Глава девятая

ОДИН РАЗ И ПО-НАСТОЯЩЕМУ

Как только дверь хлопнула, Шустрик перекусил гвоздь и повис, держась одной рукой за обломок.

— Эй, Мямлик, — сказал он. — Может, пойдём отсюда? Как-то здесь уже не очень интересно.

— Пойдём…

— Ну тогда слезай.

Мямлик заворочался.

— Кажется, я не могу слезть. Он меня, видишь ли, насквозь… Шляпка гвоздя держит.

— Ерунда, сейчас откушу.

— Погоди, погоди, он идёт обратно…

И действительно, вернулся Карабас Барабас. В правой руке он держал плётку, в левой — куклу Пьеро.

— Ещё раз сорвёшь мне репетицию — брошу в огонь! — прорычал Карабас и повесил Пьеро за воротник на гвоздь, расположенный между Шустриком и Мямликом. — Мне нужны артисты, а не бездельники, возомнившие из себя благородных синьоров!

Хлопнув дверью, Карабас вышел.

Кукла висела молча и смирно.

— Эй! — сказал Шустрик. — За что тебя?

— Странно… — проговорил Пьеро, повернувшись направо. — Какой вы маленький. Как вас зовут?

— Шустрик!

— Но разве бывает кукла с таким именем?

— Сам ты кукла, — рядом послышалось неторопливое чавканье, и Пьеро повернул голову направо.

Мямлик надул и хлопнул пузырь. Пьеро раскрыл рот от удивления, и диалог на некоторое время прервался.

— Да, измельчал нынче артист, — послышалось из угла, где была подвешена ещё одна кукла. — Если такие маленькие уродцы придут нам на смену — погиб театр. А ты, Пьеро, опять весь в слезах? Дай ты когда-нибудь сдачи этому Арлекину.

— Дело вовсе не в Арлекине. Хозяин за что-то невзлюбил меня. А ведь мой номер с тридцатью тремя пощёчинами, двадцатью подзатыльниками, десятью палочными ударами и одним пинком в зад делает театру добрую половину сборов.

— Номер у тебя — первый класс, — подтвердил висевший в углу.

— Если он и дальше будет так обращаться с артистами, я не вынесу! — всхлипнул Пьеро. — Он опять издевался надо мной, оскорблял меня в присутствии Мальвины!.. Полишинель, Полишинель, скажи, что мне делать; многие доверяют тебе свои самые сокровенные тайны!

— Ну хорошо, так и быть, слушай, — согласился тот, которого называли Полишинелем. — Твоя красотка собирается дать дёру, сбежать из театра куда глаза глядят.

— С Арлекином?!!

— Нет, с Артемоном.

— С собакой… — Пьеро перестал что-либо соображать и надолго замолк, бессмысленно глядя в одну точку.

Воспользовавшись паузой, Шустрик решил всё-таки расставить точки над «i».

— Послушайте, как вас там, Полишинель! — обратился он к более вменяемой, как ему показалось, кукле. — Что вы тут перед нами изображаете? Мы уже знаем, что всё не по-настоящему. Вы же артисты?

— Да, мы — артисты, — ответил Полишинель с заносчивой гордостью.

— Вы работаете в «Электронной книге», раздел иллюстраций?

— Не понял ни единого слова, — сухо произнёс Полишинель, которому было не под стать разговаривать с мелюзгой.

Тут к разговору присоединился ещё один персонаж, которого называли Говорящий Сверчок.

— Эй вы, репортёры! — послышался его скрипучий голосок из холодного очага. — Что вы несёте, маленькие безумцы? Вы попали в передрягу, из которой вряд ли выберетесь живыми!

— Кто это? — сказал Мямлик.

— Говорящий Сверчок, — догадался Шустрик. — Он будто бы откуда-то всё знает. Его там, кажется, ещё треснули молотком по голове…

— Если ты самый умный, — сказал Мямлик сверчку, — объясни то, чего мы не понимаем.

