она смогла бы согреться в жаркой волне. Но она вынуждена была ответить:
      – Все хорошо.
      – Понятно.
      Краткость его ответа подсказала ей – голос выдал ее волнение. Изабелла сосредоточилась на работе, втыкая иглу в край раны. С каждым стежком Джордан слегка вздрагивал. Она коснулась ладонью его левого бока, побуждая его немного наклониться вперед, чтобы она могла свести края раны, и почувствовала, как собралась в складку кожа меж ребер. Девушка удивилась – неужели все, кто служил королю или его сыновьям, были так истощены?
      – Кажется, вы многому научились в тетином аббатстве, – заметил Джордан, когда она прервалась, чтобы вдеть в иглу новую нить.
      – Проще сосредоточить усилия на занятиях, чем думать о судьбах мира. – Изабелла надеялась, что сможет и дальше отделываться такими туманными ответами.
      – А делать дымящие факелы вас тоже в аббатстве научили?
      Изабелла приготовилась сделать очередной стежок – к счастью, работа избавляла ее от необходимости смотреть ему в лицо.
      – Откуда вы взяли, что этому меня учили в аббатстве?
      – Если не там, то где же?
      Вместо ответа она захватила края раны и воткнула в кожу иглу. Он что-то невнятно пробормотал, но не шелохнулся.
      – Насколько я знаю тетю, она не станет тратить все свое время, просиживая над религиозными книгами. Ей этого мало! Она считает, что женщины способны на большее.
      – Да, именно так она и думает.
      – Это наводит на мысль, что в любом аббатстве, которым она руководила, должно быть полным-полно единомышленниц, способных на большие дела!
      – Она не согласилась бы на меньшее. Вот почему я рада, что у меня была возможность практиковаться в лазарете аббатства. – У Изабеллы была еще одна причина радоваться. Хорошо, что можно сказать правду, в то же время утаив, что аббатство Святого Иуды единственное в своем роде. Она затянула узел и оборвала нить. – Вот и все.
      – Отлично. – Джордан протянул руку к лежавшей рядом на камне рубашке.
      – Погодите-ка. Хочу наложить на шов немного целебной мази.
      – Вы и так уже помогли. Затруднять вас еще больше…
      – Не придется прикладывать лишних усилий после. Если зараза проникнет в шов, рана может загнить. Вот тогда придется потрудиться, к тому же извести немало целебных средств.
      Хорошо, что он не стал расспрашивать дальше. Изабелла положила иглу и остаток нити на другой камень и развязала еще один мешочек. Достала второй стеклянный флакончик, завернутый в овечью шерсть. Окунула кончик пальца в светло-коричневую мазь.
      – Простите, если будет жечь. Это ускорит заживление.
      – Что это?
      – Несоленое масло, трава вероники и дубравки, – а еще мед. Простое средство и отлично помогает. – Она нанесла густую массу на шов и кожу вокруг раны. – Я придумала эту мазь, чтобы смягчать вымя у коров, но, кажется, она отлично действует на синяки и ушибы. Могу смазать и ваше запястье.
      Джордан схватил ее за руку:
      – Хватит. Больше не выдержит ни один мужчина.
      – Вам больно? Простите.
      – Больно? – Он рассмеялся. – Вы слишком много времени провели среди женщин.
      – Не понимаю.
      Он потянул ее руку вверх и прижался губами к ее ладони. Изабелла почувствовала, как внутри ее что-то взорвалось. Густые волосы Джордана упали вперед и щекотали ее кожу. Тысяча маленьких ласк, и каждая приводила ее в восторг.
      – Сладкая, – прошептал он.
      – Я же говорила – в состав мази входит мед.
      – Я имею в виду вас.
      Когда он снова поцеловал ее ладонь, Изабелла закрыла глаза, опьяненная лаской. Его язык медленно двинулся вверх по ее запястью. Вот бы отдаться наслаждению, выпить до дна все, что он может ей дать!
      Джордан сдвинул ее длинный рукав и принялся осторожно покусывать нежную кожу на внутреннем сгибе локтя. С губ Изабеллы слетел стон. Она склонилась к сидящему рядом мужчине, вдыхая его запах – такой мужской! Ее дыхание сделалось прерывистым. Обнаженное мужское тело, казалось, жаждет ее прикосновений. Изабелла положила ладонь на его широкую грудь и почувствовала, как жарко забилось его сердце – словно стук копыт несущейся во весь опор лошади.
      Рука Джордана легла ей на спину. Он привлек Изабеллу к себе. Ей показалось – он шепчет ее имя. Но… Шепот вдруг сменился громким стоном. Рукав ее платья задел раненую кожу.
      Изабелла отпрянула.
      – Нужно было думать, прежде чем обниматься, если вы ранены.
      Он засмеялся:
      – Это вам следовало думать. Вы же лекарь.
      – Я и думала. Мысли немного путаются. То есть… – Она замолчала и отвернулась – хватит молоть чушь! Затем сказала: – Вам нельзя напрягаться, пока не срастутся края раны.
      – А потом?
      – Потом нам нужно будет отыскать бумаги королевы и доставить их ей лично в руки.
      Джордан насмешливо фыркнул и пальцем подтолкнул ее под подбородок, заставив повернуть к нему лицо.
      – Подозреваю, вы твердой рукой правили лазаретом.
      Когда он касался Изабеллы, ее рука вовсе не была твердой. Пальцы дрожали – вот-вот ее драгоценные запасы полетят в реку! Изабелла поспешно схватила иглу и опустила ее в воду, смывая остатки крови, а затем сунула назад в стеклянный флакончик. Завернула, в ткань и сказала:
      – Если ночью разведем костер, надо будет прокалить иглу.
      – Прокалить? Зачем?
      – Огонь выжжет опасные соки, что были в вашей крови. Вам они вреда не причинят, но, попав в рану другого человека, могут оказаться смертельными.
      Изабелла подобрала свои мешочки, чтобы прицепить их к поясу. Ей пришлось встать, и она поставила ногу на опорный камень. Приходилось держаться от Джордана на расстоянии – иначе она не выдержит, прижмется к нему.
      – Я узнала все это из рукописи, которую почти сто лет назад написала в Италии женщина-лекарь по имени Тротула. Правда, она писала о болезнях и расстройствах у женщин. Но я проверила – сведения в основном верны как для женщин, так и для мужчин.
      – Значит, у вас большой опыт по части мужчин?
      – Почему вы искажаете мои слова? – Изабелла нахмурилась. – Ваша тетя сказала, что вы – человек чести. Но что я слышу? Вы оскорбляете меня, а ведь я честно ответила на ваши вопросы и зашила рану.
      Она пошла прочь. Пусть сам ведет лошадей через реку. Ей вдруг захотелось его придушить. Изабелла была поражена. Ведь она целитель, она поклялась никогда не причинять умышленного вреда тем, кого лечит. Но… Этот обет она принесла раньше, чем встретила Джордана ле Куртене.
      Широкая ладонь схватила ее за локоть, и вдруг она оказалась с ним лицом к лицу. Изабелла поскользнулась – нога провалилась в щель между камнями. Она покачнулась, ища равновесия. Он обнял ее. Убедившись, что ей не грозит свалиться в воду, Изабелла вырвала руку из его пальцев.
      Лицо Джордана было бесстрастным и твердым, как речные камни под ногами. Опираясь на рукоять его меча, Изабелла взглянула ему в лицо с выражением холодного презрения – он смотрел на нее точь-в-точь так же. Их обоих охватил жар… гнева? Нет, чего-то другого. Словно от соприкосновения их губ родился яростный поток, который втянул в себя их страсть и закрутил обоих в жарком вихре.
      – Вам следовало дождаться меня, – приказал он.
      – Я не ушла бы, но меня разозлила ваша грубость.
      – Я был груб? – Казалось, Джордан искренне удивился.
      – Не нужно иметь большого опыта по части мужчин, чтобы знать – дамы требуют вежливого обхождения.
      – Вам крайне затруднительно принести извинения.
      – Извинения? Вы хотите извиниться? Почему вы сразу не сказали?
      – Вы не дали мне такой возможности.
      Изабелла выгнула дугой бровь.
      – Сейчас у вас есть такая возможность.
      – Тогда позвольте сказать, что сожалею. Вы не поняли мой вопрос. Изабелла, я вовсе не хотел вас заподозрить в чем-то предосудительном. Просто мне стало интересно – неужели в аббатство Святого Иуды попадало много мужчин, которым требовалось лечение?
      – В аббатстве работают мужчины. У них нелегкая работа, часто бывают ранения и ушибы. Я помогала их лечить. – Изабелла опустила голову, стряхнула руку Джордана. – Думаю, мы оба слишком устали, чтобы продолжать словесную дуэль. Наш разум работает лишь наполовину.
      – Вот тут я с вами согласен. Прошлой ночью вам следовало остаться в приорате и выспаться.
      – Я уже тогда плохо соображала. Иначе послала бы за лордом Уиртоном. Шерифы не поощряют убийства в своих графствах.
      Она вдруг захихикала и приложила ладонь к губам, чтобы унять веселье.
      – Что смешного?
      – На самом деле ничего. Мне следовало бы пожалеть Гамелла, но я не могу не радоваться, что барон задал ему трепку.
      Джордан улыбнулся:
      – Бейлиф и так пострадал – как вы ему замечательно врезали, защищая телегу! Как только заживет мой бок, вы научите меня этому приему.
      – С удовольствием научу вас.
      – А вы откуда его знаете?
      – Ну… У меня ведь было четыре брата.
      Изабелла замолчала, надеясь, что он не догадается.
      – Понятно.
      Джордан махнул рукой – пора садиться в седло! Потом добавил:
      – И я хочу, чтобы вы поняли, Изабелла. Если мы снова попадем в переделку, доверьте все дело мне, а сами оставайтесь под защитой крепких стен Кенвикского приората.
      – Не могу дать вам такое обещание, даже если бы меня впустили в приорат.
      – Что? Вас туда не впустят?
      – Именно.
      – Почему? – Джордан спрыгнул с моста и протянул Изабелле руки.
      Она сделала вид, что не заметила, и спрыгнула на землю сама. Ему не следует лишний раз беспокоить зашитую рану. И что не менее важно, ей не следует терять голову в его объятиях.
      Она протянула ему кинжал, найденный в могиле Райcа:
      – Вот из-за этого.
      – Приор отказался впустить вас из-за кинжала?
      – Потому что он принадлежал Братству.
      Джордан скривился:
      – Неужели выдумаете, что Райc украл его из приората? Не может быть.
      – Ничего такого я не думаю. Я сама ошиблась – предположила, что это кинжал одного из братьев приората. Но он принадлежит, как сказал приор – и какой у него был при этом голос! – некоему Братству.
      – Кто или что это?
      – Я надеялась, что вы знаете. – Изабелла постучала пальцем по гравировке на рукояти: – Думаю, это служит опознавательным знаком для членов Братства.
      Джордан наклонился, чтобы разглядеть получше.
      – На гербе изображен рыцарь верхом и оруженосец, ведущий лошадь под уздцы. Гравировка сделана искусным мастером, но в остальном – кинжал как кинжал, ничего особенного.
      – Внешне – может быть, но что он означает? Приор был ужасно напуган, когда его увидел.
      – Напуган? Вы уверены?
      – Еще как уверена! Да он едва мог говорить – язык проглотил от ужаса. А когда он сказал: «Братство», – так у меня самой мурашки побежали.
      Изабелла поежилась, глядя мимо Джордана на макушки растущих по берегам реки деревьев, на сгущающийся под ними мрак.
      – Что может напугать приора? Только страх за свою бессмертную душу.
      – Не знаю. Что бы там ни было, это должно быть связано с кинжалом и Братством. И если это что-то может угрожать нашей миссии, нам следует его избегать.
      – Избегать Братства – замечательный план!
      – Согласна, но как избежать того, о чем не имеешь ни малейшего понятия?
      – Вряд ли мы можем представлять для них интерес.
      – Тем не менее они ведь занялись вашим другом. А если он был членом Братства? Тогда понятно, как кинжал оказался в могиле.
      – Не знаю. – Его рот сжался в тонкую полоску. – Но хочу узнать.
      Он произнес эти слова, словно священную клятву. Изабеллу вдруг охватило странное чувство. Ей редко приходилось его испытывать…
      Ей стало страшно.

      Джордан остановил лошадь под навесом в центре двора замка Ла Тур дю Куртене – своего родового гнезда. Шел моросящий дождь, по двору разгуливали овцы и коровы. Обитатели замка продолжали свою нескончаемую работу, хотя солнце уже коснулось нижним краем линии горизонта.
      Интересно, что думает Изабелла, глядя на главную башню замка, которая высится сбоку от двора на крутом берегу, обрывающемся в реку? Отец умер два года назад, через месяц после свадьбы младшей сестры Джордана. Замок перешел в его распоряжение. За два года он кое-что переделал – выкопал новый колодец, в конюшне сделал каменную крышу взамен тростниковой, навесил дверь в кухне. Больше он ничего не успел – его призвали служить молодому принцу Ричарду. На главной башне кое-где отсутствовал парапет.
      Нужно было выстроить каменные стены вместо деревянных и земляных. Но у него не было времени, даже чтобы распорядиться о начале работ.
      Джордан невесело рассмеялся. Старый замок, обветшавшие укрепления. Но они перенесли войны Плантагенетов гораздо лучше, чем он сам.
      – Вам помочь слезть с лошади? – спросил Эмери почти шепотом.
      Джордан взглянул на стоящего возле телеги парня. Эмери всегда старался ему угодить, думая прежде всего о нуждах хозяина, а потом уж о своих собственных. Когда-то он служил другому лорду, пока того не убили в мародерском набеге. Джордан уже не помнил, когда это было. Его собственный оруженосец скончался от какой-то тяжелой болезни. Эмери искал нового хозяина, и Джордан взял его на службу. Ему ни разу не пришлось пожалеть об этом.
      – Я справлюсь, Эмери. Рана быстро заживает.
      Джордан похлопал себя побоку, перебрасывая ногу через спину лошади. Однако, когда оруженосец отвернулся, он схватился за бок уже по-другому, очень осторожно, чувствуя, как напрягаются швы с каждым его движением. Он взглянул на Изабеллу.
      Она с любопытством озиралась вокруг. Ее платье под плащом все еще было испачкано пеплом, по левой щеке размазалась грязь, резко выделив очертание скулы. Или это красуется синяк от удара бейлифа? Джордан подавил вспышку ярости. Пусть Уиртон научит его манерам. Волосы Изабеллы в беспорядке падали на лицо, однако она сидела на лошади, держась совершенно прямо. Стоило им подъехать к Ла Тур, как от ее усталости не осталось и следа. Она держалась, как воин, готовый встретить врага лицом к лицу. Даже если этим врагом был собственный упадок сил.
      – Если вы уверены, милорд… – Эмери потянул лошадь за поводья, сворачивая к маленькой часовне, выстроенной возле частокола.
      Джордан понял – парень поверил ему не до конца. Раньше он мог хлопотать вокруг хозяина, сколько считал нужным. Теперь Джордану не хотелось, чтобы Изабелла догадалась, насколько слаб он был когда-то из-за ранения в голову, полученного в Аквитании. Чудо, что он вообще не погиб.
      Вцепившись в луку седла, он осторожно спустился на землю. Правую ногу больше не сводило от резкой боли, и можно было ходить не хромая. Растянутая во времени агония, напоминающая, какой он везучий – вернулся из Аквитании живым!
      – Добро пожаловать домой!
      Старый слуга с низким поклоном бросился ему навстречу. Джордан улыбнулся. Широкий плащ, хлопая под порывами ветра, делал слугу похожим на чудовищных размеров летучую мышь. Но в старике не было ничего зловещего. Он служил экономом в замке Ла Тур с тех пор, как Джордан себя помнил.
      – Лью, я и забыл, что ты первым прибежишь приветствовать меня в родном доме.
      Неуклюже опустившись на колени, старик взял руки Джордана и прижал их к своей почти лысой голове. Затем ахнул, увидев шрам возле правого виска хозяина.
      – Лью, я же говорил – мне везет. – Он махнул слуге рукой, приказывая встать. – Наверное, я действительно везучий. Меня не похоронили в безымянной могиле рядом с товарищами…
      – Это Господь привел вас живым домой.
      Джордану не хотелось спорить. Во время набегов он поминал лишь дьявола, который не щадил ни церквей, ни священников.
      – Мне бы смыть дорожную грязь – сыт ею по горло. – Джордан повернулся к Изабелле, которая с необычным для нее смирением по-прежнему восседала на лошади. – И моей гостье тоже.
      – Вы привезли жену? – спросил Лью. Если он и был удивлен, то виду не подал. Сказались долгие годы услужения семейству ле Куртене. – Вы выбрали красавицу, милорд.
      – Леди Изабелла мне не жена.
      – Ваша нареченная? – с надеждой в голосе спросил эконом. Джордан был единственным уцелевшим сыном своего отца, обязанным, по мысли эконома, обеспечить замку Ла Тур наследника.
      Не стоит продолжать этот разговор – он наводит на грустные воспоминания. Джордан ответил:
      – Я встретил ее вчера в окрестностях Кенвикского приората. Лью, мне бы не хотелось, чтобы леди смущали чрезмерной опекой и ненужными разговорами.
      – Можете положиться на меня, милорд.
      – Да, могу.
      Джордан осторожно похлопал старика по плечу, хотя, как он подозревал, свалить Лью с ног не смог бы даже яростный океанский шторм. Подойдя к лошади Изабеллы, он сказал:
      – Добро пожаловать в Ла Тур дю Куртене.
      – Замок восхитителен! – изумленно воскликнула Изабелла, и в это время руки Джордана легли ей на талию, а затем переместились немного выше – мешали многочисленные мешочки, висящие у нее на поясе.
      – Рад, что вам понравилось.
      Произнеся эту ритуальную фразу, Джордан с удивлением обнаружил, что ему и в самом деле было радостно. Хорошо, что ей понравился замок…
      Изабелла наклонилась в седле и положила руки ему на плечи, чтобы он помог ей спешиться. Их глаза встретились, совсем как в ту ночь, когда они стояли в дыму возле постоялого двора. В ее взгляде Джордан прочел тот же властный призыв, заставивший его тогда поцеловать Изабеллу. Зачарованный, исполненный ожидания и надежды, он осторожно опустил девушку на землю. Она соскользнула с лошади, задев его всем телом. Это было похоже на ласку, медленную, настойчивую. Даже монах бы сошел с ума! Восхитительная женщина. Его тело напряглось в страстном томлении, подсказывая то, что он и так давно знал.
      Знал, что хочет ее!
      Он хотел, чтобы они оказались одни в его спальне. Ее волосы золотой рекой разметались бы по подушке, она обнимала бы его плечи. Он утолил бы наконец жажду ее губ, почувствовал вкус ее грудей, насладился бы упругостью плоского живота, прежде чем войти в ее самое сокровенное место. Одним касанием языка он заставил бы ее извиваться от желания, и тогда она открылась бы ему навстречу, впуская в свои глубины…
      И тут он застонал – очарование исчезло. Один из ее мешочков задел заботливо зашитую рану. Джордан разжал руки, и девушка чуть не упала.
      – Вы всегда столь галантны? – возмутилась она. – Чуть зубы мне не выбили!
      Нужно было извиниться, но Джордан промолчал. Надоело ему извиняться, тем более что она почти всегда была права. Он ведь до сих пор чувствовал себя виноватым перед ней. Должен же он был убедиться, что Зейн продает собственную лошадь. Но что он мог сказать ей? Признаться, о чем он думал, пока держал ее в руках, а она смотрела на него своими невероятными глазами, и оба были готовы вспыхнуть огнем? Нет, об этом говорить он не мог.
      – Изабелла, я устал, хочу пить и просто умираю с голоду! Должно быть, вы тоже. Можно стоять тут и ругаться, но вам лучше пойти в замок, чтобы напиться и съесть кусок хлеба.
      – Мне? – Ее раздражение как рукой сняло. – А вы?
      – Мне придется сделать кое-что, прежде чем отдыхать.
      Изабелла взглянула на телегу. Эмери остановил лошадь перед маленькой церковью, на крыше которой возвышался крест. Ее глаза заволокло печалью.
      – Если хотите…
      – Я хочу набить желудок и напиться до потери сознания, а потом выспаться так, чтобы не хотелось спать ни минутой дольше. – Теперь пришла очередь Джордана злиться. Но может быть, он уже был зол – с того самого момента, когда встретил ее? Трудно сказать, да ему и не хотелось тратить время на пустые размышления. Она все время его раздражает, во всем!
      Он сказал:
      – Я хочу выполнить свой долг. Хотите помочь – отправляйтесь в дом и не мешайте.
      – Я предпочла бы пойти с вами.
      – Почему?
      – Когда вы свалитесь без сил, я смогу встать рядом и сказать – как врач, – что ваш друг простит, если вы сначала подкрепитесь, а уж потом займетесь погребальной церемонией.
      – Что из того, что вы зашили мою рану? Вы не обязаны надзирать за мной.
      Не хватало еще, чтобы она догадалась, какие раны у меня на душе, сказал себе Джордан. Скажи он это вслух, и девушка набросится с расспросами, и тогда он пожалеет, что вообще открыл рот.
      – Очень хорошо. Если вы глухи к доводам здравого смысла, тем более я должна вам помочь.
      – Изабелла!
      – Будем спорить до утренних петухов или займемся похоронами сэра Райcа?
      Интересно, понимает Изабелла, какое раздражение – и желание – она в нем возбуждает, когда стоит вот так перед ним, полураскрыв рот, готовая привести новый сокрушительный довод? Эти губы, наверное, такие сладкие…
      Кровь Христова, ему нужно выбросить эти мысли из головы! Через несколько дней они доберутся до Линкольна, и еще пару дней займут поиски бумаг королевы. Потом потребуется по крайней мере неделя, чтобы доставить Изабеллу в аббатство Святого Иуды, где она продолжит обучение. Они пробудут вместе самое малое две недели. Дай он выход желаниям своего тела, и их миссия растянется неизвестно насколько, ведь он всеми силами станет удерживать Изабеллу рядом с собой. В каком-нибудь тайном убежище, где он сможет вдоволь насладиться ее соблазнительным телом. Да если в нем есть хоть капля разума – а Джордан почитал себя человеком разумным, хоть и позволил врагу нанести ему в Аквитании поражение, – он должен делать все необходимое, чтобы выполнить задание как можно скорее. Чтобы им недолго оставаться вместе!
      Он сделал ей знак следовать за ним. Лью смотрел на него с любопытством, но Джордан не собирался ничего объяснять эконому.
      Лью протянул хозяину высокую кружку с пивом – должно быть, с самого начала держал ее наготове в башне. Джордан сделал глубокий глоток, наслаждаясь каждой каплей напитка. На холмах, что окружали его замок, рос совершенно особенный хмель.
      Он кивал, видя вокруг знакомые лица, но никто не осмеливался подойти к нему ближе. Неужели они думали, что его шрам – следствие заразной болезни? Знали бы они о шрамах в его душе.
      Он отогнал ненавистные мысли, а Лью тем временем продолжал говорить что-то о задуманных в замке перестройках. Джордан пытался вслушаться, вспоминая бесконечно долгие месяцы похода, когда ему казалось, что он никогда не увидит Ла Тур вновь.
      Он отдал эконому пустую кружку, и тот сказал:
      – Вы что-то бледны, милорд.
      – Пришлось немало попутешествовать.
      Джордан оглянулся через плечо. Изабелла осталась позади. Она совсем выбилась из сил, но отказывалась от отдыха, пока ее пациент тоже на ногах. Хорошо, что кто-то из челяди принес ей кружку с пивом. Она пила на ходу.
      – Если вы хотите есть, я прикажу, чтобы принесли еду.
      – Лью, прекрати кудахтать, словно всполошенная наседка. Уже есть кому этим заняться.
      – Леди беспокоится о вас, милорд.
      Джордан промолчал, и тут Изабелла крикнула:
      – Взгляните!
      Джордан быстро обернулся, схватившись за эфес меча, и вполголоса выругался. Изабелла смотрела в небо. Что она задумала на сей раз? Лью воззрился на него с недоумением, но он сделал вид, что не замечает. Изабелла – гостья в Ла Тур, и ее приличествует принимать, как любую другую гостью замка. Нелегкая задача. Ведь он не мог припомнить ни одной дамы, что вела бы себя подобным образом. И вообще ни одной женщины, которую ему так хотелось бы удержать в своей постели.
      Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Изабелла изумленно смотрела вверх. Через все небо перекинулась разноцветная дуга, бледнеющая по краям и переливающаяся яркими красками в центре.
      – Всего-навсего радуга, – сказал Джордан.
      – Всего-навсего? Да она поразительна! – Изабелла описала в воздухе полукруг. – Откуда берется такая красота? Неужели вам никогда не было интересно?
      – Право же ни разу.
      Она смотрела на Джордана недоверчиво.
      – Вы умный человек, Джордан. Почему вам неинтересно, как устроен мир?
      Лью тихонько захихикал.
      Не желая спорить с ними обоими сразу, Джордан сказал:
      – Лью, лорд Уиртон и его сестра, леди Одетта, прибудут в замок завтра утром. Поэтому распорядитесь, чтобы к их приезду все было готово.
      – Как вам будет угодно, милорд. – Эконом не сумел скрыть ехидной ухмылки. – Я сам прослежу, чтобы для вас и леди Изабеллы все было устроено как можно лучше.
      Не успел Джордан ответить, как Изабелла сказала:
      – Это очень мило с вашей стороны.
      Лью склонил голову. Бросил на хозяина заговорщицкий взгляд и направился к мосту, ведущему в ворота главной башни.
      Обойдя пустую телегу, Джордан протянул руку к кольцу на двери церквушки. Массивное кольцо было под стать тяжелым железным петлям. Они заскрипели, когда Джордан открыл дверь.
      Он окунулся в облако ладана и дыма от коптящих свечей. Джордан мог собой гордиться – он исполнил обет. Часовня, размерами не более привратницкой, имела два оконца, утопленных в толстых стенах. Алтарь был сооружен из неотесанных камней, которые, как ему говорили, в свое время составляли часть каменного круга ниже по реке. Алтарный покров был вышит матерью Джордана. Сверху высились два золотых подсвечника самой простой формы.
      – Чудесная церковь, – подала голос Изабелла из-за его спины. – Располагает к уединению и молитве.
      – К уединению – это да.
      – Хотите, чтобы я ушла?
      Впервые за все время он различил в ее голосе нотки усталости.
      Кровь Христова! Девушка помогла ему исполнить обет, данный на могиле Райcа. Она заботилась о нем, как искусный лекарь, сражалась бок о бок с ним, как отважный воин. Даже больше, чем обычный воин. Как ловко она сбила с ног бейлифа – такой точности удара ему прежде не доводилось видеть. Разумеется, он ей благодарен. Но… Она для него – вечное напоминание о раздоре, сотрясающем семейство Плантагенетов, – раздоре между отцом, сыновьями и матерью. Он больше не желает в этом участвовать.
      – Нет. – Джордан направился к алтарю, не дожидаясь дальнейших вопросов. Уставился на стропила, где чирикали птицы, греясь в последних лучах угасающего дня, и тут заметил – что-то двигалось возле алтаря.
      Завернутые в саван останки друга были уложены на стоящий возле алтаря стол. Плотный невысокий человек обходил стол вокруг, помахивая кадилом. В воздухе плыл густой пряный запах.
      – Мирра, – шепнула Изабелла, встав рядом с Джорданом.
      – Знаю.
      Их пальцы соприкоснулись. Уступая соблазну, Джордан поднес руку девушки к губам и осторожно поцеловал. Даже в полумраке церкви он видел, как ее глаза наполняются слезами.
      – Отчего вам скорбеть? – спросил он. – Вы ведь не знали Райcа.
      – Мне грустно, потому что я знаю, как вам тяжело прощаться с другом.
      К счастью, Джордану не пришлось искать ответ. Священник поставил кадило и направился к ним. В своей белой рясе он напоминал утку, смешно переваливаясь при каждом шаге.
      – Отец Элуа, – сказал Джордан, – это леди Изабелла де Монфор.
      – Миледи, – произнес отец Элуа, слегка кивнув головой. – Вы можете считать себя достойным другом, милорд, ибо оказали товарищу великую честь быть похороненным здесь, где покоятся ваши родители, деды и прадеды.
      – Хочу, чтобы он лежал в освященной земле. – Джордану пришлось рассказать, что он обнаружил, прибыв в Кенвикский приорат.
      Отец Элуа нахмурился:
      – Монахи допустили несправедливость, милорд. Сэр Райc был достойным человеком при жизни, он заслуживает достойных похорон.
      – Рад, что вы тоже так думаете.
      – Приор – глупец, – проворчал священник. – Слишком заботится о собственной душе, забывая, что его уже объявили умершим!
      – Что?
      Изабелла объяснила:
      – Монаха считают умершим для внешнего мира, когда он уходит в монастырь. Это значит – он отказывается от земных богатств.
      Джордан заставил себя сбросить напряжение, сковавшее плечи. Нельзя, чтобы каждое слово так выбивало его из колеи. Разумеется, его можно понять. Но он должен стойко перенести все, что послала судьба. И то, что ей угодно будет послать дальше.
      Он улыбнулся самой очаровательной улыбкой, на какую был способен:
      – Спасибо, что напомнили.
      Должно быть, его улыбка выглядела скорее как гримаса, потому что она сдвинула брови и озабоченно спросила:
      – Вам нехорошо?
      – Я чувствую себя прекрасно, благодарю, – сказал он тихо, а затем обратился к священнику: – Я бы хотел, чтобы погребальную службу свершили завтра, когда солнце будет в зените.
      Джордан обвел взглядом почти пустую часовню.
      – Если кому-нибудь захочется помолиться за упокой души Райcа, у него будет на это время.
      – Как угодно, милорд.
      – Я распоряжусь, чтобы накормили леди Изабеллу, и вернусь.
      Отец Элуа грустно улыбнулся:
      – Милорд, вам бы следовало поесть и самому. Вспомните, сколько раз вы наслаждались добрым ужином в компании друга. Сэру Райcу было бы приятно.
      В горле у Джордана собрался тугой ком. Если бы в тот вечер, когда Райc ужинал под гостеприимной крышей Ла Тур, он не поленился задать другу еще несколько вопросов! Тогда, возможно, ему удалось бы уговорить Райcа отправиться на службу к принцу Ричарду. На утро они ускакали бы вместе. Джордан сжал зубы. К чему бы желать другу такой участи? Он пал бы на полях Аквитании. Напрасная смерть, ничуть не лучше, чем на турнире. По крайней мере Райc сражался ради желанного приза. А во имя чего Джордан чуть не расстался с жизнью?
      Он сделал Изабелле знак выйти из церкви, но не предложил ей руки. Лишь дурак подпустил бы ее к себе достаточно близко, чтобы утонуть в ее пьянящем аромате. А он поклялся – когда понял, что сумел-таки остаться в живых, – что никто больше не назовет Джордана ле Куртене дураком.

      Изабелла вошла в полутемную спальню на верхнем этаже круглой главной башни Ла Тур дю Куртене и с удовольствием отметила, что кто-то распаковал ее котомку и унес, чтобы вычистить. Запасное платье висело на крючке, а в ногах постели лежала чистая выглаженная сорочка. Чужая сорочка, и, судя по аромату мяты и гвоздики, ее только что достали из сундука.
      Она направилась к постели, двигаясь осторожно, чтобы не опрокинуть придвинутый к кровати стул. Единственное окошко спальни оказалось больше, чем она ожидала. Тлеющий на столе фитиль давал достаточно света, чтобы рассмотреть почти всю комнату. Потолок над головой тонул во мраке.
      Кровать была щедро украшена резьбой – цветы, плющ и виноградные гроздья. С деревянного навеса спускалась темно-зеленая ткань, вышитая теми же цветами и виноградом. Под ногами хрустели тростниковые стебли, а вокруг разливался запах розмарина и лаванды.
      Изабелла улыбнулась. Знакомый аромат заставил вспомнить свою кладовую. Будет ли у нее возможность посмотреть кладовые здесь? Ее улыбка погасла. Ведь они с Джорданом должны уехать из замка, как только тело сэра Райcа будет предано земле. И без того потеряно уже два дня. Нужно добраться до собора в Линкольне без всякого промедления.
      В окно стучал дождь, и она решила закрыть ставни. Задержавшись у окна, девушка смотрела в ночь. Зал внизу был освещен, и деревянная обшивка башни мокро блестела в тусклом свете. Со стороны двора доносились голоса – слов было не разобрать. Послышались тяжелые шаги, негромкий разговор. Это на внешней стороне башни коротала ночные часы стража, выставленная Джорданом.
      Изабелла уселась за столик, подперев ладонью подбородок. Она слишком устала, чтобы двинуться с места, однако мысли в ее уме кружились, как пыль под копытами несущегося галопом скакуна. Как ей уснуть, если она постоянно думает о Джордане? Этот человек – сплошная загадка. Решительно не желает воевать, однако замок отлично охраняется. Значит, он понимает, что им следует быть начеку. Дураки вроде Гамелла могут вообразить, что обладают властью заключить невиновного в темницу. Следовательно, что-то неладно, недоверие или предательство разорвало цепь, связывающую в одно целое всех, от простого арендатора до короля.
      Вот бы найти состав того взрывчатого вещества, что издавна известно на далеком Востоке. Возможно, она смогла бы убедить короля и его сыновей, что продолжать войну слишком опасно. Странно, она не вспоминала о своем неудачном опыте целый день. Обычно нерешенная задача не давала ей покоя, как чесотка. Вместо того она размышляла о Джордане. Она могла бы поклясться – когда он дотрагивался до нее, целовал ее, он был абсолютно искренен. Сдержанность, скупость в чувствах были всего лишь притворством.
      «Думай о порученном тебе деле», – напомнила она себе, слепо уставясь на щель в ставне, откуда просачивалась дождевая вода.
      Изабелла встала и расстегнула пояс. Аккуратно разложила мешочки на столе, перебросила через спинку стула скрученный кольцом кнут. За пояс вместо ее собственного ножа, который она где-то потеряла, все еще был заткнут кинжал со странной гравировкой. Выдернув кинжал из-за пояса, она сунула его под подушку. Спать с предметом, побывавшим в могиле… Изабеллу передернуло от отвращения. Тем не менее она расправила подушку поверх кинжала.
      Расшнуровав спереди платье, она стянула его через голову. Ткань пропахла дымом и потом. Изабелла чихнула, переступая через сброшенную на пол одежду. Хорошо, если найдется время почистить платье. Впрочем, это не так уж важно. По пути в Линкольн оно все равно запачкается снова.
      Она сбросила сапоги и положила их на резной сундук в ногах кровати. Занятная резьба – олень гонится за охотниками. Изабелла занялась чулками. Бросила их рядом с сапогами. На пятке правого чулка красовалась дыра. После того как Изабелла вымоется и приготовится отойти ко сну, она займется штопкой.
      По другую сторону кровати, у неразожженного камина, Изабелла заметила ведро с водой. Она сняла сорочку, которая просто скрипела от грязи и копоти. Носить такое на себе – да это куда хуже власяницы! Сажа оставила пятна на ее правой груди и левом бедре. Наконец Изабелла сняла через голову ленту, на которой висел ключ, и заботливо положила ее на кровать.
      Она встала на колени и опустила руки в ведро. Побрызгала прохладной водой на лицо. Рядом с ведром она нашла кусок грубой ткани и мыло. Вздохнула с облегчением, смыв с себя грязь.
      Провела пальцами по волосам, распустила вконец растрепавшиеся косы. Снова посыпалась сажа, и она сунула голову в ведро, прежде чем намылить волосы. Разумеется, пришлось мыть их в той же воде. Оставалось лишь надеяться, что запах дыма все же улетучится. Выжимая длинные пряди, Изабелла думала, что никогда еще ощущение чистоты не приносило ей столько удовольствия. Она вскинула вверх голову, забрасывая волосы за спину. Полетели брызги.
      – Это здесь зачем?
      Услышав голос Джордана, она вскочила и попыталась прикрыться руками – тщетные усилия! Бросившись назад к постели, она схватила занавесь и обмоталась ею. Так она и стояла, укрывшись от его взгляда одной лишь занавеской. Девушка изумленно ахнула, поняв, что на нем из одежды только короткие штаны, плотно обтягивающие мускулистые бедра. Капли воды заиграли на могучих мышцах его груди, когда он бросил платье Изабеллы на стул, поверх кнута.
      Только затем Джордан посмотрел на нее. Заплетающимся языком сказал:
      – Хотите отругать меня за то, что я намочил шов? Ничего подобного, я был очень осторожен. Можете спать спокойно. – Заведя правую руку за голову, он хихикнул: – Идите, убедитесь сами, коли не верите.
      – Вы пьяны!
      – А я-то думал, что вы, как врач, поймете меня. Нужно же было как-то облегчить душу, после того как я целый час просидел возле мертвого друга.
      Изабелла не собиралась смягчаться. Конечно, она сочувствовала его горю. Но ведь он ворвался в ее спальню, пьяный и полуголый.
      – Что вы здесь делаете? – Она плотнее запахнулась в ткань, но застыла на месте, услышав, как затрещали петли, удерживающие занавеску на деревянном каркасе.
      – То же самое я мог бы спросить у вас.
      – Разумеется, но почему бы вам сначала не ответить мне?
      Джордан опустился на стул. Свесил голову, сцепив руки между коленями, и сказал:
      – Как угодно. Я здесь, потому что именно в этой комнате я привык спать, когда живу в Ла Тур!
      – Так это ваша спальня?
      – Да.
      – Но меня привели сюда. – Изабелла указала на лежащую на постели рубашку. – Мне приготовили вот эту сорочку. Она никак не может быть вашей.
      – Вряд ли. Я не сплю в женских сорочках. – Джордан ухмыльнулся. – Хотите знать, что я надеваю, ложась спать?
      – Нет. – Он пожал плечами:
      – Мне казалось, Изабелла, что вы более любознательны.
      – Не в том, что касается вашего белья.
      – Вам нужно расширить кругозор. – Изабелла не ответила, и он, нахмурясь, уставился на сорочку. – Кажется, ваш размер. Мы почти одного роста, но вы заметно уже в плечах и талии. – Его взгляд обежал ее с головы до пят. – Но может быть, я ошибаюсь? Трудно судить, когда вы закутались в эту тяжелую занавеску.
      – Если вам кажется, что это смешно… – Изабелла презрительно замолчала.
      – Не стоит подозревать злой умысел там, где виной недоразумение.
      – Чье?
      – Ваш взгляд пронзает меня, словно кинжал. Не стоит, Изабелла! Захоти я вас соблазнить, не стал бы посылать за вами служанку. Должно быть, Лью неправильно меня понял, когда я сказал ему, что вы должны чувствовать себя в Ла Тур, как дома. – Джордан взял с постели сорочку и бросил ее Изабелле. – Прошу меня извинить.
      Она поймала сорочку, гадая, как же ее надеть, не выпуская занавески из рук. Словно прочитав ее мысли, Джордан отвернулся. Она сказала:
      – Могли бы и выйти.
      – Мог бы не отворачиваться.
      Лучший ответ в данном случае – молчание, решила она и принялась торопливо одеваться, убедившись, что он не смотрит. Сняла с постели одеяло и укуталась по самые плечи. Тяжелая ткань тащилась за ней по полу, когда она наконец осмелилась выйти из-за постельного полога, послужившего ей укрытием. Затем она заметила, что одеяло не закрывает ее лодыжек. Попыталась опустить одеяло ниже, но не удержала его в руках. Одеяло свалилось на пол.
      – Вам помочь? – спросил Джордан, не оборачиваясь.
      – Все в порядке.
      – Никто с этим не спорит. Но может быть, вам нужна помощь?
      Лицо Изабеллы вспыхнуло. Наверное, она сейчас выглядит пунцовой от смущения. Святой Иуда! Она ведь одна из сестер аббатства. Упавшее одеяло не должно ее смущать!
      Подняв его с пола, Изабелла снова завернулась в него, стараясь закрыть все, что нужно.
      – Вот так, – сказала она.
      Джордан повернулся к ней лицом и медленно осмотрел ее всю, от мокрых растрепанных волос до выглядывающих из-под одеяла пальцев ног.
      – Вас не оскорбит, если я скажу, что без одеяла вы мне нравились больше?
      – Вы слишком много выпили.
      – А вы слишком много болтаете. – Он сложил руки на груди, и она испугалась – не растянется ли шов.
      – Может, и так, но вы слишком много выпили и слишком мало спали.
      – Вы никогда не забываете, что вы врач?
      – Разве можно перестать быть самим собой? Могли бы вы перестать быть лордом на службе у короля?
      – Я не могу позволить себе такой роскоши. – Затем он добавил сурово: – Изабелла, собирайте свои вещи и уходите.
      – Куда мне идти?
      – Кровь Христова! Вы самая рассудительная из всех женщин, что мне доводилось встречать. Если хотите, оставайтесь здесь.
      – Но это ваша спальня.
      – Используйте ее по своему усмотрению. – Он встал и пошел к двери. – Я найду где провести ночь.
      – Благодарю, но я уверена, что вы давно мечтали очутиться в собственной постели.
      Ничего другого она не смогла придумать в ответ. Джордан задержался в дверях, затем обернулся к ней:
      – Изабелла, вы просите меня остаться?
      – Почему вы так решили?
      – Вы не перестаете разговаривать со мной даже после того, как я сказал, что ухожу. – Джордан подошел к Изабелле вплотную, припечатывая шагом каждое слово. – Напоминаете, какая удобная у меня постель и как мне хотелось бы поскорее в ней очутиться…
      Инстинкт подсказывал ей: «Не подпускай его близко! Не ближе чем на расстояние вытянутой руки!» Но девушка не двинулась с места.
      – Джордан, вы слишком устали, чтобы мыслить здраво. У меня есть сушеные маковые головки. Можно растереть их и высыпать в вино, и вы будете спать как младенец.
      – А если мне вовсе не хочется спать?
      Его пальцы скользнули во влажные волосы Изабеллы, закрутили их узлом на затылке.
      – Джордан…
      Она не успела ничего сказать – он запечатал ей рот поцелуем. Нервная волна пробежала по спине, спустилась к пальцам ног, вдавливая их в тростник на полу.
      Джордан оторвался от ее губ и стоял, молча разглядывая ее лицо. Затем отступил на шаг. Изабелла вытянула вперед руки, желая его остановить. Коснувшись пальцами его груди, она провела ими вверх, к плечам. Теперь они снова стояли рядом.
      Джордан застонал и рывком привлек ее к себе, впиваясь поцелуем в ее рот. На сей раз его поцелуй вовсе не был бережным или нежным. На вкус он был как вино, и язык, который рвался в глубины ее рта, тоже пьянил, как вино. Она не стала отказывать ему – и себе тоже – в удовольствии. Губы Джордана скользили, дразня и покусывая кожу, от подбородка к уху.
      Изабелла услышала тихий стон и запоздало поняла – стонет она сама, в то время как он ласкал губами изгибы ушной и раковины. Там, где их тела почти соприкасались, сгущался жар. Она потянулась, чтобы обвить руками его плечи, и одеяло снова соскользнуло на пол. Теперь лишь тонкая льняная ткань оставалась преградой между ними, и ее тело рвалось Джордану навстречу в жажде прижаться к его обнаженной коже.
      Его рука двинулась вверх, от талии к груди, и каждое касание зажигало в Изабелле огонь. Большой палец Джордана ласкал сосок, поцелуй стал глубже – она просто задыхалась под натиском его рта. Он тихо, хрипло рассмеялся, подхватил Изабеллу под колени и притянул к себе.
      Нога Изабеллы зацепила стул, и что-то с глухим стуком упало на пол. «Кнут», – шепнул голосок где-то на задворках ее сознания. Но в эту минуту она могла думать лишь о восхитительном ощущении гладкой выбритой кожи под ее губами.
      – Никогда не догадывалась, – шепнула Изабелла, – что бывает так чудесно.
      Она протянула руку, чтобы погладить его по волосам.
      Джордан снова поцеловал ее – на сей раз слишком быстро, торопливо. Девушка хотела было возмутиться, но вдруг обнаружила, что Джордан несет ее через всю комнату к постели. Он положил ее на спину, разгладил разметавшиеся по подушке пряди волос, а потом зарылся лицом в изгибе ее шеи, где бился пульс – громко-громко, будто громом отдаваясь в его ушах.
      Изабелла потянулась, чтобы привлечь его к себе, но он перехватил ее руки и крепко сжал. Затем покачал головой, и она увидела – страсть в его глазах сменилась сожалением.
      – Нет? – Она смотрела на него, не в силах поверить.
      – Вы слишком устали, чтобы мыслить здраво, – сказал Джордан, убирая прядь волос с лица Изабеллы. – Но я не так пьян, как вам казалось, и я все слышал.
      – Что вы слышали?
      – Вы сказали – никогда раньше вам не приходилось испытывать такого. – Джордан потянулся было к ее груди, затем отдернул руку и спрятал ее за спину. – Ваши слова напомнили мне, что вы не из тех, кто продает себя за побрякушки. Но главное – вы помогли мне выполнить данный Райcу обет. Чем же я отплачу? Не пристало мне красть девичью честь под покровом ночи.
      Джордан поднял одеяло и укрыл Изабеллу, несмотря на ее попытки сесть. Его руки придавили ее плечи к подушке.
      – Спокойной ночи, Изабелла.
      – Джордан…
      Он прикоснулся пальцем к ее губам, нагнулся и ласково поцеловал. Задул лампу и исчез во мраке.
      Изабелла села на постели, готовая закричать, затем сжала зубы. Что ей делать, если он вернется на зов? Его поцелуи, его объятия начисто лишили ее способности рассуждать. Сейчас, когда она была одна, дело представилось в ином свете. Все просто. Она принадлежит аббатству Святого Иуды. Только там она сможет продолжить свои изыскания. Место Джордана здесь, в Ла Тур. Когда они выполнят поручение королевы, каждый из них вернется к своим обязанностям.
      Она упала на подушку, уставясь наверх, в темноту.
 
