ГЛАВА 38

— Ты никогда не спрашивала меня, Селина, почему я стал священником.

Она нашла наконец свои туфли в коробке и обернулась к брату.

— Я думала, тебя призвал к этому Господь… Порой я даже завидовала тебе, твоей железной уверенности в правильности принятого решения.

Губы его дрогнули в слабой улыбке.

— Да… Я хотел постичь целостность мира. Мне казалось, что вера — последний необходимый компонент уравнения, что без нее жизни все-таки нет. Но при этом я скоро обнаружил, что вера не избавила меня от вечной муки и борьбы с самим собой.

Селина взглянула на брата с явным любопытством. Сайрус никогда раньше не говорил с ней на такие темы.

— Это все из-за Салли, да? Я понимаю, такой шок… Тут впору и от веры отказаться. Ты слышал, что полиция задержала супругов Рид?

Сайрус вздохнул:

— Да. Их машину обнаружили припаркованной на той улице, где была убита Салли.

— Мало того, Сайрус, кто-то выглянул из окна и увидел человека, склонившегося над телом. Уолт Рид не отрицает, что это был он, но настаивает на том, что они с женой видели только, как Салли упала.

— Несчастная, несчастная Салли. Если бы она вышла замуж за кого-нибудь другого, ее жизнь, возможно, сложилась бы иначе…

Селина внимательно взглянула на брата. Натолкнувшись на этот взгляд, он сделал удивленное лицо и едва заметно покачал головой.

Сегодня должна была состояться ее свадьба. Час был давно определен и приближался с каждой минутой. Селину смущало лишь то, что праздник совпал с гибелью Салли. Они будут пить шампанское, а она в морге… Да и убийство Эррола до сих пор не раскрыто.

Слезы выступили у нее на глазах.

— Сайрус, Сайрус… — Она улыбнулась. — Так почему ты все-таки стал священником?

— С моей стороны это было бегство, — тут же ответил он и отвернулся. Она увидела, как дернулся его кадык. — Я жалею лишь, что она не попросила меня об отпущении грехов.

Сестра удивленно взглянула на него.

— Я про Салли. Я спросил, хочет ли она получить отпущение грехов, но она отказалась. Сейчас мне кажется, что стоило проявить настойчивость. Знаешь, Селина… я борюсь с собой, продолжаю бороться. Эти встречи с Салли… они встряхнули меня. О Господи, я до сих пор не могу поверить, что ее уже нет. Она была полна жизни, она… Словом, Салли ждала от меня ответных шагов… Господи, помоги мне, я желал ее! Да, да, желал ее как женщину, еще тогда, когда мы учились в школе! Во мне боролись два начала: стремление служить Богу и желание почувствовать себя мужчиной рядом с женщиной. Но потом… мир показался мне греховным, я остро ощутил свою беззащитность и стал искать пути спасения! Я…

Селина подошла к брату и нежно обняла его.

— Ты хочешь сказать, что можешь отказаться от сана?

— Нет, нет, что ты! Просто я хотел, чтобы ты поняла… какой я на самом деле. Я не святой. Обычный человек, который мучается от осознания своей греховности и порой очень сожалеет о том, что его выбор небогат: либо преодолеть себя, либо отказаться от веры. Вот и все. Не будем об этом больше. — Он оторвался от нее и улыбнулся. — Ладно, сегодня твой день, твой праздник. И я желаю тебе счастья и любви…

Тут дверь без стука отворилась и в комнату влетела их мать.

— Просто глазам своим не верю! Ты что, действительно вознамерилась выскочить за него замуж? У нас с отцом просто в голове не укладывается!

— Мама… — начал было Сайрус, но Селина взглядом заставила его замолчать.

— Нам все известно, Селина… — неожиданно проговорила Битси, промокнув носовым платком несуществующие слезы. — Ты думала, что сможешь скрывать это вечно?

«Ага, понятно…»

— Меня лишь удивляет, что ты так поздно заметила, мама.

В дверь тихо постучали. Битси распахнула ее, и в спальню тут же ввалился Невил Пэйн.