Из очага послышалось продолжительное стрекотание:

— Крри-кри, крри-кри, крри-кри…

— Извините, давно так не смеялся, — сказал Сверчок, угомонившись. — Итак, ваша самая первая ошибка. Вы вообразили, что если Колобок и Людоед актёры, то и всё остальное, в других книгах, тоже не по-настоящему. Что все притворяются, разыгрывая каждый раз одно и то же.

— Скажи ещё, что это не так, — заметил Мямлик.

— Я как раз об этом и говорю, — подтвердил Сверчок. — Те два случая, с которыми вы столкнулись, было исключения из правил. В подавляющем большинстве книжек никто не играет; всё происходит только один раз и по-настоящему.

— Почему же тогда не во всех?

Говорящий Сверчок вздохнул.

— Чем заканчивается «Колобок»?

— Лиса его съела.

— Вот видишь! А сказочка несерьёзная, имеет множество интерпретаций. «Канонического» текста вообще не существует. А на каждую интерпретацию колобков не напасёшься…

Сверчок потёр затянутые в белые перчатки ладошки.

— Что же касается Людоеда… Случаи особой жестокости, а также фривольные сцены рассматриваются специальной комиссией.

— Где?

— В литературном Отделе Департамента. Они там решают, что допустимо по-настоящему, а для чего нужен подставной эпизод с актёрами.

— Какое же они имеют право? Это автор должен решать. Он ведь не просто так пишет, что захочет, а через вдохновение.

— Ну, это, допустим, ещё далеко не всякий пишет через вдохновение… Я бы даже сказал, что большинство авторов пишет не по вдохновению, а… по другим мотивам. Но потом, со временем, по прошествии веков и десятилетий — да, остаются те, у которых материализовалось.

— Что?..

— Ну… весь мир, который они придумали. То есть, не то, чтобы придумали… о котором получили информацию.

— Откуда?

— Откуда-откуда… Оттуда. По вдохновению. Вдумайтесь в само слово.

На протяжении нескольких минут человечки и куклы вдумывались в сказанное Сверчком.

— Где же находятся эти придуманные… ну, то есть, вы понимаете, описанные в литературе миры? — сказал Мямлик.

— Ну, где-нибудь… Вы даже не представляете, сколько свободного места. На всех хватит.

— Понятно, — сказал Шустрик, который ничего не понял. — Вернёмся к главному. Вы сказали, что здесь, на этой картинке, всё по-настоящему.

— Да, всё по-настоящему. Только копия.

— А! Вы хотите сказать, что содержимое — на сервере, а на экранах — только многочисленные отражения.

— Какие ещё экраны, какие северы! Говорите нормально, на итальянском.

— Чего-чего?.. На каком ещё итальянском!

— Ладно, хватит, — заворочался Мямлик на своём гвозде. — Нам пора. Где Буратино? Хочу дать ему пару советов на будущее.

— О! Это бесполезно, — вздохнул Сверчок. — К тому же, он появится здесь значительно позднее. Его ещё вообще не выстругали.

— То есть, как…

— Вы залезли в картинку, расположенную до начала первой главы. Просто нарисованная экспозиция. Городок, море, побережье, театр, лес, пруд… В книге нет текста к этой картинке.

— Когда же начнётся основное действие?

— Кажется, дня через два или три…

— Чего-чего?..

— Да, да, точно, не раньше, чем через три. Пьяница Сизый Нос… ну, тот, который подарил Карле полено… как раз сегодня утром получил новый заказ.

— Ну и что?

— А то, что вместе с заказом он получил приличный аванс.

Мямлик перестал жевать и задумался.

А Шустрик раскачался, прыгнул, повис на своём друге, обхватив его руками, откусил шляпку торчащего из его живота гвоздя — и они вместе свалились на пол.