      «Ваши слова напомнили мне, что вы не из тех, кто продает себя за побрякушки. Но главное – вы помогли мне выполнить данный Райcу обет, и не пристало мне за это красть девичью честь под покровом ночи».
      Изабелла проснулась, но не шевелилась. Ее разум, опутанный паутиной сна, пытался осознать то, что телу было давно известно. Дождь снова барабанил по ставням, и этот знакомый звук убаюкивал. Потом вдруг до нее дошло, что окно комнаты находится не там, где ему следовало быть. Изабелла очень любила свою келью в восточном крыле монастыря, где ее всегда будили первые лучи солнца.
      Окно смотрело на север, а постель была мягкая – не было таких в аббатстве!
      Мягко скрипнули стебли тростника. Этого звука не могло быть в ее келье. Кто-то находился в спальне. Чужой спальне. Спальне Джордана!
      Изабелла сунула руку под подушку и осторожно вытащила кинжал, который положила туда накануне. Спрятала его под одеялом, отгоняя последние остатки сна.
      Затем она увидела движущуюся тень.
      Мужчина. Он стоял возле стола, проверяя содержимое одного из ее мешочков. Не сошел ли он с ума? Стоит ему нечаянно смещать кое-какие вещества, и будет взрыв, не хуже, чем тогда в аббатстве.
      – Не трогайте!
      Она вскочила с постели, сжимая кинжал.
      Мужчина резко обернулся и ударил ее по руке. Пальцы не удержали кинжал, он выпал и исчез в темноте. Рассмеявшись, незнакомец угрожающе взмахнул собственным ножом.
      – Где он? – спросил он. Гортанный голос неприятно резал слух.
      – Где что? – Изабелла отскочила назад, и он снова бросился на нее с ножом.
      – Ты знаешь, что мне нужно.
      – Понятия не имею.
      – Лжешь.
      Изабелла отпрыгнула в сторону и ударилась о стоящий в ногах кровати сундук. Упала, быстро поднялась и вскрикнула, когда мужчина приставил нож к ее горлу. Впрочем, она не растерялась. Сделала выпад ногой, ударив его ступней под подбородок. Мужчина с глухим стуком повалился на пол, со всего размаху ударившись плечом о стену. Раздался стон, а потом наступила тишина.
      В спальне вдруг стало светло. Изабелла обернулась и увидела, что в дверях стоит Джордан с лампой в руке. Из-за его спины выглядывали слуги, мужчины и женщины. Всем хотелось узнать, отчего она кричала. Один из слуг – кажется, это был Лью, она не могла хорошо разглядеть его за широкой спиной Джордана – держал в руке горящий факел.
      Джордан бросился к скрючившейся на полу фигуре.
      – Изабелла, вы целы?
      – Да, – ответила она. Вернее, пыталась ответить, но вместо слов из горла вырвалось лишь шипение, неуверенное и хриплое.
      – Что произошло?
      – Я проснулась и увидела, что он ищет что-то в моих вещах.
      Изабелла обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Он легко мог убить ее во сне! Девушка изо всех сил сцепила руки – иначе она не выдержит, бросится к Джордану, невзирая на присутствие слуг. Подавив порыв слабости, она добавила:
      – Я думала, это вор, но так и не поняла, что ему нужно.
      Джордан бросил через плечо:
      – Лью, узнаешь его?
      – Нет.
      Старик вошел в спальню вслед за хозяином, а с ним и служанка, которая вечером привела сюда Изабеллу. Оба избегали встречаться с ней взглядом.
      Изабелла хотела сказать им, что ей и без того есть чем заняться, кроме как выяснять причину недоразумения. Следовало найти кинжал, выбитый незнакомцем из ее руки. Положив его на стол, она открыла мешочек со снадобьями. Взяла оттуда пакетик – одного будет достаточно – и вернула мешочек на место.
      Джордан сидел на корточках возле незнакомца, пытаясь привести его в чувство. Изабелла сделала ему знак отойти.
      Он не двинулся.
      – Изабелла, он уже напал на вас. Вы думаете, я буду спокойно смотреть, как…
      – Он без чувств вот уже несколько минут. Когда очнется, будет как пьяный. Сомневаюсь, что он сможет на кого-нибудь напасть – головная боль будет просто жуткая. – Она указала на его подбородок, который уже начал распухать. – Еще неизвестно, сможет ли он отвечать на вопросы.
      – Разумеется, не сможет, он ведь без сознания.
      – Отойдите в сторону. Я позабочусь о нем.
      Она раздавила обертку пакетика и сунула его мужчине под нос. Тот забился в кашле.
      – Что вы делаете? – поинтересовался Джордан.
      – Сильный запах приведет его в чувство. – Изабелла снова провела рукой под носом у мужчины, и он вдруг раскрыл вытаращенные глаза. Она спросила: – Как вы себя чувствуете?
      Он что-то промямлил, снова закрыв глаза. Изабелла услышала за спиной кашель. Обернувшись, она увидела, что Лью открывает окно.
      – Я предупреждала – запах едкий.
      – Что это? – спросил Джордан.
      – Аммониевая соль. Ваша тетя называет это «нюхательная соль».
      – Действительно. – Джордан встал и вышвырнул пакетик в окно.
      – Я…
      Она не договорила – рука сжала ее горло. Джордан выхватил нож, а мужчина тем временем заставил Изабеллу встать на ноги, прижимая ее к себе. Кто-то в дверях закричал от ужаса, но она могла смотреть только перед собой.
      Сжимая ее горло, мужчина приказал:
      – Отдайте мне кинжал, милорд.
      Джордан швырнул нож ему под ноги.
      – Отпустите ее.
      – Не этот кинжал.
      – У меня нет другого.
      – Пытаетесь меня надуть? Тогда ваша дама умрет.
      Его пальцы железной хваткой впились ей в горло. Комнату заволокло мраком. Изабелле казалось – ее голова плывет, оторвавшись от тела, парит, подхваченная легким ветерком. Потом действительность напомнила о себе. Она услышала, что Джордан разговаривает с ее мучителем, который, судя по голосу, был готов впасть в отчаяние. Девушка пыталась рассмотреть, что происходит вокруг, но обзор загораживала рука. Рука незнакомца. Должно быть, она на миг лишилась чувств, и за это время он успел зажать ее голову.
      Изабелла прищурилась. На запястье мужчины проступали какие-то знаки. Клеймо. Она напрягла зрение. Лошадь, человек… Нет, два человека. Один верхом, другой идет впереди лошади.
      Тот же рисунок, что и на рукояти кинжала.
      Над ее ухом незнакомец закричал:
      – Тогда она умрет!
      Он убрал ладонь с ее лица, и она увидела, как он заносит нож.
      Служанка снова закричала и, должно быть, схватила Лью за руку, потому что свет факела заметался вверх и вниз.
      Ее мучитель на мгновение отвлекся – как раз то, что нужно было Изабелле. Она ткнула локтем ему в живот и вцепилась ногтями в пальцы, сжимавшие ее шею. Враг застонал и слегка ослабил хватку. Извернувшись ужом, она оказалась с ним лицом к лицу и краем ладони нанесла удар по подбородку, точно в то место, куда раньше попала ногой. Скорчившись, он покатился по полу, крича от боли и разбрызгивая кровь. Не глядя, сделал замах, но Изабелла нырнула ему под руку и рванула на себя рукав.
      – Что это? – закричала она.
      Незнакомец побледнел, как мертвец, и оттолкнул ее назад что было сил. Изабелла налетела на Джордана, и оба свалились на пол.
      Мужчина схватил со стола кинжал, сбросив на пол мешочки с лекарствами, и издал победоносный клич. Изабелла вскочила на ноги. Джордан и Лью закричали, когда она кинулась на мужчину. Тот успел обернуться, чтобы встретить ее с кинжалом наготове. Изабелла сделала шаг в сторону, чтобы оказаться у него за спиной. Он поднял с пола флакон и запустил им в девушку. Она увернулась, и флакон ударился о столбик кровати. Брызнули осколки, едкий аромат трав заполнил комнату.
      Незнакомец повернулся, чтобы убежать, но Изабелла успела схватить кнут. Громкий щелчок – и враг закричал от боли. Кнут ударил его по правой руке. Кинжал полетел на пол и снова пропал в темноте.
      В лице незнакомца не осталось ни кровинки – он был охвачен ужасом. Сорвал с пояса флягу, открыл крышку и опустошил ее в один глоток. Они услышали его крик: «Semper minax, nunquam summissus!» А затем он метнулся к двери, наткнулся на зевак и прыгнул к окну. Распахнул ставни и бросился вниз.
      – Нет! – крикнула Изабелла. Служанка закричала и рухнула без чувств.
      Изабелла подбежала к окну. Света было мало, но она сумела разглядеть темный силуэт на склоне холма. Джордан приказал Лью немедленно выслать стражников на поиски.
      Слишком поздно, подумала Изабелла, вцепившись в край подоконника. «Semper minax, nunquam summissus» – «Всегда дерзок, никогда не смирен». Тот же девиз, что на кинжале.
      Наградой за дерзость незнакомцу стала смерть. Сумей он остаться в живых, уносил бы сейчас ноги. Даже если он еще дышит, ему не дожить до рассвета. Утром им предстоит хоронить два тела. Интересно, станет ли кто-то оплакивать человека, который предпочел смерть плену?
      Где-то в глубине души закипали слезы. Там, где горе оставило отверстую рану, неуспевшую как следует затянуться. Горе собственной утраты – все, что она когда-то любила, было потеряно в один миг. Отец, мать, родной дом. Горькие воспоминания нахлынули как неукротимый поток, сметающий все на своем пути. Наверное, кто-то ждет сейчас этого человека, не ведая, что ему уже вовек не вернуться. И никогда тому, кто ждет, не узнать, как все было.
      Руки Джордана увлекли ее прочь от окна; и тогда она уткнулась лицом ему в плечо, дав выход слезам. Она оплакивала погибшего врага, и тех, кто его любил, и боль, которую ей не забыть.

      Джордан непременно проснулся бы с головной болью, сумей он заснуть! Он спускался по выщербленным ступенькам к сторожке, что соединяла главную башню и расположенный ниже внутренний дворик замка. Самые разнообразные мысли проносились у него в голове, и каждая требовала внимания. Он пытался заглушить их с помощью бутылки вина, затем другой, а потом еще одной. Бесполезно. Собственная совесть забросала его стрелами осуждения, словно отряд умелых лучников.
      Изабелла – гостья в Ла Тур, а он едва может держать себя в руках. И то, что она оказалась в его комнате, скрытая от него лишь тонкой тканью сорочки, вовсе не извиняет его поведения. А он вел себя так, словно она была одной из девок, что таскаются за отрядом. Изабелла служит королеве, значит, достойна уважения, какое он выказал бы любому из слуг короля.
      И сражалась она не хуже, чем королевский воин. Долгие ночные часы напролет он пытался отогнать от себя видения. Снова и снова вставали картины схватки – она поразила врага дважды, пока он, Джордан, стоял и смотрел.
      Джордан ле Куртене – граф, поклявшийся служить королю и, если надо, умереть за него, – позволил женщине, своей гостье, самостоятельно сражаться с врагом. Вот смеху будет, если кто-то прознает про битву в спальне! Вряд ли, ведь Лью будет держать язык за зубами и за служанкой проследит. А что касается Изабеллы, так ей не привыкать видеть себя в роли героини.
      Джордан вполголоса выругался. Она действительно героиня, которая спасла и себя, и бог знает скольких еще людей, выбери враг другую жертву. Зачем негодяю понадобился кинжал, что они нашли в могиле Райcа? Если Братство хочет получить назад свой кинжал, так им стоило лишь попросить.
      Рассеянно отвечая на приветствия оставшихся в нижнем дворике людей, он направился к церкви, но передумал и пошел прочь. Его охватили угрызения совести иного рода. Следовало бодрствовать всю ночь возле тела Райcа, молиться об упокоении его души. Конечно, Райc назвал бы его дураком, вздумай Джордан ради молитвы пренебречь обществом прекрасной молодой женщины. Но это не снимало с него вины. Он подвел друга!
      В нижнем дворе толпился народ. Возле стен церкви несколько мальчишек гоняли цыплят. Должно быть, забавы ради – какое мясо во время поста?! Их веселые вопли должны были напомнить ему о радости жизни, которую он оставил в Ла Тур. Напротив! Даже в стенах родного замка не мог он расслабиться, стать самим собой.
      Краем глаза он заметил золотой проблеск. Изабелла сидела на корточках, спиной к нему. Он хотел было уйти прочь, но она успела обернуться. Лицо перепачкано так, что почти не видно синяка на щеке. Волосы свободной волной падают на спину, и кажется, что ее окружает золотое сияние.
      – Доброе утро! – поздоровался он, стараясь казаться веселым.
      – Не думала, что увижу вас до начала погребальной службы.
      Изабелла медленно поднялась на ноги. Обтрепанный подол дорожного платья выглядел влажным, но на корсаже все еще были заметны следы грязи и копоти – напоминание о той ночи, когда она вызволяла его из плена. Сколько раз она рисковала жизнью ради него! Взгляд Джордана задержался на щеке, изуродованной синяком. Кровь бросилась ему в лицо, но он подавил вспышку ярости. Взывать к мести – дело Изабеллы, а никак не его.
      Эта мысль должна была бы успокоить его. Ведь Джордан поклялся никогда более не бросаться очертя голову в битву в угоду чьей бы то ни было уязвленной чести. Но он не обрадовался. Он дал эту клятву самому себе, пережив бесславный поход принца Ричарда. Тогда он был ослеплен жаждой крови. Сейчас… Когда Изабелла смотрела на него с неподдельной нежностью, его охватывало чувство более могущественное, чем стремление услужить сеньору и добиться признания своих заслуг.
      Он отвел взгляд. Не хотел, чтобы ее сострадание разбередило его рану. Горе и раскаяние и без того переполняли его душу.
      Джордан наконец заметил, что она разложила перед собой на земле содержимое своих многочисленных поясных мешочков.
      – Я вижу, вы заняты. Не буду вам мешать.
      Ее лицо застыло. Жаль, что он с ней заговорил. Но ничего теперь не поделаешь. Он повернулся и зашагал прочь.
      – Джордан!
      Одного ее слова было достаточно, чтобы он повернулся ей навстречу.
      – Да?
      – Спасибо.
      Он болезненно поморщился.
      – За что?
      – Вы не сердитесь на меня за то, что случилось ночью, когда забрался вор?
      – Сердиться на вас? – Джордан был поражен. – Вы задержали негодяя. С чего бы мне злиться?
      – В аббатстве мне говорили, что мужчины предпочитают сражаться сами. Я помешала вам сделать то, что вы считали нужным.
      – Вы полагаете, я очень хотел драться с вором, который прокрался ко мне в спальню?
      – Я знаю, вам хотелось драться ничуть не больше, чем мне.
      Он и не догадывался, что его так легко раскусить.
      – С чего вы решили?
      – Вы охотно согласились мне помочь, когда я сказала – мы можем предотвратить новую войну между королем и его сыновьями.
      Изабелла улыбнулась и коснулась пальцем его руки.
      Простое прикосновение заставило его затрепетать. Каждый мускул напрягся, кровь глухо застучала в висках, унося боль, терзавшую его все утро. На ее место пришла новая, идущая из самых глубин его сути, – страстное желание обладать этой женщиной. Здравый смысл едва удержал его оттого, чтобы взять ее прошлой ночью в собственной спальне. Сегодня утром Джордан начинал думать, что люди склонны переоценивать здравый смысл. Ему так хотелось ощутить, как скользят ее золотые волосы по коже, почувствовать себя окруженным ее теплом.
      – Поэтому я благодарна вам за прошлую ночь, – продолжала Изабелла своим мягким, чарующим голосом. – Знаю, вам пришлось нелегко.
      О чем она говорит? Что ему пришлось смотреть, как негодяй держит нож у ее горла? Или она имеет в виду, что он ушел, поборов страстное желание провести с ней ночь?
      – Все позади, – сказал Джордан.
      – Действительно. – Изабелла подняла глаза к окну высоко над их головами. – Я совсем не понимаю мужчин.
      Она вдруг замолчала, закрыв рот рукой и широко раскрыв глаза. Джордан понял – она сболтнула нечто, чего говорить никак не собиралась. Он криво усмехнулся:
      – Тогда мы примерно в одинаковом положении.
      – Вы плохо разбираетесь в женщинах?
      К своему изумлению, Джордана вдруг разобрал смех.
      – Сомневаюсь, что со времен Адама появился хоть один мужчина, способный понять женщин. Но я не об этом. Я хочу сказать, что отказываюсь понимать моих собратьев-мужчин.
      – Вам придется объяснить подробнее. – Изабелла слабо улыбнулась. – О мужчинах я знаю только, как врачевать их раны.
      «Исцели мою!» – чуть не закричал он. Тело напряглось, трепеща от желания прикоснуться к ней. Держа ее в объятиях, он мог бы забыть обо всем, что терзало его день и ночь.
      Он пустился в объяснения, опасаясь, как бы соблазн не взял верх над здравым смыслом:
      – Я говорю о мужчинах, которые не ценят то, что имеют, и жаждут обладать тем, что принадлежит другим.
      – Имеете в виду короля и его сыновей?
      – Их в том числе.
      – Мне не нравятся разговоры о войне, сражениях и семейных распрях.
      – Понимаю. Ведь вы – единственная сестра четырех братьев. Наверное, они раздирали вас на части, стараясь привлечь каждый на свою сторону.
      Изабелла удивленно посмотрела на него. Хотела было что-то сказать, но поспешно оборвала себя. Он спросил:
      – В чем дело?
      – Пустяки.
      Это была ложь. Он знал это наверняка – как знал и то, что жаждет заключить ее в объятия. Зачем ей лгать, ведь она открыто признавалась в других, более деликатных вещах. Ум услужливо подсказал с полдюжины возможных причин. Ему немало довелось услышать историй о ее братцах-смутьянах. Неудивительно, что Изабелла сбежала в аббатство Святого Иуды изучать искусство врачевания. Таким образом ей удалось избежать участия в семейной склоке. Кроме того, она получила знания, которые, возможно, спасут когда-нибудь жизнь хотя бы одному из братьев.
      Изабелла опустилась на колени и принялась собирать свои мешочки. Убирая их в котомку, висевшую у нее за плечами, как в тот день, когда они впервые встретились, Изабелла спросила:
      – Ваша тетя знала, что вы думаете о короле и принцах? Не потому ли она велела мне обратиться к вам за помощью?
      – Мы с тетей не разговаривали с тех пор, как два года назад умер отец.
      – И тем не менее она просила разыскать вас, и на то у нее, должно быть, имелись причины. У вашей тети прозорливый глаз.
      – Полагаете, тетя наделена таинственным даром?
      – Нет, просто она очень проницательна. – Изабелла села на пятки и взглянула Джордану в глаза. – Вы с ней похожи. Она тщательно обдумывает факты, не полагаясь на чужое мнение. Даже если ее выводы кажутся ошибочными.
      – Вы правы. В этом мы с тетей очень похожи.
      – Неудивительно, что она так высоко вас ценит. – Изабелла собрала свою сумку и встала. – Надеюсь, у вас тоже отличное зрение. Видели левую руку вора?
      – Я смотрел, как Эмери с ребятами уносят тело, если вы это имеете в виду. Уверяю, он был совершенно мертв.
      – Нет, я не об этом. У него на руке клеймо. Под туникой не видно, но когда задрался рукав…
      – Вы были почти без чувств, Изабелла. Должно быть, это было просто родимое пятно. Вы перепутали.
      – Ничего я не перепутала. У него на коже выжжено клеймо. – Изабелла перебросила котомку через плечо, схватила левую руку Джордана и потянула вверх рукав. Хлопнула по внутренней стороне запястья. – Вот тут. И оно было точь-в-точь как герб на рукояти кинжала из могилы Райcа.
      – Символ Братства.
      Изабелла кивнула.
      – Это не дает нам ничего нового, – возразил он, отнимая руку.
      Какая пытка – терпеть ее прикосновение, даже столь целомудренное! Еще немного, и он, пожалуй, объяснит ей, как плохо она понимает мужчин. Перед глазами снова возникло видение – обнаженное тело рядом с ним на постели.
      – Возможно, вы кое-чего не поняли, Джордан. Тот человек умер не потому, что разбился. Он умер от яда. – Она вытащила из котомки разбитую флягу. – Еще сохранился запах. Думаю, что здесь была ядовитая настойка на основе ландыша.
      – Зачем пить яд, прыгая в окно?
      – Он должен был умереть наверняка.
      – Бред. Такого не сделает ни один разумный человек.
      – Вы правы. Разумный человек – нет. Но это же Братство! – Изабелла поежилась.
      – Не знаю… Однако если Братству нужен их треклятый кинжал, я отдам его с радостью.
      – Но…
      – Никаких возражений, Изабелла. Ни один кинжал не стоит жизни человека, пусть даже вора. Если он так хотел его заполучить, пусть его положат ему в могилу.
      Она сжалась от его грубого тона. Ему захотелось извиниться. Как сказать ей, что лишь гнев удерживает его от того, чтобы дать волю страсти?
      Он пошел прочь. Вверх по холму, к воротам. Стремительно миновал и их, направляясь к стене, окружающей башню.
      Никто с ним не заговаривал. На самом верху Джордан остановился. Отсюда можно было видеть самые дальние окрестности земель Ла Тур дю Куртене.
      Мягкие полукружия холмов волнами убегали к равнине, которая простиралась до самого горизонта и невидимого отсюда моря. Небольшие рощицы оживляли однообразный пейзаж. Часть полей уже распахали, но в основном земля еще только ждала плуга. Среди полей виднелись крестьянские лачуги – словно ребенок разбросал там и сям игрушечные домишки.
      Вот единственное средоточие его забот и трудов. Джордан поклялся в этом, когда умолял Господа сохранить ему жизнь в Аквитании. Только, похоже, услышал его не Бог, а дьявол. Отсюда и чувство, что перед ним разверзается ад.
      Заслышав легкие шаги, Джордан оторвал взгляд от счетов, которые принес ему Лью. Может, это Изабелла? Против собственной воли в нем загорелась надежда. Видеть ее улыбку, гладить руку, слушать музыку ее смеха…
      В дверях кабинета появилась служанка, и надежда угасла. Служанка присела в реверансе и сказала:
      – Милорд, прибыли лорд и леди.
      Сначала он был озадачен, а потом понял – служанка говорит о Уиртоне и его сестре.
      – Я встречу их в парадном зале.
      Снова присев в реверансе, служанка исчезла.
      Джордан встал и потер глаза, подавив зевок. Хорошо, что Уиртон сдержал слово и приехал в Ла Тур, чтобы присутствовать на погребальной службе. И очень хорошо, что с ним сестра. Леди наверняка захочет познакомиться с Изабеллой, поболтать, о чем там обычно болтают дамы. Это поможет ему держаться от Изабеллы подальше. Сама эта мысль казалась ему ненавистной, зато он сможет поспать, и его не будет ослеплять жажда обладать ею.
      Спустившись по винтовой лестнице в парадный зал, Джордан обнаружил там собравшихся слуг, которые переговаривались о чем-то вполголоса. При появлении хозяина они замолчали и принялись за дела. Сплетничали о Уиртоне и его сестре, подумал Джордан. Ребенком он и сам слушал такие разговоры. Теперь ему предстояло нести бремя хозяина Ла Тур.
      Высоко над головой сходились крест-накрест деревянные балки потолка. Сводчатые двери вели во внутренние покои замка. Возле каминов – каждый на половину высоты дверей – лежали наготове груды поленьев. Огонь уже развели, и по залу плыл запах дыма и паленого дуба. На одной из стен красовались оленьи головы – напоминание о былых охотах, предмет гордости отца. В дальнем конце зала накрыли столы, как раз перед поднятым на возвышение парадным столом, используемым только в особых случаях. С потолка свисали три круглые люстры, на полудюжины свечей каждая. Впрочем, их еще не зажгли. Хватало солнечного света – он проникал сквозь маленькие окошки под потолком, по паре вдоль каждой стены и по одному с обоих торцов зала.
      Джордан шагал через весь зал, и под ногами хрустел тростник. Неприятный запах усилился. После встречи гостей он прикажет сменить тростниковый настил.
      Навстречу шел Уиртон. Сердечно пожал Джордану руку:
      – Рад снова видеть вас в Ла Тур, ле Куртене.
      – Я был рад вернуться.
      – В другой раз не сваляете дурака.
      – Дурака? – Джордан знал, что Уиртон не имел в виду ничего оскорбительного, но почувствовал себя задетым.
      – Было глупо отправиться на одну из этих бесконечных войн вслед за молодым несмышленышем Ричардом.
      Джордан кивнул. С правдой не поспоришь. Но и говорить о прошлом у него не было ни малейшего желания.
      – Надеюсь, в дороге обошлось без приключений?
      – Путешествие в обществе Одетты без приключений не обходится.
      – Отчего же?
      Значит, леди требовательна и заносчива? Только не это.
      – Сам увидишь. – Затем Уиртон громко позвал: – Одетта! Прошу тебя, подойди и поприветствуй нашего хозяина, Джордана ле Куртене!
      Из полумрака на свет выступила женщина, и Джордан застыл, глядя во все глаза.
      Ошеломительно. По-другому не скажешь.
      Хрупкая фигурка, тонкие черты и копна неукротимых ярко-рыжих кудрей. У любого мужчины вылетят из головы все мысли, кроме как об этой девушке. Ее макушка вряд ли доходила Джордану до плеча. Когда леди сбросила плащ на руки слуге, он не смог отвести взгляда от ее изящных ручек. Они были такие крошечные – обе уместились бы в его ладони. Тонкая талия и неожиданно пышная грудь.
      – Моя сестра, леди Одетта, – с довольной улыбкой сказал лорд Уиртон, явно гордясь красотой сестры. Он взял из рук Одетты плетенную из прутьев клетку и поставил ее на пол.
      – Миледи. – Джордан склонил голову. Он был уверен – это крайняя усталость причиной того, что ему видится сама безупречность, небывалая на сей грешной земле.
      – Мы рады чести быть принятыми в вашем замке, лорд ле Куртене. – Ее голос звучал так мягко, словно она сама была поражена встречей с ним.
      Джордан чуть не рассмеялся. Что за мысль! Вряд ли он сейчас выглядел наилучшим образом. Должно быть, Одетта привыкла, что мужчины из кожи вон лезут, надеясь, что она подарит им одну из своих чарующих улыбок.
      – Входите, – сказал он, указав на ожидающие столы. – Входите же и утолите жажду с дороги.
      – Вы очень добры, милорд. – Она протянула руку вперед, и Джордан подхватил снизу ее ладонь. Придвинувшись ближе, девушка улыбнулась так, словно ждала этого мига всю жизнь.
      Заманчивая мысль! Но он не успел найти достойный ответ – лорд Уиртон вдруг порывисто вздохнул. Проследив его взгляд, Джордан увидел Изабеллу с котомкой, небрежно заброшенной за плечо. При каждом ее шаге конец свисавшего с пояса кнута бил ее по бедру.
      – Леди Изабелла, – шумно возликовал Уиртон, – как я рад видеть вас снова!
      Изабелла замерла на полпути и подняла голову. Ее глаза расширились, но она нашла силы улыбнуться, подходя к ним.
      Джордан не смог удержаться от сравнения. Леди Одетта – маленькая и хрупкая. Изабелла – почти одного с ним роста, к тому же, как оказалось, вполне способная постоять за себя, да и вообще за кого угодно. Рыжие кудри Одетты обрамляют ее личико, словно облако на закате. Золотистые пряди волос Изабеллы, растрепанные ветром, явно нуждались в гребне. Разумеется, леди Одетта – само совершенстве. Но почему-то его взгляд ревниво перебегал с Изабеллы на Уиртона, когда лорд представлял его гостью сестре.
      – Леди Изабелла де Монфор, а это леди Одетта Уиртон.
      – Рада познакомиться, леди Одетта, – сказала она, а затем посмотрела на лорда: – Очень любезно с вашей стороны, милорд, приехать сюда, чтобы быть рядом с Джор… лордом ле Куртене в такой день.
      Изабелла прикусила язык – надо же было проговориться и назвать Джордана по имени! Краем глаза она увидела леди Одетта шокирована. Она сняла котомку и поставила ее на скамью. Половина ее лекарственных запасов погибла во время стычки возле Кенвикского приората!
      – Я тоже хорошо знал Райcа де Долана. – Бушар Уиртон склонился к руке Изабеллы. – Вам будет приятно услышать, миледи, что я велел примерно наказать Гамелла за самовольное нападение. – Лорд сжал руку Изабеллы.
      Отняв руку – кто знает, что он имеет в виду, пожимая ей пальцы, – Изабелла сказала:
      – Мне вовсе не приятно это слышать, милорд.
      – Разве нет? – Он взглянул на Джордана, очевидно, ища объяснений.
      Но Изабелла предпочла объяснить сама:
      – Не люблю слышать, что кто-то страдает.
      – Миледи, у вас доброе сердце.
      – Конечно, ведь я лекарь.
      Вмешалась леди Одетта:
      – Вы необычно высоки для женщины. В вашей семье все дамы такие великанши?
      – У меня только братья.
      – И они великаны?
      – Да, – ответила она не думая. Почему эта леди пытается говорить колкости? Но она не собирается попадаться в ловушку, не скажет ничего, что могло бы дурно отразиться на аббатстве Святого Иуды. Никто в Ла Тур не знает, что она принадлежит аббатству. Не важно. Она-то об этом помнит.
      – Какие жуткие истории о вас рассказывают, леди Изабелла! Невероятно! Так безжалостно преследовать человека, что он свел счеты с жизнью, выскочив в окно! – Ярко-зеленые глаза леди Одетты испуганно расширились, она поежилась. – Не поймите меня превратно, но я рада, что напали именно на вас, а не на меня. Мне бы оставалось только дожидаться, когда меня спасет лорд ле Куртене!
      Одетта улыбнулась Джордану. Изабелла нахмурилась. Откуда леди знать о ночном происшествии? Она раздраженно взглянула на Джордана – может быть, он объяснит?
      Хозяин замка пригласил Уиртона и его сестру к столу, а потом тихо сказал:
      – Полагаю, это Лью не терпелось поделиться тем, что случилось. Он знает Уиртона уже много лет. Поэтому решил, что можно похвастать вашим воинским искусством. В конце концов, Уиртон вовсе не удивился. Он-то видел, что вы с Эмери натворили на постоялом дворе.
      Изабелла немного успокоилась. Джордан прав, она слишком подозрительна. Изабелла взяла из рук Джордана бокал и судорожно вздохнула, когда их пальцы соприкоснулись. Лишь на краткий миг он накрыл ее пальцы своей ладонью, но этого оказалось достаточно, чтобы по всему телу Изабеллы, вплоть до пальцев ног, прокатилась любовная дрожь. В его глазах она видела тот же голод. Ей стоило немалого труда побороть желание немедленно схватить его за подбородок, чтобы приблизить к губам его рот.
      Раздался резкий крик, и она очнулась от грез. Джордан отдернул руку и схватился за меч. Изабелла потянулась к кнуту, но тут же поняла – кричит всего-навсего служанка, уставясь на плетенную из ивняка клетку.
      – Что это? – взвизгнула служанка, в ужасе пятясь от стола.
      – Прекратите! – приказала леди Одетта. – Вы его испугаете!
      – Кого? – не поняла Изабелла.
      – Пеппи.
      Лорд Уиртон произнес повелительным тоном, словно он был здесь хозяином:
      – Ле Куртене, мне нужно поговорить с вами наедине. Оставим дам, у них свои разговоры, а у нас свои.
      – Разумеется. – Джордан поклонился обеим женщинам: – Леди, вы нас извините…
      Когда Джордан вышел, леди Одетта вздохнула:
      – Восхитительный мужчина.
      Изабелла была готова согласиться, но ее озадачило выражение лица леди Одетты. Так, бывало, смотрела одна из сестер в аббатстве Святого Иуды, готовясь вступить в схватку и победить любой ценой. Было ясно – леди Одетта решительно настроена на победу. Ей захотелось поймать Джордана, и ему не ускользнуть. У лорда Уиртона, должно быть, есть в этом свой интерес, иначе он не привез бы сестру с собой.
      Но интересует ли леди Джордана? Он держал ее за руку, когда Изабелла вошла в зал. Однако, когда он смотрел на нее, Изабеллу, она ясно читала страсть и желание в его глазах. Или это было всего лишь отражение ее собственной жажды?
      – Ну, дорогой, выходи же! – Леди Одетта протянула руку к дверце клетки, держа в другой руке желудь.
      Изабелла спросила:
      – Кто у вас там?
      – Моя ручная белка.
      – Белка! – Изабелла сморщила носик.
      – Это мой дорогой Пеппи.
      Леди распахнула дверцу клетки.
      Изабелла с удивлением смотрела, как серая белка торопливо карабкается вверх по руке Одетты. Взяла желудь и устроилась у леди на плече. Глаза-бусинки с подозрением уставились на Изабеллу.
      – Это ваш ручной любимец?
      Леди Одетта потрепала белку по голове, но ласка зверьку, как видно, не понравилась, потому что он попытался укусить ее за палец.
      – Все дамы держат ручных зверьков. Разве вы не знали?
      – Я изучаю лекарское искусство, и у меня совсем не было времени интересоваться, что делают другие.
      Леди Одетта одарила ее лучезарной улыбкой.
      – Тогда позвольте, я обучу вас всему, леди Изабелла.
      – По правде говоря, в этом нет необходимости.
      Интересно, что сказали бы сестры, если бы она вернулась в аббатство Святого Иуды, завернувшись в мех горностая?
      – Нет, есть. Мне велел Бушар. Потому что из-за этого дурака бейлифа мы в долгу у лорда ле Куртенем вас. Если я смогу вас хоть как-то развлечь своим и малыми познаниями, это будет, так сказать, возмещением за причиненные вам страдания.
      Изабелла собиралась возразить, но передумала. Когда они с Джорданом разыщут бумаги, им нужно будет вручить драгоценный пакет прямо в руки королеве Элеоноре. Не следует делать промахи при дворе. Она выставит на посмешище себя и навлечет позор на аббатство. Если леди Одетта предлагает себя на роль наставницы, что ж, Изабелла станет прилежной ученицей.
      – Как мило с вашей стороны, миледи, – сказала она. Леди Одетта сняла белку с плеча и принялась баюкать ее на руках, как будто это был ребенок. Зверек возмущенно застрекотал, но леди не обращала внимания.
      – Тогда начнем с того, как вы обращаетесь к лорду ле Куртене. Ужасная развязность! Хорошо, что вас слышали только мы с Бушаром.
      – Но Джордан просил…
      – Миледи, ваше дело – слушать, а не спорить.
      Изабелла замолчала, а леди Одетта пустилась в объяснения. Женщине нельзя называть мужчину именем, данным ему при крещении. На то есть множество причин. Речь Одетты вилась, как извилистый ручей. Правила, условности. Изабелла начала думать – не поспешила ли она, согласившись брать уроки? Разумеется, она не продала душу дьяволу, но знала – дьявол будет стоять у нее за плечами. Дьявол, пожирающий ее время.
      Слишком много занятий пропустила она в аббатстве. Будь она столь же искусна, как некоторые из сестер, она бы сумела спасти жизнь вору. Они бы узнали, зачем ему кинжал. Так и теперь. Возможно, уроки леди Одетты ей еще пригодятся, когда придет время преподнести бумаги королеве. Тем более лучше думать об этом, чем беспокоиться, как проститься с Джорданом, после того как миссия будет выполнена.
      С лордом ле Куртене, напомнила она себе. Да, труднее всего будет усвоить манеру обращаться к нему официально.

      Клубы ладана окутали каменный гроб, в котором покоились кости Райcа. Затем отец Элуа принялся читать заупокойные молитвы над скрюченным телом, лежащим на полу перед гробом. Джордан сжал кулаки, да так, что был уверен – все в церкви слышали, как хрустнули костяшки пальцев.
      Безымянный пес не заслуживал, чтобы его отпевали вместе с Райсом де Доланом. Его друг слыл человеком чести, преданным идеалам рыцарства. Тот, кто лежал бесформенной грудой на полу, был вором, и он убил бы Изабеллу, не окажись она искусным воином.
      На балке потолка запела птица. Сквозь щели в тростниковой крыше струился солнечный свет. Как и все в замке, часовня нуждалась в ремонте. Следовало остаться и заняться делами. Но он обещал Изабелле, что поедет с ней в Линкольн.
      Опустив голову, Джордан искоса поглядел туда, где она стояла, опустив взгляд в пол. Губы девушки двигались – она повторяла молитвы за отцом Элуа. На ней было все то же испачканное дорожное платье. Они оба не успели переменить одежду. Как только отец Элуа узнал, что прибыли лорд Уиртон с сестрой, он захотел начать заупокойную службу немедленно. И не важно, что ее платье было грязным и изорванным, – Джордан все равно не мог отвести от нее восхищенного взгляда. Восхищенного – не совсем точное слово. Изабелла никогда не стремилась вызывать восхищение. Она просто была другой, непохожей на остальных женщин.
      Впрочем, это очень опасно – позволить себе так долго смотреть на Изабеллу. Кровь Христова! Он был готов уложить ее в постель, поступить бесчестно, как вор. Она рисковала ради него жизнью, а он обращался с ней, словно с продажной женщиной, созданной для удовольствия мужчин!
      Для удовольствия. Он и не догадывался, сколько страсти в ней таится, пока не поцеловал ее в первый раз. А следовало бы. С тех пор как Джордан вернулся из Аквитании, он прятал чувства глубоко-глубоко в своей душе…
      Джордан взглянул направо, туда, где молитвы повторял другой, более низкий голос. Уиртон и леди Одетта. Даже дорожная грязь от долгого путешествия в Ла Тур не прячет, ошеломительной красоты девушки.
      Уиртон не преминул шепнуть Джордану, что сестра очень ждала встречи с ним. Лишь напоминание о том, что они прибыли в Ла Тур на погребальную церемонию, удержало барона от намеков насчет женитьбы Джордана на леди Одетте. Как только служба завершится, Уиртон наверняка вернется к этому разговору.
      Священник закончил молитву и повернулся для благословения. Джордан посмотрел на гроб друга. Сейчас домовину вынесут на церковный двор, где и предадут земле. Прочитают еще молитвы, служба окончится. Растрачена впустую еще одна человеческая жизнь, в угоду ложным ценностям и женскому тщеславию.
      Он будет умнее. Джордан поклялся в этом в тот самый день, когда узнал о смерти Райcа. Он исполнит обет, что бы ни случилось. Сдержит данное Изабелле обещание и вернется в Ла Тур. Сначала отремонтирует замок, прежде чем обременить себя женой. Выберет ее очень придирчиво. Не станет он бросать жизнь под ноги женщине, способной лечь с другим, не проронив на могиле жениха и слезинки.
      Еще один обет! Джордан слегка улыбнулся. Пора прекращать приносить обеты.
      – С вами все в порядке? – шепнула Изабелла.
      – Да.
      – Рада слышать.
      Холод, сковавший его душу месяц назад, немного отступил – спасибо ее сердечной доброте. У Джордана не было времени ответить. Гроб выносили из церкви. Джордан заметил, как Изабелла взяла леди Одетту под руку и повлекла ее и брата к выходу так быстро, что у тех не было возможности с ним заговорить. Он был ей благодарен – девушка угадала его желание.
      Стоя над могилой, отец Элуа был немногословен. Когда все закончилось, священник молча сжал локоть Джордана, прежде чем вернуться к обыденным церковным делам.
      После его ухода Изабелла первая нарушила молчание:
      – Леди Одетта, путь из замка Кенвик не близок. Уверена, вы не откажетесь отдохнуть. А вам, лорд Уиртон, не помешает еще одна кружка эля.
      – Вы знаете, как врачевать любые раны, – заметил Уиртон. – Вы хорошо усвоили уроки аббатства Святого Иуды.
      Изабелла побледнела. Джордан догадался – она поражена тем, что барон понял, где она обучалась. Для Джордана тут не было ничего неожиданного. Уиртон – человек умный и пытливый. Почему она так потрясена? Когда они с Изабеллой познакомились, она сама почти сразу призналась, что училась в тетином аббатстве.
      Вдруг Изабелла улыбнулась. Не ошибся ли он? Кто угодно бы побледнел, стоя над могилой.
      – Есть много способов врачевать раны, – ответила Изабелла. – И к каждому человеку нужен особенный подход.
      – Как я и сказал, миледи, вы хорошо усвоили уроки. – Уиртон и его сестра были готовы покинуть церковный двор.
      Изабелла последовала было за ними, но задержалась. На мгновение она сжала Джордану руку, а потом повернулась, чтобы уйти. Джордан тихо позвал:
      – Изабелла! Она оглянулась.
      – Спасибо, – сказал он.
      – Не за что. – Она грустно улыбнулась и пошла прочь. Джордан стоял, глядя ей вслед, пока она не подошла к воротам верхнего дворика. Она уже скрылась из виду, а он все еще гадал, отчего не желает признать правду. Столько клятв! Сдержать некоторые из них – значило нарушить другие. Он поклялся держаться подальше от смертельно опасных игр Плантагенетов, но согласился помочь Изабелле сослужить службу королеве. Поклялся, что никого не подпустит близко к сердцу, как родителей и Райcа. Не хочет он больше страдать, теряя тех, кто дорог. И вот, пожалуйста – Изабелла стала частью его помыслов.
      – Райc, что же мне делать? – Он и так знал, что посоветовал бы друг.
      Женщины! Проклятие и благословение мужского рода. Похоже, только сейчас Джордан постиг истинный смысл его слов.
 
      Взрыв был совсем слабый, но Изабелла все же не удержалась на ногах. В сумеречное небо взметнулся столб дыма, закрывая звезды, со всех сторон раздались пронзительные крики. Перекатившись по влажной земле, она рывком вскочила на ноги. Опыт почти удался, но как правильно рассчитать силу взрыва? Ей так и не удалось подобрать верный состав вещества, которое Нарико видела на далеком Востоке. Изабелле стало казаться, что проще найти философский камень или превратить свинец в золото.
      Кислота, которую Изабелла научилась получать, смешивая серу и воду в открытом сосуде, взорвалась при добавлении железа. Изабелла не успела даже размешать как следует кусочки древесного угля. Кое-где загорелась трава, и она бросилась затаптывать островки огня. Изабелла вздохнула.
      Сколько еще попыток придется сделать, прежде чем она найдет правильный состав?
      И ей нужно было подумать как следует, прежде чем использовать кислоту, не позаботясь о мерах безопасности. Видимо, она утратила способность ясно мыслить, иначе откуда такая беспечность? Перед глазами до сих пор стояло лицо Джордана, каким оно было во время похорон. Даже готовя опыт, она думала о Джордане. Она хотела бы утешить его, да не знала такой травы или целебного камня, что способны были бы исцелить горе.
      – Леди Изабелла!
      Она обернулась и увидела, как Лью спешит к ней, насколько позволяли ему скрюченные ноги. Слуга спросил, отдуваясь:
      – Что случилось?
      – Небольшой взрыв. – Ей не хотелось ничего объяснять, тем более когда опыт закончился очередным провалом.
      – Вы не ранены?
      Изабелла взглянула на свои ободранные руки и поспешно спрятала их в складки грязного платья.
      – Все в порядке.
      – Рад слышать. – Слуга сел на пенек, оставленный когда-то возле поленницы. – Простите старика за отсутствие манер. День выдался тяжелый. Да и весна что-то не спешит согреть старые кости.
      – Мы все очень устали.
      Изабелла попыталась улыбнуться, но не смогла. Собрав уцелевшие стеклянные пузырьки, она отставила их в сторону и принялась поднимать черепки от миски, в которую наливала гремучую смесь.
      – Может быть, теперь мы заживем поспокойней. Друг лорда ле Куртене предан земле. У лорда будет время, чтобы залечить раны.
      Изабелла завернула пузырьки в овечью шерсть и убрала их в котомку.
      – Если он будет беречься, его бок заживет. Я зашила рану.
      – Я говорю о других ранах.
      – Да, я видела шрамы.
      Старик потер руки, словно пытаясь согреться.
      – Лорд ле Куртене никогда не увиливал, если его призывали на службу. Но, уходя, он каждый раз возвращался другим человеком. Он смеется все реже, держит в себе все больше.
      – Воинам приходится очерстветь сердцем, чтобы вынести то, что они видят и слышат в походах. Только так могут они с честью, без колебаний, исполнить свой долг.
      – Может, вы и правы. Но у него есть более важные дела здесь, в Ла Тур. Здесь тоже нужно исполнить долг. Если не будет наследника, у Ла Тур нет будущего. А чтобы был наследник, нужна жена. А как может он посвататься, если его вечно нет дома? – Лью слабо улыбнулся. – Но, кажется, это дело теперь в надежных руках.
      – Почему вы так говорите?
      Она не помнила, чтобы кто-то заглядывал в спальню во время тех восхитительных поцелуев. А потом Джордан появился в дверях одновременно с Лью, так что слуга мог быть уверен – она была один на один с вором.
      – Так это же ясно! – Лью захихикал. – Леди Одетта! Зачем бы еще лорду Уиртону привозить ее в Ла Тур? – Кряхтя, он встал. – Не следовало бы задерживать вас болтовней, миледи. Я искал вас, чтобы сказать – ужин готов.
      Изабелла была рада, что не нужно изобретать повод, чтобы уйти, прежде чем слуга заметит, как она изменилась в лице. Он подтвердил ее догадки. Но, когда он вслух сказал, что у барона и его сестры есть скрытые мотивы для визита в Ла Тур, неприглядная правда открылась ей с особой отчетливостью. Интересно, догадывается ли Джордан? Он человек проницательный, наверняка понял замысел барона. Может быть даже, именно грядущий визит стал причиной, что Джордан ушел от нее прошлой ночью.
      Лорд Уиртон! Откуда он узнал, что она училась в аббатстве Святого Иуды? Как тогда, стоя у могилы Райcа, Изабелла вновь призвала себя не поддаваться панике. Случайное замечание, оброненное Джорданом – или ею самой, хотя она могла бы поклясться, что ничего такого не говорила, – могло привести барона к догадке. Лорд Уиртон непременно сделает вывод, что Изабелла – одна из учениц-мирянок в аббатстве. Нет причин беспокоиться, если ему ничего более неизвестно.
      Торопясь к воротам и бегом взбираясь по ступенькам, ведущим в главную башню, Изабелла не могла отделаться от тревожных мыслей, что кружились в ее голове, словно листья, подхваченные порывом ветра. Нужно найти способ успокоиться, прежде чем она присоединится за ужином к остальным.
      Она заглянула в огромный зал. Там суетились несколько слуг, но за стоящим на возвышении столом еще никого не было. На столе блестела скатерть, прихотливо изукрашенная золотым и серебряным шитьем.
      Нужно быстро пересечь зал, и она доберется до спальни Джордана. Там она переоденется.
      Стоило ей появиться в зале; как слуги уставились на нее с изумлением! Изабелла догадалась, что выглядит еще хуже, чем думала. Хорошо, что здесь не было никаких полированных поверхностей и она не могла видеть собственное отражение. Изабелла бросилась бежать.
      Вдруг огромный зал наполнился шепотом и жужжанием, словно влетел рой обезумевших пчел. Слуги как один смотрели вправо. Изабелла обернулась. В проеме сводчатой двери стояли Джордан, лорд Уиртон и его сестра. Ярко-рыжие кудри подчеркивали ее хрупкую, ангелоподобную красоту. Изабелла оглядела ее и брата лишь мельком, пока ее взор не остановился на Джордане. Она застыла посередине зала.
      Его туника алела, словно волосы леди, уступая им немного в яркости тона. Рукава украшало золотое и серебряное шитье, повторяя узор скатерти. Сверкала рукоять меча, свисавшего на кожаном ремне, что опоясывал закаленное в боях тело. Сапоги плотно охватывали икры, в мощи которых не приходилось сомневаться. Настоящий граф – таким ей еще не доводилось его видеть.
      Изабелла шагнула к двери, но вдруг остановилась. Леди Одетта встала на цыпочки и шепнула что-то Джордану на ухо, а затем опустила маленькую ручку на сгиб его руки. Слегка опираясь о Джордана, леди явно дожидалась, что он склонится к ней, чтобы ответить.
      Сильная боль скрутила живот Изабеллы. Она даже посмотрела вниз, чтобы понять – что там такое? Пустое. Она вдруг поняла, что за чувство ее гложет. Мерзкое, постыдное ощущение, что она тут лишняя и выглядит замарашкой. Даже надень она лучшее из платьев, что могли бы ей дать в аббатстве; ей не сравниться блеском одеяния с Джорданом и Уиртонами.
      Изабелла распрямила плечи и сжала пальцами рукоять кнута. Нельзя забывать, что она представляет в Ла Тур саму королеву, и не важно, что на ней надето. Важно вести себя так, чтобы оправдать доверие и сдержать клятву.
      Ей следовало бы быть к этому готовой. Аббатиса предупредила ее о странных пируэтах, что совершают мужчины и женщины, когда хотят пожениться. Или когда этого добивается один из них. Но одно дело слышать, и совсем другое – видеть собственными глазами. Невозможно было представить себе, что женщина станет домогаться мужчины столь откровенно.
      Она пересекла зал и улыбнулась:
      – Добрый вечер, милорды. Добрый вечер, леди Одетта.
      – Что это с вами? – Лорд Уиртон сощурился. – Вас словно вываляли в грязи свинарника.
      Она холодно ему улыбнулась:
      – К счастью, от меня не несет навозом.
      Леди Одетта жеманно зажала носик:
      – Как странно пахнет!
      – Запах испарится. – Изабелла взглянула на Джордана. Почему он хранит молчание? Его привел в ужас ее вид? Или, что еще хуже, она внушает отвращение?
      Лорд Уиртон с прежней грацией склонился к ее руке.
      – Леди Изабелла, позвольте заметить – вы всегда ошеломительны.
      – Спасибо. – Изабелла не знала, как еще ответить.
      Леди Одетта сказала вполголоса:
      – Какая жалость – ваше очаровательное платье погибло! А может быть, оно и к лучшему. Столь изысканные фасоны уже не в моде.
      Улыбка Изабеллы не дрогнула. То ли леди Одетта плохо выбирала слова, то ли считала, что превосходит своей ослепительной красотой любую женщину. В любом случае Изабелла не допустит, чтобы ее вовлекли в ссору.
      – Какая удача, – возразила она, – что мое очаровательное платье можно еще носить и носить!
      Лорд Уиртон рассмеялся:
      – К счастью для всех нас!
      – С вашего позволения, я пойду к себе и переоденусь.
      – Но вы ведь вернетесь, не так ли? – Барон предложил Изабелле руку. – Позвольте проводить вас до ваших покоев, леди Изабелла.
      – Благодарю вас, – отозвалась она. Но почему молчит Джордан?
      Она опустила ладонь на руку лорда Уиртона, и он повел ее прочь от Джордана и сестры. Несомненно, так и было задумано – оставить их наедине. Лорд Уиртон заметил:
      – Вы прекрасно выглядите даже с испачканным лицом, и это после всех испытаний, что выпали на вашу долю.
      – Напротив. – Изабелла боролась с желанием обернуться и посмотреть, что делают леди Одетта и Джордан. – Это была самая увлекательная неделя моей жизни.
      – И самая необычная, осмелюсь сказать.
      – Отчего же?
      Он сердечно рассмеялся:
      – Часто ли вам доводится спасать невинно осужденных или защищать замок от воров?
      – Нет. – Улыбнувшись, Изабелла напомнила себе, что не стоит подозревать самое худшее за вполне невинными словами. – Если честно, до этого я вела тихую и размеренную жизнь.
      – Никогда не думал, что услышу подобное от кого-нибудь из де Монфоров.
      – Вы имеете в виду моих братьев? Я другая. Во многих отношениях мы совершенно не похожи.
      Лорд Уиртон задержался возле двери, ведущей во внутренние покои.
      – Это я понял, миледи. Сестра только что позволила себе несколько обидных фраз. Скажи она это в присутствии ваших братьев – не миновать бы ссоры между нашими семьями на много поколений вперед.
      – Я уже сказала – я совсем другая.
      – Ле Куртене сказал, что вы собираетесь отправиться в Линкольн.
      – Да, – согласилась она, радуясь, что заранее подготовилась к такому вопросу. – Мне говорили, в Линкольне есть искусный целитель, прихожанин Линкольнского собора. Говорили также, он знает, как лечить чуму, что опустошает графства. Надеюсь у него поучиться.
      – И вы поделитесь знанием с вашими учителями в аббатстве Святого Иуды?
      – Я там училась, и мне кажется честным рассказать им все, что узнаю.
      – Как мило с вашей стороны, миледи. Вы обладаете не только искусством врачевателя, но и чувством долга. Настоящая дочь лорда.
      – Благодарю вас. – Изабелла надеялась, что ее улыбка не выглядит со стороны столь натянутой, как ей самой кажется. – Из уважения к тете лорд ле Куртене предложил проводить меня.
      – Очень достойное предложение, – согласился барон. – Дорога в Линкольн кишит опасностями. Будет разумно, что мы четверо захватим с собой слуг.
      – Четверо?
      – Сестре скучно будет оставаться в Ла Тур, когда вы – когда вы с Джорданом – уедете. Я обещал, – барон улыбнулся в сторону леди Одетты, – что дам ей возможность наслаждаться не только моим обществом. В любом случае чем больше отряд, тем лучше. Ворам придется крепко подумать, прежде чем решиться на грабеж.
      «А еще ваша сестра выиграет время, чтобы склонить Джордана к браку». Разумеется, вслух Изабелла не сказала ни слова. Думать об этом ей показалось недостойным. Следует радоваться, что они поедут по заброшенной дороге не одни!
      – Надеюсь, следующие несколько недель пройдут спокойно, не то что эта, – продолжал лорд Уиртон. – Правда ли, что вор искал кинжал, который вы нашли в могиле Райcа де Долана?
      Изабелла поежилась и вошла под арку двери.
      – Мы теперь так и не узнаем, что ему было нужно, потому что он умер, не открыв правды.
      – Впрочем, не важно, раз кинжал вернулся туда, откуда и взялся. Похоронен вместе с де Доланом.
      – Это…
      Изабелла оборвала себя на полуслове, услышав смех.
      Леди Одетта положила руку на плечо Джордана. Она весело смеялась, наклонившись к нему так, что ее роскошная грудь терлась о его рукав. Поверх ее рыжей головы Джордан посмотрел туда, где под сводчатой дверью стояла Изабелла.
      Их взгляды встретились, и зал исчез. Пропал музыкальный смех леди, заглушаемый стуком собственного сердца. Изабелла видела, как его лицо каменеет под напором чувств, которых нет сил скрывать. Ее тело загорелось в ответ, словно они стояли обнявшись, а не разделенные пространством огромного зала. Да, именно в его объятиях ей хотелось очутиться. Хватит с нее полуправды, притворства.
      Лорд Уиртон, кажется, сказал еще что-то, прежде чем вернуться к сестре, но Изабелла не слышала. Она не сводила глаз с пары – леди Одетта и Джордан идут через весь зал. Губы леди двигались, и Джордан кивал ей в ответ, но смотрел он только на Изабеллу. Наконец пара подошла к ступенькам помоста, на котором возвышался стол.
      Изабелла вздохнула, медленно, порывисто. Ей не хватало воздуха. У нее остановилось дыхание? Или прошло всего лишь мгновение, растянутое в вечность, пока они смотрели в глаза друг другу?
      Куда ей до леди Одетты! В аббатстве Святого Иуды не обучали тонкостям светского обхождения. Зато леди ничего не смыслит в травах. Губы Изабеллы тронула слабая улыбка.
      У каждого человека свой талант. Делать сравнения – глупо и бесполезно. Аббатиса говорила так каждый раз, когда вновь принятая в аббатство девушка беспокоилась, сумеет ли она сравняться в умении с другими сестрами. Следует почаще вспоминать эти слова.

