Куда бы мы ни приходили, нас везде ожидал теплый прием. Похоже, людям доставляло радость встретиться с гостями, прибывшими» из дому «, как они говорили здесь об Англии. Все желали услышать собственными ушами последние новости, заявляя, что их интересует абсолютно все и раздражает недостаточное количество новостей. Они гордились своим городом, но когда заходил разговор о том, что происходит» дома «, в их голосах явно ощущалась ностальгия.

Было очень интересно находиться в городе, который вырос на глазах людей, еще живущих в нем. На родине все было очень старым: Лондон был Лондиниумом при римлянах, и древности в нем встречались на каждом углу. А уж Корнуолл с его легендами и преданиями, восходящими к временам, когда на наших островах еще не было христианства, казался просто вечным. А вот здесь еще несколько лет назад не было ни одного здания. Я попыталась представить себе, как выглядели в те времена эти места, но мне это не удалось. После того как я послушала рассказы людей, очень охотно говорящих о себе, и прочитала воспоминания первых поселенцев, у меня начала вырисовываться картина происходящего здесь. Я представляла себе первых поселенцев, как они были поражены красотой открывшегося пейзажа — дикие заросли, дубы и эвкалипты, растущие вдоль реки, берега которой покрыты ковром ярко-желтых цветов. Это произошло в 1835 году, еще до моего рождения, но для этих людей происшедшее пока не стало глубокой стариной. Здесь еще встречались аборигены, с изумлением смотревшие на пришельцев, которые сообщили, что эта река называется Ярра-Ярра.

Я волновалась, гадая, как сложится здесь моя жизнь. Мысли о Бене не покидали меня. Мне хотелось поговорить с ним, услышать о его приключениях, хотелось узнать все об этой стране именно от него.

Здесь было несколько прекрасных домов. Мы с удивлением узнали, что лучшая часть города называется Ричмонд, напоминая о нашем Ричмонде на Темзе. Когда я была в Лондоне и посещала выставку, впервые познакомившись с Бенедиктом, мы вместе с ним посетили Ричмонд. Мы добрались туда по реке от Вестминстерской пристани. Мне запомнилось, как мы смеялись с Беном, получая удовольствие от болтовни друг с другом.

Хотя сейчас я находилась на противоположном конце земного шара, я ощущала себя дома. Я могла по-настоящему полюбить эти места, они волновали меня тем, что были очень своеобразными и при этом не чуждыми. Люди в лавках заговаривали с нами, давая советы относительно детского белья и прочих вещей, которые нам следовало бы взять с собой. Тем не менее, мы с Морвенной согласились в том, что сначала нужно выяснить, какие вещи нам понадобятся, а выяснится это только тогда, когда мы устроимся на новом месте. Вот тогда мы снова и посетим Мельбурн. Местные люди охотно рассказывали нам о происходящем в их чудесном городе. Мы услышали о недавно построенном театре, о том, как повсюду вырастают новые лавки и великолепные дома; о том, что первые поселенцы принесли с собой английские обычаи и привычки. Здесь так же, как в Англии, играли в крикет, и совсем недавно на мельбурнском крикетном стадионе был сыгран матч со сборной Англии. Игроков, прибывших с родины, приветствовали две тысячи зрителей, и матч продолжался четыре дня.

Все здесь было, как дома.

Местные люди были энергичны, и я почувствовала, что, несмотря на желание продолжить знакомство с Мельбурном, еще больше мне хочется поскорее сесть в экипаж и отправиться на» Золотой ручей «.

В назначенный день мы сели в один их коббовских дилижансов. Выглядел он очень привлекательно, был сделан в Америке, тащила его шестерка крепких лошадей, и помещалось в нем семьдесят пассажиров. Все наши вещи были отосланы на» Золотой ручей» заранее, так что беспокоиться о них не было нужды.

Путешествие оказалось очень интересным. У нас появилась возможность посмотреть на те самые богатые дома, которые в последнее время строили в окрестностях города. В большинстве своем строители копировали деревенские усадьбы Англии.