— Ну, что ж, — сказал Мямлик, разминаясь, — если всё по-настоящему… успеем подредактировать по-настоящему. Времени-то, оказывается, — вагон!

И они с Шустриком ударили рука об руку.

— Безумцы! — проверещал из трубы Говорящий Сверчок, куда-то поспешно удаляясь. — Безумцы!..

Глава десятая

ЗА ПАРУ КАПУСТНЫХ ЛИСТЬЕВ

Шустрик и Мямлик вышли из кукольного театра и взобрались на ближайшую каменистую горку, поросшую колючками и лишайником. Отсюда был виден городок, береговая линия и дороги, уходящие вглубь лесистых низин и возвышенностей. В одной из клубящихся паром низин, под мостом, просматривался болотистый пруд, в котором возился гражданин в старом зелёном пальто, обвислой шляпе, с сачком в руках. Пока Мямлик вспоминал имя этого типа, ловца пиявок, Шустрик указал на расположенную неподалёку террасу.

Под парусиновым тентом находилась маленькая харчевня — четыре стола и дымящийся мангал, возле которого суетился хозяин. Три стола были пусты, а за четвёртым расположились профессиональные нищие мошенники лиса Алиса и кот Базилио. Костыли валялись у лисы под ногами, прицепленные шнурком очки «слепого» кота болтались у него на жирной шее.

— Ага! — сказал Мямлик. — А вот и главные интриганы. Как это кстати. Пойдём, послушаем, о чём они говорят.

— Эй, хозяин, — распоряжался кот, уписывая вторую порцию рыбы в ожидании третьей, — посуше, посуше жарь, чтобы кости хрустели.

— Полегче, полегче, — говорила лиса, предпочитавшая курятинку, — чтобы мясцо было внутри сырое, с кровью…

— Будет сделано, как прикажут синьоры, — говорил хозяин и перекладывал кур на край решётки, а рыбу — на самую середину.

Шустрик и Мямлик расположились рядом, на каменном парапете, укрывшись за листьями акации.

Покончив со второй порцией, кот и лиса, не сбиваясь с ритма, сожрали по третьей.

— Эй хозяин! — потребовал кот. — Молочка, студёного, подай кувшинчик.

— Два! Два кушинчика студёного молока! — уточнила лиса.

Хозяин мигом спустился в погреб, выставил на стол и заботливо обтёр полотенцем два кувшина. Посетители жадно, проливая на себя, выпили молоко. Отставили кувшины, откинулись на стульях и стали добродушно взирать сверху вниз на городок и побережье.

— Кукольный театр, — сонно прикрыв глаза, мурлыкнул кот. — Четыре сольдо за входной билет… За четыре медяка я бы не пошевелил хвостом, чтобы отогнать муху.

— Этот Карабас только с виду такой грозный, — прохрипела лиса, ковыряя щепкой в зубах. — Трудоголик, работяга, помешан на своих куклах. Ставлю своё свидетельство о неоконченном высшем образовании, что в детстве полоумная мамаша обряжала его в девчоночьи платья.

— Думаю, что вы как всегда перемудрили, уважаемая коллега. Несовпадение амбиций великана и карикатурной действительности поставили его на грань нервного срыва. Ставлю свой утерянный диплом о законченном высшем медицинском, что у него больная печень, неврозы и хроническая бессонница. Культ бороды — чрезвычайно интересный пунктик. Но это слишком плодотворная тема… заявка для многотомной диссертации.

— Хотите разорим подчистую старого идиота?

— Мне его жалко. Да и чего ради?

— А не всё ли равно, коллега? Ну, хотя бы просто потому что жара и скука…

— Как хотите. А в чём ваша интрига?

— Видите, вон там, маленький заросший пруд в низинке… Дуремар постоянно ловит там пиявок.

Базилио прищурил глаза.