      Завязав последний сверток, Изабелла поставила котомку на стол – единственный предмет мебели в кладовой. В этой примыкающей к кухне каморке Изабелла почувствовала себя почти как в раю. Пока остальные ужинали, она целый час пополняла здесь запасы целебных трав. Нашла предлог, лишь бы не возвращаться в парадный зал, не видеть, как леди Одетта бросает на Джордана игривые улыбочки. «Приди ко мне прямо сейчас!» – вот что они означали.
      Она уложила мешочки и свертки с травами в специальное отделение котомки, чтобы не смешивались с активными элементами, предназначенными для опытов. Изабелла держала укроп против болей в животе, розмарин против тошноты, а также для укрощения приступов злобы и других недобрых чувств. Порошок из растертых сушеных жуков и тритонов усмирял зубную боль. Фенхель снимал жар, а мандрагора исцеляла головную боль и бессонницу.
      – А вот и олений язык, – шепнула она, укладывая в котомку последний мешочек, – против нечестивых мыслей. – Ей еще не приходилось использовать олений язык по такому деликатному назначению. В аббатстве Святого Иуды она прописывала его, чтобы унять икоту. Теперь же Изабелла подумала – а не принять ли средство ей самой, чтобы изгнать Джордана из собственных мыслей.
      Она закинула котомку на плечо, натянула плащ и вышла в ночь. Подняла глаза к окнам парадного зала – там все еще горели огни. Может быть, Джордану захочется узнать, отчего она не присоединилась к гостям за ужином. Ей нужно придумать правдивое объяснение, но так, чтобы он не догадался, что чувства ее в смятении.
      Она зашагала к воротам, за которыми открывались ступеньки, ведущие в нижний дворик и наружу, за пределы крепостной стены. Оказавшись снаружи, она остановилась. Вдоль стены по холму шел неширокий уступ. Наверное, для того, чтобы тяжелые каменные стены не сползали к воротам, догадалась Изабелла. Но если на замок нападут, не облегчит ли выступ задачу нападающим? Здесь можно поставить лестницы и даже осадные орудия.
      Она проследила линию холма, уходящую вниз. Захватчики должны втащить наверх по крутому склону тяжелые лестницы и части осадных орудий. Если трава мокрая, это все равно что взбираться по обледенелой горе. Поэтому четыре или пять футов плоской поверхности вдоль стены опасности не представляют.
      Изабелла оперлась спиной о щербатые камни. Откуда-то сверху доносились голоса стражников, расхаживающих по парапету. Один из них сказал что-то про леди Одетту, и остальные засмеялись. Изабелла не стала прислушиваться.
      От свежевспаханных полей поднимался туман. Главная башня замка казалась островом посреди облака. Над головой ярко сверкали звезды и луна. Изабелла пошла по узкой полосе земли между стеной и крутым спуском в сухой ров – лишь бы не слышать болтовню стражи. Трава была мокрой от росы, и она шла осторожно, чтобы не оступиться. Дул холодный ветер, видимо, все еще находясь в плену у зимы. Изабелла плотнее запахнула плащ и остановилась, чтобы взглянуть в звездное небо.
      Звезды исполняли все тот же танец, что она наблюдала каждую ночь на крыше трапезной в аббатстве Святого Иуды. Много ночей она, борясь со сном, смотрела на небо, отмечая путь каждой звезды от горизонта к горизонту. Оказалось, их путь меняется в зависимости от времени года, но рисунок звездного танца неизбежно повторялся из года в год.
      – Может, вы слышите музыку, недоступную нашим ушам? – спросила она тихо, обращаясь к звездам. – Может быть, луна играет чудесную мелодию? А вы…
      – А вы всегда разговариваете со звездами? Она испуганно обернулась вправо.
      – Джордан, что вы здесь делаете?
      – Мог бы спросить у вас то же самое.
      Он говорил слегка невнятно, словно перебрал вина за ужином.
      – Люблю смотреть на звезды.
      – И разговаривать с ними?
      Он оставался в тени, так что она едва могла его видеть.
      – Я разговаривала сама с собой. – Изабелла хотела добавить еще что-то, но замолчала, пораженная. Небо прочертила падающая звезда, сверкнула алмазным блеском и погасла.
      – Смотрите туда! – Она показала на небо.
      – Что это? Я видел, что-то сверкнуло.
      – Это была звезда, она упала и погибла. У каждой звезды свой запас света. Если он сгорает в один миг, звезда гаснет.
      – Откуда вам известно?
      – Вы только что видели сами. Если хочешь узнать что-то о небе, есть отличный способ. Открыть глаза и наблюдать.
      – А если нас волнуют земные вопросы? – Джордан вышел из тени и встал рядом, прислонившись к толстому камню стены. В лунном свете его лицо казалось бесстрастным, словно на нем застыла маска смерти.
      – Не знаю. Думаю, смотря какой вопрос.
      – Согласен. – Он неподвижно смотрел на посеребренный луной край туманного облака, клубящегося у их ног.
      Изабелла вспомнила слова Лью. Лорд ле Куртене никогда не увиливал, когда его призывали на службу, но каждый раз, уходя, он возвращался другим. Он смеется все реже, держит в себе все больше. Она не хуже слуги понимала, что раны на теле Джордана ничто по сравнению с болью, раздирающей ему душу. Она протянула руку и пальцем погладила шрам возле правого виска Джордана.
      Он перехватил ее руку и пригнул вниз.
      – Раньше вы избегали до меня дотрагиваться.
      – Не замечала.
      – А я заметил.
      У нее пересохло в горле, но она сумела шепнуть:
      – Простите.
      – Вам не за что извиняться, вы не сделали ничего плохого.
      – Так и вы не совершили ничего постыдного. Иногда случается всякое.
      – А иногда, – перебил он, – всякое случается намеренно.
      – Или из добрых побуждений!
      – И какое же добро оправдывает такой шрам?
      – Не знаю. Как это случилось?
      Его палец погладил ее нежную кожу пониже запястья.
      – Ничего необычного. Принц Ричард преисполнился решимости наказать вассала, который дурно о нем отозвался. Мы налетели на замок в Аквитании, точно так, как делали это много раз. Сильный удар рассек мой шлем, и я упал замертво. Меня бросили умирать на поле боя, в то время как другие рыцари мстили за принца. Когда я открыл глаза, безумие уже закончилось. Почти все обитатели замка были мертвы, а те, кто уцелел, завидовали убитым. Честь удалось сохранить лишь тем, кто пал в бою, потому что остальные принялись грабить и насиловать.
      Она отняла у него руку, глядя, как его рот сжимается в суровую линию.
      – Вы не виноваты в злодействе других.
      – Я был одним из них.
      – Вы лежали без чувств.
      – Во время этого боя – да.
      Она не удержалась, чтобы не спросить:
      – Значит, раньше вы тоже грабили и насиловали?
      – Я ни разу не сделал попытки прекратить грабеж и насилие. Значит, я виновен не меньше всех тех, кто сражался под знаменем принца.
      – Пытаться остановить воинов, опьяненных боем? Это самоубийство.
      – Разве моя жизнь значит больше, чем жизни убитых нами?
      – Я не знаю ответа, – призналась она, снова подходя к нему ближе. Лью был прав. Раны в душе Джордана не зажили. Они все еще истекали кровью, даже смердели. – Зато я знаю, что аббатиса считает вас человеком чести.
      – И вы ей верите?
      Да он просто в ярости! Изабелла была поражена. Джордан редко позволял чувствам вырваться наружу. Поэтому каждый раз, когда это все-таки случалось, она удивлялась вдвойне.
      – Не мое дело подвергать сомнению слова аббатисы. Если она извинится, это может разозлить его еще больше.
      – Значит, не расскажи она обо мне, вы бы не поверили, когда я поклялся, что помогу вам?
      – Зачем задавать такие бессмысленные вопросы?
      – Потому, что вы, кажется, решили, что в бою насмерть есть что-то почетное, и лишь оттого, что таким образом вы держите клятву. – Он закусил губу, а потом прорычал: – Искать смерть на турнире тоже почетно?
      – При чем тут смерть? Турнир – это развлечение, игра. Он скрестил руки на груди и уставился в небо, и ветерок развевал полы его плаща.
      – Кажется, вы совсем ничего не знаете о турнирах.
      – Знаю лишь, что их любят молодые рыцари. Так они оттачивают воинское мастерство.
      Он взглянул на Изабеллу:
      – Видели хоть один турнир?
      – Нет.
      – Это свалка, не хуже, чем в настоящем бою. Всадники сшибаются друг с другом, и начинается драка.
      – Но ведь они сражаются затупленными мечами и тупыми ножами, не так ли?
      – Нет. Ибо как доказать свое воинское искусство, если не прольешь кровь?
      Изабелла схватилась за живот, борясь с приступом тошноты.
      – Тогда это варварство!
      – Большее варварство, чем вы можете себе вообразить. Иногда битва понарошку не вмещается в пределы отведенного для нее поля, и рыцари влетают в деревню или на ферму. Живущие там оказываются в большой опасности.
      – Шутите! Рыцарь не может убить невинного просто из желания доказать, что он великий воин. Это же соревнование, игра!
      Джордан намотал на палец прядь ее волос, притянув к себе ее лицо.
      – Моя дорогая Изабелла, милая невинная Изабелла, вы и понятия не имеете о том, на что пойдет мужчина, чтобы доказать свою силу на поле боя или за его пределами.
      – Но убивать людей, которые не совершили никакого преступления, просто оказались на пути.
      – Это уже достаточное преступление.
      Она уставилась на него в надежде уловить на его лице улыбку. Должно быть, он просто морочит ей голову, чтобы проверить, насколько она легковерна, и вот-вот зальется смехом. Но он был совершенно серьезен.
      – Варварство! – повторила она шепотом.
      – Теперь вы понимаете, почему мне хочется вам помочь?
      – Но сумеем ли мы положить конец бессмысленным убийствам? Да, мы, может быть, остановим войну между королем и его сыновьями. Но когда воцарится мир, будут проводить больше турниров.
      – Не все же сразу, моя дорогая Изабелла.
      Она высвободила волосы.
      – Вы не должны обращаться ко мне так.
      – Вы бы предпочли именоваться «леди Изабелла»?
      – Это более уместно.
      – Уместно? – Он невесело рассмеялся. – Если говорить о том, что уместно, не лучше ли называть вас «сестра Изабелла»?
      Она отшатнулась.
      – Откуда вы знаете? Вы знали все время?
      – Я ничего не знал наверняка до сего момента. Вы ведь сказали, что вы не монахиня.
      – Я не монахиня, но в аббатстве меня называют «сестра».
      Изабелла закрыла глаза и вздохнула. Что она делает?
      Именно от этого и предостерегала ее аббатиса. Открыв глаза, она спросила:
      – Как же именно я себя выдала?
      – Вы отлично скрывали правду. Уиртон заронил сомнения в мою голову, когда сказал, что никто ничего не слышал о дочери де Монфоров с тех пор, как погиб ваш батюшка, а мать заключили в монастырь вскоре после смерти лорда де Монфора.
      – Вы не должны повторять другим то, что узнали от меня.
      – А зачем? Кто поверит, что монашка способна на такое? – Он погладил плетеную рукоять ее кнута. – Вы одна такая в аббатстве Святого Иуды или тетя ведает очень странным монастырем?
      – Вы задаете вопросы, на которые мне нельзя отвечать.
      – Кто же запрещает? Моя тетка? – Его темные брови поползли вверх. – Или королева?
      – Говорю вам, мне нельзя отвечать на такие вопросы. Прошу, не спрашивайте больше.
      – Не я один задаюсь такими вопросами. – Джордан поднял лицо к небу. – Вы пропустили очень интересный ужин. Уиртон весьма интересовался вами и тем, как вы попали в Кенвикский приорат, если направлялись в Линкольн.
      – И что вы ему сказали?
      – Что женщины редко открывают правду до конца, пока им это на руку. Глупцы те мужчины, что позволяют сбить себя с толку в напрасной надежде узнать эту самую правду. Слишком часто погоня заводит их в трясину, а следовало бы ее избежать! Ведь вы, женщины, в свою очередь, заблуждаетесь тоже, когда думаете, что мы испытываем к вам нечто большее, чем просто похоть…
      Его слова вонзились ей в сердце, как острое лезвие.
      – Казалось, вы прекрасно знали, что делаете, когда целовали меня в спальне. Можете отрицать что угодно, но вы испытывали тогда ко мне не только похоть. Будь это всего лишь вожделение, вы бы не остановились.
      – Вот тут вы ошибаетесь, Изабелла! Я не чувствую ровным счетом ничего – ни к вам, ни к любой другой.
      Она схватила его левую руку и пребольно ущипнула. Он ахнул, вырывая руку.
      – Итак, вы все-таки способны что-то чувствовать.
      Потирая руку, он прорычал:
      – Сколько еще чепухи мне придется от вас выслушивать?
      – А каково мне слышать, если вы заявляете, что не чувствовали ко мне ровным счетом ничего, когда целовали?
      – Если вдруг там и было что-то, кроме похоти, тогда это вышло по ошибке.
      – Очень мило с вашей стороны признаться в этом именно сейчас. Но я не верю.
      – Нет?
      Его рот прижался к ее губам, когда он рывком притянул ее к себе. От него веяло ледяным отчаянием. Прижав ее к стене, Джордан обхватил ее талию, а затем накрыл ладонями ее грудь. Ей бы оттолкнуть его прочь. Сказать, что она хочет большего, нежели простое вожделение. Но она вдруг застонала, и его язык скользнул в полуоткрытые губы. Вцепившись в рукава его туники, она принялась ласкать его язык своим.
      Восхитительный вкус, и она поняла, что жаждет большего! Ее губы ласкали грубую кожу его щек и шею, царапающую отросшей задень щетиной.
      Его дыхание обожгло ей волосы, когда она взяла губами мочку его уха и принялась ее нежно покусывать. Изабелла слышала, как ее дыхание сделалось судорожным, когда он большими пальцами начал ласкать ее соски сквозь ткань платья. Затем он развязал шнурки корсажа, и она ощутила его горячие ладони на своей коже. Рука зацепилась за ключ, и проворные пальцы отбросили его ей на плечо. Другой рукой Джордан сгреб подол платья и поднял его к талии, прижимаясь к ней все теснее. Она оказалась намертво зажатой между неподатливыми камнями и его телом, крепким, словно скала.
      Губы шевельнулись в безмолвном протесте, когда Джордан убрал руку с ее груди. Тогда он заставил ее замолчать, снова впившись в нее поцелуем. Схватил подол ее платья с другого боку и задрал вверх, пока она не почувствовала холод ночи обнаженной кожей там, где заканчивались чулки.
      Теперь он ласкал ее обнаженные бедра. Большие пальцы скользили по внутренней поверхности бедер, медленно раздвигая ей ноги. Она извивалась, прижимаясь к Джордану, не в силах больше сдерживаться. Под напором его искусных ласк она мало-помалу сдавалась, готовая уступить сокровище, которого он домогался.
      Затем руки Джордана двинулись вверх по ее ногам, погладили бедра и легли ей на ягодицы. Изабелла почувствовала, что отрывается от земли, и обвила Джордана ногами, просунув между ними подол платья. Твердость его напряженной плоти ощущалась даже сквозь толстую ткань. И пусть это было просто вожделение, и ничего больше. Она хотела его не меньше.
      – Лорд ле Куртене!
      Крик эхом отразился от мощных стен.
      – Лорд ле Куртене!
      Теперь Изабелла узнала голос – Эмери. Она пробежалась губами по шее Джордана и шепнула ему в ухо:
      – Отошлите его прочь.
      – Нет.
      Джордан поставил ее на землю и принялся спешно оправлять ей платье. Вот он отнял руки и уставился на них изумленно, словно не веря, что они предали хозяина, снова обняв Изабеллу.
      – Я должен ему ответить.
      – Джордан!
      – Молчите. – В его голосе зазвенело то же отчаяние, что чудилось Изабелле в поцелуях, когда он протестующим жестом заставил ее оставаться на месте. – Не заставляйте меня желать вас еще больше, чем есть.
      Джордан поднял ее котомку, соскользнувшую с плеча – она и не заметила когда, – и протянул ей. Она молча взяла свою сумку.
      – Простите, – сказал он, прежде чем уйти. Оруженосец уже спешил к ним по узкой полосе земли вдоль стены.
      – За то, что начали, или за то, что остановились?
      Долгое молчание. Потом он ответил:
      – И за то, и за другое.
 
      Джордан мерил шагами собственную спальню. Он поднялся сюда сразу после улаживания дела с Уиртонами, ради чего его и разыскивал Эмери, и обнаружил, что Изабеллы здесь больше нет. И неудивительно! Конечно, она попросила другую спальню.
      Кровь Христова! Если бы не Эмери, Изабелла, несомненно, была бы сейчас с ним, в его постели. Сестра Изабелла! Монахиня или нет, она принадлежит аббатству его тетки. И эта мысль не давала ему покоя.
      – Милорд? – услышал он голос Лью.
      Почему же слуга не решается войти? Боится помешать, догадался Джордан. Смех застрял у него в горле. Он сделал все, чтобы Изабелла отныне относилась к нему с холодным недоверием. Точно такое она выказывает Уиртону. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как боль исказила ее лицо, когда он ее оттолкнул?
      – Входи, Лью, – позвал Джордан. Махнул рукой туда, где на столе стояла бутылка вина, откупоренная, но непочатая: – Наливай, если хочешь промочить себе глотку.
      С довольной улыбкой слуга плеснул себе щедрую порцию.
      – Вам налить, милорд?
      – Сегодня я уже достаточно выпил.
      Лью вопросительно посмотрел на стул.
      – Садись, – пригласил Джордан.
      Лью сел, его улыбка сделалась еще тире. Сделал глоток и заговорил:
      – Лорд Уиртон и его сестра нашли покои, которые им больше по вкусу.
      – Отлично.
      Как он был поражен, когда выяснил, что Эмери отправили на его поиски лишь для того, чтобы найти спальню для леди Одетты! Ей хотелось комнату без окон, чтобы не убежала белка. Лью или на худой конец оруженосец сами могли уладить дело. Если бы не помешал Эмери… Джордан затряс головой, прогоняя назойливую мысль.
      – Так вы от нее не избавитесь, милорд. – Лью разглядывал стакан, наклоняя его туда-сюда. – Ни одна женщина не покидала еще мыслей мужчины просто так, по его желанию.
      – Надеюсь, ты ошибаешься.
      – Это правда, милорд. Я пожил на свете и натерпелся этой напасти больше, чем молодой человек вроде вас. Эту женщину нельзя забыть.
      – Вот здесь ты прав. – Джордан подошел к окну и облокотился о широкий подоконник, как делал это сотни раз. Затем, выругавшись, отскочил от окна. Именно отсюда прыгнул вниз незнакомец, чтобы встретить смерть.
      – Значит, вы ее уже не забудете.
      Джордан снова принялся расхаживать по спальне.
      – И опять ты прав.
      – Тогда почему бы не осчастливить себя и Ла Тур, женившись на ней?
      Джордан застыл на месте, воззрившись на слугу.
      – Столь возмутительных предложений мне от тебя еще не доводилось слышать. Мне следует осчастливить себя или тебя?
      Лью сделал затяжной глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.
      – Ла Тур нуждается в наследнике. Ходят слухи, о новой ссоре между королем и принцем Ричардом, вас могут снова призвать на войну. Подумайте о Ла Тур, милорд, и позаботьтесь о законном наследнике, прежде чем нас покинуть. Мы ведь думали, что вас убили…
      Старик содрогнулся, и Джордан был уверен, что слышит, как стучат его уцелевшие зубы.
      – Но я жив и не собираюсь больше покидать Ла Тур!
      – Но вы уезжаете на рассвете!
      – Чтобы отправиться в Линкольн, а не на войну.
      Лью поднялся на ноги и поставил на стол пустой стакан.
      – Дорога в Линкольн полна опасностей. Хорошо, если вы уцелеете и вернетесь. Но что вы станете делать, когда вас снова призовут на военную службу?
      – Я решил, что не подчинюсь.
      – Не шутите так, милорд! – Теперь в голосе старика зазвучал самый настоящий ужас. – Если вы откажетесь исполнять долг Ла Тур могут конфисковать. Тогда мы все пойдем по миру.
      – Потише, или ты перебудишь весь замок. – Джордан снова ходил взад и вперед. – Я сам решу, когда придет вызов. Если повезет, вызова не будет.
      Если повезет, да ещё если они с Изабеллой выполнят поручение королевы, добавил он про себя.
      – Но вы должны быть готовы к выступлению, а как можете вы уехать, не оставив наследника?
      – Лью, ты похож на старую наседку, что хлопочет над единственным цыпленком. Я не цыпленок, и не надо хлопать крыльями.
      Эконом встал напротив Джордана, скрестив на груди руки.
      – Я не хлопаю крыльями. Милорд, взгляните-ка на себя! Вы не можете забыть леди, потому что она не в вашей постели. Так почему бы не жениться на ней и не зачать дитя? Это решило бы все дело.
      – Как у тебя все просто, Лью.
      – В чем беда? И часа не пройдет, как отец Элуа вас поженит. Она будет вашей сегодня же! – Затем он заговорщицки прошептал: – Вспомните старую поговорку, милорд! «Брак в апреле состоится – радость мужу и девице».
      – А как насчет «Не женитесь на говенье – выйдет просто сожаленье»?
      Плечи эконома поникли.
      – Нашли о чем беспокоиться. Скоро Пасха. Если вы останетесь, ничто не помешает насладиться вашей леди. Может, она уже будет носить под сердцем дитя, когда пойдет к венцу. Но кому какое дело, если ребенок появится на несколько дней раньше срока?
      – Нет, мы отправимся в путь, как и задумали.
      Старик горестно съежился. Джордан подошел к столу.
      Наполнив стакан, протянул его слуге.
      – Не стоит волноваться, Лью. Я прекрасно помню, в чем мой долг. Просто все сложнее, чем ты думаешь. У леди есть свои обязательства.
      – Да, выйти замуж, и она выбрала вас. Леди Одетта…
      – Леди Одетта? – переспросил Джордан удивленно. – Ты говоришь о сестре Уиртона?
      – А вы нет? – Лью вытаращил слезящиеся глаза. – Не может быть! Вы полагали, мы говорим о леди Изабелле, не так ли? Так это из-за нее вы и глаз не можете сомкнуть? Одевается как нищенка, что-то вытворяет с огнем… – Старик перекрестился. – Она вас околдовала!
      – Кровь Христова, Лью! Хватит! Нет тут никакого колдовства. Я обещал проводить ее в Линкольн, чтобы угодить тетке. – Джордан бросился к окну, ругая себя на все корки. Нужно соблюдать осторожность, говоря о тете. Если он, одурманенный чрезмерными возлияниями, сумел заподозрить правду, то и другие смогут. – Не важно. Сегодня я не собираюсь жениться ни на одной из них.
      Во вздохе Лью ясно читался упрек.
      – Или в ближайшем обозримом будущем. Не нападай на меня, Лью. Я прекрасно знаю, в чем мой долг, с тех самых пор, как стало ясно – я единственный уцелевший сын своего отца.
      Снова глубокий вздох.
      – Как угодно, милорд.
      – Возьми бутылку себе.
      – Благодарю, милорд.
      Лью медленно пошел к двери. Не оборачиваясь, Джордан сказал:
      – Спасибо, что ты так печешься о Ла Тур.
      – Это и мой дом тоже.
      – Понимаю. – Джордан подошел к старику и легонько похлопал его по плечу. – Я поразмыслю над твоими словами.
      – Насчет леди Одетты? – Глаза слуги вновь загорелись надеждой.
      – Насчет всего, что ты сказал.
      Лью взял бутыль, посылая хозяину молчаливый салют.
      Джордан стоял возле открытой двери. Стоит пройти по коридору, сделать полдюжины шагов налево. Там спальня Изабеллы. Волосы золотой волной струятся по подушке. Жаркое тело, в нем достаточно огня, чтобы растопить лед его души.
      Джордан бессильно зарычал.
      Может быть, следовало ответить согласием на предложение барона, сделанное меньше получаса назад? Он может жениться на леди Одетте и обеспечить Ла Тур наследником. Леди готова. Легкое решение!
      Он не будет давать новых клятв, пока не исполнит те, что дал ранее. Он должен помочь Изабелле отыскать ларчик с бумагами королевы Элеоноры. Затем она, как сестра Изабелла, может вернуться в аббатство Святого Иуды и продолжить обучение. А он может жениться на любой женщине, способной дать замку наследника.
      Отличный план, решил он, плотнее закрывая дверь спальни. Взвешенный, выгодный для всех. Так отчего же у него такое чувство, словно чей-то тяжелый кулак заехал ему прямо в солнечное сплетение?

      Изабелла перебросила котомку на другое плечо. Она ждала, стоя возле конюшен, поеживаясь от холода раннего утра. Интересно, что задерживает Джордана и Уиртонов? Она не сводила взгляда с крутого откоса холма, надеясь, что лорд Уиртон и его сестра явятся раньше Джордана. Целый час, тщетно пытаясь заснуть хоть ненадолго перед дальней дорогой, она представляла, что скажет Джордану при встрече. Как странно! Им так легко было разговаривать, когда они были совсем чужими друг другу. А теперь язык немеет. Оставалось лишь надеяться, что она ошибается, полагая, что такова воля самого Джордана, ведь он признался, что не испытывает к ней никаких чувств.
      – Никаких, кроме похоти, – повторила она шепотом.
      – Миледи? – встрепенулся мальчишка, выводивший лошадь из конюшни. – Вы что-то сказали?
      – Так, пустяки. – Изабелла осмотрела вороного мерина со всех сторон и покачала головой. – Мне нужна лошадь более выносливая, для долгой дороги.
      – Миледи, эту лошадку особенно любила матушка лорда ле Куртене. – Мальчик упрямо поджал губы. – Леди следует взять спокойную лошадь.
      – Мы отправляемся в путешествие, у нас будет два-три привала, поэтому мне нужна лошадь, способная вынести тяготы дальнего пути. Как насчет вот этой? – Она указала на белую лошадь в стойле возле самой двери.
      – Вы про жеребца? Он не для леди.
      – Я справлюсь. Оседлай-ка мне его.
      Мальчик замер, нерешительно озираясь по сторонам. Видно, ждал, что кто-нибудь из мужчин поможет ему убедить Изабеллу взять лошадь посмирнее. Затем кивнул с неохотой и отошел от мерина, надеясь в душе, что она еще передумает.
      Изабелла потрепала лошадку по спине:
      – Ты не заслуживаешь лишений. Отдыхай.
      Мальчик седлал жеребца. Вороной повернул к ней морду, и девушка улыбнулась. Мерин тихо заржал, и она подумала, что вороной все понял и теперь благодарит ее зато, что она выбрала другого скакуна.
      На плечо Изабеллы легла рука. Она резко перехватила ее и вдруг застыла, когда мальчик-конюший назвал имя лорда Уиртона. Ведь она могла бы швырнуть барона на землю! Девушка разжала захват и повернулась к нему лицом. Уиртон растирал руку.
      – Простите, – сказала она.
      – Не следовало подкрадываться и пугать вас. – Лорд Уиртон продолжал массировать запястье. – Вспоминаю, что вы творили, когда мы впервые встретились. Кажется, вы опасная женщина.
      – В пути женщину может подстерегать опасность.
      Не очень удачный ответ, но ничего лучше не пришло ей в голову. Сколько еще промахов она совершит прежде чем отыщет медную шкатулку с бумагами? Нарико предупреждала сестер: «Думайте, прежде чем нанести удар», – ибо приемы, которым она их учила, могли причинить человеку серьезные увечья. Изабелла слишком невнимательно отнеслась к ее предостережениям, как, впрочем, и к самим занятиям.
      – Очень мудро, миледи. Думается, вы изучали не только искусство врачевания.
      Изабелла постаралась скрыть смятение. Неужели Джордан нарушил обещание и рассказал барону о том, что узнал из их разговора об аббатстве прошлой ночью? Нет, Джордан держал слово. Она не позволит барону вывести ее из равновесия настолько, чтобы выдать секрет.
      – В жизни приходится многому учиться. – Изабелла похвалила себя за прекрасный ответ. Она ничем не вызвала подозрений.
      Взгляд барона скользнул по ее фигуре. С недовольной гримасой на лице Уиртон сурово спросил:
      – Вы оставили себе кинжал из могилы де Долана?
      – Да. – Она потрогала замотанный в тряпку кинжал у себя за поясом. – Нужно отдать его лорду ле Куртене.
      – Кажется, вы сказали, что похоронили кинжал вместе с де Доланом.
      – Если изволите припомнить, у меня тогда не было времени рассказать правду.
      Лорд Уиртон снова расцвел в улыбке:
      – Вы правы. Надеюсь, по пути в Линкольн у нас будет возможность побеседовать без помех. Должен заметить, вы выглядите отдохнувшей. А вот Одетта почти не спала.
      – Ей так не терпелось отправиться в Линкольн?
      – Ну, из-за этого тоже.
      Изабелла отвернулась и погладила морду вороного. Неужели барон хочет сказать колкость? Улыбка у него просто змеиная.
      – Как только мы выступим, леди Одетта сможет убедиться, что волноваться незачем. Ее будут охранять.
      – Она это знает, но… – Барон вздохнул. – Простите. Не следовало мне затевать разговор о том, как изменился ле Куртене. Я его просто не узнаю.
      Изабелла уставилась на барона разинув рот. Никак она не ожидала, что разговор примет такой оборот.
      – Вы, похоже, сильно удивлены, миледи.
      – Я в самом деле удивлена, – призналась она.
      – Перемене в ле Куртене? Не думал, что вы познакомились так давно. По крайней мере до его последней вылазки в Аквитанию.
      – Мы познакомились несколько дней назад.
      – Тогда вы не можете знать, как горячо он стремился служить королю Генриху или его сыновьям, когда бы его ни призвали на защиту королевства. Теперь же он, кажется, вовсе не горит желанием снова оказаться на поле боя. – Барон взял поводья темно-гнедой лошади, которую подвел к нему второй мальчик-конюший. – Даже ради спасения прекрасной дамы.
      – Если вы имеете в виду стычку с бейлифом, то могу вас заверить – он просто не счел положение достаточно опасным. Это я ошиблась.
      – Я говорю не об этом. Вспомните вашу первую ночь под крышей Ла Тур.
      Изабелла внимательно вгляделась в лицо Уиртона. Ничего, кроме искреннего удивления.
      – Он сделал все, чтобы спасти мне жизнь. Но пренебрег собственной безопасностью. Кому-то из нас нужно было действовать без промедления, иначе мы оба могли бы погибнуть.
      – Вот вы и действовали без промедления.
      – Я уже сказала – все случилось слишком быстро. Не выбей я тогда нож из рук нападавшего, Джордан…
      Она замолчала, заметив, что барон смотрит куда-то мимо нее.
      Глянув поверх его плеча, она увидела Джордана и леди Одетту. В одной руке леди несла клетку с белкой, а другой цеплялась за Джордана. На ее лице играла победная улыбка. Лицо Джордана было сурово.
      – Не перебивайте рассказа ради меня, – сказал он. – Не так уж часто бывает, что дама становится героиней собственного приключения.
      – А больше нечего рассказывать. – Они с Джорданом холодно рассматривали друг друга. – Все закончилось крайне печально.
      Леди Одетта ахнула и замахала ручкой:
      – Если бы что-то подобное приключилось со мной, мне бы пришлось надеяться лишь на помощь храброго рыцаря.
      – Возможно, вы изменили бы мнение, – возразила Изабелла, глядя, как Уиртон с одобрением кивает, слушая сестру, – если бы знали, что вас некому спасать. Любое движение лорда ле Куртене могло привести к моей гибели. И он знал это не хуже меня. Вот почему мне пришлось выкручиваться самой.
      – Тогда бы я лучше умерла!
      – Не сделав ни единой попытки спастись?
      – Что могу я сделать такого, что не под силу храброму рыцарю? – Пальчики леди пробежали вверх по рукаву Джордана. – Я умерла бы с радостью, если бы его прекрасное лицо стало последним, что видели мои глаза.
      Изабелла расхохоталась, не в силах сдержаться. Ну и глупость!
      Леди Одетта возмущенно вскинула подбородок. Она надула губы и взглянула на Джордана, который взирал на нее все с тем же безразличием. Изабелла вновь почувствовала, что ее душит смех. Неужели леди Одетта ждет, что Джордан выбранит ее за то, что она сказала правду?
      Презрительно фыркнув, леди Одетта отвернулась. Вихрем взлетел подол ее платья. Ясно, леди пришла в ярость. В эту минуту мальчик-конюший вывел оседланного жеребца.
      Леди ахнула:
      – Не могу же я скакать на этой лошади!
      – Это для леди Изабеллы. – Мальчик покосился в ее сторону. – А для вас вот этот черный, миледи.
      Изабелла прикусила язык, чтобы сдержать раздосадованный возглас. Леди Одетта принялась рассыпаться в благодарностях. Разумеется, Изабелле следовало понять, что леди не захочет – да и не сможет – скакать на мало-мальски резвой лошади. Сколько же дней займет путешествие, если они поедут медленно? Изабелла похлопала жеребца по шее и проверила, по размеру ли для нее седло.
      За ее спиной послышался голос Джордана:
      – Позвольте помочь вам, миледи.
      Изабелла смотрела, как он помогает леди Одетте забраться на спину вороного мерина. Леди хихикала и стрекотала не хуже белки. Затем и лорд Уиртон удобно устроился в седле своего гнедого скакуна, и леди вручила ему клетку. Барон прицепил ее к доске позади своего седла.
      Джордан подошел к Изабелле и поинтересовался:
      – А вам нужна помощь? – Но тут же скривился: – Я знаю, каков будет ответ, вы ведь предпочитаете все делать сами.
      – Да, вы угадали. Но дело не в этом. Вам нельзя напрягать бок, подсаживая меня в седло, – разойдутся швы.
      – Кажется, я доказал, что мои швы могут вынести многое. Например, вас.
      Ее щеки обожгло огнем, словно от жара их яростных поцелуев. То ли все случившееся было ему безразлично, то ли он умело притворялся? В одном Изабелла могла быть уверена. Она будет последней дурой, если допустит, чтобы его руки вновь легли ей на талию. Прошлой ночью она получила немало доказательств, что не может совладать с собой, стоит ему до нее дотронуться.
      – Благодарю, я справлюсь сама.
      – Как угодно. – Джордан пошел к своей серой лошади и легко взлетел в седло.
      Изабелла принялась успокаивать жеребца, который беспокойно переминался с ноги на ногу. Впереди, в окружении полудюжины слуг, ехали леди Одетта с братом и Джордан. Уиртоны расспрашивали его, как он собирается перестраивать замок, и по замечаниям леди Одетты чувствовалось, что она видит себя будущей хозяйкой Л а Тур.
      Задержавшись ровно настолько, чтобы убедиться, что котомка с целебными травами надежно закреплена на спине лошади, Изабелла пустилась вслед остальным. Отряд выехал за ворота.
      И лишь Изабелла оглянулась, чтобы попрощаться с замком.
      Усевшись на валун, Изабелла открыла пакет с едой, который Эмери принес ей, как только они остановились на привал. Солнце как раз достигло зенита. Сунув ей в руки еду, оруженосец, ни слова не сказав, поспешил вернуться к остальным. Он явно старался держаться ближе к лорду Уиртону, словно был оруженосцем барона, а не Джордана. Что бы ни сказал барон, Эмери ловил каждое слово и энергично кивал в знак согласия.
      Она взяла черствый хлеб и кусок острого сыра, стараясь не думать, что Эмери, возможно, жалеет, что служит Джордану, а не барону. Впрочем, понять его было легко. Он хотел служить рыцарю, который без колебаний затеет сражение, где у Эмери будет возможность поупражняться в боевом искусстве.
      Леди Одетта сидела как можно ближе к Джордану и оживленно щебетала. Какая радость для нее отправиться в путешествие в обществе лорда ле Куртене и брата! От Изабеллы не укрылась манера леди то и дело деликатно касаться руки Джордана.
      Изабелла взяла пакет с едой и встала. Слуги, четверо мужчин и женщина, вопросительно взглянули на нее, но ни Джордан, ни Уиртоны, кажется, ничего не замечали. Она пошла к рощице, чтобы отдохнуть в гамаке возле ручья. Плеск воды о камни почти заглушал голоса ее спутников. Впрочем, как позже оказалось, и звук шагов тоже.
      – Не стоит отдаляться от отряда. – Джордан присел возле гамака на корточки. – Если бы я тогда затеял что-то недоброе по отношению к вам…
      – Если?
      – В том, что мы делали, нет ничего дурного.
      – Похоть – один из семи смертных грехов.
      – Грех не зло, а всего лишь ошибка.
      Она резко рассмеялась – даже горло заболело.
      – Хотя бы здесь наши мнения сходятся.
      – Надеюсь, вы согласитесь также и с тем, что утром оскорбили леди Одетту, когда посмеялись над ней.
      – Это она вас послала? Хотите, чтобы я извинилась? Ей не стоило беспокоиться.
      – Вы не собираетесь принести извинения?
      – Разумеется, я извинюсь. – Она стряхнула сырные крошки с платья. – Нужно только решить, как именно это сделать. Но у меня на это будет достаточно времени. Мы ведь и лиги не проехали с тех пор, как покинули Ла Тур. Полагаю, мы прибудем в Линкольн никак не раньше Страстной недели.
      – Кажется, вы вполне смирились с задержкой.
      – Что толку сетовать? Лошадь леди Одетты не пригодна для длительной скачки, поэтому мы будем продвигаться гораздо медленней, чем я рассчитывала.
      Джордан сел на камень рядом с ее гамаком.
      – Вы очень здраво оцениваете положение.
      – По-вашему, здравомыслие – это плохо?
      – Да, потому что, мысля трезво, вы остаетесь слепы и глухи к нуждам большинства людей на земле. Ведь ими движут желание и страх. А я понимаю эти чувства. Слишком хорошо понимаю, как вы уже видели.
      Изабелла положила кусок сыра на хлеб.
      – Не ожидала, что вы так ответите.
      – А чего вы ждали?
      – Что вам хотелось бы руководствоваться лишь разумом, забывая про собственные чувства и желания.
      Джордан холодно улыбнулся, но глаза его горели.
      – К сожалению, вы исключительно проницательная женщина. Значит, понимаете, что и я должен перед вами извиниться.
      – Вы уже извинились. – Она встала, не желая воскрешать события прошлой ночи. Долгие ночные часы она снова и снова вспоминала волшебные мгновения, что довелось ей пережить возле крепостной стены. – Нужно трогаться в путь, если мы хотим переправиться через Трент хотя бы завтра к закату.
      – Да.
      Джордан встал и кивнул Изабелле, предлагая пройти вперед. Уиртон уже дожидался их, держа поводья лошадей.
      Изабелла сделала пару шагов и вдруг резко остановилась. Джордан чуть не налетел на нее. Ему даже пришлось опереться рукой о ее плечо. Сердце у Изабеллы подскочило и забилось как сумасшедшее, и ей пришлось дожидаться, пока стихнет громовой стук.
      – Слушайте, – шепнула она, надеясь различить невнятный звук, заглушаемый теперь гулким биением сердца.
      – Что? – спросил Джордан. Его теплое дыхание обожгло ей затылок, распушило волосы, упорно не желавшие держаться в косе. Изабелла поняла, что все-таки совершила новую ошибку.
      – Мне показалось, я что-то слышала.
      – Я слышал лишь нас и журчание ручья. – Он наконец убрал руку с ее плеча и встал перед девушкой, глядя ей в лицо. – Что с вами, Изабелла? У вас дрожит голос.
      – Вы правы. – Стараясь казаться спокойной, она прошла мимо него – Показалось.
      Его слова ранили ее прямо в сердце. Значит, он был честен, когда сказал, что не испытывает к ней ничего, кроме желания. Пора бы ей наконец смириться с таким положением вещей, вместо того чтобы предаваться сладким грезам. Думать, что он тоже был потрясен до глубины души, когда держал ее в объятиях? Она глупа, как леди Одетта. Нет ни малейшего признака, что Джордан ле Куртене испытывает искреннее влечение хоть к кому-нибудь.
      Они шли молча, впереди Изабелла, Джордан за ней. Лорд Уиртон помогал сестре забраться на лошадь. Барон сострил, что Изабелла ходила на разведку, охраняя их покой, но только леди Одетта нашла шутку смешной.
      Джордан предложил Изабелле помощь, но она отказалась, как и в прошлый раз. Взяла у Эмери поводья и ловко уселась в седло. Лорд Уиртон дал знак трогать, но Изабелла замешкалась, прислушиваясь. Ухо уловило тот же слабый шум, что она слышала на берегу ручья.
      – В чем дело? – спросил Джордан, останавливаясь возле Изабеллы и беря ее лошадь под уздцы. Жест показался Изабелле слишком чувственным, хотя их пальцы даже не соприкоснулись. Она убрала руку подальше и взглянула ему в лицо. Джордан нахмурился.
      Девушка вздохнула. Ей вовсе не хотелось его обижать.
      – Я слышала… – Она поежилась. – Ничего. Нам пора ехать.
      Она ждала, но он не стал больше ни о чем спрашивать, а пришпорил лошадь и поскакал вслед остальным. Оглядевшись по сторонам, Изабелла собралась было пуститься вскачь, как вдруг из-за рощицы до нее донеслись пронзительные крики.
      Из лесу выскочило с полдесятка мужчин, вооруженных ножами и копьями. Леди Одетта закричала от ужаса.
      – Пошел! – закричала Изабелла коню, отвязывая котомку с седла и забрасывая ее себе за спину. Только бы сегодня никому не пригодились ее лекарственные травы! Сжав поводья одной рукой, она схватила кнут, раскрутила его над головой и сделала бросок вперед.
      Мужчина завопил от боли. Она не видела – кто именно, потому что в этот момент жеребец встал на дыбы, испугавшись кнута. Ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы его успокоить. Жеребец испуганно заржал – двое мужчин принялись колотить его палками. Изабелла выругалась – она даже не подозревала, что знает такие слова, – и снова ударила кнутом. Нападавшим пришлось уворачиваться и от кнута, и от копыт, которыми испуганный жеребец молотил в воздухе.
      Вопль леди Одетты перекрыл шум драки. Она звала на помощь.
      – Вперед! – снова крикнула Изабелла.
      На этот раз жеребец подчинился. Изабелла поскакала на зов. Внезапно ее окружила целая орава. Они пытались стащить ее с лошади, рвали платье.
      Изабелла не стала медлить. Спрыгнув с лошади, она раскрутила кнут и ударила по нападавшим. Те бросились врассыпную. Изабелла подбежала к вороному и что было сил хлопнула его по крупу. Мерин помчался прочь, унося испуганную леди. Лорд Уиртон бросился вслед.
      А остальные?
      Снова испуганный женский крик. Служанка! Изабелла оглянулась и увидела, что женщину пытаются стащить на землю. Она бросилась на помощь.
      Нога зацепилась, Изабелла упала. Кнут бессильно вытянулся на ковре из прошлогодней травы. Острая боль в ступне, затем ощущение горячей крови, хлынувшей из раны. Подняв голову, Изабелла увидела, что ее левый сапог располосован, как, впрочем, и кожа под ним.
      В грязи лежал меч.
      Изабелла схватила меч и вскочила на ноги. Левая нога не держала, но она выставила вперед правое колено, сделав упор на правую ногу. Держать меч было неудобно. Выступающая часть рукояти оказалась слишком короткой, чтобы как следует ее обхватить.
      Пока Изабелла решала, на кого ей лучше напасть, подбежал Джордан, схватил ее за руку и оттащил на обочину дороги. Раненая нога не давала ей идти, и она упала на колено.
      – Вы ранены? – крикнул Джордан. Она подняла меч.
      – Встаньте сзади, Джордан!
      – Что?
      – Спина к спине! Прикройте меня, я прикрою вас!
      Он крикнул что-то в ответ, но Изабелла не расслышала. Кто-то попытался выбить у нее клинок. Следовало собраться и рассчитывать каждое движение. Вернувшись в аббатство, Изабелла начнет как следует тренироваться с Нарико.
      Впрочем, ее противник владел мечом еще хуже. Ей хватило пары приемов из тех немногих, что она удосужилась усвоить в аббатстве, чтобы его обезоружить. Меч полетел в придорожные кусты. Нападавший бросился на его поиски, но на Изабеллу налетел другой разбойник. Изабелла пыталась держать его на безопасном расстоянии, стоя вплотную к Джордану. Но ей пришлось сделать шаг в сторону, чтобы увернуться от кинжала, длиной почти не уступающего мечу. Грозя проткнуть ее кинжалом, мужчина все сильнее оттеснял ее от Джордана. Раненая ступня истекала кровью. Изабелла поскользнулась и упала на колено. Треснула ткань, колено взорвалось мучительной болью.
      – Разбойник сделал выпад, и меч Изабеллы выскользнул из ладони, его рукоять оцарапала кожу. Мужчина приближался, плотоядно облизывая губы. – Изабелла! – позвал Джордан.
      Она сбросила наземь котомку и выхватила из нее пакетик. Разорвала ткань, высыпала его содержимое себе на ладонь и дунула. Черное облако окутало негодяя.
      Он принялся яростно чихать, растирая глаза и завывая, как раненый зверь. Его товарищи прекратили атаку и замерли в растерянности. Стоило Изабелле поднять руку вверх, и они разбежались в разные стороны.
      Джордан и Эмери бросились вдогонку, но разбойники, вопя от ужаса, успели скрыться под покровом леса так же быстро, как и появились. Эмери хотел последовать за ними.
      – Пусть уходят, – сказал Джордан, опуская меч. – Мы не можем бросить остальных без защиты.
      – Без защиты? Леди Изабелла прекрасно справится и без нас. – Парень вытер лоб и прошептал: – Как же ей удалось их напугать?
      – Не знаю, но спрошу у нее. А сейчас собирай остальных, посмотри, как у них дела.
      Джордан вложил меч в ножны и пошел назад, к Изабелле, которая сидела прямо на дороге. Порванная юбка разметалась вокруг, и девушка напоминала цветок, побитый ураганом. Она подняла глаза, и их взгляды встретились.
      – Они ушли?
      – Да.
      – Кто-нибудь ранен?
      Ее лицо было как полотно – такой бледной он ее никогда не видел.
      – Эмери пошел проверить.
      – Ему придется хорошенько пробежаться, чтобы догнать барона и леди Одетту.
      «Бросили нас в беде» – вот что хотела она сказать, но смолчала.
      Джордан нахмурился:
      – Уиртону следовало позаботиться о безопасности сестры.
      – Понимаю. – Изабелла шевельнула ногой и поморщилась. – Но нам так пригодился бы его меч!
      – Благодаря вам мы прекрасно справились без него. Джордан поднял меч, выбитый из ее руки, и выругался.
      – В чем дело?
      – Взгляните-ка.
      Изабелла взяла меч, ощупала маленький округлый герб на эфесе. Знакомый рисунок – двое мужчин, один верхом, другой идет впереди лошади.
      – Неужели это были члены Братства? – спросила Изабелла. – Я думала, Братство состоит из рыцарей и лордов.
      – Этот герб символизирует тех, кто ездит верхом, и тех, кому приходится ходить пешком. Может быть, внутри Братства есть два уровня. Чей это клинок, мы, наверное, никогда не узнаем. – Джордан вложил меч в ладонь Изабеллы. – Он ваш. Добыт в честном бою.
      – В честном бою? Вряд ли. Я запнулась о него на дороге, когда бежала на помощь леди Одетте. – Она протянула меч назад Джордану. – Я почти не владею мечом.
      За спиной Джордана возник Эмери.
      – Но у вас другие таланты. Что вы сделали с тем беднягой, миледи? Это было какое-то колдовство?
      – Колдовство? – Изабелла рассмеялась, прижимая ладонь к сердцу.
      Джордан не мог отвести глаз от ее груди, которая то поднималась, то опускалась, а мелодичный смех проникал ему в самое сердце. Коса растрепалась, и золотые пряди падали на плечи. Восхитительное зрелище. Ладони заныли от нестерпимого желания погладить эти волнующие изгибы, прижаться губами к ее губам, чтобы почувствовать вкус ее смеха.
      К нему наклонился Эмери:
      – Она обезумела от страха?
      – Нет. – Джордан видел, что оруженосца неприятно поразил его суровый тон, но не собирался извиняться.
      – Они решили, что я колдунья? – отсмеявшись, спросила Изабелла.
      Оруженосец кивнул так неистово, что его подбородок чуть не стукнулся о грудную клетку.
      – Когда мы за ними бежали, я видел – они делают жест-оберег против колдовства. – Эмери ухмыльнулся. – Может быть, они приняли нас за подручных дьявола, которые явились, чтобы навеки утащить их в преисподнюю. Миледи, что вы сделали?
      Из складок платья Изабелла вытащила кожаный сверточек, приоткрыла и слегка потрясла его над ладонью. Зрители увидели на ладони черные крошки.
      – Это перец. Я швырнула перец ему в лицо. Он жжет глаза и щекочет в носу. Что же тут волшебного?
      – Разве что ваша мудрость. Вы сбили его с толку, и как просто! – Эмери захихикал. – Отличная работа, миледи.
      – Эмери, – сказал Джордан, вставая, – тебе нечем заняться?
      Оруженосец перестал смеяться и пошел собрать разбросанное оружие. Изабелла осталась сидеть на дороге.
      – Почему вы его браните? Пусть бы посмеялся над глупостью.
      – Обвинение в колдовстве – что здесь глупого?
      – Глупо принимать за колдовство знание обычных трав. Джордан схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
      – Кровь Христова, Изабелла! Они столь легковерны, что принимают перец за магическое снадобье. Думаете, легко будет доказать им, что магия тут ни при чем? Дураки цепляются за суеверия, и никакая правда им не нужна. Им легче обвинить вас в колдовстве, чем признать ошибку.
      – Вы говорите о нападавших или еще о ком-то?
      – Я уже в который раз извинился, Изабелла. Вам нравится слушать, как я каюсь по сто раз на дню?
      – Может быть.
      Он скривился. Изабелла выгнула бровь дугой, и он рассмеялся. Он уже не помнил, когда в последний раз смеялся так искренне, так весело. Изабелла смотрела на него с удивлением, и он взял ее за руку.
      Рывком он помог ей встать, но она вдруг застонала и зашаталась. Веселье мгновенно улетучилось, когда он впервые заметил, что платье девушки испачкано кровью. Джордан опустился перед ней на колени, и она привалилась к нему, чтобы не упасть. Ее колено было расцарапано, кровь здесь уже подсыхала. Джордан приподнял подол платья и зло выругался, увидев, что кровь сочится из-под разрезанной подошвы сапога.
      – В моей сумке есть сверток, он отмечен двумя красными кружками, – сказала Изабелла, и ее голос слабел с каждым словом. – Там листья лука-порея. Если смешать их с медом и добавить щепотку муки, это остановит кровь.
      Джордан осторожно обнял ее за талию и усадил на землю. Голова девушки упала ему на плечо. Он кликнул Эмери и служанку леди Одетты – как там ее? – Дедию. Он растолковал им, что нужно делать, и они бросились искать мед и муку среди съестных припасов.
      Джордан осторожно пошарил в ее котомке. Удивительно, сколько здесь было мешочков и коробочек! Он отыскал кожаный мешочек, на котором были вышиты два красных кружка. Отяжелевшие веки Изабеллы бессильно опустились.
      – Не закрывайте глаза, – приказал он.
      – Стараюсь.
      – Знаю.
      Большим пальцем Джордан провел по ее подбородку. Сколько раз этот подбородок с вызовом взлетал вверх в ответ на его упреки? Впрочем, сейчас это было ему безразлично – он наслаждался теплом ее нежной кожи.
      – Прекратите, – прошипела Изабелла, сердито раскрывая глаза.
      Этого он и добивался. Она имела полное право злиться, ведь он не выказывал ей должного уважения как знатной леди, тем более – леди из теткиного аббатства.
      Вернулись Эмери и Дедия, принесли мед и муку. Следуя указаниям Изабеллы, смешали их с листьями порея, намазали смесью колено и мысок ступни и завязали раны чистой тканью. Девушка кусала губы, но не проронила ни звука, лишь поблагодарила их за помощь.
      Джордан закинул ее руку себе за шею и осторожно помог ей встать. Он чихнул. Снял с плеча ее руку и повернул вверх ладонь. Провел пальцем, и черные крупинки перца разлетелись во все стороны.
      – Вы сущий дьявол для всех, кто попадется вам под руку, даже для союзников, – с улыбкой заметил он.
      Изабелла, хромая, пошла поднять кнут.
      – Значит, вот мы с вами кто? Союзники.
      – Я хотел бы так думать, ведь мы вместе выполняем поручение.
      – Тогда смешно и глупо все время ссориться и искать скрытый смысл в обычных словах.
      Она свернула кнут и подвесила его к поясу, а потом взяла из рук Джордана котомку.
      – Ваша правда. – Он свистнул свою лошадь, и она потрусила к нему, белый жеребец следом. – Может, заключим перемирие?
      – Мы – двое разумных людей, которым предстоит действовать сообща. Нужно найти способ усмирить низменные желания.
      – Просто сказать, трудней сделать.
      Джордан взял ее на руки. Голова девушки легла ему на грудь, и он услышал, как гулко забилось ее сердце. Срывающимся голосом она сказала:
      – Вы наделены большой силой духа, и я тоже. И вам, и мне приходилось сопротивляться вызовам судьбы. Почему бы не одержать победу и на сей раз?
      – Еще один простой вопрос. – Джордан глубоко вздохнул. Ее волосы щекотали ему щеку, а прикосновение ее мягкой груди кружило голову. – Нам нужно научиться доверять и полагаться друг на друга. Заключить союз – вот единственный выход.
      – Значит, так мы и поступим. – Она ухватилась за луку седла. Глядя на Джордана своими удивительными глазами цвета грозового неба, она сказала: – Я сделаю все, что смогу, лишь бы сохранить наш союз. А вы?
      – И я.
      Он снова поклялся! Кровь Христова, как же не хотелось давать еще одну клятву, тем более что он даже не был уверен, сможет ли ее сдержать!