Наконец, мы покинули обжитые места. Миля за милей тянулись заросли кустов, среди которых изредка появлялись высокие эвкалипты. Время тянулось долго. Меня беспокоило состояние Морвенны, которая явно начала ощущать недомогание. Сомнений в том, что она беременна, уже давно не было. Я молилась, чтобы у нее все обошлось хорошо. Что бы она мне ни говорила, я собиралась сразу по прибытии навести справки относительно того, кто сможет помочь нам с родами.

Дважды мы ночевали на постоялых дворах, специально построенных дли таких путешественников, как мы. Люди называли их «домами Кобба». Условия там были самые примитивные, городской комфорт еще не достиг этих мест.

— Ничего, — сказал Джервис, — это всего лишь две ночи. Мы ведь и не ожидали здесь встретить роскошь, правда?

Теперь нам всем не терпелось добраться до «Золотого ручья».

Когда мы высадились из дилижанса, нас уже поджидал Бен:

— Я думаю, лучше всего для начала остановиться у меня. Потом, с утра, можно будет приниматься за дела.

Я осмотрелась. Мы высадились на дороге, которую можно было назвать улицей. Вдоль нее стояли довольно простые здания. Тротуар представлял собой дощатый настил. Несколько человек выбежали из зданий, видимо, узнав о прибытии дилижанса. Здесь были и дети — бегающие, кричащие, приветствующие кого-то из прибывших.

— День, когда прибывает дилижанс, считается здесь праздником, — пояснил Бен.

— А где золотые прииски? — спросил Джервис. Бен сделал широкий жест рукой:

— Везде вокруг этого города.

— Вы имеете в виду — вокруг этого места?

— Извините, должно быть, я несколько преувеличиваю, называя это место городом «Золотой ручей».

— А ручей действительно существует?

— Ну, конечно же, от него и пошло название. Когда-то он заслуживал этого имени.

Будем надеяться, он вновь себя оправдает. Давайте пойдем туда, это чуть в стороне от улицы. Мой дом вы отсюда не увидите, поскольку он окружен зарослями. Я специально сохранил их: уединение, знаете ли.

Бен провел нас дальше.

— Вам понадобятся лошади, — продолжал он, — Без них здесь не обойтись.

У меня тут самая большая конюшня.

— Ты так добр к нам, Бен, — с благодарностью произнесла я.

Он положил руку мне на плечо:

— Ну, а к кому же я должен быть добр, если не к моей маленькой кузине Анжелет? Я не совсем уверен, что ты моя кузина, но это лучший термин для определения наших неясных родственных отношений.

Мы вскоре добрались до места, где заросли кустов стали совсем густыми. Бен указал нам проход в них, и нашим глазам открылась лужайка, а за ней дом Бена.

Он был сложен из белого камня, выглядел солидным, элегантным и, возможно, оттого, что казался здесь несколько неуместным, — роскошным.

— Позвольте представить вам Голден-холл, — торжественно сказал Бен.

— Золотой! Это ты так его назвал? — воскликнула я.

Он кивнул:

— Дом был построен на золото и стоит здесь только потому, что тут есть золото.

Так как же ему еще называться?

— Просто поразительно, — сказала я.

— Здесь тебя поразит еще многое. Ну что ж, пойдем в дом. Вас готовы встретить.

— Кто? — быстро спросила я, вдруг ощутив страх, что он представит нас своей жене. Меня это не должно было волновать, но почему-то волновало.

— Здесь у меня работает семья, — объяснил он, — Томас и его жена Мэг, а у них есть сын Джекоб и дочь Минни. Этой мой штат прислуги. Томас распродал все свое имущество, чтобы добраться сюда и найти золото, обычная история.

— Значит, вместо золота он нашел Голден-холл? спросил Джервис.

— Совершенно верно. Многие прибыли сюда в период золотой лихорадки, отчаянно работали, но при этом не нашли вообще ничего, а теперь и слышать не хотят о золоте.