— Что-то такое…

— Однажды Карабас выронил в пруд ключик, некий мистический культ… который будто бы отпирает некую волшебную дверцу…

— …В его воображении. Понимаю, это интересно, — отметил кот, зевая во всю пасть.

— В пруду живёт черепаха Тортила. Огромная, как чемодан, старая и страшная. Карабасу она не отдаёт ключик, поскольку он то ли сожрал с супом её племянников, то ли наделал из них пепельниц на продажу…

— В определённой последовательности не исключено и то и другое.

— Ну так я берусь разговорить эту старую дуру. За пару гнилых капустных листьев она отдаст мне ключик.

— Ну? — сказал кот, помолчав или подремав. — И что? Что мы будем делать с ключиком?

— Ну, во-первых, не забывайте, что предмет золотой.

— Не факт.

— Хорошо, допустим, что он даже не золотой. Однако. Для одержимого идеей фикс этот ключ, этот фетиш дороже золота. Ещё неизвестно, что ему там представляется, за этой волшебной дверцей. Самое примитивное — это мешки с золотом. А если копнуть поглубже…

— О, в такие дебри лучше и не лазить. Возможно. Очень возможно. Если диагноз поставлен правильно, за ключик он отдаст всё.

— Что у него есть?..

— Всё его дело, шатёр и куклы, потянет на двадцать-двадцать пять золотых… — прикинул Базилио.

— Ещё десяток-другой он зашил в пояс, — отметила лиса.

— В городской квартире обстановка и столовое серебро… Это ещё пять.

— И того… — лиса зашевелила губами.

— И того… — кот принялся загибать пальцы.

— На такие деньжищи можем не работать хоть целый год, — приободрилась Алиса. — Обдерём бородатого клоуна и пустим побираться. Пусть знает, как оно достаётся… на хлебушек, политый слезами.

Кот тоже закончил свои подсчёты, нацепил очки и выпрямил спину:

— Отлично, я согласен.

Расплатившись, подобрав костыли и захватив свёрток с капустными листьями, мошенники покинули этот приятный уголок. Неторопливо унося свои округлившиеся животики, они направились в сторону, противоположную от города — по тропинке в лес.

Шустрик и Мямлик незаметно последовали за ними.

Глава одиннадцатая

ПРЕРВАННЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

Пруд находился под дряхлым покосившимся мостом в сумраке леса. До самой зелёной ряски склонились ветви деревьев. Каменный берег сделался от времени абсолютно гладким.

Алиса и Базилио обошли его кругом и остановились на крошечном песчаном спуске. Шустрик и Мямлик затаились в листве у самой воды.

— Эй, Тортила! — позвала лиса сахарным голоском.

— Вылезай, прародительница динозавров, — добродушно прохрипел кот и ударил костылём по стволу ивы.

С дерева посыпались сухие листья и букашки.

Шустрик и Мямлик от неожиданности поскользнулись на мокрых камнях, схватились друг за друга… за воздух мимо листьев и веток… — и булькнули в воду.

— Ты что, рехнулся! — шикнула на кота Алиса. — Тише ты! Стой смирно и молчи, когда я буду с ней говорить. Черепаха не простая; говорят, из всех её бабушек и дедушек люди понаделали черепаховых гребёнок.

— Мы не люди, — проворчал Базилио.

Прошла минута, другая, третья… Но вот на самой середине пруда плавно разошлись круги, и показался огромный панцирь. Из-под панциря высунулась и поднялась над водой, словно перископ, змеиная голова на длинной шее. Поводив головой по сторонам, черепаха стала щурить свои подслеповатые глаза на посетителей.

— Здравствуй, милая тётушка! — пропела Алиса. — Давно не виделись! Вот, принесла тебе гостинцев…

Лиса положила у самой воды и развернула пакет.

— Врррут! Обманут! — каркнула сидевшая неподалёку пожилая ворона.

Кот сверкнул на неё глазами, и она с криком упорхнула за куст орешника.