      Утром у Изабеллы ныло все тело. Пульсирующая боль билась в ступне, да и плечо решило отомстить ей за то, что она слишком яростно размахивала кнутом. Прискорбно. Изабелла пообещала себе: если к вечеру ей не полегчает, придется отварить в молоке льняного семени и натереть отваром больные места.
      А тут еще щебетание леди Одетты. Леди вела себя так, словно она и есть главная пострадавшая, сущая мученица. До ран Изабеллы ей не было никакого дела. Лорд Уиртон поздравил их с победой, но, при всем сочувствии к Изабелле, ни словом не обмолвился, что в заботе о безопасности сестры слишком уж далеко ускакал от поля боя. Зато его весьма заинтересовал найденный Изабеллой меч.
      – Теперь ясно, почему мы до сих пор живы, – с улыбкой объявил барон, поглаживая герб на эфесе меча. – Мы под защитой ангелов-хранителей.
      – Если так, отчего же никто из членов Братства не явился нам помочь? – раздраженно спросила Изабелла. Обидно – барон отказался воздать должное тем, кто действительно отбил нападение из засады.
      – Но они оставили меч, чтобы мы знали – мы не одни.
      Упрямого барона невозможно было переспорить. Он отказывался считаться с фактами. Видимо, Джордан знал это его свойство, потому что за все время трапезы не сказал ни слова. По случаю поста им пришлось довольствоваться хлебом и медом и пить свежую воду из ручья. Поев, Джордан протер свой клинок куском грубой ткани. Тоже проделал он и с мечом Братства. Лорд Уиртон упросил отдать меч ему и с довольным видом приторочил его к седлу – на случай нового нападения.
      Солнце едва взошло, когда Изабелла, хромая, добралась до своего жеребца, которого уже оседлали для нее. К ней бросился Эмери. Накануне, прежде чем они завернулись в одеяла и улеглись спать на холодной и мокрой земле, Джордан заставил оруженосца пообещать оказывать Изабелле любую помощь. Она уже и так достаточно натерпелась – нужно было ее поберечь.
      – Позвольте мне, миледи.
      Эмери поклонился и сложил ладони замком.
      – Благодарю. – Изабелла положила руки на спину лошади и занесла левую ногу, чтобы сесть в седло. Вдруг ей показалось, что среди деревьев что-то ярко блеснуло, отражая солнечный свет. Она спрыгнула на землю. – Что там?
      – Где?
      Она вытащила нож. Лучше поберечь плечо и не пользоваться кнутом.
      – Идем со мной, Эмери.
      – Куда?
      – Я видела что-то блестящее. Не думаю, что это сверкнула сталь. Но все-таки нужно проверить.
      Эмери помедлил, бросив взгляд на хозяина, занятого беседой с лордом Уиртоном.
      – Позвольте, я позову лорда ле Куртене.
      – Нет.
      – Нет?
      – Не хочу пугать леди Одетту. – Изабелла осторожно двинулась в направлении рощи, махнув Эмери рукой, в которой был зажат нож. – Идите за мной.
      Изабелла не оглянулась, чтобы проверить – подчинился ли он приказу. Она и так знала – он не может не подчиниться.
      Пройдя всего несколько шагов, Изабелла вдруг улыбнулась и спрятала кинжал в ножны.
      – Это каменный крест, его поставили древние. – Она посмотрела на крест. Такой высокий, что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы достать до верхней оконечности. – Было бы очень любезно с твоей стороны, если бы ты не стал никому рассказывать, что меня напугал блеск обычного кварца.
      – Было бы очень любезно с вашей стороны никому не рассказывать, как я пытался отговорить вас от нападения на каменный крест.
      Парень обошел сооружение вокруг, осмотрев его со всех сторон.
      Изабелла рассмеялась:
      – Честная сделка.
      Она провела рукой по шершавой гранитной поверхности, удивляясь, как людям удалось воздвигнуть огромный крест среди деревьев. Может быть, деревья выросли после?
      Она нагнулась к подножию креста и сорвала несколько листочков. Будра плющевидная – она узнала растение по характерной сердцевидной форме молодых листьев. Для сбора они не годились – они войдут в силу не раньше чем через месяц.
      Эмери деликатно кашлянул.
      – Я слышал, как вы и милорд говорили о Братстве. Оруженосец стоял, сцепив руки за спиной, крепко упираясь широко расставленными ногами в землю.
      – А лорд Уиртон? Он кивнул.
      – Тебе что-то известно?
      Он оглянулся по сторонам, а затем тихо сказал:
      – Знаю достаточно, чтобы понимать – не стоит о них говорить в открытую. Лорд Уиртон, к примеру, соблюдает осторожность, никогда не называет их по имени.
      – Они не хотят, чтобы произносили название их ордена?
      – Они не ищут славы, не в пример тамплиерам или госпитальерам.
      Изабелла вскочила на ноги:
      – Значит, Братство – это рыцарский орден?
      – Да, они братья-рыцари, чье стремление – защищать Англию, а не путешествовать в Отремер, за тридевять земель, чтобы сражаться за Гроб Господень.
      – Откуда ты знаешь о них так много, если лорду ле Куртене почти ничего неизвестно?
      – Оруженосцы часто болтают друг с другом.
      – И кое-кто из болтливых оруженосцев служил рыцарям, принадлежащим Братству?
      Его лицо посерело.
      – Я… Я должен держать язык за зубами. Члены Братства знают друг друга в лицо. Больше их не знает никто.
      – Это, – сказал Джордан, появляясь из-за каменного креста, – усложняет задачу, если кто-то хочет вступить в Братство.
      Эмери разинул рот:
      – Если вы хотите вступить в Братство, милорд…
      – Ты будешь первым, кто об этом узнает. – Погладив каменный крест, Джордан спросил: – Что еще тебе известно о Братстве?
      – Братство основали, чтобы защищать Англию в то время, когда король Генрих был занят на континенте. Члены Братства дают клятву, что пойдут на что угодно ради короля.
      – Даже на воровство и нападение из засады на невинных путников?
      – Но они не стали бы на нас нападать! Они бы нас защитили.
      – Ты хочешь сказать, что тот вор защищал Изабеллу, приставив нож к ее горлу?
      Эмери пробормотал в ответ что-то невразумительное, но Изабелла уже не слушала. Судя по его словам, выходило, что Братство и аббатство Святого Иуды служат одной цели, Дополняя друг друга. После того как королеву обвинили в подстрекательстве королевских сыновей к мятежу и отправили в заключение, ходило немало слухов, что аббатство распустят. Ведь сестры поклялись служить королеве даже ценой собственной жизни. «Служи и делай, что должно». Клятва, которую приносили члены Братства, могла бы прозвучать из уст сестры аббатства Святого Иуды.
      Пора было возвращаться к остальным. Джордан шел впереди, и Изабелла была благодарна ему – он шагал достаточно медленно, чтобы она могла за ним поспевать. Он не поинтересовался, как она себя чувствует. Он и так все понимал, ведь и сам был отмечен ранами куда более серьезными.
      Вдруг Изабелла застыла на месте, заслышав яростную ругань и жалобное ржание. Она оттолкнула Эмери, замершего прямо перед ней, и ахнула, не в силах поверить Собственным глазам. Лорд Уиртон, схватив толстую палку, нещадно колотил лошадь.
      От злости Изабелла забыла даже о боли в плече и ноге. Она подбежала к барону с криком:
      – Прекратите!
      Он не обратил на нее никакого внимания.
      – Никчемная скотина!
      Он снова поднял палку. Изабелла попыталась вырвать ее у барона, но он держал крепко. Теперь они стояли лицом к лицу, сжимая, занесенную вверх палку. Изабелла схватила правую руку барона, ударила его бедром в бок и, перебросив через спину, швырнула на землю. Удар вышел чувствительный. Палка, отскочи в от земли, полетела прямо к ногам изумленной леди Одетты.
      – Милорд, – заявила Изабелла, поднимая палку и ломая ее о колено, – обращайтесь с лошадью по-доброму. – Она выбросила обломки в кусты. – Попробуйте ударить еще раз, и я ударю вас не менее жестоко. Посмотрим, как это вам понравится. – Не обращая внимания на слуг, которые стояли как громом пораженные, она подошла к бедной лошадке и ласково потрепала ее по спине. Затем она продолжила в гробовом молчании: – Прощу вас, обещайте, что никогда впредь не станете бить лошадь или другое животное. Ученые мужи еще не пришли к единому мнению, умеют ли звери испытывать чувства, как люди. Ясно, однако, что от боли они страдают не меньше нас.
      Лорд Уиртон медленно поднялся на ноги и стряхнул с одежды грязь. Его взгляд перебегал с Изабеллы на Джордана, чье бесстрастное лицо напоминало маску.
      – Если она еще раз посмеет сбить меня с ног, я забуду, что она женщина, и заколю ее мечом.
      Изабелла продолжала успокаивать лошадь, но отступила, когда барон знаком приказал дать ему пройти. Она встретила его взгляд, стараясь выглядеть столь же невозмутимо, что и Джордан. Лорд Уиртон первым отвел глаза, затем взлетел в седло и крикнул, чтобы кто-нибудь помог его сестре.
      Уиртоны и их слуги ускакали с поляны. Изабелла стояла и смотрела им вслед. Она не двинулась, даже заслышав звук шагов Джордана. Он сказал:
      – Уиртон не из тех, кто прощает унижение. Вы выставили его дураком.
      – Я не выставляла его дураком. Дикарем, каким он и является на самом деле. Подумать только – так жестоко избить верную лошадь!
      – Уиртон – уважаемый человек, у него много друзей среди советников короля. Никогда – даже во время затеянного королевой бунта и ее последующего заключения – не заставил он усомниться в своей преданности престолу. Другие бароны использовали любой предлог, чтобы усилить собственное могущество. Но не Уиртон, верный вассал короля Генриха.
      Изабелла кивнула, успокаиваясь. Ее плечи немного обмякли.
      – Вы правы. Мне нужно извиниться.
      – Он не поверит, что вы говорите искренне.
      – Разумеется, ведь я вовсе не жалею, что остановила его. Но я скажу, что сожалею о своей манере реагировать. – Изабелла взглянула в лицо Джордану. – Я извинюсь, потому что он ваш друг.
      – Благодарю вас, Изабелла. – Губы Джордана сложились в слабую улыбку.
      Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не поцеловать эту улыбку. Лучи утреннего солнца зажгли огонь в его темных волосах, высветили четкие линии скул. Он вызывал у нее отчаянное желание. Где же ей найти силы совладать с той страстью, что читала она в его глазах?
      Хватит! Она предложила мир, чтобы они сделались союзниками в общем деле. Ничего более. И он согласился! А она хочет нарушить договор, которому всего-то один день от роду.
      Изабелла пошла к своему белому жеребцу. Вдруг Джордан схватил ее за руку. Ее сердце замерло. Забьется ли оно снова? Нужно было что-то сказать. Джордан тоже молчал, не сводя с нее глаз. Хоть бы он заговорил или отвернулся, с тоской подумала Изабелла, хоть бы разрушил чары! Сама она не могла ничего поделать. Ей хотелось всю оставшуюся жизнь смотреть ему в глаза…
      – Когда мы остановимся на ночь, – заговорил наконец Джордан бесцветным, ничего не выражающим голосом, – я бы попросил вас научить меня этому приему. Как ловко вы сбили его с ног.
      – Это очень просто, я уже объяснила лорду Уиртону.
      – Значит, не займет много времени.
      Изабелла представила себе – вот она толкает его бедром, как Уиртона. Кровь прилила к вискам. Она кивнула в знак согласия, но про себя решила – она отыщет способ увильнуть от урока. Чего бы ей это ни стоило, ведь она так и ждет, чтобы снова до него дотронуться.
      Они остановились на берегу бурного потока. Вода, еще не вошедшая в берега после весенних ливней, с шумом перекатывалась через огромные камни. Преодолеть такой ручей было бы нелегкой задачей даже после спада вешних вод. Слишком широкий, чтобы лошадь могла перескочить в один прыжок. А если безрассудный всадник и решился бы на такое, его лошади вряд ли удалось бы приземлиться на другом берегу, густо поросшем деревьями.
      Джордан натянул поводья, останавливая лошадь.
      – Мы не сможем здесь переправиться.
      – Южнее есть брод, – сообщил Уиртон.
      – Линкольн к северу отсюда, а не к югу, – возразила Изабелла.
      – Мне это отлично известно, миледи, – сказал Уиртон. Весь день он держался с ней сухо и натянуто.
      – Соблюдая некоторую осторожность, мы могли бы перевести лошадей на тот берег. – Палец Изабеллы очертил предполагаемый проход между валунами.
      – Действительно, это возможно. – Джордан не скрывал восхищения. Умение Изабеллы мыслить четко и быстро его больше не удивляло.
      – Конечно! Так почему бы не переправиться здесь?
      – Не говорите глупостей, миледи. Лошади могут поскользнуться и сбросить нас в воду. – Лорд Уиртон повернулся к ней спиной. Изабелла вспыхнула.
      Джордан положил руку ей на плечо, прежде чем она успела сказать какую-нибудь резкость. Ее глаза горели злостью. Она всегда была так рассудительна! Почему не может сдержаться сейчас?
      Пальцы Изабеллы сплелись с его пальцами, и его охватило знакомое чувство страстной тоски. Он склонился было к девушке, но она вдруг стряхнула его руку с плеча. Она не удостоила его ни единым взглядом, и он был ей за это благодарен. Стоит ему снова прочесть в ее глазах призыв – как это было сегодня на рассвете, – он не выдержит и стиснет ее в объятиях.
      Изабелла соскользнула на землю, сняла с пояса кнут и встряхнула, распрямляя заплетенный в косицу длинный кожаный ремень.
      – Что вы делаете? – спросил Джордан.
      – Переправляюсь через реку.
      Изабелла взмахнула кнутом. Один резкий бросок – кнут свистнул в воздухе, и его конец закрутился вокруг толстой ветви дерева на другом берегу. Она потянула на себя, крепче затягивая узел. Не успели они ничего понять, как Изабелла перелетела через ручей и благополучно приземлилась на берегу, после чего перебросила кнутовище назад. Джордан поймал его и улыбнулся. Неужели эта девушка никогда не перестанет его удивлять?
      – Леди Одетта, не хотите ли попытаться? – крикнула Изабелла.
      – Я? – Леди Одетта пожала плечами. – Вы серьезно? Это недопустимо для настоящей леди.
      Джордану оставалось лишь надеяться, что Изабелла не слышала оскорбительных слов. А они, несомненно, были оскорбительны. Пусть у Изабеллы нет тех женственных манер, что леди Одетта довела до совершенства. Но она сама – сплошная загадка, ей интересно, как устроен мир, она глубоко предана королеве. А как она движется! Когда он смотрит на нее, в его крови зажигается огонь, жажда, которую он мог бы насытить, только занимаясь с ней любовью, да и то ненадолго. Он захотел бы ее снова и снова…
      С другого берега ручья Изабелла крикнула:
      – Зря вы так, леди Одетта! Это же ужасно забавно.
      Леди покраснела.
      – Давайте мы перевезем вас на другой берег, – сказал Уиртон, обнимая сестру за плечи, – как более подобает девице.
      Джордан переводил взгляд то на изумленную Изабеллу, то на Уиртонов. Подошел Эмери, встал рядом. Джордан отдал ему кнут. Парень перелетел через ручей, вопя от восторга. Затем кнутовище снова вернулось в руки Джордана.
      Уиртоны были уже далеко. Пройдет не меньше двух часов, прежде чем они доберутся до брода и вернутся туда, где ждет Изабелла. Слишком много клятв! Джордан выругался. Но выбора не было. Он ведь обещал, что во время путешествия сестра друга будет в безопасности. И эта клятва – самая важная. Важнее, чем обещание, данное посланнице королевы.
      Он вскочил в седло, схватил поводья белого жеребца и лошади оруженосца.
      – Эмери! – крикнул Джордан, перекрывая шум беснующейся воды. – Позаботься об Изабелле, пока мы до вас не доберемся.
      Изабелла изумилась:
      – Вы не будете переправляться здесь?
      – Я обещал защищать леди Одетту. – Он перебросил ей кнут.
      Гнев и обида ясно читались в ее глазах.
      – Мне вы тоже обещали.
      – Конечно, и мы продолжим путь в Линкольн, как только найдем вас на том берегу. Это будет еще до полудня.
      Джордан не дал ей времени на ответ. Хлопнув лошадь по крупу, он пустился вслед Уиртонам, ведя на поводу лошадей Изабеллы и Эмери. Он знал, что путь в Линкольн будет долгим и опасным. Но он даже не предполагал, что все так запутается.

      Сгущались весенние сумерки. Из леса тянуло сыростью и холодом. После скачки по полям Джордану хотелось надеяться, что им удастся проехать через лес без происшествий. Ходили слухи, что среди деревьев и прогалин скрываются разбойники. Он был уверен – Уиртон с Изабеллой смогут защитить леди Одетту. Даже Эмери умел неплохо управляться с мечом. Лишь бы он не впадал в раж – тогда парень начинал бестолково размахивать мечом во все стороны. В таком состоянии он был опаснее для своих спутников, чем любой враг.
      Сквозь сгущающийся мрак блеснули огни. Джордан обрадовался – он подъехал к постоялому двору. Он предлагал остановиться на ночь еще час назад, но Уиртон настоял, чтобы они добирались сюда. Казалось, барон не замечает, что его сестра совсем выбилась из сил. Джордан не настаивал – не хотел смущать леди Одетту.
      Двор перед гостиницей был вытоптан, в нем не росло ни травинки. Видимо, до них здесь было полно постояльцев. Странно, подумал Джордан. Кому понадобился постоялый двор на окольном пути в Линкольн? Они свернули сюда с главной дороги по настоянию Уиртона. Барон непременно хотел провести ночь под крытой тростником крышей гостиницы, названия которой было уже не разобрать – солнце, дождь и ветер годами трудились над ее вывеской.
      Джордан спешился и потянулся, разминая затекшие ноги. Рядом остановила свою лошадь Изабелла. С тех пор как он подъехал к берегу ручья, где она с небывалым терпением дожидалась их появления, девушка не сказала ему и двух слов. Уиртон смотрел тогда на нее, высокомерно улыбаясь. Но улыбка тотчас исчезла, стоило барону понять – Изабелла не собирается попадаться на удочку, отвечая на колкости.
      Джордан протянул руки, чтобы помочь ей спешиться. Но она лишь покачала головой, и ее волосы блеснули золотом в последних закатных лучах.
      – Позаботьтесь о леди Одетте. Она слишком устала и не сможет спешиться сама.
      – Хотите, чтобы я помог ей, а не вам?
      Ее пальцы вцепились в поводья, но голос звучал совершенно невозмутимо, когда она сказала:
      – Того требует ваша честь, Джордан.
      Он не нашелся что возразить. Все, что он мог придумать в ответ, звучало бы плоско и неубедительно. Изабелла не нарушила их договор. Обращалась с ним, словно с важным союзником. А из него союзник вышел ненадежный – неуверенный в себе, только и мечтающий, как бы разорвать договор.
      Джордан подошел к лошади леди Одетты. Леди нетерпеливо постукивала пальчиками по седлу. Интересно, как бы это выглядело – Изабелла сидит и дожидается, пока ей не придут на помощь. Леди Одетта радостно заулыбалась, и Джордан выбросил эту вздорную мысль из головы.
      – Как любезно с вашей стороны, милорд! – проворковала леди, когда он поднял ее с седла и поставил на землю. – Бушар говорил правду – вы галантный кавалер.
      Она снова улыбнулась, словно желая сказать, что просто создана быть подругой столь галантного мужчины.
      Джордан не хотел ее разочаровывать, поэтому предложил ей руку и повел к парадной двери гостиницы. Там уже стояла Изабелла, здороваясь с хозяином постоялого двора – плотным красноносым мужчиной. Цвет его носа недвусмысленно свидетельствовал о пристрастии к элю собственного изготовления.
      Хозяин широко улыбнулся, оглядывая гостью, и улыбка вышла под стать его необъятному животу. Изабелла, казалось, не замечала, с каким восхищением на нее смотрят.
      Леди Одетта оказалась внимательнее.
      – Только поглядите на этого нахала! Пусть только попробует уставиться на меня – прикажу выколоть его похотливые глазенки.
      Джордан фыркнул, представив, что скажет леди, если хозяин – не дай Бог! – не обратит на нее внимания. Вот тогда леди разозлится по-настоящему.
      Как отнеслась леди Одетта к его фырканью, осталось неизвестным. Потому что в этот миг хозяин глянул куда-то мимо Изабеллы и поспешно распахнул дверь во всю ширь, приглашая путников войти.
      Потолок был низкий – Джордан задевал головой за нижние балки. Узкое пространство зала наполняли запахи прокисшего вина и подгорелого жаркого. На столе в центре зала Джордан заметил несколько полупустых пивных кружек.
      – У вас есть другие постояльцы? – спросил он у вошедшего следом хозяина.
      – Они не останутся на ночь, милорд.
      Джордан удивился – откуда толстяку знать, что он лорд? Наверное, его предупредила Изабелла.
      – Где же те, что бросили свои кружки с недопитым элем? Хозяин взглянул на Уиртона, затем опустил глаза.
      – Не могу знать, милорд. В лесу так – чем меньше лезешь в чужие дела, тем дольше живешь.
      – Прекрасное правило, которым следует руководствоваться в жизни, – ответил барон. – Нам нужны комнаты на ночь.
      – У меня всего три комнаты.
      – Одетта, вы и леди Изабелла…
      – Разделим комнату на двоих. – Судя по выражению лица леди Одетты, спорить с ней было опасно. – Она сумеет меня защитить, если понадобится.
      Хозяин начал было говорить, что белке не место в комнате, но леди не желала слушать. Она стояла, нетерпеливо постукивая ножкой, не сводя глаз с брата.
      – Отличный план, – улыбнулась Изабелла. – Покажите нам комнаты, Уолтер…
      Хозяин бросился вверх по лестнице. Джордан размышлял. Разумеется, Изабелла сможет позаботиться о леди Одетте, но его беспокоил поспешный отъезд гостей. Видя, что лорда Уиртона вполне устраивают объяснения трактирщика, он не стал ничего спрашивать.
      Двери двух комнат располагались напротив друг друга, через коридор, до того узкий, что было неясно, как хозяин с его объемистым животом мог здесь ходить. Третья комната находилась немного дальше.
      Распахнув дверь, хозяин шагнул в сторону, давая им войти внутрь. Неплохо – гораздо лучше, чем Джордан ожидал. Матрас, очевидно, недавно заново набили сеном, камин хранил следы щетки, а низко нависающие над головой потолочные балки и маленькое окошко очистили от копоти совсем недавно.
      – Нет. – Уиртон быстро оглядел комнату. – Это не для вас, Одетта. Надеюсь, вторая комната окажется поудобней. – Он посмотрел на постель, затем на хозяина и презрительно сморщился. – Моей сестре не пристало спать в грязи.
      – Здесь устроюсь я, – сказал Джордан, которого разозлил высокомерный тон Уиртона.
      – Зачем тебе терпеть лишения? – Уиртон пошел к двери. – Можешь взять заднюю комнату, если хочешь.
      – Чепуха. Мне подойдет эта.
      Джордан расстегнул плащ и бросил его на матрас.
      – Как угодно. – Барон вышел, увлекая за собой сестру. Изабелла задержалась возле камина. Погладила каменную облицовку и спросила:
      – Можно мне немного посидеть здесь?
      – Что, уши заболели?
      Изабелла улыбнулась. Пронзительным голосом леди раздавала указания, как сделать ее комнату более подходящей для знатной дамы.
      – Леди Одетта всегда точно знает, чего хочет, – заметил Джордан..
      – И кто должен исполнять ее желания. – Изабелла уселась на приступке, радостно улыбаясь Джордану. – Вам следует быть начеку.
      – Знаю. – Он облокотился о каминную полку над ее головой. – Но благодарю за предупреждение.
      – Вы мой союзник, и мне вовсе не хочется, чтобы вас сбили с толку чары какой-нибудь красотки, пока мы не выполним поручение.
      – Вы не можете поревновать хотя бы для виду?
      – Не могу представить себя на месте леди Одетты, точно также, как она не может представить себя на моем. – Изабелла рассмеялась, но Джордан промолчал. Она удивленно взглянула ему в лицо.
      Он смотрел на нее с неприкрытым вожделением. Затем быстро отвел взгляд, но Изабелла знала – ему, как и ей, нелегко забыть о жажде, которая томила их обоих.
      Она снова провела пальцем по грубому камню. Ей нужно следить за собой. Даже случайное касание может вдребезги разбить стену, которую они старательно воздвигали. Чтобы сменить тему, она сказала:
      – Уолтер, наш хозяин, кажется, напуган.
      – Ему есть чего бояться. – Он говорил сквозь сжатые зубы. – Мир хрупок. Если разразится новая война, такие, как он, окажутся меж двух огней.
      – Может быть, Братству удастся предотвратить новую войну.
      – Не очень-то полагайтесь на слова Эмери. Мальчишка завел привычку болтать с другими слугами и кухарками. Если Братство действительно озабочено судьбой Англии, чего же они прячутся? Тамплиеры и госпитальеры делают свое дело в открытую. – Он вдруг снова улыбнулся. – Я предпочел бы верить, что конец распрям положит ваша миссия, Изабелла. Королева Элеонора осознает, как опасна война между королем и его сыновьями. Хорошо, что она основала аббатство Святого Иуды.
      – Тише. – Изабелла приложила палец к губам. – Следите за тем, что говорите.
      – Я слежу. Но и вы рискуете выдать себя каждый раз, когда делаете что-то из ряда вон. Например, перелетаете через ручей или сбиваете с ног Уиртона.
      Изабелла встала.
      – Кажется, вы говорили, что хотели бы научиться этому приему.
      – Да.
      Изабелла была рада уйти от опасной темы.
      – Сейчас самый подходящий момент.
      – Под дождем?
      – На улице дождь?
      Он взял ее за руку и подвел к маленькому оконцу. Распахнул ставни. На платье Изабелле упало несколько капель.
      – Простите, – сказал он.
      Изабелла улыбнулась:
      – Чепуха. Дождь смоет грязь с дороги. Поэтому мне не придется краснеть от стыда за мой вид, когда мы наконец доберемся до Линкольна.
      – Думаю, вы всегда прекрасны. Вам нечего стыдиться.
      Изабелла вдруг поняла, что рука Джордана все еще на ее плече, а дыхание щекочет ухо. Она осторожно отодвинулась и притворилась, что не слышала комплимента.
      – Не боитесь вываляться в грязи? Тогда я с радостью покажу вам, как сбила с ног Уиртона.
      – И тот прием, что вы использовали против Гамелла, тоже. Вы разоружили его одним движением! – Джордан выглянул в окно. – Кажется, гроза идет к концу.
      – Весенние дожди налетают и тут же проходят. – Пустой разговор, лишь бы занять язык и не выдать то, что действительно волновало Изабеллу.
      Джордан, должно быть, чувствовал то же самое. Спускаясь по лестнице, они болтали о пустяках. Изабелла взяла со стола одну из кружек, и они вышли во двор. К тому времени заметно похолодало.
      – Может, сюда? – Джордан открыл калитку, ведущую в поросший травой дворик.
      – Отлично. – Изабелла вылила содержимое кружки и надела ее вверх дном на одну из жердей забора. Сняла с плеча котомку, повесила ее на забор и встала лицом к Джордану.
      – А мне что делать?
      Изабелла улыбнулась – она сама не раз задавала этот вопрос, занимаясь с Нарико – под ее руководством или наблюдением. Высокая и стройная, Нарико всегда заплетала свои блестящие черные волосы в единственную косу. Ее одежда сохраняла безупречную белизну, даже если наставница часами отрабатывала удары. Последние занятия с Нарико прошли у Изабеллы скорее в болтовне, нежели в учебе. Например, она всячески отлынивала от стрельбы излука.
      – Тебе может понадобиться сбить кусок омелы с высокого дерева, – сказала Нарико с самым серьезным видом. – Видишь, как хорошо уметь стрелять.
      Изабелла захихикала:
      – Нарико, ты всегда находишь хорошее в любой неприятности.
      – А ты видишь только плохое?
      – Надеюсь, что нет!
      Нарико улыбнулась, вокруг глаз собрались морщинки. Теперь ее раскосые глаза формой точь-в-точь напоминали наконечники стрел.
      – А ты понимаешь, что все сестры аббатства благоговеют перед тобой?
      – Это перед тобой они преклоняются.
      – Может, и так, но они восхищаются твоими познаниями. И твоей готовностью поделиться ими. Мое искусство помогает сестрам сражаться. А ты учишь их выживать – и лечить себя, если они ранены и находятся вдали от аббатства.
      – Да когда такое было? Кажется, лет двенадцать прошло с тех пор, как из аббатства были призваны Авиза, Элспет и Мэллори.
      – Они послужили королеве, в этом долг каждой из нас. Ради дела мы готовы на любые жертвы. Даже если приходится расставаться с любимым домом. – Нарико посмотрела на восток и вздохнула.
      Изабелла была потрясена. Раньше ей ни разу не приходило в голову, что ее наставница, возможно, чувствует себя одиноко. Ее глубоко почитаемый отец – единственная связь с далекой родиной, затерянной на краю мира, – скончался много лет назад. Дочка Зуки принадлежала скорее Англии, как и муж.
      Изабелла не стала задавать вопросы. Сестры избегали разговоров на некоторые темы. Старались, например, не вспоминать о той жизни, что вели до прихода в аббатство.
      – Изабелла?
      Голос Джордана вернул ее к действительности. Воспоминания разлетелись вдребезги. Изабелла растерянно моргала. Жизнь заставила ее покинуть стены монастыря. Теперь она служит королеве. Она сможет вернуться в уютный мирок аббатства – домой – только после того, как выполнит поручение.
      Если сможет вернуться.
      – Согните колени, – приказала она.
      Нужно сосредоточится на уроке, и печальные мысли уйдут.
      – Так?
      Она покачала головой и встала рядом.
      – Нужно согнуть колени сильнее. Под таким углом, что вам будет уже все равно – сесть или выпрямиться.
      – Так? – снова спросил он.
      – Еще ниже. – Изабелла нагнулась и подставила ладони под каждое колено. – Опускайтесь ниже, пока не почувствуете мои руки. Готово. А теперь запомните это ощущение.
      Она отошла немного назад.
      – Сейчас я хочу, чтобы вы попытались повторить вот это. Изабелла встала в стойку. Распрямившись, она вынесла левую ногу вперед, и ребро ее ступни коснулось висящей на заборе кружки. Брызнули осколки.
      Изабелла осторожно поставила левую ногу на землю. Не помогло – ступню обожгла боль. Девушка мужественно терпела. Искусство самозащиты подразумевало также умение переносить боль.
      – Хотите, чтобы я это повторил? – Джордан грустно покачал головой. – Боюсь, мне потребуется тысяча попыток.
      – У меня тоже вышло не сразу! Но именно этим приемом я разбила бейлифу колено. Там не нужно было делать высокий выпад.
      – Понятно, почему Гамелл охромел.
      – Такая тактика – неплохое оружие, дающее преимущество любому воину.
      – Даже женщине-воину?
      – Особенно женщине!
      Ей очень нравилось, что они держатся как добрые приятели. Жаль, что ей этого мало. Не стоит лгать самой себе – она жаждала, чтобы он научил ее удовольствиям, которые мужчина и женщина дарят друг другу.
      Джордан взглядом указал на ее ногу:
      – Вам следует соблюдать осторожность.
      – Я всегда осторожна.
      – Разумеется, но тут этого мало. – Он снял тунику, под которой обнаружилась кольчуга, надетая поверх рубахи. Опустившись на колено, он стащил кольчугу через голову и бросил ее на землю. Металлические звенья тихо зашуршали. Затем он снова надел тунику. – Мы доберемся до Линкольна еще не скоро. Вам нужно беречь силы, чтобы прибыть туда в добром здравии.
      – Так и будет. Мой первейший долг – да и ваш тоже – служить королю и королеве.
      Джордан поднял тяжелую кольчугу и набросил ее на ограду. Хлипкий забор заскрипел – столь тяжела оказалась броня, которую Джордан носил под одеждой, не выказывая ни малейшего признака усталости.
      – Не нужно напоминать – я и сам всё прекрасно помню. Еще ни разу я не подводил моего короля. Если меня вновь призовут на службу, я не стану увиливать и исполню долг.
      – Но вы ведь надеялись, что призыва больше не последует – по крайней мере на войну.
      – А вы?
      – Я тоже.
      Он щелкнул пальцами.
      – А теперь научите меня, как вам удалось сразить Уиртона. Он выглядел, словно жук, опрокинутый на спину!
      Изабелла предупредила Джордана, чтобы поберег швы. Но пощады ему она не дала – показала прием, терпеливо ответила на десятки вопросов, а потом раз за разом бросала его низемлю. Джордан вскакивал и нападал снова, чтобы снова оказаться на земле в роли поверженного.
      На десятый раз он остался лежать. Изабелла встала рядом с ним на колени и погладила его волосы, мокрые от пота.
      – Думаю, на первый раз хватит.
      – Я ни разу не смог сбить вас с ног. – Джордан перевернулся на спину. – Понимаете, как это унизительно для закаленного в боях воина быть побежденным женщиной?
      – Для меня было бы столь же унизительно, если бы вы меня победили.
      Джордан фыркнул:
      – Справедливо. Теперь мне понятно, почему именно вас выбрали для поездки в Линкольн.
      Изабелла взглянула вверх, на первые звезды, что вспыхнули на сумеречном небе.
      – Когда аббатиса попросила меня отправиться та розыски, она была довольно откровенна.
      – Так просьба исходила из уст моей тетки, а не королевы? – Джордан сел, продолжая смотреть ей в лицо.
      – Король держит королеву под строжайшим надзором. Ей приходится передавать приказания с помощью посредников.
      – Значит, вы никогда не видели королеву?
      – Нет.
      – Тогда вас ждет настоящий праздник.
      – А вы ее видели? Джордан кивнул:
      – Я был совсем ребенком, но помню, как волновались из-за каждого пустяка мои отец с мамой, когда королева решила провести ночь в Ла Тур. Я видел ее издалека. Прекраснейшая из женщин, что я встречал на своем веку. – Он подмигнул. – За исключением вас.
      – Джордан, поберегите любезности для леди Одетты. Королева – самая восхитительная и поразительная женщина на свете. – Изабелла вдруг схватилась за живот, который угрожающе заворчал. – Кажется, нам давно следовало бы поужинать.
      Она протянула руку, чтобы помочь Джордану встать. Он поморщился.
      – Больно?
      – Кажется, вы слишком увлеклись, швыряя меня оземь.
      – Думаете, вам сегодня не заснуть?
      Джордан протянул ей руку, вставая и болезненно морщась.
      – Чувствую себя так, словно все ваши швы полопались.
      – Дайте взглянуть.
      Он перехватил ее руку, не дав ей прикоснуться к тунике.
      – Нет, Изабелла, это будет неразумно.
      Она было начала возражать – ведь она знала, как проверить рану, не тревожа ее больше, – но осеклась. Джордан имел в виду другую опасность. Ей не стоило до него дотрагиваться. Даже осторожного прикосновения пальцев будет достаточно, чтобы разгорелся пожар.
      Изабелла пошарила в котомке и нашла кожаный мешочек, на котором синими нитками был вышит кружок.
      – Добавьте маленькую щепотку порошка в бокал с вином. – Она протянула ему мешочек на ладони. – Смотрите же, не больше одной щепотки, сколько поместится между пальцами, иначе у вас могут быть странные видения. Боль уйдет, и вы сможете заснуть.
      – Чтобы облегчить мою боль, есть способ получше. – Он взял ее лицо в ладони и притянул к себе. – Вы бы прописали мне малую толику самой себя.
      – Это невозможно, вы же знаете, – шепнула Изабелла, отчаянно сопротивляясь порыву своего тела уступить, отдаться на милость победителя.
      – Все, что вам нужно сделать, – это открыть рот и сказать «да».
      – И что тогда?
      Он коснулся губами ее губ.
      – Вы знаете ответ, Изабелла.
      Конечно, она знала. И тем не менее вырвалась из его рук, взвалила на плечо котомку и вышла в калитку. Каждая клеточка ее тела – за исключением разве что самой разумной части, ее рассудка – кричала, что нужно вернуться назад, к нему. Изабелла ускорила шаг. До двери гостиницы она добралась почти бегом. Взлетела вверх по лестнице, ворвалась в комнату, которую предстояло делить с леди Одеттой, и захлопнула за собой дверь.
      Силы окончательно покинули Изабеллу – она медленно сползла на пол. Сколько еще раз ей предстоит выдерживать пытку поцелуем? Она знала ответ. Сколько нужно, столько и выдержит.
      Сон бежал от нее. Изабелла чувствовала отчаянный голод, потому что не осмелилась сойти вниз и поужинать. Впрочем, мешал ей заснуть отнюдь не урчащий живот. Ее уносило в воспоминаниях – вот глаза Джордана, горящие желанием, вот стена в Ла Тур, где он держал ее в объятиях. Тогда она не думала – что хорошо, а что плохо. Она просто его хотела, и все. Был вкус его поцелуев, тепло рук на ее теле. Жажда наслаждения, которое они могли бы разделить. Его объятия сулили больше, чем представлялось ей в самых невероятных мечтах.
      – Прекрати! Хватит! – пыталась она себе внушить. Взбив как следует тощую подушку, Изабелла попыталась поудобнее устроиться на полу. На кровати устроилась леди Одетта. Клетка с белкой стояла на одном краю постели, на другом свернулась калачиком сама леди. Изабелла предпочла не спорить. Она радовалась, что ей досталось хотя бы одеяло, чтобы постелить его на пол.
      Но заснуть ей никак не удавалось. В аббатстве, когда ей не спалось, Изабелла шла в свой сарай и ставила опыт за опытом. Она знала – ей никто не помешает.
      Изабелла встала и посмотрела туда, где тихонько похрапывала леди Одетта. Быстро оделась, стараясь не стонать, натягивая порванный сапог на больную ногу. Приглядевшись в слабом свете луны, отыскала котомку и выскользнула за дверь.
      Бросив быстрый взгляд на дверь напротив, Изабелла сбежала вниз по лестнице и вышла на двор. Боялась – промедли она чуть-чуть, и Джордан откроет дверь. Сможет ли она снова сказать «нет»?
      Ночь была сырой и прохладной. Интересно, как поведут себя ингредиенты в таких условиях? У нее в сарае всегда было чисто и сухо. Некоторые вещества взрывались, если на них попадала вода. Ей никак не удавалось контролировать взрыв, а хотелось найти сочетание, когда можно было бы предсказать, произойдет ли взрыв и насколько сильным он окажется.
      Ноздри уловили запахи коровника. Изабелла двинулась в том направлении: Маловероятно, что кто-то окажется поблизости от коровника в такое время ночи.
      Стоило ей встать на колени, как ноги тотчас же промокли. Изабелла положила котомку в каменное корыто. Света от фонаря едва хватало, чтобы разыскать в котомке необходимые мешочки и свертки. Затем Она выкопала небольшую ямку и, соблюдая величайшую осторожность, смешала в равных долях серу и древесный уголь. Задержала дыхание, надеясь, что смесь не взорвется раньше, чем она убедится в правильном соблюдении пропорций. Взяла прутик, открыла фонарь и подожгла конец.
      Вытянув руку, Изабелла сунула горящий конец в ямку со смесью. И вспыхнул огонек – всего на несколько мгновений, с резким хлопком. Неужели? Девушка закрыла лицо руками, боясь расплакаться от счастья, и вдруг почувствовала, что ее пальцы горят, словно от укуса пчелы.
      Чтобы лучше видеть, она подняла фонарь повыше. Из ямки шел дымок, а в ее середине блестел маленький белый кристалл. Она посмотрела на свои пальцы. Ожог и блеск кристалла могли означать лишь одно. В почве находилась селитра, возможно, из куриного помета.
      Неужели селитра и есть тот самый недостающий компонент? Кто бы мог подумать, что столь низменное вещество может оказаться ключом к разгадке?!
      Ее радость немного поутихла. Неизвестно, сколько в почве этой самой селитры. Да и взрыв вышел слабенький, ни к чему серьезному не пригодный. Так, баловство. Впереди еще непочатый край работы.
      И все-таки она сделала поразительное открытие! Огромный шаг вперед.
      На рассвете она попытается опять. Вероятно, Джордан захочет, чтобы они выехали как можно раньше. Но леди Одетта, как подозревала Изабелла, проведет за завтраком немало времени. Значит, у нее будет возможность получить взрыв большей силы.
      Изабелла вскочила и закружилась от счастья. Она добилась своего! Она узнает еще больше, а по возвращении в аббатство расскажет о своем открытии сестрам и аббатисе.
      Но как же хочется поделиться радостью с кем-нибудь прямо сейчас!
      Джордан!
      Он единственный поймет, почему ее так обрадовала слабая искра. Схватив котомку и фонарь, Изабелла побежала в гостиницу. Повесила фонарь на крюк возле двери и пошла наверх.
      Оказавшись перед закрытой дверью, она приуныла. Что же делать? Постучать? Изабелла подняла руку, затем опустила. Что творится у нее в голове? Надо быть совсем уж дурой, чтобы ворваться к нему посреди ночи. Конечно, ей хотелось отпраздновать великое событие. И лучшего способа, чем сделать это в его объятиях, ей не придумать.
      Изабелла взялась за задвижку двери в комнату, отведенную им с леди Одеттой". Снова задумалась. Леди Одетта придет в ужас, узнав, что она копалась в земле рядом с кучей куриного помета.
      Джордан спрашивал, чему она научилась в аббатстве. Ему было интересно, И она не упустила возможности поставить новый опыт. Так зачем упускать возможность смирить в себе желание ради того, чтобы поделиться захватывающей новостью? Иначе она просто сойдет с ума от радости.
      Улыбнувшись этой мысли, она постучала. Есть вещи, ради которых стоит рисковать.
      По крайней мере она на это надеялась.