Им нужно осесть и жить спокойной размеренной жизнью, какой жили до приезда сюда. Томас как раз из таких людей, да и его жена согласна с ним. Не знаю, как обстоят дела с Джекобом: он еще молод и, возможно, однажды «подхватит» золотую лихорадку. И исчезнет отсюда.

— Похоже, вы сумели свить себе здесь уютное гнездышко, — заметил Джастин.

— Мне это кажется лучшим местом в мире. Я живу как сельский сквайр, но у меня есть золотые разработки и надежды. Я рассчитываю все-таки найти богатую золотую жилу, каких еще никогда не находили.

— А если не найдешь? — спросила я.

— Я буду продолжать свои попытки до тех пор, пока не найду ее или пока меня не заколотят в гроб, — я уж не знаю, что случится раньше.

— Это называется «решимость», — сказал Джервис.

— Хороший урок для тебя, — заметила я ему.

— Ну, зайдем в дом. Мэг приготовит вам поесть, а я покажу комнаты, в которых вы сможете переночевать. А завтра спозаранку мы возьмемся за дело.

Дом был точной копией английской усадьбы: высокие потолки и мощные дубовые балки.

— Я попытался создать здесь уют, — сказал мне Бен.

— Это тебе удалось, — уверила его я.

Мы прошли в гостиную. Ее высокие, доходящие до пола окна открывались в сад.

— За ним ухаживает Джекоб, — пояснил Бен. — Ему помогает Том, а за цветами смотрит Мэг. А сейчас я проведу вас в вашу комнату. А вот и Мэг.

Мэг была пухленькой женщиной с розовыми щечками и прямыми каштановыми волосами.

— Это наши гости, Мэг, — сказал Бен.

Она провела нас наверх по широкой лестнице. Мы с Джервисом ахнули от восхищения, войдя в свою комнату. Свет, пробивающийся сквозь шторы, позволял рассмотреть голубой ковер, уютные кресла, стол и альков, где находился умывальник с раковиной. Здесь еще стояли шкаф для одежды и туалетный столик с зеркалом.

— Я принесу вам горячей воды, — сказала Мэг. — Обед будет готов минут через двадцать, если вы не возражаете.

Мы уверили ее в том, что не возражаем. Джервис взглянул на меня:

— Я не мог такого даже представить. У меня такое чувство, будто я не покидал Англию. Нужно заметить, что Бен умеет устроить свою жизнь.

Вскоре мы умылись, переоделись, потом спустились вниз в очень уютную столовую с окнами, как в гостиной, выходящими в хорошо ухоженный сад, за которым можно было различить тянущиеся вдаль поля. Я стояла, глядя в окно, и ко мне подошел Бен.

— Это земля Морли, — сказал он. — Мой сосед — Джеймс Морли. Он владеет большей частью земель в этой округе. Участок земли, на котором стоит дом, я купил у него.

— Он тоже сделал состояние на золоте?

— Нет, он живет здесь очень давно. Морли приехал сюда до начала золотой лихорадки и приобрел все эти земли за бесценок. Он — фермер, скотовод и не бросит свое дело даже ради золота. И, должен сказать, это пошло ему только на пользу. Вы наверняка с ним еще встретитесь. А теперь нам пора за еду, иначе она остынет и вы испортите отношения с Мэг, будьте уверены.

Это был чудесный вечер. Мы провели его, слушая Бена, потому что говорил в основном он, а мы забрасывали его вопросами.

Вслед за горячим супом были поданы толстые отбивные.

— У людей здесь хороший аппетит, — пояснил Бен. — Жизнь на свежем воздухе.

Бен говорил о том, что нам предстоит. На следующий день он собирался показать предназначенное для нас жилье.

— Я не знаю, насколько это понравится дамам. Оно довольно примитивно, но так здесь живут все.

Кроме тебя, — напомнила я.

— Я решил вложить все свои доходы в этот дом. Несомненно, все решили, что я свихнулся.

Как правило, здесь все хотят быстро обогатиться и уехать.

— А вы собираетесь остаться здесь? — спросил Джастин.