— За домом ждет машина, — хмурясь, пробормотал он. Селина уже привыкла к его серебристым вискам, но только сейчас обратила внимание, что он чуть ли не весь седой. — Ты пойдешь с нами. Мы поможем тебе выкинуть из головы эту глупую блажь.

— Я пойду проведаю Амелию, — в ответ заявила Селина. — Думаю, Тилли одна не справится…

— Замуж за такого человека… — покачал головой Невил. — Да к тому же еще и со взрослым ребенком! Поразительно! Уже одно это — убедительное доказательство расстройства твоей психики, дорогая! — Сделав неопределенный жест в ее сторону и глядя на ее живот, он буркнул: — Это, конечно, Эррола. Говорили мы тебе: не переезжай на Ройал-стрит! И вот на тебе, пожалуйста! Доигралась! Ну ладно, теперь-то хоть остановись! Нельзя же жертвовать собой только ради того, чтобы дать ребенку фамилию! И какую! Нашла тоже!

У Селины екнуло сердце.

— Папа, ты о чем?

— Да все о том же! У тебя есть возможность выйти за Ламара! Он этого хочет! И твой дочерний долг перед нами требует от тебя того же!

Потрясенный до глубины души, Сайрус покачал головой.

— Как вы можете? Жену Ламара только что убили! И ребенок этот не от Эррола. Поймите, человека больше нет! Он погиб насильственной смертью! От руки убийцы! А вы позволяете себе рассуждать о нем в таком тоне!

— У меня сейчас свадебная церемония, мне пора.

— Селина!

Но она даже не обернулась на окрик матери и быстро вышла в коридор. Навстречу ей бросился Джек, а следом за ним радостная и взволнованная Амелия. Она была во всем желтом, как цыпленок.

Едва жених с невестой переступили порог комнаты, как грянул гром аплодисментов. Вокруг были знакомые лица из клубов на Бурбон-стрит и магазинчиков на Ройал, в том числе и завсегдатаи «Кошек».

Жан-Клод исполнил на клавишных свадебный канон, и у Селины защемило сердце.

С улыбкой приняв букет живых орхидей и поцелуй в щеку от Дуэйна, она застыла, приготовившись к церемонии бракосочетания.

Молодожены обменялись кольцами, принесли друг другу супружеские клятвы и взялись за руки. Господь наконец-то осенил их благодатью. В следующую же минуту их торжественно провозгласили мужем и женой. Джек тотчас шепнул ей на ухо:

— У нас с тобой все получится как нельзя лучше, вот увидишь!

Она кивнула, нисколько не сомневаясь.

Жан-Клод и Дуэйн исполнили «Аве Марию», да так проникновенно, что Селина даже прослезилась.

… Они стояли в спальне, взявшись за руки, и не могли наглядеться друг на друга. Правда, во взгляде Селины читалась некоторая растерянность. Заметив это, Джек тихо проговорил:

— Люди женятся и вовсе без любви, а я люблю тебя, дорогая. И с каждой минутой все больше.

Она кивнула:

— Прости за банальность, но я тоже тебя люблю.

ГЛАВА 39

— Сегодня особенный вечер, правда, пап? — сказала Амелия. Она все еще была в своем нарядном желтом платье, желтеньких же кружевных носочках и белых кожаных туфельках. Все трое сидели в столовой, которая обычно пустовала, и ели испеченные Селиной оладьи.

— Не то слово, букашка, — согласился Джек.

Он безумно радовался тому, что Амелия, кажется, смирилась с появлением новой мамы и как будто даже была рада ей. Час назад он наконец сменил смокинг на серые штаны и синюю рубаху; переоделась и Селина. В доме царила чудесная семейная атмосфера.

«У нас все получится, потому что мы сами этого хотим», — повторял он про себя без конца, словно мантру.

Но Господь не долго прислушивался к его желаниям. В коридоре тревожно зазвонил телефон. Этого еще не хватало в такой вечер!..

— Не бери, папа, — сказала Амелия.

О, как ему хотелось последовать ее совету! Но, чувствуя на себе взгляд Селины, он все-таки снял трубку.

— Шарбоннэ.

— Я читал газету. Эррол научил меня читать. Я прочитал сегодня газету и видел фотографии. Я знаю человека, которого отвезли в больницу. Санни. В газете написано, что он очень плох.