      Кожаные дверные петли заскрипели, и Джордан услышал, что кошка спрыгнула с постели. Еле слышный стук лапок по полу в сторону двери. Проклятие! Путешествовать в обществе двух очаровательных женщин, а делить постель с кошкой!
      Его мысли, должно быть, обрели плоть и кровь, потому что он услышал:
      – Джордан, можно мне войти?
      Изабелла!
      – Входите, – откликнулся он хриплым со сна голосом. Поднял голову с подушки – вернее, попытался это сделать. Словно тяжелая кольчужная броня легла на череп. Глаза заволокло дымкой. Неужели действие порошка, что дала ему Изабелла, все еще продолжается?
      В камине горел огонь, и в его слабом свете Джордан видел силуэт Изабеллы. Она шла к его кровати на цыпочках, бесшумно, словно кошка. Затем вдруг ахнула, указывая на другой край постели.
      – Что там такое? – Джордан еще раз попытался поднять голову.
      И снова почувствовал, что неведомая сила пригвоздила его к подушке. Тогда он немного повернулся на бок и замер, не в силах поверить собственным глазам. Рядом с ним на подушке покоилась рыжая головка. Рука леди Одетты обнимала его за талию, носик уткнулся ему в плечо. Она лежала, тесно прижимаясь к нему, ее роскошные формы сливались с ним в одно целое.
      Изабелла бросилась к двери, и возмущение ясно читалось в каждом движении ее бедер. Нужно задержать ее, пока она не подумала… А что она могла подумать? И он, и она собственными глазами увидели все как есть.
      Осторожно столкнув с себя леди Одетту, он спустил ноги на пол. Пол качнулся и поплыл. Интересно, сможет ли он идти? Однако нужно было поторопиться. С каждым шагом Изабеллы у него все меньше шансов ее задержать.
      Кое-как он добрался до двери и загородил ей дорогу.
      – Пропадите вы пропадом, – прошипела она.
      – Изабеллы, вы должны меня выслушать.
      – О чем тут говорить? Она в вашей постели.
      – Неожиданно для меня самого. – Джордан зевнул.
      – Что?
      – Она, должно быть, пробралась сюда, пока я спал.
      – Думаете, я поверю?
      Он пожал плечами и снова зевнул.
      – Угодно вам верить или нет, но, клянусь, это правда. После тренировки у меня очень болел бок, и я выпил сонный порошок, что вы мне дали.
      – Порошок? – Ее гнев немного поутих. – Я же сказала, нужно взять совсем небольшую шепотку.
      – Да, ровно столько, сколько уместилось между пальцами. Вы сами так сказали, верно?
      – Да.
      – Я всыпал порошок в бокал с вином и отпил совсем немного. После того я мало что помню. Не помню, как я лег. Но я бы не забыл, если бы кто-то к тому времени уже был в моей постели.
      – В самом деле?
      Он хмыкнул:
      – Может быть. А может, и нет. Вот вас бы я точно запомнил.
      – Достаточно, Джордан. – Изабелла подошла к постели, где леди Одетта спала, лежа на спине и обнимая рукой то место, где недавно лежал Джордан. – Чего вы стоите? Помогите мне.
      – Что вы собираетесь делать?
      Изабелла усадила безвольное тело леди Одетты на постели и прошептала:
      – Вы хотите, чтобы ее брат потребовал от вас жениться, после того как вы провели ночь вместе?
      – Я же сказал, что не…
      – Допустим, я вам верю, но поверит ли Уиртон?
      Джордан был так поражен, что не нашелся что ответить.
      Он дал слово, что не лжет, и она сразу же поверила ему. Изабелла доверяет человеку, которого едва знает. С таким безоговорочным доверием Джордан встречался лишь однажды – это был Райс де Долан. И вот теперь – Изабелла де Монфор. Не только потому, что она пришла из аббатства Святого Иуды. Она сама была такая – уж если дала слово, ничто, даже здравый смысл, не смогло бы ее остановить.
      Ему остается следовать ее примеру.
      Джордан подошел к кровати и молча сделал Изабелле знак отойти в сторону. Леди Одетта поникшим цветком упала на постель. Он взял ее на руки. Она была хрупкая, словно сухой листок. Он смотрел на ее совершенные черты и недоумевал – отчего же она его совсем не волнует? А ведь она как раз в его вкусе – страстная и уступчивая, не то что Изабелла, поступки которой он никогда не мог предугадать. Вот если бы сестра Уиртона обнаружила Изабеллу в его постели, не миновать бы яростной вспышки и слез. Да и Уиртон – застань он их вдвоем с сестрой, дальнейшее было бы известно. Соблазнил сестру – женись… Может, в этом и состоял план леди? Может быть, она намеренно проскользнула в его постель в надежде стать его женой?
      Изабелла будто прочитала его мысли, потому что сказала:
      – Нужно вернуть ее назад в ее комнату как можно скорее. Вдруг лорд Уиртон заглянет сюда…
      Она не закончила – оба поняли, что она хотела сказать.
      – Вам помочь?
      – Я достаточно держусь на ногах, чтобы ее нести.
      – Хорошо, что она совсем крошка.
      Джордан кивнул и вдруг остановился. Голова сделалась легкой и закружилась. Но ведь он не должен терять силы и рассудок! Пол под ногами, казалось, ходит ходуном, словно на корабле, который швыряют обезумевшие волны. Осторожно, шаг за шагом, Джордан все же добрался до двери.
      Изабелла скользнула мимо. Он уловил запах ее волос, и у него задрожали колени. Она пахла ночной свежестью и волшебством, которого, по ее словам, в ней не было ни капли. Он и представить себе не мог, что ее очарование может иметь свой особый аромат. Но вот он был – загадочный, призывный.
      Потом она исчезла. Открыла дверь и выскользнула в коридор, так же бесшумно, как и проникла к нему в комнату. Джордан ускорил шаг, насколько смог. Вышел в коридор и увидел, как Изабелла поднимает задвижку двери напротив.
      Затем дверь распахнулась – ровно настолько, чтобы он мог войти с ношей на руках.
      В комнате было темно. Изабелла шепотом попросила его подождать и тем временем зажгла свечу. Джордан пылал с головы до пят. Его единственной мыслью было бросить леди Одетту на ее постель и, схватив Изабеллу в объятия, скорее вернуться в свою собственную. Там он смог бы наконец распробовать ее волшебство на вкус, зажечься его искрами и научить Изабеллу волшебству иному – тому, что возникает, когда тела сплетаются в любви.
      Он чуть не застонал, глядя, как она движется по комнате – быстро и осторожно. Его фантазии стали пыткой. Им не суждено было воплотиться в жизнь, ведь он обещал быть ее союзником, и никем больше. Изабелла шепнула:
      – Закройте глаза.
      Он повиновался и открыл их лишь тогда, когда под ресницы пробился яркий огонь фитиля. Он подошел к кровати – более узкой, чем его собственная, – и положил леди Одетту на середину.
      Леди что-то пробормотала во сне – что-то, подозрительно смахивающее на его имя. Схватила подушку и зарылась в нее лицом. Она была восхитительна. Рыжие кудри рассыпались по всему телу, не скрывая роскошных изгибов. Только что эти формы прижимались к его груди… Губы девушки приоткрылись, грудь поднималась от легкого дыхания. Она могла бы стать требовательной и восхитительной женой мужчине – но не Джордану ле Куртене.
      – С этой бедой справились, – сказал Джордан, отходя от постели.
      Но Изабеллы в комнате не было. Куда она пошла, как удалось ей выскользнуть из спальни незамеченной? Должно быть, его мозг все еще одурманен. Нужно ее найти. Нужно узнать, зачем она приходила к нему в комнату.
      Джордан вышел в коридор, плотно затворив за собой дверь. Дверь его комнаты оказалась приоткрыта. Загоревшись надеждой, он бросился вперед. Он не удивился, увидев, что Изабелла сидит, скрестив ноги, возле камина. Девушка подняла голову, когда он вошел и закрыл дверь.
      – Посидите со мной, – сказала она, показывая на каменный пол.
      Ему хотелось сказать, что им будет удобнее на постели, но он понимал, что Изабелла не случайно выбрала именно теплые камни возле камина. Так она могла держаться от него на расстоянии. Он сел рядом, и она спросила:
      – Леди Одетта не проснулась?
      – Нет. Неужели тоже выпила вашего сонного порошка?
      – Я ей ничего не давала. Но может быть, она пригубила из вашего бокала? Хотела набраться храбрости перед тем, как вас соблазнить.
      Джордан улыбнулся:
      – Думаете, ей нужно было обязательно собираться с духом, прежде чем…
      – Вы кого угодно собьете с толку. – Изабелла провела пальцем по его щеке. – И она жаждет стать вашей женой. Уверена, она боялась упустить возможность вынудить вас на ней жениться.
      Джордан взял ее палец и поднес его к губам. Услышав ее судорожный вздох, он выпустил ее руку. Не сошел ли он с ума? Ни ему, ни Изабелле не нужно было собираться с духом, чтобы соблазнить друг друга.
      – Я ваш должник, – сказал он. Совсем другие слова жгли ему язык. Хотелось сказать: «Будь моей!»
      – Вы бы сделали для меня то же самое.
      – Изабелла де Монфор, вы поразительная женщина!
      – Вы мой союзник на службе у королевы. – Ее губы сложились в усталую улыбку. – А еще вы племянник настоятельницы аббатства Святого Иуды.
      – Разве такое родство само по себе служит залогом того, что мне можно доверять?
      – Хотите, чтобы я объявила вас лжецом?
      Он усмехнулся:
      – Я пытаюсь сказать, что восхищен вашим ко мне доверием.
      – Отчего бы мне не доверять вам?
      Джордан обнял ее за плечи.
      – Уже то, что вы спрашиваете об этом, делает вас такой поразительной.
      Он зевнул.
      – Вам нужно поспать. Мой порошок – сильное средство.
      – Сначала я хотел бы узнать, зачем вы сюда вернулись.
      – Я заметила здесь кое-что странное, когда приходила сюда раньше.
      – Странное?
      – Вот это. – Изабелла показала на камень с края камина. – Он холоднее других.
      – Разные камни нагреваются по-разному.
      – Знаю, но этот камень в точности такой же, что и другие. И тем не менее он холоднее. Что-то в нем не так.
      Джордан сел рядом с ней на корточки.
      – Как он может быть одинаковым и разным в одно и то же время?
      – Не знаю. – Изабелла схватила руку Джордана и прижала ее к камню. – Чувствуете, какой жаркий?
      – Да. – Он перешел на хриплый шепот. – И я тоже.
      – Огонь…
      – А ваши пальцы еще горячее. – Джордан отнял ее руку от камня и сжал ее пальцы. – Ваши пальцы не такие нежные, как у леди Одетты. Однако, когда к ним прикасаешься, у мужчины возникают всякие мысли, и не только…
      – Не нужно, Джордан. – Она отдернула руку. – Не произносите слов, которые могут привести сами знаете к чему.
      – Я отлично знаю, куда они приводят.
      Изабелла подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
      – Это вожделение, страсть.
      – Именно.
      – Мне этого мало.
      Джордан вскочил. Выругавшись, со всего размаху опустил кулак на каминную полку.
      – Изабелла, я думал, вы не такая, как другие.
      – Кто эти другие?
      – Женщины, которые вечно требуют чего-то в обмен за наслаждение, которое дарят.
      Изабелла тоже встала.
      – Если я и дарила вам наслаждение, то я делала это по собственному желанию, без всяких обязательств. Я же не леди Одетта. Я – Изабелла де Монфор из аббатства Святого Иуды.
      Теперь он разозлился на самого себя. Она была честна с ним с самого начала. Она даже признала, что является одной из сестер аббатства Святого Иуды. Ему следует платить честностью за честность. Не наслаждаться нежными губами, не распускать медовое золото волос, а держать данное ей обещание. Пусть испытание не из легких – он выдержит.
      – Вы правы, Изабелла.
      – Я? – Она широко раскрыла свои серо-голубые глаза.
      – Чему вы удивляетесь? Вы доказали – чаще всего вы правы, а ошибаетесь редко. – Джордан опустился перед ней на колени. – Покажите, что вы обнаружили.
      – Тогда начнем сначала. Чувствуете, какой горячий? – Она дотронулась до камня, но тотчас же убрала руку, стоило Джордану приложить рядом ладонь.
      – Да.
      – А теперь здесь. – Изабелла указала на соседний камень. – Чувствуете разницу?
      – Да.
      Просто поразительно, насколько холоднее оказался второй камень. Он провел пальцами вдоль всей цепочки камней и понял, что все они, кроме первого, нагреты одинаково.
      – Вы знаете, почему так?
      – Есть только один разумный ответ. Там есть что-то, что не дает теплу проникнуть в камень.
      – Разумно.
      Она одарила его улыбкой, от которой он сам чуть не обратился в камень. Какая это была соблазнительная, веселая улыбка! Из котомки – он и не замечал, что она лежала тут же, возле камина, – Изабелла вытащила увесистый мешочек. Внутри обнаружились какие-то инструменты. Все еще улыбаясь, дедушка взяла металлический стержень длиной примерно с ее большой палец и подала Джордану.
      Он просунул его в щель между камнями и подумал: «Вонзиться бы вот так в Изабеллу». Во все стороны полетели куски известки, засыпая все вокруг тонкой пылью.
      Она рассмеялась и сказала:
      – Не разбивайте камин…
      – Постараюсь. – Он стиснул челюсти, налегая на зубило. Пусть говорит. Так он меньше думает о том, о чем думать бы не следовало. Будь проклят их договор!
      Камень отлетел и стукнулся о кровать, оставив глубокую выщербину. Вот радость хозяину! Джордан надеялся, что пара лишних монет уймет его гнев.
      Но ничто не утолит его жажду обладать Изабеллой.
      Она легла на живот и заглянула в открывшуюся полость. Пряди золотых волос легли поперек его сапога. Так хотелось провести по ним пальцами. Джордан спросил:
      – Вы что-нибудь видите?
      – Кажется, да.
      Просунув под камни руку, Изабеллы извлекла оттуда мешочек, весьма похожий на те, что были в ее котомке. Она села и развязала тесемки. Внутри мешочка оказался какой-то небольшой плоский кругляш.
      – Что это?
      – Похоже на талисман пилигрима, – ответила она. – Это… О Боже, здесь написано: «Semper minax, nunquam summissus»!
      – Братство! К чему это здесь?
      – Может быть, не более чем случайность. Положили на камин, а потом мешочек провалился в щель между камнями. С другой стороны, его могли оставить здесь как знак приветствия или предупреждения. Нельзя ничего сказать наверняка, пока мы так мало знаем о Братстве.
      Джордан взял у нее кругляш и перевернул. Как он и предполагал, с обратной стороны красовалось знакомое изображение. Двое мужчин, один конный, другой идет пешком.
      – Сначала кинжал в могиле Райcа, затем меч, а теперь символ, спрятанный под каминными камнями. Должна быть какая-то связь. – Джордан потер лоб. – Почему же я не вижу ее?
      Изабелла улыбнулась:
      – Мое сонное средство очень сильное. Оно туманит рассудок.
      – Но мне нужен четкий ум!
      – Вам нужно поспать.
      Он провел пальцем вдоль ее спины.
      – Сколько времени будет потеряно зря.
      – Никогда не считала сон напрасной тратой времени. Сон освежает тело и разум.
      Она рассмеялась. Ничего чудеснее не слышал он за всю жизнь! Словно она не говорит, а поет. Каждое движение губ рождало прекраснейшую музыку, пронзающую все его существо. Он сказал:
      – Есть другой способ освежить тело и разум.
      – Если вы имеете в виду…
      Ее лицо вспыхнуло.
      – Одно ваше слово – и мы пересмотрим условия договора. Включим туда все, что захотите.
      – А чего хотите вы? – Она провела пальцем по его щеке.
      – Мы оба хотим одного и того же. – Он поднял ее на ноги и подвел к изголовью постели. – Мы хотим друг друга.
      Он протянул руки и взял ее косы. Они тяжелой волной упали ей на грудь. Он пропускал пряди сквозь пальцы, осторожно распуская заплетенные волосы. Кончики пальцев коснулись ее груди, и Изабелла задрожала, шепнув его имя.
      Он больше не мог дожидаться ее согласия. Зарычав, он увлек ее на постель и лег сверху. Обнял ладонями лицо и прошептал:
      – Говорите же.
      – Джордан, мы не можем…
      – Нет, мы отлично можем. – Он провел языком по ее шее и улыбнулся, почувствовав, как она дрожит. – Скажите же «да».
      Он начал ласкать ее, налегая на нее все сильнее. Изабелла вдруг обвила его руками, прижавшись к нему всем телом. Какое сладостное, пронзительное ощущение! Он был околдован ее ответным порывом. Ладони Изабеллы легли ему на спину, а его пальцы описывали прихотливую дорожку между ее грудей. Затем Джордан прильнул к нежному изгибу, виднеющемуся в вырезе платья, и девушка застонала, уступая всепоглощающему желанию.
      – Да, Джордан, да…
      Самые чудесные слова на свете. Он завладел ее губами, не давая ей возможности отступить. Сжимая мягкое тело, он чувствовал, как ее пальцы впиваются ему в спину. Она хотела слиться с ним не меньше, чем он жаждал стать с ней одним целым. Страсть захлестнула его с головой, когда он услышал ее судорожный вздох и ощутил ее язык меж своих губ. Каждое касание зажигало его яростным огнем. Еще ни одной женщины он не жаждал так сильно. Никому еще не удавалось зажечь его таким пламенем. Скорее разделить с ней блаженство…
      Джордан развязал ленты ее платья, снял корсаж. Теперь на ней оставалась лишь льняная сорочка. Когда его пальцы легли ей на грудь, соски напряглись, поднимая ткань. Он провел пальцем по восхитительному крутому подъему, и она стала извиваться под ним, а он смотрел ей в лицо. Сейчас оно выражало ту же муку отчаянного желания, которая изводила его с того самого момента, как он взглянул в ее бездонные глаза.
      – Скажите, что вы этого хотите, сладкая моя, – прошептал он, перекатываясь на спину.
      Ее грудь выскользнула из выреза сорочки, а волосы окружили его золотой волной.
      – Вас – вот чего я хочу. – Он едва расслышал ее шепот за бешеным стуком собственного сердца.
      Ее рука принялась гладить его грудь.
      Она прижалась ртом к его губам, и каждый ее вздох зажигал в нем бурю. Ее руки не останавливались – теперь они исследовали его талию, спускаясь все ниже. Ему пришлось схватить ее запястья.
      Его разорвет на части, если она дотронется до него прямо сейчас! А ему хотелось пробовать ее снова и снова, прежде чем уступить самой последней ласке. Один миг – и он снял с нее платье и сорочку, бросил их на пол. Приласкал груди большим пальцем, а потом прильнул языком к теплой ложбинке между ними. Дрожа всем телом, Изабелла шепнула:
      – Сейчас. Пожалуйста.
      – Нет. Не теперь. – Джордан сел и сбросил одежду, а затем снова лег.
      Изабелла осторожно устроилась сверху. Каждый дюйм ее тела кружил голову, словно изысканная пряность.
      Изабелла что-то тихо проворковала, и ее губы двинулись вниз по его шее. Ее ласки отдавались в нем огненными сполохами. Она гладила ногами его бедра, а поцелуи спускались все ниже, на грудь, на живот. Пальцы девушки с неожиданной храбростью сомкнулись на его плоти. Теперь пришел его черед сходить с ума от желания.
      – Хочу, чтобы это было во мне, – шепнула Изабелла, поглаживая его пальцем. – Пожалуйста. Прямо сейчас.
      Джордан посмотрел ей в глаза – они были как два бурных озера. Ее ласки, каждое нежное прикосновение заставляли сердце биться все сильнее. Он больше не мог ждать.
      Застонав, он бросил ее на постель и навалился сверху. Й все-таки даже в безумии страсти он помнил, что следует быть осторожным. Она тихо вскрикнула, но он зажал ей рот новым поцелуем. Ему пришлось собрать все силы, чтобы выждать, пока она не привыкнет к ощущению его в себе.
      Он начал учить ее ритму любви – бережно, медленно. Ее руки гладили его спину, а потом сжали его бедра, помогая проникнуть в себя еще глубже. Ее страсть смела последний барьер. Последнее, что он слышал перед тем, как броситься в омут наслаждения, был ее судорожный вскрик. Он получил то, о чем мечтал. И даже больше.
 
      Изабелла заплела волосы в косу и уложила ее вокруг головы. Заколола косу, вскинула на плечо котомку. За ее спиной леди Одетта громко сетовала на неловкость служанки.
      Жалобы леди ничего не значили – Изабеллу переполняло счастье. Невероятная ночь. А она еще не рассказала Джордану о своем открытии. Интересно, обрадуется ли он также, как она? Нарико бы обрадовалась. Не важно, что открытие было сделано случайно. «В бою нельзя отступать, – учила она. – Не сдавайся, ставь опыт за опытом!» Теперь, после долгого блуждания в потемках, Изабелла доказала, что является достойной воспитанницей аббатства Святого Иуды.
      – Вы уже собрались? – спросила леди Одетта, когда Изабелла забросила котомку на плечо и направилась к двери.
      – Мы собирались выехать пораньше.
      – Я еще ничего не ела. – Леди Одетта погладила белку по голове. – И Пеппи не может ехать дальше, пока не позавтракает.
      Белка проверещала что-то в ответ.
      – Тогда встретимся внизу.
      Изабелла была рада найти хоть малейший предлог, чтобы уйти. Прошлой ночью ей не хотелось возвращаться к себе. Но что, если леди Одетта вдруг проснется и не найдет ее в комнате? Вопросам не будет конца. А ей вовсе не хотелось на них отвечать. Она просто была счастлива.
      Изабелла вышла во двор, прикончив кусок хлеба с медом, поданный ей хозяином. Снаружи моросил мелкий дождик. Да хоть проливной дождь! Ее радость ничто не могло омрачить. Джордан проверял подпругу своего седла. Изабелла бросилась к нему.
      – Доброе утро! – крикнула она.
      Он обернулся, забросив руку на седло.
      – Очень доброе утро, раз вы уже здесь, Изабелла.
      Какая очаровательная у него улыбка! Изабелле немедленно захотелось броситься в его объятия, забыв обо всем, что она собиралась ему рассказать.
      – Похоже, вам уже лучше.
      – Намного лучше.
      – И мне тоже.
      Его улыбка стала еще шире.
      – Рад слышать.
      – Прошлой ночью я хотела вам рассказать, что…
      – А я вас отвлек.
      Изабелла озадаченно уставилась на него, а затем продолжила:
      – Я хотела сказать – мне удалось, Джордан! Я смогла завершить опыт, над которым работала долгие годы.
      – Какой опыт?
      Изабелла пустилась в объяснения. Она не стала рассказывать о Нарико и об источнике ее сведений – боялась, что их подслушают. Было благоразумнее сообщить, что сведения о взрывающемся порошке принес с собой один из странствующих рыцарей, возвращаясь из Отремера.
      – Это что-то вроде греческого огня?
      Она удивилась:
      – Греческий огонь? А что это такое?
      – Я думал, вы изучали разные вещества и как они взаимодействуют между собой.
      – Так и есть. – Изабелла рассмеялась. – Вот почему я спрашиваю, если мне что-то неясно.
      – Так же, как вы расспрашивали леди Одетту о тонкостях дамского обхождения?
      Она пренебрежительно махнула рукой и спросила опять:
      – Что такое греческий огонь?
      Джордан подобрал с земли прут. От него несло серой, но ему было все равно. В рыхлой грязи Джордан нарисовал фигурку человека.
      – Однажды я видел такую картинку.
      Он пририсовал к фигурке цилиндр, длиной примерно в руку нарисованного мужчины.
      – Древние пользовались такой трубкой, внутри которой была жидкость. Трубка изрыгала огонь. Его хватало, чтобы вмиг зажечь целый корабль.
      Изабелла присела рядом с ним на корточки и подперла щеку ладонью.
      – Интересно, как они это делали?
      – Знания были утеряны. Вы это пытались повторить?
      – Нет. Я хотела сделать такую смесь, которая взрывалась бы, если ее поджечь.
      Он спросил:
      – Вы учились этому в аббатстве моей тетки?
      – Да.
      – Как и искусству врачевания?
      – Именно.
      – Там же вы научились драться. – Он погладил ее щеку согнутым пальцем. – Изабелла, вы поразительная женщина.
      Она взяла его руку и сжала ее в ладонях.
      – Джордан, поразительным оказалось то, что на сей раз я смогла держать взрыв под контролем. Я так долго этого добивалась! Много лет…
      Джордан поднес ее руки к губам. Поцеловал сначала одну, затем другую.
      – Изабелла, я горжусь вами. Нечасто бывает, чтобы сон стал явью. Но нам обоим это удалось – прошлой ночью.
      – Нам обоим? – Изабелла хотела было спросить, что он имеет в виду, но замолчала, заметив, что к ним направляется хозяин гостиницы, и выпустила руку Джордана. – Думаю, мы сказали достаточно. Лучше не говорить о том, что произошло.
      – Может, вы и правы. – Он заговорщицки усмехнулся. – Но я все равно буду думать только об этом.
      – О чем?
      – О прошлой ночи.
      – О чем это вы?
      На него это не похоже – говорить загадками. Его улыбка погасла. Джордан нахмурился. На лбу залегла глубокая морщина.
      – Изабелла, не притворяйтесь. Вы сказали, что хотели этого не меньше, чем я. Будете отрицать?
      – Не буду, потому что не могу взять в толк, о чем вы говорите.
      – Я говорю о том, что вы были в моей постели. А также о том, что мы нашли в камине.
      – Я в вашей постели? Вы полагаете, что я… Что мы…
      Она засмеялась.
      – Изабелла! – У него пересохло в горле. – Что тут смешного? Мы поговорили о нашей находке, а потом мы легли вместе. Когда я проснулся, вас не было. Отчего вы делаете вид, будто я сочиняю небылицы?
      Она обняла его лицо ладонями, так что ему пришлось выдержать ее взгляд.
      – Джордан, я не говорю, что вы лжете. Я знаю – вы уверены, что все случилось на самом деле. Но вы должны вспомнить, что я дала вам сонный порошок, а он способен вызвать странные видения.
      – И это был всего-навсего сон?
      – Может, и не совсем сон, но что-то вроде. Я ведь предупредила – некоторые травы заставляют видеть то, чего на самом деле нет.
      – И меня не было в вашей постели?
      – Моей постели? Там была леди Одетта. Больше никого. – Изабелла нахмурилась. – А вы крепко спали, когда я зашла вас проведать среди ночи.
      – А талисман пилигрима? Скажете, мы его не находили?
      – Конечно, нет! Говорю же вам – вы выпили сонное зелье, и травы оказали на вас странное воздействие.
      Джордан сжал зубы. Он был поражен. Его глаза обежали ее всю – она недоумевала, что он хочет увидеть? Словно прочитав ее мысли, Джордан сказал:
      – Мне бы следовало догадаться, что я сплю. Разве смогли бы вы так неприкрыто отдаться страсти? Забыть о долге, обязательствах. Вы были смелой и нежной, ваши ласки сделали бы счастливым любого мужчину. Когда вы склонились ко мне, ваши обнаженные груди щекотали мою кожу, а вы умоляли, чтобы я вас взял. Все это обман?
      Он повернулся и бросился к забору. Там накануне она учила его приемам, которые узнала от Нарико. Сжав кулаки, Джордан обрушился на калитку. Казалось, он еле-еле сдерживает гнев. Гнев и отчаяние.
      Ее глаза вдруг наполнились слезами, и ей пришлось отвести взгляд. Изабелла была поражена. Что он ей говорил! И что она при этом чувствовала! Ее пальцы горели, когда он рассказывал, как она его ласкала. А когда он заговорил о ее наготе, она перестала дышать.
      А теперь его плечи поникли, словно замок Ла Тур давил на них всей своей тяжестью. Она знала Джордана всего несколько дней. И почти все время он был несчастен. Так редко появлялась на его губах радостная улыбка! Настоящий праздник. А теперь радость ушла. Она слышала, как он сыплет проклятиями, и поняла – есть только один способ облегчить его боль. Она может сделать так, чтобы его сон сбылся.
      Джордан обернулся к ней и сказал:
      – Было очень приятно обладать вами, Изабелла, даже если это был всего-навсего сон, навеянный вашими травами.
      – Больше нам не следует об этом говорить.
      – Отчего же?
      – Это был сон.
      – А что в действительности? Будем скрывать то, что чувствуем?
      – Мы должны.
      – Изабелла, я не монах и не отрекался от наслаждения и радости жизни.
      Его грубый тон ее обидел. Изабелла резко возразила в ответ:
      – Нет, вы просто мужчина, который способен испытывать лишь похоть, отчаяние и вину. Остальные чувства вас пугают. Но, Джордан, если вы их боитесь, вам только и остается, что их отрицать. А я чувствую радость, надежду и воодушевление. Любовь, наконец. И я буду наслаждаться ими, выпью все до капли!
      Она не дала ему возможности ответить. Что бы он ни сказал – ничто не поможет преодолеть пропасть, что разверзлась между ними, поглотив ее счастье.

      Город Линкольн внушал ей благоговение. Глаза разбегались – Изабелле все было в новинку. Лавки, деревянные дома с тростниковыми крышами. В стороне от главной городской дороги располагались бойни, где трудились мясники. Над крышами там и сям возвышались колокольни церквей, отмечая каждый квартал города.
      Взгляд Изабеллы был прикован к башням-близнецам – там располагался западный придел огромного собора. Воздвигнутый на вершине холма собор вместе с Линкольнским замком нависал над городом. Главная колокольня собора, казалось, пронзает облака.
      Ей хотелось подольше наслаждаться прекрасным зрелищем, но приходилось, однако, следить, чтобы лошадь не задавила кого-нибудь на оживленных улицах. У подножия холма, возле городской стены, раскинулся рынок. Запахи, витающие над рыбными и мясными рядами, грозили свалить ее с лошади. Лорд Уиртон сделал знак следовать за ним вверх по крутому склону – по направлению к замку и собору.
      Сердце Изабеллы взволнованно билось. Ей даже стало страшно – вдруг выпрыгнет из груди прямо на мостовую?
      – Вот мы наконец и добрались, – бормотала она. – Добрались.
      – А вы сомневались, что я выполню обещание? – спросил Джордан.
      – Нет, – торопливо ответила Изабелла, пытаясь скрыть удивление. Он с ней заговорил! За последние четыре дня он едва ли сказал ей пять-шесть слов. Даже когда она снимала накануне швы, он ограничился лишь кратким «спасибо». Изабелла делала вид, что ей все равно, однако его холодность начинала раздражать. Тем более что вторая попытка провести опыт со взрывчатой смесью закончилась неудачно. В конце концов, она виновата лишь в том, что дала ему это средство из растертых маковых головок. А уж что он видел во сне и почему принял сон за явь – не ее забота.
      Когда он вздернул бровь и слабо улыбнулся, Изабелла подумала, что более отрадного зрелища ей не доводилось видеть ни разу в жизни. А как ей, оказывается, недоставало его редкого смеха, мимолетных замечаний!
      – Ладно, – согласилась она. – Может, у меня и были сомнения, но, в конце концов, людям свойственно сомневаться.
      Джордан не успел ответить. Леди Одетта вдруг жалобно застонала – уже в который раз за последние часы. Когда лошади двинулись вверх по холму, она вцепилась в седло. Теперь стоны сопровождали каждый шаг ее лошади. Когда Уиртон поинтересовался, в чем дело, леди не ответила.
      Изабелле незачем было спрашивать. Она распознала признаки недомогания, которое многие женщины испытывают во время месячных. Леди побледнела, то и дело прижимая руку к животу.
      Подъехав к леди Одетте, Изабелла взяла поводья, которые леди, казалось, не в состоянии больше держать. Если мерин испугается повозки или криков уличных торговцев, леди несдобровать.
      Она тихо сказала:
      – Миледи, у меня есть петрушка. Как только мы остановимся, я приготовлю средство, чтобы облегчить боль.
      Леди в ответ только простонала.
      – Почти приехали! – обернувшись, крикнул лорд Уиртон. – Дом с зеленой крышей!
      – Мы почти приехали, – повторила Изабелла, когда леди Одетта скрючилась в седле.
      На плечо Изабеллы легла рука, порождая в ее теле сладостные, тягучие токи желания. Она глянула направо и увидела озабоченное лицо Джордана. Улыбнувшись, она сделала ему знак проехать вперед с лордом Уиртоном. Их три лошади почти перегородили узкую улочку, которая, взбираясь на вершину холма к собору, сужалась еще больше.
      Джордан кивнул, обгоняя их с леди Одеттой. Лорд Уиртон повернул налево. Джордан оглянулся – видела ли Изабелла? Она снова махнула ему рукой.
      Узенькая калитка соединяла дом с зеленой крышей и дом по соседству. Один из домов на вершине холма был сложен из камня, остальные выстроены из потемневшего от непогоды дерева. Как ей было известно, побитая дождем и ветром древесина – признак того, что здесь давно не было пожаров.
      Дворик за домом оказался крохотным. Небольшой загон, расположенный возле круглого колодца, едва мог вместить их лошадей. Непонятно, куда можно было сложить седла и упряжь, а также запас корма для лошадей. Впрочем, решила Изабелла, это не ее забота. Она должна помочь леди Одетте, а затем отправиться в собор на поиски медной шкатулки с бумагами.
      Лорд Уиртон спешился.
      – Добро пожаловать в Линкольн. Можете жить здесь, сколько хотите.
      Джордан легко соскочил на землю – словно не было многочасовой скачки.
      – Не знал, что у тебя есть дом так далеко от замка Кенвик.
      – Хозяин дома – мой старинный друг, Конрад д'Альпин.
      – Брат Конрад? – спросил Эмери, соскакивая с лошади.
      – Брат? – переспросил Джордан. – Как в Братстве?
      Оруженосец нервно переминался с ноги на ногу, не поднимая взгляда.
      – Не стоило мне повторять, что болтают слуги. Простите, милорд.
      Лорд Уиртон натянуто рассмеялся:
      – Парень просто устал, вот и сыплет глупостями.
      Джордан спросил:
      – А этот д'Альпин действительно член Братства?
      – Почему ты спрашиваешь? Я не слушаю сплетен, которые распускают слуги. Д'Альпин – добрый человек, который позволил нам жить в его доме. Разве нужно платить подозрениями за доброту?
      Изабелла наблюдала, как Эмери уводит лошадей – свою и жеребца. Бедный парень, должно быть, жалеет, что открыл рот. Интересно, что на самом деле он знает о Братстве? Она заметила, что Джордан тоже не сводит взгляда со своего оруженосца. Значит, его одолевают те же сомнения.
      В задней стене дома открылась дверь, и показался невысокий тощий человек в коричневой тунике, которая почти закрывала его поношенные башмаки, Волосы падали ему на глаза. У него был такой вид, будто он только что из постели. Человек представился Альдусом, слугой в доме лорда д'Альпин, и пригласил их войти.
      Лорд Уиртон помог сестре преодолеть тройной пролет ступенек, ведущих в скудно обставленную комнату. Из стены торчали простые крюки, чтобы было куда повесить плащи, возле стены стояла скамья. Необычайно высокий камин – Изабелла смогла бы, не нагибаясь, пройти под каминной полкой. Камин был вычищен, огонь еще не горел.
      Попросив их подождать, Альдус вышел разбудить остальных слуг.
      Лорд Уиртон крикнул ему вдогонку:
      – В приличных домах гостей принимают получше – сажают на удобные места, приносят что-нибудь выпить!
      – Ох, Бушар! Ты и не ведаешь, что такое – терпеть настоящее неудобство, – прохныкала леди Одетта.
      Барон принялся утешать сестру, которая тем временем сбросила плащ, в совершенной уверенности, что кто-нибудь обязательно подхватит его, прежде чем он упадет на пол. Служанка кинулась его ловить и вдруг с визгом отскочила. Вниз по руке леди Одетты сбежал Пеппи и уселся на плаще.
      Изабелла ободряюще потрепала по плечу молодую женщину, послав ей сочувственную улыбку. Служанка судорожно вздохнула и расправила плечи. Взяв плащ с белкой, она положила его на скамью.
      – Пеппи, радость моя, – проворковала леди Одетта, протягивая к белке руку. Зверек вскочил ей на ладонь, вскарабкался на плечо и возмущенно заверещал.
      Леди Одетта приказала:
      – Не прикасайтесь к Пеппи, если вас не просят!
      – Не буду. – Служанка присела и, собрав плащи, выбежала из комнаты, не дожидаясь дальнейших попреков. В дверях она столкнулась с Альдусом, обменявшись с ним смущенными взглядами.
      Слуга нацепил любезную улыбку:
      – Лорд Уиртон, я распорядился, чтобы вам приготовили поесть.
      – Поесть? – воскликнула леди Одетта. – Если вы принесете сюда еду, меня стошнит.
      Альдус изумленно ахнул, а Изабелла пояснила:
      – Леди Одетта не совсем здорова.
      – Нездорова? Она не принесла на себе заразу?
      – Для вас, Альдус, ее болезнь неопасна.
      Застывшее на лице слуги выражение ужаса могло бы показаться Изабелле забавным, и она боролась с искушением сообщить ему, что женщины, работающие в кухне, ежемесячно страдают от той же болезни. Но ей не хотелось расстраивать беднягу еще больше.
      – Всем будет лучше, – твердо сказал Джордан, – если леди отведут в комнату и дадут отдохнуть.
      То ли просьба Джордана возымела действие, то ли Альдус хотел оказаться как можно дальше от женщины с месячными, но слуга бросился вон, увлекая всех за собой.
      С помощью служанки леди Одетты Изабелла уложила больную в постель в комнате без окон на первом этаже. Правда, лорд Уиртон настаивал, чтобы сестре отвели другие покои, и неудивительно. От тростниковых циновок на полу тянуло сыростью. Леди Одетта не стала ничего слушать, заявив, что не в силах держаться на ногах, и барон смягчился. Спальня была совсем маленькая кроме них троих, тут едва умещались кровать и простой комод. С вделанного в каменную стену крюка свисала лампа.
      По просьбе Изабеллы ей принесли воды в небольшой чашке, и она растворила в ней пять капель масла из семян петрушки. Затем предложила снадобье леди Изабелле:
      – Выпейте, миледи. Это снимет судороги.
      Леди Одетта понюхала и сморщилась:
      – Противно пахнет!
      – Тут совсем чуть-чуть. Выпейте, и сможете поспать.
      Недовольно морщась, леди уступила и вскоре заснула крепким сном.
      Изабелла вышла в коридор, где нашла лорда Уиртона, который сидел на стуле под встроенным окном. За ним открывался вид на улицу, круто идущую вверх. Зеленая дверь была распахнута настежь, чтобы освежить воздух в доме.
      Она остановилась возле лестницы, ведущей на второй этаж. Барон встал.
      – Как она?
      – К утру все пройдет. А сегодня ей нужно отдохнуть.
      – Хорошая новость. Нам повезло, миледи, что в вашем лице мы обрели искусного лекаря.
      – Рада, что смогла помочь.
      – Если бы все женщины вели себя так, у короля поубавилось бы забот. Вот если бы его жена пеклась о нем, а не о своем любимом сынке…
      – Не нам судить королеву.
      – Конечно, вы ее защищаете. Ничего другого я и не ждал. Говорят, она очень похожа на вас. Столь же ученая и упрямая. – Барон рассмеялся. – Не обижайтесь на мои слова.
      – Я даже польщена, что меня сравнивают с королевой.
      – Я так и думал.
      Барон улыбнулся, Изабелла тоже ответила ему улыбкой. Возможно, она судила о нем неверно, полагая, что его заботит лишь собственная выгода. Но тут барон заявил:
      – Я надеюсь на прекрасное будущее для леди Одетты.
      Он сверкнул глазами в сторону Джордана, который стоял возле окна, разглядывая улицу, и его улыбка превратилась в хищный оскал.
      Значит, она все-таки в нем не ошибалась. Хотя какое ей дело до планов барона выдать сестру замуж за Джордана? Она должна пожелать Уиртонам удачи.
      Она могла бы забраться на крышу и крикнуть на весь мир, что леди Одетта и Джордан достойны друг друга. Но ведь это неправда. Джордан – человек чести, и он доказал это, отказавшись уступить соблазну, оставаясь для нее просто товарищем.
      – Лорд Уиртон, – тихо сказала она, – думаю, сестре будет приятно увидеть вас рядом, когда она проснется.
      – Вы хотите, чтобы я дожидался там…
      – Вашу заботу оценит не только сестра. – Изабелла бросила красноречивый взгляд на Джордана.
      Барон вошел к сестре, плотно затворив за собой дверь.
      – Вы всегда так легко управляете людьми? – Джордан подошел и встал рядом.
      – Нет. Поэтому перейду сразу к делу и спрошу – вы пойдете со мной утром в собор, чтобы найти того, кто исполняет обязанности епископа?
      – Почему вы спрашиваете? Я же сказал, что помогу вам.
      У нее вырвалось:
      – Может быть, вы переменили решение.
      – Изабелла, я не отступаю от данной клятвы. – Она видела по глазам, что он обижен. – Мне казалось, вы это знаете.
      – Я знаю. – Изабелла вздохнула. – Простите меня. Мне не дает покоя этот разговор насчет Братства.
      – Неудивительно, после того как в Ла Тур на вас напали.
      Изабелла поставила котомку на пол, открыла ее и вытащила вложенный в ножны кинжал. Она протянула его Джордану:
      – Кинжал должен быть у вас. Ведь он принадлежал вашему другу.
      – Вы сражались с вором, который хотел его забрать. Думаю, Райc захотел бы наградить вас за отвагу. – Джордан взял кинжал и сунул его обратно в котомку Изабеллы. – Мне бы этого тоже хотелось. Ибо Райc не лежал бы сейчас в освященной земле, если бы вы не спасли мне жизнь.
      – Лорд Уиртон спас бы вас от петли.
      – Может быть. Но кто вызволил меня из тюрьмы? Райc всегда ценил красивые жесты. Так что кинжал ваш. – Он подал Изабелле ее котомку. – Как-то не похоже на вас, чтобы вы испугались.
      – Я не испугалась. Мне просто любопытно – что это за Братство такое?
      – Я видел, как мы нашли талисман.
      – Талисман? Что за талисман?
      Он покачал головой:
      – Забудьте. Это я тоже видел во сне там, в гостинице. – И, не дав ей времени на ответ, спросил: – Что же вас тревожит, если не замечание Эмери?
      – Я боюсь, что могу подвести королеву. Как тогда мне возвращаться в аббатство Святого Иуды, признав поражение?
      Джордан долго не отвечал. Затем спросил:
      – Так вы намерены вернуться в аббатство?
      – Джордан, это мой дом, как Ла Тур – ваш дом. Вы тосковали по замку Ла Тур, когда вам пришлось его покинуть, так что вы поймете, как тоскливо мне.
      – Мне это никогда не приходило в голову. Но вам так не подходит затворническая жизнь, вот я и подумал, что вы будете счастливы, попав в большой мир. – Он шагнул к Изабелле. – Конечно, глупо с моей стороны надеяться, что у вас найдется еще одна причина не возвращаться в аббатство.
      – Джордан, то, что вы видели во сне…
      Щеки Изабеллы опалило жаром. Она поняла, что снова отчаянно краснеет. Зачем он рассказал о своих видениях? Ей было трудно заснуть – в мозгу вставали образы из его сна.
      – Знаю. Я больше не стану вспоминать.
      – Вот и хорошо. – Изабелла подошла к лестнице в дальнем конце коридора.
      Вслед ей Джордан сказал:
      – Но я никогда этого не забуду.
      «И я не забуду», – подумалось ей.
      Где же Джордан? Обещал встретиться с ней, чтобы пойти в собор. Изабелла вышагивала взад-вперед перед зеленой дверью, стараясь сдержать гнев. На нее обращали внимание. Под взглядами прохожих Изабелла чувствовала себя странно уязвимой. При ней не было ни кнута, ни котомки с травами. Не могла же она взять их с собой в собор!
      То же и с платьем. Пришлось снять грязное и надеть запасное, хотя тяжелая юбка совсем смялась. Но даже мятое, это простое светло-коричневое платье с голубыми лентами на корсаже, украшенное причудливой вышивкой, было самым нарядным одеянием Изабеллы за всю жизнь. Обшитые по краю тяжелым кружевом рукава падали почти до колен. Под платьем, однако, на ней были порванные сапоги. Зато волосы были аккуратно уложены и спрятаны под шелковую вуаль. Изабелла знала, что выглядит сейчас прекрасно, как никогда.
      С верхнего края улицы послышался звон колоколов. Она ждет уже целый час! До этого колокола били, когда она проверяла состояние леди Одетты, которая снова хныкала. Пришлось дать ей еще одну дозу масла петрушки.
      Подобрав юбки, Изабелла двинулась вверх по склону. Улица настолько круто забирала вверх, что ей пришлось замедлить шаг, чтобы перевести дух. Она как раз шла мимо одиноко стоящего каменного дома. Над парадной дверью, изукрашенной по обеим сторонам причудливой резьбой, нависала старинная арка. Две другие изгибались над крайними окнами второго этажа. Среднее окно было обычным, лишенным украшений.
      Удивительно, как можно было выстроить дом на таком крутом подъеме. Однако дома теснились по обе стороны узкой, извилистой улицы. Деревья намертво вросли в редкие клочки незастроенной земли с явным намерением укорениться здесь навеки. Улица была настолько узка, что Изабелла сомневалась, смогла бы протиснуться между домами, к примеру, парная упряжка лошадей.
      Постепенно подъем становился пологим. Затем дорога вышла на плоскую ровную вершину холма, где возвышались два огромных здания, взирающие друг на друга с противоположных сторон городской стены. Единственная башня замка располагалась на самом краю холма. Ее венчало небольшое деревянное сооружение, из окон которого, должно быть, можно было обозревать всю местность далеко вокруг. Сторожевая башня давала отличную возможность увидеть приближение неприятеля и заранее расставить солдат вдоль крепостной стены. Изабелла отметила, что камни, из которых были выстроены стены города, в отличие от камней в Ла Тур, совсем новые. Значит, стены воздвигли недавно.
      Изабелла встала спиной к замку. Перед ней возвышался огромный собор с двумя колокольнями-близнецами, выстроенный на гребне, за которым холм почти отвесно обрывался вниз. Фасад был богато изукрашен рядами стрельчатых арок, взлетающих наддверными проемами и окнами. В проемах вырезанные из камня фигурки воспроизводили сцены из Библии – этот язык был понятен всем. Двери поменьше открывались в приделы собора. Высящиеся по обе стороны от центрального входа колокольни и венчающие фасад шпили закрывали небо. Птицы порхали под карнизами, влетали в колокольни, а колокола прилежно отбивали часы. Двери собора были распахнуты. В воздухе плыли голоса.
      Изабелла обернулась, оглядывая уходящую вниз дорогу, надеясь увидеть Джордана. У них за плечами долгий путь, столько пережито вместе. Как же ей хотелось, чтобы он был радом, когда она сделает последний шаг! Когда настанет время вручить королеве то, что принесет мир Англии.
      Но Джордана не было.
      Изабелла вздохнула. Конец ее поисков оказался не столь захватывающим, как она ожидала, только потому, что его не было рядом!
      Ждать дольше не имело смысла. Изабелла обещала разыскать бумаги и вернуть их королеве как можно скорее. Она задержалась, что бы помочь Джордану, и это было необходимо. Слоняться без дела по улице, залитой весенним солнцем, необходимостью никак не являлось. Изабелла направилась к ближайшему входу.
      Она вошла в величественный собор, и ее встретили звуки песнопений. Она стояла, охваченная благоговением и восторгом, разглядывая ряд окон, идущих вдоль нефа. Колонны словно парили в воздухе, уносясь на невообразимую высоту, где поддерживали сводчатый потолок.
      Ее поражало и то, как солнечный свет струится сквозь окна по обе стороны нефа, высоко над ее головой. Впереди, в дальнем конце длинного нефа, располагались места для хора. Везде резное дерево, каменные скульптуры, – глаза Изабеллы разбегались. Имей она дюжину глаз – вот тогда можно было бы охватить взглядом все это великолепие.
      – Добро пожаловать, – сказал проходящий мимо нее человек. Каменный пол приглушал звук шагов. Не успела она обратиться к нему с вопросом, как он исчез в одной из часовен возле входа.
      Хотелось рассмотреть здесь все, но нельзя было тратить драгоценное время зря. Нужно отыскать медную шкатулочку. Изабелла обошла вокруг высеченной из камня купели – совсем простой, без украшений, почти неуместной среди окружающей роскоши. Очутившись у другого края тяжелой каменной чаши, она увидела сидящего на полу мужчину. Под его резцом массивный каменный круг покрывался причудливым узором. Должно быть, это крышка для купели, подумала Изабелла.
      Мужчина поднял голову и устало улыбнулся.
      – Чудесно! – воскликнула она шепотом. Взлетая вверх к потолку, ее шепот, казалось, обретал звук.
      – Надеюсь, новому епископу понравится. – Мужчина провел рукой по изображению – скорее всего это был агнец. Очертания фигурки пока еще оставались неясными, но цветок, который ягненок держал во рту, казался совсем живым.
      – А имя нового епископа уже известно?
      Изабелла не знала, какого ответа ждет больше. Новый епископ или поможет в розысках, или будет чинить препятствия. Кто бы он ни был, новый настоятель собора своим завидным назначением обязан королю и архиепископу.
      – Нет пока нового епископа, – сообщил ее собеседник, осторожно обрабатывая резцом спину ягненка. – Он появится, когда Господь решит, что час настал.
      Другими словами, надо набраться терпения. Изабелла улыбнулась. Прояви она больше терпения, Джордан был бы сейчас подле нее, чтобы вместе завершить начатое дело. Напрасно она лишила его этой чести.
      Она повернулась, чтобы выйти на улицу, и застыла на месте. Джордан стоял здесь же, возле другого края купели. Он тоже переоделся и сейчас предстал перед ней в том же великолепии, что и в большом зале Ла Тур. Изабелла вспыхнула. По всему телу прошла дрожь, даже пальцы ног свело судорогой.
      Изабелла медленно двинулась к нему, сокращая расстояние с каждым шагом. Ее не заботило, что они в соборе, она забыла все клятвы. Исчезло все, кроме его пристального взгляда. Она протянула к Джордану руки, тоскуя по его прикосновениям, ощущению твердых мышц под ладонями.
      Джордан взял ее руку и поцеловал – бесстрастно, словно чужой. Она встревожилась, хотела возмутиться, когда он выпустил ее пальцы, но Джордан взглянул куда-то мимо и слегка покачал головой.
      – Доброе утро, отче, – сказал он.
      Изабелла замерла, но, очутившись лицом к лицу со священником, постаралась улыбнуться:
      – Доброе утро, отче.
      – Доброе утро. Я отец Джозеф. Чем могу служить?
      Теперь Изабелла улыбалась искренне. Сначала следует найти медную шкатулку, а потом они с Джорданом подумают, как отпраздновать победу.
      – Мне нужно поговорить, – начала она, – с тем, кто исполняет обязанности епископа, пока не назначен новый епископ.
      – Это каноники, а также настоятель собора.
      – Могу я поговорить с настоятелем?
      – Сейчас его здесь нет, но в одной из часовен я видел каноника Антония. Могу отвести вас к нему.
      – Да, прошу вас!
      – Следуйте за мной.
      Джордан взял ее руку и положил себе на сгиб локтя. Они шли вдоль величественного нефа. Колонны заканчивались арками, которые открывали взгляду галереи. Кресел нигде не было, даже возле кафедры, сделанной из того же полированного дерева, что и скамьи для хора. Искусная резьба в виде цветов и церковных символов покрывала экран, загораживающий хоры от взглядов молящихся.
      – Почему вы меня не дождались? – спросил Джордан тихо, чтобы не услышал священник.
      – Но я ждала. Целый час, если верить колоколам собора.
      – Меня задержали важные дела.
      – Расскажете потом. – Она стиснула его руку. – В следующий раз я буду терпеливее.
      – Терпеливее? Вы?
      – Готовьтесь, вы будете просто поражены.
      – Вы всегда меня поражаете, Изабелла.
      Он рассмеялся, и священник недоуменно оглянулся. Пожимая руку Джордана, Изабелла решила, что они все-таки смогут построить мост через бездну, что их разделяет. Не важно как. Главное – это возможно.