— Нет, когда я сделаю состояние, я подумаю о возвращении домой, но это должно быть настоящее состояние, а не гроши. А пока я желаю и здесь жить с удобствами.

Я даже подумываю о том, что дамы могли бы жить пока тут.

— Расскажите о жилье, которые вы подобрали нам, — попросила Морвенна.

— В общем-то — это хижины. Ведь городок состоит из хибар, какие вы видели по пути.

— Очень мило с твоей стороны предложить нам остановиться здесь, — сказала я. — Спасибо тебе, Бен, но мы решили держаться вместе и жить так, как живут все.

Он разочарованно посмотрел на меня:

— Значит, мы будем жить в двух хижинах…

— Сначала здесь были только палатки, а потом уж начали строить эти хижины. Их тоже не хватает, и мне пришлось постараться, чтобы раздобыть их для вас. Они расположены рядом, я решил, что это вам понравится. Плата за аренду невелика. В каждой из них есть кровать, несколько стульев и стол. Между спальней и гостиной — перегородка, а позади умывальник. Воду нужно носить из колодца, она здесь весьма ценится. Человек, который владеет источником, тоже бросил охоту за золотом, решив, что вода — более доходное предприятие.

Я бросила в сторону Морвенны озабоченный взгляд, вспомнив о том, в каком положении она находится.

— Ну, дамы могут воспользоваться моим гостеприимством в любое время.

— Это очень мило и предусмотрительно с вашей стороны, — сказала Морвенна, — но мы предпочитаем находиться там, где наши мужья.

— Собственно, этого я от вас и ожидал. Здесь все ожидают от вас именно этого.

— Кто? — спросила я.

— Местные жители, — Бен нахмурился. — Видите ли, мы живем здесь очень тесным обществом. Они захотят, чтобы вы вели себя так же, как они.

Люди здесь разные, всех сословий и характеров. Некоторые из них аристократы, другие, ну, явно не аристократы.

Вам придется тесно общаться с ними, и существует определенный неписаный кодекс поведения. Мы не желаем иметь здесь лишних неприятностей, за всем приходится строго следить.

— Каким образом? — спросил Джервис. — Что-то вроде комитета бдительности?

— Можно сказать и так. Скоро вы сами увидите, как это действует. Завтра вы, наверное, захотите посмотреть свой участок. Вы купите его, и это станет вашей землей.

Я уверен, что вы захотите работать вместе, это самое лучшее решение. «Компания Мэндвилл — Картрайт». В любом случае для работы нужно не менее двух человек.

— Я не могу дождаться начала работ, — сказал Джервис.

Бен странно посмотрел на него. Я поняла, что ему трудно представить Джервиса в качестве золотоискателя.

Эту ночь я провела спокойно, в роскошной кровати, и проснулась рано утром. Лежать мне не хотелось, и я, покинув Джервиса, умылась в алькове и спустилась вниз.

Я прошла в столовую, открыла высокое окно и вышла в сад. Утренний воздух был свежим и бодрящим. Я посмотрела в ту сторону, где раскинулись земли Морли.

Я размышляла о человеке, который, приехав сюда, купил за бесценок эти земли и взялся выращивать овец и телят, избежав искушения погони за переменчивой фортуной.

Позади меня послышались шаги, и я резко обернулась. Это был Бен:

— Тебе нравится здесь, Анжелет?

— Не слишком ли рано судить об этом?

— Да, знаешь ли, жизнь здесь может показаться тебе грубой.

Возможно, мне следовало более настойчиво предупредить вас об этом.

— Знаешь, но мы ведь и не считали, что отправляемся туда, где вокруг нас будут увиваться слуги.

— Ну, ладно, помни — если станет очень тяжело, в этом доме для тебя всегда найдется место.

— Мы собираемся жить как все.

— Возможно, в данный момент…

Из дома вышел Джастин и подошел к нам. Он выглядел свежим и отдохнувшим. Бен спросил его, как он провел ночь, и тот ответил, что все было как нельзя лучше. Он полон готовности взяться за работу хоть сейчас. Мы отправились завтракать.