Черепаха подплыла к берегу, положила передние лапы на корни дерева, вытянула шею и понюхала капустные листья. После этого она подняла голову и посмотрела мутными, скучающими глазами.

— Я ещё не настолько спятила, чтобы признавать роднёй ваши наглые лохматые морды. Выкладывайте, мошенники, чего вам от меня нужно.

— Угощайтесь, уважаемая, дело не срочное.

Черепаха стала неторопливо жевать листья, время от времени приговаривая «у-у…» причмокивая и одобрительно покачивая головой.

Деликатно выждав минуту-другую, Алиса заговорила:

— Жаркая сегодня погода, тётенька Тортила. Хорошо вам здесь в тени и прохладе…

Помолчав ещё минуту, лиса заговорила о деле:

— Тут один нехороший тип с бородой до самой земли… будто бы доктор кукольных наук, а я думаю, шарлатан… ну, в общем, потерял ключик. И он теперь лежит на дне пруда. А этот бородатый хочет достать ключик во что бы то ни стало.

Лиса огляделась по сторонам и понизила голос:

— В городе ходят слухи, что он собирается вычерпать из пруда всю воду.

Черепаха перестала жевать и подняла глаза на Алису.

— Чепуха, — уверенно сказала она, подумав, и снова принялась за капустные листья.

Кот и лиса переглянулись. План «А», состоявший в том, чтобы взять черепаху на испуг, не сработал. Идея вычерпывания пруда показалась абсурдной даже для неё. На очереди был план «Б» казался логически безупречным.

— Слушай, Тортилушка, отдай мне ключик, — запела лиса сахарным голоском. — А когда он снова придёт ругаться, этот псих, так ты скажи ему, что ключик, мол, у Алисы. Иди, мол, с ней разбирайся, а сюда больше не ходи. Он от тебя навсегда отстанет.

— А мне, может, этого и надо, — сказала Тортила, — чтобы он приходил сюда и унижался. Чтобы сначала угрожал, а потом падал на колени и трясся в рыданиях.

Морды у лисы и кота вытянулись и сделались кислыми. Дело оказалось безнадёжным. Мошенникам стало жалко затраченных усилий и даже капустных листьев, которые хозяин харчевни выудил для них из корзины с отбросами.

Вдалеке послышались шаги и фальшивый свист. Это Дуремар спускался к пруду ловить пиявок. Вдруг он перестал свистеть и заорал так, что все птицы с криком поднялись над лесом, а лягушки попрыгали в воду. В следующее мгновение он отбросил сачок, выронил банку и «рыбкой» нырнул в густой колючий кустарник.

На тропинке стояла жилистая собака с двумя змеиными шеями и горящими глазами.

Птицы, сверчки, лягушки — все разом замолкли. В лесу сделалось тихо. Только листья деревьев шуршали на знойном ветру.

Шустрик и Мямлик, уцепившиеся за край лилии, медленно погрузились в воду.

— Кар-р-р!.. — тяжело выпорхнула из кустов пожилая зазевавшаяся ворона.

— Хм!.. — в молниеносном змеином броске правая голова «Мордоворота» догнала птицу в полёте и проглотила. После этого шея снова сжалась в гармошку, а все четыре глаза уставились на присутствовавших.

Кот притворился дохлым.

Черепаха медленно сползла, утаскивая за собой под воду последний капустный лист.

Лиса прикинулась несъедобной: заплакала и стала чесать себя когтями:

— Ой не могу! Ой, дайте помереть! Чесоткой исчесалась, лишаи, глисты изъели, проказа замучила!..

Она упала на песок и задёргалась.

Но «Мордоворот» уже не смотрел в её сторону. Водя по сторонам своими широкими носами, он подбежал к тому месту, где незадолго до этого прятались Шустрик и Мямлик. Здесь он потерял след, издал пронзительный металлический вой и ускакал в лес.