      – Вы найдете каноника Антония здесь, – сказал отец Джозеф, останавливаясь перед маленькой часовней сбоку от центрального прохода.
      – Спасибо, – поблагодарила Изабелла.
      Он поклонился и направился дальше, к парадному входу в собор. Перед статуями святых на коленях стоял человек. Тонзура и ряса самого простого покроя делали его похожим на братьев Кенвикского приората. Священник встал, и огонь горящих возле алтаря свечей ярко блеснул на звеньях золотой цепи, с которой свисал деревянный крест.
      – Вы искали меня? – спросил он.
      – Каноник Антоний, мы надеемся на вашу помощь, – ответил Джордан. – Меня зовут Джордан ле Куртене, а это леди Изабелла де Монфор. Мы ищем кое-что, отданное на хранение епископу.
      – Епископа здесь больше нет.
      – Нам это известно. Тем не менее, возможно, в ваших силах нам помочь.
      – Что же вы ищете?
      – Шкатулку…
      – Медную шкатулку, – вставила Изабелла. Бросив на нее быстрый взгляд, Джордан продолжал:
      – Да, именно медную шкатулку, в которой лежат бумаги. Это совсем небольшая шкатулка.
      Каноник потер подбородок.
      – Возможно, шкатулка все еще находится здесь. Она принадлежит вам?
      – Моя тетя – настоятельница небольшого монастыря к югу отсюда – послала нас ее разыскать.
      – Аббатиса, говорите вы? – Каноник Антоний улыбнулся. – Вы совершаете похвальное дело, возвращая шкатулку тете, заключенной в стенах монастыря.
      Изабелла улыбнулась. Хорошо, что Джордан не сказал, что они здесь от имени королевы. Собор, да и весь город слишком зависят от короля Генриха. Первосвященники, возможно, не захотят помогать королеве.
      – Известно ли вам, когда шкатулку отдали епископу? – спросил каноник. – Что касается меня, то я был назначен на должность незаконнорожденным сыном короля, Годфри, в его бытность епископом Линкольнским. С тех пор я так и служу здесь.
      Каноник замолчал, выжидая, что они скажут.
      Изабелла не знала, что ответить. Незаконнорожденный сын получил отставку, поссорившись с отцом. Много было таких ссор! Не боясь показаться глупой, она спросила:
      – Значит, вы здешний каноник по крайней мере два года?
      – Восемь, миледи. Епископ Годфри очень долго был епископом Линкольнским.
      – Должно быть, вы хорошо знаете собор и можете догадаться, где епископ хранил шкатулку.
      – Разумеется. – Каноник прошел вперед. – Я пошлю кого-нибудь на поиски, а пока позвольте показать вам наш собор. Из имущества епископа здесь мало что осталось, он все ценное увез с собой в Руан.
      Каноник окликнул проходящего мимо монаха. Выслушав его распоряжения, монах поспешил прочь.
      В сердце Изабеллы вновь вспыхнула надежда. Неужели все так просто? Стоило попросить, и шкатулку тотчас же отдадут им прямо в руки. Она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. Вот удивится священник, если она, получив шкатулку, пустится в пляс и запоет во все горло. Она сжала в ладони ключ, который носила под платьем. Ей представилось – вот она подходит к королеве, отдает ей бумаги. Джордан стоит рядом, прекрасный и верный рыцарь, достойный быть вассалом самого короля. А когда бумаги королевы помогут ей предотвратить новую войну, Джордан наконец забудет боль и горе.
      – Миледи, вы понимаете, почему мы так гордимся нашим клиросом, – продолжал каноник, вторгаясь в ее мечты. – Здесь трудились искуснейшие резчики по дереву.
      – Это прекрасно. – Изабелла смотрела на деревянные скамьи, стоящие одна напротив другой на каменном полу. Колонны здесь были раскрашены в яркие цвета, а льющийся в окна высоко над головой свет придавал клиросу ощущение теплоты и уюта. Маленький теплый уголок посреди огромного собора.
      Джордана заинтересовали откидные сиденья. Некоторые были подняты к стене, открывая взгляду резьбу с обратной стороны. Он спросил:
      – И какому же искусному резчику пришла в голову мысль спрятать работу под сиденьем?
      – Это мизерикорды, – пояснил каноник. – К счастью, их нечасто увидишь в Англии, однако на континенте, как я понимаю, они есть во многих церквях.
      – Что такое мизерикорды?
      Изабелла встала на колени, разглядывая рисунок на поднятой скамье.
      – Мизерикорды – это послабление для молящегося, а также шутка резчика, или его представление о библейских сюжетах. – Она погладила резьбу. – Иногда во время мессы приходится долго стоять. Такие скамьи предназначены для пожилых монахов и священников, чтобы они могли на них опереться.
      Она подняла еще одно сиденье, на нем был вырезан ангел с ребенком на руках.
      – Резьбу видно, лишь когда мизерикорды откинуты во время службы.
      – Это свинья? – Джордан сел на корточки и фыркнул. – Она играет на дудке.
      Каноник Антоний снова вздохнул:
      – Резчикам было дозволено слишком многое. У епископа Александра, бывшего здесь епископом пятьдесят лет назад, дел оказалось невпроворот, когда собор сгорел и его нужно было восстанавливать. Он не мог лично наблюдать за всеми работами. И вот что вышло!
      Подбежал монах, тот, кого каноник отправил на поиски шкатулки. Сердце Изабеллы упало – монах вернулся с пустыми руками.
      – Я просмотрел все, что епископ оставил в кабинете, – сказал монах. – Никакой медной шкатулки там нет.
      – А где еще она могла бы быть? – дрожащим голосом спросила Изабелла. Она не может подвести королеву. Не может подвести аббатство Святого Иуды!
      – Не отчаивайтесь, миледи, – сказал каноник. – Мы обыщем весь собор и кельи монахов. От дворца епископа сейчас мало что осталось, но мы поищем и там.
      – По-вашему, сколько времени это займет?
      – А вы спешите? Тому есть причина?
      – Да. – Она пыталась выдумать правдоподобный ответ. Не могла же она сказать, что аббатиса велела доставить бумаги королеве не позднее конца месяца, и у нее в запасе меньше двух недель. Вдруг ее осенило. – Тетя лорда ле Куртене просила привезти ей шкатулку до конца апреля. Полагаю, у нее была на то причина.
      – Постараемся отыскать шкатулку пораньше. – Каноник безмятежно улыбнулся. – Терпение и вера, миледи. – Затем он обратился к Джордану: – Куда дать знать, если мы найдем шкатулку?
      – В дом лорда д'Альпин, на Эрмин-стрит.
      – Лорд д'Альпин? – Лицо каноника побелело. – Я не думал, что… То есть мы сделаем все возможное, чтобы отыскать шкатулку как можно быстрее. – Он поспешно отослал монаха прочь.
      Джордан нахмурился:
      – Вот уж не думал, что при упоминании имени д'Альпина церковники так засуетятся.
      Изабелла не отвечала. Ей нужно было взять себя в руки. Только бы им удалось выполнить задание!
      – Простите, – сказал Джордан, выходя на солнечный свет. – Если через день-другой монахи ничего не найдут, мы сами продолжим поиски.
      – Монахи знают собор и его приделы как свои пять пальцев. Почему вы думаете, что мы скорее найдем шкатулку, чем они?
      – Потому что она нам нужнее.
      – Действительно. – Изабелла остановилась в начале крутого спуска Эрмин-стрит. – Джордан, почему вы задержались? Если бы вы хотели найти шкатулку поскорее, то…
      – Я разговаривал с Эмери.
      – О Братстве?
      Изабелла поскользнулась, наступив на булыжник, и Джордан предложил ей руку. Изабелла накрыла его ладонь своей.
      – Парень отвечал неохотно. Слишком часто заявлял, что не имеет права отвечать. Он явно знает больше, чем говорит.
      – Если его прежний хозяин был членом Братства, он мог многое подслушать. Ему не хочется предавать память хозяина, разглашая его тайны.
      – Вижу, вы, как всегда, рассуждаете здраво.
      – Это не здравый смысл, а сочувствие. У него был такой несчастный вид, когда он говорил о д'Альпине и Братстве. Он хочет услужить вам, Джордан, но он все еще связан клятвой преданности погибшему лорду.
      – Мы все приносим слишком много клятв.
      Изабелла молчала. Они спускались вниз то шагом, то почти скользя. Вот и зеленая дверь. Джордан распахнул ее перед Изабеллой.
      – Я хочу, чтобы вы обыскали леди…
      Изабелла приложила палец к губам, а затем схватила его за локоть. Они молча прошли мимо закрытой двери, из-за которой доносился голос леди Одетты – она отдавала приказания служанке. Изабелла двинулась вверх по лестнице, толкнула дверь и вошла в комнату, которую ей отвели.
      Джордан задержался в коридоре.
      – Если вы хотите обсудить план поиска, лучше сделать это в другом месте.
      – Подождем до завтра, пока монахи и каноник Антоний поищут сами. Не хочу об этом думать. – Изабелла обняла ладонями подбородок Джордана и легонько поцеловала его в правую щеку. – Я хочу думать о нас.
      – О нас как о союзниках в важном деле?
      – А зачем вы согласились на такие глупые условия? – Она прошлась губами по его левой щеке.
      – Я думал, вы именно этого хотите.
      – Я так и думала. Но я была слишком рассудительной. Мне были важны только факты. – Она осторожно приблизила к себе его лицо, отступая в глубь залитой солнцем спальни. – Но рассудок бессилен перед желанием, не так ли?
      – Да. – Он улыбнулся, закрывая за собой дверь и опуская на место задвижку.
      Изабелла провела пальцем по его щеке.
      – Джордан, я была в отчаянии, когда мы делали вид, что не замечаем друг друга. Мне вас так не хватало! Я хочу быть с вами, и мне не нужны обещания. Вы правы.
      – В чем?
      – Мы приносим слишком много клятв. – Затем она прошептала ему на ухо: – Покажите мне, что вы видели во сне.
      Джордан обхватил сильными ладонями ее лицо, не давая ей отвести взгляд.
      – Если вы покажете, что снилось вам.
      – С чего вы решили, что я видела во сне вас, лорд ле Куртене? – спросила она с притворным высокомерием.
      – Об этом говорят ваши глаза, они горят желанием.
      – Так исполните мои желания.
      – Тогда пусть исполнятся наши желания.
      Его голос внезапно стал таким серьезным, что у нее перехватило дыхание. А потом она уже ничего не слышала, потому что Джордан закрыл ей рот поцелуем. Он притянул ее к себе, увлекая в сторону постели. Лег на постель, и она склонилась над ним, и его язык принялся слизывать капли наслаждения, таящиеся в ее рту.
      Но этого было мало – губы Джордана ласкали ее лицо, оставляя огненные следы на ее щеках, лбу, веках. Тогда Изабелла снова поцеловала его в губы. Ее желание росло, переходя в безумную жажду познать его всего.
      Пальцы Джордана запутались в лентах ее корсажа, но он не торопился их развязывать. Потом его губы оторвались от ее губ. Изабелла изумленно смотрела ему в глаза. Он давал ей последнюю возможность отступить! Он заявлял, что не чувствует ничего, кроме плотского влечения. Но возможно ли, что этому нежному, притягательному мужчине нужно что-то большее? Изабелла не осмеливалась сказать – «любовь». Признать, что в ее сердце страшная пустота, если там нет Джордана.
      – Вы поразительная женщина, которая ни разу не отступила ни в одном бою. Я не тот герой, которого вы заслуживаете. – Он отодвинулся и отвернулся. – Вы заслуживаете мужчины, который был бы готов умереть за вас.
      – Зачем? – Она погладила его по спине. – Мне нужен мужчина, готовый жить ради меня.
      Он недоуменно нахмурился:
      – Не понимаю.
      – Я знаю. – Изабелла провела ладонью по его лицу. – Вы решили отречься от жизни, потому что вам претит любая борьба.
      – С вами это невозможно.
      – Это потому, что я хочу познать жизнь во всех ее проявлениях, ее радости и печали, восторг и отчаяние. Вам нужно то же самое! – Она встала на колени, прижалась щекой к его плечу. – Не бойтесь.
      – Бояться?
      Его изумление вызвало у нее улыбку.
      – В вас нет ничего ужасного. Нет ничего плохого в том, что вы испытали, и в том, что не хотите испытать этого вновь. Ничего дурного нет в ваших клятвах – и в том, что вы в них сомневались. Ведь вы клялись от чистого сердца. Сердце не может ошибаться!
      – Но это неразумно.
      – Вот зачем нам дано сердце. Чтобы оно подсказывало – все возможно, стоит лишь захотеть. – Изабелла взъерошила ему волосы. – А я хочу вас.
      Он сдавленным голосом произнес ее имя, прежде чем впиться поцелуем в ее губы. Поцелуй вышел глубокий, изучающий. Джордан опрокинул ее на матрас. Она поняла – Он жаждет исцеления, только вот травы из ее котомки тут не помогут.
      Она откинула голову, подставляя рот его поцелую. Джордан развязал ленты корсажа и сбросил его на пол, его огненное дыхание опалило ей кожу.
      – Что это? – Джордан обнаружил ключ, лежащий в ложбине меж ее грудей.
      – А вы не догадываетесь?
      – Ключ к тайнам вашего сердца? – Он игриво подмигнул.
      – Не думаю, что сегодня у меня останутся тайны от вас. – Изабелла сняла через голову ленту с ключом, положила ее на подоконник. – Сейчас я больше не посланница королевы.
      – Да, теперь вы служите мне.
      Она застонала, когда язык Джордана принялся ласкать ее грудь в вырезе сорочки. Затем он спустил платье ниже, распустил завязки сорочки, которая упала поверх платья. Перекатившись на спину, он увлек ее за собой, взял в рот ее сосок. Могучий огонь желания опалил ее тело, и жаркая влага потекла между ног.
      Спуская платье еще ниже, Джордан спросил:
      – Где же ваш кнут?
      – Я… – шепнула Изабелла, с трудом подбирая слова, – я не думала, что следует надевать его для посещения собора.
      – Есть что-то ужасно соблазнительное – и что-то ужасно порочное – в даме, которая носит кнут и готова пустить его в ход.
      Изабелла улыбнулась, провела ладонью по его груди и взялась за его ремень.
      – Хотите, я его принесу?
      – Нет, а то вдруг вам захочется освободиться от моего плена.
      – Ну, здесь вам нечего беспокоиться. – Она усмехнулась. – Я могла бы приказывать вам, что делать.
      Одним быстрым движением он подмял Изабеллу под себя, стянув сорочку к самым ее ногам. Запустил пальцы в ее волосы, ища ее губы.
      Чувства захлестнули ее с головой. Его настойчивые губы, жаркий язык, грубая ткань туники, вес его тела и ее жажда принадлежать ему всем телом – каждое из ощущений она воспринимала, словно сладкую муку.
      – Мне не нужен кнут, чтобы заставить вас быть моей рабыней! – прорычал Джордан ей в ухо. Его колено раздвинуло ей ноги, руки легли ей на бедра. Он ласкал ее кожу от подбородка до пупка, его язык оставлял за собой горячую скользкую дорожку.
      Затем его язык спустился ниже. Изабелла дрожала всем телом, а он покусывал внутреннюю поверхность ее бедра. Изабелла закричала, когда он раздвинул ее ноги настолько, чтобы проникнуть языком в расщелину меж ее бедер, пронзая жидким огнем.
      Она вцепилась в его руки, пытаясь освободиться. Джордан хрипло рассмеялся:
      – Вы моя пленница и сделаете все, что я пожелаю!
      – Пустите меня!
      – Нет, потому что хочу распробовать наслаждение вместе с вами, снова и снова, а вы будете ласковой, как весенний ветерок.
      Она не успела ответить – ахнула, когда его язык снова впился в нее, заставляя дрожать от предвкушения того, что она не могла себе и представить, но жаждала всей душой. Она извивалась под его искусными ласками, и каждое касание высекало из ее тела жидкие искры. Его дыхание было жарким, и все же кожу ей щекотало прохладой. Он дразнил и ласкал, замирая на миг, чтобы она могла достичь пика наслаждения, все выше и выше с новой волной восторга – и вот она уже просит его прекратить пытку. Ей показалось, что она слышит его довольный смех, а потом была новая атака, и она уже не видела и не слышала ничего.
      Через некоторое время – как долго, она не знала – Изабелла открыла глаза и увидела его улыбающийся рот совсем рядом. Она приподняла голову, чтобы поцеловать его улыбку. Поцелуй благоухал его жаждой и ее умиротворением. Джордан встал и сорвал с себя одежду – так яростно, что ее голод проснулся вновь. Она разглядывала сильное стройное тело Джордана, покрытое шрамами. Потом он склонился над ней, и она не смогла отвести взгляда от напряженного ствола, который вскоре должен стать ее частью. Она провела по нему любопытным пальцем, и Джордан хрипло застонал, стаскивая через ноги ее смятое платье. Он бросил его на пол. Стянул с нее порванные сапоги, бросил их поверх кучи одежды. Потом снова заставил ее лечь, прижимая ее руки к матрасу.
      – Пустите меня, – прошептала Изабелла. Она совсем обессилела, голос пропал.
      – Вы моя пленница, так что перестаньте командовать. Лучше скажите, чего бы вам хотелось.
      – Сказать вам? – Таящийся внутри огонь бросился ей в лицо. – Я не знаю, как… не знаю, что…
      Он шепнул:
      – Не надо бояться.
      – Бояться? – повторила она.
      – Что вы мне говорили? Что во мне нет ничего ужасного. Может, и так. Но вот в вас – в вас есть что-то удивительное.
      Он поднял ее руки, сцепил ее пальцы со своими. Ладони словно утонули в грубой неостывшей золе.
      – Я хочу, чтобы вы поняли, как прекрасно ваше тело, какое наслаждение оно мне дарит. – Он положил ее ладони ей на грудь, и его пальцы ласкали ее соски. – Вот здесь вы такая соблазнительная, что я готов на что угодно, лишь бы почувствовать вашу мягкость. – Затем он заставил ее опустить руки ниже, на бедра. – Вот здесь вы очень сильная, когда, упираясь ногами в землю, готовитесь встретить врага лицом к лицу.
      Затем ее ладони заскользили по ее ногам. Джордан пробормотал:
      – Вот это обнимет меня и прижмет крепче, когда я стану с вами одним целым.
      – Я не хочу себя трогать! – Ее тихий стон противоречил словам, когда пальцы Джордана и ее заскользили по бедрам. – Я хочу трогать вас.
      – Если хотите… – Он положил ее руки себе на плечи, потом на грудь. – Ну как?
      – Восхитительно.
      – А здесь? – Ее руки гладили твердые мускулы его живота.
      – Прекрасно. – Изабелла закрыла глаза, чтобы полнее насладиться игрой мышц под кожей.
      Больше вопросов не было, и она открыла глаза. Не сводя с нее жадного взгляда, Джордан прижал ее ладонь к пульсирующей плоти. Сомкнул ее пальцы, обхватил запястье. Его палец направлял ее вверх и вниз, но ей не требовалось руководство. Она, ласкала его плоть, пока он не зарылся лицом в ее волосы.
      Тогда он отбросил ее руку и снова подмял ее под себя. Прижал руки Изабеллы к постели, запечатал ей рот поцелуем, не дав ничего сказать. И вот он был внутри ее. Руки стиснули ее бока, а ее тело сомкнулось на его плоти. Он начал двигаться – медленно, так медленно, что ей казалось, что она сейчас сойдет с ума. Ей хотелось большего. Она должна была получить больше! Но он прижал ее к матрасу, подчиняясь лишь своим желаниям, сдерживая наслаждение – свое и ее тоже, и напряжение росло, пока мир не взорвался – раз, другой, третий, и каждый раз она терялась и вновь возвращалась в реальность, чтобы увидеть, как он склоняется над ее телом, прижимая руки к постели. Он не сводил с нее взгляда, видел, как новая вспышка наслаждения искажает ее лицо.
      Она шепнула его имя, он закрыл глаза и коснулся губами ее губ. Медленные удары сменились быстрыми, глубокими. Она почувствовала, как содрогается его тело, и вновь отступила на край блаженства, тем более сладостного, что на сей раз она разделила его с Джорданом.
 
      Изабелла открыла глаза – за окном шелестел дождь. Капли падали на подоконник, разбиваясь о ключ на ленте. Она закрыла глаза, придвигаясь ближе к Джордану. Пусть обязанности подождут еще немного. Хоть бы этот миг продлился навеки. Неужели он догадался, выспрашивая о секретах ее сердца, что самый сокровенный из них – ее любовь к нему?
      Она пыталась скрыть эту тайну даже от самой себя. Теперь, когда она лежала в его объятиях, притворяться больше не стоило. Понятно, отчего ей было так больно, когда они пытались держаться подальше друг от друга.
      Она погладила его обнаженную грудь. Джордан улыбнулся:
      – Изабелла, я болван.
      – Самое время это признать. – Она засмеялась, в восторге от его легкого, дразнящего тона, столь редкого в его устах.
      – Вы разве не хотите спросить, почему я болван? – Он поцеловал ее в макушку.
      – Так скажите же мне.
      – Глупо было думать, что мои фантазии – под действием вашего зелья – могут сравниться с тем, что я чувствую сейчас, когда держу вас вот так. По-настоящему владею вами.
      – Тогда держите меня.
      – С радостью.
      Шум непогоды за окном исчез, потому что она снова была подхвачена ураганом счастья, которое хотела разделить с Джорданом. Ей некуда было торопиться – целых два дня можно было не думать о поисках медной шкатулки. Она с радостью может отдаться другим поискам – нового удовольствия, разделенного с любимым.

      – Вероятно, я смогу вам помочь, – сказала Изабелла, стоя на следующий день возле постели леди Одетты.
      Леди Одетта отказалась встать, даже когда Изабелла заверила ее, что небольшая прогулка облегчит спазмы. В углу спальни жалась служанка, на лице которой горела ярко-красная отметина. Леди Одетта, должно быть, ударила бедняжку. Белка верещала в своей клетке как безумная, но Изабелла не обращала на нее никакого внимания. Леди Одетта сморщила нос:
      – Больше никаких мерзких трав. Чувствую, что не смогу проглотить ни кусочка – стошнит. – Она со стоном положила ладонь на лоб. – Как-нибудь сама.
      Изабелла не слушала причитаний леди. Открыла мешочек и опустилась на колени возле кровати. Она могла распознать камни на ощупь и сейчас не ошиблась – извлекла красный нефрит, отполированный с одной стороны.
      – Что вы делаете? – спросила леди Одетта.
      – Не будем тратить время на объяснения. Займемся лучше делом. – Она положила нефрит на живот леди. Та приподнялась, чтобы видеть, но Изабелла велела ей лежать смирно.
      – А что сейчас? – поинтересовалась леди Одетта, когда Изабелла вновь раскрыла свой мешочек.
      – Вы ведь жаловались, что голова у вас тоже болит. – Изабелла достала зазубренный кристалл. В центре кристалла билось пурпурное пламя, но концы игл казались беловатыми, – Это вам поможет.
      Леди Одетта смотрела на нее с ужасом.
      – Он острый! Он меня порежет.
      – Если хотите, положите его на место сами.
      – Я не лекарь. – Леди Одетта скривилась.
      Изабелла положила кристалл на середину лба леди Одетты.
      – Закройте глаза и подумайте о чем-нибудь приятном.
      – Например, о лорде ле Куртене.
      – Ну, если вам это доставит удовольствие.
      Хорошо, что у леди Одетты закрыты глаза!
      – Может, если бы он доставил удовольствие мне, я бы не мучилась этой ежемесячной бедой. – Леди Одетта открыла глаза. – Нет ли у вас там, в мешке, какого-нибудь средства, чтобы он меня захотел – безумно?
      – Я лекарь, а не колдунья.
      Леди Одетта не ответила. Слышала она или нет? Изабелла собрала свои мешочки и сделала служанке знак следовать за ней. Очутившись в коридоре, она плотнее затворила за собой дверь.
      – Я могу чем-то помочь миледи? – спросила служанка, еле шевеля распухшими губами.
      Изабелла развязала мешочек на поясе и вытащила несколько листочков.
      – Возьмите.
      – Петрушка? Нужно выжать масло для миледи?
      Непонятно, отчего служанка так предана хозяйке, которая ее избивает?
      – Нет, приложите к лицу – синяк пройдет.
      – Благодарю, миледи. Вы очень добры.
      Дверь спальни растворилась и громко ударилась о стену.
      – Что это вы тут делаете? – крикнула леди Одетта. Она бросилась назад, в постель, словно у нее подкашивались ноги. – Я тут страдаю от жесточайшей боли, а вы обе шумите за моей дверью.
      Изабелла пригнулась – леди запустила в нее камнями. Они упали на пол, и один разбился. Аметист вообще такая редкость, и вот теперь он превратился в груду бесполезных осколков.
      – Может быть, – сказала Изабелла, радуясь случаю отплатить леди за тот снисходительный тон, который та усвоила еще в Ла Тур, – если бы вы были подобрее к другим людям, как и пристало леди, другие больше бы заботились о вас.
      – Да откуда вам знать, как ведут себя леди? – Фыркнув, леди Одетта смерила ее уничтожающим взглядом. – Вы предали свой род, отправившись в аббатство изучать лекарское дело. Леди это не подобает. – Она протянула руку и дернула свисающий с пояса Изабеллы кнут. – Вы похожи на пастуха.
      – Я всегда была самой собой и не притворялась.
      – Шлюхой, которая пыталась затащить в постель лорда ле Куртене. – Она снова презрительно сморщила нос. – Но у него вкус получше, чем у вас.
      Изабелла не смогла сдержаться и рассмеялась.
      Леди Одетта топнула ногой, а затем бросилась мимо нее вверх по лестнице, крича, что все расскажет брату. Изабелла хотела было крикнуть ей вдогонку, что лорд Уиртон с Джорданом ушли из дому еще в полдень, но передумала.
      Откуда это странное эхо в каменном полу?
      Она пошла в спальню, пытаясь сообразить, в какое именно место в полу пришелся каблук леди Одетты. Несколько раз она топнула ногой сама. Ничего, кроме глухого стука. Отойдя от стены, она топнула опять.
      Вот оно!
      Сдвинув тростниковые циновки, Изабелла увидела щель между камнями, откуда выпал скрепляющий раствор. Щель окружала квадратную плиту со стороной примерно в два фута. Плита выглядела так, словно ее можно было двигать.
      Но как?
      Она провела пальцем вдоль камня и обнаружила небольшое углубление. В форме круга, не шире ее большого пальца. Изабелла осторожно ощупала его, надеясь найти задвижку, чтобы сдвинуть плиту. В мелком углублении обнаружились металлические штырьки, явно предназначенные, чтобы удерживать некий предмет.
      Схватив котомку, Изабелла сунула туда руку. Она недовольно нахмурилась, обнаружив, что мешочек с камнями открылся, рассыпав содержимое по всей котомке. Она принялась извлекать целительные камни, стараясь не вытрясти другие мешочки. Камни ударились об пол.
      Она быстро перебирала их один за другим. Не тот размер. Не та форма. Разочарованно вздохнув, она сунула камни назад и вдруг застыла, увидев кинжал из могилы Райcа де Долана.
      Затаив дыхание, она разглядывала выгравированный на рукояти герб. Герб Братства! Говорили, что хозяин дома – член Братства. Неужели…
      Она расположила кинжал поверх выемки. Герб вписался идеально. Осторожно повернув его вправо, легонько толкнула камень. Ничего. Тогда Изабелла повернула кинжал влево.
      Она изумленно наблюдала, как камень уходит вниз, во мрак. Тихо поскрипывали кожаные петли. Разошлись в стороны и плиты по бокам.
      Изабелла встала и сняла со стены лампу. Очень медленно спустила ее в темное отверстие.
      Вниз уходили ступени. В подвале мог свободно поместиться высокий человек. Зачем нужна эта комнатка? Она посветила по сторонам и увидела внизу нечто вроде коридора, уходящего вдаль. По такому тайному ходу можно было пройти под домом и уйти… куда?
      Изабелла вытащила кинжал из углубления. Герб служил ключом, открывающим камень-замок. Кинжал принадлежал Братству, значит, потайной ход также имел к нему отношение. Может быть, вот из-за чего на нее напали в Ла Тур! Тому человеку нужно было попасть в потайной ход.
      Усевшись на полу, Изабелла вновь вытащила мешочек с целительными камнями. Переложила их в другой, висящий на поясе. Сунула в ножны кинжал и заткнула его за пояс, рядом с кнутом. Кто знает, что ждет ее внизу? Может, там и нет никого, но герб понадобится, чтобы открыть еще одну дверь.
      Изабелла поставила лампу на пол, рядом с отверстием, и спустила ноги на ступеньку. Осторожно скользнула ниже, задержавшись, чтобы забрать лампу. Удивительно – на внутренней стороне закрывающего вход в подземелье камня обнаружилась ручка. Наверное, для того, чтобы открывать и закрывать вход снизу, из-под пола. А то окажешься здесь, как в ловушке. На миг Изабелле стало страшно.
      Если бы Джордан был сейчас с ней! Изабелла решила, что пройдет по коридору совсем немного, шагов сто, а потом вернется. Дождется Джордана, и они займутся расследованием вместе.
      Она поставила лампу на ступеньку. Стараясь не упасть, вытащила из мешочка целительные камни, один за другим. Взялась за вделанную в камень рукоять и задвинула плиту над головой, предварительно поместив свои камушки на край отверстия, так, чтобы оно закрылось не полностью. Если повезет, никто наверху не заметит ничего странного, разве лишь то, что кто-то сдвинул тростниковые циновки.
      Решительно вздохнув, Изабелла стала спускаться вниз по лестнице, следуя за маленьким кружком света. Она старалась не думать, что может быть там, во мраке.
      Нижние ступеньки оказались влажными и скользкими. Ей пришлось схватиться за лестницу, свет лампы заметался. Ее сердце билось как колокол. Странно, что его стук не отдавался эхом среди каменных стен.
      Когда ее нога коснулась твердой поверхности, она прочитала краткую благодарственную молитву. Девушка прислонилась головой к лестнице, чтобы немного отдышаться – она задыхалась, словно дважды преодолела подъем Эрмин-стрит.
      Затем она подняла лампу повыше и огляделась. Потолок влажно блестел. На неровном полу кое-где собрались лужицы. К ее удивлению, коридор оказался совсем узким: раскинешь руки – и коснешься стен. Если под домом д'Альпин был подвал, с коридором он никак не сообщался.
      Подойдя к стене, она поднесла лампу поближе. В каменной стене сверкали выходы минеральных жил. Что это за камень – известняк? Во всяком случае, камень должен быть достаточно твердым, чтобы выдержать вес замка и собора. Так что ей не стоит бояться обвала.
      Из подземного хода тянуло плесенью и сыростью. Наверху слышались шаги, но Изабелла не могла понять – находится ли она все еще под домом д'Альпин или уже нет. Коридор забирал вверх, но не так круто, как Эрмин-стрит. Нельзя было также догадаться, идет ли подземный ход вдоль улицы или пересекает ее под неким углом.
      Подняв лампу вверх, Изабелла ахнула. Стена слева от нее светилась. Она и представить себе не могла, что под землей могут скрываться такие краски! Густые оттенки красного, синего, серого расцвечивали длинные каменные сосульки. С концов сосулек капала вода, скапливаясь в неглубоких лужицах. Изабелла не могла проследить, откуда сочится вода. Лампа давала слишком мало света. Она не заметила, когда ход расширился – руки не доставали до стен.
      Она подавила желание изучить лужицы получше. Не за тем она сюда спускалась.
      Изабелла опустила лампу. Нельзя, чтобы кто-то заметил свет. Кто-то или, может быть, что-то. Вдруг в коридор открываются пещеры, где могут обитать страшные существа.
      Еще одна мысль пришла ей в голову. Нужно быть очень внимательной, чтобы не сбиться с пути и выйти назад к лестнице под домом д'Альпин.
      Проведя по стене рукой, Изабелла отметила, что поверхность изменилась, когда коридор снова сузился. Неужели та пещера с лужицами имеет естественное происхождение, в то время как коридоры высечены руками человека? Как удалось прокопать ходы втайне от всех? Не обязательно, что это сделало Братство, предостерегла себя Изабелла. Они – новые хозяева подземелий Линкольна. Вот римляне, те пришли сюда тысячу лет назад.
      Изабелла остановилась. Ход снова поменял направление. Она прошла уже сотню шагов. Достаточно. Кто знает, как долго она сможет блуждать здесь незамеченной.
      Она с большой неохотой повернула назад. Торопливо шла по коридору, считая шаги. Интересно, сколько придется дожидаться возможности поговорить с Джорданом наедине и придумать способ выманить леди Одетту из ее спальни, чтобы снова сюда спуститься? Возможно, во время вечерней трапезы они смогут найти предлог, чтобы ускользнуть вместе, не вызывая подозрений.
      Тут она расхохоталась. Стены странно искажали звук ее смеха. Леди Одетта сделает все возможное, чтобы они с Джорданом никак не смогли выйти из-за стола одновременно.
      Свет лампы отразился в лужах воды на полу. Она рассмеялась опять, на сей раз неуверенно. Мрак подстегивал воображение. Ей следует быть осторожной и не воображать себе опасности, которых на самом деле нет.
      Она прошла сто шагов с того места, где решила повернуть назад. Но где же лестница? То ли она сбилась со счета, то ли делала шаги другой длины, возвращаясь назад. Изабелла подняла лампу, рассматривая потолок.
      Ее схватили за запястье. Рука зажала рот прежде, чем она успела крикнуть.
      Ее обнаружили.

      Изабелла попыталась перехватить руку, закрывающую ей рот. Швырнуть бы его наземь, чтобы лишился чувств. Тогда, возможно, ей удалось бы выбраться отсюда неузнанной. Или нападающий уже видел ее в лицо?
      – Изабелла, не надо!
      – Джордан, – шепнула она.
      Он развернул ее лицом к себе так быстро, что ей пришлось ухватиться за его плечо, чтобы не упасть. Он сжал ее руку, чтобы раскачивающаяся лампа не задела стену, а затем рывком притянул девушку к себе. От его поцелуя Изабелла забыла и о том, где находится, и о том, что может скрываться во мраке подземелья. Погладив его грудь, Изабелла закинула руки ему на плечи и отдалась ласке. Дразнила его язык своим языком, зазывая его глубже в рот. Она задрожала от желания, которое он в ней возбуждал.
      – Что вы здесь делаете? – спросил Джордан, забирая у нее лампу и поднимая ее повыше, чтобы они могли рассмотреть друг друга. Тени на его лице образовывали причудливый узор.
      – Исследую.
      – Это не то место, куда бы вам следовало совать носик. Коридоры могут обвалиться совершенно внезапно.
      Она шагнула назад и постучала по стене костяшками пальцев.
      – Не думаю, что в Англии найдется еще один подземный ход, столь же прочный, как этот.
      – Меня беспокоит не только прочность его стен.
      – Знаю. Те, кто им пользуется.
      Джордан поставил лампу на выступ скалы.
      – Как вам удается быть одновременно рассудительной и безрассудно храброй?
      – Потому, что здесь скрыты тайны. А также, возможно, и ключи к ним. Как вы сюда попали?
      – Вероятно, тем же путем, что и вы. Мне сказали, что вы лечите леди Одетту, вот я и пошел к ней в комнату. Там никого не было, но потом я заметил, что циновки сдвинуты, а одна из каменных плит лежит не вровень с поверхностью пола. Дайте-ка руку. – Джордан высыпал в ее ладонь горсть камней. – Кажется, это ваши.
      Изабелла узнала камни на ощупь.
      – Это мои лечебные камни. Я подперла ими камень, чтобы лаз не закрылся и было легко выбраться обратно. Что, если вы не сможете поднять плиту?
      – Мы в любом случае не сможем вернуться тем путем. Перед тем как спуститься, я позаботился, чтобы циновки снова закрыли ход. Не хочу, чтобы кто-то прознал, что мы его обнаружили. Уиртону очень не понравилось, когда сестра настояла, чтобы эту комнату отвели ей. Кажется, теперь ясно почему.
      – Согласна. Я ему не доверяю, а вы?
      Джордан покачал головой. Изабелла наблюдала за игрой теней на его лице.
      – Если он не является членом Братства, то очень хочет им стать. Восхваляет их при каждом удобном случае.
      Она вытащила кинжал сэра Райcа и указала на герб:
      – Вот ключ, что открывает вход в подземелье.
      – Умно придумано!
      – Действительно! Член Братства может носить кинжал при себе, и никто при этом не догадается, для чего он нужен!
      – Да, они умные люди. – Джордан погладил щеку Изабеллы. – Но я говорю о вас. Как же вы догадались?
      Изабелла рассмеялась:
      – Мне так не терпелось узнать, что скрывается под каменным полом, что я была готова на что угодно, лишь бы открыть ход. – Она огляделась по сторонам. – Куда вы хотите идти?
      – За лестницей стена, так что нужно идти в том же направлении, куда шли и вы.
      – Но я не нашла выхода. Правда, я прошла всего сотню шагов.
      Джордан снял со стены фонарь.
      – Должны быть другие входы и выходы. Иначе соседи бы заметили, что гости д'Альпин снуют туда-сюда. Пошли бы разговоры.
      – И Эмери их бы услышал.
      – Парень обладает неистребимой склонностью собирать сплетни.
      Джордан криво усмехнулся.
      – А вы изменились. – Она очертила пальцем твердую линию его скул. Коснулась кончиком пальца его губ, восхищаясь их упругой мягкостью. – Смеетесь все охотнее.
      – Так ведь есть над чем!
      – Надо мной?
      Его губы приблизились к ее губам.
      – Да, над вами. – Его поцелуй обещал другие удовольствия. Стоит им только выбраться отсюда… – Идемте.
      Изабелла не стала прятать кинжал в ножны. Она двинулась вслед за Джорданом, стараясь держаться в круге света. Думалось ей, однако, о другом. Стоило протянуть руку, и она смогла бы коснуться его могучей спины.
      Они прошли мимо заполненных водой впадин и невероятной расцветки стен. Изабелла была уверена, что Джордан непременно заинтересуется тем, что скрыто у него под ногами, но он не замедлил шаг. Неужели он знал больше, чем рассказал ей? Знал еще что-то про Братство. Или есть другая причина для спешки? Она не стала спрашивать. Если Джордан думает, что следует поторопиться, значит, на то есть веские основания.
      Они миновали то место, где она в первый раз повернула назад. Пальцы сжались на рукояти кинжала. Когда впереди замаячило свечение, она шепнула:
      – Может, лучше поискать другой путь?
      Джордан коснулся пальцем ее губ:
      – Тише. Не так громко.
      – Но я же шепотом. – Изабелла отвела его руку. – Я знаю, что здесь могут быть чуткие уши.
      – Конечно, знаете.
      – Тогда почему не даете сказать?
      – Пользуюсь любым предлогом, чтобы до вас дотронуться.
      И он подмигнул. Изабелла удивилась. Да он просто забавляется! Ему ужасно любопытно узнать, что за тайны скрывает Братство, – ничуть не меньше, чем ей.
      Джордан сказал:
      – Нужно посмотреть, кто идет впереди нас.
      Он потушил лампу, и они очутились в густой полумгле. Изабелла услышала, как сталь царапнула по дереву – это Джордан вытащил меч. Засунув кинжал в ножны, она привела в боевую готовность кнут. Этому искусству она доверяла больше, чем клинку.
      Крадучись, они пошли вперед. Свечение впереди не двигалось. Изабелла напрягла слух, но не услышала ничего, кроме стука собственного сердца. Стены снова расступились, коридор расширился. Она сделала Джордану знак держаться левее, а сама скользнула к правой по ходу стене. Так Джордану будет удобней работать мечом. А ее кнут может полететь в любом направлении, как ей заблагорассудится.
      Джордан знаком приказал ей остановиться, а сам бесшумно двинулся к выступу стены, откуда можно было бы глянуть за край. Изабелла закусила губу. Сжимающие кнут ладони взмокли от пота.
      – Никого, – прошептал он и опустил меч. Потом махнул рукой, призывая ее следовать за ним.
      Площадку освещали два факела. Единственная заполненная водой впадина была правее круга света. Пол оказался ровным, а не покатым. Тем не менее вряд ли они сейчас находились на самой вершине холма. Слишком рано.
      – Взгляните туда! – шепнула Изабелла как можно тише, из опасения, что туннели могут далеко разнести ее голос.
      Словно огромный зверь исцарапал там и сям одну из стен своими когтями. Или это вода струилась, оставляя за собой странные отметины – то ли слова, то ли символы?
      – Что это, как вы думаете?
      – Не знаю.
      Джордан вдруг судорожно вздохнул и схватил один из факелов, укрепленных между скалами. Он поднес факел к полу, в нескольких футах впереди нее.
      – А это вы видите?
      Она ахнула. Эмблема с рукояти кинжала, увеличенная копия, была высечена в полу. Теперь было видно, что всадник и лошадь закованы в броню. В отличие от человека, что шел впереди.
      Джордан наклонился, чтобы лучше рассмотреть линию, идущую от всадника к пешему.
      – А это что? Дубинка с железным наконечником?
      – Или поводья?
      Джордан скривился:
      – Наводит на мысль о вещах самых отвратительных.
      – Например, Братство хочет править миром, набросив узду на каждого из нас?
      – Именно. – Джордан выпрямился. – Вам следует уйти отсюда немедленно.
      – Почему?
      Он снова поморщился:
      – Полагаю, нет нужды говорить – тем более что я раньше высказывал эту мысль, – место женщины отнюдь не в темном подземелье, где ей может грозить смерть.
      – Вы правильно полагаете.
      – К тому же, скажи я это, вы немедленно заявили бы, что, подозревая опасность в этом темном коридоре, мне самому следовало бы уйти.
      – И это исключительно верное предположение.
      Джордан протянул к ней руку.
      – Мне следовало бы сказать, что нам обоим нужно уходить, причем немедленно.
      – Погодите-ка…
      – Изабелла… Не обращая внимания на его нетерпеливый жест, она склонилась над символом.
      – Посветите правее. Хочу разобрать, что там за слова.
      – Может, там написано, что только дурак не поспешит убраться отсюда подобру-поздорову. – Он схватил руку Изабеллы. – Таким дураком оказался Райc, когда связался с Братством. Не допущу, чтобы они и вас убили.
      – Думаете, он был членом Братства? Они двинулись в узкий коридор, под защиту сходящихся стен.
      – Нет.
      – Вы говорите так уверенно.
      – Вы бы тоже были уверены, знай вы Райcа, как знал его я. Он не терпел никаких обязательств.
      – Но был предан вам.
      Джордан кивнул.
      – Теперь вы понимаете, почему я просто обязан был похоронить его достойно.
      – Я это давно поняла. – Потолок вдруг резко опустился, и ей пришлось пригнуть голову. – Интересно, однако, как попал в могилу кинжал и почему тот человек решился на самоубийство, когда не смог им завладеть?
      – Слишком много вопросов без ответа. – Он глянул на Изабеллу. – Но самый важный – как отсюда выбраться.
      Туннель закончился узкой лесенкой. Изабелла отметила, что ступеньки высечены ровно и аккуратно. Интересно, сколько же им веков?
      Джордан зажег лампу и поставил ногу на первую ступеньку.
      – Держитесь поближе ко мне, Изабелла.
      – Наконец-то! Вот этому приказу я охотно подчинюсь. Она попыталась рассмеяться, но смех вышел невеселый.
      Какое-то смутное предчувствие лишило его веселья, собиралось комом в груди. Оно усилилось, когда они увидели вырезанную в полу эмблему. Может, то было предостережение: «Не ходите дальше!»?
      – Ступенек не так уж много.
      Она кивнула, но Джордан не видел – он уже поднимался по лестнице. Изабелла двинулась следом. В нос ударил отвратительный запах. Запах застоявшейся воды, полной нечистот.
      Но еще сильнее поразило ее нечто такое, что нельзя было почувствовать, понюхать или увидеть. Ощущение зла.
      Пытки, нестерпимая боль!
      Ахнув, она бросилась вперед и рукой загородила Джордану путь.
      – Что такое? – прошептал он.
      – Я… я не знаю. – Она опустила руки, прислушиваясь к себе. Инстинкт говорил ей: «Будь осторожна». Там, наверху, притаилось что-то ужасное, страшнее всего, что ей доводилось испытать в жизни…
      – Вы что-то заметили?
      – Нет, – пришлось ей признать.
      – Или услышали…
      – Ничего! – Она вдруг поняла, что глупо стоять лицом к лицу с Джорданом, спиной к неведомой опасности. Вдруг что-то выскочит из темноты и проглотит ее в единый миг!
      – Что с вами, Изабелла? Вы бледнее мертвеца! Сознавая, как неубедительны ее слова, она все же ответила:
      – Там, наверху, что-то ужасное. Не зверь и не человек. Но оно ждет, дожидается своего часа сожрать неосторожного путника…
      – Прямо как в сказке, которой пугают расшалившихся детей.
      – Мне никогда еще не было так страшно! Словно невидимое чудовище ползет по телу, и за ним тянется след липкой слизи, обжигающей ужасом…
      Он шагнул к ней и обнял за плечи. Изабелла склонилась к нему, радуясь надежной защите его сильных рук.
      – Вместе мы справимся, – сказал он. – Сомневаюсь, что есть на свете препятствие, способное устоять перед нами, когда мы вместе.
      Изабелла хотела было сказать, что там, наверху, притаилось нечто, чья сила превосходит все мыслимые пределы. Они будут мертвы раньше, чем успеют вздохнуть. Но она промолчала. Нужно было надеяться. Может, посветить как следует?
      Пещера, где они сейчас находились, оказалась раза в два больше, чем та, что они оставили внизу. Потолок был высоко над головой, возле дверного проема, и понижался к дальней стене. Грубые стены заиграли красками, когда их осветили. Пол выглядел ровным, как если бы здесь когда-то текла река.
      – Так лучше? – спросил Джордан.
      Изабелла грустно улыбнулась:
      – Конечно, я сглупила! Спасибо, что не напоминаете.
      – Не стоит думать, что здесь ничего нет, лишь потому, что вы не видите.
      Он обвел факелом вокруг себя, посылая лучи света в самые отдаленные уголки пещеры. Запищали крысы, послышался топоток тысяч маленьких лапок.
      – Но я же не о крысах!
      – И я не о них. Тут, кажется, скрывается дорога в ад.
      – Ад? – Изабелла поежилась. – Надеюсь, сатана здесь ни при чем.
      Они вошли в другой туннель. Стены здесь были из грубого камня, как и в пещере. Острые выступы скал торчали, как шипы в лесной чаще. Они кололи, стоило провести рукой. Коридор шел круто вверх. Интересно, далеко ли здесь до поверхности? Изабелла замедлила шаг, она что-то заметила. Лестница!
      – Джордан?
      – Вижу. Не поднимайтесь, я пойду первым.
      Он сунул факел ей в руку и направился к каменным ступенькам.
      Их здесь оказалось больше, чем когда они поднимались в комнату леди Одетты. Когда Джордан оказался на верхней площадке, Изабелла отошла назад, чтобы не загораживать свет. Где-то здесь должна быть ручка, открывающая дверь. Если они не смогут ее отыскать, придется идти дальше.
      Джордан спустился вниз. Приложил палец к губам, не давая ей заговорить. Затем увлек ее глубже в туннель и прошептал, склонившись к ней совсем близко:
      – Я слышал там голоса. Над нами люди.
      – Вы слышали, о чем они говорили?
      – Насколько мне удалось расслышать, они обсуждали что-то вроде меню к хозяйскому обеду.
      – Они? Мужчины или женщины?
      – Думаю, женщины. Слышно плохо, да и камни искажают голоса. Так что не могу сказать наверняка.
      Изабелла села, поставив лампу возле ног.
      – Как вы думаете, они знают, что под ними подземный ход?
      – Если мы выскочим из люка у них на глазах, как черти из табакерки, то уж точно узнают.
      Тень улыбки тронула ее плотно сжатые губы, когда она сказала:
      – Значит, надо идти дальше.
      Он отозвался, погладив ее по щеке:
      – А можно вернуться.
      – Мы еще не добрались до конца подземного хода. Когда доберемся туда, будет ясно, что делать.
      Она встала. Джордан улыбнулся. Взял факел и двинулся вверх по туннелю. Изабелла посмотрела на лестницу и вздохнула. Что ж, нужно было сразу понять, что придется нелегко.
      Туннель извивался, словно змея. Наверное, его строители хотели миновать подвалы тех, кто не принадлежал к Братству. Или слишком трудно было пробить путь сквозь скалу? А может, была и другая причина.
      Ее лампа вдруг мигнула.
      – Джордан! Кажется, она сейчас потухнет.
      Он обернулся через плечо и поднял повыше свой факел. И вдруг, вскрикнув, бросил факел ей. Меч лязгнул о каменный пол. Дико размахивая руками, Джордан пытался перенести вес тела на опорную ногу. Качнулся вперед… и провалился под землю.
      Выронив лампу, Изабелла бросилась на пол и успела ухватить его руку. Попробовала потянуть его на себя, но гладкий пол скользил. Вжимаясь бедром в стену, напряглась, чтобы не скатиться вперед и вниз. Теперь она держала обе его руки. Сморщилась от боли – снова заболело плечо. Сцепив зубы, уперлась в стену второй ногой и потянула.
      Она не смогла сдвинуться с места.
      Придется действовать по-другому. Изабелла подтянула к себе ногу и встала на четвереньки. Нужно использовать собственное тело как рычаг, чтобы вытянуть Джордана из ямы. Медленно – так медленно, что, казалось, время остановилось, – Изабелла смогла отодвинуться от ямы.
      Посыпались камешки, улетая в бездну, когда Джордан наконец перевалился через край. Каждый мускул девушки содрогался от боли, но она продолжала делать шаг за шагом. Потом Джордан выпустил ее руки. Она упала.
      – Джордан!
      – Тише, Изабелла. – Он подполз к лежащей на полу девушке. – Я жив, притом благодаря вам!
      Изабелла обхватила его руками и притянула к себе. Ей верилось, что поцелуй лучше скажет все, что она не решалась сказать. Джордан просунул руку ей под спину.
      Лампа мигнула, ее свет сделался совсем тусклым. Изабелла села, уставясь на лампу. Нужно было взять еще одну.
      Потом она встала, взяла факел и посветила в провал. Дна было не увидать. Но должно же там быть дно.
      Джордан рывком поднялся и выругался. Ноги не держали. Если бы не Изабелла, он был бы сейчас мертв. Он поднял с пола меч, сунул его в ножны.
      – Благодарю, Изабелла. Я снова обязан вам… жизнью. Его не удивило, когда она сделала вид, что не слышит.
      Ей всегда было неловко, когда ее благодарили за то, что она считала само собой разумеющимся. Любой на ее месте поступил бы так же! Он снова спросил себя – какой была ее жизнь в аббатстве Святого Иуды? Кто научил ее так рассуждать?
      – Что за люди, – спросила Изабелла, – прорубили ход и забыли засыпать яму?
      – Люди, которым хотелось знать наверняка, что никто не пройдет этим путем, не имея ключа.
      – Что же пытается утаить Братство?
      – Этот вопрос из тех, которые лучше не задавать.
      – Не так опасно спросить, как попытаться найти ответ.
      Изабелла сняла с пояса кнут и раскрутила. Конец кнута щелкнул по другую сторону от провала.
      – Что вы делаете?
      – Хочу зацепиться за что-нибудь кнутом. Тогда мы сможем перебраться на ту сторону.
      – В темноте?
      Она подала ему факел.
      – Поднимите повыше, чтобы было видно.
      Джордан поднял факел как можно выше и стал следить, как она забрасывает кнут в направлении крупной глыбы камня. Бросок за броском. Каждый раз кнут легко соскальзывал, стоило его потянуть. Но вот – он бы давно уже сдался! – конец кнута в который раз обернулся вокруг каменного выступа, и когда она потянула на себя, петля затянулась еще крепче.
      Изабелла сделала шаг назад, готовая оттолкнуться и перелететь через пропасть. Джордан остановил ее:
      – Я первый.
      – Но…
      Он заставил ее замолчать поцелуем, от которого у него закружилась голова. Ей тоже трудно было держаться на ногах. Он понял это, когда ее пальцы судорожно вцепились в край его туники. Заглянув ей в глаза, Джордан шепнул:
      – Я иду первым, Изабелла. Если со мной что-нибудь случится, идите назад к дому д'Альпин!
      – Не надо так говорить!
      – Обещайте же мне!
      – Я не могу этого обещать. – Изабелла вцепилась в его руку. – Не могу.
      – А клятва, данная королеве? Вам не выполнить задания, если вы погибнете здесь.
      Плечи девушки поникли. Она кивнула. Выпустила его руку и отдала ему ручку кнута. Джордан вручил ей факел.
      Оставалось лишь надеяться, что дальний край не таит в себе ловушек. Помедлив немного, Джордан взлетел в воздух. Он приземлился с глухим стуком, который эхом разнесся в обе стороны туннеля. Затем перебросил кнутовище назад, Изабелле.
      Когда кнут оказался в руке девушки, Джордан протянул руку:
      – Бросайте факел мне.
      Пламя со свистом рассекло воздух, пролетая над провалом. Джордан подхватил факел и поднял его повыше. Затаив дыхание, следил, как Изабелла перелетает через пропасть. Она почти успела приземлиться, как раздался хруст. Посыпались мелкие камни.
      Джордан бросился вперед, снова роняя факел, и успел схватить длинные отвороты ее рукавов. Ткань затрещала, но он не разжал рук. Оба свалились на пол. Изабелла вскрикнула, резко щелкнув кнутом. Камень, вокруг которого был обмотан конец кнута, свалился на пол к самому краю пропасти.
      – Как вы? – спросил Джордан.
      – Понадобится целый мешок листьев петрушки, чтобы вывести все мои синяки.
      Она смотала кнут и прицепила его к поясу. Встала, осторожно потирая локоть. Джордан тоже поднялся на ноги. Поморщился – факел сыпал искрами. Скоро погаснет! Взявшись за руки, они двинулись по коридору дальше. Приходилось следить за каждым шагом. Джордан опасался, что яма была не единственной ловушкой, устроенной Братством.
      Туннель открылся в новую пещеру, и он не удивился, увидев высеченную в полу эмблему Братства. Изабелла судорожно вздохнула, и в эту минуту Джордан заметил вспышку света.
      – Нужно поискать другой коридор, – шепнула она так тихо, что он едва расслышал.
      – Откуда вы знаете, что есть другие?
      Изабелла хмуро взглянула на него, напомнив ему Лью. Старик точно так же хмурился, когда Джордан допускал замечание, недостойное графа.
      – Кто бы ни прорубал эти ходы, он должен был предусмотреть пути отступления, если обвалится один из пролетов.
      Схватив ее за руку, Джордан бросился к сгустку тьмы, выделяющемуся на фоне одной из стен. Туннель? Он тихо выругался. Это была вода. Оглянувшись через плечо, окунул в воду факел. Затем вошел в холодную воду, стараясь не допускать всплесков. Изабелла последовала за ним. Сев на корточки, Джордан прижал Изабеллу к стене и прикрыл своим телом. Оставалось надеяться, что их не заметят. Туника у него темная, волосы тоже. Ее золотые локоны скрыты за его плечами. Ни одного светлого пятна, чтобы отразить свет.
      Эхо шагов глухо разносилось по подземелью. Джордан пытался прикинуть, какое расстояние отделяет их от идущих. Ему трудно было сосредоточиться – Изабелла была так близко, ее легкое дыхание ласкало ему кожу.
      Двое мужчин. Это он определил по голосам. Они подошли ближе, и он услышал, как они смеются, словно добрые друзья. Подземелье искажало звук, так что слов было не разобрать. Изабелла шепнула:
      – Кто это?
      – Не знаю.
      – Можете посмотреть?
      – Нет.
      Мужчины подошли совсем близко, и Джордан затаил дыхание. Долго ли еще дожидаться, пока они наконец пройдут мимо? Если они шли по туннелю, то наверняка видели, что яма-ловушка сработала. Или они решили, что незваных гостей поглотила бездна и беспокоиться нечего?
      Голоса затихли вдали. Джордан рискнул кинуть взгляд через плечо и увидел, как пятно света исчезает в туннеле, которого он раньше не заметил. Туннель открывался на противоположной стороне пещеры, напротив того, по которому они шли с Изабеллой.
      Свет почти исчез. Тогда Джордан вышел из воды. Ноги плохо слушались – вода была почти ледяной. Помог выбраться Изабелле. Ее отяжелевшее намокшее платье прилипало к ногам.
      – Нужно идти в туннель, из которого вышли те двое, – сказал Джордан, и они бросились к ходу, пока еще хоть что-то было видно.
      – В темноте?
      – Будем надеяться, что нам попадется другой факел. Он оглянулся. Свет почти померк.
      – Если они обнаружат, что мы нашли подземный ход, вряд ли Братство позволит нам жить с этой тайной.
      – Да, если будут уверены, что именно мы бродили по их тайному лабиринту.
      – Будут, если мы бросимся на них очертя голову. – Они вошли в туннель, и Изабелла взяла Джордана за руку. – Коснитесь рукой другой стены, и мы сможем пройти вдоль… насколько сможем.
      – Если не встретим других ловушек. Кровь Христова, мы были так близко! Может быть, один из тех двоих знает, как нож очутился в могиле Райcа.
      – Понимаю.
      Он слышал печаль в ее голосе и пожалел о собственных словах. Как мог он взвалить на ее плечи свои беды и обязательства? Он согласился помогать Изабелле, но не такой же ценой.
      – Как смогли вы узнать меня так хорошо, – спросил он, – если я вам почти ничего не рассказывал?
      – Есть разные способы рассказывать. Когда я начала занятия в аббатстве, я обнаружила, что пристальное наблюдение и сочувствие могут открыть поразительные вещи.
      – Как только мы выберемся из этого треклятого подземелья, вы расскажете, что узнали обо мне. Это будет…
      Неужели снова свет? Он зажмурился, вновь открыл глаза. Свет не исчез. Значит, никакой ошибки. Изабелла спросила:
      – Вы видели?
      – Да. Это… Изабелла!
      Он толкнул ее на пол. Что-то тяжело ударилось о стену левее того места, где шла девушка. Посыпалась каменная крошка. Изабелла застонала. В тусклом свете он увидел кровавое пятно на ее левой руке.
      – Изабелла?
      – Все в порядке. Небольшой порез. – Она перевернулась на бок и взглянула на Джордана. – А как вы?
      – На сей раз цел и невредим. – Джордан встал и ощупал огромный камень, висящий на толстой цепи.
      – Посмотрите-ка на стену. Мы не первые, кто шел тут и заставил сработать смертельную ловушку.
      Джордан всмотрелся в известняк. Среди разнообразных цветных подтеков обнаружились пятна цвета ржавчины – не иначе как высохшая кровь. Его затошнило, и он поспешно отвернулся.
      – Нужно идти, – сказал он твердо. – Если кто-нибудь слышал…
      Он схватил ее правую руку и бросился вперед. Оставалось надеяться, что впереди нет ловушек. Возвращаться назад было немыслимо.
      Пол под ногами изменился. Вместо грубого камня появились плиты, скрепленные известняковым раствором. Они очутились в большом круглом зале. Ни души кругом. Высоко над их головами красовалась вырезанная в каменном потолке эмблема Братства.
      – Цепи! – простонала Изабелла и обхватила себя руками. – Цепи, топоры и кинжалы.
      Джордан огляделся. Кровавые пятна повсюду!
      – Все для пыток.
      – Не стоит подтверждать, что мои собственные догадки верны. – Она попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали. – Кто же эти люди?
      Джордан подошел к столу, на котором лежала огромная книга, и перевернул насколько страниц.
      – Кровь Христова!
      – Что такое?
      – Взгляните. – Его палец двигался вдоль строчек. Буквы были написаны алым – хорошо, если это всего лишь красные чернила! – Они клянутся бороться за благополучие Англии и сделать все, чтобы Ричард не смог стать королем. Они считают, что он ввергнет страну в череду нескончаемых войн. Они хотят, чтобы следующим королем был Иоанн.
      – Но это возможно только в случае смерти Ричарда!
      Джордан отошел от стола.
      – Думаю, убийством они не погнушаются. – Он положил руки на плечи Изабелле. – Если я не смогу с этим разобраться, отправляйтесь в собор. Даже Братство обязано уважать право убежища.
      – Я в этом не уверена.
      Она отцепила с пояса кнут. Джордан вытащил меч. Ступеньки вели наверх, и он не колебался. Винтовая лесенка наводила на мысль, что они находятся в башне. Изабелла испуганно вздохнула, когда они очутились в зале с бойницами. Джордан уже давно понял, что они находятся в замке.
      Впереди была лестница, явно ведущая на поверхность земли. Нужно подняться и ускользнуть отсюда незамеченными. Кто-то из могущественных обитателей замка устроил так, чтобы подземный ход открывался в башню. Если их с Изабеллой найдут здесь, не миновать им пыток, а затем и смерти.
      У первой ступеньки он задержался. Изабелла тихо рассмеялась, и он удивленно взглянул на девушку.
      – Я не сошла с ума, – сказала она, смеясь.
      – Но что забавного находите вы в нашем положении?
      – Это вы меня смешите.
      – Я?
      Эта женщина не перестает его удивлять!
      – Вы не можете решить, идти ли вам первым, на тот случай, если наверху кто-то есть. Или следует пропустить сначала меня – вдруг за нами идут? – Она сделалась серьезной и положила руки ему на плечи. – Какая бы опасность нас ни ждала, мы встретим ее вместе.
      Джордан обнял девушку за талию и привлек к себе.
      – Позвольте мне пойти первым, Изабелла! А вы будете следить, не появится ли кто на выходе из подземелья.
      Он быстро поднялся на верхнюю площадку и стал дожидаться, пока поднимется Изабелла. Открыл дверь маленькой круглой комнатки и выглянул наружу.
      – Несколько человек поблизости и еще стража!
      – Следуйте за мной.
      Он не успел спросить, что она собирается делать, как Изабелла прицепила свернутый кнут к поясу, распахнула дверь и опустилась на колени. Неужели блуждание в темном подземелье свело ее с ума?
      Он вышел вслед, готовый ее защищать, она встала и кинула ему охапку какой-то травы. Он подхватил ее налету.
      Затем Изабелла бросилась к другому травяному кусту ближе к стене:
      – Эй! Мне нужно как можно больше этой травы – она называется будра, – чтобы исцелить на Эрмин-стрит всех, кто страдает животом. Зараза летит от дома к дому как ветер!
      К ним подскочил стражник с обнаженным мечом:
      – Чем вы тут занимаетесь?
      – Назад! Я пытаюсь остановить заразу. Заболело уже полгорода! – закричала Изабелла. Воздев руки к небу, словно прося у него помощи, она продолжала кричать: – Быстро внутрь, закройте ставни! Жестокая болезнь пришла в город и ищет новые жертвы! – Она предостерегающе махнула страже. – Она и на меня напала. Стоит мне до вас дотронуться, как и вы заразитесь.
      Стражник побледнел и попятился, а затем бросился бежать со всех ног, отдавая на бегу приказы – в точности как велела Изабелла. Его товарищи некоторое время смотрели, как Изабелла с неистовостью одержимой рвет сорняки, а затем тоже пустились наутек. Изабелла выдрала еще несколько пучков травы и остановилась.
      Не успели они выйти за ворота и очутиться на Эрмин-стрит, как Джордан засмеялся, не в силах больше сдерживаться:
      – Таким фокусам вы тоже научились в аббатстве моей тетки?
      – Аббатиса предпочитает, чтобы мы говорили правду.
      Она бросила пучки травы на мостовую. Первый же ливень снесет траву к рыночной площади. Остановилась и поглядела на башни собора, и ее улыбка погасла.
      – Я так надеюсь, что каноник отправил нам записку, что нашел медную шкатулку.
      Ее слова были для Джордана как удар. От радостного возбуждения не осталось и следа. Если шкатулку не найдут, у Братства появится возможность убить Ричарда. Затеют новый мятеж, и принц погибнет. А вместе с ним погибнет и Англия, став легкой добычей для Братства.