Этот день принес нам много новых впечатлений. Несмотря на предупреждение Бена, нас с Морвенной ошарашил вид наших новых домов. Слово «хижина» весьма точно определяло их. Я не представляла, как мой элегантный Джервис будет выглядеть в таком окружении, но он, охваченный жаждой быстрого обогащения, не высказывал никаких претензий.

Для него это было азартной игрой на высшую ставку.

В этот день нужно было сделать много дел. Мужчины отправились выбирать участок, в чем им помог Бен, а затем оформляли заявки. Пока они отсутствовали, мы с Морвенной осмотрели свои новые дома. Придя в себя от первоначального потрясения, мы начали строить планы улучшения жилья. Мы решили, что можем сделать их более привлекательными, соорудив хорошие шторы и украсив постели подушками. Затем мы осмотрели городок, что заняло у нас не слишком много времени, поскольку это была всего одна улица, а все остальное представляло собой беспорядочно разбросанные хижины, вроде наших. Колодцев было два. Потом мы зашли в лавку, где сидела некая миссис Боулз вместе со своим мужем. Я поняла, что это еще два человека, бросившие погоню за золотом и взявшиеся за работу, которая, возможно, и не приносит высокого дохода, но обеспечивает весьма сносное существование. Миссис Боулз отнеслась к нам очень дружелюбно и посоветовала, какие именно вещи понадобятся в первую очередь. Она была очень словоохотливой, но, как большинство людей, более интересовалась собой, чем другими. Как только она выяснила, из какой части старой доброй Англии мы приехали, она была вполне удовлетворена. Затем она сообщила нам, что ее муж Артур тоже приехал сюда искать золото.

— Самородки размером с кулак на деревьях не растут, их находят один на миллион. После того как за три месяца мы нашли всего несколько крупинок, я сказала Артуру: «Ну, хватит. А вот что здесь нужно так это хорошая лавка, и мы сделаем хорошую лавку».

Еще миссис Боулз поведала нам, что на родине была повивальной бабкой. Я обрадовалась и бросила многозначительный взгляд на Морвенну.

— Но здесь рождается так мало младенцев, что на жизнь этим не заработаешь, — продолжала она, — так что я лишь слегка прирабатываю этим.

Когда меня вызывают, за лавкой присматривает Артур или кто-нибудь из женщин.

Пока мы не стали сообщать ей о состоянии Морвенны, но при мысли о том, что здесь есть по крайней мере одна опытная женщина, стало легче.

В течение последующих дней выяснилось, какую примерно жизнь предстоит тут вести Морвенне и мне. Мы должны были заниматься домашним хозяйством: варить пищу, что требовало постоянного поддержания огня в печурке; брать воду в колодце; рано утром покупать мясо, сумев опередить мух. Оно здесь не хранилось, так что готовить его нужно было сразу же. Я решила, что нам, никогда в жизни не занимавшимся домашним хозяйством, предстоит многому научиться, как и нашим мужьям.

Бен объяснил нам, что если где-то и можно найти золото, то лишь глубоко под землей. Все верховые россыпи были уже давно выработаны. Золото находилось в каналах, которые назывались «жилами», и нужно было следовать за этими жилами. Это значило, что копать придется до глубины сотни футов. Поначалу, пока жилы лежали на поверхности, это было, конечно, гораздо легче. Теперь шахты нужно было долбить в глине и гравии и укреплять деревянными брусьями, поскольку земля могла обвалиться, завалив золотодобытчиков живьем. Огромные горы пустой породы высились вокруг всех шахт.

— Для того чтобы добывать снизу породу, пользуются воротами, установленными наверху, — пояснял Бен. — Но для глубоких шахт этого не хватает: нужны мужчины, копающие породу и наполняющие ею корзины. Породу вытягивают наверх воротом, потом ее промывают в ручье, чтобы выяснить, содержит ли она волшебный металл.