«Антуан…»

Джек закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Я все больницы обзвонил, но тебя не нашел. Ты нет плохо спрятался. Я ждал, когда ты еще раз позвонишь.

— Я боялся. Мне очень не везло в последнее время.

— Понятно. Слушай… только не вешай трубку… теперь тебе ничто не угрожает. Я лично гарантирую тебе это. Где ты?

На том конце провода повисла продолжительная пауза, и Джек испугался, что Антуан вновь бросит трубку.

— Я хочу, чтобы тот человек, который пытал Розу, был наказан. Он очень плохой.

— Слушай, если я стану гарантом твоей безопасности, ты пойдешь со мной и укажешь полиции на этого человека?

Наконец-то и Эррол добьется правосудия, пусть и посмертно.

Антуан опять надолго замолчал, но наконец произнес:

— Идите в больницу. Я тоже приду, если смогу.

Джек спорил, грозился, умолял ее остаться дома, но Селина наотрез отказалась. Во-первых, она хотела увидеть Антуана своими глазами, во-вторых, не хотела расставаться с Джеком даже на пару часов.

Санни Клита поместили в отдельный застекленный загончик, у дверей которого постоянно дежурили полицейские. Селина никогда прежде не видела этого человека. Волосы его скрывались под бинтами, маленькие красненькие глазки постоянно бегали по сторонам. Руки вздрагивали, а пальцы судорожно мяли простыню. Он был с головы до ног увит проводами и трубками, которые тянулись к многочисленным приборам и датчикам.

Селина и Джек простояли в коридоре больше получаса, но Антуана все не было. Похоже, они напрасно надеялись.

— Не произноси его имя вслух, — вдруг тихо проговорил Шарбоннэ. — Идет.

Селина, не удержавшись, посмотрела в конец коридора.

Антуан являл собой весьма жалкое зрелище. Одна нога его была в гипсе до колена, и он неловко передвигался на костылях. Левая рука висела на перевязи. Он сильно поседел и здорово похудел за это время. Когда он подошел ближе и поднял голову, Селина едва сдержала невольный стон: следы жестоких побоев до сих пор не сошли. Все его лицо представляло собой сплошной синяк, переднего зуба не было.

— Здравствуй, дружище, — надтреснутым голосом проговорил Джек.

Селина порывисто бросилась Антуану навстречу. Она положила руку ему на плечо и тихо сказала:

— Слава Богу, что ты нашелся, Антуан.

— Нам разрешили войти, — кивнул Джек. — Санни выглядит хуже, чем я предполагал: ему крепко досталось. Но врачи говорят, что жить он будет.

Полицейский предупредил их:

— Дверь не закрывать.

К ним быстро приблизилась медсестра, заглянула к Санни, проверила показания приборов и вернулась к посетителям.

— Значит, так: пять минут, не больше. А вам, сэр, в вашем состоянии я самому прописала бы постельный режим, между прочим.

Улыбнувшись Антуану, она похлопала его по плечу и удалилась.

— Итак, готов? — спросил Джек.

Антуан не ответил, а просто переступил порог палаты.

— Подстрелили вас? — спросил он у Санни, подойдя к его койке. — Я читал в газете. Да, сэр, досталось вам на орехи… А где тот, кто бил меня? И это ведь он прижег Розе руку окурком? Он очень храбрый, ваш друг.

Санни поморщился и, превозмогая боль, хрипло выдохнул:

— Я в этом не участвовал.

— Но вы были там, когда он меня бил, — возразил Антуан. — Я помню ваш голос. Я его уже слышал. И еще раньше, когда вы заходили к мистеру Эрролу. Я вас и там видел.

— Я не прикасался к тебе, старик.

— Но ваш друг меня бил, а вы не остановили его. А потом он пытал мою Розу и грозил моим пацанам.

— Первоцвет — псих. Его никто не мог удержать… — прохрипел Санни, и в горле у него заклокотало. — Он убит. Его положили рядом с Вином. Так что можешь успокоиться…

— Ты хочешь сказать, что убил и его, и Вина? Обоих? — спросил Джек.

Селина опасливо оглядывалась на дверь, боясь, что их в любую минуту могут попросить выйти.