      Изабелла стояла посреди нефа и гадала – что подумала бы аббатиса, если бы знала ее план? Джордану тоже не понравилось бы, но разве у нее есть выбор? Ранним утром Вербного воскресенья, еще до восхода солнца, монах принес записку от каноника. Монах, кажется, сомневался, что Изабелла умеет читать, хотя она и заверила его, что умеет. Поэтому он прочитал письмо вслух.
 
       Дорогая леди Изабелла!
       С величайшим сожалением вынужден сообщить, что, несмотря на предпринятые меры к поиску, мы не смогли обнаружить медную шкатулку, которую вы нам описали.
 
      Письмо было подписано каноником Антонием.
      – Шкатулка должна быть здесь, – сказала Изабелла, поворачиваясь к Джордану. Происхождение своих – и ее – синяков Джордан объяснил Уиртонам тем, что они сражались с вором, вознамерившимся украсть целительные камни Изабеллы. – Каноник сказал, что епископ хранил ценности или у себя дома, или в соборе.
      – Может, он не догадывался, насколько важна эта шкатулка.
      Изабелла усмехнулась:
      – Если королева даст вам некий предмет на сохранение, будете ли вы считать его ценным?
      – Да, и я уже пытался.
      Он провел пальцем по ее губам.
      Изабелла склонилась было к нему, но вспомнила, зачем она здесь, в соборе.
      – Джордан, проследите, чтобы тут никого не было. – Изабелла отцепила и расправила кнут, рассматривая арку, соединенную с наружной стеной. – Если я туда заберусь, весь собор будет у меня как на ладони.
      – Забраться туда? Да вы лишились разума.
      – Не исключено. Но не исключено также, что это самая здравая мысль со дня сотворения мира.
      Джордан приставил ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от яркого света, струящегося сквозь идущие поверх арки окна.
      – Я склонен все-таки думать, что это вы сошли с ума.
      – Джордан, я должна попытаться. Вы не можете мне запрещать из-за того, что мы… – Она огляделась по сторонам и прошептала: – Потому что мы любовники.
      – Вы просите невозможного.
      – Этому я тоже научилась у вашей тети. – Она подошла поближе к арке. – Никого?
      – Никого. Хотя… погодите-ка. – Он сделал ей знак спрятать кнут.
      Изабелла быстро обмотала кнут вокруг талии, прикрыв рукоять тяжелыми складками платья. Из тени на свет вышел монах. Изабелла пожелала ему доброго дня. Они с Джорданом молча следили, как монах удаляется. За ним захлопнулась дверь. Изабелла спросила:
      – Ну что, больше никого?
      Джордан схватил ее в охапку и страстно поцеловал.
      – Прекратите! – взмолилась она. – Мне нужно сосредоточиться. Я упаду, если буду думать о вас.
      – Я вас поймаю.
      Изабелла сделала шаг назад, разглядывая верх арки.
      – Опасно ловить человека, если он падает с такой высоты.
      – Мне не отговорить вас от этой затеи, так что будьте осторожны, Изабелла.
      Она сдернула с талии кнут и размахнулась. Кожаная коса взлетела вверх. Ее кончик обмотался вокруг головы одной из скульптур. Изабелла потянула на себя, затягивая узел, и улыбнулась. Насколько все проще при свете дня! Теперь нужно вскарабкаться вверх, на арку. В аббатстве она проделывала такое не раз.
      И вот она наверху. Перебросила ногу через арку, ухватилась за лепестки резного цветка и вскарабкалась на узкий каменный выступ. Легкое движение запястья – и кнут подтянут наверх, скрыт от любопытных глаз внизу.
      Собор лежал перед ней как на ладони. Внимательно разглядывая каждый его закоулок, Изабелла видела, как внизу снуют люди по своим надобностям. Все как обычно.
      Что-то она упустила. Наверняка! Но что? Ей не хотелось спускаться и признаваться Джордану в своем поражении. Еще хуже – невозможно было представить себе, что она приходит к королеве с пустыми руками.
      – Лорд ле Куртене, я никак не ожидал увидеть вас здесь в столь ранний час, – загремел голос каноника Антония. – Мне так жаль, что мы не смогли найти то, что просила леди Изабелла. Грустная новость для Вербного воскресенья!
      Изабелла вжалась в каменный уступ арки. Каноник Антоний не должен заподозрить истинную причину, по которой Джордан теряет время возле стены.
      – Она понимает, что вы сделали все возможное, – ответил Джордан. – А я подумал – следует прийти и вознести хвалу Господу, что мы пережили зиму. Худшее нас миновало.
      – Миновала и Страстная неделя. Извините, если я вас покину. Нужно проверить, все ли готово для мессы.
      Изабелла слегка передвинулась, чтобы проводить взглядом каноника, удаляющегося в направлении хоров. По сравнению с огромным резным экраном его фигура казалась совсем крошечной. А вон и резные скамьи с их мизерикордами. Вырезанные из дерева существа, казалось, тоже наблюдают за каноником.
      Она вцепилась в камень, не веря собственным глазам. Все головы на экране были повернуты так, что смотрели в пол хоров. Это не могло быть простым совпадением! Их наверняка вырезали так с особой целью. Может, они охраняют потайную нишу, тайник, известный лишь епископу?
      Зацепив кнут за резьбу арки, она съехала вниз так быстро, что обожгла ладони. Встряхивая руками, чтобы остудить кожу, сказала:
      – Кажется, я знаю, где шкатулка!
      Джордан радостно улыбнулся:
      – И где же?
      – Идемте со мной.
      Изабелла схватила его руку, не обращая внимания на боль в содранных ладонях. Она старалась идти спокойно, хотя ей хотелось бежать что есть сил. Взобравшись на хоры, она подняла скамью. Взгляду открылись мизерикорды. Резные цветы вокруг изображения мужчины, борющегося с быком. И бык, и человек уперлись взглядами в пол.
      – Мизерикорды, – сказал он нетерпеливо. – Вы объясняли, для чего они были предназначены.
      Изабелла поднимала скамьи, ряд за рядом. На одной обнаружился ангел с младенцем на руках. Другая была украшена изображением льва, кусающего собственный хвост.
      – Видите?
      – Что я должен увидеть?
      – Видите, что общего у всех изображений, в том числе и тех, на экране?
      – Они все, – Джордан протяжно свистнул от удивления, и сводчатый потолок странно исказил его свист, – они все глядят в пол!
      – Или на то, что под ним скрыто. – Изабелла опустилась на колени и принялась шарить ладонями по плитам пола. – Может быть, подземелья есть не только под домом д'Альпин. – Вытащив из ножен кинжал, она вставила его кончик в щель между двумя плитами.
      Джордан накрыл ее руки своими.
      – Изабелла, вы не знаете, под какой из плит скрывается тайник, если он тут есть. Не можете же вы вывернуть их все.
      – Каноник вряд ли заметит.
      – Заметит, когда певчие начнут спотыкаться во время следующей службы.
      Джордан опустился на колени рядом с Изабеллой и тоже стал ощупывать плиты пола.
      – Что вы делаете?
      – В том моем сне, когда я выпил ваше снотворное средство, вы показали мне, что камни могут нагреваться по-разному, смотря что под ними скрыто. – Он улыбнулся, его ладонь замерла. – Вот эти два прохладнее, чем другие. Скорее всего под ними есть полость.
      – Я рассказала вам это во сне?
      Он погладил ее подбородок.
      – Все остальное из моего сна сбылось. Значит, и это правда.
      – Почему бы нет? – Она подала Джордану кинжал Райcа. – На сей раз пусть послужит благой цели.
      – Райcу бы понравилось. – Джордан воткнул кончик лезвия в узкую трещину меж камней.
      С хоров раздалось пение. Он быстро спрятал нож.
      – Начинается служба…
      Изабелла скривилась:
      – Вот еще одно звено в череде наших несчастий. Озарение снизошло как раз на Вербное воскресенье!
      – Мы можем вернуться сюда завтра, когда в соборе будет меньше молящихся. – Он встал и засунул кинжал за пояс. – Тайник никуда не денется, Изабелла.
      – Надеюсь, вы правы.
 
      Джордан сидел на стуле в парадном зале дома д'Альпин. На другом стуле восседала леди Одетта и дожидалась ответа на свой вопрос. Знать бы, о чем она спрашивала только что? Ум Джордана занимала вовсе не леди Одетта и не приготовления к пиру после окончания поста.
      Куда подевалась Изабелла? Она не сказала, куда направляется. С тех пор как они блуждали по загадочным туннелям под холмом, он старался держаться поближе к Изабелле. Девушка не могла вернуться в собор без него. Они должны были действовать сообща. Один станет доставать шкатулку, а другой – следить, чтобы им никто не помешал.
      – Милорд… – Леди Одетта одарила его ослепительной улыбкой. – Или Джордан, если позволите.
      – Это честь для меня, миледи, если вы станете звать меня по имени.
      Он бы сейчас согласился на что угодно, лишь бы положить учтивый конец их беседе.
      – Можно просить вас об одолжении?
      Он недоуменно воззрился на нее:
      – Разумеется, миледи.
      – Расскажите о себе…
      Джордан мысленно выругался. Что ж, поделом. Если уж его угораздило угодить в ее сети, придется сидеть здесь, вместо того чтобы пойти и разыскать Изабеллу. Он открыл рот, собираясь ответить.
      Дом содрогнулся. Звук, подобный раскату грома, тяжело ударил в уши. Леди Одетта сидела с широко раскрытым ртом – должно быть, кричала, но он не слышал ничего. Дом тряхнуло снова. За окном мелькнула огненная вспышка.
      Взрыв? Изабелла!
      Джордан выскочил в коридор, расшвыривая на ходу оцепеневших от страха слуг, распахнул дверь черного хода. Во дворе он увидел маленький круг огня. В нос ударил сильный запах серы. Испуганные лошади в стойлах взвились на дыбы; несколько слуг сидели, скорчившись, возле стены дома.
      И посреди всего этого стояла Изабелла со счастливой улыбкой на устах.
      Джордан бросился к ней и оттащил прочь от языков пламени. Затем начал забрасывать огонь комьями грязи. Изабелла вовсе не собиралась стоять на месте – впрочем, он и не удивился. Она побежала обратно, к пылающей куче. Джордан крикнул:
      – Назад!
      Она не послушалась. Джордан бросился за ней, а потом сквозь густой дым увидел, как она схватила ведро с водой и залила огонь. Пламя с шипением погасло. Двор заполнили клубы светло-серого дыма.
      Изабелла подскочила к нему и обвила руками.
      – Получилось! – кричала она. – У меня снова получилось!
      – Взрыв, которым вы можете управлять?
      – Да!
      Он подхватил ее и закружил. Потом, поставив ее на землю, обнял ладонями ее лидо и нагнулся, чтобы поцеловать. Не тут-то было – сзади хлопнула дверь.
      – Что здесь творится? – Во двор ворвалась леди Одетта, наморщив нос. – Как воняет!
      – Небольшой пожар, – ответил Джордан. – К счастью, все целы, но несколько напуганы.
      – Разве от пожара может быть такой шум? – Она зажала ладонями уши. – У меня в голове гудит, словно там звонят церковные колокола.
      Изабелла подошла к леди Одетте:
      – Успокойтесь. Нужно взять свежий хлеб и как следует его растереть. Затем нагреть и приложить кушам, тогда звон пройдет.
      – От вас тоже воняет! – прорычала леди Одетта.
      – Вы тоже пропахнете, если останетесь здесь еще хоть минуту, миледи. Давайте пойдем в дом и полечим ваши уши, иначе звон останется навсегда.
      Изабелла повела ее в дом. В дверях она обернулась и улыбнулась Джордану. Никогда еще он не видел Изабеллу такой счастливой, подумал тот. Разве что когда она была в его объятиях. Найти бы завтра шкатулку! Тогда он снова увидит ее счастливой.
      Изабелла зевнула, открывая дверь спальни. В комнате было темно, потому что она долгие часы провела у постели леди Одетты, лечила ее и успокаивала. На подоконнике сидел Джордан. Завидя Изабеллу, он бросился к ней и обнял.
      – Как там леди Одетта?
      – По ее словам или как я думаю? – Изабелла рассмеялась. – С ней все в порядке.
      – А как вы?
      – У меня получилось, Джордан! Я повторила опыт и снова получила нужный результат! Нужно было взять равные части угля и серы и две части селитры. Получилось! Сработало как надо!
      – Теперь вы можете открыть состав всем желающим. Изабелла села на постель и принялась стаскивать туфли.
      – Не уверена, что это разумно. Можно устроить очень сильный взрыв.
      – Тетя поможет вам решить, как лучше поступить.
      – Конечно.
      Хорошо, что в спальне было темно и Джордан не видел выражение ее лица в эту минуту, когда сел рядом и поцеловал в шею. Она его любит! Но любит ли он ее? Если любит, почему ведет себя так, словно считает само собой разумеющимся ее возвращение в аббатство Святого Иуды? А Джордан вернется в Л а Тур…
      Потом он уложил ее на постель. Изабелла пожалела, что нельзя выкинуть из головы горькие мысли с той же легкостью, что сбросить с себя одежду. Сегодня ночью нужно отпраздновать – и завтра тоже, когда они найдут маленькую медную шкатулку королевы под плитами собора.
      – Изабелла? – Джордан был озадачен. – Что вас тревожит?
      Погруженная в невеселые раздумья, она словно унеслась далеко-далеко… Изабелла улыбнулась:
      – Я еще так плохо знаю, что это такое – быть рядом с вами. Многому предстоит научиться.
      – В таком случае позвольте преподать вам еще урок-другой.
      Изабелла была очарована его лукавой улыбкой. Прочь уныние!
      – Может быть, я смогла бы научить вас кое-чему.
      – Вы?
      – У меня есть кое-какие догадки, и я хотела бы поставить на вас опыт.
      – Не вы ли говорили мне, что ценность любого опыта доказывается путем его повторения?
      – Правильно.
      – Нужно повторить его хотя бы раз. Или больше?
      – Да!
      – Тогда начнем ваш опыт, сладкая моя…
      Рассмеявшись, она погладила его грудь, легко скользя ладонями по крепким мышцам, а потом склонилась над ним, чтобы их губы наконец соединились. Он застонал, когда ее язык принялся ласкать его ухо. Тело, зажатое между ее бедер, пульсировало в такт его учащенному дыханию. Сердце глухо билось под тяжестью ее груди, а ее тело становилось все горячее…
      Она хотела его, хотела наслаждаться его близостью. Она вкусит сладость каждого мига, пока они вместе. Возносясь вместе с ним на небеса, она не переставала спрашивать себя, сколько еще ей осталось, прежде чем придется сказать ему «прощай».

      Колокола собора приветствовали наступление утра, вплетаясь в общий хор привычных звуков – криков уличных разносчиков, торговок рыбой. По мостовым грохотали колеса телег, подскакивая на камнях, когда лошади силились втащить тяжелый груз вверх по крутой Эрмин-стрит.
      Изабелла шагнула на мостовую, но была вынуждена отскочить в сторону. Мимо прокатился бочонок, свалившийся с телеги. Изабелла вслушивалась в шум утра. Что-то было не так.
      Ласковая рука сдвинула набок ее волосы, а теплые губы коснулись ее затылка. Изабелла закинула назад руки и прижалась спиной к твердой груди Джордана. Здесь-то как раз было все в порядке.
      – Где же ваша улыбка, сладкая моя? – спросил Джордан. – Вы добились того, что считали почти невозможным. Вы… Доброе утро, Уиртон.
      Изабелла застыла на месте. Но барон приветствовал их так весело, что она успокоилась. Дело не в Уиртоне. Может быть, ее преследует то странное чувство, что охватило ее в подземелье? Тогда, как оказалось, причин для тревоги не было. С чего бы вдруг поддаваться ему сейчас?
      – Куда же вы направляетесь в такое чудесное утро? – поинтересовался лорд Уиртон.
      – В собор. – Изабелла не видела причин лгать. Если бы барон действительно хотел выяснить, куда они направляются, он мог бы устроить слежку. – А вы?
      – Спущусь вниз, потом обратно, – ответил барон улыбаясь. – Встречаюсь с друзьями. – Он взглянул на Джордана: – Как я уже говорил, моим друзьям не терпится познакомиться с вами, ле Куртене. Почему бы вам не пойти со мной, а леди Изабелла от души помолится?
      Джордан не знал, на что решиться. Изабелла ясно видела – он колеблется. Можно было надеяться узнать что-то новое о Братстве и обстоятельствах смерти Райcа. Изабелла уже собралась сказать ему, чтобы он шел с Уиртоном, но он решил сам:
      – В другой раз, Уиртон. Я обещал Изабелле проводить ее в собор.
      – Если вы дали слово даме, его негоже нарушать. Даже если мои друзья сгорают от нетерпения. – Он рассмеялся и хлопнул Джордана по плечу. Но Изабелла видела в его глазах плохо скрытое раздражение, когда барон взглянул на нее.
      – Он во что бы то ни стало намерен свести вас со своими товарищами, – заметила она, когда они отошли настолько далеко, что Уиртон уже не мог их слышать.
      – Предпочел бы с ними не встречаться.
      – Но…
      – Давайте отыщем то, за чем явились в Линкольн, и к черту Уиртона!
      Он предложил ей руку, и она улыбнулась:
      – Это лучшее из того, что мне довелось сегодня услышать.
      – Еще слишком рано. – Джордан коварно засмеялся. – Позже у меня найдется для вас предложение получше.
      – Буду ждать с нетерпением.
      Он приподнял бровь:
      – Я тоже.
      Взбираясь по холму к собору, Изабелла поняла, что тревожное ощущение крепнет, заставляя замедлить шаг. И шутки Джордана вдруг иссякли.
      – Вы заметили, – вдруг спросил он, – что сегодня не поют птицы?
      Она изумленно раскрыла глаза и остановилась. А ведь он прав! Ни одной птичьей трели не примешивалось к обычному утреннему городскому шуму.
      – В этот час повсюду должны петь птицы!
      – Вы изучали природу, Изабелла. Вы не знаете, отчего вдруг они замолкли?
      – Понятия не имею.
      Она окинула взглядом простирающийся внизу под ними город и берег реки. Улицы были запружены людьми, спешащими по своим делам. Как всегда по понедельникам! В воскресенье Пасха все готовятся к празднику и церковным торжествам.
      – Глядите сюда!
      Возле дома на поводке сидела собака. Пес скулил, зажав хвост между задними лапами. Изабелла попыталась успокоить беднягу. Собака завыла, дрожа всем телом. Может, ошейник натер ей шею? Девушка расстегнула его, и собака помчалась вниз по холму что было сил.
      – Ну и дела, – заметил Джордан.
      – Да уж. – Изабелла встала. – Хочу сразу признаться – понятия не имею, почему так сделала.
      – Она могла вас укусить.
      Она закинула руки ему на плечи.
      – Предоставляю эту честь вам.
      Он ущипнул ее за кончик носа.
      – Что за непристойности слышу я от дочери монахини! Изабелла отошла, протянув руку Джордану.
      – Как только шкатулка окажется в наших руках и мы доставим её королеве, нам нужно выяснить, жива ли моя мать и где она.
      Но Джордан не взял предложенной руки.
      – Что не так?
      – Значит, вы ждете, что я и дальше стану вам помогать? Изабелла медленно опустила руку и грустно вздохнула.
      Что еще могла она сказать? Действительно, Джордан ни разу не заводил разговор о том, что они будут делать, когда выполнят поручение королевы. Глупо с ее стороны было думать, что он захочет с ней остаться. Глаза девушки заволокло слезами. Неужели он намерен вернуться к прежней жизни, где нет места чувствам – будь то горе или радость, гнев или восторг? В той жизни ему ничего не надо было отдавать, потому что ничего и не спрашивалось.
      Изабелла зашагала вверх по крутой улице, зная, что Джордан идет следом. Он пойдет, чтобы помочь отыскать шкатулку с бумагами. Разумеется, он не нарушит клятвы.
      Вот и собор. Не успела она пройти через внутренние ворота в неф, как Джордан перегородил ей путь. Схватил за руки и увлек в сторону. Мимо шли люди – кто-то входил, кто-то покидал собор. Улучив минуту, когда рядом никого не было, он заявил:
      – Вы не дали мне возможности ничего сказать.
      – Ваше лицо сказало за вас. Вы поможете мне найти шкатулку и отвезти ее королеве Элеоноре, чтобы предотвратить новую войну. Сделаете то, что обещали, но не более того. – Она оттолкнула его руки. – И это правильно! Вы не обязаны помогать мне и дальше.
      – Вам же известно, что дело не только в обещаниях. Меня слишком долго не было в Ла Тур. Замок нужно привести в порядок, кое-что перестроить. Обновить стены и оборонительные укрепления. Если начнется война, нужно быть к ней готовым.
      – Только об одном вы и думаете! О войне!
      – Но разве не поэтому мы в Линкольне? Не потому ли, что хотим прекратить войну?
      С этим спорить не приходилось, да и не хотелось ей спорить из-за чего бы то ни было вообще. Он рассуждал здраво – и она тоже. Однако в сердечных делах здравый смысл оказался бесполезен.
      – Конечно, Джордан, я понимаю. Я…
      И тут задрожало, загремело, загрохотало все вокруг. Джордан нахмурился:
      – Ваши опыты с селитрой и серой все еще продолжаются?
      – Нет!
      – Если до них добрался кто-то…
      Снова громыхнуло, завопили от ужаса люди. Изабелла крикнула в ухо Джордану:
      – Я спрятала все вещества!
      Грохот нарастал. Изабелла схватила Джордана за руку. Словно рычали хором все собаки в городе. Над их головами раскачивалась огромная круглая люстра, словно собор пустился в плавание по бурному морю.
      Звук обрел жуткую глубину, и вот пол качнулся у них под ногами. Неужели распахнулись адские врата, выпуская на свободу погибель и разрушение?
      Изабелла взглянула наверх. Цепь, к которой крепилась люстра, угрожающе заскрипела. Девушка бросилась к западному входу, увлекая за собой Джордана. С собором творилось что-то неладное. Стены дрожали, как в жестокой лихорадке.
      Когда они очутились в холле, Джордан схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Его губы двигались, но она ничего не слышала. Она глянула поверх его плеча и увидела, как один из винтов, которыми люстра крепилась к сводчатому потолку, треснул пополам. Медный обруч, утыканный свечами, полетел прямо в стену. Осколки оконного стекла посыпались смертоносным дождем.
      – Нужно выбираться отсюда! – Она не была уверена, что он расслышал ее слова, поэтому схватила его за руку и потянула за собой. – Ну же, скорей!
      Изабелла хотела бежать к воротам, расположенным между двух огромных башен. Пол опять заходил ходуном, на сей раз гораздо сильнее. Ее отбросило от Джордана. Желая сохранить равновесие, Изабелла прыгнула вперед и снова поймала его за руку. Она слышала, как стонут каменные плиты, стараясь удержаться на месте.
      – Нужно выбраться наружу! – снова крикнула она. Словно скользкая извивающаяся змея была под ногами вместо пола.
      Джордан притянул девушку к себе и толкнул на пол. Когда она снова попыталась закричать, лишь покачал головой. Мимо них прокатились огромные куски камня, разбили ворота и лавиной выкатились во двор. Пробежал в панике монах, пытаясь спастись, и исчез в клубах пыли. Оглянувшись, Изабелла в отчаянии прошептала молитву. Джордан жестом приказал ей бежать назад в собор. Огромный медный круг люстры рухнул на пол вместе с частью крыши, вдребезги разбив стулья и раздавив несколько человек.
      Стоя на коленях – удержаться на ногах было невозможно, – Изабелла хватала за руки бегущих мимо прихожан, священников и монахов, чтобы они тоже могли укрыться в их маленьком убежище. Сверху сыпались грязь и клочья паутины. Пол в нефе шел волнами, будто камень внезапно превратился в морскую воду.
      Поддерживающие потолок арки прогнулись. Снова посыпались камни, разбиваясь о пол и стены. Из окон брызнули осколки. Купель опрокинулась и покатилась по полу прямо на женщину, которая пыталась выбраться из нефа.
      Изабелла сдернула с пояса кнут и раскрутила его, стараясь зацепить женщину. Та пыталась его поймать. Наконец кожаная косица обвилась вокруг ее запястья. Изабелла потянула на себя. Теперь женщина могла выбраться из облака удушающей пыли – кнут указывал направление. Запинаясь, она двинулась вперед. Джордан бросился ей на помощь. Еще несколько шагов – и оба были в безопасности. Бедняжка упала на пол и забилась в истерических рыданиях. Изабелла смотала кнут, чтобы попытаться вывести еще кого-нибудь из водоворота камней, битого стекла и деревянных обломков.
      – Нет!
      Она кричала, не слыша собственного крика. Крыша упала – плиты пола треснули под немыслимой тяжестью. Едкая пыль разъедала ноздри, словно десятками крошечных ртов. Она забрасывала кнут снова и снова, сквозь пыль и дождь обломков, надеясь, что кто-нибудь увидит его и отыщет путь к спасению.
      – Изабелла! Где вы?
      Она замерла. Голос Джордана! Пол обрел былую прочность. Высоко над головой в башне лязгали, позвякивали колокола. Не звонарь, сама земля привела их в движение. Изабелла бросилась в объятия Джордана и закричала:
      – Вы ранены?
      – Нет. А вы?
      – Нет!
      – Что произошло?
      Она немного отстранилась, чтобы стереть грязь с его лица.
      – Это называется землетрясением.
      – Словно гнев Божий.
      Она хотела кивнуть, но тут кто-то истошно закричал. Изабелла бросилась на крик и увидела женщину. Она тыкала пальцем в груду обломков, из которых торчали чьи-то руки. Желудок Изабеллы сжался от ужаса, и она была готова убежать прочь, но заметила, что руки шевелятся. Тогда девушка опустилась на колени. Неужели под каменной плитой есть кто-то живой?
      Она схватила одну из рук и крикнула:
      – Сожмите мне пальцы, если можете!
      Рука что было силы сжала ее ладонь. Изабелле хотелось плакать – от радости и боли одновременно. А потом она услышала бормотание:
      – Не уходите!
      – Я хочу вас вытащить. Если можете, проталкивайтесь вперед.
      Ответа не последовало – сверху упало еще несколько камней. Вдруг повалил дым. Должно быть, под камнями горел огонь. Погребенные под обломками были обречены сгореть заживо. Их не успеют спасти! Изабелла застонала. Пальцы лежащего под плитой сжали ее ладонь мертвой хваткой. Но эта боль была ничем по сравнению с той, что разрывала ее сердце.
      – Изабелла, вы точно не ранены? – Джордан опустился на колени рядом с ней.
      – Со мной все в порядке.
      – Нужно уходить отсюда. Стены рухнут в любую минуту.
      Кивком она указала на торчащие из мусора руки:
      – Тут кого-то придавило плитой. Мне нужна помощь, чтобы его вызволить.
      Они попытались тянуть вместе.
      – Не так сильно, – сказала Изабелла сквозь зубы. – Может быть, он ранен. А под обломками крыши могут быть другие уцелевшие. Нужно их найти и вытащить, кого сможем.
      – Вы лекарь. Скажите нам, что нужно делать. «Нам»?
      Изабелла оглянулась на стоящих у нее за спиной людей. Все с ног до головы в серой пыли – эта пыль скрипела у нее на зубах, когда она говорила.
      – Вытащите его отсюда, только осторожно, – приказала она и встала. – Посмотрите вокруг, послушайте. Может, где-то есть еще живые. Не передвигайте камень, пока не убедитесь, что из-за него не обвалятся другие. В соборе наверняка много раненых. Нужно их разыскать. Увидите монастырского врача, скажите ему, что я здесь и готова помочь.
      Все разошлись, чтобы проверить завалы. Подходили другие спасшиеся, им передавали распоряжения Изабеллы.
      Джордану наконец удалось осторожно вытянуть из-под разбитой плиты мужчину. Человек был весь в пыли и грязи, и было трудно определить, сколько ему лет. Раненый стонал. Его правая рука бессильно повисла и волочилась по полу. Джордан нашел две деревяшки, и они зафиксировали руку, перевязав ее куском ткани, оторванной от туники пострадавшего.
      – Миледи? – услышала Изабелла дребезжащий голос. Она обернулась и увидела пожилого монаха. Одна щека у него была расцарапана, уцелевшие клоки волос спеклись от грязи.
      – Да?
      – Я брат Джеймс, лекарь.
      – Ваша кладовая уцелела?
      – Да.
      – Слава Всевышнему! – Она встала.
      – Что вам нужно?
      Изабелла перечислила ингредиенты, из тех, что всегда были под рукой в аббатстве Святого Иуды:
      – Цветки ракитника, водяная лилия, корни красной крапивы, болиголова и примулы, листья синеголовника, листья подорожника, семена аниса, фенхеля, тмина, а также несоленое масло.
      – Понимаю. Это для болеутоляющей мази, годится для лечения многих ран.
      Изабелла улыбнулась.
      – Еще нам понадобятся куски дерева для сломанных костей, а также чистые нитки и иглы, чтобы зашивать раны. Когда будете делать отвары трав и смешивать их с маслом, раскрошите, пожалуйста, несколько маковых головок в вино. Это поможет заснуть раненым и тем, у кого просто шок.
      Она задержалась на минуту, чтобы сказать Джордану, что пойдет с монахом и займется устройством раненых. Он ответил, что пойдет проверять завалы. Изабелла хотела было просить его быть осторожным, но сдержалась. Конечно, Джордан сделает все, что в его силах, чтобы спасти хоть чью-нибудь жизнь.
      Сегодня ей пригодились все знания, что она получила в аббатстве Святого Иуды. В воздухе витал дым. Горел не только собор. Изабелла вышла взглянуть на расположенный внизу город. Кое-где поднимались клубы черного дыма. Остался ли там кто живой, чтобы тушить пламя? Если нет, весь город в пределах городской стены мог выгореть дотла.
      Она помогла брату Джеймсу найти место для раненых и определить, кем из пациентов нужно заняться в первую очередь, а кому помощь, увы, была уже не нужна. Во дворе, у западного входа, монахи скороговоркой читали отходные молитвы. Приходили обитатели разрушенных домов, что стояли на холме возле собора. Многие не могли идти самостоятельно. Их несли те, кому повезло больше.
      Когда земля содрогнулась опять, отовсюду послышались вопли и крики ужаса. В разрушенном соборе обвалилось еще несколько каменных глыб. Где Джордан? В клубах дыма ничего нельзя было разглядеть, А если он погиб? На глаза Изабеллы навернулись слезы.
      Впрочем, у нее не было времени, чтобы предаваться тревоге. Она едва успевала осматривать пострадавших. Монахи шли от раненого к раненому, предлагая целительную мазь, составленную по ее рецепту. Мазь накладывали на раны, а потом люди пили маковый настой и забывались сном. Маленькая передышка перед новыми испытаниями, что выпали на их долю.
      Уже темнело, когда брат Джеймс велел ей – очень строго, потому что предыдущие просьбы Изабелла пропустила мимо ушей, – пойти отдохнуть. Он сунул ей в руку чашу с вином.
      – Сначала выпейте, потом можете вернуться к работе.
      – Если я выпью это на пустой живот, мне станет плохо.
      – Конечно, миледи. – Он устало улыбнулся. – А вы пейте маленькими глотками, не торопясь. Я пошлю кого-нибудь, чтобы разыскал для вас хлеба.
      Поблагодарив монаха, Изабелла уселась на низкую каменную стену, разделявшую собор и дом епископа. Дом был полностью разрушен. Ничего не осталось, кроме кучи камней.
      Поставив чашу на верхний край стены, она уронила голову, закрыла ладонями лицо и зарыдала. Она не могла больше сдерживаться. Слишком много страданий и смертей довелось сегодня увидеть.
      Кто-то сел рядом. Не кто-то – Джордан. Она поняла это не глядя. Просто почувствовала, что это он.
      Изабелла подняла голову и взглянула на Джордана. Царапина на лице стала продолжением шрама. Волосы, испачканные грязью и пылью, казались седыми, как у старика. Туника висела клочьями на плече, а когда он поднял руку, чтобы обнять девушку, она поняла, что второй рукав начисто оторван.
      – Как вы? – спросила Изабелла, подавая ему чашу с вином.
      Он сделал глубокий глоток, прополоскал рот и сплюнул на землю.
      – Для человека, который видел, как на него валится собор, очень даже неплохо.
      – Я так за вас боялась.
      Джордан поднес чашу к ее губам и ждал, пока она сделает глоток. Потом попил сам.
      – Были причины для беспокойства! Обвалилась вся центральная часть крыши собора, и башня тоже.
      – Вы спасли многих.
      – Еще больше видел погибших. – Джордан вздохнул. – А скольких бы убило, если бы землю тряхнуло вчера, в Вербное воскресенье, когда собор был битком набит?
      – Я тоже об этом думала. – Изабелла поставила чашу и принялась нервно растирать руки. Джордан взял ее ладони в свои и стал массировать их медленно, бережно.
      – А как вы, Изабелла?
      – Устала, но я жива, за что и благодарю Господа.
      – Многие люди могут за то же поблагодарить вас, Изабелла.
      – Не все, кого мы спасли, будут жить.
      – Но они не умерли в одиночестве, под камнями.
      Она погладила его по щеке, стараясь не задевать запекшуюся кровь.
      – Благодаря вам.
      – Нас там было с полдесятка человек, тех, кто пробирался среди развалин.
      – Как вы думаете, долго еще будет гореть?
      Он нахмурился:
      – Не хотите ли сказать, что все еще намерены искать шкатулку?
      – А у меня есть выбор? Ведь я поклялась найти шкатулку и привезти ее королеве.
      – Как же вы будете ее искать среди всего этого?
      Он обвел рукой дымящиеся развалины.
      – Не знаю. – Изабелла смотрела на руины. – Честно, не знаю.