Ни Джервис, ни Джастин не потеряли энтузиазма, узнав о предстоящей им тяжелой работе. Это было азартной игрой, а я уже убедилась в том, что для Джервиса это было самым увлекательным занятием в жизни. Мужчины работали весь день, возвращаясь усталыми и разбитыми. Мы с Морвенной готовили им отбивные на открытых очагах нашей кухни. Нам пришлось научиться этому делу. Утолить жажду можно было пивом, поскольку здесь имелся салун, владельцем которого был еще один разочаровавшийся золотоискатель.

Прошла неделя, и я была удивлена, поняв, как многому мы успели научиться и как быстро мы приняли совершенно новый для нас образ жизни.

Часто мы встречались с Беном, и, похоже, он всегда был рад видеть меня. Однажды он зашел в хижину и спросил, не желаем ли мы с Морвенной отправиться с ним на верховую прогулку. Он подумал, что нам будет любопытно познакомиться с окрестностями. С утра он видел Джервиса и Джастина, которые уже вовсю работали.

— Они не могут сейчас бросить работу. Здесь всегда так с новичками. Они боятся потерять хотя бы минуту, поскольку она может оказаться именно той минутой, когда под руку попадет самородок в шесть унций. Я сообщил им, что собираюсь зайти к вам и предложить верховую прогулку.

Я сказала, что с удовольствием приму приглашение, и к нам наверняка присоединится Морвенна. Но мы застали Морвенну лежащей в постели, у нее была один из приступов головокружения.

— Значит, нам придется поехать вдвоем, — сказал Бен. — Пошли, я подберу тебе лошадь.

У него была хорошая конюшня. Он выбрал для меня подходящую кобылу и оседлал ее.

— Пока ты живешь здесь — она твоя.

— Ты исключительно щедр.

Ты говоришь это старому приятелю? Я улыбнулась ему:

— Я рада, что ты здесь, Бен. Наверное, без тебя мне показалось бы гораздо трудней жить.

— Не нужно думать об этом. Ведь я здесь.

— Пока не сколотишь состояние?

— Совершенно верно. Ну что? Удобно? Она у нас опытная лошадка, верно, Фокси? Милая добрая старая лошадка.

Ты хочешь сказать, что она спокойная и поэтому подходит для «зеленого новичка» вроде меня?

— Вот именно. В этой стране ты новичок, и норовистая лошадь тебе не подходит. Здесь миля за милей идут заросли кустарника. Ты можешь заблудиться и без конца петлять кругами, а Фокси очень любит родной дом, и, могу побиться об заклад, если ты потеряешься, она сама привезет тебя сюда.

Мы выехали из городка.

— Похоже на старые добрые времена, — сказал Бен. — Помнишь, как мы катались с тобой, когда я приехал в Кадор?

— Да, Бен. А ты не вспоминаешь…

— Ты имеешь в виду пруд?

— Да, это преследует меня до сих пор, ведь мы убили человека.

Бен изумленно посмотрел на меня:

— Он упал и ударился головой о камень. Именно это и убило его, и во благо. Исчезла вероятность того, что он дальше будет убивать невинных девочек.

— Но мы избавились от тела.

— Дорогая моя Анжелет, похоже, что тебя это ужасно беспокоит. Я об этом не думаю, так уж произошло.

— Хотелось бы мне смотреть на это так же.

— Дорогая Анжелет, мне было легче: меня не собирались насиловать и убивать. Именно ты была пострадавшей в этом кошмаре.

Бен придержал лошадь и взглянул на меня:

— И все это время ты терзалась. Бедная маленькая Анжела. — Он взял мою руку и поцеловал ее. — Если бы я только знал, то приехал бы к тебе, утешил и заставил взглянуть на это по-иному.

— Отсюда, из Австралии?

Он серьезно взглянул на меня:

— Из любой точки земного шара.

— Ну, как раз здесь противоположная точка земного шара.

Мы рассмеялись, и Бен сказал:

— Я так рад твоему приезду, Анжела.

Я много думал о тебе.

— Из-за того случая?