— Нет… Вина убивать я не хотел. Так вышло. А потом его личный телохранитель покалечил меня и снес башку Первоцвету. Дальше я ничего не помню — отрубился.

Антуан шумно выдохнул.

— Эти двое оставили меня умирать. Но Антуан сильный. Я выполз из того места. На это у меня ушло несколько часов, но я выполз. И меня отвезли в больницу. Я сказал, что ударился головой и ничего не помню. Не помню даже, как меня зовут. Специально так сказал, чтобы меня никто не нашел.

Из коридора донесся звук шаркающих шагов. Медсестра возвращалась.

— Антуан, — заторопился Джек, — скажи, ты о нем хотел тогда рассказать Дуэйну и Селине? Это он выходил тем утром из дома на Ройал-стрит?

— Да.

Селина в ужасе прикрыла рот рукой.

— И по-твоему, он был единственным человеком который мог убить Эррола?

Антуан глянул на Санни.

— Он был последним человеком, кто мог убить мистера Эррола.

— Я пришел к нему за данью… — прохрипел Санни. — Эррол платил мне, чтобы я прикрывал тебя, Джек, от неприятностей. Я пришел в то утро за очередным платежом. Но бедняга к тому времени уже отбросил коньки, поэтому я быстренько убрался оттуда.

— Ты брал с него деньги? — обескураженно переспросил Джек.

— Пару раз всего. Его очень волновало твое благополучие, Джеки…

— Черт возьми, ты вымогатель!

— Не повышай голоса, — предупредила его Селина. — А не то нас вышвырнут отсюда. Теперь ясно, зачем Эррол тайно снимал средства со счета фонда.

— Вас посадят за то, что вы сделали с моей женой… — вновь заговорил Антуан.

— И не забудь рассказать о том, что в то утро он был у Эррола, — посоветовал Джек. — Похоже, он его и убил.

Антуан пожал плечами.

— Кроме него, там еще была женщина. Она часто приходила по ночам. Она была и той ночью, но ушла раньше, чем появился этот…

— Я же говорю: Эррол уже был мертв к тому времени, как я пришел, — прохрипел Санни. — Валялся на полу в ванной. Поэтому-то нам и пришлось преподать тебе небольшой урок, старик, чтобы ты на меня не накапал.

Селина горько рассмеялась:

— А меня зачем было выкрадывать? Тоже хотели преподать урок? Я не видела вас, но вы были там, я знаю!

Санни даже не поднял на нее глаз.

— А кто была та женщина, Антуан? — вдруг спросил Джек.

— Миссис Салли Ламар… — ответил тот сразу. Джек присвистнул:

— Ничего себе… И ты полагаешь, что у нее хватило бы сил утопить Эррола в ванне? А потом вытащить его?

Антуан покачал головой:

— Не хватило бы. Но это мог сделать самый первый мужчина.

— Что за мужчина? Санни?

— Может, он, а может, и другой… — ответил Антуан. — До женщины там побывал еще один человек.

Все трое вышли из больницы.

— Я снял себе угол, — сказал Антуан. — В хороших меблированных комнатах. У мисс Симмонс на Рампан-стрит. Если появится что-нибудь новое, сообщите…

— Мисс Пэйн, мисс Пэйн, погодите!

Все трое обернулись. К ним подбежала медсестра.

— О Господи, слава Богу, что догнала! Нам позвонила миссис Битси Пэйн. Просила вас подъехать. Ваш брат уже там.

— Да, да, конечно… Спасибо. — Селина была явно растеряна. — Ну и денек… Антуан, а мы с Джеком сегодня поженились!

Антуан ошеломленно уставился на нее, перевел взгляд на Джека, а потом вдруг улыбнулся своей щербатой улыбкой.

— Я рад за вас. Мистер Эррол одобрил бы. Он любил вас. Обоих.

— И мы его любили, — кивнул Джек. — И позаботимся о том, чтобы человек, убивший его, понес наказание.

Он быстро поймал такси и уговорил Антуана поехать с ними.

Как только Антуан влез в машину, она тронулась с места, и спустя несколько минут все трое уже были рядом с домом Невила и Битси Пэйн.

Из-под входной двери выбивалась только узкая полоска света. Джеку стало не по себе. Может, стоило все-таки отослать Селину домой?