      Джордан ненавидел проявления слабости, особенно в себе самом. Сев на край постели, где спала Изабелла, он обхватил голову руками, задержал дыхание и стал ждать, пока комната не перестанет кружиться. Со дня землетрясения прошло почти две недели, а неделю назад он угодил под камнепад, пытаясь найти под руинами собора тело каноника Антония. Долго ли ему еще мучиться этими ужасными головокружениями?
      Город Линкольн постепенно приходил в себя. Но это было делом нелегким – поскольку многие дома оказались разрушенными, особенно на Эрмин-стрит. Монахи предоставили им с Изабеллой комнату, выходящую окнами на монастырь. Иначе им пришлось бы спать под открытым небом, как многим другим. В другом конце коридора отвели комнату для Эмери. Парень старательно помогал разыскивать в руинах сначала живых, а позже – и трупы.
      По слухам, Уиртон с сестрой нашли кров в замке, который почти не пострадал. За последние две недели Джордан лишь однажды встретился с бароном. Ему ужасно хотелось знать, уцелели ли подземные ходы и пещеры под холмом. Но как проверить? Скорее всего в подземельях Братства тоже не обошлось без разрушений. Некоторые дома на холме просто провалились под землю – видимо, стояли как раз над лабиринтом.
      Когда Джордан попросил лорда Уиртона и его сестру прийти на помощь пострадавшим, ответом ему было высокомерное презрение. Джордану вспомнилась эмблема Братства – всадник набросил поводья на идущего. Значит, Братство не снисходило к бедам людей низшего сословия. Оно просто их использовало.
      Джордан рывком вскочил на ноги, стараясь не разбудить Изабеллу. Девушке приходилось трудиться долгие часы каждый день и даже ночью. Его качнуло, словно в окно подул штормовой ветер. Пытаясь удержать равновесие, он натолкнулся на стену.
      – Джордан? – Изабелла села на постели, прикрывая одеялом грудь.
      – Все отлично, – отозвался Джордан.
      – По вашему виду не скажешь. – Изабелла натянула рубаху и вскочила с кровати.
      – А вот вы, как всегда, прекрасны. – Он пытался изобразить сладострастную улыбку, но вышла жалкая гримаса. Изабелла обхватила его руками, и его наконец перестало шатать. Он с удивлением увидел, что она ведет его – медленно, осторожно – мимо стоящего у окна стола. Джордан расправил плечи. Не хватало еще свалиться прямо на этот стол, который монах – хозяин кельи использовал вместо бюро.
      – Нет, – пробормотал он, когда понял, что Изабелла ведет его назад в постель. – У меня еще столько работы.
      – Там работы еще на долгие месяцы. Вам надо отдохнуть, восстановить силы.
      – Я обещал, что помогу найти медную шкатулку.
      Изабелла села рядом с ним на кровать. Положив голову ему на плечо, сказала:
      – Апрель заканчивается через три дня. Королева покинет Англию, и будет слишком поздно.
      – Вы сдаетесь? Не похоже на вас, Изабелла.
      – Я пытаюсь рассуждать здраво.
      – А мне здравый смысл говорит, что шкатулка все еще в соборе. Если доберемся туда, где были хоры, мы ее найдем.
      – Под завалом?
      В дверь постучали. Изабелла поспешно накинула платье, застегнула его на талии, повязала пояс с мешочками и кнутом. Джордан поднялся и открыл дверь. На пороге стоял Эмери с подносом. Хлеб и ломти говядины – тем более аппетитные после долгого поста.
      – Входи. – Джордан придержал дверь, пока парень устраивал поднос на столе. – Какие новости?
      – Ничего хорошего, – сказал оруженосец. – Когда трясло прошлой ночью, рассыпалось еще несколько домов на том берегу реки. Миледи, долго еще будет продолжаться этот кошмар?
      Изабелла пожала плечами:
      – Кто знает? Древнегреческие ученые писали в книгах, что сотрясение почвы происходит от сильного ветра. Но у нас тут никакого ветра не было.
      – Может быть, ветер поднимается изнутри земли и старается найти выход?
      – Как пар из котла? Интересная мысль. – Она улыбнулась. – Эмери, если ты решишь, что рыцарская служба тебе не подходит, ты сможешь стать прилежным студентом.
      Лицо Эмери приняло выражение панического испуга. Джордан захохотал. Изабелла решила больше не дразнить парня. Ее порадовал смех Джордана. Все это время он был мрачен, как соборная статуя. Смех – хороший признак того, что в израненное тело возвращается жизнь. Болезнь не уживается вместе со счастьем.
      Она выбрала кусок хлеба, положила сверху два куска мяса и протянула Джордану. В дверь снова постучали. Кивнув Эмери – пусть поест, – она бросилась к двери и улыбкой приветствовала стоящего в коридоре монаха.
      – Миледи, многие хотят получить ваши лекарства, – сказал он. – Нужно приготовить еще.
      – Брат Джеймс умеет читать?
      – Да.
      – Подождите.
      Изабелла подошла к столу. Сняла крышку с чернильницы, быстро написала состав мази и протянула бумагу монаху. Порыв ветра выхватил листок из ее пальцев. Эмери протянул руку, чтобы его поймать.
      Клеймо на его запястье было видно даже с другого конца комнаты. Ей не нужно было приглядываться, чтобы узнать эмблему Братства – один человек верхом на лошади, другой идет впереди. Изабелла заставила себя отвести взгляд. Эмери, в отличие от Уиртона, умел хранить втайне свою причастность к Братству. Конечно, у Джордана были подозрения – откуда парень столько всего знает? Но Эмери просто делал вид, что обожает сплетни и слухи.
      Изабелла следила, чтобы голос ее звучал ровно:
      – Передайте брату Джеймсу, что я буду в соборе через час.
      – Он будет рад это слышать, миледи. – Поклонившись, монах вышел.
      Со стороны монастыря послышались крики. Изабелла подошла к окну. Из-за чего шум? Монахи о чем-то переговаривались. Слышались радостные восклицания, но слов было не разобрать. Эмери вызвался пойти разузнать, в чем там дело. К радости Изабеллы, Джордан согласился.
      Как только за оруженосцем закрылась дверь, Изабелла сказала:
      – Эмери – член Братства.
      – Слишком уж он молод! Братство – для мужчин, присягнувших на верность королю и принцу, которого они назначили в преемники.
      Она сдвинула собственный рукав и пальцем указала на запястье:
      – У него здесь клеймо. Герб. Я видела, Джордан.
      Джордан встал и выругался – сначала тихо, потом во весь голос.
      – Я должен был догадаться! С парнем творилось что-то неладное каждый раз, когда поблизости оказывался Уиртон.
      – И что вы собираетесь теперь делать?
      Джордан не успел ответить. Дверь распахнулась. Появился брат Джеймс, он пришел за Изабеллой.
      Она пошла за стариком в монастырь. Слыша за собой шаги Джордана, Изабелла молилась, чтобы он не упал. Когда они добрались до нижнего этажа, она взяла его под руку и обрадовалась – он уже не так тяжело налегал на нее своим весом, как это было в их комнате. Они с Джорданом шли за монахом, а тот двигался с такой скоростью, которой могли бы позавидовать люди вдвое моложе.
      – Под хорами нашли людей! – крикнул брат Джеймс не оборачиваясь. – Живых!
      Она изумилась:
      – Живых?
      – Чудо, не так ли? Когда пол провалился, под хорами оказалась небольшая ниша.
      – А что за люди?
      – Они вон там.
      На соломенном тюфяке сидел монах с перевязанной головой. Рядом дожидались своей очереди еще двое. У одного из них, также монаха, оказалось несколько переломов. Другой, по виду мирянин, сидел и жадно поедал кусок хлеба.
      Изабелла опустилась на колени перед сидящим. Его лицо и руки покрывали многочисленные царапины и порезы.
      – Как вам удалось уцелеть?
      Человек ответил, не переставая жевать, так что Изабелле пришлось внимательно вслушиваться, чтобы разобрать слова:
      – Пол под нами провалился, мы свалились в подземелье. Там на стенах были древние символы. Пол был мокрый, и вода все время откуда-то капала, так что мы могли пить, сколько хотели. Но есть было нечего.
      – Расскажите о подземелье. Там было еще что-нибудь, кроме древних знаков?
      – Там были еще сундуки, миледи.
      – Что за сундуки?
      – Раки с мощами. Но была еще шкатулка, медная или бронзовая. Мы пытались их открыть, но они все были заперты.
      Изабелла встала, улыбаясь:
      – Вам повезло, и вы остались живы. Сегодня до вечера не ешьте ничего, кроме хлеба с молоком. Завтра можно немного супу.
      – Так ведь пост закончился, разве нет? – Мужчина даже перестал жевать. – Я мечтал о мясе.
      – Ваш желудок отвык от пищи. Если после хлеба с супом вам не станет хуже, на следующий день можете попробовать мясо.
      Мужчина принялся проклинать злосчастную судьбу, которая преследовала его с тех самых пор, как он решил отправиться в собор. Не обращая внимания на его жалобы, Изабелла с Джорданом торопливо пошли через монастырский двор. В какой-то момент ноги отказались ей повиноваться. Они добрались до развалин. Со дня землетрясения Изабелла старалась избегать участка между западным входом и маленьким приделом в восточной стороне собора, который, казалось, может рухнуть в любую минуту. Здесь все кричало о смерти. Изабелла знала, что под этими развалинами полно трупов.
      Она раздумывала, не сказать ли Джордану, чтобы дожидался здесь, пока она будет пробираться по камням, но он вдруг шагнул вперед, заявив, что пойдет первым. Она должна была идти за ним точно след в след.
      – Можете определить, где хоры? – спросила Изабелла, раскинув руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Камни под ногами шатались. Если они упадут, она сломает руку или ногу.
      – Да, могу, потому что я за последние дней десять изучил эти развалины вдоль и поперек. Продольный неф был примерно двести футов в длину, а хоры располагались возле поперечного нефа. – Он сложил ладонь козырьком и оглядел руины. – Это должно быть где-то в двадцати футах спереди от нас, вон там, возле тех камней. Наверное, их откинули в сторону, когда сегодня доставали людей.
      На первый взгляд до камней было рукой подать, но добраться туда оказалось делом непростым. Изабелла содрала кожу с ладоней и изранила обе ноги от щиколоток до колен. Но ей было не до того – она наконец добралась до ямы и заглянула внутрь открывшегося подземелья. Провал под ними был шире, чем она предполагала, и гораздо глубже. Она спросила:
      – Как же мы туда спустимся?
      – Мы туда не полезем. Слишком опасно. Эта груда камней может рассыпаться.
      – Но должны же мы отыскать ту шкатулку!
      – Отодвиньтесь, я попробую туда заглянуть.
      Изабелла хотела было возразить, что с этим она и сама бы справилась. Тем более что у нее-то голова не кружилась. Но она села возле обломков стены и стала смотреть, как Джордан, лежа на животе, просовывает руку в яму.
      – Вижу шкатулку! – вдруг крикнул он.
      – А достать можете?
      – Нет. – Он сел и указал налево. – Рука не достает.
      – Дайте-ка, я попробую.
      – Вы? Мои руки длиннее.
      Она отцепила с пояса кнут.
      – Пустите.
      Он сполз с кучи камней и дал ей знак карабкаться наверх. Схватил ее за щиколотку. Если камни посыпятся, он сможет удержать ее и не дать свалиться в подземелье.
      Заглянув в пустоту, Изабелла увидела, что на самом дне блестит вода. Интересно, всегда ли собор стоял на роднике, или это землетрясение открыло воде путь? И вдруг блеснул металл. Она обрадовалась. Это наверняка та самая шкатулка! Упершись ногами в камень, который, казалось, прочно держится на месте, она подняла кнут и сделала бросок вперед, в яму. Радостно вскрикнула – кнут за что-то зацепился.
      Это оказалась всего-навсего доска размером с руку. Изабелла вздохнула и замахнулась опять. Что-то звякнуло. Мимо!
      Джордан велел ей отойти, чтобы он мог попробовать еще раз. Она с волнением смотрела на него, но он молчал. Поймав ее взгляд, ободряюще кивнул. Затем уступил ей место для новой попытки. Взмах кнута, еще один. Есть! Конец кожаной косы обвился вокруг шкатулки.
      – Получилось! – Изабелла встала на колени.
      – Вам помочь?
      – Просто попытайтесь подхватить шкатулку, когда я подтащу ее поближе. Если она за что-нибудь зацепится, может свалиться на самое дно.
      Джордан снова лег на живот и просунул руку как можно дальше вниз. Изабелла принялась осторожно сматывать кнут. Хорошо бы, если бы кто-нибудь держал ее сейчас за лодыжки. Иначе она рискует окончить свои дни в озере глубоко внизу.
      Наконец шкатулка оказалась в руках Джордана. Вытащив ее из ямы и прижав к груди, он сполз вниз по обломкам стены и сел, привалившись к огромному камню. Камень был покрыт росписью – Джордану показалось, что там изображена корова.
      Он поставил шкатулку на землю и отошел в сторону.
      Изабелла вытащила ключ, который дала ей аббатиса, и дрожащими пальцами вставила его в замок. Джордан успокаивающим жестом накрыл ее руки своими. Ключ вошел и, щелкнув, повернулся.
      Она откинула крышку и уставилась на лежащие внутри листы бумаги. Затем взяла верхний и бегло прочла его. Джордан заглядывал через плечо. Изабелла ахнула и бросила листок назад в шкатулку.
      – Неудивительно, что королева боится, как бы это не попало в руки ее мужа, – сказала она, опуская крышку и поворачивая ключ. – За эти преступления Ричард был бы низложен от имени церкви и дворянства. То, как его брат разграбил церковь, – легкая шалость по сравнению с деяниями Ричарда.
      Она посмотрела на яму.
      – Значит, мы послужим Англии, если привезем бумаги королеве и позволим Ричарду сесть на трон после отца?
      – Вы не присягали служить Англии. Но вы поклялись выполнить просьбу королевы, которая хочет помешать новой войне. Ричард-принц и Ричард-король – может быть, это совсем разные люди.
      – Надеюсь, вы правы.
      – И я тоже.
      Подхватив шкатулку, Джордан сказал:
      – Если мы тотчас же отправимся в аббатство Святого Иуды, мы успеем вовремя. Тетя наверняка знает, где королева, так что вы сможете отдать шкатулку прямо ей в руки. – Он улыбнулся. – То есть я хочу сказать – мы. Я не нарушаю клятв.
      – Никогда в этом не сомневалась.
      Изабелла взяла его за руку, и они вместе пошли через разрушенный храм. Впереди ждала дальняя дорога, но они должны увидеться с королевой, прежде чем отец и сын сойдутся лицом к лицу. Иначе вся Англия окажется в руинах, как Линкольнский собор.
      Изабелла села на валун возле дороги и стащила с ноги сапог. Звякнув, из сапога выпал камушек. Она улыбнулась Джордану, восхищаясь игрой света в его иссиня-черных волосах.
      – Казалось, он намного больше, когда мешал мне идти!
      – Уверен, что так и было. – Джордан погладил ее ногу тем же медленным ласковым движением, какими сводил ее с ума сегодня ночью, когда они укрылись в коровнике.
      Изабелла провела рукой по его щеке и прижалась к его губам. Закрыв глаза, она наслаждалась каждым прикосновением, разжигавшим в ней огонь желания. Даже в самых сладких мечтах не могла она вообразить, что станет так тосковать по мужским объятиям. Она представляла, как сильные руки Джордана гладят ее тело под одеждой, обжигая кожу страстной лаской.
      Джордан помог ей сесть на белого жеребца, потом и сам взлетел в седло.
      – Она все еще приторочена к седлу, спрятана в котомке.
      – Я не спрашивала про шкатулку!
      – В первый раз за сегодняшний день.
      Изабелла рассмеялась, и они направились вниз с холма мерной рысью, чтобы не утомить лошадей. Завтра им снова в путь. Было первое мая – трава вдоль дороги пестрела цветами.
      – Неужели сестры аббатства Святого Иуды не ходят собирать майскую росу? – спросил Джордан, словно она высказала свою мысль вслух. – Вы не встали сегодня вместе с солнцем набрать росы, чтобы сделать кожу гладкой!
      – А мне это так необходимо?
      – Как всегда, смотрите в корень, – рассмеялся Джордан.
      Внезапно позади раздался топот копыт! Изабелла оглянулась и схватилась за кнут. На вершине холма клубилось облако дорожной пыли. Джордан прикрикнул на свою лошадь, и она хлопнула жеребца по крупу. Жеребец понесся как молния. Изабелла пригнулась в седле, умоляя его скакать еще быстрее.
      Наконец она осмелилась оглянуться и в ужасе вскрикнула. Дюжина всадников окружила Джордана. Лучи солнца блестели, отражаясь от обнаженных клинков.
      Жеребец возмущенно заржал, когда она решительно повернула назад. Не может она бросить Джордана сражаться в одиночку. Если его убьют…
      Изабелла снова пригнулась в седле, сливаясь с лошадью, чтобы ехать как можно быстрее. Она неслась прямо на группу всадников вокруг Джордана. Мужчины заметили ее в последний миг. Она ясно читала ужас на их лицах. Нападавшие отступили, подняв коней на дыбы. Изабелла не останавливалась. В последний миг развернув коня, хлестнула кнутом. Двое всадников полетели на землю. Остальные закричали.
      Разворачиваясь, она увидела, что Джордан уносится прочь. Она не стала колебаться, когда те, кто еще держался в седле, бросились в погоню. Выкрикнув боевой клич, она хлестнула коня. Только что ей удалось прорваться сквозь группу нападавших, чтобы помочь Джордану. Значит, получится еще раз.
      Несколько преследователей скакали медленнее других. Когда она поравнялась с ними, они вдруг пришпорили лошадей. Когда она догнала еще двух, один из всадников вдруг оказался у нее за спиной. Изабелла оказалась в кольце, как прежде Джордан. Всадники замедлили ход. Пришлось и ей остановиться. Она в ловушке!
      Вынужденная остановить коня, Изабелла взялась за кнут, но ее схватили за руки. Кнут вырвали из ее пальцев. Повернувшись, чтобы видеть, кто его забрал, она оказалась нос к носу с лордом Уиртоном. Он улыбался с видом победителя. Изабелла попыталась вырваться, но ее ладонь немедленно, сжала затянутая в стальную перчатку рука другого мужчины, и она застонала от боли. Свободной рукой она схватилась за рукав лорда Уиртона и рванула, чтобы увидеть на его коже герб Братства. Барон ударил ее по лицу.
      – Получи за то, что сбила меня с ног! – прорычал лорд Уиртон. – И за то, что влезла в дела Братства, когда мы хотели наказать человека, который осмелился нам мешать.
      – Сэр Райc?
      Уиртон не ответил. Он ударил ее опять, уже не ладонью, а кулаком. Ей показалось, что ее голова взорвалась, а потом свет солнца померк, унося во мрак ее душу.

      Изабелла подняла голову и уставилась на тусклые солнечные лучи. Удивительно, что она еще жива. Барон явно жаждал крови. Голова раскалывалась от боли. И тем не менее Изабеллу переполняла ярость. Скрипя зубами, она попыталась, растопырив пальцы, ощупать землю вокруг себя.
      Она лежала в грязи со связанными руками. А ноги? Свободны. Странно. Просто лорд Уиртон не видел, как она умеет драться ногами! Пытаясь сесть, она ударилась головой. Огляделась. Тесная комнатка с покатой крышей. Изабелла сердито уставилась на соломенный настил над низкими балками. Через дыры в соломе просачивалось солнце, в редких столбах света танцевали пылинки.
      Дверь находилось на расстоянии не больше фута от нее, но Изабелла даже не двинулась. Лорд Уиртон наверняка принял меры, чтобы ей не сбежать. Злой и умный человек этот Уиртон. Опасное сочетание.
      Она сморщилась было, но заставила себя немедленно расслабить мышцы лица. Она сможет мыслить яснее, когда прекратится головная боль. Словно кузнец использовал ее бедную голову вместо наковальни. Каждый удар сердца отдавался новой болью в мозгу. Ей захотелось кричать. Сдерживая крик, Изабелла сделала медленный вздох и принялась обдумывать возможный путь спасения. Но где она находится? И где Джордан?
      А шкатулка? Что они сделали со шкатулкой и ее содержимым?
      Словно в ответ на ее мысли, дверь распахнулась. Вошедший человек был ей незнаком. Он схватил Изабеллу за руку и рывком поставил на ноги. Она прикусила губу – тело пронзило новой болью. Неужели он вывихнул ей плечо? Мужчина нагнулся и поднял с земли ее дорожную котомку. Судя по ее форме, одеяло и завернутая в него шкатулка были на месте.
      Ни лорд Уиртон, ни его люди до нее не добрались. Взглянув на мужчину, Изабелла прикинула, не упасть ли ей на землю, чтобы ударить его ногой в лицо. И что бы это ей дало? Ничего, она ведь все еще связана. Нужно дождаться удобного случая. Атаки всегда удавались ей лучше в благоприятных условиях. Трезвый расчет – вот что поможет сбежать от лорда Уиртона и его товарищей.
      Изабелла твердо решила сохранять спокойствие, но, когда ее выволокли наружу, не смогла сдержаться при виде Джордана, стоящего рядом с бароном. Она закричала. Мужчина засмеялся и толкнул ее вперед.
      Изабелла упала на колени между Джорданом и лордом Уиртоном. Джордан осторожно помог девушке встать, не дав барону дотронуться до нее и пальцем.
      – Почему вы не ускакали?
      – А вы?
      Джордан одарил ее грустной улыбкой, от которой сердце Изабеллы всегда начинало трепетать, как крылья бабочки. Лорд Уиртон распорядился:
      – Пусть остается связанной, ле Куртене, или умрет сейчас же на ваших глазах.
      – Боитесь? – спросила она зло. – И есть чего!
      – Изабелла, – прошептал Джордан. Зачем она злит барона еще больше? Ее покрасневшая щека уже начала набухать. Уиртон похвалялся, что ударил ее до потери чувств, надеясь заставить Джордана сделать какую-то низость. Теперь Изабелла снова играет с бароном в ту же игру, и это может стоить ей жизни.
      – Еще одно слово, женщина, – рявкнул Уиртон, – и получишь затычку в рот!
      Джордан вздохнул с облегчением, когда она замолчала. Уиртон отправился посовещаться о чем-то со своими людьми к заброшенному коровнику, где до того держали Изабеллу. Усадив ее на землю, Джордан спросил:
      – Вам очень больно?
      – Да, но все в порядке. – Она бросила быстрый взгляд на Уиртона. – По крайней мере сейчас. Что они затевают?
      – Говорили, что сначала отвезут нас назад в Линкольн.
      – А потом?
      – Не знаю.
      Изабелла озадаченно осмотрелась по сторонам.
      – Солнечный свет, какой-то странный! Должно быть, Уиртон дал мне не только в зубы, но и в глаз.
      – Ваши глаза вас не обманывают. Солнечный свет действительно как-то померк за последний час.
      – Целый час? Я была без сознания так долго?
      Джордан кивнул и пригладил ей волосы, а она склонила к нему голову. Ужас охватывал его каждый раз, когда он вспоминал, что Изабелла в плену у Уиртона. Но об этом ей лучше не знать. Вряд ли он сможет найти слова, чтобы рассказать, что сдался Уиртону из страха за нее, надеясь, что ее пощадят! В Аквитании он видел воинов, ослепленных самыми низкими страстями. Победители отправлялись насиловать – и это считалось само собой разумеющимся. Ненавидя разгул страстей в других, Джордан старался подавить в себе животные чувства – да и все другие тоже. Ему это вполне удавалось – до тех пор пока он не встретил Изабеллу. Она вошла в его жизнь и вытащила его из раковины, в которой он хотел спрятаться от самого себя.
      – Все обойдется, – шепнула Изабелла.
      – Знаю.
      Он лгал. Он видел, как Уиртон плотоядно облизывает губы, глядя на пленницу. Словно зверь, почуявший добычу. Джордан, вероятно, умрет быстро, но Изабелла – нет. Если их отвезут в Линкольн, в пыточную камеру в подземелье замка, она будет умолять о смерти.
      Нужно как-то отвлечь внимание стражи, чтобы Изабелла могла сбежать. Она бегает быстро, мало кто из мужчин угонится, да и люди Уиртона выглядят слишком упитанными для погони. Она придумает, как ускользнуть, заставить их отказаться от преследования.
      Поздно! К ним направлялся Уиртон. Знаком он приказал Джордану встать и отойти от девушки. Джордан колебался, и барон положил руку на рукоять меча. Красноречивая угроза, яснее всяких слов.
      – Не делайте глупостей, – шепнул Джордан, подчиняясь молчаливому приказу Уиртона.
      – Заткните ей рот, – приказал барон.
      – Но я не…
      Ей не дали договорить. Один кусок ткани затолкали ей в рот, другим обмотали голову. Глаза Изабеллы метали молнии, но барон только рассмеялся. Джордан поразился, когда Уиртон отослал людей прочь, к лошадям, привязанным в сотне ярдов дальше по дороге. Барон встал между Джорданом и Изабеллой и улыбнулся:
      – Это братья низшего ранга. То, что я хочу сказать, не для их ушей.
      – Значит, вы человек высокого ранга в Братстве?
      Он снова рассмеялся:
      – Разумеется. Мы не то что эти рохли тамплиеры. Чтобы вступить в рыцарский орден, эти дураки отрекаются от земных богатств, полагают себя равными друг другу. Я был в ордене, а затем создал Братство. – Кинжал открыто торчал у Уиртона за поясом, и он похлопал по рукояти с гербом. – На гербе тамплиеров изображена лошадь, на которой сидят двое. Равные в своей нищете! А мы гордо скачем на коне, и нам прислуживают низшие.
      – И кто же это?
      – Все, кто не принадлежит к Братству.
      Джордан сжал губы, чтобы спрятать невольную улыбку. С каким изумлением Изабелла таращила глаза, слушая напыщенные речи барона!
      – В том числе и я, – сказал он. – Поэтому на нас напали из засады по пути в Линкольн?
      – Нет! Мы хотим, чтобы вы стали нашим братом. Я надеялся, что нападение убедит вас – Англии нужен сильный вождь! Не оброни этот кретин меч, вы бы и не догадались. – Барон зловеще рассмеялся. – Что ж, больше он не наделает ошибок.
      Джордан изумленно смотрел на Уиртона. Да он сумасшедший! И сумел убедить других, что его безумный бред поможет спасти Англию!
      – Братство даст вам все, что хотите. – Уиртон воодушевлялся с каждым словом. – Посмотрите на меня, ле Куртене! Я был бароном среди многих других подобных мне, мои земли давали хороший доход, дань приносили вовремя. Потом я основал этот орден. Я пользуюсь уважением братьев и ожидаю, что король не оставит меня своими милостями за верную службу.
      – Что вы говорите! Ведь вы поклялись, что принц Ричард не сядет на трон после смерти отца, короля Генриха!
      – А вы знаете о Братстве больше, чем я предполагал!
      – О чем вы думали, когда поселили любознательных гостей в доме, откуда открывается вход в подземелье?
      Уиртон с рычанием обернулся:
      – Следовало сразу догадаться, что вы не прекратите совать свой нос куда не следует, миледи!
      Изабелла приподняла бровь и пожала плечами. Она и без оскорбительных слов сказала барону, что о нем думает.
      Балансируя на носках сапог, Джордан приготовился защищать девушку от гнева барона. К его удивлению, Уиртон как ни в чем не бывало повернулся к нему и продолжил втолковывать, словно несмышленому ребенку:
      – Ле Куртене! Вы успели послужить и молодому королю, и принцу Ричарду. Вы видели, как оба, присягнув на верность отцу и церкви, восстали против их власти, разрушая все, чем не могли владеть. Только Иоанн верой и правдой служил отцу. Он достоин, чтобы его короновали на царство! Он должен стать следующим королем Англии.
      Джордан покачал головой:
      – Братство мало волнует, как вели себя молодой Генрих и Ричард. Вас заботит лишь власть. Вы хотите короновать Иоанна, потому что полагаете – им можно управлять, а заодно управлять страной. Может, вы и правы. Но есть еще одна особа, о которой вы забыли. Королева!
      – Королева в заточении уже многие годы. Она утратила власть и былое влияние.
      – В самом деле? Но разве не может она собрать армию, чтобы защитить от вас любимого сына и его законное право на трон?
      Джордан не сдержал улыбки, представив во главе армии королевы отряд дам из аббатства Святого Иуды под командованием собственной тети. Братству не выиграть у них ни одного сражения!
      – Ее разгромили двенадцать лет назад и посадили под замок на долгие годы. Ее ум, должно быть, притупился. Королева не представляет для нас никакой угрозы. А если и затеет противостояние, так ведь она всего-навсего немолодая женщина. Никто ничего не заподозрит, если в один прекрасный день ее найдут мертвой.
      – Вы убьете королеву? – Джордан был потрясен. – Вы растеряли остатки рыцарской чести? Когда вы поклялись в верности королю Генриху, вы тем самым обещали хранить верность и его семье – отныне и навсегда.
      – Мы думаем об Англии! И вы к нам присоединитесь.
      – Нет.
      – Нет? – Уиртон рассмеялся. – Может, вы и правы, но есть одна важная особа, о которой вы забыли. Изабелла де Монфор!
      Джордан сжал кулаки.
      – Она тоже не желает иметь с вами ничего общего.
      – Неужели вы думаете, что мы примем в свои ряды женщину? – Барон захихикал, притворно схватившись за бока. – Это вы нам нужны. Вот почему мы послали Эмери служить вам, когда погиб ваш оруженосец.
      – Значит, он и впрямь член Братства?
      – Не совсем. Станет полноправным членом, как только будет посвящен в рыцари. Он так старался быть полезным Братству! Эмери – первый шаг к тому, чтобы убедить вас вступить в Братство.
      – А второй?
      Уиртон снова довольно засмеялся.
      – А вы не догадываетесь? Мы устроили так, что де Долан был убит на турнире. Он был влюблен в женщину, которую полагалось выдать за одного из нас, и она отвечала ему взаимностью. Смерть де Долана послужила двойной цели. Она вышла за того, кого выбрали мы, а Райc был вашим лучшим другом. Рядом с его телом мы оставили кинжал, чтобы безмозглый приор отказался хоронить покойника в освященной земле, в стенах Кенвикского приората. Так вы и попали в расставленные сети!
      Джордан сложил руки на груди.
      – Не без помощи Гамелла, полагаю?
      – Гамелл – дурак, но он сослужил нам отличную службу.
      – Итак, все шло как задумано, и вдруг…
      Он взглянул на Изабеллу. Девушка силилась освободить руки, ее глаза горели яростным огнем.
      – Разве могли мы предположить, что кто-то из де Монфоров захочет отвлечься от бесконечных ссор из-за земель? – Уиртон подошел к лежащей на земле девушке и угрожающе навис над ней, не сводя глаз с Джордана. – Или что вы настолько в нее влюбитесь, что побежите за ней, как потерявший голову мальчишка?
      Джордан заметил, что Изабелла пытается поймать его взгляд. Что она может сделать, не рискуя жизнью? Он видел, как она протягивает к нему руки. Неужели она считает, что он может освободить ее сейчас, когда между ними стоит Уиртон? Изабелла опустила взгляд на свои руки, и Джордан невольно сделал то же самое. Ее пальцы двигались – туда-сюда, постукивали о большой палец другой руки. Джордан догадался. Она хочет, чтобы Джордан затягивал разговор! Это было просто. Уиртон никогда не упускал случая блеснуть красноречием.
      – Или это вы, Уиртон, использовали Братство как предлог, чтобы преследовать Изабеллу?
      – Я? – Смех Уиртона сделался притворным. – Зачем мне женщина из семьи де Монфор?
      – Так ведь Братство с легкостью устроило бы так, что де Монфоры перебили бы друг друга в феодальных тяжбах, и вам достались бы земли, унаследованные Изабеллой от отца.
      Джордан смотрел, как Изабелла завела ногу за ногу барона, приподняв ступню на уровень его пятки.
      – У вас прекрасное воображение, ле Куртене. Вы – сущая находка для Братства. Вы… Что за черт!..
      Изабелла сделала движение, такое быстрое, что Джордан не успел рассмотреть, как именно она действовала. Одной ногой она ударила Уиртона в колено и одновременно сделала подсечку. Барон с воплем рухнул на землю.
      Изабелла вскочила и поставила ногу на горло Уиртона. Джордан встал за ее спиной – чтоб девушку не увидели с дороги люди барона – и вытащил у него из-за пояса кинжал. Затем быстро перерезал веревки, стягивающие запястья Изабеллы, и избавил ее от кляпа.
      – Изабелла, вы просто чудо, – прошептал он ей на ухо, убирая с ее лица повязку.
      – Выходит, что в аббатстве я усвоила гораздо больше, чем мне казалось.
      – Выходит, что мне еще многому надо у вас поучиться. – Он погладил ее по плечу в том месте, где платье было порвано. Потом знаком приказал Уиртону сесть.
      Изабелла медленно убрала ногу. Он вскинул было руку, словно хотел схватить ее, и она снова нацелилась ему в горло носком сапога. Барон убрал руки. Только тогда Изабелла отошла в сторону. Джордан приказал:
      – Встаньте!
      Уиртон поднялся.
      – Вы совершаете ужасную ошибку, ле Куртене. Братство хочет для Англии того же, что хотите вы. Прекратить кровавые братоубийственные войны, после которых остаются лишь выжженные поля и умирающие с голоду крестьяне.
      – Я присягал на верность королю.
      – У вас будет новый король.
      – Но не тот, кто имеет законное право на трон.
      Уиртон крикнул:
      – Всегда дерзок, никогда не смирен!
      Изабелла коротко размахнулась и ударила его кулаком в живот. Барон согнулся пополам, и она с силой толкнула его в спину. Уиртон снова оказался на земле.
      Она схватила котомку и бросилась к рощице возле коровника. Джордан побежал за ней. Она пригнула голову, чтобы бежать быстрее, но запнулась возле самой рощи и, развернувшись, кинулась обратно, чуть не сбив Джордана с ног. В чем дело? Впереди их ждал сомкнутый строй обнаженных мечей. Изабелла проклинала свою глупость. Следовало предусмотреть, что лорд Уиртон не останется с ними один на один совершенно без охраны.
      Она медленно подняла руки вверх. Котомку вырвали из ее рук. Изабелла приняла безразличный вид, но украдкой следила за перемещением своей драгоценности, когда их повели назад к лорду Уиртону.
      Она посмотрела на небо. Облаков почти не было, однако солнечный свет быстро мерк, и цвет его был какой-то необычный. Солнца не было видно – его скрывали деревья.
      Тем временем барону помогли подняться на ноги.
      – Если вы хотите, чтобы она дожила до рассвета, ле Куртене, вам придется вступить в Братство! Можете с ней попрощаться, а потом принесете клятву. Ну же!
      – Мне нужно подумать, – Джордан сложил руки на груди.
      – О чем тут думать?
      – Я должен обдумать свой ответ. Наедине с леди Изабеллой. Вы просите меня вычеркнуть ее из своей жизни. Так позвольте хотя бы попрощаться!
      Изабелла ждала ответа. Уиртона затаив дыхание. Примет ли барон этот завуалированный вызов?
      Уиртон взглянул на своих людей, затем кивнул:
      – Мы люди разумные, принимаем разумные решения в неразумное время. Можете с ней попрощаться, а мы тем временем приготовим все для обряда принесения клятвы.
      Изабелла вздрогнула, но промолчала. Джордан взял ее руку, забрал котомку у одного из братьев и повел девушку прочь. Ей казалось, Уиртон вот-вот их остановит. Слушая его распоряжения, она старалась не думать, что за приготовления необходимо сделать, чтобы присягнуть Братству.
      Джордан отдал ей котомку и прошептал:
      – Во время церемонии им будет не до вас. Бегите и исполните свой долг перед королевой.
      – Я вас не оставлю, Джордан.
      – Вы обязаны. Вы поклялись. Клятву нужно исполнить. Бегите, пока можно.
      – Уиртон не позволит мне сбежать. Ведь я знаю о Братстве, и нет такой клятвы, которая вынудила бы меня хранить молчание.
      – Поклянитесь мне, что ничего не расскажете о…
      – Уиртон этого не примет. Его сестра хочет стать вашей женой, а я на ее пути. Этот брак позволит ему распоряжаться вашими землями как собственными.
      Джордан улыбнулся:
      – Откуда вы столько узнали о природе мужского ума, если всю жизнь обитали в стенах аббатства Святого Иуды?
      – Я ведь де Монфор! Да, я жила в аббатстве, но немало слышала о распрях, раздиравших нашу семью. Я знаю, как далеко может зайти человек, одержимый мечтой о власти и богатстве, именуя все это не иначе, как битвой чести.
      Джордан обнял ее за плечи. Он будет охранять ее, сколько сможет. А потом? При этой мысли Изабелле показалось, что у нее сейчас разорвется сердце. Она не хотела, чтобы Джордан жертвовал собственной жизнью ради нее. Его рука гладила ее плечо – ненадежная защита, если их могут убить в любую минуту.
      Из-за деревьев показалось солнце. Изабелла подняла голову и ахнула.
      – Что такое? – забеспокоился Джордан.
      – Солнце исчезает!
      – Что?
      Изабелла улыбнулась:
      – Это солнечное затмение. Луна и солнце движутся и в один прекрасный момент занимают одно и то же положение на небе. На Земле становится темно. Суеверные дураки полагают, что затмение – это зловещее предзнаменование.
      Раздались крики – это кричали от ужаса люди Уиртона.
      – Вот вам и дураки, Изабелла, – заметил Джордан.
      Она улыбнулась, открыла котомку и достала кнут. Положила его в траву рядом с собой. Отогнув краешек одеяла, убедилась, что шкатулка на месте. Выбрала три мешочка и открыла их. В двух из них оказались маленькие емкости, завернутые в шерсть ягненка. В другом обнаружился древесный уголь. Изабелла сказала:
      – Нужно выбраться на дорогу.
      – Зачем?
      – Когда я сражалась с Гамеллом, удар хлыста высек искры из дорожных камней. Искры достаточно, чтобы породить взрыв.
      – Я говорил вам, что вы просто чудо и что это одна из причин, почему я вас люблю?
      – Вы меня любите? – Она не верила собственным ушам. Лицо Джордана приобрело странный цвет в лучах гаснущего солнца.
      – Мне казалось, вы знаете, Изабелла.
      – Я надеялась, что вы меня любите, потому что люблю вас. Но вы никогда ничего не говорили! Зато строили планы, как вернетесь в Ла Тур.
      – Вместе с вами. – Джордан коснулся ее губ быстрым поцелуем. – Неужели вы думаете, что я позволил бы вам уйти? Вы вернули меня к жизни, заставили снова поверить в чувство, тогда как я умирал от стыда за то, что сделал и что видел. Я хочу разделить свою новую жизнь с вами.
      – Сначала надо удостовериться, что у нас есть эта жизнь. Иначе нечего будет делить.
      – Что я должен делать?
      Минуту-другую она размышляла, потом сказала: – Сделайте вид, будто я отравилась, чтобы избежать пыток. Оттащите меня к дороге. Притворитесь, что хотите вызвать у меня рвоту. Как только я доберусь до дороги, я смогу подготовить взрывчатую смесь.
      – А потом?
      – А потом останется молить Бога, чтобы все вышло как надо. Проклятие! – Изабелла увидела, что к ним направляются люди Уиртона. Надеясь, что в полутьме никто ничего не заметит, она быстро намотала кнут на талию, как тогда, в соборе, – кажется, целая вечность прошла с тех пор. Мешочки исчезли в складках плаща, под кольцами кнута.
      – Лорд Уиртон говорит, что все готово, милорд. Пора принести клятву, – Один из мужчин поклонился. – Прошу вас, идемте с нами.
      Джордан схватил Изабеллу за руку и толкнул вперед. Мужчина возразил:
      – Она не может…
      С презрительным высокомерием – куда там Уиртону! – Джордан заметил:
      – Я не подчиняюсь вашим приказам. Она пойдет со мной. Это мне решать. Понятно?
      Посланник Уиртона съежился. Джордан провел девушку мимо остальных. Когда лорд Уиртон с кинжалом в руке оказался от них футах в десяти, Изабелла начала извиваться и рваться из рук Джордана. Затем упала на колени и затряслась, обхватив руками живот. Так она могла притвориться больной и одновременно держать ингредиенты наготове.
      – Кровь Христова! – закричал Джордан. – Болваны! Зачем оставили ей ее мешок?
      Лорд Уиртон выступил вперед:
      – Что происходит?
      – Непонятно разве? У нее в сумке были ядовитые травы. – Джордан попытался поставить Изабеллу на ноги, бросив котомку на землю. – Вот она и отравилась!
      – Она сделала свой выбор, – сказал барон. – А вы?
      – Я хочу сначала спасти ей жизнь!
      Он потащил Изабеллу к дороге. Ее ноги волочились по земле. Лорд Уиртон кричал что-то им вслед, но Джордан не останавливался. Некоторые из братьев решили пойти за ними, но Джордан крикнул им, что это может быть опасно и им нужно дожидаться на месте. У края дороги он остановился.
      – Чуть подальше, – шепнула Изабелла.
      Он выволок ее на середину дороги и там бросил. Она упада на четвереньки. Затем выгнула спину. Джордан принялся громко распекать ее за безответственность.
      – Одна четверть серы, – бормотала Изабелла. – Одна четверть угля. И почти две четверти селитры.
      Она сыпала ингредиенты на дорогу, время от времени издавая вопли, чтобы Уиртон и его компания думали, что она при смерти.
      – Готово?
      – Почти. Не уверена, что получится. Если что, оставьте меня и спасайтесь.
      – Они вас убьют.
      – Обещайте, что доставите шкатулку королеве. – Изабелла подняла голову и посмотрела ему в лицо. – Обещайте, прошу вас.
      Он взял ее подбородок в ладонь и грустно улыбнулся:
      – Я клянусь.
      Сморгнув слезы, Изабелла высыпала на дорогу еще несколько порций. Она не знала, какой силы выйдет взрыв. Не знала даже, будет ли его достаточно, чтобы напугать врагов.
      – А теперь кричите – я только что сказала, что солнце никогда больше не взойдет над Англией. Кричите громче, чтобы они обязательно услышали.
      – Зачем?
      – Когда на нас напали из засады, братья поверили, что я владею магией. Пусть и сейчас подумают то же! Если нам удастся их запугать, они потеряют способность трезво мыслить. – Она скорчила гримасу. – Лорд Уиртон вообще не в ладах со здравым смыслом.
      Джордан вскочил на ноги и бросился прочь от дороги. Она услышала его вопли. Оказывается, она только что изрыгнула жабу и с ее помощью начала колдовать. Оставаться Братству в темноте навеки! Дальше она не слушала. Нужно было как следует смешать ингредиенты. Селитра разъедала кожу на пальцах. Изабелла подняла голову. Солнце почти исчезло.
      Сейчас или никогда.
      Вскочив, она принялась выкрикивать какую-то бессмыслицу, а потом торжественно прокричала:
      – Тьма – расплата за грехи! Тьма и погибель! Заплатите за грехи полной мерой!
      Она щелкнула кнутом по камням, которыми была утыкана обочина дороги. Возникла искра, но до взрывчатой смеси не долетела. Изабелла шагнула на дорогу, понимая, что рискует жизнью.
      Лорд Уиртон бросился к ней, на бегу отдавая приказ сводим людям. Она посмотрела на Джордана и снова подняла кнут.
      – Расплата за грехи!
      Кнут щелкнул по камням в ту минуту, когда товарищи Уиртона выскочили на дорогу. Ослепительная вспышка пронзила мглу – дорога взорвалась. Взрывной волной Изабеллу сбило с ног, и она кубарем покатилась в высокую траву. В ее ушах гремел гром и раздавались вопли. На голову посыпались грязь и камни. Кто-то кричал в агонии.
      Все вокруг заволокло дымом. Она замахала руками, пытаясь встать на ноги. Кто-то вынырнул из клубов дыма, и она схватилась за кнут. Его не было – должно быть, сорвало с пояса ударной волной.
      – Изабелла! – услышала она сквозь звон в ушах. Увидев Джордана, она бросилась к нему мимо лежащих в траве оглушенных врагов. Кто-то бросился вслед Джордану, и она предостерегающе закричала.
      Джордан обернулся как раз в тот миг, когда Уиртон бросился на него. Удар – и барон откатился назад, сжав пальцами торчащую из живота рукоять кинжала. Он силился сказать что-то, но кровь хлынула на тунику, и он упал замертво. Рукоять тускло блеснула в лучах солнца, которое нехотя выползало из сумеречной завесы. Ее украшал герб. Братства.
      – Пусть тебя похоронят вместе с ножом! – крикнул Джордан. – Райс де Долан отмщен!
      Изабелла схватила котомку и вместе с Джорданом побежала к лошадям, храпящим от страха. Джордан посадил Изабеллу на белого жеребца, а затем отвязал остальных лошадей. Не успел он вскочить в седло, как напуганные кони бросились наутек.
      – Ну что, Изабелла, готовы до конца выполнить поручение королевы и аббатства Святого Иуды?
      – Да! – Изабелла притворно нахмурилась. – А вы обещали уехать без меня.
      – Помню.
      – Но не уехали.
      – Я не мог уехать, к тому же вы обещали то же самое. Мне казалось, девушки из аббатства Святого Иуды клянутся всем сердцем!
      – Я лучше буду любить вас всем сердцем. – Изабелла взяла его руку и прижала к груди.
      – Храните это обещание, моя дорогая, – сказал он и хлестнул коня по крупу.
      Она припустила белого жеребца вдогонку. Куда бы ни вел путь, они пройдут его вместе.

      На портрете, что висел в кабинете аббатисы, королева выглядела гораздо моложе, чем в действительности. Возраст и многолетнее – почти десять лет – заточение оставили след на ее лице. Однако даже морщины не могли умалить ее восхитительного достоинства, королевского по праву рождения. Элеонора слыла самой утонченной женщиной Европы, она была женой двум королям и матерью одному коронованному сыну. Кроме того, корону мог бы получить и второй ее сын, в том случае, если принцы не погибнут, защищая земли Плантагенетов или став жертвой очередного предательского заговора внутри семьи.
      Она сидела в маленьком кабинете замка в Байё, по другую сторону пролива, и читала бумаги, найденные под развалинами Линкольнского собора. Ее лицо хранило невозмутимое выражение. Изабелла начала сомневаться, что королева находит там хоть что-то мало-мальски неожиданное, – а ведь в этих листках содержались свидетельства преступлений обоих ее сыновей, совершенных в угаре честолюбия.
      – Должно быть, сам дьявол в него вселился, – сказала королева, опуская бумаги на колени. – Однако, когда я представлю Ричарду эти свидетельства его глупости, он наверняка задумается. В конце концов, даже хорошо, что он не заставил себя дожидаться и сразу получил все, что хотел. Возможно, теперь он поймет, что терпение – это добродетель, которой король не вправе требовать от окружающих.
      Изабелла была шокирована, хоть и старалась выглядеть спокойной. Ей было известно, что король и королева презирают друг друга. Но она и представить не могла, что королева Элеонора считает своих сыновей врагами.
      – Вы сослужили мне хорошую службу, леди Изабелла. – Королева улыбнулась, и время словно отступило, явив эту женщину такой же прекрасной, как прежде. – Как я понимаю, лорд ле Куртене, вы просили мою леди из аббатства Святого Иуды дать вам некую особенную клятву.
      Джордан поклонился королеве:
      – Разумеется, с вашего позволения.
      Королева Элеонора радостно улыбнулась. Изабелле вспомнились рассказы о Дворе Любви в замке королевы в Пуатье. Там мужчины и женщины могли наслаждаться музыкой, поэзией, искусством обольщения. Она посмотрела на Джордана, облаченного в нарядную алую тунику, вышитую золотыми нитями. Он прекрасно смотрелся бы среди этого великолепия.
      – Вы заслуживаете награды, милорд, за вашу преданную службу. Но кажется, вас уже вознаградили, судя по взглядам, которые вы посылаете моей леди Изабелле. Если вы ищете руки моей леди, вот вам мое благословение. Пусть она станет вашей леди Изабеллой.
      – Лучшей награды и быть не может…
      Королева встала.
      – И вы, леди Изабелла, также достойны награды.
      – Служить вам, чтобы помочь предотвратить новую войну, – вот самая желанная награда для меня. – Она взглянула на Джордана. – Или почти самая желанная.
      – Будь по-вашему. – Королева указала на дверь в дальнем конце комнаты, противоположную той, через которую они вошли. – Прошу вас уйти тем путем. Так вы не рискуете встретиться с королем. Вряд ли ему понравится, что одна из женщин аббатства Святого Иуды добралась до Байё. Не хочу, чтобы вы испытали на себе силу его гнева.
      Поклонившись, Изабелла с Джорданом вышли из комнаты под шелест бумаги. Королева снова углубилась в чтение. Когда они очутились в передней, Джордан подхватил Изабеллу на руки и закружил, а потом приник поцелуем к ее губам.
      Тихий смех за спиной заставил их поспешно разомкнуть объятия. В переднюю вошла женщина. Серебряные нити блестели в волосах, когда-то золотых. Простая вуаль покрывала голову незнакомки. Она была высокой и стройной, хоть и передвигалась, опираясь на трость.
      – Кровь Христова! – прошептал Джордан.
      Изабелла не могла вымолвить ни слова. Из глубин памяти выплыл знакомый образ, воскрешая воспоминания далекого детства.
      – Мама?
      – Да. – Леди Джемма де Монфор погладила Изабеллу по щеке. – Моя дорогая Изабелла. Я словно гляжу в зеркало на собственное отражение, с того самого дня, как ты родилась…
      Изабелла упала на колени, охватила талию матери руками и зарыдала, зарывшись лицом в, складки ее простого платья.
      – Я думала, нам никогда больше не встретиться в этом мире.
      – Я молилась, чтобы этот день настал. Поразительно, что королева устроила нашу встречу после того, как разлучила нас много лет назад, когда ты была еще совсем крошкой.
      – Королева разлучила нас? Но зачем?
      Леди де Монфор улыбнулась:
      – Она хотела, чтобы я жила в ее любимом аббатстве в Фонтевро. Но для смышленой малышки вроде тебя нашлось место получше.
      – Аббатство Святого Иуды!
      – Ты монахиня?
      Она вдруг озабоченно нахмурилась, переводя взгляд с дочери на Джордана.
      – Аббатство Святого Иуды не совсем то, что другие монастыри. Я тебе все расскажу. Но позволь сначала представить тебе Джордана ле Куртене.
      Джордан склонился к руке матери своей невесты столь же почтительно, как если бы то была сама королева.
      – Леди де Монфор, это великая честь для меня. Я спрашивал у королевы, а теперь спрошу у вас. Я хочу жениться на вашей дочери.
      – А ты хочешь быть его женой?
      – Всем сердцем, которое поклялось любить его вечно. Де Монфоры никогда не нарушают клятв.
      Лицо леди де Монфор снова просияло.
      – Теперь я понимаю, что за сценку я застала. – Она поцеловала сначала дочь, потом Джордана. – Я подожду вас за дверью. Мы обсудим ваши соображения насчет свадьбы. А еще я хочу узнать все, что приключилось с тобой с того дня, как я видела тебя в последний раз, Изабелла!
      – Длинная выйдет история.
      – Но со счастливым концом.
      Изабелла закинула руки на плечи Джордану.
      – Невероятно счастливым!
      Он приподнял ее подбородок, чтобы коснуться губами ее губ, и прошептал:
      – Это обещание?
      – Да, – успела она ответить, прежде чем он ее наконец поцеловал.