Глава двенадцатая

ЧТО ЗА ДВЕРЦЕЙ?

Шустрик и Мямлик, опознанные чудовищем как электронный вирус «Дебоширы», высунулись из воды.

— Это за нами, — сказал Шустрик.

— Какие будут предложения? — сказал Мямлик.

— Какие могут быть предложения… Тень не может создать другую тень.

— Сам придумал?

— Перед лицом смерти в голову приходят какие-то особенные мысли…

Мямлик посмотрел на приятеля с уважением.

— Знаешь, — сказал он, — перед лицом смерти мне в голову тоже пришла одна особенная мысль.

— Какая же?

— Припомните, коллега, вокруг чего вертится интрига в «Золотом ключике»?

— Вокруг него. То есть, ключика.

— Но в чём же его ценность? Наверняка ведь не в ценности самого металла. Даже не факт, что он вообще золотой. Как пишут в милицейских протоколах, «предмет жёлтого металла».

— Позолоченный?

— Дело совершенно не в этом. Ты совсем не понимаешь, к чему я клоню? Дело в том, что именно отпирает этот ключик.

— Это я помню. Он отпирает потайную дверцу, спрятанную за нарисованным очагом в каморке у папы Карло.

— Ну? А что там — за этой дверцей?..

Шустрик стал думать.

— Карабас думает, что там сокровища…

— Не факт.

— Вспомнил: там был новый кукольный театр. Все куклы сбежали в этот театр, Карабас разорился и остался сидеть в луже.

— Верно.

— А было ещё кино по этой книге. Старое такое, глухонемое. Там песня хорошая…

— Какая же песня в глухонемом фильме?

— Нет, значит, уже со звуком.

— Погоди, дело совершенно не в этом. Что было за дверцей?

— Ах, да, вспомнил! Летучий корабль. Они, все счастливые, куда-то улетают.

— Так… Подбираемся к главному. А как ты думаешь, что оказалось бы за дверцей, если бы дверцу открыла… ну вот хотя бы эта лягуха?

Сидевшая на берегу лягушка, из любопытства прислушивавшаяся к разговору, проквакала:

— Комары! Болото! Комариное царррство!.. — и, щёлкнув языком, лягуха слопала комара; взмахнула лапками — и ласточкой нырнула в воду.

Шустрик проводил её взглядом и спросил:

— Это и есть главное?..

— Нет, но мы уже совсем близко. Скажите, коллега, а где бы вы пожелали очутиться, открыв дверцу?

Шустрик мигнул лампочкой:

— То есть как? Разумеется в редакции!

— Вот именно, там бы вы и очутились, — произнёс Мямлик с расстановкой. — Теперь понимаете?

— Вы знаете, коллега… Что-то такое вертится…

— Дело в том, что за дверцей исполняются любые заветные желания.

— Верно! — обрадовался Шустрик. — Надо отправиться в каморку папы Карло, отпереть дверцу — и мы дома!

— Для начала надо раздобыть ключик. И договориться, чтобы после кто-нибудь вернул его обратно в болото.

— Почему? — удивился Шустрик.

— Потому что здесь всё по-настоящему. Буратино пока ещё не существует, Карло его не успел выстругать. К началу действия мы должны смыться и оставить здесь всё без изменений.

Коллеги задумались.

По гладкой поверхности прошла волна и лилию качнуло.

— Кто это ещё мутит воду и называет болотом моё озеро? — послышался голос совсем рядом.

Это Тортила поднялась со дна, чтобы поговорить с человечками. Из воды торчала её похожая на змеиную голова в чепчике.

— Так и быть, я дам вам золотой ключик и провожатого, — сказала черепаха, — Но только лишь за тем, чтобы вы поскорее убрались туда, откуда пришли. Эй, крошка! — задрала она голову кверху.

— Да, тётушка Тортила! — откликнулась сидевшая на ветке сорока.