Она тем временем поднялась по крыльцу и переступила порог.

Услышав стук входной двери, из темневшего слева коридора выскочила Битси, а следом за ней Шерман Бьенвиль. Вот уж кому-кому, а ей Джек немало удивился.

— Наконец-то! — взвизгнула Битси. — Сколько можно вас ждать?! И кого это вы с собой притащили?

— Селина привела своего мужа и старого друга, — ответил Сайрус спокойно. — Лучше скажи, что случилось. А вы… — Он глянул на Шерман Бьенвиль.

— Да знаете, знаете вы меня прекрасно, святой отец! — фыркнула журналистка. — Сто раз виделись!

Сайрус только пожал плечами.

— Ваш отец заперся в кабинете и не выходит! — истерично воскликнула Битси. — Уилсон пытался поговорить с ним, но Невил никого к себе не подпускает. Сайрус, твой отец говорит, что хочет покончить со всем, ты представляешь? Покончить! Как это понимать? Он говорит, что на нем поставлен крест. Я не знаю, что делать. Это все из-за вас, из-за детей! Это вы устроили нам все это! Вот теперь и спасайте человека, который в свое время не побоялся усыновить вас и дать вам воспитание!

В следующее мгновение в коридоре показался Уилсон Ламар. Скользнув взглядом по присутствующим, он уставился на Селину и уже не отрывал от нее глаз.

— Я поговорю с ним, — произнесла она. — Должно быть, он просто перепил сегодня. Можно подумать, он впервые запирается в кабинете и грозится наложить на себя руки!

— Как ты можешь, как ты можешь?! — вскричала Битси. — Он еще ни разу не был в таком состоянии! Шерман может подтвердить. Вы ведь говорили с ним, прежде чем он ушел в кабинет?

— У тебя дурная привычка, Шерман, объявляться вместе с плохими новостями, — проговорил Уилсон. — Впору задуматься, уже нет ли тут какой-нибудь связи, а?

— Это еще что за намеки, интересно? — Шерман развернулась к Ламару, уперев руки в бока. — Ну-ка, ну-ка?

— Ты и ко мне пришла «выразить соболезнования» по поводу кончины Салли спустя минуту после того, как от меня отстала полиция. Как ты это объяснишь?

— Черт возьми, я… я по радио услышала!

— По радио об этом передали гораздо позже, — фыркнул Уилсон.

— Идиот, я прослушиваю полицейскую волну! — взвизгнула Шерман. — Я репортер, если ты еще не забыл!

— Ты постоянно на гребне волны, дорогая… — проговорил Уилсон, о чем-то задумавшись. Вдруг его как будто осенило: — Так это… ты взяла? Ты?

— Иди ты знаешь куда! — прошипела Шерман. — Ничего я у тебя не брала, и вообще… поговорим позже!

— Черт, как я сразу не догадался. Ты была на том вечере. Проследила за мной. А потом забрала из шкафа пленку. Все очень просто.

— Заткнись!

Присутствующие слушали их перепалку как завороженные. Первой пришла в себя Селина.

— Итак, я иду к отцу, — сказала она.

Джек последовал за ней. Они остановились в дальнем конце коридора перед дверью, из-под которой пробивался лучик света.

— Это Селина! — Она постучалась. — Папа, ты меня слышишь?

— Ты одна?

Она посмотрела на Джека, тот, вздохнув, отошел, правда, через минуту снова был у двери.

— Все гораздо хуже, чем ты можешь себе представить, дочка. Я хотел сделать как лучше… для всех нас, но у меня ничего не вышло. И теперь конец… Конец всему!

— Пусти меня к себе, пожалуйста! — Селине стало страшно. — Открой дверь, я прошу тебя, папа. Давай поговорим. Что бы там ни было, все будет хорошо. Только не делай глупостей. Ты нам нужен.

— Если бы я был тебе нужен, ты не выскочила бы замуж за гангстера, а приняла бы предложение приличного человека, который вернул бы нас всех к той жизни, какая у нас была раньше. Он умен, красив, перспективен во всем, за что ни берется. И ты ему нравишься. Он бы нашел способ замять это дело, но теперь… теперь все выйдет наружу. Мне конец.