— Нет, не только из-за него, хотя совместные переживания много значат, правда? Но у нас ведь было и другое — наши прогулки верхом, наши разговоры. Ты помнишь, как мы ездили на пустошь, спутывали лошадей, укладывались на траву и болтали? Счастливое было время. Я никогда не забуду об этом. Нам нужно ездить верхом почаще, Анжела.

— Мы оба заняты.

— Мы найдем время.

Бен пустил коня в галоп, а я последовала за ним. Неожиданно он придержал коня:

— Взгляни, прекрасные пастбища. Земли Морли на многие мили.

— Он не думает огораживать их.

Мои слова заставили Бена рассмеяться:

— Дорогая моя Анжелет, он не смог бы сделать этого, даже если бы захотел.

Слишком уже велика территория. А пока мы не воруем его овец, он ничуть не возражает против того, чтобы мы здесь ездили. Взгляни сюда: мы можем присесть здесь и поговорить. Это как возвращение в прошлое, правда?

Все было почти так, как когда-то давно, на Бодминской пустоши.

— Я часто вспоминал истории, которые ты мне рассказывала, — о мужчинах, которые нашли золото в оловянной шахте, и о том, как они оставляли часть доходов таинственным маленьким человечкам… Как там их звали?

— Нейкеры.

— Я припомнил эту историю, когда услышал о том, что нашли золото здесь, в Австралии. Ну что ж, я не буду искать золото в оловянной шахте, поскольку есть более подходящее место.

Бен сорвал травинку и посмотрел на нее:

— Она не такая зеленая, как та, что растет у нас дома. Ты не скучаешь по дому?

— Возможно, по Кадору и родителям, но здесь совершенно новая жизнь, и со мной Джервис и Морвенна.

— Значит, ты чувствуешь, что взяла с собой частичку родного дома?

— Пожалуй, да. Расскажи мне про Морли и человека, о котором я слышала, — его называют Брюн.

Бен рассмеялся:

— Брюн? На самом деле его зовут Робин Берс — Медведь. Нам с ним повезло: для меня он незаменим, да и для всех здешних. Я думаю, все понимают это. Его всегда называли Медведь, из-за фамилии, конечно, да и выглядит он, как медведь.

— Он один из золотоискателей?

— Да, но у него есть и другие обязанности. Когда-то на родине он был боксером, весьма известным. На ринге он убил человека, решил больше никогда не заниматься боксом и приехал сюда в поисках богатства. Возникли кое-какие трудности с его заявкой, и я смог уладить дело.

Он очень простой, неграмотный человек, и вид бумажки, на которой что-то написано, привел его в ужас. Я показал ему, где поставить крест, и он подумал, что я волшебник. Теперь у него доля в предприятии, а я решил, что он должен помочь навести здесь порядок. Тебе следует понимать это, Анжелет, всем вам. Здесь, видишь ли, не Англия, у нас тут самые разные личности, и порядок приходится поддерживать самим. Мы живем здесь в очень тесном кругу. Большинство тут интересует одно — найти золотую жилу, которая обогатит человека в один день. Это опасная ситуация.

Ты имеешь в виду кражи?

— В том числе и кражи. У нас же здесь нет органов правосудия, нужно обращаться к правительству, а оно не хочет, чтобы его беспокоили из-за мелких ссор по поводу прав на владение. Оно бы предпочло, чтобы все здесь пошло прахом, чтобы люди разбрелись отсюда по городам. Вот тогда, возможно, правительство само возьмется за поиски золота. Мы этого не хотим, но нам нужно поддерживать здесь закон и порядок. Вот тут-то и незаменим Брюн. Если выясняется, что кто-то из членов нашей общины провинился, Брюн бросает ему вызов, требует, чтобы этот человек встретился с ним на ринге.

Это действует, никто не хочет, чтобы его отделал Брюн.

— Очень необычный способ правосудия!

— Но он работает. Знаешь ли, здесь многое может показаться необычным, а Брюн должен тебе понравиться. Он замечательный человек. Росту в нем гораздо больше шести футов; нос сломан в бою, так что немножко сплющен; ухо похоже на кочан цветной капусты, но глаза синие и совершенно невинные. Он действительно наивен, как ребенок. Тебе обязательно понравится Брюн.