— Я называю её крошкой, — пояснила Тортила добродушно, — потому что вытащила из воды ещё яйцом, когда мамаша выронила её из гнезда. Она до сих пор помнит мою доброту.

— Яйцом… — пробормотал Шустрик. — Как же она запомнила?

— Послушай, крошка, — продолжала Тортила, — я дам тебе золотой ключик. Проводи этих недотёп к шарманщику Карло. Пусть откроют волшебную дверцу и убираются. А ты принеси мне ключик обратно. Справишься с таким делом?

— Никаких проблем, тётушка. Не такая уже я крошка, скоро буду иметь свои собственные яйца! — весело прокричала сорока.

— Тогда будь неподалёку.

— Почему неподалёку? — заволновался Шустрик, который в мыслях был уже дома. — Давайте, давайте ключик!..

Черепаха грозно посмотрела из-под чепца.

— Сначала уберите отсюда это двухголовое чудовище, которое гоняется за вами. До тех пор, пока оно здесь, не будет вам никакого ключика.

И Тортила погрузилась в воду.

А Шустрик и Мямлик, внезапно подхваченные сачком Дуремара, взлетели вверх.

Глава тринадцатая

СЛИШКОМ МНОГО ВОПРОСОВ

Тем временем дежурные по картинкам Неделькин и Караулов возвращались с обеда. В кафе Департамента они встретили знакомых девушек и проболтали с ними лишних сорок минут. Только теперь, поднявшись на свой этаж, они вспомнили о создавшейся в книжном электронном каталоге чрезвычайной ситуации.

— Послушай, Неделькин, — сказал Караулов, выходя из лифта, — что-то мы заболтались.

— Ты знаешь, у меня тоже какое-то нехорошее предчувствие, — признался Неделькин.

И оба, ускорив шаг, наперегонки устремились по коридору к своей лаборатории — так, что расстёгнутые белые халаты шлейфами развивались за их спинами.

Они уселись на свои рабочие места, Неделькин нахлобучил на голову кибершлем и начал шарить имитатором подзорной трубы по вводной картинке «Золотого ключика».

— Кого видишь? — осторожно спросил Караулов.

— Ты знаешь, я вообще мало кого тут вижу, — осторожно ответил Неделькин. — Куда-то все попрятались, ни одной живой души не видно.

— Интересно, от кого они попрятались…

Оба уже поняли, от кого все попрятались, и одновременно вывели на экран сводку о последних действиях «Мордоворота».

Выяснилось, что за истекшие полтора часа программа успела:

а) сожрать пожилую ворону;

б) разворотить виноградник;

в) проглотить жаровню трактирщика вместе с наполовину обжаренным барашком и пылающими углями;

д) ворваться в городок и с рёвом промчаться по его улицам, исторгая дым, искры и пламя.

— Теперь понятно, почему никто не высовывает носу на улицу, — сказал Караулов.

— Надо посмотреть, где он потерял след «Дебоширов», — сказал Неделькин и отмотал запись на полчаса назад.

Вскоре приятели увидели пруд, кота, лису, черепаху и плавающих в пруду, уцепившись за лилии кувшинки, Шустрика и Мямлика.

— Вот они, — сказал Караулов, — наши «Дебоширы».

— Кого-то они мне напоминают, — сказал Неделькин.

— А, теперь вспомнил! — воскликнул Караулов. — Они из редакции газеты «Книжная правда».

— Верно, теперь и я вспомнил. Они репортёры из отдела расследований. Хорошо, что «Мордоворот» не успел их слопать.

— Да, неудобно бы получилось.

— А где их начальник, Буквоедов?

— Где-то на курорте. А вот дежурный обязан быть в редакции.

— А дежурный у них… — Неделькин снял шлем и набрал телефон редакции.

— Мурзилка слушает, — послышался заспанный голос после нескольких минут длинных гудков.