Джек хотел поинтересоваться, о чем это Невил разглагольствует, но решил пока помолчать.

— Не надо было тебе рассказывать Эрролу про Уилсона. Это было ошибкой. Глупейшей ошибкой с твоей стороны. Зачем ты это сделала? А Уилсон… он не хотел, чтобы так все вышло. Просто он тебя любит. И всегда любил. Он не совладал с собой. Он собирался расстаться со своей женой — избавился бы от нее без вреда для своей избирательной кампании и женился бы на тебе.

— Я не буду больше говорить через дверь, папа, — сурово сказала Селина. — Либо ты открываешь дверь, либо я ухожу.

— Ты рассказала Эрролу про Уилсона, про то, что произошло. А Эррол пришел ко мне, рассчитывая на то, что я предприму какие-то шаги против Уилсона. Я поделился с Уилсоном. И тот сказал мне, что Эррол должен исчезнуть. И в этом виновата ты, дочка. Кто тебя просил впутывать его, совершенно постороннего человека?

Джек и Селина ошеломленно переглянулись.

— Мне пришлось подождать, пока эта шлюха, жена Уилсона, уберется оттуда. А потом я вошел в дом. Эта дура, ненормальная извращенка, привязала его чулками к кровати, ты можешь себе представить? Я боялся, что она не уйдет оттуда до утра, но она ушла. И я… Я все сделал как надо, но Уилсон каким-то образом проболтался этой сучке Бьенвиль, и теперь она пропечатает все в газетах. Она мне сама сказала.

Селина подняла глаза на Джека и, стряхнув с себя минутное оцепенение, стала колотить кулачками в дверь кабинета.

— Впусти меня сейчас же! Значит, это ты убил Эррола? Ты?! Боже, ты больной! Немедленно открой дверь!

В следующее мгновение раздался звук разбитого стекла. Джек чисто инстинктивно схватил Селину и упал с ней на пол, прикрывая своим телом. Невил истерично зарыдал, в кабинете поднялся какой-то шум и раздался суровый голос:

— Руки! Руки, я сказал!

В коридоре тотчас послышались быстрые шаги, и Джек увидел полицейского, который целился из пистолета прямо ему в голову.

— Спокойно… — пробормотал Джек. — Мне что, тоже поднять руки?

— Не шевелись, — ответил полицейский, и по тому, как он посмотрел на него, Джек понял, что перед ним профессионал и рука у него не дрогнет. Это радовало…

В холле пронзительно закричала женщина. Вскоре к ней присоединилась вторая, в которой Джек по голосу узнал Шерман. Она визжала и ругалась, как уличная баба. Уилсон также чем-то возмущался, но на полицейских это, похоже, не производило большого впечатления.

Через минуту все собрались в кабинете поверженного Невила — Джек, Селина, Битси, Шерман, Сайрус, Уилсон и Антуан. Последнему сразу же был предложен стул.

Стеклянная дверь на балкон была разбита. На полу и на столе валялись осколки. Невил сидел в своем кресле, руки его за спиной были скованы наручниками. Рядом с ним стоял детектив О'Лири и зачитывал всем их права.

— Мне не нужен адвокат, — заявила Шерман. — Черт возьми, вы все тут психи! Главное сейчас — позвонить редактору! Я здесь на задании, между прочим!

— Позвонить еще успеете, — хмыкнул О'Лири. — Боюсь, вам еще долго не придется писать статейки для газет.

— Я пытался помочь своим старым друзьям мистеру и миссис Пэйн, только и всего, — встрял Уилсон. — Прошу прощения, но я глубоко потрясен всем случившимся и был бы вам очень признателен, если бы вы отпустили меня домой.

— Все хотят домой, и все глубоко потрясены случившимся, — возразил О'Лири. — Но не стоит торопиться. А, мистер Шарбоннэ?.. Очень рад. Я предупреждал, что дам вам знать, когда у меня появятся улики.

Джек кивнул на Невила.

— Так это он убил Эррола? Чтобы прикрыть Уилсона и дать ему возможность беспрепятственно жениться на Селине?

— Замолчи! Замолчите все! — рявкнул Ламар. — Ни слова больше!