— Я в этом убеждена. Теперь расскажи мне про Морли.

— Я уже рассказывал о вас Джеймсу Морли, и он хочет пригласить вас к себе домой.

Он рад вашему приезду, потому что думает, что Лиззи сумеет найти в тебе и в миссис Картрайт подходящих подруг.

— Лиззи? Впервые слышу о ней.

— Лиззи — его дочь, ненаглядное дитя.

— А миссис Морли?

— Она умерла. Их семья — это только старый Морли и Лиззи. Я покажу тебе их дом, по-своему он даже великолепен.

Видишь ли, у нас здесь действительно есть красивые дома.

— Я знаю, видела в Мельбурне.

— Они принадлежат в основном тем, кто сделал миллионы на золоте.

— Поразительно, до чего все хотят обогатиться.

— Богатство означает власть, которая является одной из самых желанных целей в жизни, сколько существует человечество.

— Ты тоже жаждешь ее, Бен?

— Да, — кивнул он.

— А когда ты станешь богатым, что ты будешь делать с деньгами?

— Я позабочусь о своих бренных нуждах.

— Власть, деньги — это еще не все. Бен пристально взглянул на меня:

— Я знаю, что есть вещи поважнее, но, ты должна признать, и деньги много значат. Ты счастлива, Анжелет?

— Счастлива? Ну, да.

— Твой Джервис очаровательный парень.

— Да, конечно. Он вел себя так тактично, когда я ему рассказала про пруд, и заставил меня взглянуть на это другими глазами. С тех пор я уже не мучаюсь, как раньше.

— Это хорошо, разумно. А Джастин Картрайт? Кто он такой?

— Ну, у них с Морвенной был очень романтичный брак. Она убежала вместе с ним в Гретна-Грин, и нам пришлось поволноваться, но все закончилось благополучно. Ты знаешь, Бен, я за нее беспокоюсь, ведь у нее будет ребенок.

— Боже милосердный! Когда?

— Думаю, месяца через три.

— У нас есть повивальная бабка — это хозяйка лавки.

— Я знаю, мы уже познакомились с ней. Она знает свое дело?

— Думаю, что да. Как жаль, что миссис Картрайт приехала сюда. Лучше бы ей рожать ребенка дома и уж потом, возможно, приезжать сюда.

— Морвенна не хотела этого. Она узнала о том, что у нее будет ребенок еще до отъезда, но никому ничего не сказала, потому что боялась расстроить близких. Морвенна такая — у нее совершенно нет эгоизма.

— Ну что ж, думаю, миссис Боулз вполне справится. Здесь родилась Лиззи Морли, да и другие рожали. С Лиззи вообще дело обстояло рискованно.

Старый Морли на родине был фермером и, услышав о том, что здесь сколько угодно дешевой земли, решил попытать счастья. Для него это стало навязчивой идеей: он всю жизнь мечтал иметь собственную землю.

Морли все распродали и приехали сюда. С Элис они были женаты уже несколько лет, но детей у них не было. К тому времени ей было около сорока, и она думала, что уже никогда не родит. Элис не очень рвалась ехать, она была домоседкой, но она хотела быть там же, где и муж, чтобы и в этой стране создать для него родной дом.

Не знаю, что уж тут повлияло: австралийский воздух, полная смена обстановки, кто знает. В общем, Морли устроились, купив на свои сбережения клочок земли. Все, казалось, шло хорошо, а потом вдруг Элис собралась рожать.

— Морли, должно быть, обрадовались этому.

— Они и обрадовались, именно этого они и желали, но, как я тебе сказал, Элис была уже немолода. Но она справилась, и, когда родилась Лиззи, все радовались. Однако… Мне рассказали обо всем, когда я приехал сюда, здесь ничего нельзя удержать втайне. Вероятно, Элис упала, когда вынашивала ребенка, и Лиззи выросла не такой, как другие девушки. Ты хочешь сказать, что она — инвалид?