— А вы не подскажете, где сейчас можно найти ваших сотрудников Шустрика и Мямлика? — поинтересовался Неделькин, представившись.

— Не знаю, — честно признался дежурный по редакции.

— Зато мы знаем, — вмешался в разговор Караулов. — Приезжайте к нам. Сорок второй этаж Департамента, комната четыреста восьмая, лаборатория.

— Сейчас буду, — сказал Мурзилка, просыпаясь окончательно.

Он дал «отбой», выбрался из ящика и увидел сидящих перед монитором Шустрика и Мямлика. Оба были окутаны проводами и обвешаны датчиками, поэтому, возможно, не слышали ничего вокруг.

— Вот же они… — пробормотал Мурзилка с облегчением. — Эй, как дела!

Он приблизился и толкнул Мямлика в плечо. Тот качнулся на Шустрика, и оба повалились на бок.

Шёрстка встала на Мурзилке дыбом от ужаса. Он сорвал с безжизненных фигурок провода, попытался делать им что-то вроде искусственного дыхания, опомнился и бросился к дверце пневмопочты.

Пока Мурзилка мчался в вагончике пневматической трубы, Неделькин и Караулов в панике решали, что делать.

Караулов полагал, что «Мордоворот», вероятнее всего, заглючил, спятил, слетел с катушек и надо срочно создать программу, способную догнать его и уничтожить — этакий «Супер-Мордоворот»…

Однако Неделькин опасался, что созданный второпях новый монстр тоже выйдет из под контроля и уж тогда от городка точно не останется камня на камне.

Караулов сказал, что прежде всего необходимо надёжно заблокировать вводную картинку, чтобы из неё никто не мог перебраться в следующую.

— Но тогда в ловушке окажутся эти двое, из редакции… — выразил опасение Неделькин.

— Если у них хватит ума отсидеться в болоте, с ними ничего не случится.

— А если не хватит?..

Пока они молча раздумывали, пытаясь найти ответ на этот вопрос, в стене послышался гул. Потом звук съехал на низкие частоты и затих. Дверца пневматической трубы отворилась, и на стол спустился жёлтенький пушистый зверёк, называвший себя человечком.

— Картинку заблокировали? — спросил Мурзилка.

Глава четырнадцатая

УЖАС ГДЕ-ТО РЯДОМ

Но Шустрик и Мямлик уже не отсиживались в болоте. Они находились в плотно закрытой стеклянной банке, которую нёс, поднимаясь по тропинке, Дуремар. Выловив из пруда столь замысловатые фигурки он решил не возиться сегодня с пиявками. Банка была оплетена ремешками и доверху залита мутной водой.

Шустрик, который был значительно тяжелее воды, сидел на дне. Поскольку динамики у него были встроены внутри водонепроницаемого корпуса, ему ничего не мешало говорить, тем более, что вода — прекрасный проводник звука. Но сейчас ему в голову не приходило ничего, кроме междометий, и он помалкивал. Мямлик весил ровно столько, сколько сама вода, и поэтому он парил в банке, как в невесомости. Говорить он без воздуха не мог. Зато Дуремар, выпивший за обедом бутылку паршивого вина, без умолку бормотал себе под нос какую-то чепуху…

— Карабас Барабас. Подумаешь, персона… Карабас Барабас. Прошлым летом со мной чуть не поздоровался за руку сам полицмейстер. Подумаешь, Карабас Барабас… А что он может сделать? Так и скажу: вот, мол, если хотите, выкладывайте пятьдесят… нет, семьдесят… ой, нет, лучше тридцать сольдо. А что, товар у меня хороший. Они хотя и маленькие, но сработаны будьте нате. Таких кукол у нас не делают. Это, наверное, из Японии. Мне говорили, что в Японии всё маленькое. Несомненно, внутри этих кукол есть пружинки… механизмы… А если учесть, что медные подержанные часы вместе с цепочкой стоят не меньше сотни…