— Боже, какой бред! При чем тут Селина? — воскликнула Шерман. — Мы с Уилсоном давно вместе. И давно с ним все решили, правда, красавчик?

— Наручники ей, — отдал приказ О'Лири.

Когда Шерман наконец притихла и вроде бы смирилась, к ней подошел О'Лири.

Шерман смерила его испепеляющим взглядом.

— Вам нужно, чтобы я в чем-то призналась? Но я ничего не совершала!

— После того как мистера и миссис Рид обнаружили возле машины Ламаров рядом с трупом миссис Ламар, они были доставлены в участок. На допросе они показали, что видели, как было совершено убийство. Миссис Ламар убила женщина. Ножом. Шерман Бьенвиль, вы арестованы по подозрению в убийстве…

— Я никого не убивала, черт возьми! — завизжала Шерман, но голос у нее сорвался, и она закашлялась. — Чертовы проповедники, чтоб их разорвало! Они следили за ней, потому что боялись, что она настучит на их дорогого сыночка и тогда плакали их денежки!..

— За кем они следили? — нехотя уточнил О'Лири.

— За Салли, разумеется, идиот вы безмозглый! Уилсон видел эту сучку всю насквозь! А Бен был как раз то что нужно, чтобы избавиться от Салли. Уилсон знал наверняка, что Салли не успокоится, пока не затащит Бена в постель. Все сработало как нельзя лучше. Никто — слышите? — никто бы и не вякнул против их развода, как только вскрылось бы, что она никакая не верная жена, а шлюха подзаборная! И тогда мы с Уилсоном легализовали бы свои отношения. Но Салли… Она все испортила, разболтала все одному священничку!

При этом Шерман старательно избегала взгляда Сайруса.

— Бросьте! Мистер Эйнджел нам все про вас рассказал… — хмыкнул О'Лири. — Честно говоря, я не сразу поверил. Впрочем, честолюбие порой толкает людей на безумные поступки.

Шерман захныкала:

— Я люблю Уилсона! Я не честолюбива! Я просто люблю его и ради него пойду на все!

— Даже на убийство… — проговорил О'Лири.

ГЛАВА 40

— Впереди, на самом венчике мира, лежал Северный полюс. Филомена немного огорчилась, когда увидела, что он изрядно поизносился, ей пришлось кое-где подклеить его пластырем. И тут ей помог Микки Маус.

Селина улыбнулась, восхищаясь про себя терпением Джека. Вернувшись домой, они обнаружили, что Амелия не спит, и он сам предложил рассказать девочке сказку, несмотря на то что предшествовавшие события совершенно не располагали к тихому и безмятежному семейному вечеру.

Сайрус настоял на том, чтобы они ехали домой, заверив, что останется с Битси. Миссис Пэйн заставили принять успокоительное, и она заснула.

Амелия прижалась к Селине, заставив ее прилечь рядом.

— Северный полюс сломался, потому что эльфы все время врезались в него, когда учились летать. Санта-Клаус даже отнял у них летные права на время, но когда вернул, они опять стали врезаться! — сказала девочка.

— Может, ты все-таки позволишь мне продолжить? — спросил Джек.

Амелия прыснула и шепнула Селине на ухо:

— Я же говорила: он не любит, когда ему мешают, зато любит командовать!

— И правда, — шепнула в ответ Селина. Джек усмехнулся, глядя на их перешептывания.

— Продолжай, папа, — сказала Амелия. — Ну еще хоть немножко сегодня! Пожалуйста!

— И тогда гном Нобби скатился с горы на санках, в которые были впряжены пятнадцать терьеров.

— Терьеров?! — воскликнула Селина, не сдержавшись.

— Ага, они лучше других, — сказала Амелия. — Мне папа рассказывал. Они очень сильные и любят много двигаться. Поэтому-то Нобби все никак не может остановиться и слезть с санок. Они постоянно его куда-то несут!

Селина прижала девочку к себе. Амелия осторожно коснулась ладошкой ее живота, и Джек замер на стуле, не отрывая от них завороженного взгляда.

…Через несколько минут девочка заснула. Селина тихо поднялась с ее постели, положила рядом с ней Эфпи и подоткнула одеяльце.